Штирлиц вёл машину уверенно и даже с некоторым шиком, постукивая затянутыми в перчатки руками по очень удобному рулю комфортабельного "Хорьха". Настроение было замечательное, светило яркое солнце, искрился снег и главное, совсем не чувствовалось войны. Казалось, эта страшная мировая бойня уродовала людей и вспахивала снарядами землю, где-то на другой планете.
-Какая красота!-произнёс в тон, сидевший рядом пожилой священник.
-Очень надеюсь, дорогой пастор, что с разгромом национал-социализма мир окончательно воспрянет и более не позволит втянуть себя в катастрофу. Чудовище доживает последние дни, а нацистская идеология именно таковым и является.
-Простите Штирлиц, вы не на митинге, перестаньте, пожалуйста, меня агитировать. Представьте себе, я немного в курсе происходящего. И я-таки вас уважаю, но надо знать меру.
-Вы мне сейчас живо напомнили Паниковского,-хмыкнул в ответ несколько удивлённый столь резким замечанием штандартенфюрер.
-Кто такой Паниковский? Член польского Сопротивления?
-Нет,герой моего любимого романа "Золотой телёнок", обладавший непростой профессией.
-И чем же он занимался, ваш герой?
-Долгая история. Скажу лишь, что он был человеком без паспорта и имел весьма вспыльчивый характер.
-Ну, я-то олицетворение спокойствия.
-Что да, то да, вам бы к нам в разведку.
-Позвольте полюбопытствовать, к кому это "к нам"?
-Не цепляйтесь к словам пастор, вас ждут великие дела!
Уютные, разноцветные, ладно скроенные домики, охраняемые величественными Альпами, мелькали за окном, словно красочные картинки с художественной выставки.
-А я, увы, не считаю, что с поражением Германии воцарятся спокойствие и благоденствие.
-Само собой, пастор. Вы же только что озвучили характеристики рая.
-Не будьте копией агента Клауса, она, как известно, всегда хуже оригинала господин Штирлиц, вы прекрасно понимаете о чём речь.
-Хорошо, давайте поконкретней. Кто встанет на пути к светлому будущему, когда падёт III Рейх?
-Как обычно. Этим шлагбаумом будет очередное воплощение зла, коих не счесть-nomen illis legio.
-И где оно зародится, разрешите поинтересоваться?
-Оно уже давно выросло из коротких штанишек.
-Не говорите загадками.
-Да какие уж тут тайны...Уничтоженные, замечу без всякой на то военной необходимости, Кёльн, Гамбург, Дрезден, Токио, сожжённые заживо, разорванные на части старики, женщины, дети их населявшие. Кто сотворил эти преступления? Кем по-вашему является Артур Харрис*? Можете не отвечать, господин Штирлиц. Уверен, придёт время и его многочисленные почитатели и последователи поставят ему памятник.
Полковник Исаев поёжился словно от внезапно нахлынувшего холода.
-Это война, пастор.
-А ядерный гриб над Хиросимой и Нагасаки тоже война?
-Прекратите заниматься апокалиптическими прогнозами, уважаемый пастор.Не даёт покоя слава Нострадамуса?
-Для кого прогнозы, а для кого, впрочем...забудьте.
Гордость немецкого автомобилестроения, "Хорьх" выпуска 1932-го года, поглощал километр за километром. Приближалась граница, за которой расположилась благополучная Швейцария с её несокрушимыми банками, точнейшими хронометрами и вкуснейшим изысканным сыром. Из открытой двери застывшей чёрным пятном стоявшей на обочине машины, вырывался голос Эдит Пиаф. Штирлиц помогал пастору зашнуровывать ботинки:
-Хотите, угадаю ваше мнение об этой певице? Что-то вроде "полного падения нравов", не так ли?
-Вам не откажешь в проницательности. Но Пиаф, в сущности, лишь верхушка, причём вполне безобидная, надвигающегося неотвратимого смертоносного айсберга. Его невидимая пока ещё часть гораздо страшней. Взгляните на это,-пастор вынул из внутреннего кармана пальто сложенный пополам небольшой журнал. Штирлиц смотрел на обложку и не мог скрыть отвращения от омерзительной карикатуры на святую троицу:
- Charlie Hebdo? Впервые вижу это издание, никогда ранее не слышал о нём. Откуда оно у вас?
-Получил по своим каналам,-вздохнул пастор, вознеся молитву куда-то в небо.
-Издержки демократии по-французски. Не морочьте себе голову и не делайте скоропалительных выводов. Время всё расставит по местам. Скажите-ка лучше как у вас с лыжной подготовкой?
-Не беспокойтесь. В 1928-м я стал вице-чемпионом Германии в смешанной эстафете. Бежал в паре с самой Эльзой Нойнер, прабабушкой будущей победительницы олимпиад Магдалены.
-Странный вы сегодня, пастор,-озадаченно произнёс Штирлиц.
Спустя четверть часа, когда фигура пастора Шлага стала едва различимой, Штирлиц щёлкнул зажигалкой и поджёг номер "Шарли Эбдо", датированный далёким будущим. Тщательно закопав пепел, он с удовольствием растёр лицо снегом, пытаясь отогнать нахлынувшие невесёлые мысли, и сел в машину. Полковник Исаев возвращался в Берлин. Там его ждала работа. Много работы...
*Артур Харрис- глава бомбардировочного командования британских королевских ВВС в период Второй мировой войны.