Карл сидел на здоровенном табурете. Про этот табурет знали все. Включая, в первую очередь, хозяина таверны. Деревянное, отполированное частыми посещениями средство для "снятия усталости", как называл его сам Карл, негласно закрепилось за ним. Никто не имел права уютно расположиться на четырёхножной скамейке. Даже если Карл отсутствовал. Именная вещь! Символ заведения. Будущий раритет. Сколько дум он вынес на себе..Мало что в мире могло сравниться по стойкости с этой сделанной из дуба, такой необходимой в быту вещью.
-Очнись, открой глаза и посмотри на меня.- Фридрих легонько постучал тростью по котелку Карла.
-Что тебе? Я только погрузился в размышления. Ты мешаешь,- отозвался Маркс.
-Вот ты мне скажи, чего тебе не хватает? Сколько можно находиться в прострации? Это выше моих сил. Мы перестали играть в шахматы, гулять по парку, обсуждать свежие новости...
-Стоп, стоп. Какие новости ты имеешь ввиду, дорогой Фридрих? Очередной адюльтер, "воспоминания" спившегося потомка Робеспьера или рассказ о страданиях молочницы с Конрадштрассе? Нет уж, уволь! Тратить время на всякие бредни, когда рабочий класс угнетён и испытывает затруднения! А парк с шахматами подождут. Скажу по секрету, я стал воздерживаться и от половых контактов. Они отнимают уйму сил.- Карл произнёс свой патетический монолог, не открывая глаз. В его сознании создавался мир будущего. Справедливый и беспощадный... к врагам справедливости. А как иначе?! Одними добросердечными фразами и увещеваниями не отделаться. Капиталисты так просто не сдадут позиции.
...Шум прибоя не мог заглушить яростный и стройный хор из крепких мужских голосов, затянувших "Интернационал". Нескончаемый людской поток шёл вдоль берега, и казалось, был в состоянии приручить Посейдона, согнув в бараний рог его любимый трезубец. Шлёп, шлёп... Шеренги рабочих оставляли отпечатки босых ног на мокром песке. Тысячи, сотни тысяч отпечатков. Несокрушимая гроза. Она сметёт и не заметит. Проглотит и не поморщится... Маркс блаженно улыбался..
"Жаль. Погибает ведь, Карл. Друг он мне или нет, в конце концов?! Завтра же приведу к нему лучшего лекаря. Дюжина пиявок- и хворь как рукой снимет. А пока, танцы, танцы!! Где моя чувственная Гретхен?" Энгельс сорвался с места и заключил в горячие объятия всегда податливую фрейлен. "Глупый Карл, жизнь проходит, пролетает.. Надо же додуматься до такого! Ограничивать себя в связях с женщинами!! Бред, бред!!!"