Аннотация: Небольшая статья-исследование об эпитете в творчестве Достоевского, написанная в студенческие годы и сейчас слегка поправленная
Порой нас тянет заглянуть на кухню к повару, чтобы посмотреть, какие специи он добавляет в свое блюдо. Похожий интерес испытывает любой исследователь, взявшийся разгадать секрет творчества того или иного писателя.
Тема моего небольшого исследования - эпитет в творчестве Достоевского, писателя, который имеет особое воздействие на человеческую душу.
Надо сказать, что вопрос этот практически не изучен, и это понятно. Психология героев, идейная и философская сторона романов, их религиозная составляющая - вот что интересует в первую очередь. Мне же захотелось посмотреть 'из какого сора' вырастают эти странные, 'опешенные' герои, безумные поступки и запутанные ситуации, от которых невозможно оторваться.
В поэтике писателя эпитет играет важнейшую роль. Можно сказать, такую же, как у поэта-романтика -метафора.
Начнем все же с определения самого понятия "эпитет".
А.Н. Веселовский писал о нем еще в 19 веке: "Эпитет- одностороннее определение слова, либо подновляющее его нарицательное значение, либо усиливающее, подчеркивающее качество предмета" (1). Он же делит все эпитеты на тавтологические ("солнце красное", "белый свет") и пояснительные:
а. Считающееся существенным в предмете и
б. Характеризующее его по отношению к практической цели и идеальному совершенству.
Пояснительные эпитеты он подразделяет на эпитет-метафору и на синкретический эпитет. Эпитет-метафора предполагает параллелизм впечатлений (мертвая тишина). Синкретизм есть ассоциация чувственных восприятий (Наташа Ростова о Борисе: "Он узкий такой, как часы столовые, узкий, знаете, серый, светлый").
В своей работе Веселовский останавливается в основном на истории развития эпитета, а также на эпитетах усиливающих и поясняющих, в то время как в творчестве Достоевского роль эпитета не ограничивается двумя этими видами.
Остановлюсь вначале на некоторых исследованиях в этой области.
Наиболее ранняя из известных работ - статья Л.П. Лобова "Из наблюдений над словесными приемами Достоевского"(2). Об эпитетах здесь, правда, сказано всего несколько слов. Автор указал на насыщение эпитета у писателя путем добавления слова самый (самый гадкий).
Уже в послевоенное время появилась работа П. Бицилли "К вопросу о внутренней форме романа Достоевского"(3) .
Говоря об эпитетах, автор замечает у Достоевского "контрастность объектов, которые на самом деле не могут быть сопоставляемы", и приводит пример: "...в несколько рябом, но довольно неглупом и даже приятном лице".
Кроме того, пишет Бицилли, для Достоевского характерно "нанизывание заимствованных из совершенно разнородных речевых стихий эпитетов: "Ее плечи и руки - античные, ножка - соблазнительная, поступь - королевская". Возьмем эту мысль о "разнородности речевых стихий" себе на заметку.
Бицилли замечает также у Достоевского употребление эпитетов "уменьшительных" и "снижающих смысловую вескость предметов высказывания" (глупенькое впечатление, гниленький франтик, гнусненькое падение). При "сведении трагедии к трагикомедии" большую роль играют 'доминутивные формы' ("просьбица, щекотливенькая она, а важная").
В 50-е годы об эпитетах у Достоевского, уже более подробно писал А.В. Чичерин. В работе 'Поэтический строй языка в романах Достоевского' (4)
он сделал ряд интересных наблюдений, которые можно распределить по степени важности следующим образом:
1. Настойчивость эпитета (эпитет словно вдавливается в сознание читателя).
2.Повторение эпитетов.
3. Слова-усилители к эпитетам ("чрезвычайно" и др.)
4.Употребление превосходной степени (-айш, -ейш).
5. и удвоенной превосходной степени (самая серьезнейшая).
6. Эпитеты раскрывают устойчивые свойства характера (так, Соня - стыдливая). Однако, эпитеты, относящиеся к портрету человека, в моей работе рассмотрены не будут - это особая тема.
Надо заметить, что Достоевский придавал колоссальное значение художественности своих романов. Вот что он писал по этому поводу:
"Произведение нехудожественное никогда и ни под каким видом не достигает своей цели" (XIII, 71); "Любая идея в искусстве должна быть выражена средствами самого искусства. Только при этом условии образы людей в произведении художника приобретут кровь и плоть, станут живыми и впечатляющими" (XIII, 82); "...художественность есть самый лучший, самый бесспорный и наиболее понятный для массы способ представления в образах именно того самого дела, о котором вы хлопочете, самый деловой, если хотите" (XIII, 86-88) (5) .
Таким образом, только художественный текст, по мнению писателя, может быть доказательным и убедительным. Только художественность позволит сделать его образы и монологи до чрезвычайности узнаваемыми. Так, что читатель внутренне воскликнет: да, это так, я это чувствовал, переживал!
И здесь не последнюю роль играет эпитет, который дает нужные оттенки и блики - точь-в-точь как иконописцу на иконе. Он же служит у Достоевского для создания особенно острого и убедительного впечатления; передает напряженность момента, интенсивность чувств и ощущений.
При этом приверженность писателя к необъясняющим, нечетким эпитетам дает ему возможность касаться самых противоречивых, часто необъяснимых чувств, намерений и поступков.
Возьмем несколько примеров:
Вещи - странные какие-то
Волнение - странное внутреннее
Гордость - какая-то тайная
Желание - странное
Ощущение - какое-то внезапное
Эпитет "странный" - наиболее часто употребляемый Достоевским, обычно в сочетании с неопределенным местоимением "какие-то" придает чувствам и поступкам героев тот самый оттенок таинственности и недосказанности, который так ценится читателем. Зачастую именно подобные эпитеты вводят нас в пространство поэтики Достоевского.
Ряд эпитетов в сочетании со словами "обстоятельство", "цель", "события" служат ступенькой к завязке романа в целом или - какой-то тайне. Именно эпитет становится одним из важнейших элементов занимательности рассказа (обстоятельства - странные и необыкновенные; частные, могущественные; цель - особая, существенная; события - странные).
"Композиция его свелась целиком к двум основным принципам: значительность философского замысла и занимательность внешней интриги", - замечает Л. Гроссман (6).
Да, Достоевский постоянно интригует читателя - с помощью все того же эпитета. Для этого к слову "факт" он добавляет "необразимый" и "ужасный", "подавляющий" ,"безобразный и неумолимый"; к слову "соображение - "какие-то особенные". Этим эпитетам вполне подходит название "интригующие".
Эпитеты у Достоевского служат, как правило, для усиления различных чувств, а не для описания происходящего (решительное негодование, чрезвычайная, особенная ненависть, чрезвычайная грусть, безмерная любовь, мистический ужас, мучительная тоска, судорожный порыв любви, ужасное смущение, невыразимая болезненная тоска - и таких примеров можно привести множество).
В целях еще большего усиления эпитета Достоевский часто добавляет к ним слово "чрезвычайно" (чрезвычайно скверный вид, чрезвычайно важное известие, чрезвычайно глупое и недостойное положение, чрезвычайно искренняя черта).
Усилению эпитета служит и превосходная степень прилагательных (глупейшие приманки, тяжелейшие впечатления, ужаснейшее горе, подлейшие "ихние приличия", веселейшая и хитрейшая улыбка). Но Достоевский не ограничивается одной превосходной степенью. Он удваивает ударную силу эпитета добавлением определительного местоимения "самый" (самый развязнейший вид, самый непринужденный и остроумный вид, самые неожиданные выражения, самая неотразимая уверенность).
В чисто фактический, осведомительный тон рассказа у Достоевского часто вплетаются слова и эпитеты, свойственные лишь самому герою. Такие слова Достоевский выделяет курсивом или кавычками. "Он превосходно знал, что сойдись только обстоятельства - и назавтра же он, вслух, несмотря на все таинственные и благоговейные решения своей совести, преспокойно отречется от всех эти "высших причин" и сам, первый, подымет их на смех, разумеется, не признаваясь ни в чем" (Собр. В 10-и т. т. 4. Вечный муж, с. 435).
"Да, он дошел и до этого, он бился теперь с какими-то причинами высшими, о которых прежде и не задумался бы"( там же).
Есть у этого писателя и постоянные, упорно повторяющиеся эпитеты. Так, близость - всегда 'особенная',
Воображение - расстроенное ,
Желание - странное ,
История - прегадкая ,
Наклонности - дурные,
Негодование - решительное,
Основания - особые ,
Подробности - скандальные,
Решимость - страстная,
Связь - странная,
Ум - оригинальный.
Причем они просмариваются как в ранних вещах ("Бедные люди"), так и в последних его романах.
Достоевский испытывает особую любовь к таким сильным снижающим эпитетам, как: прегадкая (сцена, история), гнусная (козни, клевета), воображение - грязное, скверное; глупенькое и позорное впечатленьице; замашка - подлейшая, положение - чрезвычайно гнусное и недостойное; поступок - смешной и недостойный, низкий, скандальный.
Он склонен к неоднозначным, уточняющим эпитетам (какой-то слишком веселый вопрос; впечатления болезненные или, лучше неправильные; какая-то тайная, себе неведомая гордость; свойство какое-то неприятное, почти неприличное; случай пустой, а может быть и смешной). Нередко встречаются и двойные эпитеты: мысли - странные смешные; привычка - глупейшая светская; счастье - невинное беззаботное; тоска- неизъяснимая страшная.
Речь героев отличается от авторской не только интонацией, но и характерными для каждого эпитетами. Например, в речи Дергачева ("Подросток") часто встречаются такие эпитеты, как: ловкий, обыкновенный, второстепенный, справедливый; в речи Тихомирова: математический, патриотический, общечеловеческое (дело). Интересна в этом смысле речь подростка Коли из 'Братьев Карамазовых': 'духовное колбасническое раболепство перед авторитетами', 'эгоистическое самолюбие, подлое самовластие' - эпитеты, много говорящие не только о герое, но и самом писателе.
Следует отметить еще одну особенность употребления эпитета у Достоевского: в момент самого действия или диалога писатель словно избегает их, зато в монологах, рассказе, завязке романа их предостаточно.
С помощью эпитета Достоевский не только "подновляет" слово или поясняет его, но в соответствующем окружении придает ему какой угодно оттенок. Достоевский-психолог, Достоевский-полифонист пытался зафиксировать тончайшие оттенки самых различных переживаний, противоречивых, неоднозначных чувств, мыслей, идей - отсюда и такое разнообразие эпитетов, принадлежащих к разным стихиям и стилистикам. Однако несмотря на то, что он всячески оттенял чувства и поступки своих героев, каждый остается для нас загадкой.
"Герои Достоевского всегда поражают нас тем, что они говорят или делают, и хранят в себе до конца вечную тайну бытия. Достоевский никогда не объясняет своих персонажей полностью", - писал Оскар Уальд. Да и возможно ли до конца объяснить человека? его поступки? Если помнить, что каждый - есть вселенная, неразгаданная, непознанная - микрокосм. Поэтому столь важным становится употребление Достоевским неопределенного местоимения "какой-то", "какая-то"- само наименование "неопределенный" указывает на невозможность точно определить свойство, качество, чувство героя, иными словами - на неопределимость человеческой личности и его поступков.
Удивительная тайна творчества Достоевского в том и состоит, что как бы подробно ни рассказывал о себе герой, как бы ни останавливался на мельчайших, тончайших оттенках своих намерений и переживаний, мы никогда не знаем, что он совершит в следующий момент. Нечеткие эпитеты типа "какой-то странный" сохраняют интригу и дают возможность автору варьировать его дальнейшие решения и поступки. Кроме того, они размывают границы воображения, освобождая его от каких-бы то ни было рамок , так что читатель волен трактовать образ героя и его поведение по своему усмотрению.
Итак, мы видим, что Достоевский с помощью удвоения, усиления эпитета добавочными словами (чрезвычайно, самый), использования как превосходной степени, так и понижения смысловой ценности высказывания, а также неопределенного местоимения "какой-то" добивается особой речевой полифонии, расширяя при этом его спектр до космических размеров - бесконечности. Как замечает Г. Померанц, у многих его героев есть двойные мысли, трагическое мешается с комическим, идеал Мадонны соседствует с содомским. Притом что подчас низменные, чувственные мысли, приводят к противоположным, высоким (от страсти - к нежности).
Думается, что нижеследующее высказывание Нильса Бора как раз о случае с Достоевским: "Причина, по которой искусство может нас обогатить заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа. Можно сказать, что литература, изобразительное и музыкальное искусства образуют последовательность способов выражения, и в этой последовательности все более полный отказ от точных определений, характерных для научных сообщений, представляет больше свободы для игры фантазии".
1 А.Н. Веселовский Собр. Соч. в 2-х т. Т. 1-2. С-Пб, 1913. Т. 1. Из истории эпитета.{1895}, с. 59.
2.Лобов Л.П. Из наблюдений над словесными приемами Достоевского //Сборник Общества истории, филологии, философии и социальных наук при Пермском университете. Вып.2. Пермь. 1927.
3. П. Бицилли "К вопросу о внутренней форме романа Достоевского"/София, 1946 /Годинник на Софийский университет.
4. А.В. Чичерин (Поэтический строй языка в романах Достоевского /Творчество Достоевского: Сборник статей. М.,1959).
5.Достоевский - художник и мыслитель: Сборник статей. М.,Худ.лит.,1972,с. 132-133.
6. Л. Гроссман 'Поэтика Достоевского'/ М.,1925, с. 17).