Аннотация: Все совпадения с реальными персонажами случайны.
- Детей убивать нельзя. Это - аксиома, - твердо сказал я.
Меня вдруг стала напрягать эта внезапно возникшая с соседом по купе дискуссия. Мы вместе проехали уже полтысячи километров, возвращаясь из столицы в свои провинциальные городки. И тут эта дикая, кричащая статья в разделе криминальной хроники, купленной на полустанке свежей газеты, вызвала наш спор.
- Ситуации бывают разные, - спокойно отвечал сосед по имени Борис, пятидесятилетний крепкий мужик, абсолютно седой, с тяжелой челюстью и цепким взглядом.
- Да какие могут быть ситуации, даже для животных детёныши - это самое ценное!
- В самом деле, - переспросил Борис, - а вы бывали в Африке?
- А причём тут Африка?
- Ну раз не бывали, то никогда не видели, как лев убивает детенышей гепарда вовсе не для того, чтобы съесть, а чтобы они, в будущем, не конкурировали за добычу. А как лев убивает маленьких львят, детенышей предыдущего главы прайда, как только захватит лидерство и изгонит их отца. И львицы, во всех других случаях защищающие потомство, простите за тавтологию, как львы, покорно это терпят
- Ну хорошо, пример с животными был неудачным, - не сдавался я. - Но мы же люди, а не звери, и вся наша мораль, религия в конце концов, табуируют убийство детей
- Рад, что вы не сказали - история. Потому что история изобилует совсем другими примерами, и некоторым из этих примеров ещё даже не исполнилось ста лет. Мораль постоянно меняется. А религия? Разве не в Ветхом Завете было сказано: "Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!" А что прикажете делать, если ребёнок вырос у родителя маньяка и несёт в себе генетику такого же маньяка?
- Но даже такой людоед как Сталин говорил, что сын за отца не отвечает.
Борис поморщился. Видно было, что он не разделяет моих взглядов на деятельность Сталина, и ему было неприятно, что я назвал последнего людоедом. Но после секундного колебания он взял себя в руки, не желая начинать ещё один спор и продолжал абсолютно спокойным голосом. - Сталин просто не признавал генетику, а она влияет на формирование человека, пожалуй, даже в большей степени, чем воспитание и окружение.
- И всё равно я не могу представить себе ситуацию, в которой взрослый человек, если конечно он не конченный отморозок, может покуситься на жизнь ребёнка
- А если, скажем некий ублюдок убил других детей для того, чтобы обеспечить комфортное существование своего ребёнка? Не находите ли вы, что со стороны родителей убитых детей это была бы очевидная справедливость?
- У вас, наверное, никогда не было своих детей, и именно поэтому вы в состоянии так спокойно об этом рассуждать.
- Ну почему же, у меня была дочь, настоящий ангелочек, - впервые за последний час в интонациях Бориса промелькнуло что-то человеческое.
- Была? - По инерции спросил я, уже понимая, что ляпнул лишнее.
- Она умерла, - сухо ответил Борис.
- Простите, я не хотел...
- Ничего, прошло уже 18 лет и воспоминания не очень свежие. Пожалуй, мне стоит рассказать вам свою историю.
Чувствуя себя смущенным и виноватым в допущенной бестактности, я молчаливым кивком попросил его продолжать
- Вы примерно моего возраста. и, должно быть, помните историю с организацией "Рука Надежды"?
Ещё бы я не помнил такой огромный скандал. Это колоссальное мошенничество, прогремевшее на всю страну, не забудут ещё лет двадцать. а то и все пятьдесят.
- У моей дочери было редкое заболевание сердца, не буду утомлять вас медицинскими подробностями, помочь ей могли только в нескольких зарубежных клиниках. Понятно, что операция стоила баснословную сумму и я, будучи обычным человеком не мог ее никах изыскать или занять, хотя и продал всё что у меня было, включая квартиру. Как вы знаете, "Рука Надежды" заключала договора с такими, как наша семья и собирала пожертвования у меценатов и простых людей. Её руководителю, Федосееву оставался нехилый откат, но кого это волновало, когда появлялся реальный шанс спасти больного ребенка? Благодаря добрым людям, необходимая сумма была собрана, но, когда пришла пора договариваться об операции, Федосеев неожиданно под надуманным предлогом закрыл организацию. Шестнадцать семей не увидели уже собранных денег на лечение своих детей. Время ещё оставалось, полиция и суд - все были на нашей стороне. Но одно дело получить решение суда, а другое добиться его исполнения. Жена Федосеева, она же бухгалтер и юрист организации очень умело затягивала выплаты, используя во зло правовую систему и подавая бесчисленные апелляции. В общем большинство детей умерло раньше, чем смогли получить свои деньги на лечение. Моя дочь умерла через полгода. Вы знаете, каково это, когда на твоих руках синеет, задыхается и мучительно умирает твой собственный ребёнок?! Именно тогда я и поседел. А ещё через месяц моя жена, тронувшись умом от горя, выбросилась с балкона съёмной квартиры. И вы полагаете, что у меня не было права свести счёты с подонком и его выводком?
- Надеюсь, что вы этого не сделали. Понимаю что хотели, но всё-таки.
- Именно это я и сделал!
- Вы не боитесь рассказывать такое совершенно незнакомому человеку?
- Не боюсь. Даже тяжкие преступления имеют срок давности. В моём случае он уже пару лет как прошел. Знаете, за последние несколько десятков лет поезда очень сильно изменились в лучшую сторону. Отличный сервис, чистая постель, новые комфортабельные вагоны. Но странная привычка, делиться с абсолютно незнакомым человеком, едущим с тобой в одном купе, вещами, которые не всегда обсуждаешь даже с близкими людьми, осталась ещё советских времён. Возможно, раскрепощает то, что мы, скорее всего, больше никогда не увидимся.
- Насколько я помню, в квартире Федосеевых был какой-то жуткий пожар. Погиб он сам, жена и двое сыновей, которым было год и три года. Расследование зашло в тупик. Может быть потому, что не сильно старались, а скорее потому, что после пожара не осталось не только следов, но даже скелетов.
- Вы уверены, что хотите знать подробности?
- Давайте уже, раз начали.
- Я использовал термитную смесь с температурой горения три тысячи градусов, с каким-то странным и неуместным самодовольством сказал Борис. Связал Федосеева и его суку жену и надел на них противогазы.
- Зачем?
- Чтоб не задохнулись в дыму раньше времени и в полной мере почувствовали, что такое гореть заживо.
- А дети? - с ужасом спросил я.
- Дети мучения не заслужили, - лицо Бориса стало жестким, - им я сделал смертельную инъекцию снотворного и дождался, пока остановится сердце. Они абсолютно ничего не почувствовали, а мне уже некуда было спешить.
- И у вас поднялась рука?
- Мы это уже обсуждали. Этот человек решил лишил меня всего, почему его дети должны были жить после такого.
- И больше вы не заводили семью?
- Женился во второй раз, у меня два почти взрослых сына, - в лице Бориса, похожем на жестокую маску опять проглянуло что-то человеческое.,
Разговор потихоньку сошёл на нет остаток пути до его станции мы проехали молча. Каждый думал о своём. Когда Борис, попрощавшись вышел, я смотрел в окно. На перроне его встретили два молодых спортивных парня, обняли, забрали тяжелые чемоданы. Что-то было неправильным в этой картине, резало глаз. но я не понимал что. И только когда поезд тронулся я осознал, что Борис кое в чём соврал мне. Когда мы только знакомились в купе с Борисом и двумя другими попутчиками, сошедшими с поезда задолго до нашего разговора, я сообщил, что я хирург. Но не уточнял, что хирург я пластический. И у меня профессиональная память на детали лица. Слишком похожи были эти два парня на мошенника Федосеева, портреты которого тогда печатали во всех газетах.
Сколько же он потратил денег на взятки? Легализация, новые свидетельства о рождении, кипа других документов. Последний вопрос, который меня действительно волновал, знают ли парни, которых он называет своими сыновьями своё настоящее происхождение? Поезд набирал скорость и, кинув последний взгляд на спины удаляющейся троицы, шестым чувством понял - знают. И понимают его. И всей своей жизнью намерены доказать человеку, заменившему им отца, что генетика - это ещё не всё.