Полиция думает, что я убил всех этих людей. Они правы, только не могут это доказать. Не найдено ни одного орудия убийства и нет никаких мотивов убивать людей, с которыми я никогда не общался. Обыски у меня тоже ничего не дали. Есть только несколько фотографий с уличных камер, на которых меня сумели опознать недалеко от места преступлений в соответствующее время. Полицейские полагают, что я маньяк. Что ж, может быть, может быть... Дагонцы и раньше говорили, что у меня "срита-бэ-рош", так звучит на их языке словосочетание "царапина в голове". У них слишком мало доказательств, чтобы осудить меня, тем не менее, они выбили у судьи месяц домашнего ареста. И вот теперь я сижу дома.
Если странные убийства "случайных" людей по всей стране прекратятся, то это только укрепит правоохранителей в уверенности, что они поймали убийцу. Значит, надо срочно кого-нибудь убить - ведь я же маньяк! На ноге у меня электронный браслет из чёрного пластика, всё время общающийся по зашифрованному каналу с таким же черным прибором, стоящим на полке. Стоит мне расстегнуть этот браслет хотя бы на долю секунды, электрическая цепь разорвётся, и тут же в полицию уйдёт сигнал, что я нарушил условия домашнего ареста. Система считается умной и надёжной. Она в состоянии работать трое суток при отключении электричества. Стоит мне немного подвинуть следящий прибор на полке и в полицию опять уйдёт сигнал. Никакие генераторы помех или экранирование не помогли бы. В случае потери связи с полиции прибором или самого прибора с электронными кандалами, полиция выезжает немедленно. Ладно, убогие, что с вас взять, если вы просто не понимаете, с кем вы в этот раз связались. Сидящая в электронном силке дичь, на сегодняшний вечер станет охотником.
Вынимаю из серванта крупную и тяжелую статуэтку из серебристого метала, изображающую двух дерущихся котов. Жалко, конечно, но ничего, я отолью ее заново. Ставлю статуэтку в средних размеров кастрюлю, а кастрюлю, в свою очередь, на электроплитку. Буквально через несколько минут, кастрюля на две трети наполнена расплавленным металлом. Снимаю ее с плитки, проверяю температуру и погружаю ногу вместе с браслетом в расплавленный металл. Нет, я не терминатор, просто статуэтка была отлита из галлиевого припоя с температурой плавления 39 градусов, вполне терпимо. Быстро расстёгиваю браслет, снимаю его с ноги и застёгиваю снова, проделывая это всё под слоем жидкого металла. Припой отлично проводит электричество, контакт не был разорван, тревожный сигнал не ушел в полицию. Допустимое время разрыва связи с следящим прибором тоже не превышено. Протираю браслет и кладу его на тумбочке возле кровати. В ближайшее время прибор будет думать, что я сплю или сижу на одном месте. Кастрюлю с плиткой засовываю под стол, они мне ещё пригодятся, когда я буду надевать электронный капкан обратно на ногу. Ну не знают создатели браслета или полицейские о таких вещах, что поделаешь. Откуда взяться энциклопедисту, наподобие Леонардо да Винчи, в нашу эпоху узких специалистов, тем более в обществе, где на человека, читающего книги, смотрят как на диковинного идиота.
Достаю из ящика с инструментами острый шпатель и иду в санузел. Здесь я закручиваю кран подачи воды и сливаю всю воду из бачка, а после этого с силой просовываю шпатель в щель между плиткой и стоящим на ней унитазом, разрезая силикон, которым последний приклеен к полу. Рывок и я отодвигаю унитаз в сторону, одновременно вынимая из него пластиковые трубы. Очищаю центральную плитку от остатков силикона и поддеваю ее шпателем. Тут находится мой тайник, место просто идеальное, его не найдут ни воры, ни полиция при обыске. Ну, вот не любят люди копаться в чужих толчках, максимум в бачок заглянут. Достаю из тайника один из нескольких лежащих там крупных пластиковых пеналов, одеваюсь и выхожу вон из дома.
Спустя немногим более часа я уже сижу на скамейке в парке напротив дома своей следующей "случайной" жертвы. Это молодой и рослый дагонец по имени... Впрочем, какая разница, каково его имя, если в самое ближайшее время оно станет строчкой на могильной плите. Я знаю, что он сейчас дома один, но в ближайшие полчаса выйдет, чтобы пойти в ночной клуб. Откуда знаю, да бог с вами, задавать такие вопросы в эпоху социальных сетей.
Капюшон моей дешевой толстовки надвинут таким образом, чтобы уличные фонари не освещали моё лицо. Я достаю из пенала и надеваю одноразовые бахилы и перчатки. После этого извлекаю новенький Delta Dart от американской фирмы "Cold Steel", размерами схожий с длинным фломастером. Трёхгранный чёрный штык из сверхпрочного пластика "Zytel". Это чудо враждебной техники хоть и считается одноразовым, в отличие от других изделий этой фирмы из подобных материалов легко выдерживает пять-десять ударов. Мне хватит и одного удара - в умелых руках эта игрушка неотразима. В квартире гаснет свет, и я встаю. Никакой дрожи нет, счёт убитым мной перевалил уже за второй десяток. Пока жертва спускается на стоянку, мысленно открываю записную книжку, хранящуюся у меня в голове, и вспоминаю, за что я должен его убить.
Яркий солнечный день год назад, молодой парень, стоя возле оживленной трассы, снимает поводок с собачонки, которую ему смертельно надоело выгуливать. И начинает переходить дорогу туда и обратно в неположенном месте. Доверчивая собачка весело бегает за ним, не подозревая о уготовленной ей страшной судьбе. Машины гудят, водители матерятся, стараясь затормозить и объехать не только человека, но и собачку, но долго так продолжаться не может. Водитель автобуса полностью затормозить не успевает. Удар не слышен, только короткий отчаянный визг. Собака погибает в считанные секунды. Затуманившийся от нестерпимой боли взгляд, в последние мгновения, недоуменно провожает спину самого близкого и любимого человека, который, даже не обернувшись, уходит, весело насвистывая и по пути выбрасывая ненужный больше поводок в первую попавшуюся урну.
Но дагонец уже на стоянке. У него явно хорошее настроение, он подходит к своей машине, когда я появляюсь перед ним. Не зачем и не о чем разговаривать, всего один хорошо поставленный удар пробивает ему сердце. Несколько секунд, пока он оседает, я гляжу в его глаза. Я не хочу найти там решения каких-либо философских проблем, для себя я всё давно уже решил. Я пытаюсь увидеть в глазах умирающего отблески ада, куда он, несомненно, попадёт, как впрочем, и я. Но, на его месте, я бы опасался неизбежной встречи там со мной.
Вытаскиваю пластиковый штык из трупа, вытирая его о дорогую куртку ублюдка. Сердце уже остановилось, и кровь едва вытекает из раны. Оглядываюсь, вокруг пусто, возвращаюсь на лавочку в парк и достаю из пенала емкость со спиртом. Быстро срываю и запихиваю обратно в пенал тонкую толстовку, бахилы и перчатки. Крови на мне вроде не было, но береженного бог бережёт. Выливаю туда же спирт и быстрым шагом двигаюсь к контейнеру со строительным мусором, расположенному на другой стороне улицы. Последним запихиваю в пенал штык, прощай верный друг, ты как всегда отработал на отлично. Поджигаю пенал и кидаю его в металлический контейнер. Через несколько минут вместо пенала остаётся сожженный и сплавившийся кусок пластика, в котором уже никогда не возможно будет опознать ни орудие преступления, ни следы чьей-либо крови или ДНК.
Пока добираюсь домой, стараясь не попадаться уличным камерам, размышляю о том, что я маньяк. В нормальной стране, полиция давно нашла бы нить, связывающую всех убитых мной. Все они душили, жгли, вешали и по-другому убивали и калечили несчастных кошек и собак, в основном, конечно, уличных, но разве кто-то виновен в том, что он родился на улице? Не стесняясь и не боясь, рассказывали об этом в социальных сетях или выкладывали ролики. Правда, в нормальной стране, мне не пришлось бы их убивать, суд и полиция сами наказывали бы за такое поведение. Но, в Дагонии, полицию совершенно не интересует эта сторона жизни. Что ж, пусть считают, что где-то на свободе бегает опасный маньяк, убивающий случайных людей, а с меня снимают все подозрения. Я же пребываю в глубочайшем убеждении, что Творец, который, несомненно, меня жестоко накажет, дал этот мир всем живущим в нём. И поэтому я буду продолжать чистить доступное мне пространство от ублюдков, с которыми не хочу купаться в одном море и дышать одним воздухом. Кто думает так же, пусть пожелает мне много удачных охот. Что я смогу сказать в своё оправдание судье, когда меня всё-таки окончательно поймают? Наверняка что-нибудь непристойное.