Аннотация: Казалось бы, какая связь между сложившейся цветовой гаммой в собственном гардеробе, отношением к окружающему миру и... классической литературой...
Белое, черное и... Болконский
Перебирая свой гардероб, я сделала маленькое открытие: одежда лета и ранней осени у меня белая, а поздней осени и зимы - черная. Практически без полутонов: белая и черная! Сейчас, когда появилась возможность разместить ее в разных шкафах посезонно, чтоб не путаться, получилось: в одном оказалось все белое, в другом - черное. Пораженная, я присела перед раскрытым шкафом и задумалась.
Где-то читала, что цветовые предпочтения в одежде это, в определенной степени, отражение основных черт характера, определяющих отношение к миру и окружающим. Черно-белая гамма, по логике вещей, должна отражать категоричность, неприятие компромиссов, неумение видеть в жизни полутона. Неужели это обо мне?
Покопавшись в себе, пришла к выводу - может быть!.. Собственные поступки всегда сверяю со своими внутренними критериями, и здесь, как правило, бывает или "ДА", или "НЕТ"! С какой стороны ни посмотри - категорично!
Полутона появляются, когда речь идет о других людях. К их действиям требования тоже высоки, но все же, более либеральны. И тем либеральнее, чем более далеки мне эти люди. А вот к самым близким - требовательность такая же, как к себе. Может быть, поэтому у меня их и нет? Приятели были и есть. Но очень близких друзей - нет. Мне кажется, я даже боюсь с кем-то стать ближе некой условной черты. Неважно, женщина это или мужчина. Боюсь разочаровываться, очень больно, рвется, как по живому.
Мне кажется логичным, что человек, которого можно впустить в свое душевное пространство ближе остальных, должен иметь идентичный морально-духовный стержень, то есть, примерно такой же, как у меня набор внутренних критериев. Мир, людей, поступки и события он должен воспринимать аналогичными тем, какими их вижу я.
Это вовсе не означает, что все должны думать и понимать, как я. Естественно, все люди разные, каждый человек - это целый мир, который сосредоточен в его голове. И мир этот достоин признания, доброжелательного отношения и уважения, если, конечно, он не препятствует существованию других таких миров. Разумеется, все, что мы видим и то, что происходит вокруг нас - не черно-белое, а имеет много полутонов и звучаний.
Но каждый человек - своеобразный камертон. Из множества окружающих нас в жизни звуков он выделяет родственные, сходные с теми, что внутри него. Одних звуков в мире много, других - меньше, поэтому, наверное, и созвучие случается у некоторых часто, а у других гораздо реже.
Иногда при общении мы чувствуем, что внутри нас что-то отзывается, но при этом можем ошибаться и звук второстепенной струны принять за стержневой. Больнее бывает, когда этим одним из главных резонирующих звуков оказывается просто фальшивый, пытающийся подражать. И уж совсем болезненна утрата уже найденного созвучия в своей главной гамме. Такой тяжелой потерей, например, является предательство близкого и любимого человека, от которого не ждал ничего подобного.
Именно поэтому далеко не каждый должен и может быть нам близким. Даже родные не всегда бывают таковыми, их, как известно, не выбирают, а принимают как данность. Но близкие это выбор, это резонанс позиций в таких понятиях, как дух, миропонимание и идентичность наборов индивидуальных "ДА" и "НЕТ". Компромиссы могут быть отличным методом решения многих жизненных проблем, но не в этих вопросах. Здесь они чреваты разочарованиями и душевной болью.
В раздумьях у шкафа вспомнился Толстой, разговор Пьера Безухова и Андрея Болконского, в котором Безухов, убеждая Болконского простить оступившуюся Наташу, напоминает его же, Болконского, слова о том, что "падшую женщину можно простить". Болконский отвечает: "Да, можно! Но я не говорил, что могу простить я!.." Высокая требовательность к близкому человеку и либеральная терпимость к остальным. В этом Болконский мне очень понятен.
Казалось бы, какая связь между сложившейся цветовой гаммой в собственном гардеробе, отношением к окружающему миру и ... классической литературой? А ведь она есть!..