Григорян Давид Арменович : другие произведения.

Агоджарат

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Доброго времени суток, друзья. Хочу выложить на ваш суд первые главы своего проекта. Работа над книгой продолжается, а пока мне хотелось бы показать то, что уже есть и более или менее отредактировано. Комментарии, мнения, и критика приветствуются.
  
  Агоджарат
  
  Предисловие
  
  Основной концепцией данной работы стала альтернативная эволюция и альтернативная история. Конечно, эту книгу, несомненно, стоит отнести к жанру фантастики, но фантастические допущения я постарался свести к минимуму. Мир, описанный мной - это Земля (хотя я и не привязывался к достоверной географии планеты). Представьте, что на раннем этапе развития человечества, на разных континентах параллельно развивались два разумных вида. Скажем, Homo sapiens и Homo neanderthalensis (хотя на научную достоверность, я так же не претендую).
  Это история о том, что могло бы произойти, когда два этих вида, наконец, встретились.
  
  Глава 1. Александр.
  
  Викарий Гесуса - единственный титул поздней империи, передаваемый по наследству. С самого начала существования этой колонии титул викария носило семейство Экремон, начиная с Петра Зоркого и заканчивая Александром, которого история запомнила по прозвищу Изменник.
  Савий Аксильский.
  "История Каринской империи. Том Четырнадцатый"
  
  Александр Экремон сидел за большим письменным столом из черного дерева, заваленным книгами, картами и свитками. Небольшую, уютно меблированную каюту освещали лишь несколько свечей. Тени от них беспокойно метались по пергаменту, мешая читать. Глаза опять начинали болеть.
  Если бы это плавание продлилось еще месяц, в Гесус я прибыл бы слепым.
  - Виконт Спантин. "Тайны неизведанного запада".
  Александр обернулся и увидел над собой мать. Он даже не заметил, как она вошла. Ее светлые локоны, тронутые сединой, были собраны в пучок на затылке, а из-под шерстяного плаща виднелись края голубого шелкового платья.
  - По своему, увлекательное чтиво, - улыбнувшись, сказал Александр, - присаживайся, пожалуйста.
  Мать села во второе кресло рядом со столом.
  - Неужели, у наместника Каринской империи так много свободного времени, что бы тратить его на бездарных авторов?
  - Тот, кто хочет быть справедливым должен познать и добро и зло, - процитировал Александр своего старого учителя Стефана Милита.
  - Одно дело зло, но Спантин - это скорее невежество.
  - Значит, я должен познать и просвещение и невежество.
  Мама уютнее запахнулась в свой плащ. Александр тоже почувствовал, что становится прохладно. Должно быть, на море опять непогода.
  - Ну и что же пишет этот гений?
  - По большей части описывает свои приключения в Гесусе. Хотя считается, что это научный трактат.
  - В этом весь он. Мало науки и много самолюбования.
  У Мамы зуб на этого искателя приключений. Интересно, с чего бы?
  Александр знал, что София Экремон - его мать - была знакома со многими учеными и писателями. Без сомнения, если бы она была мужчиной, ее образование позволило бы ей самой писать научные труды.
  - Любопытно, - произнес Александр, - этот Спантин пишет, что тракисы - люди. Варвары, разумеется, но, тем не менее, люди. Кажется, Стефан рассказывал мне немного другое.
  - Ах да, наш друг Стефан. Наверное, ему лучше знать, - в голосе матери сквозило едким сарказмом, - В любом случае, когда будешь в Гесусе, выяснишь сам.
  Она еще злится на старика, за то, что тот не смог лично привести весть о смерти отца.
  Да, конечно, Михаил Экремон был более чем достойным человеком, некоторые считали его по настоящему великим (кто, кроме него мог бы удержать такую провинцию как Гесус?), и было кощунством получить извещение о его кончине из рук простого курьера. Но Александр не винил Стефана. Сей час только главный секретарь мог управлять делами колонии, пока отсутствовал наместник. Другие важные служащие тоже были заняты делами, не терпящими отлагательства.
  Наверное, Александру было проще об этом рассуждать - он почти не знал своего отца. Для него Михаил был просто выдающейся политической фигурой. Стыдно признать, он почти не испытал скорби, когда курьер доставил извещение. Сожаление, что империя потеряла важного чиновника - да, возбуждение, от того, что отныне титул наместника принадлежал ему - да, досаду, что придется бросить воинскую службу, после того как он достиг таких головокружительных высот - да. Но скорбь, из-за потери отца - нет.
  Мать, будто читая его мысли, смотрела с укором. Она укоряла всех вокруг. Потому что никто кроме нее не испытывал скорбь. Никто в Старом Свете не знал ее мужа так, как она. А ведь и она после отплытия из Гесуса видела Михаила всего два раза. Два раза за двадцать восемь лет!
  Александр кашлянул, что бы прервать эту неловкую паузу. Мать встрепенулась, очнувшись от своих раздумий и почти официальным тоном сказала:
  - К тебе шел сержант, сообщить, что представители Торгового Альянса ждут тебя в приемном зале. Я сказала, что сама передам тебе сообщение. Прошу прощение, что говорю об этом несвоевременно.
  - Да что ты, - смущенно пробормотал Александр, - пусть торгаши подождут...
  - Я буду в своей каюте, - мать почти вскочила с кресла и, прежде чем Александр успел что-либо сказать, вышла за дверь.
  Она все еще переполнена горем. Ей нужно время.
  Александр хотел было позвать раба, что бы тот помог ему переодеться, но передумал.
  "Никогда не пользуйся прислугой, если можешь что-то сделать сам" - это был один из очень немногих советов, которые успел отец дать Александру.
  С одеждой я справлюсь.
  Он стянул с себя засаленную повседневную рубаху и надел парадный камзол. Затем пристегнул к поясу кавалерийский палаш вышел из комнаты. В коридоре его ожидали стражники из его личной гвардейской когорты. Приказов отдавать не пришлось: солдаты молча последовали за своим командиром.
  Приемный зал находился ярусом выше, рядом с выходом из той части трюма, где располагался контингент Каринской империи вместе со всем своим грузом. У двери, обитой позолоченной сталью уже ждал капитан Олгери, командир гвардейской когорты, скрепкий, прямой как ствол ясеня, опрятный и сосредоточенный.
  
  - Господин наместник, - вытянулся он.
  Александр кивнул ему, сделал знак солдатам ждать снаружи и открыл дверь. На самом деле в переговорах с представителями Альянса капитан ему был не нужен, но являться на официальную встречу без свиты в его положении было бы неподобающе.
  Приемный зал представлял из себя просторную, богато украшенную комнату, заставленную креслами, диванами и низкими столиками. Помещение освещала огромная люстра с сотнями свечей. По углам комнаты стояли глухонемые рабы. В руках они держали подносы с бокалами и были готовы по специальному знаку подать выпивку и закуски. В центре зала, игнорируя мебель, стояли два человека. Их длинные серые мантии были украшены лишь эмблемой с треугольником. Одного из этих людей Александр знал. Аналитик Эргас. Сморщенный желтолицый тип с маленькими красными глазками. Казалось, он всегда был чем-то недоволен, всегда смотрел с некоторым презрением. Но то обстоятельство, что на встречу явился такой важный чиновник, говорило о том, что дело важное. Его спутник, невысокий лысый человек, был, вероятно, помощником или секретарем.
  -Господин Александр Экремон,- От лишенного эмоций голоса Эргаса стало неуютно.
  -Господин аналитик,- устало ответил Александр. Ему хотелось поскорее закончить эту неприятную встречу.
  Странно было стоять и разговаривать вот так, посреди комнаты. Это напрягало.
  -"Неколебимый" достиг порта Даро Тапхан. Как только шторм утихнет, мы откроем выход на палубу.
  -Хорошая новость,- Александр растянул губы в улыбке, но лицо Эргаса осталось каменно-непроницаемым. Взгляд был колкий и тяжелый,- что-то еще?
  -Один из ваших людей пробрался в запретные технические помещения корабля. Сей час он находится у нас под страже.
  Господи всемогущий! Этого еще не хватало.
  -Вы отпустите моего человека?
  -Господин Экремон, вы должны понимать насколько ревностно мы храним тайны нашего судостроения, и при обычных обстоятельствах такое нарушение строжайших правил каралось бы смертью,- ого, он способен формулировать такие длинные предложения?- Однако, учитывая ваше высокое положение и уважаемое имя, а так же масштаб сделки, мы можем удовлетвориться официальным извинением и обещанием, что впредь такоене повторится.
  Проклятый Торговый Альянс. Кто еще в мире может отчитывать как ребенка наместника Каринской империи? Только тот, от кого зависят ВСЕ грузоперевозки в Новый Свет.
  -Благодарю за снисхождение,- сухо произнес Александр,- могу ли я видеть своего человека?
  -Его приведут сей час же. На этом все.
  Представители покинули помещение. И им было все равно, считает ли их собеседник, что разговор окончен.
  -Проклятие,- сквозь зубы прошипел Александр и резким движением руки велел рабу поднести бокал.
  Он сделал большой глоток вина. Напиток был, разумеется, превосходным. Альянс ни на чем не экономил.
  -Что вы об этом думаете, капитан?- произнес Александр, имея в виду слова представителей.
  -Мне не докладывали ни о чем подобном, господин наместник.
  Александр задумчиво покивал. Он итак догадывался, кто из его людей нарушил правила Альянса. В ожидании, они вместе с офицером присели на диван, обитый бархатом пурпурного цвета. Цвета империи.
  Надо же, какая внимательность.
  Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь.
  -Войдите!- громко сказал Александр и поднялся на ноги, напустив на себя суровый вид. Капитан последовал его примеру.
  В зал вошел коренастый массивный человек с бычьей шеей и бугристым щетинистым лицом. Голова его безвольно висела на плечах, а взгляд уперся в мраморный пол.
  Так я и думал.
  Это был его главный инженер Матиас Скапели. Вид у него был совершенно разбитый.
  -Проходи,- резко бросил Александр.
  Нужно показать ему, что это все не шутки.
  -Господин, я не хотел...
  -Замолчи. Ты знаешь, что тебя едва не казнили? Альянс не терпит шпионов.
  -Знаю.
  -А ты знаешь, что из-за тебя я подорвал свой авторитет? Теперь мне придется приносить официальные извинения. И кому? Этим торгашам!
  На самом деле Александр не был так зол, каким хотел показаться. Он был рад, что Матиас жив, но такое не должно было повториться.
  -Я заслужил наказания.
  Бедолага так низко опустил голову, что, казалось, она сей час скатится с мускулистых плеч.
  -Наказания...- проворчал Александр,- рассказывай, что ты делал в технических помещениях? Опять что-то вынюхивал? Я же тебе запретил даже думать об этом!
  В этот момент Александр метнул взгляд в сторону рабов. Да, они были глухонемые, это сомнений не вызывало, но альянсовцы могли обучить их чтению по губам, для слежки. Впрочем, ничего особенно тайного Матиас сказать не мог. Если бы он действительно что-то узнал, они об этом догадались бы на допросе и убили его без всякого снисхождения.
  -Но господин. Мне, как и любому другому инженеру не дает покоя этот вопрос! Как они заставляют двигаться это чудовищное судно? Вы же видели сами, у них нет ни парусов, ни весел.
  Не хватало еще устроить научные дискуссии.
  -Может, они устанавливают паруса только когда отплывают в море, что бы этого никто не видел... Нам же не разрешают выходить на палубу во время плавания.
  Матиас замотал головой.
  -Прошу прощения, но это совершенно невозможно. Для такого огромного корабля потребовались бы паруса просто невероятного размера. Это невозможно было бы оставить в тайне.
  Александр устало вздохнул:
  -Ну и что же ты пытался найти в запретных помещениях?
  -Не знаю. Хоть какую-то зацепку.
  Подданные в руках правителя - это инструменты.
  Матиас,- строго сказал Александр, удовлетворенно заметив, что от его интонации инженер слегка вздрогнул и сосредоточил свое внимание,- ты ученый и конструктор, а не вор или шпион. Понимаешь меня?
  -Да, господин.
  -Так веди себя подобающе. Проводи исследования, ставь опыты, делай расчеты, не знаю, какие у вас еще есть методы.
  -Так вы... не против моего любопытства в этом вопросе?
  А вот сей час пора покинуть приемный зал. Если хоть кто-то из рабов - соглядатай альянса, то последствия могут быть непредсказуемыми.
  -Выйдем,- коротко бросил Александр и стремительно зашагал в коридор. Инженер с капитаном последовали за ним.
  Когда они закрыли за собой дверь, и рядом не осталось никого кроме стражников - гвардейцев, Александр снова заговорил:
  -Нет, друг мой, я не против твоего любопытства. Более того, я готов выделять тебе дополнительные средства для исследований.
  -Но... Я думал...
  -Удивлен? Больше всего я хочу, что бы империя владела секретом судостроения Торгового Альянса, но мы должны играть по правилам. Найти свой способ пересечь океан.
  Лицо инженера начало проясняться:
  -Понимаю, господин.
  -Вот и отлично,- Александр похлопал Матиаса по плечу,- а теперь ступай, скоро начнется выгрузка, пусть твои люди будут готовы.
  Откланявшись, инженер едва ли не бегом помчался исполнять приказ.
  Вот, другое дело. Направить энергию человека в нужное русло.
  Александр повернулся к капитану Олгери:
  -Пошлите курьера в канцелярию, пусть принесут мне список контингента, а так же опись товара и имущества.
  -Слушаюсь.
  Капитан тоже удалился, а Александр, в сопровождении стражников вернулся в свою каюту, чувствуя, как усталость наваливается на него. В комнате, рядом с письменным столом уже стоял небольшой передвижной столик, на котором слуги, обычно привозят ему еду. Сей час на столике красовались аккуратно разложенные вареные яйца, ломти сыра, хлеба и бокал красного вина.
  Завтрак. Так значит уже утро. Сколько же я не спал?
  Александр отогнал от себя сонливость и принялся за еду, надеясь, что пища придаст ему энергии. Впереди было еще много работы. Выгрузка, а затем погрузка на имперские галеры. Выспаться можно будет по пути в Кефалай. Если бы грузовик шел туда прямым курсом, они были бы уже на берегу. На твердой земле под голубым небом. Но Торговый Альянс счел Даро Тапхан наиболее предпочтительным портом, поэтому сюда из Старого Света ходили сразу два судна, а в Кефалай лишь один. В тот момент, когда Александру нужно было отплывать в Гесус, на якоре стоял только "Неколебимый", который следовал в Даро Тапхан. В порт, контролируемый Стиланским королевством. Не лучший расклад, но ждать больше трех недель до прибытия "Кашалота" было невозможно.
  И, тем не менее, он уже почти на месте. Кефалай. Его родина. И родина его отца.
  Сколько еще вопросов оставалось без ответа. Почему отец не сказал заранее, что умирает? Ведь, как стало известно уже после его смерти, болезнь подтачивала его долгие годы. Александр вспомнил, что лет семь назад отец пригласил его в Гесус. Просто приглашение, словно бы на банкет или праздник по случаю именин, но было понятно, чего хотел отец и чего не решался высказать прямо.
  Почему он не говорил прямо? Он мог бы повелеть мне отплыть в Новый Свет. Тогда я еще не смог бы отказаться...
  Но от приглашения он отказался. Военная карьера тогда вскружила ему голову. Он хотел только сражаться, вести в бой войска... И не хотел покидать свою Елену.
  О том, что Михаил Экремон смертельно болен, общественность узнала лишь год назад. Но к тому времени Александр уже глубоко увяз в своей службе, слишком высоко взлетел и слишком незаменим был для государства. Император его попросту не отпустил. И не отпускал ровно столько, сколько это было возможно - до самой кончины отца.
  Империя превыше всего.
  Из воздушной трубы под потолком дунул влажный сквознячок. Запахло морем и дождем. А еще свежестью. Скорее всего, шторм утих. Скоро откроют выходы на палубу.
  Александр покончил с завтраком и закурил трубку. Дым относило сквозняком к противоположной стене, где он таял, наполняя комнату едким синеватым туманом. Если бы тут была мать, она бы демонстративно закашляла и непременно заметила, что курение - пристрастие плебеев. Ей бесполезно объяснять, что в многочисленных военных походах ее сын ел, пил и спал среди этих самых плебеев. Пусть радуется, что он не разучился пользоваться вилкой.
  Ожидание давалось трудно. Целый месяц пути. Целый месяц монотонных дней в полумраке кают и коридоров. От скуки Алексаендр принялся рассматривать карту Гесуса, на письменном столе, зажатой по углам различными канцелярскими предметами. Резаные очертания берегов, отметки городов и крепостей, необычные названия. Странное дело, уже довольно давно кто-то из ученых лингвистов заметил, что язык тракисов имеет признаки схожести с языковыми группами некоторых народов Старого света. То есть с людьми! Но как это возможно, если люди открыли Новый свет чуть больше ста лет назад, а тракисы населяют полуостров Гесус, должно быть уже много тысяч лет. Еще более странно то, что язык тракисов совершенно не похож на языки, которыми пользуются их несомненные родичи пуаваны с материковой части Нового света.
  Его мысли прервал стук в дверь. Это был курьер с описями. Александр разложил перед собой документы. Начал со списка контингента.
  Первая гвардейская пехотная когорта - 506 человек.
  Первая гвардейская кавалерийская когорта - 62 человека.
  Технические служащие - 115 человек.
  Канцелярские служащие - 25 человек.
  Прочие служащие - 38 человек.
  Наемная стража - 70 человек.
  Гражданские лица - 923 человека.
  Александр сравнил цифры с первоначальными списками при погрузке на корабль. Разницы в цифрах не было. И слава Богу.
  Затем опись имущества и грузов.
  Лошади - 113 голов.
  Рабы - 850 голов.
  Мулы - 66 голов.
  Комплекты легкой амуниции - 240 шт.
  Комплекты тяжелой амуниции - 580 шт.
  Аркебузы - 300 шт.
  Пики - 1000 шт.
  Мечи, кинжалы, палаши - 912 шт.
  Порох - 80 кг.
  Свинцовые снаряды - 300 кг.
  Пшеница - 4 т.
  Овес - 3,4 т.
  Комплекты сухпойка - 5983 шт.
  Вино "Скарио" - 350 л.
  Вино "Абедини" - 70 л.
  Александр пробежался глазами по остальным цифрам. Пропало несколько мечей. Но эту незначительную погрешность в цифрах можно списать на случайные обстоятельства. Например, кто-то из солдат чистил свои клинки, в то время, когда проходила опись оружия. Еще не хватало пары десятков солдатских сухпайков. Ничего такого, из-за чего стоило бы переживать. Все было в норме. Это обрадовало Александра: не придется устраивать разбирательства.
  А время продолжало тянуться. Он снова забил трубку. Чем ему определенно не нравился океанский грузовик Торгового Альянса, так тем, что внутри него было совершенно непонятно, когда судно движется, а когда стоит на месте, и ни какие волны, не могли поколебать колоссальное судно. Суеверный человек мог бы подумать, что все это большой обман, что на самом деле судно никогда и не двигалось, а просто волшебным образом перемещалось сразу в нужное место. К счастью, Александр к таким людям не относился. Кроме того Матиас Скапели объяснил ему, что при такой огромной массе и объеме, внешние факторы не могут оказать хоть сколько-нибудь значительного влияния на корабль. Вопрос только том, каким образом судно приводят в движение, и почему оно не тонет.
  Снова стук. Напряжение было таким сильным, что Александр вскочил и сам открыл дверь. На этот раз перед ним стоял капитан Олгери.
  - Люди Торгового Альянса открыли выходы, господин наместник.
  - Отлично. Поднимайте людей. Я скоро буду.
  - Господин, - капитан немного помедлил, - вам не следует передвигаться без охраны. Нам известно, что на корабле довольно большой контингент Стиланской короны...
  -Даже во время войны, нет места безопаснее, чем океанский грузовик, а у нас сей час мир, - сказал Александр,- но не стоит переживать. От стражи я не сбегу.
  Капитан, откланявшись, развернулся на пятке и зашагал прочь.
  А Александр подошел к двери соседней каюты, что бы лично сообщить матери о том, что пора возвращаться туда, откуда она сбежала двадцать восемь лет назад.
  
  
  
  Глава 2. Нейт.
  
  По своей этнической принадлежности многие жители Соленого Берега очень близки к декхенам, населяющим Западный Предел. В действительности же мы имеем как письменные, так и устные источники о том, что именно из Западного Предела, на протяжении многих веков Ходаберы вывозили пленных рабов и заселяли ими Соленый Берег.
  Эрим Кефалайский
  "Природа тракисов"
  
  Болотистые низменности, вечно затянутые бледным туманом, остались позади. Их было все еще видно, если бросить взгляд на юг, хотя с самого утра дорога пошла в холмы. Впереди открылась неровная долина с перелесками. Кое-где уже можно было заметить лоскуты возделываемых полей. А на вершине холма, прямо перед Нейтом возвышался каменный столб, с выбитым на нем знаком солнца и четырьмя полумесяцами вокруг. Этот знак оповещал, что дальше начинаются земли Великого дома Велит. Нейт вытащил из дорожной сумки потертую бронзовую гарису. Это был его билет в новую жизнь. Он повесил диск на шею. Теперь его зовут Никхал сын Камала. Теперь он рыбак с какого-нибудь богами забытого, обдуваемого всеми ветрами берега Усса Ваны или Хва Бисы. Не оборачиваясь, Нейт зашагал вверх по холму.
  Его обувь почти стерлась, за дни пути, на левой ноге уже виднелась голая пятка, поэтому он был рад, что выбрался, наконец, из болот. Он всегда подозревал, что великий дом Ходабер обосновался в худших землях Агоджарата. Теперь он начинал в этом убеждаться. Говорят, что гнилые топи и трясины Темных Низин появились из-за двух черных древ, растущих на ней. Но правда ли это, Нейт не знал.
  Время близилось к закату и начинало холодать. Нейт заметил, что климат уже заметно изменился. Земли дома Велит располагались на севере полуострова и климат тут был значительно холоднее. Нужно было найти укрытие на ночь что бы не замерзнуть, но Нейт все еще опасался подходить к селениям, не смотря на то, что у него была местная гариса. Он чувствовал тут себя совершенно чужим и беззащитным. Ему казалось, что все это поймут при первом взгляде на него. Но этим утром он видел бурых волков, и ему вовсе не хотелось встретиться с ними ночью в глуши. Когда начало темнеть, он двинулся в сторону небольшого гаума, стараясь держаться в тени. Судя по всему, это было обычное крестьянское поселение. Издали можно было слышать крики домашнего скота и голоса декхенов. На окраине поселения возвышалась мельница, сложенная из камня. К ней- то и направился Нейт. Он понимал, что рискует, но холод и страх заставили его забыть про осторожность. Нейт медленно отворил незапертую дверь и скользнул внутрь, убедившись, что там никого нет. В темноте он нащупал что-то мягкое, похожее на соломенную лежанку и повалился нее. Сбитые усталые ноги требовали покоя. Он слишком измучился за последние дни, что бы отказываться от такой роскошной постели. Пошлой ночью ему пришлось спать на ветке дерева, что бы не попасть в лапы хищников, а до этого его убежищем служила брошенная барсучья нора.
  Теперь он лежал в темной мельнице. Один. Если бы так не болел пустой желудок, он мог поклясться, что уснул бы мгновенно. Но мысли о еде не давали ему расслабиться. Из дома он взял только краюху хлеба и две сушенные рыбы куфу. Больше он забрать ничего не мог, потому что его семье тогда нечего было бы есть. Хлеб закончился быстро, но соленую рыбу он приберегал на крайний случай, потому что знал, что от нее его будет мучить жажда, а пресную воду удавалось найти не так часто. Сей час, лежа в темноте и проклиная свое безрассудство, Нейт все больше думал об этой рыбе.
  Всего кусочек... Не больше половины рыбки... Просто что бы в животе было хоть что- то. Я же сдохну с голода!
  Он лежал без движения.
  Я подохну, если не съем эту проклятую рыбу!
  Он понимал, что не стоит этого делать. Ему было нечего пить.
  Я съем их. Обе.
  Во сне он пировал. Стол ломился от блюд, здесь была и рыба и птица, огромный чан с рисом и вареные водоросли. Все это можно было запить целыми кувшинами с водой и касиолой. Боги, сколько же он съел! Он и не думал, что способен так набить себе живот. Но его отвлекли от трапезы.
  - Ты еще кто? - послышался незнакомый грубый голос.
  Нейт не хотел обращать на него внимания, он был занят едой. Еще столько надо было съесть!
  - Вставай, ублюдское отродье!
  Его бесцеремонно вырвали из сна и, заодно, выволокли на утренний свет. Солнце слепило в глаза, но когда, наконец, он привык, то увидел, что вокруг него стоят декхены. Наверняка, жители этой деревни. Тут были и мужчины и женщины, даже несколько детей прибежали поглазеть на незнакомца.
  - Ты кто такой? - спросил крепкий мужчина и свирепо сжал губы. В его руках был бронзовый топор.
  Нейт торопливо поднялся.
  - Меня зовут Никхал...- голос его звучал слишком неубедительно, даже слабоумный почуял бы ложь.
  - Зачем ты залез в нашу мельницу, словно вор? - женщина властного вида скрестила руки на груди. В ее волосах при каждом движении побрякивали костяшки и когти, - ты хотел выкрасть нашу пищу?
  - Нет, - огрызнулся Нейт, поглядывая на топор здоровяка,- я путник и я заблудился. Мне нужен был лишь ночлег.
  - Я знаю, почему он прятался, - подал голос еще один мужчина,- это беглый раб из земель Ходаберов. Мы с господином Келетом много лет отлавливали таких как он, а потом возвращали назад, за звонкую монету.
  - За него нам заплатят? - спросил кто-то.
  - Я не раб! - прошипел Нейт,- вот, смотрите.
  Он достал из под рубахи свою новую гарису. Женщина, которая говорила с ним, внимательно осмотрела бронзовый диск, всматриваясь в каждое слово, в каждый символ, будто надеялась найти в них тайный смысл.
  - Хм, - произнесла она,- похоже, он, правда, житель наших земель,- но что ты тут делаешь?
  - Я заблудился, - повторил Нейт, - Мне нужно попасть в Вумонт. У меня дело к владыке Велиту.
  Осел! Зачем я это ляпнул. У них возникнут вопросы.
  - Да ты важная шишка! - хмыкнул декхен с топором,- Но если ты что-то у нас украл, мне плевать к кому у тебя там дело, мой топор познакомиться с твоей правой рукой!
  - Я не вор, - с неожиданной твердостью сказал Нейт, - я ничего не крал и у меня ничего нет. Разве что, кроме...
  Он вытащил из сумки двух сушеных рыб.
  - Если бы вы купили у меня это, или обменяли на другую еду, я был бы признателен.
  Декхены уже успокоились, перестали смотреть на него так враждебно как поначалу. Похоже, они поверили в его ложь. Дети разбежались, поняв, что ничего интересного дальше не будет.
  - Ладно, - сказала женщина,- пойдем со мной. Я велю дать тебе рисовую лепешку и молока за этих рыб. Вижу, что дорога тебя изрядно потрепала.
  Нейт, стараясь унять дрожь от возбуждения, поторопился за женщиной. Та, судя по всему, была главой этой крестьянской общины. Пока они шли, он обратил внимание, что селяне выглядят не такими нищими как в его родных краях, и дома у них куда лучше. Зажиточные фермеры жили в длинных каменных домах, а те, что по беднее - в круглых деревянных лачугах. Крыши у всех были одинаковые, либо соломенные, либо дерновые. Нейта привели к самому большому дому. Женщина - хозяйка подозвала низкорослую рабыню пуаванку и велела ей вынести из дома лепешку и стакан молока.
  - По осторожнее на дорогах, незнакомец, - сказала женщина, пока они дожидались рабыню, - недавно здесь видели чернокрылов. На твоем месте я бы прибилась к каравану, так куда безопаснее.
  Нейт кивнул, встревоженный вестью о чернокрылах. Встретиться с этой тварью, будет неприятнее, чем с целой стаей волков.
  Появилась рабыня. Нейт с жадностью опрокинул в себя молоко, прохладное и жирное. Лепешку он спрятал в сумку, хотя больше всего ему хотелось съесть ее сейчас же.
  - Эй, незнакомец, у тебя есть фляга? - спросила снова женщина.
  - Да, госпожа.
  - Я тебе не госпожа. Когда выйдешь из деревни, сверни с дороги направо и услышишь шум ручья. Там ты сможешь набрать воды.
  - Благодарю...
  Больше ему никто ничего не сказал. Дальше он был предоставлен сам себе. Дорога, пересекающая деревню, вилась дальше между холмами. Нейт подумал о том, что следующей ночью и следующим утром ему может так не повести.
  Может еще не поздно повернуть назад?
  Но нет. Он знал, что уже поздно. В это время, там, на Соленом берегу его, скорее всего, уже давно ищут имперские патрули. Если бы его нашли, то наверняка продали в рабство или убили. Он специально выбрал для побега именно тот день. Ведь каждые пять дней приходят патрули, собрать с крестьян дань, а заодно проверить, не сбежал ли кто. Нейт ушел из дома в ночь после последнего прихода патрулей. Дня два назад они должны были вернуться и обнаружить, что кое-кого не хватает. Но сей час его уже не найдут. В земли Велитов эти скоты не сунутся. Тут царит власть Стиланской Короны.
  Свернув с дороги направо, Нейт действительно услышал журчание. Вода была такая холодная, что заболели зубы. Нейт набрал свою флягу доверху, жалея, что у него их не две, и быстро умылся в ручье.
  Там где он жил, до ближайшего колодца с пресной водой приходилось идти добрых часа два пешком. Но и она пахла водорослями. На Соленом берегу все пахло водорослями. Худшего места для жизни трудно было представить. На много километров от моря вглубь полуострова не росло ни одного дерева, ни одного куста, вообще ничего, кроме мха и лишайника. Каждое утро море отступало, обнажая широкую песчаную полосу, которую приходилось преодолеть рыбакам, что бы снова и снова ловить рыбу куфу. Горячее солнце выпаривало всю влагу с обнаженного морского дна и песок покрывался бледным слоем соли. Нейт никому бы не посоветовал ступать босиком по такому песку, если на ноге была рана. Он это знал, потому что часто ранил ноги об острые раковины моллюсков.
  В землях Ходаберов простые крестьяне были почти рабами. Многие столетия господа из благородных домов с помощью войска сгоняли крестьян к Соленому берегу, воды которого изобиловали рыбой куфу. А она, в свою очередь, наряду с работорговлей была основным средством дохода для Ходаберов. Теперь, когда Каринская Империя запретила благородным домам иметь собственные войска, она сама угнетала крестьян.
  Нет. Назад дороги нет.
  Боги помогли Нейту. Сбежать от этой жизни он хотел уже очень давно, но ему некуда было бежать. Да, он мог бы прятаться на болотах, и может довольно долго, но в конечном итоге умер бы от голода и жажды, если прежде не попал в лапы хищников. Но случилось нечто, что дало ему шанс. В тот вечер они с отцом возвращались домой с охоты. Они подбили чайку камнем из пращи и были в хорошем настроении. Из нее можно было сварить суп. В тех краях декхенам редко удавалось пообедать чем то, что не было рыбой или водорослями. Уже недалеко от своей деревни они заметили тело. Незнакомец был еще жив, уже испускал дух. Что он здесь делал и от чего умирал, они так и не узнали, но на его гарисае было написано, что его звали Наколос и он был рыбаком из земель Велитов. Отец забрал его гариса, что бы переплавить и продать. Но для Нейта это был не просто кусок бронзы, а настоящее чудо. Он сразу понял, что ему делать.
  Нейт брел по безлюдной дороге, когда вдруг понял, что забыл кое-что сделать. Он порылся в походной сумке и достал свою старую гарису. Тот, с которым прожил восемнадцать лет.
  "Нейт сын Сейна. Великий дом Ходабер"
  В центре таблички красовалась вычеканенная рыба куфу, как символ всех рыбаков. Если бы он был из общины плотников, то на его гарисе было бы изображение дерева. У ремесленников - кувшин, у торговцев - мешочек с деньгами, а у благородных господ - гербы их домов.
  Сегодня его могли бы обыскать и обнаружить эту гарису. Он слишком сильно рисковал. Такое не должно повториться.
  Нейт замахнулся бронзовым диском, намереваясь бросить его в заросли высокой травы, что бы больше никогда не увидеть.
  Что бы отказаться от своего прошлого.
  Он начал новую жизнь когда сбежал с Соленого берега и пересек границу дома Велит. Назад дороги у него не было.
  Мой дом, мои воспоминания...
  Это нужно было сделать. Отказаться от всего, ради будущего.
  Я не могу.
  Нейт быстро засунул гарису назад в сумку. Зачем он это сделал - сам не понимал. Ему показалось, что он предаст себя и все что ему дорого, если выбросит его.
  Я поступаю не правильно, не разумно. Совершаю ошибку... Но я всего лишь декхен, я же не бог! Все совершают ошибки. И декхены и пуаваны и люди - все.
  К полудню его обувь начала окончательно разваливаться на куски, а еще через пару часов он остался босым. К счастью, дорога была не плохая, и можно было не бояться разбить ноги о камни и ветки.
  Местность вокруг сильно изменилась за последние несколько дней: на смену заболоченным низинам раскинулись холмистые долины, поросшие желтоватой травой. Кое-где холмы обрастали зелеными шапками перелесков, а дорогу время от времени пересекали небольшие речки. На западе от него маячили вершины гор. Ему показалось, что от них поднимаются струйки дыма. Но сей час это было неважно. Несмотря на усталость, Нейт наслаждался дорогой. Он чувствовал себя в безопасности. Все здесь казалось удивительно умиротворяющим, и, даже, встреченная им обглоданная туша не могла развеять этого чувства. С каждым шагом Нейт ощущал, как становится все ближе к своей цели, хотя и понятия не имел, сколько ему еще предстоит идти.
  Солнце уже подползало к горизонту, когда он внезапно осознал, что ему следует найти укрытие. Голод тоже давал о себе знать. На смену дневной беззаботности пришла тревога.
  Тут он увидел впереди себя всадников, и поспешил было укрыться в кустах, но понял, что его заметили. Незнакомцы прибавили ходу и очень быстро сокращали расстояние. Если бы не холмистая местность, он увидел их раньше, но теперь ему ничего не оставалось, как покорно ждать, что будет дальше.
  Всадников было семеро. Шесть из них были людьми, судя одежде по цвету кожи. У каждого из них за плечом или в руках была огненная палка. Но это были не королевские солдаты или рыцари. Нейт знал, что те всегда должны были носить отличительные знаки, гербы. Эти же выглядели, как простые наемники, скорее всего, так оно и было. Седьмой был декхеном, так же без отличительных знаков. И что-то в его взгляде, в его манере держаться говорило, что он опаснее, чем все эти люди с их огненными палками.
  - Стоять, грей! - окликнул Нейта старший из людей, с седой бородой. Его декхское произношение было почти идеальным.
  Я и без того стою, бледнокожий ты засранец.
  Люди с любопытством разглядывали Нейта, пока тот в очередной раз клял себя, за то, что не избавился от старой гарисы. Им стоило лишь протянуть руку, и они раскроют правду. В таком случае, лучшее, на что он мог рассчитывать - это быть проданным в рабство Ходаберам или другим работорговцами.
  - Ты говоришь на стиланском? - спросил человек.
  Нейт отрицательно покачал головой.
  - Тупоголовые аборигены, ни на что вы не способны. Посмотри на этого, - он кивнул в сторону своего спутника декхена, - это наш проводник, и тоже ни слова не знает на стиланском. Пора бы герцогу ввести закон, обязывающий всех греев учить наш язык.
  Если бы у каждого декхена были такие огненные палки, ты бы по другому заговорил...
  Седобородый перемолвился несколькими словами со своими товарищами и те дружно заржали. Их проводник сохранял угрюмое молчание.
  - Ты странствуешь в одиночку? - перестав, наконец, ржать, спросил у Нейта человек.
  - Да.
  - Плохая идея, грей. По ночам здесь рыскают волки и чернокрылы. Кстати, мы с парнями едем охотиться на этих мерзких тварей.
  - На чернокрылов? - охнул Нейт.
  - Именно! Владыка Хеон Велит объявил награду в пятьдесят Серебренников за голову каждого. И по пять за их яйца.
  Хеон Велит!
  - Я хочу пойти с вами! - выпалил разгоряченный Нейт.
  Если бы мне удалось добыть хотя бы яйцо чернокрыла, это помогло бы заслужить доверие...
  - Ха! Посмотри на себя, какой из тебя охотник? Ты же просто оборванец. Мы идем на Кровавый хребет, а ты переломаешь себе ноги в скалах: у тебя даже обуви нет. И как ты собрался убить чернокрыла без оружия?
  - У меня есть оружие, - Нейт выхватил из складок одежды нож сахан, который отец подарил ему в день совершеннолетия.
  Один из людей что-то сказал, показывая пальцем на Нейта, и среди всадников снова поднялось веселье. Но седобородый даже не улыбнулся и произнес:
  - Эту зубочистку выточили из костей твоего деда, или прадеда, я прав? Оставь ее при себе, она тебя не спасет. Серьезно, сопляк, зря ты разгуливаешь по дорогам один. Ночью ты сдохнешь.
  Нейт упрямо набычился, но человек продолжал:
  - В нескольких километрах дальше, чуть в стороне от дороги стоит лагерь паломников, попытайся успеть добраться до него, прежде чем тебя накроет черная тень. Прощай, грей.
  В сгущающихся сумерках седобородый наемник повел свой отряд дальше, туда, где вдали виднелись невысокие горы без снежных шапок. Над некоторыми вершинами, теперь уже отчетливо был виден обманчиво недвижимый черный дым. Кровавый хребет. Нейт слышал об этом месте, говорят, там водятся целые тысячи чернокрылов.
  Но у него впереди была своя дорога, а тьма сгущалась.
  Я не умру.
  Он упрямо зашагал дальше. Темнело быстро. Он прибавил ходу. Из-за облаков величественно выплыла серебряная луна, и будто приветствуя свою богиню, в ту же минуту, со стороны лесистых холмов послышался волчий вой.
  Не для того я прошел столько, что бы умереть вот так.
  Теперь он почти бежал и в вечерней темноте слышал лишь собственное прерывистое дыхание. Оставалось надеяться, что его слышал только он сам. Он понимал, что вряд ли защитит себя от свирепого бурого волка, с одним лишь костяным ножом. А если это будет стая - у него нет ни единого шанса.
  Казалось невероятным, что еще несколько часов назад этот край казался Нейту таким мирным и спокойным. Сей час он будто находился в другом месте. То же самое он мог бы чувствовать на ночном болоте в землях Ходаберов, откуда сбежал.
  Я должен выжить.
  Он бежал во весь опор, и ему постоянно мерещилось, что сзади погоня. Но обернуться, это значит замедлиться, это значит потратить лишнее мгновение. Это значит умереть.
  Он бежал до тех пор, пока впереди не увидел огонек. Затем второй, третий, четвертый. Еще немного и в темноте стали различаться силуэты палаток, между ними можно было разглядеть темные фигурки.
  Нейт так обрадовался, что остановился, пытаясь отдышаться. И, наконец, позволил себе обернуться. Позади него дорога была пуста.
  - Эй! Кто там? - послышался оклик со стороны лагеря.
  - Я... я путник! - ответил Нейт, надеясь, что в него не пустят стрелу.
  - Подойди ближе.
  Он подошел почти вплотную к палаткам. У костров сидели молчаливые декхены, мужчины и женщины, обычные простолюдины. Некоторые были при оружии. Его встретили несколько рослых мужчин с луками.
  - Что тебе надо? - подозрительно спросил один из них, с лысым черепом и в хламиде синего цвета.
  - Ничего, - сказал Нейт, демонстрируя открытые ладони, что бы показать, что не вооружен, - мне только нужно укрытие на ночь. Говорят, по ночам тут опасно.
  - Ты паломник? - продолжал расспрос декхен в хламиде. Он все еще не убрал стрелу в колчан.
  - Нет, я иду на север, в Вумонт. Эта дорога приведет меня туда?
  - Да, если ты не враг.
  - Хватит, Тонен, он же простой бедняк, - подал голос другой мужчина, по моложе, с густой темной гривой на голове, - незнакомец, в этих краях почти все дороги ведут в Вумонт, откуда же ты?
  Откуда я?
  - Я из Хва Бисы...
  К ним подошла женщина, взрослая с мягкими и умными глазами.
  -Уберите оружие, друзья,- произнесла она,- разве не учит нас Луна состраданию?
  - На дороге много проходимцев...- буркнул первый мужчина в хламиде.
  - Он бедняк, который ищет укрытие. Как и каждый из нас. Мы должны держаться вместе. Проходи к костру, юноша.
  - Благодарю, - сказал Нейт и сел у огня. По коже распространилось приятное тепло, как раз кстати, после вечерней прохлады.
  -Ты голоден? - спросила женщина.
  - Да,- признался Нейт,- и меня мучает жажда.
  Ему дали воды и миску с рисом. Он с жадностью набросился на еду, забыв про приличия.
  - Тебе не сладко пришлось, а? - спросил парень с густой гривой, - вот отпей из моего меха. Это тебе больше понравится, чем вода.
  Нейт глотнул. Похоже, это была какая- то настойка, с непривычки он чуть не подавился. Парень рассмеялся.
  - Да ты пить не умеешь! Сколько тебе лет?
  - Восемнадцать.
  - Я в твоем возрасте мог перепить своего отца. А отец у меня был силен до выпивки. В итоге это его и погубило.
  - Там где я жил, даже воду было трудно достать, - сказал Нейт и сразу же пожалел.
  Тупица! Может в Хва Бисе нет проблем с водой!
  Но его почему-то задели слова парня, и хотелось огрызнуться.
  - Жизнь тяжела для тех, кто пытается прокормить себя простым честным трудом, - произнесла женщина,- Меня зовут Алета, я служительница храма в Вумонте и веду этих людей на паломничество к Антауру.
  - О...- только и смог произнести Нейт. Слово было знакомым, но он никак не мог вспомнить, что это.
  - Боги, конечно, всегда слышат нас, но рядом с Древом им слышно лучше, - подмигнул парень.
  Ах вот оно что. Белое Древо.
  На земле Ходаберов белых Древ не было, только черные. Принято считать, что это и является причиной всего ужаса, что там творится. Нейт об этом мало что знал. Он не разбирался ни в Богах, ни в Древах. Он вообще мало в чем разбирался, кроме ловли рыбы.
  - Сестра Алета, как ты думаешь, чернокрылы придут сегодня? - спросил еще один человек. В неясном свете огня трудно было разглядеть черты его лица.
  - Мне не дано этого знать, - ответила служительница,- не ведомо это и Богам, всем, кроме Лота. Чернокрылы его дети, посланцы смерти.
  - Это просто животные, которые хотят есть, - презрительно возразил тот мужчина, что первым допрашивал Нейта, - так уж вышло, что они хищники. И для них мы - мясо.
  - Зачем же ты идешь в священному Древу, Тонен, если не веришь в учение храма? - спокойно спросила Алета.
  - Мне не нужно благословение вашего храма, что бы идти туда, куда я захочу! К тому же, у меня есть вопросы к богам.
  Тонен резко поднялся и ушел к себе в палатку.
  - Слишком много гнева в его душе,- скорбно произнесла Алета.
  - Бедняга лишился детей и жены. У него есть причины для гнева,- сказал парень с настойкой.
  -Нельзя гневаться на богов, Канет. Мы слишком слабы и глупы, что бы понять их помыслы.
  Канет только пожал плечами и отпил из своего меха.
  - Ну, а ты, незнакомец,- обратился он к Нейту, - как тебя зовут?
  - Никхал сын Камала.
  Нейт сам удивился, на сколько легко произнес чужое имя.
  Кажется, я начинаю вживаться в роль.
  - Почему ты путешествуешь один?- не унимался Канет.
  Слишком уж любопытный и простодушный этот парень для декхена. Наверняка много времени проводит с людьми.
  - Я странствовал с друзьями. Мы собирались идти в Вумонт, что бы предложите владыке Хеону свою службу,- Нейт понял, что бы ложь звучала убедительно, нужно сдабривать ее изрядной порцией правды,- но так вышло, что я заблудился. Мне нужно попасть в Вумонт, надеюсь, мои друзья будут там...
  Как странно смотрит на меня эта служительница.
  - Уверен, у тебя все получится, друг, - улыбнулся Канет.
  Нейт открыл было рот, что бы поблагодарить его, но Алета, придвинулась ближе и заговорила тихо, так, что бы никто больше не слышал ее слова:
  - Ты ведь не надеешься встретить своих друзей, верно? - женщина пристально смотрела на него,- я вижу это в твоих глазах, слышу в твоем голосе. Тебя никто не ждет в этих краях. Ты ужасно одинок.
  - Я... не...- пролепетал испуганный Нейт.
  Как? Как она узнала? Чертова колдунья!
  - Не переживай, юноша,- мягко сказала Алета,- верь в себя и продолжай двигаться дальше. Другого пути у тебя все равно нет.
  Нейт сидел в оцепенении не в силах произнести ни слова.
  - Ты обладаешь даром пророчества?- прошептал он.
  Алета как-то странно улыбнулась:
  - Кое-кто в это верит.
  Странный ответ. Странное само выражение. Декхены так не разговаривают. Слишком неопределенное построение фразы. Но а этом разговор утих и Нейт остался наедине со своими вопросам и усталостью.
  Потихоньку декхены разошлись по своим палаткам, некоторые, как Нейт улеглись прямо у костров. Несколько мужчин с луками и факелами ходили вокруг, высматривая возможную опасность. А со всех сторон раздавался волчий вой. Казалось, лагерь паломников был маленьким светлым островком в море тьмы и вокруг них все кишит чудовищами. Но Нейту было не страшно. После стольких ночей страха, после стольких дней трудного пути это был его самый спокойный и безопасный ночлег. Он даже думать не хотел, что теперь может случиться что-то плохое. Да и слова этой служительницы Алеты действовали как-то успокаивающе.
  Нейт лежал на спине и смотрел на звезды. Те же самые звезды, что он видел сотни раз у себя дома. Так далеко от сюда. Как там теперь его родители и сестры? Должно быть, переживают, гадают, что с ним стало. А может радуются, что он покинул это ужасное место. Неважно куда и неважно как. Главное покинул.
  Обещаю, я вернусь за вами. Когда-нибудь.
  
  
  
  
  Глава 3. Рик.
  
  На протяжении веков история человечества доказывала, что совместное процветание соседствующих социальных групп гораздо эффективнее монопольного владения основной частью материальных благ доминирующей группой. Характерно, что от увеличения масштаба таких групп данное утверждение не перестает быть справедливым. Речь может идти о фермерских хозяйствах, о крупных торговых предприятиях, или, даже о целых странах. Суть же этой тенденции состоит в том, что чем больше власти и богатства скапливается в одной социальной группе, тем больший дисбаланс наблюдается в ее внутренних управленческих структурах.
  Энтони Скалар
   "Альтернатива войне"
  
  Я - боль. А боль - это я. Она есть суть жизни. Боль заполняет меня полностью, всего без остатка. Она проникает в каждую частичку моего тела... Я не вижу в ней ничего плохого, ибо я не знаю ничего кроме нее. Боль - странное слово. Я бы назвал это состоянием жизни. Да, боль - это жизнь.
  - Эй, парень, ты живой?
  Живой? Боль, боль, боль...
  - Вроде дышит. Лучше бы тебе очнуться.
  Как же больно...
  - На твоем месте я бы открыл глаза. Если стражники примут тебя за мертвеца, то отдадут на корм свиньям, что бы избавиться от проблем,- голос говоривший с ним, был грубым и хрипловатым, но не злым.
  Вместе с пробуждением, активизировались и чувства. В нос ударил кислый запах пота и тяжелая, едкая вонь нечистот.
  Заключенный медленно разлепил веки и увидел над собой взрослого мужчину со всклокоченной бородой и блестящей лысиной на голове. Вокруг стояла полутьма. Где-то недалеко находился тусклый источник света, окрашивающий грани объектов в рыжий цвет. По тихому потрескиванию огня можно было догадаться, что это был факел. За лысым человеком угадывались еще силуэты людей. Тупая боль пульсировала и шумела в голове.
  Заключенный попытался произнести слово, но его губы лишь беззвучно пошевелились.
  - Что?- спросил, прислушиваясь человек над ним.
  - Пить, - выдавил из себя заключенный.
  Боль...
  - Салага, подай кувшин!- скомандовал лысый человек. Через пару секунд он уже поил заключенного, заливая ему в рот понемногу воды.
  - Глянь ка, а я думал, он копыта двинул!- послышался еще один голос, резкий и насмешливый. Заключенный повернул голову - свой очаг боли - и увидел источник неприятного голоса. Он был сухим и долговязым с широкой ухмылкой на хищном лице.
  - А ты живучий, - снова голос лысого человека.
  - Кто ты? - произнес заключенный.
  - Я Оливер.
  Даже не дослушав, заключенный выдавил из себя еще один вопрос, который внезапно ударил его словно бичом:
  - А кто я?
  Где я? Откуда я? Почему мне так больно? Кто все эти люди? Что происходит?
  - Ха! У бедолаги память отшибло, - опять резкий насмешливый голос.
  - Заткнись, Гун, - отмахнулся Оливер, - сынок, ты, правда, ничего не помнишь? Не удивительно. Похоже, тебе здорово досталось от стражников. Когда тебя притащили сюда несколько дней назад, ты уже был в отключке. Голова у тебя была совсем разбита. Мы думали, ты точно помрешь, но потом стал очухиваться помаленьку. Бормотал что-то без умолку, а горел то как! На тебе яичницу можно было жарить! Ну, слава Богу, вроде пришел в себя.
  Что... Как... Как меня зовут?
  Заключенным овладела паника. Голова разболелась еще сильнее.
  - Кто я!? - крикнул он и, чуть было не потерял сознание от боли.
  - Заткните ему рот, - послышался чей- то незнакомый голос.
  - Тише, парень,- Оливер приложил палец к губам,- не надо злить стражников. Мы слишком близко к свободе. А такую птицу за хвост не дергают...
  - Что за шум? - еще один новый голос.
  Только теперь заключенный разглядел впереди себя железные прутья, отделяющие группу людей от остального мира. Там за железными прутьями было все во тьме, и только угадывались неясные очертания зданий и блики огней.
  - Вы, псы смердящие, если еще раз разбудите меня, и кто-то сильно пожалеет, - это говорил подошедший к решетке стражник. Он был облачен в кожаные доспехи и темный шерстяной плащ. В руках у него была дубинка, а за поясом меч.
  Стражник хотел было уже отойти от решетки, но тут заговорил человек, которого Оливер назвал Гуном:
  - Да от тебя смердит не меньше нашего. Я сижу рядом со своим же дерьмом и все равно чувствую твою вонь!
  - Ах ты гнилой ублюдок...- задохнулся стражник, хватаясь за рукоять меча
  Гун широко оскалился, довольный произведенным эффектом. Все вокруг молча таращились на него. Оливер качал головой.
  - Ну, давай, вытащи свой клинок,- дразнил стражника Гун,- покажи, зачем тебе эта железяка у пояса.
  Тот, без сомнения, мог бы открыть дверь решетки и зайти, но, по какой-то причине не делал этого, а только яростно дышал, держась за рукоять меча.
  - Ты труп, - прошипел он.
  - Ну ну. Когда меня освободят, я найду тебя. А потом вернусь в Стиланию и наведаюсь к твоей мамаше.
  - Ты труп...- еще раз повторил стражник и зашагал прочь.
  Гун расхохотался.
  - Ты больной, - послышалось среди заключенных.
  - С мамашей, кажись, был перебор,- произнес Оливер,- за такое и правда, убивают.
  - Да ладно вам! Этот сукин сын и пальцем никого не тронет. Нам обещали свободу, значит, мы уже почти полноправные подданные короны. Наш тощий лордик постоянно проверяет списки, и кто ответит, если он не досчитается кого-то из новых работников?
  - Ты все равно не нормальный,- подытожил Оливер.
  Они еще долго спорили. Заключенный слышал много странных слов - Грейленд, Стилания, Торговый Альянс, Даро Тапхан... он совсем запутался, но один вопрос никак не мог выйти у него из головы:
  КТО Я?
  - Как мое имя? - тихо спросил он Оливера, когда все, наконец, притихли.
  - А мне почем знать?- пожал плечами мужчина,- я же говорю, что тебя уже привели в отключке.
  Тут впервые заговорил худой парень, которого Оливер назвал Салагой:
  - Пока ты... спал, мы между собой называли тебя Риком.
  - Почему Рик? - держась за больную голову, спросил заключенный.
  - У меня был братишка, - сказал Оливер,- его так звали. И уж больно ты мне его напомнил.
  - Чем это?
  - Ну... Ты, вроде как помереть собирался все эти дни, пока мы торчим в Смолвуде. А мой братишка как раз тоже помер.
  - В Смолвуде?
  Город в северо -восточной части Агоджарата. Расположен на берегу Залива Русалок...
  Боль... Что?
  Постоянное население примерно полторы тысячи свободных человек и декхенов. В городе так же живет неопределенное количество рабов пуаванов...
  В его голове медленно копошились какие-то странные образы и факты, но он никак не мог на них сфокусироваться. Он чувствовал, что мозг пытается что-то вспомнить...
  - Именно, - гаркнул Гун с другого угла клетки, - этот дерьмовый отстойник, который они называют городом! Вы еще не видели Ротерема, откуда я родом...
  Один из заключенных громко усмехнулся:
  - В этом дерьмовом отстойнике крутится столько золотишка, что весь твой Ротерем можно пять раз скупить с потрохами.
  - Поговори мне тут, ослиная бошка! Сравнил старинный благородный город и эту клоповую нору.
  - Глянь те как, ребята, Гун нам про благородство говорит!
  В неясном свете факела появился уже другой стражник. За ним следовали два мальчика. У одного было большое ведро, у другого целая стопка глиняных мисок.
  - Обед, - буркнул стражник.
  Заключенные довольно загудели и придвинулись ближе к решетке. Рик почувствовал, что тоже страшно голоден, но был еще слишком слаб, что бы даже просто встать на ноги.
  Мальчики принялись накладывать еду из ведра в миски и передавать заключенным через решетку. На вид, трудно было понять, что это. Видимо, какая-то каша.
  Оливер взял две миски, одну принес Рику. Тот с благодарностью принял ее и сразу же влил в себя все содержимое, не успев даже понять из чего эта каша, и какая она на вкус.
  На несколько минут клетка заполнилась чавканьем и прихлебыванием.
  Оливер, покончив со своей порцией и вытерев рукавом усы, спросил стражника:
  - Дружище, не подскажешь, когда мы дальше двинемся?
  - Может, завтра,- с неохотой произнес стражник.
  В рядах заключенных снова поднялось оживление:
  - Ну наконец! Задницы себе уже отсидели! Воняет тут хуже, чем на том проклятом корабле! Долбаный Грейленд...
  Корабль, Грейленд,... Что происходит? Почему я здесь? Что я делал? Я вор? Убийца? Дезертир?
  Потянулись долгие, душные часы ожидания. Люди в клетке маялись от безделья. Многие играли в кости и в другие игры, которых Рик не знал. Кто хотел в туалет, справлял нужду, как большую, так и маленькую в одном из углов клетки. Там стояло, что-то вроде деревянного корыта, уже доверху переполненного нечистотами. Воняло с того угла страшно. Очень хотелось вдохнуть свежий воздух, почувствовать дуновение ветра на коже... Дуновение ветра. Рик помнил что это. Приятные воспоминания. Голова его все еще болела, но уже не так, как по началу. Сей час ему было почти хорошо. Он лежал на соломенной подстилке, понемногу проваливаясь в дрему, отдавшись своей слабости и сонливости.
  - Эй, салага!- послышался голос одного из заключенных,- что будешь делать со своей свободой?
  - Со свободой?- нерешительно переспросил паренек,- не знаю. А разве у нас будет выбор? Я думал, нам будут говорить, что делать. Работать на ферме, пасти животных или добывать руду...
  Голоса отдалялись.
  - Ха, ну ты и сопляк!- заскрежетал Гун,- мне вот никто не укажет, что делать! Как только эти проклятые стражники отойдут подальше, я украду лошадь и дам деру! Затем проберусь на первый же корабль в Старый Свет и вернусь домой.
  - Как все у тебя просто,- хмыкнул Оливер.
  - Не знаю как вы, а я не собираюсь оставаться в этой дикой стране,- Отрезал Гун.
  Голоса становились гулкими и далекими.
  - Я слышал, что греи пожирают тела своих мертвецов,- сказал незнакомый голос.
  - Брехня,- еще один голос.
  - Да нет, правда. Мне это рассказал троюродный брат, а он здесь много лет прожил. Говорит, местные жители кровожадные дикари, они едят сырое мясо а вместо того что бы говорить, только рычат.
  - Видели мы твоих греев. Люди как люди...
  - Но к ним точно не стоит поворачиваться спиной.
  - Ко мне тоже не стоит поворачиваться спиной,- важно произнес Гун.
  Голоса затихали. Становилось очень тепло и мягко.
  - Ты просто конокрад и лжец.
  - Кто лжец? Я?
  - И хвастун...
  Рик, погрузился в глубокий сон. Настоящий, чистый сон, а не болезненное беспамятство, которое он знал последние дни.
  Он проснулся от шума, понятия не имея, сколько времени проспал. Слышался лязг железных доспехов и взволнованные голоса заключенных. Оливер тщетно пытался всех успокоить.
  По ту сторону решетки маячили солдаты. И много. Это были именно настоящие полевые солдаты, а не разжиревшие нахальные стражники у которых мечи давно приржавели к ножнам. Эти были хмурые, молчаливые, поджарые. Все в зеленых накидках Стиланского королевства.
  Что-то происходит... Зачем они здесь?
  Вслед за солдатами показался молодой офицер, высокий, осанистый. Он поравнялся с решеткой и не торопясь осмотрел заключенных.
  - Доброго дня, господа!- бодро с показной вежливостью отчеканил он,- Меня зовут Сер Артур Грейси, я капитан третьего батальона западной Грейлендской армии Его Величества. С этого дня, я сменяю лорда Стенли в вашем эскорте. И мы вместе продолжим путь до мест вашего формального освобождения.
  Артур Грейси. Рыцарь Столпонтона. Тридцать один год. Преданный, благородный, воспитанный в соответствии с традиционным кодексом чести.
  Что? Откуда?..
  Был посвящен в возрасте семнадцати лет. В двадцать восемь лет получил должность капитана, после Кайкеренского сражения...
  Капитан продолжал:
  - Я, так-же как и лорд Стенли, уверен, что вы встанете на пусть исправления в этой новой земле. И первым шагом к вашему исправлению будет то, что вы не создадите проблем ни мне, ни себе. Следуйте за моими солдатами, беспрекословно подчиняйтесь приказам и уже к концу месяца вы все получите свою свободу. Сей час мы отопрем дверь, а вы по очереди выйдете наружу и последуете дальше, руководствуясь моими распоряжениями. Господа, я могу на вас рассчитывать?
  Нестройный гомон его удовлетворил. Даже Гун умудрился ничего не испортить и покорно кивнул. Всем хотелось поскорее выбраться из вонючей клетки..
  Оливер и Салага помогли Рику встать, но и с их помощью он чуть было не потерял сознание от слабости.
  - Ничего, братишка,- приговаривал Оливер,- сей час разомнешь конечности, и тебе вмиг полегчает!
  Тех, кто вышел из клетки повели по тесным периферийным улочкам города. Не смотря на то, что солнце только-только показалось над грязными стенами домов, город уже был переполнен нищими, уличными торговцами, жуликами, ворами и прочей чернью. Людей здесь было мало. Основными жителями этого района были греи.
  Декхены. Так они себя называют. Откуда я это знаю?
  Они были похожи на людей, только с темной, сероватой кожей и тяжелыми резкими чертами лиц. Греи, завернутые в свои бесформенные одежды, провожали подозрительными взглядами процессию из заключенных и солдат, мгновенно притихали и дожидались, пока чужаки удалятся. А за своими спинами люди могли слышать их перешептывания. И вновь Рик удивился сам себе - он понимал и язык декхенов, различал тихие фразы вокруг: "бледнокожие идут", "зайди в дом, Касила", "Что им тут нужно?", "Их кровью следует расплатиться с нашими покойниками".
  Откуда я знаю их язык?
  В мозгу вертелись странные разрозненные факты, никак не желающие соединиться в одну цельную всеобъемлющую мысль. Цифры, даты, расчеты...
  Все в мире подчиняется цифрам.
  Математика может объяснить вселенную.
  Мир есть целостная структура, состоящая из множества математических уравнений.
  Когда разумом завладевает логика, в нем не остается месту сомнениям.
  Менисел джанма декхи мерту утпрерита гарча.
  Иа афроки пинто прос то фанато апо те генеси ту.
  Человек движется к смерти с самого своего рождения.
  Рик вздрогнул, испугавшись ходу своих мыслей. Это последнее высказывание, вертевшееся у него в голове на разных языках... Он знал, откуда это. Декхенская культура. Видимо, он вспомнил ее, увидев их и услышав их язык.
  Рик встряхнул больной головой, отгоняя мечущиеся мысли. Он решил держаться за настоящее, боясь потонуть в мутном потоке обрывистых воспоминаний.
  - Оливер,- сказал Рик, стараясь не отставать от остальных. Сей час он со всей полнотой ощущал, насколько он слаб и истощен,- ты не похож на вора, разбойника или убийцу. Почему ты здесь?
  - Ты тоже не похож, - парировал мужчина,- но мы не оправдываем ожиданий. Я убийца.
  - Когда идет война, все убийцы,- проворчал один из заключенных.
  Но если не хочешь оказаться в петле, убивай тех на кого указал король.
  Рик удивился ходу своих мыслей. Еще недавно он был совершенно разбит, растерян и перепуган. Сей час он чувствовал себя уже гораздо уверенней и, что самое главное, в его голове начинало все выстраиваться по полочкам. Нет, не воспоминания... Но основные жизненные принципы, логические умозаключения, казалось, что он на уровне подсознания понимает все, о чем даже не знает.
  Наверное, это как то связано с моим прошлым. Нужно выяснить, кто я такой.
  - Посмотри на этих дикарей, Оли, - ежась от страха, произнес Салага, - иш, как зыркают. Могу поспорить, если стражники отвернутся, то они нас перережут всех. Ну, может и не всех, но меня точно...
  -Прекрати болтать, дубина!- Оливер махнул его ладонью по затылку.
  -Я серьезно! Я всегда был невезучим. Вот, например, братья мои, все трое, как им четырнадцать исполнялось, ходили трахать Лизи. Ей надо-то было только охапку полевых цветов подарить. Вот и я пошел, здоровенную такую охапку притащил, васильков там было видимо - невидимо, как она и любила...
  -И че, не дала?!- заорал Гун, прислушавшись к спору.
  -Дать то дала, да только муж ее вернулся, как раз когда я собрался на нее забраться.
  -Тоже мне невезение,- сказал Оливер, - у каждого третьего такое бывало.
  -У каждого третьего, да? Муж Лизи пропал на восемь лет! Она его похоронила в мыслях, и жила себе припеваючи. И надо же было ему вернуться когда я... того.
  Гун почти орал от смеха. Даже Рик не сдержал улыбки.
  Их подвели к низеньким внешним стенам города, трескавшимся и крошащимся от сырости. Город постепенно просыпался и заполнялся разнообразным народом. Заключенные во все глаза таращились на низкорослых косматых пуаванов, которых здесь использовали как рабов.
  В голове заворочались очередные сведения.
  Грейленд, для Стилании являлся местом исключительным. Только тут, во всем королевстве существовало рабство. Рик понял, что, все политическое и социальное устройство этой страны как свои пять пальцев, но он уже устал удивляться самому себе и принял это как данность. Он знал, что работорговля была запрещена в Стилании уже больше семисот лет, с тех пор как страна приняла единобожие и стала жить по канонам Священного Писания. Но предприниматели и политики понимали, насколько эффективны для экономики рабы. В конце концов, из-за этого обстоятельства существовал большой риск проиграть экономическое соперничество с Каринской империей, где рабство было всегда законно, ни смотря на ту же самую религию. Впрочем, о теологических толкованиях в голове у Рика был отдельный целый пласт знаний. С началом эпохи колонизации Нового Света правители Стиланского королевства нашли иной выход из ситуации, истолковав термин рабовладение, как "лишение всяческих прав человека, возможности его купли, продажи и всяческого использования против его воли". Ключевым словом в этом определении было "человека". Этим же правительством было объявлено, что пуаваны не являются людьми, а значит и под определение рабовладения они не попадали. Конечно, дай волю предприимчивым стиланцам, то и декхены, которых они называют греями, тоже были бы объявлены "нелюдьми". Но этого Церковь уже не стерпела бы. Потому что декхены были уж слишком похожи на людей. В итоге пуаваны, приравненные к животным, могли спокойно использоваться как рабы.
  Только в голове Рика начали было формироваться новые обрывки воспоминаний, как вдруг он заметил группу всадников в доспехах. Они стояли рядом с городскими воротами и явно дожидались их. Артур Грейси подвел заключенных к сухому старику с жиденькой бородкой, восседавшему на коне в окружении своих рыцарей. Рик уже знал кто это. Барон Гаред Стенли. Он понятия не имел, откуда у него это знание, но он просто знал, что это правда, как и внезапно всплывшие факты биографии этого человека.
  Не самые приятные, надо сказать, факты.
  Он брезгливо осмотрел прибывших.
  -Сколько новеньких?
  Вопрос был обращен капитану.
  - Двенадцать человек, ваша милость.
  - Почему так мало? - недовольно спросил он.
  Ответил ему сер Артур.
  - В течении двух месяцев в Даро Тапхан прибудут еще.
  - Это я итак знаю, - проворчал барон, - Этих пересчитали? Никто не сбежал?
  - Нет, ваша милость. Сей час их пятьдесят два человека.
  Старик внимательно осмотрел заключенных и заговорил резким голосом, на удивление громким для такого чахлого тела:
  - Вы, чернь! Висельники! Слушайте меня внимательно! Говорю для новоприбывших, да и остальным напоминаю. Если бы не указ милостивого государя, ваши обезглавленные туши гнили в отхожих ямах, или были бы обглоданы свиньями и собаками. Молитесь каждый день за здравие Его Величества Эдуарда Шестого! Каждый день вашей никчемной жизни, слышите?
  Пока он говорил, Рик отметил едва заметные сиплые звуки, выходящие с каждым его словом. Возможно, человек этот перенес пневмонию, или у него была астма, а, быть может, в прошлом он получал ранения в горло. Рик удивился, откуда в его голове рождаются такие мысли и как он, сам того не осознавая замечает малейшие детали в поведении и внешности людей.
  - Давай уже к делу, хорек, - довольно громко пробормотал Гун.
  Старик продолжал, не услышав этой реплики:
  - Я барон Гаред Стенли, для вас "милорд" или "ваша милость". Являюсь представителем Герцога Грейлендского в Даро Тапхане. От самого Даро Тапхана я распределял вас по деревням и хозяйствам, для того, что бы вы, поганое отродье, могли отработать свои грехи перед Богом и перед Королем! Хотя, конечно у вас есть выбор, вы можете и отказаться от дарованной вам амнистии. В таком случае правосудие свершится прямо здесь и сей час. А исполнено оно будет дланью моего верного рыцаря сера Осмунда, - он указал на рослого всадника с секирой в руках, - специально на этот случай он останется в вашем конвое, вместе с сером Артуром. Итак, есть среди вас те, кто не желает принять королевскую милость?
  Ответом ему было молчание.
  - Так я и думал, - криво усмехнулся барон, - в таком случае вас ждут два года работы в специально назначенных местах. Вам будет выплачиваться жалование, однако до окончания срока вы не имеете права покидать своего хозяина, только если он сам не освободит вас. По истечении двух лет, вы сможете стать полноправными подданными стиланской короны. Надеюсь всем все ясно, потому что повторять эту дребедень вам больше никто не будет.
  Он повернулся в серу Артуру.
  - Распорядитесь десятерых оставить в Смолвуде.
  - Прошу прощения, милорд, но градоправитель сказал, что городу не требуются работники...
  Действительно, зачем нужны наемные работники, да к тому же еще бывшие заключенные, когда есть бесплатный невольничий труд?
  - Родрик, чтоб его! - прошипел Стенли, - проклятый работорговец. Можешь передать его, что бы он засунул наковальню себе в задницу, и сидел молча! Это указ герцога и точка!
  - Как вам будет угодно, - было видно, насколько сер Артур считал непристойными реплики барона, однако, воспитанный в лучших традициях феодального государства, не смел перечить своему сюзерену.
  - Мне с моими людьми пора возвращаться в свои владения, - распорядился барон, - Дальше руководствуйтесь моими письменными указаниями. Вы все поняли, сер?
  - Да, ваша милость...
  - Постойте, - взгляд барона вдруг уперся в Рика, - а с этим что? Почему он весь в крови? Его избивали? Был дан четкий приказ заключенных не трогать!
  - Ваша милость, - заговорил сер Артур, - с этим парнем история странная. Привезли его на стиланском судне, да только никто ничего толкового объяснить не смог. Сказали только, что он, толи бунтарь, толи дезертир.
  А ведь доблестный рыцарь сей час врет...
  Барон Стенли нахмурился и обратился прямо к Рику:
  - И кто же ты?
  - Я не помню.
  - Ты лжешь?
  - Нет. Я не помню, кто я. не помню своего имени и прошлого.
  Бледные слезящиеся глаза барона внимательно следили за Риком, за каждым его словом. Потом он медленно сказал:
  - Хорошо, предположим, ты не лжешь. У тебя разбита голова, не так ли? И ты потерял память... Сер Артур, этот человек есть в ваших записях. Как его имя?
  - Ваша милость, записи были утеряны. Но я велел наказать того писаря...
  Рик почувствовал, что капитан снова говорит не правду. Он слышал это в голосе мужчины, в его движениях, его мимике.
  Зачем он обманывает?
  - Идиоты! Этого дезертира стоило бы обезглавить. Все равно, формально он не попал под милостивый указ Его Величества. Но их итак слишком мало. Слышишь парень? Тебе повезло: вас мало, поэтому каждый работник на вес золота. Ты будешь жить.
  Рик рассеяно кивнул.
  - Так, хватит болтовни, выдвигаемся. К завтрашнему дню вы должны добраться до Барвела.
  Барвел. Замок Герцого Ленгтона, лорда Грейленда...
  Заключенных колонной вывели за ворота города и повели в окружении солдат по дороге, тянущейся по бесплодной равнине. Его все еще поддерживал под руку Салага, однако Рик заметил, что чувствует себя уже гораздо лучше и не нуждается в помощи. Об этом он и сообщил Салаге. Затем он попробовал снова погрузиться целиком в свои мысли и понял, что способен войти в некий мысленный транс, при котором тело его продолжает механические движения, при этом разум, направленный внутрь себя целиком, полностью сосредотачивается на ходе мысли, ощупывает ее, разглядывает, осязает всей своей сущностью. Он размышлял о том, что сказал сер Артур.
  Его привезли в Смолвуд на стиланском судне и отдали в руки правосудию. Сопоставив факты, он убедился к выводу, что это не может быть правдой. Он никогда не был моряком, он знал это точно. Он так же был уверен, что даже не умеет плавать. Да и вообще не чувствовал, что является служивым человеком. И почему мятежника доставили именно сюда? Если мятеж происходит в открытом море, как правило преступника бросают за борт. Но даже если бы он провинился в тот момент, когда корабль уже стоял в порту, почему его передали именно в ту самую группу заключенных? Барон Стенли был прав, он не попадал под королевскую амнистию...
  Тут возникла неожиданная мысль.
  А являюсь ли я стиланцем вообще?
  Да, мыслил он в основном на стиланском языке, но это может быть следствием того, что стиланский был первый язык, который он услышал после пробуждения и подсознательно принял его как "родной". Однако теперь он мог легко убедиться в том, что в одинаковой степени владел скажем, еще и языком декхи, а так же, по меньшей мере, полудюжиной других, слова из которых периодически всплывали в памяти.
  Итак, кто я? Ответ может крыться в моей внешности.
  Рик вышел из своего искусственного оцепенения и посмотрел на свою руку, худую, перетянутую змеящимися венами. Кожа была, пожалуй, немного смуглее, чем у многих его спутников, но сам по себе этот факт еще ни о чем не говорил.
  Поддавшись мгновенному импульсу, он произнес:
  - Оливер, посмотри на меня.
  Мужчина, шагавший чуть впереди по правую руку, оглянулся. В глазах его не было даже удивления. Только усталость.
  Долго ли мы уже идем? Я потерял счет времени...
  - Оливер, - снова заговорил он, - опиши мою внешность.
  - Зачем это?
  Рик поборол раздражение:
  - Я не помню, кто я, не знаю, как выгляжу. Скажи мне.
  -Ну... Волосы у тебя, вроде бы светлые, хотя они все в грязи и крови, так не поймешь. Глаза серые. Ну а так обычный парень, ничего особенного.
  - А сколько мне на вид лет?
  - Я бы сказал, от двадцати пяти до тридцати.
  Рик кивнул. Хотя ему почему-то казалось, что он гораздо старше. Он сам потрогал свое лицо. Подбородок и челюсть заросли щетиной, видимо, тоже светлой. Нос был острый с небольшой горбинкой. Волосы на голове подстрижены, но не очень коротко. Поросль на лице вполне соответствовала тем нескольким дням, что он пролежал в заключении, значит, до этого он брился. Волосы так же подстригал. Это говорило об одной важной вещи. Он, наверняка должен был быть каким-то важным, состоятельным человеком, заботящимся о своей внешности. По крайней мере, точно не простолюдином. Итак, почему он попал в заключение? И кто этому поспособствовал?
  Возможно, у меня были враги, или соперники. Если бы я мог вспомнить хотя бы имя!
  Он продолжал анализировать факты, примерять к уравнению все новые знаменатели, отбрасывая различные несостоятельные версии. Да, то, что сказал сер Артур, было ложью. Но вот главный вопрос, почему солгал сер Артур? Что-то подсказывало ему, что если спросить напрямую от рыцаря, то ответа он не удостоится. Версии, мелькнувшие в голове, открывали перед Риком целый спектр возможных вариантов произошедших событий. От случайного недоразумения, до тонко спланированного заговора.
  Кому я переступил дорогу? Или был осужден справедливо? Что я натворил?
  Ему показалось, что день пролетел мгновенно. Буквально только что они вышли из Смолвуда, когда в небе еще светило утреннее солнце, и вот уже вечер, землю освещает лишь ущербная луна. Усталые путники остановились возле большого дома, с дерновой крышей и несколькими хозяйскими постройками. Заключенные, ворча что-то в полголоса, усаживались прямо на землю. Рик тоже сел. Он вдруг обнаружил насколько вымотан. Еще бы, они шли целый день почти без отдыха. Сер Артур и сер Осмунд зашли в дом. Похоже, это был постоялый двор. Слуги отвели лошадей в стойла, но солдаты все еще не позволяли заключенным двигаться с места.
  Рик осмотрелся. Вокруг открывалась неровная местность с торчащими, то тут, то там скалами и низкими кустарниками. Если попытаться сбежать здесь, его нагонят мигом.
  Нет, пока еще рано.
  - Вы когда-нибудь трахали греянку? - Гун обращался к солдатам, которые окружали заключенных с заряженными аркебузами, - уверен, что да! Тут их полно, а они горячие штучки, верно?
  - Заткнись, - бросил ему стражник.
  - Да что я такого сказал? Мне предстоит провести на этом краю мира следующие два года, мать их! Я же должен знать что здесь и как? Кого стоит трахать, а кого нет. Дорого они берут в борделе?
  - Гун, закрой рот, - устало сказал Оливер.
  - А ты-то чего меня всегда затыкаешь? Ты мне отец что ли? Если решил поиграть в отца, так знай, что я своего папашу во сне придушил!
  - Достал уже, - возмутился кто-то из заключенных.
  Началась словестная перепалка и дело шло к драке, пока один из солдат не ударил Гуна прикладом по голове. Тот застонал и притих, растирая больную голову. Даже в темноте Рик заметил кровь.
  - Если кто скажет об этом капитану, до утра не доживет, - посулил солдат.
  В темноте Рик заметил злорадное лицо того самого стражника, с которым у Гуна была перепалка еще в Сомлвуде.
  Через некоторое время из дома показался сер Артур. Даже тяжелый переход не испортил ни его осанки, ни прически.
  - Господа, вам придется переночевать здесь, - сообщил он заключенным. Мои люди разведут для вас костер и раздадут пищу. Желаю вам спокойной ночи. Да и, вы должны знать: того, кто попытается сбежать, убьют на месте.
  Утром они продолжили путь. Одного заключенного оставили в постоялом дворе. Теперь это будет его место исправительных работ.
  По пути Рик стал замечать на себе странные взгляды. С ним почти никто не разговаривал, кроме Оливера и Салаги. До него донесся обрывок тихой фразы: "...не удивительно, его так приложили, дня три мертвяком лежал".
  Рику было предельно понятно, что речь шла о нем. Люди считали его странным, спятившим. Они видели, как он с остекленевшим взглядом, размеренно шагает в общей колонне. И бесполезно было что-то ему говорить в такие моменты. Они же ничего не знали, о его способности входить в мысленный транс. Не знали и не могли даже представить...
  Впрочем, Рик рассматривал и возможность того, что разум его действительно повредился из-за травмы. Что ему все его умственные способности только кажутся. Подумав немного, он отбросил эту мысль. Нет, он четко, полностью и уверенно контролировал свой разум. Факты, всплывающие из глубин сознания - это реальность. Знание языков - это реальность.
  Я не сумасшедший. Но я и не нормальный человек с точки зрения подавляющего большинства.
  Наблюдая за своими спутниками, он ясно и четко осознавал, что его интеллект несравнимо выше любого из них. Так же в нем крепла уверенность, что при желании он смог бы найти способ сбежать, однако условия пока были неподходящие. Кроме того, он был все еще слишком слаб для побега.
  Дорога, по которой они шли, расширилась, вальяжно огибая холмы и скальные обнажения. Вокруг, сколько хватало глаз, раскидывалась серая равнина, поросшая влажной серой травой и низкими деревцами. Климат был довольно холодным, вдобавок ко всему, не прекращая, дул сильный ветер, иногда принося с собой запах гари. Со всех сторон, кроме запада, горизонт окаймляли силуэты гор. Над некоторыми вершинами поднимались тяжелые дымные массы. На этом полуострове всегда были активны вулканы.
  Агоджарат. Огненная земля.
  По пути им часто встречались небольшие поселения греев. Память услужливо выдала декхенское слово "гаум". Так называли они свои поселки. Местные жители старались избегать отряд людей, в свою очередь, люди тоже не задерживались в таких гаумах. Эту ночь они провели в фермерском владении людей. Колонисты радужно приняли рыцарей, но солдатам и заключенным снова пришлось ночевать под открытым небом, ежась от ветра вокруг костров.
  В этом хозяйстве они оставили двоих заключенных. И еще двоих в следующем, встреченном по пути. Дорога снова начала крениться в гору, когда впереди показались очертания большого каменного замка. Они миновали укрепленную заставу с десятком солдат и подошли к развилке дорог. Здесь стоял высокий каменный столб. На нем красовалось выбитое изображение солнца и волн сверху и снизу от него. Рик знал, что это знак декхенского великого дома Кейтан, а их столица была в Даро Тапхане.
  Кроме этого изображения на столбе красовалась надпись на стиланском языке "Барвелл. Чертог герцога Грейлендского". Рик посмотрел на темный силуэт крепостных стен, стоящий на возвышении. Это и был замок Барвелл, где сидел герцог Ричард Ленгтон. В голове Рика сразу всплыл образ высокого худощавого человека, с посеребренной сединой бородой, острым взглядом и сердито поджатыми губами.
  Я знал этого герцога?
  - В замке останавливаться не будем, - объявил сер Артур, спешиваясь с коня, - до ночи нужно обойти еще пару деревень и заночевать у Ветсойлских шахт.
  Один из верховых солдат поскакал в сторону Барвелла, а остальные остановились на привал прямо на развилке дорог.
  - Пожрать дадут? - спросил кто-то из заключенных.
  - Наверно только вечером, - отозвался Салага.
  - Да на такого как ты худосочного посмотришь, сразу жрать охота, - заржал заключенный.
  - Вы гляньте на этот дворец, - подал голос Гун, - могу поспорить, сокровищ там столько, что до конца дней хватит.
  - Такие мысли обычно приводят к плахе, - заметил солдат, стоящий рядом.
  - Тебя забыл спросить, подстилка баронская, - огрызнулся Гун.
  Солдат никак не отреагировал на это. Он знал, что пока рядом капитан, ему нельзя причинять вред заключенным. Заключенные это работники, а работники, это доход. Но в его взгляде Рик ясно увидел, что жить Гуну осталось недолго. Он слишком часто перегибал палку.
  Со стороны замка показалась группа всадников. Это были люди герцога в сопровождении посыльного солдата. Они отобрали еще пятерых человек из числа заключенных и увели их. Рик, Оливер и Салага пока оставались вместе.
  К концу дня они так и не дошли до шахт, поэтому заночевать пришлось прямо в дикой местности. Перед сном Рик завороженно смотрел на огромную гору, нависающую над ними, и не мог отделаться от мысли, что человек, действительно движется к смерти с самого своего рождения.
  Утром, уже знакомый солдат принес серу Артуру голову Гуна и сообщил, что преступник пытался сбежать ночью. Рядом стоял сер Осмунд с улыбающимся лицом, и вытирал подолом плаща лезвие своей секиры.
  - Закопайте тело, - сказал Артур Грейси, рассеяно смотря на мертвую голову, - в этих местах водятся бурые волки. Не нужно, что бы они шли за нами по следу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4. София.
  
  Пусть меня осудят, пусть скажут, что я плохая мать, но женщина, которая боится всю жизнь, искренне жалеет, что не родила дочь.
  Из мемуаров Софии Экремон
  
  Соленый ветер надувал паруса имперской галеры, грозя разорвать их в клочья. Десять кораблей, загруженных до отказа, плыли на юг, от Даро Тапхана в Кефалай. Когда они выгрузятся в столице колонии, то поплывут обратно к гигантскому грузовику, что бы забрать остальной товар и людей. Само собой, что наместник вместе со своей свитой, гвардией и ценнейшим грузом переправлялся в Кефалай первым эшелоном. А вот и он, появился из своего шатра на корме. София оценивающе посмотрела на сына и не смогла удержаться от одобрительной улыбки. Он был высоким, по юношески стройным, с тонкими аристократическими чертами лица, доставшимися ему от матери, и черными, цвета воронова крыла волосами, типичными для всех Экремонов. Александру повезло, что только это он унаследовал от своего отца.
  Внезапно давящее чувство жалости к своему сыну навалилось на Софию. Бедный мальчик, там, в Старом Свете он был одним из самых завидных женихов Империи, высокородный, молодой, прославленный военачальник, да еще и хорош собой. Что же в итоге получил он? Этот дикий клочок земли на краю света, таящий в себе опасности.
  Ему надо было снова жениться, перед тем как плыть сюда. И на этот раз я должна была сама выбрать ему пару. Здесь он не найдет для себя ни одной достойной партии. Если конечно он не решит...
  Нет! Он не похож на своего отца. Этого не произойдет.
  София решила, что когда они укрепят свои позиции в Гесусе, ей стоит вернуться в Старый Свет и подыскать ему подходящую девушку. Она поймала себя на мысли, что эта идея привлекает ее главным образом потому, что так она сможет хоть на время покинуть эту ужасную страну. Ей стало стыдно.
  - Как ты, мама? - Александр выглядел бодрым и отдохнувшим. Они плыли на галере уже три дня и большую часть этого времени он спал. Пока он мог себе это позволить.
  Волна горечи снова подступила к горлу.
  Он мужчина. Эму нужна поддержка, а не жалость...
   - Мне нравится здесь больше, чем на грузовике Альянса, - ответила София, - иногда, правда качает, но зато всегда можно подышать свежим воздухом.
  - Капитан говорит, если ветер и дальше будет попутным, то через день-два мы достигнем Золотой Лагуны.
  Золотая Лагуна. Когда-то давным-давно этот залив был первым местом, куда ступила нога первооткрывателей. Сей час ее чаще называют Маленькой Империей. Теперь тракисы там встречаются редко, так было еще при Михаиле, и Софие хотелось бы думать, что при Александре ничего не изменится. При всех своих пороках ее супруг был по-своему мудр. Он как-то сумел найти общий язык с местными оборигенами, обойдясь без карательных методов.
  - Только скажи и я не стану удерживать тебя здесь, - тихо произнес Алексанр, неверно истолковав задумчивость матери.
  София выдавила из себя улыбку.
  - Я поплыла с тобой по собственной воле. В Карине меня больше ничего не держит.
  Да, это была правда. Но, горькая правда.
  Внезапно ей стало страшно. Она так привыкла оплакивать свою судьбу, что совершенно забыла, какой же груз навалился на ее сына. Кое что пострашнее, чем невозможность подобрать подходящую супругу. Ей захотелось спрятать его, увести подальше, туда, где тихо и безопасно. Даже когда он отправлялся в свои военные походы, она не так страшилась. С ним были его легионы, самая грозная сила в мире. Здесь же...
  - Александр,- голос ее был слабый и немного дрожащий, - ты должен быть очень осторожен.
  - О чем ты, мама?
  -Это опасное место, и быть здесь наместником может оказаться тяжелее, чем ты думаешь, - она не знала, как ему объяснить. Да она и сама не совсем понимала конкретную причину своих страхов.
  -Я уже не мальчик, - ее сын улыбнулся.
  Конечно, он не мог сей час понять ее предостережений.
   -Просто будь осторожен, - София в отчаянии вцепилась в рукав его камзола, - управлять колонией это не то что командовать армией, тем более Такой колонией!
  -Да что с тобой? Это наша провинция, что может пойти не так?
  Смерть! Здесь повсюду смерть!
  -Это место не похоже ни на что другое, и эти тракисы... - голос ее сорвался от напряжения, - это не люди, понимаешь?
  -Мама, тебе нужно успокоиться. Зайди в шатер, отдохни. В Кефалае мы со всем разберемся.
  Как же до него донести? Если бы я сама знала чего именно нужно опасться!
  Она подчинилась. Ей, правда, хотелось прилечь; ноги сковала внезапная слабость. Она вспомнила как давным-давно, одолеваемая такими же страхами, прижимая к груди маленького Александра, умоляла Михаила отпустить их в Старый Свет. Эта жуткая страна - не место для детей. По правде говоря, это не место для людей вообще. Что-то чуждое было тут в самом воздухе. Ее обостренный женский инстинкт так и кричал: "Беги! Здесь только погибель!"
  Погибель для всех, кто останется человеком.
  В просторном шатре для нее был огорожен свой закуток с мягкой кроватью, сундуком и отхожим горшком. Рабыня предложила ей вина, но София отказалась. Ее итак немного мутило. Когда она легла на кровать, то почувствовала, как все прожитые годы разом навалились на нее.
  Я старею. И с возрастом страхи мои лишь усиливаются.
  Уснуть ей не удавалось долго, но отдых принес облегчение. В конце концов, монотонный шум волн, крики чаек и скрип деревянных креплений убаюкали ее. София проснулась глубокой ночью. Ее служанки спали рядом на полу, со всех сторон слышался громкий храп солдат и моряков. Она поняла, что больше спать не может, и вышла на палубу, миновав постель своего сына. Снаружи было удивительно светло. Огромная яркая луна заливала серебристым светом море и скалистый берег, вдоль которого тихо скользила галера. На палубе, тут и там горели факелы часовых, фыркали, привязанные к мачте лошади. София подошла к ним и провела рукой по шелковистым спинам. Сонные животные, казалось, не заметили этого.
  - Я бы не советовал подходить к ним так близко, Госпожа. Это все-таки боевые кони.
  Она узнала мужественный, привыкший отдавать приказы, голос капитана Пабло Олгери. Офицер стоял с лампой в руке и кутался в плащ.
  - Они, и правда, так опасны? - спросила София.
  - Опасны, госпожа.
   Ей хотелось немного отвлечься от своих ночных тревог. Хотя бы разговором.
  - Капитан, скажите мне честно, эти солдаты, которыми вы командуете, они верны моему сыну?
  - Гвардейская когорта - без сомнения, моя госпожа, - капитан говорил так четко, что, казалось рубил каждое слово топором, - все как один опытные бойцы, и шли под командованием господина Александра уже много лет, а многие всадники знают его с детства.
  София кивнула. Конечно, даже подобные рекомендации не могли исключить возможность предательства или проявление трусости, но, тем не менее, слова Олгери обнадеживали.
  - А вы, капитан?
  Пару секунд он помедлил, видимо прикидывая, как понять ее вопрос. Потом медленно сказал:
  - Многие офицеры благодарят своих командиров, говоря, что без них остались бы простыми солдатами. Я же могу к этому добавить, что если бы не господин Александр, то я был бы еще и покойник. Причем не единожды. Надеюсь, госпожа простит меня за подобную откровенность.
  - Вам не за что извиняться, - София улыбнулась.
  А этот капитан не дурак. Не простой грубый солдафон. С одной стороны это хорошо. Но с другой... Возможно, безопаснее иметь на такой должности именно тупого солдафона.
  Она решила, что стоит донести свою новую мысль до Александра, хотя и сомневалась, что он ее послушает. Выше своих боевых товарищей он ценил, пожалуй, только империю и императора. Может этим рычагом и нужно воспользоваться для убеждения.
  Мужчины! Упрямые толстокожие глупцы. Даже самые любимые из них. Мудрая женщина всегда должна направлять силу мужчины в нужное русло, иначе он погубит себя и своих близких.
  Среди зубчатых вершин прибрежных скал вдруг выплыл огромный конический колосс, который когда-то так пугал молодую Софию. Ланпака, огромный вулкан, столетиями засыпающий пеплом все земли округ себя.
  - Какая большая гора, - произнес капитан Олгери, проследив взгляд Софии.
  - Это вулкан, - сказал она, - он всегда был активен, многие поколения людей и тракисов жили в страхе перед ним. Но извергся он только в день рождения Александра, и периодически извергал огонь следующие два года. За это время он заметно подрос и загубил с десяток поселений.
  - Красный великан, - кивнул Олгери, - я слышал эту историю. "Извергся огонь в день, когда появился на свет наследник Экремона". Говорят, то было Божие знамение.
  - Да, люди так говорят. А еще они говорят, что здесь живут драконы и демоны. Вы в это верите?
  - Не верю, госпожа. Как и в знамения.
  Слишком сообразительный. Не метит ли он в политику?
  София решила сменить тему и, заодно, проверить свои догадки:
  - Как вы оказались на службе у моего сына?
  - Я был сержантом, когда впервые оказался под началом господина, - ответил Олгери, - должен вас разочаровать, это совсем не увлекательная история. Годы труда, пота и крови.
  Он что-то скрывает.
  Она оценивающе посмотрела в его фактурное, изрытое морщинами и шрамами лицо. Он выглядел гораздо старше нее, хотя, насколько она знала, ему не больше сорока лет. Мужественный, сильный. Она решила, что если ей придется выуживать из него информацию с помощью близости, это будет не самая неприятная процедура. В свои годы она все еще была привлекательной женщиной, и пока могла позволить себе такой способ.
  Чего не сделаешь ради детей.
  - Вы хороший солдат, Пабло, - она намеренно назвала Олгери по имени, что бы он почувствовал, что между ними возможен не только формальный диалог, - продолжайте и дальше верно служить Александру.
  - Благодарю, госпожа, - произнес капитан и склонил голову.
  Поворачиваясь к нему спиной, она заметила, что он так и не поднял глаз. Возможно, боясь выдать своих чувств.
  Неужели, он догадался, к чему я клоню?
  София поняла, что ее снова заполняют тревожные мысли. Ей все это не нравилось. Не нравилось, что вокруг ее сына столько людей, которых она совершенно не знает. Возможно, природа ее опасений заключалась в том, что ее саму вырвали из привычного ей мира и поместили в окружение неизвестных людей.
  Возможно.
  Но так же она понимала, что если бы теперь они не направлялись в Гесус, ее бы это так не беспокоило. Эта дикая страна была слишком лакомым куском для очень многих. В том числе и для ее собственных коренных жителей. Их точно не стоит недооценивать. Михаил Экремон относился к тракисам с определенным уважением и, даже, понимаем, в то время как вся империя и весь Старый Свет считал и считает их дикарями.
  Весь следующий день София старалась не показываться на палубе. Александр большую часть времени проводил со своими офицерами. Они что-то обсуждали, тыча пальцами в карту. Казалось, их споры никогда не прекратятся.
  Снаружи поднялась сильная жара, и это еще больше убедило Софию оставаться в тени шатра, на прохладных простынях. Служанки шептались о своих глупостях, но среди обычной девичьей болтовни София уловила и тревожные разговоры. Девушки тоже боялись этой неизведанной страны. Без сомнения, они уже видели Ланпаку. Наверняка, раньше им не приходилось видеть вулканы, а этот был, возможно, самым большим в мире. Ходил так же слушок, что кто-то заметил дракона в небе над берегом. Что, якобы он вынырнул из вечерней мглы, разогнав крыльями туман и молнией пронесся, не дав себя разглядеть.
  Несомненно, суеверные плебеи поверят в какую угодно сказку, но София то понимала, о чем на самом деле они говорили. Мерзкие твари, властвующие в небе, когда заходит солнце. Мало кому удается спастись, если его накрывает черная тень.
  Дети Лота...
  Она содрогнулась, вспомнив мрачного декхенского бога и его слуг. Но не животных следует бояться имперскому наместнику. София подозревала, что главная проблема может возникнуть из-за странной, кровавой и мерзкой культуры тракисов. Настолько чуждой людям, что в каждом нормальном человеке она должна побудить ужас.
  Что бы уснуть, ей пришло выпить два бокала "Абедини".
  Утром ее разбудил Сын. Он был уже в парадном камзоле, аккуратно причесан. Глаза энергично блестели.
  - Мама, вставай, мы почти на месте.
  Она потерла слипающиеся веки.
  - Как? Уже?
  - Ночью мы поймали сильный попутный ветер. Одевайся. Я уже вижу Кефалай.
  Александр покинул ее закуток и вокруг Софии сразу же засуетились служанки. С помощью них она быстро умылась, обтерлась влажными полотенцами и оделась. Можно было слышать, как на палубе началась суета. В трюме заработали гребцы, и галера прибавила ходу. Со стороны носовой части корабля гремела ритмичная барабанная дробь, что бы задавать такт гребле.
  София, в окружении своих девиц, вышла из шатра. На корабле вдруг стало неимоверно тесно и душно. Солдаты и служащие все были на ногах, готовые к высадке. Слышались голоса Александра и капитана Олгери, отдающие приказы.
  Впереди маячили каменные строения Кефалайского порта. Помимо своей воли, София ощутила волнение, подступившее к животу.
  Снова этот город. Снова эта земля.
  Когда галера, наконец, причалила к доку, четыре из десяти кораблей уже разгружались. Оставшиеся пять нагоняли сзади. София заметила, что когда к борту подставили деревянный мостик, Александр выстроил впереди себя своих гвардейцев.
  Он осторожен. Старик Стефан постоянно твердил ему в свое время, что если не уверен в новой обстановке, лишняя осторожность не будет признаком трусости. Говорил Стефан, но слышен был голос Михаила.
  Солдаты, гремя латами, спустились по мостику. Теперь Софие было видно, что происходит на берегу. А на берегу их встречала немалая толпа горожан. Внимательным взглядом она мгновенно отметила немногочисленные темнокожие фигуры тракисов.
  Александр, легонько подтолкнул ее вперед, и она вместе с сыном ступила с борта корабля. Сделала первый шаг назад. Вернулась туда, где все началось. И только в этот момент она отчетливо поняла, что больше никогда не увидит ни Карин, ни Старый Свет.
  
  
  
  
  Глава 5. Нейт.
  
  Когда я говорю об этой стране, я не использую слово Грейленд, как говорят стиланцы, и так же не использую слово Гесус, на манер каринцев. Я называю эту землю Агоджарат, как называют ее сами декхены. Я делаю это из уважения к ее культуре и истории. Когда я попал туда впервые, мне сказали, что это очень не приветливое и опасное место. Природа здесь сурова, с ее постоянными извержениями вулканов, землетрясениями, бурями и пепельными ветрами. Мне сказали что народ, населяющий эту землю грубый, дикий и невежественный. Прошли годы, и теперь я в полной мере осознаю, насколько дики и невежественны были те, кто мне это говорил.
  Виконт Спантин
  "Тайны неизведанного запада"
  
  Дорога продолжала петлять между холмами, а временами проходила и через них. Каменный столб с указателем говорил о том, что Нейт шел в нужную сторону. Впрочем, он итак это знал. Места становились все более обжитыми, всюду были признаки деятельности декхенов и людей; пастухи гнали по травянистым склонам стада овец и туров, со всех сторон можно было видеть террасы рванных лоскутов возделываемых полей. Должно быть, на них выращивают рис. Встречались и гаумы, в том числе поселения колонистов людей. Последних Нейт обходил стороной. Кто знает, что на уме у этих бледнокожих чужеземцев.
  Он покинул лагерь паломников два дня назад и напоминанием об этой встрече у него был теперь лишь браслет из ониксовых шариков, который дала ему на хранение Алета.
  "Отыщи семью Канета. Эта вещь была ценна для него"- так сказала она, стоя над останками парня.
  Нейт еще не забыл тот страх. Тот ужас, который охватил его в миг, когда раздался пронзительный женский вопль: "чернокрылы!"
  Дети Лота все-таки явились за своей жатвой. Под утро, когда еще все спали. Непонятно, как они пробрались в лагерь и как смогли вытащить из палатки Канета. Но когда декхены, разбуженные криками, схватились за оружие и отогнали чудовищ, от парня уже почти ничего не осталось.
  "Он был слишком мягок и не осторожен"- изрек тогда Тонен. В этот момент Нейт был с ним согласен: мужчина не должен допустить смерти во сне от зубов хищника, пусть даже этот хищник посланец самого Лота. Такая смерть не приведет к достойному перерождению. Боги все видят и Боги справедливы.
  "Под стенами Вумонта разрослось большое поселение,- сказала Алета,- там осталась семья Канета..."
  Странная, необычная женщина. Она дала Нейту это ожерелье, довольно дорогое. Дала дорогую вещь тому, кому каждая монета была бы на вес золота. Она верила, что добро и честность одержат верх. Она поверила, что Нейт на это способен. Удивительная женщина.
  Нейт сжал в кулаке браслет. На нем действительно можно было неплохо заработать.
  В отдалении послышался звук шагов. Молодой декхен нырнул в ближайшие кусты и затаился. Больше он не даст застать себя врасплох. Через минуту на дороге показались вооруженные люди в зеленых накидках. Без сомнения, это были королевские солдаты. Нейт прикинул, что их не меньше тридцати, видимо дозорный патруль. У половины в руках были эти проклятые огненные палки. Все знали, что если бы не огненные палки, то люди никогда бы не одолели декхенов. Впереди колонны верхом на коне восседал командир отряда, закованный в железо. В руках у него была пика с небольшим флажком.
  Наверное, рыцарь...
  Отряд прошагал мимо, поднимая облако пыли. Что-то было в их непринужденной уверенности, с которой они маршировали. Они шли, будто по СВОЕЙ земле, на правах завоевателей. Это злило, поднимало волну гнева из самой глубины подсознания, от туда, куда ее семена посеяла ярость предков.
  Вскоре люди скрылись за холмами. Выждав еще немного, Нейт покинул свое убежище и вернулся на дорогу.
  -Люди,- прошептал он вслух, словно проклятие.
  Даже наемники несколько дней назад не вызвали у него таких эмоций. Но эти марширующие солдаты были живым олицетворением превосъодства одной расы над другой.
  Нейт продолжал двигаться до самого вечера, а когда начало темнеть, пробрался в очередное поселение, так же, как он поступал прошлой и позапрошлой ночью. Только теперь он прятался не в мельнице, а в сараях и старался проснуться до зари, что бы не быть обнаруженным.
  Лежа в темноте на охапке сена, он вновь пытался перебороть подступивший голод. Этим днем ему удалось перекусить ягодами по пути, а вот днем раньше он не ел совсем.
  Должно быть, я сильно исхудал. Захочет ли владыка Хеон брать на службу такого хиляка?
  Он привык спать урывками, что бы не пропустить восход. И вот, когда в щелях между досками начало светлеть, он встрепенулся и, подобрав свои пожитки, выскользнул наружу.
  Утренняя прохлада холодила кожу. С холмов спустились туманы, залив мутной дымкой долину. Нейт как можно скорее вышел из гаума и вернулся на дорогу.
  Новый день. Может, сегодня я доберусь до Вумонта?
  Примерно к полудню туманы, наконец, рассеялись. Их разогнал внезапно нахлынувший западный ветер. И ветер этот нес с собой пепел. Ни на Соленом берегу, ни в Темной Низине ничего подобного не было. Потому что там не было и вулканов. А этот пепел пришел с Кровавого хребта, над которым курились сразу пять вершин.
  Агоджарат - земля огня. Она недаром так называется.
  Нейт закашлял. У него не было ни шарфа, ни даже платка, что бы защитить нос и рот от пепла. А ветер то затихал, то вновь усиливался. Одинокий путник - беглец - брел по дороге, закрыв руками лицо. Впереди показались фигуры. Судя по одежде, это были декхены. Они носили соломенные даки, защищающие от непогоды голову и спину. Один торговец из Западного предела привез как-то на Соленый Берег такие головные уборы, но местные жители использовали от палящего зноя легкие конические шляпы, и тяжелые даки никто не покупал.
  Декхены увидели незнакомца и прервали свой разговор.
  Нейт, стараясь не выдавать своих опасений, шел дальше навстречу им. Декхенов было четверо, мужчины. Под их просторными хламидами и плащами запросто могло быть спрятано оружие. Нейт нащупал за пазухой свой сахан. Ему еще не приходилось никого убивать, но он знал, что рука его не дрогнет, если будет такая необходимость. Впрочем, пока ему везло. Десахилса слыла самой безопасной и спокойной провинцией во всем Агоджарате. Видимо, поэтому Нейт был до сих пор жив.
  -Мир твоим предкам,- произнес хриплым голосом один из мужчин.
  -Мир и твоим предкам,- ответил Нейт, не останавливаясь.
  Он чувствовал на себе их оценивающие взгляды. Если это грабители, сей час они, наверняка, прикидывают, стоит ли парень затраченных усилий и риска.
  -Проклятие Лота пришло в наши земли,- снова заговорил мужчина, когда Нейт уже поравнялся с ним,- этот ветер погубит урожай, если не утихнет.
  Нейт остановился и исподлобья осмотрел всю группу.
  Они просто хотят испытать меня. Понять, кто я и как со мной быть.
  В этот критический момент он почти не чувствовал страха, хотя и видел, что одна рука каждого из мужчин покоится под одеждой, будто сжимая рукоять клинка.
  Глаза декхенов без стеснения, неторопливо осматривали его. Нейт ждал. Он чувствовал, что не стоит поворачиваться к ним спиной, пока они не примут решения. Наконец мужчина, который говорил, слегка улыбнулся углом рта и, как будто расслабился. Остальные мгновенно потеряли интерес к незнакомцу и отвернулись.
  Нейт медленно развернулся и пошел дальше, изо всех сил сохраняя ровный шаг. Мышцы на спине напряглись, готовые принять удар, но он уже знал: его отпустили с миром.
  В конце концов, не много пользы грабителю от такого оборванца, как я.
  Если бы они напали, что я смог бы сделать?
  Трудно было избавиться от этой мысли. Нет, декхены не боялись смерти.
  Мату тхога ча. Смерть - это дверь, переход от одного состояния к другому. Но вот КАК умереть - это был главный вопрос для каждого декхена. Наряду с тем, как прожить жизнь. Если бы эти мужчины напали на него, он должен был убить хотя бы одного. Отправить его недостойную душу с царство Лота, а самому переродиться в достойном обличие.
  Да, он был молод и быстр. Ему удавалось пронзить рыбу куфу острой палкой прямо в воде, он умело пользовался пращей, а еще неплохо показывал себя в драках с соседскими парнями. Но вот биться на клинках ему не доводилось...
  В течение дня стало еще холоднее. Может из-за ветра, который все никак не утихал, а может из-за того, что Нейт неуклонно двигался на север. Климат быстро менялся. Лиственных деревьев становилось все меньше, а их место занимали хвойные: сосны, кедры, ели. Крестьяне, встречавшиеся ему, были молчаливы и торопились по своим делам. Он заметил, как они стараются накрыть свои поля чем-то вроде низких шатров, для защиты от пепельного ветра.
  Ночь он встретил у каменного моста, перекинутого через широкую реку.
  Тот ли это мост, что я видел на карте?
  Нейт вспомнил, как торговец из Западного Предела заплыл к их деревне. Ему каким-то образом удалось проскользнуть мимо морского патруля на свой лодке. Он вез с собой бронзовые и железные орудия, меха, тяжелые даки. А еще у него была карта, нарисованная на телячьей коже.
  Когда же это было? Полгода назад?
  Нейт вычеканил в своей памяти каждый изгиб берега, каждый символ, каждое слово. Он знал, что эта карта была единственным способом найти нужный путь, когда он сбежит. Торговец поплыл дальше со своей картой, а Нейт нарисовал на песке все что запомнил. И рисовал почти каждый день, как только оставался один. Раз за разом он перерисовывал карту, что бы не забыть. И вот теперь это знание ему помогало
  Да, похоже, что это тот самый мост. Большой, каменный, и на вид, очень старый. Значит важный.
  Мост означал, что идти осталось недолго. Но заснуть ему так и не удалось - повсюду слышался волчий вой и Нейт в любой момент ожидал увидеть холодные хищные глаза в темноте. Словно он снова оказался в сырых болотах Темной Низины... Уже близился рассвет, когда со стороны Кровавого хребта что-то яростно громыхнуло и за деревьями заалело оранжевое зарево. Потом в небо поднялось гигантское черное облако, растягивающее свои объятия от горизонта до горизонта. Рассвет так и не наступил. Просто в какой-то момент стало чуть светлее, чем было.
  Наступило утро.
  Выбравшись из своего укрытия, Нейт перешел мост и продолжил путь. Ветер почти стих, но теперь пепел стал сыпаться с неба как снег. Снег. На Соленом берегу он выпадал всего два раза на памяти Нейта, выпадал ночью, а на утро уже таял. Но он слышал, что в северной части Агоджарата снега держались по четыре месяца в году.
   На дороге все чаще стали попадаться такие же путники как он, и многие шли в том же направлении. В основном это были крестьяне с повозками, набитыми продуктами, встречались конные, кто-то был побогаче, а кто-то победнее. Декхены и люди не слишком чурались друг друга, они, кончено старались держаться друг от друга подальше, но между ними не ощущалось особенной вражды. Для Нейта это выглядело очень странно. Зато теперь он точно знал, что Вумонт уже близко. Это придало сил, и он прибавил шагу. С правой стороны от дороги среди древесных верхушек замаячили стены замка. Нейт никогда не видел раньше замков, но это строение ни чем иным быть не могло: высокие деревянные стены с башнями по углам и с еще более высокой каменной башней в центре. Но это был не Вумонт, нет. Судя по рассказам, цитадель Велитов должна была быть куда величественней, да и декхены, по большей части проходили мимо. Показался еще один отряд королевских солдат. Но на этот раз Нейт не прятался, да и другие путники не обращали на них никакого внимания.
  - Юноша... - Послышался сиплый старческий голос из-за спины.
  Нейт обернулся и увидел перед собой два блеклых слепых глаза. Дрожащие руки суетливо шарили перед собой, надеясь нащупать хоть что-то кроме воздуха. Внезапно стало понятно, что старик окликает не именно его, а хоть кого-нибудь, кто окажется рядом.
  Как жалко и немощно выглядел он. Но все же, старость заслуживала уважения. Тот, кто решился дожить до старости, имел больше возможностей совершать Поступки, чем тот, кто выбрал свою смерть в молодости. Правило Пурано Будхи.
  - Почтенный. - Нейт подхватил незнакомца под руку.
  - В проводнике я не нуждаюсь, - проскрипел старик, - по этой дороге я брожу уже шестьдесят зим и шестьдесят лет.
  - Чем я могу помочь? - обычай требовал предложить помощь любому пожилому декхену.
  - Я чувствую вкус пепла, - сказал старик, - он мне грезится, или снова пошел черный дождь?
  Нейт посмотрел, как с неба плавно опускаются хлопья пепла, окрашивая леса и поля в серый цвет.
  - Да, почтенный. Идет черный дождь.
  - И вновь мы прокляты, - как в трансе вещал старик, - огненные горы обрушивают на нас свой гнев.
  Нейт припомнил, что, все-таки, пару раз и на Соленый берег приходили пепельные ветра. Декхены в первобытном страхе молили Солнце и Луну разогнать серую пелену с небес. Похоже, что в Десахилсе такое случается часто.
  - Ступай, - проскрежетал старик и остановился.
  Нейт в нерешительности потоптался на месте. Остальные путники на дороге лишь обходили по сторонам странного старика, который теперь слепо взирал в небеса. Некоторые легонько кланялись ему, проходя мимо. Нейт решил, что и ему пора идти дальше.
  Был уже разгар дня, когда впереди между высокими соснами показались каменные стены, возвышающиеся над россыпью крестьянских домов и, залитых водой, рисовых полей. Тут и там возвышались мельницы, дымились кузницы. Со стороны поселения доносились голоса людей и декхенов, мычали туры, блеяли овцы, гавкали собаки, доносился звон молота стучащего по наковальне. В нос ударил запах сена и навоза.
  У Нейта едва сердце не вырвалось из груди.
  Я дошел!
  Над поселением доминировал мощный замок, представляющий из себя несколько ярусов высоких земляных валов и каменных стен. За стенами виднелись внутренние постройки. На ветру реяли знамена - один со знаком солнца и четырех лун, а другой с золотой стиланской короной.
  Боги, я дошел!
  Исхудалый, босой, завернутый в грязное рванье, Нейт принялся пробираться через поселение в сторону ворот. Выглядел он, должно быть, как те нищие и калеки, сидевшие у обочин дороги. Нейт с презрением смотрел на них. Не престало декхенам так унижаться. Добрая смерть исправила бы дело.
  Нет, я не нищий, и не раб. Я свободный декхен.
  Под стенами замка толпа сгущалась. Казалось, что все люди и декхены стремятся попасть туда. А с неба все так же сыпался пепел и вокруг все шептались о дурных знамениях и проклятиях. Нейт посмотрел на запад: над Кровавым хребтом словно нависла черная туча.
  Придут ли этой ночью дети Лота за своей жатвой?
  Нейт все дальше вклинивался в толпу, но ворота цитадели были закрыты и декхены с людьми, словно волны разбивались об эту стену. Стражники с копьями и щитами оттеняли всех в стороны.
  - Что происходит? - спросил Нейт у рядом стоящей женщины, закрывающей свое лицо шарфом.
  - Сегодня владыка Велит принимает прошения, - глухо отвечала она, - собрался народ со всей окрестности.
  Нейт почувствовал, как сердце его ускоряет свой темп. Это именно тот день!
  А в душном воздухе толпу неторопливо засыпало черным снегом, и весь мир стремительно терял цвет.
  - Дорогу владыке! - послышался громкий возглас. Множество голов разом повернулись в одну сторону.
  На дороге, примыкающей к главному тракту, появились всадники, довольно большой отряд. Передний всадник нес знамя дома Велит. Толпа почтительно расступалась перед отрядом. Нейт принялся лихорадочно искать глазами того, кому желал служить. Вот с ним поравнялся знаменосец в ритуальной костяной маске, следующий был, вероятно, бхал, дальше еще воины, бхалы или гвардейцы. Кто-то бил в барабан. На нескольких лошадях, вместо всадников были навалены мохнатые бурые туши. Под ногами лошадей сновали собаки. Стало понятно, что отряд возвращается с охоты.
  Вот он!
  Владыка Хеон Велит, величественно восседая в седле проплывал через толпу, словно по морю на корабле. Подданные встречали его в смиренном молчании. Внутри у Нейта все кипело. Он не знал, что ему делать. Вот он, тот самый, к кому он так долго шел. Гордый и неколебимый, в прекрасных доспехах из кости и метала, но с непокрытой головой, что бы все могли узнать его. И сей час он скроется за воротами. А те закроются... И что дальше? Не выдержав, Нейт вырвался из толпы и в мгновения ока оказался рядом с Хеоном.
  - Господин! - воскликнул он, не понимая, что творит.
  Стражники владыки от неожиданности подняли на дыбы своих коней и обнажили клинки. Сам же Хеон Велит, будто и не заметил появления Нейта.
  - Господин, выслушайте меня, - снова закричал Нейт, пока у него еще было время, но в тот же момент в плечо ударили копыта и он повалился в грязь. К груди его был приставлено острие копья. А перед глазами стояло только разъяренное лицо воина.
  -Назад, чернь, - проскрежетал он.
  Нейт, торопливо попятился, поняв, наконец, свою глупость. Воин, убедившись, что больше ничто не угрожает его господину, присоединился к отряду. Хеон Велит, даже не повернув голову, невозмутимо двигался в воротам замка.
  -Владыка примет просителей очень скоро, - бросил один из бхалов, замыкающих шествие.
  Теперь, обвалявшись в грязи, смешанной с пеплом, Нейт стал окончательно похож на простого оборванца. Кому нужно на службе такое ничтожество. Все же, Нейт был еще полон решимости. Он чувствовал, что у него есть шанс, хоть вокруг себя и слышал сдавленные смешки.
  Пусть. Я не просто так проделал этот пусть. Пусть смеются.
  Ждать, и в самом деле, пришлось не долго. Народ еще с получасу потоптался у земляных валов замка, а потом ворота медленно раскрылись. Стражники, как могли, предотвращали давку, контролируя проход внутрь, поэтому процесс оказался долгим. От нетерпения Нейт начал потеть. Пот на лице смешался с пылью и пеплом, образовав грязную маску.
  Сколько раз я представлял себе в воображении этот момент, но не мог подумать, что буду так жалко выглядеть. Главный момент моей жизни! Средоточие всего. Итог всех прожитых лет. Здесь и сей час. Либо достойная жизнь, либо ничего.
   Он знал, что если потерпит неудачу, то назад уже не вернется. Просто не сможет. И дело не в имперских патрулях, не в угрозе быть проданным в рабство. Нет. Он не сможет после всего этого посмотреть в глаза родным. Единственное о чем он сей час жалел, что нож сахан окажется оторван от семьи. Священный нож, память о том, кто заслужил бессмертие.
  Я должен справиться. ДОЛЖЕН!
  Вот и он подошел к огромному прямоугольному проходу - настоящему тоннелю, проходящему под земляным валом. А на другом конце открывался просторный внутренний двор, уже достаточно заполненный шевелящейся и бормочущей толпой. Нейт вклинился как можно ближе к внутреннему краю толпы, что бы видеть все происходящее. Прямо напротив входа на деревянном помосте восседал Хеон Велит. Его кресло было сделано из дерева, кожи и костей. Подлокотники были украшены черепами его врагов. Поверх доспехов на нем был синий регас с вышитыми серебряными узорами. Перед помостом был расчищен небольшой круг, куда должен был ступить проситель. По правую руку от Хеона Велита стоял пожилой декхен, его темная кожа была сморщенной и иссохшей, прямо как у жителей Соленого Берега. Держался он с таким достоинством, что было понятно - это значимая персона. По левую руку и чуть ниже располагался еще один важный декхен. У этого в руках были какие - то бумаги. Рядом с ним держался молодой парень с пером и чернилами. Декхен с бумагами отдавал какие-то приказы окружающим. Похоже, это был распорядитель. Голос владыки. У самого подножия и позади помоста группками толпились замковые бхалы в доспехах и при оружии. По всему двору тут и там рассредоточились гвардейцы в полной готовности. В воздухе, пропахшем нечистотами, сыростью и пеплом, чувствовалось звонкое напряжение. Нетерпение. Но Нейт решил больше не делать глупостей.
  Теперь я должен играть по правилам.
  - Народ Десахилсы и Западного Предела! - громко сказал декхен распорядитель.
  Почти одновременно с ним заговорил человек, которого Нейт до этого не заметил. Похоже, что человек переводил все на стиланский язык для присутствующих людей.
  Обратив внимание на этот факт, Нейт внимательнее осмотрелся и заметил вокруг людей, являвшихся, судя по всему важными служащими. Это были представители Стиланского королевства.
  Ну конечно, люди должны все контролировать...
  Распорядитель продолжал:
  - Перед вами владыка Хеон из дома Велитов, властитель Вумонта, лорд - наместник герцога Грейлендского и Его величества Эдуарда Шестого, - он негромко откашлялся, дал тихие указания своему помощнику и снова заговорил, - пусть первыми выйдут те, кто желает получить уплату или имеет претензию.
  После небольшого промедления в центр очищенного круга вышел низкорослый декхен в светлом плаще. По его торопливый прерывистым движениям можно было сделать вывод, что он сильно нервничает. Декхен, не представившись, быстро вывалил из тряпья какие-то черепки и осколки серого цвета.
  - Что это? - спросил Хеон Велит.
  Нейт впервые услышал его голос и удивился, его силе и спокойствию. Но в нем слышались еще и металлические холодные нотки. Голос выражал недовольство своего хозяина.
  - Это осколки яйца чернокрыла, - заявил декхен, - даже двух яиц, владыка.
  - Ты желаешь представиться? - спросил распорядитель.
  - Уже не нужно, - произнес Хеон, когда декхен хотел было что-то сказать, - почему ты принес осколки вместо целых яиц?
  - Они сломались в пути, владыка.
  Какое-то время все молчали. Хеон Велит, казалось о чем то думал. Потом он сделал короткий знак рукой и откуда-то сбоку выбежал декхен, по виду охотник, завернутый в шкуры и невыделанную кожу. Он склонился над черепками и принялся их осматривать. Затем поднялся и сказал обращаясь к Хеону:
  - Да, это были яйца чернокрыла.
  - Значит, тот-кто-не-назвал-своего-имени заслуживает награды? - лицо владыки оставалось каменно бездвижным. Все это походило на ритуал. Как будто каждый отыгрывал свою роль.
  - Заслуживает, только если вам нужны старые осколки, - сказал охотник, - детеныши чернокрылов вылупились из этих яиц и довольно давно.
  -Детенышей я убил! - быстро вставил декхен, принесший осколки.
  В толпе вокруг послышался гул негодования.
  - Ты, не назвавший своего имени, желал обмануть меня?
  - Нет, мой владыка, что вы! Я не знал... - это был уже просто лепет, в который никто не смог бы поверить.
  Нейт покачал головой.
  Хеон Велит, больше не желая тратить на лжеца свое время, коротки кивнул распорядителю. Тот объявил:
  - Солгавший владыке будет наказан. Тебе отрубят большие пальцы на обоих руках.
  В круг ворвались два гвардейца и потащили несчастного через толпу. Тот даже не пытался сопротивляться, а только бормотал, что-то про бедность, семью и детей. Но толпа проводила его лишь шумом и свистом, так и не выслушав.
  Гомон еще не утих, а в круг вышел следующий. Этот представился. Он принес целое яйцо чернокрыла. Охотник, осмотрев его, подтвердил, что здесь нет обмана. За яйцо было уплачено положенные пять серебряных монет.
  - Кто-то еще? - громко спросил распорядитель.
  Из толпы появился декхен, весь в черном, в черной маске, с двумя клинкам на поясе - большим железным тесаком и широким костяным кинжалом. Он тащил на спине огромный мешок, побуревший снизу от запекшейся крови. Декхен дошел до середины круга, положил свою ношу у ног и выпрямился, не произнося ни слова. Народ вокруг притих. Кое-где слышались перешептывания.
  - Как твое имя? - спросил распорядитель.
  - Мерту.
  Смерть!
  Зловещее слово тяжелым звоном повисло над двором замка.
  -Мерту, - задумчиво повторил Хеон Велит, - кто-то говорит, что ты служишь Лоту... Но содержимое твоего мешка говорит об обратном, полагаю.
  Вместо ответа, странный декхен выдернул мешок, и на земле остались две черные безобразные головы, измазанные кровью.
  Толпа суеверно выдохнула и отхлынула во все стороны. Нейт с любопытством разглядывал зловещие диковинки. Чернокрылов ему раньше не приходилось видеть. Зато слышал он о них достаточно. Головы были размером с лошадиные, должно быть звери были большими и сильными. Даже со своего места Нейт видел сотни острых желтых зубов в широких пастях. Как этот декхен мог в одиночку убить двух чернокрылов?
  И тут его словно ударило молнией: это был тот самый молчаливый проводник наемников людей, что двигались к Кровавому Хребту.
  Но как? КАК?
  Где его спутники люди? Как он умудрился так быстро оказаться в Вумонте? Да, он наверняка был верхом, но до Кровавого Хребта путь не близкий, если только он не убил этих чернокрылов по пути.
  В голову Нейту закралось осознание, того, что произошло после той встречи на дороге. Декхен по имени Мерту убил людей и забрал трофеи.
  Нейт прикусил губу.
  Об этом стоит молчать.
  Тем временем охотник осматривал головы, хотя итак было понятно, что никакого обмана здесь нет - головы были настоящие. Так он и объявил своему владыке: настоящие, погибли несколько дней назад.
  Получив свои деньги - увесистый мешок с серебром - Мерту вышел из круга и мгновенно растворился в толпе. Нейт не мог понять почему, но его сильно заинтересовал этот декхен. Проводник, охотник, убийца. Он так и не показал своего лица. Здесь, в Десахилсе все еще сильно право анонимности. Может быть, и за него самого назначена награда?
  Нет, лучше даже не думать об этом. Оно того не стоит.
  Тем временем в круге стояла пожилая женщина, закутанная в серый плащ, длинные полы которого тянулись за ней по земле. Нейт прислушался.
  - ...Он верно служил вам и вашему дому, по мере своих сил. И хоть прошло уже больше года, я не могу отпустить скорбь по моему сыну. Меня гложет горе и чувство неудовлетворенности, потому что я не слышала, что бы господин моего сына Хеон Велит отдал Долг его памяти.
  Со всех сторон люди согласно закивали. Послышались сочувствующие реплики. Владыка Хеон терпеливо дослушал, пока женщина заговорит, а потом, призвав народ к тишине, встал.
  - Эта женщина говорит правду, я помню ее сына и помню его верность, - он вытащил из-за пояса свой нож сахан, - я отдам свой долг согласно традиции, что бы почтить память воина. Вы все станете этому свидетелями, и пусть Боги видят это.
  Хеон Велит легким но резким движением порезал себе руку выше запястья и показал всем рану.
  - Подойди ближе, - велел он женщине.
  Та в благоговейном почтении повиновалась, не задумываясь. Владыка приложил свою кровоточащую руку к ее лбу.
  - Марека абара, - произнес он.
  - МАРЕКА АБАРА! - хором отозвалась толпа.
  Нейт слышал об этой традиции. Правильной, старинной традиции. Но там где он родился и вырос, об этом уже почти забыли. Ходаберы не хотели отдавать кровавый долг тем, кто им служит.
  После женщины вышла целая группа охотников людей с головой чернокрыла. Когда они удалились со своим серебром, распорядитель объявил, сто дальше пойдут просители. Люди и декхены выходили один за другим. Одни просили денег, другие риса для своих детей, у кого-то развалилась старая лачуга, а кто-то требовал справедливости в спорах с соседями. Нейт обратил внимание, что Хеон Велит никому не сказал "нет", даже людям. Хоть чем-то, но помогал. Это вселяло надежду. Хотя его собственная просьба была необычная. Наконец, собравшись с духом, он решительно ступил вперед и оказался в центре круга, прямо перед владыкой. На него разом навалились весь страх и нерешительность, от чего колени ослабели и едва не подогнулись. Множество глаз обращенных на него лишь усугубляли положение. В своих жалких лохмотьях он казался сам себе голым и ничтожным перед Хеоном Велитом.
  - Ты желаешь назвать свое имя? - спросил распорядитель.
  Солгавший владыке будет наказан.
  Немного помедлив, Нейт произнес:
  - Никхал сын Камала.
  Вот оно. Теперь либо все, либо ничего.
  Сердце оглушительно билось, в ушах шумела кровь, заглушая даже ропот вокруг. Нейт медлил. Владыка Хеон, видя это, первым задал вопрос, явно перебарывая раздражение:
  - Чего ты хочешь?
  - Я хочу служить вам, владыка.
  - Служить? - У Хеона удивленно приподнялась тяжелая бровь, - и какого рода службу ты можешь предложить мне?
  - Какую угодно, - Нейт почувствовал насколько нелепо он выглядит, говоря это, грязный изнеможенный, завернутый в рваное тряпье.
  И все же он стоял твердо на ногах и смотрел в глаза владыке. Руки его, помимо воли, сжались в кулаки.
  - У меня каждый человек на счету, Никхал сын Камала. В прежние времена я был бы рад любому добровольцу, желающему служить в моем войске. Но теперь у меня есть только моя избранная гвардия и верные бхалы. Ты не можешь просто так вступить в эти ряды, юноша.
  Нейт упрямо стиснул зубы.
  - Я готов к любой службе.
  Хеон вздохнул. Он повернулся к пожилому декхену, стоящему по правую руку от него:
  - Силон, в Вумонте требуются слуги или работники?
  - Уже не требуются, владыка. Герцог Ленгтон прислал группу работников.
  Кивнув, Хеон обратился к одному из воинов, стоящих у его помоста:
  - Доблестный Кайлет, у всех ли из наших бхалов имеются оруженосцы?
  - Мы давно не бились и оруженосцы давно не умирали, владыка, - ответил Кайлет сиплым голосом и презрительно посмотрел на Нейта, - но в любом случае, простолюдин не может быть учеником бхала и не может стать бхалом.
  Хеон Велит, дослушав своего человека, снова обратился к Нейту:
  - Как видишь, юноша, у меня нет такой службы, на которую я мог бы тебя взять.
  Нейт, не зная, что сказать, продолжал стоять на месте, скрежеща зубами.
  - Покинь круг, - велел распорядитель.
  - Стойте, - вдруг сказал Нейт, помимо своей воли. Он не знал, зачем это делает, но чувствовал, что так надо, - у меня есть вещь, принадлежавшая одному декхену. Я обещал отдать ее его родным. Могу ли я сделать это сей час, пока меня слышит много людей?
  Глаза Хеона Велита прищурились в легкой заинтересованности. Он медленно кивнул. Нейт повернулся к толпе и громко сказал:
  - Есть ли здесь кто-то, кто знал Канета, что отправился в паломничество вместе со служительницей Алетой?
  В толпе зашептались, зашевелились и вот вперед почти выскочила маленькая женщина в платке, из-под которого торчали взъерошенные волосы.
  - Я его жена и мать его детей, - воскликнула она, - что с ним?
  - Он умер, - сказал Нейон, - его забрали слуги Лота. Я обещал, что передам вот это.
  Он достал из сумки ожерелье, за которое мог бы купить новую одежду, вдоволь еды и оружие. Женщина, на удивление спокойно приняла вещь своего покойного мужа, судорожными движениями спрятала ее в складках одежды и еле слышно прошептала слова благодарности.
  - Пусть Боги дадут ему еще один шанс, - тихо сказал Нейт, как подобает в подобных случаях.
  - Это все? - спросил Хеон.
  Нейт кивнул, заметив, что владыка делает едва заметный жест рукой своему распорядителю. Тот, увидев это, громко сказал:
  - Пусть выйдет следующий проситель.
  Ничего не видя и не слыша, Нейт зашагал прочь, расталкивая толпу. Теперь его здесь ничего не удерживало. Он вспомнил, что гордые бхалы убивали сами себя, когда терпели поражение. Униженный и разбитый, Нейт решил, что это для него сей час не самый худший выбор. В любом случае, скорее всего, он вскоре умрет, если не будет просить милостыню. А этого он делать не станет.
  Шатаясь, он подошел к воротам и рухнул на основание земляного вала, желая что бы пепел засыпал его с головой. Весь мир вокруг потерял звук и краски. Все было как в тумане. Рядом появилась фигура гвардейца, сторожившего ворота. Его грубый голо что-то говорил Нейту, велел убраться, должно быть. Потом рядом с гвардейцем появилась еще одна фигура. Они перемолвились несколькими словами. Гвардеец исчез, а вторая фигура склонилась над Нейтом.
  - Эй... Эй, ты меня слышишь? Парень, вставай.
  Нейт, не понимая, зачем его теперь тревожат, лениво поднялся на ноги и позволил незнакомцу увлечь за собой. Ему было все равно, что теперь с ним будет.
  Все зря. Я подвел свою семью.
  Вместе они вышли из замка, побродили вдоль вала, между крестьянскими домами и хозяйственными постройками, пока не оказались возле небольшого строения, с виду похожего на склад. Незнакомец открыл дверь и впихнул туда Нейта.
  Помещение было тесное, заваленное мешками, коробками, различными инструментами и прочим хламом. Незнакомец зажег масляную лампу, его острое угловатое лицо высветилось из полумрака. Умные глаза сверкнули в огоньке лампового фитиля.
  - Тебя зовут Никхал, да?
  Меня зовут Нейт сын Сейна.
  Ответом был только усталый кивок.
  - Послушай меня, Никхал, не знаю почему, но владыка Хеон решил оставить тебя при себе. Как только ты ушел, мне подали знак найти тебя и спрятать.
  - Но... почему тогда...
  - Почему при всех тебя отослали прочь? За всей этой глупой церемонией наблюдает проклятый жирный барон, глаза и уши герцога. Он знает, что пару дней назад нам привели работников людей, бывших заключенных. Это лишние голодные рты для нас, к тому же люди, но владыка не может отказать герцогу, мы должны оставить их у себя и платить жалование.
  Нейт медленно начал понимать происходящее и почувствовал, как сердце ускоряет свой темп. Незнакомец продолжал:
  - Думаю, владыка прикажет избавиться от пары этих висельников людей и освободит для тебя подходящее место. Но пусть совесть не гложет тебя, эти ублюдки были заключенными и случайно попали под милость короля. Их все равно ждала только плаха. Они не достойны служить Хеону Велиту.
  - А я, значит, достоин? - осторожно спросил Нейт.
  - Владыка что-то увидел в тебе, - пожал плечами незнакомец, - а теперь сиди тихо, я принесу другую одежду, потом побрею тебе голову, что бы в замке тебя не узнали. Зря ты сказал свое имя, но не думаю, что бы кто-то его запомнил, тем более жирдяй барон.
  Когда Нейт остался один, к нему пришла странная навязчивая мысль. Это ожерелье. Алета... Все не просто так. Она могла бы сама отдать ценную вещь семье Канета, но поручила это Нейту. Почему? Не потому ли ,что знала, как этот поступок оценит Хеон Велит? Честный, справедливый, благородный Хеон Велит.
  Спасибо тебе, Алета. Спасибо и тебе, Канет.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"