Аннотация: Кто сказал Greenpeace? Нету здесь никакого Гринписа! Не поддавайтесь иллюзии. почетное 29-е место на БД-5
Я пробираюсь через заросли колючего кустарника. Под ногами хлюпает грязь. Свет фонарей за спиной скользит по ветвям. Скатываюсь по склону к реке. Где-то здесь должно лежать бревно - единственный переход на другой берег.
В пяти метрах справа что-то чернеет. Бегу туда. Вот оно, родимое! Встаю на скользкую поверхность дерева. Продвигаюсь мелкими шажками. Свет фонаря бежит по поверхности воды. Соскользнув, цепляюсь за бревно руками. Луч света проходит над головой. Наверх забираться рискованно, дальше передвигаюсь на руках.
Нащупываю ногой берег. Все, почти свободен. Надо еще бревно попробовать сбросить в воду. Хватаюсь за ствол и пытаюсь поднять. Не получается. Ладно, черт с ним.
* * *
Эту берлогу мы вырыли еще детьми. Играли в медведей. Никогда бы не подумал, что убежище пригодится во взрослом мире. Тепло и безопасно.
Здесь еще зарыт перочинный нож. Без света ничего не видно. Фонарик бы пригодился не меньше ножа. А глаза уже слипаются. В темноте не сразу понимаешь, что они закрыты.
С трудом поднимаюсь и выглядываю из убежища. Меня встречает тишина. Едва ли они возьмутся перебираться на эту сторону.
Да, но веток для прикрытия собрать нужно.
Невиданная удача! Рядом повалена молодая береза. Просто втащить на вход - и все.
Хотя - стоп! Совсем мозги выключаются после трех суток бодрствования. Если будут искать, то под дерево заглянут в первую очередь. А вот дверь от "Жигулей" подойдет. И как её сюда занесло?
Так. Я, наверное, заснул. Такое бывает от недосыпа: кажется, будто не спишь, а на самом деле только что отключался минут на тридцать. Хватаю дверь и тащу к норе. Даже травой накрывать не буду. Ну, не будут же они под каждый камень заглядывать!
* * *
В малюсеньких дырочках на входе брезжит свет. И сколько же я проспал? Ох, голова-то разболелась! И зеленые круги пульсируют перед глазами.
Так. Нож. Разрываю землю возле себя. Ай, больно! Вот он, миленький. Что ж это я его не сложил? Ах, да! Умник маленький был. Типа, разложенный легче найти. Порежешься - не ошибешься. Ну да, ну да. Порезался - не ошибся.
Засунув нож в ботинок, чувствую себя намного уверенней. Но зеленые круги перед глазами и гул в ушах не дают сосредоточиться.
Приподнимаю дверь машины, выглядываю.
- Вылезай, вылезай, - раздается сзади грубый мужской голос.
Поворачиваю голову. Глаза слепит, не могу разглядеть, кто говорит.
- Я не вижу, - говорю я. - Ты кто?
- Я тот, кому ты можешь пригодиться. Руки подними.
Ну вот, - думаю. - Попал.
Поднимаю руки, показываю, что в них ничего нет.
- Хорошо. Так и вылезай.
Щурясь от яркого света, выбираюсь из убежища.
- Зря ты спать улегся, - говорит он. - Тебе же говорили, потерпеть.
- Сколько можно уже терпеть?
- Ну-ну, сколько? Двое суток? Трое? Ерунда. Я же неделю выдержал, и видишь - ничего. Теперь и не хочется уже.
Глаза привыкают к свету, и я уже могу разглядеть седобородого старика с ружьем в руках.
- Ну ладно, ладно, - говорит он. - Руки можешь опустить. Чего ты мне сделаешь такой...
- Могу в глаз засветить, например, - говорю я, но затекшие руки с удовольствием опускаю.
- Пошли. Потом разберемся, что с тобой делать.
Старик кивает мне за спину. Покорно разворачиваюсь и иду куда указано. Дуло ружья упирается мне в спину.
В ушах нарастает шум, будто от спускающегося самолета. Смотрю наверх. В небе кружит тварь, напоминающая морского ската.
Галлюцинации. С чего это?
- Что, сынок? Привиделось что, аль прислышалось? - ехидничает сзади старик. - А ты как думал? Нечего дрыхнуть было. И по лесам бегать не нужно. Отлежался бы спокойно.
- Не хочу я, отец, - говорю я.
- Почему же не хочешь? - спрашивает старик и останавливается. Это я чувствую по тому, что ствол ружья отлип от моей спины.
Поворачиваюсь, смотрю в налитые желтым светом глаза. Кожа салатного оттенка. Под ней отчетливо виден скелет. Я стал бы таким же, если бы не сбежал.
- Не я бы это был, отец. Уже не я.
- Да ты и теперь не ты. Иди давай дальше.
Вдруг старик настораживается.
- За тобой, - говорит он. - Гончая. Давай бегом.
- А чего бегом? Ты разве с ружья её не застрелишь?
- Ага. Охота мне из-за жида проблемы иметь.
Переходим на бег. Впереди уже виднеется деревянный домик. Гончая обучена хорошо. Натаскана на таких, как я, недотрансформеров. Без лишнего шума, без лая догоняет и бросается на голень.
Увернуться я не смог. Псина хватает меня за сапог и тут же с визгом отскакивает. Из пасти собаки хлещет кровь. Ах ты, гадина! Вцепилась в нож? Вот повезло-то! И борзую обезвредил, и ногу сохранил.
Добивать собаку жалко. Это существо мне - роднее всех в этом лесу. Даром, что на меня пущено.
* * *
У дома переходим на шаг.
- Так что со мной делать-то задумал? - спрашиваю я. - Зажарить и съесть?
- Зачем мне тебя есть?
- Ах, да. Тебе же и есть теперь не нужно. Так зачем же тогда?
- Награду за каждого такого обещают.
- Ну, и чего не сдашь?
- Ты иди. Слишком много спрашиваешь.
Мы заходим в сторожку. Нас встречает полумрак. Немного света проникает в маленькое окошко. В освещенном квадрате на полу сидит, опустив голову на колени, человек. Кости виднеются через сочно-зеленую кожу. Зрелый "утилизированный". Готовый бамбук.
- Видишь его? - спрашивает старик.
- Вижу, не слепой, - отвечаю я, и тут же осекаюсь. С моими галлюцинациями причудиться может что угодно.
- Ты не паясничай, это мой внук. Поможешь его посадить - так и быть, не сдам экологам.
Ох, и неприятное же это дело, сажать людей. Деревья - куда приятней. Те не орут, не извиваются и, тем более, не испражняются на тебя.
- Помогу, что делать-то, - пожимаю плечами.
- Молодец. Это правильно. Только приступать нужно прямо сейчас, а то он в пол корни пустит.
Ну, сейчас, так сейчас, - соглашаюсь я, несмотря на слабость в теле.
У меня сестра младшая из первых "сэкономленных" была. Еще в то время, когда трансформировали добровольно. Сначала довольная ходила. О сне и еде можно не беспокоиться. Потом как-то в себя ушла. Молчала и, почти всегда, на полу согнувшись, сидела. Воды иногда просила только. А потом вообще разговаривать перестала.
Подхожу как-то раз, трогаю её. А она твердая, как дерево! Постукал пальцем по спине. Оно и есть, дерево! Вот так вот сестренка корни прямо дома и пустила. Я после этого сразу съехал с квартиры. Не вырубать же родную сестру. Не приживется больше нигде.
Я тогда и не задумывался, что её поливать надо. Да и не сможет она расти из бетона. Земля нужна, что ни говори. Так и засохла, наверное. Вот вам и прогресс. Вот вам и экономия ресурсов.
- Эй, ты чего? - толкает меня в бок старик. - Заснул?
- Да сестру свою вспомнил.
- Потом повспоминаешь, - говорит он. - Давай вытаскивать на улицу.
Берем зеленого подмышки. Я под правую руку, дед - под левую. Существо начинает вырываться. Дед держит крепко, а вот у меня силенок маловато. Чуть не вырывается саженец. Кое-как выволакиваем его во двор.
Там нас ждет уже готовая неглубокая яма. Бамбук завывает во все горло и брыкается ногами. Бросаем извивающееся тело в яму. Человек тут же встает на четвереньки. Изо рта у него вырывается желчь. Не желтая, как у людей, а с краснотой. Рвет его недолго, но обильно. После чего мы подходим к нему и аккуратно за плечи пытаемся посадить на корточки. Саженец размахивает руками. Старик, получив хорошую оплеуху, падает на землю. Хватаю обе руки зеленого. Меня подбрасывает в воздух и шлепает об землю. Снова поднимает.
Дед приходит в себя и заваливает внука на спину. Тот толкает нас ногами так, что мы оба оказываемся на земле.
Когда встаю, вижу, что саженец сам уселся в яме на корточки и готов к посадке.
Смотрю на старика. Тот показывает на две тачки с землей возле дома. Киваю и беру одну из них. Заходим с разных сторон к яме и разом опрокидываем из тачек землю.
Бамбук снова начинает кричать и размахивать руками. Хорошо, ногами не машет, а то заново пришлось бы землю закидывать. Хватаем лопаты и закапываем "сэкономленного" по пояс.
Старик вытирает пот со лба и говорит:
- Ну, спасибо тебе. Полью уже сам. Можешь идти.
Вопросительно смотрю на него.
- А что ты еще хочешь? - спрашивает он. - Оставить тебя здесь я не могу. Сам знаешь, что мне за это будет. Так что катись на все четыре стороны, пока я не передумал.
Да уж, понимаю. Поместят в каменную камеру и оставят без почвы и воды.
А сестренка моя так и засохла, ни в чем не провинившись. Согласилась, дурочка, на этот проект. Чтоб вас, экологов! Жрать, видишь ли, станет нечего! Дышать нечем! И так все подохнем!
- Ты не ори тут, - говорит старик.
- Извини, - отвечаю. - Я думал, про себя говорю.
Он покачал головой.
- С тобой и не такое еще случится. Заснул - теперь мучайся всю жизнь.
- Да я-то, дед, помучаюсь лучше, чем деревом становиться.