Счастливые, но очень уставшие после бурной любви, они лежали молча в тени невысоких кустов. На пляже того небольшого островка, где Алэн впервые увидел Веронику, никого кроме них не было, и им было очень хорошо вдвоём. Вероника положила голову на плечо Алэна и так затихла, закрыв глаза. Мягкий шум морского прибоя, тихий, тёплый, обвевающий ветер, размеренное биение сердца Алэна, усыпили её, и она крепко заснула, улыбаясь и вздрагивая во сне. А он, не обращая внимания на онемевшую руку, боялся пошевелиться, чтобы не разбудить её.
До этого они долго плавали вдвоём, держась как можно ближе друг к другу. Только когда Алэн фотографировал Веронику, они ненадолго расставались. Их было много, этих снимков: то Вероника в окружении маленьких разноцветных коралловых рыбок, как будто в переливающемся облачке; то, протягивая руку к мурене, которая до половины высунувшись из расщелины, с нескрываемым любопытством следила за Вероникой и Алэном; а вот с большой морской звездой; то пытается потрогать небольшого спрута, который, пустившись наутёк, уже от ужаса выпустил чернильное облако. Ещё несколько снимков, сделанных Алэном, когда Вероника нос к носу столкнулась с молодой морской черепахой, лениво перебирающей в воде своими ластами и с пёстрой морской змеёй, грациозно проплывающей рядом; только акулы не было на этих снимках. Мако так и не появилась, пока они были в воде.
- Кофе с молоком, - думал, улыбаясь, Алэн, глядя на лежащую на его груди тонкую руку Вероники, - мой самый любимый цвет кофе. -
Он закрыл глаза и тоже задремал, прислушиваясь к лёгкому, мирному дыханию уснувшей женщины. Ему снился удивительный сон: акула, подвешенная на крюке на рыбном базаре; стая дельфинов, окружившая какой-то катер, и среди дельфинов дети, которых вытаскивают одного за другим из воды; какие-то огромные куполообразные дома под водой; незнакомый, странно одетый человек, внимательно разглядывающий старинное фамильное кольцо, то кольцо, которое Алэну дала Стэлла. Внезапно Вероника сильно вздрогнула, и Алэн сразу же очнулся.
- Какой странный сон, - сказала Вероника. Она села и, обхватив свои колени, смотрела в океан прямо перед собой.
- А что тебе приснилось? - спросил её Алэн, садясь рядом с ней и потирая затёкшую руку.
Вероника рассказала ему тот же сон, что приснился и ему.
- Никогда не думал, что такое может быть: мне приснилось тоже самое, - сказал он, - Я только в книжках читал, что такое бывает, но думал, что всё это выдумки. Надо же... -
Они замолчали и некоторое время просто сидели, тесно прижавшись друг к другу и смотря на белые пенистые волны, с громким шуршанием накатывающиеся на пляж.
- Послушай, Ника, - вдруг, несколько заикаясь от волнения, сказал Алэн, - я тебя очень люблю... . Подожди, подожди, подожди! Не отворачивайся! И не перебивай, я знаю, что говорю. Я знаю, что это тебя я ждал всю свою жизнь. Да, именно ждал! Выходи за меня замуж. Я очень хочу, чтобы мы всегда были вместе, чтобы мы никогда не расставались. Этот сон... да и вообще всё... . Нет, так просто такое не бывает! Не может быть! То, что ты мне рассказывала, то, что я тебе говорил, это ведь как Судьба. Мы не случайно встретились, и этот сон только лишнее подтверждение этому. Во всяком случае для меня - Да! -
- Я тебя тоже люблю, но мне кажется, что ты сумасшедший. Ты мне делаешь предложение, но мы ведь не знаем друг друга и к тому же я замужем, у меня есть обязательства перед мужем. -
- А разве мы сможем теперь жить порознь?! Ника! -
- Не знаю... Это всё так... так неожиданно, так быстро. Такое ощущение, что у нас совсем не осталось времени. Как будто есть только сегодня и всё. Мне почему-то страшно. Не знаю... .
- Не бойся, девочка моя, ничего не бойся. Я всегда буду с тобой. Ты подумай. Ну, что, что здесь знать то? Ты ведь не живёшь со своим мужем, Ника. Да, вы вместе, но разве это можно назвать жизнью? Ты же его не любишь. Ну, что? Ну, что ты рукой машешь, Ника? Я же правду говорю. Ну ладно раньше, когда ты никого не любила, тогда, наверное, можно и так. Но теперь, как ты сможешь жить с ним теперь, ведь ты любишь меня. Я это знаю. Я чувствую твою любовь каждой клеткой своего тела, каждым её ядрышком. Так почему тебе надо с ним оставаться?! Для чего?! Чтобы всё выглядело красиво и пристойно?! Чтобы достойно не прожить свою жизнь? Кому хорошо от этого? Ему? Тебе? Кому?! Вот гляди. -
Алэн встал, подошёл к своей сумке, достал оттуда чёрную коробочку и протянул её Веронике.
- Ты точно сумасшедший, - грустно улыбнулась Вероника, - ещё и кольцо приготовил.
- Кольцо, да, кольцо! Погляди на него внимательно... . Я знаю, у нас будут дети, много детей...
- Странное, - перебила его Вероника, - оно похоже на то кольцо, которое я видела во сне: два сердечка, рубиновое и изумрудное, форма какая необычная, наверное старинное... Тёплое... Как живое... Кажется, что оно дышит и сердечки бьются... Какие дети, Алэн? Ты ведь всё знаешь...
- Послушай, ты же это кольцо видела во сне? -
- Да, какой-то незнакомый человек, одетый как-то необычно, разглядывал точно такое же кольцо в свете лампы. Всё это происходило в кабинете, где за огромными окнами плавали разные рыбы... -
- Ну, да, мне снилось тоже самое. Я же говорю, такой сон неспроста. Это кольцо, оно тоже не простое. Оно исполняет желание. Не смейся. Я ещё не сошёл с ума. Когда два человека, любящих друг друга, соединяют свои души и сердца, и, если они не лгут, то загадывают, сколько детей они бы хотели иметь, и их желание всегда исполняется. Это не сказка, послушай. Я в это верю... - и Алэн слово в слово пересказал ей свой последний разговор с сестрой и всю историю кольца. Выслушав его, Вероника немного помолчала, качая головой, и тихо спросила:
- Так сколько бы ты хотел иметь от меня детей? -
- Послушай! - чуть не взорвался Алэн, - Разве можно детей считать?! Это же дети, де-ти! Не товар в магазине! Сколько Бог даст родить, столько и будет. Если ты любишь человека, ты ведь хочешь, чтобы у тебя от него были дети, а у них свои дети, а у тех свои... разве нет?
Алэн отвернулся от неё и, сощурив глаза, начал смотреть на воду, постепенно успокаиваясь.
- Обиделся. Прямо как ребёнок. А ведь он прав, - подумала Вероника, рассматривая кольцо, - какая разница сколько. Сколько будет, столько и будет. И какое странное кольцо: изумрудное сердечко наливается красным цветом, как кровью, а рубиновое зеленеет, как будто в него втекает чья-то душа. А может быть, это отражение света и тени так играет. Наверное отражение. -
Она лукаво посмотрела на Алэна и ещё раз спросила:
- А всё же, сколько бы ты хотел иметь от меня детей, Ал? -
- Ты прямо как моя сестра. Вы что, сговорились?! Сколько, сколько? Что вы пристаёте с этим вопросом? Ну, пусть будет восемь - это моё счастливое число, довольна? Четыре девочки и четыре мальчика, - Алэн повернулся и стал смотреть ей прямо в глаза.
Вероника улыбнулась, погладила его руку и шепнула:
- Восемь. Ты дурачок, Ал, я тебе не рыба икру метать. -
Потом встала и, закусив губу, сказала, протягивая кольцо Алэну:
- Надень.-
Он надел кольцо на её палец.
- Смотри, Алэн! - вскрикнула Вероника, разглядывая свою руку, отставленную несколько в сторону. - Оно как раз впору и сердечки поменяли цвет и стали ярче! -
- Вот видишь! - воскликнул он и удивлённо прошептал, - а я и сам не очень верил в то, что это правда.
Он захотел было обнять Веронику, но та, рассмеявшись, выскользнула из его рук и с криком: "Догоняй!" побежала к воде. Алэн бросился за ней следом, схватив свой фотоаппарат.
- Я буду фотографировать тебя в воде! Я поставлю его на автоспуск! Мы потом увидим всё! - крикнул он на бегу.
Он догнал её возле самого рифа; две сброшенные маски, плавно опустившись на неглубокое дно, начали отражать солнечные лучи, играющие в воде, освещая всё, что было над ними, а фотоаппарат, выскользнув из рук Алэна и, зацепившись за коралловый росток, начал с одинаковым промежутком фиксировать всё, что происходило вокруг.