Все присутствующие облачены в белое. Везде белый. Даже зал окрашен в светлые тона. Это благородный цвет.
Отзвучали мои речи, разносимые эхом в святом безмолвии, о том, как важно для всех нас это событие, ради которого мы собрались. В полной тишине зазвучали жуткие звуки органа. Эта мелодия страха всегда знаменует Начало. Большие массивные двери из светлого дерева с тяжёлым звуком были открыты парой слуг также в белом. И вошла она...
Невысокий рост, тихо стучащие острые каблучки, шуршащее и сверкающее белизной платье. Розовая тёплая кожа, сильно отличающаяся от показательно альбиноской нашей кожи, указывающей сегодня на наше превосходство, гулко бьющееся живое сердце, которое слышал, я уверен, каждый в этом зале, и испуганный взгляд. Дрожащее тело, покрытое мелкими нервными мурашками, и дрожащая аура, видимая абсолютно всем присутствующим и красноречиво говорящая об ужасе предоставленной сегодня жертвы. Она была так чиста, невинна и непорочна, что я на секунду задумался, задавая себе вопрос: а смогу ли я обескровить её? Смогу ли я хотя бы прикоснуться к ней? Смогу ли я остановиться, если мои клыки всё же сожмут мёртвой хваткой хищника её тонкую лебединую шею?
Я надеялся, что поборю сомнения в своей голове, но девушка шла так медленно, соблазняя многовековую страсть, что во мне с каждым её шагом просыпался древний голод, рвущий все оковы в одну секунду. Ведьма. Её кровь уже слабо представлялась мне на языке, сначала ласкающей вкусовые рецепторы, а затем стекающей по горлу. От предвкушения я едва не подавился слюной. Её походка, её дрожь, её страх невыносимо дразнили меня; я готов был в мгновение сорваться с места и наброситься на эту беззащитную антилопу, всё ещё одолеваемый слабой неуверенностью.
Моя жертва медленно близилась ко мне, явно пытаясь оттянуть неизбежный момент, и, думаю, вполне могла остановиться и даже убежать с криком, но позади неё с угрозой шипел провожатый, один из слуг, и заставлял её двигаться, почти не сбавляя темп. Я жадно разглядывал все открытые участки её тела и в какой-то момент, кажется, даже позволил себе плотоядно облизнуться. Заметив это, девушка, чьи каштановые волосы нарушали гармонию белого на её теле, едва не сбилась с шага. Я заметил, как в её глазах заблестели слёзы. Но на лице всё ещё старательно изображалось гордое смирение.
Я стоял на выступе, на уровень которого вела небольшая пологая лестница. Слуга остановился у её подножия, и моё лакомство, вынужденное теперь идти по ступеням с осознанием своей скорой кончины в одиночку, задрожало ещё сильнее, но мелкой амплитудой, будя аппетит у всех гостей церемонии. Её тонкие пальчики до побеления в страхе сжимали ткань пышного платья.
Она поднялась на мою платформу, и я чуть не облизнулся снова. Губы сохли от нетерпения вкусить сладостный и доселе запретный плод. Рядом с её появлением преобразовался другой слуга с красной бархатной подушкой в руках и моей драгоценной короной Императора Каинитов на ней. Девушке предстояло самой увенчать мою голову этим острым чёрным украшением, значимым для моего народа всё, но она лишь мимолетно взглянула на нашу главную реликвию, стоя прямо передо мной, и устремила молящий взгляд на меня, пытаясь, наверное, воззвать к моему милосердию или совести. Подносящий подушку зашипел, и она, вздрогнув, всё же решила выполнить свою первую обязанность. Повернувшись к молодому и ещё красноглазому парню, она с максимальной осторожностью взяла чёрное изваяние и вновь полностью обернулась на меня. Я чуть нагнулся вперёд, и дрожащие тонкие пальчики нерешительно разместили украшение на его законном месте. Я выпрямился, когда девушка опустила руки и снова вытянулась по струнке. Бермудские глаза были полны слёз отчаяния и смотрели на меня в ужасе.
Ведьма. Как же сладок запах её тела! Вся она пьянит и одурманивает, способная свести с ума. Мне уже не первая сотня лет, и, о, как же долго я ждал возможности снова почувствовать вкус испорченной пряной крови у себя на губах, во рту!.. Я никогда не понимал фразу "я долго ждал, значит, подожду ещё". Потому что если моё ожидание затянулось, то отложить момент не представляется возможным. Передо мной стоит совсем чистая, такая нежная, невыносимо покорная тьма, чей запах уже перекрыл мне все дыхательные пути.
Баал, как чертовски она хороша! Тёплая кожа, живое дыхание, горящее сердце и кипящая кровь. Нет сил больше ждать, я не удержался бы от соблазна, даже если бы захотел.
Я аккуратно коснулся пальцами её щеки, медленно погладил и опустил ладонь. Как приятно касаться её девственной красоты. Неспешно склонился сначала к девичьему испуганному личику, которое мгновенно зажмурило тёмно-зелёные глазки, лишь бы не видеть моего устрашающего аппетита, отражающегося прямо в моём голубом взгляде, затем, не касаясь, двинулся ниже.
- Леди, - тихо прошептал у самого её ушка, скользнул по воздуху к манящей открытой лебединой шее, пульсирующую жилку в которой я учуял ещё когда девушка была у дверей, - будет не больно, - пообещал.
Я мягко прильнул на секунду к желанной части губами, будто помечая свою территорию и отмечая свои права на всё её тело, а через пару мгновений уже осторожно пронзил своими острыми зубами будто папирусную кожу в самом лакомом месте. Из её маленького рта неосознанно прозвучал болезненный стон, который напомнил мне о забытом звере. Его имя - Голод.
Почувствовав божественный нектар на своём языке, я внезапно осознал, что был все эти века до безобразия ненасытен. Вот чего мне не хватало! Распробовав окончательно её наркотическую кровь, я отметил, что недостаточно силён. Мне не хватило силы воли, чтобы медленно смаковать победу, и я жадно поглощал её жизненные потоки за доли секунд.
Девушка пошатнулась, теряя силы, но я среагировал молниеносно: схватил за плечи и с диким рыком продолжил пить. Удерживать её маленькое тело было совсем не сложно.
Я чувствовал всё: от её тела до её души. Всё передавалось мне с этим напитком Богов. Когда крови в ней осталось совсем мало для жизни, я с большим трудом отстранился, запачкав струями красного свой белый костюм и её белое платье, и выпрямился. Я тут же отпустил жертву, и она изящным камнем, закатив глаза, свалилась без сознания на пол. Секунды, чтобы разглядеть и запомнить её, мне хватило. Тогда я поднял холодный взгляд на своих приближенных подданных и громко возвестил:
- Отсчёт новой эры каинитов начался.
Большой светлый зал со сводчатыми потолками наполнился довольным шипением и едва заметным хрустом при прокусывании человеческой кожи. Каждый сородич, придя сюда, либо привёл свою жертву с собой, либо получил её от меня. Так мы знаменуем что-то новое - выпивая жертв досуха. Но не я. Сегодня моя жертва не умрёт. Она - наш цветок спасения. Она - наша Азалия.
Заиграла живенькая музыка какого-то танца, и гости отправились в центр зала, который пустовал до этого момента, чтобы зеленоглазая девушка могла спокойно пройти. Прислуга принялась убирать безжизненные тела, и только девушку рядом со мной никто из них не решался трогать. Повернувшись к ней, я достал из нагрудного кармана белоснежный носовой платок, присел на корточки и прижал его к всё ещё кровоточащей ране на шее той, что была призвана быть отданной в жертву.
- Ярослав, - спокойно позвал я, разглядывая отчего-то холодным взглядом бесчувственное детское личико. Как только помощник появился в метре от нас, я поднялся. - Отнеси её в подготовленную комнату.
- Её сразу переодеть?
- Нет. Пусть сначала придёт в себя.
*
Всё оставшееся до рассвета время я снова и снова прокручивал в голове церемонию и вспоминал вкус запретной крови. Надеюсь, дальше всё пойдёт также гладко.
7:18
Ближе к рассвету гости понемногу стали расходиться. Я не провожал их - за меня это делал Хьюго.
- Я увезу её отсюда на какое-то время, - сказал я, прежде чем уйти. - Ты и Кайл должны восстановиться после утомительных поисков. Если здесь что-то изменится, отправляй ко мне посланца, я появлюсь сразу же, как только смогу. Я буду присылать тебе наши координаты, но они должны остаться в тайне.
- На сколько вы уезжаете? - Негромко спросил.
- Война план покажет, - с полуулыбкой ответил я, пожал ему руку и ушёл. Ярослав сообщил мне, что девушка пришла в себя.
Я шёл по коридору, направляясь к тому месту, где в этот момент несколько моих подданных в буквальном смысле запугивали наше Спасение. Они ухмылялись, хватали её тёплую плоть своими холодными пальцами, довольно слушая её негромкие вскрики и просьбы прекратить. По мере того, как я приближался, в воздухе всё больше ощущался запах слёз и адреналина, всё отчётливее слышалась канонада ударов человеческого сердца. Странно, как она ещё не оглушила близко находящихся к девочке "не-живых".
Я вышел из-за угла в тот коридор, где и происходило "покушение" на зеленоглазую девушку, и теперь мог лицезреть эту сцену своими глазами. Теон, смотрящий замка, и ещё пятеро окружили свою жертву, и как раз более приближённый ко мне каинит явился главным нападающим.
- Знаешь ли ты, что значит быть любимой Бессмертным? - Говорил он, усмехаясь.
- Пожалуйста, оставьте меня, - умолял дрожащий голос юной девушки, обнявшей себя за плечи. Они разорвали её платье, оставив лишь в нижней рубашке.
Я остановился на расстоянии пятидесяти метров от них, и последний мой шаг вышел довольно громким и разнесся эхом по всему коридору, словно хлопок. Мои подданные мгновенно отступили от "Элизабет" на пару шагов и склонились. Последним поклонился Теон. Заплаканная девушка заметно дрожала, пытаясь прикрывать руками скрытую лёгкой тканью грудь, и со страхом наблюдала за тем, как я медленно и неизбежно приближаюсь. Её мысли в истерике метались в голове, и даже я не мог толком уловить ни одну из них. Она судорожно повторяла мысленно моё имя, связывая его с воспоминаниями разговоров с Хьюго, и изо всех сил пыталась в чём-то себя уверить.
Мой путь закончился в двух с половиной метрах от неё. Своё любопытство, с которым я разглядывал девушку, скрыть я не мог, и это, кажется, пугало её только больше. Мне не хотелось отталкивать Чистого ребёнка, и я протянул к ней руки. Она готова была разразиться рыданиями и криками отчаяния - для того, чтобы понять это, не нужен был дар телепатии, хватало лишь взгляда в её Бермудские глаза, - но ментально всё же я чувствовал в ней и некое облегчение.
Поджав губы, она в несколько быстрых шагов преодолела расстояние между нами и, обвив мой торс своими тонкими ручонками, прижалась к ледяной груди, спрятав лицо. Я застыл на миг в шоке, но почти сразу пришёл в себя и осторожно, нерешительно коснулся сначала только одной рукой её волос, а затем второй - её плеч, спины. Прижавшись щекой к её голове, я прикрыл глаза и обнял чуть сильнее. Плечи "Элизабет" стали трястись от рыданий, в то время как всё тело дрожало от ужаса. Попытавшись проникнуть в её мысли, я снова потерпел поражение.
Теон поднял голову и выжидающе посмотрел на меня. Я коротко бросил ему спокойное, но твёрдое:
- Прочь. - И он со своими последователями словно испарился в следующее мгновение. Кожа девочки в моих руках покрылась мурашками. Я подождал ещё минуту, чтобы дать ей больше времени успокоиться, а после этого осторожно отстранил, накинул на плечи свой пиджак и мягко произнес: - Расскажи мне, маленькая, что случилось.
Её белое лицо, на котором выделялись красные и распухшие нос и глаза, показывало только страх и сомнения. Мокрые щёки блестели в свете пробивающегося сквозь окно рассвета. Зелёные глаза бермудского оттенка смотрели на меня испуганно и с попыткой принять то, о чём говорилось в сжатой в её маленькой ладоне записке. Она открыла рот, силясь сказать хоть что-то, но не смогла и просто закрыла его.
"Отец?.." - Сдавленно подумала она, глядя на меня паникующим взглядом. И это было единственным, что я смог разобрать в сумятице её мыслей.
- Пойдём, - я предложил ей свой локоть, - мне кажется, ты замерзла. Как насчёт горячего чая?
Она не ответила, получше запахнув на себе мой элемент верхней одежды, а я приобнял её за плечи, с трудом приноравливаясь к маленьким шагам.
Я провёл её в спальню, чтобы она смогла одеться, а затем в гостиную, где для нас уже был накрыт ранний, но плотный завтрак, помог забраться в удобное кожаное кресло и попросил разбавить её чай холодной водой. Странно, что первой мыслью, как только она села за стол, было: "Пар обильный... Наверное, кипяток. Опять придётся ждать..."
Сев напротив, я пожелал ей приятного аппетита и первым приступил к еде, чтобы показать расслабленность атмосферы. Конечно, расслабленной она не была, но я пытался её таковой сделать.
- Как твоё самочувствие? - Негромко спрашиваю, кусая бутерброд и запивая его горячим кофе. - Надеюсь, ты полностью восстановилась.
Чтобы восполнить смертельные убытки крови в её теле, Ярослав ввёл ей в вены 50 мл моей крови, и это позволило организму девочки быстрее прийти в норму. Странная ирония, ведь в ней и так текут мои гены. Могу ли я сказать, что, в таком случае, пил собственную кровь?
- Всё хорошо, спасибо, - выдавила она, даже не пытаясь улыбаться. И я понимал её. За последний месяц её жизнь кардинально поменялась. Наверняка она устала и хотела покоя.
Повисло молчание, во время которого я пытался решиться высказать собеседнице смущающее меня - как бы дико и нелепо для меня это ни звучало:
- Прости, что пришлось укусить тебя, - глядя только в свою тарелку, произношу, - ты символ новой эры для всего мира глазами каинитов.
- Хьюго пытался мне объяснить, - тихо призналась, нерешительно попивая чай, - но я так и не могу понять.
- Ничего, - я поднял взгляд и улыбнулся, - я буду объяснять тебе снова и снова - тысячу раз, если понадобится, пока однажды ты не поймёшь.
Она меня боялась.
8:50.
Когда мы закончили трапезу, все вещи, которые я планировал взять с собой, были уже укомплектованы. Ярослав ожидал нас в машине. Я проводил зеленоглазую до комнаты, в которой её оставили после Церемонии, позволил ей спокойно переодеться в удобную дорожную одежду, подобранную Кайлом заранее, и пригласил пройти в наш экипаж.
- Надеюсь, ты понимаешь моё стремление увезти тебя, - произнес я, под руку ведя её по коридорам замка моего старинного друга. - Многие сородичи не смогут чисто из прошлых убеждений сразу признать человека подле императорского трона, и, останься мы, такие ситуации, как сегодняшняя, происходили бы с тобой поразительно часто. Пока что здесь не безопасно.
В глазах бермудского оттенка я видел и, скорее, чувствовал, чем слышал, волнения юной леди от перспективы уехать с неизвестным мужчиной сомнительной расы в какой-то окраинный особняк на неопределённый период времени. Но сейчас было не время уговаривать её, и, думаю, сама англичанка это понимала. Она молча кивнула и сжала пальчики свободной руки в кулак. Очень надеюсь, что мы довольно быстро привыкнем друг к другу.
Ехать предстояло около десяти часов, и я думал, что мы сможем поговорить на многие темы, что поспособствовало бы смягчению напряжения между нами, но, вопреки моим ожиданиям, в кабине воцарилась тишина. Может, она стесняется беседовать при посторонних? Но в машине нас всего трое: я, "Элизабет" и Ярослав.
На секунду прислушавшись к её мыслям, я уловил гул хаотично роящихся в девичьей голове нескончаемых вопросов. Я был прав: она не решается начать их задавать из-за ещё одного незнакомого человека - за рулём.
- Это Ярослав, - заметив её нерешительный взгляд, сказал я, кивком головы указав на водителя, - мой помощник и ассистент. Не волнуйся насчёт него. Я ему доверяю. От него я не скрываю ничего, так что и ты не должна.
Это, конечно, её не убедило, но результат дало:
- Так, - голос звучал негромко, - позвольте спросить, что вы собираетесь со мной сделать?
- "Сделать"? - Удивлённо переспросил я и по-доброму хохотнул. - Ничего, что могло бы тебе навредить, не переживай.
21:41.
Мы приехали около половины десятого вечера. Хорватия, Фунтана, Врсар. Окраинный особнячок на побережье Адриатического моря. Он был построен ещё многие годы назад, но до сегодняшнего дня пустовал. И создан он был для одной единственной цели, помочь реализации которой помогут здешние пейзажи: море с одной стороны и лес - с другой.
Наши с зеленоглазой девочкой комнаты являлись соседними. Разложив вещи по местам, что заняло у меня совсем немного времени, я зашёл к юной леди и обнаружил её сидящей в растерянности среди вещей на кровати. Я остановился на пороге, когда она подняла на меня смятенный взгляд.
- Я не понимаю, - честно призналась она, сжимая руки на коленях в кулачки. - Это не мои вещи.
- Не глупи, они твои, - парировал я, улыбаясь, - Кайл МаккльМернаг купил их для тебя.
- То есть, - она чуть нахмурилась, - вы решили устроить мне нечто вроде жизни с чистого листа?
"С чистого листа"?..
- Я смотрю, ты довольно начитана, - не удержавшись, я рассмеялся.
- Весьма, - буркнула в ответ.
- Тебе не о чем беспокоиться, - повторил я, успокоившись, - и я буду повторять это для тебя столько, сколько понадобится. Если тебе так будет легче, можешь считать, что да, я устроил тебе новую жизнь.
Я помог ей разложить вещи по примерным их местам и предложил спуститься на первый этаж дома перекусить.