Грегори Светлана : другие произведения.

Дорога в Гималаи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Светлана Грегори

ДОРОГА В ГИМАЛАИ

Роман

Книга 1

Зарегистрирована и депонирована

в Российском Авторском Обществе

запись в реестре за N 22055 от 01 сентября 2014 года

Москва, 2014 год

ПРИГОВОР

   Она шла, не разбирая дороги, даже не пытаясь обойти лужи или увернуться от брызг проносящихся мимо автомобилей.
   Слезы нескончаемым горьким потоком лились из ее глаз, смешиваясь с холодными дождевыми струями.
   В ушах тяжелым набатом звучали слова врача, к которому она лишь два дня назад привела на обследование Артемку, своего трехлетнего сына. Этот профессор - светило офтальмологии, врач "от Бога", как его, затаив дыхание, называли благодарный пациенты - был ее последней надеждой. И действительно, Яков Самуилович своими короткими, очень подвижными пальцами творил настоящие чудеса. Он виртуозно выполнял сложнейшие, требующие невероятной точности и скрупулезности операции. Дашу - главного редактора журнала "Вперед" - направил к нему Глеб, муж владелицы медиа-холдинга, ее близкой подруги. Собрав все необходимые бумаги, сделав кучу всевозможных дополнительных и отнюдь недешевых обследований, она предстала перед врачом. Ее сердце учащенно билось, грозя выпрыгнуть из груди, когда она наблюдала за тем, как ее бесценное сокровище, белобрысый крепыш Тёма, спокойно стоял перед доктором, терпеливо позволяя осматривать свои глазки. Обследование вымотало ее так, как не выматывал двенадцатичасовой рабочий день или погоня за уникальным "взрывным репортажем".
   Седоватый, с обширной блестящей лысиной и карими, внимательными глазами кудесник почему-то сразу не понравился ей. Да и его слова после осмотра были какими-то расплывчатыми: "Пока не могу ничего сказать... Мне надо подумать... Зайдите одна, без мальчика, через пару деньков, тогда и поговорим..."
   Артемка, счастливый, что вырвался из рук эскулапа, уверенными шажками двинулся к маме. Глядя на него со стороны только очень внимательный наблюдатель мог заметить, что мальчик слепой. И действительно, при полном отсутствии зрения он обладал каким-то "сверхчутьем", помогающим ему видеть "телом", обходя появляющиеся на его пути препятствия. Да и глаза у малыша были огромными, сияющими, цвета яркой весенней зелени, широко раскрытыми навстречу такому манящему, но скрытому от него миру. Правда, их напряженное и какое-то явно недетское выражение заставляло взрослых задуматься, сочувственно поглядывая в его сторону.
   Даша не сразу поняла, что ее выстраданный, рожденный с таким трудом сын не видит. Да, он появился на свет на два месяца раньше срока... Но мало ли недоношенных детей абсолютно здоровы? Не сразу, где-то после шести месяцев она стала замечать какой-то напряженный, не по-детски серьезный взгляд малыша, а после года врачи вынесли окончательный вердикт: "врожденная слепота, лечению не подлежит".
   И вот, после таких трудных, бесконечных в своей текучести дней ожидания, она, наконец, перешагнула порог кабинета профессора. Он, с сочувствием глядя на нее, привстал со своего места за большим, заваленным грудой бумаг столом. Его рука доброжелательно указала ей на удобное кресло для посетителей. Натянутая как струна от ощущения пугающей неизвестности Даша опустилась в него. Ее напряженные, с побелевшими костяшками пальцы судорожно вцепились в сумку.
   - Да... - произнес профессор, напряженно вглядываясь ей в лицо. - Ваш случай уникальный, единственный в моей практике! Я могу устранить практически любую врожденную патологию, берусь за самые сложные случаи после травм или перенесенных болезней... Но Ваш сын!..
   Тут он перевел глаза на бумаги, лежащие перед ним, и продолжил, начав нервно перебирать их, явно пытаясь справиться с замешательством, отодвигать их в сторону. Наконец, вскинув глаза на Дашу, произнес:
   - У вашего сына нет патологии... По крайней мере, я ее не нашел!.. Это физиологически. Анатомическое строение его глаза абсолютно правильное. Соответствует норме. А то, что мальчик не видит - это абсурд, дикость! Но... Он просто не хочет видеть!..
   Услышав это нелепое заключение, Даша, рванувшись к столу, закричала:
   - Этого просто не может быть! Вы шарлатан! Я найду на Вас управу! Обязательно найду...
   Слезы душили ее, не давая договорить. Она выбежала вон из клиники и стремительно пошла вперед, не разбирая дороги. В ее голове, словно в цветном, выпуклом калейдоскопе, замелькали картинки того, как ей тогда казалось, "счастливого прошлого", случившегося с ней более десяти лет назад.

НАЧАЛО ВСЕГО

   Она всегда считала себя везунчиком, да и была им! Ей повезло родиться у непростых родителей, но не в плане денег, а именно отношений их к окружающему миру и, конечно же, друг другу. Такой всепоглощающей любви, доверия она не встречала ни у кого ни до, ни после своего падения в "счастливое никуда". Ей с детства казалось, что весь мир ярким ковром лежит у ее ног, хотя мама, и особенно папа, умели быть строгими. Имея достаточно средств, они научили ее ценить блага жизни, пресловутые "житейские радости".
   Учеба веселой хохотушке, душе всех школьных мероприятий давалась легко. Яркое прикосновение ее пера к бумаге удивительным образом создавало иллюзию присутствия при чтении ее сочинений, статей в школьную стенгазету или при постановке сценок на школьных капустниках. Все прочили ей большое будущее на журналистском поприще.
   Однако реальность оказалась намного грубей. В МГУ на факультет журналистики, куда талантливая девушка с уверенностью БТРа решила поступить, и обязательно на бюджет, пройти с первого раза не удалось. Слишком жестким оказался конкурс, очень много детишек медийных лиц.
   Но... уныние не для нее. Даша, безапелляционно отвергнув предложенье родителей "а может на платный?", решила изучить вопрос "изнутри". Для этого нужно было поработать в редакции газеты или журнала хоть кем-то. Главное - попасть в "святая святых"!
   И тут начались бесконечные хождения в поисках работы. Оказалось, решить быть самостоятельной легко, а вот осуществить задуманное гораздо сложнее. И бегать бы ей по делам какой-нибудь редакции курьером, если бы не "его величество случай"...
  
   УРА СЛУЧАЙНОСТЯМ!
   "Несчастный случай", пришедший на помощь Даше, произошел почти в центре Москвы, напротив кафешки, куда она заскочила чтобы перекусить. Решив не делать крюк, шагая по плавящемуся от жары асфальту в сторону светофора, а пробежать напрямик, она, лихо перемахнув ограждение, бегом рванула через шоссе. И... Оно, до сих пор сонное, словно разморенное невиданной августовской жарой, без единого автомобиля, вдруг ожило, проснулось.
   Резкий визг тормозов... Будто из воздуха материализовавшаяся машина... Страшный удар в плечо... Ощущение падающего на нее неба...
   Очнулась она нескоро, в незнакомой, пугающей неизвестностью чужой квартире. "Что случилось? Где я? Почему так сильно болит голова и ноет плечо?" - появилась первая осознанная мысль. Оглядевшись еще раз, она попыталась подняться. Реальность, на мгновенье встав на дыбы, все же сжалилась над ней, вернувшись в привычное русло. Осторожно ступая, она подошла к двери, и, коснувшись резной деревянной панели, остановилась, набираясь сил.
   Наморщив лоб, сдвинув брови от напряжения, девушка попыталась вспомнить, что же с ней все-таки произошло?
   Самым смешным могло показаться, что она отчетливо знала, что зовут ее Даша Новикова, ей восемнадцать лет, она - обладательница "роковой", нестандартной внешности, огромных зеленых глаз, больших, пухлых губ и массы вьющихся, непослушных волос. Все... Дальше - пропасть... Нет, еще... Провал в МГУ, бесконечные поиски работы...
   "Нет! Я сейчас со всем разберусь, чего бы мне этого не стоило!" - решительно сказала она себе и, превозмогая новую волну тупой боли в затылке, шагнула вперед.
   Оказавшись в темном, гулком пространстве то ли коридора, а может быть холла, остановилась. Где-то совсем рядом слышались голоса.
   "Ну что ж, прекрасно! Идем на голос!" - уже увереннее решила Даша.
   Ее появление в просторном, светлом помещении, оказавшемся кухней, произвело фурор. К тому же и видок у жертвы аварии был еще тот: грязные, порванные на коленях джинсы, разорванная сбоку легкая блузка... А лицо - "страсть как хороша!" - шикарный синяк на скуле, струйка засохшей, размазавшейся крови на лбу и растрепанные, торчащие в разные стороны непослушные пряди волос.
   Незнакомка, возникшая перед ней, беззастенчиво, в упор рассматривавшая гостью каким-то наглым, снисходительным взглядом, отчаянно не понравилась девушке. Но, видимо не подозревая об этом, хозяйка с видом ученого, узревшего "бациллу под микроскопом", сказала:
   - Вам надо привести себя в порядок, девушка! Гостевая ванна сразу за вами, справа по коридору. Там висит чистое полотенце, халат, а под раковиной, по-моему, даже есть новые тапочки. Мы ждем вашего возращения! Тогда и поговорим...
   Стараясь загнать назад злые слезы, чувствуя, что не в ее интересах капризничать, да и выглядит она сродни бомжу - если судить по грязным, сбитым ладоням - не отвечая, она двинулась в указанном направлении.
   "Я вам всем еще покажу!" - билась единственная мысль у нее голове.
  
   ЗНАКОМСТВО
   Осторожно, стараясь не задеть ушибов и ссадин, Даша сняла одежду. Затем, подойдя к большому, во всю стену зеркалу, с ужасом уставилась на отражающееся в нем "чучело", по которому словно проехал асфальтовый каток.
   "Господи! И это - я?! Кто же меня так?! И почему я ничего не могу вспомнить?!"
   Отражение в зазеркалье пошевелило губами, но... Ответа на этот вопрос Даша не получила.
   "Ладно, сейчас приведу себя в порядок... И вся такая красивая пойду разбираться с хозяевами!" - решила она, уже залезая в ванну.
   Через сорок минут, отмытая, с залепленными найденным здесь же, в аптечке пластырем ссадинами, она оценивала нанесенный ее внешности "ущерб": на голове сбоку огромная шишка, и не просто ушиб какой-то, а настоящая "боевая рана"! Ее пришлось после мытья еще и перекисью обрабатывать, но, видимо, помогло не очень - голова все же болела. Лицо - порозовевшее, радующее нежной молодой кожей - одновременно пугало фиолетово-багровой ссадиной на скуле.
   "Ничего, выкарабкаюсь!" - в который раз успокоила себя девушка, решив, что она еще "о-го-го!" и ей все "По-плечу".
   Так, в мягком, висящем на ней мешком желтом махровом халате, с разметавшимися прядями подсыхающих волос и вызовом всему свету во взгляде, будущая "звезда журналистики" вернулась на кухню.
   Войдя туда, Даша поняла, что ее с нетерпением ждут. На круглом, изящном, со стеклянной поверхностью столе красовались три прибора и масса всяких тарелочек, пиал, мисочек со всевозможной снедью, источающей упоительный аромат.
   Рот Даши сразу наполнился слюной, есть хотелось ужасно. Но... война так война! И, застыв на пороге, спрятав руки в карманы, она жестким, чуть срывающимся голосом спросила:
   - Кто вы такие, и как я здесь оказалась?
   Надменная красавица - будто только что с подиума: волны черных, стекающих черным ониксом по плечам волос и неожиданно светлых, пронзительно голубых, обрамленных длинными густыми ресницами невероятных колдовских глаз - произнесла снисходительным тоном, способным превратить в соляной столп любого:
   - Сядь, девочка, и поешь, потом поговорим!..
   В Дашу при этих словах словно вселился бес:
   - Я никуда не сяду! А заору так, что мало вам не покажется! Вы что, людей на улице крадете?! А потом на органы разбираете?! - ее вопль прозвучал настолько нелепо, резко, каким-то чуждым вибрирующим диссонансом с обволакивающим благополучием этого мира.
   В ответ на свое заявление Даша услышала смех. Он раздался откуда-то сбоку. Смеялся кто-то, до сих пор скрывающийся в тени декоративной перламутровой ширмы - яркой детали шикарного интерьера.
   Пытаясь рассмотреть невидимку, девушка шагнула вперед и замерла. К ней из-за расписного китайского великолепия навстречу шагнул "ангел".
   Именно это сравнение сразу возникло в ее голове при виде возникшего перед ней мужчины.
   Хотя потом она много раз пыталась понять: "Почему?" Вся его внешность - внимательные, золотисто-карие глаза, густые темные брови, крупный, грубоватой лепки нос, упрямый, выдвинутый вперед подбородок - к таким сравнениям не располагали. Но... от него шла такая волна покоя, тепла, защищенности, что хотелось броситься к нему на грудь и, всхлипывая, рассказать все-все-все! А он обязательно поймет, успокоит, встанет стеной...
   - Меня зовут Глеб, - улыбаясь, произнес он, - а это - кивок в сторону - Лёка, моя жена. Вы уж простите её, девушка. Злится она на себя очень, потому и вредничает... Виноваты мы перед Вами... Я задремал, а она из-за угла выруливала... Жара, разворот неудобный, а тут Вы! Мчитесь прямо под колеса... Она резко по тормозам, но, видимо, все же по касательной, Вас задело. Вы не думайте я врач, говорят неплохой, провел осмотр... Переломов, внутренних повреждений нет, а ушибы и ссадины, даже шишка на голове, - все устаканится. Вот мы, совсем не зная "Кто? Что? Откуда?" решили пока привезти Вас к себе... А теперь, будьте добры, сядьте и расскажите нам о себе. Кто Вы? Зачем бросились под колеса? Как себя чувствуете?
  
   ОДИН ШАНС НА МИЛЛИОН
   Все еще кипя негодованием и обидой Даша, все же сумев успокоиться, присела на краешек стула. Присутствие этого, так похожего на ее отца мужчины, окончательно примирило ее с судьбой. Да и что она, в самом деле, решила устроить ссору в песочнице?! Немного подумав, посмотрев на сочувствующего ей мужчину, девушка начала свой рассказ.
   - Я Даша Новикова. Мне 18 лет. Две недели назад узнала, что моя хрустальная мечта рухнула: студенткой МГУ, факультета журналистики мне не быть. Сейчас ищу работу в любом издательстве или редакции. Обязательно стану известной на всю страну журналисткой. Через дорогу перебегала - against the rules! - решила она блеснуть английским.
   Выпалив это на одном дыхании, сразу почувствовала, что внутренний запал сил истощился. Поняв это, снова нахмурившись, с вызовом посмотрела на своих слушателей.
   Странным образом после ее короткого монолога атмосфера на кухне стала другой. Строгая раскрасавица Лёка будто оттаяла, куда-то исчезла "ледяная корка", а под ней оказался совершенно другой человек. Ее пронзительные, голубые, "колдовские" глаза, потеплев, загорелись светом сочувствия, понимания, и еще чем-то... Сопричастности, что ли...
   Подойдя к Даше и приобняв ее за плечо, она задумчиво, как будто разговаривая сама с собой, произнесла:
   - Не вешай нос! Вместе мы обязательно прорвемся! Наверное, это судьба... Неделю назад я зарегистрировала свой журнал, и знаешь?.. Ты будешь в нем работать...
   С той удивительной знаковой встречи прошло почти десять лет. За это время Даша успела поступить в МГУ, но уже на вечерний: ведь работа в редакции набирающего обороты журнала - та еще школа.
   Оказывается, она ничегошеньки не знала о своей будущей профессии. Смешная, раньше она считала, что, умея лихо писать школьные сочинения и организовывать "капустники", ей все удастся и здесь.
   Жизнь... Она намного сложнее. Взять интервью и заключить его в красивую словесную рамку совсем несложно. А вот черновая, подготовительная работа: где лесть, где упорные телефонные звонки, уговоры, ненужные тягомотные встречи, подкуп посредников, и, как говорится, "никакой личной жизни". Хотя... Кратковременные, выжигающие сердце и душу, рождающие пустоту романчики или "пересып под настроение", оставляющий совсем уж гадкий осадок... И так - бег по кругу.
   Но... Карьера... Рост... Мастерство, которые не пропьешь... Это да! За эти, пронесшиеся галопом года в сухом остатке образовалась отдельная flat в престижной районе, машина - резвенький, вполне приличный джип, - кто знает, что куплен не новым... А счастье, радость, друзья, как у всех... Вся эта круговерть, суета, падения, взлеты - это и казалось ей настоящей жизнью. До тех пор, пока около четырех лет назад на пороге своего тридцатилетия она не встретила его! Ее такой устоявшийся, предсказуемый мир перевернулся...
  
   Я ПРОСЫПАЮСЬ
   ... Мне 29 лет. Я успешная, наглая, знающая себе цену стерва. Работники моего отдела или любят, или ненавидят меня. Но все они бесконечно преданы, нет, конечно, не мне, а нашему общему, непростому, но такому интересному делу. Вы не поверите: мы можем по двенадцать часов, да что там - сутками не вылезать из ставшего уже тесным, прокуренного, но такого уютного помещения нашей редакции. Родной отдел занимает в ней целый этаж. Не самый престижный, почти чердачный, но у него по сравнению с другими есть свое преимущество. Раньше, на этапе планирования и внесения автором проекта различных архитектурных изысков, здесь планировался зимний сад. И, на наше счастье, под него потолок нашего 25-ого этажа модернизировали под сплошную, хранящую летом прохладу, а зимой тепло, абсолютно прозрачную панель.
   Мне очень нравится работать, наблюдая, в зависимости от погоды и времени суток, то брызги солнечных лучей, пробирающихся в помещение стайкой солнечных зайчиков, то дождевые потоки, образующие сплошные лужи у меня над головой. Эх, жаль, я не художник...
   Наш отдел под названием "Непознанное рядом" немного особенный. Очень давно Лёка - тогда еще совсем не понимая, что ей хочется, исходя из минутного каприза и желания доказать всем, что она не только красавица, но и умница - решила заняться "разумным делом". Денег ей удалось, составив подробный бизнес-план, частично занять в банке, остальные - собрать по знакомым. И, добавив свои, осуществить, как она теперь говорит, "мечту идиотки". Журнал, задуманный ею тогда, состоял всего их трех крохотных отделов, тащивших на себе все рубрики. Но, видимо, кто-то там наверху насмешливо посмотрел вниз и, удивившись, проронил одобрительно: "Пусть попробуют". И... понеслось!
   Мы поахали, как ненормальные, тиражи росли, доходы тоже. Постепенно Лёке удалось невозможное. Ее твердая рука, умение, видя перспективу, миновать все рифы сложнейшего моря бизнеса, привели нас к успеху. Сейчас наша любимая Алла Леонидовна - в просторечие, Лёка - рулит медиа-холдингом, в составе которого канал на ТВ, радио-волна и наш, выросший до толстого еженедельника журнал.
   Оставшись для меня просто Лёкой, лучшей подругой и наставницей, она много раз предлагала мне возглавить весь этот журнальный ад. Но... Нет! Мне хватает моего маленького "сладенького кусочка". Здесь я не столько руковожу, сколько творю, каждый репортаж под лупой рассматриваю и очень многое ваяю сама.
   В нашей команде работает умелец на все руки, а по совместительству фотограф Дядя Паша. Если бы не его чудесные, абсолютно живые картинки, вряд ли бы мои статьи пользовались столь бешеной популярностью. Ведь тематика наша - от кулуарной жизни звезд, политики и эстрады до деятельности ведущих экстрасенсов и серьезных политических репортажей. Здесь и до шарлатанства недалеко...
   Весь первичный сырой материал мы всегда собираем вместе рука об руку с Дядей Пашей. Кроме одного раза... С него все и началось...
  
   ВСТРЕЧА
   К нам в редакцию пришло восторженное письмо-отклик с требованием объявить "благодарность в приказе" прямо на страницах нашего журнала. Представьте себе - пять листов формата А 4 восхвалений, лести, восторга! И в адрес кого!? Бабули запредельного возраста! Живет отшельницей в самой глуши, где-то под Санкт-Петербургом, на территории бывшей Вологодской губернии. И вот, чтобы попасть к ней десять километров пешком среди бездорожья добираться надо. Жилье ее - "целительское подворье" - не каждому откроется, а лишь тому, кто душою чист...
   Больше половины письма занимали столь диковинные описания, что боюсь их приводить: сумасшедшей сочтёте, а дальше - и вообще чудеса...
   Женщина-инвалид, колясочник более тридцати лет, родовая травма, услышала от кого-то об этой целительнице. И, представьте, денег на дорогу нашла... Одна без сопровождающих, надеясь лишь на помощь добрых людей, отправилась из подмосковного Дмитрова на поиски "чудесного избавления". Ее путешествие - отдельная песня. Но самое интересное, что через три недели, останавливаясь, где придется, ей удалось добраться до подворья "волшебницы". Последние три километра несчастная, окончательно разбив коляску, просто ползла, помогая себе руками... Таких как она - страждущих, мечтающих об исцелении или нуждающихся в совете - к Матушке Акулине собиралось достаточно. Не поверите: неделю пришлось ждать... Добрые люди, родственники больных ухаживали за ней. Трудно поверить, что с ней сделала "чудо-бабка". Однако прошло два месяца ее пребывания в крохотном лазарете целительницы, но ушла она от нее на своих ногах...
   Вы представляете меня, мое состояние после этого письма! Я сразу решила ехать - такой материал! Понимая, что путь неблизкий, и неизвестно, как и что сложится, я решила подстраховаться, взяв с собой Дядю Пашу. Фотограф опять же...
   Придя в то утро на работу в прекрасном настроении, предвкушая, что скоро стану обладательницей уникального материала, я первым делом, ввалившись в помещение своего отдела, объявила общий сбор у себя в кабинете. Пока секретарь Ираида Семеновна, пышнотелая красотка, ринулась собирать всех, мне захотелось поделиться задумкой с "Самой", заодно отпросившись в творческий отпуск недельки так на две, а там - как получиться...
   Покопавшись в "святая-святых" - женской сумке - как всегда с самого дна мне удалось выудить телефон. Набрав номер любимой начальницы, я с места в карьер начала разговор:
   - Привет труженикам села, а также сплетен и новостей!..
   Поняв, что у меня в голове снова "бред сумасшедшего", поездка в "тьму-таракань", Лёка нарочито раздраженным начальственным тоном произнесла:
   - Никуда не пущу! Здесь дел по горло, даже и не проси...
   И тут я включила дурку на полную мощность:
   - Ну, Лекочка! Ну, пожалуйста! Ведь опять тебе под машину брошусь!.. Материал - пальчики оближешь! Бабуля - волшебница! Чудеса творит! Мертвых воскрешает! Парализованные встают! Люди к ней со всех городов и сел пешком идут, лишь бы попасть! Ты представляешь, фотографии какие, интервью! Это тебе не "Битва экстрасенсов"! Я ненадолго, на джипике своем метнусь - ты и соскучиться не успеешь, а грибов тебе привезу, ягод, огурчиков солененьких, крепеньких! Тебе, в твоем положении..., - договорить я не успела. Ее изумительный, чуть насмешливый, умеющий заставить плясать под ее дудку любого голос перебил меня:
   - Мне в моем положении волноваться нельзя! А ты меня без ножа режешь! Номер горит! Без тебя никак! А следующий кто подготовит?!
   А затем, повздыхав, предупредила:
   - Этот номер сдашь и весь следующий вычитаешь! Даю тебе максимум десять дней, потом - сразу ко мне со всей добычей, смотри! Если оно того не стоит, обрею наголо! Огурцы за тобой!
   Благодарно заверещав, я попрощалась, облегченно сжав в руке уже ненужную трубку.
   Наши сотрудники по одному начали собираться. Их вопросительные взоры заставили меня начать планерку.
  
   ПЛАНЕРКА
   Сотрудники отдела, проработав со мной не один год, знали меня наизусть. Они научились читать по предвкушающему блеску моих глаз, что в ближайшее время свою "стервозу" они вряд ли увидят. Не желая разочаровывать народ, я быстро обрисовала им ситуацию, подтвердив их опасения, что "да, отбываю"... "вместе с дядей Пашей", "вернусь не раньше, чем через десять дней"... И тут... Наша малохольная редакторша Лидочка, всегда делающая все только по правилам, не признающая компромиссов, не считающая нужным прикрыть кого-то, растерянно ляпнула:
   - Дарья Алексеевна, а ведь его нет второй день... Павел Петрович, он... - Тут на нее зашикали со всех сторон, но наша правдалюбица продолжала: - Наверное, у него отгулы, хотя я и не знаю, но его... того... в Москве нет... телефон молчит.
   По переглядываниям и заговорщицким взглядам я поняла: "Опять..."
   Дело в том, что наш "незаменимый и золотой" и "самый талантливый" бурно переживал кризис среднего возраста: шутка ли - 45 мужику стукнуло! И за последний год уже 3 раза срывался в недельный запой, выпадая при этом из действительности: кутил с бомжами, спуская все вплоть до тапочек, затем появлялся виноватый, помятый, неузнаваемый...
   Я, конечно, грешна: попустительствовала, но сейчас о мою ярость можно было зажигать спички...
   -Уволю! К чертовой матери! - обращаясь к притихшей публике, закричала я. Не видя сопротивления, решила дать выход праведному гневу: - Кто со мной поедет!? Фотоаппаратура!? Видеосъемка!? Подать, принести, помочь! Кто...?!
   Все восемь человек дружного коллектива растеряно отводили глаза. И тут... Неожиданность... "Рыцарь в сияющих доспехах вдруг возникает на горизонте" - не ко времени вспомнилось мне при виде нашего компьютерного гения, решившего грудью прикрыть всех и вся. Мальчик Костя, юнец, второй год у нас... С компом даже в туалет ходит... Неразговорчивый, незаметный - по школьному поднял руку. Народ, замолчав, оторопело взглянул в сторону "выскочки", не в силах от удивления говорить. Мне удалось лишь кивнуть, давая высочайшее позволение герою высказаться.
   Стараясь проговаривать фразы четко и связно, он, все же запинаясь от волнения, выдал:
   - Так, я это... все могу... и фотки, и видеосъемку... это хобби мое. Друзьям фотосессии делаю. Хотите, покажу?
   "А! Гулять, так гулять! Хуже не будет...", - подумала я, а вслух тоном императрицы, одарившей вниманием раба, произнесла:
   - Собирайся! Вечером выезжаем!
   Радостно кивнув, боясь, что я передумаю, он торопливо заговорил:
   - Так, я это... аппаратуру соберу... еще комп надо с собой взять, без него никак. и... столько всего приготовить. А вечером... Куда мне все это привезти? Вы только скажите, я мигом примчусь!
   - Кругом! Шагом марш! - уже не сумев сдержать улыбку, скомандовала я. И, не ожидая от него такой прыти - спина добровольца мелькнула в дверях - крикнула ему вдогонку: - Все приготовишь - звони!
   Затем, за пару часов просмотрев все материалы для еженедельника, осталась ими весьма довольна: моя школа, все путем!
   Мой заместитель, милейший Василий Николаевич получил последние указания. И, видя мое нетерпение, с видом осужденного, по крайней мере - на плаху, трагически кивнув головой, проговорил:
   - Чего уж там, бегите домой, собирайтесь! Вытащу я весь этот воз, хоть и не хочется... - Не сумев доиграть до конца, подошел ко мне, приобнял за плечи и уже совсем другим тоном продолжил: - Счастливая ты, Дашка, опять на пленэр! А я здесь закис совсем... Удачи тебе!
   Если бы он знал, насколько она мне понадобится...
  
   ВОТ ОНА, СУДЬБА
   Все еще в приподнятом настроении я радостно вылетела из дверей любимого детища. На площадке у как всегда занятых лифтов мне пришлось немного притормозить. И вовремя! Мысль зайти в бухгалтерию, разжиться командировочными нагнала меня. Недолго думая - ее форпост 24 этаж, совсем рядом - я метнулась к лестнице.
   Наша "святая-святых" занимала "целую залу" - как любила говорить наша главбухша, тетя Зина. Любя, все называли ее так, опуская неуклюжее, так не подходящее ей отчество: Прокоповна. С размаху открыв дверь, с улыбкой идиота, выигравшего приз, я обрадовала свою любимую тетечку Зину и трех ее помощниц "что с них причитается по полной и срочно". А в награду целых десять дней они меня не увидят! Повздыхав для приличия и грустно посетовав: "Расходы с тобой сплошные, Дарья, и разор всему", наша единственная и неповторимая обещала сегодня же к вечеру сбросить на карточку всю причитающуюся сумму и даже чуть-чуть больше в виде аванса за будущий материал.
   Поболтав немного с девчонками, посплетничав о наших сотрудниках, я с чувством выполненного долга радостная и счастливая ринулась к выходу. На мое счастье, лифт оказался свободным, даже не один, а целых два. Не мудрствуя лукаво, я решила занять большой, тот, что с зеркалом. "Заодно причешусь!" Оказавшись внутри стеклянного чуда, у меня в который раз захватило дух, так быстро он несся вниз, умудряясь по пути впускать и выпускать страждущих.
   И вот, наконец, просторный холл нашего офис-центра. Быстро миновав всегда раздражавшую меня дверь-вертушку, я, наконец-то, выбралась на улицу. "Ура! Солнышко! Тепло! Как я люблю лето!" - однако на этом мое везение закончилось. Как жаль, что мы, люди, не слушаемся своего внутреннего голоса, который вдруг заголосил внутри меня мысль: "Вернись назад!", и уже чувствуя, как хорошее настроение, владевшее мной с утра, куда-то испаряется, я все же упрямо пошла вперед к ждущей меня на служебной стоянке машине.
   И тут... Моему негодованию не было предела: " Кто посмел?!" Моя гордость, мой друг, верное средство передвижения никак не могло выполнить свое предназначение - везти меня, любимую!
   Прямо наперерез ему какой-то псих умудрился оставить свою машину...И ладно бы городской, вменяемых размеров седан, так ведь нет: передо мной во всей красе стоял, как вкопанный, пижонистый, огромный, как бегемот, внедорожник.
   Ни обойти, ни объехать его не было никакой возможности! Мои планы горели ярким пламенем. "Что делать?!" Злость, вспыхнувшая во мне при виде этого безобразия, горела ярким пламенем, грозясь вырваться наружу.
   Не зная, что предпринять, оглядываясь, потея от сентябрьской невиданной жары, я начала наматывать круги вокруг нашей стоянки. Стрелка часов, словно приклеенная, еле двигалась. Чего я только ни делала: стучала незнакомца по капоту, била кулаком в лобовое стекло - результат нулевой.
   Не прошло и двух часов, как наконец-то я увидела... Да! Жаль, я не поэт. А то вирша о суровых буднях московских миллионеров была бы готова. Сначала из дверей офисного центра вышли двое в темных костюмах и замерли у выхода. Вслед за ними появились еще двое с наушниками. Они, не задерживаясь, прошли к припаркованному неподалеку черному "BMW X-6". И только после этого ОН - красавец, столь долго ожидаемый мной - в сопровождении еще одного телохранителя двинулся в мою сторону.
   Слепая от ярости и возмущения, я ринулась в бой. Те ругательства и эпитеты, которыми я наградила этого негодяя, вы даже представить не можете! Даже этот "шкаф" рядом на несколько минут замер, открыв рот.
   Я же использовала его секундное замешательства для нанесения ущерба "драгоценному телу". Звук звонкой пощечины стал прекрасным дополнением сказанному. Темные очки, украшавшие вип-персону, слетели.
   И меня обжег ледяной, презрительный взгляд патриция на плебея...
  

ГЛАВА МЕДИА-ХОЛДИНГА

   "Как быстро летит время" - задумчиво проронила Лёка, нажав на кнопку отключения мобильного телефона. Казалось, еще вчера растрепанная девчонка с синяком на скуле и порванных на коленях джинсах сидела у нее на кухне. А ведь прошло не так уж и много времени - всего десять лет! "Ну, и не мало..." - пронеслось в голове у темноволосой красавицы. Воспоминания снова унесли ее к делам давно минувших дней.
   Тогда она было "ого-го-го!" Чуть старше двадцати восьми лет. Модельная внешность, ум - недавно закончила "Бауманку": прикладная кибернетика "с отличием". Вот только приложение сил, освоение прикладных наук в нашей стране проходит ох, как сложно! Спасибо папе с мамой и врожденной способности крутиться: то ученики-олухи, то диссертацию кому-нибудь напишет, бывает - компьютерную программку разработает. Они тогда с Глебом только что поженились... Молодые, счастливые, уверенные, что все еще будет. Да... Глеб... Глебушка... Отдельная песня. Кто бы мог подумать, что она влюбится в него, абсолютно лишенного пресловутой мужской красоты. Весь из каких-то углов и ломаных линий, но с таким шармом!.. Коллеги в клинике считали его гением. Наверное, он им и был. Представьте: обычная горбольница, отделение травматологии, везут по скорой сплошным потоком покалеченных, сбитых, упавших, ушибленных. Он - челюстно-лицевой хирург, но не просто ремесленник, а "мастер"! Одному мужику после страшного ДТП нижнюю челюсть буквально из крохотных осколков слепил заново. А затем восстановительную пластику провел так, что лишь несколько шрамов, украшающих мужчину, напоминали о недавней аварии. В общем, повезло мне - любимый, талантливый рядом, учеба позади, а я еще в поисках нивы, на которой хочется что-то взрастить. И тут буквально за ночь созрел план: хочу свой журнал... И понеслось...
   Спасибо Боженьке, помог! Ведь сколько порогов обить пришлось, сколько стенок лбом прошибить - немеренно! И мой "Счастливый случай", Дашка! Ведь оказалось мы "одной серии", хоть и такие разные. Как она тянула свою лямку - подобно хорошей овчарке народ в стадо сбивала, работать заставляла, лютовала, если по делу. И ведь девчонка совсем, студентка. Не заметили мы, как сроднились: общие победы, разочарования - еще тот цемент. Я с улыбкой наблюдала за ее милыми шалостями на личном фронте. Что ж... Умные учатся на чужих ошибках, дураки на своих... Вот она и училась то так, то эдак.
   А я тем временем тоже не сидела сложа руки. Один, не то, чтобы "друг", а "хороший приятель" свой контрольный пакет акций телеканала задешево отдавал, "земля под ним горела", грех не купить. Пришлось поднатужиться, чтобы выкупить и остальные, став единоличной и единовластной владелицей. Потом, уже года через четыре, про аукцион услышала на радиоволну. Что и как - толком не поняла, но ведь интересно... Решила попробовать, билась честно, но трудно... Никогда не думала, что радиовещание - это круто. Оказывается, еще как! Теперь владею триадой: телеканал, радиоволна, издательский дом. Круто?! За десять-то лет! Кто-то скажет, что да. Ведь и на самом деле, со стороны -полный отпад, шоколад с мармеладом.. Но...
  

БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

   Глеб работал как волк, приползая домой, блаженно вытянув ноги, любил посидеть на удобном пуфике в коридоре, наслаждаясь моей суетой вокруг его бренного тела, делая вид, что погибает от усталости. Он подкарауливал момент, когда я, уже всерьез озабоченная, начинала заглядывать ему в глаза, приближаясь на опасное расстояние. Тогда он хватал меня своими ручищами, прижимал к себе и мое сердце бухалось куда-то вниз... Затем взлетало обратно, трепыхаясь от столь полного, невообразимого счастья, рухнувшего на нас. Потом я с шутливым возмущением и воплями начинала отбиваться от его ищущих, настойчивых губ и таких ласковых ладоней... Убегая в комнату, на кухню, в спальню, а иногда даже в гардеробную, я точно знала, что он меня обязательно догонит и... То, что начиналось тогда, когда мы уже раздетые бросались друг на друга, всегда было разным, не поддающимся описанию, ярким, словно танец среди полыхающих огоньков костра под названием "страсть".
   Как мне нравилось потом прижиматься к нему, класть голову на широкую грудь, где так гулко стучало сердце... Мечтать... О чем мечтает каждая женщина к 30 годам? Конечно же, о ребенке. Таком маленьком, пухленьком карапузике у тебя на руках, в чьем лице ты ищешь любимые черты и с удивлением узнаешь свои. Мы так мечтали о мальчике или девочке, а может быть о двух девочках и мальчиках... Любой вариант мог стать для нас огромным, оглушительным счастьем. Но...
   Время шло, и ничего не происходило. Очень четко, раз в месяц, я понимала, что "опять пролет". Всерьез обеспокоившись после тридцатилетнего юбилея, я отправилась к лучшему, как сказал мой муж, доктору. Анализы, осмотры, обследования, многодневные "хождения по мукам" и... Удивление Веры Владимировны, добрейшей и умнейшей, "светила московской гинекологии", ее слова: "У вас все прекрасно, ведите к нам мужа. В нашем центре обследуют и мужчин". Его анализы заняли всего три дня. Вердикт все тот же: "тяжело здоров, может подрабатывать донором спермы".
   - Как же так, доктор? Почему нет?, - плакала я в кабинете Веры Владимировны, сложившей в файл результаты наших обследований и протягивающей его мне. Ее теплый, участливый взгляд и совет запомнились мне надолго:
   - Не гневи Бога, деточка! Все у вас обязательно будет! Но... Терпи, жди, надейся... Ему... - она подняла палец вверх, - виднее.
   Я решила: "Все, хватит напряга, ожидания, уныния! И без детей люди живут... Решивший порадовать меня Глеб, видящий мою борьбу с наступающим душевным сумраком, решил проблему по-своему - подарил мне кота. Роскошного, знающего себе цену персидского экзота с французским аристократическим именем Леон. Это шикарное имя никак не вязалось с черно-белой, шкодливой, с огромными апельсиновыми глазами мордахой. Этот, пока еще маленький комочек шерсти взял над нами вверх, с первых же дней пребывания в нашем доме показав, кто здесь хозяин. И тут уж материнский инстинкт решил поиздеваться надо мной, прогнув так, что заставлял прощать все шалости "ребенка", которого мы в отместку назвали "Нафаней" в честь героя любимого мультика.
   Так и катилась моя жизнь резвым галопом все дальше и дальше: муж, кот, работа...
   И вдруг - удар под дых, нечаянная радость, которая сначала я просто боялась признать. Мне тридцать девять лет и я беременна!.. Тут уж, как говориться, "полной ложкой": у меня будет тройня!
  

ССОРА - ВЗРЫВ ЭМОЦИЙ

   Если бы вам пришлось провести два часа на асфальтовом расплавленном пятачке в обморочном от пекла начала сентября, какую кару вы бы придумали виновнику этой всепоглощающей радости?
   Вот и я, подлетев к окружённому телохранителями "телу" в стильных темных очках, благоухающему свежестью и непрошибаемой уверенностью, что весь мир у его ног, в сердцах, от души залепила ему пощёчину. Правда, перед этим, вспомнив всю нестандартную лексику, я "тяжелой артелерией" обрушила ее на предмет моих мук. Выдохнув после всплеска бурных эмоций моя душенька почувствовала - полегчало. И уже практически обессиленная подняла глаза на предмет своих бед... Лучше бы мне этого не делать!..
   Очки, маскирующие душевную пустоту этого денежного мешка, слетели от удара моей ладони и... Если бы взгляд мог убить - мое бренное тело уже наверняка валялось бы прямо здесь, на грязном асфальте. радуя победителя. Но... Вместо этого на мою бедную голову обрушилась такая бездна ледяного уничижительного презрения! Это длилось всего несколько бесконечных секунд... При этом "где мое место" мне дали прочувствовать сполна.
   Не в силах пошевелиться или сказать что-то еще, я оторопело смотрела, как меня обошли, будто мешающий фонарный столб, чтобы приблизиться к своей машине. Шустрые ребятки споро упаковали своего босса под защиту этого бронированного чуда, собранного вручную по спецзаказу.
   После чего один из них, оторвавшись от сотоварищей, загружающихся в свое транспортное средство, вразвалку подошел ко мне. Его злобные, с нехорошим прищуром глаза угрожающе уставились на "предмет их досадного промаха". Ведь до "тела" я все-таки добралась...
   Бездушным, каким-то механическим голос он проронил:
   - Ты еще очень раскаешься... - и, не договорив, резко развернулся, чтобы влезть в притормозившую рядом "Бэху".
   Мое же бренное тело никак не могло прийти в себя и сдвинуться с места. Холодный душ презрительной неприязни словно заморозил меня изнутри. И лишь голос случайного прохожего: "Девушка, Вам плохо? Вы такая бледная" - привел меня в себя. Спасибо ему, я вновь могла двигаться, дышать, размышлять.
   "Ну и гадость эта ваша заливная рыба" - была первая осознанная мысль, пришедшая мне в голову. "Ну, если еще могу шутить, значит выживу", - успокоила я себя, решительно подойдя к своему красавчику-скакуну. Открыв дверь со стороны водителя, устроившись за рулем, привычно заведя мотор, я машинально посмотрела вперед, чтобы понять, как половчее вырулить со стоянки.
   Но... То, что предстало перед моими глазами, не лезло ни в какие ворота! Переднего стекла просто не было! Лишь острые, словно хищный оскал обломки стекла напоминали о том, что еще совсем недавно его безупречная чистота и прозрачность радовали мой глаз.
   "И как им удалось сотворить такое?! В каком шоке пребывала я, что даже не слышала звуков ударов и шума осыпающегося стекла! Почему осколки почти не попали внутрь машины? Или попали?" - уже с видом исследователя осмотрелась я, вдруг осознав, что сижу сразу на нескольких и они врезались в мою прекрасную... Простите, подробности опущу... Мои глаза, словно прозрев, в мельчайших деталях увидели картину стихийного бедствия - массу осколков на капоте, приборной панели и соседнем сиденье. Они, будто чьи-то застывшие слезы, покрывали мой многострадальный "Джипик".
   "Я отомщу! Обязательно отомщу!" - глядя в пустоту сухими глазами поклялась я, пытаясь открыть замок сумочки, чтобы вытащить мобильный телефон.

ГЛЕБ - АНГЕЛ ПО ВЫЗОВУ

   Какое счастье каждый день заниматься делом, к которому лежит душа! Хотя работу мою чистенькой не назовешь, скорее, она грязная и кровавая. Не знаю, как из меня мог получиться "настоящий хирург" - так за спиной называли меня коллеги, вторя восхищенному гласу больных. И откуда это во мне... Как говорится, "ничто не предвещало такой напасти". Хотя... Если покопаться в далеком, почти стершемся из памяти детстве...
   Растили меня "старики" - мои бабушка с дедом. Сколько помню себя, они были самыми родными людьми, других не случилось. От родителей остались лишь фотографии, правда, много - целые три альбома. Их с годами я выучил наизусть. Один, в голубом узорчатом шелке - мамин. В нем она от рождения и до свадьбы. Второй, в солидной коричневой кожаной оплетке - папин. Тут его славный путь до женитьбы. И самый тонкий, украшенный бежево-золотистыми лаковыми створками - их недолгая, но очень счастливая семейная жизнь.
   Сначала мне объясняли, что они ушли к Боженьке и смотрят на меня сверху. По мере взросления я начал задавать вопросы, который солью ложились на незаживающие раны моих стариков. Их добрые, такие любимые лица бледнели, глаза наполнялись слезами. Бабуля хваталась за сердце... И я умолкал.
   Лишь однажды, когда я заканчивал школу и решил помочь моим горячо любимым сделать к их приезду из санатория ремонт в их небольшой спальне, все встало на свои места. Решив отодвинуть шкаф, что было сделать невозможно, не разобрав его, я принялся за дело. И тут тайное стало явным. "Оно" оказалось в сером, плотном конверте. Сначала мне даже не пришло в голову, что там может быть. Но ... Любопытство сыграло со мной злую шутку. Век бы мне "это" не видеть и не знать такой правды.
   Из конверта мне на колени вывалились бумаги и несколько фотографий. Сначала мои пальцы перевернули фото... Этот кошмар я не забуду никогда! Два трупа, судя по одежде мужской и женский, изуродованные до неузнаваемости, лежат рядышком на темном куске брезента рядом с разбитым, сплющенным в гармошку автомобилем. Не знаю, сколько я просидел, отрешенно, невидяще разглядывая причину моего сиротства. Вчитываться в бумаги уже не хватало сил. Мельком проглядев их, я понял - свидетельство о смерти Королевых Сергея Ивановича и Маргариты Степановны, погибших в результате автокатастрофы. Все!
   Убрав назад злополучный конверт, отменив ремонт, я больше никогда не приставал к своим родным с расспросами "Где? Что? Почему?" Видимо, именно тогда я решил - "Буду врачом. Спасать людей, попавших в беду".
   Это решение, конечно не сразу, ценой многих усилий я все же осуществил.
   И как награда - моя Аллочка, Лёкочка, пушинка, как я ее называю. А теперь еще и куклята внутри ее... Подумайте сразу трое! Здесь я мог, пуская радужные пузыри от счастья, беседовать с моим безмолвным собеседником - вальяжным, "харя шире морды", раскормленным чеширским котом сколько угодно...
   Настойчивое пиликанье телефонного звонка вырвало Глеба из омута воспоминаний и сладких грез о будущем отцовстве. Поднеся трубку к уху, он услышал такой знакомый и вместе с этим чужой, механический голос Даши:
   - Глеб! Приезжай срочно! Со мной случилась беда!
  

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО В НЕДОУМЕНИИ

   Андрей Викторович Филимонов пребывал в глубокой задумчивости. Эта нелепая, злая, как осенняя муха, девица явилась последней каплей в копилке сегодняшних неприятностей. А ведь как хорошо начинался день! Вставал утром он по многолетней привычке рано, не позже 6 часов. Каждый знает, каким может быть ранее утро за городом, на берегу прохладного лесного озера, где, уютно прильнув к нему, располагался дом. Эти прекрасные минуты своего одиночества, абсолютной свободы, ему нравились больше всего. Он мог спокойно позавтракать, прокрутив в голове события предстоящего дня.
   Слава Богу, жена просыпалась гораздо позже него. Да и жили они уже давно какими-то странными, параллельными, непересекающимися жизнями. Если бы не бизнес, вернее, немалая его часть, формально принадлежащая ей, он давно бы прекратил этот нелепый фарс, но... Статус кво - семья, достойный дом, жена, дети...
   Вот дети его радовали! Несмотря на то, что любое их "хочу" исполнялось беспрекословно на счет "раз", они выросли не по-современному "настоящими". Дочь - еще совсем девочка, всего пятнадцать - твердо решила стать доктором. "Конечно же, не людским, - как весело поясняла она, - а собачье-кошачьим - ветеринаром". Учиться в Англии или еще в каких-то заграницах ей казалось совсем неправильным. Только здесь, дома, рядом со своей "Клиникой".
   Так она с гордостью называла питомник, расположенный в глубине бескрайнего, заросшего лесными деревьями участка. В добротном, современном строении, весь первый этаж которого занимал лазарет, проживали когда-то несчастные, травмированные собаки и кошки. Эля сама, своими руками отмывала их, выводила им блох. Кроме того, ей доставляло огромное удовольствие помогать штатному ветеринару проводить многочисленные восстановительные процедуры для излечения ее питомцев. Она и сама многому научилась за почти пять лет существования "Клиники": могла почти безошибочно поставить диагноз, подобрать нужные медикаменты, очистить рану, наложить мазь, сделать укол, почти профессионально перебинтовать... На все это зверье отвечало ей беззаветной любовью и преданностью.
   Сын Дима и вовсе почти отошел от семьи. Его с самого детства влекло ко всему механическому, тому, что можно собрать, разобрать, потрогать. В десять лет, еще совсем мальчишкой он мог точно определить, почему никак не заводится папин любимый "Мерс". Точно указав причину поломки, он очень серьезно, по-взрослому начинал объяснять, как ее устранить. После окончания школы, после череды кровопролитных сражений с родителями, ему удалось настоять на своем - машины и все, с ними связанное!
   Причем, папиных денег самостоятельный отпрыск взял лишь на раскрутку, отдав всё через три года. Сейчас, в свои двадцать пять, его имя было широко известно в узких кругах автомобильных конструкторов.
   Все шло путем... Бизнес-"нефтянка", как водится, несколько деревоперерабатывающих комбинатов - все требовало контроля и твердой руки. Конкуренты, конечно, расслабиться не давали. Но... необъяснимая череда несчастий, случившихся за последние два месяца, настораживала. Сгорел крупный мебельный комбинат в Архангельской области. Склад древесины неподалеку от Мурома, тщательно охраняемый, оказался вдруг полупустым... Непонятно куда исчезла половина заготовленного для строительства дачных коттеджей сырья. И еще несколько подобных случайностей меньшего масштаба.
   Апогеем всего стал звонок, прозвучавший вчера днем. Незнакомый номер, голос, непонятно чей - то ли мужской, то ли женский - очень четко, не торопясь, почти по слогам, произнес:
   - Уезжай, оставь бизнес... Или умрешь!
   Почему-то его рука еще долго сжимала трубку, а звук коротких гудков навязчивым зуммером сверлил мозг. Выйдя из офиса, окруженный охраной, не замечая никого вокруг, он в глубокой задумчивости старался понять: "Что происходит?". Из этого состояния его вывел поток отборной, немыслимой, грязной ругани, внезапно обрушившейся на него. Кроме того, еще и пощечина... Это уж точно слишком!
   - Разберись... - кивнул он охраннику, а сам, обойдя "препятствие", шагнул к машине. Хотя на долю секунды его взгляд все же задержался на возмутительнице спокойствия. Ей оказалась девушка со сверкающими зелеными искрами очень злых глаз, разметавшимися каштановыми прядями непослушных волос, обрамляющих смуглокожее, какое-то нездешнее, притягивающее взор лицо. Посмотрел и сразу забыл. Однако каким-то волшебным образом оказавшись внутри кондиционированной прохлады автомобиля, он уже точно знал, как поступить. Ему надо ехать туда, в заброшенную деревеньку, к старухе-отшельнице, которая, однажды, уже спасла его жизнь...
  

ВСТРЕЧА С ГЛЕБОМ

   - Лёка, у Даши беда! Я еду к ней! - быстро обозначив причину своего отсутствия, любящий муж, стараясь не вдаваться в подробности, чтобы не расстраивать тяжело беременную жену, повесил трубку.
   Затем, порадовавшись, что у него нет дежурства и он абсолютно свободен, отправился на спасение утопающей. Его небольшой юркий седан, очень удобный, способный выбраться из любой пробки, шустро двигался по направлению к офису Даши. По дороге, машинально переключая скорости, следуя указаниям умнички-навигатора, Глеб пытался понять, что же произошло. Ведь по пальцам можно пересчитать случаи, когда "младшая сестренка" - так он ее называл - находилась в панике. Сначала, увидев знакомый номер и надпись "Дашунечка" на экране мобильного, он очень обрадовался: ведь только она часами могла выслушивать его рассказы о малышах. В своих мечтах счастливый отец уже успел не только вырастить их, но и придумать каждому будущую, взрослую, такую успешную жизнь... Ее вопль, призывающий его на помощь, сначала показался ему абсурдом. Он никогда не слышал таких истеричных, заполошных всхлипов от "героини капиталистического труда", как шутя, поддразнивая, называла ее Лёка.
   Так, нервно сжимая руль, пытаясь додумать то, что уже произошло, но не было еще известно ему, Глеб, наконец-то, затормозил у знакомого здания. Машина потерпевшей виднелась неподалеку на служебной стоянке у центрального входа в здание.
   "Ну, наконец-то, прибыл!" - мысленно похвалил он себя , почти бегом направляясь к ней. По мере приближения у него сначала удивленно приподнялись брови, от злости руки сжались в тяжелые кулаки, а брови сдвинулись в почти сплошную темную линию. "Всё! Всем врагам крышка!" - говорили его друзья и коллеги, видя его в таком состоянии. И вправду, в эти минуты он мог сдвинуть горы, чтобы восстановить справедливость.
   Дашин джип, так тщательно лелеемый ее заботливыми руками, выглядел раненным, потускневшим иноходцем, внезапно павшим на все четыре ноги.
   - Да уж, дела... Кто ж тебя так? А главное, за что?! - ворчливо приговаривал Глеб, разглядывая разбитое крошево лобового стекла.
   Даша застывшей статуей сидела внутри, ее щеки, еще совсем недавно бледные, сейчас горели ярким румянцем праведного гнева.
   - Я ему покажу! Он обязательно ответит за это! - мстительно прищурив глаза, резко ответила она, обращаясь к "старшему братцу".
   - А ну-ка вылезай, мститель! - быстро скомандовал спаситель, мысленно прикидывая размеры ущерба.
   - Ты не понимаешь! Мне ехать надо, сегодня... - почти плача проговорила девушка. Затем, обратив полный надежды взор в сторону верного друга, попросила:
   - Глебушка, милый, выручай! Дай свою машинку покататься... Очень надо, без тебя пропаду!
   Тот, уже попав в сети змеи-искусительницы, успокаивающе пообещал:
   - Да уж куда там, только попробуй тебе отказать... Сразу вой до небес поднимешь!
   Обрадованная его словами, вновь почувствовавшая себя сильной, способной на все, она радостно бросилась к нему на шею:
   - Задушишь, дурочка, отпусти! Как-никак троих осиротить можешь! - шутливо отбивался он от нее.
  
  

СБОРЫ

   Стараясь выбросить из головы недавнее происшествие, Даша тщательно отбирала вещи, которые могли понадобиться в столь непредсказуемом путешествии. В голове у нее прокручивались эпизоды, так ярко нарисованные женщиной, написавшей письмо в их журнал.
   Даша как сейчас помнила, что, прочитав его, она словно перенеслась в другой мир. В его непростой реальности люди страдали, их попыткам найти выход не было числа. И, видимо, последней надеждой, озарением, что может помочь только эта, была возможность добраться до чудесной целительницы. А ведь скольким несчастным, потерявшим веру в себя, ничего не неизвестно о существовании старушки-волшебницы, способной повернуть время вспять, вернуть им здоровье!..
   Размышляя таким образом, она наконец-то собрала чемодан и два рюкзака в придачу.
   "Да... Что-то многовато на десять дней", - промелькнуло у Даши в голове. - Вещи-то - понятно, как никак вот-вот осень начнется. Это здесь, в Москве, пекло. А глушь Вологодская уж наверняка теплом не порадует".
   Круговорот мыслей о предстоящем путешествии заполнил всю ее голову и, слава Богу. Полив цветы, точнее, залив их по самое никуда - ведь неизвестно, когда вернется - Даша решила присесть на минутку и передохнуть. Ее глаза еще раз, с непонятной тоской обежали комнату, остановившись на двух, под завязку наполненных рюкзаках.
   - Нет, это мистика... - вслух произнесла она. - Какой-то морок овладел мной, не иначе. Зачем, скажите мне, понадобилось, достать все продуктовые запасы: от четырех банок моей любимой вареной сгущенки до последней упаковки томатного кетчупа, укладывать все это для того, чтобы взять с собой?..
   И ведь что самое странное, в ней жила уверенность, что все это просто необходимо.
   Дашины самокопания прервала бравурная музыка мобильного телефона. Насмешница Лёка, видимо намекая на мое затянувшееся девичество, у меня за спиной поставила рингтон "Марш Мендельсона", который раздражал меня жутко. Но не поверите, поменять его на что-то, менее вызывающее, просто не было времени.
   Нажав кнопку "ответить", я услышала захлебывающиеся от усердия и предвкушения захватывающего путешествия голос Костика:
   - Дарья Алексеевна! Все путем! Полный доступ! Я собран! Аппаратура проверена и упакована! Где мне надо быть? Если надо...
   - Стоп! Стоп! - перебила его я. Мои уши уже вибрировали от накала верноподданнических чувств и эмоций. - Ты знаешь выезд на Ленинградку? Бери такси и дуй туда! На все про все у тебя час! Мне ждать некогда, тем более, тебе туда рукой подать.
   Сбавив обороты, юноша отрапортовал о готовности и отключился.
   "Ну, вот и славненько", - подумала я. И тут мои глаза наткнулись на автомобильные ключи с брелком сигнализации. "Нет, это не мои", - сначала решила я. И тут же вспомнила... Все!..
   Мой несчастный "Джипик" уже наверняка в сервисе, спасибо Глебушке. А это - не ключ, а залог к успеху! Глеб расщедрился и выдал мне для поездки свой любимый, старенький, но очень надежный всепроходимый бронированный "Додж". Что уж скрывать, этот образчик американского машиностроения всегда немного пугал меня. И уж конечно не своим несколько побитым видом. Ведь на самом деле, что значит пара невнятных вмятин для его черных, лоснящихся боков? А вот нрав у машинки был сродни породистому скакуну: "Что хочу, то и ворочу!".
   - Ну, ничего, лучше плохо ехать, чем хорошо идти, - подбодрила я себя.
   И опять в груди защемило, ноги, став ватными, перестали слушаться. "Ну вот, что это я на самом деле?.." Такого нежелания куда-то двигаться, покидая столь уютный мирок, у меня еще не было.
   Знала бы я тогда, ЧЕМ закончится моя поездка...
  

НАКОНЕЦ-ТО В ПУТЬ

   Мальчик Костя, как дисциплинированный новобранец, послушно ждал начальницу в условленном месте. Его глаза внимательно вглядывались в проезжающие машины, пытаясь выцепить контуры знакомого "Джипа". Каково же оказалось его удивление, когда рядом с ним резко затормозило "чудо ненашенского автопрома". Из-за приоткрывшегося тонированного стекла раздался нетерпящий возражения приказ:
   - Сам на заднее сиденье, вещи в багажник! Быстро! Здесь стоянка запрещена...
   Послушно кивнув головой, он легко подхватил сначала один, затем другой объемные кофры с аппаратурой. Несмотря на пугающие размеры, они легко разместились в безразмерном пространстве багажника.
   Расположившись на заднем сиденье "чудо-программист", а по совместительству оператор-фотограф, стараясь быть сдержанным и пряча рвущееся наружу нетерпеливое любопытство, спросил:
   - Откуда такая махина? Она ваша?
   Даша, покровительственно улыбаясь, с ноткой горечи произнесла:
   - Махнула не глядя! Для наших целей оно и лучше. - Затем, вспомнив события, предшествующие обмену, уже совсем сухо добавила: - Ты спи давай, путь неблизкий, часика через два три сменишь меня за рулем.
   Понимая, что начальница не в настроении и лучше не нарываться, юноша, зевнув, решил последовать совету вершительницы судеб.
   Выехав на трассу, Даша почувствовала себя окончательно успокоившейся. Сидя за рулем мощного автомобиля, автоматически поглядывая вперед, она погрузилась в мысли о будущей статье.
   То, что в случае успеха материал станет "бомбой", она не сомневалась. Вот только описания, как страждущие пытаются добраться до заветной цели и далеко не у всех это получается, снова всплыли у нее в голове.
   "...Ехала я до Санкт-Петербурга, не помню, как до вокзала добралась. В вагоне полка неудобная, боковая, все тело болит. Спасибо добрым людям, они помогли, на руках меня вместе с коляской из вагона вынесли. А вот дальше, будто чудеса начались. На том же вокзале на пригородный поезд пересела. На тот, который идет до Кипени. И все как-то само собой стало удачно складываться, казалось, сам Господь мне помогает...
   ...Единственное, после электрички на какой-то совсем уж заброшенной станции оказавшись, забоялась немного. Погода хмурая, тучи серые, словно предупреждают о чем-то. Но это меня не остановило. Вижу, несколько машин неподалеку, я к ним. Оказалось та, что "Волга" тоже в ту же сторону едет, в ней человека три уже сидели, я к ним. Не взяли они меня, побоялись, а может побрезговали, зачем им калека. От них я напрямик к автобусу двинулась. Водитель тоже отказался меня брать, махнул рукой в салон: "Все к бабке Акулине собрались, так ведь платят мне, чтоб довез, а с тебя что возьмешь?" Тут впрямь его правда, денег у меня совсем не осталось. Покрутила я головой, еще пара машин вдалеке, да разве возьмут меня... И словно голос в голове образовался: "Ждут тебя, езжай себе потихоньку по боковой дорожке, она куда надо и приведет...".
   Эти строчки почему-то очень ясно встали у меня перед глазами. Мне казалось, что написавшая их хочет предупредить о чем-то...
   Так, погрузившись в раздумья, я не заметила, как отмахала больше трехсот километров. Ощущение сонной одури вдруг навалилось на меня, отнимая последние силы. Незаметно, будто подкравшись на цыпочках неслышной поступью, облачный, туманный покров лег на домики, цветными кубиками разбросанные вдоль дороги, накрывая деревья, лег под колеса автомобиля.
   "Тверь уже позади. Больше крупных городов до самого Санкт-Петербурга не предвидится. Надо, наверное, остановиться и переночевать в ближайшем мотеле" - подумала я. Обернувшись, глянула на своего спутника. Мой храбрый воин спал сном праведника. В неверном рассеянном свете фонарей, освещающих трассу, его лицо являло собой образчик сонного дитяти.
   "Что ж, не буду будить. Пусть спит" - Решив найти ночлег, подумала я, внимательно вглядываясь в указатели, надеясь, наконец, углядеть нужный.
  

"СТРАШНО ОБИЖЕННЫЙ"

   "Филимонов Андрей Викторович" - значилось на начищенной медной табличке, висевшей на светлой двери, отделанной гладкими панелями выбеленного дуба.
   Эта дверь вела в "святая-святых" - кабинет "самого". Этот оплот и надежда всех служащих огромной компании располагался в скромном трехэтажном особняке неподалеку от метро "Кропоткинская". Хотя, в общем-то, он являлся мозговым центром, основной базой, оплотом власти "Хозяина", единолично распоряжающегося всем бизнесом. Еще несколько отделений компании, а скорее - таких же мозговых центров, но поменьше -были разбросаны по столице. Занимали они в силу своей подчиненности уже не исторические памятники - бывшие купеческие подворья, а несколько этажей в крупнейших бизнес-центрах. Эти, отливающие зеркальным блеском окон высотки, вздымаясь к равнодушным к ним небесам, высокомерно поглядывали на своих низкорослых собратьев.
   Сидя в своем, удивительно светлом, просторном, декорированным по его вкусу, без вмешательства новомодных дизайнеров в кабинете, Андрей Викторович пребывал в глубокой задумчивости.
   Вся его жизнь, за исключением светлых дней наполненного радостью раненного детства, была нелегкой. Оно сразу кончилось из-за развода родителей, после которого они временно отдали его на воспитание тетке - маминой двоюродной сестре. Но, как говорят мудрецы, "нет ничего более постоянного, чем временное". После скандалов, бесконечной ругани из-за раздела имущества, родители, увлеченные собственной жизнью, как-то сразу забыли о нем. Мама, очень красивая, вызывающе яркая блондинка мгновенно нашла замену отцу. Ее избранником оказался небедный товарищ. Его единственным условием при заключении брака стал легко принятый матерью пункт: ее сын, находящийся на пороге сложного подросткового возраста, должен жить отдельно. Конечно, деньги на его воспитание будут выделяться, да и небольшая квартирка, оставшаяся после раздела общей трешки, будет записана на его имя. Ведь и на самом деле, зачем "Большому человеку" крохотная двушка, недалеко от МКАДа, затерянная среди пятиэтажек Новогиреево.
   Отец, потерявший любимую женщину, сник, пал духом, потихоньку начал спиваться. До единственного сына, практически брошенного на произвол судьбы при живых родителях, ему не было никакого дела.
   Жизнь с обиженной на весь мир теткой, одинокой, не сумевшей устроить личную жизнь женщиной, тянулась тусклой безрадостной колеей. Алевтина Николаевна - именно так она заставляла себя называть - решила воспитать из него настоящего человека. Единственное, что примиряло ее с новым жильцом, было на самом деле щедрое содержание. Новый муж матери не обманул, выделяя ежемесячно полновесное пособие. Оно состояло не только из быстро обесценивающихся в то время - середина восьмидесятых - денежных знаков, но и весомого продуктового пайка. Вещи, обувь также доставлялись в их дом, расположенный в подмосковном Ногинске с завидным постоянством. Все бы нечего, но в этом не чувствовалось тепла, души. Мать, которую он беззаветно любил, восхищаясь и гордясь ее красотой, практически забыла о нем. Увлеченная новой жизнью, возможностями кошелька своего мужа, она очень редко виделась с сыном. Его школьные годы пронеслись незаметно, словно ступеньки, по которым он упорно шагал, поднимаясь вперед. Детская обида, осознание предательства оказались тем стимулом, основой, заставляющей его не сдаваться. Он решил доказать всем, что его есть, за что не только любить, но и уважать.
   Он сделал себя сам. Хотя, если не лукавить, холодная рука далекой от него женщины, родившей его, иногда оказывала помощь. Алевтина Николаевна, так и не ставшая родным человеком, также внесла свою лепту в формировании его упрямого, холодного, безжалостного к окружающим нрава.
   И сейчас, сидя в своем кабинете, он никак не мог понять, за что жизнь снова наказывает его, ведь все только начало ему удаваться. Закончив с отличием школу, он смог поступить в МГУ на бюджет, что в те времена казалось совсем фантастическим. А после третьего курса, блестяще защитив курсовую по финансовому праву, он был отобран комиссией для группы, направляемой по обмену в один из зарубежных университетов. Хорошо зная английский язык, четко понимая, что ему надо, он после окончания заокеанского храма науки решил, что только финансовое образование не даст почвы для осуществления его мечты. Промучившись пару недель, обойдя десятки крупных компаний, ему наконец удалось достучаться в одну. Эта фирма, предложив символическую плату за работу со сложнейшими финансовыми документами, обещала оплатить смышленому молодому человеку юридическое образование в одном из лучших университетов страны. А дальше, как говорится, "лови удачу за хвост"... Трудолюбивый, всегда готовый работать до глубокой ночи и даже по выходным юноша, обратил на себя внимание хозяина фирмы.
   Как сейчас Андрей помнит слякотный осенний день, когда "Сам" мистер Макс Грин вызвал его в свой кабинет. Их разговор длился более четырех часов. Его результат - он руководитель дочернего отделения их компании в Москве. И снова работа... Работа... Работа...
  

РЕЙДЕРЫ

   Система рейдерских захватов понравившихся кусков нефтегазового или иного, приносящего ощутимый доход бизнеса, благодаря газетным репортажам известна всем.
   Но... Одно дело читать и удивляться: "Ну почему так безнаказанны в своей наглости одни и так пугливы, растеряны другие?!." Совсем иное - стать объектом, разрабатываемым умными людьми для предстоящей "рейдерской" атаки. И ведь началось все буквально месяц назад, когда еще добродушный, показавшийся даже знакомым голос предложил: "Надо бы поделиться...". Андрей, сначала приняв это за чью-то подлую шутку или ошибку, посоветовав собеседнику внимательнее набирать номер, повесил трубку. Но не тут-то было. Телефон зазвонил вновь. Причем, не тот стильный аппарат на рабочем столе, похожий на антикварный раритет, а другой... Номер этого, личного, знало лишь несколько, особо доверенных людей. Все еще недоумевая, он ответил на вызов. В этот раз голос оказался грубым, утрирующие блатные интонации. Смысл же оставался все тот же: "перепиши два самых прибыльных предприятия, и мы оставим тебя в покое. Нет - пожалеешь..."
   И ведь дело не в жадности. Все, чем он обладал сейчас, весь бизнес был взращен им самим практически с нуля. Он давно расплатился с добрейшим "Мистером Грином", при окончательном расчете обобравшим его до копейки. До сих пор ему вспоминается тупое отчаяние тех дней. И откуда только взялись силы бегать, искать кредиты, привлекать новых партнеров под еще зыбкий, лишь только начинающийся бизнес?.. И ведь удалось!
   Нефтедобывающий комбинат вместе с перерабатывающим заводом на Дальнем Востоке сеть мебельных фабрик "Гигант", теперь известная по всей стране, деревоперерабатывающая компания, торговля недвижимостью, бытовой техникой, строительство, да как оказалось, еще много чего... Раньше ему и в голову не могло прийти, что кто-то посторонний решится потребовать вот так, ни за что отдать нажитого потом и кровью... Угрозы-угрозами, от них можно и отмахнуться... Но пожар на складе, где хранились огромные запасы высококачественной древесины, нападение на фуры с компьютерами. И последняя капля - автосалон в центре Москвы, детище любимого сынули - ночью сгорел дотла всего за сорок минут. И вот последний звонок-предупреждение: "Делись, или тебе крышка!". Что делать?! Как быть!? Ведь эти уроды явно не остановятся на достигнутом...
   И тут словно вспышка - воспоминания о лихих 90-тых, когда вокруг него сжималось холодное кольцо смертей компаньонов и близких друзей. Кто-то посоветовал ему съездить на поклон к целительнице Акулине. "Мол, отмаливает она людей даже у Смерти, наставляет на путь истинный, защищает..." Несмотря на сомнения, получилось, помогла, охранила... Единственное, путь к ней неблизкий, запутанный...
   Тогда он, поехав с двумя сопровождающими, как-то умудрился их потерять, заплутал в лесу, один, уже не надеясь на благоприятный исход, взмолился к Небесам, прося простить грехи его и помочь. Он молился всю ночь. Видимо, кто-то там наверху сжалился... По утру деревья словно расступились, открывая ему дорогу к деревенскому подворью, жилищу святой отшельницы, помогающей людям.
   "Да... Мне надо ехать к ней немедля!", - сказав это себе, отгоняя непростые воспоминания, Андрей Викторович вызвал секретаршу. Когда та пугливо, бочком протиснулась в дверь, понимая, что начальство не в духе, он приказал:
   - Начальника охраны ко мне! Быстро!
  

ДАША. МОТЕЛЬ

   Мотель, спасительным силуэтом возникший в неверном свете автомобильных фар, показался измученными путешественникам истинным раем. Припарковав машину, она в сопровождении Костика вошла внутрь. Ярко освещенный холл поражал уютом мягких, зовущих погрузиться в их ласковые объятия кресел и диванчиков, окруженных яркими, с невероятно большими, пышными ветками пальмами. За стойкой портье дежурный, видимо, вздремнувший перед их приходом, сейчас старательно делал вид, что ждал только их.
   Хорошо поставленным голосом ярмарочного зазывалы он начал перечислять преимущества номера "Люкс", который, по счастливой случайности оказался свободен. Даша, устало кивнув этому потоку преувеличенно бодрой речи, прерывая его, произнесла:
   - Хорошо, пусть будет "Люкс" для меня. А для юноши... - тут она обернулась и, увидев бледное, осунувшееся лицо, проникшись к нему почти материнскими чувствами, продолжила:
   - Подберите ему тоже что-нибудь поуютнее...
   Обрадованный портье, кивков головы подозвав коридорного - все как в лучших домах, вернее, отелях - снял со стены два ключа, сразу исчезнувшие в смуглой ладошке шустрого паренька в ладно сшитой бордовой униформе.
   Впавшая в прострацию от усталости главная редакторша, машинально достав кредитку, расплатилась с дежурным. И, уже совершенно механически передвигаясь, пошла за шустрым парнишкой.
   Видимо, по причине ночного времени или почему-то еще лифт не работал, о чем вещала соответствующая табличка, поэтому запоздалым гостям пришлось, собрав остатки сил, подниматься наверх пешком.
   Расплывчатые тени в углах номера стали последними, запомнившимися ей перед тем, как без сил упасть на кровать и наконец-то заснуть.
   Проснувшись утром, Даша не сразу сообразила, куда же она попала. Ее вещи темной кучей, сваленные у кровати, производили унылое впечатление. "Мы в гостинице, я очень устала. Вчера на меня обрушилось столько событий..." - пронеслось у нее в голове. А затем предчувствие каких-то способных перевернуть ее жизнь приключений прошелестело рядом, загадочно улыбнувшись в ее сторону.
   "Всё! Выспалась, надо вставать вперед! Труба зовет!" - сказала она себе, одним сильным движением выпрыгнув из кровати.
   - Где мои семнадцать лет? - промурлыкала путешественница, скрывшись в ванной.
   По многолетней привычке, открыв сначала холодную воду, девушка встала под водопад леденящих капель современной душевой кабинки. Тело отозвалось воплем жалобного недовольства. Зато сонливость, мысли о несовершенстве мира сразу исчезли в слепящем холодном потоке.
   - Теперь пару минут контрастного духа, снова холодный, и ты вновь готова к трудам и совершениям! - успокаивая себя, она вылезла на мягкий коврик, растираясь махровым полотенцем. - Ну и сервис в этой забегаловке! Кто бы мог подумать, почти 400 км от Москвы...
   С неудовольствием оглядев смятые джинсы и какую-то жеваную, словно не ее, футболку, она все же решила одеться.
   " Не на бал собираюсь, а по Богоугодному делу", - бурча про себя, она быстро прошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела стройная, молодая женщина, глаза которой задорно светились радостным, зеленым светом. Волосы, беспорядочными волнами разметавшиеся по плечам, предавали ей какой-то очень девчоночный, безалаберный вид.
   - Ну, это мы быстро исправим! - проронив эти слова, она оглянулась. - Вот ты где!
   Ее дорожная сумка с самым необходимым стояла на тумбочке. Подойдя к ней, она быстро достала из бокового кармашка заколку и несколько шпилек, в минуту укротив непослушные пряди, соорудив строгий пучок. Это сразу изменило ее внешний вид, превратив недавнюю девчонку в серьезную, собранную молодую женщину, которой не до смешков.
   Подхватив сумку и выйдя из номера, гостья мотеля почти бегом спустилась вниз. У стойки портье уже не было того ночного дежурного. Ей приветливо улыбалась совсем молоденькая девочка с короткой стрижкой, уложенной волосок к волоску, одетая в строгий темный костюм.
   - Здравствуйте, чем могу Вам помочь? - обратилась она к постоялице.
   - Я очень спешу. Позвоните, пожалуйста, в одиннадцатый номер, там остановился мой спутник. Передайте ему, что Дарья Алексеевна ждет его в ресторане.
   Краска залила щеки дежурной и, опустив глаза, она протянула:
   - Вы знаете... Я не могу сделать этого. Ваш спутник выписался из номера в 6 утра. Он проси передать Вам записку.
   От удивления брови Даши двумя темными дугами взметнулись над округлившимися глазами.
   - Этого не может быть! Какая еще записка?! - воскликнула она.
   - Да вот же она... - все еще смотря куда угодно, но только не на нее, ответила девушка, протягивая сложенный вдвое листок, наспех вырванный и какой-то тетради.
   Уже ничего не видя от злости, Даша выхватила его и, сделав пару шагов сторону, нетерпеливо развернула его. "Не могу ждать! Встретимся...", - на этой непонятной, незаконченной фразе записка заканчивалась.
  

КРУГОМ ОДНИ ВРАГИ

   - Да! Это точно она! Та самая девка, которая посмела ударить Вас прямо у офиса. Чую я, неспроста она здесь появилась... Наверняка за Вами следит. Вот и машину в целях конспирации поменяла, чтобы мы ее не узнали. Парнишка ее тоже... С виду плюгавый, "соплей перешибешь", а крепким оказался... Еле скрутили... - Отчитывался, будто оправдывался начальник службы безопасности концерна "Гром" Иван Рыбалкин, стоя на вытяжку перед "самим" Филимоновым Андреем Викторовичем. Можно сказать "Царем и Богом" для всех работающих в концерне.
   - Да уж... Неспроста все это... Неспроста... - протянул начальник, недовольно щуря горящие недобрым светом глаза. Затем, вскинув взгляд на стоящего перед ним соратника, побывавшего вместе с ним в не одной переделке, ответил: - Здесь разбираться некогда, глаз и ушей чужих слишком много. Загрузи его в багажник, авось не помрет. Да и поумнее станет, поразговорчивее... А уж как отъедем подальше, в лесочек свернем... тогда и допросим юношу.
   Как всегда соглашаясь с "горячо любимым руководителем", коротко кивнув головой, он пошел выполнять приказание.
   "Сам" же, оставшись один в номере, глубоко задумался. "Что происходит?" Впервые ему не удавалось ни объяснить, ни понять дурным галопом несущихся событий.
   С щемящей тоской оглядываясь назад, только сейчас мог признать, что вся предыдущая жизнь, хоть и не особо легкая, была все же предсказуемой и можно сказать даже счастливой. Самое главное - творил он ее сам, никому не позволяя не то чтобы коснуться, а даже приблизиться к рулю.
   Единственной его слабостью были дети - Элька с Димкой, как любил он их называть про себя. С женой, на первый взгляд умницей и красавицей, а на самом деле холодной и расчетливой стервой, близких, доверительных отношений не было никогда.
   Хотя... Откуда им взяться? Женился он еще тогда, в далеком 1989 году, когда весь бизнес еще оставался "вилами на воде". А Еленин папа держал в руках огромный кусок тогда еще "Госимущества". Вот и пришлось ему, чтобы приобщиться к кормушке и получить надежную крышу, взять замуж дочку. Хотя и непросто это далось! Избалованная красотка на таких, как он, лишь брезгливо посматривала, проходя мимо.
   А ведь смог! Одному Богу известно чего это ему стоило...
   Хорошо, хоть дети в него пошли: такие же умненькие, упертые и настырные. Даже Элька с этим ее стремлением "спасти весь мир".
   И вот эти звонки, предупреждения, пожар, пропажа крупной партии бытовой техники... Все неспроста... Кому-то поперек горла встала его развивающаяся успешность. Ведь наверняка не мелкая сошка на него пасть открыла, чтобы тяпнуть, что плохо лежит.
   Еще девка эта, и откуда взялась?! Так и стоит перед глазами, словно чертик из табакерки выпрыгнула... Волосы по плечам разметались, глаза зеленющие горят, аж искры сыпятся... А ругань! Таких выражений... разве что в местах не столь отдаленных, да и то не услышишь. Что уж вспоминать о пощечине... "Униженные и оскорбленные", кажется, так это называется. Ведь произошло все только вчера. Хотя, кажется, ненависть и желание отомстить настолько сильны, что копились не один год.
   Зря, что ли он, как мальчишка, вспыхнув, велел охранникам разбить лобовое стекло в автомобиле обидчицы... Мелко оно для него. Надо было придумать что-нибудь посерьезнее, поизощреннее, что ли... Да не до нее. Своих проблем выше крыши.
   Единственно непонятно, откуда она здесь взялась. Грешным делом, вчера вечером, увидев ее усталую, но с гордо поднятой головой наследной особы, поднимающуюся по лестнице, он не поверил своим глазам. Решил - глюк на почве нервного срыва.
   Вовчик-охранник, проследив взгляд начальства, не растерялся. Вот что значит выучка, на грани врожденных рефлексов! Мухой метнулся за ней. Не прошло и пятнадцати минут, а он уже, вытянувшись в струнку, как на параде докладывал: "Приехала с каким-то пацаном невнятным. Машина нехилая, хоть и не новая. "Додж" армейский, кузов бронированный, стекла пуленепробиваемые..."
   Тогда, задумавшись лишь на минуту, понимая, что владеющий информацией всегда выигрывает, он велел придержать мальчонку - авось удастся узнать что-то путное.
  

СНОВА ЗДОРОВО

   Таких случайностей с главным редактором популярного, читаемого еженедельника не происходило уже давно. Разве те склоки и разборки с провинившимися сотрудниками и происки конкурентов можно назвать неприятностями? Так, обычные житейские будни, адреналин в кровь, чтобы жизнь медом не казалась. Все ее настоящие неприятности, как ни странно, начались только вчера, с запертой наглухо огромным черным монстром машины. И ведь знать бы заранее, куда кривая вывезет?! Могла бы пойти в кафе, вызвонить подружку и провести за беседой, насплетничавшись вдоволь, те два часа. Так ведь нет! Угораздило ее, всегда такую терпеливую, сдержанную, вляпаться по полной программе. Мозги, что ли, у нее от аномальной жары расплавились? Трудно сказать...
   Теперь, анализируя ситуацию, она отчетливо понимала, что поступила плохо. Но не по отношению к "Царю-горы" в темных очках. А в отношении себя любимой, которую надо холить и лелеять, а не подставлять, где не попадя.
   Стараясь понять, как она прокололась, что сотворила не так, Даша подходила к своему автомобилю. Ее не оставляло гнетущее ощущение чужого, недоброго взгляда, отслеживающего каждый шаг.
   Зябко передернув плечами, словно пытаясь отделаться от этого чувства, она подошла к машине. Делая вид, что что-то заело в замке, посмотрела в зеркало, стараясь понять, померещилось ей или нет. Вокруг все оставалось спокойным. Машин пять или шесть сонно распластались на стоянке, ожидая своих хозяев.
   Наконец, открыв Додж, легко вскочив на подножку, она скрылась в безопасном пространстве мощного внедорожника. Уже надежно закрыв дверь и вставив ключ в замок зажигания, девушка еще раз бросила внимательный взгляд на площадку перед мотелем. И впрямь ничего примечательного. Хотя, нет... Вот, прямо из-за стены, серой бетонной коробки, словно вырастая из нее чужеродным наростом, выпукло отсвечивает металл чужака. Его точно здесь не было, когда вчера путешественница, ища место для парковки, внимательно осматривалась вокруг. Не отрывая глаз от своей находки - благо окна в машине тонированные и ее пристальный интерес не заметен - она все вглядывалась и вглядывалась вперед, откуда так и веяло, накрывая ее ощущением смертельной опасности.
  

БЕДНЫЙ КОСТИК

   "Ну и за что мне все это? В чем, скажите, моя вина?" - были первые мысли "компьютерного гения", очнувшегося в душной тесноте багажника.
   Ощущение себя стиснутым со всех сторон, застывшего в неудобной позе, наполнило все вокруг душной могильной тьмой.
   Стараясь повернуться, принять более удобное положение, он больно ударился головой о твердый металлический выступ. Перед глазами вспыхнуло, рассыпалось что-то яркими радужными переливами. Боль пульсировала, не отпускала. Вместе с ней пришло чувство падения в глухую, беспросветную тьму.
   Второй раз он пришел в себя от резких, болезненных толчков, словно машину, в которой он находился в виде бессловесного груза, подбрасывали какие-то расшалившиеся великаны.
   На этот раз голова соображала на удивление ясно. Он вспомнил, как вместе с большой начальницей Дарьей Алексеевной они остановились в придорожном отеле.
   Его чувство бесконечной усталости боролось со зверским голодом. Спасибо ночному дежурному - не дал погибнуть во цвете лет, снабдил бутербродами. Ему бы побольше сил и здравого смысла, не вляпался бы в такое дерьмо... Ночные гости. приехавшие почти сразу за ними, ему не понравились. Было в них что-то... Но желание оказаться в своем номере наедине с вожделенной едой победило... На нее он набросился, откусывая большие куски и громко чавкая, не успев добраться до номера.
   На сытый желудок, уже не сопротивляясь волнам сна, накрывшим его с головой, храбрый юноша, едва войдя в небольшой, но уютный номер, сразу залег в кровать и уснул. Стыдно сказать, у него даже не нашлось сил раздеться, лишь кое- как скинул тяжелые башмаки.
   Сны ему снились хоть куда: яркие, солнечные. Вот он, удачно сделав снимки, помещает их в журнал, они, конечно же, делают Дашин репортаж объемным, живым. После выхода номера самый лучший в мире фотограф становится известным во всей стране. Сама руководительница Медиа-холдинга Алла Леонидовна благодарит его, щедрой рукой выдав огромную премию. Ему начинают звонить из других изданий, предлагая немедленно заключить с ним контракт. Самая заветная мечта - стать богатым и знаменитым - начинает сбываться...
   Из сладких грез его вырвал строгий требовательный голос:
   - Просыпайтесь, юноша!
   Сначала он просто натянул на голову одеяло, подумав: "Ну, что за бред!" - Но...Действительность оказалась жестче...Чьи-то сильные руки, не церемонясь, выдернули его из кровати и резким брезгливым толчком бросили на пол. Больно ударившись коленом, он застонал, повернувшись к обидчикам, попытался возмутиться, подняться на ноги.
   Град ударов тяжелых армейских башмаков обрушился на его беззащитное, распластанное на полу тело. Сжавшись в комок, он пытался испариться, исчезнуть. И... Видимо, Бог услышал мольбы несчастного... Сознание покинуло его...
   - Слушай, а он не того... Мы не переборщили? - было последним, что донеслось до него откуда-то издалека через плотную ватную пелену.
   Тем временем, последний раз резко подпрыгнув, машина остановилась. До его ушей донесся звук открываемых дверей, какое-то шуршание, почти неуловимые слова снаружи. Затем резкий поток света, слепящим контуром очерченный открытой крышкой багажника, ударил ему в глаза. И снова грубо, без предупреждения пленника схватили и поволокли, не обращая внимания на цепляющиеся ветки, колющуюся сухую траву, впивающуюся в руки и ноги. Те же чужие жестокие ладони сильным толчком вздернули его вверх и поставили на ноги. Понимая, что шанс выжить только один, Костик изо всех сил старался удержаться на дрожащих, непослушных ногах. Сил не было. Казалось, еще немного, и он упадет, чтобы уже никогда больше не встать. Но...
   Вдруг все изменилось. Перед ним будто появилась живая картина: "Партизан на допросе". Эта нереальность обстановки, как ни странно, предала ему сил. И уже, будто со стороны он увидел себя, избитого, неузнаваемого, в окружении трех амбалов. Тот, который развалился на переднем сиденье автомобиля, даже не удосужившись подойти, был пугающе опасен:
   - Ну, вот и славно, юноша, здесь нам никто не помешает!
   Его рука, сопровождая эти слова, обвела окружающую их опушку леса, могучие стволы вековых деревьев, мелкий кустарник, полыхающий багровой листвой, и изумрудную зелень лужайки, раскинувшейся неподалеку.
   Проследив взглядом за этой рукой, он понял, что жить хочется, и даже очень. С трудом разлепив спекшиеся губы, он произнес:
   - Что вы от меня хотите? Я сделаю все, только не убивайте...
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ГЛЕБ И ЛЁКА

   Лёке снились тревожные сны... Начало сентября в Москве выдалось не по-осеннему жарким. Ее огромный живот, казалось, жил своей отдельной жизнью. Стоило ей прилечь, как в нем начинались нешуточные сражения. В такие минуты ей думалось, что бойцов в нем не трое, а, как минимум, вдвое больше. Хотя, на самом деле при мысли о тройне даже этой, решительной женщине иногда становилось не по себе. Дело не в том, что не хотелось, нет, долгожданная беременность наполнила ее жизнь никогда не испытанной радостью и смыслом. Ответственность - вот, что ее пугало. Вдруг что-то пойдет не так? До сих пор врачи не уверенны, что все младенцы развиваются нормально.
   Каждое УЗИ выбивало будущую мамочку из колеи. Доктор, внимательно вглядываясь в экран, морщилась. Потом, через силу улыбаясь, нарочито бодро уверяла, что все хорошо. А что может быть хорошего, если вслед за этими уверениями следовали все новые и новые анализы и обследования? Лёка мужественно проходила их, ее снова успокаивали, и так - до следующего визита в кабинет УЗИ-диагностики. По ночам ей плохо спалось, мешал живот, бесконечные движения внутри. Иногда она замирала, боясь дышать, чтобы не повредить разбуянившимся малышам.
   Часто они снились ей. В этих снах двое в виде розовых, пухлощеких, смеющихся младенцем улыбались маме. А вот третий виделся беловолосым, кудрявым, почти бесплотным, укоризненно смотрящим на нее широко открытыми глазами ангелом, мало похожим на живого ребенка. Эти сны пугали ее. Она просыпалась среди ночи и долго лежала, распахнув в темноту глаза, пытаясь понять, к чему эти видения.
   Кроме забот, бесконечных тревог о детях на нее постоянно наваливались бесчисленные проблемы медиа-холдинга. Несмотря на верных и преданных делу помощников, все приходилось контролировать самой. Она обладала удивительным даром общаться с людьми. Даже самые раздражительные, настроенные враждебно, по мере разговора с ней успокаивались и готовы были идти на уступки.
   До родов оставалось чуть больше двух месяцев. За этот короткий промежуток времени необходимо решить, кто возглавит каждую часть ее беспокойной "империи". Насчет радиостанции и телеканала у нее сомнений уже не было. Их функционирование и взаимодействие контролировалось ее проверенными и надежными заместителями. А вот журнал, разросшийся почти до издательского дома, она до сих пор возглавляла сама. Упрямая, как тысячи ослов, Даша никак не соглашалась переложить на свои плечи эту нелегкую ношу. Перебирая все веские доводы "за", которые она выложит перед вернувшейся из командировки подругой в виде "тяжелой артиллерии", Лёка осторожно, стараясь не разбудить мужа, выбралась из кровати.
   Ступая как можно тише, смешно переваливаясь, придерживая руками живот, она проковыляла на кухню. Войдя сюда, включив свет, Алла Леонидовна невольно, с улыбкой вспомнила первое появление здесь своей любимицы: растрепанной, с синяком на скуле, но готовой ринуться в бой против всего мира.
   - Ну вот, три часа ночи, а я не сплю... Разволновалась, как последняя идиотка, - смотря на верных и преданных делу помощников, все приходилось контролировать самой.облемы медиа-холдинга.чему эти в вслух произнесла она, взглянув на часы. "Ну что ж тут поделаешь... Беременным можно и почудить", - мысленно успокаивая себя, большая начальница двинулась к холодильнику. Как только открылась его дверца она, забыв обо всем, углубилась в сладкий набор различных соленостей, копченостей, маринадов, от которых ее в последнее было за уши не оторвать.
   - Вот ты где, утробушка моя ненасытная! - ласковый голос мужа, невесть как оказавшегося на кухне, прервал непростые муки выбора. - Да что ты мучаешься! Бери сразу все! Вон соленая семга! Мажь ее красной икрой, а на закуску - вон те хрустящие корнишончики бочковые, я их только сегодня купил! - насмешничая, произнес он. Каково же оказалось его удивление, когда его умница и красавица, повернув к нему довольную мордаху, облегченно произнесла:
   - Ты знаешь? Я так и сделаю! Это все, о чем я так долго мечтала!
   Ошарашенный Глеб безмолвно уставился на нее, надеясь, что его просто разыгрывают. Но... Любимая женушка уже метала на стол все перечисленные им составляющие будущего пиршества. Понимая, что отговорить ее от кулинарного безобразия вряд ли удастся, он решил как-то отвлечь любимую, оставив на столе что-то одно, остальное же как-нибудь незаметно, под всплеск женушкиных эмоций покидать назад в холодильник.
   - А ты знаешь, мне Дашка снилась, - начал он, внимательно наблюдая за своей половинкой. Та, словно дрессированный слоник, сразу оставила приготовление вкусностей и вся обратилась вслух. Глеб, уже сам начиная переживать, все-таки решил рассказать об ужасах, привидевшихся ему во сне.
   - Мне снилось она, наша удачливая, сидящая за рулем моего "Доджа", веселая, стремительно несущаяся вперед по гладкой асфальтовой трассе. А потом - раз и как в кино - стоп-кадр, картинка сразу выцвела. И новый снимок: она одна в лесу, в густом, как кисель, тумане, пытается из него выбраться, но вязнет, вязнет... К чему это, Лёка? Я за нее боюсь...
   Побледневшая, встревоженная женщина перед ним уже ничем не напоминала румяную, с блестящими от предвкушения глазами любительницу остренького.
   Тяжело осев на удобный стул, она погрузилась в какой-то свой, внутренний мир, глядя вперед невидящим взором прекрасных, голубых глаз. Эти двое, беззаветно преданные и любящие друг друга, даже чувствовали одинаково. Темная волна тревоги заполнила их мысли, заставляя напряженно искать объяснений непонятному сну. Но тут, по счастью, на пороге кухни возник их любимец, огромный, лоснящийся, "харя шире морды", персидский экзот Нафанюшка. Спокойно, с каким-то осуждающим любопытством разглядывал он расстроенных хозяев. Затем, подойдя к ним, потерся лобастой башкой о ноги и, мурлыча и похрюкивая, направился в сторону их спальни. Его яркие, оранжевые глаза светились теплым, успокаивающим сиянием, разгоняя мрак дурных предчувствий в их душах. Сразу стало легче дышать и немного стыдно за свои страхи.
   - Пойдем спать, красавица. Мать троих детей, а в сны веришь! - проговорил Глеб, обнимая жену за плечи и увлекая в сторону спальни.
   Их же любимец, вскочив на стол, с довольным урчанием: "Ну, наконец-то один!" - набросился на открытую банку забытой красной икры.
  

ДАША

   Выехав со стоянки, она никак не могла отделаться от ощущения чужого, липкого, враждебного взгляда. Казалось, кто-то неизвестный, желающий сделать ей больно, подставить подножку, украдкой подглядывает за ней. Автоматически следя за дорогой, стараясь уверенно вести машину в сплошном потоке автомобилей, Даша пыталась встряхнуть пелену чужой недоброй воли. Несмотря на большое количество похожих на нее, стремящихся вперед автолюбителей, ей удавалось стремительно продвигаться вперед. Тревожная мысль о том, куда делся ее чудо-программист, не оставляли растерянную начальницу. Указатели "Горелово", "Красное село", сменяя друг друга, мелькали за окном. Даша, по роду своей деятельности общающаяся с множеством разных людей, научилась доверять интуиции. Эта командировка обязательно должна привести ее к чему-то новому, каким-то значительным переменам в жизни... Это она знала наверняка. Мысли о том, что дорога к целительнице больше походит на извилистую узкую тропинку в глухом лесу, не оставляли ее. За этими раздумьями время текло незаметно. "Как там мои Глебушка с Лёкой?" - впервые за последние сутки, вспомнив о них, она тепло улыбнулась. На самом деле, если бы не они, вряд ли она состоялась в профессии, стала широко известной в узких кругах. Успокаивая себя воспоминаниями о счастливых днях, проведенных с друзьями, Дарья словно сбросила камень с души. "Вот только Костик, что с ним случилось, куда он мог пропасть?"
   Тем временем дорога под колесами становилась все хуже, ее машина уже давно вырвалась из сплошного потока спешащего по своим делам автотранспорта.
   После поворота на Ропшу ей осталось проехать совсем немного до конечного пункта назначения - Кипени. А там, уж как повезет... Найти целительницу Акулину она обязательно постарается.
   Сентябрь в пригородах Санкт-Петербурга совсем не походил на московскую теплую осень. Солнце едва проглядывало из-за тусклого нагромождения серых туч. Деревья, сплошной массой выстроившиеся по сторонам двухполосной, узкой дороги, почти потеряли листву. Только все еще зеленая трава радовала глаз. И воздух свежий, наполненный упоительным лесным духом, бодрил, придавал сил, отгонял усталость.
   Почувствовав, что проголодалась, подуставшая путешественница решила остановиться перекусить купленными по дороге у румяной пышнотелой торговки пирожками, запив все это великолепие кофе, залитым в термос еще там, в отеле. Остановившись на обочине, она с недоумением обнаружила, что уже четыре часа дня, а значит, ехала она почти семь часов, без перерыва крутя руль.
   - Да, работенка еще та, не для женщины, особливо такой красотки, как я, - вслух посетовала она, стараясь разогнать окружающую ее тишину. К ее удивлению, рядом с ней не было никого. Ни одной машины, автобуса или хотя бы велосипедиста.
   - Край света! Неизвестная тера инкогнито! - зачарованно оглядываясь вокруг, приговаривала, выбирая место для пикника. "Жаль, фотограф из меня никакой. Снимки бы получились что надо".
   Несмотря на суровость, природа щедро дарила ей свои неяркие краски последнего осеннего угасания. Приметив неподалеку поваленный ствол дерева у крутого склона в овраг, она решила отправиться к нему. Ей так хотелось поесть не в ограниченном пространстве водительского кресла, а расположившись на поваленном стволе упавшего дерева: "Так будет вкуснее поглощать пирожки, запивая их крепчайшим густым очень сладким кофе". Наконец, со вкусом устроившись и откусив первый кусочек мясного, сочащегося ароматом пирожка, она с интересом оглянулась вокруг. Как знать, возможно, описание именно этого пикника станет началом серии статей о путешествии в мир таинственного и неизведанного. Но...
   Ее мысли вдруг прервались, недоеденный пирожок выпал из рук. Небольшой холмик опавших листьев в нескольких метрах рядом со спуском в низинку, показавшись подозрительным, привлек ее внимание. И ладно бы это были красоты ландшафта, нет... Из потемневшей листвы торчала чья-то нога, одетая в стильный рыжий башмак с аккуратно завязанными шнурками.
   - Нет! Мамочка, нет! - с воплем вскочив, великая журналистка бросилась назад к одиноко стоящей на обочине машине. Уже почти добежав, вдруг остановилась на полпути. Ее рука стала лихорадочно шарить по одежде, ища что-то нужное. Это "что-то" обнаружилось во внутреннем кармане - телефон.
   - Ура! Сейчас я вызову кого надо..., - успокаивая себя, она поднесла к глазам дорогую игрушку. - Черт! Черт! Нет связи! Ну, помогите хоть кто-нибудь!..

КОСТИК

   - Я все-все вам расскажу, - монотонно, как заезженная патефонная пластинка, приговаривал Костик, закрыв глаза, как сомнамбула раскачиваясь из стороны в сторону.
   - Что это с ним? Умом, что ли, тронулся? - удивленно проговорил шеф, обращаясь к ближайшему мордовороту. Тот с туповато-подобстрастным выражением, которое на его грубо вылепленном лице смотрелось комично, повернулся к своему начальнику, который, не говоря ни слова, красноречиво кивнул в сторону жертвы: "Разберись с ним быстренько".
   Похожий на квадратную гору мускулов в форме шкафа, специально обученный товарищ двинулся к тщедушному на его фоне, насмерть перепуганному пареньку. Увидев надвигающуюся на него беду, вмиг очнувшись - не зря говорят, инстинкт самосохранения самый сильный, Костик вдруг, резко повернувшись спиной к преследователям, сделал невероятный, на грани реальности прыжок в сторону зеленой лужайки.
   "Вот это да! Ну, просто чемпион мира по прыжкам в нужную сторону", - эта или подобная мысль пронеслась в головах у изумленных зрителей. Их минутной растерянности хватило шустрому юноше, чтобы оказаться метрах в двадцати от преследователей. И, уже сбавляя темп, он бросился через изумрудную зелень прямо к густой лесной поросли, начинающейся сразу за ней. Со стороны могло показаться, что он, едва касаясь земли, прыгает в сторону леса как гигантский, одетый в человеческую одежду кузнечик. Еще немного, и плотные лесные заросли возьмут его под свою защиту.
   - Что вы стоите, уроды! За ним! Быстро! - первым среагировал Иван, уже более пятнадцати лет являвшийся правой рукой шефа. Сам же "большой человек", вскочив из удобного автомобильного кресла, неотрывно следил за убегающим "языком". Единственная надежда понять, как и зачем неугомонная московская ведьмочка оказалась почти рядом с ним, выскальзывала из рук.
   Два бугая, причем, для этого путешествия они были выбраны как самые лучшие исполнители, со спринтерской скоростью рванули вперед. Они напоминали двух хорошо выдрессированных доберманов, решивших поймать неуклюжую, неожиданно взбрыкнувшую дичь. Один буквально метров на пять опережал другого... И... Сразу поплатился за это...
   Похожая на выстриженный рукой мастера английский газон лужайка оказалась ловушкой. Со всей дури массивный детина, сделав широкий шаг, угодил в таившееся под пышным зеленым покровом болото. Причем, благодаря своему весу он практически сразу начал тонуть. Мгновенно забыв обо всем: преследовании, желании выслужиться, получить похвалу - бедолага огласил округу пронзительным хриплым визгом.
   Костику, видимо, ворожила сама судьба. Ему, благодаря какой-то счастливой случайности, удалось миновать коварное место, даже не замочив ног.
   - Ну вы, уроды! Господи! С кем я связался! - заорал не своим голосом Андрей Викторович, покидая насиженное место. Надо отдать ему должное, реагировал он почти молниеносно: одним сильным рывком открыв багажник, достал сложенный в бухту трос и бросился к почти скрывшемуся в топи охраннику. Приблизившись к границе болота, чудо-спасатель сразу остановился. Надежно уперевшись ногами в твердую землю, он отмотал кусок троса с крепким металлическим крюком на конце, ловко бросив его в сторону утопающего. Тот, видимо из последних сил пытаясь выжить, смог отвоевать руку у жадного прожорливого чудовища, пытающегося проглотить его одним махом. Тренированные пальцы несчастного, с первого раза разбивающие кирпич, намертво вцепились в крюк.
   - А теперь все, тянем! - резко скомандовал начальник замершим соляными столпами подчиненными. Те, как в детской игре "отомри" сразу ожили, бросившись выполнять монаршую волю.

ВЕЛИКИЙ ФОТОГРАФ

   "Вот это влип!" - была первой здравой мыслью Константина Романовича Плетнева, в просторечье Костика. А ведь как хорошо все началось! Дядя Паша - фотограф от Бога, настоящий мастер - сошел с пьедестала. Хотя нет, правильнее сказать, был низвергнут извечной бедой творческого человека на Руси, пресловутым "Зеленым змием". Наконец он - начинающий фотохудожник дождался своего шанс выделиться, показать, на что он способен. Да и начальница Дашуня, как называл он ее про себя, очень ему нравилась. Влекла к себе своей "нездешностью", каким-то особым, русалочьим взглядом завораживающих бездонных глаз.
   Ему так хотелось, чтобы однажды она увидела его... Но не желторотого юнца двадцати четырех лет, каковым он на самом деле являлся, а мужчину, защитника, на которого всегда можно положиться. Подумаешь, она старше него, всего то какие-то пять лет... Кого, скажите, сейчас этим удивишь?!
   Тем более, несмотря на средний для мужчины рост - метр семьдесят пять сантиметров - мышечный каркас у него "о-го-го!" Еще мальчишкой, отдыхая у деда в далекой Сибирской деревне, он понимал, что окружающие его мужчины, несмотря на небольшой рост и кажущуюся тщедушность, обладают нешуточной силой. Иногда по выходным, после бани, выпив с устатку, они выходили за околицу силой мериться. Вот тут-то ребятня по настоящему диву давалась, наблюдая эти бои. Знакомые мужики, соседи, неузнаваемо преображались. Оставаясь в одних полотняных штанах, они, обнажив торс и играя мышцами в ожидании броска противника, становились похожими на непобедимых русских богатырей.
   Тогда, совсем еще юный, Костик, подсматривая за дедом, осознал, что повседневная работа по дому, на лесопилке являются лучшим тренингом. А бойцовые поединки по выходным - это уж выход бурлящей силушки, освоение все новых приемов нападения и обороны. Приезжая в деревню на три долгих летних месяца, он старался перенять эту непростую мужскую науку. Видимо, она пошла старательному пареньку впрок, потому что уже к семнадцати годам он смог скрутить трех подонков, пытавшихся ограбить его поздним вечером в родном дворе.
   На этот раз, в отеле, нападение стало столь неожиданным, что он растерялся, и эти минуты стоили ему свободы. Два бугая, обманом проникшие в его номер, когда он, уже проснувшись, все еще балансировал на грани яви и сна, оглушили его. Затем разыграли сценку: "два друга сопровождают перебравшего третьего, не сумевшего рассчитать дозу спиртного". Окончательно захваченный врасплох воин пришел в себя лишь в тесном пространстве багажника. Сначала холодный пот выступил у него на лбу: ему показалось, что он под землей, заживо похоронен. Когда первая волна паники отступила, юноша попытался понять, что произошло. Его ум, привыкший решать непростые задачи математического анализа, начал четко, на уровне компьютерного интеллекта просчитывать ситуацию. Он сразу отмел варианты мести ему лично: слишком мелка его фигура для столь масштабной операции. Значит - она, начальница, Даша, Дашуня. Его наверняка каким-то образом попытаются использовать против нее. Именно этого он пока еще неизвестным врагам ни за что не позволит. Наверняка будет момент, когда, рассчитывая на его страх, бессилие, противник расслабится и допустить промах. Его же, Костика дело - этот просчет увидеть и использовать себе во благо, неприятелю во вред.
   Так все и вышло. Логика... Анализ... Наука...
   Делая вид, что напуган до смерти, умоляюще глядя в глаза похитителю, он, пошатываясь, стоял перед ними. Затем и вовсе, давая понять, что готов на все, учинил истерику с криками: "Все сделаю, только не убивайте!". И только увидев, что враг наслаждается его унижением и беспомощностью, сделал то, чего от него никто не ожидал.
   Еще лишь только увидев зеленую лужайку неподалеку, он понял: "Вот он, мой единственный шанс! Удача!" Ведь там, в Сибири, подобных мест было не перечесть. При всей своей внешней безобидности, они являлись непроходимыми, гибельными болотами. Его дед - лесовик-таежник - научил внука на глазок определять, где в коварной топи расположены кочки, участки тверди, по которым можно миновать ловушку-природу.
   Вот так, улучшив минуту, Костик рванул в сторону своего единственного шанса на спасение. Сразу вспомнив все полученные в юности навыки, он с удивительной точностью и проворством смог миновать топь практически посуху. Не оглядываясь, ценя каждое выпавшее ему для спасения мгновенье, он скрылся в зарослях густо растущего кустарника на опушке плотной стены леса.
  

ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА АКУЛИНА

   Кто бы сказал этой веселой белобрысой девчонке с румяными тугими щечками о том, как сложится ее жизнь? Ведь и на самом деле - судьбу не выбирают. Все уже написано, и чернила высохли...
   Родилась она на зажиточном хуторе Западной Украины, неподалеку от Львова, в далеком 1932 году. Ее отец, мать, дед с бабкой, две сестры и три брата - все дружно трудились на благо семьи. Хотя для проформы и приходилось еще работать в колхозе, нарабатывая трудодни, они, прежде всего, старались не забывать о себе. Сам председатель - крепкий хозяин, показывал пример "как" надо трудиться. Убытка от этого никому не было. Колхоз исправно отправлял продуктовый оброк государству. Жителям же удавалось отложить денежку на "черный день", торгуя излишками на городском рынке.
   Жизнь текла своим чередом. Маленькой баловнице Полинке - так тогда ее звали - казалось, что весь мир прекрасен и лежит у ее ног. Заботливые, любящие ее взрослые, всегда улыбались, балуя свою младшенькую. Бесконечные садовые деревья, покрытые розовой дымкой весеннего цветенья, были ее любимым местом для игр. Здесь же располагались качели. На них она обожала раскачиваться, поднимаясь к ярким лучам теплого солнца, затем вновь опускаясь назад к земле. Эти последние мгновения своего счастливого детства она запомнила навсегда...
   Отдаленный шум в стороне дома даже не насторожил ее. Добротные качели специально установили в самом конце огромного сада, за густыми зарослями колючих ежевичных кустов, чтобы проказница могла наслаждаться своим собственным миром вдали от чужих глаз.
   Она все раскачивалась и раскачивалась, ветер шумел в голове, а ей хотелось взметнуться повыше, надеясь поймать ладошкой золотой солнечный лучик, протянувшийся к ней с безоблачного голубого неба. Рука пятилетней девчушки все тянулась и тянулась к нему, чтобы, ухватив диковинку, подарить ее маме.
   Вот еще одно последнее усилие, она почти дотронулась до него, сейчас он окажется в ее руке...Ей даже пришлось привстать. Вот она уже держит его! Но... Надежная опора вдруг вздыбилась, перестала дружить с ней, поддерживать, стала врагом, толкая вниз, больно ударив по голове...
   Очнулась она от ощущения пронизывающего холода, ледяной пеленой сковавшего тело. Открыв, наконец, глаза, малышка вскрикнула, испуганная окружившей ее непроглядной ночной тьмой. Из последних сил, напрягаясь, девочка попыталась встать, но тело почему-то не слушалось, в голове пульсирующим сгустком нарастала волна нестерпимой боли, сквозь которую откуда-то со стороны дома проникали непонятные крики и хлопки.
   Затем... Словно чья-то рука заслонила от нее окружающий мир, перенося ребенка в благодатный край сна и покоя.
   Снова проснулась она уже утром. Солнце заботливо посылало ей свое ласковое тепло. Сладко потянувшись, Полинка поняла, что заснула в мягких травяных зарослях. Резво вскочив на крепкие ножки, она сразу подумала о родных, они наверняка сбились с ног, разыскивая ее. Но... Тут словно тень понимания, чей-то тихий шепот раздался у нее в голове. "Не спеши домой... Их больше нет... Они ушли к Боженьке, приняв мученическую смерть... Сейчас их души спокойны..."
   И сразу после этого непонятного, но такого отчетливого шепота, кусты ежевичной изгороди раздвинулись, и перед ней возникла фигура старой, одетой в черное женщины. Вместо того, чтобы испугаться, девочка доверчиво подошла к ней, протягивая свою ладошку.
   Старушка, притянув малышку к себе, обняла ее и стала гладить по голове, приговаривая:
   - Сиротинушка ты моя! Пойдем со мной... Скрою я тебя от глаз иродов...
   С той страшной поры миновал не один десяток лет. Акулина же - это имя она приняла много позже - навсегда запомнит бабушку Марью, лесную колдунью, как по незнанию нарекли ее люди, заменившую ей семью. Когда девочка подросла, добрая женщина скупо рассказала ей о гибели ее близких от рук бойцов карательного отряда, прибывших расправиться с зажиточными колхозниками, врагами народа.
   Её же, видимо, Бог спас, укрыв в дальнем уголке сада. С тех пор Полинка стала другой. То ли сильный удар по голове, то ли потеря близких изменили ее. Она стала "видеть". Люди, которые встречались ей, имели не только тело, но и другую, невидимую им самим оболочку. Ей же Бог дал способность считывать все о них, рассматривая ее... Потом бабушка Марья научила свою воспитанницу влиять на людей, излечивая больных и увечных. Все это сопровождалось молитвами. Многим помогала ее наставница, а потом и она сама.
   Уже после войны ей привелось излечить от смертельной напасти большого начальника. Он, в благодарность, предупредив ее об аресте, помог перебраться на новое местожительство. И не только это - ему даже удалось выправить новые документы на имя Прохоровой Акулины Петровны. Так она и стала жить в заброшенном домике в 150 километрах от Санкт-Петербурга, все также помогая людям, спасая их тела, молясь о заблудших душах...

ДАША

   В такой дикой, безвыходной ситуации Даша еще не оказывалась никогда. Одна на заброшенном шоссе, вдали от человеческого жилья, с выключившимся телефоном. "Господи! Помоги!" - взмолилась она. Но, видимо, на Бога надейся, а сам не плошай... Пытаясь хоть как-то оживить непослушный гаджет, она еще несколько раз включила и выключила его, но все безуспешно. Сеть недоступна. "Ничего, у меня же лопата в багажнике, да и валокордин в аптечке присутствует. Сейчас приму на грудь капель сорок, и сразу приду в себя", - уже спокойней подумала она, направляясь к машине. Лопата на самом деле нашлась в дальнем углу багажника. Аптечка совсем новенькая, полностью укомплектованная, красовалась на самом видном месте. Даже искать не пришлось. Подхватив и то, и другое, девушка бодро двинулась к своей находке.
   "Подумаешь, мертвец! Что, я трупов не видела... Сейчас осмотрю его, а дальше по обстоятельствам...", - бормотала Дашуня себе под нос. Собственная решимость удивляла ее саму. Ей бы сейчас с визгом нестись по шоссе куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Вместо этого она совсем без эмоций, на автопилоте приблизилась к "этому" и, низко склонившись, стала его рассматривать. Затем, словно делала это тысячу раз, аккуратно отложив аптечку и лопату, опустившись на колени, начала энергично разгребать пожухлые листья, пытаясь понять, что же находится там, под ними...
   Больше всего она боялась почувствовать отвратительный, гнилостный запах разлагающегося трупа.
   - Этого я точно не вынесу! - произнесла девушка вслух, словно пытаясь отговорить себя от безумной затеи...
   Но... Запаха не было, а ее неутомимые пальцы уже коснулись чего-то твердого и холодного на ощупь, оказавшегося кожаной курткой. Продолжив откидывать осенние листья еще интенсивнее, она, наконец, достигла цели. Перед ней, неудобно стоящей на четвереньках, и благодаря этому видящей все на удивление четко, лежал мужчина. Его тело как-то странно вытянулось, словно он пытался принять стойку смирно. На бледном, почти белом лице застыло выражение нестерпимой боли, даже плотные, сомкнутые веки наводили на мысль, что он крепко зажмурился, стараясь отгородиться от чего-то ужасного.
   Даша, с трудом оторвав взгляд от лица страдальца, перевела его ниже.
   - Странно... Вроде цел, но все-таки мертв, - сказала она себе. И с неизвестно откуда появившейся решимостью, протянув к нему руки, попыталась перевернуть непослушное тело. Сначала оно показалось ей страшно тяжелым, похожим на статую, затем ей удалось перевалить его набок, и тут ей сразу открылась причина несчастья незнакомца. На затылке, немного сбоку, виднелся след от удара. Видимо, достаточно сильного, потому что часть волос с кожей словно впечатались в кость, превратившись в кровавое, грязное месиво.
   - Да... Дела... - с ужасом произнесла Даша. - Хотя, если мертвяк, почему не пахнет? - продолжала рассуждать девушка. - Видимо, лежит недолго, - сразу возник ответ. - Надо закопать его и бежать отсюда, пока цела. Главное, никому ни слова, а то наша доблестная полиция все это на меня и повесит, за неимением других кандидатов. А так, закопаю его, и концы в воду, - четко, выдав себе вводную, девушка встала и, повернувшись, ухватила лопату за черенок. Отойдя чуть дальше, она начала оглядываться, чтобы решить, где сподручнее выкопать яму. Но...
   За ее спиной вдруг раздался тихий, словно уже не отсюда, шелест - стон... Резко оглянувшись, судорожно схватив аптечку, она бросилась к незнакомцу.
  
  
  

АЛЕКСЕЙ

   Все, о чем он мечтал, казалось простым, легким, относящимся к общечеловеческим, понятным радостям жизни. С детства, очевидного для мальчика из среднестатистической российской семьи, его не оставляло желание вырваться из замкнутого круга обыденности, серой безрадостной жизни. Родители, выбиваясь из последних сил, работали, чтобы дотянуть до зарплаты, накормить, одеть, выучить единственного сына. Лешка понимал, насколько им тяжело. Зарплаты медсестры и мастера хлебозавода с трудом хватало на жизнь. Еще десятилетним ребенком он дал себе слово, что вырастет и обязательно разорвет эту пелену обреченности и безысходной бедности, создав им новую, обеспеченную, счастливую жизнь.
   К двенадцати годам на него словно снизошло озарение... Все его сверстники поголовно начали увлекаться тогда еще только что появившимися компьютерами. Понятно, что ему иметь свой комп никак не светило. А вот у его друга, Витька их было целых два. Что и понятно: его родители подвязались в торговле и деньги у них водились. Виктор, добродушный толстяк, боготворил своего приятеля.
   Не по-детски рассудительно решив, что для достижения целей все средства хороши, главное - результат, Лешка сумел стать почти членом семьи доверчивого одноклассника. Все свое свободное время после уроков он проводил в доме у друга, вернее, перед экраном его компа. Непонятно откуда к нему пришли неординарные способности, быстрые руки подростка, шустро нажимая на клавиши, воистину могли творить чудеса. Перечитав вместе с Виктором, души не чающим в своем наставнике, кучу книг по программированию, он в совершенстве владел искусством общения с железным другом. К пятнадцати годам, превратившись в команду, они начали создавать свои первые, уникальные программы. Полем их деятельности стала защита информации. К этому они пришли после казуса в школе. Тогда в ней наличествовало всего несколько умных машин: у директора, его зама и два в бухгалтерии. О компьютерных классах еще только мечтали, представляя, как это будет здорово. И вот в один из дней в директорском крыле начался переполох. Алексей, случайно зайдя туда за справкой, почувствовал, что настал его звездный час. Вежливо постучавшись, он вошел в кабинет всегда отстраненно-строгой, но в тот момент растерянной Маргариты Павловны. И откуда только взялись силы тоном, не предполагающим отказа, спросить:
   - Что случилось? Помощь нужна?
   Компьютерная система дала сбой. На всех экранах вместо убористых строчек мелькали какие-то непонятные закорючки. Директорша махнула рукой в сторону источника своих бед.
   Уверенно подойдя к монитору и что-то понажимав, он поднял взгляд на директора и коротко бросил:
   - Дайте мне пару часов, я справлюсь... Вирус здесь интересный...
   Всегда жесткая волевая женщина на этот раз удивлялась сама себе, собственной покладистости. Хотя, кто бы в такой ситуации, на ее месте поступил иначе? Случай то "патовый", вся документация просто исчезла. Прошло совсем немного времени, чуть больше двух часов, и экраны мониторов вновь ожили, радуя глаз ровным голубоватым светом, на фоне которого отчетливо читались строчки необходимой информации. Маргарита Павловна, не ожидавшая столь быстрого результата, не знала, как отблагодарить своего спасителя. Алексей, радостный после трудной победы над интересным врагом, лишь победно кивнул головой - мол, не стоит благодарности - перед выходом из кабинета успокаивающе произнес:
   - Больше такого не повторится. Систему я почистил, защиту поставил своего производства, она уж точно не подведет. Ну а если что, обращайтесь...
   Ошарашенная всем произошедшим директриса лишь развела руками, согласно кивая в ответ.
   Однако по происшествии нескольких лет, когда для школы все-таки выделили деньги для закупки оргтехники, она сразу вспомнила о своем спасителе. Призвав к себе секретаря, велела выяснить его координаты. Оказалось, что после 9-го класса талантливый юноша ушел из школы и по слухам уже успел закончить техникум. Позвонив по оставшимся в личном деле телефонам, Маргарита Павловна выяснила - "Что? Где? И как?"
   Та первая партия компьютеров положила начало его дальнейшей коммерческой деятельности, прибыл от их продажи и установки программного обеспечения, пусть небольшая, но поступившая как нельзя вовремя, стал искрой, разгоревшейся в ровное пламя его бизнеса. Вместе с Витьком, полноватым сынком богатых родителей, добавивших необходимую сумму, он начал свое дело. Их фирма сначала специализировалась по поставкам разнообразного офисного оборудования из-за рубежа, а также разработкой хитроумных защитных программ, причем качество этих разработок оказалось настолько высоким, что к ним стали обращаться "ну очень непростые люди". Бизнес рос, закупку готовой продукции за рубежом они практически прекратили. Постепенно им удалось перейти на поставку только комплектующих, собирая готовую технику здесь, в России, в маленьком городке Павловске, неподалеку от Санкт-Петербурга.
   Все шло путем. Их офис, располагающийся почти в центре северной столицы, всегда был переполнен людьми, менеджеры усердно работали, заключая контракты все с новыми и новыми клиентами. Целый штаб талантливых программистов, возглавляемых самим Алексеем, неустанно трудился на создании уникальных программ. Друг Виктор - коммерческий директор - занимался их реализацией. Так они и трудились рука об руку на благо Родины и себя любимых. Пока...
   Однажды обеспокоенный чем-то товарищ, уверенно открыв дверь кабинета генерального, ставшего теперь уже Алексеем Никитичем, трусливо отводя глаза в сторону, произнес:
   - Надо поговорить, не здесь! У нас беда... Быстро идем со мной! - больше ничего не добавив, немного ссутулившись, пошел в сторону выхода. Ничего не понимающий Алексей бросился вслед за ним. Догнав своего помощника только на улице, он набросился на него с расспросами. Тот, глядя на друга стеклянными, пустыми глазами, указал ему на их представительский "Мерс".
   Пожав плечами, злой до чертиков Леха залез на заднее сиденье. Последним, что он почувствовал, был резкий удар откуда-то сбоку. И одновременно очень болезненный укол в районе предплечья. Черная тьма накрыла его, лишая возможности двигаться, сопротивляться.
  

ЛЁКА И ГЛЕБ

   Последние месяцы беременности давались главе Медиа-холдинга очень непросто. Если не сказать - совсем тяжело. Не ожидала она от себя, всегда такой энергичной и бойкой, настолько сникшего состояния. Днем еще ничего, куча дел и забот не давала расслабиться. Хотя... В своем кабинете она появлялась всего на пару часов. В основном, чтобы просмотреть и подписать нужные документы. Сидячее положение делало ее почти неживой. Ноги отекали так, что приходилось снимать туфли и идти вниз, к машине в одних носках. Дома становилось еще хуже. Лишь только она, с трудом найдя подходящую позу, устраивалась на диване, подняв исстрадавшиеся ноженьки вверх и устроив на груди ноутбук, как у нее в животе начиналось нешуточное сражение. Глядя на поле брани, коим являлось ее собственный живот, она порой замирала от страха. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и он лопнет, выпустив наружу разгулявшуюся троицу. Живот и впрямь стал огромным, подвижным, живущим своей собственной жизнью. Врачи убеждали ее, что все идет по плану. И родить она наверняка сможет сама, естественным путем. Однако... Несмотря на их твердые заверения, где-то глубоко внутри нее жило убеждение, что они ошибаются. Слышный только ей голос откуда-то свыше нашептывал, что час настал, ее малыши вот-вот должны появиться на свет... И приход этот станет неожиданно трудным, гораздо сложнее ожидаемого. А ведь специалисты из известного центра акушерства и гинекологии в один голос пророчили ей еще полтора-два относительно спокойных месяца, оставшихся до появления детворы.
   Вот и сегодня, вернувшись с работы, хотя еще не было трех часов, она просто рухнула на просторный диван. Сил для того, чтобы встать и принести из кабинета компьютер, просто не оставалось. А ведь впереди еще ночь - самое трудное время суток. Спать ночью она почти перестала, да и как тут заснешь... Лишь только ей это удавалось, как толкотня внутри становилась невыносимой. Стоило ей повернуться, перевалив безразмерный живот за собой, он замирал, расслаблялся, но... Не более, чем на пятнадцать минут. Затем все начиналось заново: толкотня, ожидание, что все вдруг успокоиться, переворот.. И так без конца... Сон приходил лишь под утро. Да и то часа на три-четыре, не больше, пока детвора вновь не начинала свои шалости... Последние две ночи особенно настораживали. Во время толчков детей она стала ощущать тянущую, непрекращающуюся боль внизу живота. Пожаловаться своему врачу очень хотелось... Но ведь тот наверняка после этого упечет ее на больничную койку вплоть до благополучных родов, а этого допустить она не могла. Дела, дела...
   На этот раз сильная боль настигла ее, лежащую на диване, днем, явно во внеурочное время. "Нет, надо все-таки хотя бы позвонить Нине Федоровне, и она посоветуют что-нибудь", - с этой мыслью она попыталась встать, одной рукой придерживая ставший вдруг напряженным, жестким, словно упругий резиновый мяч живот. "Странно, и чего это они вдруг угомонились, словно заснули", - появилось у нее какое-то новое, тревожное предчувствие, вслед за которым предвестники беды просто понеслись один за другим. Едва она встала, обнаружилось, что живот вдруг опустился, повис, а не горделиво торчит вперед, чему она уже успела привыкнуть за последние месяцы, да и шевеление в нем странным образом прекратилось. Из Лёки словно вынули душу, настолько ей стало страшно. Самым ужасным, непредсказуемым стала резкая вспышка боли, полоснувшая по животу, и что-то теплое, вдруг закапавшее из нее, оказавшееся тяжелыми шлепками крови, покрывающими светлый пол, собирающимися в большую, пугающую лужу.
   Глеб, заехавший домой проведать не отвечающую на телефонные звонки жену, обнаружил ее, лежащую около дивана в растекающейся луже крови. Сумев собрать волю в кулак и не дать панике взять вверх, он сразу достал телефон. Нажав на кнопку срочного вызова, а им был телефон скорой платного отделения Центра акушерства и гинекологии, срывающимся голосом он продиктовал адрес и только потом бросился к распростертому на полу телу жены.
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ДАША

   "Да... беда не приходит одна", - промелькнуло у нее в голове. А тело, словно само собой, метнулось в сторону стона "с того света". Снова бухнувшись на колени перед "чудесной находкой", Даша почти вплотную склонилась над лицом незнакомца, пытаясь понять, что происходит. Эта бледная, похожая на пергамент кожа, плотно сомкнутые веки:
   - Нет, пациент скорее мертв, чем жив, - произнесла она фразу из известного фильма, пытаясь уверить себя, что ей почудилось, померещилось. "С кем не бывает..."
   Затем озарением у нее в голове пронеслась здравая мысль:
   - Зеркало! - громко воскликнула она. - У меня же есть зеркало!
   Теперь эта фраза звучала бодрым, радостным открытием, ответом, разгадкой мучительного вопроса.
   Быстро вскочив на ноги, даже не пытаясь отряхнуть вконец изгвазданные грязью колени, она опрометью бросилась к машине. Боясь потерять драгоценные, растянувшиеся хрупкой паутиной минуты, она схватила с сиденья свою сумку и сразу одним, неуловимым глазом движеньем снова оказалась у "трупа".
   - Впрочем, сейчас узнаем, насколько он труп...
   Приговаривая это, она, открыв сумку, в нетерпении, не трудясь найти нужное, вывалила все содержимое на яркое многоцветье осенних листьев. "Натюрморт еще тот: "все о тайнах женской сумки", - по привычке все анализировать и заключать в словесное обрамление подумала она. Тем временем ее цепкие пальцы выудили из кучи всех этих, ну, очень нужных вещей, пудреницу. И вот он - момент истины! Дрожащей рукой она поднесла этот "индикатор жизни" к ноздрям потерпевшего и... Нет, это чудо обязательно надо заснять... Ум репортера, охочего до сенсаций, фиксировал каждое мгновенье.
   Боясь поверить в очевидное, она недоуменно уставилась на едва запотевшую, ставшую мутной поверхность.
   - Трупы не дышат, - пытаясь, видимо, убедить себя, любимую, прошептала она. И словно спала мутная пелена, мешающая думать, понимать, действовать в нужную сторону. Осторожно, боясь навредить она расстегнула ему куртку, мимоходом удивившись очень дорогому костюму, дико выглядевшему в столь странных обстоятельствах. Затем, буквально оторвав пуговицы, распахнула пафосную, темно-сиреневую рубаху, обнажив грудь. Отчетливо понимая что от ее действий зависит жизнь незнакомца, она, повернув голову набок, ухом прижалась к его груди.
   "Тук... Тук ... Тук..." - пусть медленно, чуть слышно, но сердце билось.
   - Ура! Победа! Я спасу его! - восторженно закричала она. - Спасу-то спасу, конечно... Но как?.. - уже менее уверенно произнесла она, оглядываясь.
  

БЛУЖДАЮЩИЙ В ПОИСКАХ ВЫХОДА

   И откуда только силы взялись у привыкшего к городскому комфорту, нежного юноши? Понимая, что если он не поможет себе сам, ему "кранты", Костик резко бросился вперед, в никуда. Видимо, гены предков, живущих в суровых сибирских условиях, неожиданно проснувшись, пришли ему на помощь.
   "Помоги мне, Господи, все под тобой ходим", - с этим напутствием самому себе, он, сломя голову, бросился в сторону спасительного болота. Интуитивно чувствуя, куда надо сделать следующий шаг, ему каким-то чудом удалось миновать гиблое место. Оглянуться он разрешил себе лишь на опушке леса, перед тем, как окончательно спрятаться за плотной стеной деревьев. Какова же была его радость при виде угодившего в трясину преследователя! Решив, что самое страшное позади, везунчик с удвоенной силой двинулся вперед, понимая, что "спасение утопающих в руках самих утопающих".
   Трудно сказать, сколько длился этот бег, если это продвиженье по едва видным тропинкам можно назвать бегом. Хотя... Деревья, словно чувствуя его отчаянье, заботливо расступались перед беглецом, стремясь укрыть его своим плотным пологом. Опомнился, почувствовав внезапно навалившуюся усталость, он лишь оказавшись в окружении непроходимой чащи. Оглянувшись, будто впервые увидев могучие стволы вековых елей, он бессильно опустился на ковер опавших листьев, припорошенных хвоей. Ощущение безопасности уютным пологом накрыло его. И...
   Свернувшись калачиком, спрятав замерзшие руки в длинные рукава теплого свитера, он заснул.
   Проснуться его заставил неизвестно как пробравшийся сквозь кроны деревьев одинокий солнечный луч. Он, будто заботливая, дружеская рука, легко коснулся щеки, прошелся по еще сомкнутым векам, побуждая проснуться, идти дальше. Ощущение себя бодрым, хорошо отдохнувшим, а главное - живым, оказалось удивительно приятным. Впервые за свою двадцатисемилетнюю жизнь к нему пришло упоительное чувство собственной силы, способной противостоять любым неприятностям.
   "Ну что ж, надо выбираться отсюда, и прежде всего - разыскать Дашу", - сказал он сам себе, сладко потягиваясь. При мысли о начальнице, сейчас такой далекой и недоступной, настроение, резко зашкаливая, поднялось. Он видел себя героем, сумевшим вырваться из рук врагов, способным защитить ее, "красну девицу", так нуждающуюся в его помощи и покровительстве.
   Понимая, что все зависит от слаженности и своевременности действий "здесь и сейчас", он с интересом оглянулся вокруг. Лесная чаща, окружившая его спасительным покрывалом, напоминала сказочный "Берендеев лес". Еще немного, и из него обязательно выйдет хозяин-леший в окружении помощников-гномов. Самым странным было четкое понимание, куда надо идти. Повернувшись, Костик и вправду увидел извилистую тропинку, ведущую неизвестно куда.
   "Ну что ж, будем надеяться на лучшее", - сказал себе он, делая первый шаг в неизвестность.
   Плотно утоптанная земля сама ложилась ему под ноги, упруго подталкивая вперед, помогая идти. А перед глазами ярким солнышком вставало лицо "любимой начальницы". За те два года, что он незаметным мальчиком, самым молодым в отделе программистом, курьером, посыльным, провел рядом с ней, его отношение к "стерве" менялось несколько раз. Поначалу, если честно, он возненавидел ее за высокомерный, смотрящий сквозь него, но невидящий взгляд, холодно-отстраненное отношение. Прислушиваясь к шепоткам по углам, он все больше убеждался в правильности своих оценок. Таких карьеристок, не видящих никого вокруг, успешно шагающих по головам, сколько угодно в мире современного бизнеса. Но шло время... И он, невольно присматриваясь к ее ежедневному, изматывающему труду, этому непосильному марафону в погоне за ярким, незабываемом репортажем, вдруг понял, насколько она талантлива, неповторима, единственна... Ее завораживающие, бездонные, затягивающие в сладкий омут русалочьи глаза порой останавливались на нем, делая его необыкновенно счастливым, избранным. Он готов был бесконечно сидеть за экраном монитора, выглаживая почти уже готовый материал, делая его еще ярче, доводя до полной безупречности и совершенства. Но она... Всегда такая холодная, отстраненная, кивком головы поблагодарив его, снова ускользала, отдалилялась. Он лишь надеялся на случай, который обязательно придет, поможет ему оказаться рядом, приблизиться, стать нужным...
   И вот... Дядя Паша как нельзя вовремя исчез, уступая место ему, давая возможность "выйти из тени", показать, на что способен.
   "Я обязательно найду ее, она поймет, насколько я ей нужен...", - с этой мыслью Костик, с удвоенной силой стал пробираться вперед.
  

ГЛАВА КОНЦЕРНА "ГРОМ"

   Вытащив из вязкой трясины горе-охраника, Андрей Викторович призадумался - да и было о чем...
   Об его, спонтанно задуманной поездке, организованной всего за пару часов, знал очень ограниченный круг людей. Даже Елене, так называемой жене, известно лишь о его командировке куда-то в Италию недели на две, не больше. А уж на свою охрану - "ребят" - он точно мог положиться: такой непростой кусок жизни прожит бок о бок. Ведь запланировал он все очень четко. Его зам, правая рука, остается вершить дела: с Никитой они со школьной скамьи вместе, практически братья. И вместо него он оставался бессчетное количество раз, потому как "хозяин" доверял ему безоглядно.
   Тогда кто же? Кто мог подставить его? Ведь неспроста эта заполошная девица, наехавшая на него около офиса, появилась здесь? Наверняка вынюхивает, выслеживает, чтобы доложить тому, кто ей платит, обо всех его передвижениях... Что и говорить, таких совпадений не бывает! А ведь девка хороша, хоть куда! С огоньком! В другое время и в другом месте он бы...
   "Стоп!" - оборвал он себя, останавливая свернувшие уже совсем не туда мысли. Итак, что мы имеем?
   "Язык сбежал... Информации, кто и зачем выслеживал нас, ноль... Что дальше?! А дальше - в дорогу... Поживем-увидим...", - вдруг, успокоившись, приказал он себе. - Главное, до бабки Акулины добраться... Она наверняка поможет, направит на путь истинный..."
   - В машину! - скомандовал он, отметая сетования потерпевшего о необходимости хотя бы переодеться. - Сам виноват! Смотреть надо, куда влезаешь... В машине штаны поменяешь... Все, вперед! - еще раз, уже раздраженно, выговорил он.
   Уже в ставшем привычном тепле автомобиля он, по-хозяйски расположившись в удобном кресле рядом с водителем, откинулся на спинку, прикрыв глаза.
   И... Как ни странно, перед его мысленным взором снова предстала она, эта наглая, сумасшедшая девица. Ее сверкающие, зеленые глаза гипнотизировали. Их взор проникал в те уголки его внутреннего "я", куда не допускался никто.
   Какая-то непонятная, сонная одурь накрыла его с головой.
   Очнулся он от резкого толчка машины. Болезненный удар головы о спинку сиденья на несколько минут заглушил сознание. Затем какие-то хлопки, стоны, и вот, его уже схватили грубые руки, выволакивающие бесчувственное тело из машины, небрежно кидающие его на землю.
   - Отволоки этого бугая подальше, дай по башке, чтобы не рыпался, - было последним, что он услышал. Затем - вспышка боли в затылке, ощущение чего-то теплого, стекающего за воротник... И темнота...
  

И СНОВА ДАША

   Изнемогая от напряжения, проклиная собственное бессилие, она упрямо продвигалась вперед, таща за собой неподвижный куль почти неживого тела. Подогнать машину поближе почему-то не пришло ей в голову. И вот последнее, почти на грани возможного усилие - и ее груз уже практически у раскрытого зева багажника.
   - Господи! За что мне все это?! - устало прошептала она, вытирая пот, струившийся по лицу. Ее замечательная находка распласталась рядом.
   - Нет, я все-таки выдержу и обязательно спасу его! - произнесла она как заклинание, пытаясь понять, как действовать дальше.
   Тут ее взгляд уперся в раскиданную в поисках лопаты кучу вещей в багажнике.
   - Ура! Аптечка! - воскликнув это, девушка с невесть откуда взявшейся прытью бросилась к новенькой, заботливо собранной Глебом укладке с лекарствами. Будучи последовательным и очень предусмотрительным всегда и во всем, старший товарищ не только оснастил вместительный серый ящик с красным крестом необходимыми средствами, но и приложил краткое описание-инструкцию по использованию каждого препарата.
   - Ну, какой же ты молодей, Глебушка! - радостно приговаривая слова благодарности, она перебирала содержимое драгоценного ящичка, откладывая в сторону все необходимое. Этого самого нужного набралась целая горка.
   - Сначала шприц-тюбик с противошоковым, - сказала она себе, - Может, поможет, и он очнется...
   Потом она внимательно вгляделась в инструкцию: "Преднизалон, вколоть через две минуты после первого средства". Дальше... Она снова внимательно вгляделась в схему: "препарат для поддержания сердечной деятельности..."
   Зажав в одной руке драгоценные медикаменты, в другую она взяла бутылочку питьевой воды и решительно подошла к неподвижному телу. Встав на колени, на минуту задумавшись, постаралась вспомнить все, что знала о первой помощи пострадавшим.
   - Ладно, - подбодрила себя спасительница несчастных. - Колоть буду в руку, в предплечье, а для этого, дорогой товарищ, мне придется тебя раздеть...
   Аккуратно отложив в сторону шприцы и воду, "спасительница умирающих", стараясь унять дрожь в непослушных пальцах, стащила грязную куртку. Дальше дело застопорилось.
   - Кто бы мне раньше сказал, какой это труд - раздеть бесчувственного мужика, никогда не поверила бы, - задумчиво произнесла она, пытаясь понять, как лучше добраться до предплечья и сделать укол. И снова спасительное озарение - нож, он всегда валялся у Глеба, ездившего на этом внедорожнике на охоту. Острый, как бритва, он, несомненно, поможет справиться с тонким рукавом свитера и легким материалом рубашки. Метнувшись назад, она в мгновение ока нашла острый охотничий нож. Откромсать левый рукав одежды ей удалось очень быстро.
   - Ну вот, слава мне, сообразительной и ловкой! - воодушевленно произнесла она. - Теперь самое главное - правильно сделать укол, но тут -как получится...
   Коснувшись руки незнакомца, она поразилась почти неживому холоду, резко отличному от тепла ее собственной ладони. Затем, уже не мешкая, вскрыв упаковку, с бездушностью автомата ввела первый препарат, после него второй, третий... Отбросив в сторону ставшие ненужными ампулы и пластиковые шприцы, Даша с видом прилежной ученицы, сложив руки на коленях, устроившись рядом, замерла, пытаясь уловить малейшее движенье своего подопечного.
   То, что происходило с ним на ее глазах, не лезло ни в какие рамки. "Чудо!" - мелькнуло у нее в голове - "Магия!"
   И действительно... Очень бледное лицо мужчины вдруг, словно от прикосновенья кисти художника, на глазах начало розоветь, покрываясь живым, пусть и болезненным румянцем. Он попытался повернуться, как будто привстать. Его глаза приоткрылись. Их мутный, абсолютно невидящий взор, уперся в склонившееся к нему напряженное лицо незнакомки.
   Запекшиеся, потрескавшиеся губы дернулись, пытаясь что-то сказать. Словно ведомая кем-то свыше, девушка схватила бутылку с водой, и сначала вылив немного на свой носовой платок, протерла лицо потерпевшего. И только потом, чуть приподняв его голову, попыталась осторожно напоить его. Это ей удалось. Вопреки всему: разуму, здравому смыслу, судьбе - но он оживал. Она смогла, склонившись к его губам, даже разобрать едва слышный шепот: "Где я?"
   - Ну, уж об этом потом, а пока доверьтесь мне, - произнесла она преувеличено бодрым тоном, затем, побуждая его действовать, продолжила: - Сейчас Вы попробуете напрячься и изо всех сил опереться на мое плечо. Дай мне Бог затащить Вас в машину!
   "Дорога в тысячу шагов обязательно когда-то закончится", - эта мысль билась у нее в голове, пока она практически по сантиметру тащила его, а затем запихивала неимоверно тяжелое тело внутрь внедорожника.
   "Уф, ну наконец-то победа", - облегченно вздохнула она, поняв, что справилась с непосильной задачей.
   Мужчина, пусть неловко, но разместился на заднем, просторном сиденье автомобиля. Захлопнув дверцу, она уселась за руль, облегчено переводя дух. Но не тут-то было. Хриплый вопрос сзади: "Кто Вы? Что со мной сделали?" - почему-то очень разозлил ее. Уже не понимая, что делает, она, резко развернувшись, выкрикнула:
   - Это я так развлекаюсь! Нахожу трупы! Оживляю их! Хобби у меня такое! - Выплеснув всю накопившуюся злость, она вдруг замолчала. Успокоившись, через пару минут уже совсем другим сочувственным голосом произнесла:
   - Я нашла Вас чуть более часа назад. Сначала подумала, что передо мной труп... Потом, поняв, что Вы живы, попыталась помочь... Не волнуйтесь, расслабьтесь, закройте глаза. Все плохое уже позади, я отвезу Вас в больницу.
   Ее собеседник, облегченно кивнув, расслабился и, прикрыв глаза, впал в дремотное, почти бессознательное состояние. Даша достала карту, пытаясь сориентироваться и понять, где она. Внимательно вглядываясь в показания навигатора, сравнивая их с разметкой на карте, обессиленная всем происходящим, девушка задумалась. По всему выходило, что до ближайшего города гораздо дольше, чем до Кипени, неподалеку от которой обосновалась целительница Акулина.
   "Ну что ж, полный вперед! Наверняка бабуля-колдунья сможет спасти его. До нее, судя по всему, дороги осталось около двух часов..."
  

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

   Даша всегда отдыхала, ведя машину. Вот и сейчас, несмотря на неожиданный подарок судьбы на заднем сиденье, ей удалось расслабиться, полностью взяв себя в руки. По-прежнему пустая однополосная дорога услужливо ложилась под колеса мощного автомобиля. Задав навигатору нужную цель, она погрузилась в свои мысли.
   "Что же это со мной происходит? Словно это не я... Какая-то другая, параллельная реальность. А как все хорошо начиналось, командировка срослась интересная... Лёка благословила меня ехать... Потом все наперекосяк... Словно провал, прыжок в никуда. Незнакомый, враждебный монстр, взявший в плен ее "Джипик" у офиса. Двухчасовая маета ожидания под палящим солнцем, и этот, невесть откуда возникший красавец, новоявленный "царь горы". Ведь именно после его появления на нее как из рога изобилия посыпались все неприятности. Пропажа Костика, его невнятная записка оптимизма не добавляли. Как довершение всех несчастий - странный, оказавшийся живым труп... В результате она одна одинешенька, без крепкого мужского плеча. Самое главное, неизвестно, получиться ли вовремя довезти "найденыша" до неизвестно какой бабки... Ведь та вполне может оказаться мифом или очередной шарлатанкой..." -рассуждая так, споря сама с собой, она неуклонно продвигалась вперед.
   Этот, казавшийся бесконечным, ведь начался он для нее в шесть утра, день неуклонно близился к вечеру.
   "А ведь я так и не поела!" - скользнула досадливо мысль у нее в голове, вызвав просто непреодолимый голод. Ее рука потянулась к пакету с забытыми пирожками, в спешке заброшенными ею в машину. И что за непруха! Ей удалось проглотить всего пару кусков, как вдруг! "Нет! Этого просто не может быть!", - воскликнула она, резко ударив по тормозам. Недоеденный пирожок, выпав из рук, упал ей под ноги, но она даже не заметила этого, уставившись расширенными от ужаса глазами на то, что едва виднелось в уже сгущающихся вечерних сумерках.
   "Я ни за что не выйду из машины и не буду на "это" смотреть! Хватит с меня!" - приказала она себе, уже вылезая из безопасного пространства и делая первые шаги к "этому".
   "Оно" оказалось действительно жутким. Три трупа, беспорядочно разбросанные на дороге. Тела этих, еще недавно живых людей, безжалостно прошитые автоматными очередями, залитые кровью, с невидяще уставившимися в нависшее темное небо глазами, выглядели фантасмагорией из дикого фильма ужасов.
   - Нет, я не хочу! Не выдержу! Не буду! - заорала Даша, обращаясь к окружившему ее жестокому миру. И словно отвечая ей, давая понять, что все еще может быть и ее испытанья не закончились, откуда-то из-за кустов послышался негромкий стон:
   - Помогите...
   Не раздумывая, она бросилась в сторону этого отчаянного призыва.
   Пробравшись через колючие заросли, поцарапав лицо и руки, ей, наконец, удалось выбраться на небольшую полянку, на которой, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватив руками голову, сидел человек.
   - Нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда... Только не это... - шептали ее непослушные губы.
   Этим грязным, в разорванном пиджаке, без башмаков, непонятно каким ветром занесенным сюда человеком оказался ее личный враг, встреченный всего сутки назад у входа в родное издательство.
   "Господи, за что!" - только и могла взмолиться она, делая шаг в сторону самого ненавистно ей человека.
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. КОСТЯ

   Кто хоть раз побывал в лесах, окружающих Санкт-Петербург, наверняка запомнил густоту мрачных, еловых, непроходимых зарослей. Не говоря уж о многочисленных коварных болотах, скрывающихся под видом невинных лужаек, покрытых изумрудных зеленью. Эти, впечатляющие размерами занимаемых площадей массивы протянулись на сотни километров от ставшего легендарным города
   Именно сюда, в больше напоминающие запутанный, болотисто-лесной лабиринт места, попал Костик.
   И ведь вот что удивительно: откуда-то всплыли в памяти все знания и приметы из, казалось, канувшего в лету детства, проведенного в затерянной в Сибири, окруженной тайгой деревушке. У него вдруг обострились зрение, почти звериное чутье, новое восприятие всех оттенков зеленого, плотности тропинки, пересекающей время от времени небольшие болотца.
   Ему удавалось продвигаться на удивление быстро. Этому очень способствовала стрелка крошечного, не больше сантиметра в диаметре, компаса, вделанного в циферблат подаренных еще дедом часов. Порой, он хотел их заменить на что-то более современное, престижное, но... Что-то останавливало его, не давая довести задуманное до конца. Да и работало это древнее механическое чудо никогда не подводя хозяина. Что самое удивительное, наконец, дождалось своего часа, пригодилось. Чтобы он без них делал сейчас? Хорошо, что по дороге к Санкт-Петербургу, который они, экономя время, объехали стороной, он, борясь с дремой, прислушивался к объяснениям Даши. Она рассказала ему, куда лежит их путь. Он хорошо запомнил, что от мотеля до деревни Кипень рукой подать, если ехать все время в юго-западном направлении. Кроме того, ему запомнились ее шутливые сетования: "Жаль, что мы не зайцы, ведь прямиком через лес пути не более трех часов, а на машине получается большой крюк, и времени уйдет гораздо больше".
   Все эти воспоминания придавали ему сил, которых, на самом деле, почти уже не было. Ведь на ногах жертва "крутых братков" находится уже больше пяти часов, а конца пути и не видно. Тропинка петляет, ровно насмехаясь над ним. Да и есть уж очень хочется, ведь почти сутки он ничего не ел. Разве можно считать едой "Сникерс", завалявшийся в кармане?
   Хорошо, хоть вода в виде небольших ручейков и ключей попадалась достаточно часто.
   - Что и говорить, смерть от жажды мне не грозит, - пытаясь посмеяться над собой, произнес он.
   "Вот черт, как есть хочется...", - снова навязчивым набатом застучало у него в голове. "Может, желудей попробовать?" - уговаривая себя, он шагнул к невесть как выросшему в сплошном ельнике раскидистому молодому дубку. Его листва уже почти вся опала. "Вот, что значит север", - задумчиво произнес он. - "А у нас в Москве листья на деревьях лишь только начинают загораться золотыми искрами..."
   Желуди, в изобилие рассыпанные под ногами, манили его жадный взор своими лаковыми, лоснящимися боками. Поддавшись искушению, усталый и очень голодный юноша нагнулся и, выбрав самый аппетитный на вид дар леса, раскрошив оболочку, положил желтоватый плод себе в рот. Горечь, заполнившая рот, казалось, ударила даже в мозг.
   - Фу, гадость! - выплюнув вязкий сгусток, он начал оглядываться в поисках хоть какой-нибудь лужи, чтобы глотнуть воды и прополоскать рот...
   И тут перед ним предстало ирреальное зрелище: кабан аппетитно подхватывал желуди и за обе щеки уплетал жуткое лакомство.
   "Вот это да! - промелькнуло у него в голове. - Только дикого вепря мне не хватает! Надо бежать!"
   Но ноги несчастного, словно по мановению чей-то злой воли, несли его прямо на зверя. Приблизившись к нему, он с удивлением осознал, что никакой это не дикий зверь, а обыкновенная, темного окраса, раскормленная до безобразия домашняя хрюша.
   - Ура! - боясь спугнуть неожиданную находку, прошептал горе путешественник. Дальше его мысли понеслись быстрым галопом, наскакивая друг на друга.
   "Если это свинья, то значит, где-то совсем рядом человеческое жилье, мне остается только дождаться конца пиршества и отправиться вслед за неожиданным спасителем..."
  

ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ. ИЛИ ВНЕШНОСТЬ ОБМАНЧИВА

   Елена Викторовна Филимонова удобно раскинулась в мягком шезлонге на веранде собственного дома. Повернувшись лицом к лучам скупого сентябрьского солнца, она расслабленно погрузилась в свои мысли, крутя в тонких, ухоженных пальцах дорогой мобильник.
   Как и все, что окружало эту женщину с самого детства, изящный гаджет стоил немалых денег, почти как иномарка средней руки. Его корпус, выполненный по спецзаказу модным ювелирным дизайнером, невольно привлекал взгляд. Небольшой, чуть шире ее ладони, он был выложен тонкими золотыми пластинами. Задняя часть, стилизованная под старинное золото, сияла россыпью драгоценных камней. И не каких-нибудь, а бриллиантов, редких по чистоте и огранке. Ими затейливой вязью было выложено ее имя "Елена". А под ним, заложив лопоухие уши на спину, куда-то в стремительном рывке несся заяц. Его фигурка радовала глаз блеском все тех же голубоватых и золотистых камней.
   Заяц был ее талисманом. Еще подростком, увлекаясь гороскопами, девушка выяснила, что родилась в год зайца. С тех пор фигурки этого забавного животного везде сопровождали ее. Эта драгоценная безделушка являлась очередным подарком любящего папочки. Он хотя и прибывал в более чем солидном возрасте, но имел светлый ум и очень доходный кусок нефтяного пирога. Каким путем он стал его обладателем, она не задумывалась никогда, да и зачем напрягать мозги. Их семья всегда, с тех пор, как она себя помнит, была очень богатой.
   Ее отец, женившись только к тридцати годам на молоденькой восемнадцатилетней красавице-провинциалке, страстно мечтал о сыне, и желательно, не одном. Но... Судьба распорядилась иначе. Его любимая, очаровательная Ксюшенька, свет в окне и радость в доме, смогла родить лишь одного ребенка, оказавшегося дочерью. Роды затянулись на долгие трое суток. Что-то пошло не так. Врачам с огромным трудом удалось спасти мать и дитя. По их единодушному вердикту детей она больше иметь не могла.
   Вся сила нерастраченной родительской любви обрушилась на нее, Елену. Тут уж, как говорится, без вариантов. Розовощекий, с огромными голубыми глазами и массой золотистых кудрей ангелочек вырос истинным демоном. Несносный характер этой "красотки" удавалось выдержать не многим. Причем, удивительно покладистой и доброй она оставалась только в глазах родителей. Прислуга, родственники, учителя сполна хлебнули, общаясь с ней. Подруг у нее никогда не было. Да и какие друзья у столь злобного и эгоистичного существа? Однако ума и изворотливости ей досталось с избытком. Еще в школе, в девятом классе, вступив в непредсказуемый подростковый возраст, амбициозная девушка с удивлением обнаружила, что, несмотря на сказочную красоту, совершенно не интересует противоположный пол. Мальчики, как загипнотизированные, смотрели совсем в другую сторону. Эпицентром всеобщего любви и внимания являлась Юля, внешне вполне симпатичная, но по всем параметрам яркой броскости уступающая Елене Прекрасной. Вот тогда она и превратилась в премудрую, идущую по головам стерву. Через несколько месяцев после начала учебного года она дошла почти до нервного расстройства. У нее уже не хватало сил наблюдать за Юлей, постоянно окруженной плотной стеной кавалеров, заливистый смех которой и удивительно добрые карие глаза с россыпью золотистых искр брали в плен сразу и навсегда.
   Точно рассчитав нужный момент, Елена пробралась в кабинет к классухе, чтобы выкрасть у нее кошелек с только что полученной зарплатой. Шум поднялся нешуточный. Пожилая учительница, ветеран труда с отчаянием рыдала в кабинете директора. Пытаясь найти виновника случившегося, стали допрашивать одноклассников. И... Смущаясь, краснея, кусая губы, изображая тяжкую борьбу с собой, Леночка, запинаясь, призналась, что видела такой кошелек у Юли. Расчетливая стервочка успела спрятать его в мешок для обуви, принадлежащий всеобщей любимице.
   Кошелек, конечно, нашелся, именно в указанном месте. Юле так и не удалось выбраться из-под тяжести надуманных обвинений. Постановка на учет в детскую комнату милиции, отчисление из престижного лицея сломили недавнюю хохотушку.
   Елена же поняла, что прав тот, кто хитрее, и с тех пор действовала уже отработанными методами. После школы конечно "Иняз", где юноши опять почему-то обходили ее стороной.
   - Что же во мне не так?! Почему у меня нет ни одного поклонника!? - зло обращалась она к своему отражению в зеркале. Любящие родители растерянно недоумевали. Их умнице и красавице уже двадцать лет, а ни одного поклонника за столько лет рядом с ней так и не появилось.
   И вот он, "Господин случай". По какому-то незначительному вопросу ей пришлось заехать к папочке на работу, где в это время проходила встреча с деловыми партнерами. Ими оказались два солидных, одышливых дядечки и молодой, выгодно отличающийся от них мужчина. Он поразил ее широким разворотом сильных плеч, стянутых дорогим пиджаком, и каким-то настоящим, очень мужским, цепким взглядом внимательных, серых глаз.
   "Хочу, чтоб он стал моим мужем", - решила она тогда. Сказано-сделано. Вот уже двадцать шесть лет она жена того самого, завоеванного не совсем честными методами мужчиной. Но... Розовый туман безоглядной любви, самоотдача и преданность очень скоро наскучили ей. Последовавшая за свадьбой беременность, роды, кормление не сделали ее счастливой. Сил выносить такую "нелегкую" жизнь, ей хватило ровно на восемь лет. Бросив детей на нянек, она пустилась во все тяжкие. Обладая яркой внешностью и огромными средствами, богачка стала желанным призом для молодых альфонсов. Меняя их как перчатки, Елена все глубже и глубже погружалась в циничный мир людей, занятых лишь собой и поисками все новых и новых удовольствий, выходящих за грань того, что считается нормой.
   Последние несколько лет муж начал ограничивать ее свободу, понимая, что еще немного, и скандальные похождения благоверной окончательно сделают его посмешищем. Осознав, что, скооперировавшись с любимым папочкой, они возьмут вверх, она начала действовать. Допустить, чтобы обо всех ее шалостях узнал отец, было никак нельзя. Даже наркотики в списке ее забав являлись почти безобидной вещью. А вот остальное... "Нет, даже думать об этом не буду", - решила она.
   "Надо действовать на опережение и как можно скорее", - приказала себе эта бездушная, боящаяся потерять все женщина.
   Ее пальцы нажали клавишу вызова на дорогой игрушке, зажатой во вдруг вспотевшей от нахлынувшего страха перед тем, что ей предстоит сделать, руке.
  

ЛЁКА И ГЛЕБ

   Вне себя от волнения и панического, лишающего разум страха за любимую, Глеб склонился над распростертым, недвижным телом жены. Ее бледное лицо пугало какой-то неживой желтизной. Плотно сомкнутые веки наводили на мысль, что произошло что-то необъяснимое, жуткое. Яркое пятно уже подсыхающей крови, растекшееся вокруг, пропитавшее подол белого сарафана, окончательно повергло его в шок.
   "Помоги мне Господи!" - взмолился с неподдельным отчаянием этот, не раз спасавший жизни других людей врач. Еще немного и он начал бы биться головой об стену. Но ...
   Спасительный звонок в дверь возвестил о прибытии "скорой". Пулей метнувшись к двери и в мгновенье ока открыв ее, он впустил сразу трех медиков в голубых костюмах с эмблемами центра "Акушерство и гинекология", нашитых на правый кармашек форменной робы.
   Мужчина, вошедший первым, решительно отодвинув Глеба в сторону, быстро подошел к Леке и, опустившись перед ней на колени, начал осмотр. Профессиональными движениями быстрых пальцев он прошелся по всему телу, надолго задержавшись на животе. Его брови нахмурились. Как по волшебству в его ладони оказалась трубочка для прослушивания сердцебиения плода. Не церемонясь, он поднял намокший кровью подол, обнажив белый, угрожающе торчащий живот. Плотно прижавшись ухом к трубке, доктор начал внимательно вслушиваться, пытаясь понять, что происходит там... внутри.
   Глеб буквально впился глазами в спасителя, отслеживая каждое его движение, мимику. Двое других членов бригады терпеливо ожидали приказа главного. Он, словно очнувшись, прервал осмотр и резко бросил, обращаясь ко всем:
   - Она жива... Пока... Но открылось кровотечение... Отслоение плаценты... Кровопотеря большая. Сердцебиение плодов едва прослушивается... Необходима срочная операция! Разворачиваем носилки и очень осторожно перекладываем ее на них. Внизу реанимобиль со всем необходимым для оказания первой помощи. Только бы довезти ...
   - Что делать мне?! Как я могу помочь?! Я врач! - бросился с отчаянным воплем к нему Глеб. - А Вы, папаша, только мешаете, теряем время... - с досадой отмахнулся от него врач. - Лучше идите, придержите дверь и вызовите грузовой лифт!
   Понимая, что доктор прав, чувствуя, как утекают минуты, Глеб опрометью бросился к двери.
   Благодаря сноровке и профессионализму медиков в реанимобиле Лёка оказалась достаточно быстро. Глеб, понимая, что жизнь его жены в надежных руках и для нее делается все возможное, смог немного расслабиться. Та жуткая, застилающая глаза волна, мешающая дышать, отхлынув, отпустила его. Включились мозги опытного врача-хирурга, не раз вытаскивающего своих пациентов буквально с того света. Поняв, что носилки уже внутри чуда медицинской техники, он обратился к пожилой медсестре, еще не успевшей забраться внутрь.
   - Я врач, говорят неплохой... Думаю, лишняя пара рук не помешает. Могу я поехать с Вами?
   Досадливо пожав плечами - "достали эти родственники" - она ответила:
   - Как Марк Борисыч решит, так и будет, он у нас главный. Хотя сейчас он Вашей женой занят, детишек спасти пытается, отвлекать его никак нельзя. - Затем, увидев, как отчаяние вновь заполняет глаза этого сильного мужчины, смягчившись, уже закрывая дверь, добавила: - Садись рядом с водителем... За детишек молись...
  

ДАША

   Понимая, что перед ней виновник всех ее бед, она почему-то не почувствовала к нему ненависти или злобы. Горячая волна сострадания, желания помочь неожиданно захлестнула ее, практически лишая разума.
   "Что со мной происходит? Это не я...", - промелькнуло у нее где-то на задворках сознания. А сама девушка, подчиняясь какому-то неведомому порыву, подошла к впавшему в полное отчаяние человеку. Не произнося ни слова, она опустилась рядом с ним на колени и, положив узкие прохладные ладошки на его руки, тихо спросила:
   - Что с Вами? Я могу чем-то помочь?
   Этот сильный мужчина, сейчас напоминающий загнанного в угол дикого зверя, словно очнулся от звука ее тихого голоса. Отняв руки от головы, одним цепким захватом сжал кисти ее рук. Его серые, злые глаза яростно впились в спокойную зелень ее глаз.
   - Зачем Вы преследуете меня?! Что я Вам сделал?! Кому помешали мои люди? Лучше бы Вы убили меня, а не их! Ведьма! - с этим резким, похожим на рык, криком, он оттолкнул ее от себя.
   Не ожидая такого отпора, девушка кулем повалилась на землю, при падении сильно ударившись головой. На какое-то время ее сознание помутилось, перед глазами все поплыло. Ее разум, сознание накрыло какое-то тупое, высасывающие силы оцепенение. Понимая, что сил сопротивляться уже нет, она, закрыв глаза, погрузилась в эту серую, удушливую пелену.
   Неизвестно, сколько длилось вязкое, тупое беспамятство, но очнуться ее заставил чей-то сиплый, едва слышный голос и ощущение чего-то холодного на лице, каплями стекающего на шею и за воротник свитера. Открыв глаза, она увидела странного человека с очень бледным лицом и в джемпере, у которого не было одного рукава. Низко склонившись над ней, он поливал ее лицо водой из помятой пластиковой бутылки.
   - Правда здорово? - прошептала она, даже в такой обстановке пытаясь шутить. - То я Вас спасаю, то Вы меня. Помните мультик: "Битый небитого везет"? Это про нас, - стараясь изобразить улыбку, сказал он.
   Понимая, что необходимо двигаться дальше, несмотря на ломоту во всем теле, Даша начала потихоньку вставать. Силы, казалось, совсем оставили ее. Для этого простого действия ей пришлось, сначала перевалившись на правый бок, встать на четвереньки. И лишь только из этого положения, предварительно сев на корточки, потихоньку подняться. И сразу все вспомнить. С удивлением, оглядываясь вокруг, она попыталась понять, где же он - виновник всех ее бед и несчастий. Вокруг не было никого. Только недавно спасенный, ставший спасителем, стоял рядом, участливо заглядывая ей в глаза.
   - А где он? - вырвалось у нее.
   - Кто "он"? Если вы про трупы на дороге, то им уже не поможешь, а родная полиция к их смерти притянет нас. Живого я никого не увидел... Так что, я не советую... - озадаченно проговорил ее спутник, опасливо оглядываясь. В глазах у него плескался незаданный вопрос: "Как у тебя с головушкой, милая? Уж не тронулась ли ты часом?"
   - Да неважно... Со мной все нормально, вот только затылок... Наверно Вы правы... Нам надо ехать...
   Нащупав огромную, очень болезненную и почему-то влажную шишку, она поморщилась, затем, посмотрев на свои испачканные кровью пальцы, удивилась.
   - Меня зовут Даша, - громко сказала она, чтобы хоть как-то разрушить тягостное ощущение от близости мертвых тел.
   - Очень приятно, а я - Алексей. Пока даже не могу вспомнить, как оказался здесь. Пойдемте, очень прошу. Куда Вы там меня везли?
   Уже не отвечая, героиня-спасительница двинулась в обход колючих зарослей. То, что ей надо пройти мимо трех трупов, как-то выпало у нее из сознания. При их появлении у нее перед глазами ей опять стало плохо, голова закружилась, а непослушное тело стало медленно оседать на землю.
   Тут уже Алексей - откуда только силы взялись - подхватил девушку и буквально потащил к машине, заталкивая безвольно обвисшее тело на место водителя. После чего, словно делал это бессчетное количество раз, открыл брошенную на заднем сидении аптечку. Достав нашатырный спирт, откупорил флакон и сразу поднес его к носу новой знакомой. Громко всхлипнув после глубокого вздоха, она сразу закашлялась, оттолкнув его руку, стала хватать ртом воздух, из ее глаз брызнули слезы.
   Осторожно усевшись рядом еще недавно совсем чужой, а сейчас -показавшийся самым родным, мужчина обнял ее и, прижимая к своей груди, прошептал:
   - Ты поплачь-поплачь, тебе станет легче...
  

ГРАЖДАНИН ФИЛИМОНОВ

   Все, что произошло с ним за последние несколько часов, просто не укладывалось в голове! Вот, только что, ощущая себя в полной безопасности, он мчался вперед, окруженный аурой собственного могущества. Эту непередаваемую атмосферу поддерживали лучшие ребята его охраны и сам начальник службы безопасности, верный Ваня.
   Порой, он посмеивался над стремленьем Ивана все и всегда доводить до совершенства, не признавая полутонов. Даже предметы внешнего лоска тот выбирал себе щегольские, известных брендов, выглядевшие ярче и дороже, чем предпочитал сам хозяин. Они часто вместе с коллегами от души хохотали после важных деловых встреч, на которых заезжие бизнесмены их путали, обращаясь к броско одетому секьюрети как к боссу.
   И вот теперь его нет. Незнакомое ощущение себя голым, оставшимся как краб без панциря, давило невыносимой тяжестью, грозя расплющить совсем.
   До сих пор он не может забыть жуткое зрелище, постоянно встающее перед глазами. Резкий толчок, он просыпается, открывает глаза... Дальше -словно кадры плохого кино: его ребята уже вне этой жизни, корчатся под неотвратимым, хлестким градом автоматных очередей, которые вдруг почти одновременно, захлебываясь, стихают. Спустя несколько мгновений абсолютной вязкой, удушающей тишины двое заросших щетиной кавказцев, переругиваясь на своем гортанном наречии, врываются в автомобиль. Сначала их лица вытягиваются от неожиданности при виде его. Затем, закрывая собой весь мир, к нему начинает приближаться дуло автомата. Оно все ширится, ширится, и вот, нет уже ничего, кроме этого неумолимого вестника неизбежной, надвигающейся смерти. Сухой щелчок металла о металл, затем еще один. Его глаза, которые он, оказывается, закрыл, открываются и ... Сокрушительный удар по голове. В последнюю секунду он инстинктивно пытается уклониться в сторону, и это ему почти удается. Видимо, на самом деле Бог защитил его, посылая ему беспамятство, а не смерть, явившееся камуфляжем, защитившим от небытия.
   Сколько ему довелось провести в темном безвременье, трудно сказать. Очнулся, ставший вдруг слабым, Андрей Викторович от пронизывающего все тело холода и ощущения беды. Пытаясь сесть, он несколько раз заваливался на бок, но вскоре это ему удалось. Хотя в голове нарастала невыносимая, заслоняющая реальность боль. Казалось, что раскаленный добела прут ворочается там, внутри, ни на минуту не останавливая изощренную пытку. Пытаясь хоть как-то унять эту муку, он, обхватив голову руками, начал раскачиваться, пытаясь уговорить ее отступить. И это у него потихонечку получилось.
   Странное ощущение чужого присутствия, выраженное чудесным прикосновеньем прохладных, наполненных свежестью, как ключевая вода, ладоней, придало ему сил. Пытаясь понять, что происходит, кто появился, чтобы облегчить его страданья, он посмотрел на нежданного избавителя.
   И... Снова безумие! Наваждение! Морок!
   Она... Эта зеленоглазая ведьма, с появлением которой в его жизни неприятности посыпались все и сразу. Она молча, но как-то уж очень участливо наблюдала за ним. Еще минута, и ее гипнотизирующий взгляд сломит его волю, маня за собой, окончательно лишая разума.
   Чтобы сбросить наваждение, остаться самим собой, он резко вскочил и закричал на нее так, как не орал никогда.
   Потом, уже погружаясь в какое-то безумие, резко оттолкнув ее от себя, бросился прочь, лишь бы быть подальше от этой лишающей разума ведьмы.
   Удивительно, как у него хватило сил совершить такой рывок. "Забег чемпиона на длинные дистанции", - пронеслось у него в голове. Наконец, преодолев довольно значительное расстояние, вконец обессилев, он остановился, чтобы отдышаться. Оглянувшись вокруг, этот всегда такой сильный, точно знающий "что? как? зачем?" человек растерялся.
   Вокруг него расстилалась абсолютно незнакомая местность. Ему удалось пересечь перелесок, тянущийся вдоль шоссе и углубиться в самую чащу ельника.
   "Что делать дальше и куда идти?" - единственный вопрос кружил у него в голове.

ЦЕНТР АКУШЕРСТВА И ГИНЕКОЛОГИИ

   Как только реанимобиль остановился у дверей приемного отделения, Глеб сразу выскочил наружу. Он сам одним сильным рывком нетерпеливо открыл задние створки фургона. Затем в мгновение ока оказался внутри, там, где было сосредоточение всей его жизни, без чего он ее просто не мыслил - его жена и еще не родившиеся дети. Она лежала все еще без сознания. Кислородная маска закрывала бледное, почти восковое лицо. Врач, повернувшись к Глебу, очень серьезно посмотрев ему в глаза, произнес:
   - Все очень плохо, необходима срочная операция. Надейтесь...
   Обессиленный "лучший доктор в мире" опустился прямо на пол машины. Оцепенение, осознание, что от него ничего не зависит, облаком безучастности накрыло его. Он видел, как мимо него по специальному пологому скату вывозят носилки. Быстро развернув их - "Правильно, живых возят головой вперед", подумал он - провезли их по пандусу и скрылись за стеклянными дверьми с надписью: "Приемное отделение".
   Глеб, словно лишенный возможности двигаться, наблюдал за всем этим через окно реанимобиля, не в силах встать, выйти наружу.
   - И чего ты здесь расселся? - вдруг раздался скрипучий голос у него над ухом. Подняв глаза, он увидел пожилого водителя, стоящего в дверях и удивленно разглядывающего его. - Ты б, милок, вместо того, чтоб тут сидеть, беду в себе греть, за ней бы бежал... Ей сейчас родной, любящий человек знаешь, как нужен?
   Эти простые слова словно волшебный ключ отворили в нем какую-то дверь, выпуская надежду на то, что все еще будет, и наверняка, хорошо.
   Поняв, что он действительно нужен, от его любви, участия и поддержки зависит очень и очень многое, он поднялся и быстро прошел к стеклянным дверям. В голове у него вертелась единственная мысль: пусть она без сознания, но наверняка видит и слышит, чувствует, что он здесь, рядом, ни за что не отдаст ее никому, заслонив от любой беды.
   Оказавшись в шумной атмосфере многолюдья приемного отделения, он сначала растерялся от света, звуков, мелькания людей в голубой и зеленой униформе. Потом, приказав себе собраться, не мельтешить, схватил за руку ближайшую к нему девушку, пробегающую мимо. Она остановилась, пытаясь вырвать руку, и негодующе повернулась к нему:
   - Что Вы себе позволяете, молодой человек? - вырвалось у нее.
   - Послушайте, Вы! Кто объяснит мне, где моя жена и что с ней?! Я по камешку разнесу эту богадельню, если Вы сейчас же не объясните мне все! - выпалив это в лицо медсестре, он замолчал.
   На удивление, эта гневная тирада помогла ему расслабиться, взять себя в руки. Медсестра, повидав на своем веку немало взвинченных, истеричных, вышедших из себя мужчин, имела богатый опыт общения с ними. Спокойным, безразличной ко всему голосом служащей справочного бюро ответила:
   - Видите вон там окошечко с надписью: "Справочное бюро"?! Подойдите к нему и узнайте все необходимое.
   Даже не поблагодарив добрую женщину, Глеб устремился в указанном направлении.
   В окошке виднелось улыбчивое лицо круглолицей, добродушной регистраторши.
   - Чем я могу Вам помочь? - приветливо спросила она.
   - Я Глеб Королев, муж Аллы Леонидовны Королевой. Ее только что доставили к вам по скорой! Что с ней?! - взволнованно выпалил он.
   Женщина, защелкав мышкой компьютера, стала внимательно вглядываться в строчки, появляющиеся на экране. На ее, еще недавно улыбчивое лицо легла тень озабоченности. Еще пару раз перелистав страницы, углубившись в чтение появляющейся информации, она наконец-то снова повернулась к Глебу. Отводя глаза в сторону, стараясь смотреть куда-то, поверх его головы, ответила быстрой скороговоркой:
   - Вам надо подняться на третий этаж к Вере Владимировне. Она все объяснит, а я, к сожалению, ничем не смогу Вам помочь...
   Вконец оглушенный бесконечными волнениями и беготней, Глеб, отойдя от справочной, сел на ближайшую банкетку. Ему было необходимо выдохнуть, подготовить себя к тому, что он может услышать. В который раз за сегодняшний день, разрываясь между отчаяньем и надеждой, он погрузился в вязкое, тупое безразличие. Мозг ни на что не хотел реагировать, как и в тот день, когда ему в руки попались посмертные фото родителей и свидетельство об их смерти. "Господи, только не это! Лучше возьми меня! Оставь в живых Лёку с детьми!" - неумело молился он. Ему показалось, что тот, к кому обращен этот отчаянный призыв, благожелательно слушает его, обратив свой взор в его сторону.
   И словно по мановению чьей-то руки ему стало легче. Откуда-то появились силы вынести все, отпущенное ему, и не сломаться. Будущее уже не пугало его. Подойдя к лифту, он вместе с толпой людей в медицинской форме вошел в него. Его рука уверенно нажала на кнопку третьего этажа. Выйдя из лифта, по много раз хоженому пути он направился в конец коридора к кабинету лучшего в мире врача, к которому всего семь месяцев назад их направил его знакомый. Здесь на него сразу нахлынули воспоминания о бесконечном потоке счастья, таком огромном, что в нем можно было купаться, когда прибора УЗИ им показали три крохотных звездочки - их детей.
   Теперь он шел, точно зная, что счастье, оказывается, может стать конечным и за все в жизни надо платить.
  

ДАША

   Никогда она не рыдала так сильно, да еще на груди практически незнакомого человека. Все беды, случившиеся с ней за последние двое суток, сразу всплыли у нее перед глазами.
   - За что мне все это? Ну почему именно так? - отчаянно всхлипывала она.
   Алексей, понимая, что ей надо выплакаться, чтобы снова стать сильной, лишь крепко прижимал ее к себе, молча гладя по голове. Эта, почти незнакомая девушка напоминала ему младшую двоюродную сестренку, которая точно также выплакивала свои детские обиды у него на плече.
   Если бы эта парочка могла видеть себя со стороны, они вряд ли узнали самих себя. Видок, мягко говоря ... оставлял желать лучшего.
   Он, с кое-как откромсанным рукавом джемпера и рубашки, в накинутой поверх этой дизайнерской красоты грязной, с потеками чего-то темного куртке, превратившихся в лохмотья брюках выглядел "королем бомжей". По сравнению с ним "звезда отечественной службы масс-медиа" конечно, смотрелась куда приличнее. Хотя ее бледные щеки, заплаканные красные глаза, распухшее от рыданий лицо, совершенно потерянный взгляд, вызывали невольное сочувствие.
   Видимо ей, всегда такой сильной и независимой, готовой в любой момент броситься на помощь людям, стало невмоготу от тяжести свалившихся на нее несчастий.
   Быстрые осенние ночные сумерки неслышно подобрались к одиноко стоящему на обочине автомобилю. Тяжелые капли холодного дождя неожиданно ударили в стекла. Их равномерное, успокаивающее постукивание умиротворяющее подействовало на сидящих в машине.
   Даша уже перестала бурно рыдать и, почти успокоившись, выпрямилась, включая в салоне свет. Ее рука, машинально потянувшись к бардачку, открыла его, выудив оттуда целую пачку бумажных носовых платков. Перегнувшись в сторону заднего сиденья, она нащупала свою сумку и деловито достала зеркало. После того, как в нем отразилось ее лицо, возмущенный вопль заполнил машину:
   - Что это за чучело! Это не я! - и уже с чисто женской непоследовательностью обратилась к Алексею:
   - Отвернись! Мне необходимо привести себя в порядок.
   Он, улыбнувшись, ободряюще произнес:
   - Даша, Вы очень красивая, даже когда рыдаете. А уж сейчас...
   - Ну и ладно... Пусть так...
   С этими словами успокоенная красавица кинула зеркало назад в сумку и решительно повернула ключ в замке зажигания.
   До пункта назначения оставалось совсем немного, около пятидесяти километров, если ехать по петляющему объездному шоссе. Но появляться во дворе целительницы ночью ей не хотелось. Поэтому, словно размышляя вслух, она произнесла:
   - Мы поедем в сторону Кипени. Неподалеку от этого места располагается жилье целительницы Акулины. У меня задание написать серию статей о ней. Предлагаю доехать до Кипени и найти там ночлег, а уже следующим утром отправиться на подворье этой необыкновенной женщины.
   Сидящий рядом с ней Алексей чувствовал себя ужасно, болело все тело, волны мешающей думать слабости окончательно лишали его воли. Стараясь не показать этого, он согласно кивнул. Сил говорить у него просто не оставалось. Так, в полном молчании они ехали чуть больше часа. Дождь почти перестал, лишь влажные капли на лобовом стекле еще напоминали о нем.
   Первые дома населенного пункта возникли перед ними внезапно. К глубокому сожалению сидящей за рулем, измученной девушки света в них не было.
   "Ну что ж, это только начало", - успокоила она себя. - "Мы обязательно найдем ночлег. Ведь всем известно, что в глубинке люди добрее".
   Будто в ответ на ее мысли чуть правее ощутимо сужающейся дороги она увидела крепкий деревянный дом, приветливо улыбающийся ей ярко освещенными окнами.
  

ЦЕНТР АКУШЕРСТВА И ГИНЕКОЛОГИИ

   Глеб наконец-то оказался перед знакомой дверью с табличкой: "Зав. гинекологическим отделением, доктор медицинских наук Кравцова Вера Владимировна".
   "Будь, что будет", - подумал он, решительно открывая дверь.
   Видимо, эта мудрая, много поведавшая на своем веку женщина ожидала его прихода.
   - О! Глеб Сергеевич! Наконец-то! Еле Вас дождалась!
   Преувеличенное радушие ее тона еще больше насторожило его.
   - Что с ними?! Ради Бога, скажите мне все, я должен знать! - с мольбой в голосе обратился он к ней.
   - Сядьте! - уже суше, практически приказывая, произнесла она, указывая на стул. - У Вашей жены внезапно без видимых причин началось отслоение плаценты. Отсюда и кровотечение. Ей очень повезло, что Вы появились вовремя и сразу вызвали "скорую". Хотя, до сих пор не могу понять, почему она ничего не сказала мне. Наверняка в течение нескольких дней ее беспокоили тянущие боли, их просто нельзя не заметить... Это отчасти ее вина...
   Насколько я успела заметить, Лёка - настоящий трудоголик. Ей хочется иметь все и сразу... В ее положении другие женщины, поджав лапки перед обстоятельствами, сразу ложатся на сохранение. Она же как вол, впряженный в упряжку из обязанностей, тащила на себе медиа-холдинг. При этом умудряясь оставаться хорошей женой, хозяйкой дома и только в последнюю очередь - будущей мамой... Это и подвело ее. Нельзя усидеть сразу на двух стульях. А она пыталась балансировать на трех.
   Если бы ей пришло в голову вовремя прийти ко мне с жалобами на боли, изменения самочувствия.... У нас сейчас была бы совсем иная картина происходящего.
   Беременность тройней имеет свои закономерности развития и "опасные" периоды. Их возможно успешно пройти, но лишь рука об руку с врачом...
   Да, ладно! Хватит об этом. Если бы, да кабы... - прервала она себя, устало потерев рукой лоб. - Теперь факты. Ее сейчас оперируют и делают кесарево, другого выхода не было. Скажу сразу: есть опасения, что один плод может погибнуть. Еще один очень слаб... Операция началась 15 минут назад. Сейчас встанем и спустимся на второй этаж. Там операционная. Я попрошу, чтобы Вам разрешили подождать результатов прямо там...
  

ЛЁКА. ВОЗВРАЩЕНИЕ

   Перед Лёкой метались какие-то тени, приплывающие из плотного серого сумрака, затем вновь скрывающиеся в нем. Ей так хотелось выбраться из липкой, темной паутины, мешающей думать, говорить, двигаться. Но... Сил не было. Несколько раз ей казалось, что светлый солнечный луч где-то на грани яви уже появился. Он вот-вот дотянется до нее, чтобы помочь вырваться из этого ирреального мира. Но лишь только она напрягалась, пытаясь рвануться ему навстречу, как силы кончались, и она снова проваливалась во мрак. Неизвестно, сколько времени длилась эта борьба...
   Очнуться ее заставил такой родной и знакомый голос, шепчущий, как заклинание, одну и ту же фразу: "Лёка, Лёкочка... Вернись... Ты так нужна нам...", - и она, сделав над собой неимоверное усилие, наконец, открыла глаза. Какое-то совсем незнакомое помещение с высокими белыми стенами, огромным окном и таким близким, с отчаявшимся взглядом мужчиной, открылось ей.
   - Где я? - прошептала она. Одновременно с этим ее беспокойная рука, свободная от пут капельницы, провела по животу. После чего, поняв, что он плоский и в нем уже нет трех таких привычных, шебутных, близких существ, она рванулась вперед. - Где они? Что с ними? Глеб!
   Он, уже третьи сутки разрывающийся между ней и детской реанимацией, с облегчением, радостью бросился к ней, снова живой и бесконечно любимой. По его заросшей щетиной щекам текли слезы.
   - Господи! Наконец-то ты ожила! Я так верил... Ждал...- и уже понимая, что самое страшное позади, разжав объятия, удобнее устроил ее на подушке. Сам же, присев на краешек кровати, начал рассказывать. Понимая, что она лишь только чудом выбралась из небытия и ей ни в коем случае нельзя нервничать, он, как мог, старался смягчить горькую правду.
   - Ты знаешь, наша старшая девочка такая крупная, сильная, очень подвижная. Сразу видно, борец... Давай ее Дашкой назовем! Вот тезка обрадуется! Она уже совсем хорошо себя чувствует, завтра на обычный режим переведут. А вот мальчик... Он такой красивый, как ты... Пока еще светленький, но наверняка брюнетом будет, а глазки синие, яркие... Только он слабенький очень. Кожа, как мрамор, гладкая и белая-белая. Пока в инкубаторе. Там ему лучше. Ведь сама понимаешь: дефицит веса, всего 1,5 килограмма... Но врачи говорят, что надо верить, надеяться, ждать... Он обязательно будет жить... Мы с ним в футбол на даче играть будем. А ты маленькую Дашку своим женским премудростям научишь... Представь, как мы счастливо заживем, Лёкочка!
  

КОСТИК

   Его надежды вскоре стали реальностью. Объевшаяся желудями свинья, довольно икнув, неспешно потрусила куда-то в сторону.
   "Хоть бы она повернула к дому", - взмолился Костик, спеша за ней.
   Свинка явно знала, куда идти. Ее уверенная трусца наверняка имела определенную цель. Горе-программист неотступно следовал за ней, словно слепой за поводырем.
   Вот уже редколесье сменилось полями, за которыми вдалеке показались какие-то строения. Несчастный юноша возликовал:
   - Господи, неужели ты услышал мои молитвы и привел меня к людскому жилью?!
   Хрюша, не обращая внимания на своего спутника, перейдя на бег, наконец, вывела его к невысокой бревенчатой изгороди. По-хозяйски обойдя ее, она уверенно ткнулась рылом в калитку и скрылась за ней.
   Ее преследователь приостановился. "Что делать?" - спросил он себя. - "А, ладно! Была, не была! Наверняка так лучше, чем блуждать в одиночку по лесу, скрываясь от бандитов", - приободрил он себя, входя внутрь.
   Перед ним в неверном вечернем свете предстал целый хутор, хотя хутором эти небольшие строения назвать можно было с большим трудом. Сначала он увидел большой, длинный, одноэтажный дом, окна в котором светились неярким светом. Под широким навесом вокруг него располагались люди. Кто-то сидел на бревенчатых лавках с высокими спинками. Те, кому там не хватило места, расположились на складных стульях. Его появление заметили, но никто не подошел к нему спросить, кто он и откуда.
   Осмотревшись повнимательнее, нежданный гость заметил еще несколько строений. Около одного из них пожилая, одетая в черное женщина, похожая на монахиню, ловко подгоняя гулену-свинью, направляла ее к дальнему, без окон строению, видимо хлеву. Костик, решив, что она наверняка ответит ему на все вопросы, бросился к ней. Пойманная беглянка послушно скрылась в дверях своего убежища. Женщина, услышав шаги незнакомца, обернулась к нему, спокойно ожидая, что он скажет.
   - Помогите мне. Я заблудился. Очень хочу есть и пить, и мне негде переночевать, - быстрой скороговоркой выпалил он, растерявшись под ее строгим взглядом.
   Сочувственно улыбнувшись, она очень мягким голосом ответила:
   - Матушка Акулина прием еще не закончила... Видишь, сколько страдальцев ее ждет? Дел у меня много. Ты пойди в угловой дом. Там у нас трапезная, сестры тебя накормят чем Бог послал и место для ночлега выделят. А завтра, когда проснешься, найдешь меня и обо всем мне расскажешь. Имя мое - сестра Прасковья, не забудь... А сейчас... С Богом, ступай.
   Ободренный ее словами юноша быстро пошел в указанном направлении.
  

СЕЛО КИПЕНЬ

   Этот населенный пункт когда-то был оживленным центром ремесленной торговли. Мастера-умельцы изготавливали вручную невероятной красоты деревянную домашнюю утварь. Яркие, расписные, изукрашенные резным кружевом блюда, тарелки, кружки, миски, ковши, братины славились по всей округе. Здесь же создавались предметы декора: наличники, ставни, коньки крыш, перила, балясины, панели. Они превращали простые деревянные дома в сказочные терема.
   После Октябрьской революции, Гражданской войны большинство мастеров сгинуло. Оставшихся согнали в колхозы, заставив работать на благо молодой Советской республики.
   Тут уж стало не до красоты.
   Село постепенно пустело, люди подавались в город в поисках лучшей доли. То место, куда по воле судьбы приехала Даша, являло собой жалкое зрелище российской глубинки.
   Нельзя сказать, что потомки тех, былых мастеров не пытались восстановить прошлое. Но ... Сил, средств, упорства у них не всегда оказывалось достаточно.
   Дом, рядом с которым остановилась машина горе-путешественников, как раз и являлся давно позабытым обломком прошлого, в котором жили потомки бывших крепких хозяев.
   Понимая, что им необходимо где-то переночевать, девушка вышла из машины. Своего спутника она решила не будить, разузнав, для начала, примут ли их на ночлег. Дом, приветливо светящийся теплым, неярким светом окон, был окружен крепким забором.
   Даша пошла вдоль добротно сработанных деревянных штакетин. Наконец-то, вот она, небольшая калитка, крепко запертая на замок.
   - Как же мне попасть внутрь? - задумчиво произнесла она. Ограда оказалась гораздо выше, чем ей показалось сначала. - "Ну, вот тебе и приветливый домик. Видит око, да зуб неймет" - раздосадовано подумала она.
   Затем, подойдя к калитке, сначала вежливо постучала - никакого ответа, а потом со всей дури начала колотить в нее ногой, надеясь привлечь внимание хозяев.
   И ведь привлекла. Но не их, а хозяйского пса. С утробным рыком, учуяв чужого он ринулся на звук. Его тяжелая туша ощутимым тараном ударилась о забор. От этого броска пса-тяжеловеса даже сделанное на совесть строение покачнулось. Пес, честно выполняя свой долг, неиствовал, пытаясь снести преграду между собой и неприятелем. Во время одного из самых удачных бросков он смог зацепиться передними лапами за верхнюю перекладину и на минуту зависнуть. Перед впавшей в ступор от ужаса Дашей возникли два, горящие злобным, звериным огнем глаза. Еще более ужасающее зрелище являли торчащие из обрамленной густой шерстью пасти желтые, угрожающие большие клыки.
   "Он сейчас меня разорвет! Надо бежать!" - приказала она себе. Но не тут-то было. Ноги не слушались. - "Все, мне конец! Еще немного, и он до меня доберется..."
   Вдруг - звук открывающейся двери и сердитый окрик: "Буран, ко мне! Что ты там разошелся?!"
   - Эй, Вы! - изо всех сил закричала Даша, боясь поверить в удачу.
   - Фу, Буран, отойди! - спасительный голос раздался уже совсем близко. Затем она услышала недовольное ворчание пса и бряцание металла. Видимо, зверушку посадили на цепь. Калитка открылась, и перед ее глазами предстал столь колоритный персонаж, что в ней сразу проснулся репортер, а все страхи куда-то исчезли.

ЛЁКА

   Лежа на кровати, она с трудом понимала, что рассказывает ей сидящий рядом мужчина. То, что это был ее муж, ушло куда-то на задворки сознания. Последним четким воспоминанием была резкая боль внизу живота, затем -черный провал... И вот теперь она очнулась. Из рассказа Глеба она поняла, что у нее дочка, крепкая и здоровая и еще один очень слабый мальчик...
   - А третий малыш, что с ним? - спросила обеспокоенная Лёка.
   Глеб запнулся на полуслове, его глаза предательски заблестели.
   - Крепись, Лёка... Ты знаешь... Он не выжил... Такой маленький человечек... Ему не хватило питания... Отслоение плаценты... Если бы тебя сразу прооперировали... Но без врачебной помощи ты несколько часов пролежала в квартире. Да и потом, пока довезли...
   - Я хочу увидеть его. Он не мог умереть, наверняка, что-то еще можно сделать. - Она резко привстала, пытаясь выдернуть сдерживающие руку капельницы.
   Глеб изо всех сил старался удержать ее, уговаривая:
   - Тебе нельзя вставать, подумай о детях, ты нужна им!
   - Я должна спасти его, я смогу! - вырываясь, захлебываясь слезами, кричала обезумевшая женщина.
   - Послушай меня! Ему уже не помочь! Он умер еще до операции. Сегодня я похоронил его... - Эти слова вконец обессилили ее. Она откинулась на подушку, едва слышно прошептав:
   - Как ты мог?! Я бы спасла его... Ненавижу тебя. Уходи!
   На шум их голосов прибежала обеспокоенная медсестра. Увидев заплаканное лицо своей подопечной и бледного, растерянного мужчину рядом с ней, она, ни слова не говоря, скрылась за дверью, чтобы через минуту вернуться. Рядом с ней, уверенно войдя в палату, шла Вера Владимировна. Без слов поняв, что случилось, доктор кивнула Глебу, давая понять, что ему сейчас лучше уйти. Сама, пододвинув стул к кровати, уселась рядом. Понимая, что что-то изменить сейчас не в его силах, он вышел.
   Несколько минут вконец раздавленный состояньем жены несчастный мужчина расслабленно стоял, привалившись к закрывшейся за ним двери. Сил сделать несколько шагов вперед просто не было. Спокойный и уверенный голос врача доносился до него сквозь тонкую створку. Слов различить было невозможно, но понимание, что кто-то еще взял на себя часть его ноши, успокаивало. Вряд ли когда-то он мог представить, что можно вынести столько горя. Всего лишь только три дня назад его жена лежала на операционном столе. Потом известие, что выжили лишь двое из его детей, да и то, только пока... Хотя у девочки шансов гораздо больше, мальчик же совсем слаб... Третий ребенок мертв... Ему показали его крохотное, синюшнее тельце. Маленькие ручки и ножки поджаты. Глазки крепко закрыты, словно он пытается спрятаться от того страшного, что неотвратимо надвигается на него. Тогда, не в силах выдержать этого чувства потери, Глеб закричал в пустоту:
   - Спасите его, он должен жить!
   Но... Врачи отворачиваясь, отводили глаза. Приблизившись к нему, Вера Владимировна, взяв за руку, как слепого, повела его за собой. Он даже не помнит, сколько и куда они шли: лестницы, коридоры, лифты... И, наконец, дверь из толстого зеленоватого стекла. Она открывается, а за ней другой мир... Мир надежды и сладких детских снов.
   Он стоит перед двумя пластиковыми колыбельками-кювезами, закрытыми со всех сторон. А внутри, в защищенном от внешнего мира пространстве, его дети... Живые... Девочка достаточно крупная, почти два килограмма. Уже с волосиками, темными волнами смешно торчащими на затылке, и светлыми глазками внимательно смотрит на него.
   Душа Глеба начинает расслабленно таять. В этой крохе он видит себя, узнает свои черты: форму крошечных ушек, упрямый изгиб губ, выдвинутый вперед подбородок. Она вдруг умилительно зевает и, сонно закрыв глазки, погружается в дрему.
   Теперь мальчик... Совсем кроха... Светлый чуб надо лбом.. Глазки закрыты, видимо спит. Очень белая, словно алебастровая, кожа.
   Вера Владимировна, тронув его за плечо, кивает на дверь:
   - Пора... Здесь нельзя находиться долго.
   Уже в коридоре, усадив новоявленного папочку на диванчик, начинает непростой разговор:
   - Дети, слава Богу, живы! Девочку через пару дней переведут на обычный режим и скоро выпишут. Мальчику придется задержаться как минимум на месяц. Главное, он будет жить. Это такое счастье! Вам очень повезло! Лёка пока очень слаба, большая кровопотеря. Врачи сделали все, что могли и даже больше. Будем надеяться и ждать. Она придет в себя обязательно. Мертвого малыша надо похоронить по-христиански. А для Вашей жены, может, лучше побыть в беспамятстве...
   Прощание с умершим младенцем, похороны прошли мимо него. Он разрывался между женой и скорбными хлопотами. Только два ангелочка, крепнущие на глазах, давали ему сил жить и бороться с подступающим отчаянием.
   И теперь, стоя за тонкой перегородкой, отделяющей его от жены, он точно знал, что ему делать, чтобы у нее так же появились силы и желание жить.
  

АНДРЕЙ. ПУТЬ К СЕБЕ

   Понимая, что надеяться ему больше не на кого, он упорно продвигался вперед. Кто бы ему сказал еще пару дней назад, что его машина попадет под обстрел неизвестных братков, он ни за что не поверил таким глупым домыслам. А уж в то, что ему придется оставить нападение безнаказанным, думая лишь о собственном спасении... Нет, этого просто не могло быть! Видимо, у каждого своя судьба и от нее не уйдешь...
   Без оглядки кинувшись в никуда, только бы подальше от этой ведьмы, он неосознанно сделал свой выбор. Все переживания о семье, бизнесе, погибших друзьях отодвинулись на второй план, подернулись дымкой. В голове осталась одна цель - как можно скорее добраться до целительницы Акулины. Она наверняка сможет все исправить, помочь ...
   Если бы появилась возможность вернуться всего на сутки назад, он наверняка встретил бы Костика, проделавшего тот же путь через топкое лесное бездорожье. В голове у Андрея Викторовича включился своеобразный компас, направляющий его движение в нужную сторону. Откуда силы взялись?.. Как пришло понимание, что ловить попутку ни в коем случае нельзя, надо идти вперед и только вперед, самому?..
   Это путешествие сквозь лесные заросли и перелески длилось почти сутки. Хотя нельзя сказать, что он все время только шел и шел, не давая себе отдохнуть. Как-то сами собой вспомнились навыки жизни в лесу, полученные в той, другой молодой жизни. В подступающих сумерках он набрал целую кучу хвороста и соорудил из него настоящий шалаш, прислонив его к раскидистой ели. Почти профессионально забросал его сверху лапником для тепла. Насобирав клюквы, растущей на ближайшем болоте, он, морщась от кислого вкуса, все же поел, перебив тянущее чувство голода.
   Утром, выбравшись из шалаша и почувствовав себя хорошо отдохнувшим, путешественник поневоле продолжил свой путь. До обители целительницы Акулины он добрался только после полудня. У открытой калитки в заборе стояла одетая в черное пожилая женщина. Едва взглянув на него, она с облегчением произнесла:
   - Ну, наконец-то! Уж третий раз выхожу тебя встречать. Припозднился ты, сынок, еще утром тебя ожидали...
   Открыв от удивления рот, крутой бизнесмен не знал, что сказать. Видя его растерянность, похожая на монахиню старица произнесла:
   - Помнит тебя матушка наша, и знала, что будешь сегодня... Однако некогда мне с тобой лясы точить. Сейчас проведу тебя в трапезную, поешь, чем бог послал. А потом примет она тебя. Разговор у нее к тебе спешный, чтоб еще больше беды не случилось.
   Погруженный в себя, не в силах думать о чем-то, кроме предстоящей беседы, он быстро пошел за своей провожатой. Внутри небольшого, но очень уютного домика располагался длинный дощатый стол с удобными лавками по бокам.
   Компания его сотрапезников поражала разнообразием. Сев на свободное место, он невольно начал разглядывать соседей. Их было немного, но они производили сильное впечатление.
   Напротив расположилась группа из четырех человек. Хорошо одетые мужчина и женщина с измученными, бледными лицами пытались накормить детей. Даже ему, много поведавшему на своем веку, эти малыши показались отталкивающе неприятными. Несмотря на яркие комбинезончики, смешные вязаные шапочки с заячьими ушками, они выглядели уродцами. Большие головы и исковерканные судорогой тела, а глаза этих пяти-шестилетних малышей никак не могли принадлежать детям. Под их взглядами делалось не по себе. Казалось, они знают о тебе все...
   Немного сбоку от них доедала суп женщина. Трудно определялся возраст пышнотелой красотки, но рыхлая полнота, множество безвкусных золотых украшений выдавали в ней работника торговли. Ее тусклый, невидящий взгляд наводил на мысли о каком-то тяжелом грузе, отделяющем ее от этого мира.
   Рядом с ним благообразный дедок с девочкой доедали обед и тихо беседовали. До него донеслись несколько фраз:
   - Вот видишь, Настена, не зря приехали... Говорил я тебе, надежда эта наша последняя... Матушка Акулина сказала, что поправится твой папка, а мать пить бросит... Она молилась за нас, и Бог принял ее заступничество. Пора нам ехать домой, все наладится.
   Девочка, тоненькая, как былинка с пушистыми светлыми волосами, заплетенными в две тоненькие косички, кивая головой, отвечала:
   - Да, деда, зря я тебя не слушалась... В молву про бабушку Акулину не верила. Теперь обязательно все хорошо у нас будет!
   Из этого мира созерцания людских горестей и несчастий его вырвал знакомый голос старицы:
   - На вот, поешь быстренько и пойдем! Времени у нее немного...
   Не понимая зачем - есть ему совсем не хотелось, он очень быстро, не чувствуя вкуса, опустошил миску. По телу неожиданно разлилось блаженное, сытое тепло. На него навалилось ощущение, что чья-то жесткая ладонь, немилосердно сжимающая его, разжалась.
   Поднявшись из-за стола, он с несвойственной ему суетливостью схватил пустую миску, оглядываясь в поисках крана, чтобы ее помыть.
   - Оставь здесь! Есть, кому прибрать. Идем!
   И все... Эти слова явились спусковым механизмом, начавшим отсчет его новой жизни.
   При взгляде на матушку Акулину, ему не удалось скрыть своего удивления. За пронесшиеся галопом и сильно изменившие его самого почти двадцать лет она совершенно не постарела. Все тот же строгий, иконописный лик. Мудрые все понимающие проницательные глаза, будто знающие обо всем случившемся с ним за это время... Комната, куда его привели, внезапно поплыла, закружилась... Действительность начала растворяться... Лишь эти глаза и голос...
   - Натворил ты, милок, дел... Гордыня в тебе великая! Господь посылает тебе шанс... Коли сможешь смирить себя - жизнь потечет счастливым, полноводным потоком благолепия и радости. Оступишься, о себе озаботишься - душу свою бессмертную сгубишь. Не могу тебе много сказать. Одно знай: дева зеленоглазая тебе в утешение послана, упустишь ее - все потеряешь... Дьяволица, с которой невенчанным в блуде живешь, женой называешь, смерть к тебе за руку ведет, от нее все твои беды... Завистников, от которых бежишь, самих скоро кара настигнет... А теперь ступай, нечего мне больше тебе сказать. Отныне все только в твоих руках...
   Истуканом стоя перед этой хрупкой старушкой, он чувствовал себя слабым младенцем, не ведающим, куда сделать следующий шаг. Она же, неспешно подняв троеперстие, перекрестила его. Ее губы зашептали слова молитвы. На него обрушилась волна такой бодрости, уверенности в себе и покоя, что он, уже ничего не боясь, покинул комнату.
  

ДАША. НОВЫЕ ТРУДНОСТИ

   О! Если бы у нее в руках оказался фотоаппарат, сколько забавных снимков могло украсить будущий репортаж...
   В свете яркого фонаря, подвешенного у крыльца, перед ней возник прямо-таки сказочный персонаж - Иван-царевич, Илья Муромец, Соловей разбойник... Мультик смотрели? Вот-вот...
   Широкоплечий до безобразия, с горой мышц, с трудом умещающихся на спине, груди, мощных руках. При этом с простодушным лицом ребенка, доверчиво улыбающимся незнакомой девушке, неожиданно ночью возникшей на пороге его жилища.
   Еще и пес - Серый Волк покажется добродушным телком по сравнению с ним. Что и говорить, скорее потомок собаки Баскервилей, выглядевший под стать своему хозяину.
   Состроив как можно более несчастную рожицу, Даша жалостливо запричитала:
   - Ехали к целительнице Акулине... Ночь застигла в пути, пустите переночевать, хорошо заплачу... Со мной еще спутник, - выпалив все на одном дыхании, она перевела дух, надеясь на снисхождение хозяина и его незлобивость. Еще бы, невесть кто по ночам шастает! Пускай всех...
   Тем временем сам хозяин, сделав приглашающий жест по направлению к дому, доброжелательно произнес:
   - Машину здесь у ограды оставь, никому она не нужна, цела будет. А мужика своего зови, пусть в дом идет...
   Радостно кивнув головой, Даша вернулась к машине. Широко открыв дверцу, растолкала всерьез заснувшего Алексея и, почти волоча его на себе, вернулась к гостеприимно открытой калитке. Пес Буран, видимо устав караулить, скрылся в тени своей будки. И уже оттуда недовольно порыкивал на незнакомцев.
   - Вы его не бойтесь, он, в общем-то, добрый... Хотя, дело свое туго знает. Любому чужаку отпор даст, - приговаривая эти слова, хозяин появился из наступающей со всех сторон тьмы. Заботливо подставив плечо, он перехватил тяжело тело ее спутника.
   - Что это с ним? Никак ранен муж Ваш? - удивленно спросил потомок русских богатырей, легко, как пушинку, занося Алексея в дом.
   Даше почему-то стало обидно, и она раздраженно ответила:
   - Никакой он мне не муж! Я по работе целительницу разыскиваю. А этого на дороге нашла всего несколько часов назад.
   Хозяин, ничего не ответив, подошел к широкой тахте, куда и опустил тело гостя. Затем, обернувшись к своей собеседнице, проговорил:
   - Вы идите на кухню... Это направо по коридору... Если надо, прямо напротив нее ванная... Я сейчас его осмотрю, а потом к Вам.
   Решив не спорить с хозяином, гостья двинулась в указанном направлении. "Кухня справа", - всплыли в ее голове слова хозяина.
   - Мог бы и не говорить, - пробурчала она, уловив мясной аромат, идущий оттуда. Девушка уже и не помнила, когда так хотела есть. Но... О, воспитание... Манеры... "Сначала в ванную мыть руки, приводить себя в порядок. А потом... Буду есть прямо руками..." - мстительно обещала себе Даша.
   Быстро справившись с личной гигиеной, она по дороге, идя по длинному коридору, скинула куртку и, оглядываясь по сторонам, пыталась понять, куда бы ее пристроить. В неширокое пространство, где путешественница находилась, вело несколько дверей, все они были закрыты. Однако уже знакомый голос хозяина донесся из-за одной из них, но совсем с другой стороны, не там, где они расстались.
   "Вечер перестает быть томным", - прошептали ее губы, одновременно с этим очень тихо, практически бесшумно, "разведчица" подошла к плотно закрытой двери.
   - Ты покумекай сам. Волосы у него в крови, рана на затылке, парень на ногах не держится... Может быть, ты сам подъедешь, на месте и решишь, что и как делать... Я постараюсь их задержать... Девка еще с ним...
   Разговаривая, он, видимо нервничая, мерил шагами комнату. Их звук то отдалялся, то приближался. Услышав, как они снова приблизились, Даша, решив не искушать судьбу, отпрянула в сторону. Затем и вовсе также бесшумно прошла в сторону кухни. Оказавшись в этом по-своему уютном месте, нежданная гостья опустилась на табуретку, задумчиво уставившись перед собой.
   "Надо что-то делать. Хозяин, видимо, связан с бандитами, имеющими отношение к нападению на Алексея. Мне надо успокоиться, поесть. И как только этот сказочный богатырь уснет, хватать Леху и вперед к бабушке Акулине" - ее размышления были прерваны приходом хозяина. Он, широко улыбаясь, добродушно проговорил:
   - Ну, давай знакомиться, полуночница, Меня Ильей зовут, а тебя как?
   - Меня Дашей, - машинально ответила она, все еще находясь в плену своих мыслей.
   - Ты, наверное, голодная, - утверждая, произнес он, поворачиваясь к печке. На ней, источая упоительный мясной дух, стоял чугунок. Хозяин открыл крышку, пробуя, готово ли. У Даши, не евшей почти сутки, чувство зверского голода заслонило все опасения.
   - Ты знаешь, я не ела вечность, - просяще произнесла она.
   "Ну и кому будет хуже, если я сбегу отсюда, плотно поужинав?", - пронеслась успокаивающая мысль у нее в голове.

НАКОНЕЦ-ТО ВСТРЕЧА

   Выйдя из комнаты, где состоялся его разговор со старицей, Андрей на минуту замер. Будто тьма, внезапно окружившая его со всех сторон, высосала последние силы. Две шустрые женщины, суетившиеся неподалеку от него по хозяйству, с испугом смотрели на крупного, здорового на вид мужчину, вдруг пошатнувшегося и с шумом рухнувшего на пол. При падении он задел стул, и грохот получился еще тот. Матушка Акулина, с тревогой распахнув дверь, увидела, как две ее помощницы склонились над распростертым на полу человеком, недавним ее визитером.
   - Позовите Силантича. Пусть поможет перенести его в лазарет, - с этим словами она, отослав женщин, проворно встав на колени, склонилась над ним, пытаясь понять, что произошло. Словно профессиональный врач целительница, взяв его за руку, пыталась нащупать пульс. Результат ей не понравился. Затем, очень осторожно, боясь причинить боль, матушка начала ощупывать голову. Наконец, добравшись до огромной, выпуклой шишки с раной, покрытой коркой запекшейся крови, произнесла:
   - Вот оно что... Добрались все-таки до тебя вороги. Но Бог на твоей стороне, закрыл на время твои очи, чем и отвел смертушку... А ведь очень близко тень ее прошла... Дьяволица в ангельском облике уморить тебя хочет. Ничего, помогу я тебе...
   Договорить ей не удалось. Крепкий седой мужчина в сопровождении очень похожего на него подростка и двух женщин вошел в комнату и прямо с порога, громко, укоряюще проговорил:
   - Ну что Вы, Матушка, на коленках по полу елозите, совсем себя не бережете? Дел у Вас других нет, что ли? Сейчас мы отнесем бедолагу прямехонько в лазарет. Там его сестры и обиходят. А как освободитесь, тогда уж и навестите его...
   Акулина, поднявшись, молча отряхнула темную юбку. И уже, словно не здесь, не с ними, замерла, всматриваясь в лишь одной ей видимую даль. Вошедшие, стараясь не мешать ей, видимо, привычные к ее выпадению из этого мира, стали прилаживаться, как половчее перенести впавшего в беспамятство страдальца в лазарет. Дед кивнул юнцу, тот мигом сгреб покрывало с тахты. Женщины споро расстелили его на полу, тело неизвестного перевернули поудобнее, разместив на импровизированных носилках.
   - Вы сзади придержите. А мы с Артюшей впереди возьмемся, - скомандовал дед. Но тут...
   Словно опять рука судьбы, вмешиваясь, повернула жизнь лежавшего мужчины вспять, в ту сторону, куда бы вряд ли он мог повернуть сам.
   Провидица, будто проснувшись, оглядела происходящее. И незнакомым, каким-то звонким и молодым голосом сказала:
   - Зеленоглазая дева с почти неживым мужчиной приближается к порогу нашему... Быстрей управляйтесь. Пусть дед Силантий с Артемом после трудов с этим несчастным идут к воротам и встретят их... Алексея, так кличут раненного, оставьте в лазарете. Девушку, которая скоро попросит приюта у порога обители, укройте в дальнем гостевом домике до времени...
   Отдав этот указание, она провела рукой по лбу и, встряхнув головой, скрылась за дверью.
   Во дворе сидели, лежали, стояли люди, для которых ее помощь и участие были последней надеждой.
  

БЕГСТВО

   Даша не помнила, чтобы когда ни будь в жизни ее накрывало волной такой обессиливающей усталости. После того, как Илья поставил перед ней тарелку с крупно нарезанными кусками мяса, перемешанного с картошкой, луком и еще чем-то пряным, вкусно пахнущим, она действовала как автомат.
   Программа "поесть" и сразу тут же, желательно за столом "уснуть" сработала безотказно. Видимо, заботливый хозяин переложил ее, спящую, на узкий топчаньчик, расположенный в углу за печкой.
   Когда в предрассветной, уже рассеивающейся мгле она проснулась, ей вспомнилось именно так. Она лежала одетая, поджав ноги, на боку - по другому на узком ложе уместиться не получилось. Зато под головой у нее оказалась мягкая, удобная думочка, а от холода защищал пушистый, уютный плед. Ее поразило удивительное ощущение себя как никогда бодрой, хорошо отдохнувшей, и это - после нескольких часов сна.
   Встав со своего временного ложа, она огляделась. Кухня выглядела пустой, пугающей почти зримым предчувствием надвигающейся беды. Откуда оно пришло? "Разговор хозяина с незнакомцем" - вспомнила девушка. "Мне надо бежать. Алексей в опасности" -тревожным набатом застучало у нее в голове. "Где Алексей? Что с ним?" И уже не раздумывая, подчиняясь какому-то своему внутреннему чутью, она уверено двинулась по коридору в нужную сторону. Каково же оказалось ее облегчение, когда она, открыв дверь в уже знакомую комнату, столкнулась с ним лбами.
   - Что ты здесь делаешь? Куда мы попали? - отрывистым, хриплым шепотом просипел он, потирая ушибленный лоб.
   Она быстро описала ему ситуацию, не забыв передать настороживший разговор их хозяина с неизвестным им собеседником.
   - Да дела... Надо валить отсюда... - согласилась Даша. - Хотя... собака Буран, как нам выйти?
   - Собака... Оно конечно страшно. Можно сказать беда... Надо попробовать сыграть на инстинктах. Вот бы понять, где здесь кухня? -задумчиво проронил Алексей.
   - Зачем тебе кухня? - раздраженная его тупостью почти прокричала девушка.
   - Не задавай глупых вопросов, женщина! - усмехаясь, приказал он.
   - Ну, хорошо идем... - пожала плечами она.
   Оказавшись на кухне "негодующая спасительница", демонстративно сложив руки на груди, мол - "делай что хочешь", заняла выжидательную позицию.
   Алексей, не обращая на нее внимания, прошел к чугунку с остатками ужина. Открыв крышку и принюхавшись, удовлетворенно прокомментировал:
   - То, что надо! Лучше не бывает! Идем! Только очень и очень тихо...
   Сам же, обхватив еще теплую емкость, распространяющую вкусный мясной аромат, двинулся вперед.
   - Только бы хозяин не проснулся. Помоги нам Господи! - взмолилась Даша и, быстро накинув куртку, проскользнула за ним.
   Входная дверь, как и положено, была заперта на тяжелый засов. Замок же висел на одной дужке, видимо, второпях его забыли закрыть.
   Оказавшись на крыльце, беглецы бесшумно прикрыли за собой дверь. Затем на мгновенье замерли, прислушиваясь. Где-то в кустах зашевелился Буран.
   - Нет ... - прошептала Даша. А ее спутник одним быстрым, незаметным глазу движением переместился в сторону начинающей недовольно ворчать собаки.
   И тут запах мяса разом перебил все заложенные ему в голову охранные навыки. Пес явно решил, что "ну их, этих чужих". Тем более, хозяин сам пустил их в дом: "сначала поем ... а уж потом..."
   Что "потом..." нежданные гости решили не ждать и быстро, держась за руки, побежали к калитке, за которой стоял их автомобиль. Только оказавшись внутри этого надежного и такого родного мирка, они с облегченьем перевели дух.
   Вставив ключ в замок зажигания, отважная воительница взглянула на боевого товарища. Его бледный вид, испарина на лбу и красные воспаленные глаза ей не понравились. Он, обессилено откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
   - Ничего! Вперед! Сдюжим! Война план покажет! - оптимистично произнесла она, резко рванув с места, чтобы поскорее оказаться как можно дальше от гостеприимного дома, чуть не ставшего для них ловушкой.

КОСТИК. КАК ПРИЯТНО ДЕЛАТЬ ДОБРО

   С интересом оглядывая помещение, где он оказался, юноша понял, что наконец-то может расслабиться - все самое плохое уже позади. Две пожилые монахини, доброжелательно поглядывая на него, стали накрывать на стол. Сидя на дощатой, добротно сработанной лавке за длинным деревянным столом в ожидании трапезы, он вдруг почувствовал себя счастливейшим человеком на земле.
   - Ты откуда, милок? - прервав его размышления, спросила одна из женщин, споро расставляя перед ним посуду. Вторая же, нарезая хлеб, укоризненно посмотрев на подругу, произнесла:
   - Оставь его, Полина. Дела мирские суетны. Захочет - сам расскажет...
   Тут он, сам не ожидая от себя такой откровенности, рассказал им все: начиная с младенческих смешных шалостей и заканчивая работой в издательстве, такой интересной и нужной, ставшей причиной столь многообещающей поездки, превратившейся в сплошной кошмар.
   Увлекшись повествованием, заново переживая столь непонятные, угрожающие события, он и не заметил, что стол уже накрыт, а его слушательницы, сидя рядышком, участливо внимают ему, сопереживая каждому слову.
   Выговорившись, юноша словно сбросил с плеч тяжкий груз. Заботливые руки сочувствующих слушательниц поставили перед ним такую вкусную, пахнущую далеким детством тарелку с кислыми щами - в далекой сибирской деревушке дедушка кормил его так же.
   "Как хорошо здесь!" - пришло ему в голову.
   Совершенно расслабившись, он взял простую аллюминевую ложку, лежащую рядом с тарелкой, и начал есть.
   - О! Как вкусно!.. - замычал благодарный едок от блаженства, проглотив первую ложку.
   - Да... Натерпелся ты, милок... Ешь... Ешь... - произнесла та, что постарше.
   - Мы тебе еще оладушек принесем картофельных, с груздями солененькими. Вкусно... За уши не оттащишь. Потом, как поешь, надо помочь по хозяйству. Сдюжишь, я думаю. А уж как будет момент подходящий, отведем тебя к нашей матушке Акулине. Что поведает она тебе - не ведомо нам. Но знай, у многих после ее слов жизнь совсем иначе складываться начинает. А теперь ешь, ешь...
   Такого удовольствия от обеда он не получал уже очень давно. Обычно его еда состояла из перекусов в кафешках или бутербродов, впопыхах съеденных рядом с любимым компом. Еще с подросткового возраста, погрузившись в такой притягательный компьютерный мир, жизни без железного друга он просто не представлял. Ведь это так классно! Люди могут уйти, предать, посмеяться, а комп - всегда рядом. В любую минуту приветливо встречает тебя разгорающимся экраном... Приняв это как образ жизни, он чувствовал себя неуютно, отдаляясь от любимого детища даже на несколько часов. А сейчас, гляди ж ты - третий день "щемящей разлуки", и ничего, живой...
   Вот, что значит другая жизнь, настоящая...
   Сытый, почувствовавший небывалый подъем сил, он вылез из-за стола. Ему захотелось хоть как-то отблагодарить этих гостеприимных, не по современному радушных женщин, принявших его беды, как свои.
   - Мне так хочется помочь Вам! Что надо делать? К хозяйственной службе готов! - с лукавой улыбкой, вытянувшись в струнку, отрапортовал он.
   - Да мы бы и не просили, да вишь - стары стали. Машину дров добрые люди прислали, а поколоть их, да в сарай сложить некому. Вот и приходится тебя беспокоить... - засмущались его кормилицы.
   Тут уж Костик почувствовал себя героем, спасителем слабых и беззащитных.
   - Где эти дрова? Сейчас я с этой заботой вмиг справлюсь! - бодро проговорил он, шагнув к выходу.

НАКОНЕЦ - ТО НА МЕСТЕ

   Подъехав к месту, где обитала целительница Акулина, Даша почувствовала, что наконец-то она там, куда ее так долго вела судьба. Понимая, что вламываться в чужой дом без предупреждения не хорошо, она припарковала машину у открытых настежь ворот, не заезжая вовнутрь. Ее спутник, откинувшись на спинку сиденья, оставался в состоянии полудремы. Девушка осторожно коснулась его руки, пытаясь разбудить:
   - Что, уже приехали? - спросил он, не открывая глаз. А затем устало добавил: - Совсем нет сил встать, и куда-то идти.
   Его спасительница, выйдя из машины и открыв дверь с его стороны, просящим тоном, как мама с болеющим ребенком, начала уговаривать его:
   - Леш, ну осталось совсем чуть-чуть... Я знаю, как тебе плохо... Ты обопрись на меня и потихонечку, по шажочку пойдем.
   Сначала он, сделав над собой усилие, попытался бодренько выпрыгнуть из машины, но ... Это лишь усугубило ситуацию. Зацепившись ногой за порог, он чуть не спикировал головой вперед. Спасибо Даше, хоть и не ожидающей от спасеныша такой прыти, но вовремя подхватившей его. Почти полностью повиснув на девушке, ему удалось хоть как-то двинуться к заветной цели.
   Когда эта сладкая парочка оказалась во дворе с разбросанными тут и там строениями, им повезло. Старый, но крепкий на вид дедок, бросился к ним. Подхватив тело несчастного с другой стороны, он значительно облегчил состояние Даши, почти задохнувшейся от тяжести повисшего на ней мужчины.
   - Ну что ж ты, девонька, надрываешься? Надо было сразу на помощь позвать. Тут монахини из монастыря постоянно работают. Да и таких, как я, трое. - Укоряюще приговаривал он, шустро продвигаясь в сторону лазарета.
   Не прошло и получаса, как Алексей был передан в заботливые руки сестер милосердия. Облегченно вздохнув, девушка вместе с дедком вышла во двор.
   - Куда мне теперь? - спросила она. Ее добровольный помощник, хитровато прищурившись, спросил:
   - Ты, видно, что нехворая, мужика своего привезла на излечение? Так жди теперь, когда очередь подойдет, и матушка наша его осмотрит...
   - Да никакой он мне не мужик! - раздраженно выпалила она.
   Потеряв всяческое терпение, уже не в силах сдержаться, закричала в лицо растерявшемуся от ее напора слушателю:
   - Что вы меня все допрашиваете!? Я в рабочую командировку сюда приехала из Москвы. Наш журнал хочет публикацию о вашей необыкновенной целительнице сделать...
   - Ну, вообще-то, корреспондентов всяких наша матушка не привечает, - ответил Силантий. Затем задумчиво продолжил: - Больного она, конечно, без помощи не оставит... А тебе я так скажу: поживи пока здесь, по хозяйству что-нибудь сделай, за больными в лазарете помоги ходить, а там, Бог даст, и получится что... А сейчас пойдем в дом, укажу тебе место для ночлега и отдыха. Оглядишься там, в себя придешь, потом и к работе приступишь...
   Махнув рукой, Даша решила положиться на судьбу, послушно отправившись за своим провожатым.
  

МОСКВА. ЛЁКА ЗНАКОМИТСЯ С ДЕТЬМИ

   Лёка потихоньку набиралась сил, становясь собой прежней. Интуитивно Глеб выбрал самый верный путь выздоровления для своей ненаглядной женушки, впавшей в отчаяние и не видящей смысла жить. Понимая, что дальше так продолжаться не может, он почти насильно усадил ее в кресло и повез в детское отделение. Как только эта слабая, большая, похожая на собственную тень женщина увидела новорожденных, ее словно омыли живой водой. Зрелище двух младенцев, еще совсем недавно бывших частью ее собственного тела, а теперь ставших пусть еще слабыми, крохотными, но частичками новых судеб, вернуло ее к жизни. Замерев, в немом восхищение она не могла насмотреться на них.
   Ее дочка, еще совсем кроха, вполне осознано сконцентрировав свой взгляд на матери, неотрывно смотрела на нее.
   "Этого просто не может быть! Наверное, я схожу с ума. Новорожденные не способны узнать свою маму..." - убеждала она себя, не в силах отвести глаз от самых дорогих в мире существ.
   С трудом оторвавшись от созерцания дочери, она посмотрела на сына. "Неужели этот, столь хрупкий, с тоненькой шейкой, кукольными ручками и ножками младенец, выживет?.." - задалась она вопросом, с жалостью наблюдая за ребенком, опутанным множеством трубок и проводов.
   Неожиданно в помещение вошел врач. Сердито нахмурив брови, он ринулся к незваным гостям:
   - Кто Вы такие? Каким образом Вам удалость попасть сюда?
   Его искреннее возмущение заставило несчастных родителей, растерянно переглянувшись, попытаться найти объяснение своему визиту сюда.
   Первым удалось взять себя в руки Глебу. Сделав упреждающий жест рукой, чтобы предотвратить поток дальнейших обвинений, он извиняющимся голосом произнес:
   - Мы просим прощения... Поймите нас... Мы только что потеряли ребенка. Моя жена совсем утратила веру в хорошее...
   Всхлип Лёки не дал ему договорить. Даже мимолетное упоминание о гибели малыша заставило ее разрыдаться. Неононтолог, еще недавно готовый вытолкнуть их взашей, принялся успокаивать ее. Ему каким-то образом удалось найти слова и переключить внимание несчастной, отчаявшейся женщины на проблемы живых детей. Он очень подробно описал ей пути восстановления их сил и дальнейшие реабилитационные мероприятия. По мере его рассказа Лёка успокаивалась и в конце разговора тень слабой улыбки появилась у нее на лице.
   После визита в детскую реанимацию она, умиротворенная, полная нового чувства сопричастности, послушно легла в кровать и еще слабым, но таким похожим на нее прежнюю голосом произнесла:
   - Я смогу... Я сделаю все, чтобы стать их опорой, им нужна здоровая мать.
   С того дня прошло две недели. И вот сегодня ее с дочкой, которую они по обоюдному согласию назвали Даша, выписывают. Сыночек, подросший, окрепший, но все еще не готовый к путешествию домой, пока оставался под наблюдением врачей.
  

ПОДВОРЬЕ МАТУШКИ АКУЛИНЫ

   Непредсказуемо, порой, раскладывает карты жизни судьба...
   Кто бы мог предположить, что в одном лазарете, буквально на соседних койках окажутся две жертвы коммерческих разборок и оба будут тесно связаны с Дашей?!
   Подворье целительницы Акулины в начале семидесятых годов являло собой жалкое зрелище: всего только один длинный дом, в котором тогда помещалось все. По мере того, как распространялась молва о ее необыкновенных способностях, количество прибывающих к ней людей все увеличивалось. А так как денег, как таковых, она за помощь не брала, каждый, принявший здоровье из ее рук, старался отблагодарить, как мог. Тем более, люди это были разные, так же, как и их возможности. Одни сумки с продуктами оставляли, другие подгоняли машины со стройматериалами и направляли бригады строителей. Хозяйство все росло и крепчало, появился отдельный лазарет, поварня, странноприимный дом, службы и даже маленькая часовня.
   Несколько ее пациентов, совсем уже небожителей, в знак благодарности оформили "Центр нетрадиционной медицины", постоянно перечисляя для него деньги, благодаря которым ей удавалось помогать попавшим в беду людям. Вероятно, самой матушке Акулине вряд ли бы удалось справиться с таким количеством страждущих, но здесь, как говорится, Бог в помощь...
   Несколько расположенных неподалеку монастырей, считая ее дело Благим, а ее саму - осененной Божьей благодатью, направили ей на помощь монахинь. Они очень умело вели хозяйство, ухаживали за выздоравливающими. Несколько человек, которым после выздоровления некуда было податься - не в дом же инвалидов, на самом деле, снова возвращаться - также остались здесь ее добровольными помощниками. Тем более, земля на большом участке, обрабатывающимся под огород, оказалась на редкость плодородной. Им удалось наладить натуральное хозяйство, ели все свое. Сама же Акулина работала почти сутками. Спать ей приходилось урывками. Хотя ей уже перевалило за восемьдесят, выглядела она гораздо моложе. Ее энергия, бодрость, желание помочь ощущались всеми.
   С раннего утра начинался прием. Сколько бы людей ни пришло к ней, она продолжала работать, стремясь осмотреть каждого. Одним удавалось помочь сразу. Другим - их на самом деле было большинство - требовалось несколько сеансов "волшебного воздействия ее рук" и курсы лечения травяными настоями. После приема, ближе к вечеру, врачевательница продолжала свой труд в лазарете, порой до глубокой ночи, исцеляя, даря надежду, продлевая жизнь. Видимо, Божье проведение щедро отпускало ей сил и здоровья для продолжения подвижничества.
   Окружающие эту необыкновенную женщину удивлялись, как она, такая хрупкая на вид, умудряется нести эту ношу. Больные, приезжающие сюда из разных уголков, всегда получали помощь и участие. В особо тяжелых случаях, когда дальнейшая судьба уже была предопределена и возврата не было, она честно говорила родственникам, что земной путь страдальца близится к концу и в ее силах лишь облегчить последние дни.
   Основным даром, ниспосланным ей свыше, всегда было целительство. Но иногда, глядя на человека, она ясно видела его судьбу. Так случилось и в этот раз. Во сне к ней явилась девушка с ясными, зелеными глазами, растерянно оглядывающаяся, взывающая о помощи. Рядом с ней полуразмытые, но узнаваемые, виделись фигуры двух мужчин, один из которых, тот, что помоложе, был окружен светлым облаком. Другой же пребывал словно в рамке из жесткого, темного камня. Между ним и девушкой слабо виделся колеблющийся образ младенца, мальчика... Хотя, быть рядом с этим суровым мужчиной девушке явно было не по судьбе... Это Акулина ощущала очень отчетливо. И теперь, когда эти трое собрались вместе, ей очень хотелось помочь именно Даше.
   Умаявшись за день - больные и недужные не только телом, но и душой все прибывали, забирая остатки сил - она все же решилась после скудных часов сна поговорить с девушкой.
   Проснувшись, едва взошло солнце, Акулина, как всегда еще до завтрака умывшись и одев повседневную одежду, отправилась в часовню к заутренней. После службы, которую правила она сама, ее силы начали прибывать с каждой минутой. Отправившись в трапезную вместе со своими помощницами-монахинями, она погрузилась в свои мысли, стараясь понять, как лучше поговорить с Дашей.
  

РАЗГОВОР

   Вымотанная до предела Даша, словно сомнамбула, не ощущая вкуса поела и, как слепец за поводырем, прошла за монахиней в странноприимный дом. Там ей указали на свободное место, куда она, уже совершенно без сил упала, чтобы сразу заснуть. Сон, навалившийся на изможденную девушку, оказался тяжелым, вязким. В нем перед ней кружили в едином, пляшущем хороводе родные и совсем незнакомые лица. Она пыталась куда-то спрятаться, убежать. При этом у нее появилось ощущение какой-то невероятно драгоценной ноши, которую необходимо спасти, сохранить, укрыть от всего мира. И вот, ей, наконец, удается разорвать этот мрак, и она бежит, бежит... Затем на мгновение останавливается и видит, что у нее на руках ребенок, совсем еще кроха, который с надеждой смотрит на нее огромными зелеными глазами.
   Проснувшись в холодном поту среди ночи, она еще долго ворочалась, прежде чем снова забыться в душном, похожем на обморок сне. Снова пробудилась она уже утром от прикосновения чьей-то прохладной ладони, коснувшейся ее лба. Перед девушкой, участливо склонившись к ее временному ложу, стояла женщина. Ее лицо с морщинистой розоватой кожей, тонким носом и большими светлыми глазами напоминало иконописный лик. Машинально отбросив назад непослушные пряди волос, Даша приподнялась, затем села. Ее, все еще сонный взгляд растерянно окинул комнату, остановившись на удивительном женском лице, участливо смотрящем на нее.
   - Кто Вы? - чуть слышно прошептала она.
   - Вставай, девонька, умывайся, приводи себя в порядок. Приходи в трапезную, там и поговорим, - сказав это, старица повернулась и легкой, уверенной поступью скрылась в дверях.
   - Да... Дела... - пробормотала Даша, уже окончательно проснувшись и внимательно оглядывая помещение, где ей довелось оказаться.
   В таком месте бывать звезде журналистских расследований еще не приходилось. Просторное помещение явно использовалось как общая спальня. Кроме ее собственной, в ней размещалось еще шесть кроватей. Нельзя сказать, что очень удобных, но вполне пригодных для сна. Хотя людей, чьи вещи, аккуратно сложенные, лежали на них, и чье недавнее присутствие еще ощущалось, уже не было здесь.
   "Ну что ж, только вперед", - скомандовала она себе, решительно вставая с кровати.
   Ближе к двери, на одной из полок высокого стеллажа, заменяющего шкаф, путешественница с радостью обнаружила свою дорожную сумку. "Ну вот, наконец-то удача. Переоденусь, поменяю белье", - радостно подумалось ей. И действительно, после нехитрой процедуры переодевания, правда, с оглядкой на дверь - не дай Бог, кто-то войдет - ей сразу стало легче. Выйдя из спальни через маленькую боковую дверку, она попала в тесное помещение, видимо, ванную. Подойдя к раковине, открыв кран с удивительно чистой, прохладной водой, она поняла, что жизнь окончательно налаживается и что ничего не может быть лучшим, чем умыться утром, погружая в ладони в эту освежающую ключевую прохладу. Из зеркала, расположенного над раковиной, смотрела она, почти прежняя, хотя в чем-то другая. Ее взгляд уже не казался смертельно усталым, растерянным. Глаза светились ровным, спокойным светом. Щеки радовали здоровым румянцем. Невольно улыбнувшись своему отражению, довольная собой девушка шагнула через порог.
   Утро уже явно катилось к полудню. Дневная прохлада, мягко говоря, бодрила. Середина сентября в этих широтах - уже осень. Бабье лето здесь - это отсутствие бесконечных холодных дождей и слякоти под ногами. Подворье почти все оказалось заполнено людьми. Большая часть их сидела на длинных деревянных скамьях, расположенных под заботливо подстроенным кем-то навесом. Кто-то, кому не хватило места, расположился на простых пластиковых стульях. Люди напряженно ждали. Некоторые, видимо познакомившись только что, оживленно переговаривались, делясь своими бедами. Проходя мимо, Даша невольно слышала обрывки таких разговоров.
   - Мой уже полжизни спиной мается, на инвалидности с палкой ходит после аварии той проклятущей. Врачи говорят, может совсем слечь. Вот добрые люди и присоветовали сюда приехать. Она - надежда наша последняя...
   Искоса глянув, девушка увидела говорящую, еще молодую женщину и рядом с ней высокого мужчину с измученным, исхудавшим лицом.
   Центром этого людского скопления был крепкий бревенчатый дом, в котором, видимо, и велся прием. Наверное, общая боль, несчастье сблизили этих таких разных людей. Никто не ругался, не пытался пролезть вперед.
   Уже не оглядываясь по сторонам, Даша прошла к зданию трапезной. Войдя внутрь, она увидела двух одетых в черное платье монахинь, занятых приготовлением пищи. За столом в одиночестве сидела матушка Акулина, заканчивая завтрак. Подойдя к ней, Даша в нерешительности замерла, не зная, как начать разговор. Увидев ее, старая женщина, улыбнувшись, сказала:
   - Заждалась я тебя, девонька. Садись здесь, супротив меня, и внимательно слушай, что я тебе скажу.
   Послушно опустившись на скамейку, Даша замерла в ожидании:
   - Судьба у тебя непростая... Много добрых дел тебе удалось совершить. Сейчас Господь посылает тебе испытания... Два мужа встанут перед тобой, один чист душой, на совести другого людские жизни... Выбор твой, но если он будет неправильным, пострадает младенец... Не могу я за руку вывести тебя на нужную дорогу. Бог не велит... Будь осторожна! Про меня написать можешь. Однако для этого тебе придется пожить здесь недельку... Поработать, с людьми поближе сойтись... Потом и в обратную дорогу пора. Дома ждут тебя и горе, и радость в семье друзей твоих близких. А теперь иди, некогда мне...
  

ВСТРЕЧА

   Ошарашенная Даша, не в силах встать с лавки, замерев, смотрела ей в спину. Слова провидицы показались ей чем-то невероятным, вестью из другого, потустороннего мира. В них не хотелось верить, но... Образы, нарисованные старой женщиной, как живые, окружили ее. Из ступора девушку вывел голос, пробившийся как через вату:
   - Кушать-то будешь, красавица? Оладушки у нас на завтрак с медком и чай травяной, лучше любого кофе бодрит. Покушай и иди в лазарет службу справлять, там помощь всегда нужна.
   Благодарно кивнув головой, Даша перевела взгляд на стол, на словно из ниоткуда появившуюся перед ней тарелку с горкой пышных, зажаренных до золотистой корочки оладьев. Добродушная монахиня пододвинула к ней мисочку с источающим удивительно летний аромат медом и кружку крепко настоянного на травах чая. Уже не раздумывая, гостья набросилась на еду. Когда первый золотистый блинчик оказался у нее во рту, она даже зажмурилась: такой вкуснотищи ей пробовать еще не доводилось... А мед! А чай! "Баунти - райское наслаждение", - пронеслось у нее в голове.
   Из этого мира сказочного блаженства ее вырвал знакомый, с обиженной ноткой голос:
   - Ну вот! Я тут от бандитов бегаю, за начальство волнуюсь, даже молиться начал... А она тут, видите ли, сидит и блины лопает...
   Открыв зажмуренные от удовольствия глаза, Даша даже выронила ложку. Перед ней стоял живой и невредимый Костик. Радостно вскочив, она бросилась к нему и повисла у него на шее с сумбурными воплями:
   - Костя! Ты жив! Ура! Как я рада!
   Верный рыцарь также не остался в долгу, подхватив начальницу на руки, он попытался закружить ее, но размеры помещения не располагали к проявлению столь бурных эмоций. Зацепившись за что-то ногой, он рухнул на пол вместе со своей драгоценной ношей. Звонкий счастливый смех сопровождал их падение. Даже монахиня, выполняющая роль поварихи, сначала нахмурилась, решив сделать выговор, затем, не удержавшись, всплеснув руками, также зашлась задорным, молодым смехом. Когда первый приступ веселья прошел, они, чуть успокоившись, помогая друг другу, поднялись и, все еще с радостными улыбками, начали делиться своими несчастьями.
   - Это что за идиотская записка, которую ты оставил мне на ресепшен? - уже становясь серьезной, укоряла его Даша.
   - Что?! Какая записка?! Меня похитили! Выволокли из постели! Чуть не убили! Я чудом выжил!
   Ошарашено посмотрев на собеседника, девушка растерянно потерла лоб, затем, оглянувшись на прислушивающуюся к их разговору женщину, решительно произнесла:
   - Пойдем, погуляем, нам надо поговорить... - и, твердой рукой взяв юношу за локоть, буквально потащила его за собой.
   Только выйдя во двор Даша поняла, насколько сильно охватившее ее напряжение. Костяшки пальцев, ухватившие за Костика, побелели от напряжения. Не выпустить, спасти! Волна душной паники охватила ее. Из этого надо выбираться... Еще раз оглянувшись в поисках укромного уголка для приватного разговора, она углядела небольшую беседку в дальнем конце начинающегося сразу за строениями сада. Кивнув в нужную сторону, даже не удосужившись что-то объяснить, она быстрым шагом двинулась туда.
  

МОСКВА. РЕСТОРАН "СТАРЫЙ ЗАМОК"

   Интерьер этого пафосного места, расположенного почти в центре Москвы, говорил сам за себя. Всё здесь, начиная с входной двери, являющейся настоящим произведением искусства, просто кричало об очень прочном финансовом статусе посетителей.
   Дизайн нескольких, очень уютных, изысканно декорированных залов наводил на мысль о безупречном вкусе хозяев этого заведения. В одном из них, отделанном резными панелями красного дерева в сочетании с потолками из пробкового дуба, в удобных нишах, подсвеченных неяркими лампами, разместилось всего восемь столиков.
   Персонал ресторана называл этот зал местом приватных бесед. В нем встречались люди, не желающие, чтобы их кто-то услышал. Благодаря акустическим ухищрениям и хитрой расстановке столиков, а также расстоянию между ними, расслышать разговор гостей не представлялось возможным. Тем более, расписные плотные ширмы скрывали от посторонних глаз говорящих. Официанты двигались быстро и бесшумно, понимая, что размер чаевых, оставляемых клиентами, прямо пропорционален их расторопности.
   В этот солнечный, хотя уже по-осеннему прохладный день конца сентября все столики этого зала оказались заняты. Если бы постороннему наблюдателю удалось заглянуть за яркую, лаковую ширму одного из них, он наверняка оторопел бы от удивления, настолько существами из разных миров выглядели собеседники.
   Первой, конечно, обращала на себя внимание женщина. Великолепная! Яркая! Неотразимая! Ее светлые волосы безупречной рамкой обрамляли совершенное, вылепленное в соответствии с классическими канонами лицо. Чуть опущенные веки с очень длинными, чтобы быть естественными, ресницами скрывали глаза, а так хотелось заглянуть в них, полюбоваться их глубиной! Но... Вот, веки дрогнули, приподнялись, глаза распахнулись и... Ничего не произошло. Словно прекрасная шкатулка, обещающая чудо, явила собой бездушную пугающую пустоту. Абсолютно холодное выражение самовлюбленного высокомерия. Пустышка вместо жемчужины. Она, не меняя выражение чопорного снисхождения к подданному, что-то раздраженно выговаривала своему собеседнику.
   Мужчина, сидящий перед ней, казалось, лишь только снимался в картине про одну из бесконечных восточных войн. И, даже не сняв грима, явился сюда. Его смуглая, не очень чистая, обветренная кожа заросла темной щетиной. Нос - длинный и широкий - хищными клювом нависал над тонкими, едва шевелящимися в коротких ответах губами. Маленькие раскосые глазки под темными густыми бровями в упор смотрели на собеседницу, которая, видимо, за что-то отчитывала его. Ее голос становился все громче, она почти кричала, что являлось непростительными моветоном, неприемлемым для этого места.
   - Я не понимаю, Вазген!? Что произошло!? Почему мой муж жив?! И как его могли спутать с Иваном?!
   Ее собеседник тихо, абсолютно безучастно, словно цедя каждое слово, выплюнул ей в ответ:
   - Замолчи, Елена! Не надо экономить в таких делах! Ты глупая женщина, решила, что за малую долю я подставлю лучших своих людей!?
   Его лицо после этих слов исказилось от гнева, превратившись в жуткую пугающую маску. Женщина, побледнев, вскочила со своего места. Ее пышные золотистые волосы взметнулись, закрывая лицо, когда она, резко тряхнув головой, зло выкрикнула:
   - Я заплачу! Назови любую сумму! Любую! Переведу все и сразу! Только он должен быть мертв! Мертв немедленно!
   Вазген при этих словах словно умылся живой водой, резкие черты разгладились, глаза заблестели живым, алчным блеском. Губы сложились в подобие довольной улыбки. Взяв лежащую рядом салфетку, он набросал пятизначную цифру, поставив рядом значок евро, и пододвинул ее собеседнице.
   Пробежав глазами написанное, та, бросив на него брезгливый взгляд, искривила губы, произнеся:
   - Деньги будут сегодня! Но если ты обманешь меня...
   Недоговорив, она, повернувшись, быстро пошла к выходу.
  

БЕСЕДКА. ПОДВОРЬЕ ЦЕЛИТЕЛЬНИЦЫ АКУЛИНЫ

   Скрывшись от посторонних глаз за плотными зарослями яблоневых деревьев, сладкая парочка уединилась в беседке. Построенная из добротной сосновой древесины она служила для хранения садового инвентаря. На веревках, протянутых под самой крышей, сушились пучки лекарственных трав. Их горьковатый аромат пропитал атмосферу этого небольшого, огороженного тонкими стенами помещения. Все окна, кроме одного, в преддверье наступающих холодов уже были закрыты тяжелыми деревянными ставнями. Это делало ее идеальным местом для неспешной личной беседы без лишних глаз и ушей.
   Даша устало опустилась на широкую, повторяющую округлую форму стен скамью. Рассказ Костика, навалившись тяжелым грузом, сразу выбил ее из состояния обманчивого благодушия.
   Чудо-программист, а по совместительству фотограф устроился напротив своей начальницы, уперевшись локтями в стол и уставившись в одну точку. А перед его внутренним взором поплыли события недавнего прошлого, и он начал рассказывать:
   - Ведь эта командировка казалась мне подарком судьбы, удачей, случаем проявить себя, превратить мое хобби в профессию. И... - тут он неожиданно покраснел: - Возможностью побыть рядом с Вами! Вы даже не представляете, каким азартом светятся Ваши глаза, когда появляется повод отправиться куда-нибудь на поиски материала... Каким теплом веет от Вашего нечаянного прикосновения. Я... - тут он запнулся.
   Воспользовавшись его заминкой, понимая, что парня понесло не туда, Даша резко оборвала этот сбивчивый поток сумбурных признаний:
   - Хватит лирики! Абсолютно не до нее! Давай о деле!
   Словно облитый ушатом ледяной воды, несчастный влюбленный, сразу посерьезнев лицом, продолжил:
   - Так я и говорю... Как только мы добрались до отеля и я оказался в своем номере, кстати, вполне уютном, мне страшно захотелось есть. Звать начальство с собой показалось мне неуместным. Поэтому, решив действовать самостоятельно, я спустился вниз. Несмотря на поздний ночной час портье нес свою вахту за стойкой. Увидев меня, он, изобразив дежурную улыбку, участливо спросил, не надо ли мне чем нибудь помочь. Я посетовал на пропущенный ужин и попросил чего-нибудь поесть. Уверив меня, что проблема решаема, он куда-то отошел ненадолго, вернувшись с тарелкой горячих бутербродов и кружкой горячего чая. Сердечно поблагодарив - есть хотелось невыносимо - я, прижав к груди одуряюще пахнущую добычу, двинулся в сторону лестницы. Лифт не работал. Уже свернув за угол и сделав несколько шагов вверх, я вдруг услышал громкий стук входной двери и гулкий топот шагов. Приостановившись, я замер. Будто кто-то свыше заставил меня, неслышно ступая, вернуться назад. Осторожно выглянув из-за угла, я увидел группу мужчин. Их громкие голоса разносились по холлу.
   "Нам бы переночевать", - донесся до меня голос того, что повыше.
   Портье оживился, сразу почувствовав денежных постояльцев. Сноровисто перебрав ключи, протянул два, виновато поясняя, что это последние, наплыв постояльцев. Затем он попросил документы гостей. Те переглянулись, замешкались, затем один, видимо, главный проговорил:
   - Зачем нам лишние формальности? Ты запиши: Иванов Иван Иванович и Карпов Петр Петрович с гостями. Платим втрое. И вот еще, вспомни, девка у вас не останавливалась, красивая такая?
   Портье, пожав плечами, нехотя пояснил, что их он оформит, хотя это против установленных правил. Информация же о других постояльцах абсолютно закрытая и разглашению не подлежит. Тем временем один из приезжих, пониже ведущего переговоры, коротко приказал:
   - Да ладно, Иван! Померещилось тебе. Не могла та ведьма из офиса здесь оказаться. Будет, пойдем спать.
   - Да она это, Андрей Викторович, и парень какой-то хлипкий с ней. На заправке я их точно срисовал, с моим опытом никак не мог ошибиться.
   - Что скажешь, любезный? - спросил он, одновременно с вопросом доставая в купюру.
   Видимо, соблазн был велик, и портье не удержался, выдал как на духу:
   - Да, молодая женщина в сопровождении паренька прибыла около часа назад. Ее номер 15, парня - 11.
   - Вот и славненько, вопрос мы решим, - резюмировал гость, беря ключи, и, повернувшись к своим, кивнул, направляясь в сторону лестницы.
   - Тут я струхнул... - признался Костик. - Быстро метнулся в номер, не чувствуя вкуса, впихнул в себя показавшиеся вдруг резиновыми бутерброды и лег спать, решив: утро вечера мудренее. Пробуждение оказалось ужасным... Чьи-то сильные руки выдернули меня из постели, кинули комок одежды, приказав: "Одеваешься быстро и едешь с нами". Я попытался сопротивляться, но не тут-то было... Как только вышел в коридор в сопровождении незнакомцев попытался сбежать. Меня, догнав, ударили сзади, и все... Очнулся будто в гробу: теснота, душно, ощущение себя лягушкой в жестяной коробке. Когда коробку открыли, стало еще хуже... Я оказался в окружении похитителей на опушке леса. Они начали избивать меня, требуя информацию о Вас: что? куда? и зачем? Не знаю, как мне удалось углядеть болотце и броситься по кочкам прочь от них... А то бы убили! Спасибо деду, что каждое лето брал меня к себе, научив ориентироваться в лесу... Чутье, Божья помощь помогли, вывели на подворье матушки Акулины.
   Закончив рассказ, он уставился на Дашу, надеясь, что она решит, что делать дальше. Внимательно выслушав рассказ Костика, девушка пыталась понять, что происходит. Почему монстр, встретившись ей у офиса, буквально следовал за ней по пятам? Откуда взялся Алексей? И что им всем от нее нужно? Единственное, что она знала наверняка, пока они с Костиком на подворье целительницы - беда обойдет их стороной. Сейчас, благодаря какой-то невероятной удаче, они живы и здоровы. А надменный денежный мешок лежит в лазарете и вряд ли опасен.
   Решив так, она обратилась к своему напарнику:
   - Возвращаемся назад. Я помогаю в лазарете, ухаживаю за больными, собираю материал, записываю на диктофон их рассказы. Ты помогаешь Силантию по хозяйству. Когда я прошу, делаешь фотосъемку. Думаю, за неделю управимся и домой. Не дрейфь! Со мной не пропадешь! - с улыбкой закончила она, направляясь к выходу из беседки.
  

ЛАЗАРЕТ

   Лазаретом служило длинное добротное одноэтажное строение. Внутри дощатые стены разделяли его на три неравные части. Первая - самая просторная - предназначалась для лежанок, на которых располагались страдальцы, коим необходимо было лечение, как говорила Акулина, "не одним днем".
   Во второй она принимала всех нуждающихся, проводила первичный осмотр. Тут же, если это оказывалось ей под силу, отчитывала от бесов, вселившихся в тело, изгоняя силой молитвы злых духов. Обладая уникальным даром видеть, ей удавалось по фото определить, жив ли человек и где он может находиться. С просьбой найти пропавших, к ней обращались многие.
   Душевные недуги она исцеляла за два-три сеанса. Но те, кто был тяжело болен, задерживались надолго, попадая в лазарет. Родственников она просила уехать до поры, и те, даже не пытаясь спорить, присмирев под ее взглядом, уезжали. Причем слушались даже не самые покладистые в жизни люди. Многие предлагали помощь по уходу, но матушка с улыбкой разводила руками: "Да где же я вас всех размещу? Идите с Богом! Пригляд за всеми будет. Не беспокойтесь!"
   Третье помещение сама целительница называла "моя вотчина". Там она собственноручно готовила мази и отвары, делала настойки. По негласному запрету никто из помогающих ей в ее нелегком труде туда не заходил. Ведь самый простой травяной настой ромашки или календулы после воздействия ее рук становился воистину чудотворным. Здесь же, на узкой лежанке, она иногда засыпала, не в силах вернуться в свою спальню, расположенную рядом с помещением для монахинь.
   Именно сейчас в самой просторной, средней, комнате, являющейся лазаретом, были заняты все двенадцать поставленные почти вплотную друг к другу лежанок. По странной иронии судьбы места Алексея и Андрея Викторовича оказались рядом. Состояние этих, так не похожих друг на друга мужчин, хоть и требовало вмешательства целительницы, но не было смертельно опасным.
   При осмотре каждого из них она испытала состояние, называемое ею "взгляд за завесу грядущего". Провидице сразу стало очевидно, что судьбы этих двоих тесно связаны, они переплелись благодаря знакомству с одной и той же женщиной. Причем, один станет отцом ее ребенка, а вот второй... Пройдя рука об руку через множество испытаний, когда-нибудь назовет себя ее мужем...
   Войдя в лазарет, Даша замерла на пороге. Ощущение боли, человеческих страданий, казалось, зримо окружило ее. На самом ближнем к ней топчане спала маленькая девчушка. Даже она, далекая от медицинского мира, почувствовала всю хрупкость существования этого бледного, до желтизны, изможденного, с заострившимся носиком и слипшимися кудряшками ребенка. Рядом с этим скорбным ложем сидела монахиня, держащая на коленях Псалтырь и негромко читающая молитвы. Еще несколько лежанок занимали спящие люди.
   По другую сторону стены на двух крайних местах расположились уже знакомые ей мужчины. Стараясь ступать бесшумно, Даша прошла к ней. Тот, что поближе к ней, Алексей, встретил ее радостной, открытой улыбкой. Он даже попытался привстать, но, видимо, переоценив свои силы, снова откинулся на подушку.
   - Посиди со мной! Я так рад тебя видеть, - прошептали его непослушные губы.
   Осторожно присев рядом, девушка взяла его руку.
   - Ну, теперь ты уж точно поправишься. Я помогу тебе, не уеду, пока не поставлю тебя на ноги, - ободряюще прошептала она.
   -Убирайся отсюда прочь, ведьма проклятая! Все мои беды из-за тебя! - вдруг услышала она крик у себя за спиной.
   - О Господи, за что! - вырвалось у нее после того, как, обернувшись, она увидела мужчину, прокричавшего эти слова.
  
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. В МОСКВЕ

   Центр акушерства и гинекологии, отделение для недоношенных детей стали той точкой, до которой сузился мир для Лёки и Глеба. Спасибо бабушке с дедушкой, которые, по просьбе дочери, оформив на работе отпуска, взяли уход за развивающейся семимильными шагами внучкой на себя. Родителям же приходилось проводить много времени рядом со все еще требующим непрестанного внимания и ухода сыном. Лёка сцеживала молоко, которого и требовалось всего ничего для питания младенца. Ей так хотелось, прижав его к себе, наблюдать, как он, подобно сестре, жадно сосет грудь. Но непонятные фразы врачей: "Незрелая нервная система... Угроза потери зрения... Возможность развития психических патологий...", которыми обменивались неононтологи, вгоняли ее в ступор. В такие минуты у нее появлялось желание закрыть уши ладонями, чтобы ничего не слышать. Ведь ее сын такой крохотный, названный Сереженькой в честь погибшего в автокатастрофе отца Глеба, обязательно будет самым здоровым, умным и счастливым! По мере возможности, эстафету дежурства у нее принимал Глеб. Ему приходилось особенно туго: бесконечные сложнейшие операции в отделении открытой черепно-мозговой травмы, где он работал, и желание поддержать жену вместе с все еще слабым ребенком, полностью обессиливали его. Порой, приходя на смену Лёке, он усаживался в уголке палаты и, неотрывно следя за сыном, практически спал с открытыми глазами, впадая в какое-то сомнамбулическое состояние сна наяву.
   Его любимая женушка, с трудом заставляя себя оставить сына в опытных руках врачей, спешила домой к дочери. Благодаря усилиям дедушки с бабушкой и отменному аппетиту она за две недели, минувшие с момента выписки из роддома, превратилась в розовощекого, довольного жизнью, гугукующего бутуза. Наблюдая за ней, глава медиа-холдинга ловила себя на мысли, что словно бесплотная тень стоит за ее спиной, глядя на нее с немым укором. Она, чувствуя непреходящую вину за случившееся, была уверена, что брось она работу пораньше, согласись лечь на сохранение, трагедии бы не произошло.
   Порой, вместо того, чтобы немножко поспать, несчастная женщина срывалась из дома. Но не туда, где боролся за жизнь ее сын. Местом ее бесконечной скорби стало кладбище в подмосковных Ракитках, там, где издавна располагалась их дача. Они похоронили умершего мальчика в тиши и покое сельского кладбища. Им казалось, что так ему будет лучше. Пока крохотную могилку венчал простой деревянный крест. Потом они обязательно сделают памятник с фигуркой маленького ангела и надписью: "Младенец" и датой, являвшейся одновременно моментом рождения и смерти. Лека могла часами сидеть на лавочке, глядя на крохотную могилку, пытаясь понять, как загладить свою вину перед этим, даже не сделавшим первый вдох существом.
   Работа, проблемы медиа-холдинга, так волновавшие ее прежде, отодвинулись на второй план, покрывшись дымкой ненужности. Ей пытались дозвониться с работы ее ближайшие коллеги, замы, но она безучастно сбрасывала вызовы, даже не пытаясь вникнуть в происходящее.
   Порой, она вспоминала о Даше. Ее отъезд в погоне за интереснейшим материалом не был чем-то из ряда вон выходящим. Настораживало другое - отсутствие связи. Только в первые дни после отъезда им удалось поговорить пару раз. А потом - все! Как поездом переехало... "Абонент вне зоны действия сети" - и так уже почти месяц. "Что же с ней происходит? Почему не отвечает?" - мелькали расплывчатые мысли в голове у Лёки, сидящей в скорбной позе у свежей детской могилки.
  

ПРОБЛЕМЫ РАСТУТ КАК СНЕЖНЫЙ КОМ

   Понять, что же случилось, откуда эти невероятные совпадения, встречи, могли только действующие лица бесконечного хоровода событий, закружившегося вокруг них.
   Даша, казалось, могла взглядом испепелить мерзкого воротилу крупного бизнеса, постоянно встающего у нее на пути. Ей даже не было жаль его, исхудавшего, бледного, с отросшей многодневной щетиной. Ведь именно он стал причиной ее несчастий, начиная с появления черного монстра, наглухо заперевшего выезд ее Джипику. И уже не в силах сдержаться, не смотря на присутствие спящих больных людей, она, сжав кулаки, и меча громы и молнии, казалось, разбрасывая снопы зеленых опаляющих искр, злобно прокричала:
   - А кто Вы, собственно, такой?! И каким образом смеете судить меня?! Вы со своей идиотской уверенностью в собственной исключительности не соблаговолите увидеть что-то дальше своего носа! Да я бы полжизни отдала, лишь бы никогда не встречаться с таким моральным уродом, как Вы!!!
   Выпалив все это на одном дыхании, разъяренной тигрицей девушка, резко повернувшись, пулей вылетела за дверь. Тот, к кому обращалась ее гневная речь, конечно же, не ожидал такого отпора.
   Он заранее знал, что она будет оправдываться или лепетать какие-то объяснения. А он-то уж точно выведет ее на чистую воду... Сумеет доказать всему миру, что она - мошенница, наемная тварь, готовая за деньги сотворить что угодно... Ее искренний гневный порыв, отповедь пошатнули его уверенность в своей правоте. Пусть он слаб, ранен, с трудом двигается, но нет, ему ни за что не улежать в постели. Мысли о том, как докопаться до истины доконают его.
   Почувствовав вдруг неожиданный прилив сил, непреодолимое и единственное желание догнать эту заполошную девицу и вытрясти из нее, наконец, всю правду, накрыло его с головой, вытеснив все остальные мысли. Он, уже не думая ни о чем, вскочил с лежака и, сунув ноги в растоптанные старые тапки, поставленные кем-то у его постели, бросился вслед за ней.
   Алексей, явившийся невольным свидетелем этой сцены бешеного негодования с двух сторон, хотел броситься вслед за этим сумасшедшими, способными поубивать друг друга, но... Видимо, не судьба! Сильнейшая резкая боль в затылке, последовавшая за неосторожным движением, заставила его в изнеможении опуститься на подушку.
   "Бог с ними! Я только чуть-чуть, буквально минуточку посплю... Потом проснусь и сразу найду их..." - эти слова вспыхнули у него в голове и погасли, вытесненные покрывалом укрывшего его сна.
   Он уже не видел, как, пройдя мимо каждой кровати, где поправив подушку, где подоткнув одеяло, покинула лазарет монахиня, напоследок от порога перекрестив каждого.
   И, конечно же, не почувствовал, как вставший на рассвете и умаявшийся на колке дров дед Силантий прилег на освободившуюся постель, довольный, что нашел свободное место, пусть для короткого, но все-таки сна.
   Также не увидел он тех, кто, воровато озираясь, вдруг возникли в дверях лазарета и уверенно направились к соседней с ним кровати, на которой, укрывшись головой, уже спал дед Силантий.
  

ВСЕ КУВЫРКОМ

   Сколько себя помнил Андрей Викторович, он никогда не бегал за женщинами. Даже учась в школе, он с презрением смотрел на мальчишек, склоняющих голову перед этими капризными, недалекими созданиями. Повзрослев, он сам превратился в объект девичьей охоты. Его внешность, решительность, деловая хватка делали его желанным призом в глазах "слабого пола". Даже учась за границей, он лишь нехотя снисходил до эмансипированных, готовых на все, лишь бы оказаться в его постели дамочек.
   И вот теперь, в свои сорок пять, он несется, сломя голову, не разбирая пути, как мальчишка... И за кем?! За этой ненормальной, с появлением которой в его жизни началась череда неприятностей... И это еще мягко сказано! Трагические события наперегонки, будто соревнуясь друг с другом, дружно набросились на него.
   Вот фигурка беглянки мелькнула далеко впереди, едва различимая за лесными деревьями подступающего к самым строениям перелеска.
   "Нет! Я обязательно догоню ее и выясню, что же все-таки происходит!" - с этой мыслью он с удвоенной силой бросился вслед за ней.
   Его усилия оказались успешны. Словно сама судьба была на стороне неутомимого преследователя. Расстояние, кажущееся непреодолимым, вдруг сократилось, будто какой-то вершитель судеб ножницами вырезал огромный кусок разделяющего их пространства, чтобы соединить этих двоих вместе.
   Пробежка по бездорожью, да еще при бодрящей температуре явно пошла на пользу девушке. Все сумбурные, обидные мысли улеглись, спрятались, сменившись более простыми и приземленными.
   "Сейчас укрыться, сбежать, чтобы не наделать еще больших глупостей, потом вернуться, быстренько собрать вещи, Костика в охапку и домой... Итак вместо двух недель уже почти месяц здесь проторчала" - решила она, остановившись и с тревогой оглядываясь, не понимая, как ей удалось оказаться так далеко от жилья. Чьи-то приближающиеся торопливые шаги снова вывели ее из равновесия.
   Она с тревогой всмотрелась в сторону, откуда раздавался шум, и... Мир словно перевернулся. Так меняется все вокруг, когда кисть талантливого мастера касается белого холста, расцвечивая его яркими красками. Ей вдруг стала видна вся удивительная красота окружающего ее леса: последние багряные листья с тонкими выпуклыми прожилками, кружевное переплетение веток на фоне глубокого, подсвеченного последними осенними солнечными лучами неба. И воздух... Им хотелось дышать и дышать...
   Центром этого нового преобразившегося мира стал мужчина, враг... Нет, уже самый нужный человек на свете...
   Он шел к ней и... Это необратимое, всеобъемлющее волшебство, видимо, коснулось и его... Они словно попали в сказочный мир, другую, параллельную, открывшуюся лишь им двоим реальность.
   Даша отчетливо, словно в замедленной съемке, видела, как изменилось выражение его лица. Расправилась горькая складка у губ, исчезла морщинка между бровями. Глаза этого самого дорогого ей человека зажглись невероятным притягательными светом, обещающим бесконечное счастье.
   Вот он делает еще один шаг... Она бросается к нему... Его руки обнимают ее... Его губы везде... Они вместе... Они - единое целое... Весь мир перестает существовать...
  

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!..

   "Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда..." - было первой осознанной мыслью Даши, вынырнувшей из омута никогда прежде неиспытанного чувственного безумия.
   Только здесь и сейчас, она поняла, ЧТО стоит за словами "Любовь и Страсть", и КАК это бывает на самом деле.
   Этот, лежащий рядом с ней мужчина вдруг стал для нее бесконечно дорогим, единственным и неповторимым. Все ее прошлые "приключения- любови" гроша ломанного не стоили.
   "Какая же я была дура! Как могла не видеть, насколько он умен, честен, красив настоящей мужской красотой!" - проносились в ее голове сумбурные, несвойственные ей мысли.
   А тот, о ком впавшая в эйфорию девушка грезила наяву, лениво растянувшись рядом с ней на мягкой подстилке из сухих, опавших, осенних листьев, прищурившись, очень внимательно рассматривал ее.
   "Ведьма, настоящая ведьма..." - мелькали у него в голове ленивые мысли.
   Вглядываясь в нее, он словно впервые увидел эту смуглую гладкую кожу. Огромные зеленые глаза, выражение которых постоянно менялось, перетекая от расслабленного недоумения к вопросительно-тревожному "что дальше?"
   - А дальше посмотрим ... Пора возвращаться... - уже вслух произнес он, вставая и ища глазами, куда же делась его одежда.
   Даше стало вдруг неожиданно знобко. Сразу почувствовались колкие иглы сосен, невесть как оказавшиеся под ней, и даже кажется... она нащупала шипастый шарик ... Точно шишка.
   Последовав примеру своего спутника девушка встала и, не глядя, быстро натянула одежду. Ей почему-то сделалось жутко не по себе... Вот только что душа буквально плавилась от счастья, и вдруг все исчезло... Растаяло.
   Домой, вернее на гостеприимное Акулинино подворье они шли рядом, будто бы вместе, но ... Разделенные вакуумом целой вселенной.
   Казалось, каждый, погрузившись в себя, пытался понять, что же все-таки произошло...
   На улице вечерело. Стало прохладнее. Даша, поплотнее запахнув куртку, поежилась. "И как же меня так угораздило?!." - уже укоряла она себя. Андрей, вдруг резко остановившись, взял ее за руку и притянул к себе. Слова, сорвавшиеся с его губ, стали неожиданностью для него самого:
   - Ты ничего не бойся! Все будет хорошо! Я с тобой!
   Даша, на мгновение зажмурившись, почувствовала, что вот он, самый лучший миг в ее жизни. Но...
   Чьи-то громкие голоса ворвались в их хрупкий, непрочный мирок, мгновенно разрушая его. Повернув головы в сторону лазарета, они увидели группу гомонящих, размахивающих руками людей. И уже не раздумывая, со всех ног бросились туда.
   Первое, что им удалось понять из сбивчивых фраз: "Убили! Ни за что! Убили!", что где-то произошло убийство. Привыкший к безусловному подчинению глава концерна "Гром" коротко приказал:
   - Тихо! Пусть кто-нибудь один наконец-то объяснит, что произошло.
   Собравшиеся притихли. По всей видимости, это были родственники и сопровождающие тех, кто нуждался в помощи целительницы. Затем один из них растерянно проговорил:
   - Вот, сами ничего не можем понять... Монахиня выбежала отсюда с криками: "Помогите! Убивают!", а за ней выскочили два бугая, кавказцы, одинаковые, как близнецы. Карие злые глаза, черные вязаные шапочки, надвинутые на лоб. Мы бросились было помочь, задержать их, но... Где там... Они вскочили в машину и деру. Матушка на крик прибежала и сразу внутрь вошла. Нам здесь ждать велела. Так уж минут пятнадцать ее нет. Не знаем, что и подумать...
   Андрей, почувствовав, что все происходящее как-то связанно с ним, быстро подошел к закрытой двери. Уже открывая ее, обернулся, приказывая:
   - Всем стоять! Ждать! Даша, со мной! - и уже ни на что не обращая внимания, быстро прошел в ту часть здания к кровати, где еще пару часов назад лежал сам.
   Увиденное не могло быть явью! На его месте, скорчившись в смертельной муке, зажимая рукой огромную рану от выстрелов на груди, лежал дед Силантий. Рядом с ним, выпрямившись, поджав губы, застыла целительница. Ее горящий, какой-то потусторонний, нечеловеческий взгляд уперся в вошедших.
   Затем, сделав упреждающий знак рукой, она не терпящим возражения тоном произнесла, указывая перстом на Андрея:
   - Ты... Во всем виноват ты! Его смерть не случайна! Он погиб вместо тебя! Убийцы ошиблись, не разглядев под покрывалом подмены. Вам обоим бежать надо, срочно! Раба Божьего Андрея бережет судьба... Все в руках Господа! Уезжайте!
   И уже только Даше: " Береги ребенка от отца его!"
  

СБОРЫ

   Даша растерянно собирала вещи. После слов святой матушки там, в лазарете, она словно окаменела. Алексей, сумевший подняться с кровати, подошел, обнял ее, заставив очнуться. Он спал во время визита чужаков, и это, видимо, спасло ему жизнь. Даша неожиданно ощутила, что ей, всегда такой сильной и независимой, сейчас необходима опора. Ее полный надежды взгляд метнулся к Андрею. Но... Он выглядел суровым, погруженным в себя каменным истуканом. Вырвавшись из рук Андрея, девушка бросилась к этому ставшему самым дорогим ей человеку. Но... Его равнодушный холодный вопрос: "Что тебе от меня надо?" - сразу привел ее в чувства.
   Уже не оглядываясь, с трудом сдерживая слезы, она ринулась вон из лазарета.
   - Какой ребенок? Как отец? Нет, эта старуха точно сошла с ума! - зло приговаривала она, пытаясь застегнуть застрявшую молнию сумки.
   - Давайте, я помогу, - раздался рядом голос так кстати появившегося рядом с ней Костика. Он, понимая, что задавать лишних вопросов не стоит, был бесконечно счастлив ее краткому:
   - Командировка закончена. Материалы собраны. Возвращаемся.
   Нет, ему, конечно, очень хотелось расспросить ее, понять, к чему такая спешка. Но, взглянув в глаза начальству, он увидел в них такое холодное бешенство, что сразу решил - все расспросы потом. Даже не попрощавшись, понимая, что еще чуть-чуть, и она просто расплачется, захлебнется в волнах подступающей истерики, Даша рванула на улицу в сторону припаркованного неподалеку автомобиля.
   - Оперативно работают нынче полицейские службы, - удивилась она, увидев двух медиков в сопровождении стража порядка, выносящих из дверей лазарета пластиковый мешок, уложенный на носилки.
   Завидев ее, полицейский оживился - ему явно захотелось показать всем кто здесь главный - и закричав через двор:
   - Эй, Вы, девушка! Остановитесь! - он шустро бросился к ней.
   Замерев с предвкушающей улыбкой на губах, Даша внутренне собралась, и, что уж тут говорить, ликовала. Вот он, тот, на кого ей удастся выплеснуть всю накопившуюся за этот неимоверно долгий день злость. А жертва уже приближалась и, ничего не подозревая о своем грядущем падении, сделала первый шаг в пропасть.
   - Не сметь никуда уезжать! Я младший лейтенант Матушкин, приказываю Вам остаться!
   Дашины зеленые глаза потемнели от нахлынувшего на нее гнева. Губы девушки сложились в скептическую улыбку, и низким, ехидным голосом она начала атаку:
   - А Вы, товарищ полицейский, знаете, кто я такая?!
   И не успел он ответить эта взбешенная фурия продолжила, словно факир, доставая яркое редакционное удостоверение.
   - Так вот, поясняю. Я - журналистка. И не простой репортер, а начальник отдела "Непознанное рядом". Также я веду рубрику на телевидении. Не говоря уж о часовой ежедневной программе на радио...
   "Чего уж там, врать, так врать!.." - пронеслось у нее в голове.
   - И Вас, уважаемый, я могу прославить на всю страну! На улицу выйти не сможете! Все будут пальцем тыкать: "Вон "оно" идет: замечательное и исполнительное! Лучшее лицо наших правоохранительных служб! Представили?! - участливо спросила она, жалостливо добавив: - А видеорепортаж, как Вы нас... - она показала жестом на себя, красавицу, и тщедушного Костика. - вместо настоящих убийц арестовываете, станет учебным пособием в школах милиции, с комментариями: "Так поступают неумные дилетанты".
   Лицо стража порядка как-то сникло, воинственный пыл иссяк.
   - Да ладно... Что, я не понимаю? Работа у Вас такая... Сегодня здесь, завтра там. Езжайте, чего уж тут поделаешь... - окончательно сбился он.
   На минуту не в меру разошедшейся журналистке даже стало его жалко. Но... Кто бы ее пожалел! И тут же, отбросив ненужные мысли, она, кивнув Костику, быстро зашагала в сторону машины.
  

АНДРЕЙ

   "Господи! Как же я влип!"
   Холодное бешенство, желание крушить все и вся рвалось наружу. К тому же еще эта постоянная головная боль, желание закрыть глаза и стать невидимым.
   "Успокоиться, прежде всего!" - приказал он себе.
   Затем уверенной походкой, принявшего важное решение человека, направился в сторону приемной целительницы. Перед входом, где проводился осмотр, бурлила небольшая толпа. Распихивать локтями больных людей ему показалось глупым. Тогда он сделал то, что показалось ему единственно верным. Отойдя в сторону, нащупал лежащий в кармане телефон, и решительно вынув его, набрал знакомый наизусть номер.
   Женский, воркующий голос, сразу ответил:
   - Андрюшенька, ну куда же ты пропал? Я ужасно соскучилась!
   В нарочитой заботливости интонаций ему показалась какая-то наигранность, фальшь, но ... Чего только не напридумываешь себе после таких-то стрессов.
   Да его семейная жизнь, взаимоотношения с женой не идеальны. Но ... Семья - это крепость, основа основ. А все эти зеленоглазые бизнес леди... Кто знает, что у них на уме? Явно сплошная корысть...
   Уже полностью отбросив сомнения, он быстро заговорил в трубку, боясь, что связь оборвется:
   - Елен, не волнуйся. Со мной все хорошо. Завтра буду в Москве. Целую. Пока.
   Как жаль, что ему не довелось увидеть искаженное ненавистью лицо "дорогой женушки" после их разговора.
   Следующим шагом "великого и могучего" для возвращения в родные пенаты, явилось буквально "Божье провиденье". Пока он раздумывал, как и что лучше сделать. Странно в этой глуши, поле травмы, несмотря на боль в затылке думалось ему на удивление ясно.
   Хотя ... Мысли в голове бродили какие-то не его...
   Ему вдруг захотелось кардинальных перемен. Радости. Счастья. Схватить в объятья эту ставшую вдруг необыкновенно близкой незнакомку и, не отпуская ее руки, идти с ней по жизни. Елена... Уже давно далекая и чужая, погрязшая в омуте дурных развлечений...
   Дети... Они в любом случае получат его поддержку.
   А рядом с этой необыкновенной Дашей его жизнь наверняка забьет полноводным ключом. Проблемы бизнеса тоже решатся.
   Мечты... Мечты...
   Разум же настаивал на другом. Срочно вернуться домой. Сразу в центральный офис. Собрать всю службу безопасности, назначить нового начальника. "Эх... Жаль Ивана. Такого как он уже вряд ли найдешь..." Затем призвав аналитиков и всех службистов полный, поминутный разбор случившегося. Главное найти ответ: "Кто? Зачем? С какой целью?"
   Ведь живым ему, уже во второй раз, удалось остаться лишь благодаря счастливой случайности. Не кинься он вслед за этой сумасшедшей, не ляг дед Силантий на его место.... Страшно подумать...
   Тут поток его мыслей прервался надтреснутым шумом двигателя выезжающего со двора старенького Опелька.
   "Вот он мой шанс убраться отсюда" - мелькнуло у него в голове.
   - Подождите! Я с вами!- с громким криком бросился он, останавливая автомобиль.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. МОСКВА

   В этот раз Вазген решил сам выбрать место для встречи с заказчицей. Тем более, повод был как нельзя более приятный. Она должна выплатить премиальные за окончательно выполненную работу.
   И ведь не зря он на самом деле отправил в эту глушь вологодскую своих лучших людей! Они, конечно, сработали четко, заговорив зубы кухарке, узнали, где разместился важный человек из Москвы. Видимо, помня недавнюю неудачу с расстрелом на дороге, решили действовать наверняка. Делая вид, что приехали к целительнице по большой нужде, исполнители, расспросив встретившихся им на пути людей, узнали, где лазарет.
   Только оказавшись там, внутри, они сразу преобразились, став теми, кем являлись на самом деле - живыми машинами, нацеленными на убийство. Для выполнения этой цели они были способны перевоплощаться до неузнаваемости. Вот только что во дворе два растерянных, убитых горем мужчины искали лазарет, где лежала их мать, жить которой остались считанные часы. Как только за ними закрылась дверь, отделяющая внешний мир от этого сосредоточения беды и боли, они тот час же сбросили маски. Натянув на глаза темные вязаные шапочки, убийцы вынули пистолеты с глушителями и уверенно пошли в сторону комнаты с лежаками для тяжелых больных. Им уже удалось узнать, что их клиент расположился справа у входа, вплотную к окну. Даже не дав себе труда усомниться в достоверности полученных сведений, они прошли в нужном направлении. По пути, отметив, что удача на их стороне, все находящиеся в комнате пациенты спали. А их "друг" и вовсе похрапывал, укрывшись с головой одеялом.
   Убийцы, подойдя вплотную, сделали по несколько выстрелов, определив по силуэту, куда надо стрелять. Несчастный, глухо всхлипнув, вздрогнул, пытался откинуть покрывало. Но только судорожные подергивания, предсмертный стон, ярко-красное расплывающееся пятно - вот все, что осталось после него.
   Исполнители, удовлетворенно улыбнувшись друг другу, бросились в сторону выхода. И тут на их пути возникла монахиня с криком: "Стойте, ироды, не пущу!" Оттолкнув с дороги старую женщину, они выскочили наружу, сопровождаемые ее криками: "Убийцы! Помогите!" Им едва удалось пробраться к машине - старенькому неприметному жигуленку. Люди, толпящиеся во дворе, едва не схватили их.
   Все это Вазген, очень подробно расспросивший их, видел почти как на кадрах кинохроники. И теперь думал, может быть, премию увеличить за безупречно выполненную работу, сопряженную со столькими трудностями.
   Появление Елены в этом второразрядном кафе вызвало почти шок у посетителей. Столь яркой и эффектной красотки здесь никогда не видели. Грива тщательно выкрашенных платиновых волос обрамляла совершенное лицо с фарфоровой, безупречной кожей. Дизайнерское алое платье обтягивало безупречное тело со столь выдающимся бюстом, что он просто не мог быть настоящим. Уверенно подойдя к столику Вазгена, она опустилась на стул, брезгливо обмахнув его перед этим надушенным кружевным платочком. Ее злые, прищуренные глаза впились в собеседника с такой ощутимой ненавистью, что он даже растерялся. Его брови возмущенно взметнулись вверх.
   - Послушай, дорогая, что за дела?! Почему злишься?! Радоваться должна! Твой муж уже отправился к праотцам!
   - Послушай ты, урод! - прошипела она, - Знала бы, ни за что не обратилась к тебе... Он жив! Час назад звонил мне! И уже завтра будет в Москве! Учти! За провал ты заплатишь! И гораздо дороже, чем думаешь!
   Последние слова она почти прокричала, вскакивая, злобно отшвырнув в сторону стул.
   Ни она, ни ее собеседник не обратили внимания на незаметного серенького человечка, устроившегося за угловым столиком и тщательно записывающим на миниатюрную камеру, вделанную в зажигалку, каждое мгновение их встречи.

ДАША

   - Костик, очень прошу тебя, шевели копытами! - срываясь на крик, командовала Даша, почти бегом приближаясь к машине. Нажав на брелок сигнализации, она разблокировала дверь и, сразу распахнув ее, плюхнулась на водительское место. Сумку с вещами она сразу забросила назад. Запыхавшийся Костик, открыв заднюю дверь, пытался втиснуть в нее объемный кофр с аппаратурой.
   Понаблюдав за его бесполезными суетливыми попытками, Даша не выдержала. Ее обычная сдержанность, умение держать себя в руках в любых ситуациях на сей раз изменили ей.
   - Ты что совсем ума лишился?! Ведешь себя как медведь в посудной лавке! Быстро открой багажник, загрузи туда оборудование, и мы отъезжаем. На все у тебя пять минут!
   Выдав начальственные указания она откинулась на спинку кресла, погрузившись в задумчивость. Вся лавина обрушившихся на нее приключений галопом пронеслась перед ней. Но на этот раз жертва обманутых ожиданий ощущала себя зрителем, сторонним наблюдателем. Впервые за последнее время ей выпала минутка, чтобы передохнуть, проанализировать ситуацию, попробовать сделать хоть какие-то выводы. Ума и сообразительности талантливой журналистке свыше было отпущено с избытком, осталось привести в порядок эмоции. Только так ей удастся выбраться изо всего этого безобразия.
   С самого начала эта командировка напоминала упряжку норовистых лошадей, со всей дури несущихся не туда.
   Только сейчас она поняла, что насмешница-судьба, видимо, решив поиграть с ней, послала столь необыкновенное, всепоглощающее, лишающее собственной воли чувство - как любовь в ее сторону. Но... Объект вершительница судеб, видимо забавляясь, выбрала неподходящий, абсолютно чуждый открытой, способной на самоотдачу Даше.
   "Ладно, подумаю об этом завтра!" - вспомнила она девиз своей любимой Скарлет О Хара.
   - Ну, мы едем или еще посидим? - окончательно привел ее в чувство недовольный голос Костика.
   Уже не раздумывая, девушка повернула ключ зажигания, решив, что на этот раз она обязательно доберется до дома быстро и без всяких сомнительных приключений.
   Ей даже в голову не пришло попрощаться с матушкой Акулиной, столь щедро поделившейся с ней своей мудростью и душевным теплом. А уж про Алексея, буквально вырванного ее усилиями из рук смерти, она даже не вспомнила.
   На этот раз обратный путь хоть и не был легким, но обошелся без непредвиденных встреч и сомнительных приключений.
   Когда перед путешественниками, наконец, показалась столь не любимая всеми автомобилистами за бесконечные пробки МКАД, у Даши навернулись слезы радости на глаза. Немного притормозив, она обернулась к своему приободрившемуся от близости радостных перемен спутнику.
   - Вот видишь, наконец-то мы дома! Диктуй адрес. Сейчас заброшу на место тебя, а потом к себе, и спать ... спать ... спа-а-а-ть...
   Мечтательное выражение от предвкушения близкого отдыха наконец-то в родной постели, смягчило ее лицо, делая похожей на ту, прежнюю, любимую Дашу.
   Костик не мог отвести от нее светящихся восхищением глаз. Девушке стало как-то не по себе под этим, наливающимся страстью мужским взором. Тут же включив начальницу, уже совсем другим, деловым тоном она продолжила:
   - Даю тебе день на все про все: умыться, побриться, отдохнуть... Самое главное - просмотреть снимки, скомпоновать их по темам, сбросить в одну папку. А послезавтра - ко мне с обработанным материалом, милости просим, устроим "разбор полетов".

НАКОНЕЦ - ТО МОСКВА

   Вернувшись домой, едва приняв ванну, Даша сразу бросилась звонить друзьям. Если честно, по мере приближенья к Москве на нее тяжким грузом навалилось чувство вины по отношению к ним.
   Лавина обрушившихся на нее неприятностей полностью вытеснила из головы все остальное. И уже схватив трубку и быстро набрав номер, она сразу нажала кнопку отбоя.
   "Нет, так не годится! Звонок по телефону - как не родным... Лучше явлюсь к ним, как снег на голову. Да еще с мешком вкусностей, так любимых всеми беременными..."
   При этих мыслях Дарья покосилась на укладку с банкой крепеньких соленых огурчиков, которая красовалась рядом с тускло отсвечивающим янтарным боком бочонком с липовым душистым медком. Затем ее взгляд перебежал на парочку баночек поменьше с маринованными грибочками, отборными боровичками, и малюсенькими, с ноготок, один к одному опятами. Эти лакомства Лёка любила больше всего. Все это богатство ей удалось прикупить по дороге. Решив явиться без предупреждения, она даже не стала ужинать, чтобы вволю попировать у подруги. Тем более, занимательных рассказов наверняка хватит надолго.
   Быстро приведя себя в порядок, мельком взглянув в зеркало: "Хороша!" - похвалила она себя, путешественница, торопясь, выскочила из дома. Подойдя к замызганному Доджу, вынесшему ее из стольких передряг, она виновато колупнула нашлепку грязи на дверце.
   - Привыкла я к тебе, дружок, даже возвращать жалко, - невольно вырвалось у нее.
   Затем, решительно тряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, быстро села за руль. Дорога от ее дома, расположенного в отдаленном Останкино до Крылатского, где находилась квартира ее друзей, обычно занимала не больше часа с хвостиком. Но в этот вечер, когда так хотелось увидеться, прижаться к плечу Глеба, обнять Лёку, казалось, все московские пробки ополчились против нее.
   В результате рекорд долготерпения был побит. До Осенней улицы с трудом удалось добраться, тащась черепашьим шагом, за два с половиной часа.
   "Ну, вот наконец-то знакомый подъезд под бордовым черепичным навесом. Ура!"
   В предвкушении встречи Даша как на крыльях влетела в подъезд и не в силах ждать лифта, вихрем метнулась на третий этаж, не чувствуя тяжести сумок с подарками. Остановившись у знакомой двери, ведущей в просторные двухэтажные опортаменты, она замерла, пытаясь принять нужное, смешнульно-скорбное выражение, принятое у них при встрече после долгих разлук. И вот он момент истины. Остается нажать на звонок.
   Но... Дверь вдруг открывается сама. И перед опешившей Дашей стоит не менее изумленный - глаза вот-вот вылезут из орбит - Алексей... Тот самый спасенный ею покойник, доставленный к целительнице и, что уж тут говорить, благополучно брошенный там.
   - Как ты сюда попал?! - вырвалось у не ожидавшей столь щедрого дара судьбы, Даши.
   Алексей же, от растерянности лишившийся дара речи, молча отступил в сторону, пропуская ее в квартиру. Войдя в ставший почти родным дом, спасительница приободрилась. Да и на самом деле, что она ведет себя, как ребенок? И не в таких передрягах была! Настроившись таким образом, она решительно прошла в сторону кухни. Еще с того, первого раза, став жертвой автомобильного наезда, невольно оказавшись здесь, это место стало ее любимым.
   Каждая чашка, полочка, вышитая салфетка были знакомы ей. Почувствовав себя хозяйкой медной горы, она опустилась на стул. Благосклонно кивнув старому другу на место напротив себя, эта воительница приступила к допросу с пристрастием:
   - Как ты попал сюда?! И кто ты, собственно, такой?! Куда делись Лёка и Глеб?! Я сейчас же позвоню куда надо, и тебя выведут на чистую воду...
  

АФАНАСИЙ ПЕТРОВИЧ - ЧЕЛОВЕК-ГОРА

   Еще в далекие, до перестроечные времена Афанасий Петрович - тогда еще полный энтузиазма и веры в светлое будущее лидер заводской комсомольской организации - точно знал, чего он не хочет. А не хотел он жить так, как жили в то время все окружающие его люди на этом одном из самых крупных металлургических предприятий страны, под название СССР. И ладно бы еще находилось оно в местах, приближенных к столице нашей Родины. Так ведь нет, в самой-пресамой российской глубинке - Челябинске.
   Этот город славился множеством промышленных предприятий по выплавке металла и рудодобыче. Сам молодой комсомольский вождь вышел из семьи потомственных рабочих. Его дед, а потом и отец едва дотянули до сорока лет, уйдя на тот свет, куда их неумолимо подталкивал каторжный труд, помноженный на ежедневное пьянство.
   Афанасию же выпала удача унаследовать способности затерянных в анналах семейных историй удачливых предков. Он с отличием закончил восьмилетку, затем ПТУ и прямиком на завод. Но не к плавильной печи или металлопрокатный цех, а сразу - пусть мелким винтиком, но в дирекцию предприятия. Уже в школе ему удалось наладить, а затем в ПТУ укрепить нужные связи. А после блестяще сданных экзаменов большие люди рекомендовали его на должность освобожденного секретаря комсомольской организации прокатного цеха, который, шутка ли, почти треть завода. Дальше судьба, видимо, решила выбрать его своим единственным фаворитом. Его дела пошли в гору, ступень за ступенью, все выше и выше.
   Так что к перестроечному периоду он, возглавляя Партком завода, оказался, пожалуй, даже влиятельнее самого директора, слабовольного, недалекого мужичка, погрязшего в семейных проблемах. Дальше - больше... На волне перестройке этому, еще молодому руководителю удалось встать у руля всего комбината. Ведя дела железной рукой, безжалостно устраняя конкурентов, ему посчастливилось подняться еще выше, пройдя депутатом в Думу.
   "Да... Дела давно минувших дней" - расслабленно думал Афанасий Петрович, выныривая из былых воспоминаний, из которых его вырвал резкий звонок телефона. "Номер не определен" - высветилось на дисплее. "Да... Слушаю" - недовольно рыкнул он в трубку.
   - Это я, Афанасий Петрович, Кирилл Лавров, частный детектив, которого вы наняли следить за Вашей дочерью. У меня появилась интересная информация. Убойная для доченьки вашей, да и для Вас... Цена на нее высокая, гораздо выше, чем указано в нашем с Вами контракте. Только не вздумайте там что-нибудь насчет концов в воду, воробей я стреляный, не дурак, перестраховался. Короче, встречаемся сегодня через два часа на старом месте...
   Опешивший от столь наглого поведения "молодого да раннего", старый волк только успел буркнуть: "Да", как трубку на том конце сразу повесили.
   "Что же это творится..." - невесело подумал Афанасий Петрович.
   Ведь все так хорошо складывалось. Он, как сейчас помнит тот самый счастливый день в своей жизни, случившийся более сорока лет назад, когда, встречая жену из роддома, первый раз взял на руки крохотный сверток с новорожденной доченькой Леночкой. И как быстро этот розовощекий, голубоглазый младенец с россыпью золотых кудрей смог стать центром его вселенной. Все, что делалось им по созданию своей империи, было лишь для нее, единственной и любимой продолжательницы рода.
   Даже отсутствие друзей, а потом воздыхателей при неземной красоте дочурки толковалось однозначно - ей просто нет равных. Лишь когда дитятке перевалило за двадцать, а ни одного ухажера так и не появилось, наконец-то насторожило любящего отца, но тут-то и нарисовался жених. Гол как сокол, но с образованием ненашенским, хваток и ловок. Планы, хоть и грандиозные, дерзкие, но выполнимые.
   Он, Андрей, и стал отцом его внуков. Расчет и тут оказался верным, гены, есть гены. Внуки не подвели, с каждым днем радуя все больше и больше. А вот Елена... Он стал замечать ее пляшущие, дрожащие пальцы, сузившиеся до игольного острия зрачки, и, главное, постоянные жалобы на нехватку денег, скаредность мужа. Нет, ему не жаль ничего для единственной дочери, но ее аппетиты стали акульими. У него начали появляться сомнения, подозрения. Для этого он и нанял молодого, но очень толкового детектива, и видишь, что вышло, лучше бы кто-нибудь поглупее попался. А этому, видимо, что-то совсем из рук вон удалось раскопать.
   "Да ладно, справимся, не в первой" - решил он, собираясь на встречу.
  

КУХОННЫЕ ПОСИДЕЛКИ

   - Да уж, от судьбы не уйдешь! - проговорил Алексей, внимательно глядя на Дашу. - Кого угодно ожидал здесь встретить, но только не Вас. Ведь мало того, что спасли меня там, в лесу, подобрав практически неживого, но еще смогли до целительницы дотащить. А бабка ... Она и впрямь знатная ведунья, лечебница... Ее целебные настои, массажи, молитвы, буквально с того света меня вернули. Да и беседы с ней из меня всю муть вытряхнули, другим человеком сделали... Понял я, что не так жил прежде. О себе лишь думал да о деньгах, а жить-то, оказывается, по-другому надо. Вот Бог меня и предупредил. Знак мне - предательство друга. Не тем путем я шел. Много мне еще чего целительница открыла. В одно я не поверил, что встречусь с тобой и даже ... - тут он сбился, отвел глаза. - Дальше не важно... - окончательно смутившись, буркнул он.
   Даша, задумчиво глядя на него, казалось, не заметила его заминки и, думая только о своих друзьях, требовательно спросила:
   - Ладно, о тебе все понятно... Но как ты здесь оказался, и где хозяева? -
   Поняв, что неожиданную гостью интересует лишь причина его внезапного появления в квартире друзей, а не начинающие сбываться предсказания, он, приободрившись, продолжил:
   - Так Глеб - троюродный брат мне. К кому же мне обратиться за помощью после травмы такой, как не к нему, хирургу-травматологу? А нет его сейчас, так это понятно... В медицинский центр они все поехали сына выписывать. Всей семьей туда и рванули, вместе с Лёкиными родителями и малышкой Дашуней.
   Окончательно запутавшись, "спасительница", резко прервав его, простонала:
   - Подожди! Какой сын? Какая Дашуня? Лёке рожать через две недели! Меня больше месяца не было, и связь не работала. Объясни толком, что происходит?
   И он начал объяснять подробно то, что стало известно ему самому чуть более суток назад, когда самолетом он примчался в Москву, благодаря чему и опередил свою собеседницу. Выслушав его сбивчивое повествование, она поняла, что сам он знает немного. И в который раз, удивляясь, насколько непредсказуема бывает судьба, приказала своему старому знакомцу бежать в магазин. Она составила целый список продуктов для организации праздничного стола. До возвращения хозяев у них осталась пара часов, которые надо использовать с толком. Вот будет для них сюрприз так сюрприз!
   И впрямь ... Восторгам, радости не было предела! Сама встреча прошла с бурным проявлением эмоций, слезами, объятьями, радостным визгом, всем вперемешку. А уж умиление Даши при виде своей тезки!..
   Затем размещение двух ангелочков в их совершенно одинаковых, утопающих в кружевной пене колыбельках под строгим надзором - ведь только они знают, как правильно - Лёкиных родителей. Они, не желая расставаться с внуками, наскоро перекусив, заняли вахту рядом, поблизости, с серьезным видом уверив всех, что обязательно справятся с кормлением и сменой памперсов.
   Лёка и Глеб, умиротворенные тем, что их сын может, наконец-то, существовать без всяких этих кувезов и трубок, сложных систем жизнеобеспечения, окончательно расслабились. Впервые за последний, такой нескончаемо долгий месяц они почувствовали себя спокойно. Видимо появление их любимицы стало последним пазлом, дополнившим картину их вернувшегося семейного благополучия.
   Глеб было начал церемонно представлять своего братца любимой "сестренке", но... Каково же оказалось его удивление, когда он понял, что эти двое уже знакомы. Причем связывает их нечто большее, чем какой-то проходной флирт.
   Набросившись на подругу с вопросами, Лёка попыталась узнать все и сразу. Дашуня же уперлась, что называется, рогом: сначала за стол и, прежде всего, подробный рассказ хозяев... Как могло произойти, что дети уже дома и где собственно третий?..
   При этих расспросах лица счастливых родителей потемнели, с них словно стекло счастливое выражение. Алексей, делая зверское лицо, махал руками за их спинами. Понимая, что ляпнула что-то не то, девушка подошла к таким дорогим ей людям и обняла их обоих сразу, сочувственно прошептав:
   - Дура я набитая... Простите... Давайте за стол, поедим, а после и побеседуем.... Мне тоже есть чем поделиться... Сто лет вас не видела, знали бы, как соскучилась!
   После чего компания дружно отправилась в сторону плотно уставленного едой стола.
  

ФИЛИМОНОВ АНДРЕЙ ВИКТОРОВИЧ

   Таких разборок в концерне "Гром" давно уже не было. Даже старожилы, прошедшие плечом к плечу с "самим" огни, воды и медные трубы, находились в состоянии сердечного трепета. Им уже и не за место под солнцем становилось страшно, а за саму жизнь.
   Крутой нрав генерального знали все.
   По офисам ходили легенды, как он сам, стоя у руля тогда еще только образовавшейся фирмы, не гнушался ни чем для ее расширения. Доходило до того, что собственноручно наказывал провинившихся. Потом, с годами крутой нрав его, конечно, смягчился, и каждый занялся своим делом.
   Все конфликты улаживала Служба безопасности под руководством легендарного, непотопляемого Ивана Рыбалко, но... Все хорошее когда-то кончается. Последний вояж шефа не предвещал беды. Прошел слушок, что отправляется он в Италию для заключения особо выгодного контракта, а посему вместе с ним туда едет и верный Иван. Вышло же все наоборот. Видимо, ни в какую Италию они не доехали или "свернули куда-то не туда по дороге", как горько шутили сотрудники.
   Вернулся шеф один, в ярости. О том, куда делся его верный помощник - ни слова. Собрал тех, кто нес вахту в Москве. И после непростого разговора за плотно закрытыми дверями назначили нового начальника службы безопасности - Дмитрия Дмитриевича, а в просторечие "Дим-Димыча", тоже из "бывших"... Что же произошло с теми, кто отправился с ним в последнюю поездку, никто даже не пытался узнать.
   Сразу же после возвращения руководителя во всех отделах концерна начались тщательные проверки. Они проводились не своими, заинтересованными в положительных результатах людьми, а аутсайдерами, привлеченными специально для этих целей со стороны. Отчеты в папках с грифом "Секретно" стекались в кабинет начальника. Он же все эти дни трудился, не покладая рук, буквально ночуя в стенах своего кабинета. Перетрясая все службы, сотрудников, вплоть до последнего клерка, Андрей Викторович пытался понять кто и с какой целью затеял эту войну против него?
   Время шло. Незаметно пронеслись две недели с момента его возвращения. Если бы кто-то посторонний мог заглянуть в кабинет "великого и ужасного", как теперь его называли в кулуарах все без исключения подчиненные, он бы очень удивился при виде того, кто, понуро опустив плечи, сидел за заваленным грудой папок столом.
   Мысли в голове Андрея Викторовича действительно бродили не из веселых. Ведь что интересно: столько проблем, не говоря о непонятном наезде, начавшемся еще до поездки к ведунье... Не говоря уж об этих покушениях на него самого... Кто за всем этим стоял - до сих пор было неясно... А в голову ему лезли мысли и воспоминания все о той же зеленоглазой девке... Сколько их у него было... Гораздо моложе, красивее, манернее, так ведь забывались на счет "раз". К этой же тянуло ну, прямо, каким-то колдовским образом. Одно непонятно: как могло произойти столько совпадений, встреч? Ну ладно, первая у офиса... Что и говорить, тогда он был неправ, заблокировав чужую машину. Но следующая, в гостинице... Потом сразу после нападения там, в придорожных кустах, куда он бессильно отполз зализывать раны? Не успел добраться до подворий целительницы, и вот снова она...
   Нет, таких совпадений не бывает! Лишь одно надо понять, кто-то виртуозно, вслепую для девушки манипулирует ею... Как пешку на шахматной доске подставляя ему на пути. Или все же она сама настолько хитра и изворотлива, что, ведя с ним какую-то свою игру, постоянно появляется перед ним, заманивая его в свои сети? При этом использует все допустимые и недопустимые методы... Не говоря уже о том сексе на поляне... Такого с ним в жизни еще не было. Не знаешь, как и назвать то всепоглощающее безумие, вакханалию страсти. До сих пор при воспоминании все в глазах плывет...
   Но надо взять себя в руки, никаких эмоций. Все бабы хотят от него лишь одного - денег. Наверняка и эта не исключение. Самое главное сейчас - выяснить, кто действует против него так успешно. Картинка пока зыбкая, но уже вырисовывается. Вот ее и нужно дорабатывать, а не слюну пускать, как младенец при виде конфетки.
   "Работать!" - приказал он себя, берясь за ближайшую папку.
  

ДАША

   Посиделки с Лёкой и Глебом словно вернули ее к жизни. Она снова стала той прежней Дашуней, умеющей чувствовать и сопереживать, безоглядно бросаться на помощь... Рассказ об умершем младенце поверг ее в шок. Как смогла Лёка пережить это горе?! Видеть маленькое, замершее в смертельной судороге тельце: "Да не приведи Господь!" - взмолилась она, услышав о несчастье подруги.
   Вместе они съездили на кладбище, посидели у маленького скорбного холмика. Им обеим тогда показалось, что, несмотря на ощутимую прохладу середины октября, их на мгновение накрыл теплый, любящий ветерок, ограждающий от невзгод этого мира. Вернувшись домой, успокоенные и умиротворенные, они обе уверились, что теперь на небесах у них есть общий ангел-заступник. Он станет хранителем всей их большой семьи.
   Особенно полюбила Даша наблюдать за своей тезкой, которая непонятным образом унаследовала ее боевой задор и несгибаемую волю. Если этот младенец чего-то хотел, несмотря на нежный возраст, так или иначе ему удавалось добиться своего. Не в пример ей ее брат Сергей, наоборот, отличался кротким, уживчивым нравом. Он почти не капризничал и со всем соглашался. Видимо, очень близко подойдя к порогу небытия, но, сумев выстоять, теперь он всему улыбался, радуясь жизни.
   Сразу включившись в работу, в первый же день поставив на уши весь отдел, Даша все же выкраивала минутку, чтобы забежать к любимой подруге.
   На работе они с Костей монтировали, компоновали материал, собранный за время, проведенное у целительницы. На самом деле получалась не одна, а целая серия статей о больных людях, получивших надежду. Ведь и на самом деле матушке Акулине удавалось поднять со смертного одра безнадежно больных людей. Чтобы материал выглядел особенно ярко, Даша решила оттенить его рассказами несчастных, обманутых, нарвавшихся на шарлатанов и псевдо-экстрасенсов, обещающих спасение, а на самом же деле заинтересованных только в деньгах. Работа в этом направлении велась днем в редакции и ночью у экрана компа в ее квартире при обработке очередной статьи.
   С момента возвращения из Вологодской глубинки прошло уже почти два месяца. В Москве выпал первый снег, а она, казалось, не замечала ничего вокруг, закусив удила, таща на себе все проблемы отдела. Коллеги недоуменно перешептывались, видя как их "стерва" без устали обрабатывает интервью, компонует исходный материал и фотографии, совершенно забыв об отдыхе и сне. Неудивительно, что в один прекрасный день, чистя зубы на ночь и случайно взглянув в зеркало, она отшатнулась от собственного отражения. На нее смотрело бледное, исхудавшее, в каких-то пятнах лицо, обрамленное повисшими, безжизненными, тусклыми прядями темных волос. Отшатнувшись, она взмолилась: "Господи, что со мной?", отчаянно пытаясь найти, пытаясь найти ответ.
   И тут ее взгляд упал на прозрачную дверь шкафчика с разной медицинской мелочью, в том числе и прокладками. Ими она уже давно, практически три месяца, не пользовалась. Вот в чем дело...
   Паническая волна понимания обрушилась на нее:
   - Нет, этого не может быть... Потому что не может быть никогда, - тупо повторяла она свою любимую фразу, сидя, сжавшись в комочек на любимом диванчике у себя на кухне.
   "Я ни за что не буду рожать этого ребенка. Я обязательно сделаю аборт", - уговаривала она себя. - "Он мне просто не нужен..", - билась мысль у нее в голове.
   И тут перед глазами у нее возник образ Дашки, ее тезки, ее щекастое личико, огромные, наивно распахнутые навстречу этому миру глаза.
   "Нет... Я не смогу, ни за что не смогу убить этого ребенка", - поняла Даша. И слезы, целые потоки слез полились у нее по щекам...
  

АЛЕКСЕЙ

   Эта встреча с Дашей окончательно выбила его из колеи. Он и примчался в Москву сразу после ее отъезда, чтобы вырваться из тисков безнадежности, нехватки воздуха, которые навалились на него сразу после ее отъезда, практически бегства с подворья матушки Акулины. Ему бы вернуться домой в Пушкино, чтобы навести порядок на родном предприятии, разобраться с дорогим другом детства. Но на него словно морок нашел, после того как матушка Акулина сама подошла к нему. Взглянула, как прочитала взглядом все мысли, и лишь покачав головой, обронила:
   - Сначала к брату в Москву, он врач, поможет... А потом домой вернешься, как раз вовремя. Та, о ком ты думаешь, возникнет рядом внезапно. Хотя твой путь к ней будет долгим и трудным ...
   Он набросился, было, с вопросами, но старица - кремень, больше ни слова...
   Только уже когда перед отъездом попрощаться зашел, промолвила:
   - Путь твой долог, очень непрост, извилист и труден, но награда того стоит!
   Сказав это, перекрестила его и, сразу отвернувшись, ушла. Он, глядя ей в чуть сгорбленную спину, вдруг почувствовал тяжесть ее груза. И словно незримую руку, которая легонько подтолкнула его к выходу.
   Не раздумывая, что и как, словно запрограммированный автомат, он прибыл в Москву. Даже сама дорога сюда прошла в серой дымке, не касаясь сознания.
   Приехав к Глебу, он стал оживать. Его жена Лёка, словно подсвеченная материнством, могла ободрить любого.
   Племянница Даша, вот совпадение, несмотря на малолетство чем-то напоминала ту, другую...
   Не прошло и суток как, оставшись один, переделав все дела, желая помочь брату, он решил приготовить плов. В это время раздался звонок в дверь. Решив, что хозяева что-то забыли, он ринулся открывать, даже не взглянув на экран новомодного видеодомофона. Каково же оказалось его изумление, когда на пороге перед ним возникла Она...
   Он даже потряс головой, отгоняя виденье: "Я просто схожу с ума" - пронеслась мысль и сразу исчезла под напором этой, спасшей ему жизнь особы.
   Он чувствовал, что едва сдерживает себя... Ему так хотелось схватить ее на руки, прижать к себе и закружиться от счастья... Испытать ощущения сопричастности к ней, единственной и неповторимой...
   Но... Приходилось соответствовать, делать вид. Хотя сама Даша, даже не подозревая об этом, сумела все расставить по своим местам, начав остроумную дружескую беседу мило, но не подпуская близко к себе, держа на расстоянии...
   Алексей, решив, что пусть будет, как будет, заразившись ее хорошим настроением, с удовольствием привлек ее к приготовлению праздничного стола.
   Затем приезд хозяев... Шум, гам, бесконечные разговоры за затянувшимися почти до самого утра посиделками.
   Здесь уж он разошелся, рассыпаясь дифирамбами своей отважной спасительнице. Хозяева, открыв рот, слушали рассказы о его, а потом и Дашиных приключениях.
   Затем девушки уединились, видимо, им было о чем побеседовать тет-а-тет. После их ухода Глеб с грустным пониманием, посмотрев ему прямо в глаза, произнес:
   - Ну ты и влип, друг мой ситный! Она же тебя в упор не видит... А ты... - тут он смолк. Затем, налив им по рюмке, произнес: - Терпенья тебе и удачи, - после чего выпил залпом, грустно махнув рукой.
   Следующие несколько дней пронеслись в круговороте забот и неотложных дел. Даша больше не появлялась. Хотя при прощании оставила номер своего мобильника "спасенышу", как назвала его, улыбнувшись и наказала звонить, если что.
   Глеб, серьезно взявшись за обследование любимого родственника, всерьез озадачился, как всего за пару недель ему удалось восстановиться после такой, практически смертельной раны.
   - Чудеса, да и только, - приговаривал он, разглядывая рентгеновские снимки и результаты КТ.
   Если бы не Дашкины рассказы - а врет она редко - ни за что не поверил бы, что он практически из могилы выполз. Алексей же чувствовал себя заново родившимся и физически, и морально. Куда исчез тот раздолбай, меняющий каждый месяц подружек, сорящий деньгами?..
   Он словно переродился. Ему хотелось горы свернуть, сделав что то необыкновенное для своей любимой. Неизвестно, сколько бы он еще пробыл в Москве, купаясь в мечтах и грезах, но конец его пребыванию здесь был положен самым неожиданным образом.
   Однажды утром раздался звонок по домашнему телефону. Глеб, в спешке собираясь на работу, все же взял трубку. Произнес:
   - Але, я у телефона. - И больше ни слова, но... Лицо, вытянувшись изменилось до неузнаваемости: видимо, новость показалась ему ошеломительной. И впрямь...
   Нажав отбой и повернувшись к брату, он, прокашлявшись, проговорил:
   - Звонили из Пушкина, с твоей фирмы... Человек, представившийся твоим близким другом Виктором, пригласил меня на твои похороны... Послезавтра...
  

АЛЕКСЕЙ, ВОССТАВШИЙ ИЗ ПЕПЛА

   "Да... Побывать на собственных похоронах - это круто!" - было первой мыслью, промелькнувшей в голове Алексея после слов брата. Затем он весь как-то обмяк, в изнеможении опустившись на ближайший диван. Глеб опаздывал на работу. Шутка ли: трое пострадавших в аварии, уже подготовленных к операции, балансирующих между жизнью и смертью ждали только его. Тут хоть разорвись... Но оставить в такой ситуации брата-"покойника" он тоже не мог.
   Разрываясь между долгом и совестью, он подошел к бедному родственнику и, присев рядом, обнял его за плечи, как маленького. Почему-то сразу вспомнилось детство, в котором он, старший, всегда защищал младшего от казавшихся непреодолимыми детских обид.
   - Ты подожди до вечера, отдохни... Вернусь с работы, и мы обязательно что-нибудь придумаем, как тогда, в детстве, - прошептал он.
   Алексей, видимо, сумев взять себя в руки, резко поднялся и каким-то не своим, жестким, решительным, с металлическими нотками голосом ответил:
   - Нет, Глеб, спасибо! Прошли те времена, когда меня надо было спасать. Это Виктор... Наверняка он, больше некому... Я справлюсь сам...
   И уже не обращая внимания на сочувствующие взоры брата, начал собирать вещи.
   - Ну что ж, сам, так сам... Может, оно и лучше, - согласился Глеб. - Хотя... Если помощь нужна, ты сразу звони. Ребята у меня толковые есть... Если что, за помощью всегда обратиться можно. С того света их босса я вытащил, сам не ожидал, что смогу... Буквально по кусочкам человека собрал.
   Обычно немногословный Глеб замолчал и, достав запасную связку ключей от квартиры, на которой болтался яркий брелок сигнализации и ключ от машины, протянул их Алексею.
   - Держи! Если что, здесь для тебя всегда дом. Обязательно машину возьми, она у подъезда. Твоя спасительница как пригнала, никак в гараж не поставлю, все некогда. Удачи!
   Сказав это, он уже молча, переключившись на тех, кто так нуждался его помощи в клинике, скрылся за входной дверью.
   Алексей, не тратя времени, просто кипя от возмущения, прошел на кухню. Там, сев за стол, новоявленный "покойник" решил обдумать свои дальнейшие действия. В квартире было на редкость тихо. Лёка в сопровождении мамы отправилась с детьми на прогулку. Наверняка у него есть еще пару часов для того, чтобы хорошенько обмозговать, что делать дальше.
   "Виктор... Виктор... Кому же мне доверять, как не тебе..." - билась мысль в голове у главы процветающей компьютерной фирмы. - "Ведь с детства вместе! Твои родители меня как родного встречали, обедами потчевали... Да что и говорить, до сих пор оставались родными людьми... Порой Виктор сам забывал поздравить их с очередным праздником, "приемыш" же - никогда. Ведь если бы не их вклад и вера в него...Какие там "Новые Компьютерные Технологии"? Сидел бы где-нибудь и крапал программки для чужого дяди..."
   Вести диалог с отсутствующим другом было непросто. Да и впрямь осталось ли что-то от их детских, незамутненных ничем отношений? Особенно сложным оказался последний год. Успех и финансовое благополучие, как ни парадоксально, привели к куче личных проблем. Круг близких друзей как-то распался, отодвинулся. Все они - люди среднего достатка - вдруг показались неинтересными, пресным, ничего не понимающими в жизни. Рядом остался лишь Виктор, исподволь старающийся отсечь его ото всех, толкающий в сторону беспросветного одиночества, где лишь только он - единственный свет в окошке... Да и денежные вопросы, которые решались лишь им - "гением финансового рынка" - стали каким-то уж очень запутанными. Крупные суммы вдруг непонятно каким образом терялись, исчезали просто на глазах. Алексей сам не дурак, понимал, что все неспроста и начал задавать вопросы. Виктор отмахивался, ужом уходя от объяснений, серьезных разговоров. До тех пор, пока, взбесившись от очередной недостачи, Алексей не потребовал явиться к нему немедленно с подробным годовым финансовым отчетом. И вот результат... Лучший друг вызывает для конфиденциального разговора. Он, ничего не заподозрив, выходит из офиса, садится в машину, и неожиданно удар, боль и темнота... Из которой его вытащила удивительная, зеленоглазая незнакомка.
   Тряхнув головой, отбрасывая воспоминания, Алексей, уже точно зная, как будет действовать, подхватил сумку с вещами, ключи. Затем, не оглядываясь, отправился вперед навстречу своей судьбе...
  

ДАША

   "Что же мне делать?!." - эта мысль лишала покоя, постоянно присутствуя в голове. На работе, не давая расслабиться подчиненным, и даже в кругу близких она думала лишь об одном: как это могло произойти и что теперь с этим делать.
   Серия статей об экстрасенсах, целителях, реальных и мнимых, имела грандиозный успех. Девушка сама не ожидала, что ей удастся так ярко, объемно описать события, горе людей, исцеления безнадежно больных чудотворным прикосновением рук бабули из Вологодской глубинки. Резким контрастом ей удалось написать материалы о шарлатанах, наживающихся на людских страданиях, стремящихся только к деньгам. Ее даже пригласили на телевидение, дав почти часовой эфир в ток-шоу про экстрасенсов. После столь яркого дебюта на ТВ неожиданно посыпались предложения поучаствовать в других шоу и даже стать новостной ведущей.
   Раньше она наверняка с радостью согласилась бы на столь привлекательные условия и новую интересную работу. Но сейчас...
   Жизнь словно проходила где-то рядом, в параллельной реальности, а не с ней. Настоящая Даша будто замерла, погружаясь в какую-то тягучую, засасывающую серую муть. Она полюбила, бездумно свернувшись клубочком, лежать на диване в своей уютной квартирке, отрешившись от всего на свете. Или, сев за руль исцеленного стараниям Глеба джипика, поехать в какой-нибудь парк и там бесконечно бродить почти пустынным - по случаю осени - аллеям, поедая совсем не соответствующее погоде мороженое, ставшее вдруг самым желанным и вкусным продуктом.
   Так и в этот серый, уже ноябрьский вечер она, бросив рядом сумку с парой брикетов любимого лакомства, поехала, куда глаза глядят. И неведомо по какому капризу судьбы вдруг оказалась в Екатерининском парке, расположенном почти в центре Москвы, неподалеку от Театра Советской Армии.
   Покинув уютное тепло автомобиля, она поежилась, с грустью подумав: "Не лето, а жаль..." А ноги сами понесли ее по центральной аллее, как последним приветом осени покрытой жухлыми, рассыпающимися под подошвами ее сапог хрупкими листьями. Как ни странно, никого вокруг не было. Непогода, видимо, разогнала гуляющих, накрапывал дождь, да и ветер норовил забраться под куртку, срывая капюшон, прогоняя домой.
   Решив повернуть назад - "что она, и в самом деле совсем без мозгов, гулять в такую погоду?" - Даша увидела его. Он, не глядя по сторонам, шел мимо нее, отвернувшись в другую сторону. Еще чуть-чуть, и она уже не сможет его догнать. "Нет, я догоню, докричусь!" - мелькнуло у нее в голове. Ее отчаянный голос, перетекая в крик, гулко разнесся по пустому, холодному пространству.
   - Андрей, постой! Подожди! Это я!
  

АФАНАСИЙ ПЕТРОВИЧ ДУМАЕТ

   Встреча с молодым, да ранним мастером своего дела, виртуозом частных расследований Кириллом Лавровым перевернула его мироощущение с ног на голову.
   "Лучше бы я оставался старым олухом, не видящим дальше собственного носа!" - в раскаянии думал он. - "И зачем мне такая, режущая по живому правда..." - в который раз он задавался вопросом, сидя в тиши своего кабинета. Даже бутылка любимого армянского коньяка не давала желанного расслабления. Оказывается, его самая лучшая, бесконечно дорогая дочурка была не той мягкой, добросердечной девочкой, которой всегда представлялась ему.
   Детектив вел наблюдения почти круглосуточно в течение месяца. Ел и спал, практически жил в машине. Отсюда и результат... Самым мерзким и не укладывающимся в сознании для любящего отца явились сексуальные утехи дочуры. Она, видимо, уже давно, по крайней мере, последние несколько лет, как утверждал детектив, подсела на наркотические препараты. И не на всем известные "тяжелые", при употреблении которых уже через несколько месяцев на лице написан диагноз, а на другие, "хитрые", синтетические колеса. Они полностью меняют жизненные устои людей, усиливая сексуальную тягу, полностью отключают мозги, раскрашивая чувственный мир в необычайно яркие тона.
   Но очень скоро обычный секс становится не интересен. И подсевшие на колеса опускаются до "свального греха". Они участвуют в совместных грязных оргиях с несовершеннолетними, не брезгуют гомосексуальными контактами и даже сексом с животными. Елена, видимо, дошла до ручки. Встречи с такими же, как она, стали практически ежедневными. Денег требовалось все больше: как на покупку самих наркотиков, так и на оплату сомнительных развлечений.
   Ее внешний вид не сразу, но стал меняться. И далеко не в лучшую сторону. Прежде выхоленное в самых дорогих клиниках лицо, поражающее ослепительной красотой и свежестью молодой кожи, несмотря на, так скажем, средний возраст, стало меняться. На нем появились едва заметные морщинки. Его цвет, всегда привлекающий взор здоровыми, персиковыми оттенками, превратился в болезненную желтизну. Огромные голубые глаза потускнели и даже утром пугали красными набрякшими веками.
   Именно эти, так несвойственные ей изменения и стали причиной беспокойства Афанасий Петровича. Хотя даже он, повидавший на своем веку немало людской подлости и предательства, не мог предугадать, до чего дойдет в своей жажде наслаждений его драгоценная девочка.
   Она, оказывается, решила наложить руку на весь капитал своего муженька путем устранения своей второй, некогда любимой, половинки.
   Разговор с киллером, где Елена выступала заказчицей, был записан. Сомнений в том, что она желает смерти закрывающему доступ к деньгам мужу, не оставалось. Причем, по счастливому стечению обстоятельств Андрей пока жив и относительно здоров, несмотря на две попытки отправить его к праотцам.
   - Как бы третья не увенчалась успехом, - произнес вслух обманутый в лучших чувствах отец, доставая мобильник и набирая номер любимого зятя.
  

ВОССТАВШИЙ ИЗ МЕРТВЫХ

ИЛИ ВСТРЕЧА "ЛУЧШИХ" ДРУЗЕЙ

   Фирма с неброским названием "Новые Компьютерные Технологии" недавно справила свое пятнадцатилетие. Ее стержнем, душой, движущей силой был "простой каменщик", как он себя называл, Алексей Никитич Ростовцев, тридцати четырех лет от роду. Сотрудники с придыханием произносили его имя, передавая из уст в уста легенды о нем. Многие сравнивали начальника с самим Билом Гейтсом. Нет, конечно, не по размаху, а именно по таланту создать нужную, уникальнейшую компьютерную разработку, подходящую к ситуации, как ключ к замку.
   Услугами их не такой уж большой, но хорошо известной в узких кругах фирмы пользовались даже приближенные к высшему эшелону люди. К тому же, правительственные заказы всегда хорошо оплачивались. Закрытые ведомства, не любящие афишировать свою деятельность, тоже не раз обращались к ним. А что уж говорить о банках, торговых компаниях и прочее, прочее... Единственное, во что Алексей никогда не вмешивался - криминал. Несмотря на посулы огромных денег и обещания дальнейшего беспроблемного, всё в шоколаде существования, он наотрез отказывался даже обсуждать перспективы такого взаимодействия. На него пытались давить. Тут уж подключались заинтересованные в его помощи "закрытые ведомства", и теневики отступили.
   Сотрудники фирмы, отобранные самим руководителем, давно стали крепко спаянным, единым, многофункциональным, живым организмом. Сюда брали и молодых талантливых, пусть даже и без какого-то особого образования, компьютерных гениев, так и матерых, но выходящих в тираж возрастных спецов пенсионного возраста, попавших под сокращение из-за неуживчивого нрава и, на первый взгляд, сумасшедших творческих идей.
   Виктор, финансовый директор, несмотря на его желание править всем и вся, воспринимался основным костяком фирмы как нечто, не соответствующее им, чужеродное. Он это чувствовал и бесился от нежелания этих компьютерщиков "от Бога" допустить его в свою касту. Конечно, он мстил: подленько, исподтишка... То слушок пустит, что Костромин, зам. главного, только что пустил на сторону новейшую разработку по охране банковских спецопераций. Пока суть да дело, проверка, то да се... Глядишь, человечек из себя выйдет, дергаться начнет, а там, может и работу бросит. Опять же, у руководителя из доверия выйдет. Ведь рядом с кормушкой должен остаться только он, самый близкий друг детства, Виктор, Витюша...
   Еще в далекие девяностые, сидя с тогда еще Лехой за одной партой, он понял, насколько тот талантливее, умнее его. Несмотря на откровенную бедность, единственные всесезонные штаны и ботинки, полет духа, умение мечтать - вот, чего не было у упакованного по самую макушку сынка богатых родителей. Пристроившись рядом с тем, кому так завидовал, на кого отчаянно хотел быть похожим, Виктор пошел с ним о жизни. На первых порах было сложно, стремно, непросто... Случались моменты, когда хотелось все бросить, сбежать, предать, но внутреннее звериное чутье говорило, что он поднимется, и ты - вместе с ним, жди... Вот он и дождался реально прочного положения, настоящих, даже по его меркам денег. Но несмотря ни на что подленькая зависть разъедала душу. Ему всегда хотелось стать первым, а не вторым, казалось, вот-вот еще немного и удастся перешагнуть две ступеньки вместо одной.
   Как-то случай привел его в казино. Там, в кругу таких же, как он, бездушных, помешанных на деньгах людей, он неожиданно почувствовал себя дома. Сначала ему везло, удалось пару раз выиграть неожиданно крупные суммы. Затем проигрыш за проигрышем и игра в долг... Сумма долга стала расти, он пытался вывернуться, снимал деньги со счетов фирмы, даже хотел рассказать все Алексею. Но тот, став неожиданно жестким и подозрительным, вдруг приказал отчитаться по всем поступлениям и расходам за последний год. Допустить этого было никак нельзя, и он решился...
   Обратился к своим кредиторам, обещав вернуть долг даже с процентами, если они помогут устранить ненужного человечка. Ему пошли навстречу. Алексей исчез...
   Прошло две недели, потом еще две. Глава фирмы "Новые Компьютерные Технологии" канул в небытие.
   Чтобы стать единоличным владельцем, имеющим доступ ко всем счетам, необходимо организовать похороны. Решив идти до конца, Виктор написал заявление в полицию о пропаже друга. Дальнейшее - дело техники. Новые друзья подобрали подходящий труп с изуродованным лицом, в котором он опознал пропавшего друга. И вот сегодня похороны...
   В фойе здании фирмы установлен огромный портрет Алексея в траурной рамке, море цветов, закрытый гроб, скорбные лица сотрудников. Еще немного, и вот он, последний момент, траурная речь, и, как говорится, концы в воду, то есть, в землю... Все идет по четко продуманному плану. Как только закончится этот фарс, он получит единоличный доступ ко всем счетам, еще чуть-чуть... Прочувствованная, скорбная речь, скупая мужская слеза... Гроб с телом поднимают и несут к выходу, где уже ждет кавалькада машин, готовых сопровождать катафалк.
   Вдруг заминка у самых дверей, удивленный ропот и шаги, раздающиеся в абсолютно пугающей тишине. Знакомая тяжелая поступь...
   Виктор замер, его взгляд устремился вперед на этого знакомого незнакомца, выступившего из сумрака дверного проема и не спеша приближающегося к нему. Виктор не мог поверить своим глазам - перед ним стоял Алексей, живой...
  

ВСТРЕЧА

   Даша остановилась перед столь знакомой фигурой мужчины, замершей на темной аллее парка под рассеянным светом одинокого фонаря. Подбежав к нему вплотную, она бросилась на шею столь дорогого, казавшегося уже навсегда потерянного для нее человека.
   - Андрей! Как я люблю тебя! - вырвалось у нее. Ее руки вцепились в него, тело прижалось к широкой груди, в которой неровными, гулкими ударами билось сердце.
   - Милый, как я ждала этой встречи! Куда же ты пропал? - сбивчиво причитала она, не замечая его холодного, отстраненного взгляда. Андрей, замерев каменным истуканом, словно не замечал прильнувшую к нему девушку.
   С момента возвращения в Москву на него навалилась куча проблем. Дела в концерне требовали непосредственного участия руководителя. Кроме того, он пытался узнать, кто стоит за чередой покушений. Новый шеф службы безопасности, заменивший погибшего Ивана, рыл землю, пытаясь связать воедино разрозненные обрывки случайностей. Все казалось таким непростым до звонка тестя. Встреча с ним расставила, казалось несопоставимые события, на свои места.
   Елена в погоне за деньгами мужа, так необходимыми ей для безбедной, полный сомнительных удовольствий жизни, оказывается, решила избавиться от него.
   Афанасий Петрович, с трудом подбирая слова, рассказал ему то, что сумел разузнать детектив. Вместе они полночи пытались решить, что делать дальше. Первой мыслью Андрея был развод и как можно скорее. Его тесть, жестко посмотрев на него взглядом старого, матерого волка, сумел перечеркнуть этот порыв одной фразой:
   - Разорю! И уж поверь, мои люди сумеют разобраться с тобой так, что все, что произошло с тобой, покажется раем! Я решил: Елена отправится в Швейцарию в специализированную клинику для наркоманов. Туда, как любящий муж, отвезешь ее ты. Детям скажем, что у нее проблемы с сердце, необходима срочная операция и длительное лечение. Никаких разводов, она твоя жена и ею останется до конца твоих дней. Выбирай: спокойная жизнь, моя поддержка, помощь в расследовании и устранение твоих неприятностей или уход от жены, а значит, из жизни...
   Опустив голову, сломленный железной волей тестя, понимая, что сейчас справиться с ним он не сможет, Андрей согласился на все. Хотя про себя решил, выберет момент и отомстит. Обязательно избавится от обоих.
   Встреча с женой... Нет, уже не с ней, а с какой-то чужой, незнакомой злобной фурией, брызжущей ненавистью, готовой на все ради дозы, навсегда останется в его памяти. Эти воспоминания выжгли его душу, ожесточили сердце. Там, в Швейцарии, оставив жену в закрытой клинике, больше похожей на комфортабельную тюрьму, он дал себе слово отомстить и навсегда закрыть свое сердце для доверия и любви. Ему это почти удалось. Вернувшись после этой поездки домой, он превратился в другого, незнакомого самому себе человека. Единственной радостью для него стала работа. С упорством асфальтового катка он пер вперед, подминая под себя всех и вся, забыв о порядочности и сострадании. Лишь иногда, когда напряжение внутри сжималось до упора, он один садился за руль и ехал, куда глаза глядят. Иногда выходил из машины и шел пешком, как робот со сбившейся программой в надежде измотать себя до беспамятства.
   И вот, встреча с прошлым, таким близким и таким далеким... К сожалению, оно вновь грозит вернуть его в русло несбывшихся надежд, сделать способным чувствовать, стать уязвимым. Этого нельзя допустить, надо понять, что хочет эта почти незнакомая женщина, чуть не ставшая центром его прошлой жизни.
   Даша же, от радости не замечая его холодности, отчужденности, продолжала говорить. Она торопилась как можно скорее поведать ему обо всем, случившимся после их расставания.
   - Ты знаешь, Андрей, оказывается, я и не жила без тебя... Мне удалось понять это только сейчас! И видимо, Бог благословил ту нашу встречу... У нас будет ребенок! Я была у врача, это мальчик! Он родится через полгода, в начале июня. Мне так хочется, чтобы он был похож на тебя!..
   До Андрея как сквозь вату стал доходить смысл ее слов. Ребенок?.. Нет, этого просто не может быть! Если то, что говорит эта зеленоглазая соблазнительница, стоящая перед ним, правда, нет, он не может этого допустить. Ей наверняка, как той, другой, нужна только власть над ним, его деньги. От ребенка надо избавиться, а она, так и быть, пусть живет. Ей он подарит жизнь.
   - Послушай, нам надо все обсудить, - были его первые слова с момента встречи.
   Ему даже удалось сделать почти радостное лицо. "Только не напугать ее, чтобы она ничего не заподозрила раньше времени", - пронеслось у него в голове. И уже мягче, насколько это было возможно, взяв ее руки в свои, он продолжил:
   - Мы теперь никогда не расстанемся, я не отпущу тебя. Поедем со мной на дачу, тут недалеко, там все и обсудим...
   Счастливая улыбающаяся Даша, глядя в дорогое лицо, была согласна на все. Послушно кивая, прижимаясь к его плечу, она последовала за ним. Ей даже не могло прийти в голову, что ждет ее впереди...

ФИРМА "НОВЫЕ КОМПЬЮТЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ"

   Появление живого и невредимого Алексея рядом с гробом, с его собственным бездыханным телом, повергло всех присутствующих в шок. Несколько наиболее впечатлительных сотрудниц упало в обморок. Виктор, как организатор похорон и единственный наследник всего имущества, попытался повернуть ситуацию вспять. Он, точно зная, что родители компаньона уже несколько лет, как мертвы, значит, опознать воскресшего Алексея некому, выступил вперед и, потрясая кулаком у лица возродившегося директора, заорал:
   - Это подлог! Двойник! Здесь все мое! Полиция! Вызывайте полицию!
   Присутствующие на похоронах переглядывались в замешательстве, никто не знал, как поступить. Алексей же, отбросив последние сомнения, окончательно уверившись, что лучший друг - единственная причина его несчастий, уверенно шагнул вперед:
   - Я, как видите, жив и даже здоров... Вас ввели в заблуждение. Мой так называемый "друг" решил избавиться от меня, наняв для этой цели убийц. Но на все воля Божья... Я, как видите, жив...
   Тут он обернулся, и из его плеча выступили вперед два человека, одетые в форму блюстителей правопорядка.
   - Прошу всех оставаться на своих местах, - произнес один из них с погонами капитана. Затем, буднично кивнув своему напарнику в сторону Виктора, достал наручники и направился в сторону побледневшего, с каплями холодного пота на лбу заказчика всего этого безобразия.
   После ухода окончательно сникшего финансового директора в сопровождении полицейских еще несколько минут стояла оглушительная тишина. Затем... Шквал эмоций рухнувшей горной лавиной заполнил холл. Все сотрудники бросились в сторону, казалось, навсегда потерянного руководителя. Каждый пытался коснуться его, удостовериться, что он действительно жив. Множество теплых слов, радостных восклицаний смешалось в сплошной праздничный гул. Алексей даже не ожидал, что его коллеги окажутся настолько преданными, близкими, практически родными людьми.
   - Да, денек на редкость не томный, - произнес он. А затем, широко улыбнувшись всем сразу, добавил:
   - Как же я по всем соскучился! Давайте, отметим мое воскрешение!
   После этих слов дружная, бурлящая эмоциями толпа отправилась в сторону кавалькады машин, заждавшейся клиентов у входа в офис. Ничего не понимающие водители с застывшими от удивления лицами смотрели, как одетые в траурные костюмы люди, радостно переговариваясь, выходят из офиса, а впереди всех идет тот, с траурного портрета, живой...
   - Нет, чего только не увидишь в жизни! - проговорил один из водил, косясь на другого.
   - Такое впечатление, что не в солидном похоронном бюро работаем, а в фирме "Розыгрыш".
   Людям же, рассаживающимся в их машины, было все равно, какое впечатление они производят. Для них самым главным стало, что Алексей Никитич жив, а значит - жизнь продолжается!
  

ГЛЕБ И ЛЁКА

   Как хорошо возвращаться домой после работы, зная, что тебя с нетерпением ждет любимая женщина и парочка крепких бутузов в придачу! Причем малыши, с каждым днем меняясь, все больше походят на своих родителей.
   Дашуня удивляла родителей твердым, целеустремленным характером. Всего четвертый месяц дочурке, а уж если чего захочет, как говориться, тушите свет, крик на весь дом! И ни какой-то там детский, надсадный плач, а требовательный, до звона в ушах глас человечка, точно знающего, что сейчас ему надо поесть или добраться вон до той красивенькой, отлетевшей в сторону погремушки. А уж если в поле зрения "девушки", так называл ее любящий отец, попадал кот, все, пиши пропало... Приходилось недавнему любимцу, единственному и неповторимому красавцу-экзоту играть роль огромной мягкой игрушки. Дашуня же, добравшись до него, начинала умильно гугукать, запуская в густую шерсть маленькие розовенькие пальчики. Круглая мордаха Нафани в такие минуты выражала неземное блаженство. Он громко мурчал, и успокоенная хулиганка, пуская пузыри радости, потихоньку засыпала в обнимку с пушистым чудом.
   Ее братик Сергей, несмотря на тревоги, связанные с его рождением, рос очень быстро и почти уже догнал переростка-сестру. Но характер имел очень миролюбивый, покладистый. Если ему что-то не нравилось или хотелось до чего-то добраться, он не плакал, а скорчив несчастную рожицу, надув губки, весь устремлялся в сторону нужного ему предмета, будь то игрушка или бутылочка с молочной смесью. Ну, кто мог устоять перед этим немым укором!
   Лёка уже вышла на работу. Весь последний месяц малышей обихаживали любящие дедушка с бабушкой, на переменку с найденной по рекомендации близких друзей няней, их дальней родственницей.
   Лёка как никогда прежде чувствовала себя просто на седьмом небе от счастья. Работа спорилась, телеканал процветал, радиоволна пользовалась завидной популярностью, у журнала росли тиражи. Все вокруг казалось таким прекрасным и радостным. Вот только Даша, единственная и любимая подруга, заставляла задуматься. После той злополучной командировки она будто сдулась, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Куда-то пропала ее улыбка, играющая ямочками на щеках. Заливистый, заразительный смех перестал звенеть в редакции, что заставляло всех окружающих настороженно посматривать на начальницу. Она превратилась в собственную тень, бледную и несчастную.
   Лучшая подруга пыталась понять, что происходит, с чего вдруг такие перемены. Даша, приходя в гости, уклонялась от разговоров. На Лёкины расспросы отвечала однозначно, мол, все хорошо, работа идет, тиражи растут, а что еще надо...
   Глеб на правах давнего доверенного лица пытался достучаться до младшей любимой сестренки, но даже ему это не удавалось.
   Две недели назад, придя к ним в гости и сев ужинать, Даша вдруг буквально выпрыгнула из-за стола и понеслась в ванную. Тут уж гостеприимные хозяева, заподозрив, где собака зарыта, дружно насели на нее с расспросами. Понимая, что сучившееся очевидно, давняя боевая подруга наконец-то сдалась, открыв им всю правду, вернее, только ее часть.
   - Да, я беременна! - созналась она друзьям. Но имя счастливца, где и как они встретились, отказалась назвать наотрез. При виде их искреннего возмущения такой закрытостью она так горько расплакалась, что дальнейшие расспросы сами собой прекратились.
   Добросердечная Лёка, успокаивая подругу, лишь приговаривала:
   - Вот и славненько, ребенок - это такая радость! Мы обязательно вместе его воспитаем.
   В тот вечер, наплакавшись вволю, опустошенная, бледная, несчастная Даша со словами: "мне надо побыть одной", ушла. С тех пор, избегая встреч, общалась с друзьями только по телефону. Пару дней назад случилось и вовсе невероятное: Даша пропала, совсем. Первыми забили тревогу коллеги. Куда-то исчезла их ненаглядная руководительница. Начальница медиа-холдинга, побросав все дела, ринулась к пропавшей домой - там было пусто. Стали искать везде, съездили даже в Малаховку, куда перебрались родители беглянки. Все без толку, ее нигде нет. Пропал и автомобиль, оберегаемый и лелеемый хозяйкой джипик. Глеб, подняв все свои связи, написал заявление в полицию, заставив принять его до положенных 72 часов со дня исчезновения. Его знакомые, решив помочь гениальному доктору, зашевелились и нашли... "Джипик", брошенный у входа в Екатерининский парк, что неподалеку от Театра Советской Армии. Сама же хозяйка бесследно исчезла. "Ищем... Ищем..." - успокаивали безутешных друзей высокие полицейские чины, организовавшие поиски.
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ДАША

   Ослепленная присутствием любимого, самого лучшего человека на земле, она, как слепая, шла за ним, не замечая ничего вокруг. Все здравые мысли о себе, ребенке, работе, друзьях сразу вылетели у нее из головы. Их вытеснило оглушительное невероятное счастье от столь долгожданной встречи. Устроившись в машине рядом с ним, она молча прижалась к его плечу, поглаживая загорелую кожу его запястий. Ей было абсолютно все равно, куда и зачем он ее везет. Главное, быть рядом с ним, ощущать присутствие, чувствовать такой знакомый запах его одеколона.
   Если бы не это помутнение рассудка, ее наверняка насторожила его холодность, бездушная пустота устремленных на нее с брезгливым отчуждением глаз. Ведь он даже не обнял, прижав ее к себе. Его глаза не заискрились радостью от осознания, что, вот она, здесь, рядом с ним.
   Убаюканная вновь обретенным счастьем и мерным покачиванием машины на ухабах грунтовки она, наконец, заснула. Проснуться девушку заставил резкий толчок машины. Сначала она не могла понять, куда ее занесло, но, повернувшись и увидев того, кто сидел рядом, вновь улыбнулась с радостным узнаванием...
   Андрей же, четко продумав план действий еще по дороге и решив неукоснительно следовать ему, коротко бросил:
   - Выходи, приехали!
   Даша, с интересом оглядываясь, выбралась из машины. Перед ней высилась одинокая громада устремленного в ночное небо трехэтажного особняка, увенчанного темной, с солярием наверху, крышей. Вдруг, присмирев и почувствовав себя неуютно, она спросила, поворачивая к нему испуганное лицо:
   - Зачем мы приехали сюда? Здесь так пусто...
   Андрей раздраженно пожал плечами, затем, сумев взять себя в руки, улыбнулся:
   - Не бойся, глупышка... Мы будем здесь только вдвоем, никто не потревожит нас...
   Успокоенная его словами, девушка, молча кивнув, последовала за ним за отъехавшие в сторону кованые ворота. Территория, окружающая дом, оказалась настоящим парком. В будке рядом с воротами горел свет. Охранник в темно-неброской униформе, выйдя наружу, вытянувшись в струнку, отрапортовал:
   - Здравствуйте, Андрей Викторович. Все тихо, без происшествий. Комната для гостьи, как Вы и просили, уже приготовлена на втором этаже.
   "И когда он успел попросить?" - вдруг вспыхнула первая здравая мысль в голове у Даши. Но, посмотрев на любимого, она вновь погрузилась в омут безграничного счастья. Войдя в дом, они оказались в просторном холле, с высокого потолка которого искрящимся хрустальным водопадом спускалась люстра. Ее веселые огоньки, отражаясь в витражных цветных окнах, делали все кругом праздничным, необыкновенным, подстать настроению самой счастливой девушки на земле. Помогая ей раздеться, хозяин, чуть приобняв гостью за плечи, прижал ее к себе. На мгновение в нем всколыхнулось то ощущение восторга, испытанное лишь раз в жизни там, на лесной поляне. Даша же, желая сопричастности, единения чувств, поддержки, взяв его широкую крепкую руку, прижала ее к своему чуть выпуклому животу. Андрей вздрогнул, красочный мир воспоминаний сразу вспыхнул, осыпавшись серыми грязными хлопьями недоверия и подозрительности.
   "Вот еще одна хочет привязать меня к себе ребенком", - заполнила его сознание мысль. - "Не бывать этому! Не допущу!" - решил он, а вслух произнес:
   - Ты, наверное, устала, проголодалась, давай поужинаем, а потом и поговорим.
   Внезапно почувствовав просто звериный аппетит, Даша, радостно кивнув, засмеялась:
   - Все-то ты про нас чувствуешь, знаешь... Да, мы проголодались, нам надо расти!
   Схватив ее за руку, он почти потащил девушку за собой. Терпеть этот радостный свет в глазах, постоянные разговоры о будущем младенце у него уже не было сил.
   Оказавшись в столовой, Даша обрадовалась предусмотрительности любимого, его заботе о ней. Стол был накрыт. Блюда источали упоительный аромат, она с жадностью набросилась на еду, вспомнив, что непростительно рассеяна - не ела с утра.
   Андрей, наблюдая за ней, лишь делал вид, что ест. В голове у него крутилась мысль, как заставить ее выпить "это" - его специальное вино для "особых случаев". Напряженно улыбаясь, он поднялся из-за стола, направляясь к бару со словами:
   - Давай отпразднуем нашу встречу. У меня есть чудесное французское вино почти 30-тилетней выдержки. Я думаю, пара глотков тебе не повредят.
   Не дожидаясь ответа, повернувшись спиной, он достал заветное средство. Быстро налил немного в фужер для нее. Затем наполнил свой, уже из другого сосуда. Протянув искрящийся рубиновой влагой хрустальный фужер гостье, он поднял свой со словами:
   - За нас! - напряженно наблюдая, как она с улыбкой выпивает вино.
   Не прошло и пары минут, как ее сияющие, большие глаза вдруг, тревожно раскрывшись, с удивлением уставились на него. Пустой бокал выпал из безвольно разжавшихся пальцев, а обмякшее тело неловко осело на пол.
  
  
  

ПРОБУЖДЕНИЕ

   Только что она видела фигуру самого лучшего в мире мужчины, его улыбку, руку с протянутым к ней бокалом вина... Даша с улыбкой принимает его, делает несколько глотков... И внезапно начинает падать в темный, засасывающий омут. Тело становится непослушным, вязкая пустота накрывает сознание, ей уже не дано увидеть лицо мужчины, с удовлетворенной улыбкой победителя склонившегося над ней. Затем его руки, грубо касаясь ее, неуклюже взваливают на плечо обмякшее тело для того, чтобы унести его куда-то в глубину огромного дома.
   Первый ощущением девушки при пробуждении оказались жуткая, раздирающая затылок боль, сухость во рту, тошнота. Как ни странно, лежала она на неудобной, узкой кушетке, вплотную придвинутой к оплетенному металлическими прутьями окну. За ним брезжило неяркое солнце конца ноября. С трудом встав на ноги, пленница осмотрелась. Комната небольшая, скудно обставленная, похожая на тюрьму. Кроме неудобной кушетки и ведра в углу в ней ничего больше нет. Пытаясь понять, что происходит, как она оказалась здесь, девушка бросилась к двери. Но как не старались ее дрожащие пальцы открыть непослушную створку, толку не было. Обезумев от ощущения одиночества, страха перед неизвестностью, она попробовала стучать в прочную створку кулаками, затем биться всем телом, безрезультатно...
   - Господи! Что происходит? - взмолилась Даша, в отчаянии оглядываясь вокруг.
   "Этого просто не может быть! Кто мог запереть меня здесь и зачем?! Надо все вспомнить и взять себя в руки" - приказала себе заложница пугающей неизвестности. Опустившись на пол, прямо у двери, она сделала несколько глубоких вдохов, сосчитав до десяти. В голове немножко прояснилось. "Главное, выбраться отсюда, а там разберусь. Думай, как это сделать!" - вновь приказала она себе. Запустив пальцы в копну волос, она уселась на пол, погрузившись в раздумья. Внезапно пальцы нащупали изогнутый металлический штырь, затем еще один:
   - Шпильки! Ура! - вслух произнесла Дашуня, вынимая их из густой массы спутанных темных волос. - Одна, две... Пять... - радостно прошептали ее губы.
   - Я, конечно, не вор-домушник, но надо попробовать, другого выхода просто нет! - подбадривала она себя, приближаясь к двери.
   Замочная скважина равнодушно маячила перед ней. Встав на колени, ощупав ее пальцами, новоявленная домушница попыталась нащупать щеколду кончиком первой шпильки. Характерный звук - царапание металла о металл - и ничего... Затем ощущение погнувшейся проволоки. На самом деле мягкий металл не выдержал, грозя сломаться и окончательно заблокировать единственный выход.
   "Нет, не так. Надо выпрямить шпильки и соединить сразу несколько для крепости, и попробовать еще раз", - подбадривая себя таким образом, она начала действовать.
   После получасовых усилий, сломав от старания пару ногтей, ей, наконец, удалось соорудить подобие отмычки. "
   "Господи, помоги!" - снова взмолилась пленница. И словно услышав эту отчаянную мольбу, небеса сжалились. Щелчок, и дверная створка, ослабив захват, отошла в сторону, открывая проход...
   "Вот только куда?" - подумала узница.
   - Нет, кричать я не буду, звать на помощь тоже. Надо потихонечку выбираться отсюда, - прошептала она, пытаясь унять дрожь во всем теле.
   Выскользнув в узкое пространство коридора, пленница огляделась. Видимо, ее тюрьма располагалась на самом верхнем, третьем этаже.
   "Надо спускаться, искать выход", - решила она, увидев витую лестницу, устланную мягким ковром. Сняв ставшие вдруг неудобными сапожки, беглянка, бесшумно крадучись, стала спускаться вниз.
   Второй этаж встретил ее длинной, опоясывающей весь дом по периметру балюстрадой с несколькими ведущими вглубь дома узкими рукавами-коридорами. Не понимая, что делать, как быть, Даша на мгновение замерла. Ей показалось, что там, внизу, кто-то громко называет ее имя. Спустившись еще на несколько ступеней, она, пригнувшись, почти подползла к перилам, пытаясь понять, услышать, что там происходит.
   Слова Андрея, обрывок разговора заставили ее заледенеть:
   - Вы понимаете, моя младшая сестра Даша нездорова. У нее психическое заболевание с детства. Это наша боль, и мы прячем ее здесь от чужих глаз. Шизофрения, галлюцинации... Она живет в своем выдуманном мире. В начале осени ей каким-то образом удалось сбежать... Вы не представляете, чего мне стоило ее отыскать! Недавно выяснилось, что она беременна. Вы понимаете, доктор, рожать ей никак нельзя! Надо сделать аборт. Но... Добровольно она на это не согласится. Поэтому я вызвал Вас. Надеюсь, все необходимое Вы привезли с собой. Я заплачу по пять тысяч долларов вашим помощникам и пятнадцать Вам. Случай ведь непростой...
   Этот такой знакомый голос замер и зажурчал другой.
   - Да, конечно, не волнуйтесь, все будет сделано, как положено. Я понимаю, чего только в жизни не происходит... Вы не волнуйтесь, ведите нас к ней.
   Услышав эти слова, Даша обезумела от ужаса. Ей надо бежать! Но куда?! И как?!

АЛЕКСЕЙ

   Со дня похорон, ставшим точкой отсчета его новой жизни, Алексей, окончательно и бесповоротно изменившись, словно родился заново. Его ум, сознание, жизненные принципы и устои полностью переплавились, став абсолютно другими. Оглядываясь назад в свое недавнее прошлое, он улыбался. Какой же он был размазней и мямлей! Из него можно было веревки вить! Неудивительно, что Виктор воспользовался ситуацией, только дурак на его месте поступил бы иначе. После своего недавнего воскрешения, знакомства с Дашей, возвращения домой он долго думал, пытаясь переосмыслить все эти события.
   Дела фирмы после ухода со сцены Виктора пошли в гору. Бывший финансовый директор, окончательно сникнув после ареста, в ожидании суда посылал другу покаянные письма. Алексей, просмотрев личные дела своих ведущих топ-менеждеров, отбросив эмоции, как говорится, на холодную голову выбрал двоих, сделав их своими руками "правой" и "левой", как шутил он. Его выбор оказался настолько удачен, что у него появилось время творить, заниматься созданием сложнейших программ, сбросив с плеч все организационные вопросы. Несколько самых важных заказов, взятых им на себя, удалось выполнить настолько мастерски, что заказчики от радости заплатили почти вдвое выше первоначальной договоренности. Все, казалось бы, складывается хорошо, но... Радости, счастья... Их не было...
   По ночам к нему приходили сны, как калька, похожие друг на друга. В них ему виделась она, Даша... Дрожащая, испуганная фигурка, просящая помочь, защитить. Вместо отдыха и расслабления они приносили ему лишь ощущение тревоги, нереальности происходящего и бесконечной усталости. Каждый день он просыпался под утро, ворочаясь, не в состоянии снова заснуть... Единственным спасением от навязчивых видений являлась работа. Хотя, в любом случае, он снова возвращался домой, и сны снова наваливались на него. Ощущение собственного бессилия окружало его, захватывая в плен.
   Дашины испуганные, молящие о спасении глаза постоянно возникали в его сознании.
   Он даже решился позвонить Глебу, чтобы понять, что происходит. Но этот звонок не спас, а растревожил еще больше.
   Оказывается, она пропала, исчезла. Они пытаются ее искать, но пока безрезультатно. Узнав об этом, Алексей окончательно потерял покой и сон, работа уже не спасала. Проснувшись однажды как обычно еще до рассвета, он понял: "Все! Дальше так продолжаться не может, он должен ехать в Москву и действовать".
   Уже утром, дав инструкции подчиненным, он первым же дневным самолетом вылетел в Москву.
  

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ДАША

   Сумев не закричать от боли, отползти в сторону, чтобы не выдать своего близкого присутствия, Даша затаилась. В ней происходил переворот: чувства, желания - все смешалось, закружилось в немыслимом калейдоскопе. "Я, наверное, схожу с ума", - пронеслась мысль у нее в голове. А за ней сразу возникла другая: "Как он мог? Кто позволил ему распоряжаться моей жизнью, и не только моей?" То ощущение безграничного счастья, обрушавшееся на нее при встрече, исчезло, выжженное жуткой реальностью. Вместо него пришло осознание происходящего, в котором она и он - отец ее будущего ребенка - стояли по разным сторонам баррикад.
   Видимо, рука судьбы, сжалившись, наконец-то пришла ей на помощь. Действуя инстинктивно - будто невидимый, расчетливый кукловод, ставший на сторону несчастной, руководил каждым ее шагом - она отползла в самый темный, извилистый коридор этого бесконечного дома. Там, с опаской оглядываясь, чутко прислушиваясь к каждому шороху, она, наконец-то решилась встать во весь рост, оглядеться, чтобы понять, где находится и как действовать дальше.
   Перед ней тревожным сумраком маячил ведущий в неизвестность темный проход. Девушка замерла в нерешительности. Но обострившееся чутье загнанного в ловушку зверя вопило: "Беги, спасайся, пока не поздно!" И она побежала...
   Казалось, этому бегу не будет конца, но вот он, выход. Ей, видимо, повезло - счастливый случай вывел ее к коридору, ведущему на темную лестницу на задний двор, заваленный всяким мусором, непонятными ящиками и окруженной стеной из плотно подогнанных деревянных плах. Легко справившись с замком на двери черного хода, беглянка помедлила, вслушиваясь в звуки дома, доносящиеся до нее. Ее слух обострился, ей показалось, что она слышит приближающийся топот и голоса, зовущие ее по имени. Еще немного, и ее обнаружат.
   - Нет, вам меня не догнать! - упрямо прошептала она, выскальзывая за дверь. Оказавшись на крыльце, ей пришлось зябко поежиться: в теплом с высоким воротником свитере и брюках, но без куртки, ей стало вдруг очень неуютно и холодно. Вдруг что-то вывалилось у нее из подмышки, с шумом ударившись о доски крыльца. Опустив глаза, беглянка увидела собственные сапоги и босые, лишь в тонких колготках ноги.
   "Да, хороша же я!..", - пронеслось у нее в голове.
   Глаза бояться, а руки делают... Очень быстро обувшись, она огляделась. Забор заднего двора высокий, но не настолько, чтобы не перелезть его. Тем более, можно придвинуть несколько стоящих повсюду ящиков. Дело не в этом: вот холод - не шутка ведь, конец ноября. А она совсем не одета для долгого путешествия. Кому будет лучше, если она замерзнет от холода?
   Мозг работал с точностью метронома. Оглядевшись еще раз, она заметила два небольших сарая, видимо, сохранившихся со времен строительства дома. Двери в них были закрыты, но без замков. Шагнув к первому, недавняя пленница рывком открыла шаткую дверь. Темно, но, присмотревшись, ей удалось различить множество упаковок с водой, соками и еще массой каких-то банок.
   "Не то", - пронеслось у нее в голове.
   Выйдя наружу, не рассуждая, как и что, она быстро юркнула во второй. И тут ей по-настоящему повезло. На пустом грязном полу лежала груда кем-то брошенных здесь шерстяных одеял. Поняв, что это ее единственный шанс, девушка, схватив сразу несколько, выскочила во двор.
   План дальнейших действий уже четко сложился у нее в голове.
  

АНДРЕЙ ВИКТОРОВИЧ. ПОИСКИ БЕГЛЯНКИ

   С торжествующей улыбкой на губах, понимая, что победа по всем франтам ему обеспечена, Андрей уверенно вел своих гостей в комнату сумасшедшей, горячо любимой сестренки. Врач и два сопровождающих его медика с трудом успевали за хозяином.
   Иван Матвеевич, достаточно известный в узких кругах гинеколог, слыл специалистом, способным за деньги закрыть глаза на многое. Но... Сейчас его интуиция просто вопила, что его пытаются обвести вокруг пальца, недоплатить...
   Да, он не раз делал аборты несовершеннолетним, выдавал справки о несуществующей беременности ушлым дамочкам, желающим выйти замуж. Ему даже удавалось обмануть их счастливых мужей, в дальнейшем скорбно опустив голову, засвидетельствовав выкидыш.
   Но сейчас насильно сделать аборт, пусть даже психически больной девушке, что-то здесь не так...
   Нет, муки совести были незнакомы этому человеку, лишь мысль об упущенной выгоде. Что такое пятнадцать тысяч долларов при его-то тратах...
   "Сейчас увижу девушку, осмотрю ее и обязательно найду причину потребовать больше", - решил он, подходя к нужной двери. Не дойдя нескольких метров до входа, он остановился.
   - Постойте, батенька! - поумерил он прыть хозяина. - Зачем Вам самому-то... Вот мои ассистенты, Юра с Витюшей. Сейчас они войдут внутрь, успокоят дамочку, сделают ей укольчик, она расслабится, заснет, а потом уж мы с Вами... - недоговорив, он выразительно кивнул на дверь своим подчиненным. Те, словно великолепно вышколенные доберманы, метнулись вперед.
   - Подождите! Ключ у меня! - раздался оклик Андрея. Быстро пройдя вперед, он взялся за ручку, доставая ключ. Но от его нажима закрытая на все замки дверь открылась.
   С удивленным возгласом ввалившись внутрь, вся компания замерла на пороге, вглядываясь в зияющую перед ними абсолютную пустоту.
   - Да... Дела... Ну и где же наша беременная? - озадаченно проговорил Иван Матвеевич, стоя на пороге пустой комнаты.
   - Сбежала! Гадина! Тварь! И как ей это удалось?! - не удержавшись выругался Андрей, сам испугавшись волны мутной ненависти, накрывшей его. Затем, забыв о гостях, громко топая, сбежал вниз Его голос, отдаваясь раскатистым эхом, разносился по всему дому: "Все сюда! Ищем беглянку!"
   В холле вокруг разъяренного неожиданным бегством "несчастной сестренки" хозяина собрались за спиной домодчацы. С тревогой, озадачено поглядывая друг на друга, они не могли понять, что он от них хочет.
   - Сбежала моя родственница, которую я привез вчера. Она не в себе, ее необходимо срочно найти. Женщины остаются в доме, обшаривают каждую щель, заглядывают во все углы! Мужчины быстро одеваются и на улицу со мной! Она не могла уйти далеко...
   Недовольные ночной побудкой охранники, наскоро натянув на себя теплые вещи, потянулись во двор вслед за хозяином.
   Включив все освещение, они осмотрели весь парк, облазили колючие заросли густого кустарника, росшего вдоль ограды - ничего...
   - Она была здесь! Калитка открыта! - вдруг донесся крик с заднего двора. Вся гурьба бросилась к месту преступления. Озадаченно переглядываясь, решая, что делать дальше, преследователи столпились около открытой настежь калитки.
   - Немедленно по машинам и за ней! - скомандовал готовый лопнуть от злости хозяин.
   "Ну, вот и славненько", - злорадно подумала Даша, глядя на них с крыши особняка. Сюда она взобралась по лестнице и заняла наблюдательный пункт, укрывшись от холода в груде старых, но таких теплых шерстяных одеял. Устроиться ей удалось даже с некоторым комфортом: одеяла надежно защищали от холода. А несколько бутылок минеральной воды, пара плиток шоколада, упаковка консервов гарантировали вполне сносное существование до конца всей этой кутерьмы.
   "Ничего, успокоятся они когда-нибудь, решат поискать меня в городе. Тогда я выберусь", - подумала она, проваливаясь в сладкие объятия навалившегося на нее вдруг сна.
  

ГЛАВА КОНЦЕРНА " ГРОМ" СЕРДИТСЯ

   Поездка к целительнице, обещавшая принести покой и освобождение от проблем, превратилась в настоящую пытку. И что его понесло к этой сумасшедшей старухе?! Подумаешь, неприятности, в первый раз, что ли. Останься он тогда в Москве, и ничего бы не произошло. Наверняка вместе с верным Иваном смогли бы докопаться до виновника всех неприятностей, а уж расправиться с ним... Для этого существуют специально обученные люди. С Еленой тоже, может быть, удалось бы договориться. Хотя... Свихнувшаяся наркоманка... Не лучший партнер для спокойной семейной жизни.
   Вернувшись в Москву после безрезультатных поисков в окрестностях своего загородного дома, он, сидя в тиши огромного кабинета, пытался докопаться до причины своих несчастий. Обычно способность расставлять все на свои места, отделяя зерна от плевел, всегда выручала его. Но за последнее время смерч пронесшихся над ним событий выжег душу. Нежные ростки зарождающегося чувства, так не свойственного ему, были сметены волной недоверия и подозрительности. Всего в жизни он добивался сам, не стесняясь в средствах, ориентируясь только на результат. Учеба за рубежом, удачная женитьба являлись лишь средством, а целью всегда оставались деньги и власть. Лишь дети смогли своим появлением пробить брешь в броне, отгораживающего от мира. Им он решил помогать, делая все для их становления и развития. Хотя, по мере их взросления, видя, как они, становясь старше, выбирают собственный путь, его все больше раздражали их слабости и неверные, по его мнению, установки.
   Встретив Дашу еще тогда, в первый раз, когда она разъяренной фурией налетела на него, он опешил. Уже очень давно никто не смел с ним так обращаться! Она запала ему в память... Последние встречи с ней просто околдовали его, делая слабым, а слабость и внутренняя свобода от всех и вся просто несовместимы. Расставшись с этой колдуньей, после бурного, неистового, так не свойственного ему любовного вихря на лесной поляне, он испытал настоящее облегчение. Не для него все эти страсти! Затем, с трудом выдержав тяжелый разговор с тестем, он и вовсе решил жить так, чтобы никогда и ни от кого не зависеть. Дети, они, конечно, свое получат. Да и с женой, наверняка уже бывшей, так же, как и с тестем, он разберется. Для этого необходимо не расслабляться, действовать, защищая тылы. Единожды приняв решение, этот человек никогда его не менял.
   Та встреча в парке, ставшая невероятной случайностью, едва не отбросила его назад. У него так радостно забилось сердце, всколыхнулась душа, рванувшись навстречу ей. "Нет!" - приказал он себе и хотел незаметно уйти. Но девушка, словно в плену безумия, бросилась к нему на шею, прижавшись всем телом. Этого уж точно делать не следовало! Процессом он всегда руководил сам, любое, даже кажущееся насилие выводило его и себя.
   Даша же, находясь в плену самообмана, стремясь поделиться своей радостью, взахлеб поведала ему о ребенке. Это ее признание, желание стать еще ближе к любимому, сразу сделало его врагом. Подталкивая ничего не подозревающую жертву собственных заблуждении к своей машине, он лихорадочно обдумывал план, как избавиться от ребенка. Сейчас, после провала всей операции, он не мог простить себе жалости. Почему он не расправился с ней!? Убил бы, и концы в воду... Откуда в нем взялся этот сопливый гуманизм, так несвойственный при принятии важных решений, и куда делась девка?!
   "Ну, ничего", - сказал он себе, вставая, потягиваясь, подходя к панорамному окну с раскинувшимся за ним завораживающим зрелищем - ночной Москвой. Он уже продумал, что делать дальше.
   Завтра он соберет самых толковых ребят, даст им задание достать эту девку из-под земли и уничтожить сразу по обнаружению. Достойная премия наверняка подстегнет их усердие.
   Решив это, глава концерна "Гром", с довольной улыбкой, предвкушая победу, отправился спать.
  

ДАША ДЕЙСТВУЕТ

   Способность ждать и догонять никогда не была ее отличительной чертой. Проведя сутки на опостылевшей крыше, ей, наконец-то, удалось выбрать благоприятный момент для побега. Сначала ей хотелось кубарем скатиться вниз как только кавалькада машин, отправившихся на ее поиски, скрылась из глаз.
   " Но... Нет!" - остановила она себя. Потом сонная муть накрыла сознание.
   Как ни странно, хорошо выспавшись, очнувшись утром, она уже ясно знала, что делать дальше. Наскоро перекусив, кое-как умывшись ледяной водой, она внимательно оглядела двор: машин хозяина или кого-то еще не было видно. Видимо, шум сквозь сон, услышанный ею, явился знаком отъезда "самого дорогого ей человека".
   Пока она так рассуждала, на крыльце появились две женщины. Одна из них держала в руках ее куртку.
   "Вот беда! Где я и где они!" - с досадой подумалось ей.
   Та, что стояла рядом с новой владелицей одежды, с завистью поглядывая на товарку, спросила:
   - И что ты с ней будешь, Катерина? Размерчик явно не твой!
   Новая хозяйка шикарной одежки, задумчиво разглядывая добычу, ответила:
   - Да доче отнесу. Смотри, сшито прямо по ней, справно, пусть носит...
   Внимание обеих отвлек появившийся от центральных ворот охранник:
   - Заболтались вы что-то, подружки. Антон подъехал. Вас ждет. На рынок пора за продуктами. Сами знаете, хозяин вернется, чего не хватит, мало никому не покажется...
   - И правда, чего мы тут заболтались? - махнула рукой подруге та, что держала обновку.
   - Развешу я ее тут, на крыльце, пусть чужой дух выветрится. А вернемся, сразу домой, вот дочка обрадуется! - проговорив это, она скоренько подвесила добычу на вешалку, зацепив крючок за резную балясину крыльца.
   Затем обе женщины заспешили за уходящим охранником.
   "Ура! Победа! Там мой телефон, кошелек! Только бы добраться до нее без свидетелей", - возликовала Даша.
   Терпеливо ожидая развития событий, она еще посидела в своем, ставшем почти родным закутке на крыше. Потом, осторожно пригнувшись, прячась за печной трубой, выглянула. Двор весь как на ладони.
   "Пустота" - обрадовалась девушка. Даже охранник, проводив женщин, скрылся в своей будке.
   "Пора! Вперед!" - приказала она себе, с кошачьей ловкостью спускаясь по шаткой лестнице. Потом, спрыгнув на землю, она действовала, как автомат: скользящий рывок вперед, куртка в руках. Еще несколько быстрых движений - и перед ней уже задний двор. На калитке красуется новый амбарный замок. Подойдя ближе и подергав его, беглянка поморщилась. Приблизившись к пустому ящику, на ходу надев свою куртку, она смогла пододвинуть его к забору. Дальнейшее, как говорится, дело техники. Перевалившись через высокую перекладину, она кулем свалилась на землю. "Только бы ребенку не повредить, потерпи, мой маленький", - взмолилась бывшая пленница, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде ничего... Пронесло...
   Встав на ноги и уже не оглядываясь, бывшая пленница бодро зашагала вперед, пряча замерзшие руки в карманы. В левом ее рука натолкнулась на какой-то предмет в кожаном чехле. Вынув его и узнав в нем родной мобильный, она чуть не заплакала от радости. Оглянувшись назад, как бы кто-нибудь не бросился вслед за ней, Даша быстрым шагом направилась в сторону росших неподалеку зарослей. Только скрывшись под их защитой, набрала номер Глеба...
   Вернувшиеся с рынка женщины сначала опешили: куртки на крыльце не было. Лишь ставшие ненужными плечики валялись неподалеку.
   - И что же это творится, Катерина? Воры у нас завелись, что ли... - с напускным сочувствием произнесла довольная таким поворотом подруга. А та, поджав губы, ответила:
   - Не нравится мне это, Людка! Смотри, расскажешь кому, влипнем вместе...
   Невдомек было этим недалеким кумушкам, что их молчание спасет притаившуюся в кустах девушку, дав ей шанс, пусть временно, но победить.
  

ВОЗВРАЩЕНИЕ АЛЕКСЕЯ

   Прилетев в Москву, он сразу отправился к Глебу. В квартире брата царило уныние. Видимо, Даша уже давно стала здесь родным человеком, ее исчезновение больно ударило по всем обитателям. Единственной радостью, отвлекающей взрослых, конечно, были дети. Их пухлые щечки, сияющие глаза не могли не вызвать улыбки, желания прикоснуться к этому чуду. При взгляде на них всем хотелось помочь им адаптироваться в этом непростом мире.
   Маленькая Дашуня верховодила всей семьей. Ей шел уже пятый месяц, и выглядела она как удивительный, подаренный небом для радости ангелочек. От папы ей достались пышные золотистые кудри и какая-то недетская способность общения с окружающими людьми. Стоило этой крохе требовательно взглянуть на кого-то своими огромными, в пол-лица, синими глазами и все... Человек, забыв обо всех своих бедах, расплывался в улыбке, готовый выполнить любой желание наследной принцессы.
   Хотя за последнюю неделю, прошедшую со дня исчезновения ее тезки, даже она, чувствуя настроение взрослых, притихла, задумчиво вглядываясь в их обеспокоенные, потухшие лица.
   Ее брат Сергей, наконец-то, перестал быть предметом неустанного беспокойства взрослых. После выписки из отделения для недоношенных детей и появления дома он, вопреки прогнозам врачей, очень быстро набирал вес, внешне практически догнав двойняшку сестру. Однако похожими их можно было назвать с очень большим трудом. От папы он унаследовал серьезные карие глаза под густыми, темными, почти сросшимися бровями. Этот крохотный человечек когда-нибудь станет настоящим мужчиной. Он почти не плакал, сосредоточено до последней капли съедал все, что предлагалось ему. И спал, спал, спал, радуя всех своим спокойным некапризным характером.
   Алексей, стараясь отвлечься от невеселых мыслей об исчезнувшей девушке, мог часами сидеть в детской, отрешившись от мира, глядя перед собой пустым, невидящим взглядом. Прошло несколько дней, прежде чем ему удалось взять себя в руки, чтобы действовать трезво. Ему стыдно вспомнить, как он набросился на любимых родственников в день приезда. Его крик походил на вой раненного зверя, попавшего в капкан.
   - Почему вы ничего не делаете? Где она?! - орал он, перебудив детей. - Вам просто все равно! Вы думаете лишь о себе! Зачем вам, таким чистеньким и благополучным лишние хлопоты?!
   Лишь дружный детский рев, последовавший за его безобразными воплями, привел его в чувства. Понимая, что перегнул палку, он постарался взять себя в руки. После чего вместе с семьей брата они, усевшись на кухне, проговорили всю ночь. И, как резюмировал Глеб, разум взял вверх.
   Компьютерный гений понял, что быстро хорошо не бывает. Дашу ищут и далеко не последние в этом непростом сыскном деле люди. То, что не нашли ее труп - уже победа. Это значит, она жива. Чтобы как-то занять себя, гость поработал с компьютерами хозяев, почистив их, загрузив пару интересных программ из своих последних разработок. В общем, развлекся на славу. Все оставшееся время он копался в Интернете, собирая информацию о ней, столь дорогой и любимой. Теперь у него было целое досье со снимками, фото, ее лучшими репортажами, премиями за удивительно цельные, с эффектом присутствия серии статей. Особенно ей удавались описания всего необычного, неукладывающегося в рамки рутинной повседневности. Больше остальных ему понравилась одна ее фотография - портрет во весь экран, на котором она, задорно улыбаясь, покусывает травинку. Глядя на него, он мог разговаривать с ней, как с живой, внимательно слушающей его собеседницей. Дни тянулись невыносимо долго до тех пор, пока...
   Неурочный приход Глеба с работы, когда он, с несвойственной ему эмоциональностью ворвавшись в квартиру, закричал:
   - Ура! Она нашлась! Срочно собирайся! Едем за ней! - опешивший Алексей, от радости одевший наизнанку рубашку, выскочил в прихожую, пытаясь добиться подробностей от любимого братца. Но...
   Требовательная трель дверного звонка помешала ему вытрясти из него всю правду.
   - Это, наверное, Лёка. Я позвонил ей, она едет с нами, - быстрой скороговоркой пояснил Глеб, открывая дверь.
   Но... Каково же оказалось их удивление при виде двух незнакомых мужчин, возникших в дверном проеме.
   - Вы кто? - спросил Глеб первое, что пришло в голову.
   Один из типов достал красную книжицу с золотым теснением и, коротко представившись: капитан Арефьев, сделал шаг внутрь квартиры. Его спутник достал точно такое же удостоверение и спокойным, уверенным жестом раскрыв его перед хозяином, в свою очередь назвался: майор Кочетов.
   - Пройдемте, товарищи, нам надо поговорить.
   Браться, переглянувшись, одновременно пожали плечи, отступая в сторону кухни. Затем Глеб попытался все же отбиться от давления чужой воли, проговорив:
   - Вы нас с кем-то путаете. Вот уж точно никогда не имели дел с вашей конторой. И потом, мы спешим. Давайте в другой раз, пришлите повестку.
   Майор, нахмурившись, кривовато улыбаясь, обратился к младшему по званию:
   - Ты гляди! Ребята не понимают, во что вляпались... Ну, что же, придется арестовать вас, господа! - и полез в карман.
   Не дожидаясь, что последует дальше вперед, выступил Алексей.
   - Ну, что Вы? Все совсем не так... Мы, конечно, готовы помочь, чем можем... Правда, Глеб?
   - Ну вот, так-то лучше. - удовлетворенно хмыкнул грозный майор, не разуваясь, проходя на кухню хозяина и усаживаясь за стол.
   Впервые чувствуя себя так по-дурацки, не зная, что предпринять, готовый взорваться в любой момент, Глеб проследовал за ним. Ему удалось взять себя в руки и почти дружелюбно произнести:
   - Что вам от нас надо? Мы вас внимательно слушаем.
   Переглянувшись, визитеры ощутимо расслабились. Затем капитан, следуя разрешающему кивку майора, спросил:
   - Где сейчас находится Дарья Алексеевна Новикова? Она замешана в одном очень нехорошем деле. Нам стало известно, что вы ее укрываете.
   Тут уж не выдержал Алексей: волна истеричного безудержного смеха накрыла его. Пытаясь, остановиться, он произнес:
   - Господи! Еще и вы! Да мы сами уже почти две недели в панике, пытаемся понять, где она!
   Глеб, понимая, что надо выжать из этой ситуации все, кивнув на брата, добавил:
   - Видите, до чего она его довела! Появится - за все ответит! Уж поверьте, вас о ее возвращении мы точно поставим в известность! А сейчас, простите, ехать нам надо, работа у меня такая, людей спасать. Брат едет со мной...
  

НЕВЕСЕЛЫЕ МЫСЛИ

   Наконец-то отбившись от нежданных гостей, сделав на машине пару кругов по району, чтобы удостовериться, что слежка отсутствует, Глеб остановился в каком-то чужом дворе для разговора. Не успев сказать первое словно, он, словно что-то вспомнив, ударил себя по лбу, досадливо воскликнув:
   - Лёка, наверное, уже дома, теряется в догадках, куда мы пропали, - и, достав телефон, немедленно набрал ее номер.
   Она будто только и ждала их звонка, немедленно взяв трубку:
   - Але, Глеб! Где вы?! Я с ума схожу! Что происходит? Тут сотрудники органов меня прямо у подъезда отловили и целый допрос с пристрастием устроили...
   - Лёка, я... - пытался объяснить Глеб.
   - Даже не оправдывайся! - перебила его жена с несвойственным ей напором и незнакомыми истеричными нотками. - Я знаю, тебе позвонили с работы, ты все бросил и побежал. А все это ваша новая докторица! Вцепилась в тебя, как кошка, пытается под любым предлогом тебя к себе выцепить. Все! Мое терпение лопнуло! Я еду к тебе и сама с ней разберусь! Ты слышишь, я еду в твою клинику! - четко повторив последнюю фразу, она бросила трубку.
   - Ты что-нибудь понимаешь? - озадаченный Глеб обратился к брату, сидящему рядом и слышавшему отчаянные вопли Леки.
   Сосредоточено глядя в глаза Глебу, Алексей произнес:
   - Я знаю только одно. Твоя жена очень умная женщина, поэтому нам надо как можно быстрее ехать к тебе на работу.
   - Ты думаешь?.. Нет, этого просто не может быть, - попытался вступить в спор Глеб, с тревогой всматриваясь в проходящих мимо машин и людей.
   Клиника, где Глеб работал завотделением травматологии, находилась почти в центре города. Чтобы добраться до нее от дома семьи Королевых Лёке необходимо сесть на метро и, проехав пару станций, выйти на улицу, где нужный троллейбус, услужливо пустив его в свое теплое нутро, доедет прямо до проходной. Еще пара шагов, и она на месте. В отделение Глеба ее знали все. Коллеги мужа с восхищением смотрели вслед стройной, высокой фигурке в те редкие дни, когда она появлялась на их территории.
   Она, обычно доброжелательно улыбаясь, здоровалась, иногда останавливалась поболтать. Ключи от кабинета мужа у нее были с собой. Ее появление и в этот раз вызвало прилив дружелюбия со стороны старых знакомых. Глебу каким-то образом удалось создать коллектив таких же, как он, фанатов своего дела, думающих прежде всего о здоровье своих пациентов, а не о цифре, являющейся результатом успешно выполненной операции. Нет, конечно, бессебрянниками они не являлись, жить ведь на что-то надо. Но... Кто мог благодарил, у кого не было такой возможности искреннее говорил: "Спасибо!" Помощь же оказывалась всем. Проработав вместе не один год, врачи, медсестры и даже санитары стали одной сплоченной семьей, понимающей и чувствующей друг друга.
   В этот приезд их поразило бледное, озабоченное, отрешенное лицо боевой подруги их босса. Люди, встреченные ею на подходе в святая-святых, видели, что ей не до них, молча кивали и, стараясь не надоедать, проходили мимо. Вот наконец-то и кабинет...
   Закрыв за собою дверь, словно щитом отгородившись от всего мира, она рухнула в кресло. Ей необходимо как можно скорее встретиться с мужем и Алексеем.
   "Что за звонок от Даши? Кто эти службисты, остановившие ее у подъезда и въедливо расспрашивающие о том, где может быть ее лучшая подруга?"
   Сейчас, перебирая в уме подробности этой встречи, Лёка поняла, что еще немного, и они набросились бы на нее с кулаками за то, что вместе ответа, не впав в ступор от испуга, она пыталась угрожать им, упомянув о высоких чинах МВД, являющихся ее друзьями. Поток ее невеселых мыслей прервался торопливыми шагами, приближающимися к двери. Их она узнала бы даже в состоянии клинической смерти: так мог ступать только ее муж. Рванувшись ему навстречу, она буквально повисла у него на шее. Алексей, шедший немного сзади, с белой завистью наблюдал за ними, мечтая когда-нибудь также прижать к себе Дашу. Вслух же он с нарочитой ворчливостью произнес:
   - Ну, все-все, потом намилуетесь... Дело, прежде всего.
   После его слов сладкая парочка, оглянувшись, весело рассмеялась:
   - Завидуй молча, - все еще под влиянием эмоций произнес Глеб, нехотя отстраняясь от жены и усаживаясь на удобный диванчик.
   - Ну что, ребята, влипли мы по самое не балуй, - резюмировала Лёка, глядя на расположившихся перед нею мужчин. Глеб, понимая, что времени немного, начал торопливо объяснять:
   - Дарья звонила мне. Несколько дней она скрывалась в какой-то гостинице, боясь преследования. Сейчас она на железнодорожной станции в подмосковных Подлипках. Ждет, когда мы ее оттуда вытащим. Этому уроду, отцу ее ребенка, удалось обманом похитить ее, он насильно решил сделать ей аборт... Просто чудом ей удалось выбраться. Я думаю, сотрудники спецподразделения МВД, навестившие нас, таковыми вряд ли являются. Они наверняка по наводке этого олигарха ищут Дашуню. И от своего не отступятся.
   - Да, - перебила его Лека. - Ребята серьезные. Мне пришлось прикинуться ревнивой женой при разговоре с тобой. Я думаю, за нами будут следить... Надо как-то незаметно встретиться с нашей пропавшей, чтобы отвести ее в безопасное место.
   - Это могу сделать только я! - вмешался Алексей. - Вы как на ладони. У меня есть одна мысль, но без вашей помощи я не справлюсь. Слушайте...
  

ДАША. ДОРОГА К ДРУЗЬЯМ

   Гнетущее чувство безысходности охватывало ее, когда она, сделав неимоверный рывок бегом, преодолела несколько километров по узким лесным тропам, старясь уйти как можно дальше от злополучного дома. Тупая апатия, усталость мешали думать, но... Чувство сопричастности, любви к еще не рожденному, но такому родному существу гнало ее вперед.
   "Береги дитя от отца его", - всплыли у нее в голове слова целительницы Акулины. Тогда они показались далекими, абсурдом, полным бредом. Лишь сейчас их смысл стал понятен. У нее словно открылось второе зрение, пелена пала с глаз. Андрей...
   Еще недавно самый дорогой и любимый оказался монстром. Те необыкновенные качества, которыми она наделила его в своем воображении, являлись лишь плодом ее фантазии. Этот жестокий и бездушный человек с тупым упорством палача решил уничтожить своего ребенка, а после ее бегства наверняка расправиться с ней самой. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что опасность теперь в разы больше. Ее удел - бежать, бежать от нее без оглядки. Так преследуемый зверь находит нору, в которой можно спрятаться и переждать.
   "Спасибо, Господи, что у меня есть друзья", - молилась Даша, покидая маленькую гостиницу, где она укрылась, чтобы передохнуть, и садясь в автобус, следующий до подмосковных Подлипок. Стараясь не привлекать к себе внимания, девушка расположилась рядом с колоритной, занявшей почти весь диван заднего сиденья теткой, шумно вздыхающей и перекладывающей с места на место многочисленную поклажу. Достав мобильник, беглянка послала на номер Глеба смс с местом, где она будет ждать их приезда.
   Мирный ход шустрого автобуса убаюкал ее, и уставшая путешественница задремала. Проснулась как от толчка, когда суетливая соседка, пихнув ее в бок, проворчала:
   - Разлеглась тут, весь багаж мне помяла. Приехали ужо, выходи...
   Пробормотав слова извинения, спросонья не понимая, куда идти, Даша выбралась из автобуса. Перед ней раскинулась привокзальная площадь.
   " Как хочется есть", - подумала она, обшаривая глазами ряды торговок. И вот: "О, радость! Бабуля, бойко торгующая пирожками".
   - Вам с чем? Есть с мясом, картошкой, рисом, яблоками. На любой вкус, еще теплые, - с гордостью проговорила бабуля к подошедшей к ней Даше.
   - Мне всех и по два, -- сглатывая слюну, попросила самая голодная в мире девушка. Давно она не чувствовала себя такой счастливой, как сидя на грязной скамейке и поедая необыкновенные пирожки с молоком, купленным у той же бабули.
   Время шло, насытившись, она взбодрилась, смерч пронесшихся над ее головой событий уже не выглядел таким ужасающим. Единственное, что ее беспокоило - это отсутствие Глеба. "Где же он?" - билась неотвязная мысль у нее в голове.
   Пара часов напряженного ожидания далась ей нелегко. Да и погодка не баловала, начало декабря, как-никак. В легкой курточке тепло внутри салона ее джипа, а не на семи ветрах Богом забытой железнодорожной станции.
   Вдруг, она почувствовала на себе чей-то ищущий взгляд. Оглядываясь, пытаясь понять, что происходит, она поднялась, сделала несколько шагов вперед и, как скала, обрушилась на нее. Два огромных шкафоподобных товарища, подхватив девушку с двух сторон, потащили свою оторопевшую жертву к стоящему неподалеку огромному, черному автомобилю.
  
  

СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ

   - Вы кто такие? Куда меня тащите? - попробовала возмутиться Даша. Еще немного, и она заорет так, что этим молодчикам мало не покажется!
   Она уже набрала в легкие воздуха, широко открыв рот... Да так и не закрыла его. Из приоткрытого окна "Черного монстра" на нее смотрело улыбающееся лицо Алексея.
   - Ну, я тебе покажу! - воскликнула она, ухитрившись вырваться из рук похитителей и рвануться в сторону своего обидчика. Эти двое, одураченные ею, даже не думали ее догонять. На их, каменных ,сапогом лицах появились улыбки. В недоумении оглянувшись. Девушка вдруг увидела совсем других, вполне симпатичных ребят.
   Недавний спасеныш, уже не в силах сдерживать бьющие через край эмоции, выскочив из машины, радостно подхватил ее на руки, крепко прижимая к себе.
   - Все! Все! Поставь где взял! Теперь век будешь передо мной оправдываться! - нарочито сердито верещала она.
   Один из бывших бандитов, надев на лицо гримасу ну очень серьезного человека, решил положить конец шутовству, коротко приказав:
   - Все! Все! Цирк заканчиваем! По коням!
   Понимая, что здесь они как бельмо на глазу - мало ли кто их увидит, не приведи Господь, расскажет потом умным людям - друзья быстро загрузились в машину.
   Алексей, выполняющий роль водителя, являющегося одновременно главнокомандующим, тоном, не терпящим возражений, заговорил:
   - Даш, ты, пока, возможно не в курсе, но все гораздо серьезнее, чем ты думаешь... Мои ребята, а они лучшие в своем деле, - тут он кивнул в сторону похитителей: - по быстрому нарыли кое чего. Вражина этот, у кого ты гостила пленницей, не кто иной, как сам владелец концерна "Гром", Андрей Викторович Филимонов. Кто бы мог подумать, с кем на соседних койках лежали? Так вот, он на всю голову двинутый. Его, оказывается, жена заказала! После этого он во всех женщин возненавидел. Но ... это все лирика. Человечек из его СБ за кругленькую сумму выдал страшную тайну. Хозяин их, как с цепи сорвался, загрузил их всех по уши... И не только их, а и знакомых из МВД, прикормленных. Рука об руку занимаются они одним делом. Причем, дело это поначалу видящееся всем смехотворно простым - найти какую-то бабу - оказалось с подвохом. Бабы-то нигде не было. Имя ее Новикова Дарья Алексеевна. Теперь его ищейкам в страшных снах снится. Всем хочется куш за ее обнаружение с последующим устранением срубить! Награда за четкое и безоговорочное выполнение инструкций исчисляется огромной суммой в "евро" с пятью нулями! Видимо наш прынц решил не мелочиться, считая, что результат того стоит. Исходя из обстоятельств, мы едем сейчас в одно укромное место, где ты и обоснуешься на ближайшее время. А ребята станут твоими охранниками-компаньонами. Можешь на них рассчитывать полностью. Ну и как тебе эта задумка? - Притормозив, обернулся он к виновнице всей этой суматохи.
   Она вся, сжавшись в комок, беспомощно пожав плечами, ответила:
   - Ты знаешь, мне уже все равно. Если бы не ребенок, я бы лично с ним поквиталась! Нет ничего хуже, чем чувствовать себя загнанным зверем. Но... Малыш, он только мой, и я не имею права им рисковать. Поэтому ты прав. Мне...
   Тут она запнулась, положив ладонь на животик, и как-то по особенному тепло улыбнувшись, продолжила:
   - Нам очень нужна твоя помощь. Но я не понимаю, где Глеб? Почему вместо него я вижу тебя?
   - Ну вот узнаю прежнюю Дашу, вояку в юбке! - удовлетворенно произнес бывший спасеныш. - Запомни, сейчас старший здесь я. Много будешь знать, скоро состаришься. Подремли лучше. Путь нам предстоит не близкий. Клятвенно обещаю ответить на все вопросы, как только будем на месте.
  

КОНЦЕРН "ГРОМ" В СОСТОЯНИИ ТИХОЙ ПАНИКИ

   Таким напряженным, мечущим громом и молнии во все стороны, своего начальника еще не видел никто. Кто бы мог предположить, что этот высокомерный, всегда очень сдержанный человек способен из-за пустяка наброситься на секретаршу?! Подумать только, она посмела подать ему кофе не той температуры и улыбнуться как-то не так. Он, грубо притянув к себе несчастную, вылил ей кофе прямо за шиворот, сопровождая все это потоком отборной ругани. И это лишь самая безобидная из его шалостей.
   За неделю, пронесшуюся смерчем по просторам несчастной фирмы, люди перестали что-либо понимать. Двум его заместителям, беззаветно преданных делу, знающих босса не первый десяток лет, закралась мысль о его невменяемости.
   Сам же он не находил себе места. Эта девка, посмевшая обмануть, сбежать, пойти против монаршей воли, лишила его покоя. Он и сам не помнил себя таким, не способным думать о чем-то, кроме ее поимки. Ведь какова паршивка?! Забеременела! Родит ребенка, докажет отцовство и наверняка через суд потребует алименты. Без сомнений наш самый гуманный в мире суд пойдет ей навстречу. Как же, беспомощная мать-одиночка! Его заставят выплачивать двадцать пять процентов со всех доходов... Со Всех!!! Нет! Этого никак нельзя допустить!..
   Мысли об этом, подобно спусковому механизму гранаты, явились катализатором новой широкомасштабной волны поисков беглянки. Шеф службы безопасности фирмы не спал уже третьи сутки. За домом родителей девушки велось круглосуточное наблюдение, прослушивались все их телефонные разговоры. Любой их контакт отслеживался. Человек, даже просто поздоровавшийся с ними, автоматически превращался в новый объект наблюдения. Кроме этого, действия сотрудников ее отдела, как движение бацилл под микроскопом, просматривалось и анализировалось опытнейшими сотрудниками. Особенно их интересовал шустряк Костик, побывавший с начальницей в последней командировке.
   Что уж тут и говорить о надзоре за близкими беглянке людьми. Эта сладкая парочка, прищучить которую не удалось из-за их связей, настолько весомых, что можно самим погореть, была как на ладони. Опытнейшему сотруднику удалось улучить минуту, когда квартира осталась пустой и просто нашпиговать ее подслушивающими устройствами. Теперь каждый чих и крик младенца записывался, не говоря уже про разговоры супругов. Эти записи ежедневно прослушивал сам босс. Да, сеть разбросана часто. Надо набраться терпения, и рыбка наверняка скоро попадется на нее.
   Тем временем, Даша укрылась в небольшом населенном пункте в пригороде Москвы. Эта деревня славилась умением ее жителей строить добротные просторные избы, украшенные вязью затейливой кружевной резьбы. Потомки еще тех мастеров, ведущих свой род от плотников и резчиков, отправившихся с самим царем Петром в заграницы за наущением ремеслу, дожили здесь до наших дней.
   Теперь они строили дома для богатых людей, у которых стало входить в моду стилизовать свои коттеджи под старорусские княжеские терема. Самая деревенька будто сошла с картинки боярской усадьбы 14-15 веков. Самой исключительной по красоте и значимости постройкой здесь была церковь. Она располагалась на холме, чуть поодаль жилых домов. Каждый приезжий при виде ее замирал от восторга, понимая, что это уникальное сооружение является чудом, изюминкой русской архитектуры прошлых веков.
   Именно здесь Алексею еще пару лет назад удалось прикупить домик, стоящий среди раскинувшегося почти на гектар сада. Чуть позади него виднелось строение поменьше, в котором обитала совсем пожилая семейная пара, ведущая нехитрое хозяйство и присматривающая за домом в его отсутствие. Это убежище было отдушиной Алексея. Сюда он мог сбежать от множества проблем, связанных с бизнесом, спрятаться от собственных, порой невеселых мыслей. Об этом островке отдыха и спокойствия не знал никто. Сейчас, когда Даше просто необходимо где-то спрятаться, это место явилось идеальным укрытием. Всего чуть больше пятидесяти километров от шумной столицы, но укрытое тишиной соснового бора, здесь вряд ли кто-то найдет беглянку.
   Добравшись до места, Алексей осторожно разбудил девушку. Она, с удивлением оглядываясь, не могла понять, что за берендеево царство вокруг и как ее сюда занесло. С таинственной улыбкой на губах, заговорщески переглядываясь с приехавшими с ним товарищами, хозяин повел свою гостью в дом.
  

ПОЧТИ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

   Григорий Лемешев, сколько себя помнил, обладал уникальной способностью облегчать страдания людей. Еще маленьким мальчиком, устраиваясь на материнских коленях, он прижимался к самому дорогому человеку на земле. Чувствуя ее напряжение, усталость, он старался всеми силами отбросить эти темные волны прочь, проводя по пушистым прядям своими детскими ручками. Обычно мама, светлея лицом, улыбалась и, чмокая его в макушку, тихонечко приговаривала:
   - Ты мое солнышко, греешь меня своими лучиками.
   Отца своего мальчик не помнил. Жили они всегда вдвоем в небольшой квартирке в подмосковном Электрогорске. Кормились тем, что Светлане Петровне удавалось заработать, трудясь полировщицей на мебельной фабрике. Маленький Гриша всегда был не по годам развитым ребенком. Учась в школе, он практически единственный в классе не шалил, не задирал одноклассников, а внимательно слушал объяснения учителей, тщательно делая записи в тетради. На родительских собраниях его мама всегда выслушивала массу приятных слов в адрес своего подрастающего сына.
   Хотя, если бы ей удалось хоть раз удалось подслушать его мысли... Десятилетний мальчик с поразительным умением научился скрывать свои чувства, уже тогда осознавая, насколько отличается от остальных людей. Самое интересное, что окружающие даже не подозревали о его способности видеть их мысли. Ему самому казалось удивительным при взгляде на человека точно знать, о чем тот думает, что заботит его и каким образом сложится его жизнь в будущем. Подсознательно мальчик понимал, что об этом ни в коем случае говорить нельзя. Однако жизнь иногда бывает настолько непредсказуемой.
   Однажды, учась в четвертом классе, он стал свидетелем ссоры своей любимой учительницы, Майи Матвеевны, с преподавателем физкультуры Федором Петровичем. Он обвинял ее, что после их частного разговора один на один о прочитанной книге запрещенного автора Солженицына его вызвали в партком и пригрозили большими неприятностями, если он не назовет сообщников.
   Понимая, что обожаемая им учительница вот-вот расплачется от потока несправедливых обвинений, Гриша подошел вплотную к ссорящейся парочке и очень вежливо произнес:
   - Извините, что вмешиваюсь, но Вы, Федор Петрович, не правы. Майя Матвеевна очень честный и порядочный человек. Ваш разговор с ней подслушала баба Глаша, уборщица, она и донесла.
   После этой не по-детски взрослой речи, он, грустно вздохнув, добавил, глядя им прямо в глаза:
   - Не волнуйтесь, я уже все поправил. Тетя Глаша была в парткоме, где и созналась, что, разозлившись на вас - "еще бы! прошли в грязных ботинках по только что вымытому полу" - оговорила обоих, чтобы отомстить.
   Эта речь из детских уст огорошила опешивших от неожиданности взрослых. Они ошарашено смотрели на ребенка, не в силах понять, что происходит. Окончательно добила их пресловутая баба Глаша, приблизившаяся к застывшей в молчании троице и глухо буркнувшая:
   - Ты иди, мальчик, дай взрослым поговорить.
   Уже уходя, Гриша услышал:
   - Вы простите, Федор Петрович, меня, дуру старую...
   После этого случая любимая учительница как-то странно, с заметной настороженностью поглядывала на своего ученика, избегая оставаться с ним наедине. По мере взросления с юношей начали происходить и вовсе необъяснимые вещи.
   Однажды плачущая соседка, едва переставляя ноги, зашла к его матери, жалуясь на алкоголика-мужа, снова избившего ее. Пока мать, сочувственно кивая, пытаясь успокоить подругу, смазывала синяки, Гриша вдруг почувствовал необычайный прилив сил. Сидя в своей комнате, он перестал читать и, отложив книгу в сторону, сосредоточившись, представил испитое лицо соседа. Образ пьянчуги стал настолько реальным, что казалось, застоялый запах перегара поплыл по комнате.
   - Я тебя изменю, - прошептали губы мальчика.
   После чего он, сосредоточено глядя вперед, стал работать. Грязная серая пелена, окружавшая опустившего человека, стала спадать, как клочья серой пыли, смываемые потоками чистой воды. Глаза, прежде подернутые мутной пленкой безучастности, прояснились. Через час перед юношей предстал абсолютно другой образ.
   - Ты никогда больше не будешь пить, - произнес он в пустоту, бессильно откидываясь на спинку стула и обессилено прикрывая глаза.
   Находясь в полудреме, он уже не слышал звонка в дверь и не мог видеть того, что происходило совсем рядом. Открыв входную дверь забулдыге-соседу, его мать застыла на месте от удивления... Перед ней стоял он, но до неузнаваемости изменившийся... Нет, этот симпатичный, с ясным взглядом умных серых глаз мужчина никак не мог быть тем вечно пьяным, засыпающим поперек лестницы в луже собственной мочи алкашом. А он, аккуратно отодвинув ее, прошел на кухню и низким, так не свойственным ему голосом произнес:
   - Лидуша, прости меня! Я стал другим человеком, идем домой, дети скоро из школы придут. Я уберусь, а ты блинов напеки.
   С того удивительного вечера в семье соседей воцарился мир и покой. Сергей, муж Лидии, не пил ни капли. Ему удалось закончить курсы вождения и устроиться водителем-дальнобойщиком большегрузных автомобилей. Лидия не могла нарадоваться на мужа. Если бы она знала, "кто" стал виновником ее счастья...
  

ГРИГОРИЙ ПОПАДАЕТ В БЕДУ

   Время шло. Вот уже позади школьные годы, полные неугомонных детских шалостей и проказ. Впереди огромным пестрым ковром расстилается весь мир.
   Однако в начале восьмидесятых жизнь в бескрайней стране под названием СССР стала совсем беспросветной. Основные продукты продавались лишь по талонам. За каждым куском колбасы и килограммом сахара приходилось выстаивать огромные очереди. Да и старый генсек, стоящий у кормила правления "самым замечательным в мире государством", больше говорил, чем делал.
   После получения аттестата об окончании школы с золотой медалью все дороги перед талантливым юношей были открыты. Они, просиживая долгими зимними вечерами с мамой на крохотной кухоньке, намечтали ему поступление в МГУ и обязательно на Психфак. Хотя, мечты-мечтами, но его внутренний голос, четкое виденье собственного будущего, предсказывали ему другое...
   Оно являлось ему в страшных обрывистых снах. Он сам с автоматом, как в фильмах о войне, бежит вперед и стреляет, стреляет в людей, движущихся ему навстречу. Эти люди смуглолицы, с узкими карими глазами, жестоки до беспощадности. Вот один из них приближается к нему, Григорию, и стреляет почти в упор. Дикая боль разрывает грудь, и яркое голубое небо вдруг становится черной огромной глыбой падающей на него, придавливающей к земле, отнимающей жизнь.
   Этот сон в разных вариантах повторялся десятки раз. Гриша, пытаясь отогнать уже ставший привычным кошмар, повторял:
   - Это никогда не случиться, я вижу только дурной сон.
   Затем, как удар грома, повестка о призыве на службу. Кусочек желтоватой бумаги, исписанный сухими казенными фразами, изменившими жизнь.
   Еще там, на сортировочно-призывном пункте, где его только что побрили и переодели в казенную форму, на него навалилась щемящая, выворачивающая душу тоска, назойливо шепчущая:
   "Ты никогда больше сюда не вернешься. Прощайся..."
   Насколько же верными оказались эти предчувствия! Его, как абсолютно здорового, имеющего разряд по легкой атлетике отправили на несколько месяцев в учебку в далекий Таджикистан. Понимая, что тьма начинает сгущаться, еще немного, и дверь, через которую можно вернуться, захлопнется, он почему-то медлил. Ведь мог еще там, на сортировке, поймать взгляд майора, распределяющего новичков и внушить ему что угодно. Спокойное сытное место повара, к примеру, дало бы возможность без проблем пересидеть два года службы.
   Но словно чья-то жесткая воля, кого-то оттуда, из неведомой небесной канцелярии запрещала ему сделать это.
   И вот приказ об окончательном назначении, сержантские лычки, как отличнику боевой и политической подготовки. И приговором новое место службы - Афганистан.
   Услышав это, Григорий сразу почувствовал прикосновение холодного, разъедающего душу панического страха. После чего его накрыло ощущение абсолютной космической пустоты-понимания, что это - Судьба, а от нее, как ведомо, не уйдешь.
  
  
  

ГРИГОРИЙ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

   О той первой, кровавой мясорубке, войне за чужую страну сказано и написано очень много, но ответа - кому это было нужно и за что гибли русские парни в Афганистане - дать не может никто. Причем, гибли они, мужественно сражаясь, за непонятые им сами идеалы. Зная точно только одно - отступать нельзя, надо выполнить приказ, не обсуждая его. Участвуя в этой бойне, Григорий старался, насколько мог, облегчать страданья умирающим, вытягивая с того света полуживых.
   Его способность усилием воли при помощи рук останавливать кровь, прогонять боль сделали его незаменимым, и, как ни странно, сыграли против него. Формируя группу смертников, майор, понимая, что задание, спущенное сверху, невыполнимо, и выжить, не суждено никому, решил включить в нее Григория с шальной мыслью "а вдруг...". Возможно, именно его присутствие перевесит чашу небесной Фемиды в сторону "жить". Но чудеса в жизни встречаются редко, почти никогда.
   В родной город Григория на улицу Ленина, дом 11 пришла похоронка: "Погиб, выполняя интернациональный долг".
   Его мать, прочитав эти строки, с негромким стоном осев на пороге, схватилась за сердце, которое вдруг, сделав скачок, будто устав, перестало биться. Хоронила ее соседка Лидуша вместе с коллегами по работе. В красном углу, в актовом зале фабрики для прощания выставили два гроба: Светланы Петровны и еще один, цинковый, закрытый, якобы с телом погибшего сына.
   Что же случилось на самом деле? Задание, на которое отправили разведроту, в состав которой вошел старшина Григорий Лемешев, изначально казалось невыполнимым. Еще бы! Незаметно проникнуть в крупный населенный пункт с расположившимися там войсками противника. Затем, ориентируясь на месте, определить здание, где обосновалось руководство боевиков. После чего, проникнув в него, выкрасть командующего вражеской группировкой и доставить его в расположение советских войск. Услышав это задание, рота сникла. Но, как говорится, приказы не обсуждаются. Командир разведроты, лейтенант Забелин, пожав плечами, проговорил:
   - Ничё, ребята, справимся, не из таких передряг выходили.
   Хотя все понимали, на этот раз им не выжить.
   Проникнув в месторасположение противника, они, крадучись, словно бесшумные тени, продвигались вперед, сливаясь с окружающей тьмой. Но, видимо, это был не их день, вернее, ночь. Внезапно из-за скопища темных туч вышла луна, обратив вниз свой бесстрастный лик. Потоки зыбкого лунного света высветили прежде незаметные фигуры бойцов. Поднятые по тревоге душманы немедля стали стрелять на поражение.
   Последним, что увидел Григорий, был смуглолицый афганец, что-то зло выкрикивающий ему в лицо на своем языке, одновременно поднимающий выплевывающее смертельное пламя черное дуло автомата. Затем, боль... Жуткая и невыносимая боль, раздирающая грудь. И небо, на какую-то секунду ставшее синим, как в солнечный летний день, там, в России. Оно, видимо, послав последний привет, вновь превратилось в черное и острой глыбой упало на него, окончательно придавливая к земле, не давая дышать, думать, жить.
   Но, видимо, на его долю, единственному из всей роты, выпал тот редкий шанс, удача, подарок судьбы - жизнь. Очнулся он в каком-то тесном и жарком пространстве. Вокруг не было никого. Пытаясь встать, он опрокинул какой-то сосуд, упавший со страшным грохотом.
   На этот звук сбежались люди, закутанные в белые непонятные одежды. Его, еще очень слабого, выволокли из шатра. Пленник попытался сопротивляться, но сил не осталось. Тогда он, обвиснув в сильных скрутивших его руках, замер, чтобы с тупой безнадежностью выслушать приговор. На жутком языке, смеси плохого английского и еще более чудовищного русского, ему объяснили:
   - Они - бедуины, возят оружие, пищу, наркотики через пустыню. Сотрудничают с афганской армией, часто являясь посредниками между воюющими и поддерживающими их американцами. Его, полуживого, им удалось отбить в кишлаке, где располагался большой отряд боевиков. Их лучший лекарь проводил рядом дни и ночи, пытаясь справиться с жуткими ранами. Спасти его им приказал сам Будда, придя во сне к руководителю отряда за два дня до случившегося. Теперь его переправят далеко в Гималаи, в буддистский монастырь. Там он станет монахом, служителем Великого Будды. Путь будет не близок и труден, но на все воля Всемогущего.
   Так Григорий, с того момента Чан-Гри, стал буддистским монахом, поселившимся в Тибетском высокогорном монастыре.
  

ДАША. ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ

   Что бы она делала, если бы не ее друзья?! Как им удалось спрятать ее почти на четыре месяца, прошедшие с момента бегства от всемогущего Андрея Викторовича, она могла только гадать. Ведь этот всесильный, привыкший к безусловному подчинению, почти олигарх практически проиграл. Ему уже до чертиков надоело следить за все более расширяющимся кругом подозреваемых, хоть как-то связанных с Дашей. Она же, вся устремленная к еще такому слабому ростку жизни, пробивающемуся внутри нее, старалась не обращать ни на что внимания.
   Ее охранники - Иван и Дмитрий - как-то незаметно превратились в близких людей, почти братьев. Они не только оберегали ее, сопровождая в редких вылазках в ближайший поселок, но и стали добровольными слугами. Что бы она делала без них? Жизнь зимой в простой деревенском доме требовала немало усилий: тут и дрова наколоть, печь растопить, воды принести из колодца. Готовила она сама. Ей на удивление все удавалось, любая работа спорилась. Она даже научилась шить на найденной на чердаке старой швейной машинке. Приданое будущему человечку, который уже скоро появится на свет, было почти готово. Алексей каждую неделю навещал ее, мотаясь в подмосковное Раменское, а затем еще 20 километров до деревни Сосновка из своего далекого Пушкино.
   Долгими зимними вечерами, сидя в уютной, отделанной впитавшими солнце деревянными плашками комнате, они много разговаривали, делясь подробностями прошлых детских проказ, обсуждая дела. Он привозил ей кучу журналов по рукоделию, яркие клубки всевозможной пряжи, спицы, крючки. Каким-то невероятным образом ей удавалось превращать все это в изумительные крохотные детские вещички: пинеточки, шапочки, свитерочки.
   Своему спасителю на день рождения в феврале она связала теплый и мягкий свитер. Одев его один раз, он носил эту вещь, не снимая, ощущая небывалый прилив сил и обволакивающее прикосновение ее заботливых рук.
   С Глебом и Лёкой Даше не удавалось увидеться. В целях конспирации, понимая, насколько зыбко это кажущееся благополучие, они обменивались лишь длинными письмами, передаваемыми Алексеем. Он был готов горы свернуть ради спокойствия этой ставшей самой дорогой ему девушке.
   Пару раз у него вырывались почти признания, мечты о будущей счастливой жизни втроем, где-нибудь за границей. Но она мягко прерывала его, давая понять, что время обсуждать это еще не пришло. Он замолкал, но уверенность, что они обязательно будут вместе, помогала ему жить.
   Все текло своим чередом, до родов оставалось чуть меньше двух месяцев. Даша надеялась, что к началу июня ее долгожданный малыш наконец-то появится на свет. На дворе уже вовсю бушевала весна. Будущая мама любила, уютно устроившись на крылечке, мечтать о том, каким необыкновенным, умным, талантливым вырастит ее сын. В том, что это обязательно будет мальчик, сомнений у нее не было.
   Но вот однажды ранним утром, когда она еще нежилась в мягкой постели, прячась от назойливых, стремящихся разбудить ее солнечных лучей, раздался резкий звонок мобильного телефона. Вскочив с кровати, придерживая рукой уже ставший большим живот, она бросилась к столу, на котором буквально подпрыгивал ее мобильный.
   "Номер не определен", - высветилось на экране.
   Стараясь унять внезапную дрожь в коленях, испуганная затворница опустилась на стул и нажала кнопку "ответить". Бесстрастный мужской голос из, казалось, давно забытого прошлого, отчетливо произнес:
   - Даша, это я, Андрей, не бросай трубку. Твоя Лёка с детьми у меня. Если хочешь, чтобы они остались в живых, приезжай в Москву. Метро Баррикадная. Стой рядом с входом в зоопарк. Сроку тебе до завтра, до 12-ти часов дня. Минутой позже, и их уже не спасти...
   Не ожидая ее ответа, абонент отключился. Раздались короткие гудки...
  

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

   Даша, словно опутанная сетью из тысяч гибких лиан, замерла, не в силах сдвинуться с места. У нее перед глазами встала Лёка с детьми. Жизнь ее самой близкой подруги и двух крохотных человечков весела на волоске. Ведь этот монстр и пальцем не пошевелит, чтобы их спасти. Ему нужна она, Даша, и еще неродившееся, беспомощное существо, скрытое в ее теле.
   " Господи, помоги!" - взмолилась она, в беспамятстве оседая на пол.
   В чувства ее привели чьи-то заботливые руки, бережно поднимающие непослушное тело и переносящие его на кровать. Перепуганные Иван с Дмитрием, взволнованно заглядывающие ей в глаза, забросали свою подопечную вопросами, устроив настоящий допрос.
   Она, понимая, что о главном надо молчать, с трудом выдавила из себя улыбку, глядя на них. Затем, окончательно решив, что будет делать дальше, успокаивающе заговорила:
   - Все хорошо, затошнило, голова закружилась, вот и упала. Не волнуйтесь, это прошло.
   Интуитивно понимая, как мало осталось у нее времени, их подопечная, просяще заглядывая им в глаза, пробормотала:
   - Рыбки свеженькой хочется, сил нет. Сходите на озеро на рыбалку. Я вам ухи наварю и сама наемся, отведу душу.
   Мужчины, у которых гора упала с плеч - ведь вот она, Даша, ухи просит - одновременно закивав головами, радостно заговорили:
   - Конечно, о чем речь! Завтра на рассвете встанем, а лучше затемно, ведь на утренней зорьке самый клев, к завтраку уже с уловом вернемся. Потом вместе рыбку очистим и ушицу спроворим...
   Удовлетворенно прикрыв глаза, девушка, кивнув, расслаблено проговорила:
   - Вы идите, наживку подготовьте, удочки проверьте, а я полежу. Потом пообедаем, и отдыхать, боюсь, мои капризы без сил вас оставят.
   Ее охранники, полностью успокоенные, стараясь не шуметь, вышли из комнаты. А Даша, лежа в кровати, понимая, что это, скорее всего, последний день ее жизни, постаралась воскресить самые светлые ее моменты. Тут уж, как назло, ей в голову лезли только грустные мысли и детали побега из этой тихой обители. Конечно, ей надо все как следует обдумать, ведь от нее сейчас зависят жизни дорогих ей людей.
   Уставшая, придавленная тяжким грузом, так внезапно свалившимся на ее хрупкие плечи, неожиданно для себя девушка задремала.
   Проснувшись уже ближе к вечеру, она с удивлением поняла, что времени для последних приготовлений осталось совсем немного. За стеной раздавались веселые голоса ее верных рыцарей. Встав с кровати, одевшись, натянув на лицо радостную улыбку, хозяйка вышла к ним. Друзья, сидя за столом, с аппетитом уплетали огромную яичницу с колбасой, с энтузиазмом обсуждая детали предстоящей рыбалки.
   Подсев к ним, будущая мама, вдруг почувствовав зверский голод, с удивившим ее саму наслаждением уплела оставленный для нее огромный кусок глазуньи с поджаренными до золотистой корочки ломтями острой домашней колбасы.
   Ее телохранители, позевывая, виновато поглядывая в сторону своей подопечной, отпросились на пару часов поспать, обещав встать затемно и не будить "сестренку". Расслаблено кивнув, она отпустила их. Сама же, чтобы хоть чем-то занять себя, приготовила пышное тесто для оладий, ставших любимым завтраком ее друзей. Их она пекла еще по бабушкиному рецепту, добавляя в тесто секретные ингредиенты, благодаря чему блюдо становилось настоящим деликатесом.
   За работой, домашними хлопотами время пролетело совсем незаметно. Вот уже гора душистых, пышных, толстеньких "ладушек", как она называла их, выситься на столе. К ним ее хозяйская рука добавила мед, сметану, варенье, красиво расставив все на столе. Закончив эти приготовления, она выглянула в окно и не поверила своим глазам: уже стемнело, вечер плавно перетекал в ночь.
   "Посплю пару часиков, а там, на первую электричку и в Москву", - решила она.
  

ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ

   Неожиданно для себя ей все же удалось заснуть. Проснулась она от ощущения, будто чья-то заботливая теплая рука коснулась ее щеки, и рядом прошелестело: "Пора!"
   Дарья быстро встала с кровати. Затем, привычно умывшись ледяной водой, почувствовала себя бодрой, готовой претворить в жизнь свой боевой план.
   Нашарив на столе лист бумаги, она быстро написала короткое послание обманутым рыбакам, надеясь успокоить их хоть ненадолго:
   "Ушла в поселок за молоком, скоро вернусь, начинайте готовить уху без меня"
   Затем, взяв сотовый телефон, кошелек, документы, тщательно заперев дверь, покинула дом.
   Путь до станции ей предстоял неблизкий, километров пять пешком, через перелесок. После чего электричкой часа полтора до Москвы, а там уже на метро. "Только бы успеть", - билась в голове единственная мысль, мешая думать, бояться, ждать. Как ей удалось миновать запутанные лесные тропки, полностью вылетело из головы. Дорога словно сама ложилась девушке под ноги.
   Даша шла, окутанная каким-то сонным оцепенением: все страхи, мысли о неизбежном отодвинулись куда-то далеко-далеко. Она, вспомнив все известные молитвы, лишь просила у Бога спасти Лёку с детьми и помочь еще нерожденному сыну.
   На полупустой станционной платформе народу было немного. "Ура, успела"! - возликовала путешественница поневоле, направляясь к кассам, чтобы купить билет.
   В вагоне ей приглянулось место у самого окна. Обычный лесной пейзаж, по-весеннему начинающие зеленеть ветви деревьев, только что прорастающая трава казались настоящим чудом. Щемящее чувство ухода делало их такими прекрасными. Время в пути промелькнуло до обидного быстро. Вот она уже на вокзале. Станция метро сначала ошеломила ее своей суетой.
   "Да, матушка, отвыкла ты от Москвы", - насмешливо сказал она себе, ступая на движущуюся вниз шуструю ленту эскалатора.
   Выйдя из вестибюля на нужной станции, девушка остановилась в задумчивости: "Позвонить или нет?" Этот вопрос навязчиво крутился у нее в голове. Взгляд уперся в большие часы на столбе - начало двенадцатого. "Успею!" - успокоила Даша себя, доставая мобильный. Сомнений в правильности того, что она собиралась сделать, жертвуя жизнью ради других, даже не приходили ей в голову. Единственным, очень сильным желанием оставался последний звонок спасенышу, как насмешливо ей нравилось его называть. Набрав знакомый наизусть номер, она услышала долгие, один за другим гудки. Затем его веселый, записанный на автоответчик голос проговорил:
   "Сейчас я не могу подойти к телефону, видимо, очень занят, но обязательно перезвоню, говорите после гудка".
   - Ну что ж, видимо, не судьба... - совсем приуныла Даша, нажимая кнопку отбоя.
   И тут новый вызов. "Глеб" - высветилось на дисплее.
   "Надо ответить, чего уж тут..."
   - Ты где, сумасшедшая!? - грозный рык Глебушки раздался из трубки.
   - Я здесь... - опешив от его раскатистого баса, растерялась она.
   - Где "здесь"!? Ребята с ног сбились, тебя ищут! Рыбы два ведра принесли, а дом пуст... Ты где бродишь!? Быстро домой! Без тебя хлопот полон рот! - уже зло командовал он.
   - Глеб, подожди, послушай, - перебила она гневную речь. Затем, собравшись с духом, продолжила:
   - Я здесь, в Москве. Почти подошла к зоопарку, осталось только дорогу перейти... Я все знаю... Лёку с детьми похитили. Мне позвонили. Я спасу их, лучше пусть я... Меня... - сбившись на рыдание, она не видела ничего вокруг. Слезы застилали глаза, ноги несли вперед, еще чуть-чуть, и она уже почти на дороге.
   Тут до нее донеслись слова Глеба:
   - Кого похитили!? Ты там что, со своей беременностью, совсем свихнулась!? Вот она, Лёка, рядом со мной сидит! Дети тоже живы, здоровы. Только поели и спят себе за обе щеки! Кто тебе позвонил? - его голос, такой родной, произносил то, что просто не укладывалось в голове.
   "Меня обманули... Я - дура..." - было последней мыслью перед тем, как огромный черный автомобиль, за рулем которого сидел Андрей, мстительно улыбаясь, в упор глядя на нее, стал неотвратимо надвигаться...
   Пытаясь спастись, несчастная жертва обстоятельств рванулась в сторону, но...
   Визг тормозов, удар, резкая боль в животе и яркая вспышка перед глазами, уносящая ее за собой куда-то далеко-далеко...
   Даша уже не слышала криков людей:
   "Смотрите, прямо на женщину беременную этот автомобиль ехал! Она, бедняжка, сбежать пыталась! Как ее тело словно пушинку перевернуло и на мостовую бросило! Скорее, скорую! Может еще ее можно спасти..."
   Ей уже не довелось увидеть, как огромный, неповоротливый черный монстр, все же по касательной зацепивший ее, по инерции въехал на тротуар. Не успев вовремя затормозить, этот неуклюжий гигант со всей дури врезался в прочный фонарный столб.
   Толпа зевак наблюдала, как от удара этот мощный автомобиль, подобно легкому теннисному мячику, отлетает назад. Сила инерции вынесла его на встречку и... Столкновение...
   На него, не в силах затормозить, наезжает ярко оранжевый бензовоз, сминая огромную машину, как хрупкую яичную скорлупу. Дальше... Цепная реакция столкновений! Вспышка! Клубок оранжевого, обжигающего пламени, от которого заполошенными криками, как стая испуганных воробьев, бросилась в сторону толпа зевак.
   Хотя... Двое крепких мужчин, почти споткнувшись о бездыханное тело беременной женщины, сразу пришли в себя, увидев ярко алую кровь, вытекающую из-под нее. Уже не сговариваясь, вместе подхватив безвольно раскинувшееся тело, подстегиваемые жаром расползающегося пожара, они бросились к метро, откуда навстречу им бежали спасатели...
  

ВСЕ КУВЫРКОМ

   Глеб ошарашено повернулся к Лёке, растерянно тыча ей в лицо издающий короткие жалобные звонки телефон.
   - Дашка сошла с ума! Представь, ей позвонили, сообщив, что тебя с детьми взяли в заложники! Эта дурища рванула в Москву к своему упырю, чтобы сдаться ему в обмен на ваши жизни...
   Лёка, не в силах поверить в происходящее, вскочила и в ужасе дурным голосом заорала:
   - Где она?! Как это могло произойти!? Куда смотрели ребята!? Как они могли ее отпустить!?
   Ее муж, умеющий в любой ситуации держать удар, подойдя к ней, обнял и, успокаивающе гладя любимую по голове, проговорил:
   - Ну-ка, моя дорогая, истерику прекратить! Быстренько собирайся и вперед к метро "Баррикадная", а я пока позвоню кое-кому...
   Лёка, суетливо путаясь в рукавах куртки, начала одеваться. Потом куда-то делись ее сапоги. Встав на колени, она пыталась нашарить их на нижней полке коридорного шкафа-купе. Слезы бессилия, тревоги за лучшую подругу текли по щекам. Ну вот, наконец-то пропавшие сапоги найдены. Застегивая кнопки на куртке, она в нетерпении притоптывала, ожидая, когда же появится Глеб. Он вышел из детской, говоря по мобильному, одновременно кивая жене в сторону двери и протягивая ключи от машины.
   - Ну тебя, копуша! Поеду одна! - раздраженно бросила Лека, скрывшись за дверью.
   Глеб, бросив в трубку: "Ну, пока. Встретимся на месте" - быстро проследовал за ней.
   На удачу дорога, ведущая в центр, оказалась почти пустой. К месту событий они примчались, так сказать, вовремя. Плотное милицейское оцепление на ближайших подступах к эпицентру случившегося едва сдерживало толпу зевак.
   - Ну, повезло, так повезло! - раздраженно протянул Глеб, соображая, что делать дальше. В воздухе витал стойкий запах гари, воняло бензином, несколько пожарных машин пытались пробиться вперед сквозь людское кольцо.
   "Я же врач!" - озарением пришла нужная мысль, после которой, уже не чинясь, не пытаясь уговорить стражей порядка, он, достав красную корочку удостоверения врача неотложной травматологии, уверенно шагнул вперед.
   - Вот, что значит великая сила искусства! - хвастливо шепнул он на ухо любимой жене, протаскивая ее за собой в образовавшийся проход и победно улыбаясь. А дальше...
   Улыбка надолго покинула его лицо...
   Жуткий запах сгоревшей резины, расплавленного металла и еще чего-то сладковато-тошнотворного заставил их остановиться. Перед ними возникла картина недавней баталии. Центром этой беды был искореженный, буквально спекшийся в комок обгоревший остов чего-то. Лишь очень буйная фантазия могла представить в этом оплавленной груде металла автомобиль. Рядом с ним, сплетясь в смертельной агонии еще с одной машиной, распластался на темном асфальте покореженный бензовоз. Видимо, вылившееся из него загоревшееся топливо и стало причиной столь разрушительной катастрофы. Ручейки горящего бензина, добравшись до ближайших транспортных средств, стали виновниками огромного погребального костра, накрывшего около десятка машин. Лишь немногим удалось спастись из этого адского пламени... Даже после того, как пожарные, быстро примчавшись на место событий, начали тушить огонь и на месте бушующих языков пламени остались лишь ручейки пены и черные остовы транспортных средств, зрелище оставалось ...
   Застыв от растерянности, Глеб, озираясь, пытался понять, что ему делать. Вокруг него сновали служащие МЧС, медики, а он впервые не знал, с чего начать и как в этой чехарде узнать что-нибудь о Даше.
   Незнакомый мужчина неожиданно тронул его за плечо, вежливо спросив:
   - Вы, Глеб Сергеевич?
   - Да, это я, - с облегчением произнес Глеб.
   - Я от Ивана Степановича. Он просил передать, что Новикова Дарья Алексеевна отправлена на "скорой" в Первую Градскую больницу. Там Вы ее и найдете.
  

ПЕРВАЯ ГРАДСКАЯ БОЛЬНИЦА

   Заведующий родильным отделением Первой Градской больницы Карпович Вадим Анатольевич был красавцем мужчиной. Высокий, широкоплечий с темно-зелеными, обрамленными густыми загнутыми ресницами глазами и рыжей копной волнистых волос, он получил прозвище "Шоколадный заяц" за свое неотразимое мужское обаяние. Весь женский персонал роддома от двадцати до семидесяти боготворил его. Хотя кроме неординарной внешности этот сорока пятилетний идеал мужской красоты был врачом, как говорится, от Бога. Он никогда не отказывался от помощи в сложных, практически безнадежных случаях. Не раз в его отделение поступали роженицы, которым по медицинским показаниям о беременности даже думать запрещалось, а уж рожать...
   Такие подарки судьбы, способные испортить статистику, обычно отвергались умными и предусмотрительными руководителями других подобных учреждений.
   Вадим Анатольевич, понимая, "кто же, как не он", пытался совершить невозможное, борясь с судьбой до конца. К огромному удивлению своих коллег, в большинстве случаев победа оказывалась на его стороне, а если нет... То, не боясь последствий, он сам выходил к безутешным родственникам, чтобы сообщить им скорбную весть.
   В этот раз, после катастрофы на "Баррикадной", почти безнадежную, не приходящую в сознание Дашу врачи сразу повезли к Анатольевичу. Хотя реаниматолог скорой, проведя предварительной беглый осмотр, имея опыт работы с такими пациентами, протянул:
   - Нет... Вряд ли довезем...
   Его постоянный напарник - только два года после училища - фельдшер Иваныч, напустив на себя умный вид, произнес:
   - А Вадим Анатольевич на что? Если спасут, только там...
   - Да, устами младенца глаголет истина, - согласился старший товарищ, проводя реанимационные мероприятия, не переставая молить провидение, только бы довезти...
   Довезли... И не только. Сам "врач от Бога", по счастью дежуривший в этот день, принял пострадавшую. Делая первичный осмотр, стараясь понять, жив ли малыш после столь серьезной травмы мамаши, он удивленно присвистнул:
   - Непонятно, как живы?! Такая кровопотеря... Болевой шок... Про сотрясение мозга и внутреннее кровотечение я уж молчу... Срочно в операционную! Оперировать буду сам...
   Отдав команду коллегам, быстро начал готовиться к операции.
   Когда взволнованные Глеб и Лека примчались к дверям роддома, борьба за жизнь их бесценной подруги все еще продолжалась.
   Пользуясь тем, что врачу не откажут, Глеб смог прорваться почти к дверям операционной. Дальше, несмотря на упорство асфальтового катка и даже организованные им звонки "сверху", его не пустили. Сочувствующие медики, стараясь помочь коллеге, лишь пропустили к нему окончательно сникшую зареванную жену. Надеясь хоть как-то успокоить ее, он обнял Лёку за плечи сев вместе с ней на ближайшую кушетку.
   Очень тихо, стараясь никому не мешать, Глеб начал нашептывать ей последние новости.
   - Даша поступила сюда в крайне тяжелом состоянии. Повреждение матки, начавшаяся отслойка плаценты привели к обильному кровотечению. Кроме того, еще и перелом ребер, руки, сотрясение мозга. Слава Богу, ребенок жив... Врачи сделали экстренное кесарево. Мальчик недоношен, слаб, но будет жить, чего нельзя сказать о его матери. Операция скоро подойдет к концу, и Дашу отправят в реанимацию. Будем надеяться, она выживет...
   - А давай попросим показать нам ребенка? - воспрянув духом, попросила Лёка, заискивающе заглядывая в глаза мужу. Глеб, кивнув головой - "как я сам не додумался?" - метнулся к проходящему мимо врачу со словами:
   - Где здесь детская?
   - Вам какую? - с важным видом поинтересовался молодой доктор, покровительственно поглядывая на двух растерянных чужаков в накинутых на плечи белых халатах. Не понимая, о чем его спрашивают, Глеб нахмурился:
   - Молодой человек, я тоже врач, не надо морочить мне голову. Нам надо увидеть ребенка той девушки, которую сейчас оперируют.
   Помолчав из вредности еще пару минут - "кто они такие, чтобы командовать" - медик все-таки сжалился, вглядевшись в их тревожные, полные внутренней боли лица.
   - Пройдите до конца коридора и вниз на один этаж. Там спросите малую детскую, а дальше...
   - Спасибо большое! - недослушав, проговорил Глеб, хватая жену за руку и исчезая в указанном направлении.
   Ребенок Даши показался им ангелом. Несмотря на явную хрупкость недоношенного ребенка, он выглядел фарфоровой фигуркой настоящего херувима, скрытого под хрустальным колпаком охраняющего его кувеза.
   При весе кило восемьсот и явной внешней уязвимости, от этого малыша исходило ощущение удивительного тепла и света. Только что родившись при таких трагических обстоятельствах, он внимательно смотрел на мир широко открытыми глазами своей мамы. Его личико с очень светлой, почти мраморной кожей окружали кольца золотистых тонюсеньких похожих на солнечные лучики прядей. И лишь едва ощутимый отсвет румянца на щечках позволял думать, что младенец живой.
   Глядя на него сквозь прозрачную пелену защитного колпака, эти двое почти одновременно произнесли:
   - Не бойся, малыш! Мы всегда будем рядом...
  

ЧУТЬ БОЛЕЕ ТРЕХ ЛЕТ СПУСТЯ

   " Как дети меняют жизнь!" - в которой раз с улыбкой подумала Даша, собираясь на работу. Она двигалась почти бесшумно, пусть Артемка поспит. Ее сын - настоящий маленький мужичок, собственник. Не дай Бог проснется, уцепиться крепкими ручонками, поднимет вверх такие же, как у нее глазищи, и не оторвешь... Какая уж там работа... Хотя, к этому пора бы уже привыкнуть. Тем более, теперь она сама себе генерал...
   Более года назад Лёке наконец-то удалось сделать ее главным редактором всего журнала, соблазнив подругу правом решающего голоса при выборе политики издаваемых материалов. Кроме того, Даша, очень умело перетасовав штат, поменяла акценты рубрик. Ее заместитель при необходимости мог рулить без нее. Она же, сидя за компьютером дома, занималась творчеством, одновременно оставаясь заботливой и любящей мамой.
   Ей очень повезло с няней. Соседка, Елизавета Петровна, выйдя на пенсию, буквально не знала, куда себя деть. Сначала Даша хотела предложить бывшей учительнице русского языка, опытному филологу место редактора у себя в издательстве, но жизнь расставила все по своим местам. Ее ненаглядный Темочка влюбился в бабу Лизу сразу и навсегда. С первого раза, когда та предложила посидеть с ним еще совсем крохой, он просто боготворил ее. "Совпадение биополей" - пыталась объяснить это Даша, с удивлением наблюдая, как ее сынок с аппетитом послушно уплетает кашу, запивая геркулес козьим, жутко пахнущим молоком. Ей же впихнуть эти полезности в упрямца-сына не удавалось почти никогда.
   А что уж говорить о том страшном времени, когда малышу вынесли вердикт "слепота"!.. Она никогда не забудет страшного ощущения вдруг обрушившейся на нее вакуумной пустоты, бессилия перед жестокой судьбой. Неумелые попытки друзей, Лёки, Глеба и Алексея помочь ей переключится, утешить, лишь отдаляли их от нее. Ей почему-то вдруг показалось, что они как сговорились утопить ее в своей безмерной, ненужной жалости.
   И только Елизавета Петровна, которая без эмоций, сухо разговаривала с ней, смогла потихоньку вытащить ее из пучины отчаяния. Она находила каких-то знакомых врачей, заставляла Дашу бороться. Пусть эти попытки ни к чему не приводили, но они заставили ее собраться, отбросив в сторону ненужные слезы, идти вперед.
   И вот, еще одна попытка, почти несбыточная надежда. Врач хирург- офтальмолог, буквально творящий чудеса. Его каким-то неожиданным образом через цепочку знакомых нашел Глеб.
   Собирая анализы, делая МРТ, Даша находилась в состоянии какой-то отчаянной надежды, понимания, если не в этот раз, то удача отвернется от них навсегда.
   Осмотр светилом мировой науки прошел как в тумане. Несмотря на ощутимо сгустившуюся атмосферу в кабинете врача, она с гордостью наблюдала, насколько мужественно дал осмотреть свои глазки ее трехлетний мужчина.
   Ведь и на самом деле, кому будет приятно терпеть эти чужие прикосновения, приказы "открыть", "закрыть глазки", "зажмуриться крепко-крепко", затем "не моргать".
   После всех этих малоприятных процедур она с надеждой взглянула на доктора. Тот, уворачиваясь от ее ищущего взгляда, попросил Дашу прийти через пару деньков, дескать, данные противоречивые, их надо обмозговать.
   Наконец эти дни то безумных надежд, то жуткого отчаяния пролетели. Она пришла...
   И что же? Вместо вразумительного ответа ей в лицо говорят полную чушь: "Физиологическое соответствие норме на фоне нежелания самого ребенка видеть".
   Тут уж Дашуня, всегда умеющая держать себя в руках, не выдержала. Обвинения, упреки, чего только не вывалила она на голову бедного офтальмолога. Вряд ли ему когда-нибудь доводилось слышать столь крепкие выражения. Сама же Дашуня, выскочив на улицу из здания клиники, побрела вперед, не замечая ни луж под ногами, ни дождевых струй, стекающих по щекам и смешивающихся со слезами.
  

ПОДВОРЬЕ МАТУШКИ АКУЛИНЫ

   Несмотря на повседневные заботы и загруженность проблемами страждущих, надеющихся на исцеление, матушка не могла забыть событий, случившихся более трех лет назад.
   Ей время от времени в коротких, но ярких снах являлись видения о том, что происходит с той зеленоглазой девушкой-журналисткой, написавшей яркую серию правдивых статей как о людях, наделенных способностями исцелять, так и о шарлатанах, только вымогающих деньги.
   Тот самый бизнесмен Андрей Викторович, старый знакомец еще с тех непростых девяностых годов, вызвал у нее стойкую неприязнь. Его образ окружала темная, как сажа, непроглядная тьма. Ее святая женщина не раз пыталась разбить, отодвинуть. Но, видимо, чаша злых дел, сотворенных его руками, переполнила терпение судьбы, и даже ей не удавалось вернуть его на стезю добра.
   То, что болеющая за правое дело девушка обратила свой любящий взор на него, отдавшись душой и телом этому человеку, не укладывалось в понимании у старой женщины. Еще тогда, увидев их вместе, она почувствовала опасность, нависшую над молодой журналисткой.
   Ей по судьбе было родить ребенка от этого негодяя.
   После отъезда обоих, который не в ее силах было предотвратить, на какое-то время удалось отвлечься, забыть. Но... Эти будоражащие душу сны, в которых основного фигурой являлся младенец, не позволяли окончательно проститься с недавним прошлым.
   И последней каплей стало видение, снизошедшее к ней неделю назад. Как все пожилые люди, целительница страдала бессонницей. В одну из темных, весенних ночей накануне Пасхи словно чья-то рука разбудила ее, заставив подняться с кровати, одеться, и повела за собой. Выйдя из дома в тихую ночную тьму, немного отойдя от крыльца, она узрела образ: сама Пресвятая Дева Мария открыла перед ней дверь в какую-то иную реальность.
   Каменная келья с высоким потолком, ровным земляным полом, выстланным соломенными циновками и старец... Он одет во все белое, опирается на посох. У него абсолютно лысая голова, замотанная белым покрывалом, и тонкая длинная борода. Чуть прикрытые веками пронзительные глаза смотрят на нее и говорят без слов. Поток его сознания, мыслей перетекает к ней:
   - Я Чан-Гри. Это имя дано мне самим великим Буддой. Когда-то, очень давно, я жил в той же стране, что и ты. Пламя войны выжгло мне душу, но проведение воскресило меня, приведя сюда, в расположенный высоко в горах Тибета монастырь. Здесь я долго учился, и многое постиг... Мое предназначение - исцелять людей, учить их творить добро. В твоей стране есть женщина, твоя знакомая - Даша, которая три года назад родила сына Артема. Мальчик слеп по грехам отца. Я могу исцелить его. Направь его мать ко мне, я помогу. Этот ребенок должен пройти свой путь... Мне предначертано убрать преграду слепоты с его дороги. У него свое высокое предназначение - он станет великим художником. Направь ее ко мне... Я нахожусь...
   Послав ей координаты своего местонахождения, образ старца стал меркнуть, пока не исчез совсем, растворившись в окружающей тьме.
   Матушка Акулина, вернувшись к себе, упала на колени перед иконами, моля Господа Бога дать ей указания, что делать дальше.
   Несколько дней, помогая людям, исцеляя, творя молитвы, она делала это словно во сне. Наконец, нужное решение пришло к ней. Она призвала свою помощницу-монахиню, уже более десяти лет являющуюся ее право рукой. Напутствовав ее на благое дело, передала инокине письмо и адрес той самой запомнившейся всем журналистки. В нем она точно указала, что и как надо сделать, чтобы исцелить от слепоты ее малолетнего сына.
   Поутру помолясь, получив благословение матушки, сестра Мария отправилась в свой неблизкий путь...
  

ВЕСТНИЦА ИЗДАЛЕКА

   Промокшая насквозь Даша, выплакав, казалось, все отпущенные на ее век слезы, наконец-то успокоилась. Зайдя в какое-то незнакомое кафе, она села за столик.
   Подошедший к ней официант в недоумении уставился на очень бледную, с заплаканным лицом женщину в заляпанном грязью мокром плаще.
   - Что Вам принести? - с профессиональной вежливостью спросил он, стараясь держаться как можно дальше от странной посетительницы. Мало ли, что придет ей в голову? Она, рассеяно глядя в пустоту перед собой, пробормотала:
   - Горячего сладкого чая и побольше...
   Проронив это, рассеянным жестом вынула из сумки мобильный. Он еще услышал ее сдавленный голос, произносящий в трубку:
   - Лёка, я через час буду дома. Бери с собой Глеба и Алексея, если он уже у вас. И приезжаете все вместе ко мне.
   Просидев в кафе минут двадцать, выпив три чашки чая, оставив щедрые чаевые, странная женщина ушла.
   Вернувшись домой полностью опустошенная, она застала всю компанию в сборе. Четыре пары глаз, включая няню, с тревогой уставились на нее.
   - И где ты так вымокла? - укоряюще произнесла Лёка, первой нарушив тягостное молчание.
   - Это все ты, Глеб, со своим светилой-профессором! Это все ты! - в голос зарыдала Даша, пугая окруживших ее друзей.
   - Тише ты, дурная, ребенка разбудишь! Рассказывай, что случилось! - резко приказала ей Елизавета Петровна, неодобрительно поглядывая на остальных, коротко бросив им: - Хватит ее жалеть, не маленькая...
   Опустившись на стул, Даша с отчаянием произнесла:
   - Он слепой потому, что не хочет видеть!.. Так сказал врач!
   - Ты что-то не так поняла! - вскочив на ноги, Глеб нервно заходил по комнате. - Этого просто не может быть. Сейчас я сам ему позвоню...
   Его сбивчивую негодующую речь прервал звонок в дверь.
   - Мы кого-то ждем? - спросила Елизавета Петровна, идя открывать.
   Каково же оказалось удивление присутствующих, когда вслед за ней в комнату вошла монахиня. Ни на кого, не глядя, словно к старой знакомой она подошла к Даше, протягивая ей письмо и говоря:
   - Я от Матушки Акулины. Ей было видение о твоем сыне. Его можно исцелить. Для этого тебе придется отправиться в Гималаи в далекий тибетский монастырь к буддистскому монаху Чан-Гри. В этом письме матушка Акулина подробно указала, как его найти...
  

Продолжение читайте во второй книге.

ОГЛАВЛЕНИЕ

   Приговор стр. 2
   Начало всего 4
   Ура случайностям! 5
   Знакомство 6
   Один шанс на миллион 9
   Я просыпаюсь 10
   Встреча 12
   Планерка 14
   Вот она, судьба 16
   Глава медиа-холдинга 18
   Богатые тоже плачут 20
   Ссора - взрыв эмоций 22
   Глеб - ангел по вызову 24
   Его величество в недоумении 25
   Встреча с Глебом 28
   Сборы 30
   Наконец-то в путь 32
   "Страшно обиженный" 34
   Рейдеры 36
   Даша. Мотель 38
   Кругом одни враги 41
   Снова здорово 43
   Бедный Костик 45
   Тем временем. Глеб и Лёка 47
   Даша 50
   Костик 53
   Великий фотограф 55
   Целительница Акулина 57
   Даша 60
   Алексей 62
   Лёка и Глеб 65
   Тем временем. Даша 67
   Блуждающий в поисках выхода 68
   Глава концерна "Гром" 71
   И снова Даша 72
   Дорогу осилит идущий 76
   Тем временем. Костя 78
   Елена Прекрасная. Или внешность обманчива 80
   Лёка и Глеб 83
   Даша 85
   Гражданин Филимонов 87
   Центр акушерства и гинекологии 90
   Даша 92
   Центр акушерства и гинекологии 95
   Лёка. Возвращение 96
   Костик 97
   Село Кипень 99
   Лёка 101
   Андрей. Путь к себе 103
   Даша. Новые трудности 107
   Наконец-то встреча 110
   Бегство 111
   Костик. Как приятно делать добро 114
   Наконец-то вместе 116
   Москва. Лёка знакомится с детьми 117
   Подворье матушки Акулины 119
   Разговор 121
   Встреча 124
   Москва. Ресторан "Старый замок" 126
   Беседка. Подворье целительницы Акулины 128
   Лазарет 131
   Тем временем. В Москве 134
   Проблемы растут как снежный ком 135
   Все кувырком 137
   Не может быть!.. 139
   Сборы 142
   Андрей 144
   Тем временем. Москва 146
   Даша 148
   Наконец-то Москва 150
   Афанасий Петрович - человек-гора 152
   Кухонные посиделки 154
   Филимонов Андрей Викторович 156
   Даша 159
   Алексей 161
   Алексей, восставший из пепла 163
   Даша 166
   Афанасий Петрович думает 167
   Восставший из мертвых или встреча "лучших" людей 169
   Встреча 172
   Фирма "Новые компьютерные технологии" 175
   Глеб и Лёка 176
   Тем временем. Даша 179
   Пробуждение 182
   Алексей 184
   Тем временем. Даша 186
   Андрей Викторович. Поиски беглянки 188
   Глава концерна "Гром" сердится 190
   Даша действует 192
   Возвращение Алексея 194
   Возвращение Алексея 194
   Невеселые мысли 198
   Даша. Дорога к друзьям 201
   События развиваются 203
   Концерн "Гром" в состоянии тихой паники 205
   Почти тридцать лет назад 207
   Григорий попадает в беду 210
   Григорий. Предназначение 212
   Даша. Предчувствие беды 214
   Последние приготовления 216
   От судьбы не уйдешь 218
   Все кувырком 221
   Первая градская больница 224
   Чуть более трех лет спустя 227
   Подворье матушки Акулины 229
   Вестница издалека 231
   Оглавление 233
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

2

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"