Дмитрий открыл глаза и понял, что не знает, где находиться. Он удивлённо огляделся по сторонам, пытаясь определить, что это за место, но местность, в которой он очнулся, была совершенно ему не знакома. Кругом одни деревья, поросшие мхом. От зеленоватого света, просачивающегося сквозь сырые ветки, становилось жутко.
От долгого лежания, все конечности затекли. Дмитрий сел, оперевшись на руки и посмотрел вверх. Небо, которое слегка проглядывалось между кромками деревьев, было затянуто серыми дождевыми тучами. В воздухе так и чувствовался густой туман, в котором даже дышать было сложно.
Дима нахмурил брови, лихорадочно припоминая последние события вчерашнего дня. Он помнил, как проснулся утром, как пошёл к другу, и что был рад этому событию, ведь они не виделись уже пять лет. Он мечтал напиться буквально до "поросячьего визга", вспомнить прошлые времена, как они гуляли вместе. А дальше ни чего. Провал. Голова жутко болела, будто от похмелья. "Что ж, возможно. Может поэтому я ни черта не помню?"
Он пошевелил ногами. Мышцы болели, но в целом было терпимо, и Дмитрий поднялся на ноги. Он ощупал карманы джинсов и курточки на предмет мобильника, но не обнаружил его. "Вот чёрт!" - крыса-паника начала прокрадываться в его душу. Он один посреди не знакомого леса, без питья, еды, средств связи, да ещё и не понятно как оказался здесь! Любой запаникует. Оглядываясь по сторонам, он несколько раз громко прокричал: "Эй, здесь кто-нибудь есть? Мне нужна помощь, я заблудился!" Лес ответил молчанием, только эхо вторило ему ещё довольно долго. "Боже, что это такое, как я сюда попал?"
Дмитрий сел на поваленное дерево и обхватил голову руками, он не знал что ему делать дальше. "Наверно это чья-то идиотская шутка!" - думал он, а тем временем начался не большой накрапывающийся дождик, который грозил затянуться надолго, а одежда Димы была итак уже сырая.
Где-то через полчаса, дождь усилился. Дима же по-прежнему сидел на месте, ни чего не предпринимая, он всё ещё не мог поверить в реальность происходящего, его била нервная дрожь, смешенная с дрожью от холода. Паника душила всё сильнее и сильнее. Но всё же нужно было что-то делать, куда-то идти, не сидеть на месте.
Наконец он решил встать и идти, неважно куда, главное идти. Он потёр окоченевшие руки и сунул их в карманы его широкой куртки, в надежде согреться. Мучительно хотелось выкурить пару сигарет и выпить пива, заедая всё это сухариками, а потом завалиться в тёплую уютную кровать и проспать, пока не прозвенит будильник. Чёрт, сейчас он был бы рад даже будильнику, который обычно хотелось выкинуть в окно, едва он включался и вырывал из такого сладкого утреннего сна.
Тревожные мысли не покидали его головы, пока он медленно продвигался среди густо росших сосен и елей. А от каждого шороха, чаще исходившего от него самого, он подскакивал и затравленно озирался по сторонам. В лесу стояла жуткая грязь и где-то уже через час пути, кроссовки больше всего начали походить на два комка глины. "Скоро они разваляться и я останусь босиком посреди незнакомого леса!" - с тоской подумал Дима, глядя на свои ноги. Но всё же он продолжал упорно идти вперёд, время от времени вытягивая шею, в надежде увидеть просвет среди бесконечного числа деревьев. Но его не было. И не было ни чего, кроме нескончаемого зелёного моря деревьев. Его постепенно охватывало пугающее чувство безнадёжности.
Пару раз ему приходила в голову идея забраться на дерево и посмотреть сверху, но деревья были слишком скользкими и ветки находились слишком высоко над землёй, чтобы Дмитрий, не отличающийся обезьяньей сноровкой, смог залезть на них, пусть даже последние пять лет занимался скалолазанием.
И поэтому он отказывался от этой идеи, продолжал идти вперёд. Вскоре начало темнеть. И заметно похолодало, зато дождь прекратился. Дима уже еле передвигал ноги, но до темноты он хотел пройти хотя бы ещё не много. На душе было серо и противно, страх отступил, вытиснился усталостью, но легче не стало. Ему хотелось пить, есть и переодеться в тёплую сухую одежду. А лес, казалось, не закончиться никогда.
Это был не совсем обычный лес. За всё время, что Дмитрий пробыл в нём, он не видел ни одной птицы, ни одного зверя, всё было тихо, спокойно и как-то странно величественно. Деревья были такими огромными и такими древними, что Дима против воли относился к каждому из этих великанов с уважением. Он чувствовал, будто они наблюдают за ним, приглядываются, не скрывается ли в нём опасность для них. Это его пугало. Он не мог сказать с уверенностью, было ли это чувство настоящим, или он придумал его.
Когда стемнело, Дима, наконец, решил остановиться. Он без сил опустился на какой-то полусгнивший пенёк и стал думать, что ему теперь делать. Ни еды, ни питья, ни огня. "Я умру здесь!" - сердце бешено забилось - умирать таким образом ему вовсе не улыбалось.
Дмитрию было тридцать. И начиная с двадцати лет, он сознательно рисковал жизнью, пуская во всякие экстремальные развлечения: скалолазание, сёрфинг, нырял с акулами, и вот теперь, он умрёт от холода или от голода. "Это плата за то, что мне всегда везло!" - подумал он и горько усмехмелнулся. "Я много чего не успел в этой жизни. Не завёл семью, не нашёл постоянной работы... Да, я много чего не сделал. Хотел купить родителям машину, достроить дачу... Боже, я ещё хочу пожить!" - к горлу подкатил комок, уже знакомый Диме. Слёзы. Он плакал всего однажды. Когда расстался со своей Юлей, для её же блага, потому что не был готов к осёдлой семейной жизни. А она мечтала родить ребёнка, а лучше двух, мальчика и девочку, мечтала купить небольшой домик и жить там, не зная тревог и бед. Но расставаться было больно и не только ему. Он видел её слёзы, но решения не изменил. Он ушёл. Первое время он с усилием сдерживал себя, чтобы не вернуться, но со временем всё это прошло, улетучилось. Хоть он и по-прежнему любил только её. Дима не знал где она сейчас, может, вышла замуж, нарожала кучу маленьких детей, которые должны были быть его детьми. Но он ведь струсил, и сейчас горько жалел об этом. Именно сейчас он до конца осознал это, какая это была чудовищная ошибка. Если только ему удастся выбраться отсюда, он разыщет Юлю и может, она простит его, примет обратно, и тогда всё будет по другому, всё. За этими мыслями, Дмитрий потихоньку уснул, сидя на старом прогнившем пеньке...
Ему снился его дом, в котором он провел всё своё детство. Он был залит ярким солнечным светом, мать мыла посуду на кухне, а отец как всегда смотрел телевизор, потягивая пиво. Дима подбежал к матери, радостно улыбаясь, но она, казалось, не замечает сына. Он подошёл к ней вплотную и прошептал: "Мам, ты меня слышишь?" Она молча продолжала мыть посуду, словно, была одна. Лицо её было грустным и постаревшим. Каким оно никогда не было.
Дима развернулся к отцу и позвал его, но результат был таким же. Вдруг он заметил какие-то фотографии на стене, каких ни разу не видел. Он подошёл и стал разглядывать их. На одной они втроём стояли и улыбались в камеру, отец держал руку на плече сына, а мать приобняла его, Диму, за талию. "Странно, я не помню такой фотографии!" - подумал он, и тут заметил то, от чего мурашки поползли по коже, и сердце его сдавило холодом. На этой фото был он. Он лежал... в гробу. Мёртвый. Ошарашенный Дима отступил назад и протёр глаза, не в силах поверить в это. "Я умер?" - прошептал он. И вдруг перед его взором пронеслась картина: машина на огромной скорости врезается в дерево и из неё через лобовое стекло вылетает он сам и ударяется головой об это же дерево. А за рулём сидит тот самый друг, к которому он собирался...
Дмитрий открыл глаза и резко сел. Теперь он вспомнил что произошло. Авария. Они с другом долго сидели в баре, выпивая за встречу, было весело, потом Дима встал и сказал, что пора бы и по домам. Его друг, Саша, пьяным голосом и путаясь в словах, сказал, что отвезёт его до дома на своей машине. "Я даже пьяный всегда вожу осторожно и не теряю бдительность!" - громко произнёс он тогда и попытался подняться из-за стола, но это у него плохо получалось. Через несколько минут они всё-таки сидели в машине, и пытались найти ключи зажигания. Дима долго возился с ремнём безопасности, на пьяную голову он забыл, как его пристегнуть, и так и не стал трудиться, вспоминать, просто отшвырнув его.
Они гнали по шоссе на огромной скорости, а за окном с невообразимой скоростью мелькал городской пейзаж, но это только усиливало адреналин, хотелось ехать всё быстрее и быстрее. Они были пьяны в стельку. Потом что-то произошло, то что, всё ещё уплывало из памяти, затем визг тормозов и... пустота.
Он потряс головой, не в силах поверить в реальность происходящего, затем медленно поднялся на ноги, шатаясь, подошёл к дереву, опёрся о его поросший мхом ствол и почувствовал рвотные позывы. Это продолжалось минуты две, но так, ни чего и не вышло из его пустого желудка. Он мрачно сплюнул и вытянулся, прислонившись к холодному дереву. Его била холодная дрожь.
Пот струился по его лбу ручьями, попадая в глаза и иногда в рот, но вытереть его Диме не хватило сил, он был опустошён и подавлен, хотелось только закрыть глаза и больше никогда их не открывать, чтобы не видеть всего этого кошмара. "А может это просто сон?" - с надеждой подумал он и тяжело вздохнул, понимая, что всё это слишком реально для сна, только если это не какой-нибудь дурацкий эксперимент какого-нибудь сумасшедшего учёного, который опоил его снотворным и поместил в какую-то штуку, вызывающую галлюцинации. Дима даже не осознавал, что надеется на это, но всё же понимал, что это не сон и не эксперимент, а реальность.
"И что теперь?" - Дима стоял не шевелясь и практически не дыша, по среди всё того же исполинского леса, устремив взгляд в никуда. Он думал о том, что, возможно, будет вечно скитаться по этому зелёному миру.
Теперь, когда он понял, что мёртв, все чувства куда-то отступили, стёрлись, образовав внутри пустоту и понимание произошедшего. Он чувствовал, что должен двигаться дальше, вперёд, возможно к определённой цели, но ноги его не двигались, не подчинялись мысленным приказам, словно вросли в землю.
Так прошёл час, а Дмитрий всё стоял, прислонившись к одному из этих живых деревьев, которые, казалось, что-то шептали ему, как бы убаюкивая, и смотрел в никуда, прислушиваясь к этому шепоту, внимая ему и постепенно подчиняясь. "Иди, иди!" - говорили они ему, - "Впереди новая жизнь!" - голос их был древний и могучий, наполнявший каким-то странным чувством уверенности, надёжности.
Дима заторможено сделал один шаг, постоял, прислушиваясь к себе, и через минуту шагнул снова. С каждым шагом идти становилось легче, вопреки его ожиданиям.
На этот раз погода была сухая и солнечная, грязь подсохла, и идти было приятнее и веселее. А лес был по-прежнему пустым и суровым. Только деревья становились всё толще и толще, пока, наконец, не достигли такого немыслимого размера, что Дима, вначале, принял одно из них за огромную стену, поросшую мхом. Он понял свою ошибку, когда подойдя к концу его, увидел, что оно закругляется вглубь леса, а взглянув наверх, увидел огромные ветви. На обход каждого великана уходило до часу, а когда и больше.
Когда начало темнеть, Дима пристроился к одному из таких гигантов и крепко уснул. И больше он в этом лесу не просыпался. А открыв глаза, увидел наклонившееся над ним странное лицо, закрытое какой-то белой штукой, ровно по глаза. Неожиданно испугавшись, он закричал, закричал не мужским голосом, а голосом новорожденного младенца. Испугавшись ещё сильнее, он снова закричал. И вновь всё забыл. В ту же секунду.
Так началась для беспокойной души Димы, души отказавшейся от истинной любви по собственной воли, новая жизнь. Второй шанс.