Цель всей операции в том и состояла, чтобы попасть в тюрьму. Я испытывал
необходимость в профессиональном росте.
"Рождение Стальной Крысы", Гарри Гаррисон
Молодость
Стеклянные двери банка недовольно закрывались и открывались. Мое желание произвести впечатление пересилило прагматизм. Поэт, 'вашу мать'. Но ведь согласитесь красиво: никого нет, а двери туда - сюда, сюда - туда. Супер ведь, правда? Да и что, я зря купил у местного Кулибина импульсный прерыватель сигнала датчика. Все равно он мне не скоро пригодится.
А эти, не оценили красоту игры. Сидят, трясутся. Кассир послушно собирает купюры в мешок. Охранник еще - старый пень! Хоть бы не пальнул с перепугу. Может оглушить его? А вдруг убью? Нет, нельзя. Блин, ну нажмите же кто-то тревожную кнопку. Боятся.
На улице было все так же тихо. Где полиция? Придется мне косить под дурочка. Пистолет, что ли уронить.
Даааа, с такими пирогами, я, Клим Ратов, больше известный на районе как Мутный Клим, точно не скоро буду жрать баланду. Кассир уже наполнила потрепанный пакет купюрами. Доллары, евро, рубли аппетитно смотрелись в моем замызганном кулечке. Грабить банки оказалось легче чем я ожидал. Черт, полиции все нет. Пришлось идти ко второму окошку. Деньги то куда буду собирать? По плану меня должны были схватить за десять минут, а уже пошла пятнадцатая.
- Детка! - сказал я развязным тоном опытного грабителя, - отсыпь-ка мне хрустов, да не скупись, насыпай по полной. И не жмись, набивай полный сидор!
Испуганная девушка даже не спросила куда. Она вытащила из ящика инкассаторский мешок и стала торопливо засовывать туда деньги.
Я продолжал играть свою роль пугая окружающих людей пистолетом.
Немногочисленные посетители и персонал банка нервно сидели на полу, героев не наблюдалось. Мешок наполнялся слишком быстро. Скоро мне придётся принимать решение как действовать дальше.
Неторопливо прохаживаясь по помещению я с надеждой выглядывал на улицу через стеклянную витрину. Мои призывы были услышаны, спустя двадцать минут после начала ограбления визжа сиренами к выходу подъехали две полицейские машины.
Выскочившие из машин сотрудники полиции, мысленно примеряя на себя медали и чины от задержания грабителя, бежали к дверям. Отличные мишени, хорошо, что я не кровожадный. Дёргавшаяся дверь на несколько секунд остановила их благородный порыв. Первым проскочил самый смышленый, за ним протиснулись остальные.
Красиво сдаться нужно уметь. Я, изобразив на лице испуг от появления таких бравых ребят, положил на стойку кассы пистолет и медленно поднял руки.
Как они на меня накинулись. Любо дорого посмотреть. Повалили на пол, начали соревноваться в скорости надевания наручников. Тот, который постарше, проиграл. Его молодой напарник торжествующим взглядом обвел помещение банка. Он встал как победитель и нарочито небрежно, добавив солидности в голос, сказал наблюдателям: 'У нас все под контролем, можете не волноваться'.
Проигравший полицейский тяжело дышал, но благодаря избытку чувств нашел силы пнуть мне в бок ногой. Потом, вспомнив о зрителях, смутился и поднял меня с холодного пола потными руками.
Ура. Начало моего грандиозного плана было выполнено.
Вы будете смеяться, но я считал, что мое решение отправиться в тюрьму было обдуманным поступком взрослого двадцатилетнего парня.
Вот до этого момента все в жизни у меня шло неправильно. Друзей, таких чтоб настоящих, так не было. Как мелкими были, так бегали все вместе ватагой во дворе, дружили, строили планы. А как выросли, так и разошлись наши пути дорожки.
Перебивался я случайными заработками. Вот не было мне дела по душе. А чтоб чего подсказать, так некому. У матери своя жизнь. Отца я отродясь не видывал. Хахали мамкины не в счет. Даже с любимой бабушкой у меня отношения не заладились.
Школа тоже радостно выпихнула меня с неполным средним, пришлось идти в вечернюю. Все там с людьми веселее. Нас в вечерке, если честно конечно, просто до аттестата тянули.
В боксерский клуб еще ходил. На городских соревнованиях частенько в призерах бывал. Тренер мне говорил: 'Был бы у тебя дух спортивный, так я б тебя на первенство страны повез. Не любишь, ты, паря, напрягаться'.
Ну тут он прав. Хороший Петрович наставник, некоторые его питомцы в профессионалах сейчас, может и не чемпионы мира, но на хлеб зарабатывают. Бокс мне нравился, только не настоящее это. За пределами ринга я по своему дрался. При угрозах я часто бил первый, и не кулаком, а тем, что под руку подвернется. Не стеснялся убегать, если проигрывал. А если не мог убежать вел себя как загнанный в угол хищный зверек.
Было еще у меня пару дружков - гопников. Но, что это за жизнь у них. Все выходки как на ладони. Все их знали. Они старались с местными особенно не задираться. Так по мелочи, то велосипед стырят, то на дачу пустую влезут, то пьяному карманы почистят. Я с ними тусовался недолго. В их дела не лез. Предложил им как то выйти на серьезный уровень: ювелирный магазин местного богатея грабануть. Схемы красивые рисовал. Так они не захотели. Сказали: 'Это тебе не мелочь по
подворотням тырить, тут и отгрести можно. И вообще Клим, мутный ты какой-то'.
А потом, через недельку после нашего разговора, меня охранники этого магазина встретили и мы поговорили. Ну как поговорили. Можно сказать никто не победил, хотя их и двое было. Дружки наверняка проговорились, кому ж еще. И главное, вреда никакого бы не было, у хозяина - жирного хрыча все драгоценности были застрахованы. Девчонка знакомая рассказывала, у нее подружка там работала.
Куда мне было податься? Я бы в офис пошел с удовольствием, кофеи распивать. Но не брал же меня никто.
Вот тогда и решил я, глядя на жизнь свою горькую, что преступный мир для меня не хуже любого другого. Учитель мне был нужен. Сначала, я в нашей области про всех серьезных бандитов стал справки наводить. Только не таких, которые людей грабят. Все оказалось на поверхности и странно было почему их полиция не арестовала еще. Вы не поверите, но то чем они занимались меня совершенно не заинтересовало. Торговля наркотиками, людьми или оружием мне не нравилась. Сами преступники оказались людьми скучными и ограниченными.
Тонкой душевной организацией я не страдал, просто не мое это, играть на людских пороках. Толкать утопающего, как объяснил мне сосед, алкаш дядя Коля, нужно с умом, иначе скотобойня получается, а это грех. А он знал, о чем говорил, не зря при Союзе коммунистам в институте философию преподавал. И еще, что-то мне потом из Ницше цитировал. Канты там, Шопенгауэры всякие. Хитро так заворачивал всегда, так основу подводил, что все получались ему должны на бутылку дать.
Были же где-то настоящие преступные гении, с шиком проворачивающие миллионные аферы. Такие как в фильмах показывают. Как мне на них выйти? В тюрьме точно про таких должны знать. А чтобы за своего приняли, придумал я как попасть туда по серьезной статье.
В тюрьме
Попав в камеру, я начал внимательно изучать находящихся рядом заключенных.
Сначала люди менялись так быстро, что я не успевал с кем-то подружиться. Затем меня переселили в другую камеру, где люди сидели дольше.
Время шло, нас вызывали на допросы, мать передавала передачи, сокамерники сорились и мирились. Я потихоньку узнавал правила поведения в тюрьме, но не на шаг не приблизился к своей цели.
Среди моих коллег по несчастью встречались люди умные и не очень, хорошие или подлые, совершавшие преступления и не совершавшие, но никто из них и близко не подходил под нарисованное мною описание наставника в криминальном мире. Попытки расспросов у, как мне казалось, настоящих преступников об их криминальном опыте заканчивались по разному. Обычно они отвечали стандартно: 'С какой целью пацан интересуешься?'. И затем обрывали разговор.
Появление нового пожилого заключенного по прозвищу Алебастр, я встретил с надеждой. Он привлек мое внимание магической способностью подчинять себе окружающих людей. Был немногословен, но брошенные им десяток фраз в день установили в нашей камере строгий порядок. Людей он поделил по своей блатной иерархии, и спрашивал с каждого соответственно присвоенному статусу. Если Алебастр давал кому-то поручение, то перечить было себе дороже. День на пятый я решился расспросить его о громких преступлениях, наверняка он знал кого то из подходящих мне людей.
На прогулке я подошел к Алебастру и стараясь выглядеть уверенно сказал ему: 'Помоги мне дело на воле соорудить денежное. Нужен хороший специалист, чтобы банк взять, а то меня менты слишком быстро повязали'. Собеседник недобро улыбнулся, помолчал с минуту, и произнес совсем не то, что я ожидал: 'Борзеешь сссука, в камере поговорим'. Он сказал тихо, но услышали многие. В камере я приготовился к неожиданностям. Атмосфера была напряженной, остальные "сидельцы" молчали или обменивались тихими короткими фразами.
- Батон, Шнырь, Легкий, зафиксируйте его, - сказал в тишине Алебастр.
Через десять минут я стоял на полусогнутых ногах, а мою шею и руки крепко держали три человека.
Попытки вырваться привели к мелким обоюдным травмам. Сказать по правде, я не показал им всего на, что был способен. Не хотел, чтобы они пустили в ход свои заточки. Тогда бы у нас не было обратного пути. Подожду, пусть соперник первый раскроет свои карты.
- Слышь братва, а малец то, реально мутный какой-то. Загремел по серьезной статье, а по виду фраер, - продолжил Алебастр.
- Ходит все, расспросы расспрашивает. 'Седня' подвалил такой ко мне, хотел падла, чтоб я ему корешей на воле сдал.
Никто не произнес ни слова.
- Ты кому стучишь, баклан? - снова обращаясь ко мне сказал он.
Я знал, что на оскорбления в тюрьме необходимо отвечать или сожрут. Но с блатными нужно быть очень осторожным в выражениях, здесь для них свой мир.
- Предъява не по теме, - просто и твердо ответил я.
Наступила тишина. Все ждали, что я буду оправдываться дальше. Но чувство, что любые оправдания могут ухудшить ситуацию, заставило меня молчать.
- Мутный и есть мутный, - усмехнулся чему-то Алебастр. - Держишься молодцом. Оставьте его.
- Значится так, беспредела я не допущу. Если ты пацан правильный - ходи ровно. Узнаю, что еще с расспросами к кому то полезешь, пеняй на себя. А дальше зона. Пусть она решит кем тебе по жизни быть. Пока все.
Домой
Или я такой невезучий, что выдающиеся криминальные умы мне не встречаются. Или настоящие профессионалы слишком умны, чтобы попадаться правосудию, но я понял какую совершил ошибку. В тюрьме мне совершенно не понравилось. Теперь выйти отсюда стало моей основной задачей.
На допросах я вызвался сотрудничать со следствием и начал преданно смотреть следователю в глаза, глуповато улыбаясь. Попытку ограбления отрицал. Сознавался и каялся в попытке самоутвердится и пошутить. И пистолет у меня был игрушечный, ну не мог же действительно в людей стрелять.
Отличные характеристики с мест работы, ходатайство моего тренера, отсутствие проблем с законом ранее, помогли мне разыгрывать из себя простофилю на суде. Оказывается манипулировать людьми было не так уж и сложно. Мать, что смогла насобирать, заплатила адвокату. Сумма для нас была большая. Не знаю делился он с кем-то или нет, но вышел я с условным сроком. И в тюрьму больше возвращаться не собирался.
Если чему меня здесь и научили, так тому, что в этом мире мне нужно надеяться только на себя. Стаи, табуны, отряды и прочие группы по интересам это не мое.
Я остро почувствовал себя одиноким, никому не нужным ублюдком. Что же теперь у меня будет свой, особенный путь.