"Раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы" (Дж. Даннинг, профсоюзный деятель)1
ЗВЕНО-1: ГЕРОИНОВЫЕ ПОЛКОВНИКИ
Одно время носился я с мыслью попробовать написать о деле, начавшемся в Нижнем в декабре далекого уже 2004 года и все никак не спешащего завершиться, что-нибудь вроде художественного триллера. Носился, носился - да и оставил эту мысль потому лишь, что "сцепив" в повести события так и таким образом, как сцепила их сама жизнь, буду обвинен в излишне буйной фантазии. Так что - вот полное и строго документальное изложение событий, на протяжении семи лет сменявших одно другое и умеренно будораживших наш город. Не цикл материалов: в цикл они сложились совсем недавно, и во многом для меня самого неожиданно. нашем городе. едставлены. Как оказываются сцеплены звенья одной цепи - бывает, что и выкованные из разных материалов, и по размерам не совпадающие - но сцепленные. Порознь не существующие...
Конец семейного бизнеса
...Даже и разбираться бесполезно, почему Алик Лакатош долгое время именовал себя Юзеком; соответственно, Юзековны и его дети среди которых к тому же две Ларисы. Вообще у таборного цыгана может быть сколько угодно паспортов и на сколько угодно имен, причем все паспорта - совершенно праведные. Кстати, и не цыганом вовсе назвался на суде Лакатош, а сербом - видимо, потому, что в Белграде родился...
Появился он в Нижнем приблизительно в конце 70-х. Именно в то время крупный табор молдавских цыган докочевал - транзитом через Литву - до Нижнего.
За свою не такую уж короткую жизнь Алик, как большинство цыганских мужчин, до самого последнего времени на скамью подсудимых не попадал, предпочитая вести свои дела через домашних женщин. Хотя еще до того, как розничная продажа наркотиков сделалась цыганским "национальным" бизнесом, был Алик-Юзек прекрасно известен правоохранительным органам. В те времена, когда цыгане еще промышляли в основном карманными кражами и мелким "вымогаловом", Алик осуществлял, так сказать, "оперативное прикрытие" воришек: ежели цыганка прокалывалась и попадала в милицию, вслед за ней появлялся Алик - с просьбами, претензиями и адвокатами. Короче, осуществлял функции, близкие к функциям "смотрящего"...
Однако это не могло продолжаться долго. Нижегородские "коренные" цыгане, принадлежащие к русскому нэци (или "родо"), с самого начала встретили чужаков без малейшего энтузиазма; после долгого противостояния "молдаванам" пришлось выискивать себе какую-нибудь "эксклюзивную" сферу деятельности. Традиционный цыганский бизнес - гадания и карманные кражи - довольно быстро перестал удовлетворять их потребности. И конкуренция высока, и милиция привязывается, все огорчить норовит... Да и много ли вытянешь из кармана?
Так или иначе, именно Лакатош первым наладил в Нижнем регулярную торговлю наркотиками: сперва "ханкой" - экстрактом опия - и анашой. Непосредственно продажи осуществляли, как у цыган принято, домашние женщины Алика: супруга Патрина Виталинская и дочери. Кстати, именно Патрина была первой нижегородской цыганкой, осужденной за наркоторговлю: в 1994 году Канавинский районный суд выдал ей аж целых 1,5 года, а в 2000-м - еще 4. Не отсидев в общей сложности и двух лет, Патрина завязала с собственноручной торговлей и перешла на "тренерскую" работу: отныне отраву сбывали ее многочисленные дочери и зять.
Наркотный клан
Были у папы Алика и мамы Патрины сын Володя, довольно скоро из дому ушедший "на вольный промысел", и дочери, не то четыре, не то пять штук. Тут, надо сказать, с бухгалтерией некоторая неувязка: никак не могли мы со следователем Нижегородского УФСКН Юрием Зайко, (который приступил к посадкам членов этой семейки еще в конце 90-х) подсчитать, сколько там Ларис, сколько Марин, кто сидит, кто уже вышел, кто - под следствием. Во всяком случае, по делу своих родителей проходила 25-летняя Лариса (или, по-домашнему, Лора), мать троих детей, ранее не судимая.
Проживала веселая семейка в Московском районе Нижнего, причем все, кроме Алика, без регистрации. Алик же был прописан по адресу Серова-27, до сих пор вызывающему ужас у правоохранителей со стажем; вокруг этого дома постоянно увивались толпы наркоманов... Впрочем, адрес этот мы к тому помянули, что он уже десяток лет как... не существует! Сожжен этот дом. Головешек остывших, и то не осталось. То ли это "внутрицыганские разборки", то ли обезумевший клиент-наркоман поджег хату - сие неведомо. Да и не так важно...
Четвертым фигурантом в "деле Виталинских", как именовали его в УФСКН, выступал некий Александр, рабочий "Нижегородэлектрозащиты", промышлявший помимо прочего частным извозом. Сочетание "частный извоз" предполагает наличие у "извозчика" автомобиля, следовательно - какой-никакой жизненный уровень. Однако здесь - не тот случай. Жил Александр с семьей в рабочей общаге, где, как у Высоцкого сказано, "на 38 комнаток всего одна уборная", а машина, разваливающаяся "пятерка", не окупала саму себя. Поэтому, познакомившись с двумя цыганками, молодой и пожилой, не сумел он устоять перед предложением подзаработать...
С февраля по апрель 2004 года Александр развозил жаждущим дозы нарикам порции метадона, именуемого на жаргоне "лошадкой". Зелье это едва ли не в десять раз дороже героина, так что и клиент здесь в среднем серьезнее, чем какой-нибудь немытый любитель "герыча". Соответственно, дело было поставлено достаточно солидно: периодически хозяева отзванивались Саше на сотовый, после чего тот приезжал к ним домой. Всегда из рук Ларисы получал он 1-2 (никогда не больше!) грамма "лошадки", расфасованных по "чекам". Оговаривалась определенная сумма, которую "бегунок" должен был привозить хозяевам. Продашь дороже - молодец, продашь дешевле - своих денег доложишь, продашь по указанной цене - получай процент. То бишь, система хорошо продуманная: если кто и попадется, то только "бегунок", да и тот с небольшой дозой на кармане. При этом следует учесть, что никогда не хранили цыгане наркоту в доме...
Короче, ситуация была стандартная: даже неразбериха с именами, фамилиями и адресами до боли типична; странно было бы, будь с ними все понятно...
Методика "утопления"
Александра задержали после двух проверочных закупок. Парень "поплыл" сразу же: предложение посотрудничать принял с благодарностью, дал целый воз сведений о своих хозяевах и согласился помочь упрятать последних на нары. В очередной раз получил от Ларисы метадон, передал ей меченые денежные купюры, затем, через некоторое время, заявил, что зелья мало, нужно еще. Когда цыганочка вынесла "бегунку" шесть пакетиков "белой лошади", ее задержали. В тот же день на Автозаводском рынке были задержаны Алик и Патрина - тоже с зельем на кармане...
Дальше начался анекдот. Насколько уж смешной - сами судите, но все же. Прежде всего появился на сцене еще один персонаж - муж Ларисы по имени Рустам (впрочем, его чаще Лютеком называли), тоже цыган. Парень, что сейчас среди цыган не такая уж невидаль, крепко сидел на героине. "Вот для него и покупала! - заявила Лариса. - А Александр предложил помогать в приобретении!" Следующим ходом Лариса попыталась "отмазать" родителей: "Я надела мамину куртку, в карманы ее наркотик положила. А деньги, что Саша привез, отцу отдала, на покупки. Так что мама и не знала, что у нее в кармане метадон! Я ей об этом сказать побоялась". То, что зелье обнаружили и у Алика, его дочка еще не знала... Патрина и Алик во всем винили дочь и зятя: дескать, сколько раз они говорили, чтобы не смел зятек колоться, а дочери запрещали покупать ему наркотик. Но дети нынче пошли непослушные, совсем на старших им наплевать... Короче, на зону старшие предполагали отправить одну Ларису...
Как у них оказался метадон - не объяснили. Кстати, здесь действительно неясность; как это ни парадоксально, возможно, и впрямь допустили многоопытные торговцы смертью глупейшую ошибку, надев не те куртки.
Так или иначе, версия семейки Лакатош - Виталинских была такова: несчастная Лариса таскает мужу-наркоману зелье при помощи зловредного Саши. Лариса, конечно, виновата, но не сильно, а родители не при делах.
От этой версии камня на камне не оставил муж Ларисы Рустам-Лютек. У парня, надо сказать, как у всякого наркомана, тем более из цыганской семьи, тоже рыльце-то было в пушку, и в любое время из свидетеля он мог превратиться в обвиняемого. Что, естественно, ему никак не улыбалось. И тогда Лютек решил завалить всех скопом: и жену, и тестя с тещей. Проникновенно поведал он суду, что к "лошадке" и близко не подходит, сидит на героине, а дома вообще никогда не колется. Так что не ему Лариса покупала зелье, а на продажу. То бишь тщательно выстроенная слезливая версия развалилась...
Добавим, что никаких претензий к лихо застучавшему своих родных Лютекупредъявить цыгане не могут: он - в своем праве, на то и мужчина, чтобы иметь право бабу свою заложить, все по обычаю...
После выступления любящего супруга судьба Ларисы была решена. Родителей ее, уличенных к тому же показаниями Александра и вещдоками - тоже. И отправились цыгане на зону: Алик и Патрина на десять лет, Лариса - на восемь. "Бегунок" Саша, активнейшим образом помогавший и операм, и следствию, получил пять лет условно.
Таким образом почти все взрослое население наркоточки в Московском районе будет в ближайшие годы полировать нары, а после того, как через пару месяцев был арестован и последний их сыночек - Владимир Юзекович с женой и батрачкой-халдейкой, жуткий наркотный клан перестал существовать. На воле остались лишь зять Лютек (ненадолго2) и дочь Алика и Патрины Малыка, пребывающая сейчас на Украине, а в России в розыск объявленная3.
Дело Виталинских - прямо для для учебников; хоть фильм снимай да рассылай по академиям МВД. Обычно, рассказывая об операциях, проводимых наркоконтролем, делали мы "лирические отступления" этнографического характера: дескать, по обычаю положено у цыган делать так-то... или так-то... Здесь мы просто излагали факты. По этим фактам и "национальные особенности" цыганской преступности изучать можно, и манеру их поведения на судах...
Однако арест Виталинских в 2004 году - это было лишь начало...
Бизнес, не хуже любого другого
Слякотной декабрьской полночью у кафе "Черный кардинал" в Московском районе Нижнего остановилась 31-я "волжанка". Водитель, солидный мужчина на излете средних лет, тревожно огляделся по сторонам. Хотя тревожиться, по большому счету, было не о чем: клиента они с напарником выбирали долго и тщательно. Слава Богу, опыта им было не занимать: шутка ли, с 2000 года в серьезном "героиновом бизнесе"!
Ждать пришлось недолго. В назначенное время к автомобилю подошли двое молодых людей и старообразная женщина в пестрых цыганских лохмотьях. Двоих из них водитель прекрасно знал: с цыганами Лютеком и Малыкой 50-летний в те времена Павел Краснощеков работал уже давно и доверял настолько, насколько вообще можно доверять подельникам. Третий, молодой короткошерстный кавказец наглядно бандитского обличия, был ему неизвестен. "Клиента привели! Можешь ему верить, не подведет!" - произнес Лютек - и растворился в черно-серой оттепельной ночи. Кавказец открыл переднюю дверцу и уселся рядом с водителем. Тот включил мотор. Проехав всего сотню метров, машина затормозила. "Товар в тайнике. Бери его сам!" - сказал Краснощеков и подробно объяснил, где помянутый тайник расположен. Через некоторое время в руках сына гор, назвавшегося Магомедом, оказался пластиковый пакет, наполненный грязно-белым порошком. Стороны разошлись, друг другом очень довольные, договорившись контакта не терять и взаимовыгодное сотрудничество продолжить.
Сделке предшествовали долгие и весьма нудные переговоры. Оно и понятно: 50-летние Павел Краснощеков и его напарник, Александр Фролов, не разменивались на мелочи. Героин и метадон сбывали только крупными партиями, порою позволяя себе жесты, в этой среде не принятые и даже удивительные. Например, их клиент обязательно должен был быть богат, достаточно серьезен и тоже не мелочен. Случай, сперва показавшийся уникальным: после первой сделки Магомед попросил Краснощекова подготовить для него еще одну партию в сто граммов зелья и внес предоплату. Честный бизнесмен Краснощеков через день вернул Магомеду деньги, заявив, что за сто граммов и 1200 "зеленых" не стоит и огород городить. Покладистый южанин согласился взять партию, вдвое большую.
Через неделю ситуация повторилась. Место, время, фигуранты - все совпало до мельчайших деталей. Единственная разница была в том, что на сей раз продавец не стал утруждать себя скрупулезным соблюдением мер конспирации: просто сунул пакет с двумя сотнями граммов в руки покупателю. В ту же ночь в двери Краснощекова постучали...
Сенсация!..
Партии героина и метадона, распространяемые на территории Нижнего, давным-давно раздражали антинаркотические службы. Однако долгое время подходов к дельцам не было.
Поэтому подарком судьбы для наркополицейских оказалось то, что после задержания Рустам-Лютек и Малыка, в обмен на свободу (правда, женщину пришлось объявить в "формальный розыск" и не препятствовать ее побегу в Днепропетровскую область), согласились свести опера наркополиции с оптовиком, в данном случае Краснощековым. Заодно рассказали, что героин и метадон получали они от Краснощекова в любых потребных количествах в течение примерно уже трех или четырех лет. Что он и предложил им в свое время наладить продажи зелья "по-взрослому"...
Вот так и появился в автомобиле Краснощекова дагестанец Магомед, он же - старший оперуполномоченный по ОВД майор полиции Павел Маллер. После двух проверочных закупок Краснощекова задержали. Героя из себя строить немолодой и без криминального опыта мужчина не стал: быстренько вломил своего ближайшего подельника Александра Фролова, а заодно поведал еще некоторые пикантные подробности их сотрудничества.
Выяснилось, что в 2000 году приятель Краснощекова, в ту пору частного таксиста, мелкий "чэпэшник" Александр Фролов, зная о знакомстве Павла с Виталинскими, предложил ему начать реализовывать наркотики. Задача Краснощекова была довольно проста: сперва встретиться с покупателем, договориться о количестве отравы, забрать вперед деньги, а затем сделать "закладку" оговоренного количества и указать клиенту место схрона. Четыре поездки на недальнее расстояние - и 500 долларов в кармане. "Опасно это..." - засомневался Павел. "Не бойся, никто нас не тронет!" - "А почему?" "Меньше знаешь - крепче спишь!" - загадочно произнес Фролов.
Впрочем, до конца характера так и не выдержал. Через какое-то время проболтается он, что наркотики - эфэсбешные и что завязаны здесь немелкие люди. "Полковник Обухов до самого конца не знал, что мне известно, где он работает! - говорил уже много позже высокий, седоватый, вовсе не похожий на жулика 56-летний Краснощеков. - Хотя мы с Обуховым даже на юге вместе отдыхали..." Известен был Краснощекову и второй "фейс" - Олег Ефремов. Впрочем, только по имени...
Надо сказать, что с самого начала удивил оперов достаточно высокий уровень жизни двоих безработных граждан. Жили они более чем прилично - в собственных домах, имели на иждивении дорогие автомобили... Все указывало на то, что отравой торговали они долго и, так сказать, "солидно". Начали выяснять, откуда они ее брали... В кабинете одного из отделов оперативной службы наркополиции Александр Фролов пискливо-плаксивым голосом, перемежая рассказ горестными: "Меня убьют! Убьют!", поведал опрашивавшему его оперу историю своего "падения".
Но дальше, наверное, самокритично признаем слабость нашего пера - и дадим слово самому наркодилеру...
Выдержки из объяснения, взятого 17 декабря 2004 года старшим оперуполномоченным 2 отдела оперативной службы Нижегородского УФСКН капитаном полиции Иваном Царьковым от только что задержанного гражданина Фролова, скрепленные собственноручной подписью последнего:
"В 1998 году... я познакомился с Воробьевым Александром... Примерно через год... Александр предложил мне заниматься наркотиками, сказав, что наркотики нам будут поставлять сотрудники ФСБ г.Н.Новгорода и проблем... не будет... Спустя некоторое время я... встретился с данными людьми, которые... представились сотрудниками Управления ФСБ по Нижегородской области. Одного из них звали Владимир... второй... представился Олегом... При встрече они предложили мне заниматься сбытом наркотиков, сказав, что со сделки от продажи героина я буду получать 20%, на что я согласился... Схема сбыта была такова: Павел (Краснощеков - авт.) заказывал мне наркотики от 200 грамм (так в тексте - авт.) до 2 килограмм "героина" и отдавал мне деньги на приобретение наркотиков, после чего я звонил на сотовый телефон сотрудника ФСБ...и говорит (опечатка - авт.) ему какое количество наркотиков требуется. В этот же день Владимир перезванивал мне... и говорил, в каком месте я должен буду передать ему деньги... (и)... указывал мне место, где будут находится наркотики через определенное время... Приехав на... место вместе с Краснощековым Павлом я указывал ему место где лежат наркотики, после чего он их забирал, куда далее сбывал наркотики я не знаю... (Затем) я звонил Владимиру и говорил, что сделка состоялась, он... передавал мне мои 20%... Данная схема сбыта действовала на протяжении четырех лет. Один раз Володя приезжал со своей женой ко мне в деревню отдыхать, там от его жены я узнал, что фамилия ему Обухов, что он состоит в должности начальника следственного управления ФСБ в звании полковника. С его слов я понял, что наркотики которые мне сбывал Обухов были изъяты сотрудниками ФСБ..." (орфография и пунктуация оригинала нами сохранены).
...не состоялась...
-Расследование дела Фролова-Краснощекова и без "превходящих обстоятельств" было работой нелегкой, - рассказывала позже тогдашний заместитель начальника службы следствия Нижегородского УФСКН подполковник полиции Ирина Баранова. - Естественно, "на протокол" они старались говорить поменьше - отчасти из страха, а отчасти - надеясь на поддержку "работодателей". Хотя по номерам телефонов и автомобилей (в цитированном тексте "Объяснения" мы их пропустили по понятным причинам - авт.) мы быстро установили и правдивость показаний Фролова, и личность человека, названного в документе Олегом. Фамилия этого Олега оказалась Ефремов, в то время он занимал пост заместителя начальника следствия УФСБ.
Объяснение уние У Фролова было отобрано 17 декабря 2004 года. В тот же день тогдашний заместитель начальника оперативной службы УФСКН майор полиции Михаил Вьюнышев рапортом отправил документ начальнику управления генерал-лейтенанту Валерию Сажину.
...И здесь в повествовании лакуна. Знаем лишь то, что документ документом быть перестал: из дела был изъят и, по всей видимости, направлен на Воробьевку; сам бывший чекист, Сажин, судя по всему, хотел решить дело "по-домашнему"...
...Много позже, в декабре 2009 года, бывший начальник отдела собственной безопасности Нижегородского УФСБ полковник Андрей Вершинин рассказал, что проверку комнаты для хранения вещдоков его подчиненным поручили провести не то 18, не до 19 декабря того же 2004 года. Были выявлены серьезные нарушения, по результатам проверки и Обухов, и Ефремов написали объяснения. Через недолгое время Обухов ушел на пенсию, Ефремова же... назначили на его место! А дело тихо прикрыли...
Ничего не оставалось и сотрудникам УФСКН, как вести дело двоих дилеров к суду "на общих основаниях". Те, оценив беспомощность наркополицейских ("Я так и решил, что связываться побоялись!" - говорил впоследствии Краснощеков), шибко воспрянули духом и вели себя на суде как ни в чем не бывало. То есть - как все, как обычные неглупые уголовники. Предварительно помеченные купюры, наркотики, записи в блокнотах, найденные при обыске у Краснощекова и Фролова - доказательств, конечно, хватало. Но роли друзья распределили четко: Павел Краснощеков, на радостях, что не "всплыли" ни на процессе, ни на следствии грозные его работодатели, весело каялся, признавался, "активно способствовал раскрытию преступления" - и получил в итоге 5,5 лет: значительно ниже низшего предела. Фролов, отдать должное его нахальству, не признавался ни в чем, жаловался на "незаконные методы ведения следствия", на "неприязненные отношения" с подельником, якобы мстившим ему за старую обиду. Не так уж это было и нелепо: ведь если бы не удалось доказать организованный характер сбыта наркотиков, то наказание было бы значительно смягчено. Преступники часто так себя ведут: один берет на себя все, а остальные, якобы, делов не знают. Все-таки не прокатило. "Группа лиц по предварительному сговору" все же доказана была. Десять лет получил Александр Фролов. Оба торговца смертью исчезли на какое-то время в гостеприимном лоне нижегородских зон, оставив наркополицейским на память об их "полуудаче" лишь помятый листок с объяснением Фролова да аудиозапись его опроса старшим опером капитаном Иваном Царьковым.
И здесь мы на полтора года расстаемся с наркоконтролем.
Чекистские нескладухи
Можно (хотя и страшно!) только догадываться, почему, имея на руках достаточно ясные свидетельства "оборотничества" двоих полковников, не провели чекисты путевого расследования их деятельности: не опросили тогда же Фролова и Краснощекова, не проверили акты уничтожения изъятой сотрудниками наркотного отделения УФСБ отравы. Доказать оборотничество "наркополковников" при желании не так уж было и трудно: через несколько лет, когда дело это было гальванизировано, следователь военной прокуратуры Денис Полудневич достаточно легко - и совершенно неопровержимо - доказал, что часть оных актов оказались липовыми. Нюанс такой, что за уничтожение зелья после завершения уголовных дел отвечает начальник следствия - это общая практика. Видимо, Обухов и отвечал...
Самое простое, сразу приходящее в голову объяснение - чисто житейское: не то с февраля, не то с марта 2005 года начальнику Нижегородского УФСБ генерал-лейтенанту Владимиру Булавину предстоял перевод в Москву, на крупную должность в Совете безопасности. Только двух оборотней, да не в старлейских чинах, ему в этот момент и не хватало! Вот и проявил "снисходительность" - не столько их, сколько собственную карьеру спасая...4
Однако, как ни просто и "человечно" (гибнущие наркоманы, их умирающие от инфарктов родители, тысячи жертв краж, грабежей и разбоев, предпринимаемых ежедневно в поисках дозы - как обычно, не в счет) такое объяснение действий Булавина, оно все-таки достаточным не кажется.
Мешает полностью принять его одно обстоятельство: убрать на пенсию Обухова, а Ефремова не то что оставить, но и повысить, было крайне нелогично. Если на то пошло, логичнее было бы наоборот... Дело в том, что не позже 1996 года Олег Ефремов, совсем еще юный лейтенант, был назначен ответственным за комнату хранения вещественных доказательств. Не по должности, а персонально. Именно у него были и журнал, и ключ, и личная печать. Шли годы, матерел бывший лейтенант, расцветали на его погонах звезды - а заветная комната все находилась под его началом. То бишь без его санкции или, по крайней мере, попустительства ни одна пылинка - не то что ни один "чек" наркотика - не могли исчезнуть. Так что кто был в "тандеме" двух полковников главным (и не было ли еще поглавнее их!) - вопрос. Думается вчуже: не риторический ли...
Сказать уж кстати, что если Обухов, по рассказам сослуживцев, был обычным чекистским следователем, то покойный ныне Олег Ефремов был, отдать ему должное, личностью, судя по всему, незаурядной. Вспоминают сослуживцы и его следовательскую дотошность, и быстроту ума, и дерзкую отвагу, проявленную в горах полыхающей Чечни. Полковник в неполных 35, кавалер ордена Мужества, был Олег Геннадьевич одним из самых блестящих и по-любому - наиболее перспективным из офицеров Управления. Мог бы парень при ином раскладе выдающуюся карьеру сделать. Однако эта, "внешняя", всем видная жизнь (насколько вообще может быть "видна" жизнь контрразведчика) была для него, скорее всего, неглавной.... Так что не вышло карьеры. В конце 2007 года был отправлен на пенсию, скоропалительно и практически без объяснений: в один голос говорили и Вершинин, и действующий начальник ОСБ полковник Борис Петров, что ни конфликтов с начальством у него не было, ни "оборотничества" его никто не поминал... Вот так, был чекист - и нет чекиста. Впрочем, с Олегом Ефремовым мы расстаемся ненадолго
тем - Ефремова на пенсию то время он занимал пост заместителя начальника следствия УФСБТак или иначе, оба полковника благополучно избежали ответственности и несколько лет не было о них ни слуху ни духу...
ЗВЕНО-2: ТРАГЕДИЯ, КОТОРОЙ МОГЛО НЕ БЫТЬ
Уже несколько лет миновало с того слякотного вешнего дня, когда на улице Есенина, что в Мещерах, семеро сотрудников УБОП ГУВД вступили в перестрелку с тремя оперативниками Нижегородского УФСКН. Сейчас наконец-то появилась возможность во всех подробностях, полно и правдиво рассказать об этом нашумевшем на всю Россию деле. Итак...
Перед операцией
Жил человек по имени Владимир. Был он законченным наркоманом, и, по мнению сотрудников Нижегородского Управления по борьбе с организованной преступностью, промышлял таким некрасивым делом, как ограбления крупных наркоторговцев. Естественно, каждый лишний час, проведенный им на свободе, оперативники УБОП считали личным для себя оскорблением. Когда терпеть оное "оскорбление" сделалось уже невмоготу, решили они Володю "приземлить", желательно - всерьез и надолго. Способ изъятия из оборота нежелательных для общества экземпляров апробирован еще рыболовами-любителями: насадить на крючок наживку повкуснее - и закинуть удочку.
"Удочкой" в нашем конкретном случае оказался знакомый Владимира, по совместительству - агент одного из убоповских оперов. Встретившись с объектом, бесстрашный "разведчик" оттарабанил ему хорошо заученный предварительно урок: дескать, 4 апреля в доме 13-а по улице Есенина в 320-й квартире таджик по имени Вахоп передаст некоему безымянному татарину 1200 граммов чистого - т. н. "999" ("три девятки") - героина. Сделка состоится утром, потому что таджику в 16.00 нужно быть на Московском вокзале: поезд у него отходит. Следует быть осторожным: у наркодельцов, судя по всему, "ствол". "Так что решай, Вовчик! Если не трусить, то можно этих чертей стопнуть, "герыч" и деньги забрать!"
Владимир согласился. В намеченный день, прихватив с собою старинного своего приятеля, трое друзей покатили "на дело". К их встрече были готовы трое оперативников УБОП и четверка офицеров отряда милиции специального назначения, бывшего СОБРа. Действия предполагаемых "грабителей" отслеживала - и снимала на камеру - служба наружного наблюдения, "семерка". Все шло строго по плану, до того момента, как автомобиль с тремя злоумышленниками свернул на Варварку. Здесь машина тормознула, и Володя скрылся в здании УФСКН. Давно уже парень был "на связи" у одного из офицеров этой организации...
Сообщение Владимира вызвало, говорят, легкий переполох у наркополицейских. Крупную сделку, о которой сообщил "человечек", следовало сорвать во что бы то ни стало, а времени уже не оставалось! Ведь работают сыщики по определенным правилам. Следует задокументировать сообщение, написать рапорт об обнаружении признаков преступления, составить план проведения оперативно-розыскных мероприятий, согласовать его с начальством, сформировать опергруппу, а поскольку злоумышленники, возможно, вооружены, то еще и оружие получить: у оперов наркоконтроля пистолеты не на постоянном ношении.
Еле успели сыщики "оформить" операцию. Постоянные напарники старший оперуполномоченный по ОВД майор полиции Павел Маллер и старший оперуполномоченный капитан Иван Царьков успели и пистолеты получить. Третий опер, старший лейтенант Сергей Сусин, был включен в группу едва ли не в самый последний момент и поехал на задержание без оружия (да за ним, кажется, и закреплен-то пистолет не был). Опергруппа выехала на место с охраняемой стоянки перед зданием Управления, и, естественно, выезд ее был зафиксирован наружкой. И вот здесь - первая загадка. Майор милиции Дмитрий Карпов, опер УБОПа, которому доложили о "форс-мажоре", заявил на следствии примерно следующее: я-де конечно предполагал, что это могут быть сотрудники наркоконтроля, но уверенности у меня не было. (Типа, закрытая, со шлагбаумом и будкой охраны стоянка УФСКН - это проходной двор, где могут ставить машины все желающие!) Кроме того сказал он, что "не помнит", предупредил ли спецназовцев о том, что воевать придется с коллегами, а все четверо "собров", каждый на свой лад, заявили, что их "никто не предупреждал". По более чем компетентному мнению бывшего командира отделения СОБРа УБОП Владимира Широкова, спецназовцы лукавили: быть того не могло. Однако трагедия еще не была неизбежна...