По узкой грязной улочке небольшого городка пробирался подвыпивший человек. Грязь и накрапывающий дождь не могли испортить ему настроение - он только что блестяще справился с первым серьезным поручением, данным ему городом. Он добился от королевских чиновников подтверждения права, дарованного городку сотню лет назад и упорно не признаваемого в последнее десятилетие - права взимать пошлину в пользу города с ярмарки, ежегодно проходящей на лугу за городскими воротами. Без ложной скромности можно сказать, что, если бы не его красноречие и юридические познания, дело тянулось бы до скончания веков. А теперь... Возвращаясь из королевского лагеря, разбитого по случаю военного похода неподалеку от города, молодой чиновник предвкушал благосклонность бургомистра и награду от магистратуры. И еще он предвкушал встречу с женой и блаженно улыбался при мысли о том, как он проскользнет в спальню, ласково обнимет ее и как она обрадуется его возвращению. Уже поднимаясь по лестнице в спальню, он успел удивиться тому, что жена зачем-то отпустила прислугу, и решил завтра же попенять ей за то, что она слишком снисходительна к этим бездельникам.
Все, что было дальше, показалось ему сном. В этом сне он увидел собственную спальню и какого-то мужчину, увлеченно пыхтящего над его женой... Как будто не просыпаясь, он медленно вытащил нож и всадил его в широкую спину мужчины. Затем - в грудь онемевшей от страха жены.
Шарло лежал в постели и изучал солнечный луч, который неведомым образом пролез сквозь шторы и осветил золотой подсвечник на камине. Шарло подумал, что день будет хорошим. Не только из-за солнца, но еще и потому, что отец в отъезде. Мальчик любил отца, но все же радовался его отлучкам просто потому, что в отсутствии отца воспитатели с молчаливого согласия матери давали Шарло некоторые послабления.
Вообще-то его звали Карл-Фридрих-Максимилиан, что было данью династической традиции. Отец предпочитал звать его Фрицем, а мать на французский манер ласково звала его Шарло и большая часть двора за глаза называла его "принц Шарло". Но этикет при дворе был строг и принц с самого детства вынужден был терпеть обращение "Ваше королевское высочество".
Строгость этикета объяснялась, отчасти, новизной королевского титула. Дед Шарло, которого все называли не иначе, как Старый Фриц, унаследовал от своего отца небольшое крепко сколоченное герцогство, а от матери - неуемное честолюбие. Он первым осознал, что географическое положение его государства, зажатого между морем и двумя вечно враждующими сильными соседями, таит в себе массу возможностей. Взойдя на престол, он начал любыми способами внушать своим опасным соседям, как важна для них независимость и нейтралитет его маленькой страны. Сколько денег было потрачено на посольства, на подарки королям, их женам и любовницам, на взятки министрам и советникам... Зато не прошло и десяти лет, как Старый Фриц добился небывалой дружелюбности со стороны своих опасных соседей, а заодно - гарантий своей безопасности. Тогда он смог приступить ко второй части своего плана. Еще во времена его прадеда несколько городов и крупных графств его страны добились фактической независимости, пользуясь слабостью герцогской власти. Старый Фриц вернул их - кого деньгами, кого хитростью, кого - угрозой силы. Впрочем, за все свое долгое правление силу он ни разу так и не применил. Не было у него склонности к битвам, хоть и поддерживал и армию и крепости в отменном состоянии.
А в начале последнего десятилетия своего правления Старый Фриц добился и вовсе невероятного. За все его заслуги сам Папа даровал ему и его потомкам королевский титул. Злые языки говорили, что немалая часть герцогской казны перекочевала в подвалы папского дворца, в карманы папских непотов и членов кардинальской коллегии. Но даже если и так, какое это теперь имеет значение?
Достигнув своей главной цели, Старый Фриц вдруг обнаружил, что кое-что в жизни он упустил. Ведь мало создать королевство - нужно еще и передать его достойному наследнику. Наследник был. Молодой Фриц был всеобщим любимцем. Веселый, красивый, общительный, он привлекал к себе сердца своих подданных, особенно женщин и солдат. Но, к сожалению, он был абсолютно туп во всем, что не касалось любви и войны...
Обнаружив это, Старый Фриц стал искать способ хоть немного исправить положение. Прежде всего, он решил найти сыну хорошую жену. И преуспел в этом, женив его на одной из представительниц знатного, но отнюдь не королевского рода. Многие гадали о причинах такого мезальянса, но Старый Фриц, часами беседовавший с невесткой, был уверен, что сделал правильный выбор. Да и Молодой Фриц уважал свою жену и даже любил ее, что не мешало ему бегать за каждой юбкой.
Кроме жены, Старый Фриц подобрал сыну хороших советников. Он выбрал несколько толковых молодых людей, позаботился об их образовании и приставил их к наследнику, наказав им после его смерти служить не королю, но королевству.
Наконец, Старый Фриц подобрал хороших воспитателей для своего внука, маленького Шарло. Малыш еще только учился ходить, а дед уже назначил ему воспитателя, лично составив программу обучения.
Создав королевство, обеспечив хорошую поддержку своему туповатому наследнику и позаботившись о воспитании внука, Старый Фриц отошел в мир иной с сознанием того, что выполнил в жизни все, ему предназначенное.
Молодой Фриц старательно следовал завету отца и не принимал никакого участия в управлении страной, доверив все королеве и советникам. Королева же прощала своему супругу все его похождения, и единственной причиной их разногласий было различие взглядов на воспитание сына.
Королева, боготворившего своего покойного свекра, тщательно придерживалась разработанной им для Шарло системы воспитания, целью которой было не только обучить мальчика всем необходимым наукам, но и научить его наблюдать, анализировать и делать выводы. Молодой Фриц же полагал, что подобное воспитание более подошло бы будущему епископу, а не королю, и пытался привить сыну любовь к оружию, маневрам и лагерной жизни. Бывая во дворце, король обычно чуть свет врывался к сыну, заполняя своей мощной фигурой всю спальню мальчика, вытаскивал принца из постели и, не давая ему времени как следует одеться ("настоящий солдат должен собираться быстро"), тащил Шарло за собой проверять караулы, осматривать новые ружья или просто без цели скакать по окрестностям. В такие дни воспитатели Шарло, чтобы угодить королю, усердствовали на уроках фехтования и верховой езды, но не забывали и о латыни, математике и географии. В результате Шарло к концу дня падал от усталости и очень завидовал деревенским мальчишкам, которые могли играть весь день и превосходно обходились безо всякого обучения. Дни, когда короля не было во дворце, проходили гораздо спокойнее, и Шарло любил их размеренное течение, неспешные застолья, игры со сверстниками, живущими при дворе, уроки и вечерние беседы с матерью.
Сегодняшний день обещал быть именно таким. Шарло поднял руку и дотянулся до звонка. Тут же дверь спальни отворилась, и вошел камердинер принца.
- Доброе утро, Ваше Высочество!
Низкий поклон, улыбка.
- Доброе утро, Франсуа.
Ответная улыбка.
Королева учила сына быть любезным со всеми. Быть любезным с Франсуа было для принца особенно легко - веселый обаятельный француз, говоривший на родном языке Шарло с легким акцентом, был любимцем всего двора.
- Ее Величество просила Ваше Высочество пройти к ней, как только Ваше Высочество проснется, - сказал церемонно Франсуа и, подмигнув, добавил:
- там совет собрался.
Одевшись с помощью камердинера, Шарло направился к матери, приветствуя кивком и улыбкой всех, кто попадался на пути. Офицер, дежуривший у дверей, с низким поклоном открыл принцу дверь в кабинет королевы.
В кабинете стояла напряженная тишина. Королева прислонившись к окну, вглядывалась куда-то вдаль. Пятеро мужчин, среди которых был канцлер королевства, воспитатель Шарло и адъютант короля ("почему он здесь?", успел подумать Шарло, "ведь он должен быть с отцом...") по знаку королевы молча вышли.
Услышав, что дверь за ними закрылась, королева обернулась к сыну. Лицо ее было непривычно напряжено и принцу показалось, что она только что плакала.
- Доброе утро, матушка.
Казалось, королева сейчас разрыдается. Но она смогла взять себя в руки и слабым голосом произнесла:
- Сын мой... Ваше Величество...
Принц остолбенел. Слова матери, ее слезы, неожиданное появление отцовского адъютанта... Шарло все понял.
- Отец?
- Да. Сегодня ночью. Засада... Враги... Да нет, что я говорю, ты ведь уже взрослый, ты должен знать правду... Шарло, твоего отца зарезали в постели какой-то горожанки... Но этого никто не должен знать... Для всех - он погиб за свою страну...
Шарло плакал, уткнувшись в плечо матери. Ему было жалко отца, мать, самого себя, той жизни, которая сегодня закончилась. Немного погодя мать, всхлипнув, потрепала его по голове.
- Шарло, перестань плакать. У нас с тобой много дел. Ты теперь король.
Следующие дни прошли как в тумане. Шарло принимал представителей городов, графств и цехов своего королевства, иностранных послов и папского легата, выслушивал соболезнования по поводу смерти отца и поздравления в связи с восшествием на престол. Отвечал им заученными фразами на родном языке, на французском, немецком, латыни. Принимал от них клятвы в верности, верительные грамоты и благословения. Заседал в Совете. Изучал церемониал коронации.
Иногда по вечерам на него нападала такая усталость, что он начинал плакать. Тогда Франсуа укладывал его в постель, пытаясь развлечь забавными историями, а затем приходила мать и сидела у его постели до тех пор, пока Шарло не засыпал.
Коронация проходила в теплый сентябрьский день, и когда под яркими лучами солнца молодой король, потея в парадной одежде, направлялся в собор, в котором когда-то короновались его дед и отец, кто-то крикнул "Да здравствует король Шарло!" Этот возглас подхватила толпа, и король вошел в собор под звон колоколов и нестройный хор голосов своих подданных...
Выбирая жену своему сыну, Старый Фриц не ошибся. Королева Мария не была на виду при жизни своего мужа и, если и принимала участие в решении государственных проблем, делала это весьма деликатно. Но после смерти мужа, оказавшись в роли фактической правительницы при несовершеннолетнем сыне, Мария сумела стать достойной королевой. Шарло, взрослея, все больше понимал это и восхищался матерью. Теперь он начинал понимать, как тяжело ей было переносить постоянные измены мужа, терпеть его бестолковость и бестактность и не показывать даже вида, что все это ей неприятно.
Ко всему прочему, королева была красива и, взрослея, Шарло все лучше понимал это. Красота королевы не бросалась в глаза случайному наблюдателю, равнодушно скользящему лорнетом по лицам. Многие мужчины, бывавшие при дворе, подпадали под ее очарование совершенно незаметно для самих себя и проходили путь от полного равнодушия к ней до совершенно искреннего обожания. Она не была кокетлива, понимая, что ее положение не позволяет ей ни малейшего легкомыслия, общалась со всеми ровно, уважительно и приветливо, и этим еще больше привлекала к себе.
При жизни мужа королева много времени проводила в окружении своих фрейлин; после его смерти ей волей-неволей пришлось быть на виду. Она проводила заседания Совета, вместе с сыном принимала иностранных послов, принимала делегации городов и провинций своего королевства. Часто ей приходилось становиться судьей в спорах; не все были довольны ее решениями, но ведь редкий судья сумеет удовлетворить обе тяжущиеся стороны. Постепенно приучала сына к делам и с радостью видела, как он становится вполне самостоятельным и принимает решения, лучше которых она и сама не придумала бы.
Еще Старый Фриц, сам не очень любивший праздники и развлечения, объяснил Марии, как важно, чтобы королевский двор был притягательным для знати. "Пусть лучше развлекаются при моем дворе, чем плетут против меня заговоры по своим норам", говаривал он. Да и сама королева любила веселье и, как только обычай позволил ей снять с себя глубокий траур по мужу, она стала устраивать балы, охоты, театральные представления.
С сыном она была по-прежнему ласкова; при посторонних называла его не иначе, как "Ваше Величество", но наедине звала его Шарло.
--
Шарло, милый, я хочу с тобой поговорить.
--
Внимательно слушаю, матушка.
--
Через несколько месяцев ты станешь совершеннолетним. И мне кажется, что я вполне могу избавить тебя от своей опеки.
--
Что вы хотите этим сказать, Ваше Величество?
--
Перестань, Шарло. Мне надоело быть Величеством, я хочу побыть матерью. Женщиной, в конце концов.
--
Хорошо, мама. Так что ты имеешь в виду? Как ты хочешь избавить меня от своей опеки?
--
Шарло, я попробую поговорить с тобой как с взрослым человеком. Ты ведь и в самом деле взрослый. Ты ведь догадываешься, что после смерти твоего отца я не была все время одна?
--
Да, мама. Я давно подозреваю, что граф N ....
--
Ты очень наблюдателен. Впрочем, я всегда была осторожна, чтобы не компрометировать нашу семью. Граф сделал мне предложение - и я согласилась. Но только после твоего совершеннолетия. И только в случае, если ты разрешишь.
--
Разрешу?
--
Шарло, ты ведь король. И член королевской семьи не может сочетаться браком без твоего разрешения.
--
Ах, да... Хотя мне странно представить, что ты должна спрашивать моего согласия на что-либо. Но ведь ты - королева, а он...
--
Ты ведь знаешь, в истории были подобные случаи...
--
Да, да, помню. Вдова Генриха Французского вышла замуж за графа Вермандуа, а Иоанна Английского за этого, как его.... Забыл. Но ведь это было так давно. Ты позволишь мне подумать, ладно?
Если бы Шарло следовал первому порыву, он немедленно согласился бы. Граф был ему симпатичен, внешне он напоминал Шарло покойного отца, однако по характеру был полной его противоположностью. Сдержанный, молчаливый, но в то же время доброжелательный, он хорошо управлял своими беспокойными приморскими владениями, попеременно усмиряя то пиратов, то зажиточных и потому весьма своенравных горожан и баронов, то вечно голодных крестьян.
Но наставники Шарло недаром ели свой хлеб. Отбросив эмоции, Шарло стал размышлять о возможных последствиях брака своей матери. У графа - двое взрослых сыновей. Весьма своенравных и непокорных. Уже сейчас они делят будущее наследство отца и не всегда мирно. Кстати, с некоторых пор они перестали появляться при королевском дворе - Шарло только сейчас связал этот факт с отношениями между королевой и графом. В этом браке они видят угрозу своим правам - это очевидно. А если у королевы родится ребенок от графа - тогда конфликт неизбежен. Голова Шарло работала четко и быстро. Да, война в этом случае весьма вероятна и самое неприятное, что сыновья графа легко найдут себе союзников. Некоторые земли графа находятся в ленной зависимости от Империи, и император не упустит случая вмешаться.
Шарло стоял на коленях и молился. Впервые в жизни ему предстояло принять важное решение. На одной чаше весов лежала судьба матери, на другой - интересы королевства... Проще всего было бы сказать "нет". Мать поняла и простила бы. Шарло вдруг с неожиданной для своего возраста проницательностью подумал, что мать никогда в жизни не была счастлива и только сейчас у нее появилась возможность познать то, чего она была лишена.
Весь следующий день король избегал встреч с матерью, велев лишь сообщить ей, что желает видеть ее и графа за ужином. После ужина Шарло пригласил их в кабинет.
- Дорогой граф, мне известно о вашем намерении жениться на моей матери и скажу вам откровенно, что лучшего мужа я для нее не желал бы...
- Ваше величество, вы так добры ко мне!
- И тем не менее, этот брак может поставить под угрозу безопасность королевства. Я говорю о ваших сыновьях, граф.
- Мои сыновья столь же преданы вашему величеству, как и я.
- Согласитесь, этот брак способен заметно уменьшить эту преданность. Поэтому я, давая свое согласие, должен потребовать выполнения некоторых условий.
Шарло изложил матери и ее жениху свои условия, которые должны быть включены в брачный договор, среди них - размещение королевских гарнизонов в крепостях графства, воспитание детей, которые родились или когда-нибудь родятся у графских сыновей при королевском дворе в качестве заложников верности королю. Были и другие условия - король потребовал, чтобы в случае рождения ребенка от нового брака, этот ребенок был исключен из числа наследников графа, получив в наследство лишь материнские владения.
- ... а в случае, если брак будет бездетным, после смерти Ее величества все ее личные владения возвращаются нам или нашим наследникам - заключил Шарло.
Наступила тишина. Граф обдумывал услышанное и находил, что условия вполне приемлемы. А королева не отрываясь смотрела на сына. Ее маленький Шарло стал взрослым. Он будет таким же замечательным королем, каким был его дед.
Шарло был единственным сыном своих родителей и долгое время он был убежден, что у него нет ни братьев, ни сестер. Вскоре после смерти отца молодой король обнаружил, что брат у него есть. Бастарду, родившемуся за несколько лет до рождения Шарло от одной из бесчисленных связей Молодого Фрица с горожанками (неизвестно почему покойный король предпочитал их знатным дамам), была с рождения уготована духовная карьера. Король имел право на несколько бенефициев в своих владениях, лучший из которых передал своему сыну в ущерб королевской казне. Молодой аббат не очень утруждал себя заботами о своей пастве, предпочитая им посещение столичных кабаков и борделей. А однажды, зная о мягкосердечии своего брата, написал ему письмо, в котором просил разрешения и вовсе переселиться в столицу.
Наставник Шарло часто повторял своему воспитаннику слова великого короля Филиппа Французского: "Никто не может быть хорошим правителем своей земли, если не может смело и жестко отказать в том, что мог бы дать". Осознал ли Шарло всю мудрость этой фразы, или просто решил поставить на место своего брата, но реакция его была неожиданно резкой. Король пригласил к себе епископа, в епархии которого находилось аббатство брата и велел запретить последнему вообще отлучаться из аббатства без специального разрешения. Разумеется, добавил король, епископ будет давать такое разрешение только в случае крайней необходимости.
Расстроенный аббат рассказывал всем и каждому, что его братец просто святоша, и не может видеть, как другие живут в свое удовольствие.
Шарло не был святошей. Умеренная религиозность, привитая ему с детства, была разбавлена изрядной долей скептицизма. Было в нем, однако, то, что никто почти, за исключением его матери, разглядеть не сумел - почти фанатическое стремление во всем соответствовать своему титулу, той роли, которая была уготовлена его происхождением. Этим объяснялась сдержанность в проявлении каких-либо чувств и тщательное стремление оберегать свою репутацию. И, выбирая себе жену, он тоже прежде всего думал о своем королевском долге.
Прежде всего Шарло составил список всех возможных невест из правящих домов Европы. Затем с сожалением вычеркнул дочерей своих могущественных соседей - брак с любой из них нарушил бы то равновесие, которогo с таким трудом добился его дед. Из числа оставшихся исключил тех, союз с которыми не сулил никаких преимуществ.
Неслышно вошел камердинер - пора было зажигать свечи.
- Франсуа, какой бы ты хотел видеть будущую королеву?
- Сир, если Ваше величество интересует мое мнение... Я хотел бы, чтобы она была похожа на вашу матушку.
- Ты тоже скучаешь по ней? Понимаю... С тех пор, как она вышла замуж, она очень редко здесь бывает. Но я не надеюсь, что мне повезет с женой так же, как повезло моему отцу.
- Сир, вы выбираете себе жену, а я не вижу здесь ни одного портрета. Неужели вам безразлично, как выглядит будущая королева? В конце концов, вам же с ней в постель ложиться!
- Франсуа, в постель с ней ляжет король. Это ведь еще одна моя королевская обязанность. Вот когда я буду выбирать жену для тебя, я первым делом посмотрю на её внешность.
- И вы не позволите мне выбирать самому?
- Конечно, позволю. Франсуа, ты даже не представляешь, насколько ты свободнее меня!
- Вы мне завидуете? А я завидую вам. С удовольствием побыл бы на вашем месте, сир!
- Нахал. Нет, я тебе не завидую. Господь доверил мне это королевство. И я благодарен ему. Теперь иди, мне надо поработать.
Королевская невеста прибыла в сопровождении роскошной свиты. Переговоры о браке велись почти год, но все это время она знала, что дело решено и злилась на крючкотворство отцовских чиновников и послов своего жениха. Она уже давно все разузнала о своем будущем муже, а после подписания брачного договора послы Шарло передали ей вместе с различными подарками и его портрет. На портрете - серьезный молодой человек, высокий, стройный, с пронзительными глазами и добрым лицом. Элеонора была убеждена, что полюбит своего будущего мужа и станет достойной женой.
Шарло тоже видел портрет своей невесты. Зная, насколько можно доверять парадным портретам, он пытался угадать, какова же на самом деле его будущая жена.
Первая встреча не разочаровала их. Шарло отметил, что Элеонора привлекательна, неглупа и хорошо образована. Элеоноре показалось, правда, что Шарло ведет себя излишне сдержано, но потом она решила, что эта сдержанность показная и со временем пройдет. В остальном жених показался ей весьма приятным молодым человеком...
Королевская свадьба должна быть пышной - это всем известно. Шарло велел отпустить на эти торжества из личной казны все имевшиеся в ней средства - ведь нужно было не только оплатить саму церемонию свадьбы, но и разнообразные подарки чужеземным гостям и особенно собственным подданным. Много лет спустя старики, вспоминая этот год, говорили: "это было в год, когда король Шарло по случаю собственной свадьбы простил все недоимки и заплатил все наши долги ростовщикам". И добавляли "золотое было время". А молодежь нaсмехалась над ними "совсем с ума сошли старые - где ж такое видано..."
По случаю свадьбы король также позволил своему брату переселиться в столицу, а вскоре передал ему столичную кафедру, освободившуюся после смерти епископа. Шарло не испытывал к брату нежных чувств и сделал это скорее из уважения к памяти отца, которого почему-то вспоминал все чаще.
Через год после свадьбы Элеонора родила дочь. Шарло поначалу был разочарован, но быстро привязался к маленькому существу и проводил много времени рядом с ней. Часто он просил кормилицу принести дочь в его кабинет и, отрываясь от разбираемых бумаг, подолгу любовался маленькой принцессой. Элеонора, оправившись после родов, наслаждалась жизнью. В то время как Шарло с трудом переносил придворные развлечения, королева с головой ушла в жизнь, которая и казалась ей единственно интересной. С утра она принимала портных, обувщиков, белошвеек, шляпниц. Затем каталась верхом или в карете. Вечерами, если не было балов или театральных представлений, у неё собиралось шумное общество; играли в карты, флиртовали, сплетничали. Случалось, что королева несколько дней подряд не видела ни мужа, ни дочь.
Шарло не винил жену в том, что она отдалилась от него. Он давно заметил, что большие компании и шумные развлечения утомляют его, и понимал, что жене скучно с ним. Его редкие появления на вечерах у королевы мгновенно делали всех гостей скучными и скованными. Шарло много работал, читал, часто беседовал с небольшим кругом друзей (так он сам называл их), среди которых был и верный Франсуа, любил конные прогулки в сопровождении лишь небольшой свиты, следовавшей за ним в некотором отдалении. У него была любовница - замужняя дама, муж которой, будучи на тридцать лет старше нее, смотрел на все сквозь пальцы.
Такая жизнь полностью устраивала бы Шарло, если бы у него был сын. Однако Элеонора, помня о муках, с которыми было связано рождение дочери, не хотела даже и думать о втором ребенке. Тогда Шарло прибегнул к дипломатическому ходу. Через верных людей он велел пустить слух о своих переговорах со Святым Престолом относительно развода с Элеонорой. Она испугалась и решила, что второй ребенок - меньшее зло, чем развод.
На этот раз им повезло - родился сын. Для Шарло это означало, что у него есть наследник. Для Элеоноры - что ее положение теперь упрочилось и она может рассчитывать на признательность Шарло. Сыном она интересовалась не больше, чем дочерью, а признательность короля выразилась в удвоении бюджета королевы и предоставлении ей полной свободы развлечений. Шарло подарил королеве небольшой замок в окрестностях столицы, отремонтировал его в соответствии с пожеланиями королевы и позволил ей переселиться туда вместе с небольшим, но веселым "двором Ее Величества".
Мать Шарло, приехавшая в столицу по случаю рождения внука, попыталась вызвать сына на откровенный разговор.
--
Сир, мне кажется, ваша семейная жизнь не ладится?
--
С чего вы это взяли, матушка? Мы с Элеонорой - отличная пара и, между прочим, у нас двое замечательных детей....
--
Вы не хотите говорить откровенно.
--
Откровенно? А о чем, матушка? Да, вы правы, королева не относится к числу близких мне людей. Но мы с ней вполне ладим, разве вы не заметили...
Вскоре после рождения сына Шарло заболел. Впервые в жизни он оказался на несколько недель прикован к постели. Доктора надеялись больше на его силы, чем на собственное искусство и оказались правы - король поправился. И с удивлением обнаружил, что за время его болезни королевство управлялось ничуть не хуже, чем раньше. Купцы торговали и платили налоги. Дворяне служили и развлекались при дворе. Солдаты несли службу, крестьяне обрабатывали землю, монахи молились...
--
Знаешь, Франсуа, эта болезнь открыла мне глаза на многое в моей жизни.
Король полулежал на диване; на маленьком столике стояла корзина, из которой Шарло, не глядя, доставал виноградины и задумчиво их поглощал.
--
Для чего мне тратить столько сил, вникая во всякую малость, происходящую в моей стране и пытаясь решить любую проблему, разбирать споры между наследниками нищего барона с дальней окраины или вникать в древние права какого-то аббатства на луг у реки?
--
Если откровенно, сир, мне всегда казалось, что вы излишне серьезно относитесь к делам управления. И слишком мало внимания уделяли самому себе.
--
Мне казалось, что именно так правил мой дед. И именно так должен жить и править настоящий король. Но... теперь я думаю, что мог ошибаться.
--
Я думаю, вы ошибались. Посмотрите вокруг - многие страны управляются ничуть не хуже нашей, но ни один правитель не тратит на это столько сил, сколько тратите вы.
--
Я тебя прогоню когда-нибудь... Хотя нет, не буду. Тогда мне даже и поговорить будет не с кем. Что слышно о моей жене?
--
Ее величество каждый день присылала гонца справиться о вашем здоровье. И даже отменила все развлечения на прошлой неделе, заявив, что не хочет веселиться во время болезни вашего величества.
--
Ты еще скажи, что все это время она усердно молилась за меня.
--
Говорят, что так. Кстати, ваш брат завтра служит благодарственную мессу в честь вашего выздоровления.
--
Черт возьми, у меня замечательные родственники.... Мой брат епископ, кажется, скоро заслужит прижизненную канонизацию - говорят, он перестал бегать по девкам. А моя замечательная супруга.... Она не изъявляла желания увидеться с детьми?
--
Нет, сир.
--
Ну и хорошо.
Королевский секретарь третий час зачитывал королю принесенные на подпись документы. Прежде Шарло читал все сам, но после болезни его глаза быстро уставали. Сначала секретарь сообщал краткое содержание документа. Затем, уловив кивок, означающий, что дело будет рассмотрено королем, начинал чтение. Иногда легким движением руки король останавливал секретаря: "достаточно". Тогда секретарь быстро записывал решение, которое уже на следующий день стараниями королевских писцов выходило из канцелярии на свет божий и определяло чью-то жизнь или смерть, богатство или разорение, свободу или пожизненную каторгу.
- И последнее дело, подлежащее суду вашего величества...
- Неужели последнее? Мне кажется, это никогда не кончится.
- Дело о помиловании, сир.
- Кто на этот раз? Очередной буян, проломивший голову соседу?
- Ведьма, сир.
- Ведьма? Это что-то новенькое. Кажется, последний процесс, связанный к колдовством, был во времена моего деда. Ты не помнишь, в каком году это было? Впрочем, это не важно. Продолжай.
"... община города ... обвиняет девицу Адель в том, что она при свидетелях обещала мэтру Гийому, нотариусу, у которого состояла в услужении, "казни Египетские". И в течение года после ее слов мэтр Гийом, нотариус, потерял жену, умершую от заразной болезни, старшего сына, погибшего в драке и младшего сына, упавшего с лошади на охоте. Кроме того, упомянутая Адель навела порчу на самого мэтра Гийома..."
- Какая чушь!
- Сир, она во всем призналась и теперь молит о снисхождении.
- Призналась? Представляю... Я хочу на нее посмотреть. Пусть ее привезут сюда. Завтра. Или нет, через два дня. Только пусть ее вымоют хорошенько...
- А она недурна, - думал Шарло, разглядывая стоящую перед ним женщину. Что-то есть в ней соблазнительное, наверное, глаза. Совершенно необыкновенные глаза... Шарло вдруг подумал, что она, должно быть, хороша в постели, невольно шагнул к ней, и тут же остановился.
- Ты ведьма? - резко спросил он?
- Нет, ваше величество, - тихо ответила женщина.
- Ты совокуплялась с дьяволом?
Шарло тут же устыдился своего вопроса. Какая глупость!
- Нет, ваше величество...
- Но ты навела порчу на этого, как его... Твоего хозяина.
- Нет, ваше величество.
- Ты сама призналась в этом.
Женщина вскинула голову и объяснила спокойно и обстоятельно, как объясняют ребенку что-то очевидное.
-Судья сказал, что если я признаюсь, меня сожгут. Если не признаюсь - тоже сожгут. Только сначала руки и ноги переломают. Лучше уж признаться...
Шарло снова стало стыдно. Он прекрасно знал, что его указ, разрешающий использовать пытки в только в исключительных случаях, выполнялся лишь королевскими судьями, да и то в столице. Инквизиционные суды этот указ игнорировали всегда...
- А почему же тебя обвиняют в колдовстве?
- Ваше величество, поверьте, никакого колдовства не было. Просто мэтр Гийом был несправедлив ко мне. А я так ясно увидела его будущее... Вот и сказала всердцах.
- Будущее? Ты можешь предсказывать будущее?
- Да нет. Вот только иногда как что-то находит. Смотрю на человека и вдруг вижу то, что с ним произойдет.
- И после этого ты утверждаешь, что ты не ведьма?
Женщина опустила голову. Шарло показалось, что он вместе с ней ищет ответ на свой вопрос.
- Ваше величество, я не знаю как это объяснить. Я никогда не делала ничего такого... Просто иногда вижу... Также ясно, как вот сейчас вас вижу. Раньше наш священник говорил, что в этом греха нет, а теперь тоже называет меня ведьмой.
- А свое будущее ты видишь?
- Нет, ваше величество...
- Хм... А мое?
- Нет, ваше величество...
- Странно. Чем я хуже твоего мэтра Гийома? Ладно, можешь не отвечать.
"... и еще, дорогая матушка, прошу вас принять в монастырь, которому вы покровительствуете, бедную женщину, которую чуть не сожгли по обвинению в колдовстве. Я счел возможным даровать ей помилование, но не свободу. Вы же знаете наших святош, они не простят мне такой мягкости. пусть она поживет послушницей какое-то время, а там посмотрим. Кстати, советую вам с ней побеседовать - она забавна. И еще - мне было бы интересно ваше мнение о том, можно ли предвидеть будущее. Преданный ваш сын Шарло."
Письма матери Шарло всегда писал сам. Ему казалось, что такое письмо, надиктованное секретарю, будет выглядеть фальшиво.
Каждую неделю курьер в королевской ливрее доставлял королеве-матери, графине N, письма от сына. И каждую неделю курьер графини привозил ее письма, адресованные сыну.
"... и еще прошу вашего позволения, мой дорогой сын, чтобы присланная вами для помещения в монастырь девица Адель проживала при моем дворе, поскольку мне давно интересны случаи предсказания будущего, сколь ни предосудительно подобное с точки зрения нашей веры. Ибо, хотя все попадавшиеся мне ранее предсказатели оказывались либо сумасшедшими, либо корыстными шарлатанами, мне хочется верить в возможность такого предвидения".
В один из мрачных и тоскливых дней, которые случаются в этих краях в середине декабря, королю доложили о прибытии курьера графини.
- Пусть войдет, - сказал Шарло.
Курьер низко поклонился королю; Шарло только успел удивиться тому, что в его руках нет обычного письма, как услышал:
- Ваше величество, моя госпожа направляется к вам.
- Где она сейчас?
- Ее светлость отправила меня к вам, когда была в одном дневном переходе отсюда. Правда, дороги очень плохи.
"Да, дороги сейчас ужасные. И если мать отправилась в путь именно сейчас, значит дело срочное" - подумал Шарло.
- Как здоровье моей матушки?
- Я оставил ее в добром здравии, ваше величество.
- Хорошо, ступайте.
Остаток дня и все следующее утро Шарло провел в беспокойстве. Он с трудом сдержал желание отправиться навстречу матери и велел немедленно известить его, как только графиня въедет в городские ворота.
- Я очень рад вашему приезду, матушка, но отчего такая спешка? Да еще в столь неподходящее для путешествия время?
Они были вдвоем в его кабинете. Мать была в дорожном платье - она так спешила поговорить с сыном, что не стала тратить время на то, чтобы переодеться и отдохнуть.
- Шарло, может быть, я просто старая и глупая женщина, но я очень беспокоюсь о тебе. Послушай, ко мне пришла Адель - помнишь, та женщина, которую ты ко мне прислал - и заявила, что у нее было видение. Она сказала, что видела совершенно отчетливо коронацию твоего сына.
- Ну и что? Он мой наследник и рано или поздно...
- В том-то и дело. На коронации она видела его совсем мальчишкой, не старше, чем сейчас. Она так живо все описала... Говорит, что это должно случиться после пасхи.
Шарло немного напряженно улыбнулся.
- Матушка, думаю, у вас нет повода для беспокойства. Я уже давно помышляю о том, чтобы короновать сына как моего соправителя. Мало ли, что может случиться. Три дня назад я получил благословение своего замысла от Его Святейшества. Так что на Пасху ваш внук действительно станет королем. Только откуда это может знать ваша ясновидящая? Когда она рассказала о своем видении?
- Три дня назад. Я только отстояла обедню...
- Интересно. В тот день... Во время обедни мне доложили о приезде папского посланца. Значит, ваша Адель увидела коронацию как раз тогда, когда я принял окончательное решение... Вы привезли ее?
- Да.
- Я хочу ее видеть. Распорядитесь, чтобы ее привели.
Шарло с трудом узнал в стоящей перед ним женщине ведьму, спасенную им когда-то от костра. Теперь он видел со вкусом одетую горожанку ("кажется, я начинаю понимать пристрастие отца к горожанкам" - подумал Шарло), скромно, почтительно и немного кокетливо склонившуюся перед королем.
- Ты опять скажешь мне, что ты не ведьма?
Она подняла голову, и Шарло снова увидел глаза, запомнившиеся после той давней встречи.
- Нет, ваше величество, я не ведьма.
- Расскажи мне то, что говорила моей матери.
Адель повторила свой рассказ.
- Скажи, а я был в твоем видении?
- Нет, ваше величество, вас я не видела.
- Странно. Ты не находишь? Может быть, меня уже не будет в живых в тот день?
- Нет, ваше величество. Я не видела никаких признаков траура. Вы будете живы, но на коронации вас не будет.
- Ладно, посмотрим. Ждать осталось недолго. Я прикажу поселить тебя во дворце. Если твое предсказание сбудется....
Солнце нестерпимо било в глаза. Шарло придирчиво оглядел сына, нелепо-торжественного в длинной мантии. Затем обменялся любезностями с папским легатом. Отдал кое-какие распоряжения церемониймейстеру.
- Почему такое яркое солнце? Оно увеличивается.. Нет, это мне кажется. Господи, только недавно в этом соборе короновали меня, а сейчас мой сын.. Эта ведьма говорила, что меня не будет на коронации... Какая чушь! Это солнце просто невыносимо. Стойте! Стойте, черт возьми! Не входите в собор! Я запрещаю! Он же падает, разве вы не видите, солнце растопило камни, стойте же! Кто-нибудь, помогите...
- У него жар. Сейчас принесут лед, может быть, ему станет легче.
Доктор, которого спешно вызвал Франсуа, качал головой.
- Я не знаю, отчего это. Помните, сударь, лет десять назад у его величества было что-то подобное? Может быть, король слишком устал, готовясь к завтрашней коронации?
- Что же нам делать? Мы не можем отменить... Съехались гости... Папский легат здесь... Это скандал...
- Что делать - решать вам, господа. Я лишь врач и могу сказать одно - король не сможет завтра принять участие в коронации его высочества...
Три дня Шарло был без сознания. Он то лежал тихо и лишь его тяжелое дыхание нарушало покой спальни, то бредил, зовя детей и умоляя их не входить в разрушающийся на глазах собор. Однажды он попытался встать и одеться, чтобы немедленно поскакать куда-то и доктору, дежурившему в спальне, пришлось позвать слуг, чтобы силой уложить короля в постель.
Коронация прошла без участия Шарло. Папский легат надел корону на голову юного короля, бароны принесли присягу в верности, столичный епископ отслужил торжественную мессу по случаю восшествия на престoл своего племянника.
Всего этого Шарло не видел. Как не видел своих детей, прибежавших к его постели сразу после церемонии, жену, молчаливо простоявшую несколько минут и тут же уехавшую в свои владения, мать, часами сидевшую в его спальне.
На рассвете четвертого дня болезни дежуривший в королевской спальне слуга услышал голос Шарло:
- Какой сегодня день?
Получив ответ, Шарло велел позвать Франсуа. Тот вошел, застегивая на ходу камзол:
- Ваше величество, какое счастье...
- Я и в самом деле провалялся три дня?
- Да, сир.
- Вот почему я так голоден. Хватит изображать радость, вели принести поесть.
Франсуа обиженно потупился.
- Сир, доктор велел не давать вам еду, пока он не осмотрит вас. Его уже вызвали. А насчет радости...
- Не обижайся, я знаю, что ты действительно рад. Просто я очень голоден. Черт, а как же коронация моего сына?
- Мы подумали, что ее нельзя откладывать.
- Да, да... Значит, церемония прошла без меня. Я так и думал...
- Почему, сир?
- Это не важно, Франсуа. Скажи, а где моя мать?
- Она во дворце. Должно быть, еще спит.
- Я хочу ее видеть. Отправь кого-нибудь к ней - пусть скажут ей, что я ее жду - как только она проснется.
Появился врач. Осмотрев короля, он важно заявил, что состояние его величества значительно улучшилось и теперь не внушает опасений, но тем не менее он, как врач, не рекомендует его величеству покидать постель еще некоторое время. Впрочем, Шарло и сам чувствовал такую слабость, что предпочел остаться в постели, полулежа на подушках. В таком положении он уже почти расправился с завтраком, когда доложили о приходе матери. Шарло жестом попросил всех удалиться - с матерью ему хотелось поговорить наедине.
- Шарло, милый, я так рада... Как ты себя чувствуешь сейчас?
- Неплохо. Не беспокойтесь, мама...
- Ты не представляешь, как я беспокоилась! Правда, Адель уверяла меня, что ты скоро поправишься...
- Адель? Я тут как раз размышлял о ней. Вы не находите, что ее предсказания слишком точны?
- Что ты хочешь сказать, Шарло?
- Предположим, кому-то нужно, чтобы я приблизил ее к себе. Ей сообщают о моих планах насчет сына... Я ведь просил благословения у Рима, письмо могли вскрыть по дороге. Или кто-то из папского окружения... Ей сообщают о предстоящей коронации, она рассказывает вам, представляя это как свое видение.
- А то, что ты заболеешь - откуда она могла это знать?
- Предположим, что те, кто стоят за ней, точно знали, что меня не
будет на коронации. Полагаю, не очень трудно подсыпать мне в вино что-то такое, отчего я три дня был бы без сознания. Как вы думаете, матушка? Отсюда и ее уверенность, что я поправлюсь.