Аннотация: содержит "скользкие" элементы,но там все довольно невинно.
Гильда.
Мне было тогда что-то около 25. море, солнце и горячий соленый воздух ударили мне в голову,и я вплотную занялся гильдиной сестрой.
Я встретил их на завтраке, это был мой третий день пребывания на море. Я пил отвратный кофе и смотрел на оленью голову. Она висела напротив стола, и большие мертвые глаза навыкате глядели на меня в упор. Я поставил чашку на блюдце и уже собрался встать из-за стола, как тишину столовой сотряс громкий девичий смех. Я тут же прижал зад к стулу и снова схватился за чашку.
- Ну ты и дура! Я бы так никогда не...ой, не могу!
- Заткнись. Гогочешь, как полоумная!
Но гоготание стало только громче. Маленького роста девочку с пушистой копной медовых кудрей буквально сложило пополам от смеха. Она с трудом села на стул напротив меня, ее сестра села рядом. Когда я посмотрел на нее впервые, меня аж передернуло, и я тут же перевел взгляд на ту, что задыхалась от веселья.
- Ну...давай уже...есть!- и она(Яна ее звали) набросилась на сомнительный завтрак. Хороший аппетит-это здоровье, а здоровье-это... Кушай, детка, нас ждут великие дела, хе-хе...
У нее был высокий белый лоб, тонкие светлые брови и прозрачные серые глаза с детскими пушистыми ресницами. Маленький алый рот и светлая кожа с прозрачным румянцем на щеках. Она принесла в столовую запах ветра и чего-то бесподобно-сладкого. Ей было лет 14.
С невероятным усилием я все-таки поглядел на ее сестру. У Гильды был просто отвратительный нос. Длинный и бесформенный, он бросал серую тень на ее и без того бледное лицо. Оно, к слову, было вытянутым и узким, с острым подбородком и маленькими глазами непонятного цвета. Верхняя губа у нее была тонкой, нижняя сильно выпирала и блестела, как у лошади.
Я быстро допил кофе и отправился в номер.
Мне везло до жути. Не опускаясь до подглядываний, я всегда шел на море в то же время, когда туда шли сестры. Правда, я обнаружил сопроводителей в виде огромного отца с зарослями клочковатой черноты на груди и мамашу с задом размером со стиральную машину "Вятка".
Отправляясь к морю, "Вятка" заматывала сестер в полотенца, и в таком виде они шли до самого берега. Но если по пришествии Яна тут же скидывала кокон, радуя меня нежным девичьим тело, то Гильда так и сидела все время на гальке, закутавшись потуже.
День тот дня Янина кожа все больше отливала золотым, и уже через неделю покрылась ровным персиковым загаром. Она бегала по камням, смеялась и кидала в воду камешки, собирая обращенные к ней хищные улыбки, как мокрая кожа обычно собирает мелкие крупицы песка.
Гильда не умела плавать. Более того, она даже не мочила ноги в воде- только сидела в своих полотенцах, и смотрела на свом колени. Иногда она писала что-то мелом на камушках или орала на свою сестру. Она была старше Яны года на два и была страшно худой. Кожа ее была серовато-белой, и плотно обтягивала ее костлявое тело. Гильда мазала губы бордовой помадой и вечно ходила с опущенной головой так, что длинные черные волосы падали ей на лицо.
- Ты меня угостишь или нет?!
Я приподнялся на локтях. Яна стояла передо мной в своем розовом купальнике и качала ножкой. Ее кожа блестела от капелек воды , и светлые кудри прилипали к шее. Она смотрела на меня, упершись кулаками в бедра.
Я дал ей денег, и она убежала прочь.
Гильда смотрела на меня из-под нависших волос. наверное, ей не понравилась туповатая улыбка, которой мое лицо ответило на Янино явление. Я отвернулся и лег на спину.
Я открыл глаза, почувствовав холод на животе. Сливочный пломбир на палочке. Яна вытянулась рядом со мной, качая тапки пальцами ног. Устроившись, она вскрыла упаковку и сунула ее под камень. Мягко обхватила губами мороженое и устремила взгляд куда-то мне за спину.
Я пару секунд смотрел на нее, потом лег и закрыл глаза. Мою левую ногу грело тепло яниного бедра и я даже придвинулся поближе к ней. Яна не воспротивилась.
- Ты будешь?
Я открыл глаза. Кивнул и откусил немного пломбира. Приподнялся и больше не отводил глаз от Яны.
Она облизывала мороженое кончиком языка, изредка поглядывая на меня.
Я смотрел на ее узкие плечи, на влажные завитки волос возле правого уха. я стер пальцами капли воды с ее маленького вздернутого носика, и Яна улыбнулась, открыв дивные зубы.
- Господи, у тебя ледяные руки!- сказал я, когда она провела рукой по моей груди.
Яна засмеялась и вскочила на ноги. Погладила меня по ноге ступней и зашагала к своей сестре, все сидевшей, словно вилок капусты. Вдруг, Яна обернулась и крикнула мене:
-А вы красивый! Только старый...
Я рассмеялся и вытянулся, закинув руки за голову.
Яну пленили мои золотые часы и широкий белозубый оскал. Она не разговаривала со мной и не кокетничала, но только из-за трех пар глаз, следивших за нею все время. Время от времени она садилась есть рядом со мной и двигала стул так, чтобы ее нога вплотную прижималась к моей. Периодически она закидывала ногу мне на бедро и покачивала ею из стороны в сторону.
Когда мы сталкивались по утрам в общей на этаже ванной, она чистила зубы, стоя у меня за спиной, и перебирала пальцами волосы у меня на затылке. Я не распускал руки- она ведь была ребенком. Мне больше по душе нападение без предварительного гарцевания перед жертвой.
Я чистил зубы, когда за моей спиной послышалось шарканье тапочек.
- Вы мерзко за ней увиваетесь. Вы просто отвратительны.
Я обернулся. Заспанная, и с растрепанными волосами, Гильда выдавливала пасту на щетку. Она была в ночнушке, похожей на мешок для сахара.
-Вы отвратительны.- повторила она.
- В этом мы с тобой похожи.
Это было все, что я сказал ей. Она даже не улыбнулась.
На пару дней я отправился в горы. Собрал рюкзак с вещами и прицепился к маленькой группке таких же долбанутых мужиков. За два дня мы добрались до середины горного хребта, но напоролись на змеиное гнездо и драпанули назад. Выпили 8 бутылок водки, две бутылки пива и съели 5 банок тушенки. Лучше бы я остался в гостинице и занялся Яной.
Последняя отметила мое возвращение юбкой длиной с ладошку и прыжком мне на шею в прохладной тени куста жимолости. Пару секунд она висела на мне, потом шепнула что-то на ухо и сухо поцеловала в уголок рта. Глядя ей вслед, я встретился взглядом с Гильдой. Она сидела на лавочке и ела яблоко, глядя на меня поверх больших черных очков. В этот раз она не кричала на сестру. Только передала ей ключ от номера и улыбнулась. Кажется, впервые за все время.
Я перестал ходить на море- плечи зудели и с них слезала обгоревшая кожа. Яну я видел все реже. Она улыбалась мне, но ее постоянно отвлекал кто-то из жутких родственников. В конце концов я задолбался ждать и отправился на танцы. Там подцепил какую-то брюнетку и прокувыркался с ней целую ночь.
Наутро, когда я в очередной раз столкнулся Яной за чисткой зубов, она глянула на меня и, бросив щетку, убежала прочь.
Я не стал догонять ее. Просто не хотелось.
Уж не знаю, что там у нее ко мне было. Я вообще не люблю разговоры про все эти relationships. Слишком нудно, долго и сложно. Но я ей нравился, уж не знаю, чем. Наверное, кроме улыбки и часов было еще что-то.
До моего отъезда оставалось 2 дня. Сестры уезжал на день раньше. За ужином Яна сидела белее снега и совсем ничего не ела. Только пила чай и глядела на меня. Я сначала хотел что-то делать, но потом... расхотелось. Она сама пришла ко мне, как рыба в сети браконьера.
Я курил под окнами гостиницы поздно ночью, когда услышал ее голос. Она стояла н балконе второго этажа в ночнушке точь-в-точь, как у Гильды, и улыбалась.
- Снимите меня отсюда! Родители на ключ закрыли.
Во мне бурлил невообразимый перченый бульон. Я вскарабкался по выступам каменной стены и, подхватив Яну за талию, снял с балкона. Спрыгнул на землю прямо с нею на руках. Она обвила руками меня горячими руками и мы повалились на траву. Я тогда мало, что соображал.
Она обнимала меня за плечи и мы, целуясь, катались по газону,я даже не знаю, сколько времени. У нее был восхитительный мягкий рот здорового ребенка, и целовалась она, как и все дети: кусаясь, пыхтя и непременно с языком. Я был почти уверен, что она готова, но не решался начать первым.
-Пойдем в номер...
-В чей?
-В мой.
-А твоя сестра?
-Она тебя ненавидит. Но она спит...
- А она не?
-Нет. Мы будем тихо.
- Не получится. Ну, давай.
-Ага. Только ты это...
-Что?
- Донеси меня. На руках.
Воистину, будь славен бог за то, что не дал ей мозгов!..
Я был тогда осторожен, но мне не удалось ее тогда трахнуть. По ходу, это была худшая ночь в моей жизни...
Кровать скрипела просто страшно. Я расстегнул джинсы и лег рядом я Яной. Она долго лежала в слабом свете луны, глядя на меня блестящими от страха глазами и, наконец, закинула ногу мне на бедро и привлекла к себе.
Я около минуты возился с ее ночнушкой и своими штанами. Скрип от каждого моего движения давил на мозги.
- Говно, блин, а не койка!..
- В се нормально, не...
- Да подожди ты! Гребаная кровать!..
-Эй, гляди!..
-Что?
-Гильды нет.
Я поверну голову. Смятая койка возле той, на которой я мучался, действительно была пустой. Я встал на ноги и подошел к окну.
-Да фиг с ней, иди ко мне...
-Тихо. Она на балконе.
-И что? я хочу, чтоб ты меня...
-Постой... О, черт!
-Что?
-Заткнись. Зови родителей.
-Зачем?
- Надо! Зови своих чертовых предков! Не подходи к окну и это...
-Что?
-Дай мне штаны.
Я оделся и попытался открыть дверь на балкон, но Гильда заперлась снаружи.
- Да что с ней такое?!- Яна топнула ножкой и все-таки прорвалась к окну.- Ну и чего с ней не так, господи?!
- Яна, отойди на хер от окна и позови их! не стой на месте, черт тебя подери!
Гильда вскрыла вены на левой руке тремя глубокими порезами и сонную артерию. К тому моменту, когда подъехала скорая и Гильду сняли с балкона, из нее вытекла половина крови. Конечно, до больницы ее не довезли. Она умерла на полпути.
Их семья собиралась долго. Я видел, как их трясло, как трясло техничку, отмывавшую балкон от детской крови, как трясло тех, кто был рядом. Яну трясло едва ли не больше всех.
Минут за 10 до отъезда я увидел ее, сидящую на лавочке. Тогда я впервые подошел к ней за последние несколько часов.
Я сел на корточки напротив нее . увидев меня, она заплакала. Примерно через минуту бросилась мне на шею. Я встал, держа ее за бедра, и понес к машине. Яна что-то говорила, но я не разбирал слова- только гладил ее по волосам.
Я совсем не думал о ней тогда. Вся эта история с Яной казалась мне жалкой и глупой. Такой она и была.
Я посадил Яну в машину. Она в последний раз обвила руками мою шею и поцеловала мокрыми от размазанных по лицу слез губами. Я почувствовал невероятное желание. Сказал ей что-то и, не оборачиваясь, пошел к гостинице.