Он был, подающим надежду на головокружительный успех, боксером. В его годы никто не добивался таких результатов, ...а тут, вдруг, ушел из спорта в религию...
Вдруг - это для остальных. Сам же Боря совершил этот шаг сознательно и обдуманно. ...Хотя, все были против: и друзья, и родные...
Конечно, всё происходило не так скоро. Борис, как положено, прошел все стадии посвящения и подстригся в монахи. Его нарекли Евгением. Потом поступил в семинарию...
Он никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в Высшей Духовной школе. Там ему нравилось все: и молитвы, и занятия, и тишина, и высокая этика...
Но больше всего его поражало и радовало состояние полной свободы выбора, а именно: чётко зная о свой истине, предназначении, можно было целенаправленно стремиться к этому. Он мог читать произведения самых великих мастеров слова, самых великих богословов, общаться с Богом и с сами собою без ограничений.
Еще до постригу он усвоил, что только нравственность спасет человека. И церковь в этом может сыграть одну из главных ролей.
...Закончив семинарию, отец Евгений начал службу в восстанавливающейся церкви для нескольких старушек. Вначале приходили одна-две прихожанки, но отец проводил службу всегда одинаково по всем правилам церковно-православной традиции. И, главное, с полной отдачей, как будто в церквушке присутствовала вся Вселенная.
Потом приходили больше и больше. В том числе молодежь. И не потому, что жители города стали более религиозными. После каждого посещения службы, которую проводил отец Евгений, человек в действительности очищался и становился хоть на маленькую йоту счастливее, вернее сказать, спокойнее, уравновешеннее, гармоничнее.
...К этому, отец Евгений организовал класс при церкви для всех желающих, независимо от возраста и веры. Его уроки учили доброте, терпению, этике. Каждое следующее занятие собирало все больше людей. И никто после встречи со учителем-священником не уходил равнодушным.
Отец Евгений не отличался громким голосом, но и на уроках, и на службе его прекрасно слышали. Он никогда не горячился, не повышал голоса, а слова его проникали в самое сердце и навсегда.
К нему в школу ходили люди разных характеров, разного образования, разного возраста. Приходить со всеми вместе и заходили поздно вечерами, когда никого не было, чтобы один на один с отцом обсудить душевные проблемы.
Очень часто уроки его были похожи на исповедь. А так, наверное, и должно быть чаще или реже: чтобы уроки нравственности были исповедью.
Мне, после его уроков казалось, что именно нравственность есть первопричина всего, что происходит с людьми...
Он был скромным и не притязательным. Жил при церкви в небогатом, но уютном домике, сам себя обслуживал, сам ухаживал за гостями...
А вот книги в его удивительной библиотеке были самые прекрасные. Некоторые стоимостью просто в целое состояние.
Прихожане разного уровня знаний, побывав у него, на всю жизнь усваивали в своем мышлении, сотворенные отцом Евгением фразы о нравственности.
Его цитировали. На него ссылались. В тоже время, нередко, его мысли становились собственностью человека, пророю, казалось, что создатель есть сам Бог... Настолько естественным был этот плагиат, как сама природа, повторять которую никто не считает неэтичным.
Я не виделся с ним более десяти лет, но его присутствие ощущаю постоянно. В особенности это присутствие становится явным и ощутимым, когда встают нравственно-этические вопросы жизни. Все общие знакомые высказываются на этот счет также.