Горелик Михаил Борисович : другие произведения.

Швырс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А еще жгло в промежности - так сильно, что Идаю пришлось несколько раз остановиться и, раскорячившись в нелепой позе, остужать позорное полыхающее. Боги мои, помилосердствуйте - опустите в чистый, холодный ручей, чтобы его проворные струи раздробили бурую с рыжиной коросту, освободили от грязи, пота, крови - своей и чужой. Вы слышите меня?
  1. Иди, Идай.
  
  "Как давно я не видел тебя! Могу назвать точное количество дней, но что с этого толку, если все они слились в один, бесконечно долгий, которому все нет и нет конца. Может быть, и выглядывало солнце, только я не заметил его.
  Только ты знаешь, что в моих словах нет к себе жалости, только ты поймешь, что счастье может быть и таким, какое выпало на нашу долю. Странное, горькое, но такое большое, что ничему другому не остается места."
  
  ***
  
  
  А еще жгло в промежности - так сильно, что Идаю пришлось несколько раз остановиться и, раскорячившись в нелепой позе, остужать позорное полыхающее. Боги мои, помилосердствуйте - опустите в чистый, холодный ручей, чтобы его проворные струи раздробили бурую с рыжиной коросту, освободили от грязи, пота, крови - своей и чужой. Вы слышите меня?
  
  Боги делали вид, что не слышат, или просто были заняты, готовились к приему и сортировке душ, которые одна за другой взмывали в небо, неожиданно освободившись от попорченных телесных вместилищ. Многие тела - ох, многие! - были приведены в негодность лично Идаем. . Осталось найти еще одно, чтобы поганая душонка выскользнула через специально проделанное отверстие, была встречена кем положено и отправлена куда заслужено.
  
  Подул ветерок. Видать, кто-то из богов все-таки отвлекся от важных дел, но на перемещение просителя к ближайшему ручью у него не было ни времени, ни желания. Идай все равно преисполнился благодарностью. Прохладный воздух поглаживал спину, ласкал плечи и как будто прошелся влажной губкой по самым разгоряченным и саднящим уголкам тела.
  
  Блаженство длилось всего несколько мгновений. Ветер сменил направление и теперь дул со стороны горящего Летнего Дворца. Там - на стенах и у вышибленных ворот - сновали маленькие темные букашки. Они образовывали скопления, скопления накатывались друг на друга, набухали, а потом рассыпались, оставив на земле букашек, навсегда потерявших подвижность. .Нападавшим было нечего терять, защитникам - некуда бежать, и теперь от Идая зависело, когда и чем все это закончится.
  
  Холм, к которому он направлялся, напоминал огромного зверя, уткнувшегося острой мордой в кусты. Зверь спал, а под шерстью из жесткой, колючей травы и толстой земляной кожей медленно переваривались развалины крепости. Может быть, ее возвели боги, а потом сами же и разрушили, как поссорившиеся дети разрушают песчаный замок.. Если же это были люди, то они жили так давно, что никто и никогда не узнает, как они выглядели, на каком языке говорили и что не поделили между собой.
  
  Говаривали, будто холм - лишь малая часть того, что сохранилось с незапамятных времен; а спящий зверь прикрывает своим телом подземный город с улицами и площадями, тайными ходами, ведущими далеко-далеко, за границы чужих земель.
  
  Какой-то ход - а то и не один - должен был тянуться от Летнего Дворца. И хотя это сооружение возвели через много веков после того, как ушли в небытие последние защитники крепости и последние ее захватчики, было бы глупо не воспользоваться сетью подземелий. Уж наверняка воспользовались, провели, укрепили, и теперь по тайной подземной кишке выбрался из своего дворца Верон Крат, Повелитель Всего Сущего, Верховный Защитник и Любимец Богов.. В одиночку? С охраной и частью свиты? Скорее всего, взял с собой немногих, самых верных - остальных бросил.
  
  Милосердные и всемогущие,вновь прошу вас о помощи. Кто подскажет, где прячется тот, кого я ищу? Кто наведет на след? У этого человека тяжелая душа, на пару дюжин обычных потянет. Хорошая добыча, возьмите - только помогите найти. Остальное сам сделаю.
  
  Порыв ветра толкнул Идая в спину, и он счел это знаком. Иди, Идай. Добудь нам эту душу, а уж кому из нас она достанется, как-нибудь сами решим, не твоя забота.
  
  Холм был уже совсем близко. Огромная туша с каждым шагом становилась все больше, выгнула спину под самые облака и закрыла вид на море Одно хорошо - зверь лежал на краю обрыва, так что выбраться с той стороны и погрузиться в лодку было просто невозможно.
  
  Идай остановился. Вслушивался, пытаясь уловить хоть какой-то звук, выбивающийся из привычного хора шелестящей травы, покачивающихся на ветру кустов и мелких серых пташек, которые гнездились на этом холме. Вглядывался - не заколышется ли ветка или травинка не в такт остальным, не вспорхнет ли испуганная птица. Медленно процеживал воздух через ноздри, приученные различать тончайшие оттенки запахов.
  
  Он крался вдоль холма, двигаясь неслышно и очень медленно. Казалось, что время остановилось, хотя добрая половина зверя была уже позади. Ничего. Ни одной зацепки, ни малейшей подсказки. Скоро начнет темнеть, и короткие сумерки сменятся непроглядной ночью. Идай знал, что даже в полной темноте не прекратит поиски - многолетняя привычка охотиться на зверей и людей будет как нельзя кстати. И все же при свете куда лучше, куда лучше, куда...
  
  Под ноги скатилась стайка швырков. Зверюшки прошмыгнули мимо и как будто растворились в воздухе. Идай всегда завидовал их умению прятаться и тончайшему нюху. Все знают, что швырки привередливы и к еде относятся очень придирчиво, падаль и всякую дрянь есть не станут - в отличие от швырей, своих ближайших родственников. А вот полакомиться остатками человечьего пиршества - это мы запросто, это нам только волю дай. А уж если учуют что-то по-настоящему вкусное, даже днем не испугаются подойти. Сидят и просят, глазки-бусинки посверкивают, лапки на пузе сложены... Неспроста они тут.
  
  Так... Смотреть надо чуть выше. Нет. Не здесь. Еще выше, еще чуть-чуть. Вот!
  
  На левой стороне шеи натянулась и заныла жилка. Идай смахнул крупную каплю пота, которая добралась до самого кончика носа. Рука, державшая меч, тоже вспотела.
  
  На высоте примерно в полтора идаевых роста на зеленом боку виднелась желтоватая заплатка. Трава пожухла, а вокруг заплатки - зеленая, сочная. Значит что-то прикрывали, отодрали где-то кусок дерна и прикрыли. Где оторвали? А, вот здесь, выше. Думали, не замечу. А ведь мог и не заметить, если бы не швырки эти. Спасибо, боги.
  
  Совсем небольшое расстояние от подножия холма до этого места Идай преодолевал долго, полз, почти не касаясь земли. Из-под нижнего правого края заплатки сочилась еле заметная струйка дыма. Рядом валялись кусочки мяса, так и не доставшиеся швыркам. Живот, который гулко и обиженно пустовал с позавчерашнего дня, тут же скрутило. Идай отвел глаза от соблазнительных кусочков и осторожно потянул за край дернового пласта.
  
  Дерн поддался легко, а под ним обнаружился лаз, в который могли бы протиснуться два Идая одновременно. Это хорошо, успею увернуться от удара и ударю сам, места хватит.. Запах жареного мяса стал немного сильнее. И это хорошо. Сделаю, что должен, и наемся до отвала, до тошноты. Все сожру и лопну.
  Плохо то, что темно. Но и к этому не привыкать..
  
  ***
  "Однажды я снова увижу тебя, и наш дом, и наших мальчиков. К тому времени они вырастут, а мы с тобой состаримся. Ну и что? Я узнаю тебя с сотни шагов, даже если откажутся служить глаза . Я узнаю твой голос - да, он изменится, но все равно я узнаю его. Разве можно спутать его с другим?!
  Знаю, что так и будет, не знаю лишь, когда."
  
  .
  
  Поначалу пришлось ползти, но вскоре ход резко отвернул вправо, став шире и выше. Потом изогнулся снова, уходя вглубь и вниз, появились ступеньки, а заполняющую туннель черноту разбавил слабый свет
  
  Внизу кто-то пел. Точнее, напевал тоненьким гнусавым голоском. Зеленые луга и светлокудрые девы, о, как мечтаю я умереть от любви в ваших объятиях... Погоди немного, исполню твою мечту, ты только пой громче. Чем громче человек поет, тем хуже слышит и реже оглядывается.
  
  Туннель стал еще просторнее и, как речка в озеро, впадал в небольшой зал. В центре горел костер, а у вертела хлопотал тучный, низенький человек. Он был так увлечен стряпней и своей дурацкой песенкой, что обернулся лишь тогда, когда Идай подкрался вплотную. Меч вошел мягко, почти нежно. "Ой" - прошептал толстяк, всхлипнул и начал медленно оседать на пол. Он попытался что-то сказать, пухлые руки обхватили Идая, но светлокудрые девы на зеленых лугах не хотели ждать. Им и не пришлось.
  
  Идай обошел тело, еще раз подивившись его упитанности. А впрочем, чему тут удивляться - тот, кто при господской кухне, без куска мяса не останется. Этот-то уж точно себя не обижал, жрал за десятерых. Эх, девы, трудновато вам придется.
  С трудом отогнав ненужные мысли, Идай осмотрелся.
  
  На противоположной стене виднелся проход, завешенный старой, с пролысинами, шкурой. Она висела криво, и через щель был виден небольшой факел. Идай скользнул внутрь.
  
  Коридор опять спускался вниз, но более полого, так что обошлось без ступенек. Между двумя чадящими факелами в начале и в конце клубилась темнота, которая впитала и сырость стен, и запах помета обитавших в подземельях грызунов. Идай растворился в этой темноте, стал на время ее частью, черным сгустком, бесшумно двигающимся к свету.
  
  Не дойдя нескольких шагов до факела, Идай остановился. Впереди - глухая стена, Но слева что-то есть. И не только что-то. Кто-то!
  Затаив дыхание и ступая неслышно, он добрался до факела и осторожно заглянул за угол.
  
  Потолок, выгибающийся к центру и почти касающийся пола по бокам. Стол (как и кто его сюда затащил?) из темного, маслянисто отсвечивающего дерева. Еще один факел у задней стены.
  
  Человек, сидевший за столом, поначалу ничего не заметил. Перо резво бегало по длинному и узкому желтоватому листу, беззвучно шевелились тонкие губы. И лишь когда Идай встал прямо перед ним, широко расставив ноги и держа наготове меч, Крат поднял глаза и вздрогнул.
  
  - Как посмел?! - вместо грозного окрика получилось что-то жалкое, визгливое, испуганное. - Вон отсюда! Пошел вон!
  
  Идай усмехнулся. Тот, кого ненавидели одни, обожали другие и боялись все без исключения, при ближайшем рассмотрении оказался совсем невысоким и совершенно обычным. Человек как человек. Раньше, когда Идаю довелось служить в его охране, он редко видел Крата и мог подойти не ближе, чем на три десятка шагов. Тогда Крат казался ему недосягаемым и зловещим. Да что там казался - был.
  
  - Ты понимаешь, кто перед тобой?!!
  - Да. Тот, чью душу я обещал богам, и будь уверен - обещание исполню.
  - Меня... Меня нельзя. Как же... Ты не можешь...
  - Встань на колени и приготовься. Если уйдешь достойно, боги многое тебе простят.
  
  Крат исполнил приказ мгновенно - в первой его части. Рухнул на колени. Проворно выполз из-за стола и умоляюще сложил руки на груди.
  - Ты пойми, - в его глазах задрожали слезы. - Я ведь ничего плохого не сделал. Только хорошее. Для всех хорошее, понимаешь? Мне нельзя сейчас умирать. Совсем нельзя. Ну что мне сделать, чтобы ты понял?
  - Штаны не пачкать. - хмыкнул Идай. Под Кратом медленно растекалась лужа, да и запахло соответствующе.
  - Я бы все тебе отдал, да только нет ничего. Там оставил... Хочешь, перо мое возьми. Оно дорогое, очень дорогое. А если скажешь, что это я тебе дал, втройне выручишь. Возьми, а?
  
  Когда он заплакал в голос, Идая слегка замутило.
  
  Это потому что я ничего не ел. Давно уже. От этого, не иначе.
  Надо было сразу его. Хнычет, как баба, совсем стыда нет.
  Нельзя а таких делах медлить, думать нельзя. Хочешь выпустить душу - выпусти, все остальное потом. Настал твой час, да будешь ты проклят вечно, да... Нет, я же не так хотел сказать...
  
  Гневная речь, которую Идай заготовил и много раз проговорил заранее, чтобы звучало гулко и торжественно, никак не хотела вспоминаться. Голову как будто забили хлебным мякишем, размоченным в луже.
  
  - Ты вот что, - почти дружески сказал Идай, и Крат вдруг замолчал, даже попытался улыбнуться. - Ты... Не надо так. Не жить тебе, все равно не жить. А я быстро, даже не заметишь.
  
  Он слушал свой собственный голос и не узнавал его. Идай Безжалостный, Идай-Выпусти-Душу, как там еще тебя называют, это ты говоришь?! Да быть такого не может.
  А сам тем временем аккуратно, стараясь не слишком сильно тянуть, взял притихшего и безвольного Крата за волосы, заглянул ему в глаза и нанес короткий, точный удар.
  
  Глаза расширились и застыли. Душа Крата вылетела на удивление быстро. Тело тоже повело себя правильно - рухнуло у ног Идая и замерло.
  
  Пустота, образовавшаяся в тот момент., когда меч прервал жизнь Крата, стремительно разрасталась. Не так он себе все это представлял. Совсем не так.
  Радости не было, не было чувства исполненного долга, хорошо и правильно сделанной работы. Боги, вам что, не понравилось, как я это сделал?
  
  Идай ждал хоть какого-то знака. Знака не было.
  Между правой ногой и распростертым на каменном полу телом Крата что-то прошмыгнуло. Идай пригляделся. Швырь! Мерзкий подземный швырь. Ишь ты, кровь почуял или просто тут где-то прятался?
  Тонконогих и легких щвырков Идай любил, а вот их подземных дальних родственников не переносил на дух. Один длинный голый хвост чего стоит! Сейчас я тебя...
  
  Швырь оказался матерым и юрким. Несколько раз меч Идая почти касался шерстистого тельца, но тварь ускользала от удара.
  Я только что убил Крата. Всесильного, наводящего ужас Крата. Я закончил эту войну. И что я делаю? Гоняюсь за мерзким швырем, как будто нет ничего на свете важнее! А может... Может быть, это... Боги, неужели...
  
  Швырь в очередной раз извернулся , порскнул в дальний левый угол и пропал в темноте.
  
  Нет уж, я тебя достану. Не уйдешь.
  
  Идай подкрался к тому месту, где, видимо, укрылся швырь, и ткнул мечом наугад. Ничего. Еще раз теперь уже быстрыми движениями вправо-влево, пытаясь зацепить хитрую живность. Ничего...Ну не по стене же ты взобрался.
  
  Правую лодыжку как будто обожгло. Проклятая тварь тяпнула его исподтишка, да как больно! Идай выругался, попытался ухватить швыря за хвост (видеть бы еще этот хвост!), но поскользнулся и сильно стукнулся плечом о стену.
  
  Послышался щелчок, и пол под ногами пришел в движение. По инерции Идая бросило вперед, пришлось упереться в стену обеими руками и тут же оттолкнуться от нее, чтобы не рухнуть в открывшийся ход.
  
  
  2. Арнохейское крепкое.
  
  
  "Твой голос... Я слышу его постоянно, порою кажется, что ты прячешься где-то в дальних закоулках моей головы. Ты ли говоришь со мной, или же это я заставляю собственные мысли звучать твоим голосом? Знаешь, это не важно - главное, что он звучит, а значит, я живу.
  Как давно я не видел тебя!"
  
  
  Ход шел вертикально вниз, спускаться нужно было по шаткой лесенке, но швыря это не испугало. Не успел Идай прикинуть расстояние, как между его ног скользнуло упитанное, но проворное тельце. Швырь прыгнул. Послышался писк, царапанье коготков о ступеньки и, наконец, что-то стукнулось о пол внизу, взвизгнуло от боли и метнулось вбок.
  
  Так это был знак?! Боги, я ничего не понимаю. Что вы задумали?!
  
  Идай нащупал верхнюю ступеньку и стал спускаться. Ступеньки оказались неожиданно скользкими, пришлось двигаться очень медленно. Меч, который он заткнул за пояс, вел себя беспокойно, то и дело норовил выпасть - вот звону-то было бы!
  
  Наконец нога вместо очередной ступеньки нащупала каменный пол. Дальше ход шел ровно и не очень далеко - Идай увидел помещение, стол, человека за столом.
  Увидел, похолодел и замер. Ноги стали сначала невыносимо тяжелыми, потом, наоборот, воздушно-легкими. Идай чудом удержал равновесие.
  
  Человек, сидевший по ту сторону огромного стола, только что выудил из глиняной миски кусок мяса, но не успел донести его до рта. С куска стекали капли жира и сока, и Идаю показалось, что он слышит, как они шлепаются обратно в миску.
  
  - Что застыл? - наконец усмехнулся Крат. - Подвинул бы лучше соус, а то никак не дотянусь.
  - Но я же...- начал Идай и осекся.
  - Что "я же"? Поднес богам мою душу, это имеешь в виду? Так не моя была душа-то.
  - Чья?!
  - Двойника моего. Взял с собой на всякий случай. Не зря взял, похоже. Соус-то подвинешь или нет? Поем хоть перед... казнью.
  
  Идей тряхнул головой, как будто отгоняя морок, и молча подтолкнул посудину с соусом. Крат обмакнул мясо, откусил и крякнул от удовольствия.
  - Эх, хорош соус, хорош! Такого нигде больше нигде нет. И не будет. Ты ведь и повара моего тоже убил, так?
  
  Идай не ответил.
  
  - Убил, конечно. - покачал головой Крат. - Зря. Хороший был повар. И человек хороший. Добрый. Прямо как ребенок. Только жрал много. Говорил ему - так разнесет, что ни в одну дверь не пролезешь. .Был бы постройней, может быть, и увернулся бы от твоего меча.
  - Это вряд ли. - хрипло сказал Идай. - И ты не увернешься.
  - А я и не собираюсь. - вздохнул Крат. - Хватит, набегался. Дай доесть - единственное о чем прошу. Да и сам поешь, тут на четверых хватит. Да поешь ты, не бойся. Злость твою никаким мясом не успокоишь, это я вижу. Давай садись и меч держи покрепче, а то вдруг я у тебя его отберу.
  
  Крат улыбнулся, и эта улыбка не была трусливой или заискивающей, и точным движением отправил миску через весь стол прямо под нос Идаю. Аромат правильно поджаренного мяса, да еще приправленного луговыми травами, проник в ноздри, и у Идая закружилась голова. Этот запах... Что добавлял повар, почему вдруг вспомнилась мамина стряпня из далекого, забытого детства? Должно быть, и она использовала какие-то из этих трав, а уж мать Идая знала в них толк, собирала, сушила, вся округа приходила выпрашивать.
  
  - Знакомые травки, да? - усмехнулся Крат. - Я их тоже люблю. Повар-то не все знал, пришлось с ним в свое время по лугам побродить, показать нужные. А ты, небось, думал, что я человеческой кровью питаюсь.
  - Ничего я не думал. - буркнул Идай, пережевывая нежное, вкуснейшее мясо.
  
  Он ел, ел и не мог остановиться. Ел и проклинал себя за слабость и малодушие. Трудно убить человека,, который только что тебя накормил, да еще как накормил!. Конечно, и так можно, если уж другого выхода нет.
  
  А Крат тем временем вытащил из-под стола темную, объемистую бутыль и два кубка.
  - После такого мяса выпить надо. Есть тут у меня... . Да не бойся ты, для себя храню, прихватил из дворцовых запасов. Давай так: я в оба кубка налью и из обоих выпью понемногу.
  
  Идай рта не успел раскрыть, а в кубки уже текла густая, ароматная жидкость - как будто кто-то зачерпнул немного закатного солнца.
  
  - Вот видишь, - довольно крякнул Крат, отпив по изрядному глотку из обоих кубков. - Я жив и весьма доволен. В какой добавить?
  
  Нужно было отказаться, но съеденное мясо поглотило остатки воли, да и во рту жгло от острых приправ. Идай помедлил и ткнул в кубок, который Крат держал в правой руке.
  
  - Мой любимый выбрал. Ладно. Держи.
  
  И вновь Идай поразился точности и ловкости движения, которое направило кубок через стол, да так, что сосуд остановился прямо перед ним, нет потеряв ни капли.
  
  - Ну что ж,, - печально усмехнулся Крат. - выпьем за то, чтобы моя душа вылетела легко, без мучений, а потом нашла себе достойное пристанище.
  - Первое я тебе обещаю. А насчет второго - это богам решать.
  
  Идай сделал глоток, еще один. О, как ему хотелось, чтобы у этого кубка не оказалось дна! Но дно было, и очень скоро он до него добрался. Внутри потеплело. Поток жидкого солнца хлынул по жилам, разделяясь на широкие рукава, потом на мелкие ручейки. Веки вдруг отяжелели, в голове образовалась гулкая пустота, в которой терялись, угасали мысли - до тех пор, пока не осталась только одна.
  
  - Отравитель!" - прохрипел Идай, и сам исчез в стремительно разросшейся пустоте.
  
  
  Он очнулся от сильной боли в правом плече. От каменного пола должно было нести холодом, но Идай не замерз - кто-то подложил шкуру, а сверху накрыл его еще одной.
  
  Идай с трудом приподнялся и сел, сбросив с себя шкуру. Голова распухала от тупой, ноющей боли, и даже крепкая шея Идая с трудом удерживала ее почти невыносимую тяжесть.
  
  Та же комната, тот же стол... А шкур тут не было. Откуда взялись шкуры?! Но это потом, потом. Сейчас самое важное... Меч! Где меч?!
  
  - Очнулся? - рядом стоял улыбающийся Крат и протягивал ему меч. - На. Возьми.
  
  Идай протянул - точнее, попытался протянуть руку - и вскрикнул.
  
  - Больно? - участливо спросил Крат и положил меч на пол - так, чтобы Идаю было удобнее схватиться за рукоять. - Думаешь, я тебя отравил? Нет. Во-первых, нечем было, все яды во дворце остались.- он ухмыльнулся и подмигнул Идаю.- Во-вторых, я и не собирался. Ты прежде Арнохейское крепкое пробовал?
  - Нет. - буркнул Идай.- Не угощали.
  - Надо было тебя предупредить. Это коварная штука. На вкус - радость богов, а голову сносит быстро. И незаметно. Особенно с голодухи. Я думал, ты покрепче будешь.
  - Что со мной было?
  - Да ничего особенного. Наелся от пуза, выпил Арнохейского - вот и сморило. Ты же под стол свалился, плечо вот ушиб, а то и вывихнул. Так что, дорогой гость, прикончить меня теперь не так просто будет.
  - Ничего, я и левой управлюсь. - хмуро сказал Идай.
  - Ты прав, конечно. Но имей в виду, я бы мог тебе и горло перерезать, и сердце проткнуть, пока ты тут пьяный валялся. Но ведь и пальцем не тронул, даже меч вернул.
  - Вот этим-то мечом я тебя и...
  - Нет. - отрезал Крат, и губы его, без того тонковатые, сжались еще сильнее, а в голосе прозвучало нотка, которая холдодком отозвалась в Идаевом позвоночнике. - Сразу надо было. Решил - сделал. Захотел - добился. Только так. А теперь все - поздно.
  
  Крат развел руками, холодный блеск в глазах исчез, а на губах, вернувших изначальный объем, заиграла добродушная улыбка.
  
  - Ты думаешь, зачем я тебя в живых оставил? Пожалел? Нет, дорогой мой. Кстати, зовут-то тебя как?
  
  Идай нехотя назвал свое имя, и вдруг почувствовал, что проиграл окончательно.
  
  - Идай... - протянул Крат. - Ида-а-ай. Звучное имя, даже эхо какое-то в нем есть. Так вот, Идай. Я никого и никогда не жалею. Жалостливым, во дворцы хода нет. Разве что дерьмо выносить, если дозволят. Забрал дерьмо -пошел вон. Завтра за свежим придешь и не вздумай опаздывать. Нет. Я тебя не пожалел. А вот поговорить хотел, понять кое-что хотел. И надеюсь, ты от разговора не откажешься.
  
  Идай молчал. Боги мои, боги, я обещал вам душу этого человека, вы направили меня, а что сделал я?! Промедлил, а потом и того хуже - поддался на уговоры, ел с его стола, пил из его кубка и напился пьян... Нет мне прощения, знаю. И приму наказание со смирением.
  
  - Ты что там губами шевелишь? У богов прощения просишь за то, что обещал и не сделал? Бесполезно. Захотят - накажут. Захотят - помилуют. Им на твои просьбы плевать, по себе знаю. Много чего просил, но если чего и добился - только сам. Своей головой, своими руками, которые не боялся запачкать. Ну и этим местом - Крат ухмыльнулся и похлопал себя по заду - Тоже. Нетерпеливые быстро сгорают, а вот у кого зад толстокожий, кто выжидает, если надо, тот поднимется, можешь мне поверить.
  - Накажут... - эхом отозвался Идай. - Обязательно накажут....
  - Ну, значит, так тому и быть А пока не начали, давай поговорим. Времени у нас достаточно. И вот что, ты даже не думай к своим идти. Не поймут. Другой бы наплел, что не нашел меня, но ты врать не умеешь, это я вижу. А если нашел, почему в живых оставил? Что ты им скажешь?
  
  Идай слушал и холодел. Так и есть, будь он проклят! Нельзя возвращаться. Все, что было его жизнью еще совсем недавно, исчезло вместе с последним глотком Арнохейского. Нет. Не тогда. Раньше. Ровно в тот момент, когда он притронулся к угощению. И что теперь?! Ничего. Сидеть в обществе человека, которого хотел убить. Слушать этого ублюдка, отвечать на коварные его вопросы... Так ведь это и есть наказание, точнее, только малая часть его.
  
  - Ну, не такой уж я ублюдок, если ты об этом сейчас думаешь. - усмехнулся Крат. - Погоди немного. Мы еще с тобой подружимся.
  - Мы? С тобой! Да я лучше прямо сейчас сдохну! - вскинулся Идай.
  - Ну нет так нет. Тут, знаешь...
  
  Туша зверя, покрывавшая подземелье, внезапно содрогнулась. Казалось, что бока пошли ходуном, где-то поблизости раздались сильные, гулкие удары - начали падать камни.
  
  - Дворец... - прошелестел внезапно побелевшими губами Крат. - Стены рухнули, кажется. Даже здесь отдается.
  
  Удары становились все сильнее, подбирались все ближе, сливаясь в единый, разрывающий уши грохот. Потолок треснул, и несколько небольших камней обрушились на пол. Один из них неминуемо убил бы Идая, если бы подоспевший вовремя Крат не оттолкнул его в сторону. Сам тоже успел отскочить и теперь сидел рядом, тяжело дыша и поглаживая ушибленное плечо.
  Грохот стих так же внезапно, как и начался.
  
  - Вроде все... - прошептал Крат. - Ты как?
  - Хвала богам, жив.
  - Да не богам твоим хвала, а мне. - рявкнул Крат. - Опять тебя, дурака, спас. Зря, наверное. Погоди-ка, погоди...
  
  Он встал, морщась от боли, и направился туда, откуда пришел Идай.
  
  - Так и думал. Этого и боялся. - послышался его голос. - Все завалено. Здесь наружу не выйти. .
  
  Значит, боги, вы решили похоронить меня здесь? Достойное наказание.
  
  Вернувшийся Крат молча отряхнул пыль с мягкой кожаной куртки, сел за стол, прикрыл глаза и забарабанил пальцами по гладкой темной поверхности.
  
  - Плохо дело. А может быть и хорошо... На эту сторону холма не выйти. Это плохо. И никто другой сюда не проберется, Это хорошо. Со стороны Дворца ход мы сами завалили. Туда не выбраться, оттуда не пролезть. Это, скорее, хорошо. И мне спокойнее, и тебе тоже.
  - Мне-то с чего?!
  - Вот все вы такие. Сначала в драку, а потом уже головой думать, если она к тому времени на плечах останется. Ты сам-то посуди - к своим не пробраться, значит, и врать не нужно. Все, нет для них Идая. Ушел Идай карать мерзавца и не вернулся. Погиб, как настоящий герой.
  - Не погиб, а сдох... - медленно проговорил Идай. - От голода. В темноте. Факелы скоро погаснут. Но не я один - ты тоже.
  - Я чуть позже. - ухмыльнулся Крат. - Сначала тебя съем. А уж потом - как боги решат. Эй, да ты поверил! По глазам вижу, поверил!
  
  Идай угрюмо молчал.
  
  - Вот что я тебе скажу. Пока ты со мной - не пропадешь. И голода можешь не бояться, и жажда тебе не страшна. Припасено тут у нас кое-что.
  - У вас припасено. - повторил Идай. - У вас-то всегда припасено. Это мы с голоду можем подыхать, а вы - никогда.
  - Ну, а если и так? Еды мало. Хорошей еще меньше, а людей много. Кто тебе сказал, что мир справедлив, что все по честному? Нет, дорогой мой Идай. Мир несправедлив, и хорошее, которого мало, по праву принадлежит немногим. А всем остальным - что останется. Вот такой закон, и никуда вы от этого не денетесь. Думаешь, сейчас они дворец снесли, моих людей поубивали, и теперь счастье - всем без разбору? Да нет же! Вот прямо сейчас чем твои соратники занимаются? А я тебе скажу. Кто чашу драгоценную под куртку прячет, кто мясом брюхо и карманы набивает, кто бабе юбку задрал и сзади пристроился. А остальные, кому не досталось, смотрят да завидуют. И мечи свои украдкой щупают - не затупились ли. Не сегодня-завтра глотки друг другу начнут резать, а через день-два те, кто посильнее, все к рукам приберут. Кого надо приблизят, кого надо убавят - своим, заметь, бошки снесут - от моих-то людей к завтрашнему утру никого не останется. Что, не так?
  
  Идая мутило. Боль в плече не просто усилилась, а начала заполнять другие части тела, но к боли ему было не привыкать. Привычно было и то, что мерзавцы лгут, ибо ложь - не просто их вторая натура, а первая и единственная. Этот мерзавец не врал, он был беспощадно, отвратительно откровенен. Хуже того - Идай знал, что на развалинах дворца сейчас происходит именно то, что сказал Крат, причем именно так, как он это описал. А завтра... Завтра бывшие друзья и соратники сойдутся в смертельной схватке, только это будет не схватка, а грызня и резня, и тот, кто выйдет победителем, окажется даже хуже...
  
  - Даже хуже, чем я. - оказывается, Крат продолжал говорить, просто Идай на время перестал слушать. - Злости в них больше будет, жадности, глупости, а опыта - никакого. При мне какой-никакой, а порядок был.
  - При тебе?! Порядок?! - вызверился Идай. - Это кто тебе такое говорил?! Холуи твои прикормленные?! Не было порядка. Воровство одно.
  - Да хоть бы и так. - усмехнулся Крат. - А теперь еще хуже будет, и надолго ли - одним богам известно. Не надо дерьмо перемешивать! Отлежится, будет меньше вонять. А как начнешь снизу вверх да сверху вниз переворачивать - и сам перемажешься, и вони будет столько, что пожалеешь.
  
  Он замолчал и задумался. В зале стояла гулкая тишина, которую изредка нарушали странные звуки, идущие откуда-то снизу. Казалось, зверь приходил в себя после встряски, успокаивался, и только где-то глубоко, в каменных его кишках что-то двигалось, урчало и булькало.
  
  
  
  3. Десять шагов вправо, тридцать прямо.
  
  "Ты помнишь меня молодым, веселым и злым. Невозможно долго оставаться молодым, а в доставшиеся нам времена очень трудно - веселым. Знаешь, сколько свитков я разворачивал в надежде найти историю счастливых и безоблачных лет? Их - этих рукописей - было много больше, чем дней, прожитых без тебя. Догадайся, в скольких из них нашлось то, что я искал? Ни в одной. Все они - от первой до последней строки - полны боли и горечи. И все же, как ни удивительно, есть там и радость, и смех, и надежда. Так было, так, видно, и будет."
  
  
  - Уходить надо. - наконец сказал Крат. - Нечего тут высиживать.
  - Куда уходить?!
  - Ну, к арнохейцам, например.
  - К арнохейцам?! Да ты же сам их врагами называл, смертельными врагами! И не ты ли грозился поганые их причиндалы поотрезать, а то размахивают ими больно воинственно?! Я твою речь на площади очень хорошо помню.
  - Говорить я умею. - осклабился Крат. - Так говорить, что потом многие слово в слово помнят. И другим передают. Между прочим, все правда. Враги они, только и ждут, как бы от наших земель кусок урвать. Да и все земли целиком сожрали бы, не подавились. А вас, дураков, поимели бы с удовольствием в заднюю дырочку. Они это любят.
  - Откуда знаешь? Уж...
  - Шутить потом будем. - отрезал Крат. - Арнохейцев я ненавижу, они меня тоже не жалуют, но больше идти некуда.
  - А если тебе отрежут, да и мне заодно?
  - Это вряд ли. В конце концов, причиндалы - не головы. Ладно, об этом потом подумаем, сейчас уходить надо.
  - Как? И я -то тебе зачем сдался?
  - Пригодишься. - отрезал Крат.
  
  Крата нельзя было назвать красавцем. Невысокий, не особо вышедший лицом и фигурой, он мог бы слиться с толпой, превратиться в одно из множества лиц-пятен, которые забываются через мгновение.. Но когда его серо-голубые, близко посаженные глаза превращались в колючие льдинки, а тонкие губы изгибались в недоброй усмешке, лицо врезалась в память навсегда. .
  
  - Вот что мне от тебя нужно. Сила. Ловкость. Храбрость. Решительность. Верность слову. Все это у тебя есть. Пойдешь со мной - прорвемся вместе или погибнем. Останешься здесь - сдохнешь. Я тебя убивать не стану, сам богам душу отдашь. Прямо здесь, в этом зале, потому что ты отсюда не выйдешь. Доберемся до арнохейцев - иди на все четыре стороны. Удерживать не буду. Даже дам кое-что на первое время, чтобы брюхо от голода не сводило. Решай прямо сейчас.
  
  Крат не говорил - выплевывал слова, и каждое из них обжигало Идаю уши, а потом ядом растекалось по жилам. Нет выхода, боги. Нет. Я еще отдам вам свою душу, обещаю. Но не сейчас и не здесь. Что вам толку от души Идая, который сдох в темноте, как последний швырь?
  
  - Что решил?
  - Пойду с тобой. А потом убью.
  - Вот потом и посмотрим.
  
  Внезапно Крат опустился перед Идаем на колени.
  
  - Это не то, что ты подумал.- ухмыльнулся он и начал ощупывать пол. - Где-то здесь. Нет, чуть дальше. Здесь! Вот так...
  
  Участок пола, в который он уперся ладонями, ничем не отличался от соседних. По крайней мере, так показалось Идаю.. Сильным, но плавным движением Крат повернул правую ладонь, не отрывая ее от пола.
  Внизу что-то неохотно заскрежетало . Потом замолкло. Через несколько мгновений звуки возобновились, как будто ожили мельничные жернова. Пол под ногами дрогнул, и Идаю пришлось ухватиться за плечо Крата, чтобы не потерять равновесие.
  
  - Осторожнее ты. - огрызнулся Крат. - У меня, между прочим, тоже плечо болит.
  
  Плита, на которой, как оказалось, они стояли, начала движение вниз Сначала медленно, потом чуть быстрее каменный квадрат опустился на два, если не три идаевых роста.
  Когда он наконец остановился, Крат схватил Идая за руку и оттащил куда-то вбок.
  Сверху сочился слабый свет от догорающего в покинутом зале факела.
  Вновь раздался скрежет, плита начала обратное движение. Вскоре раздался глухой стук, и она заняла свое место. Пути наверх больше не было. И света тоже.
  
  Десять шагов вправо, - голос Крата отскакивал от невидимых стен. - Потом тридцать прямо. Не отпуская мою руку. Пошли. Раз, два, три, четыре....
  
  Крат считал громко. Его рука, вначале сухая и теплая, к концу счета похолодела и стала липкой от пота.
  
  - Ну, молись, чтобы я нашел дверь. Иначе тут и останемся.
  
  Казалось, что кто-то проник Идаю под черепную коробку, высосал все мысли, а образовавшуюся пустоту заполнил жидким, но холодным металлом. Бывает ли металл жидким и холодным одновременно? Богам это известно, а смертным нет, но вязкое, тяжелое, неописуемо чужое, казалось вот-вот разорвет череп изнутри.
  
  - Есть. - облегченно выдохнул Крат..
  
  Невидимая дверь неохотно сдвинулась в сторону.
  
  - Что застыл? Проходи.
  
  ***
  
  Открывшийся проем, у которого стоял Идай, разделил темноту на две части. За спиной - безысходная, монолитная тьма замкнутого пространства, колодца, из которого невозможно выбраться. Темнота впереди была совсем другой - слоистой, беспокойной, дышащей.. О размерах пространства, которое она заполняла, можно было только гадать. Одно было понятно сразу - для его освещения понадобились бы сотни, а то и тысячи факелов.
  
  Идай отчетливо слышал мерный и ровный плеск.. Может быть, целая подземная река медленно несла свои воды неизвестно откуда и неизвестно куда.
  
  Где-то здесь должен быть... - послышалось бормотание Крата. - Надеюсь, я не забыл наверху... Хвала богам, не забыл.
  Судя по звукам.он двигался очень осторожно, мелкими шагами. Вот, похоже, подобрал что-то с пола. Через несколько мгновений послышался вязкий, чавкающий звук, как будто нечто окунули в бочку с густым киселем и почти сразу же вытащили оттуда. Затем начали стучать камнем о камень, Идай увидел искру, и почти сразу же ярко вспыхнул факел.
  
  - Сейчас светлее будет. - Крат был явно доволен собой.
  
  Он прошел вдоль стены, что тянулась по левую руку, и зажег еще три.
  Идай шагнул вперед и замер. Боги, сколько же нужно факелов, чтобы осветить все это?! Сто, а может быть и тысячу раз по три!
  Пламя то и дело подрагивало из-за сковзняков, которые сочились из проемов, располагавшихся в стене. Куда они ведут? В другие залы, а может быть, в длинные, извилистые тоннели, ходы, улицы? Идай чувствовал, как его тело пропитывается сыростью и холодом.
  
  - Вправо не ходи. - предупредил Крат. - Там река. Свалишься - не выплывешь. Некоторые уже пробовали.
  
  Идай и без подсказок понял, где заканчивается твердь и начинается вода. Река была близко - текла медленно, дышала ровно и мощно. Он прислушался. Постукивание дерева о камень, равномерное, негромкое. Что это? Может быть... Точно. Лодка, привязанная к берегу, если это можно назвать берегом. Судя по всему, большая лодка, на несколько человек, да еще и груз выдержит немалый. Вот оно как...
  
  - Я говорил тебе, что кое-что у нас припасено на черный день. - Крат стоял у ближайшего проема и манил Идая пальцем. - Пойдем, покажу.
  
  Туши. Мешки с мукой. Лепешки. Бочки с маслом и вином, не не иначе как Арнохейским. Опять мешки, снова бочки. Факелы. Оружие. Много оружия, на любой вкус.
  
  Зал, в который они вошли, был не сравним по размерам с гигантским каньоном, но все равно велик, очень велик и забит всяким добром почти до отказа. Свободны были лишь узкие проходы, а все остальное... Идай с трудом подобрал слова.
  
  - Припасено, говоришь... - он внезапно охрип. - Да тут на целый город хватит и на большую армию в придачу. А нам жрать нечего.
  - Вам нечего. - кивнул Крат. - Ну так я же говорил, что на всех не хватает. Такова жизнь, дорогой Идай. Но лично тебе повезло, больше о еде можешь не беспокоиться. И одежду подберем - выброси ты эти лохмотья, они все в крови и воняют, как дохлый швырь. Оружие тоже посмотри. Тут такие мечи есть - три поколения подряд могут каждый день с восхода до заката биться, а они не затупятся.
  - Тоже арнохейцы делали?
  - А какая тебе разница, кто делал?! - внезапно разозлился Крат. - Главное, что кто-то сделал, а кто-то раздобыл и сохранил.
  - Или припрятал.
  - Да хоть бы и так. Ты будешь выбирать или мне самому этим заняться?!
  - Буду. - мрачно буркнул Идай.
  - Долго не возись. Дел полно.
  
  Было стыдно, а еще холодно и мокро. Крат был прав - одежду нужно срочно менять, пока она не расползется сама.
  Прочные штаны, рубаха из такой же ткани, мягкая кожаная куртка, почти как у Крата, сапоги, которые облегали ногу так нежно, что как будто покрывали ее поцелуями, пояс - все это Идай выбрал быстро. Никаких украшений, ничего яркого, броского. Удобно, долговечно, незаметно. Только так.
  Пропахшие потом и покрытые запекшейся кровью лохмотья валялись на полу. Идай смотрел на них с отвращением, не в силах поверить, что совсем недавно эта мерзость касалась его тела. И снова ему стало стыдно. Как может воин стыдиться того, в чем рисковал своей жизнью и забирал чужую?! Получалось, что может...
  
  Но много хуже было то, что без помощи Крата он бы не справился. Проклятое плечо разболелось так, что ни стянуть старую одежду, ни тем более надеть новую Идай оказался не в состоянии. И самое отвратительное - Крат видел его наготу и не только не отвернулся, а отойдя на пару шагов, с интересом разглядывал Идая.
  
  - Неплохо, неплохо.- усмехнулся он. - Хорошие мускулы. Крепкие ноги. Широкая кость. А с зубами у тебя как?
  - Продавать меня собираешься?
  - Нет. Арнохейцы рабов не покупают. Впрочем, посмотрим. Ишь ты, как вскинулся! Нечего меня взглядом пронзать, мне от этого не больно. Хочешь - представь, как душишь меня,, как я молю о пощаде. Может быть, полегчает. А сейчас поворачиваюсь к тебе спиной. Ты сильный, здоровой руки хватит, чтобы меня прикончить. Но не станешь ты этого делать. Пошли оружие выбирать.
  
  Крат уверенно шел по узкому, извилистому проходу, Идай молча плелся за ним.
  А он не трус... Совсем не трус.
  
  - Я мало чего и кого боюсь. - Крат как будто прочитал его мысли. - А еще я неглуп и через такое прошел, что тебе и не снилось. Ну, что нравится?
  
  Нравилось все. Идай поглаживал сверкающие лезвия, присматривался, примеривался. На самом деле, тот меч он увидел сразу и теперь как бы невзначай подбирался к нему все ближе и ближе. Наконец рука и рукоять встретились, и сразу стало ясно., что они не захотят разлучаться. Крат довольно кивнул.
  
  - Ну прямо для тебя сделали! Бери. Лучше не найдешь. Ножны советую вот эти, да ты и сам к ним уже тянешься. Те кинжалы тоже возьми. Все. Достаточно. Постой-ка...
  Он сам вложил меч в ножны, помог Идаю закрепить оружие на поясе, а маленький кинжал лично вложил в потайной карман идаевой новой куртки.
  
  - Теперь так. Возьмем лепешек, вяленого мяса, бочонок Арнохейского и кое-кого навестим. Есть тут один человечек, пора вас познакомить.
  
  Чтобы дойти до нужного проема, пришлось зажечь еще три факела. Предыдущие еще горели, но пламя уже слабело, и пространство за спиной постепенно погружалось во тьму. Река текла и дышала совсем рядом, но подходить ближе совсем не хотелось.
  
  - Эх, - воскликнул Крат. - Вот бы придумал кто-нибудь такие факелы, чтобы щелкнуть пальцами - загорелись, щелкнуть снова - погасли.
  - А ты бы дал приказ, придумали бы. - ухмыльнулся Идай.
  - Тут даже я ничего не могу поделать. Да и некому придумывать, если честно. Кого за измену в подземелья отправили, кто к арнохейцам, говорят, сбежал. А остальные головастые другими делами занимаются. Совсем другими.
  Идаю показалось, что в голосе Крата прозвучало плохо скрытое сожаление. Он хотел было задать пару вопросов, но в этот момент Крат нырнул в очередной проем.
  
  ***
  
  Этот зал был, пожалуй, так же огромен, но теперь им приходилось лавировать не между кучами одежды, оружия и провизии, а между гигантскими грудами свитков.
  Крепкий, отвратительно пахнущий настой плесени мало чем был похож на воздух, и поначалу легкие Идая отказывались принимать в себя эту мерзкую смесь. Его чуть не стошнило.
  
  - Привыкнешь. - Крат тоже закашлялся. - Поганый запах у мудрости веков, правда?
  Идай пригляделся. Большая часть свитков была покрыта толстым зеленоватым налетом. Склизские на вид, они должны были рассыпаться при первом же прикосновении.
  
  - Не вздумай трогать. - предупредил Крат. - И руки перепачкаешь, и его разозлишь.
  
  Идай собирался было спросить, кого это не стоит злить,, но в этот момент они обогнули очередную вонючую груду и оказались на небольшой свободной площадке. Посреди нее стоял стол, заваленный свитками.
  К столу был приделан столб, предназначенный для крепления факела.
  Тот, кого Крат не советовал злить, оказался невысоким, довольно толстым человеком с огромной копной седых волос. Он стоял к ним спиной, низко нагнувшись над развернутым свитком, водил пальцем по строкам и что-то бубнил себе под нос.
  
  - Это Хтон. Сразу предупреждаю, он меня не любит.
  - Зато народ любит. Или уже нет?
  
  Хтон не удостоил вошедших поворотом головы. Его голос - густой, но не слишком низкий, хрипловатый, но не грубый - прозвучал неожиданно громко.
  
  - Хочу тебя познакомить с тем, кто совсем недавно собирался вручить богам мою душу.
  - Ишь ты... Что ж не собрался?
  - Может быть, оторвешься от своих важных дел?
  - Может быть, и оторвусь. На тебя смотреть - время тратить, а вот на этого... Любопытно.
  
  Лоб Хтона был невероятно высок. Этому лбу, видно, не хватило уготованной природой площади, и он постепенно отвоевал у волос дополнительную территорию. То, что сзади было копной, спереди оказалось ореолом.
  В бороде, усах и густых бровях не было ни единого темного волоска. Только седина - жесткая, курчавая, непокорная. Под крупным, как будто заостренном к кончику носом, под буйной порослью усов прятались узкие губы. Они, должно быть, редко растягивались в улыбке. Разве что чуть-чуть, слегка обозначая ее - вот как сейчас, когда он смотрел на Идая - но ни одной веселой морщинки не возникло в уголках глаз.
  
  - Ты, значит... Уже в новенькое переоделся? Молодец. Молодец, что не убил.
  - Вот как? - удивился Крат. - А я думал, ты был бы только рад.
  - Нет. Это ты, если кого не любишь, предпочитаешь видеть его труп. Хотя сам руки не мараешь, или я чего-то не знаю?
  - Может, и не знаешь.
  - Ну так и знать пока не хочу. Ты, Крат, человек нехороший. Очень нехороший. Но все равно человек, а мне любого человека жалко. Потому что другого такого не будет. Это и твоего двойника касается.
  - Двойника особенно. - ухмыльнулся Крат. - Его точно уже не будет. Идай позаботился.
  - Все-таки убил... Кого еще?
  - Повара. - тихо сказал Идай. - И многих других - там, наверху.
  
  Хтон молча смотрел на него, поджав губы, потом отвернулся и снова нагнулся над столом.
  
  - Чем занят? - спросил Крат./
  - Тем же, чем обычно. Спасаю рукописи. Отделяю правду от дерьма. Записываю имена, чтобы эти люди не исчезли насовсем.
  - Так они уже исчезли. Кто давно, а кто и недавно.
  - Это ты так думаешь и так хочешь. Я - нет.
  - Твое дело. Мне наплевать. Кого нужно, мы сами записали. А о ком помнить не следует, о том и записей быть не должно. Но с этим потом разберемся. Может быть... Ты нашел?
  - Пока нет.
  - Даю три дня, не больше. Иначе сам знаешь.
  - Ты, видно, забыл, что здесь нет дней и нет ночей.
  - Значит, будет зависеть только от моего терпения. А оно кончается.
  
  Крат потоптался на месте, пожевал губами.
  
  - Ладно, - наконец сказал он. - Ты здесь побудь пока. А у меня кое-какие дела есть. Лепешек, мяса и вина вам на три дня хватит. А поскольку здесь нет дней и нет ночей - он покосился на Хтона - просто хватит до моего возвращения. Ищите оба. Он тебе объяснит.
  
  - Хватит вам лепешек, мяса и вина, - неожиданно очень похоже передразнил Хтон, когда Крат вышел из зала, и шаги его смолкли. - Добрый какой, заботливый, прямо отец родной. А тебе он хоть что-нибудь принес, Швырс? Нет конечно. Но ты не волнуйся, у меня всегда что-нибудь для тебя найдется.
  
  Только теперь Идай заметил здоровенного швыря, сидящего у ног Хтона. Он был готов поклясться, что это тот самый швырь, которого он видел наверху.
  - Швырс. Идай. - представил их друг другу Хтон.
  
  Зверек подбежал к Идаю, обнюхал его сапоги и отскочил назад. Кончик длинного и голого хвоста подергивался, длинные усы подрагивали.
  
  - Не больно ты ему понравился. - заметил Хтон. - Видать, как и я дураков не любит.
  - Да что ж вы оба-то, и Крат, и ты!- взорвался Идай.
  - Ладно, ладно. Не обижайся. Давай-ка лучше мяса с лепешками поедим. И вино кстати. Очень кстати.
  - Не хочу. - буркнул Идай, хотя на самом деле хотел и даже очень.
  
  Хтон хмыкнул, взял лепешку и разделил ее на три неравные части. Самую маленькую бросил Швырсу. Самую большую положил на стол - на тот крошечный его кусочек, который оставался пустым. От оставшейся откусил и начал жевать медленно, со вкусом и удовольствием. У его ног усердно трудился над своим кусочком Швырс.
  
  - Хватит дуться. Возьми. И мяса. Я, кстати, тоже буду. И Швырс не откажется.
  
  Он ел с таким аппетитом, что Идай больше не мог на это смотреть. Лепешка действительно оказалась неплохой на вкус, хотя и черствой. Впрочем, какой она еще могла быть? Мясо жесткостью не уступало подошве, но вкус не потеряло.
  Хтон разгреб кучу рукописей и выудил оттуда щербатый глиняный сосуд. Себе налил первому. Отхлебнул, покатал вино во рту и широко улыбнулся.
  
  - Арнохейское.... Выдержанное. Как сейчас помню...
  - Что? Что ты помнишь?
  - Много чего. Я ведь куда больше тебя на этом свете прожил. И арнохейское пробовал, и другие. Ты сам-то будешь?.
  - Нет. - отрезал Идай.
  - Как знаешь... Швырс, ты прав. Он дурак.
  
  
  4. Хроника подлых времен
  
  "Когда мы встретимся снова - а мы встретимся, иначе зачем я до сих пор живу? - я расскажу тебе все, что узнал. Это будет долгий, очень долгий рассказ, и ты положишь голову на мое плечо, и солнечный свет станет сумерками, сумерки - мглой, мгла - рассветом, а я буду говорить, ты - слушать, как можешь слушать только ты, и, может быть, накопившиеся боль и горечь наконец оставят меня.
  Я люблю тебя так, как полюбил в первое же мгновение нашей встречи. В то самое мгновение я понял, что не было, нет, не будет и не может быть другой Ты, только ты и никто кроме тебя.
  Что еще сказать тебе?"
  
  
  Хтон допил вино, налил еще, долго смаковал напиток и с сожалением поставил на стол пустой сосуд. Затем вновь склонился к столу и начал рыться в рукописях, не обращая на Идая никакого внимания. Швырь зевнул и свернулся клубком у его ног.
  
  - Что ты... мы должны найти? - спросил он наконец, когда понял, что просто так он от Хтона ни слова не дождется..
  - Найти... Что найти? А-а... Мы должны найти способ добраться до арнохейцев. Всего-то. Иначе Крат прикончит меня прямо здесь. Или в реке утопит. Что он там решил насчет тебя - не знаю.
  - Как и что тут можно найти?
  - Тут все можно найти, если правильно искать. Подойди-ка. Что это?
  
  Толстый палец Хтона, увенчанный длинным, грязным обгрызенным ногтем, указывал на развернутый свиток. Идай глядел на странные знаки, которые,словно воины,, выстраивались в ряды, и ряд эти шли один за другим, как войско, застывшее в самый разгар наступления.
  
  - Я.. Не умею читать. - тихо сказал Идай.
  - Ясно. Почему-то я не удивлен. Впрочем, вряд ли ты в этом виноват. Воин не смотрит на дурацкие закорючки, воин смотрит врагу в глаза. Тебя никто не учил, так?
  
  Идай молча кивнул.
  
  - Ладно. - вздохнул Хтон. - Перед тобой список имен. Отряд Неудержимых. Знаешь о таком?
  - Как не знать! С детства песни о нем слышал. Сражение при Хмельной горе. Погибли все, но врага не пропустили.
  - Отряд Неудержимых... - вздохнул Хтон. - Слушай.
  
  Он развернул свиток.
  
  "И пришло войско к подножью Хмельной горы, и встало там. Все как один, храбрейшие из храбрых. И точили воины мечи свои и копья свои, и проверяли стрелы свои, ибо знали - когда придет враг, понадобятся острые мечи, прочные копья и крепкие стрелы.
  И стояли так и день, и два, и три, утро сменяло ночь, день приходил на смену утру, а вечер -дню."
  
  - Ну, тут все почти, как в песнях, которые ты слышал. Сейчас, подожди. Вот!
  
  "И пришел враг, налетел, как туча. Ждали слева - пришел справа. Ждали спереди - набросился сзади. И метал огненные стрелы в шатры с военачальниками, что спали, напившись вина, и обнимали во сне наложниц своих. И сгорели шатры вместе с теми, кто был в них. А воины, оставшись без военачальников, собрались вместе и защищали землю свою, как мать защищает дитя свое, как отец защищает дом свой и семью свою.
  А перед тем отправили трех самых молодых и быстрых за помощью."
  
  - В песнях не так... - хрипло сказал Идай. - Там военачальники в сверкающих доспехах стояли во главе и сражались один за десятерых.
  - И так бывало. - поджал губы Хтон. - Но не в тот раз. Не было сверкающих доспехов, не было одного за десятерых. Потому что разведку не послали, часовых не проверили, а сами... Понял теперь, почему гору Хмельной назвали?! Слушай дальше.
  "И схватили воины свои мечи, но ломались они от первого удара. И пытались копьями пронзить наступающих, но отваливались наконечники и трещало дерево. И запускали стрелы, но летели они недалеко, ибо гнилой была тетива на луках их.
  
  И тогда бросились воины на врага без всякого оружия. И грызли его зубами, и рвали пальцами рты, и выдавливали глаза, но враг был силен и многочислен. И вскоре не осталось никого в живых, кроме меня. Я же был ранен и лежал на земле, истекая кровью, так что враги сочли меня мертвым и не стали добивать, как многих других раненых.
  
  И пошел враг дальше, а мы остались здесь, и клевали нас птицы, и грызли швыри. А когда боги вернули мне силы, встал я и ушел один. И нашел человека, что записал мой рассказ и имена тех, кто остался там, у Хмельной горы."
  
  - Дальше - список. - голос Хтона был глубок и печален. - Всех, кого он смог вспомнить. Он многих вспомнил, но не всех. И песни о них никто не сложит, понял?! Никто! Потому что всем хочется песен о героях, которые равны богам, о военачальниках, которые кладут свою жизнь так же легко и отважно, как обычные воины. А о позоре не поют. О жадных проходимцах, которые сэкономили на мечах и копьях, не поют! О пьянстве и разврате в шатрах перед самым боем не поют! Поэтому ты слышал рассказы о героях, которых не было, и ничего не знал о тех, которые были. А рукопись эту я нашел случайно. Еще немного - сгнила бы совсем. Вместе с памятью.
  - И много... много тут таких?
  
  Хтон молча обвел рукой огромный зал.
  - Я успел прочитать и спасти совсем чуть-чуть, а времени уже не осталось...
  - Давно ты здесь? И кто разрешил?
  - Думаешь, меня тут заточили? Нет. Как ни странно, я человек свободный. Был ход прямо из дворца, но его недавно завалили. Вот по этому ходу каждый день и пробирался. Крат лично дал разрешение.
  - Крат?! Так ты же его ненавидишь, а он, похоже, тебя. С чего бы?
  - Ну, "ненависть" тут не самое подходящее слово. Мы враги, это точно, но ненависти я к нему не испытываю. Раньше - да. Теперь, скорее, жалость. А на то, что он думает обо мне, честно говоря, плевать. Неинтересно. Вообще-то мы очень давно знаем друг друга. Оба были молодые когда-то...
  - Дружили?
  - Мы?! - Хтон изобразил изумление. - Нет. Никогда. Но разговаривали часто. Он сам приглашал.
  - Зачем?!
  - Я так до конца и не понял. Может быть, ему было интересно понять, как и о чем думают те, кто его не любит... А уж я-то его точно не люблю, никогда этого не скрывал. Впрочем, его тоже было интересно послушать. Много чего рассказывал, откровенничал даже. Забавно. Однажды предложил спуститься в подземелье. Я-то думал, это сказки все, ан нет...
  
  Хтон замолчал и задумался. Пошевелил губами, почесал вспотевший лоб и налил полный сосуд вина.
  
  - Пить стал больше. - мрачно сказал он, прикончив вино одним глотком. - И как тут не пить? Так вот, пошли мы сюда не вдвоем - толпа целая была. Начальники, охрана, а еще мятежников человек двадцать, в цепях. Выстроили их вдоль реки - видел ее, наверное? А Крат перед этим строем прохаживался и говорил что-то - тихо так, спокойно. Я почти ничего не слышал. Потом отошел, руки за спиной сцепил и смотрел, как охрана сажает их в лодки. Видел лодки-то?
  - Нет. - у Идая пересохло в горле. - Слышал, как о берег что-то стучит. Налей мне тоже, а?
  - Я же тебе говорил, что тут не пить нельзя. Держи. Ну как?
  
  Идай пил и не чувствовал вкуса.
  
  - Жаль. Вино-то хорошее. Дальше было так. Посадили их в лодки и повезли неизвестно куда в самую темноту. Кто-то из них кричал - мол, утопите лучше здесь, сразу, а охрана ухмылялась, и Крат, и свита тоже. Долго было слышно, как кричали.. Потом ждали - не знаю сколько, пока лодки вернутся. Тут время по-своему течет. Я так думаю, что если бы это было наверху, то прождали бы мы примерно от полудня до заката, не меньше. Все это время Крат со свитой совещались о чем-то, ели, пили, мне тоже предлагали, но кусок в горло не лез. Потом лодки вернулись, но только с охраной.
  - Утопили все-таки?! - воскликнул Идай и жестом попросил налить ему еще.
  - Вряд ли. Больно долго их не было. Думаю, отвезли туда, где многих других держат. Есть тут такие места, слышал о них.
  - Отвезли и бросили?!
  - Примерно так. Убежать отсюда нельзя, это ты уже и сам понял, должно быть. Давай допивай, старику тоже хочется.
  
  Хтон молча пил вино, Идай присел на корточки и обхватил голову руками. Боги мои, боги! И вы допускаете это?!
  
  ***
  
  "Было,случается вновь и повторится еще не раз. Приходит время подлых, и темно становится в твоем доме и на твоем дворе даже в полдень. Ибо не знают подлые совести, а жадные меры, не имеют глупые ума, сильные чести, а умные - жалости. Белое становится красным от крови, а черное притворяется белым. Что вы задумали, боги, и зачем не жалеете тех, кто страдает много, ест мало, спит плохо и живет недолго?! Или ждете вы, когда покинут наши души тела наши, как сбрасывают старую и ненужную одежду? Что же вы сделаете с этими душами, когда получите их, если телам не захотели дать радости и покоя? Нет ответа. Только птицы кричат над пепелищами, да звери грызут кости. Трижды славен тот., кто в подлые времена не стал подлецом. Но мало таких и все меньше, и темно в доме моем в ясный день, и страшно в нем, когда приходит ночь."
  
  - Что это? - хрипло спросил Идай, когда Хтон закашлялся и положил рукопись на стол, чтобы продышаться.
  - Так... Один из тех, кто жил давно, а кажется, будто сейчас. Знаешь, чем заканчивается?
  - Прочитай... Прочитай мне.
  
  Хтон поманил Идая, развернул свиток и ткнул пальцем в пятно, скрывающее последние строчки.
  
  - Рад был бы прочитать. Но не могу. Как думаешь, что это?
  - Кровь... - прошептал Идай.
  - Именно. А что ты отпрянул-то? Для тебя чужая кровь - привычное дело. Думаю, что пришли за ним и зарезали в его же собственном доме. Почему рукопись не сожгли, не знаю. Вообще-то должны были. Но знаешь, так случается - в самой прочной стене со временем образуются дырки, и через них поступает свежий воздух. И что самое смешное - тот, кто вроде как должен за этой стеной следить, эти дырки может увидеть, но не заделать.
  - Это как?!
  - А вот так. Одному просто плевать, чем-то более важным занят. Другой дырочку прикроет для вида, а сам тайком припадает к ней и дышит, дышит.... Третий так вообще эту дырочку для дела приспособит и даже расширит. Ведь через нее что-то передать можно и взамен что-нибудь получить. Короче говоря, самого убили, но рукопись не тронули, прихватили с собой. А уж как она в хранилище попала, не знаю. Да и какое это хранилище! Тут рукописи гниют заживо, как люди... Их бы наверх, на солнце, на свежий воздух..
  
  Хтон махнул рукой, плюнул на пол и налил себе еще.
  
  - После того, как лодки вернулись, Крат отвел меня сюда. Дал несколько факелов, немного лепешек, вина. И ушел вместе со свитой и охраной. Знаешь, я тогда решил, что так и помру здесь. Сначала кончится вино, потом лепешки, потом станет темно.... Кричал, плакал даже - мне совсем не стыдно об этом рассказывать. Потом съел лепешку, глотнул арнохейского, взял первый попавшийся свиток, начал читать и обо всем забыл. Когда Крат явился снова - уж не знаю, сколько его не было -я даже его шагов не услышал.
  - Зачем он тебя сюда привел?
  - Я тоже его об этом спросил тогда. Ничего не ответил, только усмехнулся и сказал, что пора возвращаться наверх. И уже там, наверху, поинтересовался, сколько я успел прочитать. На том разговор и закончился. Он такой, Крат. Любит, когда его боятся, любит, чтобы человек места себе не находил, все думал, когда же за ним придут, когда... Пусть, мол, человечишко гадает, ночей не спит - что вот это слово значит, почему на него так посмотрели, а не этак... Честно тебе скажу - очень было мне тревожно, бежать хотел даже, да куда тут убежишь. А через несколько дней он меня вызвал и предложил сходить в хранилище еще раз. "Если тебе, конечно, не противен этот запах" - так и сказал. В тот раз не было никого в цепях, только мы и охрана. Их он оставил у входа в хранилище, а меня провел в самый конец, туда, где воняло гнилью так, что я чуть сознания не лишился. Говорил очень тихо, чтобы слышал только я, чтобы ни звука до охраны не донеслось. И вот что он мне тогда сказал - мол, могу сюда ходить, сколько захочу, хоть каждый день. "Хочешь, читай, хочешь, подтирайся" - так и сказал. Но с одним условием: я должен найти путь к арнохейцам. Обещал не торопить, да и смысл-то торопить какой? Никто же не знает, есть ли в этих рукописях хоть что-то, а если есть, то где она лежит. Так я сюда и хожу, уже много лет.
  - Почему ты? Неужели других не нашлось?
  - Я умный, - усмехнулся Хтон. - И Крат очень хорошо это понимает. Я знаю языки, а в его свите и на родном-то говорят так, что в ушах саднить начинает. Я вообще много чего знаю, а эти - только как что-нибудь к рукам прибрать. А еще он знает, что я буду молчать.
  - Ты?! Ты, мне, кажется, не из таких.
  
  Хтон поперхнулся остатками вина и долго не мог прокашляться. Когда он снова смог говорить, голос звучал глухо и отрешенно.
  
  - Я, получается, как раз из таких. Крат мне тогда очень ясно все объяснил: если проболтаюсь, первой умрет моя жена, потом дети, один за другим, по старшинству. Их у меня трое. А я буду смотреть, как они умирают - медленно, мучительно, глядя мне прямо в глаза. Вот и все... Поэтому я хожу сюда - уже давно без всякой охраны, все равно ничего отсюда вынести нельзя - хожу, читаю, ищу и молчу, молчу... Правда, есть и хорошая сторона - с того самого дня я молчу только об этом. Все остальное говорю Крату в лицо, а мне есть, что сказать. Иногда даже слушает, или делает вид, что ему не безразлично. А вот Швырсу всегда интересно мое мнение, правда, Швырс?
  
  Зверек, который некоторое время ничем не выдавал своего присутствия, высунулся из-под стола и коротко пискнул.
  
  - Да. Я тоже с тобой согласен. Дерьмо все это. Умеешь ты, Швырс, выразить мысль кратко и точно. Держи награду.
  
  Кусок лепешки, брошенный на пол, был немедленно подхвачен чуть ли не слету и утащен под стол.
  
  - Так ты нашел что-нибудь? За столько-то лет?
  
  Хтон посмотрел Идаю прямо в глаза, и некоторое время оба буравили взглядами друг друга.
  
  - А ты как думаешь? - наконец спросил Хтон.
  - Думаю, да. Что-то нашел.
  - Правильно. - кивнул Хтон. - Правильно думаешь. Нашел. И давно.
  
  Он бережно отложил в сторону несколько свитков, взял тот, что лежал под ними, и развернул, прикасаясь к рукописи нежно, как будто лаская ее и успокаивая.
  
  - Вот. Что видишь?
  
  Идай тупо смотрел на странные извивы, непонятные знаки и письмена, которые ему никогда не удастся прочесть. Хтон же смотрел на Идая, и взгляд его был тяжелым и неодобрительным
  
  - Понятно. Карту ты видишь в первый раз в жизни, - вздохнул он. - Как же ты сюда-то добрался?
  - Боги помогли, - мрачно ответил Идай.
  - Боги... Все бы вам богов, сами никак не можете. Ладно, неуч. Смотри внимательно.
  
  Палец Хтона замер над одной из извилин, затем сдвинулся чуть влево.
  
  - Сейчас мы здесь. Видишь, я сделал тут отметку? Это хранилище. Справа - река.
  
  Река... То широкая, то узкая, со множеством ответвлений, нет ей начала и нет конца. Идай завороженно смотрел на казавшиеся бесконечными изгибы, извивы и ему внезапно стало одиноко и страшно. Отсюда не выбраться... Никогда и никак.
  
  - Я тоже так подумал сначала, - усмехнулся Хтон. - а потом начал смотреть, читать внимательно и все понял. Карту составили арнохейцы. Они тут были, но очень давно. Помнишь, я тебе про лодки говорил? Их это лодки. Думаю, что и хранилище им когда-то принадлежало.
  - Куда же они делись? Почему лодки бросили?
  - Если я все это прямо сейчас буду тебе рассказывать и растолковывать, никакого времени не хватит. А у меня его мало. Крат скоро вернется, а тут еще столько всего важного, неразобранного...Сейчас тебе нужно знать три вещи. Первая. Путь отсюда к арнохейцам есть, и я тебе его на карте покажу. Вторая. Понадобится лодка, уж не знаю, выдержит ли арнохейская, но других нет. Третья. После того как я покажу тебе путь, ты его запомнишь. Так запомнишь, что в любое время дня и ночи он будет стоять у тебя перед глазами. Не запомнишь - сдохнешь здесь. И не только ты, между прочим. Теперь смотри внимательно. Показываю. Не бойся. Повторю столько раз, сколько понадобится. Надеюсь, ты все же не такой дурак, каким кажешься.
  
  
  - Нет, не сюда. Сколько раз можно повторять?! - Хтон терял терпение. Должно быть, прошел целый день, но запомнить удалось лишь около половины карты, причем самое трудное было еще впереди. - Если свернешь сюда, уйдешь в лабиринты. В лучшем случае, когда-нибудь вернешься назад. Вот здесь, видишь? Вот здесь! Маленький, почти незаметный поворот.
  - Неужели кто-то может это запомнить?!
  - Я смог. Правда, времени было более чем достаточно. Зато у тебя молодая, свежая и пустая голова, так что все должно поместиться. Пробуй еще раз.
  
  Пока Идай сражался с изгибами, развилками и поворотами, Хтон возился с рукописями. Часть свитков со вздохом сожаления уносил куда-то вглубь хранилища, другие оставлял на столе. "Ничего не успею, ничего", - бормотал он, и вздохи слышались все чаще.
  
  - Проверь меня еще раз. - наконец попросил Идай.
  
  Хтон слушал, шевелил губами, иногда кивал. По мере того, как Идай преодолевал очередные пакости, подстроенные подземной рекой, лицо старика светлело. "Ну вот здесь же нужно было направо, разве нет? Точно нет? Уверен? Правильно. Молодец!"
  
  - Все, кажется. - выдохнул Идай.
  - Да. Теперь все. Ты запомнил. Честно говоря, я вначале не верил, что получится. Может быть, и выйдет из тебя толк. Как считаешь, Швырс, выйдет из него толк?
  
  Швырс деликатно промолчал, но кончик его хвоста дернулся пару раз, а глазки весело заблестели.
  
  - Скажи, зачем ты заставлял меня все это запоминать, если и сам все помнишь? - спросил Идай, когда нашлось немного времени, чтобы перекусить и глотнуть анохейского.
  - Пригодится. - коротко ответил Хтон и улыбнулся. Улыбка получилась не слишком веселой. - Кто знает, как все получится. Может статься, что кроме тебя помнить будет некому.
  
  Он заметно погрустнел. По мере того, как до возвращения Крата оставалось все меньше времени, Хтон печалился все сильнее. Брал в руки рукопись, бережно разворачивал, пробегал глазами по нескольким строчкам и со вздохом возвращал свитку первоначальную форму. Потом брал следующую, еще одну...
  
  - Ты как будто прощаешься с кем- то из родных. - заметил Идай.
  - Так, в общем-то, и есть. Понимаешь, в каждой - живые люди. Их давно нет, но я читаю и слышу их голоса. Молодые, старые, мужские и женские - они звучат до тех пор, пока рукописи целы и невредимы. Пока их не уничтожили плесень, глупость и безразличие ныне живущих, а это, в сущности, та же плесень, только выглядит иначе... Самое страшное - я знаю, что ничего не смогу сделать. Как будто стою на берегу, а из воды тянутся ко мне тысячи рук, тысячи тонущих людей умоляют меня о помощи. И что я?! Я то за одну схвачусь, то за другую.. Подержу немного и отпускаю... Потому что все равно не могу им помочь! Слышишь ты, не могу! И даже если я проведу здесь весь остаток жизни, после того, как меня не станет, сюда больше никто не придет. Никто, понимаешь?! Голоса замолкнут, память исчезнет, и никто не узнает, что эти люди были, что они во что-то верили и что-то знали. Не могу я это вынести. Не могу...
  
  Хтон вдруг заплакал в голос. Слезы капали прямо на рукописи, размывая знаки. Он пытался стереть влагу пальцем, но от этого все становилось еще хуже.. Перепуганный Швырс юркнул в темноту и растворился в ней, как будто его и не было вовсе.. Идай обхватил старика сзади и с трудом оттащил его от стола.
  
  - Ну что же, - печально улыбнулся Хтон, немного успокоившись, - Ты спас несколько хороших строчек. Пусть и ненадолго, но все же. Вот что мы сделаем, пока Крат не вернулся. Выбирай любую из тех, что лежат на этом столе. Будем есть лепешки и мясо, пить вино, а я почитаю тебе.
  
  
  "Если бы знал я тогда, что вижу отца в последний раз! Я бы остался, и мы сидели бы и говорили весь вечер, и всю ночь, и весь следующий день. Он рассказывал бы мне свои истории, а я бы слушал их как будто впервые и запоминал каждое слово, потому что знал, что больше не услышу их никогда. И плыли бы по небу облака, и зажигались на небе звезды и снова гасли, а мы бы все сидели рядом, и его рука лежала на моем плече. Но я ничего не знал и собрался в дорогу, а отец вышел провожать меня и долго смотрел вслед. Он просил не оборачиваться, а я обернулся. Он надеялся, что я передумаю и вернусь, а я ушел. Останься я тогда, может быть, отец был бы жив по сей день. Да, я вернулся, гордый собой, уважаемый друзьями и любимый красавицами, но вернулся в дом, который давно опустел. Там не было отца, ничем не пахла оставленная им одежда, как будто душу вынули не только из тела, но даже из рубахи и куртки. Что вы хотите, боги, за всего лишь один день, который я смог бы провести вместе с ним? Почему молчите? "- читал Хтон, а Идай вспоминал своего собственного отца, с которым поссорился давным-давно и с тех пор не виделся ни разу.
  
  "Течет река, течет в темноте, глубоко под землей. Течет, незаметная глазу и неумолимая, как время. Кто знает, где она берет начало и где впадает в море? Мы не знали. Мы лишь делали то, что приказано. А приказано было спуститься вниз и найти путь в новые земли, ибо не было другого - на наших кораблях не пересечь море, а воинам не перевалить через неприступные горы. Многие спускались до нас и не вернулись.
  Только крепких и молодых мужчин отобрали в наш отряд, и поэтому громкий плач провожал нас до самого входа, ведь у каждого были жена и дети, и плакали они, зная, что скорее всего не увидят нас больше никогда.
  Только начальник отряда был стар и одинок, и никто не провожал его, и не плакал никто. "Так лучше", - говорил он нам, и многие думали, что он прав.
  Стар он был и мудр, тело изранено, но голова ясней, чем у многих молодых.
  Четверым из нас было приказано тащить короба с белыми камнями, которые наши жены и дети собирали много дней по приказу начальника. Не успели мы войти в пещеру, как велел он делать зарубки на стене на каждом повороте и оставлять белый камень.
  Много раз выручали нас эти зарубки и камни, много раз благодарили мы начальника за его мудрость, а он лишь усмехался и говорил., что не мудрость это, а лишь догадливость.
  Шло время, и счет дням был потерян, многие мечи затупились о стены, опустели короба и кончились белые камни, а других у нас не было.
  "Куда идти? Факелов осталось совсем мало, камней и вовсе нет, жажда доводит до безумия, а ходы эти тянутся и ветвятся, и где тот, который выведет нас в другие земли?" - спрашивали мы, но молчал начальник и шел вперед, а мы следовали за ним и молились богам, чтобы не бросили они нас глубоко под землей.
  Наконец настал час, когда кончились наши силы и почти умерла надежда. Многие начали роптать: кто себе под нос, а кто вслух и громко. Двое же, потеряв рассудок от отчаянья и жажды, обнажили мечи свои и бросились на начальника, но не успели раз махнуть мечами, как изрубил он их в куски на наших глазах, а потом вытер лезвие о стену и сказал, что это тоже будет метка. А еще спросил, не хочет ли еще кто-нибудь из нас отдать свою кровь, чтобы отмечать пройденные повороты. Мы не хотели и молчали, не смея поднять глаз. Тогда он велел нам отдыхать, и сидели мы рядом с изрубленными товарищами, и не было сил смотреть на их обезображенные тела.
  На запах крови сбежались швыри, и как ни пытались мы отогнать их, хитрые звери то прятались в темноте, то выскакивали оттуда и грызли, грызли тела, пока не насытились и не кончилось мясо на костях. Лишь тогда все затихло.
  Страшно было нам, тяжко, а начальник, наоборот, улыбался и говорил, что швыри посланы нам богами. "После большой еды швырь пить захочет, - говорил он. - Пойдем за ними - найдем воду."
  Велено нам было не издавать ни звука, а только слушать, слушать и еще раз слушать. Мы слушали. И донеслись до нас странные звуки - то множество лапок несли объевшиеся швыриные тела куда-то - туда, где была вода. Начальник махнул нам рукой и, беззвучно ступая, пошел на звук, а мы последовали за ним.
  Шли долго, и казалось иногда, что звери убежали далеко вперед, и не найдем мы ни их, ни воду. Но вдруг начальник сделал знак остановиться, опустился на колени и указал нам на дыру, в полу. "Слушайте, сказал он. - Слышите? Там вода. Много воды! "
  Мы слушали и радовались, но слишком рано дали мы радости волю, ибо вода была, но не было к ней спуска, только дыра, что лежала у наших ног.
  Тогда приказал начальник обвязать его крепок и осторожно спускать вниз, в дыру. Так мы и сделали. Медленно опускали мы его, очень медленно и осторожно. Но, видать боги были на нас злы за что-то, потому что веревка, сплетенная из самых крепких волокон горного камнелома, что растет на наших скалах, внезапно лопнула, и мы услышали глухой удар и крик \боли.
  Тогда связали мы несколько веревок в одну и опустили туда меня, ибо не меня пал выбор. Страшен был этот путь вниз, а крики становились все тише. Однако на этот раз боги не стали мешать, и я опустился на твердую землю. Рядом, совсем рядом текла широкая подземная река, а на самом краю лежал начальник, и жизнь уходила из его тела, и я видел это. Жестом он поманил меня к себе и еле слышно велел всем возвращаться назад и доложить Повелителю о великой подземной реке. А еще приказал дождаться, когда душа покинет тело, и сбросить его в воду, чтобы не досталось швырям. Я поклялся, что исполню приказ, и выполнил его, и долго плакал потом над водой - так громко, что товарищи мои услышали плач, и некоторые удивились тому, что воин способен плакать.
  
  Мы шли назад по меткам на стенах и белым камням и, когда выбрались на свет, пали на землю и целовали ее.
  Повелитель же, услышав наш рассказ, отдал приказание собираться в поход и нести с собой дерево, инструменты и другое необходимое, чтобы строить лодки.
  И снова плакали наши жены и дети, и вновь шли мы по узким темным ходам, но теперь не сбились с пути ни разу. Добравшись до той дыры, опустили на веревках дерево и инструменты и построили лодки на берегу реки.
  Половина из нас отправилась вниз по течению, а половина - те, что посильнее - вверх.
  Больше мы друг друга не видели." - читал Хтон, а Идай слушал с открытым ртом, и шел вслед за отрядом по темным переходам, и вырубал метки затупившимся мечом, и содрогался от омерзения, когда его касались прошмыгивавшие мимо швыри, которые спешили на запах еды и крови.
  
  - Вот так арнохейцы и добрались сюда. Что случилось с этим отрядом, не знаю. Но раз лодки здесь, значит., домой они так и не вернулись. Думаю, что им как-то удалось выйти наверх. Кто-то погиб, кто-то прижился и даже оставил подробные записи. Эх, понять бы, кто вообще все это построил... Ни нашим, ни арнохейским предкам такое было не под силу.
  - Боги. - уверенно сказал Идвй. - Кто же еще?!
  - Если так рассуждать, то и выяснять нечего. Ответ уже есть. Но видишь ли, самые простые ответы чаще всего оказываются самыми бессмысленными. Тогда получается, что боги и светило поднимают утром и опускают ночью, и по нужде ведут, когда прихватит.
  - Ну уж по нужде я сам. - усмехнулся Идай.
  - Да? Ты уверен? По крайней мере, подумай, кто из твоих богов направляет руку, чтобы ты не обмочил штаны. Ладно, ладно, не обижайся.
  - А я и не обижаюсь. - буркнул Идай.
  - Вот и молодец. А то знавал я таких, что за мечи хватались, чуть только заикнешься, что светило само восходит и заходит без всякой помощи. Ну что, устал слушать? Может быть, хватит?
  - Нет! Читай еще.
  
  Хтон покопался в рукописях на столе, вытащил небольшой свиток, который выглядел посвежее остальных, развернул, откашлялся.
  
  "Что сказать тебе сегодня? То же, что говорил вчера и скажу завтра: если не станет тебя, в тот же миг не станет и меня. Даже если тело продолжит ходить и дышать, это будет тело старика с пустыми глазами и окаменевшим сердцем. Но пока ты есть, есть и я, есть жизнь, и восходы, и закаты, и мягкая трава под ногами. Возьми у меня столько этой жизни, сколько захочешь, только оставайся со мной.
  Что еще сказать тебе? Молодость стала зрелостью, зрелость доросла до старости, я не заметил. Потому что есть ты, а пока так есть, какое значение имеют годы?
  Что еще сказать тебе? "
  
  - Скажи, что нашел.
  
  Крат стоял за спиной Идая и ухмылялся. Впрочем, ухмылка продержалась на лице недолго. Он нервничал.
  
  
  5. Последний поворот.
  
  
  "Только тебе могу признаться, тебе и никому другому - и то потому, что на самом деле не знаю, встретимся мы или нет. Я очень устал и от темноты, которая притворяется светом, и от света, который приходится поддерживать в темноте. На мой век хватит факелов, чтобы освещать стол и рукописи на нем, но моего века не хватит на то, чтобы прочитать все. "
  
  
  - Ты нашел или нет?!
  - Да. - отрывисто ответил Хтон. - Нашел.
  - Люди на многое способны, когда жить очень хочется. Давай сюда.
  - Тронешь его, убью.. - тихо сказал Идай.
  - Какой ты все-таки дурак... Зачем мне его трогать? Вы мне оба нужны: и в лодке, и когда до арнохейцев доберемся. У них в особенности пригодитесь.
  - Это как?!
  - Он все рассчитал. - задумчиво проговорил Хтон. - Посмотри, как красиво получается. Я - его враг и книжник. Ты - его враг и воин. Ни воин, ни книжник не стали его трогать, хотя могли бы, правильно? Значит, не такой уж он и мерзавец, если столь разные люди последовали за ним по своей воле. Значит, даже враги нашли в нем что-то человеческое. А раз так, может быть, и арнохейцы будут к нему благосклоннее. Ну что, Крат, верно я рассуждаю?
  - В целом, да. Покажи, что нашел. И давай скорее.
  - Вот, возьми. К чему такая спешка?
  
  Крат выхватил из рук Хтона свиток, развернул и впился в него глазами.
  
  - Ты что-нибудь понимаешь?
  - Да. - ответил Хтон. - До последней мелочи.
  - Отлично. - Крат заметно повеселел и вернул карту. - Тогда пора идти. Все объясню, когда уплывем отсюда.
  - Подожди. А как же все...это? Я отобрал некоторые свитки. Конечно, все с собой не увезешь, но...
  - Но некоторые можно. - кивнул Крат. - Уверен, что ты отобрал не те, в которых восхваляют меня или мне подобных.
  - Именно так. Я отобрал совсем другие.
  - И это замечательно! - широко улыбнулся Крат. - Тем лучше будем выглядеть в глазах арнохейцев. Раскаявшийся правитель в сопровождении двух достойных мужей, спасенные рукописи... Красиво. Им понравится.
  - Ничего не выйдет..
  
  Если бы этот голос прозвучал при свете дня, можно было бы сказать, что Крат побелел лицом. Но в хранилище было темно, и дрожащее пламя факела выхватило лишь его глаза, внезамно округлившиеся от ужаса., и рот, что приоткрылся, но слова застряли глубоко в горле и, кажется, не давали ему дышать.
  
  - Ты?! - наконец прохрипел он.
  - Я. - откликнулась фигура, выступающая из темноты. Этот человек был не один, за его спиной стояли еще четверо. - А чего или кого еще ты ждал?
  
  Голос показался Идаю знакомым. Ровный, спокойный, холодный. Властный и не знающий жалости. Теперь этот человек стоял совсем рядом, факел осветил его лицо.
  
  - Крат... - пробормотал Хтон. - Настоящий. Как же я не...
  - Даже старые хитрецы рано или поздно дают промашку. - усмехнулся правитель. - Надо было бы поблагодарить тебя за службу. Но, полагаю, благодарности ты все-таки не заслужил.
  
  Эти слова были обращены к двойнику, который стоял, опустив голову и даже не пытался оправдаться.
  
  - Ты, значит, решил стать мной по-настоящему? Признаться, получалось похоже. По крайней мене, то, что я слышал, мне понравилось, а я многое слышал. Тут, знаешь, в стенах есть такие специальные отверстия... Да... Не зря я тебя в свое время подобрал в том грязном балагане. У тебя просто талант к перевоплощению. Смотри-ка, и старику заморочил голову, а он не из глупцов. И вояку тоже почти приручил, хоть он и собирался твою душу богам преподнести. Я тебе больше скажу - арнохейцам бы такой Крат понравился гораздо больше, чем настоящий. Но вот в чем твоя беда: ты сделал все, что нужно и больше мне не требуешься.
  
  Крат чуть повернул голову, качнул ей, и в то же мгновенье один из охранников коротко и сильно ударил двойника кинжалом в низ живота.
  - Не надо! Прошу... - успел вскрикнуть лже-Крат.
  
  Руки его сжимали рану, как будто пытались заткнуть ее, обмануть или хотя бы отсрочить неминуемое. Он упал на бок и заерзал по полу, словно пытаясь дотянуться коленями до подбородка.
  
  - Ну, что смотрите? - холодно сказал Крат, повернувшись к своим людям. - Доделайте то, что начали.
  
  Двойник дернулся, захрипел и затих.
  Наступила тишина. Ее нарушали лишь мерный плеск речной воды до постукивание лодки о каменный берег . Однако, через несколько мгновений к этим привычным звукам добавился еще один - не очень громкий, но резкий и неожиданный.
  
  - Не смей! - рявкнул Крат, но было уже поздно.
  
  Пока взгляды были прикованы к умирающему двойнику, Хтон отступил в темноту и начал рвать карту. Окрик повелителя лишь заставил пальцы двигаться еще быстрее, и теперь в руках старика осталась пара клочков. Еще несколько только что с легким шелестом присоединились к лежащей на полу кучке.
  
  Идай думал, что знает, как выглядит злое лицо. Оказалось, он ошибался.
  
  - Убить бы тебя. - процедил Крат, его и без того тонкие губы, сейчас, казалось, исчезли совсем. - Знаешь., тут есть кому тобой заняться. Тот, кого ты только что видел в деле - самый неумелый. Он только кинжалом тыкать может. Иногда получается ловко, хотя в этот раз вышло не очень. Зато остальные трое - мастера. Вот этот, стоит мне только кивнуть, выдавит тебе глаза. Второй - видишь, он уже сделал шаг вперед, но дальше не ступит без моего приказа - замечательно раскалывает черепа. Я один раз присутствовал, до последнего мгновенья помнить буду. А третий... Даже не стану тебе рассказывать, что он с тобой сделает, причем медленно, с удовольствием, напевая себе под нос. Но...
  - Но ты не отдашь приказ ни одному из них. - перебил его Хтон. - Потому что знаешь,. что я запомнил весь путь. Весь, до последнего поворота. Поэтому ты будешь меня беречь, как драгоценный сосуд, ты волосу с моей головы не дашь упасть. Так ведь?
  - Почти.
  
  Крат сделал знак рукой, и Хтон, согнувшись, застонал от боли.
  
  - Еще, повелитель? Только прикажи, и я выброшу его глаза в реку.
  - Дурак. Глаза-то как раз нам очень пригодятся. Может быть, потом я тебе и разрешу. Видишь ли, Хтон, я не так уж плохо к тебе относился, хотя ответного уважения как-то не заметил. Но твое уважение мне, в общем-то, не нужно, кто ты такой, чтобы я из-за этого переживал? Копайся себе в разной гнили, бурчи под нос - все равно ни этот один свиток не увидит настоящего света. Только найди мне дорогу к арнохейцам, когда придет черный день. Черный день настал, а ты нашел дорогу. Я доволен.
  - Ненавижу. - прохрипел Хтон. - Ненавижу вас всех. Подлых, продажных, безжалостных. И трусливых, ведь вы, на самом деле, трусы. Что ж ты не остался во дворце, не принял бой, как мужчина?
  - Еще чего, - усмехнулся Крат. - Не вижу смысла подыхать от удара грязного меча. Такие, как я, должны умирать в старости и достатке. Уверяю тебя, так и будет, а ты хоть захлебнись от ненависти - мне плевать. А теперь заткни свой поганый рот, и чтобы ни слова больше. Думал разрешить тебе взять с собой несколько свитков, а вот теперь передумал. С арнохейцами я и так договорюсь. Есть, что им предложить. Ну, а с тобой что делать?
  
  Идай понял,к кому относились последние слова. Повелитель рассматривал его, как покупатель рассматривает раба на невольничьем рынке - еще мгновение, и заставит показать зубы.
  
  - Ты, насколько я успел понять, понравился моему двойнику. - Крат кивнул в сторону лежавшего на полу тела. - Кажется, понимаю, почему. Мускулистый. Храбрый. Умелый. Ну что, послужишь мне?
  
  Хтон подмигнул Идаю - соглашайся!
  
  - Что мне будет, если скажу "Да"?
  - Надо же, он еще торгуется! Кстати, в лодке на тебя места нет. Но вот что я думаю - если и вправду хочешь мне послужить, докажи на деле, что годишься. Меч у тебя хороший, но и у моих людей не хуже. Ну что, один против четверых? До первого, кто отправится к богам. По-моему, отличная мысль. Начали! Погасить факелы!
  - Швырь двуногий! - крикнул Хтон, но Крат и остальные оставили этот крик без внимания.
  
  Драться здесь, в узких проходах между горами рукописей, в темноте, с больным плечом? Идай перескочил через стол, это оказалось труднее, чем он думал, отбежал несколько шагов по ближайшему проходу, развернулся. Где же вы? "Свитки попортим. Жалко" - промелькнула в голове неуместная мысль, и в это же мгновение он почувствовал - нет, почуял, как загнанный зверь - вот они! Все четверо сразу или кто-то остался позади?
  
  - Того, кто прикончит этого храбреца, назначу своим заместителем!
  
  Ну же, глаза, привыкайте к темноте скорее, вам не впервой. Уши, ловите каждый звук, каждый шорох. Рука, оставшаяся без поддержки второй, не подведи! Боги, не оставьте меня. Вот, кажется... Да!
  Кто-то из тех четверых задел груду свитков, и шорох осыпающихся на пол рукописей заглушил шаги. Но нет, нет... Осторожно, крадучись, кто-то переступает по чужой памяти и оставлял на ней грязные следы. Здесь!
  Идай нанес удар вслепую, и два меча лязгнули, ударившись друг о друга. Этот человек, кажется, был выше, значительно выше Идая. Если так, то это мастер по раскалыванию черепов...
  Он очень, очень силен. Зато я проворен. Я...
  
  Идай присел, оттолкнулся от пола и прыгнул, выставив меч вперед. Он сразу понял, что не промахнулся - лезвие вошло в тело, судя по всему, в срамное место. Провернуть, выдернуть, отскочить назад. Еще на шаг. Пожалуй, достаточно.
  
  - Я так понимаю, что место в лодке освободилось? - послышался голос Крата. - Ну что ж, так тому и быть. Убил его?
  - Ранил, но очень сильно. Не выживет. - ответил Идай, перешагивая через стонущее и корчащееся тело. Плечо вновь разболелось так, что кружилась голова , а все, что они с Хтоном выпили и съели за последнее время, подкатило к горлу.
  - Добей.
  - Сами добивайте. - огрызнулся Идай. - Есть кому.
  - Не больно ты послушен.
  - Какой есть. Не нравится - давай сюда следующего, освобожу еще одно место в лодке для чего-нибудь более нужного.
  - Непослушен, но смел... Пригодишься. Левша?
  - Нет.
  - Почему меч в левой? Впрочем, можешь не отвечать. Я и так вижу. Молодец. Отлично дерешься. Но предупреждаю - если не сможешь грести, прикажу выбросить из лодки. Все. Пора. Добейте того, если он еще жив. А с этих двоих глаз не спускать.
  
  Через несколько мгновений короткий вскрик перешел в клокотание и булькание, потом все затихло.
  
  
  - Вот, возьми, - прошептал Хтон.. -Спрячь.
  
  Предмет, который он вложил Идаю в руку, на ощупь показался крошечным сосудом. На металл не похоже. Глина?
  
  - Натрешь этим плечо. Только не надо использовать все сразу, раздели примерно на три части. Ты ведь запомнил весь путь, не ошибешься?
  - Да. Все помню в точности. Хочешь еще раз проверить?
  - Хотел бы, но нет времени. Теперь обещай, что все сделаешь так, как я скажу.
  - Сначала скажи, потом посмотрим.
  - Дурак! - зашипел Хтон. - Обещай.
  - Хорошо. Обещаю.
  - Вот и молодец. Если немного проплыть против течения, найдешь лодку. Надеюсь, что найдешь. Она должна там быть. Выживи, выберись отсюда. Может быть, однажды вернешься, и если так - ты знаешь, что тут нужно спасать.
  - А ты?
  - Я... Я выведу их к арнохейцам, а там видно будет.
  - Почему не вместе?
  - Потому что. - отрезал Хтон. - Не задавай лишних вопросов. Как только скажу "на память" - беги. Где бы ты в этот момент ни находился - беги.
  
  - Эй, о чем это вы там шепчетесь? - раздался голос Крата. - Я кому сказал присматривать за ними?!
  - Так они же ничего не делают, повелитель. Стоят себе.
  - Стоят они... - буркнул Крат. - Все. Садимся в лодку и отплываем. Заметите хоть что-то подозрительное, хоть какую-то мелочь - молодого убить, старого проучить, но так, чтобы жив остался.
  - Слушаюсь, повелитель.
  
  
  ***
  Управляться с тяжеленным, неудобным веслом оказалось настоящей мукой. Пот мгновенно залил глаза,, больное плечо грозилось оторваться от тела и шлепнкться в воду. Лодка ползла вперед неохотно, нещадно скрипела, всячески сопротивляясь любой попытке ускорить движение. Гребли четверо: Идай, трое кратовских воинов, Хтон сидел на носу и держал факел.
  
  - А ну, быстрее! - командовал Крат, вольготно расположившийся на корме. - Навались, лентяи. Ну что, старик, правильно плывем? Смотри у меня!
  - Смотрю. - спокойно ответил Хтон. - Ты бы замолчал, что ли, повелитель. Мешаешь. Свернем не туда - сам виноват будешь. Знаешь, есть там один очень важный поворот, совсем незаметный - направо. Его и так-то легко пропустить, а под твои речи и подавно.
  
  Идай вдруг похолодел. Направо?! Нельзя там направо, ты же сам говорил. Нельзя...
  
  - Это очень важный поворот, - спокойно продолжал Хтон. - Именно он выводит к тому месту, где река впадает в море. Там нужно выйти и подняться по потайной лестнице, а дальше будет совсем недалеко и до солнечного света, и до арнохейской земли. Но до него еще далеко, очень далеко.
  - Смотри лучше. - пробурчал Крат.
  - Слушаюсь, повелитель. - усмехнулся старик. - Смотрю очень внимательно, все в голове прокручиваю. Несмотря на возраст я никогда не жаловался на память. Никогда не жаловался НА ПАМЯТЬ!
  
  В то же мгновение Идай отшвырнул весло и перевалился через борт.
  Нырнуть поглубже, отплыть подальше. Поглубже, подальше, еще подальше.
  
  - Прибейте его! - взвизгнул Крат. - Веслами, мечами - ну же!
  - Не видно, повелитель. Ничего не видно. Может быть, пошел ко дну.
  - Заберите у старика факел и дайте мне! Зажгите еще!
  
  В легких кончился воздух, Идаю пришлось вынырнуть..
  Оказалось, он отплыл довольно далеко. Факел в руке Крата горел ярко, но света все равно было недостаточно, чтобы достать до Идая.
  
  - Дурак! - кричал Хтон. - Погибнешь! Зачем ты это сделал?!
  
  Зачем?! Потому что ты сказал, потому что я тебе обещал. Или что-то пошло не так? Поздно... Возвращаться нельзя, теперь уж точно нельзя.
  
  - Ну и подыхай! Ты прав, старик, он действительно дурак. Ладно, передайте ему факел, потушите второй. Видели когда-нибудь, чтобы повелитель греб наравне со своими подданными? Сейчас увидите. Вот. Раз, два, навалились.
  - И когда темнота окружит тебя, когда тело откажется служить тебе, помни, что где-то помнят и ждут. И тогда найдутся силы, обязательно найдутся. Так написано. - крикнул Хтон. - И нас тоже ждут. Прощай, Идай!
  - Заткнись, а не то прикажу заткнуть твой поганый рот грязными тряпками. Раз-два, раз-два. Быстрее. Дружнее! Проклятые лентяи, берите пример с вашего повелителя.
  
  Плеск воды и голоса становились все тише и вскоре к темноте, окружавшей Идая, присоединилась гулкая, гнетущая тишина.
  "И когда темнота окружит тебя"... Все. Уже окружила.
  
  Боги, зажгите на этих каменных сводах хоть одну звезду! Человеку нельзя быть одному, когда спускается ночь, а на небе нет ни одной звезды, потому что тогда из тьмы выходят тени, им, теням, нужен этот человек, нужны его душа и тело. Но вот что я вам скажу - не получите вы ни того, ни другого.
  
  На самом деле, в голове было так же пусто и гулко, как и в проклятом подземелье. Идай плыл медленно и осторожно, чтобы не растерять силы и не слишком нагружать больное плечо.
  Почему я не натер плечо, как советовал Хтон? Да потому что некогда было, дурак ты безмозглый. Плыви давай. Плыви и слушай, потому что смотреть бесполезно. Это место не для человеческих глаз.
  
  
  Силы, как ни экономил их Идай, заканчивались. Сколько еще плыть? Вода холодная, еще немного - судорога схватит ноги, и прощай, глупый Идай, никому теперь не нужный Идай, бывший воин, не сумевший сделать то, что обещал и хотел.
  
  В черноте появились оттенки серого, Идай почувствовал дуновение сквозняка. Вот еще, еще... Ближе к берегу, если это можно назвать берегом!
  Кажется... Кажется, мы отплывали отсюда!
  
  Река не хотела отпускать, у нее были на Идая другие планы. Поглотить, утянуть на дно - медленно, неотвратимо, без всякой надежды. Не выйдет! Ничего у тебя не выйдет.
  Собрав последние силы, он вырвал тело из воды, ладони заскребли по камню, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, выступ. И нашли.
  
  Когда Идай рухнул на спину у самого края, усталость и боль заполнили все тело так, что казалось, будто в этом теле не оставалось места ни для воздуха, ни для жизни вообще.
  Лежать и смотреть на звезды, просто лежать и просто смотреть... Но здесь нет звезд.
  
  Он с трудом повернул голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в набухшей вокруг мгле. Зря говорят, что она просто черная - неправда это. Она разная, там много оттенков, она дышит, клубится, просачивается внутрь тебя через рот, уши, ноздри... Что это?!
  
  Где-то в теле мглы прятался источник тусклого света. Умирающего, но пока еще живого света. Факел рядом со столом Хтона! Они не потушили его, когда садились в лодку. Факел... Еще немного, и он погаснет. Нельзя, чтобы он погас, никак нельзя.
  
  Не встать на ноги, не получается, получается только ползти. Ползем туда, на свет, на последний свет, который... Ах ты!
  Тело лже-Крата оказалось неожиданно трудным препятствием. Прости меня, невезучий лже-повелитель, прости, что так неучтиво обхожусь с тем, что недавно было тобой. Зачем ты так неудобно лежишь, почему не мог умереть хотя бы в нескольких шагах отсюда, будь ты проклят!
  
  Наконец препятствие осталось позади. Теперь пламя факела было видно гораздо лучше, но чем ближе к нему продвигался Идай, тем очевиднее становилось, что оно вот-вот погаснет. Ползи быстрее, дурак. Давай. Давай, еще немного.
  
  Когда рука Идая схватилась за деревянную ручку, факел уже почти умер. Где же тут у Хтона запас? И чем разжигать?!
  Он сделал то, чего очень не хотел делать - подобрал оказавшийся под ногой свиток и поднес его к еле живому пламени. Рукопись тлела, но не хотела загораться, никак не хотела. Ну пожалуйста, прошу тебя, гори! Вот, спасибо, спасибо!
  
  Теперь Идай хорошо видел стол, разбросанные вокруг свитки и тело - тело мастера раскалывать черепа, которое валялось неподалеку в проходе. Смотри внимательно, пока горит эта рукопись, и чья-то память гибнет в огне, чтобы ты смог выжить. Смотри! Вот они.
  
  Несколько факелов были аккуратно уложены прямо под столом. Хорошие вы мои! Сейчас, сейчас.
  В то мгновение, когда догоравшая рукопись дала жизнь новому пламени, Идай успел заметить бурое пятно на оставшемся клочке, который он продолжал держать в руке. Бурое пятно... Кровь. Я вспомнил. Хтон спас память о тебе, почти спас, а я ее убил. Прости меня, прости!
  
  ***
  
  Костер, сложенный берегу из нескольких факелов, горел весело и ровно. Одежда уже почти просохла. Мазь, которую дал Крат, на удивление быстро уняла боль, загнала ее куда-то вглубь. Боль сопротивлялась, но вяло, настолько вяло, что временами Идай вообще забывал о ней.
  
  Огонь тепло, островок жизни в бесконечной темноте. Ну что. Идай, не остаться ли тебе здесь на какое-то время? А может быть, на всю оставшуюся жизнь? Никто не потревожит, не заставит брать в руки меч и убивать, даже если те, кого поразит этот меч, и заслуживают встречи с ним?
  
  Ты станешь старым, как Хтон, мудрым, как Хтон. Нет, мудрым не станешь, не получится. Ты просто будешь есть лепешки и мясо, заливаться густым и пахучим арнохейским, а промежутках между пьянством и обжорством рассматривать непонятные значки на неотвратимо плесневеющих рукописях. По крайней мере до тех пор, пока не законяатся факелы.
  
  Идай со всей силы шлепнул себя по щеке. Потом еще раз, еще раз. Все, приходи уже в себя, ты еще столько должен сделать.
  
  Новое свидание с рекой показалось еще страшнее предыдущего. Тело, успевшее привыкнуть к теплу, не хотело соприкасаться с водой, которая теперь мгновенно сковаоа его холодом. И все же этому телу пришлось плыть снова.
  
  Костер на берегу еще был виден, но река неожиданно сделала крутой поворот, и свет закончился. Сколько нужно плыть? Хтон говорил, что недалеко. А если он ошибался? Может быть, нет там никакой лодки? А если и есть, то не превратилась ли в деревянный скелет, который только и может, что болтаться на привязи?
  
  Больше всего хотелось вернуться. Но Идай упрямо плыл вперед, преодолевая течение. Изредка останавливался, вслушивался - не донесется ли до его ушей знакомый стук дерева о камень?
  Стук донесся именно тогда, когда надежда услышать его почти исчезла, и Идай был готов повернуть назад.
  Лодка покачивалась у берега - там, откуда слышался долгожданный звук. Мгла была темнее и плотнее, чем вокруг.
  Вот она... Чуть поменьше, чем та, которая унесла Крата, Хтона и остальных, но достаточно большая.
  Идай схватился за борт, подтянулся и перевалился внутрь. Ощупал дно - кажется, сухо. Вот весло, вот еще одно. А вот... Боги, вы не пожалели этого человека.
  
  Река приняла скелет и занялась им так, как хотела бы поступить с Идаем. Прости меня, арнохеец или кем ты там был давным-давно.
  . Не так нужно было тебя похоронить,
  
  Миновав поворот, Идай снова увидел костер. Дома!
  Какой же это дом, дурак?! Нет у тебя дома, и будет ли он когда-нибудь, одним богам известно. А боги, похоже, не слышат просьб, которые звучат в подземельях.
  
  На погрузку ушло немало времени. Немного мяса, немного вина и лепешек, факелы, жир, пара запасных курток и мечей.
  Все остальное - до отказа - Идай заложил рукописями - в первую очередь, теми, которые были у Хтона на столе, и еще многое поместилось сверх того.
  
  Знать бы, что там... Знать бы, нужно ли это кому-нибудь. Может быть, и арнохейцам не нужно... Может быть, и они давно стали такими, как мы - жадными, жестокими, озабоченными только своим желудком и тем, что ниже? А если они такими и были, были всегда, ведь мало что меняется под звездами, и только в гулких подземельях хранится никому не нужная и даже опасная память?
  
  Идай тряхнул головой, пытаясь отогнать тревожные мысли.
  Он сидел в лодке, готовый оттолкнуться от берега.
  Ну давай, повтори еще раз. Каждый поворот, каждый изгиб, и тот - последний. Направо, еле заметный.
  Нет! Не направо. Налево. Именно так.
  Направо свернет лодка, в которой плывет Хтон. Свернет, затеряется в лабиринтах, и будет плутать в них, пока не... Не хочу об этом думать...
  А может быть... Может быть, они свернут раньше, и дерево стукнется о каменный берег, и на том берегу их встретят те, чьи цепи не успели проесть мясо до самых костей.
  
  Хтон, пусть пощадят тебя боги, в которых ты не веришь. А если нет никаких богов, пусть твоя смерть будет легкой, пусть она придет сразу, пусть убережет тебя от мучений и ужаса, потому что я ничего не могу для тебя сделать.
  
  Лодка покачивалась у берега, оставалось лишь оттолкнуться, но Идай продолжал сидеть, сживая весло в руках.
  Он плакал - наверное, впервые в жизни плакал так - до тошноты, до крика, до твердого комка в груди. Слеза текли по не привыкшим к ним шекам, оставляли на губах солоноватый привкус, который эти губы давно забыли.
  Повара жалко... Ты прости меня, толстяк. Прости, слышишь? Все простите, все!
  
  Левый бок ощущал нарастающий жар костра, ставшего погребальным. Идай не хотел оставлять тела, но и бросать их в воду тоже не хотел. Пусть лучше так. Прощайте.
  
  Факел, установленный на носу лодки, тоже горел ярко и ровно.
  Лодка отчалила от берега, течение подхватило ее, помогая Идаю грести.
  
  Она уплывала все дальше - мимо прячущихся в темноте каменных берегов, под черным каменным небом, на котором не было и не могло быть никаких звезд.
  
  Когда затихли последние отзвуки, из груды рукописей выбрался Швырс, немало натерпевшийся страху за последнее время.
  Он и дальше бы сидел там, не рискуя высовывать нос. Но этот запах... Вкусный, манящий...
  Швырс подбежал к костру и тут же отпрянул - слишком жарко.
  Он вернулся в хранилище, забежал под стол и долго сновал туда-сюда, подбирая куски затвердевших лепешек и волокна мяса.
  Где это огромное существо, которое его кормило? Куда подевалось?
  Швырс повертел головой, пытаясь уловить знакомый запах. Может быть, копается в той огромной куче, как обычно ? Нет...
  Он снова шмыгнул под стол и тщательно обнюхал каждый клочок пола. Много, очень много разных запахов, все чужие, тревожные, почти все.
  Его нос уткнулся в источник того запаха, который не вызывал тревоги. Довольно крупное на вид, шершавое, если лизнуть - он только что спал в куче таких. И пахнет тем существом...
  
  Швырс немного погонял свиток по полу, подталкивая его то лапками, то носом, но игра быстро наскучила. Острый коготок случайно полоснул по рукописи. Звук понравился, следующий удар был сильнее и точнее, потом в дело пошли зубы. Швырс вошел в раж, и чем быстрее зубы и когти, тем мельче становились клочки. "Тебе", "что", "сказать", "еще", "счастлив"...
  Наконец он остановился, пискнул тонко и протяжно, как будто звал кого-то. Никто не откликнулся.
  
  
  Зверек снова вышел на берег, пристроился у костра так, чтобы и чувствовать тепло, и не опалить шерсть.
  Темнота вокруг костра стала еще плотнее. Но швыри не боятся темноты, и она к ним вполне благосклонна.
   Швырс свернулся клубочком, облизнулся и уснул.
  
  ***
  
  - Ну что, классный прототип, - сказал Генка, выйдя из программы. - Тут, конечно, дорабатывать и дорабатывать, но потенциал офигенный.
  - Думаешь?
  - Уверен. Это тебе не танки гонять.
  - Танки, между прочим, отличная игра. Нам до нее, как до Китая одним местом.
  - Да ладно. Хотя... Вот выпустим, тогда видно будет. Только вот... Ты не обижайся, Кость, текст хороший, местами - очень даже, но ... Зачем?
  - Да ни зачем. По мотивам, так сказать. В основном, для себя. Мысли, ощущения.
  - Мысли и ощущения нынче лучше держать при себе, особенно мысли. Я, честно говоря, думал в этих подземельях нечисть поселить. Какую-нибудь особенную, какой еще ни у кого не было. Вот в этом направлении реально стоит рыть, причем рыть как следует. Или... Знаешь, как еще можно? Только тени... Разные, но смутные такие,чтобы только намекали на что-то. Нет, людей, конечно, тоже надо включить, обязательно надо. Просто... А то, что у тебя - например, один из вариантов сценария. Такая, знаешь, боковая ветвь, в которую попадаешь случайно, только из определенной точки. Бесконечно ветвящийся мир, это же круто!
  - Круто. Только на все эти твои точки жизни не хватит.
  - ОК. С точками я увлекся, согласен. Пусть будут области, штук двадцать, хотя бы.
  - Я одну такую область знаю.
  - Кость, ты здесь так шути, сколько влезет, вот на этой кухне. В крайнем случае, в гостиной. А у двери уже не надо.
  - Какой ты, однако, осторожный.
  - Мне другим быть нельзя. Ты хочешь на этой игрушке заработать или нет?
  - А то!
  - Вот и слушай, что тебе осторожные люди советуют. Внимай, так сказать, голосу разума.
  
  Генка отодвинул занавеску и выглянул в окно.
  - Твою же мать... Снег у нас будет, или до весны по этим говнам хлюпать?! На машины смотреть страшно, как будто коркой покрыты. Эй, козел, ты бы двигатель заглушил, что ли. И без тебя вони хватает.
  - Он не слышит. Ты погромче. И окно открой. А то на кухне все смелые такие, да?
  - Иди ты. - огрызнулся Генка и пошел ставить чайник.
  
  ***
  - Двигатель заглуши пока. На улице плюс. Не замерзнем.
  - Слушаюсь, начальник!
  - Шутки свои дурацкие запихни себе.
  - Уже там. Как думаешь, долго ждать?
  - А кто его знает. Зашел десять минут назад.
  - Блин, не живется людям спокойно. Ну ничего... Вот как выйдет....
  - Приказ помнишь? Аккуратно.
  - Да помню я! Слушай, пока он там, может, перекусим? У меня бутерброды есть, термос.
  - Хорошая баба.
  - Нормальная. Ну так что?
  - Терпим пока. А я вчера у своего сигареты в кармане нашел. И книжку одну на столе. За сигареты потом ответит, а за книжку уже поговорили.
  - Что за книжка?
  - Да хрень сплошная. Пьеса, бл... Про дракона. Я глазами пробежал, ни хрена особо не понял, но что-то в ней...
  - Кто написал?
  - Забыл. Помню только, что из фамилии пейсы торчат.
  - Хорошо сказал! А я, пожалуй, бутерброд сожру.
  - Жри. Только быстро.
  - Ага. Сейчас... Да что это за херь такая! И хлеб, и сыр разучились делать, что ли?! Никакого вкуса..
  - Ну-ка отломи. Нормальный хлеб, нормальный сыр. Не швейцарский, конечно, но сойдет.
  - Да? Странно...
  
  Некоторое время они сидели молча Потом один зашелся кашлем, и второй начал было похлопывать его по спине,но рука вдруг замерла в воздухе, потому что в подъезде напротив открылась дверь.
  
  
  ***
  "Спрашиваю себя - можно ли быть счастливым в такие времена? Не стыдно ли это? Знаю лишь одно - ты есть - я живу, а если не станет тебя, то и меня не будет. Так, значит, я счастлив? Да. Именно так.
  Настанет день, когда мы исчезнем, а потом настанет другой, когда исчезнет память о нас. По-прежнему будет мягкой трава, нежными молодые листья на деревьях, теплым и щедрым - солнце. Они ничего не заметят, и не должны, и глупо обижаться на них. Но знаешь, именно в этом - надежда. Пусть очень нескоро, так нескоро, что разум не в силах представить себе это, но солнце согреет тех, кто научится быть лучше нас. И тогда будет поставлена последняя точка в хронике подлых времен."
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"