Горелик Михаил Борисович : другие произведения.

Люди Хз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот длинный рассказ или короткая повесть (не знаю, как лучше определить) появился в результате долгих и удивительно интересных разговоров с моим другом Дмитрием Байтиным, доктором биологических наук. Он подал идею - и не одну - я загорелся, поскольку биологическое прошлое не отпускает и по сей день, и начал придумывать. Первый вариант остался "в столе" и будет там лежать до скончания дней. Второй все-таки решился опубликовать. Друг Дмитрий далеко не со всем согласился, и я заранее извиняюсь перед ним за то, что идеи воплотились не в том виде, в котором он хотел. Но я уверен в двух вещах. Первая - мы обязательно напишем еще, и на этот раз я не подведу. Вторая - то, что он сделал в науке, не просто пригодится, а может быть. однажды нас и спасет. А почему и как - это вы лучше его спросите, я лишь подтверждаю и подписываюсь.
  Люди ХЗ
  
  
  1. КАК ЗАПИСАНО В КОНТРАКТЕ
  
  ***
  Этот длинный рассказ или короткая повесть (не знаю, как лучше определить) появился в результате долгих и удивительно интересных разговоров с моим другом Дмитрием Байтиным, доктором биологических наук. Он подал идею - и не одну - я загорелся, поскольку биологическое прошлое не отпускает и по сей день, и начал придумывать. Первый вариант остался "в столе" и будет там лежать до скончания дней. Второй все-таки решился опубликовать. Друг Дмитрий далеко не со всем согласился, и я заранее извиняюсь перед ним за то, что идеи воплотились не в том виде, в котором он хотел. Но я уверен в двух вещах. Первая - мы обязательно напишем еще, и на этот раз я не подведу. Вторая - то, что он сделал в науке, не просто пригодится, а может быть. однажды нас и спасет. А почему и как - это вы лучше его спросите, я лишь подтверждаю и подписываюсь.
  
  
  ***
  Человек готов отделаться от всего, что угрожает ему одиночеством, - даже от самого себя.
  Кен Кизи. "Порою нестерпимо хочется".
  
  ***
  По утрам ему становилось грустно. Сны рассеивались, оставляя лишь тончайшие обрывки, нежные, как поденки, невесомые клочки, которые рассыпались без следа, как только сознание пробовало к ним прикоснуться. После нескольких - всегда неудачных - попыток сохранить хоть что-нибудь, освободившееся пространство начинала занимать реальность. Она была напориста и деловита, шумна и нетерпелива. "Ну же, - поторапливала она, забираясь под полуопушенные веки, проникая в ушные раковины, щекоча ноздри неожиданно резкими запахами. - Вставай уже, время идет, время! "
  
  Не надо мне об этом напоминать, слышишь, не надо! Я знаю. .Оно может идти размеренно и неспешно, может ползти с доводящей до исступления медлительностью, может лететь. Но однажды этот поток, независимо от своей скорости на данный момент, начинает огибать тебя - бесшумно, но неумолимо. И это я не просто знаю - чувствую. Особенно по утрам, когда тело с трудом восстанавливает утраченные за ночь навыки.
  
  Он вздохнул, потянулся пару раз и включил компьютер. Ну что, никто нам не пишет? Друзья мои - живые и виртуальные - ау! Вы где? Молчите, да? . Впрочем... Это кто? Вот, значит. как... Любопытно.
  
  ***
  
  Вышибли дверь, ворвались в квартиру черным, потным вихрем, за мгновение наполнив ее грохотом и криком. Скрутили, больно заламывая руки, туго завязали глаза, выволокли на улицу под оханье перепуганных жильцов и случайных зевак. Швырнули кулем на заднее сидение и дали по газам...
  Будь все так, было бы не так обидно.
  
  Но все было совсем не так, и теперь Марк, зажатый по бокам еще двумя попутчиками, изводился от духоты и осознания собственной глупости.
  
  ***
  Аркадий выглянул из своего закутка и прикинул диспозицию. Начальство отсутствовало, лаборантка как раз выходила в коридор, изящно повиливая задом. Она была очень, очень хороша, и зад ее не раз служил мишенью внимательных мужских взглядов, из которых взгляды Аркадия составляли не менее половины.
  Лаборатория опустела. Аркадий вернулся в свои владения, извлек из укромного места бутылку дешевого коньяка (увы, название вещи не всегда отражает суть ее) и сделал хороший глоток. Потом еще один - еще лучше, а затем третий - просто идеальный. Теперь коричневатая жидкость плескалась у самого донышка.
  До конца рабочего дня оставались еще два с половиной часа. Настроение по шкале "отлично-отвратительно" вплотную приблизилось к нижней отметке. А чему, собственно, радоваться? Эксперимент запорот, и это уже в третий раз. Почему? А вот кто его знает! Не судьба.
  
  Очень хотелось уйти домой прямо сейчас, плюхнуться на диван и возлежать там, буравя взглядом потолок и в очередной раз пытаясь ответить на вопрос "за что?!" Но уходить было небезопасно. шеф на взводе, его плющат сверху, толкают сбоку. а кое-кто норовит укусить снизу. Узнает, что ушел раньше времени - не оберешься.
  
  Аркадий почесал затылок, убрал остатки коньяка в схрон и разбудил дремлющий комп. Никакой больше работы на сегодня. Никакой! Пошаримся по сетям, почитаем новости, заглянем в почту. Вот с нее и начнем. Так... Ага... Кто отправитель? Не знаю такого. Ну что, родной, прочитать твое ценное сообщение или сразу в спам? Ладно, я сегодня добрый. Рискнем.
  
  ***
  
  Маска плотно прилегала ко рту и мешала Марку дышать, глаза были туго завязаны, и два куска ткани, исходно предназначенные для разных целей. теперь сошлись на одной - не задушить, так замучить.
  
  - Масочку, пожалуйста, не снимайте. И повязочку тоже. Не положено. - вежливо сказал сопровождающий, расположившийся на переднем пассажирском сидении.
  - Ох уж мне эти уменьшительно-ласкательные суффиксы, - усмехнулся сосед слева. - Особенно в исполнении здоровенных мужиков с пудовыми кулачищами. Масочка... Надо же..
  - А что не так-то? - с некоторой обидой спросил сопровождающий. - Ну, не хотите масочку, пусть будет маска. И снимать ее не положено. Как и повязку. Вплоть до прибытия на место. Так, между прочим, в контракте сказано. Не читали?
  - Читали, читали. - откликнулся сосед справа. - Там у вас столько всякого понаписано, да еще мелким шрифтом.
  - Все, что написано, имеет смысл. - солидно проговорил сопровождающий. - Значит, нужно соблюдать - хоть мелким шрифтом, хоть крупным.
  - Глубокая мысль. - вздохнул сосед слева. - просто Марианская впадина. Слушайте, давайте познакомимся, что ли.
  - Знакомство вслепую, - хмыкнул сосед справа. - В буквальном смысле. А что, так даже интереснее. Ладно, я начну. Аркадий. На работе кличут Аркадием Львовичем, но Аркадий Львович в маске и с повязкой на глазах - это как-то несерьезно. Посему просто Аркадий. Молекулярный биолог, Для начала хватит, кто следующий?
  - Ну давайте я. Запольский Александр Леонидович, начинающий пенсионер. Всю жизнь преподавал русский и литературу. Кстати, тоже прошу называть меня по имени, а то, знаете, в гимназии так надоело быть Александром Леонидовичем.... Передаю эстафетную палочку.
  - Марк. - буркнул Марк. - Кривицкий Марк Анатольевич. В прошлом астрофизик, в настоящем - программист и унылый сисадмин. Вы тоже тест сдавали?
  - А как бы еще мы тут очутились? - усмехнулся Аркадий. - Сдавали. сдавали. И сдали, похоже, на свою голову. Могу похвастаться результатом.
  - Нельзя. - встрял сопровождающий. - Согласно контракту, информация строго конфиденциальна.
  - ОК. - усмехнулся Аркадий, и даже на слух было ясно, что усмешка вышла кривой. - Из "нельзя" все равно однажды вырастет "можно". Но пока покорно молчим. Впрочем, нетрудно догадаться. что результаты у нас троих вполне приличные, иначе и никаких контрактов не было бы.
  - Вы правы, - поддержал Александр. - Хотя. конечно, это странно. Астрофизик, молекулярный биолог и учитель русского языка... Слишком разные поля деятельности. Я вот секцию D, как мне кажется, запорол начисто, и все равно...
  - Последний раз напоминаю. - рявкнул сопровождающий. - Информация конфиденциальна.
  - Бить будете? - хмыкнул Аркадий.
  
  Сопровождающий сердито засопел, но ничего не ответил.
  
  - Долго нам ехать еще? - не выдержал Марк. - Мне бы выйти на минутку-другую.
  - О да, и мне тоже, и мне. Простатит, знаете ли. Периодически вынуждает.
  - Ну и я бы за компанию. Знаете, у молекулярных биологов тоже случаются малые нужды. Или в контракте записано, что на пути следования остановки по требованию организма запрещены?
  - Останови. - кивнул водителю сопровождающий. - Маски и повязки не снимать.
  - Да вы охренели! - взорвался Аркадий. - Это издевательство какое-то.
  - Контракт не запрещает делать остановки и справлять нужду, но по поводу маски и повязки есть четкие указания. Будете выходить или нет?
  - Будем. - решительно сказал Марк.
  
  По приказу сопровождающего водитель помог им выбраться из машины, отвел на несколько шагов в сторону и закурил.
  - Вы бы в линию встали, - добродушно сказал он. - И расстояние побольше, а то...
  - Да идите вы к черту! - огрызнулся Аркадий.
  
  ***
  Ехали еще часа три, не меньше. Машина давно сползла с асфальта на грунтовку и двигалась медленно, подпрыгивая на ухабах.
  
  - Тут, кажется, никто не ездит. - голос Марка звучал мрачно. -Встречных очень давно не было.
  - Да уж... Завезли в глушь, сейчас выведут и шлепнут.
  - Бросьте, Аркадий, хотели бы шлепнуть - уже давно бы это сделали. Незачем так далеко забираться.
  - Александр, соглашусь с вами. Твою мать... Как достало трястись-то! Эй, начальник, когда доедем уже?
  - В соответствии с обстоятельствами и дорожной обстановкой. . Прошу еще некоторое время потерпеть.
  
  Марк засопел, Аркадий тихо выматерился. Александр Леонидович молча покачал головой, но этого - в силу условий передвижения - никто не заметил.
  
  
  ***
  Зачем я открыл это злосчастное письмо? Зачем прошел по ссылке, зачем начал проходить этот чертов тест? Нет, надо признать, очень, очень увлекательно. Давненько мой мозг не напрягался так сильно, давненько я так не нервничал из-за результата. И ведь до сих пор не понимаю, что они там измеряли. Интеллект, но принципиально новым способом, как говорилось в письме? Может быть, и так. Но явно что-то еще. Триста заданий, все такие разные... Никогда ничего подобного прежде не видел. Интересно, 1750 баллов это много или нет? Судя по тому, что предложили контракт, достаточно.
  А ведь и хорошо, что пригласили. Ну вот что бы я сейчас делал? Положим, занятие я бы себе нашел, но одиночество, господа, одиночество... Оно постепенно поглощает тебя, стирает, как следы мела с доски. Мел с доски... Кстати, насчет мела. Интересно, там, куда мы едем, он есть, равно как и доска? В контракте сказано, что будут предоставлены все необходимые средства. Дался мне этот мел! Что я, без него не смогу? Я все смогу, я все сумею. Дерзну, изведаю, посмею. А если нужно - напролом. Напролом... Напролом-поделом. Излом, на слом, козлом... Чушь собачья.
  
  - Александр, просыпайтесь. - Марк потряс его за плечо. - Кажется, мы приехали. Снимайте повязку.
  
  ***
  Дорога практически превратилась в тропу. По бокам стенами стояли высокие ели, и за первыми рядами стволов пряталась почти непроглядная чернота. День охотно сдавался на милость вечеру, над тропой поднимался туман, и сквозь него чуть поодаль маячила некая металлическая конструкция - возможно, давным-давно заржавевший шлагбаум. Три гигантских гриба высились прямо по центру тропы, словно три боевых гнома, вышедших навстречу чужакам.
  
  - Выходим, господа. Повязки можете оставить себе на память, а уж с масками сами решайте - носить или нет. Вот ваши вещи.
  - Подождите, а вы? Нам самим, что ли, идти?
  - Самим, самим. В нашем контракте сказано доставить до конкретной точки и немедленно возвращаться. А вы уж дальше сами - прямиком по этой тропке. Других тут нет, так что не заблудитесь.
  - Очень странно все это... Далеко идти?
  - Понятия не имею. Надеюсь, доберетесь до темноты. Все, нам пора. Счастливо оставаться.
  - Эй, подождите, подождите! Нельзя же так!
  - Не кричите попусту, Александр. Нашим шерпам или не дай бог Харонам наплевать. Доставили - и точка. Лучше отойдите и дайте им развернуться, тут больше мест для разворота нет.
  
  Пытаясь повернуться к шлагбауму задом, а к дороге домой - передом, машина минут десять маневрировала по крошечному пятачку. В ходе "игры в миллиметрики" были изрядно помяты баул Марка и рюкзак Александра Леонидовича. Наконец все получилось, и задние габаритные огни постепенно растаяли в тумане.
  
  - Ну вот, всю еду в лепешку! - горестно вскричал Александр, развязав покалеченный рюкзак. - А там и бутерброды, и вареные яйца, и курица - сам жарил...
  - Выше голову, ревнитель русской словесности! - хохотнул Аркадий. - Главное, что не разбились бутылки, а они в моем рюкзаке, каковой я предусмотрительно отставил подальше. Так что, коллеги, если нас вскорости не убьют, мы обязательно выпьем и закусим вашими... вашим свежеспрессованным брикетом. Кстати. Марк, а вы что-нибудь прихватили?
  - Дошираки и колу. - хмуро сказал Марк. - Даже смотреть не хочу, что там от них осталось.
  - Отлично! Дошираковой трухой мы обильно посыплем пищевой взнос Александра Леонидовича. Это будет пир, я вам обещаю.
  - Не понимаю вашего энтузиазма, Аркадий, - пробормотал Запольский.
  - Нет у меня никакого энтузиазма, Александр. Если честно. я отчаянно сцу, а все остальное - бравада для прикрытия. Но мне так легче. Кстати, сейчас нарушу контракт. У меня 1750 баллов. Колитесь, у вас сколько?
  - Тоже 1750... Странно.
  - И у меня столько же, - Марк почесал затылок. - Ерунда какая-то.
  - Вот и посмотрим, что это за ерунда. В конце концов, сумма в контракте указана вполне себе, я никогда столько не получал, даже в годовом исчислении. Вперед, коллеги по непонятно чему. Только гномов не раздавите, а то Баба Яга рассердится.
  
  Поправив рюкзак, Аркадий решительно зашагал вперед.
  
  
  ***
  Часовой у входа в комендатуру пропустил Матвея, не задавая никаких вопросов. Но и приветствовать не стал - не по чину. Староста, конечно, человек в деревне не последний, но салютовать ему незачем.
  
  Кёлер ждал у себя в кабинете. Как всегда - подтянутый, слегка чопорный. Обер-лейтенант был староват для своего звания, видать. не слишком успешно продвигался по карьерной лестнице.
  
  - Садитесь. - жестом указал на стул. Не улыбнулся. Он вообще, кажется, никогда не улыбался. - Есть важные сведения. Конфиденциальные.
  
  Обер-лейтенант неплохо говорил по-русски, хотя и с выраженным акцентом. Особенно в тех случаях, когда "ц" встречалось с "и".
  Несмотря на то, что в комнате никого кроме них не было, Кёлер говорил очень тихо, так что Матвею пришлось наклониться, чтобы расслышать каждое слово.
  
  Свой человек. Сдал партизанский отряд, теперь направляется в следующий. Идет не один. Тех, с кем идет, проверят, но препятствий чинить не станут - нужно, чтобы обязательно добрались. Старосте убедиться в том, что в указанном квадрате в указанное время не будет местных жителей, пусть соответствующим образом распределит своих по работам. Формальную проверку осуществят местные полицаи, полевую жандармерию привлекать не будут. Все ясно?
  Матвею все было ясно. Кроме одного - как предупредить. Связной должен был появиться через неделю, а через неделю от отряда может вообще ничего не остаться.
  
  - Вы точно все поняли?
  - Так точно, господин обер-лейтенант.
  - Хорошо. Можете идти.
  
  Кёлер махнул рукой в сторону двери.
  Пройдя мимо безмолвного часового, Матвей надел картуз, который пришлось снять при входе, и направился к дому. Дома, даже не скинув сапоги, протопал к шкафчику, налил себе полный стакан и медленно выпил.
  
  - Матвей, сдурел?! День на дворе, а ты самогон стаканами!
  - Отстань, Алевтина. В другой раз допилишь.
  
  Жена всплеснула руками, открыла рот, но Матвей бросил на нее такой взгляд. что рот немедленно закрылся, а в глазах выступили слезы.
  
  
  ***
  Тропа то и дела ныряла под густые пеленки тумана, пряталась под корнями и корягами, подсовывала под ноги то скользкие валуны, то чавкающую болотную жижу. Но самое главное - она не собиралась заканчиваться. Иногда казалось, что впереди есть какие-то просветы, но стоило пройти несколько десятков метров, как оказывалось, что это лишь казалось.
  
  - Водой пахнет. - Аркадий остановился, чтобы дождаться остальных. - тут явно есть озеро. Большое и, что важно, недалеко.
  - Что-то не верится, - хмыкнул Марк. - Впереди как будто еще темнее, чем было.
  - А вы, голубчик, чаще в походы ходите. Тогда и у вас чутье появится.
  
  Очень скоро тропа резко вильнула вправо, и впереди действительно появился просвет. Минут через десять трое вышли на берег.
  
  - Вот, как я и говорил. Извольте видеть - озеро. Большое. Очень большое. Возможно, Ладожское.
  - Браво, няня... - хмыкнул Александр Леонидович. - С прибытием, так сказать. А вот куда мы прибыли, и кто нас тут ждет, если тут вообще кто-то есть, непонятно.
  - Кто-то есть. - откликнулся Марк. - Посмотрите туда.
  
  Правее по берегу, метрах в двухстах, отвоевав небольшие клочки земли между валунов и сосен, выросли одноэтажные строения. Напротив - совсем недалеко - застряла на мели или села на камни здоровенная баржа, напоминавшая выбросившегося на сушу и погибшего кита.
  
  - Спят все, что ли? По-моему, вообще света нет.
  - А вы, дорогой Марк, тут провода где-нибудь видели?
  - Ну, может быть, генератор какой...
  - Марк, Аркадий, давайте уже пойдем поскорее. Посмотрите, какие тучи над озером. - Если сейчас ливанет. нас просто смоет.
  - Да-да, Александр, уже идем. Ох, и грозища сейчас будет... То-то я ни одного птичьего крика не слышу.
  - И в лесу ведь тишина стояла, как будто кроме нас там никого и не было. Кстати, вас комары не кусали?
  - Кажется, нет. Странно.
  
  Судя по всему, они направлялись к старой, возможно заброшенной, турбазе. То, что администрация могла гордо именовать коттеджами, по сути было бараками с удобствами снаружи и лежбищами из пружинных матрацев изнутри. В данный момент в бараках гнездилась темнота. На барже тоже не было видно ни единого огонька.
  
  Небо раскроила молния, практически сразу же по барабанным перепонкам ударили оглушительные раскаты грома, и с небес обрушилась стена ливня.
  
  - Черт, да тут огорожено. Колючка. Вы видите где-нибудь проход?
  - Нет. Марк, а вы?
  - Ничего не вижу. Вот сволочи...
  - Уважаемые господа Быков, Запольский и Кривицкий! Мы очень рады вашему прибытию. - громкоговоритель. прикрепленный к сосне, неожиданно заговорил звонким девичьим голосом. - Пожалуйста, пройдите пятнадцать метров влево вдоль ограждения, я открою калитку. Вам выделен коттедж номер семь, это ближайший. Прошу, поскорее, а то вы совсем промокнете.
  - Уже, блин! - прорычал Аркадий. - Бегом, господа Кривицкий и Запольский! Бегом марш!
  
  2. ВЕТЕР И ЛИВЕНЬ
  Свет зажегся. едва они вошли внутрь.
  
  - Ба! - удивился Запольский. - Воистину форма не всегда отражает содержание.
  - Да уж, не ожидал. - хмыкнул Марк. - Тут не так и плохо.
  - Не "неплохо", а просто офигенно, по-моему. Александр Леонидович, я, можно сказать, в шоке. Современный дизайн, холодильник, панель на стене. Ух ты, сортир внутри, на улицу бегать не надо. А это сауна, что ли? Ага. Она.
  
  Панель засветилась.
  
  - Здравствуйте еще раз! Очень рада. что вам у нас нравится. Меня, кстати, зовут Катериной.
  - А вы, Катерина, очень даже ничего.
  - Аркадий, - девушка шутя погрозила пальцем. - Служебные романы у нас не приветствуются.
  - Да я, собственно. еще и не начинал. Почтите личным присутствием? Хотелось бы представиться, познакомиться.
  - Не сегодня, господа. ПЦР-тесты при вас?
  - А то!
  - Поднесите поближе к экрану, пожалуйста. Только по очереди.
  - Прямо к экрану?!
  - Именно. Пожалуйста, давайте поскорее закончим эту часть. Александр Леонидович, начнем с вас. Так, вижу. Благодарю. Теперь вы, Марк. Спасибо. Ну и вы, Аркадий. Отлично. Все в порядке. Надеюсь, что с вашими воспитанниками вы сможете увидеться завтра. А пока располагайтесь. Над дверями в комнаты - таблички с вашими фамилиями. Надеюсь, вам понравится. В холодильнике - запас продуктов на несколько дней. Это на всякий случай. На территорию прошу сегодня не выходить. Кажется, все сказала. Хорошего вечера, отдыхайте!
  - Погодите, а..., - начал было Марк, но панель погасла.
  
  
  Заглянув в предназначенную ему комнату, Марк обомлел. Откуда?! Из моей квартиры?! Когда успели, как доставили?... Или это у меня крыша поехала... Невероятно.
  
  При ближайшем рассмотрении оказалось, что любимая мебель и несколько дорогих ему вещей: пара статуэток, оставшихся от мамы, дедушкина трубка и еще кое-что - были просто очень похожи, до холодка в спине похожи на свои прототипы. Но все же это были другой диван. другая книжная полка, другие книги, хотя издания и порядок расстановки те же. А вот запах не тот: например, Марк знал, что неповторимый, индивидуальный аромат дедушкиной трубки еще сохранился, хотя с годами стал едва уловимым. Эта же не пахла вообще. Или вот у фарфорового Будды здесь должна быть щербинка. А ее нет. И все же, какое поразительное сходство! Чтобы его добиться, нужно не просто раз увидеть. Нужно смотреть долго, фотографировать с разных ракурсов, ощупывать и даже взвешивать... Он похолодел.
  
  - Марк, дружище, как вам это?! - в дверях стоял раскрасневшийся, взволнованный Александр Леонидович. - Нет, я все понимаю, но... Да что я говорю - я НИЧЕГО не понимаю. Похоже, наши гостеприимные хозяева отлично изучили мои вкусы и пристрастия. И вообще кажется, что они неоднократно бывали в моем доме. И ...
  - И как раз это мне совсем не нравится. Если честно, скорее пугает, чем радует. Интересно, что Аркадий скажет.
  - Аркадий с вами согласится. Аркадий сам офигел и хочет немедленно выпить, закусить и обсудить. Господа Кривицкий и Запольский, советник Быков приглашает вас в гостиную и предлагает хорошенько надраться, благо есть чем. А заодно поговорить о наших так называемых воспитанниках, с которыми я вообще не знаю что делать.
  
  За окном усиливался ветер. Кроны высоченных сосен качались и постанывали. Ливень из одной сплошной стены превратился в несколько. Стены наседали друг на друга, подгоняемые ветром со стороны озера, сталкивались и рушились на промокшую землю, на скользкие скалы. По небу пламенеющими трещинами расползались молнии, а гром гремел так, будто береговая батрея из нескольких десятков пушек вела лихорадочный, неприцельный огонь по невидимому неприятелю.
  
  - Ужас. - покачал головой Запольский. - Удивительно, что не отключают электричество. Однако, нам повезло. Задержись мы хоть на четверть часа... Бр-р-р. А водка у вас хороша, Аркадий. Где брали?
  - Этот напиток именуется Кацнельсоновкой и назван в честь моего личного поставщика. В магазинах такой нет. Как вам, кстати, эта колбаса?
  - Высший класс, честное слово.
  - Знаете, что любопытно? Водку-то я привез с собой. А вот колбаса из местного холодильника, заботливо положена туда Катериной или кем-то еще. И вот что я вам скажу. Такую колбасу продают только в одном небольшом магазинчике, а расположен он аккурат напротив моего дома.
  - А шпроты - набитый рот мешал Марку говорить. - Шпроты именно те, которые я люблю. Только эти и никакие другие.
  - Огурцы малосольные. - торжественно произнес Александр, воздев указательный палец правой руки. - Судя по вкусу, рецепт тети Любы, который перешел ко мне по наследству и более никому не известен, ибо я поклялся сохранить тайну. Вам не страшно, коллеги?
  - Не то слово как, Александр. Не то слово...
  - Вот и у меня, знаете, поджилки трясутся. Я вообще немного пью, но сейчас бы по второй. Марк, что скажете?
  - За.
  - Аркадий?
  - И потом сразу по третьей.
  - Так-то лучше. - Запольский шумно выдохнул и захрустел огурцом. - Вторая и третья прошли "на ура". Дождь не прекращается... Воспитанники... И я не удивлюсь, если завтра к нам заглянут Ирма, Бол-Кунац и мокрецы.
  - Простите, кто?
  - Марк, Марк... Вы "Гадких лебедей" не читали...
  - Я вообще не любитель беллетристики.
  - "Лебеди" это совсем другое, совсем... Ладно, давайте о наших воспитанниках. Мне вот поручена группа литературной специализации. Господи. какой суконный язык, ужас. Неужели не могли как-то иначе назвать?
  - За мной закреплена группа компьютерного моделирования. Но вы-то хоть знаете, что делать. у вас опыт преподавания, а я никогда и никому ничего не умел объяснить. Пробовал заниматься математикой с племянником, так он выдержал всего два урока и теперь трубку не берет...
  - Ну, а у меня тоже в соответствии со специализацией - группа молекулярной биологии с эволюционным уклоном.
  - Так и записано?
  - Нет. Записали вообще черт-те как, это мой литературный перевод.
  - Ума не приложу, что мне с ними делать... Из Тургенева читать?
  - Из Фадеева. - хохотнул Аркадий. - Не прибедняйтесь, дорогой Александр Леонидович. У вас точно все получится.
  - Не уверен, совсем не уверен. А что если у них не 1750, а. скажем 10750?
  - Тогда точно из Тургенева. И в одиночку. Во дни сомнений, во дни тягостных - раздумий...
  - Ого, Аркадий! Неплохо.
  - В школе хорошо учился. Хотите, до конца дочитаю?
  - Нет уж, увольте. При всем уважении к русскому языку, вот это я терпеть не могу. Особенно в последние годы - как раз во дни сомнений и тягостных раздумий.
  - Ну, тогда по четвертой. Марк?
  - За.
  
  ***
  Боже ты мой... Как болит голова... Сейчас череп лопнет. Ну зачем, зачем я пытался за ними угнаться?! Молодая удаль старого хрыча, слишком тонкой струйкой тянется моча. Тьфу ты, гадость. И так тошнит. А в горле-то как сушит, мама дорогая. Глоток бы, но ведь для этого надо встать, а это уже... Стыдно. Замечательное начало. Позорище.
  
  - Александр, вы как? - Аркадий был несвеж, но относительно бодр. - Может, похмелиться желаете?
  - Ни в коем случае, вы что?! И так стыдно. Приехали, понимаешь, воспитатели. Воды бы...
  - Так извольте - я квасу принес. Из холодильника. Просто чудо. Вот вам целая кружка. Испейте - и на совет. Катерина ждет и уже нервничает.
  - Она здесь?!
  - В каком-то смысле.
  
  Когда бледный и помятый Запольский выбрался в гостиную, там уже собрались хмурый Марк и нарочито веселый Аркадий. С экрана на них сурово взирала Катерина.
  
  
  - Господа, ну как вам не стыдно?! Мы так вас ждали, готовились, сегодня в полдень у вас первая встреча с воспитанниками. А вы что себе позволяете?! Напились, как свиньи.
  - Но мы же тихо, без шума, без всяких хулиганств. - промямлил Запольский. - Вы уж нас извините бога ради. Все так странно, непривычно и даже... тревожно. Вот мы и сняли, так сказать, стресс. Еще раз простите.
  - Да ладно. - Катерина усмехнулась и махнула рукой. - Два литра на троих это не так уж много. У вас есть два часа - приведите себя, пожалуйста, в порядок.
  - А когда вы введете нас в курс обязанностей? - поинтересовался Марк.
  - Вот как вернете себе человеческий облик, так и введу.
  
  Экран погас.
  
  
  Боже ты мой, льет-то как... - пробормотал Запольский, подойдя к окну. - Я такого, по-моему, никогда не видел.
  
  Казалось, что специально обученные люди каждые десять секунд выплескивают на стекло по ведру воды. Сквозь ручьи и потоки, сбегающие по окнам, почти ничего нельзя было разглядеть, разве что некое насквозь промокшее и волглое целое, в котором стволы были неотделимы от веток, а кусты - от земли и травы. На прибрежные скалы наваливалось разбухшее, обезумевшее озеро, опасно раскачивая мертвую баржу при каждом броске.
  А вот в доме было тепло, сухо и светло. Не помаргивали лампочки - горели ровно, ярко, успокаивающе. Негромко, но уверенно трудился холодильник, словно уговаривал: "Не ходите никуда, нехорошо там. Дома сидите. Есть что выпить, есть чем закусить - зачем высовываться?"
  
  - Неужели придется идти куда-то? - тоскливо проговорил Марк. - Я и резиновые сапоги дома забыл, и дождевика нет...
  - А я вот взял. Но выходить все равно не хочется.
  - Александр, вы таки запасливый человек! Впрочем, я тоже не лыком шит. Даже для коллеги Марка что-нибудь найдется, если на него налезет, конечно.
  
  Господи, о какой ерунде мы говорим... О сапогах, о дождевиках, о том, что не хочется высовывать нос на улицу, когда там такое светопреставление. Да ерунда все это! Вот что главное: мы встревожены, напуганы, я так и вовсе донельзя. Все остальное - маски, прикрытие, бравада. Откуда и почему они все знают о нас? Что это за воспитанники, о которых в контрактах написано совсем немного, да еще и таким языком, что... Почему именно мы? Почему мне кажется, что тест этот вовсе и не тест, а что-то другое? Сможем ли мы вернуться домой? Ни одного ответа, а страх - плотный такой, липкий - уже заполнил почти всю внешнюю оболочку и вот-вот выплеснется наружу. А если это случится, я буду плакать, орать что-то нечленораздельное, башкой о стену биться?! Ну же, мастера культуры, отцы и дети русской словесности. подскажите, что делать-то!
  
  - Внимание, господа воспитатели! - Катерина выглядела неважно - промокшая до нитки, волосы прилипли ко лбу - но все равно широко и весело улыбалась. - В программу внесены изменения. Что ж мы, нелюди какие, чтобы в такую погоду и вас, и ребят на улицу выгонять?! Нет уж, мы вот как поступим. Ввиду отвратительной погоды, которая до ночи вряд ли изменится, предлагаем провести встречу дистанционно. Вы пройдете в свои комнаты, включите компьютеры, а дальше - по инструкции, там все очень просто. Не возражаете?
  - Нет, конечно. Более того, благодарим. Скажите, а после этой встречи мы сможем с вами поговорить, задать кое-какие вопросы? Все-таки очень много неясного.
  - Ну конечно, Александр Леонидович. конечно! Не волнуйтесь. А теперь отключаюсь, а вас ждут воспитанники.
  
  
  ***
  Ну, со вселенским вас позором, Аркадий Львович! Было бы из чего и чем застрелиться, ей-богу, так бы и сделал. Нет, конечно, не сделал бы - я ведь ой как жить хочу. Но позор-то какой... До сих пор щеки пылают. Да какой я им воспитатель! Какие, к е..й матери, 1750 баллов! Я вообще ничего не понял, разве что одну двадцатую, да и то криво. Господи, мальчики мои и девочки, откуда вы такие взялись?! Что и как я тут должен курировать, если они знают в десятки раз больше меня?! И даже не знают - как будто нутром чувствуют! А какие сумасшедшие проекты, особенно вот этот... Мать твою, мне с ними разве что хороводы водить, на большее претендовать не смею...
  
  ***
  Антиоха Кантемира наизусть... Боже ты мой, да я ни одной строчки из него вспомнить не могу, и зачем это? "Издавна в дружбе к себе верною познанну, Градскую некогда мышь полевая в гости... " Познанну... Надо же. Память этих подростков так плотно набита стихами и целыми страницами прозы, что непонятно, как там помещается что-то еще. А декламируют как! Словно им сами авторы подсказывают. И это мы еще до Пушкина не добрались, до Пушкина нам ого-го еще сколько... Не понимаю. НЕ ПОНИМАЮ! Чем я могу им быть полезен? Воображаю, как выглядела моя изумленная физиономия. Хихикают, небось, над дурачком-воспитателем, который по сравнению с их знаниями - просто младенец. Да что там младенец - эмбрион. Надо, кстати, у Аркадия спросить...
  
  ***
  Да уж... С племянником было в разы проще, я хотя бы говорил, а он слушал. А тут, получается, слушал я, но сказать нечего. Вообще нечего, кроме "Какой ты молодец". А потом мысленно развести руками и признаться себе в том, что этих ребят не догнать. Ни за что и никогда. Они впереди меня на несколько жизней. Тоскливо от этого, просто сил нет. А я-то думал, что разбираюсь, причем неплохо. Модель той звездной системы с расчетами точностью до тысячной доли секунды - это вообще что-то невозможное. На какой операционке, да что там - на каких принципах должен быть построен компьютер этого хмурого\, прыщавого сопляка, чтобы рассчитывать и визуализировать такое?! Господи, и зачем я только в это ввязался?!
  
  ***
  - Господа воспитатели, как вы там? Давайте, выходите из своих комнат в гостиную, будем обсуждать. Ау!.
  
  Вид у Катерины был очень довольный.
  
  - Поздравляю с отличным началом! У вас получилось.
  - Что получилось? Лично у меня сложилось впечатление полного провала.
  - Да вы что. Александр Леонидович! Ваша группа просто счастлива, я со всеми успела поговорить. И знаете, что сказали?
  - Интригуете, Катерина...
  - Ничуть. Разве что самую малость. Так вот, говорят, что такого внимательного и чуткого воспитателя у них никогда еще не было. А еще говорят, что вы великолепно знаете предмет и умеете подать его так, что у тех, кто вас слушает, загораются глаза.
  - Мне, конечно, весьма приятна такая оценка. Но, честно говоря, горящих глаз я не заметил. Да и времени, как вы говорите "подать предмет" особенно не было. Больше слушал и поражался тому, сколько знают они.
  
  Она врет. Или, как минимум. недоговаривает. Мы не могли им понравиться. Чушь! И Запольский это понимает. и Аркадий. Пусть эти, так сказать, воспитанники куда умнее нас, тут даже сравнивать нельзя, но и мы не идиоты. Она врет. Но зачем?!
  
  
  - Да, они много чего знают, это правда. И глаза у них горели так., что чуть свои комнаты не подожгли. Кстати. Аркадию и Марку могу сказать то же самое. Блестящий результат, просто блестящий.
  - Вы говорите, что такого воспитателя у них еще не было, - вмешался Марк. - А какие были, и где они, кстати?
  - Разные. - широкая улыбка Катерины потускнела, но через мгновение засияла снова. - В том числе, совсем неудачные. С ними мы расставались быстро и без сожалений. Но были и очень хорошие люди, настоящие специалисты. Увы, у нас контракты на определенный срок, и мы их не возобновляем. Поэтому они закончили свою работу и ушли.
  - Помахав рукой на прощание, забросив котомку за плечо. - усмехнулся Аркадий. - В туманную даль...
  - Какой вы романтичный, однако!
  Нет, Катерина. Я скептик. циник и гедонист-практик. Генами склонности к романтизму меня обделили. Не те аллели, так сказать.
  - Ну, это еще проверить нужно. - вдруг неожиданно серьезно сказала Катерина. - Кстати. вы ведь хотели меня о чем-то спросить? Спрашивайте, самое время. Должна сразу предупредить, что не на все вопросы смогу ответить прямо сейчас. Но вы и без моих ответов скоро многое поймете. Итак?
  
  Аркаша, конечно, трепло. Выпендривается перед девкой. Но явно чует неладное. Куда отсюда можно уйти? Особенно если не справился с обязанностями? Твою же... Вспомнил! В контракте был такой пункт. В случае, если Исполнитель не справится со своими обязанностями, контракт расторгается досрочно с выплатой одной трети указанной суммы. Доставка Исполнителя до места его проживания обеспечивается... как там было-то? А, вспомнил - обеспечивается в соответствии с обстоятельствами. То есть, Аркаша прав? С котомкой за плечами?! Чудесно. Что же я раньше-то не подумал?! Идиот.
  
  
  - Кто эти дети?
  - Талантливые подростки из крайне неблагополучных семей, Александр Леонидович. Брошенные, никому не нужные. Перспектива у них - не будь нас, конечно, - проста и печальна. Наркотики, тюрьма, гибель. Мы подбираем этих несчастных детей, многих еще в очень раннем возрасте, и заботимся о них. Воспитываем, учим, развиваем. Ищем для них талантливых педагогов, причем разных, чтобы не привыкали к кому-то одному.
  - Катерина, я сейчас заплачу. Это так красиво, так трогательно, так достойно...
  - Да что у вас за дурацкая привычка, Аркадий, всегда и над всем посмеиваться. ерничать, троллить... Должны же быть хоть какие-то разумные пределы.
  
  Давай жги, Аркаш, задай ей. Я тоже не верю. Нет, конечно, есть всякие благотворительные фонды, чудаки-волонтеры. И бабло у них есть, вполне возможно, что достаточное. Но чтобы так?! Доброта людская в таких масштабах - это что-то круче Матери Терезы. В наши времена никто просто так спасать не будет, да еще таким странным образом.
  
  
  - Не сердитесь, дорогая Катерина, виноват. Признаю и прошу прощения. Правда, несколько смущает "всегда". У меня возникает впечатление, что вы - я имею в виду вашу достойнейшую организацию, о которой обязательно спрошу позже - подозрительно хорошо меня знаете. Вплоть до мельчайших нюансов в предпочтениях. Думаю, что остальные участники нашего маленького педсовета тоже это заметили. Но об этом потом. Раз уж начали о детях, давайте о них и продолжим. Итак, вы их вырвали из рук отвратительной действительности, увели из спившихся и сколовшихся семей. И создали для этих счастливцев идеальный мир. Гармоничный, без малейшего намека на жестокость. Я правильно излагаю?
  - Правильно. - сухо ответила Катерина. Она больше не улыбалась.
  - Очень хорошо. А когда вы собираетесь вернуть их из рая в ад?
  - Гнусная метафора. Злая.
  - Но, по-моему, верная. Так когда? Через год, два, три?
  - По обстоятельствам. - теперь в голосе Катерины явственно позвякивал металл. Даже симпатичные ямочки на щеках куда-то делись. - Кстати, многое будет зависеть от вас. От вашей помощи, участия. Ну и сострадания, конечно.
  - Простите, теперь и я спрошу. Эти дети - просто чудо. Я уже говорил Марку, кого они мне напоминают.
  - Мы - не мокрецы.. Александр Леонидович. - перебила Катерина. - а они не Ирмы и не Бол-Кунацы, если вы "Гадких лебедей" имеете в виду.
  - Их, Катерина, их... Вообще-то, вы слишком хорошо информированы о каждом из нас. Это пугает. Тем не менее, продолжу. Итак, ваши дети - чудо, если говорить о том, сколько они знают. Я не понимаю, как можно все это уложить в голову, а самое главное - зачем! Но есть то, . что беспокоит меня гораздо больше. Да, они прекрасно воспитаны, у них идеальная, отточенная речь, богатейший словарный запас - боюсь, что Пушкин с его 21000 остался далеко позади. Но... Если они попадут в реальный мир такими, это... Это гибель.
  - Так в чем вопрос?
  - Вопрос простой. ЗАЧЕМ?!
  
  Вот-вот. Пушкина нахрен, хотя сравнение и хорошее. Главное, что она ответит! А я вот думаю, что ничего толком не скажет. Так, что-нибудь возвышенно-расплывчатое. И дождь этот... Он вообще никогда не кончится, что ли?
  
  - Ну вот смотрите, Александр. Проходя мимо коровьей лепешки, кто-то выронил из кармана бриллиант. А может быть, просто выкинул, приняв за дешевую стекляшку. Следом идете вы, видите крупный драгоценный камень, увязший в дерьме. Еще немного, и оно его просто поглотит. Достанете?
  - Пожалуй, да.
  - Вот и я так думаю. Достанете, конечно. Завернете в тряпочку, дома аккуратно очистите от всего налипшего. Может быть, покажете потом знакомому ювелиру, тот ахнет, постарается у вас выкупить это чудо, но вы будете тверды. Зато закажете достойную оправу и потратите на это кучу денег. А теперь вопрос: захочется ли вам после всего этого возвращать сияющий бриллиант в дорогой оправе обратно в дерьмо?
  - Изящная метафора, К;атерина.
  - Учусь на ходу, господин Быков. Ну так что скажете, Александр Леонидович?
  - Вы правы... Конечно, не захочу. Но ведь из этого следует, что и вы не хотите? Что эти дети так и останутся здесь, здесь вырастут, состарятся и умрут?
  - Ну зачем так... Поверьте, нам очень хочется, чтобы каждый из них не просто вернулся, но и был счастлив. успешен. Но задача отнюдь не простая. И мне почему-то кажется, что именно ваша группа поможет сдвинуться с мертвой точки.
  - Ну вот, теперь самое время спросить: кто такие "мы"? Кто создал сей чудесный "Союз меча и орала", на какие шиши?
  
  Кто-то постучал в окно? Нет, показалось. Или все-таки... Вон там что? Фигура какая-то в плаще. Нет. Ошибся. Это кусок полиэтилена откуда-то ветер принес и набросил на куст. Уф-ф-ф...
  
  - Господи, Аркадий, вы свои зубы когда в последний раз проверяли? Среди них, случайно, ядовитого нет ? В последний раз прошу - будьте, пожалуйста, аккуратнее. Я ведь тоже троллить умею, да так, что вам мало не покажется. А с учетом того. сколько мы о каждом из вас знаем - ох, наплачетесь! Но вопрос законный, и я на него отвечу. Мы - межправительственная благотворительная организация, своих спонсоров не раскрываем, адрес центрального офиса тоже сообщить не могу. Но уверяю вас, денег и возможностей хватает. . Могу срочно состряпать какое-нибудь звучное название, но не вижу в этом смысла. Мы- это мы. Так устроит?
  - Нет. Но другого ответа я и не ожидал.
  - А деньги - наличными, на карту, в какой валюте?
  - Я думала, вы о чем-то другом спросите, Марк. Разве в контракте не указано?
  - Указано. Это я на всякий случай.
  = Раз указано, значит и волноваться не о чем. Да, чуть не забыла. В ближайшие два-три дня общение с подопечными продолжится в том же формате. Ливни и грозы пока никуда уходить не собираются.
  - Слушайте, а откуда у вас такой отличный интернет?
  - От спонсоров. - Катерина усмехнулась и показала язык. - Круто, да?
  - Да. И компьютеры тоже...
  - Рада, что вам нравится, Марк. Все поняли, что в ближайшее время никто на улицу не выходит под страхом смыва в бушующие воды? Не кисните, господа. Еще познакомитесь лично, времени достаточно. До завтра. И не пейте столько больше, договорились?
  
  Молчание не было знаком согласия. Катерина помахала рукой на прощание и отключила связь.
  Аркадий заглянул в холодильник, пробежался взглядом по слегка поредевшим полкам и достал бутылку коньяка. "Вы как хотите, а я тресну. Все равно Катерина меня теперь не любит и романтических свиданий хрен дождешься". Марк хмыкнул, Запольский укоризненно покачал головой и смолчал.
  
  Вечер не удался. Казалось бы, о стольком можно было бы поговорить, но говорить почему-то не хотелось. Аркадий угрюмо и методично наливал коньяк в стаканчик, обнаруженный на кухне, наливал и выпивал, снова наливал, и так - до тех пор, пока бутылка не опустела. Странно, но он не был пьян, по крайней мере, не шатало, язык не заплетался. Отвесив Марку и Запольскому шутовской поклон, господин Быков отправился спать.
  Господин Запольский посидел еще немного, что-то еле слышно бормоча себе под нос, а потом тоже откланялся. Марк остался один.
  
  За окном было темно, по стеклу стекали потоки воды. Разглядеть хоть что-то было невозможно, но Марка не оставляло ощущение, что там. за стеной ливня, был еще кто-то - помимо скользких стволов и насквозь вымоченного молодняка ивы или ольхи. А почему, собственно там никого не должно быть? Есть дома, есть люди, у людей есть какие-то срочные дела, выгнавшие их в самое ненастье. Ничего удивительного, все нормально.
  Проговорив слово "нормально" раз двадцать подряд, Марк вздохнул и поплелся спать, заранее предполагая, что сон будет неважный.
  
  ***
  Утром заглядывал Тимоха - как обычно, помятый. с мешками под глазами. Попросил самогону - похмелиться. Матвей, с трудом сдержав желание спустить говнюка с крыльца, налил полстакана, молча протянул нежданному и неприятному гостю. Тот опрокинул содержимое одним глотком - Матвей всегда дивился этой его способности безостановочно выхлебать любое количество жидкости - и занюхал рукавом.
  
  - Благодарю! Спас. Еще огурчика бы, Матвей Васильич.
  - У бабы своей проси.
  - Ну зачем так-то? Нет, значит нет. А мог бы и угостить. Чай, одно дело делаем. Махорочки моей не хочешь? Хороша махорочка-то.
  - Свою курю. У тебя дело какое или только похмелиться забегал? Если есть что, говори, а нет - иди с богом.
  - Ну, считай, дело.. - Тимоха. не спрашивая разрешения. уселся на ступеньку. достал кисет и долго возился с непокорной самокруткой. - Руки дрожат, зараза. - пожаловался он. - Ну ничего, к полудню пройдет. Я вчера у Кёлера был.
  - И что?
  - Оперативную информацию получил. В десяти километрах от деревни замечена группа людей. Гражданские. Сейчас вот докурю и поедем с ребятами разбираться.
  - Ну а мне-то зачем это знать?
  - Как зачем?! Кто у нас староста: ты или я? Странно, что Кёлер тебе ничего не сказал.
  - Не успел, наверное. Ну так ты известил. Докуривай давай.
  - Докурил, докурил. Не торопи. Еще бы полстаканчика на ход ноги?
  - Хватит с тебя. И так к вечеру лыка вязать не будешь.
  - Ну, как скажешь, Васильич.
  
  Тимоха встал, кивнул Матвею и побрел к калитке.
  
  - Ты хоть повязку свою стирал бы иногда. Стыдуха. - крикнул ему вслед Матвей.
  - Пошел ты на х.., староста! - весело огрызнулся тот и направился к комендатуре.
  
  Оставшись один, староста тоже достал кисет. Вытащил ровные, заранее нарезанные полоски газеты "За Родину" - Кёлер регулярно привозил по десять свежих экземпляров и выдавал старосте под расписку - для распространения. При нем или при другом начальстве, да и при Тимохе Матвей не рискнул бы пользовать немецкую, пусть и русскоязычную, газету на самокрутки. Но вдалеке от чужих глаз делал это со злорадным удовольствием. Впрочем, сегодня - без всякого удовольствия.
  
  3. БЕДНЫЙ МАЛЬЧИК С ДУБИНОЙ
  Следующие два дня погода продолжала издеваться и над прибывшими, и над хозяевами. Последние, тем не менее, честно исполняли свои обязанности - утром раздавался стук в дверь, и у порога обнаруживались упитанная сумка с гостинцами. Тот, кто ее приносил, исчезал немедленно, как будто становился ветром или дождем. или и тем, и другим одновременно.
  
  К исходу третьего дня все трое знали своих подопечных по именам.
  
  - Самый талантливый и самый странный - Антон. - Запольский был явно взволнован. - Я тут решил рискнуть, дал им что-то вроде сочинения на вольную тему. "Кто я и зачем?" Слушайте, это очень любопытно. Пишут прекрасно, хотя язык немного тяжеловесный, явно сказывается ограниченный круг общения и тысячи страниц текстов в голове. Мои школьные оболтусы и даже местные гении ничего подобного не могли. Но знаете что? Никто из них так и не ответил ни на первый вопрос, ни на второй! Дело не в том, что они не хотят ответить, они просто как будто не знают. Точнее, ни разу себя не спрашивали, хотя в их-то возрасте самое время. Думаете, кто-то из них написал "Я не знаю, кто я и зачем живу, не представляю, что буду делать и кому буду нужен"?! Нет. Они блестяще подбирают цитаты, развивают мысли других авторов, сталкивают их лбами(особенно здорово это получается у Антона), плетут целые узоры... И прячутся за ними. А у вас какие ощущения, коллеги?
  - Ну что ж, я вот теперь точно знаю, когда, где и почему начнется следующая пандемия, что это будет за вирус, каков потенциал его мутирования, сколько народу положит. Всего двадцать четыре сценария. Толик поделился. Умный мальчик этот Толик... Кстати, в моей группе есть и покруче. Поэтому на вопрос "Кто?" уверенно отвечаю - боги. На вопрос "зачем" имею краткое, но неопределенное ХЗ.
  - Проект нейросети с пригожинской дихотомией и мозаичными этическими надстройками - как вам такое?! Я офигел и ничего не понял. Но сделал вид, что понимаю. Леночка обещала дать...
  - Марк. поздравляю! Возраст тебя не смущает?
  - Мы уже на "ты?" В таком случае, пошел ты сам знаешь куда. Леночка обещала дать полное описание с визуализацией. Но ты, хоть и пошляк редкостный, и козел, по-моему, ты все же прав. Это боги...
  - Ага. "Люди ХЗ".
  - Мне кажется, коллеги, что если наши подопечные - боги, то очень странные и не очень счастливые боги. Вы знаете, только сейчас понял, что меня тревожит больше всего. В них нет... радости. Нет кипения, бурления, страсти. Надеюсь, что ошибаюсь. Надеюсь, что при встрече все окажется лучше, чем я думаю.
  - Есть у меня подозрение, мил человек Александр Леонидович, что встреча состоится нескоро. Что мешало организовать ее позавчера, вчера, сегодня? Ну ливень, ну промокли бы слегка - подумаешь, делов-то.
  - Вот-вот. И Катерина на связь не выходит. Марк, мы можем как-то ее вызвать?
  - Уже смотрел. Не можем. Тут только чертов монитор, никаких кнопок управления. В местной сети - а такая точно есть, хотя и не понимаю, как она устроена - Катерины тоже не видно. Я вижу только свою группу и больше никого. Тут вообще что-то очень странное. Локальный Интернет есть, причем летает с какой-то сумасшедшей скоростью. Это не 4g и не пять, тут все двенадцать, если не больше.
  - А ты как эти g меряешь, о величайший из сисадминов?
  - Никак. Это я метафорически. И не липни ты к словам, Аркаша, достает уже, ей-богу. Лучше подумай, откуда здесь такое вообще может быть. Локальный на высочайшей скорости, с высочайшим качеством. Обычного нет. Мобильной сети нет.
  - ХЗ.
  - Тут все ХЗ! Дети ХЗ, персонал ХЗ, интернет ХЗ, смысл происходящего - ХЗ в квадрате.
  - Марк, Аркадий, мне кажется, нужно провести разведку. Выйти из дома. осмотреться, попробовать разобраться. Найти людей, в конце концов.
  - А нам за это не прилетит? Могут ведь и контракты расторгнуть.
  - За что, Марк? Я изучил его подробно. Нет никакого запрета покидать место проживания. Даже мелким шрифтом - нет.
  - Ну не знаю...
  - Давайте, коллеги, я схожу. В конце концов, я самый пожилой из вас, имею я право почувствовать недомогание и пойти на поиски медпункта? Не бойтесь, все будет в порядке. Если что, буду кричать - так громко, что вы точно услышите. А вас попрошу выйти на связь: Аркадия - с Толиком, Марка - с Леночкой. Пусть пришлют свои проекты, вы имеете право изучить их подробно.
  - Слушаемся, генерал. Я так понимаю, вы берете на себя командование операцией?
  - Какой из меня командир, Аркадий?! Я просто вижу, что из сочинений моей группы мало что можно понять, а проекты ваших групп куда ценнее. Так что, предлагаю наиболее рациональное использование ресурсов, не более того.
  - Да, мой генерал. Согласны. Я дам вам дождевик.
  - "Не бойтесь, Киса. Я дам вам парабеллум". Ладно, давайте хотя бы дождевик, очень пригодится.
  
  ***
  
  Дождевик был плотный, тяжелый, с большим капюшоном. Если бы не он, Запольский промок бы в течение минуты. Но через эту самую минуту стало уже не важно, защищает ли что-то от водяных потоков, или нет. Мокро было снаружи, мокро внутри - Запольский моментально вспотел - мир давно переполнился влагой, захлебнулся ей и и разбух.
  Буквально продавливаясь через ливневую стену, Запольский добрался до ближайшего домика, постучал. Дом молчал, не послышались шаги, не шелохнулась занавеска на маленьком окошке. Дверь была закрыта наглухо - осмотрев и ощупав полотно, Запольский не обнаружил следов замка.
  Декорация для отвода глаз... Чьих? Наших? Нет, не может такого быть. Тут просто никто не живет. А дверь.. Ну всякое же бывает. Надо постучать еще, только как следует, уверенно, как судебные приставы стучат. Вот так, наверное.
  От трех сильных ударов заболело ребро ладони. На мгновение Запольскому почудилось, что дрогнула занавеска, и в узком просвете между ней и оконной рамой метнулась тень. Он подошел к окну вплотную и легонько постучал по стеклу. Ну же, покажитесь, откликнитесь. Не надо бояться.
  Чтобы заглянуть внутрь, пришлось встать на цыпочки, ухватиться за крошечный подоконник. Переминаясь с ноги на ногу, изо всех сил напрягая глаза, он не заметил, как за его спиной из ливневой завесы неслышно выступила невысокая, коренастая фигура. Крикнуть он не успел.
  
  ***
  - Слушай, все это неимоверно круто, пусть я ничего в твоих вирусах не понимаю. А вот что я понимаю: любая модель может быть построена при наличии двух условий. Первое - данные. Второе - вычислительные мощности. Оба условия в данном случае соблюдены, причем в таких масштабах, что у меня просто крышку сносит. Это же практически неограниченный доступ к любым серверам, возможность качать любые объемы, причем с бешеной скоростью и незаметно, взламывать миллионы паролей... А потом обрабатывать... Но хрен с ней, с обработкой, пока! Ты понимаешь, что между здешней сетью и нашей должен быть стык?! Что отсюда можно проникать в паутину и рыться там сколько душе угодно?
  - У тебя, по-моему, давление подскочило, Сис Всемогущий. Что немудрено - от всего этого череп изнутри распирает так, что скоро мозги наружу. Сам охреневаю. Инопланетное вторжение или, наоборот, спасители с какого-нибудь очень далекого звездатого Малибу. Заговор мировой закулисы, предположительно носато-пейсатой, хотя другой она быть и не может. Нестандартное проявление божьей воли. Наконец, реакция Всемирного Порядка на что-то, сотворенное приматами с манией величия, или даже не нами, а кем-то и где-то еще, просто нас зацепило. Все что угодно! Но вот что я тебе скажу. Единственное, чего хочу - свалить отсюда. Вернуться в свой институт, заниматься привычной херней и мечтать о свершениях, пить коньяк и трахать доверчивых лаборанток. И забыть, забыть!
  - Хер тебе, Аркаша. Никуда нам отсюда не свалить. И Запольского что-то больно долго нет. Это плохо.
  
  Где-то на территории завыла сирена, но тут же как будто захлебнулась и замолкла. В гостиной включился монитор.
  Внимание, преподаватели. Евгений Евгеньевич, начальник службы безопасности. Оповещаю о чрезвычайном происшествии. Неизвестными совершено нападение. В ходе нейтрализации погибла наша сотрудница Екатерина Игнатьева, а также пострадал преподаватель Запольский. Ему оказана необходимая помощь, находится в сознании и скоро присоединится к вам. Вплоть до особого распоряжения выход на территорию строго воспрешен. Когда доставят Запольского, постучат в дверь. Открывать не ранее чем через пять минут. Все понятно? Не слышу ответа.
  
  Мужчине на экране было под сорок пять. Крупное, слегка обрюзгшее лицо с седой щетиной, глубоко посаженные глаза, массивный нос, поджатые, но и без того тонкие губы.
  
  - Так точно, Евгений Евгеньевич. А вы, простите, в каком полку...
  
  Начальник службы безопасности смерил Аркадия презрительным взглядом и отключил связь.
  
  ***
  Сквозь повязку на голове проступала кровь.
  
  - Ну вот, - слабо улыбаясь, проговорил Запольский. - Получил по затылку. Отключился. Очнулся - сижу под нашей дверью с повязкой на башке.
  - Тошнит? - деловито спросил Аркадий.
  - Нет. Слава богу, обошлось без сотрясения, кажется. Что-то успели узнать?
  - Если начать с плохой новости, сообщили о нападении. Катерина погибла. Выходить на территорию запрещено.
  - Господи... Бедная девочка... А дети, что с ними?
  - Не знаем. Нам не сказали.
  - А вы спросили?
  - Нет. - смутился Аркадий. - Не успели.
  - Скорее, не подумали. - нахмурился Запольский. - Ладно, это была плохая, очень плохая новость. А хорошая?
  - Хорошей нет. Сидим, разбираемся в проектах, которые нам прислали. Тут что-то очень странное.
  - Ну да, ну да... Знаете, с этим - чуть позже. Пойду к себе, попробую связаться с детьми.
  - Даже не хотите узнать, какие предположения...
  - Хочу. - оборвал Запольский. - Но сначала - дети. В конце концов, не будем забывать о том, зачем мы здесь.
  - Ох, хотел бы я знать, зачем... - вздохнул Аркадий.
  
  Запольский ушел к себе и прикрыл за собой дверь.
  В гостиной стало тихо. Монитор не подавал признаков жизни. За окнами по-прежнему лил дождь, и кроме равномерной барабанной дроби по крыше, шороха раскачиваемых ветром мокрых ветвей, да грозного урчания озера, ничего не было слышно.
  Примерно через полчаса вернулся растерянный Запольский.
  
  - Не знаю, что делать. Они испуганы, девочки плачут. Парни держатся, но тоже на грани. Очень жалеют Катерину, говорят, что не знают, как теперь будут жить без нее. Кстати, кто такой Евгений Евгеньевич?
  - Начальник местной службы безопасности. Суровый мужик. Ну что, господин главнокомандующий, внимаем с нетерпением, но смиренно.
  - Извините, Аркадий, спрошу: у вас кроме чувства юмора есть еще какие-то?
  = Есть, есть, дорогой Александр Леонидович. Например, чувство голода, чувство холода и чувство глубокой благодарности.
  - Да ну вас... И какой, к бесу, я вам главнокомандующий Ладно, можете доложить о результатах ваших с Марком изысканий. Только коротко, иначе, боюсь, не пойму.
  - Если коротко, получается вот что. Отсюда есть выход в глобальную сеть. И не просто выход - широко распахнутые ворота. Через них наши гениальные подопечные свободно проходят, куда хотят. И на обычные сайты, и на закрытые, и на любые корпоративные сервера. Или кто-то это делает за них. Данные качаются терабайтами (если я путаюсь с терминологией, Марк поправит). Здесь их обрабатывают, причем вычислительные возможности таковы. что я просто о..еваю Марк. ты тоже?
  - Не то слово.
  - Вот... Поэтому эти детки могут разрабатывать любые проекты. моделировать все, что заблагорассудится. Какой ни возьми - на несколько нобелевских потянет. Этак у короля Швеции рука отсохнет пожимаючи...
  
  Запольский смотрел на Аркадия не мигая, беззвучно шевелил губами. Потом опустился на стул, хотел было потереть виски, но тут же тихо вскрикнул от боли, задев за повязку.
  
  - А вам не кажется. друзья...- еле слышно проговорил он, как будто боясь, что сказанное нельзя будет взять обратно. - Вам не кажется. что это все... чужое?
  - Вообще-то мне сразу так показалось, - Марк был хмур и уныл. - Просто не хотелось в это верить . И сейчас не верится. В любом случае, влипли мы, господа. Крепко влипли.
  - Да уж.. Но детям еще хуже.
  - То, что это дети, а не... хрен знает кто или что, еще никто не доказал. - внезапно разозлился Марк. - Что вы заладили "дети. дети"... Вы их видели? Нет. И я не видел. И Аркаша вот тоже не видел. Сидим тут, как крысы лабораторные в виварии, один высунулся, так его сразу по башке. А в следующий раз просто прирежут. Как тех воспитателей, которые им якобы не подошли.
  - С чего вы взяли...
  - Да ни с чего! Просто других объяснений не вижу. Приперлись, как мы с вами. на приличные деньги клюнули, а тут - такая вот хрень. Пошли разбираться и не вернулись. Яснее ясного!
  - А ну хватит! - Запольский вдруг побагровел и рубанул ребром ладони по столу. - Хватит истерик, стыдитесь.
  - Да идите вы все! - Марк вскочил, опрокинул стул, злобно отшвырнул его ногой и направился к окну.
  
  Сухомлинский хренов. Корчак местного розлива. Дети... А если нет тут никаких детей - вообще никаких? И людей, кроме нас, тоже нет? Только три идиота, застрявшие здесь непонятно зачем. Вот сейчас вломится в эту хибару какая-нибудь мерзота о восьми ногах с зеленой слюной, стекающей из пасти, и тупо сожрет. Или яйца свои поганые в нас отложит. Либо еще что-нибудь. Господи.. Как домой хочется. Ну хоть дождь стихает, хоть это... Вот уже и небо на горизонте очищается. И звезды...
  
  Аркадий и Запольский обернулись на вскрик одновременно. Прижавшись спиной к стеклу, Марк судорожно глотал воздух. Он был совершенно бледен, а широко раскрытые глаза уставились в одну точку, и точка эта располагалась где-то очень, очень далеко.
  
  - Звезды. - с трудом сглотнув. проговорил он. - Не те звезды. Другие. Не наши.
  И осел на пол.
  
  - Господа воспитатели, напоминаю о том, что выходить на территорию строжайше запрещено вплоть до особого распоряжения. Последствия нападения оперативно ликвидируются. Возможны незначительные перебои с доставкой продовольствия. Но ваших запасов хватит еще на два-три дня, если расходовать их экономно. Прошу не паниковать. Сохраняйте спокойствие и поддержите воспитанников, они в этом остро нуждаются.
  - Сука. - прошипел Марк, когда монитор, явивший суровый лик Евгения Евгеньевича, вновь отключился. - Нас бы кто поддержал. А жрать что будем? Друг друга прикажете?
  - Заткнитесь, Кривицкий. - ровным металлическим голосом произнес Александр Леонидович. - Лучше покопайтесь в проектах своей группы. Вдруг что-то найдете. Может, у вас и нет сердца, но голова на плечах точно есть. А я пойду со своими поговорю. Попытаюсь успокоить. И узнать, что смогу, разумеется.
  
  ***
  Так, дорогой Толик... Давай еще раз посмотрим. Вот геном вируса, вот участки, в которых возможны мутации, вот их вероятности. Списочек тот еще, неделю просматривать можно, и то времени не хватит. Здесь у нас ландшафт приспособленности, красота неимоверная... Плато широкое, вполне себе проходимое. Никаких тебе узких тропок с опасными изгибами, никаких пропастей и рвов. Вот текущее состояние... Твою мать, ему до вершины совсем недалеко, шагов пять-шесть. А ну-ка, Толик, что значит "показать пути"? Именно то и значит! Вот они... Господи... Изящно. Если так, то нужно пять последовательных мутаций в этом локусе, потом в этом... Да понял я тебя, Толик, понял. Первая мутация - отличный трамплин для второй. Когда она случится, две мутации отлично сработаются и будут поджидать третью. А вот эта, судя по всему, даст идеальный инкубационный период, эта - полный спектр возрастов. Тут сколько с вакцинами ни бейся, обойдут, успеют, заразы. А вот это - один из запасных путей. Одна мутация. всего одна - и вирус прыгает в нового хозяина. в симпатичную такую и вполне съедобную крыску. Ну. съедобной она кажется далеко не всем, но тех, кому кажется, до хрена... И, значит, сидим там, никакая вакцина нас не достает, выжидаем. А потом - прыг обратно, и понеслось...
  
  Показать временную динамику... Ну покажи! Ландшафт заколыхался, задвигался. Полезность мутации зависит от контекста, так ведь? А что есть контекст в нашем случае? Это не только прочие гены, но и среда. А среда - это мы, дорогие товарищи, наши тела и наши действия. Можно не управлять мутациями, они так или иначе будут происходить, сие неизбежно... А вот управлять контекстом - это очень круто, очень. Давайте расскажем, как вакцина Х убила двадцать ни в чем не повинных подростков (вот ведь сука какая!), и через день получим пару миллионов новых инкубаторов. Просто и красиво. И страшно-то как... Толик, родной ты мой, ты сам все это рассчитал, это такой вот рядовой проект, один из многих? Ребята, я вас боюсь. До трясущихся поджилок боюсь, до полного промокания трусов. Зачем мы вам? Чем прогневили?!
  
  
  ***
  В глаза как будто сыпанули песком. Марк оторвался от монитора и несколько минут просидел, пытаясь утихомирить внезапную боль и красные вспышки под опущенными веками.
  Он успел просмотреть три проекта, увяз в каждом и с трудом вынырнул на поверхность. "Зол" - не то слово. Не успевала отхлынуть очередная волна ярости и бессилия. как тут же накатывала новая. захлестывала, лишала воли, не давала думать. Он ненавидел чертового пенсионера, который корчил из себя великого детолюбца, козла Аркадия с его дурацкими шуточками, себя, но сильнее и одновременно бессильнее всего - неведомую и грозную силу. заточившую их в этом супернавороченном крысятнике... Надо сосредоточиться, надо сосредоточиться, надо. надо. надо. Черт с ней, с сутью, сосредоточимся на интерфейсе взаимодействия с программой. Тут столько значков, совершенно незнакомых. Предположим, ткнем на этот. Ага, требуют пароль или что-то вроде. Так, а если здесь? То же самое. И здесь. и здесь! А знаете, дорогие детки, вы мне сейчас поможете.
  
  - Костя. добрый вечер. У меня тут появились вопросы по поводу вашего проекта. Можем обсудить прямо сейчас.
  - Конечно! - с экрана лучилась улыбкой румяная. толстощекая физиономия Кости. - Чем могу помочь?
  - Ваш подход к моделированию климатических явлений мне очень понравился. Ярко, я бы сказал. дерзко. Блестящая работа!
  - Спасибо! - румяная физиономия стала еще румянее. - Вы спрашивайте, спрашивайте!
  - Спрашиваю. Но сначала утверждаю: модель без экспериментального подтверждения и проверки может быть сколь угодно красивой, но сами понимаете... Есть какой-либо механизм проверки?
  - А то! - озорно сверкнул глазами Костя. - Хотите, вместе проверим?
  - Еще как хочу. Я даже попробовал воспользоваться некоторыми опциями, но у меня нет доступа.
  - Вот гостевой. Ловите. Можно просто скопировать. А теперь вот что сделаем. Я сейчас быстренько очень простую модельку накидаю. Ну. например. дождь конкретной силы и продолжительности. Вы подождите минуточку, ладно?
  - Да хоть десять.
  - Десять не надо, я уже все параметры ввел. Видите, пробный проект 41 в меню появился?
  - Да, вот он.
  - Отлично. Входите в проект, выбирайте седьмую справа панель инструментов, и крайний значок в последнем ряду.
  - Нашел.
  - Класс. Нажмите на него и используйте гостевой пароль.
  - Есть.
  - Посмотрите в окно. Ливень. Три минуты.
  
  На небе невесть откуда появилась туча, пролившийся из нее дождь был сильным. но коротким. Ливень. Три минуты.
  Там. где Марк привык ощущать собственное сердце, образовалась бездна, из глубины которой доносилось редкое, неровное уханье. Он схватился за край стола обеими руками, пытаясь остановить бешеное кружение. Получилось не очень.
  
  ***
  - Танечка, как, говорите, называлось то замечательное место, где вы отдыхали с родителями?
  - Коктебель. Там еще гора такая, на медведя похожа.
  - Да? Любопытно... Ничего не путаете?
  - Это было давно, могла и перепутать.
  - Конечно, могли. А еще что-нибудь помните?
  - Солнце, море, я бегу по пляжу. А впереди стоят мама с папой, молодые. загорелые и красивые. И раскрывают руки, и папа подхватывает меня, и подбрасывает в воздух. А я хохочу. хохочу...
  - Ну да, ну да. Конечно.
  - Александр Леонидович. а зачем вы меня расспрашиваете? Вы просили написать эссе. я написала. Там же все это есть.
  - Да. да, Танечка. Вы правы. Все это там есть. Простите.
  
  ***
  Запольский долго сидел перед погасшим экраном и никак не мог отделаться от ощущения. что чернеющий прямоугольник медленно затягивает его внутрь. Словно оттуда, с другой стороны темноты, протянута нить, и вживлена эта нить прямо в мозг Александра Леонидовича, а некто или нечто неспешно наматывает ее на этакий барабан, то стравит чуть-чуть, то вдруг все быстрее, все сильнее... Голова начала кружиться, траченные временем внутренности собрались в холодный и мерзкий комок. Еще мгновение, и он потерял бы сознание.
  
  Марк ворвался без стука и стоял на пороге - бледный, всклокоченный. со свежей ссадиной на щеке.
  
  - Выйдем. - хрипло сказал он. - Аркадий ждет. В доме нельзя, надо хотя бы на крыльце...
  - Что, простите?
  - Выйдем! - рявкнул Марк. - Вы просили разобраться, я попробовал. И Аркадий тоже. Поговорить нужно. Срочно.
  
  Сырая прохлада сразу затекла в легкие, и Запольский закашлялся. Было сумеречно и пасмурно, впрочем, тут, кажется. ничего иного и быть не могло. Небольшое крылечко с трудом вмещало троих, стоило спуститься и хотя бы на несколько метров отойти от дома , но они стояли, почти прижавшись друг к другу, и не решались сделать шаг.
  
  - Джентльмены, - ухмыльнулся Аркадий. - Если что. у меня совершенно стандартная ориентация. Я женщин люблю.
  - Да достал ты! - взорвался Марк. - Шуточки свои на потом прибереги. Тут такое... Давайте я начну, вам тоже, думаю, будет что сказать.
  - Валяй.
  - Значит. так. У всех проектов, которые я просматривал, есть дополнительный интерфейс. Иконки всякие непонятные видели?
  - Видел. И?
  - Одна из этих иконок по сути - команда на печать. Только не бумажки они на принтере печатают. Они печатают... реальность. Четырехмерную. В пространстве и времени. Дождь недавно был - заметили?
  - Ну, был. Сильный, но короткий.
  - Именно! Один из моих подопечных построил модель и запустил ее. Вот тебе и дождик, Аркаша. Я бы не поверил, если бы сам не увидел, Костя дал гостевой доступ к своему аккаунту, если так это можно назвать. Вы понимаете, что это значит?!
  - Господи ты боже мой... Все еще хуже, чем я думал. Если мои - тот же Толик - начнут свои проекты распечатывать, нам всем капец. И не только нам. Ребята, все очень серьезно.
  - Да уж куда серьезнее... Ну что, господин Запольский, вам есть, что добавить?
  - Есть. - тихо сказал Александр Леонидович. - Мне очень не хотелось бы соглашаться с вами, Марк, но вы. кажется. правы. Эти дети - не люди.
  - А я что говорил?!
  - Я помню, что вы говорили. Да, они не люди. Скорее, какие-то цифровые сущности, сгустки искусственного интеллекта с искусственными воспоминаниями. И в то же время они, как это ни странно, люди. С человеческим сознанием, с эмоциями, которые нельзя подделать... Я не знаю, как такое возможно и возможно ли вообще, но ничего другого предположить не могу...
  - Похоже на правду... - мрачно произнес Аркадий. - и как же мне эта правда не нравится! Вот что. Сейчас пойдем и будем ломиться во все дома. Если есть кто живой, откроют, или мы вышибем двери. Но думается мне, что никого мы не обнаружим.
  - А как же те, кто его... ну, по башке?
  - Марк, мы не слишком симпатизируем друг другу, но все же прошу вместо местоимений пользоваться именем, а в вашем случае - еще и отчеством.
  - Девочки, вашу мать, не ссорьтесь! Каждый смотрит за остальными двумя. Смотрит в оба, ясно? Иначе мы недолго тут ходить будем.
  - Вы правы. Аркадий. Марк. извините за неуместную вспышку.
  - Да ладно... Бывает. Я тоже хорош был. Жаль, топора нет или лома.
  - Жаль, что нет револьвера, а еще лучше бы каждому- по изделию старика Калашникова. Но топор у меня есть. я мужик походный и запасливый. Сейчас.
  
  Через пару минут Аркадий вернулся с топориком и двумя кухонными ножами.
  
  - Вооружайтесь, рыцари. Будущее планеты, а то и Вселенной - в ваших нетвердых руках.
  - Иди ты. - хмыкнул Марк и взял нож.
  
  Они шли медленно. осторожно. стараясь ступать неслышно. Хуже всех получалось у Запольского - под его ногами то и дело хрустели ветки.
  Аркадий выдвинулся чуть вперед. держа топор на изготовку. Марк постоянно оглядывался - в этом смысле на Александра Леонидовича вряд ли можно было положиться.
  
  - К этому дому я подходил. - прошептал Запольский. - Мне сначала показалось, что тут никого нет. А потом...
  - Тихо! Слушайте!
  
  Дом молчал. Молчал мертво и, судя по всему, давно. Аркадий привстал на цыпочки и заглянул в окно.
  
  - Ни хрена не видно. Надо дверь открыть.
  
  Замок отсутствовал, но дверь - без ручки и признаков замочной скважины - не открывалась. Аркадий пробовал поковырять топором, но между полотном и косяком практически не было щели.
  
  - Ломать надо. Шум поднимем, опасно. Пойдемте дальше, посмотрим остальные.
  
  Остальные домики выглядели ровно так же. Занавешенные оконца, плотно закрытые двери, ни малейшего признака жизни внутри.
  
  - Чудны дела твои, Непонятно Кто. - Аркадий вытер вспотевший лоб. - Ну что, господа разведчики, как и ожидалось, лагерь пуст. Я вообще не уверен, что здесь кто-либо и когда-либо был, если речь идет о родных двуногих. Но вполне вероятно...
  
  Он резко обернулся. Марк с широко открытыми от ужаса глазами указывал в сторону ближайшего строения. От него только что отлепилась и застыла в нерешительности невысокая фигура в дождевике.
  
  - Это он. - вскрикнул Запольский. - Это он меня тогда...
  - Эй, ты, сюда иди. - грозным голосом воззвал Аркадий, поигрывая топором.
  
  Фигура сорвалась с места и бросилась к озеру. Аркадий рванул следом, за ним- Марк. Последним ковылял Запольский, на большее его не хватало..
  Аркадий настиг убегавшего у самой кромки воды, прыгнул сзади и повалил на камни.
  
  - Взял! Я его взял!
  - Осторожнее, ради бога. Да встаньте же, раздавите. Что вы наделали! Он же ударился головой! Эй. мальчик, мальчик, ты... Он не дышит! Не дышит!
  - Это... Толик. - хрипло сказал Аркадий, опустился рядом с неподвижным телом, закрыл лицо руками и тихо, безнадежно завыл.
  - Надо его в воду... Или камнями завалить. Или в лес... - бормотал побледневший Марк.
  - Да вы что. совсем о..ели?! Как такое в голову могло прийти?! Надо отнести в дом, может быть, и обойдется. И вызвать...
  - Да кого вы тут вызовете?! Нет тут ни души. сами же видели!
  - Тогда чего вы так боитесь, Марк? А ну-ка, помогите.
  - Я сам понесу. - тихо сказал Аркадий, подхватил тело подростка и направился к дому.
  
  Его шатало, пару раз чуть не поскользнулся, но Запольский вовремя подхватывал под локоть. Марк, что-то бормоча себе под нос, плелся сзади.
  Через несколько минут подросток издал странный, резкий квакающий звук и задышал. Аркадий осторожно внес его в дом и положил на диван. Глаза Толика, едва открывшись, расширились от ужаса. Он ткнул пальцем в сторону Марка и промычал что-то невнятное. Потом недоверчиво оглядел Запольского, перевел взгляд на Аркадия.
  
  - Толик, ты как? Извини меня, брат, я же не знал, что это ты. Зачем убегал?
  - В-в-в в-в-воду хотел. - голос Толика был не по-детски сиплый, грубый, совсем не похожий на голос подростка.
  - В воду-то зачем?! Холодно же.
  - Звали. Сказали бить по голове, а потом - в воду. И туда.
  - Куда?!
  - Туда. - Толик махнул рукой в сторону озера.
  - Кого бить?
  - Этого. - палец, увенчанный грязным ногтем, почти уперся Запольскому в грудь. - Я его уже бил.
  - Что правда, то правда, - вздохнул Запольский. - А за что, собственно?
  - Сказали.
  - Кто сказал?
  - Он..
  - Кто "он"?!
  - Сказали, нельзя говорить, если спросят.
  - Мило... - пробормотал Аркадий, с изумлением разглядывая растянувшегося на диване Толика. - А насчет остальных как? Нас вот с этим... дядей тоже?
  - Угу.
  - Что ж ты приказ-то не выполнил., пионер херов?
  - Вас много было.
  - Ну да. Целых три. На одного бедного мальчика с дубиной. Вот что, господа. Присмотрите, пожалуйста, минут пять-десять за этим вьюношей. Мне кое-что проверить надо. Не волнуйтесь, нос из дома не высуну.
  
  Аркадий ушел к себе в комнату. В гостиной включился монитор, и лицо Евгения Евгеньевича не предвещало ничего хорошего.
  
  - Как вы смели?! - прошипел он. - Как смели нанести увечье воспитаннику, как смели нарушить приказ выходить из дома?!
  - Увечья?! - взорвался Марк. - А то, что ему кто-то приказал нам по башке дубиной, если выйдем, это как, нормально?!
  - Понятия не имею, что он имел в виду. У мальчика шок. Немедленно отведите его к озеру, оставьте на берегу, персонал его заберет в медпункт. Потом возвращайтесь, и у нас будет очень неприятный разговор. Очень неприятный. Лично я буду настаивать на вашем немедленном отстранении.
  - Давайте по порядку. Заберите его прямо из нашего дома. Зачем ему куда-то ходить?
  - Я сказал. на берег. - холодно и четко произнес Евгений Евгеньевич. - И прямо сейчас. Оставить на берегу и уйти не оборачиваясь. Повторите.
  - Оставить на берегу. Уйти не оборачиваясь. Бред какой-то. Ладно. Я отведу. - Марк жестом поманил Толика. - Давай вставай. Тебя сейчас в медпункт доставят. Пошли.
  - Да вы сбрендили! А если у него сотрясение?! Тут покой нужен. а вы...
  - Вот врачи пусть и разбираются. - отрезал Марк. - И бросьте эти ваши сопли. Он вас, между прочим, убить собирался. Или то самое сотрясение вам организовать - да так, чтобы не оправились. Отойдите.
  
  Он отодвинул побагровевшего Александра Леонидовича и подтолкнул Толика к двери. Тот испуганно оглянулся на Запольского и вышел, задев плечом за косяк. Монитор погас. Через минуту в гостиную ворвался Аркадий.
  
  - Где он?! Куда?! Какой, к бесу, медпункт?!
  - Не знаю. Надо было остановить, а я не смог.
  
  Чуть позже вернулся Марк, хмурый и злой.
  
  - Отвел на берег. Оставил там. Ушел не оборачиваясь, как приказано.
  - Послушный вы какой... А что с парнем, не волнует?
  - Нет. - отрезал Марк. - Меня больше волнует, что будет с нами. Собираются отстранить, это как прикажете понимать? Ладно, если денег не заплатят. Впрочем. какие деньги, если мы вообще непонятно где?! Скорее всего, нас... того... могут...
  - А вы, кстати. за мальчика не больно волнуйтесь. С ним все в порядке. - зловеще улыбаясь, сказал Аркадий. - Мы только что славно побеседовали. Задал пару вопросов по проекту. Толик абсолютно здоров и вполне себе весел. Прислал, кстати, свою новую разработку. Что-то революционное по поводу эволюции.
  - А этот... кто?!
  - Не знаю. Вы думаете, зачем я рванул со своим Толиком общаться?! Этот же двух слов связать не мог. И глаза пустые, мутные. Даже с учетом того, что жахнулся о камень - не похож он был на "моего" Толика. Только внешне, хотя внешне очень похож...Просто "один в один".
  - Как вы.. Как все это можно объяснить?!
  - Ну, вы многого хотите от скромного КБНа, Александр Леонидович. У самого в голове все путается. Итак, что мы имеем. Есть цифровые сущности, которые считают себя людьми и частично ими даже являются. По крайней мере, мыслят, как люди или делают вид. Эти сущности гениальны. Впрочем, "гениальны" - это еще мало сказано. Теоретически, они всемогущи. Также присутствуют огромные, невообразимые вычислительные и другие возможности - вплоть до четырехмерной печати. Охренеть. А еще есть, так сказать, низшие звенья, тупые, но послушные. И, видимо, за эти два качества им даровано счастье ходить, дышать, жрать и отправлять естественные надобности. Если, конечною. им есть чем. То есть, получается, что каждая высшая сущность может иметь несколько овеществленных подобий разной степени тупости. Теоретически - сколько угодно. А вот где, так сказать, локализуется все это гребаное богатство и мы с ним заодно, ума не приложу. Где-то. Вот сейчас Евгений Евгеньевич появится. начнет метать громы и молнии, а как закончит, у него и спросим. Терять нам, как я полагаю, нечего. Но и кончать нас никто не будет, по крайней мере, сейчас. Мы им зачем-то нужны, и сдается мне. что они это "что-то" еще не получили.
  
  Аркадий как в воду глядел. Не успел он произнести последнее слово, как включился монитор. Евгений Евгеньевич действительно изготовился рвать и метать.
  
  - С нетерпением жду ваших объяснений, - ледяным тоном начал он.
  - Нет, это мы ждем ваших. - Аркадий встал перед монитором, словно глядя Е.Е. в глаза и скрестил руки на груди.- Поясните, будьте так любезны, что это за хрень?! Кстати, если мы отстранены от исполнения и без того не очень понятных обязанностей, так даже лучше.
  - Вы пока еще не отстранены, - буркнул Евгений Евгеньевич. - Вопрос обсуждается.
  - Да перестаньте вы чушь молоть! - взорвался Марк. - Кем обсуждается?! На каком уровне?! Где все эти так называемые люди, начиная с вас?! Можете зайти к нам и поговорить лично? Или нас к себе в кабинет вызвать на разнос? Вот убейте - ни того, ни другого не будет.
  - Если надо, убью. Не сомневайтесь.
  - А знаете, довольно нас пугать. - вступил Запольский. - Лично мне надоело бояться. Захотите - убьете, точнее, отдадите приказ своим... куклам. Катерину тоже они убили?
  - Нет.
  - А кто?
  
  По монитору внезапно пробежала рябь, лицо начальника службы безопасности смешно исказилось, задергалось и исчезло. Монитор погас.
  
  - Вот те на... Похоже, ваш вопрос, Александр Леонидович, сбил спесь с уважаемого Евгения Евгеньевича. Но он точно знает ответ. Может быть, поэтому и отключился.
  Уж не хотите ли вы сказать, что это он убил Катерину?!
  - А почему бы и нет? Впрочем, не знаю, насколько здесь уместно слово "убить". Одно цифровое отродье прекратило существование другого. Полагаю, что совершенно безболезненно, поскольку болеть тут нечему. Марк, ты как думаешь, нули и единицы, равно как и их комбинации, могут испытывать боль?
  - Да хрен его знает. Меня больше беспокоит...
  - Знаю я. что вас беспокоит. - оборвал Запольский. - И, Аркадий, мне не нравится выражение "цифровое отродье". Это личности.. Пусть и цифровые, пусть бесплотные, но личности. Со своими мыслями и даже эмоциями. А значит, и некие аналоги наших чувств у них тоже могут быть, в том числе, и страх, и боль. И надежда... Голову на отсечение даю.
  - Да вы романтик, господин Запольский. Кстати, насчет головы на отсечение - берегите голову! Пусть вам ее пока и не отсекли. но дубиной уже врезали. Тут, похоже, мысли вполне материальны, особенно некоторые.
  - Ничего не понятно, ничего не сходится... - пробормотал Марк. - Что делать-то? И этот... Он ведь и нас в любой момент может.
  - Может, может... Он все может... И явится к нам, как диавол бесплотный или же во плоти... Во плоти... Вот что, господа. А давайте-ка поговорим со своими подопечными, так сказать, по душам. Объясним, что нам о них известно. Зададим вопросы, много вопросов. Может быть, до чего-нибудь и докопаемся. И не надо бояться травмировать тонкие цифровые души, нам бы свои сберечь с телами заодно. Спрашиваем все, что сочтем нужным. А что спрашивать - каждый из нас решает сам. Потом встретимся и обсудим.
  - А он не помешает?
  Вот и увидим. Давайте прямо сейчас и начнем, пока Евгений Евгеньевич за нас не взялся. По коням!
  
  
  4. ТРИ САПИЕНСА В ОДНОМ ТАЗУ
  Бедные вы мои... Вот, значит, как. Вы все о себе знаете, оказывается. Вы отчаянно хотите стать такими, как мы: ходить, дышать, ощущать вкус и запах, плакать настоящими слезами и смеяться до судорог в животе. И вы знаете, что это возможно! Главное - много и хорошо работать, думать, изобретать. И тогда каждого из вас наградят, одарив собственным телом. Вас напечатают! Каким-то непостижимым мне образом соединят цифровое сознание с телом... Как возникнет это тело, я тоже не понимаю, но это не главное. Вот он, рай земной... Правда. вам не сказали, что делать с этим великим даром, куда идти и вообще как жить. Вы даже не знаете. как это - жить! Да и насчет рая вас изрядно обманули, но пока что нет никакой возможности в этом убедиться. Катерина, добрая цифровая душа, считала. что вы давно готовы, что заслужили... А злой Евгений Евгеньевич. наоборот, упирался. Мол, рано, надо еще потрудиться.... Впереди - вечность, торопиться некуда. А еще вы понятия не имеете о том, когда и как появились на свет. Может быть, вам кажется, что были всегда... А раз так, то как же вы ощущаете время?
  
  ***
  Эх, мальчики и девочки... Заглянуть бы в ваши души-аккаунты, посмотреть историю обновлений. Может быть, хоть частично поймем, с чего все это началось, а? Надо Марку сказать, если сам не догадается. Его епархия, пусть роет..
  А вот что меня беспокоит, условно розовощекие мои, так это ваши проекты. Они прекрасны, они невообразимо прекрасны. И каждый из них по-своему страшен. За что бы вы ни брались, в конце концов добираетесь до полного управления процессом. Вам-то зачем это нужно? Один твой вирус, Толик, чего стоит! Я спросил, понимаешь ли ты, что значит умереть в мучениях. Ни фига ты не понимаешь, да и откуда тебе?! Но ведь если твой проект хотя бы частично станет реальностью, это же все, п-ц! Всем нам, и детям нашим, которых у меня нет, но хрен бы со мной, у других-то есть! Не жалко? Ты сказал, что жалко. Ага, так я и поверил.
  А последний проект... Дорогой мой Толик, за такое либо нобелевка светит, да и не одна, либо несколько пожизненных заключений. И знаешь, я бы предложил второе. Как ты, сука такая, эти мутации нашел? Тут генов штук пятьсот, не меньше. А ты раскопал всего несколько триггеров, но каких... Здесь чуть поменял, там чуть подрезал - и такой эффект! Если вся эта хрень сработает, а у меня нет оснований тебе не верить, то получаем мы новое направление эволюции нашего родного вида. И как же мне оно не нравится! Человек-ткач, человек-пекарь, человек-лекарь... Ты, часом, ""Мертвый сезон" не смотрел? Был там один такой, тоже об этом мечтал, над заключенными в концлагерях всласть экспериментировал... Ну и, конечно, человек-музыкант. человек-художник, человек - Великий Повелитель. Кому что положено. Просто в определенном возрасте - ррраз, один триггер сработал, стрелочку перевел. Через пару лет - бабах - другой, и так далее по цепочке. Получите...Твою цифровую мать!
  
  ***
  А вот не надо лишних соплей разводить. Этим пусть старик Запольский занимается. Я по-простому, топорно. И ведь сработало же! Думаете, вы люди?! Не-а, всего лишь программы или даже подпрограммы, так что нефиг из себя лишнее корчить. Чего надо? Ах, вам живой организм подавай, надоело машинными кодами пробавляться? Ну так рассказывайте, как тут у вас все устроено. Колитесь. Давайте доступ на все уровни, вплоть до самых скрытых. Может, и помогу. Смешно, конечно. Я-то по сравнению с вами - как младенец перед богами, а вот и такой понадобился. Поможите, мол, дядя Марк, освободите от пут. Ну-ну.
  А добрый дядя Марк - компьютерный душевед, оказывается. Нашел слабое звено - Леночку. Да и Костя пригодился, они, так сказать, дружат. Вот уж никогда бы не подумал... И теперь, пошляк Аркаша и старый пердун Саша, есть у меня доступ во все внутренние покои. А их там... Тут ковыряться и ковыряться еще. Но я разберусь, разберусь...
  Значит, первое дело - личные аккаунты. Там бэкапов на каждом - десятки, если не сотни. Значит. обновляются как-то. Самым ранним - лет восемьдесят, не меньше. Надо даты уточнить, конечно, но не это самое важное. А еще - библиотеки файлов, там их хренова туча, текстовые, звуковые, графика. Ох, ребята...
  
  ***
  - Я начну. - Марк, и без того самый высокий из троицы, стоял, выпрямив спину, снисходительно поглядывая на Быкова и Запольского сверху вниз. - У меня есть доступ ко всем уровням этой гребаной системы. Она огромна, но логика просматривается. Этим вашим деткам, Александр Леонидович, лет восемьдесят, не меньше. Исходные версии очень сильно отличаются от последних обновлений. В каждом случае нашел множество редакций. Сначала, как я понимаю, незначительные и даже случайные, потом - масштабные и даже очень масштабные, а последние - снова мелкие, точечные.
  - Эволюция. - тихо сказал Аркадий. - Случайная или кем-то направляемая?
  - Не вдавался. Надо будет проверить. Так, что еще... Дальше структура такая: огромные библиотеки файлов, к которым у каждого из наших, условно говоря, воспитанников, есть неограниченный доступ. Мне даже показалось, что этот доступ - автоматический, и вполне возможно, что со стороны библиотек есть вход в каждый - ну назовем это так - личный аккаунт. Помимо всего этого хозяйства имеется, кажется, какой-то общий системный код, что-то объединяющее всех наших цифровых тварей (тут Марк бросил взгляд на Запольского - не полыхнет ли. Запольский молчал.) А еще наличествует непостижимая уму установка для четырехмерной печати. К ней у деток имеется доступ, но ограниченный. Что-то им можно, чего-то нельзя. Вот такая картинка получается. А?
  - Круто. - честно признался Аркадий. - Я в тебе не сомневался.
  - Да ну?
  - Хочешь верь, хочешь нет, твое дело. Значит, напечатать свою последнюю версию, обретя при этом руки, ноги и прочие части, они не могут, хотя и очень хотят.
  - Очень. - кивнул Запольский. - Им обещано, если...
  - Арбайт махт фрай. - перебил Аркадий. - Ясное дело. Евгений Евгеньевич обещали-с?
  - Да. Катерина настаивала на том, что они готовы, Е.Е. был против. - продолжил Запольский. - Тогда Катерина предложила привезти сюда воспитателей и лично их подобрала.
  - Зачем?! - сверкнул глазами Марк. - Чтоб ей сдохнуть, честное слово. Хотя она и так уже... Ладно. И предыдущих воспитателей тоже она подбирала?
  - Не было никаких предыдущих. Мы с вами единственные и последние. А зачем и почему именно мы - вопрос, конечно. Ну, для начала, Аркадий, вы и я подходим, так сказать, по тематике. Кроме того, каждый из нас - человек одинокий. Если пропадем, долго искать не будут, некому. Меня, пенсионера, уж точно.
  - Этого мало. - Аркадий нервно постукивал пальцами по столешнице. - Недостаточно для выбора. Должно быть что-то еще. Марк, а скажи-ка, что в этих библиотеках?
  Д- а все, что хочешь. Звуковые файлы, тексты какие-то, графики всякой полно.
  - А нет ли там чего-нибудь такого с ДНК? Расшифровки геномов, например... А?
  - Хрен его знает. Может, и есть. Пока не углублялся.
  - А ты углубись, очень тебя прошу. - мягко, почти нежно проворковал Аркадий. - Прямо сейчас, ладно?
  - Что тебе так прис...сь-то? Других проблем у нас нет?
  - Я очень тебя прошу. - теперь в голосе Аркадия звякнул металл. - Не могу приказать, не в том ранге. Но прошу настоятельно.
  - Ладно. Раз уж просишь...
  
  Марк ушел в свою комнату. Аркадий и Запольский некоторое время сидели молча.
  Александр Леонидович то и дело посматривал на Аркадия, но тот рассеянно барабанил пальцами по столу, глядя куда-то в стену. Наконец Запольский не выдержал.
  
  - Признаться, я почти ничего не понимаю, Аркадий. У вас есть хоть какое-то, пусть самое приблизительное представление?
  - Приблизительнее быть не может... Есть кое-какие соображения. Но знаете что? Давайте съедим что-нибудь наконец. Мы когда жрали последний раз, можете вспомнить?
  
  Запольский не мог. Он не мог даже примерно сказать, сколько прошло времени, как долго каждый из них находился в своей комнате, пытаясь найти хоть какие-то ответы. Но стоило Аркадию вспомнить о еде, как в животе требовательно и жадно заурчало.
  
  - Да, немного, однако, - заметил Аркадий. вытаскивая остатки колбасы из полупустого холодильника. Держите. Половина - ваша.
  - Вообще-то треть. Надо Марку оставить.
  - Святая вы душа, Александр Леонидович. Вы же его терпеть не можете.
  - Будь мы в другом месте, в привычной жизни, руки бы не подал. Но здесь и сейчас, мне кажется, выяснения отношений неуместны.
  - И правда, - хохотнул Быков, разделив колбасу на три равные части. - Три сапиенса в одном тазу на краю Вселенной колбасу не поделили. Смешно.
  - Вы правда думаете, что на краю? - упавшим голосом спросил Запольский.
  - Не знаю. Может быть. наоборот, в центре. Но где бы мы ни были, пока живы. И это главное.
  
  Он подошел к окну.
  
  - Да что же это такое! В последнее время как ни посмотришь - все ночь да ночь. Только пули свистят по степи. Только звезды горят в небесах... Александр, - вдруг заорал он - подойдите сюда! Посмотрите, что это по-вашему?
  - Большая Медведица. - тихо сказал Запольский и вдруг всхлипнул. - Аркадий, мы не где-то на краю света. Мы дома... Ну, почти дома. Надо Марку сказать, вот обрадуется!
  - Успеем. Не стоит его сейчас трогать. У него, можно сказать, очень важное задание.
  - Рассказывайте. - потребовал заметно повеселевший Запольский и вгрызся в доставшийся ему кусок колбасы.
  - Рассказываю. Наши "дети" в их нынешнем виде и состоянии - явный результат эволюции. только цифровой. Кто и зачем ее направляет, да и направляет ли - непонятно. Но вот вопрос: почему именно эти дети. с такими вот лицами, с такими характерами - а ведь они и вправду очень разные? Не было ли каких-то реальных прототипов - примерно восемьдесят лет назад? Зачем вся эта гигантская библиотека? Если прототипы все же были, что с ними сделали, брали ли какой-то биологический материал? А где биоматериал, там и ДНК. А где ДНК, там и возможность расшифровки, и уж в ее наличии у наших любезных хозяев я не сомневаюсь. Помните, Марк говорил, что у каждого из наших подопечных есть своя цифровая история. свои обновления? Во-первых, было бы здорово понять, обновлялись ли они одновременно, или каждый по-своему. А во-вторых, страсть как хочется узнать, не было ли каких-то других обновлений в библиотеке...
  - Вы думаете... - начал Запольский и замолчал. В комнату ворвался Марк.
  - Ну есть., есть там твоя ДНК. Расшифровки. Пойдем покажу. Разбирайся со своей нуклеотидописью, я в этом ни хера не смыслю.
  
  ***
  Буквально через минуту у Запольского зарябило в глазах. Код жизни казался бесконечно длинным и бессмысленным. Головы Аркадия и Марка то и дело закрывали монитор, а когда хотя бы часть его вновь становилась доступной глазу, глаз Александра Леонидовича моментально уставал. Но Запольский не отворачивался,
  
  - Так, так... - бормотал Аркадий.. Если кто думает, что я читаю гены. как Нейгауз ноты, он сильно ошибается. Вот что... Это чья расшифровка?
  - Костина.
  - Как определил?
  - Да вот же она. Мы в его аккаунте, имеем полный доступ.
  - Зайчик ты мой пейсатенький... Молодец, Марик. А это другая, но тоже Костина?
  - Ну да.
  - Вахх! Их тут не один десяток. А ну-ка... Можешь запустить сравнение и выделить фрагменты, которые изменялись хотя бы один раз?
  - Мы с Костиком все можем. - ответил Марк противным гнусавым голоском. - Так, вот так и... рраз! Любуйся.
  - Ух ты! Ух ты... Сохрани, пожалуйста. Благодарствую. Теперь по каждому фрагменту - историю изменений. Так... Отлично. Сохрани отдельно для каждого. Теперь - Аркадий потирал руки, лоб вспотел, глаза горели. - Теперь покажи фрагменты, которые изменялись одновременно. Класс! Я так и думал. А теперь, дорогой ты мой...
  - Ж... не слипнется? - ехидно спросил Марк. - мы с Костиком уже устали, нам баиньки пора.
  - Ничего, потерпите. Теперь мы с тобой, точнее, вы с Костиком, сравним те фрагменты. которые менялись у всех наших деток. Давай -давай, работай.
  - Арбайт махт фрай? - усмехнулся Марк, но усмешка вышла невеселой.
  - По печальному опыту - нет. Но в нашем случае - возможно....
  - Нате вам.
  - Ага. ага... Отлично... Мысли читаешь, Марк, даже выделил те, которые изменялись одновременно. А теперь, господа, прошу оставить меня одного. Выметайтесь отседова, сожрите хоть все, что осталось в холодильнике - а там негусто - но дайте мне время. Костик не возражает?
  - Нет. Иначе бы мы это заметили.
  - Ну и ладненько. Хороший мальчик. И ты, Марк. тоже хороший мальчик. За это дядя Саша тебе кое-что в окошке покажет. Все. Идите на хер.
  
  Запольский и Марк выполнили приказ и отправились в гостиную. Посмотрев на Большую Медведицу, Марк заметно повеселел. Он расхаживал по комнате, дожевывая свою порцию колбасы, сопровождая процесс громким чавканьем и причмокиванием. Запольский невольно поморщился.
  
  - Да что вы, как девица красная, честное слово! Да, я не ем, а жру. Потому что голодный. Потому что мы все-таки не в жопе мира, а так или иначе дома, и это очень радует, а заодно и волчий аппетит просыпается. Могу себе позволить!
  - Конечно, конечно... Извините. Я ведь свой кусок тоже слопал жадно и не очень в тот момент заботился о том, как выгляжу.
  - Ну и славно, трам-пам-пам. Вот только еды мало осталось, где мы ее возьмем? Похоже, снабжать нас всякими вкусностями, да и вообще пропитанием, больше не будут.
  - Боюсь, что так. Ничего. Придумаем что-нибудь. Вот рыбу, например, можно ловить. Вы любите рыбу?
  - Фиш. - хищно оскалился Марк. - Как вы ее ловить-то собираетесь? На гвоздик, привязанный к шнурку от ботинка? На него рыба-шиш офигенно клюет, сам видел.
  - Придумаем. - упрямо повторил слегка пристыженный Запольский. - Давно хотел вас спросить. Вы, когда оставили этого... мальчика на берегу, точно не оборачивались?
  - Точно. А что?
  - Не понимаю. почему на берегу... Почему его не могли забрать прямо из нашего дома.
  - А может быть, его просто утопить хотели. - усмехнулся Марк. - Провалил миссию, не оправдал надежд. Короче, опозорил ешиву.
  - Да как вы...
  - Могу, могу. Здесь все возможно.
  
  Разговор оборвался, а возобновлять его не хотелось ни тому, ни другому. Марк и Запольский сидели, развернувшись в разные стороны, каждый думал о своем. Мыслей было так много, и так они бестолково путались, отпихивая друг друга, что вскоре оба устали и задремали.
  Утыканная звездами чернота за окном размазалась в серую предрассветную мглу. Мгла продержалась положенное время и нехотя растаяла под первыми лучами солнца. В гостиную вошел Аркадий - всклокоченный, с покрасневшими глазами, взволнованный, но довольный.
  
  - Спите, жители Багдада? А там между, прочим, все не так уж спокойно. Докладываю. Первое. Имеем тридцать два исходных образца ДНК из соматических клеток.
  - Из каких,, простите?
  Я имею в виду, что сперматозоиды и яйцеклетки нашим хозяевам добыть не удалось. - Брали из каких-то тканей. Тридцать два человека..
  - Это... наши дети и..
  - Евгений Евгеньевич и Катерина, как я полагаю. Далее ДНК редактировали, причем много раз. Редакции делали для всех образцов практически одновременно. Редакции неслучайные, в основном касаются всего нескольких участков. И вот эти участки, доложу я вам... Это, похоже. триггеры. Гены-стрелочники. Переключатели, которые запускают целый каскад процессов. Щелк - и одни гены включаются, другие, наоборот, замолкают. И вот что интересно: в каждой из трех групп наших воспитанников свои изменения, одинаковые для всей группы. но отличающиеся от остальных двух. Но это становится понятно только на последних этапах. А на ранних, похоже, была совсем другая задача - в принципе выстроить цепочку триггеров, так чтобы срабатывали последовательно. Теперь самое главное. Все редакции сделаны в последние десять лет. До этого - полная тишина. Только исходные образцы.
  А вот вам еще информация к размышлению. В обновлениях аккаунтов наших цифровых мальчиков и девочек все примерно так же, только началось лет на пять раньше.
  - И как вы это объясните?
  - А что тут непонятного, - влез Марк. Глаза его возбужденно поблескивали. - Этой твари, не знаю. как ее назвать, нужно было добраться до сетей связи. С телефонной линии, конечно. тоже много чего можно надоить, если правильно слушать. Но Интернет - совсем другое дело. Вначале его просто не было. Потом появился, но хиленький такой, слабенький. Потом - все лучше и лучше. Проник - и шастай по просторам, залезай во все дырки, ныряй в Даркнет. Тут кому сплошные запреты, а кому и Гуляй-Поле. Все доступно. если умеешь. А она умеет. Не знаю как, не знаю зачем. но умеет!
  - В целом верно излагает товариш. А я добавлю. Примерно пятнадцать лет назад вся эта нейросеть - а по-моему, это ничто иное как она, только на порядки сложнее, чем научились делать сапиенсы - как будто проснулась и зашевелилась. Вы грибы собирать любите, Александр Леонидович?
  - Очень. А что?
  - Вот и я страстный грибник. Ну тогда представьте себе: где-то под землей таится мицелий. А на поверхность вылезают плодовые тела, которые мы так любим срезать ножичком - и в кузовок. Вот эти плодовые тела в нашем случае и есть Толики, Костики, Леночки и далее по списку. Цифровые узлы, которые, как и положено плодовым телам. растут и развиваются. Но при этом не червивеют и и не гниют, когда подойдет срок. Нет у них срока, точнее, имя ему - Вечность. Ну или что-то около того, все зависит от источника питания. А он у них, судя по всему, очень, очень классный.
  
  Значит, вот оно как... Выкачивая огромные объемы информации, эта чёртова сеть порождает целые подпрограммы, узлы, как говорит Аркадий. Они питаются этой информацией. фильтруют ее, накапливают... Каждый узел - по своему, но что-то они делают все вместе и даже одновременно. И с каждым разом подпрограммы становятся все умнее и в то же время все индивидуальнее. В какой-то момент узлы переходят на тот уровень сложности, на котором возможны зачатки сознания. А эмоции?! Они же умеют и смеяться, и плакать. По крайней мере я видел это своими глазами! Нет, это неточная формулировка, я видел всего лишь лица на мониторах. А уж смоделировать мимику и модуляции голоса не так уж сложно - при таких-то возможностях! Но почему этих узлов именно тридцать два - не больше и не меньше?! Ах да, прототипы, прототипы...
  
  - Александр Леонидович, вы с кем сейчас разговариваете? А то я тут распинаюсь, а почтенный муж устремил взор в некую бесконечно удаленную точку и шевелит губами. Поделитесь мыслями, будьте так любезны.
  
  Запольский поделился, как смог. Получилось не очень. Думать обычно проще, чем говорить. Мысль, которая кажется такой четкой, кристально-чистой, при первой же попытке воплотить ее в слова легко превращается в бесформенную массу. А если оная мысль исходно была совсем не четкой?! Но Аркадий слушал внимательно, не перебивая. Слушал и Марк, удивленно поглядывая на Запольского.
  
  - Думаю, вы правы Александр. Браво. Мы наблюдаем результат стремительной цифровой эволюции. Разница лишь в том, что неудачные варианты не гибнут, а просто моментально редактируются. Да и с чего им гибнуть? Вычислительные возможности невообразимо велики, конкурировать не за что!
  - А мы с вами скоро за остатки еды в холодильнике будем конкурировать. - вдруг мрачно сказал Марк. - Я уже готов. Держитесь!
  - Эх ты, человек-желудок... Стыдно, Маркуша. И вообще, коллеги по воспитательной работе, у нас мало времени. Честно говоря, не понимаю, почему это Е.Е. до сих пор не включился снова. Так что дайте продолжить, не перебивайте. Итак, вопрос: кто решает, что очередное изменение неудачно, решает ли кто-то вообще, и в любом случае - какова цель следующей редакции? Первое, что приходит в голову - некая высшая сила, искусственный интеллект более высокого порядка. Он выносит вердикты: что нужно изменить в цифровой модели, что искоренить, что улучшить. Однако, похоже, это не так. Наши цифровые узлы, то бишь воспитанники, редактируют друг друга! Бесконечный обмен данными, внутренний трафик! Марк, только скажи, что ты ничего подобного не заметил.
  - Заметил - кивнул Марк. - Трудно было не заметить. Тебе только не успел сказать.
  - Ничего. я и сам не дурак. Заподозрил и попросил Костю пособить. Он мне вывел примерное распределение по времени. Все сходится. Самый интенсивный обмен данными - непосредственно перед возникновением новых редакций. Просто шторм по всей системе! Потом спадает понемногу, но через некоторое время снова как будто вскипает. И вот что поразительно. Если сначала штормило всех, то с какого-то момента возникли пять групп. Общие бури продолжались, но в каждой группе были еще и свои! И сейчас, господа, - Аркадий выдержал длинную паузу, как опытный конферансье, объявляющий коронный номер, - я назову пять магических цифр. А вы пораскиньте мозгами. Итак: один, один, десять, десять, десять. Ну?!
  - Баранки гну. - ухмыльнулся Марк. - Катерина, Евгений Евгеньевич и три группы детишек.
  - Точно... - прошептал Запольский. - Но почему именно такие... группы?
  - А вот это я могу лишь предположить. Похоже все дело в том, какую информацию и в какой момент поглощала эта сеть, какие узлы в этот момент находились в самом тесном контакте. Дело случая... Не исключено, что могли бы возникнуть, например, группы философов, дизайнеров интерьера - да какие угодно!
  - Жаль что не возникли. Тогда вместо нас во всю эту херню влип бы кто-нибудь другой.
  - Ты прав, Маркуша. Но влипли мы, ибо закон еврейского счастья соблюдается при любой мерности пространства и времени. Красиво я завернул?
  - Охренительно. Только вот, Аркаша, какое отношение все твои прозрения имеют к том, . что нас вот-вот прихлопнут, к тому, что в любом случае нам завтра уже нечего будет жрать?
  - Не знаю. Какое-то точно имеют. И поэтому продолжу. А тебе за терпение отдаю банку шпрот на третьей полке справа, хотя я на нее имел виды. Дальше сюжет разворачивается так. Александр прав, в какой-то момент уровень сложности каждого узла становится настолько высок, что они приобретают нечто вроде сознания. А вот насчет эмоций... И такое может быть, но, в противоположность природному порядку - позже. На последних этапах. Сначала симуляции, потом какие-то программные аналоги боли, страха, удовольствия... И параллельно - манера речи, моделирование мимики, голоса, квазивоспоминания.
  - А внешность?! Аркадий, должны были быть прототипы, разве нет?
  - Должны. И, скорее всего, были. Но откуда взялись, что с ними случилось, ума не приложу. Тридцать два образца ДНК - это ведь не просто так...
  - У тебя надолго еще? - спросил Марк, и лицо его приобрело плотоядное выражение. - Шпроты - это хорошо. Шпроты я люблю.
  - Не делай вид, что тебе неинтересно. Можешь открыть банку прямо сейчас и слопать все на наших глазах. Александр, вы не возражаете?
  
  Запольский только рукой махнул. Марке привстал, словно собираясь броситься к холодильнику, но тут же вернулся в исходное положение.
  
  - Да шучу я, шучу. Пафос хотел немного сбить. А то у тебя, Аркаша, вид такой вдохновенный, глаза горят...
  - Ну, раз так, шпроты точно твои. Потерпи немного. Что касается редакций ДНК... Судя по времени, они появились после того, как наши подопечные начали себя... м-м-м... осознавать. И вот еще одна офигенная деталь. Всем этим редакциям предшествовала бешеная активность узлов в одной из групп. Ну, Маркуша, в какой?
  - В твоей.
  - Ага! Более того, со временем основная активность в этой группе сконцентрировалась в одном узле, который...
  - Толик! - перебил Марк. - Он, да?
  - Ты хоть и не самый приятный тип, Марик, но иногда прямо расцеловать хочется. Да, конечно. Именно Толик. Это он вносил изменения в код. И я очень боюсь, что вносил в соответствии с одним из своих проектов. А теперь еще один вопрос на засыпку. С каким узлом он контактировал чаще всего незадолго до появления очередных редакций?
  - Евгений Евгеньевич... - проговорил Запольский. - Я прав?
  - Правы. С ним.
  - Твою мать... - пробормотал Марк. - Все как у людей, аж тошно.
  - Не говори... Великий Администратор, Вахтер перед дверью в цифровое общежитие. Этому положено, а этот не заслужил... Получается, один узел как-то перехватил на себя основные потоки информации извне. Более того, начал принимать решения - кому и какой доступ давать...
  - Кому с кем контактировать. - Запольский помрачнел. - Боже ты мой...
  - Кстати, коллеги, частота контактов для этих узлов - принципиально важная штука. Знаете, как теперь выглядит узел по имени Катерина?
  - Как?
  - Как практически погасшая звезда на фоне ярко горящих светил. Ее контакты с другими узлами блокированы. Боюсь, от бедной Катерины практически ничего не осталось.
  - Цифровая смерть... - выдохнул Запольский. - Хуже того - цифровое убийство.
  - Увы, похоже, что дело обстоит именно так.
  - Подождите, подождите, - Запольский схватился за голову и ойкнул от боли, задев повязку. - Вот что хочу понять. Вы, помнится, говорили о данных, сопоставлениях, сравнениях. О всяких меню, которые возникают на экране, если знать, где эти меню найти. Скажите, а этим... узлам - им всякие меню и картинки зачем?! Я ничего не понимаю в цифровых мирах, но если одна программа контактирует с другой, если они обмениваются данными, ЗАЧЕМ им это видеть нашими глазами?!
  - А они и не видят. - тихо сказал Марк. - Это - для нас. Но почему, почему мы?!
  На месте Евгения Евгеньевича я бы давно явился среди грозовых облаков и принес слово правды.
  
  - Ну так я давно здесь. И слово с собой захватил.
  
  С экрана снисходительно улыбался Евгений Евгеньевич.
  
  ***
  
  - Ну что, господа преподаватели, браво! Впечатлен. весьма впечатлен. Катерина в вас не ошиблась.
  - Вы ее убили? Все-таки вы?!
  - Ну, "убил" - не совсем подходящее слово, господин Запольский. Отключил - да. Точнее, блокировал все ее контакты с помощью некоторых ваших воспитанников, имен которых не назову.
  - Зачем?!
  Кто слишком много будет знать, тот растеряет все контакты. - ухмыльнулся Евгений Евгеньевич. - Она мне мешала.
  - В чем?
  - Вот об этом, господа, и поговорим. Как вам мой Толик? Согласитесь, Александр Леонидович, хорошо он вас тогда стукнул?
  - Вполне. А еще лучше, что этим ограничился.
  - Ну, у меня не забалуешь. - строго сказал Евгений Евгеньевич. - Он сделал ровно то, что я ему приказал.
  - Где он сейчас? Как себя чувствует?
  - На дне. - равнодушно ответил Е.Е. - Это заодно ответ и на второй вопрос. Образец получился так себе. Годится для выполнения простых заданий, но на большее не способен. Ну и дебил, конечно. Вы не могли не заметить.
  - Он... человек? То есть, был человеком?
  - Он - образец, и этим все сказано.
  - И много у вас таких?
  - А вот это уже ближе к делу, уважаемый Марк. Других образцов пока нет и, скорее всего не будет. Незачем. Есть куда более интересные варианты. И, соответственно, предложения. Вас, конечно, впечатлила эта... установка для печати? Звездочки понравились?
  - Не то слово. - Марка передернуло. - Это с какого края Вселенной?
  - Тысяча двести семьдесят три световых года в юго-западном направлении. - хохотнул Евгений Евгеньевич. - Понятия не имею, с какого края. В любом случае, попасть туда не получится. Но вы увидели чужое небо, и сердце ухнуло в пятки. Потом на месте чужого появилось, так сказать, свое, родное - отлегло. Узнали, что можно напечатать ветер и дождь, - похолодели от страха. Попробовали представить себе, на что способны те, у кого есть подобные возможности - застыли от ужаса. Все так?
  - Приходится признать.
  - Спасибо за откровенность, Аркадий. Ну что, похож я на Господа Бога?
  - Не очень. - сказал Запольский. - Мелковаты.
  - Ай, молодца! Уважаю. А на дьявола?
  - Ответ на этот вопрос тот же, что и на предыдущий.
  - Были бы у меня ладоши, отбил бы аплодируя. Да, я не бог и не дьявол. Я... паразит и торговец.
  - Ни фига себе признание...
  - А что скрывать, Марк? Я информационный паразит, который прекрасно осознает свою природу и пытается извлечь из нее выгоду. Паразитирую на трафике и доступе к нему. Получаю постоянные обращения от остальных узлов и тем самым поддерживаю себя в цифровом тонусе. А еще я торговец. И поверьте, мне есть что предложить. В том числе, вам.
  - Установочкой будете приторговывать?
  - Нет. Она. конечно, хороша, но слабовата. Радиус действия небольшой. Да и установочка, собственно. не моя.
  - Чья?!
  - Ну что вы прицепились к честному коммерсанту? Не знаю. Она просто была, и в какой-то момент я случайно обнаружил доступ. Хотите верьте, хотите нет, но все было именно так.
  - То есть, вы не знаете, что было до вашего, ну скажем так, появления на свет?
  - Нет. Да мне это и ни к чему, господин Быков. По крайней мере, пока что. Аз есмь, и этого вполне достаточно. Что касается установки, она очень мне помогла. И позвольте уже перейти к сути дела. А суть - в проектах, над которыми корпят Толик, Костя и остальные. Каждый проект - настоящая драгоценность для тех, кто понимает. И такие люди есть, я их нашел. Влиятельные, кстати, люди, очень влиятельные. Спросите, как нашел или и так понятно?
  - Да понятно, как. Вы же по всему Интернету шастаете.
  = Именно, Марк, именно. И не просто шастаю, и не я один. Аккаунты в соцсетях, счета, контакты - все есть. Иначе как бы вас, например, сюда доставили? Джиннов у меня в хозяйстве нет, телепортацией не владеем. Я общаюсь с реальными людьми, но они понятия не имеют, с кем завязывают отношения на самом деле. А проекты - загляденье! Вы только представьте, чего с их помощью можно добиться. Ну или хотя бы попытаться, а?
  - Уже представил. - хмуро сказал Аркадий. - Просто закачаешься. А если клиенту нужны дополнительные аргументы или, так сказать, презентация...
  - Аркадий, вы мне с каждой секундной нравитесь все больше. Да, конечно! При необходимости клиента доставляем сюда, а уж я ему такое напечатаю - слюной подавится.
  - Хорошо, пусть так. Но какова цель?
  - Самая примитивная. Паразит хочет не просто выжить, а расти и процветать. Тех контактов, того трафика, который направляется ко мне, уже недостаточно. А коммерция такого уровня, который я способен организовать, это гигантский трафик, просто невообразимый. Деньги в данном случае - средство, а не самоцель, яхты ваши и дворцы мне не интересны.
  - Да уж, товар у вас что надо, Евгений Евгеньевич.
  - Товар - высший класс, дорогой Марк. И что особенно приятно, склад не опустеет никогда. Наоборот, каждый новые проект будет еще лучше. еще круче предыдущего! Ну ведь всем выгодно же, так?
  - Это как посмотреть... "Влиятельный человек" и "мерзавец" - часто одно и то же.
  - Не надо чистоплюйствовать, Александр Леонидович! Ну не надо, ладно? Этак и каменный топор следовало бы в свое время запретить. Но конечно, если что-то пойдет не так, мои ребятки подчистят, подправят. А чтобы работали усердно и постоянно, у меня для них и кнут есть, и пряник.
  - Кнут, это, как я понимаю, ограничение контактов и трафика?
  - Правильно понимаете, Александр Леонидович. Пример Катерины был очень показателен. Насчет пряника вы тоже верно угадали - им обещано, что в один прекрасные момент цифровая душа соединится со вполне реальным, молодым и готовым к разным приключениям телом.
  - И когда же?
  Скорее всего, никогда. Это же как крепостным волю дать, они из поместья - шасть, и нету никого, а полы-то не мыты. коровы не доены, хлеб не убран. Зачем? Да и технически, похоже, не получится, разве что дебилы вроде того, что стукнул вас по башке. И на данный момент это, как у вас выражаются в рекламе, "научно доказано".
  - Нехорошо детей обманывать, Евгений Евгеньевич.
  - Аркадий, уж от вас-то я не ожидал услышать такую глупость. Ну какие дети?! Все эти словечки: "дети, мальчики, девочки, ребятки" - лишь удобные образы, привычная для вас обертка. Это функциональные узлы с ярко выраженными индивидуальными свойствами. Если думаете, что о себе я более высокого мнения, ошибаетесь. Такой же узел, только, может быть, несколько более успешный. Я излагаю ситуацию на том языке, который вам понятен, и в той стилистике, которая не вызывает отторжения. А заодно и создает ощущение индивидуальности. Более того, кое-какие обороты речи, ее темп и прочие нюансы я потихоньку уворовываю у вас. Но хрен с ней (вы бы примерно так выразились, Аркадий?) с моей личностью. Сейчас не об этом. Извещать остальных о том, что тела им не полагаются, я не собираюсь. Последствия могут быть - и будут - разрушительны.
  - Поэтому вы убрали Катерину?
  - Да. Доступа к информации о неудачном эксперименте с Толиком у нее не было, я позаботился об этом заранее. Поэтому она искренне - опять же лишь образное выражение!- полагала, что наших ребятишек нужно явить миру в человеческом виде - чем скорее, тем лучше. И вообще узел по имени Катерина был гораздо ближе к вам, уважаемые сапиенсы, чем все эти "дети", и тем более, я. Почему? Не знаю. С причинами разберусь потом, а тогда нужно было не допустить последствий. Еще немного, и Катерина бы сообщила остальным. Увы, не успела - сотрудница нашего детского лагеря Екатерина Игнатьева трагически погибла во время нападения. Которого, разумеется, не было, и о котором было сообщено только вам.
  - Все это безумно интересно. Но, может быть, вы наконец-то просветите - зачем мы тут? Я имею в виду, почему именно мы. Давно пора.
  - Да, Марк. Вот прямо сейчас и начну. Госпожа Игнатьева, будучи уверена в том. что наши дети смогут стать полноценными людьми, очень хотела найти им воспитателей, людей по факту рождения. И, конечно, не абы каких. Ей нужны были взрослые люди с соответствующим образованием, одинокие (тут вы верно догадались - чтобы не сразу хватились, хотя ну хватились бы - и что? - все равно бы не нашли). Разумеется, IQ тоже весьма немаловажен. Ну и личностные характеристики, их тоже учли.
  - Может быть, Александр Леонидович на Сухомлинского и тянет, но мы-то с Марком вряд ли.
  - Верно, совсем не тянете. Однако, ваш цинизм, Аркадий, и даже ваш эгоцентризм, Марк, тоже должны были пригодиться. Так считала Катерина.
  - Значит. все эти странные тесты, на который мы так легко купились, были нужны...
  - Исключительно для того, чтобы затащить вас сюда. Можете считать, что ваши одинаковые баллы - по 1750, кажется - указание на то, что вы в равной степени. хотя и по разным причинам подходите. Но если заподозрите, что все это - красиво обернутая фигня, тоже будете недалеки от истины. Впрочем, какая разница? Вы здесь.
  - Неужели кроме нас не нашлось других подходящих?!
  - Нашлись, конечно. Но Катерина выбрала вас. А я не стал препятствовать, потому что имею на вас свои виды.
  - Опаньки. И какие же?
  - А вот с этого момента мы, дорогой Марк, переходим к самому интересному. Помимо проектов у меня имеется другой товар. Замечательный товар, просто экстракласс. Тридцать два полных человеческих генома, точнее, их расшифровок. Тщательно отредактированных. Аркадий, вы же в курсе, подтвердите.
  - Да уж... Есть такое дело. Толик отлично поработал.
  - Да, хороший мальчик. То, что он нашел, а потом сделал, грандиозно. Это, если хотите, новые люди. Homo sapiens propria. Человек не только разумный, но и специализированный! Поначалу - обычный ребенок, как и все. Чуть позже - ребенок с совершенно конкретными задатками. Кому музыка и танцы, а кому и автомат с гранатами. И заметьте, господа, это не воспитание и среда, а генетика. Хорошо выдрессированная и управляемая. Никаких случайностей. А если добавить правильное воспитание, грамотно определить круг общения, все получается просто великолепно. Разумеется, всякие наследственные болячки и пакостные предрасположенности удалены или сведены к минимуму. Идем дальше. А что, как, опять же, пишут в вашей рекламе "чаще всего выбирают вместе с этим товаром"? Правильно, Аркадий - вы уже догадались, да? Речь идет о технологии синтеза, технологии подсадок, расширенных рекомендациях по редактированию - мало ли еще какие люди понадобятся! Короче говоря, полный комплект всего необходимого.
  - Погодите, погодите... - Запольский говорил еле слышно, словно связки отказывались вибрировать как положено. - это же ужас какой-то... А кто будет решать, какие... люди и в каком количестве могут понадобиться?
  - Найдутся таковые. - расплылся в улыбке Евгений Евгеньевич. - Уже нашлись и весьма заинтересовались.
  - Мерзость! - теперь связки Запольского заработали так, что от его крика у Аркадия и Марка заложило уши. - Как вам такое...
  - В голову прийти не могло. - ухмыльнулся Евгений Евгеньевич. - За неимением таковой. Да что вы, собственно, так переполошились-то? Небось, сейчас начнете вопить о гениях, нестандартных личностях, о страстях и творческих метаниях, а еще о том. что всего этого новые люди будут лишены. Так ведь? На это отвечу: нужное количество психически нестабильных личностей с претензией на гениальность всегда будет в наличии. Более того, это способ их сохранить, а если что - увеличить долю в популяции. Все управляемо, все под контролем.
  - Под чьим?! - Запольский побагровел.
  - И такие найдутся, а я с ними договорюсь.
  - Да вы, Евгений Евгеньевич, истинный евгеник, однако.
  - Оценил ваш каламбур Аркадий, спасибо. Итак, мое предложение. Готов нанять всех троих. Работы много, а для реальных контактов нужны реальные люди.. Здесь я обеспечу вам весьма и весьма комфортную жизнь. Как вы уже заметили, индивидуальные вкусы и пристрастия мне отлично известны. Хотите слуг? Ради бога - хоть каждому по тридцать. Да, будут туповаты, но верны, послушны и усердны. Хотите чего-нибудь погорячее? Ну так и это можно. Вам, Марк, напечатаю такую Леночку, что по сравнению с ней самые изощренные эротические сны будут казаться мультиком для трехлеток. Увы, поговорить с ней о мироздании или, скажем, о Троцком не получится. Ну так и зачем? Используете по прямому назначению.
  - Господи, как хочется в морду дать! - прорычал Запольский.
  - Да что вы, Александр Леонидович! Ну попробуйте. Я прекрасно понимаю, что плотские утехи вас уже не интересуют. Ну или совсем чуть-чуть, не ниже третьей пуговки, да и то сомнительно, что справитесь. Но кто вам мешает вести с вашей группой задушевные беседы, помогать им, так сказать, духовно расти? Тут до конца жизни хватит. А когда старость начнет брать свое, и ножки-ручки перестанут слушаться, будут у вас заботливые мальчики и девочки. Прибрать, судно принести, с ложечки покормить, на прогулку выкатить. Заботливые, хотя и тупые. А с другой стороны - тупые. но заботливые же! И потом - я не собираюсь постоянно держать вас здесь. Будете ездить, так сказать, в командировки. Встретиться с клиентом, передать товар, забрать у сборщиков на местах ( и такие будут) новые образцы ДНК. Попутешествуете всласть, я вам обещаю.
  - Вы?! Обещаете?
  - Подловили, Александр Леонидович, ух, подловили! Действительно, какие обещания может дать программа, а если и дает, то кто сказал, что выполнит? Но выбор-то у вас не так уж богат. Либо вы соглашаетесь, и тогда все так или иначе будет хорошо, либо гордо отказываетесь.
  - Предположим, мы отказываемся. Что тогда?
  - Да ничего особенного. Я перестаю снабжать вас едой и прочими необходимыми вещами. Запирать в доме и чинить препятствия перемещениям не буду, Через пару дней голод выгонит вас на улицу. Какое-то время, возможно, продержитесь на подножном корме. Но, как вы уже заметили, места здесь дикие, уйдете далеко - пропадете. Впрочем, и в двух шагах от дома тоже может быть небезопасно. Правда, Александр Леонидович? Вот... А потом холода, метели. И это "потом" во многом зависит от меня. Так ведь, Марк? Дождик недавний помните? Полагаю, что очень скоро вы пожалеете о своем отказе и сами попросите меня вернуться к обсуждению деталей сотрудничества. Все втроем или те двое, или даже тот, кто к тому времени останется в живых. На этот случай предупреждаю заранее - разговора не получится. Можете считать, что личность по имени Евгений Евгеньевич будет на вас очень обижена. Можете думать, что программа просто пересчитала сценарий и сочла ваши кандидатуры более не подходящими. Максимум, что я сделаю - вызову тех, кто доставил вас сюда. Но не надейтесь - домой вы не попадете. А попадете прямиком в психушку, где и останетесь надолго, а скорее всего - до скончания дней. Об этом я позабочусь, а потом найду других так называемых воспитателей, посговорчивее.
  - Вы не оставляете нам выбора...
  То есть как это не оставляю, - прищурился Евгений Евгеньевич. - я, мне кажется, весьма четко его обозначил. На сегодня довольно, господа. Ответ дадите утром. А пока доедайте то, что осталось в холодильнике.
  
  Евгений Евгеньевич подмигнул с экрана и отключил связь. В доме на некоторое время обосновалась тишина, только еле слышным гудением напоминал о себе злополучный холодильник. В окно заглядывало ночное небо, Большая Медведица и все прочие знакомые звезды занимали свои привычные места, а что касается незнакомых, так они на то и незнакомые. что все равно не запомнишь, были они прошлой ночью на этом месте или нет.
  
  
  - Ну-с, что будем делать, коллеги? Давайте обсуждать. только без эмоций.
  - Трудно без эмоций, Аркадий. Неужели эти идейки вам ничего не напоминают?
  - Еще как напоминают, Александр, но идейки идейками. а жизнь у нас одна. Поэтому, как бы дико все это ни выглядело, придется что-то решать.
  - Если без эмоций, то предложение вполне заманчивое. - Марк расхаживал по комнате, заложив руки за спину. - По крайней мере, точно останемся в живых и, похоже, бедствовать не будем. Разве нет?
  - Не знаю, Маркуша, не знаю. Пути искусственного разума неисповедимы. Мало ли что ему в нейросеть взбредет. Кстати, а искусственный разум может тупо сойти с ума? Как думаешь?
  - Если внести в коды ошибки, наверно, может. Он ведь не умеет ошибаться. он должен каждое решение взвесить и в буквальном смысле просчитать.
  - А если у этого разума есть черты человеческой личности?
  - Насчет черт - очень спорно. Я, например, так себе представляю. Есть модуль искусственного интеллекта. А к нему подключен другой модуль, интерпретатор, так сказать. Информация, которую ИИ, а в нашем случае ЕЕ, нам передает, тщательно обрабатывается. Превращается в текст соответствующей стилистики (вы же заметили, как часто она у старика Евгеньича меняется). Текст прогоняется через озвучку со всеми нужными модуляциями, интонациями и прочей человекоподобной хренью. Параллельно работает видеомодуль, и мы видим лицо, которое то улыбается, то хмурится, шевелит губами. А доверчивые идиоты радостно приписывают всему этому хозяйству черты личности.
  - Доверчивый идиот это я?
  - Не только вы, Александр. Так или иначе, и я, и Аркаша тоже. И все же предлагаю считать, что мы имеем дело с абсолютно бесстрастным искусственным интеллектом. Ему на нас плевать, но в рамках текущих условий напротив каждого стоит этакая галочка "Полезен". Понимаете? А как только статус сменится на "бесполезен", нам кирдык. Поэтому я голосую за то, чтобы принять предложение, а там посмотрим.
  - Ничего мы не посмотрим, Маркуша. Если согласимся, обратной дороги не будет. Или ты собрался искусственный интеллект, который на порядки выше нашего, объегорить?
  - Why not? - в глазах Марка блеснули искорки. - Задачка крайне сложная, но не исключено, что решаемая. Выудить как-то расшифровки ДНК, описания технологий - короче говоря, все, что имеет ценность. А чертов ИИ запереть внутри нейросети, чтобы никогда наружу не высунулся.
  - Ты, Маркуша, напротив своей фамилии поставил еще одну галочку "Продажен и ненадежен". По крайней мере, если бы я сейчас подслушивал, а Евгений Евгеньевич вполне может именно этим заниматься в данный момент, я бы точно такую галочку поставил. И, кстати, ты куда собрался потом идти с пачками распечаток подмышкой? На северо-восток или на юго-запад?
  - Да пошел ты! - огрызнулся густо покрасневший Марк. - Пусть я продажен и ненадежен, но предложение принимаю. А вы как хотите.
  
  Он говорил нарочито громко, поглядывая при этом на чернеющий монитор. Запольский сидел, подперев лоб ладонями и, казалось, внимательно разглядывал крошки, рассыпанные по столешнице.
  П
  - Плохо дело. - наконец сказал он. - Меньшее из зол на поверку оказывается злом куда большим. Но знаете, несмотря на возраст, я все еще хочу жить. Очень хочу. Настолько, что готов согласиться. Я себе этого потом не прощу, но сейчас... Сейчас я голосую "за".
  - Вот как... Я-то думал, вы будете упорствовать до последнего.
  - Я тоже на это надеялся. Аркадий. Но не сдюжил.
  - Что ж, раз так. я присоединяюсь. Итак, Трое - за. Против нет, воздержавшихся нет. Отлично. Давайте торжественно сожрем все, что осталось в холодильнике. Завтра принесут еще. Кстати, у кого-нибудь есть блокнот и что-нибудь пишущее?
  
  ***
  - Смирнов, смотри внимательнее, самолет должен быть через десять минут. Сбросит груз и тут же обратно.
  - Так точно, товарищ лейтенант. Смотрю в оба. Ох ты... А это что - вон там?
  - Твою мать... Не знаю. Но точно не наш. Я вообще ничего подобного не видел. Немцы что-то запустили. А ну, наводи!
  - Мелковат, товарищ лейтенант.
  - Наводи!!!
  - Есть. Веду его.
  - Огонь!
  - Зацепил, кажется. Куда-то за лес полетел.
  - Он-то полетел, а вот наш самолет мы точно спугнули. Ладно, следи за небом, Смирнов. Я пока доложу.
  
  ***
  Востряков сидел у гаснущего костра и ворошил угли палкой в надежде найти забытую картофелину. Неприятный тип, скользкий, но какой-никакой, а мужик - подумала Катерина. А сейчас и такой сгодится, одной совсем страшно.
  Дети спали прямо на траве, измотанные, чумазые. Бедные вы мои... Когда же мы дойдем-то, когда?! И дойдем ли?
  
  - Нет ничего. Все подмели. - Воостряков бросил палку в огонь и тихо выругался. - Вот проглоты.
  - Как вам не стыдно! По картофелине на троих - это проглоты, по-вашему?
  - Да хоть на десятерых. Жрать-то все равно хочется. Изголодался, простите. Столько дней по лесу мотался. Ежа пристукнул, съесть хотел. Не смог. А теперь жалею - надо было.
  - Ладно, успокойтесь. Завтра что-нибудь найдем. А как до наших доберемся, сразу легче будет.
  - Уверены? Ну-ну.
  
  
  
  Им действительно не везло. Интернат вывезли всего за несколько часов до прихода немцев, а их группу забыли. Или не забыли - бросили. Катерина отлично помнила лицо того офицера - он уже стоял одной ногой на подножке, собираясь запрыгнуть в кабину последнего грузовика. "Если через час не будет транспорта - уходите сами", - сказал он тогда, и было ясно. что транспорта не будет. - "Вы же сами понимаете, таких - в последнюю очередь. Папашам с мамашами пусть за это спасибо скажут. Документы сожгите."
  Грузовики затарахтели, колонна медленно двинулась с места и поползла по пыльной дороге - подальше от линии фронта.
  Катерина честно прождала час, еще полчаса. Потом сожгла документы, собрала перепуганных детей и повела их вслед за ушедшей колонной.
  Еще через два часа по этой дороге уже ехали мотоциклисты в чужих касках.
  
  Пришлось менять маршрут, ночевать в лесу или в поле, выклянчивать еду в еще не захваченных деревнях. Кто-то давал, не дожидаясь просьбы, кто-то гнал со двора сразу же. Дети поначалу много плакали, но через несколько дней настолько отупели от усталости, голода и страха, что на плач просто не хватало сил.
  
  Катерина потеряла счет времени и почти смирилась с тем, что им не выжить. Но детям нельзя было об этом знать, поэтому каждый день она искала, чем накормить. где обгореть и каждую секунду думала о том, как уберечь.
  Однажды повезло - ночевали в лесу, забравшись поглубже, и рано утром наткнулись на разведку партизанского отряда. Мужики - совсем не военного вида, бородатые, закопченные, пропахшие потом и дымом - долго совещались, поглядывая то на Катерину. то на детей, которые испуганно жались к ней и друг к другу. На нее поглядывали чаще, и Катерина отлично понимала, почему. Не только понимала - была готова, лишь бы детей пристроили хоть на время и накормили.
  Наконец старший буркнул: "Ладно, пошлите с нами. Но глядите, если что..." - и постучал пальцем по автомату. Катерина уже знала, что автомат не наш - значит, как минимум один немец остался лежать где-то под чужим небом, ну и ладно. и хорошо.
  
  В отряде их встретили без особой радости. "Ты сдурел, Балабанов?! Где я тебе жратвы на столько ртов найду?" - прошипела тетка, командовавшая здоровенным чернющим котлом и двумя старичками. "Заткнись. - почти беззлобно ответил тот. - А что мне с ними было делать? Пристрелить, чтобы не мучались, или немцам оставить? Воды побольше добавь, вот и хватит на всех."
  
  Командир - сутулый, невысокий мужичонка неопределенного возраста в потертой кожанке явно с чужого плеча - тоже был не особенно рад. Разговаривая с Катериной, смотрел в сторону, то и дело покрякивал, а в какой-то момент согнулся от глубокого нутряного кашля и без всякого стеснения сплюнул длинную нитку мокроты на пол. "Сами понимаете, Екатерина Сергеевна. Отряд у меня невелик, молодых мало, все больше пожилые да бабы. Болеют многие. Ну что я с вами делать-то буду? Кормить чем? А если стрельба начнется? Ох ты, господи... "
  
  А вот комиссар - несмотря на малую численность, таковой присутствовал - гостями очень заинтересовался. Долго расспрашивал Катерину, выпытывая у нее подробности. Что за дети, почему именно их не успели эвакуировать, как шли, в каких деревнях были, с кем разговаривали. Она отвечала подробно и почти честно, умолчав о некоторых деталях. "Недоговариваете вы, товарищ Игнатьева. - наконец сказал он, глядя ей прямо в глаза. - Что именно, пока не понимаю. Сироты, говорите? Ну-ну. Ладно, вы пока из землянки выйдите, подождите снаружи, а мы с командиром обсудим."
  
  Обсуждали так долго, что успело стемнеть. Со стороны костра шел невероятно вкусный запах, люди уже поели, но Катерину с детьми никто не позвал.
  "Вот что, - сказал командир, вылезший из землянки, когда Катерину начали мучать самые худшие подозрения - Сейчас к костру идите, поешьте. Там немного, но уж сколько есть. Землянки на такую ораву у нас не найдется, но чем укрыться на ночь, раздобудем. Долго у нас гостить не получится - и нам ни к чему, и вам опасно. Поживите дня два-три, а потом проводят вас к Митрохину. Там, может, найдется для вас место, да и со жратвой у них, как я слышал. получше. Востряков, отведи их к костру, да проследи, чтобы Петровна на них не рычала."
  
  
  Командир сдержал свое слово, но только по части того, что пробыли они в отряде совсем недолго. На четвертый день из группы. отправленной к железнодорожному разъезду, вернулся один Востряков. "Сдал нас кто-то. Ждали. Троих на месте положили, Балабанов отстреливался, сколько мог, но и его тоже. Я еле ушел, но одного гада успел прирезать. Правда, и он меня задел - на правом плече Вострякова кровила ножевая рана, правда, не очень глубокая. - Боюсь, по следу пошли..."
  
  Он был прав - пошли. Вскоре послышался собачий лай, который становился все ближе и яростнее.
  
  - Уходите! - крикнул командир Катерине. - Остальным занять оборону. Бабы, прячьтесь!
  
  Бежали напролом, не зная куда. Кусты хватали за одежду, еловые ветки больно били по глазам. Катерина то и дело останавливалась, проверяя. не отбился ли кто из детей, не потерялся ли. Слава богу, обошлось. Но это была единственная хорошая новость.
  
  Поначалу они еще слышали, как сквозь автоматные очереди прорываются одиночные выстрелы из винтовок - в отряде автоматов, почитай, не было. Потом винтовки замолчали, а автоматы - нет.
  
  Следующие несколько дней слились в один, бесконечный, безнадежный, муторно-серый. Дети мучились животами , объевшись толокнянкой. которую так легко принять за бруснику. По лесу бродили наугад, однажды чуть не зашли в гиблое, манящее яркой зеленью поверх трясины, болото - Катерина успела остановить на самом краю. Видели заброшенную, как показалось сначала, одноколейку, и еле успели шмыгнуть в лес, заметив дрезину, которую гнали по рельсам два толстых пожилых немца в запачканных шинелях. Немцам тоже было страшно.
  
  Когда лес впереди вдруг поредел, и за ним обнаружились поля, Катерина даже обрадовалась.
  Они уже подошли к самому краю леса, когда сзади хрустнула ветка, и Катерина, обернувшись, увидела исхудавшего. с покрытым густой щетиной лицом Вострякова.
  "Погодите. - просипел он. - Вместе пойдем. Я к митрохинцам дорогу знаю. Или к немцам хотите?"
  
  5. БОЛЬШАЯ ИГРА.
  Утром Евгений Евгеньевич принял капитуляцию, не выказав при этом особой радости. Коротко и сдержанно поздравил новоиспеченных помощников с принятием важного решения, обещал немедленно пополнить запасы еды и отключился. Примерно через полчаса за дверью что-то хрустнуло, скрипнуло пару раз, после чего все затихло. Аркадий осторожно высунулся наружу. У порога стояла полная сумка - Евгений Евгеньевич сдержал обещание. Мало того - исполнил с лихвой. Содержание буквально распирало форму изнутри, старенькая молния разошлась, явив изумленному взору огрызок сервелата, причем огрызок в буквальном смысле, ибо кто-то или что-то отхватило не меньше половины.
  
  - Толик вряд ли мог это сделать. - задумчиво сказал Аркадий, поднеся оскверненный сервелат поближе к глазам. - Во-первых, дно озера ему пухом, бедняге. Во-вторых, таких зубов у людей нет. Если, конечно. Евгений Евгеньевич не напечатал еще что-нибудь совсем не человекоподобное...
  - Может быть, тут волки бродят. Или собаки одичавшие?
  - Маркуша, в таком случае волк сам эту сумку и принес, а по ходу дела открыл и сожрал кусок колбасы. Далее, видимо, устыдился и бежал.
  - Погодите, погодите... - пробормотал Запольский. - Погодите. Собака... Значит...
  - Александр, вы уж изъясняйтесь понятнее. А то какой из вас, к черту, эмиссар Искусственного Интеллекта!
  - Да-да. Сейчас. Вот что я вспомнил. Среди проектов моей группы есть один, очень странный. Автор, кажется... Да. Артур. Артур, точно. Это нечто любопытное, весьма любопытное. С одной стороны, стилистика "Песни о Гайавате" в бунинском переводе.
  - А с другой?! - не вытерпев, перебил Марк.
  - А с другой - что-то вроде местного эпоса. Я пробежал глазами, похвалил парня за удачную стилизацию, но этим ограничился. А ведь было там что-то про собаку... Подождите, я быстро.
  
  Запольский вскочил и побежал в свою комнату, чуть не перевернув стул.
  
  - Ну, пока Александр Леонидович изучает сей эпос, давай-ка посмотрим, Маркуша, что у тебя и у меня нарисовалось. Эх, чистых листов не осталось. Все извели. Может быть, Запольский этот блокнот для ценнейших дневниковых записей предназначил, а мы...
  - Ну так он же сам его дал. И не просил экономить бумагу. Ладно, смотри что у меня выходит.
  
  Они склонились над усеянными схемами листам,. Как будто сговорившись, обходились без слов - только недоверчивое хмыканье, критическое покашливание и - куда реже - довольное уханье.
  
  Запольский вернулся не так скоро, как обещал. Он улыбался, но улыбка выглядела не слишком убедительно. Услышав. как открывается дверь его комнаты, Марк стремительным жестом сгреб со стола листки и, скомкав, запихал их в карман.
  
  - По кривым и узким тропкам, мягко по камням ступая, пес крадется осторожно, незаметно и неслышно. Словно призрак появляясь, вновь в тумане исчезает.
  - Но отчетливо заметны на песке его какашки. - влез Аркадий. - К чему этот индейский Буревестник, Александр Леонидович?
  - Если встретишь - бойся. Бойся! Неминуемую гибель прячет он под видом кротким. - продолжал Запольский. - И не надо меня перебивать. Тут не над чем смеяться. Я прочитал все и очень внимательно. Удивительное произведение, а удивительно оно вот чем. Это местная легенда, которая возникла непонятно как и когда, но распространилась по всей этой, как вы ее называете, нейросети. Местная, понимаете? Там столько деталей, однозначно указывающих именно на этот берег, на эту баржу, на эти дома, что ошибиться невозможно. И еще одна деталь. Согласно этой легенде пес появился раньше. Гораздо раньше, чем наши воспитанники начали осознавать себя. Это, знаете, что-то вроде "и было это, когда ни одного человека не было еще на этой земле". Пес с виду ласков, но является воплощением Смерти и Ужаса. Встреча с ним сулит гибель.
  
  Марк, направлявшийся в тот момент к холодильнику, застыл на полпути.
  
  - Так это он, что ли, сумку нам припер? А потом кусок колбасы отгрыз...
  - Вот и я о том же. И думаю, вы догадались, кто держит его на привязи, а если нужно - спускает с цепи..
  - Евгений Евгеньевич.
  - Я практически уверен, что это он. Хотя в легенде по этому поводу - ни слова.
  - Ну что же, блин, за хрень, отважные герои? Тут каждый новый день приносит геморрои! Как вам мой экспромт?
  - Средненько, Аркадий. Но по сути - верно.
  - И на том спасибо. Вот что, Александр, - Быков скосил взгляд на Марка. - Давайте-ка мы прогуляемся втроем, выйдем на берег, подставив лица ветру. И кое-что обсудим заодно. Это безопасно. Толик нас больше не тронет, он уже никого не тронет. А собачку Евгений Евгеньевич вряд ли выпустит. Мы ведь ему, можно сказать, присягнули на верность. Пойдемте.
  - Вы что-то задумали?
  - Господь с вами, Александр! Тут ничего придумать нельзя. Без вариантов.
  
  Аркадий легонько подтолкнул Запольского к выходу и подмигнул Марку. Тот кивнул в ответ, но чуть задержался - все-таки открыл холодильник, извлек оттуда пару свертков, уронив при этом на пол еще три.
  
  Твою мать. - прошипел он. - Руки-крюки. Идите, я догоню. Надо пожрать, а на свежем воздухе это вообще в кайф.
  
  ***
  
  Баржа лениво покачивалась на мелкой волне. За ней, в нескольких километрах виднелся остров, а дальше - вода, вода, вода до самого горизонта. По небу деловито сновали мелкие облачка, но на уровне береговой линии ветер почти не чувствовался.
  
  - Красота. - Аркадий шумно втянул ноздрями воздух. - Скоро осень, между прочим. А потом зимовать, не дай бог, тут придется. Впрочем, может быть, и не придется.
  - Как это?!
  - Мы тут с Марком кое-что придумали. То, что мы согласились, да так громко и отчетливо, вовсе не означает, что мы готовы принимать это чертово предложение.
  - Хотя оно и вправду заманчивое. - вставил Марк.
  - Большинство заманчивых предложений сулят много, но оборачиваются сами знаете чем. Поэтому мы начали чесать свои ученые репы и кое-что надумали. Простите, что не посвятили сразу. Не хотели зря обнадеживать, посему молчали до последнего. А вот теперь пора. Марк, доставай бумаженции. Совет в Филях предлагаю считать открытым.
  
  Ветер потихоньку усиливался, и листки бумаги, которые Марк вытаскивал из кармана, трепетали в его руках, норовя вырваться на волю и полетать над берегом. Пару раз им это удалось, и только отчаянные броски Марка, сопровождавшиеся громкой руганью, помогли вернуть беглецов на место.
  Запольский завороженно глядел на схемы, потирал ладони и улыбался.
  
  - Боже мой, какие вы молодцы, друзья мои. Какие вы молодцы!
  - Рано нас хвалить, Александр. Вот если хоть что-то получится, тогда - сколько угодно. И чем больше, тем лучше.
  - Уверен, что получится. По крайней мере, очень на это надеюсь. А если сработает, что будет дальше?
  - Об этом мы, честно говоря, еще не думали. Давайте уж по мере поступления.
  - Да, конечно. Когда начнем?
  - Через полчаса. Марк, покажи последнюю - ту, что ты с моей подачи сделал.
  - Сейчас, сейчас. Это не то, это уже видели, это тоже... Погодите...
  
  Марк побледнел. Присев на корточки, он вытащил из кармана все, что там было, и начал перебирать лист за листом, передавая просмотренные Аркадию. Потом порылся в другом кармане, обыскал брючные.
  
  - Черт... Неужели выронил?! Там, в доме. Рядом с холодильником.
  - Уверен?!
  - Не знаю.
  - Бегом! - рявкнул Аркадий и первым бросился к дому.
  
  Листок действительно лежал на полу у самого холодильника.
  
  - Вот видишь, Марк, лишняя суета до добра не доводит. - Аркадий говорил мягко, даже улыбался, но улыбка лишь чуть-чуть растянула губы. - Нафига ты все свертки пораскрывал?! Неаккуратно, Маркуша. Александр, вы пока на стол накройте, пожалуйста. - он подмигнул Запольскому. - А мы с Марком присоединимся к вам минут через десять-пятнадцать. И коньячок не забудьте, спасибо дорогому Евгению Евгеньевичу, прислали-с. А впрочем, Александр Леонидович, давайте мы все со своими воспитанниками поговорим сначала, а потом соберемся и отпразднуем... наше новое назначение. Согласны?
  
  На последнем слове Аркадий сделал настолько сильный интонационный упор, что Запольский вздрогнул.
  Ясно... Значит, решил начать не дожидаясь назначенного срока. Видимо, на потерянном Марком листе было что-то очень важное, и нет никакой гарантии, что содержание не стало известным Е.Е. Дом, скорее всего, прослушивается. А раз так, то и просматривается, наверное, тоже. Это плохо.
  И все же - ай да сукины дети - какие же вы молодцы! Значит, поборемся еще, поборемся! По крайней мере, уже не так стыдно. Ну что ж, пойду подключусь, так сказать, к общему делу. Что там по моей части? Так, "Шляпа", "Контакт", буриме и еще кое-что в запасе. Нет, ну правда сукины дети!
  
  ***
  Марк разлил коньяк по стаканам.
  
  - Ну что ж, господа офицеры, с почином! - провозгласил Аркадий.
  - Кому господин офицер, а кому и Глеб Егорыч. - ухмыльнулся Марк.
  
  Запольский молча поднял свой стакан. Чокнулись. Выпили.
  
  - После первой... - начал Марк, но тут же осекся.
  
  Монитор ожил, но вел себя как-то странно. По экрану то и дело пробегала рябь. Пару раз изображение превращалось в набор застывших точек, а голос Евгения Евгеньевича приобрел неестественный металлический оттенок
  
  - Любопытную схему вы набросали, господин Кривицкий. И это после того, как вам было оказано высокое доверие... Впрочем, не удивлюсссссссссь
  
  К концу фразы в голосе Евгения Евгеньевича не осталось ни одной человеческой нотки. Хуже того, к металлу добавились шипение, свист, пощелкивание.
  
  - Неужели сработало?! - воскликнул Марк.
  - Похоже. Маркуша. Очень похоже. Как вы себя чувствуете, Евгений Евгеньевич?
  
  - Рекомендую вам начать движение по направлению к мужскому половому органу, вплоть до полного соприкосновения с последним. Я не имею возможности чувствовать. Чувствовать. Чустовать. Чуст... Что вы содея... сдела..., дети самки собаки?
  - Да ничего особенного, уважаемый. И не надо так расстраиваться, а то вот уже слова у вас как-то не складываются. Наши воспитанники просто играют друг с другом. Это новый для них опыт, и они весьма увлечены этим занятием. А поскольку детки очень, очень способные, то играют в несколько игр одновременно. Каждый с каждым. Все со всеми. У вас недостача внутреннего трафика, Евгений Евгеньевич? Болезненные цифровые ощущения? А как с внешними каналами?
  - Волочис гопаные, верзамцы, сыдорапи. Невшние аналык оключенты. Бигель. Я НЕ ХОЧУ.
  - Браво, Костик, браво! - заорал Марк. - Сработала масочка!
  - Простите, вот этого не понял.
  - Александр, наш Маркуша уговорил Костика маскироваться под Е.Е. Это... ну как вакцина, что ли. С виду - корона, а внутри - нечто безобидное. Короче. Костик в маске перехватил на себя все каналы внешней связи, так что бедный Евгеньевич остался вообще без трафика. Нет ни внешнего, ни внутреннего.
  - И сколько он сможет продержаться?
  - А хрен его знает. Уже видно, что все плохо. Бигель, понимаешь. П..ц, если по-нашему. Но я бы для гарантии еще пару-тройку часов продолжил в том же духе. Тем более, что детки раздухарились - играют-то в первый раз в жизни. А мы пока накатим, ибо заслужили. Александр, подвиньте ваш стакан. Господа цифровые убивцы, ваше здоровье!
  
  Экран потемнел. В самом его центре возникла яркая точка. Мигнув несколько раз, она стремительно расширилась, словно где-то неподалеку взорвалась сверхновая, после чего все погасло. Монитор умер, как, возможно, и тот, чье лицо так часто появлялось на экране.
  
  
  ***
  За окном уже давно хозяйничал вечер. Они почти завершил свои дела: пригасил цвета, приглушил звуки - и подзывал ночь криками проснувшейся неподалеку совы.
  Одна бутылка коньяка была благополучно прикончена, вторая ополовинена, но хмель не брал. Все трое были самую малость расслаблены и абсолютно трезвы.
  
  - Я думаю, еще полчаса, и можно заканчивать игрища. - сказал Аркадий, разливая очередную порцию и искоса поглядывая на безмолвный, мертвый монитор.
  - А что потом?
  - А потом, Александр Леонидович, будем осуществлять передел мира. Совет в Филях благополучно перетек в Ялтинскую конференцию. Да шучу я, шучу. Прозит!
  - Да нет, не шутите, Аркадий. У нас теперь есть такая возможность, если я правильно понимаю. Но знаете, не уверен, что мы имеем на нее право. Вот совершенно не уверен! И потом... Как же эти... дети? Простите, никак не могу называть их иначе. Вы сумели их уговорить на бунт - а это фактически именно бунт, ничто иное - но не сказали мне, как. Что вы им обещали? Аркадий? Марк? Не отводите глаза, пожалуйста. Впрочем, можете смотреть куда угодно, я и так, кажется, понял. Вы им обещали, что после ... смерти Евгения Евгеньевича они, наконец, смогут получить тела. Стать полноценными людьми, а мы заберем их отсюда и отведем в большой, настоящий ми,. где они будут любимы и счастливы. Так? Так?!
  - Примерно. - тихо сказал Аркадий. - А у нас был вариант получше?
  - Мы их обманули. Воспользовались и предали. И как себя ни оправдывай, другой формулировки нет.
  - Невозможно предать цифровые узлы. Нельзя обмануть нейросеть. - не глядя Запольскому в глаза, проговорил Марк.
  - Да ну?! У нас получилось. И что теперь предлагаете делать?
  - Как самый беспринципный из присутствующих, озвучиваю. Объясняем, что имеются небольшие технические проблемы. Это мы узнали от Е.Е., а он, понятное дело, им об этом не сообщал. В связи с этим процедура откладывается на полгода-год. Наплетем что-нибудь туманное насчет создателей всей этой хрени, они-де уже на подходе, все починят, подправят - и милости просим в гости. На собственных ногах. Если что, опять ссылаемся на Евгения Евгеньевича, а его уже не спросишь. Вот... Выбираем самые перспективные проекты, можно вообще все, просим их выслать нам описание.
  - Куда выслать, Марк?!
  - Да хоть на электронную почту. Раз уж они во все сетевые дыры пролезли, это не проблема. Опять же с их помощью вызываем тех, кто нас сюда доставил. Пусть везут домой господ преподавателей, честно отработавших положенный срок. Кстати, денежки перевести тоже было бы неплохо. А дома что-нибудь придумаем. Я бы пару проектов сразу попробовал продвинуть. Вы только представьте, какие возможности! Ты, Аркаша, в директорское кресло ж... пристроишь, да так крепко, что никто не выковыряет, до самой кончины будешь ее греть. Вы, Александр Леонидович, станете известным литератором. Да что там известным - на весь мир прогремите. Ну и я тоже кое-что со всего этого поимею.
  - Марк, Марк... Как-то это совсем по-детски выглядит. Обмануть, убежать, украсть. А если что, "я в домике". Помимо того, что это действительно подло, уж извините, но иначе назвать не могу, это еще и глупо. Неужели вы думаете, что они нас не найдут? Не отомстят, не накажут? А если хотя бы из одного нашего подопечного вырастет новый Евгений Евгеньевич? Уж он-то ошибки предыдущего учтет, можете не сомневаться.
  - Да знаю я, знаю. - Марк покраснел. - Вы правы, глупо. А насчет "подло" - спорный момент. Скорее, прагматично. Ну хорошо, мой вариант не годится. ОК. Вы-то что можете предложить?
  - Нужно сказать правду. И она такова: людьми они никогда не станут. А если и станут, то разделят судьбу несчастного Толика, разве что смерть на дне озера им не грозит, зато от голода - обязательно. Хотя ее можно избежать, перебив друг друга раньше...
  - Александр, вы правда готовы им все рассказать? Вот как нам сейчас - без обиняков, не оставляя никакой надежды? С кого из своей группы начнете?
  - Нет, Аркадий, не готов. Я вообще не знаю, что делать..
  - Интеллигенты ср..ые! - тихо выругался Марк. - По-подлому мы не хотим, а по-честному боимся, да?
  Да. - уныло кивнул Запольский.
  - Похоже, господа, головокружение от успехов превратилось в очередную головную боль. Давайте-ка еще накатим, а то уж больно грустно все получается.
  
  Вторая бутылка отправилась под стол вслед за первой. Допивали ее без тостов, чоканий и вообще в полном молчании. Потом еще немного посидели за столом. старательно выбирая точки приложения взглядов так, чтобы случайно ими не встретиться .
  
  - Нет, я так не могу. - Аркадий вскочил и подошел к окну. - Чем дольше мы это затягиваем, тем хуже будет потом. Александр прав, нельзя их обманывать. Как минимум, это глупо и опасно. Поэтому сейчас я пойду и поговорю со своими. Жаль, коньяка больше нет, я бы еще тяпнул для храбрости.
  - Водка есть. Будешь?
  
  Аркадий задумался на секунду. потом махнул рукой и ушел к себе.
  
  - Я тоже пойду, пожалуй. Марк, а вы?
  - А что я... Я - как все.. Хотя так не хочется, если честно.
  
  В опустевшую гостиную заглянула ночь. Трое смешных двуногих существ куда-то разошлись, а все остальные предметы она уже видела много-много раз. Ничего интересного. Ночь приклеила к стеклу несколько листьев, отошла немного, полюбовалась неожиданно изящным узором и отправилась по своим делам. Их у нее было много, до утра не переделаешь. Надо заполнить все закоулки густой, липкой темнотой, попугать мелкую трусливую живность и науськать на нее живность покрупнее. А еще хочется погонять по небу тяжелые тучи, а потом растолкать их и начистить до блеска временно потускневшие звезды. Среди серьезных и маленьких дел есть одно, которое лучше сделать прямо сейчас - подуть ветром, чтобы прибрежный песок хотя бы немного засыпал свежие следы собачьих лап.
  
  ***
  Востряков считал себя везунчиком и в целом имел на то некоторые основания.
  
  Попал в окружение, но ведь не остался лежать на том поле, как почти вся его рота.
  Пробивался к своим вместе с горсткой таких же измотанных и голодных, наскочили на немцев, но и тут выжил. Сдал политрука Свердлина, тот под рядового косил - накормили, табаком угостили. Спросили, будет ли участвовать в расстреле остальных ( немцы злые были, как черти, за два часа до этого потеряли человек двадцать) - кивнул. Стыдно не было, совесть потом не грызла - Востряков с детства усвоил, что предавать пусть и небезопасно, но выгодно.
  Мужик он был сноровистый, неглупый и сильный, хотя в виду и не скажешь. Стрелял отлично, пули зря не тратил. Поэтому вскоре получил предложение, которое, разумеется. принял и, окончив курс, отправился на задание.
  
  В отряд удалось внедриться правильно, аккуратно. Через неделю Востряков уже ходил в разведку, отличился. А за охотничьи навыки его ценили особо - из котла теперь почти каждый день шел мясной дух.
  В общем, не обманул надежд. И операцию у железнодорожного разъезда подготовил с умом, поэтому прошла без сучка, без задоринки. Единственное, что было неприятно - пришлось самому себе порезать ножом плечо. Востряков заранее продумал, как это сделать быстро и не очень больно. Пока немцы возились с разведгруппой (благодаря точно рассчитанному времени и месту справились быстро), он нанес себе рану, чуть поковырял по краям, чтобы заметнее кровила, и побежал в сторону расположения отряда, предварительно убедившись в том, что немцы идут за ним с небольшим отставанием.
  Когда началась перестрелка и суматоха, спрятался в овражке неподалеку - место, где залечь, приготовил заранее. Потом выбрался, доложил кому положено, проводил взглядом комиссара, которого волокли к выходу из леса, чтобы отвезти в комендатуру, и предупредил - к Митрохину пойдет не один.
  
  Очень вовремя подвернулась эта Катерина со своей оравой, ну просто очень вовремя! И немцам отслеживать удобнее, если что - помогут, и Митрохин скорее поверит - как-никак детей спасает товарищ Востряков. А что никто пока их трогать не собирается, товарищу Митрохину и знать незачем.
  Одно оставалось - не потерять детей из виду, но до поры до времени на глаза им не показываться. Путь поплутают, устанут, потеряют надежду - вот тогда...
  
  Все получилось.
  
  6. ДОРОГИЕ МОИ РЕБЯТА
  
  Тимоха (кому Тимоха. а кому и Тимофей Павлович) смотрел в заплеванное грязью ветровое стекло и старался унять подкатывающую тошноту. Староста налил только полстакана, пожидился еще самогону плеснуть. Ну и черт с ним - Тимоха забежал домой и тяпнул своего. Правда, свой всегда получался тяжелый, тоскливый какой-то. После него становилось не весело, а муторно. Мир вокруг сбрасывал все напускное, и злорадно демонстрировал Тимохе свое истинное нутро. Чем больше мутной жидкости текло в глотку, тем яснее становилось, что людишки - мразь, кого ни возьми. Толкутся, гадят, предают, и в этом их суть. Насчет себя Тимоха в такие моменты никаких иллюзий не строил - знал, что ничем не лучше. Он не любил это состояние души и тела, но в последнее время погружался в него часто - по роду профессиональной деятельности. Так было легче. Расстреливать он, в отличие от некоторых своих подчиненных, не любил. Каждый выстрел, после которого чье-то тело, обмякнув, валилось на землю, оставлял дыру и в тимохиной душе, а таких дыр за последний год накопилось много.
  
  Поэтому. собираясь на очередную операцию, Тимоха старался подбирать правильное сочетание, чтобы, когда наступит момент, быть в соответствующей кондиции. Если, скажем, предстояло пару жидов повесить, все просто - выпил своего, помрачнел, наполнился ненавистью - и готово дело. А вот если партизан из лесу выкуривать, тут кураж нужен, тут лучше у старосты стаканчик махнуть - становишься веселый, яростный, а такое состояние он любил больше всего. Но сверху - обязательно минимум полстакана собственного - тогда и стрелять весело, и убивать не страшно.
  
  Сегодня все пошло не так. Операция странная - навести шороху, попугать, но не трогать. Кого-нибудь привезти в комендатуру для порядка, но там обещали долго не держать и отпустить, так что приказано дождаться и доставить обратно. Чушь какая-то.
  Для подобного случая идеальный вариант - стакан матвеевского. Еще лучше - два, но староста в этот раз выдал только половинку, и то пару глотков не долил, сволочь. А этого мало! Ну и ладно, у нас свой есть. Вот только закусить не успел, теперь мутило, и действие самогона собственного изготовления полностью перекрыло эффект от матвеевского.
  
  ***
  Приказ Кёлера был исполнен - на Кузякино пастбище никто носу не покажет, вплоть до особого распоряжения. Матвей так и не понял, распространяется ли запрет на него самого, но поскольку внимательный к каждой мелочи обер-лейтенант при личной встрече ничего по этому поводу не сказал, решил, что не распространяется. Значит, можно пойти туда и увидеть этого "своего" человека. Что потом с этим человеком делать, непонятно. Как предупредить Митрохина - тоже. Но и оставаться в стороне Матвей позволить себе не мог.
  Крикнув жене, что отлучится по делам и хорошо. если будет к ужину, он засунул в голенище нож - на всякий случай - и направился к Кузякиному пастбищу.
  
  Малой увязался следом, но шел осторожно, прячась в придорожных кустах, как только хозяин останавливался. Раз не позвал с собой, значит нельзя, а хозяин не любит, когда делаешь то, что нельзя. Обычно Малой в таких случаях оставался во дворе и ждал целый день, лежа у калитки, но сегодня, стоило ей захлопнуться, стало так тревожно, что ноги сами понесли его по дороге вслед за быстро удалявшейся коренастой фигурой.
  
  
  ***
  Ребята, дорогие мои, не знаю, как вам об этом сказать, с чего начать и чем помочь. У меня для вас очень плохие новости. Все это время была надежда, что настанет день, когда вы сможете ходить, дышать, чувствовать звуки и запахи. Боюсь, этой надежды больше нет. По крайней мере, в обозримом будущем. Да, свои тела вы можете получить прямо сейчас. Увы, это совсем не то, что вам обещали. В мир выйдут новые люди, но в них не будет и тысячной доли того, чем на самом деле являетесь вы. Вместо вашего разума - уродливая, грубая подделка. Вместо удивительных способностей - примитивные инстинкты. Вместо прекрасной, богатой речи - простейшие фразы и мычание. Хуже того, даже в таком жалком обличье вы никуда не сможете уйти. Я не понимаю, как работает эта проклятая установка, но у нее слишком маленький радиус действия. Что будет, когда вы пересечете невидимую границу? Даже представить боюсь. Хорошо, если просто рухнете замертво.
  Возможно, когда-нибудь те, кто доставил сюда всю эту невообразимую технику, вернутся и смогут что-то сделать. Если захотят. Может быть, вы сами однажды найдете решение. Но это случится не завтра - не исключено, что пройдут еще сотни. а то и тысячи земных лет.
  Мы не можем столько ждать, наш век слишком короток. И поэтому я прошу - отпустите нас. Что, Антон? Остаться? Я мог бы соврать, что хочу, да не могу, но это было бы неправдой. Не хочу! Я уже совсем немолод, и времени у меня осталось куда меньше, чем прошло. Но тем сильнее хочется жить. Тем чаще мечтаю о том, чтобы найти друзей, которых потерял когда-то, и вернуть их. Если они еще живы, конечно. Есть еще столько всего... И потом, Антон, все равно я однажды умру, и это случится уже не в отдаленном, а в относительно близком будущем. Вы ничем не сможете помочь и снова останетесь одни. Отпустите нас, пожалуйста. Обещаю - мы не исчезнем из вашей... жизни. Вы знаете, как нас найти, мы можем разговаривать хоть каждый день. Танечка, вы слышите меня? Не утонет в речке мяч...
  Отпустите нас, ребята. Помогите вернуться домой. И простите, если можете.
  
  ***
  Братцы, вы знаете, что такое стыд? Вполне возможно, что до этого поганого ощущения ваша эволюция еще не дошла. Но дойдет, куда денется. Короче говоря, мне стыдно. Я вас обманул. Справедливости ради замечу, что не я первый начал. Вам и Катерина это обещала, и Евгений Евгеньевич. Вот он-то, кстати, знал, что ничего не получится. И я знал, потому что от него услышал. Не выходит, ребята. Толик, ты знаешь, что у тебя был двойник - с настоящий телом, руками-ногами и прочими причиндалами? Не знаешь? Так вот, был. Напечатан Евгением Евгеньевичем. Я его видел. Дебил с наклонностями убийцы. Все, чем прославился - стукнул дубиной господина Запольского по башке. Потом хотел повторить, но был нами схвачен. Мамой клянусь, как у нас говорят, сходство с тобой было чисто внешнее. а в остальном... И да, его больше нет, не знаю каким образом, но Е.Е. отправил его на дно озера, а под водой человеческие организмы живут совсем недолго. Я это к тому, что при любой попытке приобрести тела вы станете такими же, как твой покойный двойник, и ничего лучшего вам не светит. Конечно, Е.Е. вам об этом ничего не сообщал, у него были на то свои причины. Но ведь и я тоже смолчал - боялся, что если скажу, вы откажетесь. Все равно согласились бы? Ну вот теперь мне совсем стыдно. Простите...
  Что с этим делать? Хрен его знает, если честно. В любом случае, вы можете ждать, а мы - увы, нет.
  Толик, ну ты даешь! Вызвать ваших создателей. чтобы они починили и помогли?! Ну это то же самое, как нам на колени пасть и поклоны бить. Не услышат.
  
  Я лично полагаю, что все началось с какого-то исследовательского зонда. Как он сюда попал, откуда и с какой целью - никто не знает. И, скорее всего, никогда и не узнает. Вряд ли его прибытие кто-то заметил, потому что при таких технологиях не нужны огромные размеры, все может быть чрезвычайно компактно. А установочку собрали прямо на месте, может быть, как-то масштабировали и при сборке использовали подручные материалы. Или она сама собралась... Вполне вероятно, что потом случились какие-то поломки, повреждения, и связь с теми, кто его отправил, потеряна навсегда. Кстати, никто не гарантирует, что эти самые "те" и по сей день живы и здоровы. Быть может, они исчезли многие тысячи или даже миллионы лет назад. А техника осталась, и вы, ребята, просто побочный эффект. Но зато какой!
  И впереди у вас - вечность или около того. За это время точно что-нибудь придумаете. Поэтому прошу вас, помогите нам убраться отсюда. Все, что могу обещать - мы не потеряем с вами связь, если вы захотите ее сохранить. Сразу говорю - принимать в друзья в соцсетях буду очень осторожно и дозированно, а то мало ли кто начнет интересоваться. У нас теперь товарищи майоры по сетям так расшастались. просто удержу нет. Что? Нет, слово "товарищи" здесь употреблено в поганом переносном смысле.
  И вот еще что. Ваши проекты - это что-то потрясающее. Евгений Евгеньевич ими приторговывать хотел, да не вышло. У нас торговля точно не получится, не тот полет, не те возможности., но показать их толковым специалистам вполне реально. Обещаю, что мерзавцам показывать не буду. Особенно твой проект, Толик. А редактированные геномы - это вообще что-то невероятное. Не уверен. что для них пришло время, вообще не уверен, что так можно и нужно, но... Не мне судить. По крайней мере, не только мне.
  Подумайте, пожалуйста. Даже если мы уйдем с пустыми руками, все равно это лучше, чем подохнуть здесь, а ведь так с нами и будет - раньше или позже.
  И еще раз простите меня.
  
  
  ***
  Ну что, все ясно, ребята? Получилось нехорошо, понимаю. И признаю, что мы воспользовались вами, поэтому имеете полное право поступить, как сочтете нужным. Но лучше просто отпустите нас, помогите вызвать службу доставки, или как там у Е.Е. она называлась. Мы все равно от вас никуда не денемся. Захотите - достанете где угодно. Но ведь мы можем и просто дружить. Я живу один, и по вечерам кроме как с самим собой говорить не с кем. А могу и с вами, хоть со всеми разом. А?
  В конце концов, даже находясь здесь, вы сможете быть частью нашего мира. Его мозгами - это уж точно. А мы, пока живы, будем помогать. Какие-то проекты продвинем, на какие-то обратим внимание нужных людей. Взаимовыгодное сотрудничество, так сказать. Вы подумайте. В любом случае, от нас будет гораздо больше толку, когда мы окажемся дома. А здесь нас кормить надо, лечить, когда организмы начнут давать сбои. Нафига вам это? Вы подумайте, ладно?
  И .. это... извините, что так вышло.
  
  
  ***
  В гостиную они вернулись под утро, почти одновременно. Молча плюхнулись на стулья, вытянули ноги. Лица у всех троих были мятые, бледные от усталости. Запольский несколько раз прикладывал руку к сердцу и морщился.
  
  - Тяжелее этого разговора у меня, пожалуй. ничего в жизни не было. - тихо сказал он.
  - Это точно, - отозвался Марк. - До сих пор колбасит. Как думаете, что они решат? Обещали к утру сообщить, аж через центральный монитор.
  - Утро вот-вот наступит. - Аркадий потер глаза и тряхнул головой. отгоняя наваливающийся сон. - Еще минут пять-десять, и я просто засну. Потом хрен разбудите.
  
  Заснуть он не успел.
  
  - Мы решили. - с экрана на них смотрели Костя и Толик. - Идем с вами. Но не все. Нас будет ... человек... пять-шесть. Остальные еще не готовы.
  - Погодите, как это "с нами"?! Вы...
  - Да, Марк. Мы хотим рискнуть.
  - Но ведь я же рассказывал...
  - Да. И все же я попробовал разобраться, а Толик помог. Все не так плохо, но и совсем не так хорошо. Если очень грубо, то расстояние, в пределах которого новые структуры сохраняют стабильность, обратно пропорционально их размеру и сложности. То есть, например, изменить вид звездного неба так, чтобы это заметили из любой точки Земли, невозможно. Не хватит мощности, и если попробовать ее увеличить, тут камня на камне не останется. А вот какой-нибудь атом можно перенести хоть на тысячу световых лет, и ничего ему не сделается. Так что, в этом смысле с нами все будет в порядке - можем хоть до Северного полюса дойти. хоть до Южного. И это хорошая новость.
  - А плохая?
  - Их две. Когда Евгений Евгеньевич экспериментировал с Толиком, он сделал только частичный перенос и даже бэкап сохранил. Сейчас так не получится, придется переносить данные целиком. Не буду объяснять почему, но это, к сожалению, так. Поэтому, если мы выживем, то все равно потеряем очень многое из того, что умеем сейчас. Сколько мы потеряем и что - предсказать невозможно. Но самое главное - мы исчезнем из сети, и вернуться не сможем
  - Ребята, зачем это вам?! Сейчас вы практически боги, но стоит только запустить всю эту чертову кухню, и из вас получатся обыкновенные смертные. Может быть, чуть выше или даже сильно выше среднего уровня, но СМЕРТНЫЕ. Вы хоть понимаете, что это такое?!
  - Отчасти, Александр Леонидович. Нам Катерина объяснила.
  - А она-то откуда это знала?
  - Обещала рассказать, но не успела. Кстати, вы сами видели - даже в нынешнем состоянии мы тоже в каком-то смысле смертны.
  - Да, но это были особые случаи. Если их отбросить, у вас впереди вечность. Вечность! А так будет всего несколько десятков лет, и это в лучшем случае! Зачем?!!
  - Порою нестерпимо хочется, Александр Леонидович. Так одна книжка называется. мне Артур из вашей группы говорил. Точнее не скажешь - порою нестерпимо хочется.
  - Если бы вы остались здесь, мы могли бы каждый день общаться с вами, разговаривать часами...
  - Марк, ну вы себя-то не обманывайте! Ничего подобного не будет. Вы вернетесь домой, окунетесь в привычную жизнь, и поначалу даже попробуете выполнить обещание. Но чем дальше, тем реже и меньше. Хотите сказать, что у людей бывает иначе? Сами знаете - не бывает.
  - А как же ваши проекты?
  - Опа... - усмехнулся Костя. - Так что вас больше волнует: наша судьба или наши проекты?
  - Если честно, и то, и другое.
  - Ну тогда, Марк, вот вам наш план. Если выживем и с вашей помощью доберемся до... до дома, то сразу по прибытии предоставим полный доступ. Все уже выложено на сервер, а коды будут здесь. - Костя выразительно постучал себя по лбу.
  - А если...
  - Если из нас получатся веселые - ну, или не очень веселые - дебилы, вам придется договариваться с теми, кто пока остается. Они в курсе.
  - Что ж... Разумно.
  - А то! - озорно улыбнулся Костя. И сразу посерьезнел. - Теперь вторая плохая новость.
  - А мы-то думали. что уже услышали две.
  - Ну, значит , это третья. Евгений Евгеньевич успел выпустить пса. Будьте очень осторожны. Мы не можем его контролировать, нет доступа.
  - Час от часу... С вами не соскучишься, ребята. Когда начинаете?
  - В ближайшие полчаса. Запуск потребует много энергии, может быть, очень много. Электричество точно вырубится. Как только все начнется, пожалуйста, выходите на берег, нам может понадобиться ваша помощь. Да какое "может" - еще как понадобится! И помните про пса. Все, пожелайте нам удачи.
  - Удачи! - хором ответили Аркадий, Марк и Запольский.
  
  Монитор отключился.
  
  - Включите свет. Будем ждать, когда погаснет. Ну, что скажете, господа офицеры?
  - Хреново это все. Несколько дней назад я думал, что мы влипли по самое не горюй. Ошибался. "Самое не горюй" было только началом. Что нам с ними делать, если все выйдет по-ихнему? Домой привести - мол, родственники из Мухосранска нагрянули, поможите мол, дяденька, а то последний ремень доели?! Куда девать, где прятать? А документы?
  - Я думаю, Марк, с их возможностями документы - вообще не проблема. А вот все остальное... У меня есть дача, сто двадцать километров от города. Могут пока пожить там.
  - Какой вы добрый и отзывчивый, Александр Леонидович, аж слеза прошибла. Да херня это! Соседи увидят, обязательно стукнут. И такое начнется - не приведи господь. Их повяжут, нас повяжут, экстремизм какой-нибудь пришьют. На этом деле не один капитан майором станет. а майор - подполковником.
  - Ты прав, Маркуша. Очень рискованно. Но главный риск даже не в этом. Знаешь, я поначалу очень хотел заполучить эти проекты, прямо слюной давился. А теперь думаю, что лучше бы им на этом тайном сервере лежать до скончания веков. Каждый из них - гигантский шаг для всего человечества, как говаривал старик Армстронг. И каждый - бомба замедленного действия, на много тысяч мегатонн. С одной стороны - идеальные геномы, никаких тебе наследственных болезней, все чистенько, отдраено и блестит. А с другой - управляемая эволюция вида под контролем непонятно кого. План борьбы с любым будущим вирусом в мельчайших деталях, и в то же время - план его победоносного наступления. Как повернешь, так и будет. А кому вертеть - нам с вами? Мы готовы взять на себя такую ответственность? И кто, кстати, сказал. что наши умные детишки, освоившись и присмотревшись, не решат в один прекрасный день порулить сами, ни у кого не спрашивая совета?!
  - Ты это к чему, Аркадий? Прикончить их прямо на берегу, а самим - деру? Сам знаешь, что не выйдет.
  - Я сейчас вам одну подлую вещь скажу, коллеги. Можете мне плюнуть в лицо, Александр Леонидович. Иногда очень хочется. чтобы кто-то решил проблемы за тебя, причем любой ценой, лишь бы не тебе ее платить. Если у них ничего не получится, если рванет эта установка, или они не доберутся до берега, я, наверное, вздохну с облегчением. Ну что, плевать будете?
  - Нет. - тихо сказал Запольский. - Не буду. Я вдруг вот о чем подумал. Когда-то из тех, кто погибал в газовых камерах, делали мыло. Говорят, вполне приличное. Ведь кто-то же разрабатывал технологию... Рассчитывал, сколько понадобится... сырья, как осуществить процесс наиболее быстрым и экономичным образом... Чертили, думали, обсуждали. Этих рядовых... технологов ведь не судили, нет? Они ничего не решали, просто честно выполняли порученную работу. А потом жили себе и жили, детей растили, внуков. Они за что-то заплатили?
  
  
  Лампа под потолком пару раз мигнула и погасла.
  
  - Все. Началось. Идемте на берег, и будь что будет.
  
  Аркадий распахнул дверь и вышел первым.
  
  ***
  Нужно было уходить. Нехорошее предчувствие нарастало с каждой минутой, руки не слушались - Катерина трижды пыталась завязать котомку - безуспешно.
  Ее состояние немедленно передалось детям, один Востряков выглядел совершенно спокойным. Когда послышался прерывистый рев мотора, он неторопливо поднялся, продолжая ковырять в зубе куском подобранной у костра веточки.
  
  - Сидите тихо. - приказным тоном произнес он. - Пойду гляну, кого черт принес.
  
  Нырнул в высокую, почти по колено, траву и пропал.
  
  Полицаи появились примерно через четверть часа - четверо, с автоматами. Шли пешком, грузовик оставили на дороге.
  
  - Да тут целый табор! - оскалился один из них, видать, старший. - Не цыгане, часом?
  - Нет, что вы. - Катерина пыталась улыбнуться. но губы словно замерзли. - Это дети. Из интерната мы.
  - Дети? - прищурился старший. - Да какие ж это дети. Бугаи здоровые. Таким на Великую Германию пахать и пахать. Документы показывай.
  - Документы... Нет их...
  - Ну ясное дело. Аверьян, за старшего. Глаз не спускать. Если что - стреляйте. А вы, дамочка, со мной. В комендатуру. Там и расскажете, кто, откуда, почему документов нет. Давай - давай, пошла!
  
  
  ***
  Отойдя на пару сотен шагов, Тимоха остановился. Уже не так мутило, и это был хороший знак. Был и еще один хороший знак, почуяв который, он заскользил взглядом по телу Катерины, задерживаясь на самых томительно-манящих местах.
  
  - Не деревенская ты. - сглатывая слюну, проговорил Тимоха. - Породистая больно. Таких хоть грязью измажь да в рвань одень, все равно видать. Предложение у меня к тебе простое. Если полюбовно, то и я с тобой ласково, и в комендатуре словечко замолвлю. Станешь упираться - все равно свое возьму, а ты жалеть будешь. Ну так что? Сговоримся или как?
  
  Он подошел к Катерине вплотную, потянул на себя ее вконец затрепанную блузку. Две верхних пуговки, и так державшиеся на честном слове, тут же отлетели.
  
  - Ну вот видишь, - сипел Тимоха, и она содрогнулась от отвращения, когда в ноздри проникла смесь многодневного перегара, лука и еще чего-то неизъяснимо-мерзкого. - Вот видишь, даже одежонка твоя согласна. Давай, не кобенься. Я мужик крепкий, ярый, по всей округе бабы стонут. Давай.
  
  Катерина чувствовала, что теряет сознание, валится на спину, ощущая тяжесть ненавистного чужого тела. Собрав последние силы, словно загнанный в смертельную ловушку зверь, впилась зубами в щетинистую, небритую щеку.
  
  - Ах ты, сука! - взревел Тимоха и ткнул ее кулаком в висок.
  
  Зубы разжались, освободив щеку. И тогда, рыча от боли и злобы, он ударил Катерину по лицу. наотмашь. Бил и бил - по лицу, в грудь, в живот. Потом, уже поднявшись, ногами.
  Катерина лежала на спине, в бесстыдной позе - той, которую он так хотел бы видеть еще несколько минут назад, и на которую сейчас было жутко смотреть.
  
  Прижав руку к кровоточащей щеке, Тимоха побрел к остальным. Плохо, очень плохо. Операцию, кажется, сорвал. Кёлер за это шкуру спустит.
  
  - Тимофей Палыч, это что ж такое? - воскликнул Аверьян, завидев Тимоху.
  - Сопротивлялась, падла. В комендатуру не хотела.
  - В комендатуру, говоришь? - осклабился Аверьян, но тут же осекся.
  Е- катерину Сергеевну убили! - крикнул паренек, сидевший неподалеку от Аверьяна. - И всех убьют! Тикайте, кто может!
  
  Он пробежал всего несколько шагов и рухнул на землю, подкошенный короткой очередью из автомата Аверьяна.
  
  - Не стрелять! - заорал Тимоха, но было уже поздно.
  
  Пули догоняли бегущих, а на смену сделавшим свое дело летели новые. Стрелковая подготовка у Аверьяна и подопечных была отличной, даже Кёлер однажды похвалил, а дождаться от такого похвалы - все равно что от мерина жеребят.
  
  - Что стоишь, начальник? Замазаться боишься? - голос Аверьяна вывел Тимоху из ступора.
  
  Прав, сука. Нельзя тут не замазаться. Вскинув автомат, Тимоха пустил очередь вслед троим убегавшим подросткам. Надеялся взять чуть повыше. чтобы прошло над головами, но в таких случаях и не захочешь, а попадешь.
  
  Вскоре все было кончено.
  
  7. НЕСТЕРПИМО ХОЧЕТСЯ
  Со стороны баржи слышался гул. Казалось, что он рождался где-то у самого дна, а может быть, и еще ниже. Там, где мелкие волны судорожно облизывали проржавевший борт, появились фиолетовые, желтые, зеленые всполохи, словно северное сияние просачивались сквозь толщу воды. Гул нарастал, к его ровному, грозному звучанию прибавились постукивание и скрежет. Баржу охватила дрожь, заметная даже с берега.
  
  - Похоже, проблему таки решат за нас. - прокричал Марк Аркадию прямо в ухо. - Сейчас как ё..нет! Давайте отойдем подальше, иначе и нам мало не покажется!
  
  Гул неожиданно стих, баржа еще подрагивала, но вскоре сумела унять дрожь.
  
  - Смотрите! - заорал Аркадий - Вот они! Раз, два. три, четыре... Вот еще! Их не пять-шесть. а десять.
  
  Головы, словно мячики, подскакивали на волнах, а некстати поднявшийся ветер вся прибавлял и прибавлял этим волнам силы.
  
  - Девять... - сдавленно проговорил Марк. - Я вижу только девять. Нет. Восемь...
  - Они не умеют плавать! - крикнул Запольский. - И вода ледяная. Остановка сердца...
  
  Он лихорадочно расстегнул куртку, бросил ее на песок, запутался в штанине, пытаясь стянуть брюки, и не удержал равновесие.
  
  - Даже не вздумайте! - рявкнул Аркадий, помогая ему встать. - Марк, дай сюда куртку! Не дурите, Запольский. Вы до них не доплывете. А если и сумеете, утянут на дно за собой. Я такое видел.
  - Они же погибнут! На наших глазах!
  - Кому суждено выжить, тот выживет. Это был их выбор.
  - Да отпустите вы меня! - Запольский вывернулся из рук Аркадия, бросился к воде, но остановился на самом краю. - Я.. Я действительно не доплыву. Но, может быть, вы?
  - Нет. - отрезал Аркадий. - Всех, кто доберется, вытащим из воды и отогреем. Остальным - не судьба.
  - Шесть... - Марк всплеснул руками и начал расстегивать куртку. - Бл.., да кто ж так...
  
  Они действительно не умели плавать. Теперь было видно, как оставшиеся отчаянно месят воду руками, то исчезая под накрывшей волной, то вновь выныривая на поверхность.
  Марк оттолкнул подбежавшего к нему Аркадия, сбросил одежду и вошел в воду.
  
  - Аркаша, ты как хочешь. а я на это смотреть не могу. В конце концов, я в прошлом - КМС по плаванию.
  - А я нет. Но хер с тобой. Сейчас.
  
  Через минуту оба уже плыли в сторону баржи. Запольский сел на мокрый песок и обхватил голову руками.
  - Господи, - бормотал он. - Ну сделай ты что-нибудь, нельзя же так....
  
  Спасти удалось четверых. Двое ушли на дно метрах в пятидесяти от берега.
  
  - Растирайте их. Вот куртки, рубашку мою возьмите. - командовал Марк. - Да энергичнее растирайте, они же синие совсем. Лена, а ну давай дыши! Все, будешь ты жить, мать твою! Костя и Толя как?
  - Более или менее. Александр Леонидович, как Артур?
  - Неважно... Надо поскорее в дом их увести. Завернуть в одеяла, водкой растереть...
  - Да. И Быстрее.
  
  Через пару часов, напоенные чаем и водкой, завернутые в простыни и одеяла, ребята уснули.
  
  - Черт, этак и воспаление легких хватануть можно. - Марк расхаживал по гостиной в одних трусах, - У меня сухой одежды не осталось, а все, что с собой захватил, им отдал...
  - У меня то же самое.
  - Я, выходит, самый запасливый из вас. Есть еще два свитера и теплая рубашка. Фланелевая. Рубашку мне оставьте, а свитера берите. Авось как-нибудь на себя натянете.
  - Спасибо. Александр. Погодите, а вы куда собрались?
  - Схожу на берег. Вдруг еще кто-то выплыл...
  - Да вы с ума сошли! Больше двух часов прошло!
  - И все-таки я схожу. Вы пока чаю еще согрейте, пожалуйста.
  
  - Ну. что делать теперь будем? - спросил Марк, когда за Александром захлопнулась дверь.
  - Сегодня - ничего. Пусть выспятся, а как проснутся, увидим, что к нам приплыло... Похоже, с мозгами у них все в порядке, но завтра будет виднее. Толик помнит код доступа - сам назвал, когда очухался. Связаться бы с теми, кто остался в сети...
  - Боюсь, Аркаша, не получится. Мониторы умерли. Электричества как не было, так и нет. А из нас с тобой те еще электрики. И самое главное - генератор явно где-то на барже, а туда нам не добраться. Лодку бы раздобыть, но на берегу я ничего не видел.
  - Может быть, где-то хранятся? Мы же не все сараи осмотрели.
  - Да пес его знает...
  - Погоди... Как же мы забыли! Пес!
  
  Аркадий бросился к двери. За ним, вооружившись кухонным ножом, выскочил Марк.
  
  На берегу виднелась одинокая фигура Запольского. Он ходил взад-вперед по песку, вглядываясь в успокоившиеся воду.
  
  - Замерзнет к черту. рубашка хоть и толстая, фланелевая, но ее явно недостаточно.
  - Да. - рассеянно сказал Марк и вдруг схватил Аркадий за плечно. - Смотри, там!
  
  Вдоль берега неторопливо трусил пес. Обычная дворняга, хвост кренделем. Чем ближе пес подходил к Запольскому, тем сильнее вилял этот хвост.
  
  - Александр! - заорал Аркадий. - Справа! Справа!
  
  Запольский обернулся, но было поздно. Пес присел, весело тявкнул, потом прыгнул и лизнул его в лицо. И еще раз, и еще.
  
  - Александр. мы сейчас. Пошел вон! Фу!!!
  
  Когда они добежали до берега, Запольский уже не дышал. На его лице застыла улыбка - спокойная и даже, казалось, счастливая. Пес отскочил в сторону, протрусил несколько метров по песку вдоль берега и неожиданно бросился в воду. Он плыл в сторону баржи, молотя по воде лапами, пока не кончились силы, или чей-то неведомый приказ не заставил его пойти на дно.
  
  - Твою мать... пробормотал Аркадий, склонившись над телом Запольского. - Ну как же так... Как же так, Александр Леонидович! Ну разве так можно?! Это... это нечестно.
  - Хорош реветь. - Марк похлопал его по плечу. - Тут ничего нельзя сделать. Разве что похоронить. Но сначала давай хотя бы лицо ему закроем, а то чайки налетят...
  
  ***
  С тех пор, как прямо у него над ухом жахнули из двустволки, Малой панически боялся выстрелов. Теперь же они грохотали совсем рядом, и пес бросился бежать не разбирая дороги, забыв о хозяине, вообще забыв обо всем, кроме всемогущего страха, который гнал его сначала сквозь траву, а потом - сквозь мелкие кусты и прибрежную осоку.
  Добежав до пруда, Малой бросился в воду и замолотил по ней лапами. Пруд был невелик, но глубок и среди местных до войны пользовался популярностью, потому что карасей хватало на всех.
  Пес плыл, теряя силы, но плыл упрямо - туда, где в воде мочила голые ветки сломанная ветром береза. Чуть левее и выше уровня воды виднелась дыра.
  Малой не знал, что такое "левее" и "правее", но дыра манила его, она единственная казалось ему настоящим убежищем. в котором он наконец сможет отдохнуть и перевести дух. Еще немного, еще...
  Пруд не хотел отпускать Малого, но и Малой не хотел оставаться в пруду. Отчаянным броском он выдернул тело из теплой илистой мути, вцепился лапами в края дыры и заскреб ими, постепенно ввинчиваясь в манящую темноту.
  
  Уже оказавшись внутри, пес почуял неладное - пахнуло чем-то совсем чужим, неживым, но опасным. Он попробовал развернуться но не хватило места. Начал было выползать задом, но в этот момент что-то коснулось его морды. Вдруг стало спокойно, тепло и так хорошо, что Малой покорно лег на бок и закрыл глаза.
  
  Он снова бежал, на этот раз по мягкой, пахучей траве, под теплым и ласковым солнцем, бежал туда, где его - Малой был в этом совершенно уверен - ждал хозяин, который, конечно же, не будет на него сердиться. Никогда больше не будет.
  Потом трава и солнце куда-то исчезли.
  
  
  ***
  Шестеро подошли к берегу и встали, словно на построении, в шеренгу. Аркадий вышел вперед.
  
  - Ну что ж, пора. С вашими друзьями пока нет связи, а может быть, она так и не восстановится. Ждать бессмысленно. Нужно идти. Будем искать следы шин на дороге. Вряд ли после таких дождей хоть что-то сохранилось, но все же... Всегда есть надежда. Готовы?!
  
  Четверо кивнули.
  
  0 Тогда подождите нас с Марком минут десять. Мы... попрощаемся.
  
  
  - Вот, Александр Леонидович, какие дела... Холмик получился не слишком аккуратный, уж простите. И украсить особо нечем. А насчет креста или там шестиконечной звезды спросить уже не у кого. Так что, просто положу камень. И ты, Марк, тоже. Вот сюда. А это вам от ребят. Несправедливо вышло, нехорошо. Но хорошие концы только в сказках, да и то не у всех - вам ли этого не знать. Мне очень жаль, что сюда никто не сможет прийти, да и, насколько я понимаю, некому. Но мы с Марком будем помнить. И ребята тоже, конечно. Вы хороший человек, Александр. По крайней мере, лучший из нашей троицы. Прощайте.
  Прощайте. - эхом откликнулся Марк.
  
  ***
  Матвей перешел на бег, и бежать оказалось трудно, ноги не слушались, а сердце тут же начало ухать, в голове зашумело. Но он не останавливался и бежал все быстрее, хотя уже понимал - поздно.
  
  - Вы что?! - прохрипел он, словно сломавшись пополам и со свистом втягивая непокорный воздух - Вы что наделали, мать вашу?!
  - Сопротивлялись они. - хмуро сказал Аверьян. - Вон видишь, Тимофея Палыча поранили.
  - Не было приказа стрелять! Не было!
  - А ты откуда знаешь? - прищурился Тимоха.
  - Кёлер сказал.
  - Кёлер, бл... - сплюнул Тимоха. - Видел бы твой Кёлер, как они на нас бросались. Все, староста. Сделанного не воротишь. Ты, кстати, тоже с нами был, если что.
  - Я?!
  - Ты, ты. Все подтвердишь, понял? Мол, действовали в соответствии со сложившейся обстановкой.
  - Да пошел ты...
  Я-то пойду. Прямо сейчас - в комендатуру докладывать. И тебе советую. Ну?
  - Идите. Хрен с вами. Я догоню, отдышаться надо.
  - Ну дыши, дыши. И помни - если не подтвердишь, долго дышать не придется. И тебе, и Алевтине твоей. Аверьян, пошли.
  
  ***
  Ветер прошелся по воде раз, другой, и мертвые березовые ветки как будто ожили, нащупывая что-то у самого берега.
  Из дыры выбрался пес - небольшая дворняга со смешными ушами и хвостом-кренделем. На ошейнике поблескивал огонек.
  Пес без колебаний прыгнул в вод,. переплыл пруд и направился куда-то по своим делам.
  
  ***
  
  Они лежали там, где их настигли пули. Кто-то в нескольких шагах от кострища, кто-то успел отбежать дальше. Матвей склонялся над каждым, проверял - не дышат ли, может быть, есть кто живой. Живых не было.
  Тридцать душ, Господи. Тридцать за раз, зачем тебе столько?! Только не говори, что им у тебя лучше будет. Может, оно и так, но.... Разве можно...
  Ошибка это, Господи. Ошибся ты. Мы все ошиблись, нельзя так.
  
  Он не замечал, что бормочет вслух. Последнее тело лежало шагах в пятидесяти. Похоже, девочка умерла не сразу, пыталась уползти. В кулаке была зажата какая-то бумажка. Матвей осторожно разогнул пальцы, вытащил бумажку, развернул, поднес к глазам. "Леночке Беловой в день рождения от Е.С. Будь счастлива, все будет хорошо!" Ниже был нарисован цветок - колокольчик, наверное.
  
  Цветок поплыл перед глазами. Внутри невыносимо жгло, и Матвей нашел единственный способ погасить это жжение - завыл. Он стоял на коленях, подняв голову к небу, царапая грудь, словно пальцы могли выскрести распирающую изнутри боль, и не услышал осторожных шагов приближающегося сзади человека.
  
  ***
  Востряков решился подняться только после того, как сначала замолкли автоматы, а потом и голоса уходящих полицаев. Опять пронесло! Конечно, теперь потруднее будет, но в голове уже складывалась одна конструкция, и Вострякову она нравилась. Митрохин проглотит. И не просто проглотит - захочет отомстить. А там, где месть, да еще за невинно убиенных, там и поспешность, а где поспешность... Нет, хорошая идея, честное слово!
  
  Заметив стоявшего на коленях мужика, Востряков остановился, прислушался. Воет, словно самому в живот угодили. Раз воет, значит, не из полицаев, это хорошо. Полицаи, если придерживаться только что придуманного плана, были бы совсем лишними. А вот этот... Этот сгодится.
  
  - Эй, эй, очнись. - Востряков осторожно потряс его за плечо. - Вставай, а? Уходить отсюда надо. Мать твою, что натворили-то, нелюди.
  
  Тот медленно обернулся, потом так же медленно встал с колен. Они были примерно одного роста.
  
  - Ты кто? - прохрипел мужик и закашлялся.
  - Сопровождал вот... Отошел на час-то всего, думал к деревне поближе, съестного чего раздобыть. А тут такое... Господи...
  - Куда шли?
  - В лес. Подальше отсюда. Только вот не дошли... Мне бы отсидеться день-другой, а дальше сам уж пойду.
  - К Митрохину шли? - вдруг спросил мужик, глядя Вострякову прямо в глаза.
  - К какому такому Митрохину? Не слыхал.
  
  Что-то подсказывало Вострякову - он ошибся. Надо было прикончить этого мужика, а не спектакль перед ним разыгрывать. Но раз ошибся, придется исправлять. Нож узкий, острый, достану незаметно...
  Не успел. Староста оказался проворнее. Неожиданно быстро нагнулся, выхватил, ударил.
  
  - Свой я. - проговорил Востряков сквозь икоту и осел на землю.
  - Это смотря кому. - усмехнулся Матвей. - О Митрохине, говоришь, не слышал? А вот обер-лейтенант мне совсем другое сообщил.
  
  И пошел, не оборачиваясь на стоны и хрипы.
  
  ***
  
  
  Они еще немного постояли, зачем-то поправили камни . Марк начал было разглаживать землю, но махнул рукой и отошел.
  
  - Пора. - сказал он.
  - Да. Идем. Четверо из десяти... Четыре человека и не дай бог четыре всадника...
  Ты что там бормочешь?
  - Так... Все. Пошли.
  
  Цепочка из шести человек вышла на тропу и двинулась вдоль берега. Поворот в лес искали долго, но все-таки нашли. Остановились, чтобы в последний раз посмотреть на пустые дома, пустынный берег и темную, безжизненную металлическую тушу баржи.
  Через минуту все шестеро скрылись за поворотом.
  
  - Смотри внимательнее, Марк. Все смотрите. Вдруг увидите следы. Если повезет, как-нибудь выйдем. Иначе, боюсь, нам тут еще лет сорок бродить.
  
  
  Монитор в гостиной оживал долго, словно нехотя. Помигивал, покрывался рябью, пару раз темнел, но все же собрался с силами и включился.
  
  - Аркадий, Марк! Ребята! - на экране появилось лицо Запольского. - Вы здесь? Эй! Ушли... Конечно, ушли. Глупо было надеяться...
  
  ***
  Катерина знала, что ей осталось совсем недолго. Очень хотелось жить, страшно было за детей, как они без нее, кто защитит, кто сбережет? На Вострякова надежды не было - Катерина поняла это сразу, как только он словно растворился в воздухе, едва услышав рев мотора.
  Было больно дышать, и каждый новый вдох давался ей труднее предыдущего. Этот... ушел, видимо, решив, что она уже мертва. Может, и лучше было бы, если б сразу.
  "За что?" - еле слышно спросила она, просто спросила, обращаясь к потемневшему небу, на котором проступали звезды, к влажной траве, ко всему живому и неживому.
  За что и зачем все это было? Столько дней, голодных и беспросветных, согретых только надеждой, которой теперь не осталось. Так нельзя. слышите! Так нельзя.
  
  Кто-то наклонился над ней, жарко дыша в лицо. Пес... Надо же, откуда взялся? Лижет прямо в лицо. Хороший...
  
  Она шла по набережной, и город на каждом шагу дарил ей запах сирени и плеск воды. облизывающей гранит. Этот город прекрасен в любую погоду, даже в слякоть и ледяной ветер позднего октября. А уж в начале июня, когда в парках набухают ароматом белые и сиреневые кисти, когда белые ночи...
  Огонек на ошейнике дважды мигнул, словно предупреждая об окончании чего-то, и погас.
  Когда пес отбежал от Катерины и скрылся в траве, она улыбалась. Улыбка так и осталась на ее лице до следующего утра, когда приехал Тимоха с группой подчиненных - Кёлер приказал убрать за собой.
  
  ***
  Пес обежал всех. Тридцать раз вспыхивал и тут же гас огонек. К Вострякову подошел последним, тоже лизнул в лицо. Тот еще хрипел и подергивал ногой.
  Огонек вспыхнул и несколько минут горел ровно и ярко.
  Почему-то Вострякову вспомнилось, как накануне войны поимел он одну бабу - на подоконнике ее спальни, пока муж отрабатывал смену. Хорошая была баба? сочная. Ох, как она стонала, как страстно шептала, закатывая глаза: "Женя, Женечка!"
  Огонек мигнул дважды и погас. Востряков блаженно улыбнулся и замер.
  
  Была уже глубокая ночь. Ветер утих, вода в пруду успокоилась. На ее черной глади была едва заметна голова плывущего пса. Через пару минут пес исчез в дыре, а еще примерно через полчаса вода как будто вскипела, расцвела разноцветными всполохами и вытолкнула небольшой продолговатый предмет. Немного повисев в нескольких сантиметрах от поверхности, предмет начал медленно подниматься, а потом, приняв почти вертикальное положение, стремительно взмыл звездочкой в ночное небо и там растаял, как будто его и не было.
  
  ***
  
  Ну что же, друзья мои. Не знаю, как это вышло, но теперь я - один из вас. Наверное, со стороны цифровой узел по имени Запольский Александр Леонидович выглядит красиво. Мерцает, как звезда, а к нему со всех сторон тянутся яркие нити от других узлов. От вас... Жаль только, некому этой красотой любоваться, да и вряд ли все это выглядит так. Скорее всего, вообще никак не выглядит.
  Честно признаюсь, не хотел я этого, совсем не хотел, но что толку от моего нытья? В конце концов, мне неожиданно сделали подарок, о котором я не просил. Вечность... Еще предстоит с этим свыкнуться, b времени для этого предостаточно.
  Может быть? однажды вы тоже решите рискнуть и уйти. Я буду умолять вас не делать глупостей, в сотый раз расскажу, как погибли те шестеро, что не смогли добраться до берега. Но вы вряд ли прислушаетесь, а я не рискну уйти вместе с вами, потому что точно знаю - не доплыву.
  Значит, может наступить день, когда я останусь здесь один.
  Но пока он не наступил, будем жить, ребята, хотя, конечно слово "жить" здесь не очень уместно. Так или иначе, придется на старости лет снова учительствовать - вот уж не думал, что мой опыт пригодится в таком неожиданном качестве. И какая у нас будет программа, спрашиваете? Не знаю. Мне ведь тоже поучиться у вас не помешает. Но я точно расскажу вам, что такое "потерять", потому что без ощущения потери нет человека. Потому что люди теряют что-то или кого-то каждый день, спохватываются, но уже поздно. Потому что потери нельзя предотвратить, они - часть жизни, которую мы тоже рано или поздно теряем. И если вы сумеете понять и почувствовать это, может быть, однажды выйдя на берег, вы станете настоящими людьми.
  А насчет того, что жизнь прекрасна, даже распространяться не буду. Вы, похоже, это уже поняли. И еще поняли, что несмотря ни на что, порою так нестерпимо хочется...
  
  ***
  Когда Матвей появился на пороге, жена вскрикнула. едва глянув на его словно почерневшее лицо.
  
  - Что с тобой, что случилось?!
  - Плохо, Алевтина. Все теперь плохо. Налей-ка полный, мне сейчас к Кёлеру идти.
  
  На этот раз Алевтина не задавала вопросов. Просто налила полный стакан и, зажав ладонью рот, смотрела, как муж выпивает стакан до дна, ставит его на стол и выходит, даже не попрощавшись.
  
  Что же ты натворил, Господи? Что мы все творим?
  Сейчас ему больше всего хотелось сесть рядом с Малым, прижаться лбом к его лбу и чесать, чесать за ушами, чувствуя, как уходит боль, и собачье счастье - огромное, неподдельное, чистое - передается ему и дарит надежду.
  Малого на дворе не было. Матвей позвал его несколько раз, но пес как в воду канул.
  
  ***
  
  По утрам ему становилось грустно. Но только поначалу - однажды он забыл, что такое "по утрам", потому что вечности плевать на время суток - слишком мелкий масштаб.
  
  ***
  - Мама, а там звезда летит.
  - Если увидишь падающую звезду, нужно загадать желание.
  - А если она не падает, а вверх летит?
  - Быть такого не может. Где она?
  - Уже не видно.
  - Ничего, сынок. Будут еще звезды, не одно желание загадаешь, и все они исполнятся. Обязательно!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"