Гордиенко Екатерина Сергеевна : другие произведения.

Сердце ведьмы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Опасно знакомиться с женщиной ради одной ночи. Она может стать свидетелем убийства. А еще она может оказаться ведьмой. И у нее будет жених. А потом вдруг окажется, что ты сам жить без нее не можешь и сделаешь что угодно, лишь бы она была счастлива. Вот такие они, ведьмы. Выкладка на Литнет ежедневно. На период выкладки чтение бесплатно.Купить можно будет на Призрачных мирах
  СЕРДЦЕ ВЕДЬМЫ
  
  ПРОЛОГ
  
  Десять лет назад
  
   Из зарослей низкорослого кустарника на опушке букового леса появились три фигуры. Ночь была безлунная и малозвездная, но, казалось, они отбрасывают тени даже в темноте. Мужчины, вернее, юноши, шли друг за другом, почти попадая след в след, словно волки на охоте. Правда, последний из них заметно пошатывался и даже пару раз споткнулся.
  Идти было недалеко. У большого каменного дуба тропинка раздваивалась, и они свернули налево. Еще шагов двести, и впереди смутно забелела стена одноэтажного дома. Он мало чем отличался от обычных для Лангедока деревенских домов, разве что отсутствие хозяйственных построек указывало, что хозяева не живут здесь постоянно, а лишь приезжают отдохнуть время от времени.
  Третий парень вышел вперед, достал из кармана куртки ключ и попытался открыть дверь. Ключ скреб о замок но никак не мог попасть в скважину.
  - Дай сюда, - чуть раздраженно потребовал один из них, самый высокий.
  Два поворота, и дверь распахнулась. Не сняв обуви и не отряхнув испачканной в земле одежды они ввалились в гостиную и попадали на диван и в кресла.
  - Виктор, выпить есть? - Тот самый высокий сидел, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза.
  Виктор, словно подгоняемая пинками хозяина старая собака, поднялся с места и поплелся к бару.
  - Бордо? Мерло? Каберне Совиньон?
  - Водки дай! - Раздраженно приказал главарь и почти беззвучно добавил: - Дебил.
  Звякнули, опускаясь на стол, три стакана. Рядом приземлилась покрытая инеем бутылка. Горлышко мелко задребезжало о край стакана. Виктор вернул бутылку на стол:
  - Алехандро, не могу. Налей сам.
  Первый, почти полный стакан, выпили молча. Почти сразу налили по второму, но уже не спешили. Тот, которого звали Алехандро, достал из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и медленно, с явным удовольствием затянулся.
  - Слушайте, парни, - Виктор неуверенно ковырял заусеницу. Вся его фигура напоминала нахохлившуюся под дождем больную птицу, - может, зря мы с ней так. Может, надо было как-то по-другому?
  - Как по другому? - Впервые заговорил средний.
  - Ну... по-хорошему?
  Его собеседник рассмеялся обидно, нагло.
  - Ты три года за ней таскался как лох. Много ты добился по хорошему? Не, ребята... - он отхлебнул из своего стакана и сально ухмыльнулся. - Это был мой лучший раз. Всегда о таком мечтал.
  - Заткнись, Патрис. - Оборвал его Алехандро. - А ты, - обратился он к Виктору, - не скули. По-хорошему с такими, как она, никогда не получается.
  Он достал из пачки еще одну странную на вид сигарету, толстую и короткую, как большой палец.
  - Ого, косяк! - Обрадовался Патрис. - То, что надо как раз.
  Затянувшись первым, он некоторое время сидел, прикрыв глаза и покачиваясь, затем передал чинарик Виктору:
  - Держи. Отлично вставляет.
  - Докуривай, Виктор, - разрешил Алехандро. - Похоже, тебе нужнее. Ну что, попустило?
  - Вроде да. - Виктор сосал косяк неловко, но жадно. Заметно было, как перестали дрожать его руки и разгладилось лицо. - А что дальше? - Через несколько минут молчания спросил он.
  Патрис так же выжидательно уставился на Алехандро.
  - А дальше, - медленно произнес тот, - либо она нас, либо мы ее.
  
  
  
  ГЛАВА 1
  Настоящее время
  
  Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ
  Детские голоса плыли по комнате, обволакивали, накрывали защитным куполом установленный посреди комнаты стол с закрытым простынями телом.
  Ich bitt noch mehr, o Herr Gott
  Перед столом выстроились два ординатора и несколько медсестер. Врач анестезиолог уже занял свое рабочее место возле наркозного аппарата. Пациент спал, и хирургическая бригада ожидала приказа доктора Лариша, чтобы приступить к операции.
  Verlein, dab ich aus Herzensgrund
  Lab mich kein Lust noch Furcht von dir
  Доктор Рене Лариш, глава нейрохирургического отделения госпиталя Святого Цезария Назианского, крупнейшей больницы Марселя, никогда не приступал к операции без предварительной молитвы. А так как среди персонала больницы наряду с католиками имелись лютеране, буддисты и даже индуисты, все они допускались к работе только после прослушивания Хоральной прелюдии Баха фа-минор. Никто, кстати, не возражал, тем более, что сам доктор Лариш был атеистом. И гениальным хирургом.
  Ich lieg im Streit und widerstreb.
  Слова этого гимна Вирсавия могла повторить без единой запинки хоть на немецком, хоть на латыни: К Тебе взываю, Господи Иисусе Христе! Прошу, услышь мои мольбы, даруй мне Благодать Твою, не дай упасть духом. Истиной веры, Господи, молю. Даруй мне, Господи, истинной веры, чтобы я жил для тебя, помогал ближнему и нес Слово Твое.
  С последним звуком музыки Вия мысленно произнесла Аминь, так же мысленно осенила себя крестным знамением и открыла глаза. Как всегда, с началом операции все ее сомнения и страхи исчезли без следа. Более того, девушка уже знала, что каждый из присутствующих в операционной, так же как она, уже перестал замечать все находящееся вне операционного поля предметы и даже звуки - только комментарии хирурга и реплики ассистента, ответственного за компьютерную навигацию. Если бы за стеной операционной взвыла сирена или взорвалась мина, никто бы не услышал. Это, кстати, было проверено эмпирическим путем.
  - Итак, друзья мои, сегодня прекрасный день, чтобы спасти человеческую жизнь.
  Приветствие тоже было частью раз и навсегда установленного ритуала, без которого не двинется с места ни один из участников операции. Зато теперь все пришло в движение: доктор занял место в головах пациента, младший ординатор - справа от него, Вия - слева. На этой операции она заменяла старшего ординатора, и на то были свои причины.
  - Скальпель номер десять... отсос... еще. Обратите внимание, господа стажеры - вакуумный отсос есть важнейший инструмент в работе хирурга. Вы будете использовать его чаще, чем скальпель.
  Вирсавии не нужно было поднимать голову, чтобы убедиться - начинающие ординаторы и интерны на скрытой за стеклом галерке сидят, не двигаясь, почти не дыша и до предела вытянув шеи. И каждый из них черной завистью завидует обоим ассистентам Лариша. Неудивительно, ведь врачей-практикантов гораздо больше, чем рабочих мест в больнице, и потому все они волновались за свое будущее. Все, кроме нее.
  Визжание пилы стихло. Теперь она наблюдала, как нейрохирург разрезает и раскрывает мозговые оболочки.
  - Готово. Устанавливаем операционный микроскоп.
  Доктор отошел в сторону, давая возможность двум санитарам подкатить и зафиксировать на месте чудо медицинской техники - OPMI PENTERO 900 - весом в четверть тонны и ценой... страшно представить.
  - Продолжаем.
  Высокий и худой доктор Лариш восседал в операционном кресле, словно Дон Кихот на Росинанте. Идеально сбалансированная бинокулярная насадка микроскопа слушалась малейшего движения его пальцев, пока ее фиксировали на мозге пациента. Второй ассистент наблюдал за происходящим через боковое плечо аппарата, вся остальная бригада и зрители - на видеомониторе, лишь Вия полностью сосредоточилась на том, чтобы объединить свое сознание с сознанием хирурга. Правда, никто, включая ее саму, не смог бы сказать, где именно находится в данный момент ее воля - в мозгу Лариша, его руках или на острие нейрохирургического скальпеля.
  - Итак, друзья... - Рене Лариш не считал нужным держать дистанцию с ассистентами. Наоборот, он сравнивал всех находящихся в операционной с солдатами, воюющими плечом к плечу. - ... сегодня у нас довольно редкая операция. Извлечение пинеаломы, то есть опухоли шишковидного тела, сопровождаемой острой гидроцефалией... отсос.
  Затаив дыхание, стажеры наблюдали, как наконечник вакуумного отсоса пробирается сквозь нежные ткани головного мозга.
  - Вау, - не удержался младший ассистент. - Какая восхитительная гадость.
  Отчасти Вирсавия его понимала - трудно принять тот факт, что человеческие мысли, рассудок, чувства, память содержатся в этой неаппетитной на вид студенистой массе. Но гадость? Нет! Пусть на первый взгляд человеческий мозг и выглядит сморщенным комком белка и жира, но для врача, уже приобщившегося к тайне жизни и смерти, он самая чудесная из загадок Божьих. Место, где душа человека соединяется с его телом. Во всяком случае, так считает любой нейрохирург.
  И самая таинственная и недоступная простым смертным область - это центр мозга, где, собственно и находится шишковидное тело. Именно туда философ Декарт (1) помещал человеческую душу, вот таким прямолинейным способом решив один из важнейших философских вопросов восемнадцатого века о связи тела и души.
  - Такое впечатление, словно я ползу по туннелю.
  Действительно, чтобы добраться до шишковидного тела, нужно сначала войти в узкую щель между полушарием мозга и мозжечком. И сделать это со всей возможной осторожностью. Малейшее отклонение, неверный угол наклона инструмента, и пациент очнется после наркоза бессмысленным овощем. Или в состоянии паралича. Или лишенным зрения. Или речи. Или... Господи, мой Боже, укрепи меня благодатью Твоею.
  Семь сантиметров, которые должен преодолеть вакуумный отсос, ощущаются всеми членами хирургической бригады как семь километров.
  - Смотрите внимательно, господа, - в голосе доктора Лариша звучало восхищение, близкое к религиозному, - мы вошли в центр мозга. Это храм для нейрохирурга, так и запомните.
  Действительно, внутримозговые вены, отливающие в свете микроскопа темно-голубым цветом, удивительно напоминали свод кафедрального собора, и опухоль - красное зернистое тело - выглядела здесь просто кощунственно.
  - Пинеалома, - с отвращением произнес хирург, - ей здесь не место.
  Вирсавия была с ним полностью согласна. Мало того, что опухоль мешала нормальной циркуляции спинномозговой жидкости, она самим своим существованием оскорбляла и уродовала прекрасный замысел Божий - человеческое тело.
  - Что вы видите, Бертран?
  Бертран Фуко, амбициозный выпускник медицинского факультета Университета Пьера и Мари Кюри, не подвел:
  - Опухоль находится очень близко к венам Розенталя и Галея.
  - И?
  - Их повреждение неизбежно вызовет быструю смерть пациента.
  - Верно. Что еще?
  - Доступ к опухоли прегражден еще несколькими кровеносными сосудами.
  - Опять верно. Эти сосуды имеют второстепенное значение, так что один из них мы сможем перерезать. Какой именно?
  - Эээ... - Всезнайка Бертран наконец скуксился: - Я не знаю.
  - Я пока тоже, - утешил его Лариш.
  И это было чистой правдой. Во время операции случаются моменты, когда хирург уподобляется саперу, которому приходится решать, какой из проводков таит в себе смертельную опасность.
  - Вирсавия, ты готова?
  - Да, доктор. Правое ответвление.
  - Ты уверена?
  - Да.
  Конечно, она был уверена, потому что последние десять минут работала над закупоркой именно этого сосуда. О том, что Вирсавия де Фуа, проходящая стажировку в госпитале Святого Цезария и специализирующаяся на сосудистой хирургии, может заговаривать кровь не хуже опытной деревенской ведьмы, знали только ведущий хирург, глава Попечительского совета и несколько руководителей отделений. То, что она на самом деле является ведьмой, знали министр обороны да пара генералов медицинской службы Вооруженных сил Галлии.
  На территории Галлии ведьмы были величайшей редкостью и именно по этой причине находились в собственности государства. Что это давало Вие? Гарантированная работа, бесплатная страховка по всем возможным страховым случаям, довольно высокая зарплата, государственная защита вплоть до десанта спецназа, если ее персональный куратор сочтет, что ее безопасности что-то угрожает. Что еще? Чип под кожей, вроде того, какие ставят породистым собакам, работа по восемьдесят часов в неделю, командировки в зону военных действий и совершенно рабский контракт с Вооруженными силами Объединенной Галлии.
  Фрагмент опухоли был извлечен на свет и отправлен в лабораторию на анализ. Доктор Лариш откинулся на спинку кресла и со вздохом объявил:
  - Теперь придется подождать.
  Перерыв во время операции пережить непросто, но сейчас все, находящиеся в операционной и на галерке получили возможность потянуться и размять напряженные мышцы. Все, кроме Вирсавии, потому что сейчас она полностью сосредоточилась на пинеаломе.
  Опухоли мозга непредсказумы - некоторые из них мягкие, как желе, насквозь пронизанные кровеносными сосудами, намертво сросшиеся с тканями мозга. Другие сухие и плотные, они сами готовы выпрыгнуть из своей тюрьмы, словно горошина из стручка. Эта была похожа на плохо пропеченный бисквит: сверху плотная корочка. Но чуть тронь, и потечет.
  Все время, что ей позволили оставаться с пинеаломой один на один, девушка посвятила опухоли - закупоривала капилляры и мелкие сосуды вокруг нее, уговаривала это красное пещеристое тело, так похожее на персиковую косточку, затвердеть еще больше
  - Отлично, спасибо. - Она даже не заметила, когда в операционной зазвонил телефон, и врач патолог сообщил, что опухоль доброкачественная. - Ну что, поехали!
  Через четыре часа доктор Лариш голосом сытого кота объявил, что сегодня установил свой личный рекорд по удалению опухолей из мозга - пять часов семь минут. И неожиданно для всех присутствующих добавил:
  - Спасибо, мадемуазель де Фуа.
  Было странно, что благодарности удостоилась единственная в операционной персона, не участвовавшая в операции. Действительно, за все пять часов Вия даже к отсосу ни разу не прикоснулась. И все потому, что кровотечения не случилось. Картинка на видеомониторе не давала представления, насколько утолщились и уплотнились стенки наиболее крупных сосудов, и почему сама собой втянулась и исчезла крошечная, размером с просяное зерно, аневризма на вене Розенталя.
  - Ну, я пошла.
  Микроскоп откатили в угол. Разрез зашьет Бертран, кровь и костную пыль с головы пациента смоет старшая операционная медсестра. Вирсавия оглянулась напоследок: медсестры переключали провода, готовя пациента к переводу в реанимацию, чистили инструменты, складывали в мешки для мусора использованные простыни и трубки. Санитар уже оттирал с пола кровь.
  Кое-то уже начал переговариваться и посмеиваться. Кажется, все прошло хорошо - при неудачном исходе операции все бы молчали как мертвые. Ну, стало быть, свою чашку крем-кофе Вирсавия заработала честно.
  *
  Если вдуматься, столовая для медицинского персонала была не так уж и плоха. Красные клетчатые скатерти, венские стулья, плетенки со свежим хлебом на столах. Если отвернуться от стены, можно было бы представить, что сидишь в маленькой таверне в Венаске или Сен-Поль-де-Ванс (2), а за твоей спиной находится окно с такими же клетчатыми занавесками. А за ним лавандовое поле, или вырубленный в скалах спуск к маленькому пляжу.
  Вот только синий линолеум под ногами и лампы дневного света над головой не позволяли забыть - ты в госпитале, среди людских страданий и страхов. Вздохнув, Вирсавия достала из лифчика телефон. На время операции она отключала и звук и виброзвонок. Почти шесть часов без связи с куратором, пора было узнать новости.
  Она быстро проверила список звонков и сообщений. Ничего серьезного. Два звонка от Жореса, и смс от него же. "Перезвони, как только освободишься". Честно говоря, вот прямо сейчас ей не хотелось с ним разговаривать, тем более, что ничего хорошего сообщить он ей не мог. В этом мнении ее укрепляло доставленное еще утром с фельдъегерем письмо - большой желтый конверт со штемпелем военного ведомства. Девушка сунула его в свой шкафчик, не открыв. Получать плохие вести перед операцией было ненужно и непрофессионально.
  Так и оставив телефон безголосым, она спрятала его на прежнее место. В конце концов, ее местонахождение Жорес Леже может отследить по любому из своих гаджетов, начиная от планшета и навигатора до ручных часов-компьютера. Надо было уговорить себя что-нибудь съесть.
  - Не возражаешь, если я здесь присяду?
  Вия подняла голову и улыбнулась Рене Ларишу. Вот у кого всегда был хороший аппетит. Его поднос был плотно заставлен фаянсовыми мисками с мясной похлебкой, овощным рагу и еще чем-то аппетитно пахнущим в маленьком глиняном горшочке.
  - Какую смену тянешь, Вия? Вторую, третью?
  На самом деле, девушка не была дома трое суток. Вот только доктору Ларишу это было знать не обязательно. И вообще, какой смысл уходить домой, если квартира находится через два здания от госпиталя, и выдернуть на работу ее могут в любой момент - тяжелый ли больной поступит в травму, откроется ли внутреннее кровотечение у недавно прооперированного пациента или врач заподозрит внезапную эмболию. А в госпитале красота, все условия для отдыха - душ, чистая форма, и застеленная больничной простыней двухэтажная койка в комнате отдыха персонала. Вот только еда - отстой.
  - Я высыпаюсь, ем вовремя, а вместо зарядки иногда бегаю по лестнице пешком. Со мной все в порядке, папочка.
  "Папочку" Рене Лариш ей прощал, а вот наплевательское отношение к своему здоровью - нет.
  - Знаешь, который сейчас час?
  Девушка взглянула на экран телефона.
  - Семь.
  - Утра или вечера?
  В столовой не было ни одного окна, так что ответить она не смогла.
  - А это имеет значение?
  - Уже вечер. А это значит, что ты на работе уже больше сорока часов.
  Пятьдесят четыре, если точно. Пожалуй, доктор был прав. Вирсавия так и сказала:
  - Пожалуй, вы правы. Пойду-ка я домой.
  Оставалось собраться с силами и поднять задницу со стула. Наверное, Жорес был не так уж и плох, когда после десяти часов за операционным столом в полевом госпитале просто брал ее на руки и нес отдохнуть в палатку для врачей.
  - Сейчас встану... сейчас...
  - Подожди, - доктор Лариш аккуратно придержал ее за локоть. - Тебе нужно что-то съесть. Последние часы ты работала на чистом адреналине.
  - Не хочу. Нет аппетита.
  Хирург кивнул, словно услышал то, что и ожидал:
  - Правильно. Адреналин подавляет аппетит, но не умаляет потребность организма в калориях. Тебе надо кинуть в топку немного сахара, чтобы организм не начал жечь сам себя. Подожди пару минут.
  Действительно, он вернулся через две минуты с большой белой чашкой, увенчанной пышной шапкой взбитых сливок:
  - Это шоколад. Пей. Сейчас твоя кровь нуждается в сахаре, как огонь в дровах.
  Вия выкопала ложечкой проход в сливках и сделала большой глоток. Густая сладость обволокла язык и нёбо.
  - Спасибо, доктор Лариш. - Теперь в ее голосе было больше шоколада, чем упрямства. - Ваш способ отлично действует.
  Шоколад она допила в молчании. Пора было идти в раздевалку. Пора было открыть этот желтый конверт. Пора было узнать, зачем она на этот раз понадобилась Министерству обороны.
  *
  Лучше бы не знала. Сидя на скамейке с листком бумаги в руках, Вирсавия обвела раздевалку помертвевшим взглядом, словно та вся была усеяна обломками несбывшихся надежд и мечтаний. Документ, поступивший сегодня утром, назывался Повесткой по форме 17А.
  "... 12 июня... надлежит прибыть по адресу... для регистрации брака с майором Жоресом Леже... кабинет 309... форма одежды свободная...". Ясно: на казнь явиться в 10.00, при себе иметь веревку.
  Сволочи, они все-таки сделали это. Лет пять назад Вирсавия обратилась в солидную юридическую фирму "Роше и партнеры" за консультацией. Выданное ей заключение специалиста по количеству страниц мало отличалось от ее собственного армейского контракта и гласило, что Министерство обороны Объединенной Галлии в ближайшие двадцать лет имеет полное право распоряжаться ее жизнью и смертью, отправляя на учебу и стажировки, в командировки и экспедиции. Оно имело право даже на ее яйцеклетки, черт побери! Даже на выбор "партнера для создания семьи и рождения детей"! А она так надеялась отыскать хоть узкую лазейку между шестеренок сложного механизма под названием Вооруженные силы.
  Почему она надеялась, что бездушная бюрократическая машина пощадит хотя бы ее личную жизнь? Глупо, конечно. Галлии нужны были ведьмы, а единственным надежным способом получить их было разведение... тьфу... в "наиболее благоприятных условиях".
  Значит, Жорес втайне от нее подал заявку, ждал, пока она пройдет по всем инстанциям, будет рассмотрена, одобрена, утверждена, и только сегодня решил сообщить ей об этом. Чертов предатель. Интересно, как он собирался подать ей эту новость? "Дорогая, мы женимся в эту субботу, затем отправляемся в отпуск и не вернемся оттуда, пока я не заделаю тебе новую ведьму. Служу Галлии!"
  Вия с трудом сглотнула. Ей определенно требовалось выпить. Правда, было одно "но": в сочетании с алкоголем она превращалась в бомбу замедленного действия. Если рванет... то лучше там, где ее никто не знает. Где тихо играет гитара или фортепиано. Где свет приглушен до минимума. Где можно на некоторое время расстаться со здравым смыслом и трусами.
  
  
  (1) Декарт - французский философ-просветитель XVIII века
  (2) Венаск, Сен-Поль-де-Ванс - живописные деревни в Провансе
  
  ГЛАВА 2
  
  Вирсавия на несколько минут задумалась, стоя на тротуаре перед входом в госпиталь. Может быть, стоило зайти домой переодеться? Ну, платье там, туфли... К черту. Или хотя бы накраситься... К черту. Решительно поправив ремень сумки на плече, она подняла руку навстречу белому рено с зеленым огоньком на лобовом стекле:
  - Такси!
  Наугад выбранный бар оказался именно таким, как надо - с тихой музыкой и почти пустой по причине вторника или раннего еще времени. Вероятно, поэтому бармен быстро отделался от двух мужчин на другом конце стойки и сосредоточил все свое внимание на ней:
  - Что будете пить, мадмуазель?
  - Вино.
  - Белое, красное?
  Жить на юге Галлии и пить белое? Ну уж нет. Вия просканировала длинный ряд бутылок и сделала свой выбор:
  - "Шато Бутисс" во-о-он в тот большой бокал.
  Вино не слишком старое, долго "дышать" ему не потребуется, а в широком бокале его аромат раскроется уже через пару минут. Раз уж я решила напиться, подумала девушка, то получу удовольствие хоть от первого бокала. А после третьего мне будет все равно.
  - Здесь кто-нибудь сидит?
  Погруженная в вино и невеселые свои мысли, Вия совсем не заметила, как бар заполнили посетители. За столиками уже сидели парочки, а одинокие мужчины и женщины гнездились на барных стульях. Пустых мест за барной стойкой почти не осталось: несколько на дальнем конце и два по обе стороны от девушки, причем мужчины поглядывали на Вирсавию с интересом, явно ожидая повода для знакомства.
  А вот стоящий перед ней мужчина ждать не собирался.
  - Ты.
  Вия убрала сумочку с табурета и так и осталась сидеть, полуобернувшись к новому соседу. Он без дальнейших церемоний уселся рядом и поднял палец, подавая сигнал бармену.
  - Спасибо, что не отказала. - Кажется, он тоже решил пропустить ту часть ритуала, когда новые знакомцы по взаимному согласию договариваются перейти на "ты". - Курвуазье. Что пьет мадмуазель? Повторите, пожалуйста.
  И с обаятельнейшей улыбкой повернулся к девушке.
  - Что-то говорит мне, что ты к отказам не привык, - она притянула к себе второй бокал вина и с улыбкой коснулась губами его края.
  Серо-голубой костюм, явно сшитый на заказ, белоснежная льняная рубашка... Вирсавия готова была поспорить на свою месячную зарплату, что и туфли на нем ручной работы. Н-да, такому мужчине женщины не отказывают. Да и она не собиралась. Во всяком случае не двум метрам мужской красоты с неправдоподобно синими глазами, лукаво глядящими на нее из-под темных вьющихся крупными кольцами волос.
  - Себастьян.
  Он улыбался одними глазами, глядя на нее поверх бокала с коньяком.
  - Ну, тогда я Виола.
  Улыбка стала шире:
  - Кажется, мы созданы друг для друга (1).
  Честно говоря, он так и подумал, когда еще с порога увидел одинокую женскую фигуру за стойкой бара. На ней не было ни косметики, ни каблуков, ни короткой юбки - ничего, что должно привлечь внимание мужчины. Но глаз от нее отвести было невозможно.
  - Что привело тебя сюда?
  Он пожал плечами:
  - Просто зашел выпить. В моей гостинице подают сущую отраву. А ты?
  Она глубоко вздохнула и расправила плечи. Это движение обрисовало ее грудь под майкой. Он хотел отвести глаза, но не смог.
  - Решила сделать себе подарок.
  О том, что это свадебный подарок, Вирсавия, конечно, упоминать не собиралась. А то, что она такой подарок уже нашла, судя по тому, как блеснули его глаза, Себастьян и сам догадался. Еще один бокал, и она будет готова его развернуть. Одна ночь с плохим мальчиком... ничего страшного. Особенно если подумать, сколько ей предстоит дней и ночей с мальчиком хорошим.
  Иногда, забывая с кем говорит, Жорес отвечал ей "так точно". И впервые сказал ей, что она прекрасно выглядит, увидев в парадной форме в День взятия Бастилии. Тьфу.
  - Еще бокал для мадмуазель. - Себастьян словно угадал ее мысли. И добавил, чтобы слышала только она. - Чтобы она продолжала не отказывать мне.
  Не знаю, подумала Вия. Может быть... скорее всего, да.
  - А что привело тебя в наш гостеприимный город?
  Он насмешливо приподнял бровь:
  - Сколачиваю свой пенсионный фонд.
  - Не рановато ли? - Искренне удивилась Вирсавия. - Ты в прекрасной форме. - И сообразив, что она вот уже несколько минут плотоядно пялится на его грудь в вырезе низко расстегнутой рубашки, быстро добавила: - Это я как врач тебе говорю.
  - Там, где я обычно работаю, время понятие относительное. Иногда один год идет за три, иногда за пять. Вот прямо сейчас я сильно опасаюсь за свое здоровье. Доктор, вы не поможете мне?
  - На что жалуетесь, больной?
  Эта игра ей все больше нравилась. Девушка даже не успела испугаться, когда Себастьян рывком подвинул ближе к себе ее табурет. В следующую секунду ее рука уже была зажата в горячей, чуть шершавой ладони.
  - Головокружение. - Он наклонил голову, давая ей возможность коснуться пальцами его лба. Вия воспользовалась ситуацией и запустила руку в его густую шелковистую шевелюру. - Учащенный пульс. - Теперь ее ладонь легла ему на шею чуть ниже уха. Гм, пульс действительно стучал как отбойный молоток. - Сердцебиение. - Он уже стоял между ее бедер, крепко прижимая руку девушки к своей груди под рубашкой.
  От мысли, что она сможет вот так же погладить все его тело, пересохло во рту. Когда Себастьян так же внезапно отстранился, Вирсавия чуть не застонала от разочарования. Следующие несколько лет жизни представлялись ей как путешествие через безводную пустыню. Она не сможет утолить свою жажду навсегда, но один день свободы укрепит ее дух, даст иллюзию, что когда-нибудь... ох, лучше сейчас об этом не думать.
  - Думаю, мне следует провести более подробный осмотр, - хрипло пробормотала она. - В более уединенном месте.
  - Насколько уединенном? - Себастьяну, похоже, тоже было не до шуток.
  Он смотрел на нее, как голодный на кусок хлеба.
  - Я уже готова уединиться хоть в мужском туалете.
  Господи, неужели это она сказала? Последние десять лет ей пришлось провести в атмосфере настолько насыщенной тестостероном, что хоть топор вешай, ее внимания искали мужчины, начиная с недавно призванных желторотиков до заслуженных ветеранов. И что теперь? Где вся ее хваленая выдержка? Где иммунитет к рельефным торсам и упругим задницам?
  - Думаю, нам понадобится гораздо больше времени. - Себастьян бросил на барную стойку несколько купюр и уже потянул ее с табурета. - Не хочу, чтобы перед барным сортиром выстроилась очередь в две мили длиной. Идем!
  Вирсавия не падала только потому, что была крепко прижата сильной горячей рукой к мужскому боку. Иногда ей казалось, что она летит, не касаясь земли ногами. Вполне возможно, что так оно и было.
  По крайней мере, в мелочах он не лгал. Гостиница обнаружилась через два дома - маленький семейный отель на пять номеров. Окно его комнаты выходило в узкий переулок, и Себастьян сразу закрыл створки.
  - Ты будешь кричать мое имя, я обещаю.
  - А не слишком ли ты самоуверен?
  Вия пыталась отдышаться, прислонившись к закрытой двери. Учитывая, что в холле и на лестнице он несколько раз остановился, чтобы поцеловать ее, это было не так просто сделать. Казалось, он выпивал из нее весь воздух, оставляя безвольную и покорную оболочку.
  - Самоуверенность и уверенность в себе суть две разные вещи.
  Он уже сбросил пиджак и медленно приближался, расстегивая пуговицы рубашки.
  - Ну-ка, просвети меня.
  - Самоуверенность свойственна людям без достаточного опыта, еще не успевшими столкнуться с достойным противником. Уверенность зиждется на многих победах во многих сражениях.
  Холодок предвкушения уже покалывал кончики ее пальцев, вызывал мурашки на коже, и ноющее томление внизу живота.
  - Так мы собираемся сражаться?
  Себастьян стоял так близко, что тепло его тела обволакивало ее как кокон тельце будущей бабочки. Он все так же неторопливо доставал запонки из манжет рубашки.
  - Мы будем делать все, что придется тебе по вкусу...
  Ее руки скользнули под льняное полотно, затем к плечам. Рубашка бесшумно опустилась на пол.
  - ... а то что особенно понравится, повторим дважды.
  Его губы снова приближались к ее лицу.
  - Тогда нам понадобится...
  Себастьян прикусил мочку уха:
  - Что?
  - Презерватив.
  Его глаза вмиг прояснели. Более того, в них уже плескалась паника.
  - Черт. У меня нет.
  Он не солгал, когда сказал этой женщине, что зашел просто выпить. Выпить, выспаться, сделать работу и побыстей убраться из Марселя - таков был изначальный расклад. Одинокая женщина с бокалом вина никак не входила в его планы. Невозможно было предположить, что он утратить контроль над собой, как озабоченный подросток... как флюгер. Но, с другой стороны, флюгер никогда не лжет, он просто указывает направление ветра. И не его вина, что сегодня вечером все ветры дули в сторону этой невысокой женщины с белыми, как лунный свет, волосами. Себастьян верил, что пока еще может сопротивляться. Или уже не мог?
  Девушка раскрыла сумочку - оказывается, она все еще держала ее на плече - и вынула несколько квадратных пакетиков из синей фольги.
  - Предупреждаю, одним раундом ты не отделаешься.
  - Уверен в этом, - улыбнулся Себастьян.
  *
  - Что, бурная выдалась ночка? - Сочувственно поинтересовался Мартин, интерн второго года, решивший специализироваться на травматологии.
  - Ты даже не представляешь, насколько, - хмыкнула Вия.
  Никакого двойного дна в его вопросе не было. Вирсавия де Фуа проработала в госпитале четыре месяца и до сих пор ни разу не была замечена не то, что в неформальных отношениях с коллегами вроде совместных визитов в комнату отдыха или обжиманий в кладовке, но даже в невинном флирте. После того, как об нее обломали зубы самые известные соблазнители, Роже Вадим из ожогового отделения и Морис Лепелье из ортопедического, девушку оставили в покое, дав возможность по шестнадцать часов в сутки спокойно заниматься любимым делом - спасением жизней и безмолвными разговорами с живой кровью, струящейся в венах людей.
  Не желая ввязываться в споры с доктором Ларишем, она никогда не говорила, что полностью разделяет мнение Мигеля Сервета (2), который считал, что душа человека находится в его крови, и потому присутствует в каждой части его тела одновременно. Если старый нейрохирург был навсегда очарован одним лишь мозгом, то Вирсавия считала все человеческое тело своего рода Святым Граалем (3), насквозь пронизанным голубыми дорожками артерий, вен и капилляров. Сосудом, идеально соответствующим замыслу Божьему - хранению бессмертной души.
  Продолжить разговор не получилось: в карманах у обоих отчаянно запищали пейджеры.
  - Свистать всех наверх, - не отрывая глаз от экрана приборчика, сообщил Мартин. - К нам едут четыре Скорые. Авария на Бульвар де Либерасьон. Шесть пострадавших. Хорошо, что ты сегодня дежуришь.
  Да, молча согласилась Вирсавия, неплохо. Особенно если учесть, что сейчас было два часа ночи, и на своих рабочих местах находились только дежурные хирурги. Если понадобятся срочные операции, остальных врачей придется выдергивать прямо из кроватей. Поймав за локоть пробегавшую мимо медсестру, Вия попросила:
  - Пожалуйста, выясните сколько на месте рентгенологов. Если только один, вызывайте второго. Скоро у нас будет много переломов. - И тут же дала распоряжение второй: - Готовьте операционную. На всякий случай.
  Вой сирен был слышен за квартал. Уже через пять минут перед широко распахнутыми воротами приемного отделения стояли три машины, из них выскакивали фельдшеры, водители помогали санитарам доставать каталки, передавали пакеты с физраствором, тонкими трубками соединенные с промежуточной локтевой веной. Словно по невидимой команде на головы обрушился поток криков, стонов и торопливых инструкций:
  - Клара Роше, пятьдесят восемь лет. Аллергия на пенициллин. Сознания не теряла...
  - ...где мой муж?! Анри, где ты? У него давление, ему нельзя волноваться..
  - ... кашлял кровью, возможно повреждение легких.
  - ... доктор? Доктор! Почему я ничего не вижу?
  Пациентов бегом ввозили в приемное отделение и подключали к мониторам. Вирсавия быстро переходила от одного к другому. Слава Богу, внутреннее кровотечение только одно - в брюшную полость.
  - Этого готовьте к операции.
  - Но по показаниям он стабилен... - Молоденький интерн поступил совсем недавно и еще не был знаком с Вирсавией.
  Зато Мартин в ней не сомневался:
  - Значит, сейчас давление рухнет. В операционную! Бегом! Заказывай два литра крови, вызывай дежурного врача из общей хирургии. Доктор де Фуа будет ассистировать.
  Все остальное могло подождать. Наружное венозное кровотечение, поврежденное сломанным ребром легкое и переломы, переломы, переломы... Молодой мужчина, без сознания извлеченный из покореженного автомобиля и до сих пор не пришедший в себя.
  - Не так уж плохо. Ему повезло, что не пришлось стоять в пробках, и быстро попал к нам. - Вирсавия сняла отвела со лба пострадавшего слипшиеся от крови волосы и мягко положила на голову ладонь. - Пока поддерживайте искусственную кому, а доктор Лариш прооперирует его завтра.
  Кровоизлияние в лобную долю мозга Вирсавия остановила, так что останется лишь извлечь гематому, когда она хорошенько затвердеет.
  - А здесь у нас...? - Она подошла к очередной отгороженной от остальных пациентов занавеской койке.
  - Мишель Кавалье, - бодро отрапортовал интерн. - Открытые переломы обеих ног, возможно сотрясение и перелом ребер.
  - Просто вправьте ему кости и наложите гипс.
  Судя по острому блеску глаз сотрясением здесь и не пахло. Более того, пациент был сосредоточен, деловит и, кажется, очень зол:
  - У меня отличная страховка, я буду лечиться в своей клинике.
  - Конечно, - не очень-то и хотелось, мысленно согласилась с ним Вирсавия. Непонятно чем, но этот пациент ей остро не нравился. Прямо-таки до мурашек. - Но везти вас в таком виде опасно. Даже вправлять кости придется под наркозом. Болевой шок...
  - ... я же сказал, блять... - неприятный пациент попытался приподняться и потерял сознание.
  - О чем я и говорю, - меланхолично согласилась с ним Вирсавия. - Крепите датчики.
  Она подвинулась, давая место медсестре, но что-то задерживало ее около этого странного мужчины. Что-то неправильное. У него была повреждена бедренная артерия, она чувствовала, но крови почти не было.
  - Доктор, смотрите.
  Интерн уже расстегнул пуговицы на рубашке, но так и замер с датчиком в руке. На груди пациента покоисяь небольшой, размером с ломтик лионского сервелата, медальон... из которого торчала сплюснутая почти в блинчик пуля.
  - То есть в него стреляли? - Вирсавия отстегнула цепочку с медальоном и оглянулась в поисках пакета для личных вещей пациентов. - Ставь датчики, потом вызовешь полицию.
  - Да, - интерн посмотрел на девушку и кивнул. Затем его внимание переключилось на что-то за ее плечом. - То есть, кажется, нет... ох!
  За спиной раздался тихий хлопок, и парень, начал медленно оседать на пол. На зеленой ткани его медицинской робы стремительно расплывалось темное пятно. В тот же миг зафонтанировала разорванная артерия на бедре пациента. Вирсавия слышала об артефактах, но они имели хождение, в основном, на Иберийском полуострове и в независимой области Лангедок. Вывозить их за пределы этих стран считалось преступлением, так что если в Галлии кто-то и владел подобными ценностями, предпочитали это не афишировать. Но если эта железяка действительно останавливала кровь... Вия шагнула к пациенту и приложила медаль к ране. Только после этого она заставила себя поднять голову и оглянуться.
  И время остановилось.
  Себастьян?
  
  
  (1) Здесь ссылка на пьесу В.Шекспира "Двенадцатая ночь", героями которой являются близнецы Виола и Себастьян
  (2) Мигель Сервет - ученый 16 века, медик и теолог, описавший малый круг кровообращения в теле человека
  (3) Святой Грааль - чаша, в которую была собрана кровь распятого на кресте Иисуса Христа. По легенде обладает чудодейственными свойствами
  
  ГЛАВА 3
  - Себастьян?
  Прямо в лицо Вирсавии смотрело дуло пистолета. Маленькая черная дырочка, из которой вылетает смерть. А чуть выше сияли два ярких глаза. Не те вчерашние, синие, в который плавали ласковые и веселые искорки, а зеленоватые и холодные, как старый лед в горах. Но они, несомненно, принадлежали Себастьяну.
  - Т-ты его з-з-наешь?
  Интерн обрел голос. Совсем не вовремя. Парень все так же сидел на полу, зажимая рану на ноге.
  - Всем заткнуться.
  Дуло пистолета нырнуло вниз, и парень замер, боясь даже выдохнуть воздух из легких. Затем снова раздался хлопок, и тело под руками Вирсавии дернулось раз, другой. Себастьян сделал быстрый шаг вперед и неуловимо нагнулся. Казалось, он просто вскользь задел рукой голову интерна, но парень уже лежал на полу и не шевелился.
  - Дай сюда!
  Свободная от пистолета рука потянулась к девушке, и она тупо уставилась на нее.
  - Медальон. Быстро.
  Выражение его лица было спокойным и сосредоточенным, как у человека, делающего свое дело. Его палец все еще лежал на курке, а дуло пистолета опять смотрело между бровей Вирсавии, подтверждая силу приказа.
  Ее сердце колотилось о ребра так отчаянно, чтобы было больно. Рука, словно в поисках защиты, легла на ямку под горлом. Ни мыслей, ни страха, одно лишь неверие - это происходит не со мной. Этого не может быть.
  - Ты медсестра?
  Только повелительный тон его голоса заставил ее разжать сведенные судорогой челюсти:
  - Врач.
  - Идешь со мной.
  Себастьян схватил девушку за плечо и дернул на себя с такой силой, что ее лицо впечаталось ему в грудь. Рубашка чистая, как-то отстраненно отметила про себя Вирсавия, почему же от него тоже пахнет кровью? В какое-то мгновение она поняла, что стоит только потому, что ее поддерживает под мышки рука мужчины. И, кажется, он даже не чувствует тяжести ее тела. Вряд ли она сможет оказать ему хоть какое-то сопротивление.
  Все та же рука дернула ее назад. Вия оглянулась на интерна, что мешком так и лежал на полу. Под ногой парня расплывалась кровавая лужа, но она чувствовала биение его сердца. Может быть, Себастьян не планировал убивать кого-то, кроме того неизвестного с медальоном? Может быть, если не провоцировать его, больше никто не пострадает?
  Инструктируя ее, Жорес всегда твердил одно и то же: ты ведьма, ты не должна сражаться. Твоя задача - выжить в любых обстоятельствах, любой ценой. Ты слишком ценна для нас.
  Сравнение с ценным имуществом было не просто неприятно, оно бесило, но сейчас эта мысль словно вдохнула в нее новые силы.
  - Я не буду кричать, - тихо сказала Вирсавия.
  - Хорошая девочка, - одобрил голос у нее над головой. - Иди спокойно рядом со мной. Тогда никто не пострадает.
  Правильно, никто не должен пострадать. Эта мысль стала для нее точкой опоры. Вирсавия шла по коридору в сторону все еще открытых ворот приемного отделения. Мимо пробегали санитары, медсестры, на периферии зрения мелькнул Мартин - она ничего не слышала. В голове упорным молоточком стучала мысль: она должна вести себя спокойно, тогда никто не пострадает.
  К воротам подъехала полицейская машина, из нее вышел один мужчина, затем второй. Она ведь вооружены, и они подготовлены к подобным ситуациям. Вия даже открыла рот.
  - Не надо.
  Что-то твердое уперлось ей под ребра, и это явно был не палец. Девушка послушалась. Рука Себастьяна переместилась с ее талии на шею. Одно сжатие железных пальцев, и у нее потемнело в глазах. В следующее мгновение Вирсавия обнаружила себя стоящей перед серебристым внедорожником с открытой задней дверцей. Ее что, засунут в багажник? Нет. Себастьян убрал что-то и захлопнул дверцу.
  - А ну быстро на заднее сиденье.
  Шея болела сильно, наверное, останутся синяки. Но силы вернулись, и вокруг больше не было людей.
  - Отпусти меня. Ты сейчас уйдешь, и никто не успеет тебя задержать.
  Мужчина смотрел на нее, словно действительно прикидывал в уме ее шансы. Шансы уцелеть, шансы остаться в живых.
  - Нет. Садись в машину.
  Была или не была. Вирсавия отпрыгнула назад, развернулась, чтобы бежать и даже успела сделать шаг или два. Затем свет в ее голове выключился так внезапно, что она даже не успела почувствовать боли.
  *
  Где я, была первая мысль. Разум услужливо подсказал ответ: на кожаном сиденье автомобиля. Память возвращалась медленно: я куда-то еду, в машине, кроме меня и водителя, больше никого нет. У мужчины за рулем темные волосы. Они касаются воротника рубашки и колечками закручиваются на концах. В зеркале заднего вида мелькнул внимательный взгляд зеленых глаз, и Вирсавия дернулась всем телом, как лягушка на опытах с электричеством.
  Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Не получилось. Оставалось лишь молиться, что хотя бы внешне она выглядит спокойной. Девушка спустила ноги с сиденья и попыталась сесть. Получилось, хотя и не с первой попытки. Это потому что руки и ноги были туго стянуты скотчем, сообразила она. Пытаясь оценить ущерб, пошевелила пальцами, ступнями, затем повела шеей. Ничего не сломано, даже серьезных ушибов нет. И голова не болела.
  - Ты меня не бил? - Удивилась она.
  - Зачем? - В его голосе был тот же лед, что и в глазах. - Просто пережал сонную артерию. - А затем добавил, заметив, что она пытается нащупать рычаг на дверце. - Если хочешь вывалиться из машины на скорости сто километров, пожалуйста. Но если хочешь пожить еще немного, пристегнись. Хотя мне все равно.
  Пожить еще было отличной идеей. Сколько времени понадобится охране госпиталя, чтобы обнаружить ее исчезновение? Затем они доложат о происшествии ее куратору, дальше включится отработанный сценарий. Жорес отследит ее перемещение, вызовет группу быстрого реагирования, и ее освободят. Надо только продержаться еще немного.
  Оказывается, найти ремень безопасности и пристегнуть его со связанными руками, было не так просто. Особенно, когда не можешь упереться ногами в пол, потому что они тоже туго стянуты клейкой лентой.
  Себастьян вел машину агрессивно, резко перебрасывая ее с одной полосы на другую, и Вию мотало на заднем сиденье от одной дверцы к другой.
  - Брось ремень, - внезапно приказал он.
  Глаза Себастьяна то и дело возвращались к зеркалу заднего вида, и девушка оглянулась в надежде, что за ними уже следует автофургон с проблесковым маячком на крыше. Но ничего подобного не обнаружилось. Ее похититель перестроился в левую полосу и резко прибавил скорость. К удивлению Вирсавии белый седан за ними сделал то же самое. Затем незнакомый автомобиль обогнал две машины впереди себя и снова спрятался на левой полосе. Затем опять перестроился и начал медленно сокращать расстояние.
  - Ложись на пол, если не хочешь поймать пулю.
  Себастьян схватил пистолет и нажал на дверце кнопку, чтобы опустить стекло. Слышно ли было выстрелы за пределами салона? Вие, несмотря на глушитель, показалось, что у нее вот-вот лопнут перепонки. Она не закричала лишь потому, что желание забиться в какую-нибудь щель и закрыть глаза, оказалось сильнее. Зато мужчина не выглядел ни испуганным, ни даже удивленным. Из седана открыли ответный огонь, а он лишь пробормотал сквозь зубы:
  - Вот, значит, как?
  Внезапный толчок сзади бросил тело Вирсавии в стенку переднего сиденья. Она молча закрыла руками лицо. Снова несколько хлопков у нее над головой, затем визг резины и гудки автомобилей, быстро стихающие где-то позади.
  - Готово. - Прозвучал все тот-же ледяной голос. - Вставай.
  В заднем стекле внедорожника зияло две дыры, сиденье было усыпано похожими на алмазы кубиками. Девушка кое-как стряхнула их вниз и села, сцепив зубы. Вообще-то, ей доводилось переживать и более страшные моменты. Но и под внезапным минометным обстрелом под Тикритом, и в забитой ранеными операционной палатке в Фалудже, Вирсавия не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной. Тогда она был сосредоточена на своей работе и знала - Жорес всегда рядом, он будет защищать ее даже ценой своей жизни, а если она вырубится от переутомления, он возьмет ее на руки и отнесет отдыхать. Как делал уже много, много раз. Как собирался делать всю жизнь. Девушка всхлипнула.
  - Испугалась? - Можно подумать, ему действительно было интересно.
  - Слишком много впечатлений для одного дня.
  - Да ладно тебе, веселье только начинается.
  И он улыбнулся так, что Вия невольно подумала, а каково было Красной Шапочке, когда она увидела зубки своей "бабушки"?
  - Тебе весело?
  Жаль, что она не умела испепелять взглядом, иначе все, что осталось бы от этого говнюка можно было бы похоронить в спичечном коробке. Он убил человека прямо у нее на глазах. Он ранил интерна, совсем зеленого парнишку, чья вина заключалась лишь в том, что он собирался сделать кардиограмму пациенту госпиталя.
  - Ты расстрелял беззащитного человека, и считаешь, что это весело?
  - Я исполнил приговор. Это работа.
  Никаких эмоций. Для него это действительно была только работа.
  - Но ты ранил хорошего человека! Ты угрожал мне!
  - Сопутствующий ущерб. Иногда этого не избежать.
  Человеческая жизнь всегда была для Вирсавии человеческой жизнью. Не ущербом, не разменной монетой, не предметом торга или шантажа. Ценность жизни была незыблема, вот ось, на которой держался ее мир. Только тронь ее, и вся земля сойдет с орбиты.
  - Я тоже сопутствующий ущерб?
  Он пожал плечами, даже не стал смотреть на нее в зеркало. Похоже, ее уже списали со счетов.
  - И почему я еще жива?
  Действительно, должна же быть причина.
  - Не потому что ты так хорошо трахаешься. - Себастьян сразу отмел единственную очевидную для нее причину. - Ты мне еще пригодишься.
  - Сволочь. - Других слов у нее не осталось. - Значит, ты вчера подкатил ко мне в баре, уже зная, что собираешься убить?
  - Нет. Я не знал, пока не навел на тебя пистолет.
  Нет, легче ей не стало. Игнорируя предостерегающий взгляд в зеркале, Вирсавия придвинулась ближе к двери и прижалась лбом к оконному стеклу. Во всяком случае, оно было прохладнее, чем ее кожа. Ищи точку опоры, говорил ей когда-то учитель йоги. Случается, что в самых трудных ситуациях, перед самым невыносимым моральным выбором помогает совсем простая вещь: найти опору для тела, отвлечь сознание небольшой физической болью, выплеснуть свое страдание вместе с криком.
  Сначала ей удалось расслабить мышцы лица, затем все тело. Даже боль в туго стянутых руках и ногах перестала отвлекать. Она была жива, потому что зачем-то понадобилась Себастьяну. И пока она ему нужна, у нее есть шанс продержаться еще немного. Пока ее не найдут и не освободят. Возможно, ей даже удастся воспользоваться проблемами своего похитителя. А то, что эти проблемы имеются, убедительно доказывала недавняя перестрелка.
  - Зачем я тебе нужна?
  - Не сейчас. Скажу позже.
  Больше у нее не было ни причин разговаривать с ним, ни желания.
  *
  За следующие три часа Вирсавия поняла, что покидать пределы Прованса Себастьян пока не собирается. Сначала он гнал машину по шоссе А-55, но повороты на Гарданн и О-ан-Прованс остались позади. Может быть, он собирался пересечь границу Лангедока в Авиньоне? Это был неплохой вариант, особенно если учесть, что представители Ковена в обязательно порядке работали на всех пропускных пунктах. Если ей повезет, и Себастьян не запихнет ее в багажник, она сможет попросить защиты. Ей даже не придется кричать. Вия слышала, что ведьмы могут читать мысли.
   Но как только девушка подумала об этом, машина развернулась и покатила обратно уже вдоль побережья. Еще некоторое время они плутали по старым горным дорогам между Тулоном и Сен-Тропе. Может быть, Себастьян пытался выявить новых возможных преследователей? Будет совсем нехорошо, если они встретятся лоб в лоб на узкой дороге над морем.
  Наверное, Вирсавия задремала, потому что не успела заметить, когда машина остановилась перед маленьким домиком среди виноградников. С холма отлично просматривались окрестности. Узкая и пыльная дорога вела к деревне. Другой склон холма, более крутой, густо зарос кустами ежевики. Ни других машин, ни гуляющих по двору кур, ни собачьего лая.
  - Переночуем здесь. - Себастьян вышел из машины и направился к багажнику. - Попробуешь сбежать, пристрелю. - Он выгрузил на землю пару сумок. - Будешь кричать, пристрелю. Тебя даже закапывать не придется. Сброшу в кусты, никто не найдет. Кивни, если поняла.
  Вирсавия закивала, словно китайский болванчик.
  - Приятно иметь дело с умными женщинами.
  Его лицо неожиданно осветила улыбка, которая странным образом вдруг заставила девушку позабыть, что она насмерть испуганная жертва похищения. Кхм... только на секунду. Он достал нож и перерезал стягивающую щиколотки ленту.
  - Можешь идти?
  Вирсавия пошевелила ступнями и снова кивнула. Себастьян шел впереди, даже не оглядываясь на нее. Обе сумки он нес в левой руке, и только эта маленькая деталь говорила девушке, что он полностью контролирует ситуацию. Потому что его правая рука была свободна, а глок спрятан под пиджаком ближе к левому боку. Она кое-как доковыляла до двери и остановилась на пороге, настороженно вглядываясь в полумрак затененной занавесками комнаты.
  По крайней мере, пахло здесь хорошо - пчелиным воском, которым в деревнях все еще натирали мебель, лавандой, которой перекладывали белье. Да и с чего она вообще решила, что дом заброшен? В туристический сезон в Провансе сдавался каждый угол. Если, например, Себастьяну хватит наглости сообщить хозяевам, что они молодожены, празднующие свой медовый месяц, к дому никто и на километр не подойдет. И хоть обкричись.
  - Тебе нужно в туалет?
  Вирсавия опять кивнула, и ей освободили руки. Ей даже позволили закрыть за собой дверь ванной комнаты. Подойдя к окну, она поняла, почему - колючие кусты росли прямо под стеной дома. Она вернула занавеску на место и в позе роденовского Мыслителя уселась на унитаз. По крайней мере, здесь чисто. Проходя через комнату девушка успела заметить белые стеганые покрывала на двух кроватях. И вольтеровское кресло, обтянутое полосатой холстинкой.
  Стены ванной были обшиты досками и окрашены белой краской. В оборудованной под шкаф стенной нише возвышалась стопка мягких полотенец и стояла вазочка с несколькими стебельками все той же лаванды. Какие симпатичные декорации для фильма ужасов, в который она так неожиданно попала. И как она будет из него выбираться?
  Вымыла лицо и руки, пару минут бессмысленно пялилась на свое отражение в зеркале - задерживаться здесь дальше у нее не было причины. Надо выходить самой, если она не хочет, чтобы Себастьян вытащил ее из ванной за шкирку. Неожиданный звук привлек внимание девушки, и она, отбросив унылые мысли, как можно тише открыла дверь в комнату.
  Ее похититель стоял спиной к ней, и плечи его вздрагивали. Странный кашель, сразу сообразила Вирсавия. Явно не аллергического характера. И это не бронхит. В горле у мужчины что-то булькало. Он отнял ото рта салфетку, что недавно украшала кухонный стол, мельком взглянул на нее, и, скомкав, сунул в карман. Затем, словно почувствовав ее взгляд развернулся и кивнул на стоящий посреди комнаты стул:
  - Садись.
  В руках у него снова был рулон скотча. Вирсавия сглотнула, пытаясь справиться со страхом, и сделала шаг назад.
  - Не зли меня, - тихо предупредил Себастьян. - Это не в твоих интересах.
  Мужчина следил за ней сузившимися глазами. До этой минуты у него не было проблем с пленницей, и он бы хотел, чтобы так оно и оставалось. Тень пробежала по белому горлу девушки. Она снова что-то сглотнула - вероятно, свою гордость - затем сделала то, что он приказал, подошла и села на стул.
  Примотать ее лодыжки и запястья к стулу было делом одной минуты. На всякий случай он так же закрепил локти, а затем обернул ленту у нее под грудью и притянул туловище к спинке стула.
  - Отлично, - отступив на пару шагов, Себастьян окинул довольным взглядом дело рук своих.
  Вирсавия хмуро смотрела на него из подлобья. Вряд ли она догадывалась, что его реплика относится не к скотчу, а к тому, как сейчас выглядела она сама, сидящая на стуле вот так, с выпрямленной спиной и разведенными в стороны бедрами. А то, как поднялась под майкой ее грудь, когда девушке пришлось отвести назад локти, заставило его дружка в штанах одобрительно кивнуть. Надо признать, она была именно такой, как ему нравилось. Не высокой, но и не маленькой. Не толстой, но и не костлявой. Такой, как надо. Везде.
  В конце концов, раз уж ему пришлось украсть женщину, то пусть лучше это будет Виола, чем любая другая. Кстати...
  - Кстати, как тебя зовут?
  Она ехидно подняла брови:
  - Мы уже познакомились, если помнишь.
  - Я почему-то сомневаюсь, что ты назвала мне свое настоящее имя.
  Ага, у нее глаз дернулся. Точно соврала. Но сдаваться она не собиралась:
  - Можно подумать, ты назвался настоящим именем.
  Теперь настала его очередь поиграть бровями:
  - Ошибаешься. Себастьян - мое настоящее имя.
  Одно из многих, но это ей знать не обязательно.
  - Ладно, раз не хочешь отвечать по-хорошему, то наш разговор окончен.
  Он быстро залепил ей рот последим куском клейкой ленты. Обманщица попыталась увернуться, но не успела.
  - И не надо тут рыдать, - объяснил он, глядя в ее широко открытые глаза. - Если заложит нос, не сможешь дышать. Впрочем, как знаешь.
  Оставить ее несвязанной он не мог. Нельзя доверять женщинам, особенно тем, которые тебе нравятся. И, в конце концов, не его вина, что женщинам вообще нельзя доверять.
  Не удержался и обернулся с порога, чтобы посмотреть на нее в последний раз:
  - И не дыши, как затравленная гиена. Я скоро вернусь. - И даже ухмыльнулся. - Никуда не уходи.
  
  ГЛАВА 4
  
  Какой смысл был заклеивать ей рот? За весь день, что Вия провела в сознании, она не услышала не то чтобы человеческого голоса - ни одна собака не гавкнула. Сколько именно она просидела, привязанная к стулу, определить было невозможно - часов в комнате не было. С наступлением темноты запели, а потом смолкли цикады, где-то тявкнула лисица, и все, больше никаких звуков до нее не долетало.
  Мышцы постепенно наливались болью. Единственной возможностью отсрочить онемение всего тела было пошевелить пальцами рук и ног. Еще она время от времени разминала шею. И да... плакать было нельзя. Не хватало еще задохнуться в собственных соплях. Бывали в ее жизни дни и похуже этого. Правда, очень давно, и вспоминать эти дни совсем не хотелось.
  Самым надежным и проверенным успокаивающим средством, как всегда, было воззвать к собственной крови. Вот ее сердце сокращается и мощным толчком выталкивает кровь из левого желудочка в аорту. Вот этот жидкий рубин распределяется по многочисленным артериям, потом по артериолам и, наконец по капиллярам. Она отдает клеткам организма кислород и питательные вещества, а взамен забирает из них углекислый газ и продукты метаболизма. Затем кровь попадает в венулы и собирается в вены, по которым возвращается в сердце. Вернее, в правое предсердие. Весь большой круг прохождения крови по организму занимает не больше 27 секунд. Разве это не чудо?
  Напряженные мышцы согрелись и обмякли. Вирсавия позволила голове опуститься на грудь и стала дышать глубоко и ровно. Вскоре мир вокруг нее померк, и она соскользнула в небытие.
  *
  Проснулась девушка в одну секунду, лишь только звякнул ключ в замке. Когда дверь распахнулась и на фоне расшитого звездами неба возник высокий темный силуэт, она была спокойна, собрана, сосредоточена.
  Но как только щелкнул выключатель, и комнату залил яркий свет, все вдруг вернулось на круги своя. Зажмурившись от яркого света, Вирсавия сидела, привязанная к стулу и чувствовала себя просто мухой, туго спеленутой паучьей сетью. Правда, есть ее паук не торопился. Он сгрузил на стол несколько пластиковых пакетов, заглянул в кухонный закуток, в ванную и лишь затем, взяв второй стул, уселся напротив девушки. Потянулся и резким движением сорвал скотч с ее лица.
  Больно! Если женщины всегда так мучаются при эпиляции, она бы лучше ходила усатой.
  - Ты только что проснулась?
  Его глаза быстро скользнули по ее телу и вернулись к лицу. Вирсавия пожала плечами.
  - Можешь говорить. - Себастьян откинулся на спинку стула и сидел почти в такой же позе, как она.
  Кажется, он и сам вот-вот готов был заснуть.
  - Было бы с кем. - Все-таки ведьма не смогла удержаться от язвительного замечания.
  К счастью, мужчина не разозлился. Теперь он наклонился вперед и изучал ее лицо с удвоенным интересом. Что он там увидел, с опаской подумала Вирсавия. Он ответил сам, не дожидаясь вопроса:
  - Плохо выглядишь.
  В его голосе не было и следа насмешки или злорадства. Напротив, что-то вроде сожаления. Не хочет лишнего беспокойства с больной заложницей, сообразила Вия. А ты сам попробуй поспать, сидя на стуле, хотелось возразить ей. Но вместо этого она сказала:
  - Ты тоже.
  Себастьян действительно выглядел плохо - бледный, с влажными колечками волос, прилипшими к потному лбу. И дышал тяжело. Ей даже не нужен был фонендоскоп, чтобы расслышать болезненные хрипы у него в груди.
  - Ладно. В туалет хочешь?
  Забыв, что ей можно говорить, Вия снова кивнула. Даже несколько раз, учитывая, что терпела она уже из последних сил. Себастьян извлек откуда-то из-под штанины тонкий нож и ловко рассек скотч.
  - Сама идти можешь?
  Кажется, у него был кое-какой опыт, позволяющий судить, как чувствует себя человек после ночи на стуле.
  - Могу.
  Не смогла. Даже не сделав и одного шага, Вирсавия повалилась вперед, как срубленное деревце и тут же была поймана сильными руками. Она тут же попыталась освободиться, испуганная реакцией своего тела. Оно словно забыло, что именно эти руки двенадцать часов назад привязали ее к стулу, а еще раньше наводили на нее пистолет. Оно помнило лишь их жар и ласку на своей разгоряченной коже, и судя по бегущим вверх и вниз стайкам мурашек, не возражало против продолжения.
  - Пусти, я сама дойду, - пробормотала она в рубашку у него на груди.
  - Дойдешь ты, как же.
  Ее подняли на руки и отнесли в ванную. Затем посадили на унитаз. И... ой.. потянулись к штанам медицинской робы. Вия едва успела оттолкнуть слишком заботливого помощника.
  - Я сама.
  - Ладно. Давай сама.
  Себастьян стоял, прислонившись к дверному косяку, и, уходить не спешил.
  - Я что, и гадить при тебе теперь буду?
  - Будешь, если я так скажу.
  Его глаза вновь заледенели, но брезгливая гримаса на ее лице, видимо, сработала, потому что мужчина оттолкнулся от косяка и вышел из ванной. Уже на ходу он бросил:
  - Можешь принять ванну. У тебя есть тридцать минут. Дверь не закрывай.
  Только проработав три года в условиях пустыни или разбомбленных в пыль городов, Вирсавия научилась понимать, какая это ценность - чистая вода. И какая роскошь не экономить каждую ее каплю. Наверное, жители средиземноморского побережья никогда этого не поймут. Она набрала полные легкие воздуха и с головой окунулась в ванну.
  Когда девушка вынырнула наверх и открыла глаза, ей захотелось залечь на дно и уже не возвращаться. Потому что на краю фаянсовой посудины сидел Себастьян и очень внимательно ее рассматривал. Она быстро подтянула колени к груди и уставилась на него со злым вызовом.
  - Продолжай. Я тебе не мешаю.
  Еще как мешаешь. Но спорить с этим психом было еще глупее. Поэтому Вирсавия выдернула из ванны пробку, подождала, пока почти вся вода уйдет в сливное отверстие, и встала, чтобы взять полотенце.
  - Подожди, сядь обратно. - Оказывается, он принес с собой коробочку с краской для волос. - Сделаешь сама, или мне помочь?
  - Сама. - Она выхватила коробку и посмотрела на инструкцию, напечатанную на обратной стороне. - Мне понадобится еще тридцать минут.
  - Валяй. - Он говорил так, словно дарил ей все время мира. - Но если задержишься, я вернусь.
  Подвергаться повторному осмотру не хотелось. Вия быстро прочитала инструкцию (как-никак, волосы она красила в первый раз), затем натянула перчатки, смешала в тюбике все составляющие и замесила краску на голове. Пока шел процесс, девушка вылезла из ванной и, обмотавшись полотенцем, проинспектировала свою одежду.
  Из-за жары и врачи и медсестры надевали под робу лишь минимум, так что на данный момент весь гардероб Вирсавии состоял из хлопковых трусиков и зеленых форменных штанов с майкой. Она даже лифчик оставила в шкафчике в раздевалке, потому что кожа под резинками потела. Мало того, что форма была несвежей и мятой, она только сейчас заметила мелкие брызги, усеивающие грудь и живот. Бурый цвет пятен ее не обманул - это была кровь человека, убитого у нее на глазах.
  Вздрогнув от отвращения, Вия бросила робу на пол и взялась за трусы. Отстирала их мылом из фаянсовой мыльницы и разложила на краю раковины. Смоет волосы и тогда уже наденет. В конце концов, лучше мокрое белье, чем грязное.
  Горячая вода вновь заставила потерять бдительность. Теплые струйки бежали с головы на грудь и плечи. Девушка подняла навстречу им лицо и позволила себе забыться на пару минут. И вот результат ее неосторожности: когда она открыла глаза, Себастьян снова стоял рядом и снова пялился на ее тело.
  Только на этот раз полотенце лежало у нее под рукой.
  - Что пялишься? - Не сдерживая злости, она схватила полотенце и как можно туже затянула его на груди. - Ты не все еще разглядел?
  - Мне кажется, я что-то упускаю. - Он отступил назад, давая ей возможность выйти из ванны. - У тебя необычные волосы.
  Сказать спасибо или пожать плечами? Вирсавия выбрала второе. Себастьян не обращал внимания на ее нежелание поддерживать этот разговор:
  - Такой цвет встречается очень редко. - Вероятно, так и есть. Она, во всяком случае, не встречала. - У людей никогда. Даже для ведьм это большая редкость.
  Он схватил ее за шею и подтянул почти вплотную к себе. Не вскрикнуть ей удалось только потому, что успела прикусить губу. И все же, следующие его слова едва не заставили ее закричать.
  - Ты ведьма, Вирсавия де Фуа?
  - Откуда...?
  Мысли метались в голове, как встревоженные пчелы.
  - Откуда я узнал твое имя? Проще простого. Новости о твоем похищении сейчас крутят по всем каналам. - Он стянул с себя майку с короткими рукавами и бросил ей в руки. - Одевайся и выходи. Поговорим.
  Оттягивать разговор смысла не было. Раз Себастьян привез ей краску для волос, убивать ее сразу он не станет. А то, что она ведьма, пусть докажет. Кажется, он и сам пока в этом сомневался. Быстро обсушила полотенцем волосы, кое-как расчесала их пальцами, натянула предложенную майку (между прочим, чистую) и вышла в комнату.
  Мужчина варил кофе. Вия жадно втянула ноздрями божественный аромат. Желудок тут же напомнил, что он, вообще-то, и поесть не прочь. Себастьян через плечо обернулся на требовательное бурчание и усмехнулся:
  - Еда для тебя на столе. Возьми.
  Девушка с возмущением уставилась на коричневый бумажный пакет с логотипом Макдональдса.
  - Это что? - Она извлекла на свет завернутый в вощеную бумагу чизбургер, затем еще один. - Ты меня этой отравой кормить собираешься?
  Честно говоря, она была совершенно права в своем негодовании, и любой местный житель, выросший на свежем мясе, рыбе и овощах полностью разделил бы ее чувства. Но только не Себастьян.
  - Не хочешь, не ешь, - спокойно предложил он.
  Девушка секунду смотрела на бутерброд, размышляя, не швырнуть ли его в обидчика, но затем развернула и молча впилась в булку зубами. Жорес однажды рассказывал, как во время подготовки они с парнями питались червями, личинками и еще какой-то дрянью. Поймать крысу было удачей, сказал он. Нормальное мясо, выжить можно. А она твердо решила выжить. Вот только теперь было непонятно, как ее будут освобождать и сколько времени искать. Странно, что ее спасители не спешили.
  Если бы зашитый под кожу трекер работал нормально, ее бы обнаружили много часов назад. То, что информацию о ее поиске крутили по телевизору, девушка считала подтверждением, что что-то пошло не так, и ее действительно потеряли. Что еще ей сможет сообщить Себастьян?
  - Твой кофе.
  Его рука опустила перед ней большую чашку, расписанную неизбежными цветами лаванды. Хорошо, что хотя бы молока он купил, иначе напиток такой крепости прожег бы дыру у нее в желудке. Вирсавия жадно сделала первый глоток и зажмурилась от наслаждения.
  - Спасибо сказать не хочешь?
  Майку Себастьян так и не надел. Он стоял перед девушкой, прислонившись к плите и, не спеша, прихлебывал из своей чашки. Он что, решил похвастаться своими кубиками на прессе? Раздражение в душе Вирсавии стремительно нарастало, и она хлопнула чашку с кофе на стол.
  - За что я должна сказать спасибо? За то, что убил человека на моих глазах? - Ее голос набирал децибелы. - За то, что связываешь? За то, что кормишь всякой дрянью?
  Сама понимала, что вот-вот сорвется в истерику, но ничего поделать уже не могла. Зато Себастьян мог. Неуловимо быстрым движением он поставил свою кружку, шагнул к ней и, вздернув на ноги, припал губами к ее рту. Злость девушки сменилась испугом, испуг удивлением, а затем тело снова решило все по своему. Оно расслабилось и даже попыталось прижаться к нему поближе. А мужчина продолжал исследовать языком ее рот, заставил вдохнуть его дыхание, затем, отведя влажные волосы от лица, перешел к шее под ухом. Опомнилась Вирсавия, когда его рука уже вовсю хозяйничала у нее под майкой.
  - Ты что... - Она уперлась ему в грудь обеими ладонями. И тут же их отдернула, грудь-то была голая. - Ты что творишь?
  - Успокаиваю тебя. - Держа ее за плечи он спокойно смотрел девушке в лицо. - Будешь еще буянить или повторить?
  Она дрожащей рукой вытерла губы и отстранилась:
  - Нет. Не буду.
  Себастьян отпустил ее и вернулся к своей чашке, словно ничего и не случилось.
  - Так как насчет "спасибо"?
  - Знаешь, что? - Теперь его наглость вызывала почти восхищение. - Ты отобрал у меня буйабес в "Мирамаре" на Рю де Брав, лучшую в Галлии пасту в "Кантинетте" и даже бенье (1) из кондитерской на углу, а теперь требуешь "спасибо" за сраный гамбургер. Где ты вообще нашел эту гадость? Проще было бы взять багет и пачку масла.
  Она почти залпом опустошила чашку кофе и сказал себе, что уж сейчас-то Себастьян ее точно прикончит.
  - А ты забавная, - медленно произнес он между двумя глотками. - Даже жалко будет тебя убивать. Так что постарайся больше не раздражать меня. Кивни, если поняла.
  Опять эта дурацкая игра. Вирсавия обреченно вздохнула, затем кивнула.
  - В новостях сказали, что ты врач. Это правда?
  На этот раз она закатила глаза. И кивнула.
  - Ладно. - Разрешил он. - Можешь говорить. Снимки читать умеешь?
  - Да.
  Он достал из одного из пакетов большой конверт, а из него рентгеновский снимок.
  - Что видишь?
  - Твои легкие.
  - Уверена, что мои?
  - Ну, - она все еще смотрела снимок на свет, - судя по твоему дыханию и кашлю, у тебя легочное кровотечение. - И вот это затемнение... - она ткнула пальцем в снимок, - ...подтверждает мой диагноз. Конечно, хорошо бы еще сделать томографию и бронхоскопию, но для этого нужно обратиться в нормальный госпиталь в большом городе.
  - Нет.
  Ну, конечно, нет. Его наверняка тоже ищут. Не может быть, чтобы хотя бы одна из камер не зафиксировала его наглый фейс.
  - Ты можешь сказать причину кровотечения?
  - Ничего не понимаю, - Вирсавия действительно не понимала. - Позавчера ты был здоров, как бык. Большее, чем здоров, подумала она. Такой секс-марафон не каждый выдержит. - А вчера уже кашлял кровью. А сегодня ты бледный, как покойник, дышишь с трудом и наверняка испытываешь головокружение.
  Судя по его сжатым в нитку губам, так оно и было. Поэтому девушка продолжала говорить:
  - Это не может быть туберкулез или пневмония, слишком быстро развивается заболевание. Но и не разрыв аневризмы, иначе ты бы уже захлебнулся в собственной крови. Такое впечатление, что подтекают стенки мелких сосудов и кровь скапливается вот здесь. - Она обвела пальцем зону в нижней части левого легкого. - При отсутствии внешних поражений... - ни отверстия от пули ни даже синяка на теле Себастьяна не наблюдалось, - ... не знаю, что и предположить. Может, гемофилия?
  - Нет. Я знаю, что это. - Мужчина вздохнул и опустился на стул, словно наконец сломался под внезапно навалившейся на плечи тяжестью. - Я словил проклятие.
  - Проклятие? Вау!
  Ничего себе! Вирсавия, слышала о проклятиях, еще когда жила с бабушкой в Лангедоке, но увидеть настоящего проклятого... живьем... Вау!
  - Что, радуешься? - Криво ухмыльнувшись, Себастьян взглянул на нее из-под упавших на лоб волос. - Думаешь, если я вырублюсь, ты сможешь сбежать? Я не против. Только постарайся убежать подальше. Люди, которые сейчас нас ищут, тебя тоже в живых не оставят.
  - Это те, из белого седана?
  Вообще-то она обрадовалась не его близкой смерти, а интересному врачебному случаю, но пусть думает, как хочет.
  - Те самые.
  - Значит, в моих интересах, чтобы ты протянул подольше?
  - Вот именно.
  - Ладно. Без проблем. Буду лечить.
  - Без проблем? - Он насмешливо поднял бровь.
  - Без проблем, - подтвердила Вирсавия.
  То, что она была почти счастлива, ему знать не следовало. В кои-то веки ей в руки попал уникальный пациент - психосоматическое заболевание на фоне внушения и, вероятно, религиозной веры. И лечить его она должна будет без хирургического вмешательства и с минимальным использованием медицинских препаратов.
  - И с чего начнем?
  Забыв, что сидит перед мало знакомым мужчиной в одних трусах и майке, Вирсавия вскочила и начала расхаживать по комнате.
  - Нужны коагулянты. Как насчет того, чтобы сдать анализ крови? Мне нужно контролировать уровень тромбоцитов.
  - Нет.
   - Жаль. Ладно, хрен с тобой. Попробуем лечить, как при гемофилии. Витамин К и антиингибиторный коагулянтный комплекс. Но... - Она так и замерла с поднятой в воздухе ногой. - ... эти препараты только по рецепту.
  Себастьян, кажется, передумал помирать. Он бодро встал, достал из сумки ноутбук и, открыв его, застучал по клавиатуре. Заглянув ему через плечо, Вия тихо порадовалась: даже в это дыре интернет работал и довольно шустро.
  - Я закажу все, что ты скажешь, но доставят дня через два. В худшем случае через три.
  - Три дня? - Девушка задумчиво потерла кончик носа. - Это слишком долго. За это время...
  - Я могу умереть? - Себастьян оставил ноутбук и внимательно смотрел ей в лицо.
  - Надеюсь, нет. Но могут начаться необратимые изменения в организме. Возможно, тебя придется срочно госпитализировать, и ты лишишься части легкого.
  Или всего легкого. Или действительно...
  - Вирсавия, скажи, я могу умереть?
  Странно, он не боялся. Просто смотрел так, будто что-то подсчитывал в уме. Пришлось набрать воздуха в грудь и выдохнуть:
  - Можешь.
  И ничего. Жестокие слова были сказаны, но небо на землю не упало.
  - Все в порядке, - спокойно сказал Себастьян.
  - В порядке? - Тупо повторила Вия.
  Она, конечно, всякого в жизни успела насмотреться, но чтобы человек относился к собственной смерти с таким безразличием - это было что-то новенькое. Жуткое что-то.
  - Да. - Подтвердил мужчина. - Я уже привык, что когда мне не везет, то не везет очень крупно. Но очень редко. Пока нет нормальных лекарств, можно сделать что-то еще?
  Что можно сделать без лекарств? Бабушка считала, что очень много. И у нее действительно получалось. В их маленьком домике травы хранились повсюду: сохли пучками на стенах, лежали на подоконниках, уже высушенные и измельченные стояли в керамических горшках на полках. Некоторые нужно было собирать на рассвете, другие вечером. Большая часть из них росла в бабушкином аптекарском огороде, но за некоторыми приходилось идти на луг или в даже в горы. Здесь, в Провансе, травяные аптеки были в каждой второй деревне.
  - Записывай. Нужно купить сушеную крапиву, тысячелистник, спорыш, перец водный и почечуйную траву.
  - Запомню.
  Себастьян встал и подошел к окну, раздвинул занавески. Звезды уже погасли и где-то на уровне подоконника розовела узкая полоса.
  - Пожалуй, я поеду.
  В деревнях люди жили по другому расписанию, не как в городе. Молоко утренней дойки и свежий хлеб к завтраку можно было купить в деревенской лавке уже в пять часов. Бакалейные магазинчики открывались в шесть утра и работали до полудня, а потом закрывались до пяти вечера.
  Но вместо того, чтобы взять ключи от машины и выйти из дома, он снова полез в один из привезенных пакетов. На пол перед железной печкой рядком легли свернутый кольцом тонкий металлический трос, кусачки, плоскогубцы, еще какие-то железки и... наручники.
  - Ты что, собираешься посадить меня на поводок, как собаку?
  Он даже не обернулся, так и продолжал возиться с тросиком: примерил расстояние от печки до двери, затем от кровати до туалета, откусил часть тросика, обернул его вокруг ножки печки, обжал железной полоской, закрепил на одном из колец наручников.
  - Иди сюда, Вирсавия. Сядь. Дай мне ногу.
  Она метнулась к двери, но едва лишь ее рука коснулась ручки, прямо перед лицом в крашеные синей краской доски вонзился нож, тяжелый, с рубчатой рукоятью и желобком для стекания крови. Вия с трудом оторвала взгляд от несущего смерть лезвия. Черт, да он ей чуть нос не отрезал. А Себастьян между тем уже надвигался на нее, как локомотив поезда. Девушка сделал шаг назад, затем второй, одновременно с ним. Танго закончилось, когда ее спина уперлась в стену.
  - Это для твоей же пользы, дурочка, - сказал Себастьян. - Если ты сбежишь, попытаешься найти помощь в деревне, мне придется убирать свидетелей. Веди себя хорошо, и никто не пострадает.
  Большая рука больно сжала шею под затылком и повела ее к кровати:
  - Сядь. Дай ногу.
  Пришлось послушаться. Замок наручника защелкнулся на щиколотке. Мужчина еще раз проверил крепление и встал.
  - Буду через час-полтора. - Он подмигнул Вирсавии. - Не скучай.
  А на что она, собственно, надеялась? Что они станут союзниками? Что он будет благодарен ей за помощь? Разве она надеялась увидеть в его глазах проблеск сожаления? Ничего подобного. Новый день, старый Себастьян. От одного его взгляда можно было заработать полное обморожение.
  - И да, кстати. - Он взял самый большой пакет и бросил его девушке в руки. - Одежда для тебя.
  Вия заглянула внутрь. Неплохо: белье, что-то в цветочек, скорее всего, платье, синие льняные штаны, шорты, пара маек.
  - Почему не отдал сразу?
  Вопрос был вполне законным.
  - Наверное, хотел посмотреть, как ты будешь выглядеть в моей майке. Что-нибудь еще хочешь?
  - Хочу. - Вия уже прикидывала шорты к своим бедрам. Кажется, ее размер. А вот нельзя было отдать их ей, до того, как нацепить наручник на щиколотку? - Покрасить стены твоей кровью.
  Ответом ей был громкий хлопок двери.
  
  (1) Бенье - жареные во фритюре пончики из заварного теста
  
  ГЛАВА 5
  Вирсавии не понадобилось много времени, чтобы выяснить - до кухни и двери ей не добраться. Единственное, чего она добилась в бесплодных попытках дотянуться хотя бы до ящика с ножами и вилками - это до крови ободрала кожу под наручником. Доступны были лишь кровать и ванная комната. Дорожная черная сумка, куда Себастьян убрал инструменты, лежала на полу у двери, слишком далеко. Он все предусмотрел, сукин сын.
  В ванной тоже не нашлось ничего, способного заменить рычаг. Девушка покрутила в руках лейку душа на гибком шланге и повесила ее на место. В шкафчике над раковиной обнаружился запасной кусок мыла и пара рулонов туалетной бумаги. Не поможет.
  Она захлопнула дверцу и уставилась на свое отражение в зеркале. Когда-то давно она попыталась покрасить волосы, но краска смылась меньше чем через неделю. Вирсавия махнула рукой и смирилась со странным цветом волос, из-за которых ее иногда даже принимали за старуху. Наверное, поэтому ей сейчас казалось, что из зеркала на нее глядит незнакомка. Ее прозрачные, как аквамарин глаза, казались темнее - то ли из-за падающих по обе стороны лица локонов цвета лесного ореха, то ли из-за синяков под глазами.
  Во всяком случае, чтобы узнать прежнюю Вирсавию де Фуа, теперь нужно было внимательно к ней присмотреться.
  Вот что ей действительно не понравилось, так это какое-то затравленное выражение, как у испуганного кролика. А ведь она почти смирилась со своей клеткой, почти привыкла. Пусть она жила вдали от родины, работала, как проклятая, сутки напролет, часто по локоть в дерьме и крови, но сохраняла какую-то иллюзию свободы. И как только она почувствовала свою нужность, нашла точку опоры в помощи больным людям, поверила, что сможет приспособиться и жить так дальше... бах!.. ее для верности решили посадить на поводок, дать ей мужа.
  Вероятно, она смирилась бы и с этим. Попортила бы кровь Жоресу, перебесилась бы и снова взялась за работу. Все-таки надо было отдать ее куратору должное - он был чутким и нежным любовником, спокойным и предсказуемым партнером. Поводок в его руке был бы длинным, а ошейник мягким. И вот снова... бах! ...Себастьян. Проволока в три метра длиной и содранная под наручником кожа. И постоянная угроза смерти, если не что-то похуже.
  Надо было как-то отвлечь себя от этих мыслей. В фильмах герои иногда открывали замки шпильками или булавкой. Если она не нашла подходящего рычага, чтобы свернуть с места железную печку, то надо поискать инструмент потоньше. Девушка уселась на пол и осмотрела замок. Он должен был быть простым. Минут через десять Вирсавия убедилась, что ее похититель продумал и этот вариант. Фаянсовая мыльница, какие-то бесполезные побрякушки - дерево и глина - и ничего более прочного.
  Вия продолжала поиски лишь затем, чтобы не сойти с ума. Гвозди, которыми крепились к стенам крючки для полотенец, казались слишком толстыми, да и вбиты были так, что шапки вминались в дерево. Похоже, ей действительно не оставалось ничего другого, как лечь на кровать и считать мух на потолке.
  - Господи, что же я такая невезучая.
  Скорбный Иисус на маленьком деревянном распятии в изголовье кровати ничего не ответил. Страдающий за людей Сын Божий присутствовал в Провансе повсюду: на развилках дорог, при въезде в деревни, на лобовых стеклах автомобилей, над детскими колыбелями и, конечно, над кроватями в спальнях - в виде распятий, подвешенных через колечки на маленькие гвоздики.
  - Господи, спасибо Тебе.
  Вия забралась на кровать и сняла распятие. Гвоздь торчал из стены примерно на полтора сантиметра, вполне достаточно, чтобы ухватиться за него пальцами, дернуть... Девушка зашипела испуганной кошкой и сунула оцарапанный палец в рот. С трусиками из пакета дела пошли лучше. Она обмотала головку гвоздя тканью и продолжила свои усилия. Понадобилось еще несколько минут уговоров, сопения и ругательств, и гвоздь выскользнул из стены и остался у нее в руке.
  - Ессс!
  Пристроив лодыжку с наручником на колене, Вия приступила к работе.
  Ну, и как они это делали в кино? У нее, например, гвоздь выскакивал из скважины, выворачивался из пальцев, пару раз ускользнул под кровать, но отпирать замок не желал ни в какую. Уже была содрана кожа на всех пальцах, исцарапано железо вокруг замка, но наручник держал ее ногу крепко и отпускать не собирался.
  Кажется, Вия уже готова была понять волков и лисиц, отгрызающих себе попавшую в капкан лапу. Она так же неистово хотела жить, и готова была принести любую жертву. Наверное, Господь услышал ее молитвы, потому что в какой-то момент замок подался и кольцо наручника распалось на две части. Девушка схватила с кровати пакет с одеждой и бросилась к выходу. Уж что-то, а одеться она сможет и на дороге.
   Гудение двигателя автомобиля за дверью заставило ее остановиться и застонать от разочарования. Побег отменялся. Теперь надо было срочно спрятать гвоздь и как-то нацепить наручник обратно на ногу, но звуки с улицы настораживали. Дверца не хлопнула, и мотор продолжал тихо урчать. И это было неправильно.
  Затем ручка на двери медленно опустилась. Затаив дыхание девушка ждала, что будет дальше. Это не мог быть Себастьян. Он сразу вставлял ключ в замок и не давал себе труда двигаться бесшумно. По закрывавшим окно занавескам скользнула тень, и Вия зажала рот, боясь издать лишний звук.
  Тот, кто стоял снаружи, явно прислушивался к малейшим шорохам в доме. Ручка снова начала опускаться, но ее движение было прервано самым неожиданным образом. За окном мелькнула еще одна тень, раздался дикий мяв, шлепок, звук отлетевшего маленького тела и тихая ругань. Затем поспешно удаляющиеся шаги. Теперь незваный гость уже не скрывал своего присутствия. Взвизгнули шины, звук мотора отдалился и затих. Все.
  Вирсавия заставила свое обмякшее от страха тело переместиться в узкий проход между стеной и кроватью, села на пол, прижалась спиной к стене и приготовилась ждать. В кулаке нагревался гвоздь. Если он вернется и откроет дверь, а затем подойдет к ней, она ударит его в плечо или в шею. Может быть, ей даже удастся выскочить на улицу и забраться в машину. Тогда она сможет сбежать и доехать до ближайшего городка. Полицейские свяжутся с военными, и Жорес приедет за ней.
  Хороший план, если Себастьян будет один, если он не будет внимателен... если... если...
  Наверное, она отключилась, потому что не услышала ни звяканья ключа в замке, ни шороха шагов. Разбудил ее поток света, хлынувшего в открытый дверной проем. Мышцы затекли от долгого ожидания, а может быть, вошедший мужчина был готов к неожиданностям или слишком быстр для нее, но девушка успела только вскочить на ноги и замахнуться. В ту же секунду ее руку перехватили, а тело развернули и впечатали грудью в стену. Ее жалкое оружие выпало из заломленной кисти и звякнуло где-то под ногами, а сзади навалилось тяжелое и жесткое тело.
  Не было сказано ни слова, да она бы и не расслышала ничего из-за того грохота, которым отдавался в ушах взбесившийся пульс. Сил оставалось лишь на то, чтобы с трудом втянуть в себя глоток вязкого воздуха. Страшным дежавю вернулось ощущение полного бессилия, неспособности не только пошевелиться, но даже вздохнуть без разрешения хозяина.
  И тут же из глубины меркнущего сознания всплыло дикое желание воспротивиться, бороться всеми оставшимися в распоряжении средствами. Конечно, смешно было лягаться босыми ногами и еще смешнее пытаться ударить его затылком в лицо, потому что он был слишком высок, и голова ее просто отскакивала мячиком от его груди.
  Мужчина прижимал ее к стене и просто ждал, давая ей время смириться с неизбежным. Ждал, когда иссякнет адреналин в ее крови.
  - Тише, милая. - Он запустил руку в ее волосы, оттянул голову назад и прошептал прямо в ухо. - Это я. Дыши. Успокойся.
  Знакомый голос, мягкий, нежный, лживый, но он заставил ее тело расслабиться. Ее тут же наградили за послушание - тяжесть отодвинулась, затем теплые руки развернули ее и снова прислонили к стене, на этот раз спиной. Себастьян внимательно изучал ее лицо, затем его глаза скользнули вниз, к лежащим на полу наручникам, к щиколотке, на которой засохли потеки крови. А потом он заметил гвоздь.
  - А ты, оказывается, опытный взломщик.
  Уголки его рта поползли вверх, но Вия не позволила себе обманываться. Его улыбка не означала прощения, она не сулила безопасности, так же как обманчиво мягкий взгляд глаз, на этот раз серых.
  - Вирсавия, тебе не стоило так рисковать. Поверь мне, сейчас для тебя самое безопасное место рядом со мной. Пока я рядом, тебя никто не обидит.
  Она, не отрываясь, смотрела в эти глаза, которые постоянно меняли цвет.
  - Себастьян?
  - Да?
  - Никто, кроме тебя?
  - Правильно, малышка. Никто, кроме меня.
  *
  Кот просочился в дом вслед за Себастьяном и теперь пил молоко из фаянсового блюдца с отбитым краем.
  - Заслужил, - сказала Вия.
  Похоже, ее крик души не остался неуслышанным. Себастьян привез утренней выпечки фугасс (1), щедро начиненный оливками, жареным луком и вялеными томатами, свежее масло, ветчину и сыр. И вот теперь мужчина, морщась, пил травяной отвар. Вирсавия сыпанула в заварочный чайник по чайной ложке (все равно точной пропорции не знала) всех трав, что принес ее то ли похититель то ли защитник, и на всякий случай пробормотала под приоткрытую крышку бабушкин заговор:
  У нашего Господа Иисуса было пять ран.
  Его раны не болели, не опухали, не кровили.
  Так пусть этот кровоток так же остановится,
  Как у Господа Иисуса Христа.
  Да будет слово мое крепко,
  Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
  Аминь.
  - Снимай рубашку.
  Мужчина расстегнул несколько пуговиц, а потом послушно стянул рубашку через голову:
  - Могу еще что-нибудь снять.
  Это он что, флиртует? Вирсавия нахмурилась:
  - Не требуется. Мне надо послушать твои легкие. Ты сиди и пей маленькими глотками. Дыши глубоко. На меня внимания не обращай.
  Старательно отводя взгляд от мощных плит грудных мышц и рельефного пресса, она переставила стул и села у Себастьяна за спиной.
  - Не обращай внимания, - повторила внезапно охрипшим голосом, затем плотно прижала ладони чуть ниже лопаток и приложило ухо к спине.
  С левой стороны что-то сипело и булькало. Мужчина старательно дышал как можно глубже. Сначала девушку отвлекали мурашки, разбегающиеся по его коже у нее из-под пальцев, но она заставила себя сосредоточиться на его ровном дыхании, сильных толчках крови, на легких, что разворачивались в его груди, подобно кузнечным мехам. Мощный все-таки мужик, с внезапным одобрением отметила она и стала представлять, как утолщаются стенки сосудов, закупориваются порванные капилляры и прорастает новой кровеносной сетью поврежденное легкое.
  Удивительно, у нее получалось! Без скальпеля, без коагулентов - просто на травках и добром слове. Плечи Себастьяна перестали вздрагивать от кашля, жар начал спадать, хрипы в груди становились все тише, тише, пока почти не исчезли. Почти... Ну, пожалуй, хватит. Лечить своего похитителя до полного выздоровления было не в ее интересах.
  - Все. - Она резко отстранилась. - Одевайся.
  - Уже? - Притихший Себастьян встал и крутил в руках рубашку.
  - Одевайся, одевайся, - подбодрила его Вирсавия. - Я стриптиз не заказывала. Ну, что стоишь, как пень?
  Мужчина улыбнулся уголком рта и на мгновение вновь стал похож на того самого Себастьяна из бара, очаровательного, нахального, самоуверенного, отказать которому было не просто невозможно - немыслимо.
  - Рубашка грязная, - объяснил он, - вся пропотела.
  - А чистой одежды у тебя нет? - Удивилась Вия.
  У него же две сумки барахла, чего он туда наложил? Словно отвечая на ее невысказанные вопрос, мужчина пожал плечами:
  - У меня только самое необходимое для работы и выживания. Есть еще майка, но... - он кивнул в сторону девушки, - ... она на тебе.
  Вирсавия опустила глаза и внутренне содрогнулась. Мало того, что со всеми этими приключениями забыла надеть трусы и шорты - она так и продолжала разгуливать перед Себастьяном в его майке. Мягкой, длинной, удобной.
  Мгновенно осознав свою ошибку, Вирсавия схватила с кровати пакет с одеждой и метнулась в ванную.
  - На, забирай, барахольщик, - в Себастьяна полетела его скомканная майка.
  Дверь тут же захлопнулась у мужчины перед носом, и девушка не успела заметить, как он уткнулся лицом в ткань, вдыхая ее запах.
  Накинув крючок (на всякий случай), Вирсавия принялась за инспекцию своего нового гардероба. Трусы, белые, хлопковые, больше подходящие девочке-подростку, чем взрослой женщине - годятся. Спортивный бесшовный лифчик - отличный выбор, и как угадал с размером, нахал? Джинсы, обычные, синие. Вирсавия приложила их к бедру - коротковаты, но сойдут. Ботинки туристические - это еще зачем? Пара маек цвета хаки - от таких ее до сих пор тошнит после службы в действующей армии. Ветровка - нужная вещь, однозначно. Ой, а это что такое?
  Девушка подняла за плечики нежное платье в стиле прованс - кремовый батист, кружевные рукавчики, круглый вырез, почти полностью открывающий ключицы, прошвы, ручная вышивка, шелковая подкладка. Очень и очень подозрительно. Такое платье мог купить тот Себастьян, что склеил ее в баре, но не этот, с каменным лицом и неподвижным взглядом. Правда, Тот-что-склеил, пару раз проглядывал сквозь маску невозмутимого убийцы, но какой из них настоящий, Вирсавия не смогла бы определить даже ради спасения жизни. Возможно, существовал еще и третий Себастьян. Возможно их было много.
  Вирсавия взглянула на бирку и беззвучно присвистнула. Julie Vino? Кажется, в ближайшее время ее точно не убьют. Приободрившись, девушка быстро натянула белье, джинсы, майку и вышла в комнату. И замерла на пороге. Себастьян стоял у окна и через оптический прицел высматривал что-то снаружи. Вот, значит, что у него в сумках - оружие.
  - Что там? - Спросила девушка почему-то шепотом.
  - Можешь говорить громко, - уже привычным ледяным голосом ответил мужчина. - Он нас не слышит.
  - Он?
  - Твой приятель на Рено Меган, - пояснил Себастьян, - что истоптал тут весь двор. Вон он. Иди посмотри. - Не оглядываясь, он поманил ее к окну и сунул в руки прицел. - Два часа от солнца. За кустами мимозы.
  Вирсавия отметила длинную тень от кипариса, взяла на шестьдесят градусов правее, и тут же зажмурилась от острой вспышки света. Среди низкорослых деревьев действительно затаился мужчина. Он рассматривал их домик в бинокль, который предательски бликовал на ярком свету, выдавая присутствие своего хозяина.
  - Вряд ли это любознательный абориген, - Себастьян наклонился к ее уху, от его теплого дыхания шевелилась выбившаяся из "хвоста" короткая прядка на виске. - Но и не обученный охотник. Скорее всего, мелкий стукач, который наткнулся на нас случайно. Даже если он вызовет soldado (2), вряд ли они приедут раньше вечера. И даже если решатся на штурм, не начнут его при свете дня.
  - И что мы будем делать?
  - Мы? - Переспросил мужчина.
  И правда, запоздало отметила Вирсавия. Всего десять часов назад Себастьян был для нее врагом, смертельной опасностью. Сейчас же она не могла избавиться от ощущения, что они сидят в одном окопе, причем в полном окружении. Но все же насмешливое превосходство в его голосе сразу заставило девушку ощетиниться.
  - Вот только не говори, что это полиция. Эти ребята явно шустрее фликов (3). Это друзья того бедняги, которого ты застрелил в госпитале? Во что ты меня втянул, а, Себастьян?
  Глаза мужчины сразу заледенели:
  - Я втянул, я и вытяну. А пока... - он легко подтолкнул ее в сторону кровати, - ... нам надо выспаться. Выбираться отсюда будем, когда стемнеет. И этот, как ты говоришь, "бедняга" честно заработал свою пулю упорным и настойчивым трудом. Благодари Бога, что тебе не довелось встретиться с ним ночью в узком переулке.
  Конечно, можно было бы сказать, что спать она не хочет, но что такое ночной марш-бросок Вирсавия знала не понаслышке и потому покорно улеглась на край кровати.
  - Эй, что ты делаешь? - Большая рука обхватила ее талию и мягко подтянула к горячему мужскому телу. - Не наглей! Если я переспала с тобой один раз, теперь это ничего не значит.
  - Да не дергайся ты, estupida (4). Или опять хочешь, чтобы я тебя привязал?
  Нет, снова надевать наручник на ногу Вирсавия не хотела. Она попыталась расслабить мышцы лица, затем всего тела. А затем прибегла к хорошо проверенному способу: активно моргала в течении минуты. За ее спиной равномерно и тихо дышал Себастьян, и девушка сама не заметила, как ее дыхание подстроилось под его ритм, и она, как в теплую воду, соскользнула в спокойный ласковый сон.
  
  (1) Фугасс - хлебные лепешки, которые пекут в Провансе
  (2) Soldado - солдат
  (3) Флик - обидное прозвище полицейских
  (4) Estupida - глупышка
  
  ГЛАВА 6
  
  До подножия хребта Сен-Виктуар на глаз было не меньше десяти километров, и Вирсавия про себя порадовалась, когда Себастьян завел мотор машины и кивком велел ей занять сиденье рядом с водителем. Она, как могла, подготовилась к походу: заклеила пластырем ссадину на ноге, стянула в хвост слегка посветлевшие волосы надела ветровку и ботинки.
  Себастьян перестегнул лямки на обеих сумках (после чего они превратились в рюкзаки), кое-что переложил из одной в другую, и отдал ту, что выглядела почти пустой, девушке. Она взвесила ее на руке и решительно затолкала в сумку свой пакет с одеждой, кусок мыла из ванной и остатки продуктов.
  - Донесешь? - С сомнением спросил мужчина. - Нам полночи подниматься в горы.
  Вия лишь презрительно хмыкнула. Она даже в госпитале никогда не прибегала к помощи лифтов - скакала по лестницам, как коза. Хороший хирург должен быть подготовлен физически. Как-никак, некоторые операции длятся по десять часов и больше, и от них зависит жизнь пациента. Поэтому не жрать лишнего и всегда быть в хорошей форме, правило номер один для хирурга.
  - Пока, киса, - попрощалась она с котом, что в позе копилки сидел на пороге дома.
  Автомобиль отъехал почти бесшумно, лишь хрустнула под колесом случайная ветка на дороге.
  Оставить машину на туристической стоянке тоже было не плохой идеей. Вирсавия, хоть и нехотя, но должна была признать, что Себастьян если и псих, то очень разумный и предусмотрительный. Правда, говорить ему это она не собиралась, так что весь путь до первой стоянки они проделали в полном молчании. Не включая фонариков, при свете луны миновали сосновый бор у подножия горы, а затем начали подниматься вверх и немного в сторону по более пологому северному склону.
  Себастьян сразу задал хороший темп, и, пробираясь вслед за ним сквозь заросли гарриги (1), девушка думала лишь о том, как сохранить дыхание. То ли она так громко пыхтела, то ли ее похититель обладал звериным слухом, но как только она попыталась отстать и шагнуть чуть в сторону, мужчина сразу остановился и повернулся к ней.
  - Хочешь идти за мной на веревке?
  - Нет.
  - Тогда не отставай.
   И Вирсавия покорно пошла вслед, время от времени бросая злобные взгляды в широкую спину, маячившую у нее перед глазами.
  После двух часов пути Себастьян наконец остановился и бросил свой рюкзак на землю:
  - Привал.
  - Надолго? - Вия собрала все силы, чтобы не свалиться рядом с его сумкой.
  Мужчина задумчиво посмотрел на звезды, затем куда-то в темноту:
  - Ночуем здесь. Пойдем дальше перед рассветом.
  Девушка ослабевшими пальцами начала расстегивать застежки рюкзака. Если он собирается перевалить через хребет при свете дня, то ее шансы на спасение повышались. Обратиться за помощью к туристам она, конечно, не рискнет, но если они наткнутся на спасателей, то она получит маленькое преимущество. Правда, у Себастьяна был пистолет, и Вия успела убедиться, что применял его мужчина без единого сомнения. Ну, ладно, она просто подождет своего шанса и использует его при первой же возможности.
  Во всяком случае, захваченные ею из дома ветчина и хлеб пригодились.
  - Это вся наша вода?
  Вирсавия помахала в воздухе полупустой пластиковой бутылкой.
  - Да.
  С момента остановки мужчина говорил лишь "да" или "нет". Но хотя бы отвечал, и на том спасибо.
  - Ясно.
  Девушка закрутила крышку и отложила бутылку в сторону.
  - Пей.
  Вия не могла не отметить, что сам он не выпил ни капли, но принимать такое благородство даже от врага не собиралась:
  - Если завтра ты рассчитываешь перейти на западный склон, то воду нужно экономить.
  Кроме того, вряд ли он продержится два дня без ее отвара. Кровотечение возобновится, и последствия могут оказаться непредсказуемыми. И тогда плакал ее научный эксперимент.
  - Завтра у нас будет вода. Пей, - повторил Себастьян и открыл свою сумку. - Держи. - Он бросил ей в руки легкий, почти невесомый пакет. - Спать придется на земле, но мы не замерзнем.
  Вия вытряхнула в рот последние капли воды и принялась развертывать пакет. Спасательное покрывало? Ай да Себастьян. Ай да предусмотрительный сукин сын. С таким одеялом они без потерь пережили бы и ноябрьские холода, что уж говорить о теплой июльской ночи. Свернув ветровку в подобие подушки, она начала устраиваться между двумя кочками сухой травы.
  - Нет. - Он кивнул ей на место рядом с собой. - Иди сюда.
  Вия знала его аргументы: пистолет, веревка, кулак.
  - Иду.
  Единственная роскошь, которую она могла себе позволить - повернуться к нему задом, простите, спиной. На талию тут же опустилась тяжелая рука, и ее тело впечаталось в широкую твердую грудь. Сопротивляться было не только бесполезно, но и попросту глупо. Девушка закрыла глаза и постаралась дышать глубоко и ровно. Судя по теплому дыханию, согревающему ее затылок, Себастьян был занят тем же самым. По подсчетам Вирсавии, прошло не меньше получала, а рука, удерживающая ее рядом с мужчиной, так и не ослабла.
  - Так и будешь ждать, чтобы я заснула первой? - Спросила она темноту.
  Себастьян легко коснулся ее затылка губами.
  - Ты очень наблюдательна, - ответил он.
  Девушка попыталась повернуться, чтобы разглядеть его лицо в темноте. Безрезультатно.
  - Почему?
  - Вот такой я хитрый ублюдок.
  Как ни странно, усмешки в его голосе не слышалось.
  - Думаешь, я убью тебя во сне?
  - А ты планируешь?
  Честно говоря, по мнению Себастьяна так у нее было гораздо больше шансов избавиться от него.
  - Ненавижу убийство.
  - Ну, тогда я могу быть спокоен?
   - И ненавижу убийц.
  - А ты никогда не думала... - его голосу звучал сухо и отстраненно. Можно было подумать, что она его обидела. - ... что иногда приходится совершать убийство для блага человечества?
  - Я думаю, что ты не думал о благе человечества, когда наводил на меня ствол.
  - Но ты до сих пор жива.
  - Сама удивляюсь.
  - Значит, ты все еще меня боишься?
  Ответом ему было молчание.
  - Вирсавия... - Снова тишина. - Ты думаешь, что я еще хочу тебя убить?
  - Да.
  Ее голос казался совсем бесплотным, словно долетел издалека.
  - Почему?
  Ее дыхание было тихим и ровным, почти неслышным. Себастьяну потребовалось намного больше времени, чтобы заснуть.
  *
  - Так куда же мы идем?
  Вирсавия быстро упаковала остатки провизии в свой рюкзак и стояла над ним, пытаясь пальцами расчесать сбившиеся за ночь волосы.
  - Туда. - Себастьян кивнул в сторону ущелья, узкой трещиной прорезавшего горный хребет. - И нам следует поторопиться.
  С одной стороны ущелье Дэ-Муанс было кратчайшим путем к аббатству Нотр-Дам-де-сен-Виктуар, но с другой, на одном из его уступов находилась смотровая площадка, с которой отлично просматривались все окрестности. Он сам, например, начал бы поиски с этого места.
  Насчет поторопиться Вия не возражала. По дну ущелья наверняка текла речка, и она надеялась, как минимум умыться и попить воды. Дальше начались почти чудеса.
  Перед сторожкой аббатства им предложили подождать на каменной скамье с каменным же подголовником. Такие устанавливали перед воротами всех монастырей для запоздавших путников, которым не посчастливилось успеть до вечерней службы. Вия уже начала задумываться, а не подремать ли здесь и ей, но из ворот вышел невысокий монах в холщовой рясе и кроссовках. Себастьян кузнечиком подскочил к нему, опустился на колени, чтобы принять благословение, приложился губами с морщинистой и сухонькой руке, а затем встал и кивнул Вирсавии, безмолвно приказывая следовать за ним.
  Они миновали площадь перед храмом, свернули к хозяйским постройкам, прошли через сад и остановились перед густо заросшей побегами плюща стеной. В густой листве обнаружилась калитка. Ловко выбрав из связки на поясе один из ключей, священник отомкнул дверцу и отступил в сторону, давая дорогу гостям. Низко поклонившись выбитому над калиткой кресту, Себастьян с Вирсавией вышли наружу. Вниз вела крутая тропа, местами переходящая в узкую лестницу.
  Девушка оглянулась на скрип запираемого замка, затем посмотрела на мужчину.
  - Откуда...
  - Не спрашивай.
  Он поправил на плече лямку рюкзака и бодро начал спуск. Вия закрыла рот и двинулась за ним. Оставалось только бормотать и злиться про себя. Зачем ты убил того беднягу в госпитале? Не спрашивай. Зачем похитил меня? Не спрашивай. Почему монах помог тебе? Не спрашивай. Что может быть общего у святого отца и убийцы? Не спрашивай.
  - Перебирай ногами побыстрее, - донесся до нее снизу недовольный голос Себастьяна. - Ползешь, как вошь по струне.
  Кажется, у Вирсавии только что прибавился еще один пункт в быстро растущем списке вещей, что так ее бесили в этом засранце.
  - Вау, здесь даже домик есть.
  Вирсавия с удивлением разглядывала крытую сланцевыми плитками каменную хижину. Они снова находились на дне ущелья. Все та же речка, густо затененная ивами и местами перегороженная большими камнями, те же круто вздымающиеся ввысь скалы, с той только разницей, что сюда уж точно ни один случайный человек не забредет. Домик выглядел так, словно был на пару столетий старше аббатства.
  - Монахи ловят здесь форель в постные дни.
  Вот и все объяснения, на которые расщедрился ее спутник. Но зато пол в хижине был чисто выметен. Вдоль стен стояли две длинные лавки, вполне пригодные для сна. Очаг с котелком и небольшой запас риса и соли в стенном шкафчике.
  - Ну прямо отель "Бристоль", - восхитилась девушка.
  - Нравится? - Он рассматривал ее, слегка прищурившись. - Ну тогда устраивайся поудобнее. - Мы тут поживем пока.
  "Мы поживем..." В ушах Вирсавии эти слова звучали сладчайшей музыкой. Она еще поживет. Девушка осторожно выдохнула. Впервые за последние дни она позволила себе надеяться. Совсем немного. Лишь настолько, чтобы горло не сводило судорогой от задушенного крика.
  - Ну тогда... - Она порылась в своей сумке и достала флакончик с жидким мылом. И чистое белье. - Прогуляюсь к речке.
  Себастьян даже не дернулся ей вслед. Видимо, отсюда действительно была одна дорога - вверх по тропинке к запертой на замок калитке.
  - Вирсавия.
  Его голос заставил ее обернуться.
  - Что?
  - Возьми. - Мужчина вытащил из бокового кармана рюкзака расческу и протянул ей. И тут же отдернул руку назад. - А "спасибо" сказать? - Поинтересовался он.
  - Скажу обязательно, - пообещала девушка. - Когда отпустишь меня.
  Возможно, это случится нескоро, думал Себастьян, глядя ей вслед. Если бы на то была его воля, он сказал бы: никогда.
  
  
  (1) Гаррига - низкорослый вечнозеленый кустарник
  
  ГЛАВА 7
  В почти ледяной воде, конечно долго не просидишь, но Вирсавия тщательно вымыла и прополоскала волосы, постирала футболку и трусы и, переодевшись в чистое белье, почувствовала себя почти как заново родившаяся. Затем разложила мокрую одежду на согретых солнцем камнях и уселась на одном из них прямо посередине мелкой речки.
  Спешить было некуда, бурчащий от голода живот можно было еще некоторое время игнорировать, а видеть рожу Себастьяна совсем не хотелось. Она закрыла глаза и попробовала отпустить вместе с текучей водой свою усталость, гнев, страх.
  Открыть глаза ее заставило звонкое "ки-ки-ки". Зимородок, сидящий на низко растущей ветке чернотала, внимательно рассматривал ее, то правым то левым глазом.
  - Не бойся, - одними губами произнесла Вия, - я тебя не обижу. Это твой дом, я здесь ненадолго.
  Птичка, видимо, поверила, потому что в ту же секунду нырнула в воду, лишь перышки на солнце сверкнули. И тут же что-то коснулось опущенных в воду пальцев девушки. Внизу, под самым камнем, стояли в воде две серебристых рыбины. Вирсавия невольно улыбнулась.
  - "Мои сестрички рыбы... - повторила она заученные с детва слова, - ...вы принадлежите Господу, Создателю вашему, и он дал вам свободу плавать повсюду. И хотя вы не ткете и не шьете, он дает вам вдвое и втрое, одевая вас и ваших деток. Он питает вас, хотя вы не сеете и не пашете. Он дал вам источники и реки, дабы утолить вашу жажду. Горы и долины, дабы было вам убежище. Ибо ваш Создатель любит вас, одаряя столь щедро" (1).
  Выразительное "хммм" заставило ее поднять глаза. На берегу ручья стоял Себастьян и пялился на нее. Ей Богу, подумала Вия, даже у рыб глаза веселее, чем у этого отмороженного.
  - Проповедуешь рыбам, подобно Франциску Ассизскому (2)? - Поинтересовался он.
  - Сижу на камушке, никого не трогаю.
  Ее ответ прозвучал слишком сварливо, но вообще-то Вия не обязана была любезничать со своим похитителем. Похититель, впрочем, пропустил намек мимо ушей.
  - Идем есть. - Он повернулся и пошел в сторону хижины, уже на ходу добавив: - Живо.
  *
  Ну, хотя бы смерть от голода им не грозила. В рюкзаке запасливого Себастьяна обнаружились армейские сухпайки: тортеллини с говядиной, паштет, консервированный суп, галеты, мармелад, нуга и мюсли, чай, кофе и даже шоколадный напиток. В котелке над огнем уже закипела вода, и Вия щедро сыпанула туда часть запасенных трав. Раз они тут задержатся, завтра она соберет свежей. Крапива и перец водный здесь точно растут.
  Себастьян втянул носом запах, поморщился, но промолчал. А Вия тем временем распаковала лоток из фольги. Тортеллини казались не вкуснее картона.
  - Как же я соскучилась по хорошему такому куску мяса, - вздохнула она. - По седлу ягненка, например...
  - Очень хорошо тебя понимаю.
  Себастьян за обе щеки наворачивал свой обед, но разговор тем не менее решил поддержать.
  - ... замаринованному с имбирем, чесноком и прованскими травами. И обязательно под соусом демиглас с каперсами и корнем сельдерея. И с арлезианским гарниром.
  - А теперь не понимаю.
  Потом он медленно пил свой отвар, без возражений снял рубашку и позволил Вирсавии снова прослушать легкие, дышал и не дышал по ее приказу.
  - Все в порядке. - Наконец сказала она. - Одевайся.
  Он мгновенно натянул рубашку и уставился на девушку. Вирсавии вновь стало не по себе - на нее снова смотрел расчетливый и безжалостный хищник.
  - Значит, ты все-таки ведьма, Вирсавия де Фуа.
  Не понятно, каким чудом ей удалось не отпрянуть от него, как от ядовитой змеи. Только руки дрогнули. Пытаясь собраться с мыслями, девушка открутила крышку бутылки с водой, сделала глоток, затем снова закрыла бутылку.
  - С чего ты взял?
  Вместо ответа он задумчиво потер небритый подбородок:
  - Я задаю себе другой вопрос.
  - Какой?
  - Почему я так долго сомневался в тебе? Может быть, из-за отсутствия внешних признаков? Ни сросшихся пальцев, ни острых ушей, ни единой отметины на теле. А отсутствие талисманов меня вконец запутало. Где твое ведьмино ожерелье, Вия?
  Рука-предательница снова метнулась к горлу. Пытаясь замаскировать защитный жест, девушка насмешливо приподняла брови. Пусть сам разгадывает свои задачки. Хотя ожерелье у нее когда-то было... было...
  - Я ведь сразу заподозрил. Исключительная красота, ядовитый язык, поганый характер. - Девушка бросила на него возмущенный взгляд. Поганый характер? Уж кто бы говорил. - Но окончательно я убедился только сейчас. - Себастьян наклонился вперед и внимательно рассматривал ее лицо. - Гетерохромия (3), Вия! - Он чуть не ткнул пальцем ей в глаз.
  Вирсавия резко отклонилась и застонала от разочарования. Наверное, она потеряла контактную линзу, когда купалась в ручье. Идиотка, растяпа, разиня... ну, ничего не поделаешь. Мужчина, между тем, не обращал внимания на ее душевные терзания.
  - Ты напрасно пыталась спрятаться, tontine. Сияние твоих волос и кожи ничем не замаскируешь. Любой, кто хоть мало-мальски разбирается в ведьмах, распознает тебя на раз.
  Себастьян откинулся назад с таким самодовольным видом, что поневоле захотелось щелкнуть его по носу:
  - А ты, значит, разбираешься?
  - Конечно. - Словно это само собой подразумевалось.
  - И почему же?
  - Я инквизитор.
  - Чтоооо?!
  Он ожидал увидеть на лице Вирсавии что угодно - изумление, недоверие, радость, наконец, - но только не это. Не гадливое выражение, словно он какой-то, прости Господи, слизняк или мокрица, отвратительное насекомое и больше ничего. Такая реакция, особенно от ведьмы, вообще-то, была очень обидной. Ладно, поменьше эмоций, пора переходить к делу, напомнил он сам себе. Расставим все точки над "i".
  - Да. Я инквизитор, а ты ведьма. И, как я полагаю, покалеченная.
  Теперь настала очередь обидеться Вирсавии?
  - Почему это я покалеченная?
  Как-будто у нее не хватало ноги или руки. Искренняя обида девушки заставила его усмехнуться. Ей-Богу, он словно конфетку у ребенка отобрал.
  - Ты знаешь, на каком языке написана Библия?
  - На арамейском, конечно.
  Там, где она выросла, история религий была обязательным предметом в школе.
  - А ты знаешь, как звучит твое имя на арамейском?
  - Эээ...
  А вот этого в школе не было. И бабушка никогда не говорила. У нее что, какое-то особенное имя?
  - Первый перевод Священной книги был сделан греками. И на греческом твое имя звучит как Вирсавия, но... - Себастьян многозначительно поднял палец, а Вия прикусила готовое сорваться с языка язвительное словцо.
  Аудитория у его ног. Пусть наслаждается.
  - Бат Шева! Некоторые специалисты переводят это имя как "Дочь клятвы". Но есть другие, которые считают, что оно означает "Седьмая дочь".
  - Ну и что?
  Судя по взгляду мужчины он ожидал от нее более бурной реакции.
  - Ты не знаешь, что такое седьмая дочь? Кто тебя воспитывал, вообще.
  Даже обидно стало.
  - Меня вырастила моя бабушка. Мама умерла при родах, а отец...
  На вопросы об отце, бабушка всегда пренебрежительно махала рукой: мол, "был молодец, да свалил наконец".
  - Ладно. Седьмая дочь по легенде становится необыкновенно сильной ведьмой. Изученные нами факты подтверждают, что так оно и есть.
  - Ну, значит, я исключение из правил.
  Девушка не могла скрыть своей горечи. Действительно, если бы она имела хотя бы каплю ведьмовской силы, ей не пришлось бы бежать из дома, прятаться, заключать контракт с этими, чтоб им провалиться Вооруженными Силами Объединенной Галлии. И сидеть, привязанной к стулу ей бы тоже не пришлось.
  - Ошибаешься, - возразил Себастьян. - Ты очень сильная. Ни одна ведьма не смогла бы жить в городе без ущерба для окружающих. Как правило, это те калеки, кто существует за счет людей, пьет из них силы. А ты, наоборот, используешь свой дар на благо. Ты и меня вылечила.
  Ну уж нет, пусть не обольщается.
  - Не вылечила. Просто помогла немного. Без постоянного вливания сил ты долго не протянешь.
  - А можешь вылечить совсем?
  Напрасно Себастьян пытался скрыть мимолетную вспышку надежды в глазах. Конечно, он хотел жить.
  - Может быть. - На самом деле, после двух успешных контактов она была почти уверена.
  - Тогда почему не сделала этого?
  - Тогда я буду тебе не нужна, и ты меня убьешь.
  - С чего ты решила?
  Вот же лицемер, и удивился так натурально. Золотую ветвь (4) тебе за лучшую мужскую роль.
  - А пистолетом в меня кто тыкал? Жан-Батист Мольер? И похитил тоже он? И к стулу привязывал?
  - Ну, ладно, - мужчина поднял вверх раскрытые ладони. - Я был не прав. Я извиняюсь. Довольна?
  И все? Интересно, а призы за наглость выдают?
  - Я буду довольна, когда снова я окажусь в госпитале, а ты на скамье подсудимых. Ты убийца! Ты ранил интерна, ни в чем не повинного человека.
  - Я же сказал, это был сопутствующий ущерб.
  Себастьян уже и сам начал заводиться. Либо эта полоумная действительно идиотка, либо она действительно ничего не знает об инквизиции.
  - Да кто дал тебе право судить, можно или нет убивать живых людей?
  - Приговор выношу не я. - Видимо, придется объяснять Вирсавии самые очевидные вещи. - Судит Тайный трибунал. Я охотник инквизиции. Я только исполняю приговор.
  - Тайный трибунал? А чем вас не устраивают суды общей юрисдикции?
  В принципе, картина несколько прояснилась. Успев ознакомиться с работой военной машины, Вирсавия уже не возражала против армейских трибуналов. Только кем занимался Тайный трибунал инквизиции? От невольно догадки холодок пробежал по спине девушки.
  - Не ведьмами, - заверил ее Себастьян. - Что бы ведьмы ни творили, они вне нашей компетенции. Ими занимается Ковен. Нам и с еретиками хватает работы выше крыши.
  И он провел ладонью у себя над головой, наглядно указывая, какие инквизиторы занятые господа.
  - То есть светская власть против Тайных трибуналов не возражает?
  Это был вопрос с подвохом, и мужчина секунду колебался, прежде чем ответить. Конечно, в Галлии никаких инквизиторских трибуналов не было, как не было и самих инквизиторов. Ведьм, кстати, тоже не было, так что для него обнаружить Вирсавию в провинциальном, пусть и крупном, госпитале было не просто полнейшим сюрпризом, а чем-то вроде шока.
  А вот еретиков в Галлии было полно. Они просачивались туда через Сирийское море и Романскую империю - через порты Лигурии, в основном. Стараниями той же инквизиции путь в Галлию из Магриба через Кастилию и Арагон был для них слишком опасен.
  Еретики так давно и прочно укоренились в Южной Европе, что теперь уже трудно было сказать, что для них первично: война с неверными или преступный бизнес, с помощью которого они собирали деньги на эту войну. Террористические акты были напрямую связаны с трафиком оружия и гашиша, и эта торговля давала такие доходы, что в светском суде к услугам еретиков были самые блестящие адвокаты.
  - Я работаю на Тайный трибунал Кастилии и Арагона.
  Вот они и подошли к самому интересному.
  - То есть на территории Галлии ты находишься нелегально?
  - Учитывая, что Интерпол не всегда признает еретиков преступниками, и не рассматривает вопросы их экстрадиции, моя страна в ответ не учитывает территориальный принцип исполнения наказания.
  - То есть убиваете их везде, где найдете? Не дожидаясь, когда они вернутся туда, где нагрешили?
  Себастьян вздохнул. Таким тяжелым вздохом можно было и солнце погасить.
  - Ну, скажем, так. В общих чертах.
  - И тот человек в госпитале был приговорен?
  Саид Куаши трижды привлекался к суду за хранение оружия, продажу наркотиков и убийство. И трижды был оправдан. После того, как вдоволь поглумившись над законом, он снова вышел на свободу, его дело было передано в Тайный трибунал. И вот тут на свет всплыло его участие в расстреле редакции сатирического журнала и еще несколько очень и очень неприятных дел. Как известно, Бог милосерден и исполнен терпения. Он может подождать до Страшного суда, когда все преступники ответят по делам своим. Инквизиция - другое дело. Господа инквизиторы терпением не отличались, и исполнение приговора решили не откладывать.
  - Да.
  - И ты вот так просто застрелил его, беспомощного на больничной каталке?
  Себастьян пожал плечами:
  - А что еще я должен был сделать? Это моя работа. Больше того - это мой долг перед обществом.
  Вот чего она добивалась? Что так упорно пыталась понять?
  - А что ты будешь делать, если твой долг потребует одного, а сердце будет кричать о противоположном?
  - А ты? - Пора было и ему задать несколько вопросов.
  Вия пожала плечами:
  - У меня и выбора такого не стояло. А у тебя?
  Все-таки у нее ловко получалось переводить стрелки.
  - Случалось.
  - И что ты делал?
  - То, что должен был.
  За годы работы охотником инквизиции Себастьян научился отделять свою жизнь от работы. Но это был мучительный и долгий процесс, во время которого он, видимо, утратил часть своей человечности. Кстати, мысль о том, что его и самого могут убить в любой момент служила странным утешением для его совести. Он жил на войне, а на войне смерть была нормой. Вот только странно, что упрекала его именно эта девушка.
  - А что насчет тебя, Вирсавия?
  - Что?
  - Скольких людей убила ты на операционном столе? Держу пари, что больше, чем я. Намного больше.
  - Да как ты смеешь сравнивать? - Кажется, на этот раз он попал в цель. - Назвать врача убийцей!
  Себастьян молча наблюдал, как девушка встает, чтобы выйти из дома. Дверь за ней закрылась почти бесшумно. Лучше бы она грохнула ею изо всех сил.
  
  
  (1) Цитата из книги "Цветочки святого Франциска"
  (2) Франциск Ассизский - католический святой, покровитель животных и окружающей среды
  (3) Гетерохромия - разный цвет радужки правого и левого глаза
  (4) Золотая пальмовая ветвь - приз Каннского кинофестиваля
  (5)
  ГЛАВА 8
  
  Вия вернулась на "свой" камень. Вспышки гнева случались у нее крайней редко, и в такие минуты она не способна была найти слова, чтобы противостоять несправедливости. Хотелось просто взять что-нибудь тяжелое и с размаху заехать по этой смазливой наглой роже. В конце концов, сама покалечит, сама и залечит. И все же она решила уйти от греха подальше - к сестричкам птицам и рыбам.
  Самое обидное, что Себастьян был прав. И в то же время он так сильно ошибался. Рене Лариш однажды признался ей в тяжелую минуту, что каждый хирург несет в душе кладбище своих неудач, и каждая новая надгробная плита в нем падает на сердце гранитной тяжестью. Неважно, виноват врач или нет - воспоминания о пациентах, потерявших под его скальпелем часть здоровья или даже жизнь, ложатся на душу кровавой раной. Учитывая, сколько лет доктор Лариш простоял в операционной, на нем живого места не осталось.
  И все же они до конца боролись за каждого пациента, уговаривая отчаявшихся верить в новое лекарство или помогая сделать выбор между несколькими месяцами мучительного угасания против рискованной операции, тем не менее дававшей надежду на долгие годы жизни. Сволочь он, этот Себастьян, вот он кто.
  - Вия, возвращайся. - Вот и он, легок на помине, стоял на берегу и пристально смотрел на нее исподлобья. - Уже холодает. Простудишься.
  - Мне и здесь хорошо.
  Она хотела сидеть на камне и чувствовать себя несчастной.
  - Отлично, - сказал мужчина.
  Однако, его взгляд говорил об обратном. Девушка отвернулась. Снова он появился часа через два, когда она начала мерзнуть всерьез.
  - Если не пойдешь по-хорошему, возьму под мышку и отнесу сам.
  Вообще-то она и так уже собиралась вернуться в хижину.
  - Вот только без рук, пожалуйста.
  Она поддернула повыше штанины, прошла по ледяной воде и, стараясь не стучать зубами, гордо прошествовала мимо инквизитора. Он издал странный звук, нечто среднее между проклятием и смехом. У нее хватило ума не уточнять.
  В очаге опять горел огонь. На столе ее ждали разогретые консервы, а в котелке закипала рубиново-красная жидкость. Вино? Вирсавия принюхалась. Где он его достал? Не иначе, как успел сходить в аббатство.
  - Пей, пока не заболела.
  После первого же глотка по всему телу разлилось блаженное тепло. Себастьян перемешал пластиковой ложкой разогретое мясо, попробовал, поморщился и высыпал у него что-то из маленького бумажного пакетика.
  - Что за гадость эта ваша галльская кухня. Ни соли ни перца.
  Кто бы сказал, что перед Вирсавией сидит непредсказуемый и опасный, как горячий нитроглицерин, убийца. Сейчас он казался не страшнее сахарной ваты.
  - Пей сам, - она пододвинула ему свою кружку.
  Бросив на нее нечитаемый взгляд, мужчина послушно сделал первый глоток. Вия встала и подошла почти вплотную к нему.
  - Жара у тебя уже нет, - она положила ему ладонь на лоб, и Себастьян непроизвольно прикрыл глаза.
  Сидеть так было непозволительно хорошо, и он чуть не потянулся вслед за ее рукой, когда девушка отступила назад.
  - Снимай рубашку.
  Она уже стояла у него за спиной. Наверное, Вия заметила, как он торопится, но виду не подала. Ее теплые руки легли чуть ниже лопаток, и это было уже блаженство. Там, в баре, а затем в номере гостиницы, он был слишком увлечен ее длинными ногами и круглыми сиськами, мягкой кожей и шелковыми волосами, и потому не заметил, что под привлекательной оберткой скрывается нечто более ценное. Теперь, наблюдая за Вирсавией вблизи, он начинал понимать, что она была теплом и светом в жизни многих людей. Просто еще не готов был признать, что она согревала и его. Совсем неправильная ведьма, тем более для покалеченной.
  - Ты уже не боишься, что я тебя убью?
  - Надоело бояться.
  Девушка наполнила свою кружку, а затем долила вина Себастьяну.
  - И правильно. - Мясо он, кажется, переперчил, так что теперь пил вино с двойным удовольствием. - С тех пор как экологи выяснили, что ведьмы исключительно благотворно влияют на окружающую среду, правительства всех стран носятся с ними, как с хрустальными рюмочками. Особенно на фоне этих страшилок про глобальное потепление.
  - Так какого...!? - Девушка даже закашлялась от возмущения. - Какого черта ты вытащил меня из госпиталя? У меня же все операции расписаны на месяц вперед!
  - Ну, во-первых... - Мужчина загнул палец, - мне тоже нужна была медицинская помощь. Я же не знал, что ты такой уникальный специалист. Взял то, что под руку попало.
  Вирсавия поджала губы, но промолчала. Неприятно, конечно, но логично.
  - Тогда почему не отпустил?
  - Была еще одна причина.
  - Какая?
  - Я не верю в совпадения. И факт, что в одном месте в одно и то же время встретились инквизитор, еретик и ведьма, показался мне очень странным.
  - Что тут странного? Насколько я поняла, это ты ранил того парня, а в госпиталь явился, чтобы его добить?
  - Да. Только подстрелил я его в двух кварталах от госпиталя. И направлялся он точно туда. К тому же мой еретик оказался редкой птицей.
  Вирсавия наморщила лоб. Ах, да...
  - Ты говоришь о том странном медальоне? Покажи.
  Себастьян вытащил металлический кругляш из заднего кармана джинсов и протянул его девушке. А заодно плеснул ей еще вина. Медальон действительно выглядел странно: необычной формы, какой-то квадратный, крест с одной стороны и два рыцаря верхом на одной лошади с другой. И короткая надпись над ними: Non nobis, Domine.
  - "Не нам, Господи", - перевела Вирсавия. - Что это значит?
  - "Не нам, Господи, но все во славу имени Твоего". - Пояснил инквизитор. - Девиз рыцарей-храмовников.
  - Храмовников? - Вия пыталась вспомнить школьный курс истории. - Это которые тамплиеры? - Но ведь король Галлии Филип Красивый уничтожил орден семьсот лет назад. - Откуда они вдруг взялись?
  - Ну, что тебе сказать... - Себастьян лениво цедил свое вино, - Преступники вообще народ креативный. С ними не соскучишься. Особенно, когда они подводят под свою преступную деятельность идеологическую основу.
  - Какую, например?
  - Защита христиан Европы. Истребление неверных, проникающих к нам через Магриб. Громкие заявления, несколько жестоких показательных казней, и вот уже тамплиеры обеспечили себе молчаливую поддержку местных жителей и сотрудничество с неонацистскими бандами. Отличное прикрытие для торговли наркотиками, оружием и людьми.
  Вирсавия лишь вздохнула. Она достаточно времени провела на Ближнем Востоке, чтобы понимать, о чем говорит инквизитор. Радикальное религиозное течение, волной прокатившееся по нескольким странам и оставившее после себя тысячи и тысячи искалеченных жизней и выплеснувшее на берег невиданных до сей поры чудовищ - Джунд-аш-Шам, Талибан, Аль-Харамейн и многих других. И неважно, поклоняются они христианским святыням или мусульманским, потому что пища для них одна - человеческое мясо. И вот теперь волны религиозного фанатизма подступали к берегам Южной Европы.
  Девушка уже не обращала внимания, что ее кружка словно наполняется сама собой. Пила и все глубже погружалась в свои невеселые размышления. А Себастьян все подливал и подливал.
  - И знаешь, что самое интересное? - Он крутил в пальцах медальон тамплиера, а сам не сводил глаз в Вирсавии.
  - Что?
  - Это уже мой второй храмовник в Марселе. Судя по знакам отличия, первый был в чине не выше сержанта, а этот, гляди-ка... - Золотой диск блеснул в свете очага. - Целый капитан!
  - И?
  В голове у Вии уже шумело море, а мысли шныряли непослушными рыбками. Ухватить их было совершенно невозможно.
  - Мы возвращаемся к тому, с чего начали. К еретику и ведьме. Что у них могло быть общего?
  Вино на секунду застряло в горле, а затем попросилось наружу. Вирсавия кое-как прокашлялась, а затем возмущенно уставилась на инквизитора:
  - Ты что, думаешь, я сотрудничала с тамплиерами?
  Себастьян пожал плечами, нимало не впечатленный ее праведным негодованием.
  - Я пока не знаю, что думать, Вирсавия. С одной стороны, ты слишком чиста. А я точно знаю, что грязные дела оставляют на теле ведьмы совершенно недвусмысленные следы. - Он окинул ее с головы до ног портоядным взглядом, ясно давая понять, что у него лично была возможность удостовериться в отсутствии каких бы то ни было следов. - С другой, это не может быть совпадением. Храмовник точно шел к тебе.
  - Какая же ты сволочь. - Вия сознавала, что достигла той стадии опьянения, когда молчать она уже не может. А говорить может только то, что думает на самом деле. - Не понимаю, как у тебя получается быть таким гадом и при этом таким хорошим любовником.
  Мужчина широко ухмыльнулся, подмигнул и на долю мгновения девушке показалось, что к ней вернулся тот синеглазый незнакомец из бара:
  - Это настоящее искусство, детка.
  Вот зря он делает ей эти грязные намеки. Вирсавия так хлопнула кружкой о стол, что выплеснула из нее последний глоток вина:
  - Ой, вот не надо так на меня смотреть.
  - Как?
  Снова его рука с котелком зависла над ее чашкой. Буль, буль, буль. А, ладно, я все равно уже напилась, обреченно решила Вия.
  - Как будто видел меня голой.
  Себастьян версии 1.0 закинул голову назад и рассмеялся - легко, свободно, без притворства.
  - Тебе надо чаще пить, - сообщил он, - ты становишься такая милая.
  Вирсавия лишь хмыкнула в ответ. Возможно, если прежнего Себастьяна она сможет увидеть только через стекло винного бокала. Но в следующую секунду на его место вернулась версия 2.0 - ледяной инквизитор, Дарт Вейдер и Волан-де-Морт в одном лице.
  - Я полагаю, агент тамплиеров шел не к тебе, - сказал он. - Он шел за тобой.
  Пробежавшая по спине девушки струйка ледяного страха подтвердила: да, это возможно. Все-таки, меры, предпринятые Министерством обороны для ее безопасности - личный куратор, вшитый под кожу маячок - были нужны не для галочки в отчете. Ведьмы действительно были ценным товаром, их похищали, продавали, использовали в нелегальных следках. Если их еще и покалечить можно, как сказал Себастьян, то неизвестно, в какое чудовище можно превратить мирных хранительниц лесов, полей и рек. Вирсавия содрогнулась.
  - Ну, если ты не из них... не из этих... - язык не поворачивался на ночь глядя упоминать тамплиеров, - то тогда ты должен вернуть меня обратно.
  - Что, прямо в госпиталь? - Инквизитор смотрел на нее, как на помешанную.
  - Да, меня защитят. Я свяжусь с моим куратором...
  - С куратором? - Мужчина смотрел на нее новым взглядом, хищным, раздевающим до костей. - Ты хочешь сказать, что находишься под защитой государства?
  Вот лучше бы она язык себе откусила. Придумать более менее правдоподобную ложь на пьяную голову никак не получалось, так что Вия просто уставилась в угол и крепко сжала губы.
  - Вирсавия, что еще ты мне не сказала? - Так как она упорно продолжала молчать, ее бесцеремонно сдернули со скамейки и слегка встряхнули. - Ну? - Расширенные зрачки, в которых уже клубилась темнота, приблизились к ее лицу почти вплотную. - На кого ты работаешь? Ну же! - Ее снова встряхнули, уже жестче.
  - Министерство здравоохранения, - пробормотала она сквозь сжатые зубы.
  - А на самом деле? Вия, ведьмы не умеют врать.
  - Ладно, отпусти. На Вооруженные силы.
  Голова медленно кружилась, и только сейчас до Вирсавии дошло, что вином ее поили не просто так. Сам-то он выпил чуть больше кружки, змей, а в нее влил больше литра! Самое обидное, что у нее не осталось сил даже на злость, просто хотелось свернуться в клубочек и выключиться.
  - Вирсавия, не спи!
  - Ну, что тебе еще надо, ирод?
  Язык слушался с трудом, а глаза закрывались сами собой.
  - Куда тебе зашили чип?
  - Отстань.
  Девушка смутно ощущала, как ее повернули, и тут же под одежду заползла горячая змея. А, нет... это не змея. Это рука Себастьяна.
  - Не лезь, - она вяло дернулась, - не трогай меня, извращенец.
  - Скажи, где чип, tontina, - дохнул ей на ухо жаркий голос, - а то я ведь и с ректоскопом в задницу залезу.
  - Фу! Не смей.
  Непослушными руками она кое-как собрала волосы на затылке:
  - Вот шрам, видишь?
  - Да. Вижу. Как я сразу не догадался. - Немного шершавый палец медленно поглаживал маленький бугорок под затылком девушки, как раз на границе шеи и линии роста волос.
  Вия уже не понимала, что стоит на ослабших ногах лишь потому, что сильная рука поддерживает ее под грудью, не давая осесть на пол. А палец все скользил и скользил по коже, гипнотизируя, успокаивая, усыпляя.
  Уложив спящую девушку на скамью, Себастьян подсунул ей под голову свернутую куртку и добросовестно упаковал в спасательное одеяло. Затем проверил свой телефон. Как и ожидалось, здесь, на дне ущелья, связи не было. Пришлось карабкаться наверх до самой стены аббатства. Отправив несколько сообщений, он еще некоторое время стоял, вглядываясь в звездную бездну над головой.
  Формально, он имел полное право вернуться в Кастилию. Задание выполнено, доказательства виновности казненного собраны. Ведьму можно было посадить на любой идущий вдоль побережья поезд, и через три часа она будет в Марселе. Дальнейшая ее судьба Себастьяна не должна была волновать.
  Но волновала. Судя по всему, охраняли ее из рук вон плохо. Самая незамысловатая глушилка GPS-сигнала позволила ему удерживать девушку несколько суток. А ведь те, кто придет за ней в следующий раз, будут до зубов вооружены по последнему слову техники.
  Ладно, он сделает небольшой крюк. Заедет в Авиньон и вызовет из Ковена чтицу. Соглашение между Инквизицией и Ковеном Лангедока давало ему такое право. Если ее душа все-таки поражена, мудрые женщины смогут провести очищение. А дальше пусть решает сама, возвращаться ли ей к привычной жизни или просить убежища в Ковене.
  Инквизитор набрал еще один, последний текст, нажал кнопку "Отправить", затем сунул телефон в задний карман джинсов и начал медленно спускаться вниз.
  
  ГЛАВА 9
  
  - Собирай свои вещи. Мы уходим.
  Себастьян проглотил мюсли из сухпайка с таким аппетитом, словно это были яйца бенедиктин и сладкие гренки-торриха. Вирсавия с отвращением продолжала копать ложкой свою порцию. Во рту у нее было гадко, на сердце тяжело, а на душе кошки скребли. И еще девушку терзали смутные сомнения, что вчера вечером она сказала что-то лишнее.
  - Что собирать, - пробурчала она. - У меня ничего нет.
  - И то верно, - согласился мужчина и поставил перед ней на стол два запакованных в фольгу пластиковых контейнера.
  - Опять линзы? Зачем?
  - Маскировка. С твоими волосами, глазами и кожей ты слишком заметна.
  Вздохнув, Вия потянула уголок фольги. Хорошо, хоть не заставил маскироваться под индейца.
  *
  - Теперь доволен? - Она поправила кончиком мизинца линзу в правом глазу.
  - Сойдет.
  Сам он уже успел перекрасить волосы в пепельный блонд, соорудить на голове стрижку в стиле "милитари" и нацепить в ухо серьгу. Самое неприятное, что в новом образе он оставался все таким же неотразимым. Подлецу все к лицу, заключила Вирсавия и потянулась за своим рюкзаком.
  - Подожди. - Себастьян развернул ее к себе и наклонился, чтобы их глаза находились на одном уровне. - Надеюсь, ты не собираешься сделать какую-нибудь глупость?
  - Спасибо, что спросил, - буркнула девушка. - Собираюсь.
  - Хочешь сбежать? - В его глазах мелькнула искра насмешки. - Пожалуйста. Я даже догонять не стану.
  Невольно вспомнился белый седан на шоссе и незнакомец, бродивший у нее под окнами два дня назад. Вирсавия вздохнула и накинула на плечо лямку рюкзака.
  - Куда мы едем?
  - В Авиньон. - И, видимо, сжалившись над ее несчастным с похмелья лицом, добавил: - Не бойся. Все будет хорошо.
  Еще несколько дней наедине с убийцей. Чего ей бояться? Конечно, все будет хорошо.
  *
  Сначала Себастьян радовался, что Вирсавия идет за ним почти след в след и молчит. Он мог спокойно составить план действий и продумать детали. Уже под стенами аббатства он получил сообщение с инструкциями:
  "Винодельня Сан-Сёр, синий Renault Duster Dakar, ключи под ковриком"
  Ладно, не самая позорная машина. Видимо, его решили слегка поощрить за исполнение работы, хоть и не очень чистое. Рено нашелся на туристической стоянке метрах в трехстах от главного здания винодельни. Инквизитор сразу проверил номера - так и есть, фальшивые накладки. Значит, и эта машина угнана. Придется оставить ее на подъезде к Авиньону. Себастьян в очередной раз порадовался, что взял с собой глушитель GPS-сигнала, изготовленный по спецзаказу Инквизиции. Глушилка давала возможность использовать автомобиль без угрозы быть обнаруженными местной полицией. Таскать сумки на горбу уже порядком надоело. Все-таки, вместе с оружием, бронежилетом, ноутбуком и прочими необходимыми в работе вещами, вес набирался изрядный.
  В глубине души он был благодарен ведьме, которая без единой жалобы несла свой рюкзак килограмм в десять весом и ни разу не пожаловалась. Она, кстати, до сих пор продолжала молчать. И это уже напрягало.
  - Эээ... может, взять еще вина? В дорогу, так сказать?
  Кажется, он разговаривал со стеной. Девушка закинула свой рюкзак в багажник рядом с его сумкой, уселась на пассажирское и уставилась в сторону. Видимо, его чистосердечное предложение расценили как дурную шутку.
  А, может быть, Вирсавию просто мучило похмелье? Жизненный опыт убеждал, что из всех предложенных решений самым верным оказывается самое простое. Поэтому он просто достал из рюкзака пластиковую бутылку с водой и поставил ее в держатель на консоли. Девушка тут же схватила бутылку и в несколько глотков вылакала почти половину ее содержимого.
  Себастьян усмехнулся. Видимо, ведьма, как кошка, обладала выборочным слухом. Она могла не слышать, как ее зовут по имени, но безошибочно различала, когда в соседней комнате на пол падает кусок пищи.
  Девушка тем временем расслабилась. Дождавшись, когда машина минует неровный проселок, она сбросила кроссовки и положила ноги на торпедо. Поерзав поудобнее, она обхватила себя руками и закрыла глаза. Ладно, пусть спит. Покрутив колесико настройки, Себастьян поймал радио M2 Шансон, и больше с разговорами не приставал.
  Километры дороги плавно ложились под колеса автомобиля, в салоне, сменяя друг друга, мурлыкали Милен Фармер и Лара Фабиан, девушка на соседнем сиденье дышала ровно, и инквизитор постукивал пальцами по рулю в такт мелодии. Тонкая прядка волос выбилась из прически Вирсавии и щекотала ей шею, розовые пальчики ног светились, словно клубничные леденцы, и инквизитор внезапно поймал себя на мысли, что давно не испытывал такого чувства всепоглощающего покоя и умиротворения.
  Действительно, когда с ним было такое в последний раз? Может быть, в детстве, когда мать возила его на лето в Альби. Тогда он мог часами лежать на стволе старого дерева над ручьем, следя за игрой солнечных зайчиков на золотом песке. Сказка закончилась, когда Себастьяну исполнилось десять лет. Ты уже вырос, сынок, сказала мама, ты должен знать, что всем потомкам Симона де Монфора (1) запрещен въезд в Лангедок. Ты не виноват, просто такая твоя судьба, смирись. Так он и жил с тех пор, зная, что ему не суждено больше ступить на ту единственную почву, где он мог бы быть счастлив.
  Забавно, что это почти забытое чувство вернулось так внезапно и именно сейчас, рядом с мирно спящей ведьмой. Осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон Вирсавии, он убрал за ухо непослушный локон. Девушка лишь зябко повела плечами. Надо бы ее чем-нибудь накрыть. И заправить машину тоже надо. И было бы неплохо поесть.
  Себастьян свернул в сторону, куда указывала стрелка: Малльмор, 5 км.
  Вирсавия не проснулась, ни когда он накрыл ее своей курткой, ни когда гремел заправочным пистолетом в горлышке бензобака. Поэтому он со спокойной совестью оставил ее в машине и один прогулялся на другую сторону центральной площади, где под полосатыми тентами ожидали посетителей столики уличного кафе.
  - Мне "крок-мадам" (2) с яичницей и еще один с собой. С куриной ветчиной и сыром.
  Отсюда отлично просматривалась припаркованная перед зеленной лавкой машина. Никакого движения. Похоже, Вирсавию срубил богатырский сон. Если его предположение насчет похмелья было верно, то проснется она со зверским аппетитом. Повинуясь все тому же благостному настроению, Себастьян зашел еще и в пекарню. Предчувствие его не обмануло, здесь готовили бенье.
  Стараясь двигаться как можно тише, он уселся на водительское сиденье и закрыл дверь. Только потом наклонился, чтобы поставить пергаментный пакет с пончиками перед Вирсавией. И тут же напрягся - за время его отсутствия в салоне машины что-то неуловимо изменилось. Девушка беспокойно повернула голову, брови ее сошлись на переносице, глаза дергались под веками, пальцы подрагивали.
  - Шшш. Все хорошо, Вия. Я с тобой.
  Даже не успев понять, что же он делает, Себастьян наклонился к девушке и осторожно коснулся губами ее виска. И в то же мгновение в голове метеором пронеслась предательская мысль: хрен с ними, с еретиками, с тамплиерами и всеми остальными. Рядом с этой женщиной я буду счастлив, даже если весь мир полетит в тартарары.
  - Нет... пустите... Алехандро, не надо...
  Вирсавия открыла глаза и несколько секунд в ужасе смотрела на инквизитора. Затем на ее лице появилось осмысленное выражение:
  - А, это ты... Где мы?
  - В Малльморе. Ты кричала во сне.
  Она лишь пожала плечами в ответ и начала разворачивать свой бутерброд.
  - Просто дурной сон. Ничего страшного. Я уже привыкла.
  То есть, это был не единичный случай? С одной стороны, облегчением было узнать, что причиной кошмаров был все-таки не он, но с другой...
  - Постоянные кошмары здорово выматывают. Не хочешь рассказать?
  Девушка покачала головой, но Себастьян не сдавался:
  - Я знаю человека, успешно решающего психологические проблемы.
  Вирсавия отхлебнула кофе из стаканчика и бросила на инквизитора нечитаемый взгляд:
  - Я же сказала, ничего серьезного. Справлюсь сама.
  Ну, по крайней мере, она не отрицала существование проблемы. В любом случае, в Авиньоне их должна ждать дама Бланш де Парасколь. В обязанности этой благородной ведьмы входило снятие показаний для отчета о выполненной операции. Заодно, может, и Вирсавию прочитает?
  А девушка между тем покончила с бутербродом и с удовольствием облизывала пальцы. Еще одна кошачья привычка, с тихой усмешкой отметил про себя Себастьян.
  - Подожди, не облизывайся. Вот тебе десерт.
  Он бросил пакет с пончиками ей на колени. Вирсавия заглянула внутрь и уставилась на мужчину круглыми от удивления глазами.
  - Что такое? - Поинтересовался инквизитор.
  - Ты принес мне бенье! - Ведьма повернула голову и очень внимательно посмотрела на Себастьяна.
  - Что такое?
  - Кажется, я вижу сияние нимба у тебя над головой.
  - Думаешь, я похож на Господа нашего Иисуса?
  Вместо ответа Вия приказала:
  - Открой рот! - И отправила туда один пончик. - Все. Остальное мне.
  Эклеры, меренги, бриоши, бенье, шоколадные птифуры - она обожала их с пламенной страстью тысячи солнц. Вряд ли пирожные могут заменить семейной счастье или любовь, но помоги, Боже, тому, кто попытается встать между ведьмой и ее тортиками.
  - Не такой уж ты и зверь, наверное, - пробормотала она с набитым ртом. - Ну, для инквизитора, конечно.
  Кажется, Себастьяну списали один из его грехов, так что он рискнул продолжить разговор.
  - Да что такого ужасного тебе сделали инквизиторы? С чего вдруг такая нелюбовь.
  - Ну ты сказал! - Возмутилась ведьма. - Вы пятьсот лет подряд жгли людей, думаете человечество так просто это забудет?
  - За перегибы инквизиции, между прочим, Папа Павел Иоанн Второй уже извинился. Еще в 1984 году. И за крестовые походы тоже и за многое другое.
  - Ну, знаешь, - в голосе Вирсавии звучали упрямые нотки. - Осадочек все-таки остался.
  В чем-то она была права. Если бы Лангедок не добился суверенитета через двести лет после альбигойских (3) войн и не дал убежище преследуемым в Галлии и Кастилии ведьмам, на берегах Сирийского моря их бы уже не осталось. Здесь Себастьян готов был с ней согласиться.
  Но, с другой стороны, Орден был уже реформирован с верху донизу, перестроен по кирпичику, сотрудничал с Ковеном, а ведьмы все равно косились на инквизиторов с подозрением. Все-таки эти... хмм... милые дамы отличались злопамятностью носорога.
  Ничем иным он не мог объяснить запрет потомкам Симона де Монфора на въезд в Лангедок. Хотя, надо признать, предок отличился на славу. Истребление Безье, где крестоносцы вырезали все население, вплоть до младенцев; тот же кровавый ад в Лаворе, где виселицы рушились под тяжестью многочисленных жертв; мученическая смерть дамы Героды де Лавор, которую Симон сначала отдал на растерзание своей солдатне, а затем велел еще живую сбросить в колодец. И это только начало длинного списка его прегрешений. Как сказала Вирсавия, осадочек остался.
  А ведь она мало того, что ведьма, так еще и де Фуа, и стало быть, ведет свое происхождение от дамы Эсклармонды, хозяйки замка Монсегюр (4). Бля-я-я, то есть ой. Ладно, об этом они поговорят как-нибудь потом.
  *
  Им сняли двухэтажный домик в тихом квартале на юге города, на улице Бень Пье. Прямо напротив, только перейти узкий канал по горбатому мостику, располагался небольшой ухоженный парк, со второго этажа видна была серая гладь реки Рон, а за ней - вот он, совсем рядом - Лангедок.
  Дама Бланш встретила их на пороге.
  - Здравствуй, Басти, - она королевским жестом протянула руку для поцелуя, а затем уже по-домашнему подставила несколько увядшую, но вполне еще румяную щеку. - Ты не предупредил, что будешь со спутницей.
  То, что перед ней ведьма, и очень сильная, Вирсавия поняла сразу - только ведьма умеет смотреть так, словно видит тебя насквозь вплоть до карамельки, припрятанной в кармане, и двойки, подправленной на четверку в школьном дневнике много лет назад.
  - Это... эээ... моя девушка. - Себастьян поцеловал даму во все разрешенные места и чуть отступил, давая место Вирсавии.
  - Девушка? - Судя по выражению лица дама Бланш полицейские новости смотрела и очень внимательно. - Ну что ж, добро пожаловать. Ужин ровно в восемь в саду.
  Видимо, более тщательный допрос отложили на потом, потому что Вию проводили в спальню на втором этаже, маленькую, светлую и очень уютную. Вторая дверь чуть дальше по коридору вела, вероятно, в спальню самой дамы, потому что в ванной комнате девушка обнаружила объемную косметичку и розовый махровый халат. Похоже, душ и унитаз им предстояло делить на двоих.
  Горячий душ после умывания в горной речке и неудобного сна в машине был настоящим блаженством. Чистое белье из сумки - бальзамом на душу. А вот джинсы и шорты вызывали некоторые сомнения. Женщина, которой при встрече целуют руку, и которая ужинает в саду ровно в восемь, вряд ли одобрит подобную небрежность в одежде. Наверное, пришло время выгулять эту кружевную приблуду, что купил ей инквизитор.
  Господи, когда она носила нечто подобное в последний раз? Наверное, на выпускном вечере в университете. Вернее, тогда у нее было что-то чуть длиннее шелковой комбинации - красное мини-платье, чуть не доведшее старенького профессора, читавшего им физиологию, до апоплексического удара. А вот такое - кружевное на батистовой подкладке с круглым вырезом, открывающим ключицы, и короткими рукавчиками - только в детстве, когда бабушка вела ее в церковь на воскресную мессу.
  Тихий стук в дверь отвлек Вирсавию от созерцания своего отражения в зеркале и от размышлений, как ей теперь застегнуть бесконечный ряд крошечных пуговок на спине. За дверью обнаружился Себастьян в светлых льняных брюках и голубой рубашке с закатанными рукавами.
  - Помощь не нужна?
  Девушка пропустила его в комнату:
  - Сам знаешь, что нужна.
  Она подозревала, что платье с такой неудобной застежкой он купил не просто так, и довольная усмешка инквизитора только укрепила Вию в этом подозрении.
  - Помоги. - Она повернулась к мужчине спиной и подняла волосы. - С пуговицами.
  Он начал застегивать подчеркнуто медленно, иногда будто бы ненароком касаясь кожи над позвоночником, от чего все тело начало наливаться опасным предвкушением. Еще пара таких прикосновений, и она выгнется под его руками, как мартовская кошка. Пора было брать ситуацию в свои руки.
  - Значит, я твоя девушка? - Спросил Вирсавия ехидно.
  Как ни странно, но Себастьян смутился:
  - Ну... я запаниковал, - признался он. - Ты же видела даму Бланш.
  Как будто это все объясняло. Зато наводило на размышления.
  - Она же ведьма?
  - Да. - Мужчина все еще возился с пуговицами.
  - И она знает, чем ты занимаешься?
  - Конечно. Думаешь, лучшую чтицу Ковена можно обмануть?
  Чтица? Вирсавия только слышала о них, мудрых женщинах, способных видеть мысли и душу человека, словно книжку с картинками. Что общего у них может быть с Инквизицией? А Себастьян тем временем продолжал:
  - Помнишь, я говорил тебе о нашем специалисте-психологе? Это она и есть. Если хочешь, дама Бланш тебя посмотрит.
  Да? И что она там увидит? Голого Себастьяна? Спасибо, не надо. Девушка откинула волосы за плечи, выпрямилась и повернулась к инквизитору:
  - Пойдем. Я готова.
  
  (1) Симон де Монфор - один из организаторов альбигойских войн, военный лидер крестового похода в Лангедок
  (2) Крок-мадам - бутерброд из поджаренных тостов с начинкой и яичницей
  (3) Альбигойские войны - 1209-1229г.г. Серия военных кампаний, инициированных римской католической церковью против катарской ереси в области Лангедок
  (4) Монсегюр - знаменитая крепость катаров, державшая оборону против крестоносцев около года
  
  ГЛАВА 10
  - Превосходный гренаш (1). - Себастьян с видом знатока сделал еще один неторопливый глоток из своего бокала. - С вашего виноградника, мадам?
  На самом деле он всячески оттягивал неприятный разговор. Дама Бланш стойко молчала, пока гости наслаждались сначала кроликом под дижонской горчицей, затем малиновым муссом, но и ее терпению имелся предел. Она аккуратно промокнула уголки рта и отложила льняную салфетку в сторону.
  - Не морочь мне голову, Бастьен. Зачем ты заставил девушку покрасить волосы? И надеть эти ужасные линзы? И зачем вообще потащил за собой? Еще, наверное, и пугал бедняжку.
  Конечно, чтица почувствовала отголоски страха Вирсавии, и сразу же встала грудью на ее защиту. Можно подумать, он зверь какой. Даже обидно стало.
  - Мадам, вы можете прочитать меня хоть сейчас. Поверьте, я не видел другого выхода и действовал исключительно в интересах мадмуазель де Фуа.
  - Де Фуа? - Ура, отвлекающий маневр сработал, и дама Бланш плотоядно уставилась на гостью. - Малышка Вирсавия, внучка Алиеноры де Фуа?
  - Ммм-да.
  Теперь уже Вия испытала желание спрятаться за бокалом вина.
  - Боже мой! Деточка... - Суда по тому, что на щеках дамы Бланш вместо роз внезапно расцвела свекла, она явно была взволнована. - Себастьян, - она пронзила инквизитора ледяным взглядом, - уберите посуду, друг мой. И принесите нам еще одну бутылку. У нас с мадмуазель де Фуа важный разговор.
  Судя по довольному виду, с каким инквизитор убирал со стола, он был уверен, что дешево отделался.
  Дама Бланш подождала, пока будет наполнен ее бокал, затем проводила взглядом спину Себастьяна и сосредоточилась на сидящей напротив хрупкой девушке.
  - Вам бесполезно красить волосы, дорогая. Через пару дней ваш естественный цвет вернется. Знаете ли, ведьме с таким потенциалом, как ваш, очень трудно скрыть свою сущность.
  И эта туда же, удивилась про себя Вия.
  - Извините, мадам, - возразила она, - я не чувствую у себя никакого особенного потенциала.
  - Нет? - Дама Бланш ей не поверила. - Ты не слышишь, как растут деревья? Не можешь позвать дождь? Не чувствуешь, о чем поет природа весной?
  - Нет. Абсолютно. - Девушка говорила чистую правду. - Животные меня не боятся, но это все.
  - Чем же ты занимаешься?
  - Медицина. - Вирсавия попыталась выразиться как можно нейтральнее. - Сосудистая хирургия.
  - О-у? - Вежливо удивилась старшая ведьма. - Заговариваешь кровь?
  Девушка вежливо улыбнулась:
  - От вас действительно ничего не скроешь. Да, это так.
  Ответная улыбка была тоньше молодого месяца:
  - Это редкий дар, дорогая. И дается он через великое страдание. - Дама Бланш наклонилась вперед, всматриваясь в лицо Вирсавии. - Что же с тобой случилось? Разочарование? Предательство? Мучительная инициация?
  Сдержаться не получилось, в глазах девушки промелькнула боль.
  - Я бы не хотела это обсуждать, мадам.
  Кажется, ее не услышали. Старшая ведьма задумчиво постукивала ногтем по краю бокала:
  - Это все объясняет. И твое исчезновение десять лет назад. И молчание Алиеноры. И ее преждевременную смерть. - Внезапно холеные пальчики сжались в кулак и дама Бланш с такой силой хватила им по столу, что чуть не опрокинула бутылку. - Какой же дурой была эта старуха, прости меня, Господи. Всю жизнь верила, что и Ковен от лукавого, и Инквизиция. Что можно отсидеться в стороне среди лесов и никто ее не тронет. Вот и высидела, идиотка. Сломала внучке жизнь. И сама в конце концов умерла от разбитого сердца.
  - Как вы можете так говорить? - Возмутилась Вирсавия. - Да что вы вообще знаете о нас?
  Ведьма сделала глоток вина, затем еще.
  - Поверь мне, Вия, я знаю достаточно. Мы ведь с твоей бабушкой были подругами. Только наши пути разошлись, когда обеих наших дочерей украли.
  Внезапно, у Вирсавии тоже пересохло в горле:
  - Как украли? Мою маму?
  - Да, девочка. Твою маму и мою Луизу. - Дама Бланш больше не пыталась держать спину прямо, и сразу стало заметно, каким тяжелым бременем лежат на ее плечах прожитые годы. - Их вернули только через полгода. И знаешь кто?
  - Кто?
  - Инквизиторы. Кастильское отделение вело расследование по торговле людьми и отследило момент передачи пленниц от поставщиков покупателям. Наших дочерей вернули домой, но твоя мама уже была беременна тобой, а моя девочка перестала говорить. Несомненно, это были последствия варварской инициации.
  Чтобы не разрыдаться прямо здесь, перед этой старой дамой, Вирсавия изо всех сил вонзила ногти в ладони. Сколько еще времени потребуется, чтобы притупить острие той боли, что пронзала ее при воспоминании о той ночи? Прошедших десяти лет было явно недостаточно.
  - И что случилось с ними потом?
  - Потом? - Дама Бланш до краев наполнила оба бокала. - Твоя мама умерла в родах. Тогда и разошлись наши пути с Алиенорой. Она забрала тебя и уехала в горы. Считала, что найдет спасение в отречении от мирских соблазнов. Думала, что достаточно будет отвернуться от зла, и оно не придет за тобой.
  Вирсавия вздохнула, и старая дама вздохнула вслед за ней:
  - Я не осуждаю твою бабушку, девочка. Но Алиенора действительно была не от мира сего.
  Правильно. Девушка помнила, как бабушка молилась каждый вечер на скале над их домом:
  Святой Отче, справедливый Бог Добра,
  Дай нам познать, что Ты знаешь
  И полюбить то, что Ты любишь,
  Ибо мы не от мира сего,
  И мир сей не наш.
  А в дни эндуры (2), эти молитвы могли длиться несколько часов. Бабушка стояла на камне прямая, ровная, как свечка, и смотрела в сторону заката, а когда солнце опускалось за горы, Вирсавии начинало казаться, что последние лучи, которые еще освещают землю, исходят из бабушкиных глаз. Алиенора де Фуа объясняла внучке, что задачей каждого человека на земле является "тканье световой одежды", когда данное при рождении тело становится всего лишь оболочкой для Божественного человека, по сути Ангела. Символом этого нового человека была Чаша Грааля, и найти ее можно лишь в самом себе. Тогда смертный становится этой чашей и может принимать излучаемый Святым Духом свет.
  - А какой путь выбрали вы, мадам?
  Дама Бланш разглаживала пальцем невидимую складочку на скатерти:
  - А я оставила работу на виноградниках и переехала в Сен-Реми-де-Прованс. Слышала про лечебницу Сен-Поль (3)? - Кто же не слышал про знаменитую лечебницу? Девушка кивнула. - Там лежала моя Луиза. Сначала я работала санитаркой, затем научилась читать больных. Моя помощь стала давать результаты, и к тому времени, когда к дочери вернулась речь, я уже считалась опытной чтицей.
  - Ваша дочь выздоровела?
  - Да, вполне. Работает в школе. Обучает детей языкам по какой-то своей методике. Результаты, сама понимаешь, блестящие. Вот только... после того, что с ней тогда сделали, своих детей у нее уже не будет.
  Не будет детей. Это был, наверное, самый большой страх Вирсавии. Конечно, она сдавала анализы, прошла все возможные тесты и была признана здоровой. Но одно дело починить тело, и совсем другое - возродить поруганную душу. Мертвая земля не даст всходов. Женское тело без души не взрастит новую жизнь.
  Девушка судорожно вздохнула, борясь с подступающими рыданиями:
  - Зачем? Зачем они это с нами делают?
  - Все та же старая история. - Дама Бланш вновь обрела безмятежное спокойствие фарфоровой статуэтки. - Поиски власти через эзотерические и оккультные ритуалы. Овладение сверхъестественными способностями. Полное подчинение людей своим целям. Вплоть до жажды мирового господства. Чего еще могут хотеть ничтожные и злые людишки?
  - А цели?
  - Как всегда убогие. - Ведьма презрительно пожала плечами. - Пыжатся, тужатся, а на выходе один пшик. Чемоданы наличных, дорогие машины и яхты, персональные гаремы. Великая мещанская мечта, одним словом. Алхимики, каббалисты, масоны... вот теперь тамплиеры возродились, здрассьте.
  В голосе старой дамы звучало такое ядовитое ехидство, что Вия невольно улыбнулась.
  - А что вы знаете о тамплиерах?
  - Все те же еретики, только в новых перьях. А еще жулики, и прохиндеи. Впрочем, не будем об этой шушере на ночь глядя. Лучше Себастьяна расспроси, как раз его профиль. В последние лет пять под храмовников в Инквизиции целый отдел организован.
  Обязательно расспросит, решила Вирсавия.
  - А вы тоже работаете в Инквизиции?
  - Я? - Дама Бланш расхохоталась, словно увидела ворону в каске. - Нет, девочка. Времена, конечно, изменились, но не до такой степени. Ковен предоставляет помощь Инквизиции, это так. Но и в некоторой степени контролирует ее деятельность. Я, например, снимаю показания охотников после ликвидации еретиков для отчета перед Ковеном. Еще оказываю необходимую медицинскую помощь - снятие порчи, проклятия и все такое.
  Ого. Оказывается, эта милая дама была специалистом экстра-класса.
  - Себастьян сказал, что он попал под проклятие.
  - Да? - Удивилась ведьма. - Я ничего не почувствовала. И выглядит он вполне здоровым.
  - Он кашлял кровью. Внешне это выглядело как туберкулез, только очень быстро развивающийся.
  Неправдоподобно быстро.
  - И? - Снова этот цепкий взгляд под безмятежной фарфоровой маской. - Ты ему помогла?
  - Я попыталась остановить кровотечение и восстановить сосуды. - Осторожно сказала Вирсавия.
  - Ты справилась блестяще, - заверила ее дама Бланш. - Так что если еще раз скажешь, что лишена потенциала, я тебе не поверю. Господь поставил тебя на путь, девочка, просто теперь иди по нему и не позволяй никому столкнуть тебя с дороги.
  Собственно, это и было то, к чему сама Вирсавия стремилась. Медицина, исследования, помощь людям - вот территория, где она чувствовала себя независимой и сильной женщиной, а не растоптанной и униженной жертвой чужой злобы. Жаль только, что потолок ее возможностей в военном госпитале будет весьма и весьма низок. Генеральские геморрои да мальчишки, попавшие в мясорубку войны.
  - Не желают ли дамы еще вина?
  Обе женщины, старая и молодая обернулись и уставились на мужчину, закрывающего собой почти весь дверной проем. Надо признать, посмотреть тут было на что - в фартучке с оборочкой Себастьян был неотразим.
  - Пожалуй, мне достаточно, - отказалась дама Бланш. - Мне, старухе, пора отдохнуть. Да и вам, молодежь, - она выразительно повела бровью, - не советую засиживаться. Басти, чтение проведем завтра. Так что будь любезен, никакого похмелья, эротических снов и прочих глупостей. Проводи меня наверх.
  Она поднялась, оперлась на заботливо подставленную руку инквизитора и величественно прошествовала к лестнице. Вирсавия поплелась вслед за ними. Надо было переварить полученную информацию. И, желательно, в тишине и спокойствии.
  Она успела только коснуться медной дверной ручки, как старуха окликнула ее:
  - Вирсавия?
  - Да, мадам?
  - Спасибо тебе за Бастьена.
  - Спокойной ночи, мадам.
  Величественно, словно каравелла с кружевными парусами, дама Бланш вплыла в свою спальню. Дверь за ней захлопнулась с тихим щелчком.
  - Вирсавия?
  Девушка моргнула и вспомнила, что ей тоже следовало бы побыстрее шмыгнуть к себе. Вот только осуществить такой разумный план она не успела - Себастьян уже преодолел разделяющие их несколько шагов и стоял напротив ее двери.
  - Что? - Она попыталась выглядеть как можно независимее.
  - Собираешься спать в платье? Или тебе помочь?
  Вия прикусила губу и мысленно обругала себя за то что на какое-то время позволила себе упустить из виду, с кем имеет дело. Она действительно забыла про коварные пуговки. Зато Себастьян, похоже, помнил о них весь вечер.
  - Помоги, пожалуйста.
  - Что? Прямо здесь?
  Если он рассчитывал сегодня пролезть к ней в спальню, то сильно ошибся. Девушка повернулась к нему спиной и пожала плечами:
  - Почему нет? Здесь все свои.
  - Ну, ладно. - Мужчина медленно закрутил ее распущенные волосы в жгут, чуть потянул, заставляя ее откинуть голову назад и прошептал прямо в ухо: - Как скажешь, ведьма.
  Как он умудряется дышать так жарко, мелькнула неожиданная мысль. Да она бы и на Северном полюсе не замерла, одетая в одно лишь его дыхание.
  Тьфу, глупости. Изыди, инквизитор. Вия снова нетерпеливо дернула плечами:
  - Ну же.
  Он провел кончиком пальца по ее шее, убирая невидимые прядки, затем перешел к пуговицам.
  - Спасибо. Достаточно. - Платье раскрылось на уровне лопаток. Дальше она могла справиться сама. - Спокойной ночи.
  Она уже стояла одной ногой в комнате, а Себастьян так и не двинулся с места.
  - Чего стоим? Кого ждем? - Немного нервно поинтересовалась девушка.
  - А ты ничего не забыла? - На нее вновь смотрел тот самый неотразимый парень из бара.
  - Что я могла забыть?
  Напряжение в воздухе заметно нарастало, пора было бежать в безопасную темноту спальни.
  - Ну там... - Уголок его рта медленно пополз вверх. - ... нежный поцелуй на ночь?
  Дверь громко хлопнула у него перед носом. Н-да, все-таки жаль, что дама Бланш запретила ему сегодня пить. Он стремительно спустился вниз, сбросил ботинки и джинсы и, облапив диванную подушку, уже через пять минут спал, как умеют спать только большие хищники - бесшумно и чутко.
  Когда шорохи внизу стихли, Вирсавия медленно выдохнула воздух из груди и прошла к кровати. Двигалась она почему-то на цыпочках. Платье легко на спинку стула, туфли на коврик у кровати, а сама девушка замерла перед старинным зеркалом в белой деревянной раме. То ли оттого, что кое-где под стеклом отслоилась амальгама, то ли виноват был серебристый лунный свет - но сейчас даже себе она казалось привидением, бесплотным, одиноким, бесприютным. Зачем я в этом мире? Кому я нужна? Я как свеча на ветру - дунь, и меня не станет, подумала она.
  Перед таким же зеркалом в соседней комнате, отделенной от спальни Вирсавии только ванной комнатой, дама Бланш медленно снимала свои талисманы. Треугольные серьги с сефардскими письменами, способные шепнуть на ухо о приближающейся опасности. Путеводная звезда, на серебряной цепочке. Ожерелье из черного турмалина - для защиты души и тела. Множество тонких браслетов с каменными подвесками - от дурного глаза, неправедного доноса, от обмана и, что уж там скрывать, артрита и ревматизма.
  А вот на девочке она не заметила ничего, и это было странно. Как вообще она выживала столько лет вдали от сестер-ведьм, от родной почвы, одинокая и беззащитная? Без защитных артефактов. Откуда черпала силы для лечения людей? Странно, странно... Жаль, что ей не дано видеть будущее. Может быть, тогда бы она увидела, кто сможет стать защитником молодой ведьмы. Хорошо, если бы им оказался Басти. Такой славный молодой человек.
  По мнению дамы Бланш, мальчик не заслуживал изгнания из Лангедока. У него не было ничего общего со своими предками - жестокими, жадными и беспринципными. Старухи, что заправляли сейчас в Ковене, прекрасно эти видели, но не желали сделать исключение для потомка Симона де Монфора. Не от большого ума эта принципиальность, скажу я вам. Ее отражение в зеркале поджало губы и согласно кивнуло.
  Ладно, при первом же удобном случае, она вновь поставит на голосование вопрос о возвращении Бастьена на Родину. Ей бы еще только пару козырей, чтобы заткнуть рты самым упрямым. А пока попросим поддержки у Высших Сил, уж они-то умеют отделять мух от котлет.
  - Господи, сделай меня орудием мира Твоего... - произнесла дама Бланш первые слова молитвы и требовательно посмотрела в потолок. Цикады за окном разом стихли, а лунный свет слегка притух. Кажется, ее действительно внимательно слушали. - ... чтобы туда, где ненависть, я вносила любовь, туда, где оскорбление, я вносила прощение, туда, где разлад, я вносила единение. - Вот! Именно то, что нужно этим двум неразумным детям. И уже приободрившись, она закончила: - Ибо отдавая, мы получаем; забывая себя - находим; прощая - обретаем прощение; умирая - воскресаем к жизни вечной.
  
  (1) Гренаш - сорт винограда
  (2) Эндура - духовная практика катаров через молитвы и строгий пост
  (3) Сен-Поль - психиатрическая лечебница, где в свое время лечился художник Винсент ван Гог
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"