Балконные перила обледенели и сверзиться с них ничего не стоило, а внизу чернела застывшая земля. От одной мысли, что ему придётся висеть над этой пропастью, рубашка у Юрасика липла к спине. "Вот же угораздило дверь захлопнуть, - ругался про себя он. - А до самолёта всего два часа."
- Не дотянешься,- перегнувшись вместе с ним через перила, сказал дядя Коля, сосед с верхнего этажа, слегка поддатый по случаю больничного. - Вот если только на руках раскачаться да прыгнуть...
Юрасик стрельнул взглядом на часы. Секундная стрелка неумолимо бежала по циферблату, толкая минутную еще на одну риску вперед. "Какой же я дурак! Растяпа! Ротозей! - кипел внутри себя он. - Не до самолета! Два часа до судьбы! Моей судьбы!"
- У нас один паря с верфи, фрезеровщик, тоже с четвертого на третий лез, - разглагольствовал рядом дядя Коля. - Хряпнулся вниз. Позвоночник в доработан, а ещё...
- Перчатки есть? - перебил его Юрасик. - Хэбэшные.
Его ладони, несмотря на ноль за бортом, мокрели, точно в летнюю жару, а губы наоборот - все потрескались.
- Найдутся, конечно, - встрепенулся дядя Коля.
- Тащи, - скомандовал Юрасик. - Пузырь ставлю.
- Хок-кей, - обрадовался дядя Коля и нырнул с промерзшего балкона в натопленную квартиру. - Один секунд.
Юрасик вытащил сигаретку и, чиркнув спичкой, затянулся. "Русская рулетка, - сказал он себе. - Убьюсь - значит не судьба. А если нет -то все путём."
Почти год назад двадцатидвухлетний Юрий Курганов, учитель-первогодка, к которому коллеги в школе обращались Юрий Владиславович, а старшеклассники за глаза называли просто Юрасиком, развелся с женой, не прожив с ней и полутора лет. Разводились плохо. Со скандалом и даже рукоприкладством. Юрасик со свойственной ему горячностью требовал справедливости, а в результате вернулся в родительский дом с расцарапанной физиономией, полусотней непроверенных тетрадей в авоське и обещанием экс-жены никогда не
показывать ему сына.
"Поделом мне, - ругал он сам себя. - Не фиг было жениться. Вот так. Без любви."
В десятом классе Юрасик, хотя и был на голову ниже ростом, влюбился, как сумасшедший, в другую девушку, Ларика-волейболистку из параллельного класса. Ходил на каждую игру, посвящал ей песни, а по вечерам бродил
вокруг пятиэтажки на улице Штормовой и смотрел на светящиеся окна ее спальни. В конце концов на выпускном он признался в любви и попросил её выйти за него замуж. Толик, школьный Ален Делон и лидер-гитара их группы, в
красках потом рисовал насколько комично все это выглядело. Фигуристая Ларик в белом обтягивающем платье, вокруг рослые парни из мужской команды и он, лилипут в стране гулливеров, признающийся великанше в любви. Ларик тогда отшутилась, не сказав ни "да", ни "нет".
Тем летом она поступила в медицинский и уехала на Урал, за тридевять земель, а Юрасик остался дома, на юге. Он узнал ее адрес, писал и не получил ни одного ответа. Время шло. Юрасик закончил иняз и чуть было не
попал переводчиком на строительство проволочного завода в Нигерии. Пока решался вопрос командировки, он встретил на студенческой вечеринке свою будущую жену, по пьяне переспал с ней, а когда выяснилось, что она залетела - предложил руку и сердце.
С загранкомандировкой, к полному разочарованию жены, он пролетел, однако не расстроился. Наоборот, с упоением принялся играть роль мужа, а потом и отца. Красил, шпаклевал, белил их комнатенку, бегал на детскую кухню за кефиром, по блату доставал заменитель "Нутрилон", менял ползуны и фотографировал подрастающего сынишку.
Распределившись в школу, которую сам когда-то заканчивал, он вернулся в группу Толика. Cочинял рок-н-роллы и пел для подработки на танцплощадках и свадьбах. Но вся эта суетня вместе с учительской зарплатишкой и музыкантским приработком жену его, дочь капитана дальнего плавания, не устраивала. Она настаивала, чтобы Юрасик шел в море, тем более, что отец ее мог посодействовать в устройстве матросом на большой морозильный траулер. Юрасик ни в какую не соглашался и доводил этим жену до слез. Отношения их обострялись и наконец лопнули, как перетянутая гитарная струна.
Семейный облом Юрасик перенес тяжело. Перестал бриться. Перешел на Беломор. Смотрел куда-то в пустоту. Залить свои страдания водкой он не мог, поскольку стыдился появляться перед учениками с опухшей рожей и перегарным духом. Оставалась гитара. После работы он запирался в своей комнате и, разрезая пальцы струнами, часами выл песенку БГ, своего давнего
кумира:
"Рок-н-ролл мертв, а я еще нет,
Рок-н-ролл мертв, а я...
Те, что нас любят, смотрят нам вслед,
Рок-н-ролл мертв, а я... еще нет."
Родители Юрасика почти уверились, что у сына поехала крыша, когда однажды вечером раздались долгие звонки междугородней связи. Это была Ларик.
- Привет, карапет, - услышал Юрасик в трубке ее голос. Совсем не изменившийся и по-прежнему беззаботно-насмешливый.
Юрасик оперся спиной на стену, прикусил губу и закрыл глаза.
- Ал-леу-у? Куда пропал, страдалец-горемыка?
- Привет, - ответил он, стараясь попасть в ее игривый тон, но тут же закашлялся.
- Эй? - засмеялась в трубке Ларик. - Ты жив?
- "Рок-н-ролл мертв, а я еще нет", - процитировал, откашлявшись, он.
- Все знаю, - сочувственным голосом сказала Ларик. - Мои sorry. Расскажи, как справляешься.
Они проболтали добрый час. Ларик расспрашивала о школе, о Толике, об их старых учителях. Самой ей до распределения и госэкзаменов оставалось всего- ничего полгода. На прощание Ларик передала привет родителям Юрасика и пожелала ему держать хвост пистолетом. Она уже готова была повесить трубку, когда его прорвало:
- Погоди, погоди! Я хочу позвонить тебе. Можно?
- Можно, - ответила она.
Он позвонил ей на следующий день, и они опять проболтали целый час. Потом еще. И еще. И еще. Скоро операторы междугородки стали узнавать Юрасика по
голосу.
- Твое предложение все еще в силе? - спросила его Ларик после месяца их ежедневных разговоров.
У Юрасика перехватило дух. Ему захотелось волчком завертеться по комнате, подпрыгнуть до потолка, пнуть равнодушную стену и крикнуть: "Да! Да! Да!". Но вместо этого он лишь переспросил, стараясь не дышать в трубку.
- Какое предложение?
- Ну то...
- Какое?..
- На выпускном...
- Да. В силе. Ты готова ответить?
- Да, - шепотом сказала Ларик.
Новость привела родителей Юрасика в шок.
- Ты рехнулся, - причитала мама. - Ей же просто в тепло распределиться надо!
Отец был более категоричен.
- Жену подбирают по возрасту и росту, - говорил он. - Ро-о-сту.
Но куда там. Юрасик сбрил бороду, снова вернулся к "БТ" и написал для Толика "Телефонный блюз", который тут же стал бомбой на городских танцульках. Денег, чтобы поехать к Ларику подать заявление у Юрасика не
было, поэтому он выслал ей свой паспорт, а она, подобрав парня, внешне похожего на него, сходила с ним в ЗАГС.
- Между прочим, - хихикала она после в трубку, - парень сказал, что если ты передумаешь, то он и на регистрацию готов прийти.
- Пусть только попробует!
Прошел месяц и настал день.
Юрасик еще раз глянул на часы. До самолета оставался час сорок.
II
Март 1998 года
- Он такой же твой сын как и мой! - возмущалась в трубку бывшая жена. - У него третья ломка!
Юрасик, провел ладонью по жесткому, рано поседевшему "ёжику" и, вздохнув, сказал:
- Я знаю.
За окном мартовское небо прорезали черные контуры кленов на фоне серых кооператорских киосков. Из-под хомута, стягивающего трубу отопления, сочилась ржавая вода. В кабинет заглянула закутанная в шаль секретарша.
- Юрий Владиславович, - зашептала она, приложив ладони рупором ко рту и выпуская облачко пара, - педсовет начинается.
Юрасик прикрыл трубку и спросил:
- Аварийная приехала?
- Не приехали, - ответила секретарша. - Говорят бензина нет.
- Так что нам теперь? Околеть здесь?
Секретарша пожала плечами и сунула ему синюю папку с докладом и листочек расписания теплоходов из Стамбула. Юрасик устало закрыл глаза.
- Я оплатила военный госпиталь, переливание крови, все лекарства, - бушевала на том конце провода бывшая жена. - А ты не хочешь взять его на месяц!
- Ну, не могу я, - снова открыл глаза Юрасик. - Он опять таскать начнет!
- Отец ты ему или нет...?
"Конечно, отец,- подумал про себя Юрасик. - Только почему ты вспомнила об этом только теперь..."
- У меня педсовет,- сумел втиснуться между ее фраз Юрасик, поднимаясь из кресла и пробегая глазами по расписанию. - Во сколько его забрать?
***
Опустив констатирующую часть и заслушав лишь постaновляющую, педсовед единогласно принял все шесть пунктов, предложенные директором. Небольшую смуту внесла учительница музыки. Она потребовала, чтобы завтра же в ее классе стало тепло, иначе откажется аккомпанировать школьному хору. Её поддержала начальная школа, туалеты которой загадили старшеклассники,
поскольку их отхожие места не могли прочистить со среды.
- Вы же знаете ситуацию с финансированием, - рассердился Юрасик и пошел было в атаку, но, глянув на часы, передумал и пообещал заехать в Районо, чтобы самым решительным образом потребовать денег.
***
- Ох, мать твою! - вырвалось у Юрасика, когда, поскользнувшись, он едва успел ухватиться за проржавелое крыло своего старого "Москвича". Сверху
загоготали. Он вскинул голову, и пацаны из 11-Б, курившие в туалетное окно, сиганули внутрь.
Юрасик покачал головой, пнул носком ботинка колесо, а потом открыл капот, чтобы проверить масло. "Подтекает, - пробормотал он. - Надо показать механику."
Забравшись в холодную кабину, Юрасик стал прогревать двигатель. Стекла изнутри запотели. Он включил на всю вентилятор и поежился. "Ларик опять
начнёт орать, что после пацана этого у неё товар пропадает. И права ведь будет."
В затуманенных стеклах появились прогалинки, и Юрасик, снявшись с ручника, подал для разворота назад.
***
Обшарпанный теплоход "Профессор Волков" неуклюже мастился к причалу, когда "Москвич" Юрасика, громыхая прицепом по брусчатке, подкатил к выстроившимся в шеренгу авто встречающих. На корме и носу теплохода суетились матросы. Капитан гулко отдавал распоряжения, и теплоход, отдуваясь, подкрадывался правым бортом к стенке. Около причальных кнехтов его поджидали люди в
брезентовых робах, готовые принять швартов, а невдалеке поёживались таможенники в синих шинелях и фуражках. То там, то сям на палубах мелькали пассажиры, но особого ажиотажа от прибытия домой не наблюдалось. Обычный
коммерческий рейс: в Стамбул за товаром и назад.
- Придется подождать, - сказал Юрасик сыну.
Тот ничего не ответил, равнодушно уставившись в глубокую щербину на лобовом стекле.
- Музыку послушай, - Юрасик переключил на FM и поймал вопли станции "Омега- Рок". - Подойдет?
Сын опять промолчал. Юрасик вздохнул и выбрался из "Москвича".
- Юрасик! Юрасик!
От портовой рюмочной, махнув ему рукой, припустил навстречу на негнущихся, словно у циркуля, ногах Толик.
- Привет, старик, - сказал он, с трудом переводя дыхание.- Подумал может товар помогу погрузить.
- Пожалуй, не помешает, - сказал Юрасик, кивнув на машину. - От этого никакой пользы.
Толик, согнувшись в пояснице, заглянул в салон.
- Ты его к себе забрал? - спросил он.
- Не на помойку же выбросить! Месяц у нас подержать просила. Муж с моря приходит.
- Во шурум-бурум Ларик устроит, - покачал головой Толик.- Как пить дать.
- Сам знаю, - Юрасик достал из кармана пачку "Беломора". - Будешь?
Толик потянулся за папироской. Его тонкие узловатые пальцы, покрытые шершавыми цыпками, дрожали.
- С утра трубы горят, - оправдывался он, заметив взгляд Юрасика. - Вот забежал рюмашку дёрнуть, да карбованца не хватило. А в долг не дают.
- Тебе бы завязать надо, - дежурно сказал Юрасик.
- За тем, старик, и пришел.
Толик, сложив ладони колодцем, прикурил, медленно затянулся и, жмурясь от удовольствия, выпустил, словно Змей Горыныч, сразу три сизые струи изо рта и ноздрей.
- Что теперь? - спросил Юрасик, глядя как с ошвартованного теплохода подали трап, по которому наверх потрусили синие шинели.
- Полтишка нужна. "Фендер" мой из ломбарда выкупить. Буду играть вечером.
Юрасик недоверчиво покосился на детский шарфик, узлом завязанный на шее Толика.
- "Золотые струны" помнишь? Ими тогда нас на радио заменили.
- Играют еще?
- На свадьбах лабают. Лавэ рекой течёт. На днях басист их дубу врезал. Тот, маменькин сынок, что "Фендер" просил меня сдать. Помнишь?
Юрасик угукнул. На второй палубе он увидел Ларика. В короткой кожаной юбке, сапогах-ботфортах и красной косынке, как бы невзначай выбившейся из-за ворота куртки, она шепталась с таможенником, который согласно кивал после каждого её слова.
- Хотят меня попробовать. Вечером. "Фендер" нужен.
Толик взял Юрасика за руку и заглянул в глаза:
-Старик, помоги последний раз.
- У тебя же руки трясутся. Как ты играть будешь?
- Сотку приму, и все как по маслу пойдёт. Ты же знаешь.
Ларик заметила мужа и помахала ему. Юрасик помахал ей в ответ.
- Ну, что полтишку займёшь?
- Баулы с синими полосами в багажник. С красными - в прицеп. Идёт?
Стекло двери "Москвича" медленно поползло вниз. Механическим движением сын выкрутил громкость на всю:
"Отныне время будет течь по прямой.
Шаг вверх, шаг вбок, и их мир за спиной.
Я сжег их жизнь, как ворох газет,
Остался только грязный асфальт и то,
Что рок-н-ролл мертв, а я еще нет.
Рок-н-ролл мертв, а я еще нет.
Те, кто нас любят, смотрят нам вслед,
Рок-н-ролл мертв, а я еще..."
III
Март 1983 года
- Для такого дела ничего не жалко, - дядя Коля протянул Юрасику пару рабочих перчаток. - Новье. Только вчера сбондил.
Юрасик снял куртку, надел перчатки и перелез через перила.
- С Богом, - напутствовал его дядя Коля, добавив при этом. -"Посольская" выйдет лучше "Пшеничной".
Ноги Юрасика повисли в воздухе. Перехватывая ржавые балясины, он на одних руках опустился до конца, вытянулся, но лишь слегка чиркнул носками по
обледенелым перилам своего балкона.
- Ну, что достал? - глядел сверху дядя Коля. - Стоишь?
- Роста не хватает, - ответил ему Юрасик, а про себя подумал: "Ларик бы уже на всю ступню встала".
- Эх, карапет, - прокомментировал с высоты дядя Коля. - За полосу перехватись.
Узкая стальной полоса, приваренная к балясинам у самого основания, служила им одновременно и стяжкой и нижней рамой. Ухватившись за нее, можно было опуститься на несколько сантиметров ниже, но тогда все тело пришлось бы удерживать только на пальцах и, если бы ноги не дотянулись, то без посторонней помощи назад не выбраться, а висеть долго Юрасик вряд ли бы смог.
- Давай! Перехватывайся! - азартно командовал дядя Коля.
Юрасик посмотрел вниз. Из промерзшей земли торчал пенек, вокруг которого угадывались прошлогодние клумбы. Когда-то в детстве соседские девчушки зарывали там свои "секретики", конфетную фольгу под разноцветными
стёклышками. Для пацанов не было большей радости, чем выследить "тайное место", налететь летней грозой и все разорить. Девчонки, ревели, а пацаны удирали играть в "казаков-разбойников".
- Ну, что ты, - терял терпение дядя Коля. - Туда или сюда!
"Если упаду, то первыми будут ноги, - подумал Юрасик, перехватываясь пальцами за стальную полосу. - А может копчик, или руки. Как струны потом перебирать?..."
Стальной край, точно вырываясь, больно врезался в кожу даже через перчатки. Ноги мотнулись в воздухе, но тут же ударились обо что-то жесткое. Осторожно, точно ступая в холодную воду, Юрасик нащупал носками перила.
Уперевшись в них, он опустился чуть ниже и встал на полную ступню.
- Отпускай руки и прыгай внутрь, - руководил со своего балкона дядя Коля.
Юрасик ослабил захват, но совсем пальцы не разжал. Хотя лед на поверхности перил слегка подтаял, они все равно оставались скользкими.
- Ну, давай! - подбадривал его дядя Коля. - Давай! "Штучный" на обед закроется.
Юрасик разжал пальцы и оттолкнулся. Его правая нога скользнула в сторону. Он мельницей замахал руками... и кувырнулся внутрь балкона, больно
ударившись о бетонный пол плечом и коленом.
- Корова! - прокомментировал сверху дядя Коля.
Скрючившись, словно в колыбели, Юрасик лежал на спасительном цементном полу и чувствовал счастье, какого не чувствовал никогда.
- Эй, на третьей палубе! - окликнул дядя Коля.- Ты жив?
- Все путём, - отозвался Юрасик.
- Тогда готовь пятеру. Я за пузырём мотну.
Через приоткрытую балконную дверь Юрасик услышал заливистое дребезжание телефона из прихожей. Он пошевелился. Колено саднилось.
- Ну так что? - опять послышался голос дяди Коли. - Закроются ведь!
- Такси мне вызови до аэропорта, - крикнул Юрасик наверх. - У меня до самолета полтора часа.
***
- Старик! - кричал телефон голосом Толика. - Радио наше!!! Паблисити, бабки, гастроли...
Захлебываясь от счастья, он бросился рассказывать, что случилось. Слова его налетали друг на друга, кувыркались и прыгали.
- Твой "Телефонный блюз"... Они пригласили в передачу... "Молодые таланты"... Старик, мы прорвались...
Дзинькнул дверной звонок.
- Секунду, - остановил друга Юрасик. - Мне в дверь звонят.
На пороге стоял дядя Коля, уже в пальто и лыжной шапочке "Спартак". Он сообщил, что такси дожидается у парадного и протянул руку за вознаграждением . Юрасик сунул ему красненькую десятку вместо обещанной пятеры, и дядя Коля в блаженстве закатил глаза.