Аннотация: Молодой морячок Андрюша жил беззаботной жизнью...пока не встретил на своём пути ту "...без которой он уже не человек". Знакомство с её родителями помогло всплыть в его душе до сих пор неизведанному чувству.
ПЕРВАЯ РАДИОГРАММА
Транспортный рефрижератор "Пассат" вышел из пролива Гибралтар и лег на курс порта Санта - Крус, расположеного на живописных Канарских островах. Там он должен был получить снабжение для рыбаков, ведущих промысел рыбы на Юго - Востоке Атлантики и предоставить короткий отдых морякам перед дальним, тяжёлым рейсом. На выходе из Гибралтарского пролива океан встретил его прекрасной погодой. Тихую и спокойную поверхность водной глади нарушали лишь редкие мощные и плавные валы. Это были отголоски бушующего где- то в северных широтах шторма.
Мягкий ходовой ветерок трепал сдвинутые шторки на открытом иллюминаторе, освобождая себе путь в радиорубку. Деловито перебрав разбросаные на столе бумажки он, освежив прокуреный воздух, уносился дальше через прикрытую на штормовую защёлку дверь.
Вахтенный радист Андрюша, в судовом миру "Маркони", умостился на вращающемся кресле, вытянув для удобства ноги на какой-то ящик и пытался освоить книгу под названием "Теория музыки". Он приобрел её по случаю на книжном базаре и твердо пообещал себе осилить за рейс. Даже план составил - сколько страниц прорабатывать каждый день. Но вот уже пятый день рейса, а он зациклился на первой странице и дальше сдвинуться не мог по причине сложного для его понятия текста. Он даже не представлял себе, что с музыкой связаны такие теории. Казалось бы чего проще? Бери в руки гармонь или гитару, несколько дней тренировки - и ты уже душа любой компании, а тут тебе сюрприз с такими сложностями. Приобретению этой книги послужил случай, который произошёл с ним.
Отпуск он проводил у своего дяди, маминого брата, проживающего в самом что ни на есть сухопутном городе Полтава. Друзей у него здесь не было и он, скучая шатался, как одинокий бизон, по улицам города. Пустое рассматривание многочисленных витрин давно уже надоело. Да и смотреть-то, после его вояжей по иностранным портам, было нечего. Впрочем, его ничего и не интересовало. Отпуск пролетел вяло и тоскливо. Слава Богу, через несколько дней он уезжает в Севастополь. Всё-таки в гостинице для моряков загранплавания будет повеселее. А там уже скоро и в рейс. И потекут обычные морские будни: вахта, подвахта, ужин и сон.
Как то раз он зашел в кафе и удобно устроился за маленьким столиком. Рядом с ним за таким же столиком сидела, на его взгляд, очаровательная девушка и что-то писала в толстой тетради. Не обращая на неё особого внимания, Андрюша думал о скорой встрече с друзьями в пароходстве, о новом назначении на судно, о предстоящем рейсе. Он уже соскучился за океаном с которым так сроднился. "Вот жизнь, - размышлял он,- на берегу думаешь о море, а в море считаешь дни до отпуска". Вообще-то он не очень расстраивался от такой жизни. Может быть потому, что другой он и не знал. Несмотря на свой сравнительно молодой возраст, 22 - разве это годы для размышлений, он уже прошел хорошую школу мужества, которому обучает море. Бросив мимолётный взгляд на соседку за столиком, он сразу забыл о своей "потеряной жизни", и она вновь расцвела ярким весенним цветом. Обладательница больших карих глаз внимательно читала написаное, затем зачёркивала и снова что-то писала. Андрюша попытался осторожно заглянуть туда. Его совсем не интересовало, что там написано но, как-то надо начинать швартовку."Упустишь время-не догонишь" - так учил когда-то старпом.
- В школе Вы, наверное, любили списывать у своей соседки по парте? - ехидно спросила девушка.
- Совсем наоборот. Я сидел за одной партой с мальчиком. Он учился гораздо хуже меня. А в училище у нас были очень строгие преподаватели, да и девочек не было.
- Тогда Вы, наверное, просто очень любопытный.
- Этого у меня хоть отбавляй, -заулыбался Андрей.
Знакомство произошло легко и непринужденно, как и у всех людей такого возраста, и через час они уже знали друг о друге все, во всяком случае многое, что их интересовало. Женя, так звали девушку, учится на третьм курсе консерватории, живет здесь рядом. Это её любимое кафе, где они часто встречаются с друзьями в свободное время. А самое главное это то, что она не замужем. Рассказывая о себе, о своей работе, Андрей часто ловил её заинтересованные взгляды и это вдохновляло его еще больше к новым морским байкам, которых он знал великое множество.
День пролетел незаметно, а вечером у неё были занятия. Андрей предложил Жене встретить её после учёбы и она охотно согласилась.С трудом убив три часа, Андрюша пришвартовался возле консерватории напротив входа и с интересом рассматривал своих ровестников, выскакивающих стайками из массивных дверей. Вырвавшись на свободу , они возбуждённо перекрикивали друг друга, пытаясь что-то рассказать. В одной из таких стаек он увидел Женю и радостно помахал ей зажатыми в руке цветами. Она отделилась от компании и подбежала к нему.
- Это мне? - удивленно улыбаясь, спросила она.
- Конечно. У меня нет никого в этом городе, кому бы я хотел подарить цветы.
Женя опустила глаза и уткнулась лицом в букет, скрывая свою то ли радость, то ли смущение. Весь вечер они бродили по городу, не разбирая дороги, как зачарованные. Один раз они еле успели отскочить в сторону от грузовика, который успел затормозить в трёх метрах от них. Водитель высунулся из окна и набрал полные легкие воздуха для выражения длинной тирады на языке, который когда-то не подлежал печати,но посмотрев на их лица, покачал головой и улыбнулся:
- Вы бы, голубочки, в парке ворковали. Там хотя бы машины не ездют.
В уютной аллее они просидели на скамейке, не замечая времени и только когда погасли уличные фонари, Женя всполошилась:
- Андрюша, уже час ночи. Меня дома убъют.
Они быстро выскочили на улицу. Им повезло - у выхода из парка, как по заказу, стояло свободное такси. Через короткое время они уже были возле дома, где жила Женя.
- Завтра вечером приходи ко мне. Моя квартира на втором этаже направо, -торопливо сказала Женя и скрылась в парадной, застучав каблуками по лестнице.
Возвращался домой Маркони по пустому ночному городу на крыльях любви. Он удивлялся, как это люди могут спать. Ему казалось, что весь мир должен испытывать такое же состояние, что на самом деле люди за темными окнами не спят, а смотрят на него и разделяют с ним его счастье.
Ночь он провел без сна. Перед его глазами проплывали все минуты прошедшего вечера. В ушах до сих пор звучали все произнесенные ею слова. Он вспоминал её большие карые глаза, длинные ресницы, ниспадающие на плечи волосы цвета свежего каштана. Андрюша до сих пор чувствовал вкус её мягких, теплых губ и у него даже закружилась голова. "По-моему я влюбился. Это же надо как не к стати. Через пару недель выход в море, а меня угораздило". Всю ночь он бродил по городу. Восход солнца встретил на той же скамейке, где они сидели. Там же и уснул.
Разбудили его своими звонкими голосами подметальщицы, начавшие уборку парка. Пару часов сна было вполне достаточно для молодого организма, чтобы восстановить форму. Андрей взял подвернувшееся такси и поехал на своё временное пристанище. Дома уже никого не было и он избежал ненужных вопросов. Приняв на скорую руку душ и приведя свою одежду в сответствующий морскому уставу вид, Маркони отправился в город. Ему казалось, что там время будет идти быстрее. Предстоящая встреча с Женей у неё дома взбудоражила в голове у Маркони необузданые сексуальные фантазии. Ему казалось, что все те мимолетные знакомства с женщинами в короткие межрейсовые стоянки судна в портах были промежуточным этапом. И вот наконец-то появилась ОНА, та, которая не подлежала никаким сравнениям с кем бы то ни было. Теперь его "потерянная жизнь" разделилась на две части - до неё и вместе с ней. Он не мог себе представить, что через несколько дней уедет из этого города, оставив её здесь. Обнадёженный предстоящей интимной встречей, Маркони с трудом пережил день и в семь часов вечера стоял перед дверью с букетом цветов и бутылкой водки. Сочетание, скажем прямо, не совсем удачное, но над такими мелочами Андрюша себе голову не ломал.
Дверь ему открыла улыбающаяся Женя. Андрюха сразу полез с поцелуем, но тут из кухни вышла женщина, очень похожая на Женю. Андрюша растерялся.
- Знакомься. Это моя мама. А это Андрей. Он моряк дальнего плавания и сейчас находится в отпуске. Он радист, - быстро протараторила Женя.
Андрюха понятия не имел, как надо знакомиться с родителями, и смущённо поглаживал свою фуражку с "крабом". Выручила мама. Она протянула ему руку и приятно улыбнулась:
- Людмила Яковлевна.
- Андрей, - и , как это делают в кино, даже шаркнул ножкой подражая артистам.
- Это мой папа, - подвела его Женя к мужчине, вышедшему из комнаты.
"Час от часу не легче. А на кухне, - подумал вконец расстроеный Маркони, прощаясь со сладкими мыслями, - Наверное сидит бабушка с кошкой на руках".
С мужиками Андрей знал, как знакомиться - пожать руку покрепче, так сказать показать силёнку, и назвать своё имя:
- Андрей.
- Очень приятно. Николай Антонович.
Из вчерашнего разговора с Женей Андрей знал, что мама работает преподавателем музыки, а отец режиссер-постановщик зрелищных мероприятий. Маркони не совсем понял, что это такое, но виду не подал. После знакомства с родителями, обнадёженный предстоящими романтическими приключениями, Андрюша потерял всякую надежду на то, о чём мечтал целый день. Загадочный и волнующий вечер интима помахал ему ручкой и скрылся в голубом тумане. Он даже взгрустнул. "Полный отпад",- обречённо подумал он.
Спустя некоторое время мама пригласила их к столу пить чай. Вечерний чай превратился в лёгкий ужин с вином за красиво сервированным столом. От аппетитного вида домашней кулинарии у Андрея потекли слюнки. "Надо-же так попасть, - подумал Андрюха, - положение, как у дурака на именинах: и жрать хочется,и не знаешь, как это делать". Дело в том, что он совсем не ориентировался в столовых приборах и не знал, как и когда их применять. "Как хорошо на Востоке, - с тоской подумал он, - Сел за дастархан, полно всякой жратвы и никаких прибамбасов. Ешь, что хочешь и как хочешь.А тут..." Из боязни облажаться он ел только то, что умел и знал, как это делают. Вдобавок ко всему у него на правом мизинце был длинный ноготь, который уже пожелтел от долговечности. Маркони приспособился им владеть универсально. Не говоря уже о чистке носа и ушей, он ухитрялся им отворачивать маленькие винтики, как отвёрткой. Это была его гордость! Но сегодня он с удовольствием отдал бы всю руку на отсечение, только чтоб этого монстра не было.
Родители Жени, не замечая его смущения и не скрывая интереса, живо расспрашивали Андрея о его работе. Просили рассказать, где он побывал, что видел, не страшно ли быть всё время на воде и ощущать под собой её бездну. Пара рюмок вина немного взбодрили Маркони, и он подробно и охотно отвечал на все вопросы, старательно следя за своей речью,чтобы не проскользнула какая-нибудь матеруха. Затем Николай Антонович попросил маму сесть за рояль и что-нибудь сыграть. Людмила Яковлевна удобно устроилась на маленьком вращающемся стульчике. Её пальцы быстро забегали по клавишам. Андрей обратил внимание на Николая Антоновича. Тот сидел в глубоком кожаном кресле,прикрыв глаза. Женя сидела на диване, облокотившись на руку и заворожено смотрела на Андрея. По её глазам, постоянно обращённым на него, трудно было понять, о чём думает эта молоденькая двадцатилетняя женщина. Во всяком случае равнодушия и разочарования в них не было. Скорее восторг.
Благодаря своей привлекательной внешности и незаурядному внутреннему содержанию она от одиночества не страдала. Был у неё определённый круг друзьей и в консерватории и за ее стенами. Богемное окружение и воспитание в семье уже с детства отложило в её характере какие-то кирпичики определённости и романтизма. И вот появился этот вихрастый моряк, к которому ей сразу захотелось прижаться и почувствовать себя маленькой и беззащитной. От него прямо исходила какая-то первобытная свежесть и чистота. Он не был загазован несбыточными желаниями, как некоторые её знакомые. Все в этом мире было для него просто и ясно. Женя до сих пор помнила его сильные и немного грубые объятья, его неумелые, но очень нежные губы.
Она поймала себя на мысли, что ей хочется испытать это ещё раз. Да что там ещё раз!
Ей хотелось это чувствовать всегда! "А ведь ему-то осталось всего несколько дней до конца отпуска, и он уедет, - думала она. - Что мне делать? Если бы я могла - понеслась бы за ним на край света. Но мне там нет места. А учёба? Консерваторию бросить нельзя. Родители тут же станут на дыбы. Выход один - ждать. Да, я буду его терпеливо ждать столько, сколько понадобиться. У меня хватит для этого сил потому, что ждать того, кого любишь - это тоже смысл жизни".
Женя, сама того не зная и не понимая, пришла к единственно правильному выбору, к которому приходят все жёны моряков - ждать. Ждать, пока эти одурманеные своим грёбаным морем мужики соизволят вдоволь им натешиться и тогда вспомнят о женщинах, их ждущих. Ждать, несмотря на все соблазны, на трудно выносимую боль одиночества. Ждать даже тогда, когда от душевной депрессии, постоянных воздержаний и всевозможных искушений хочется запустить тарелкой в эту весело улыбающуюся рожу на фотографии. И всё это ради одного - дождаться. Вот так, ещё ничего не изведав, она уже мысленно заняла своё мужественное место, отведённое ей Богом в ряду таких же спутниц моряков, как и она.
Маркони уловил в музыке, которую играла Людмила Яковлевна, что-то знакомое - типа "Санта лючии". Другие мелодии были ему тоже известны, но их названий он не знал. Воспользовавшись "музыкальной паузой", Андрей, стараясь остаться незамеченным, налил себе половину винного фужера водки и выпил её почти одним глотком. Женя засмеялась тихонько и показала ему кулак.
Выпитая водка раскрепостила его полностью, и он пригласил Женю на танец. Обняв её за плечи, он уловил какой-то исходящий от неё необыкновенный запах свежих цветов, окроплённых утренней росой. "Все, - подумал Маркони, - без неё я уже не человек. Это же надо, столько проболтаться в городе и встретить её в последние дни. А тут ещё родители - полный облом!". Музыка закончилась. Комнату заполнила тишина.
- Колюша, - обратилась мама к мужу. - Поухаживай за гостем.
- Это хорошая идея, - сказала Женя. - А у меня есть тост! И мы под него сейчас выпьем вино.
- Да, конечно, - сказал Николай Антонович, - Прошу всех к столу.
- За музыку, - произнесла свой тост Женя, - Ещё я хочу рассказать Андрею маленькую семейную тайну. Наш папа обожает итальянские мелодии. Как-то давно он присутствовал на мамином концерте. После этого целый год её преследовал, пока не опутал семейными узами. С тех пор мама всегда играет ему его любимые итальянские мелодии.
- Да, - улыбаясь, подтвердил отец,- Именно так всё и было.
- Андрей, а что бы Вы хотели послушать? - спросила мама.
Маркони решил блеснуть своими познаниями в музыке. Все-таки не зря у него в каюте имелось около пятидесяти различных кассет. И не какие-то там шыздры - мыздры, а весь концерт "На-На", Маши Распутиной и этого, как его " ...а я с Аллой шика дам".
- Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь из морского. Ну, хотя бы эту:-"...я пью до дна за тех кто в море".
Мама переглянулась с Женей и как-то виновато произнесла:
- Я ...этого не знаю.
- Ну тогда эту, - не унимался подвыпивший Маркони, -"...море, море, мир бездонный".
Мама опять посмотрела на Женю, ожидая от неё подсказки. Но та не сводила с Андрюхи смеющихся глаз.
- Ну, он там ещё поёт про названия всяких улиц, - упрямо давал наводку Андрей.
- Мне это будет несколько затруднительно, - огорчённо произнесла Людмила Яковлевна. - Впрочем, напойте мне мелодию, а я постараюсь её подобрать.
- Что же Вы таких песен не знаете? - укоризненно спросил Маркони и хотел добавить, - А ещё преподаватель музыки.
. Но вовремя прикусил язык. Мама сидела с виноватым лицом, а Женька еле сдерживала себя от смеха.
- Сейчас я вам напою, а Вы попробуйте подобрать, - великодушно согласился он.
Маркони, конечно же, как и каждый радист, обладал прекрасным чувством ритма. Но нигде не сказано, что он должен иметь вокальные даные, вернее, воспроизвести правильно мелодию. Хотя, если кто-то пел неправильно, он сразу мог определить фальш. В конце-концов, есть музыканты, которые играют только по нотам. Женина мама сделала большую ошибку, когда предложила Андрюше напеть мелодию. То, что он изобразил своим палубным голосом, было похоже на прыжки кенгуру-мутанта по клавишам гигантского рояля. Женька, не выдержала и неинтеллигентно прыснула в фужер, из которого она пила. Папа давил в себе смех из последних сил. В конце-концов он не выдержал и начал кашлять, вроде бы поперхнулся дымом. Все это было так заразительно, что Маркони прекратил вокальные муки и тоже рассмеялся:
- Ну вот,- сказал он сквозь смех, - Попросили спеть, и сами же смеётесь, - затем как бы оправдываясь за своё неудачное соло, добавил, - Сегодня я не в форме. Обычно я пою лучше.
Людмила Яковлевна улыбнулась и внимательно посмотрела на Андрея. Затем, чтобы как-то сгладить "андреевские звуки", предложила ему послушать её собственную импровизацию старой матросcкой песни, которую она помнила ещё с детства. Андрюша понятия не имел что такое импровизация, но деликатно решил не грузить её своими вопросами. Николай Антонович вопросительно поднял брови. Людмила Яковлевна на какое-то мгновенье замерла прикрыв глаза и приподняв голову. Затем её изящно согнутые кисти рук зависли над клавишами рояля и пальцы забегали по ним, как бы отыскивая тот нужный аккорд, ту гармонию звука, которая смогла бы вывести на мелодию. И они её нашли. Они выстроили тему и гармонию. Красивая и грустная мелодия, медленно освобождаясь, вырывалась из черной глубины рояля, вроде она долгие годы находилась там взаперти и сейчас отыскался ключик от её заточения. И вот мелодия вырвалась и разнеслась по комнате, заполняя собой всё её пространство.
Андрей сидел в кресле и наблюдал за пальцами-воробушками, которые не задерживаясь ни на одной клавише прыгали по всей клавиатуре. "Вот бы мне так насобачиться, - подумал он, - А потом, где-нибудь в клубе на танцах, небрежно сесть за рояль и что-нибудь такое сообразить. Интересно, сколько мне надо тренироваться, чтобы так играть? Как минимум полгода."
На "Пассате было старое, раздолбаное пианино, которое насиловали все, кому не лень. Один раз он слышал, как штурман что-то пытался играть и... постепенно Маркони перенёсся своими мыслями в море.
Он ощутил, что с ним начинает происходить что-то непонятное. Его голова, его мозги как бы отключились и перестали работать.Он уже ни о чём не думал. Волшебные аккорды настолько завладели его душой, что он начал их видеть. Андрей погрузился в эту музыкальную пучину, и она мягко обволокла его своей медленной и грустной композицией. Звуки казались такими светлыми. В них была жизнь моря. Он вдруг ясно увидел, как ши-ро-ко раскинулся океан, дьявольскую пляску бушующих волн, буревестника, плавно скользящего между барханами гигантских волн, судно, упрямо работающее винтом на ревущую стихию, не давая ей себя сбить с курса и опрокинуть. Услышал вой ветра, запутавшегося в вантах такелажа. Ощутил обжигающее и слепящее солнце тропиков и уходящую из-под ног палубу. Он слышал глухие удары волны в корпус судна, слышал его усталое поскрипывание от напряжения в этом поединке со стихией. Увидел измождённого кочегара, выползшего глотнуть свежего воздуха после душного, пропитанного соляром и маслом ада машинного отделения. Промелькнуло призраком улыбающееся (как на фотографии) лицо его отца, пропавшего бесследно - смытого штормовой волной на промысле в Тихом океане, когда Андрей был ещё совсем мальчишкой. Вот снова очередная волна, как хищница, набросилась на судно. Андрей даже голову втянул в плечи и судорожно вцепился в ручки кресла. Ветер сорвал её белую верхушку и сыпанул брызгами. Струйки воды потекли по его лицу, и он ошутил их соленый привкус.
Музыка оборвалась внезапно на печальном аккорде. Маркони пришел в себя и понял, что за солёные брызги были на его лице - это были его слезы. В комнате стояла
тишина. Никогда Андрей не мог себе представить, что музыка может воспроизвести звуки и жизнь моря, такие знакомые и родные ему ещё с детства. Да и что он мог знать?! Четырнадцатилетним мальчишкой из забытого всеми рыбацкого поселка он поступил в ШМО - школу морского обучения, как они её называли "шмонька". Год проболтался на каком-то ржавом корыте, вылавливая из Черного моря последнюю хамсу. После этого закончил среднее мореходное училище и вот уже третий год на "Пассате" лишает себя всего, что доступно людям его возраста. У него ещё даже ни разу не было настоящей девушки. Были какие-то связи с женщинами, но это так, чтоб не быть объектом насмешек у друзьей.
Украдкой вытирая салфеткой глаза, Маркони сконфуженно оглянулся. Он стеснялся своих слёз и не знал, как ему дальше себя вести. Но никто не обращал на него внимания. Каждый был погружен в себя, в свои мысли, и он успокоился.
- Милочка, - очнулся папа, - Я это услышал у тебя впервые. Почему ты раньше это никогда не играла?
- Но ведь у нас впервые в гостях моряк, - ответила за маму Женя.
Людмила Яковлевна подошла к Андрею, положила ему руки на плечи и тихо сказала:
-Андрюша, не беру на себя смелость сказать, будете ли Вы когда-нибудь музыкантом, но то, что Вы научитесь и будете слышать музыку - это я Вам гарантирую.
*
* *
Романтические воспоминания Маркони прервал внезапно оживший приёмник. Приняв радиограмму, он посмотрел на часы и отметил время и дату в журнале и бланке приёма. Стоп! Сегодня же Восьмое марта. Он совсем забыл. Впрочем, Андрей никогда и никого ещё не поздравлял с этим праздником. "Так, - посмотрел он на часы. - До конца вахты ещё пятьнадцать минут. Как раз успею". Он надел наушники и вышел в эфир:
Полтава тчк Улица Богдана Хмельницкого 5 квартира 3 тчк Семье Гонтарь тчк Поздравляю Людмилу Яковлевну зпт Женю праздником Восьмого марта тчк
Подпись двт Раскинулось море широко тчк.
Это была первая в его жизни поздравительная радиограмма.