Горбатых Сергей Анатольевич
"Русский дьявол" Глава Љ 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Владимир возвращался домой голодный и раздражённый. Поесть ему в ресторане "Альгамбра" так и не дали. После продолжительных аплодисментов все, казалось, успокоились. Он вновь сел за стол и, смотря только себе в тарелку, отрезал кусочек мяса, наколол вилкой ....
  
  
   Владимир возвращался домой голодный и раздражённый. Поесть ему в ресторане "Альгамбра" так и не дали. После продолжительных аплодисментов все, казалось, успокоились. Он вновь сел за стол и, смотря только себе в тарелку, отрезал кусочек мяса, наколол вилкой ....
   - Простите меня великодушно, господин Русский Дьявол! - услышал Владимир вдруг приятный женский голос. Голинцев поднял глаза. Перед ним стояла очень симпатичная женщина лет тридцати с огромным букетом цветов. Он поспешно встал из-за стола.
   - Это Вам, герою и защитнику нашей столицы, от служащих Национального банка Парагвая, - торжественно и томно произнесла незнакомка и вручила ему цветы.
   Голинцев почувствовал, как кровь прилила к его лицу, тело стало жечь.
   - Большое спасибо, сеньора...
   - Меня зовут Флоренция Гаго.
   - Огромное спасибо Вам, сеньора Флоренция, и всем сотрудникам банка. Я весьма тронут! - поблагодарил женщину Владимир и поцеловал ей руку.
   Все находящиеся в зале наблюдали за этой сценой и снова стали бурно аплодировать. Голинцев всем любезно поклонился.
   - Я так и знал! - с отчаянием подумал он. - Я был уверен, что ко мне будут относиться, как к какому-нибудь оперному певцу! Куда же деть эти цветы? Букет просто огромный...
   Подскочил хозяин ресторана и подобострастно затараторил:
   - Господин Русский Дьявол, Вы позволите унести ваши цветы ко мне в кабинет. Я их поставлю в воду. Когда будете уходить, заберёте. Вы не беспокойтесь, букет никуда не денется!
   - Я совсем не беспокоюсь, - ответил Владимир, - можете поставить их в воду!
   Голинцеву удалось съесть несколько кусочков мяса, как неожиданно появился официант с серебряным ведёрком, заполненным льдом. Оттуда торчало горлышко бутылки шампанского.
   - Разрешите, господин Русский Дьявол. Это Вам посылают господа из Министерства иностранных дел. Они сидят за столиком у окна.
   Владимир встал, поклонился чиновникам, пославшим ему шампанское и, положив деньги за несъеденный обед на скатерть, молча покинул ресторан.
   Дома его ждал сюрприз. Едва открыв дверь, он увидел большой стол в гостиной, накрытый человек на десять.
   - Странно, - подумал он, - кого же ждёт донья Летисия?
   - Пришёл! Пришёл! - раздался голос хозяйки. Открылась дверь в соседнюю комнату, и... Оттуда повалили старушки, которым было далеко за шестьдесят лет. Все они были одеты в нарядные платья, бывшие в моде в Европе во времена наполеоновских войн. В воздухе повис сильный запах нафталина.
   - ВладимИр, я очень рада представить Вам моих подруг. Они просто мечтают посмотреть на Вас, храбреца, спасшего город от этих ужасных повстанцев.
   Потом Голинцеву пришлось по парагвайскому обычаю перецеловаться со всеми бабушками, которые при этом отпускали комментарии:
   "Я думала, что Вы похожи на Дьявола, а Вы оказались таким милым и симпатичным человеком!", или "Спасибо, миленький, что Вы согласились с нами поужинать!", или " Вы настоящий герой!".
   Затем Владимира усадили за стол и заставили пробовать рыбный суп по - парагвайски, приготовленный на молоке с сыром, который сварили гостьи специально для него. Голинцев сначала стеснялся. Потом, видя, что старушки, забыв, зачем они пришли, оживлённо разговаривают, вспоминая свою молодость, начал утолять свой голод. Сегодня, кроме супов, на столе находились традиционные парагвайские десерты: мармелад из папайи и рис с молоком и сахаром.
   Утром, выходя из дома, Голинцев был окружён небольшой группой репортёров, которые, очевидно, поджидали его ещё со вчерашнего вечера. Владимир не знал, что и делать. Но тут на помощь пришла Летисия. Увидев, что ему не дают выйти из дому, она предложила:
   - Господа! Оставьте в покое молодого человека. Если вас что-то интересует, заходите ко мне. Я вам всё расскажу.
   Владимир с благодарностью посмотрел на хозяйку и выскочил на улицу. Первая же пролётка сразу же остановилась напротив него.
   - Господин Русский Дьявол, Вам куда? В казармы? Садитесь, я отвезу! - громко сказал кучер, крепкий старичок лет шестидесяти.
   - Русский Дьявол! Русский Дьявол! Покупай газеты! - завопил босоногий мальчишка, увидев, как Владимир садится в пролётку.
   - Давай, друг! - согласился Голинцев и купил у того целую кипу всех утренних газет.
   Улицы были почти безлюдны. Окна многих домов заколочены досками. Жители Асунсьона, имевшие возможность, покинули город. Все боялись штурма столицы войсками мятежников. Повсюду виднелись баррикады из мешков с песком. Проезжали редкие грузовики и кареты скорой помощи. Владимира обогнал "Форд" с сидящим в нём военным министром.
   - Где же я видел этот автомобиль? - вдруг подумал Владимир. - А, конечно, это же на нём позавчера пулемётчики привезли пулемёт "Максим", который сразу решил исход боя на проспекте Петиросси.
   Пролётка остановилась, пропуская взвод добровольцев, очевидно, вчерашних гимназистов, бодро шагающих в сторону железнодорожного вокзала.
   - Офицер Русский Дьявол, купи чипу! - услышал Голинцев. На углу стояла смуглая босоногая красавица лет семнадцати с огромной корзиной с чипой на голове.
   - Дай-ка мне парочку! - согласился Владимир и протянул девушке пять песо.
   - За эти деньги забирай всю корзину! Да и меня в придачу! - предложила красавица и рассмеялась. Да так, что у Голинцева лицо стало пунцовым.
   Владимир дал ей пять песо и выбрал две ещё горячие, пахнущие сыром чипы.
   - Приезжай сюда вечером, красивый Русский Дьявол! - громко сказала девушка и продолжала звонко смеяться на всю улицу.
   Старичок - извозчик осуждающе проворчал:
   - Ну что ты будешь делать с этими девками! Сами на шею вешаются! Ох, и молодёжь пошла.
   В казармах эскадрона Личного Конвоя Президента первым Голинцева встретил его командир Гарсия де Сунига:
   - Господин капитан Русский Дьявол, я Вас поздравляю от лица всех офицеров-кавалеристов! А от меня поздравления особые. После этого боя, в котором Вы разгромили батальон неприятеля, эскадрон, которым я командую, навсегда войдёт в историю нашей страны!
   Затем его поздравили все офицеры - сослуживцы, находившиеся в это время в расположении части. Многие говорили:
   - С этого дня мы будем обращаться к Вам только не иначе как капитан Русский Дьявол. У нас очень почётно иметь подобное прозвище. Зачастую оно заменяет имя и фамилию.
   Да, Голинцев уже знал, что в Парагвае часто предпочитают вместо имени употреблять только прозвище. Даже на самом высоком официальном уровне.
   День прошёл спокойно. Уже вечером, на совещании, перед офицерами выступил сам военный министр полковник Рохас. Он кратко обрисовал ситуацию с обороной столицы и в стране в целом.
   - На севере Парагвая разворачивается мощное партизанское движение против мятежников. Его основой являются отряды "призраков" майора Вальдеса, которым удаётся полностью контролировать большую территорию. Войска четвёртого военного округа по существу заперты в Консепсьоне. Насколько мне стало известно сегодня утром, многие форты на оборонительной линии не поддерживают Шерифе. Из числа добровольцев для защиты Асунсьона сформированы три батальона пехоты, два эскадрона кавалерии. На самых опасных подступах к столице развёрнуты две артиллерийские батареи. В железнодорожных мастерских построен бронепоезд, на котором уже установлены два корабельных орудия "Виккерс", снятые с канонерских лодок. После сокрушительного разгрома пехотного батальона мятежников полувзводом кавалеристов под командованием капитана Голинцева ясно, что враг не так силён, как многие думали раньше, - Рохас неожиданно замолчал, думая, что сказать дальше и, достав носовой платок, громко высморкался.
   - Господа офицеры, мы победим! - неожиданно закончил свою речь военный министр.
   Вечером Владимир ужинал в доме Риттера. Рудольф Александрович был необычайно взволнован.
   - Голинцев, (впервые он называл Владимира по фамилии) Вы страдаете глухотой? Или Вы не поняли меня прошлый раз? Но извольте Вам, Голинцев, напомнить, что я говорил без обиняков, прямо и открыто, - обиженно высказывался Риттер, нервно жестикулируя руками. - Вы помните, я сказал, что в случае военных действий Вы должны непременно стать в ряды сторонников Шерифе?! Ну, а Вы что сделали? Скоро Шерифе разметёт этих никчемностей: Рохаса и Шенони! Вот тогда Вы и останетесь с носом! Хорошо бы с носом! Вас упрячут в тюрьму. Лет так на двадцать! Голинцев, Вы хотите сидеть такой долгий срок в местной тюрьме?
   - Нет, - тихо ответил Владимир, пожимая плечами.
   - Ладно, Владимир Юрьевич, оставим этот разговор. Давайте выпьем это чудесное французское вино. За Вас, господин капитан! Сказать честно, я, как русский человек, получил необыкновенное удовольствие, когда узнал, как Вы дали по морде этим пруссакам! Мо-ло-дец! - вдруг сказал Риттер искренне и с восторгом. - Служите в войсках Шенони. Не переживайте, после победы Шерифе я приложу все усилия, чтобы избавить Вас от ожидающих неприятностей.
   По странному стечению обстоятельств в это же время в ставке полковника Шерифе состоялся разговор между командующим войсками мятежников и майором Гестефельдом, его начальником штаба.
   Шерифе бегал по небольшому банкетному залу, превращённому в кабинет, и истерично кричал:
   - Иоганн, я Вас не виню за этот небывалый позор: разгром батальона под командованием майора Вейса. Я просто хочу понять, как Вы, европеец, не смогли уговорить Голинцева, тоже европейца, перейти на нашу сторону?
   - Господин полковник, - вяло оправдывался Гестефельд. - Голинцев не европеец. Он - русский! Этот народ всегда жил по своим, только ему понятным принципам.
   - Майор! Каким принципам? Что Вы мне говорите? Вы просто не захотели убедить Голинцева перейти на нашу сторону! Если Вы поняли, что обещанные ему майорские погоны не произвели должного впечатления, то надо было заинтересовать его чином подполковника. Высокой должностью! Например, командующий всей кавалерией наших революционных войск.
   - Господин полковник, Голинцев объяснил мне, что он дал слово офицера служить Президенту и правительству Парагвая, - попытался объяснить Гестефельд.
   - Чьё слово? Офицера? - переспросил недоумевающе Шерифе и остановился посреди кабинета. Подкрутил свои усики в стиле "Кайзер Вильгельм" и с убеждением сказал:
   - Офицер есть хозяин своего слова. Хочет - даёт, хочет - забирает.
   Затем полковник огорчённо вздохнул и произнёс:
   - Потеряли такого перспективного человека! Ну, ничего, ничего... После нашей победы он раскается... Но будет уже поздно! Ой, как поздно! Давайте, Иоганн, придумаем что-нибудь гениальное для быстрого разгрома этих "талантливых полководцев": Рохаса и Шенони. У Вас, я знаю, уже есть предложения?
   - Да, господин полковник, - ответил с облегчением Гестефельд, уставший слушать упрёки своего начальника. - Наша попытка молниеносного захвата Асунсьона не удалась. Поэтому я предлагаю вторую. Но она должна быть атакой наверняка. По данным нашей разведки, в столице уже сформированы три батальона пехоты и два эскадрона кавалерии. Это, конечно, далёко не регулярные части, но на хорошо оборудованных позициях они могут оказать нам серьёзное сопротивление. Тогда мы потеряем много наших солдат. Мой план таков: первое - попытаться выманить из города некоторые подразделения правительственных войск. Если это не удастся - не страшно! Самое главное - внушить Рохасу и Шенони, что мы не готовы в настоящий момент к штурму Асунсьона. Второе - неожиданными маневрами окружить столицу и захватить её штурмом со всех сторон.
   - Неплохая идея! Мне понравилась! - коротко высказал своё мнение Шерифе и спросил: А как Вы предполагаете это сделать?
   - Довести до сведения всех офицеров революционных войск, что сейчас наша основная задача - покончить со всеми вооружёнными сторонниками правительства в глубинке. Одновременно провести мобилизацию на всей территории страны с целью формирования ещё, как минимум, десяти батальонов пехоты и шести эскадронов кавалерии. И только потом - захват Асунсьона. Далее я отправляю пакет в Консепсьон начальнику четвёртого военного округа подполковнику Брусуело. В нём будет находиться ваш приказ о проведении активных войсковых операций с целью подавления партизанского движения в северо-восточном регионе. Наши люди сделают так, чтобы этот приказ обязательно попал в руки полковника Шенони или даже Президента Ажалы. После этой информации командующий правительственными войсками будет уверен, что части четвёртого военного округа останутся в Консепсьоне. На самом деле, завтра там начнётся погрузка на баржи батальона пехоты и эскадрона кавалерии. Они направляются сюда, чтобы пополнить наши силы для штурма столицы. К сожалению, второй батальон пехоты и сапёрную роту надо оставить на месте для борьбы с партизанами и формированиями "призраков".
   - Неплохой замысел! Неплохой! Сразу чувствуется настоящая прусская штабная школа! - выразил свой восторг Шерифе. Затем он снова, подкрутив свои усики, нервно забегал по кабинету, бросая фразы: Нам бы разрешить проблему с войсками первого округа в Энкарнасьоне. Они склонны поддержать этих правительственных никчемностей. Я думаю, майор, что в случае перехода на нашу сторону все офицеры немедленно получат повышение в чинах, а унтер-офицеры и рядовые - большое денежное вознаграждение.
   - Великолепно! - воскликнул начальник штаба. - Только вот, э-э-э, - замялся он, не зная, как выразить своё сомнение.
   - Что Вы хотите сказать, господин майор? - спросил Шерифе.
   - Я думаю, что для переговоров с ними надо послать только парагвайцев, которые пользуются их уважением и доверием. И ни в коем случае - немцев.
   - Да, да! Конечно, - поспешно согласился Шерифе и продолжил, - итак, скрытно подтягиваем к Асунсьону все имеющиеся у нас силы, производим несколько отвлекающих маневров и окружаем город. Наша задача - быстро взять столицу. После этого война закончится, и мы останемся у власти. Смотрите сюда, господин майор, - полковник склонился над большой картой, расстеленной на столе, - мы делаем так, так и так.
   На следующий день Голинцев с взводом гвардейцев осуществлял эскорт Президента. Утром господин Ажала посетил железнодорожные мастерские, где осмотрел построенный бронепоезд. Два пассажирских вагона были попросту наспех "обшиты" металлическими листами. На две открытые платформы установили два корабельных крупнокалиберных орудия "ВИККЕРС", снятых с канонерских лодок. Обложили их со всех сторон мешками с песком. Команда бронепоезда состояла из железнодорожников, моряков и взвода пехотинцев. Президент остался доволен увиденным и выступил перед добровольцами на митинге. Затем господин Ажала последовал в свою резиденцию. На подъезде к ней конвой догнал лейтенант Шеню.
   - Господин капитан, - обратился он к Голинцеву, - главнокомандующий Вас срочно вызывает к себе! Я должен немедленно Вас заменить!
   - Лейтенант, произошло что-то очень серьёзное? Я ведь сопровождаю Президента!? - недоуменно спросил Владимир.
   - Не знаю, мне передал приказ его адъютант.
   - Принимайте командование эскортом, господин лейтенант! - распорядился Голинцев и галопом направился в Главный штаб.
   Полковник Шенони, ответив на приветствие Владимира, молча вручил ему толстую пачку конвертов.
   - Всё, господин капитан, Вы свободны! - произнёс он, а потом добавил:
   - Даю Вам срок до завтрашнего утра не только прочитать все письма этой сеньориты из очень известной и благородной фамилии, но и написать ответы! Шутка! - пояснил Шенони.
   Что было шуткой Голинцев не понял, но в руках он держал дюжину толстых конвертов. Многие из них уже были потрёпаны от долгих блужданий со следами штампов многих почтовых отделений. Это были письма от Каролины!
   Дома он первым вскрыл конверт с самой последней датой и стал читать. Каролина сообщала, что её дедушка скончался у неё на руках и от этого горя ни она, ни её мать до сих пор не могут прийти в себя. Девушка писала, что безумно соскучилась по Владимиру, но вынуждена остаться с Долорес в Буэнос-Айресе. Её отец запрещает им возвращаться в Парагвай до тех пор, пока здесь продолжается гражданская война. А затем следовали стихи о розах в саду, о благородном юноше, о разлуке, о грусти жить, не видя любимого человека. Голинцев прочитал все письма.
   - Боже, как я рад! Как я счастлив, что Каролина после долгой неизвестности нашлась! Что у неё всё хорошо! - воскликнул Владимир. До глубокой ночи он писал ей письма. Их получилось три. Очень длинных и обстоятельных.
   - Завтра первым же делом отнесу их на Главное почтовое отделение, а потом уже поеду на службу, - решил он.
   Была среда. Военный министр только что пообедал, и его клонило в сон.
   - А, может, и правда устроить себе сиесту? Часик? Срочных дел нет. Все нормальные люди сейчас отдыхают, только один я мучаюсь, - думал Рохас, борясь с искушением. - Пойду - ка я прилягу.
   В дверь постучали. Это был его адъютант.
   - Господин полковник, к Вам - полковник Шенони с делом чрезвычайной важности.
   - Да?! Пусть входит! - недовольно произнёс военный министр.
   - В кабинет не вошёл, ворвался главнокомандующий правительственными войсками.
   - Господин министр! Господин министр! Новости! Новости невероятной важности! - возбуждённо кричал Шенони, забыв поприветствовать Рохаса.
   - Здравствуйте, господин полковник! - бесцеремонно перебил он своего главкома.
   - Прошу прощения, господин министр, здравия желаю.
   - Что стряслось? Докладывайте! - сказал Рохас и предложил вошедшему кресло.
   - Господин министр, сегодня ночью был захвачен связной Шерифе. При нём находился пакет с приказом командующему четвёртым военным округом подполковнику Брусуело. - Шенони положил пакет на стол Рохасу. Тот взял его и, вытащив оттуда два отпечатанных листа, с неподдельным интересом стал читать.
   - Я поздравляю Вас, господин Шенони! Теперь мы точно знаем, что войска четвёртого округа остаются на месте. Замечательная новость! Всех причастных к добыче этого очень важного документа - наградить!
   - Слушаюсь, господин министр! - ответил главком.
   Неожиданно открылась дверь, и в пороге появился адъютант Рохаса с телеграфной лентой в руках.
   - Господин полковник, - обратился он к военному министру, - только что пришла телеграмма от командующего первым военным округом подполковника Бустоса. Разрешите мне её зачитать?
   - Да! - приказал Рохас.
   Адъютант подошёл к столу министра и принялся читать:
   - Сегодня нами, офицерами-патриотами, были арестованы все немецкие инструкторы за подрывную деятельность против нашей горячо любимой Родины. Все подразделения первого военного округа выступают против так называемых революционеров на стороне законной власти. Подполковник Бустос.
   - Ура! Ура! - вдруг закричал Рохас и, вскочив с кресла, принялся размахивать руками, - теперь мы покажем этому чистильщику прусских сапог Шерифе! Теперь мы его сотрём в пыль! Теперь мы ему покажем, как следует воевать! Адъютант, Вы свободны! - приказал он.
   Когда за офицером закрылась дверь кабинета, министр спросил Шенони:
   - Господин главнокомандующий, как мы можем использовать эту благоприятную для нас ситуацию?
   Шенони задумался. Он принялся пальцами тереть переносицу, глаза, щёки...
   - Да, господин министр, мы должны срочно предпринять ряд мер... ряд мер... Думаю, что нельзя сидеть, сложа руки, в Асунсьоне и ждать, когда подойдут войска Шерифе, - наконец произнёс главком и замолчал. После длительной паузы он, медленно произнося каждое слово, сказал:
   - Думаю, что следует начать активные боевые действия на территории, находящейся под контролем мятежников. Нельзя дать им собрать все свои силы в кулак, чтобы ударить по столице. Также мы должны помешать Шерифе провести набор добровольцев и мобилизацию для пополнения своих войск. Я думаю, что для усиления частей первого военного округа следует направить сводную экспедиционную группу, поддерживаемую бронепоездом. Командиром назначить опытного офицера. Подполковнику Бустосу поставить задачу начать активные боевые действия против мятежников на юге страны.
   - Толковые предложения, - похвалил главкома Рохас, - так и сделаем. Завтра к вечеру эшелон и бронепоезд должны отбыть в Энкарнасьон. Вы, господин полковник, лично отвечаете за формирование экспедиционной группы и её снабжение всем необходимым.
   - Слушаюсь, господин министр! Разрешите идти?
   - Да! Помните, господин полковник, у Вас очень мало времени. Сейчас же отправьте шифрованную телеграмму Бустосу.
   Когда за главкомом закрылась дверь, Рохас встал из-за стола и, глядя в окно, угрожающе произнёс:
   Не такой ты и хитрый, Шерифе, как о тебе говорят! Сейчас я тебе покажу, кто из нас настоящий полководец!
   Шенони развернул бурную деятельность. Всю ночь в его кабинете горел свет. Приезжали и уезжали офицеры по особым поручениям. Его адъютант слал телеграммы и звонил по телефону в части. К утру была сформирована экспедиционная группа, в которую вошли: один взвод эскадрона Личного Конвоя Президента, пехотная рота капитана Парани, сапёрный взвод и экипаж бронепоезда. Командиром был назначен майор Торрес.
   Вечером пятого июня, после небольшого митинга, на котором с короткой, но эмоциональной речью выступил военный министр, началась погрузка экспедиционной группы. Пассажирских вагонов для всего личного состава не хватило. Пехотной роте пришлось размещаться в специально оборудованных товарных. Это неудобство вызвало недовольство у многих солдат.
   - Мы что, скот, чтобы ездить в таких условиях? - раздражённо спрашивали они у своих унтер-офицеров.
   В семь часов под звуки военного оркестра с железнодорожного вокзала отбыли бронепоезд, два эшелона с солдатами и конским составом, ремонтный поезд. Их путь лежал на юг.
   Стучали колёса вагонов. Изредка раздавался гудок паровоза бронепоезда и ему отвечали другие паровозы экспедиционной группы. Глубокая ночь. Солдаты, за исключением караульных, спали глубоким сном. Майор Торрес докуривал последнюю сигару в своём удобном купе штабного вагона. За окном - сплошная стена деревьев. Ни огонька, ни полустанка... даже луна спряталась в ночных тяжёлых облаках.
   Торрес размышлял о наконец-то представившейся ему возможности отличиться.
   - По прибытии в штаб первого округа надо сразу убедить осторожного и крайне нерешительного подполковника Бустоса начать активные боевые действия против войск Шерифе. Если он будет против, придётся взять на себя всю инициативу. Хватит мне уже быть скромным офицером в чине майора! Надо выдвигаться! Надо ускорить карьеру! Несколько успешных боёв и, я уверен, можно просить у военного министра присвоения мне чина подполковника с назначением начальником Генерального штаба.
   Раздавшийся жуткий скрежет тормозов прервал мечты майора. Поезд остановился, и ночную тишину стали рвать продолжительные гудки паровозов. Торрес одним махом выскочил из купе, рванул на себя дверь вагона и прыгнул вниз, больно ударившись пятками о землю. Навстречу ему бежали караульные с фонарями в руках. Офицеры кричали: к бою! На землю из окон и дверей вагонов стали прыгать раздетые солдаты с винтовками в руках. Испуганно ржали кони. А паровозы, не смолкая ни на мгновение, пронзительно и громко гудели и гудели.
   - Господин майор, впереди рельсов нет! - доложил Торресу подбежавший сержант, светя ему фонарём прямо в лицо.
   - Как рельсов нет! Почему нет? - не понимая ничего, спросил командир экспедиционной группы. - Да прекрати ты светить мне в лицо этим дурацким фонарём! - раздражённо заорал он на сержанта.
   Вокруг царила паника. Слышались команды офицеров занять круговую оборону. Кое-где раздавались отдельные выстрелы. Из сельвы доносились испуганных крики обезьян. А паровозы всё гудели и гудели...
   - Сержант, срочно ко мне всех офицеров! В первую очередь - командира бронепоезда! - заорал Торрес. - Срочно! Ты чего стоишь?!
   Через полчаса офицерам удалось вывести своих солдат из состояния паники. А когда наступил рассвет, выяснилось, что впереди на участке около шестисот метров разобрано железнодорожное полотно. Путь на Энкарнасьон был отрезан! Узнав эту новость, Торрес среагировал мгновенно.
   - Все по вагонам! Срочно возвращаемся в Асунсьон! - отдал он приказ.
   И в этот момент окрестности потрясли мощные взрывы: Бу-м! Бу-м! Бу-м!
   - Что это было? - неудомённо спросил майор у командира бронепоезда старшего лейтенанта Гонсалеса.
   - Мне кажется, что только что была взорвана железная дорога на столицу, - с озабоченным лицом ответил тот.
   Вскоре выяснилось, что командир бронепоезда был прав. Экспедиционный отряд оказался отрезанным от столицы и от города Энкарнасьона - места своего назначения.
   Адольфо Шерифе не успел ещё даже умыться, как к нему постучал начальник штаба Гестефельд.
   - Да, входите!
   - Господин полковник, получены очень важные новости. Разрешите доложить?
   - Докладывайте, господин майор! - несколько недовольно ответил Шерифе. Ему очень не нравилось заниматься делами, не придя в себя после сна.
   - Господин полковник. Принятыми нами мерами экспедиционный отряд правительственных войск оказался в ловушке. Он отрезан как от войск первого военного округа, так и от столицы. На несколько дней мы вывели из строя их самые боеспособные части. Только что были взорваны железнодорожные мосты под Энкарнасьоном. Войска первого округа теперь надолго лишены возможности передвижения по железной дороге. Им остаётся только водный путь. Но это маловероятно.
   - Почему? - спросил Шерифе.
   - По последним данным нашей разведки, в этом районе нет ни одного судна. Все ушли.
   - Отлично! - удовлетворённо произнёс полковник. - А по грунтовой дороге они даже и не рискнут выйти на помощь столице!
   - Совершенно верно. Очень большое расстояние, - добавил Гестефельд, а потом нерешительно сказал:
   - К сожалению, недавно пришла телеграмма от командующего четвёртым округом.
   - Почему "к сожалению"? Господин майор, не тяните, говорите, - опять раздражённо сказал Шерифе.
   - Ночью формированиями этих диких гаучо под командованием майора Вальдеса, именуемыми "призраками", были угнаны все пассажирские суда и баржи с буксирами из порта Консепсьон. Поэтому наш план, предусматривающий прибытие опытных частей четвертого военного округа, не сработал...
   - Ка-к?! Ка-к?! - закричал Шерифе, заикаясь от гнева. - Как были угнаны? Каким образом? Что произошло?
   - Не знаю, господин полковник! В телеграмме об этом ничего не говорится! Я сейчас же отправлю телеграфом ваш приказ подполковнику Брусуело с требованием объяснений.
   - Срочно! Срочно, господин майор! Отправляйте телеграмму! Ах, какой был план! Какая идея! - причитал командующий мятежников, бегая по комнате. - Сорвалось! Надо менять... А впрочем, зачем менять? Штурм Асунсьона осуществим на два - три дня раньше, теми войсками, которые у нас есть! Господин майор, всем нашим частям ускорить окружение столицы! Через два часа взять Сан-Лоренцо!
   - Слушаюсь, господин полковник! - ответил Гестефельд и вышел.
   Утром шестого июня Голинцев вышел из дома. Его уже поджидали человек пять репортёров и пара фотографов. Не успел Владимир и рта раскрыть, как раздалось: хлоп, хлоп. Это они уже его сфотографировали.
   - Господин Русский Дьявол,- вежливо обратился к Голинцеву совсем молодой парень, очевидно, начинающий журналист, - как Вы расцениваете шансы правительственных войск в этой гражданской войне?
   - Простите, господин репортёр, я ничего не расцениваю. Я - простой офицер и выполняю приказы моих командиров, - ответил Владимир и попытался сделать шаг вперёд. Неожиданно, расталкивая всех своих коллег, к нему бросилась высокая женщина в чёрном строгом костюме с неизменной потухшей сигарой в губах.
   - Боже! Это же Мирта Перес! Сумасшедшая! - с ужасом подумал Голинцев и попытался отступить назад.
   - Куда же Вы, Русский Дьявол? - закричала она и, схватив его за руку, приподнялась на носки и зашептала в самое ухо:
   - Я прошу Вас, дайте мне интервью! Нет, я не прошу. Я требую! Я умоляю Вас, Русский Дьявол!
   - Хорошо, хорошо! - ответил Владимир, чтобы отвязаться от этой очень настойчивой журналистки, - скажите, где и я приеду.
   - Вот Вам адрес редакции газеты "Кроника", - произнесла она и сунула ему в ладонь записку. - Я Вас буду ждать сегодня вечером!
   - Прошу прощения, сударыня, - сказал Голинцев, - давайте встретимся послезавтра, восьмого июня, часов в семь вечера! Я обещаю Вам, что, если у меня ничего не случится по службе, я буду в редакции.
   - Огромное спасибо, Русский Дьявол! - завизжала от восторга Мирта Перес, выплюнув сигару. - Я Вас буду ждать.
   - Господа! Господа! - послышался знакомый голос Летисии. - Смотрите, что у меня для вас есть.
   Все журналисты, как по команде, посмотрели на донью Торрес. В руках она держала большое блюдо с горячей и ароматной чипой.
   - Прошу вас всех ко мне в дом. Мате уже готов! - пригласила журналистов Летисия.
   На несколько минут они упустили из виду Голинцева, и он быстрыми шагами дошёл до угла, где сразу же взял извозчика.
  - В казармы Личного Конвоя Президента! - сказал он худому небритому мужичку лет пятидесяти.
  - Молодец старушка! Всегда меня выручает! Очень находчивая женщина, - с восторгом подумал о Летисии Владимир. - Мне ещё бы продержаться с недельку, а там все и забудут обо мне. Произойдут новые события. Появятся новые имена. Но восьмого числа надо встретиться с этой ненормальной журналисткой. Слово дал - надо выполнять! А как не хочется!
   Голинцев оторвался от дум, заметив, что пролётка покатила по каким-то незнакомым узким и немощёным улочкам.
   - Уважаемый, а куда Вы меня везёте? Я же просил - в казармы?! - спросил он у извозчика и добавил, - по проспекту гораздо быстрее и ближе.
   - Не беспокойтесь, господин Русский Дьявол, мы едем в казармы. Ведь этой ночью проспект сапёры перекопали. Траншею для стрельбы вырыли. Все ждут нападения Шерифе. Будь она не ладна эта война! Не успели мы забыть прошлую революцию и гражданскую войну 1911 года, как снова пришли страдания для народа. Смотрите, господин офицер Русский Дьявол, улицы без людей! Дома заколочены. Магазины закрыты. Цены на еду взлетели до небес...
   - Да, - мысленно согласился Владимир с мужиком, - Асунсьон действительно представляет унылое зрелище. Почти безлюдный город, заполненный одними военными с оружием. Улицы перекопаны, повсюду видны баррикады из мешков с песком. Ночью темнее обычного. Комендантский час, патрули. Изредка возникающие неизвестно с кем перестрелки на улицах...
   - Владимир! - вдруг услышал Голинцев. Он посмотрел налево.
   - Ох! Это же мы мимо ресторана "Милан" проезжаем. А окликнул его Луиджи.
   - Стой, любезный! Приехали! - приказал он извозчику. Рассчитавшись с ним, он вышел из пролётки и расцеловался с хозяином ресторана.
   - Вот так всегда бывает, - укоризненно сказал Луиджи. - Человек становится знаменитым и почему-то сразу забывает своих друзей.
   - Луиджи, не обижайтесь на меня. Я всегда помню хороших людей. И не моя вина, что все газеты пишут только о моей персоне. Мне эта слава в последние дни просто мешает жить. Я ведь простой офицер! А в " Милан" не захожу по причине военных действий и невероятной занятости по службе.
   - Друг мой, не оправдывайтесь! Я же просто пошутил! - ответил Луиджи. - Вам не кажется, что сегодняшнее утро довольно прохладное?
   - Да, начало июня. Скоро зима, - ответил Голинцев.
   - Да, скоро зима, - повторил хозяин ресторана, - поэтому самое время выпить по чашечке горячего шоколада. Я Вас угощаю.
   Владимир достал часы.
   - Не откажусь. В запасе у меня двадцать минут.
   - Отлично! - обрадовался Луиджи. - Я его лично приготовлю. Проходите, присаживайтесь за свой любимый столик у окна. Я через пять минут вернусь.
   Голинцев вошёл в ресторан. Здесь тоже свой отпечаток наложила война. Толстые светонепроницаемые портьеры на окнах. Стёкла оклеены полосками бумаги... Владимир сел за свой столик у окна и сразу же увидел картонную табличку на подставке из красного дерева. На ней красивым каллиграфическим почерком было написано: "За этим столом предпочитает обедать Русский Дьявол".
   - Это что значит? - спросил он у подошедшего с подносом Луиджи, указывая на табличку.
   - Это, господин Голинцев, дань Вашему героизму и хорошая реклама для моего ресторана, - с гордостью ответил тот.
   - А нельзя убрать эту табличку? - спросил Владимир.
   - Нет! Ни в коем случае! Я хочу попросить Вас сфотографироваться. Вот здесь, - Луиджи подскочил со своего стула и бросился к стене. - Я хочу сделать фотогалерею всех известных людей нашей страны и зарубежья, которые посетили мой ресторан. Ваша огромная фотография будет первой на самом видном месте!
   - Зачем? - удивился Голинцев.
   - Как зачем?! Это же будет "изюминка" моего ресторана! - объяснил Луиджи. - Когда Вы сможете зайти ко мне? Я на это время приглашу самого лучшего фотографа столицы, и он сделает ряд снимков.
   Владимир задумался.
   - Давайте после девяти часов вечера восьмого июня. Вас устроит? - предложил он и сделал глоток ароматного горячего шоколада.
   - Конечно же! Огромное Вам, Русский Дьявол, спасибо! - искренне обрадовался хозяин ресторана.
   - Скажите, Луиджи, а Вы не закрываете своё заведение до лучших времён? - поинтересовался Голинцев, прежде чем попрощаться.
   - Ни в коем случае! Мой ресторан всегда будет открыт! - с уверенностью заявил тот.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"