Горбатенко Александр Евгеньевич : другие произведения.

Не стреляй!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Александр Горбатенко
  
   Не стреляй!!
  
   Шестому "А" 90 года, братушкам и сестрёнкам по учению.
  
   В поле прошлогодняя хрусткая полынь покачивается, — пройдёшь по ней — колко, стыло — даже при майском солнышке; и подлеском между сухими омертвелостями — молочная молодая трава, — там, где не перепахано поле. Вернее сказать, даже и не поле, а так — складка местности, бывшая какая-то производственная канава, округло заросшая, как осколочная царапина, и забытая старым шрамом на коже земли; и ещё — подле неё мягкий пологий спуск в овражек с только что ожившими черёмухами по дну, — вот и весь несложный ландшафт, о котором, естественно, никто и не подозревал то, что сказано когда-то безымяным наблюдательным пацаном:
   ВО. САМОЕ ТО МЕСТО ДЛЯ ВОЙНУШКИ.
   И вот случилась в этом ландшафте ещё одна войнушка, одна из весенних, по первости и новизне сравнимая со свежевыпавшим в начале октября снежком или июньскими выборами водогрея, — да только не совсем простая, не бестолковая многочисленная беготня с рукопашными спорами на предмет: кто убит, а кто всего-навсего смертельно контужен, а солидно подготовленная тактическая операция: кто кого не числом, а искусством.
   По сю сторону фронта были трое своевавшихся издавна пацанов и даже — неизвестно, каким случаем — девчонка.
   Командиром — как-то само собой, стихийно — выдвинулся Антон, и вправду — крутой и мастерский вояка и общепризнанный тактический гений войнушки, — ныне он деловито заталкивает в барабан пластмассового Смит-Вессона патроны — равнокороткие обрезки карандашей, причём широкоротое лицо его с огромными тёмными глазищами — спокойно и чуть ли не умиротворено: он уверен.
   Макс: он лежит с автоматом наизготовку и двухсильным бинокликом, высматривая внизу противников, — быстро оборачивается нервным, азартно заострившимся лицом, смачно вытирает рукавом хлюпнувший нос: волнуется.
   — Ты лимонку мне оставь, — говорит Макс и шарит биноклем в порослях оврага.
   — Фиг, — был ему ответ. — Перешибёшься. У тебя автомат.
   — Ну и чё? — тянет своё Макс.
   — Копчё.
   Разговор окончен.
   Чуть поодаль, у края канавки, пригнулась Женя, — маленькая, угловато-улыбчивая, — глазастик — сестра Макса. У неё только пистолетик с четырьмя дисковыми пулями и медицинская сумка с бинтом, зелёнкой и кусочком сахара. "Что ли, погрызть?" — думает Женя и сама себе улыбается, незаметно косясь в сторону Антона.
   Остальной воин, отсутствующий в канавке — Лёшка — заслан в разведку, — великий лазутчик и конспиратор, трудовой прораб фронта; впрочем, вот он, — торчит в расцветшем кусте на склоне оврага, — низенький крепыш, белёсый, заячьезубый (и, кстати, не имеющий в своей фонетике половины согласных).
   — Не видать? — спрашивает Антон, последний патрон загоняя в ствол.
   — Не-а, — отзывается Макс. — Счас Лёнчик из разведки придёт, скажет.
— Ты только, Макс, честно падай, когда убьют, а то...
— Да? — обижен Макс. — А когда я врал?!.
— Ну, это я так, — ухмыляется Антон. — Короче — чтоб не спорить.
В канавку кувырком скатывается Лёшка.
— Ну чё? — шепчет Макс.
— Они в ов"аге, за че"ёмухой. П"иб"ижаются.
— Ну всё. — И Антон засовывает пистолет за пояс. — Расходимся в стороны.
— Зачем? — спрашивает Макс.
— Чтобы сразу всех не накрыли.
— У"огично, — прищуривается Лёшка, экономно пьёт из фляжки — глоток и другой.
— Женька, — окликает Антон. — Чтоб не болталась. Держись с Максом. А завопишь — убью на фиг.
— Ну конечно, — показывается солнышком Женя.
Тьфу, думает Антон, не надо было её брать. Если бы не Макс. А, чёрт.
(Он и взял её оттого только, что раненые — по правилам — не могут воевать дальше, если не перевязаны, — да что-то шепчет ему теперь: как бы не зря).
— Пошли, — бросает Антон и сам движется вправо, оставляя Макса в засаде, там, где — он предполагал — намечен прорыв противника.
Это — НАШИ.
А вот и ОНИ.
Антон высовывается из канавки. ОНИ вдалеке, таятся по дну оврага, движутся перебежками. Залегли. Совещаются. Ну? Куда пойдут: прямо? в обхват?
Наконец: двое ползут прямо на Максову засаду. Порядок.
А один — кто это? — исчезает в подъёме оврага. Этот, наверно, к нему. Интересно — знает или только догадывается?
Счас я его, думает Антон. Только всего и надо — засечь, в каком месте он добежит до канавы, скрыться, а после — в упор.
Солнышко припекает. Припёрлось, когда не надо, ругается Антон, смахивает пот со лба. Голова мутновато тяжелеет, в горле — песок. Забыл про Лёшкину фляжку. Эх.
Вот он показался. Руся Рыжий. С автоматом в одной руке и телескопическим ножиком — в другой.
Хм-хм, считай, одного уже нет.
Утром он был ещё друг Руся. Они стояли за молоком и договоривались насчёт правил.
Молочка бы холодного. Или хоть водички.
Тьфу, чёрт! ещё солнечного удара не хватало.
Однажды его так трахнуло на окучке картошки, — кровь пошла носом и два дня — температура.
Ничё, думает Антон, если Макс не засыпется — успеем.
Он вжимаетмя в стенку канавы. Руся идёт прямо на него — и не видит.
Ну, прыгай.
И Руся, опрометчиво уверенный в безопасности, сигает в канавку, даже — балда осиновая — не оглядевшись.
Хха!
Азарт, жаркое солнце и еще ЧТО-ТО — от сжатого в мокрой ладони пистолета — почти затмевает свет в его глазах, мир вдруг изменяется и оборачивается НИЗНАНКУ, он выныривает из укрытия, совсем не узнавая себя, — словно это и не он, а кто-то бестелесный с экрана, и —
— Тррах-тах!
И ВДРУГ — посреди поля, шелестящего полынной сухостью, раздаётся неожиданно мощный и оглушительный выстрел.
НАСТОЯЩИЙ ВЫСТРЕЛ.
Руся оборачивается с сумасшедшими глазами, хватает руками в воздухе, падает, плечо его на глазах набухает чёрным.
— Руся, — схватывается Антон, забывая пистолет, брякнутый оземь. — Русь. Ты чё? А? Кончай давай! А? Руся-ян!..
Руся молчит, медленно сгибаясь.
Антон трогает его рукой.
Чёрная кровь на ладони.
Он бросается бежать, не помня себя во времени и теле, неизвестно — куда можно бежать теперь — только БЕЖАТЬ!
Пистолет —игрушка. Заряжен карандашами.
И эта кровь.
А вдруг он его...
Трах-тах. И — кровь.
Он внезапно останавливается, вцепляясь в хлёсткие ветви. Вот что! Они начали стрелять по-настоящему. И убивают. Вот теперь — как. Неизвестно почему — убивают.
Он убил.
Воздух застревает у него в перехваченном горле.
Так надо же отобрать у них оружие! Отобрать. Разломать к чертям! И бежать к Русе.
И — успеть.
Он почти ощупью выбирается из оврага. Где они? Успеть...
Цепь врагов (врагов?), которых он должен спасти, залегла за голыми кустиками бузины. Автоматы — к бою.
Сейчас шарахнет россыпью залп — и уже ничего не поправить. Ну!
— Не стреляй!!! — срывающимся голосом орёт он, воздевая руки.
И ОНИ в замешательстве опустили оружие, и кто-то привстал, показывая пальцем у виска.
— Ты чё?
— Антон?..
— Сдурел, что ли?..
Он выхватывает автомат у одного из НИХ.
— Не стреляй... — бормочет он в лихорадке. — Они... Стреляют по-настоящему... как патронами. Я счас Руську ранил — по правде... Кровь идёт!
ОНИ недоумевают, но в конце концов уступают Антону, — мало сказать: неистово взволнованному, но даже со слезами в глазах.
— А чё случилось?
— У него — КРОВЬ! Ты понял или нет — ты!..
Антон бросил в кучу автоматы и хотел было вырваться дальше, но тут сквозь угар и красный туман в глазах стал видеть: Лёшка и Макс тащат под руки Русю — голова его почти болтается, — рядом семенит и всхлипывает Женька, вытирая кусом бинта кровь.
— Руся! — бросается Антон. — Что с тобой?
— А...а, — запёкшимся словом прохрипел Руся. — Эт-то... что?..
— Русь? — Антон схватил его за плечо. — Серьёзно, что ли? По правде?!
Руся орёт и стонет от боли:
— А-ааа-у-мм...
И мир переворачивается — снова — и Антон становится собой самим, и снова врастает в стенку канавы.
Бред. Солнечный удар.
И — кровь на руке. Но не чёрная, а ярко-алая. Кровь из носа. Солнце.
Он тогда бросает пистолет, походит к Русе — безоружный — автомат утыкается ему в грудь.
Пауза — три удара пульса.
Они смотрят друг другу в глаза.
— Не стреляй, — почти шепчет Антон.
— Ты чё, вне игры? — спрашивает Руся.
— Не стреляй. Из них можно по-настоящему убить.
— Не понял, — сказал Руся. — Да у тебя же кровь из носа. Перегрелся, да?
Антон вместо ответа поднимает с земли свой Смит-Вессон и выщёлкивает из барабана медные блестящие патроны.
Обычные. Боевые. Калибра семь шестьдесят два.
Потом он отбирает автомат у остолбеневшего Руси и с оглушительно-дробным пороховым грохотом высаживает в небо остаток обоймы.
— Счас бы попить, — сухо шепчет он и идёт, волоча за собой автомат.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"