Сейчас некоторые стали считать меня праведником, даже просят помолиться за них и их родственников, а отказ мой считают за скромность и смирение. Поэтому я вынужден рассказать вам обо мне.
Вы знаете, что раньше я был послушником при монастыре, а затем меня выгнали. Часто бывает, что гонят праведников за их веру по зависти или ненависти, или ещё почему-то. Я не знаю! Но меня выгнали справедливо. Даже справедливо было бы подвергнуть меня какой-нибудь казни и страшным мучениям. Но меня всего лишь выгнали, и я пришёл к вам, и вы меня радушно приняли по незнанию своему. И я трусливо молчал.
Но ведь выгнали меня за дело, то есть за страшное дело. Не знаю, как лучше начать...
Помню, когда я был мальчиком лет восьми, мама привела меня в храм. Он мне понравился. Мы с ней торжественно поставили свечку иконе Божьей матери. Я засмотрелся на её красоту и сияние. Затем мы с мамой стали сбоку послушать службу. Когда начали читать псалмы и потушили свечи, я почувствовал эрекцию. Я ужасно смутился, мне было очень стыдно. Я посмотрел по сторонам: на меня никто не обращал внимания, мама стояла с закрытыми глазами. Тогда, пока никто не увидел, я попытался опустить его, но мне не удалось. Я просунул дрожащую руку в штаны и сладко кончил.
С тех пор прошло много времени, и стыд прошёл, а огромное удовольствие от мастурбации в церкви осталось. Так я и стал послушником!
Обычно я приходил в церковь и становился на середину, а когда выключали свет и тушили свечи, отходил подальше и горячо мастурбировал. Затем, в благодарность, я подходил к иконе и, быстро перекрестясь, целовал её. Счастливый, я выходил из храма. Я не верил ни во что. Я не болел, и совесть меня не мучила. И я смеялся над верующими. Я говорил себе: "если бы Бог был, то попустил бы он делать такое в своём доме и так насмехаться над образом своей матери?"
Однажды я совсем потерял страх и в экстазе близко придвинулся к девушке, стоящей впереди меня. Она непроизвольно вскрикнула, а молодой человек, стоявший рядом, быстрыми движениями расстегнул мне куртку и все рядом стоящие увидели мой позор. В праведном и неистовом гневе, они вытолкали меня на улицу, и лежащего стали пинать ногами. Когда изо рта у меня потекла на белоснежный снег кровь, они на минуту остановились, обсудили что-то, а потом взяли и сбросили меня в ближайший подлесок. А было холодно. Я чувствовал, что все тело моё изломано. Я лежал лицом в снегу не в силах подняться и, протягивая руку, нагло шептал "помогите". Я так боялся умереть!
Так пролежал я не знаю сколько с протянутой рукой и всё просил о помощи. И вдруг я почувствовал, что чья-то рука коснулась моей. Я почувствовал огромную, ни с чем не сравнимую любовь, всеобъемлющую и которую я не могу описать. Я посмотрел на этого человека, точнее почувствовал, что это был Он.
В стыде, в ужасе, в полном отчаянии и страхе, я пополз от него, рыдая. Я кричал ему: "не надо Господи! Не надо Господи! Не надо Господи! Не надо!"