Горбачева Юлия Олеговна : другие произведения.

The Hero Without a Name

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ПРЕДУПРЕЖДАЮ: это черновик!!! Текст будет не раз и не два меняться, расширяться и редактироваться! Поэтому комментарии мне ОЧЕНЬ важны. Не стесняйтесь, мне интересно читательское мнение. Это история о том, что жить во все времена непросто. Но кому-то везет, а кому-то не очень. Первые процветают, вторые умирают. Но свою удачу каждый растрачивает по-своему. Когда в средневековой Англии вспыхивают голод и эпидемии, а лорды и сеньоры как всегда ничего не делают, кто поможет им? Робин Гуд? Но он - лишь предание для мечтающих о славе детей. Или - шанс для одного человека стать немного лучше, чем он был до сих пор...

The Hero Without a Name

   Призрачный свет,
Что вёл корабль мой
Сквозь бури невзгод,
Сквозь рифы потерь.

Пусть светит он
Безумцам, жаждущим
Свободой дышать
И верить в любовь!
   Catharsis "Призрачный свет"

Prologue. Облава

   Лес притих. В ранний час восхода, когда только выпала роса на траву и деревья, даже птицы еще спали, и только возвращались в свои логова ночные звери. Спали и люди, настолько крепко, что облава застала их врасплох. Большинство были тихо зарезаны во сне, лишь единицы успели схватиться за оружие... да какое там может быть оружие у нищих крестьян и бродяг? Ножи и вилы? Они не причинят вреда закованным в блестящие латы рыцарям, а солдаты на то и солдаты, чтобы отдавать свои жизни во имя господина.
   Маленький палаточный городок был полностью разрушен за каких-то полчаса. Несколько повязанных бродяг ждала участь много страшнее их умерших во сне товарищей: публичное повешение в назидание тем, кто решил пойти против своего господина. От солдат сумели сбежать только трое, но за ними, раненными, уже отправили погоню, чтоб загнать, как загоняют в ловушку испуганного зверя. Да они и были зверьми.
   - Господин, у нас трое раненых и один убитый. Что делать с телами разбойников? - обратился один из солдат к рыцарю, на щите которого была изображена то ли жаба, то ли дракон - и не разглядеть благодаря несомненному таланту художника.
   - А что с ними делать? Оставьте так, нечего на всякое отребье время тратить, - отмахнулся от него рыцарь. И тут же обратился к другому рыцарю. Тот был хоть и без доспехов, но принять его за обывателя было невозможно: слишком ухожен, в хорошей одежде, с военной выправкой и, к тому же, он слишком легко и естественно держался на сильном породистом жеребце. - Ваша светлость, давайте уже оставим это солдатам.
   - Как пожелаете, друг мой.
   - Так что вы видели на Святой Земле? - вернулся к разговору первый рыцарь, как только они выехали на дорогу, темную, словно ночью, - настолько густой была листва и слабыми солнечные лучи.
   - Сарацин, - усмехнулся второй рыцарь, явно не горя желанием развлечь разговором собеседника. А может, он от природы молчалив был.
   - И все? - неподдельно удивился первый. - А как же король Иерусалимский? А двор короля? Говорят, на Святой Земле разводят великолепных скаковых лошадей. Так ли это?
   - О да, - все так же сдержанно ответили ему, - скакуны у сарацин отменные. Так же, как и их конные лучники - налетают, сеют панику своими стрелами среди солдат и столь же быстро исчезают, только пыль вокруг и остается. А король... что король? Короли везде одинаковые: что на Святой Земле, что во Франции, что у нас в Англии. Даже имена одни и те же.
   - Говорят, через пару месяцев коронуется принц Эдуард... интересно, дойдет ли до нашей провинции приглашение в столицу, как думаете, ваша светлость?
   - Я думаю отдохнуть после столь долгого отсутствия. Меня не было дома более шести лет...
   - Да-да, тяжело расставаться с молодой женой и годовалой дочкой ради службы на чужой земле...
   - Моя Лизи уже совсем взрослая стала, так напоминает мне свою бедняжку мать. А ведь ей и десяти нет - уже хозяйка! А у вас, граф, сын подрастает?
   - Да, ваша светлость, - вздохнул граф. - Думаю монахам его отдать - глядишь, дурь и забавы из головы его выкинут.
   - Ничего-ничего, - засмеялся второй рыцарь. - Все мы такие детьми были. Подрастет да за ум возьмется...
   - В том-то и беда, что сын мой только с голодранцами этими и возится! Хочу, говорит, всех голодных накормить, а оборванных - одеть!..
   - Ничего, - повторил рыцарь, - подрастет - образумится.
   Солнце уже давно полностью выкатилось на серый небосклон. Погода, как обычно, обещала быть пасмурной, небо - серым, а солнце - бледно-белым. Но в это утро птицы не пели, испуганные недавним шумом, а звери по той же причине поспешили убрать подальше от опасного места. Двое рыцарей медленно и безмятежно шли по дороге из леса, разговаривая о своем, изредка прерывая настороженную тишину леса громким грубым смехом. Внезапно одна из лошадей споткнулась, едва не упав, и обеспокоено зафыркав. Мгновенно насторожившись, мужчины взялись за оружие, но вместо толпы врагов на дорогу выскочил ребенок, грязный и оборванный настолько, что невозможно было определить ни его возраст, ни пол. Наткнувшись на вооруженных, недружелюбно настроенных рыцарей, ребенок попытался на ходу повернуться и бежать обратно, но усталые ноги подвели, и он с размаху шлепнулся на землю, тут же испуганно скрючившись и запричитав.
   - Куда несешься, оборванец! - грозно рявкнул на ребенка граф, сорвав досаду на лошади. - Убирайся с дороги, мелочь!
   - Подожди-ка, - взмахом руки остановил его другой. Спрыгнув с коня, он подошел к оборванцу и обратился к нему: - Дитя, откуда ты?
   Тот, вконец испуганный и потерявший дар речи, махнул рукой в ту же строну, откуда ехали рыцари. Последние переглянулись, но если граф смотрел на разбойничье отродье с презрением и брезгливостью, то второй рыцарь - с жалостью и интересом. Он продолжил расспросы:
   - Где твои родители? - отрицательное мотание головой в ответ. - Они живы? - снова "Нет". - Ты ранен? - "Нет". - Тебе есть, куда пойти? - "Нет".
   Вздохнув, рыцарь выпрямился, поднял глаза к небу, о чем-то размышляя, затем снова посмотрел на оборвыша. И, видимо что-то решив для себя, поднял ребенка на руки, да так и забрался в седло вместе с ним, не говоря ни слова. Впрочем, на удивление своего друга он должен был как-то отреагировать, и вот что он ответил:
   - Дитя как дитя. Пусть у меня в замке живет, составит компанию моей дочери. Уж еще один рот я прокормить сумею.
   - Робин... то есть ваша светлость, - спохватился граф, - вы слишком мягкосердечны!
   - Не беда. На том свете зачтется.
  
  

Chapter 1. Старик

Семь лет спустя

   - Ага, попался! - закричала я, победно глядя на старика. Старик, естественно, был стар. Можно сказать, древен, ибо выглядел ровесником короля Артура. Хотя старый воин, привезенный отцом из Святой Земли сюда, в Англию, семь лет назад все еще был крепок и бодр на зависть молодежи. Но, по словам самого старика, родом он из земель еще более далеких: оттуда, "где восходит солнце".
   Старик обреченно вздохнул, с тоской посмотрев на меня. Его темное, испещренное морщинами лицо скривилось. И не мудрено: вот уже третий месяц я с упорством, достойным самых родовитых аристократов христова мира, добивалась, чтобы он взял меня в ученики. И все эти три месяца старый Шог прятался от меня как сатана от ангельского лика по всей деревне, а иногда и в замке. Что не мешало мне его находить.
   - Отстань от меня, негодная девчонка! - возмутился он. - Сколько можно меня преследовать?!
   - Пока не возьмете меня в ученики, - радостно ответила я. - Ты обещал! Если я найду тебя до вечера, ты будешь учить меня сражаться!
   - Ну зачем, - простонал он, возводя глаза к небу и всплескивая руками, - зачем тебе, девке безродной, с оружием водиться?!
   - Хочу, - непреклонно топнула я ногой, капризно скривив губы. - Чем я хуже отца? Он рыцарь - я тоже буду рыцарем! И никакая я не безродная, меня наш господин удочерил.
   - Удочерил, - передразнил меня старик. - Держи карман шире. Сжалился да приютил, а ты губы раскатала. Закати обратно, шельма!
   - Учи, говорю, - обиделась я.
   - Ха, учиться, говоришь, хочешь?! - хитро прищурился он, намекая на будущие неприятности: - Вот тогда иди-ка ты воды набери, хвороста принеси, дров наколи, в доме убери, а там и ужин пора готовить придет...
   - А не многого ли ты хочешь, старый хрыч?!
   - Цыц, негодница! - так внезапно осадил меня старый Шог, что испуганно вздрогнула. - Хочешь учиться - подчиняйся!
   - Бог с тобой, старик... - пробормотала я, ретируясь к его маленькому домику, грязному, ветхому и почти заброшенному - Шог жил один все семь лет пребывания в Англии.
   День давно склонился к закату. Деревня, притулившаяся к замку, была совсем маленькой, хоть и не совсем бедной. Дома, маленькие и опрятные, крытые свежей соломой, золотящейся в лучах солнца. Лето в этом году выдалось на редкость жарким и солнечным, оттого и сегодня небо весь день было синим, словно лучшая ткань для праздничных платьев дочери моего приемного отца. Люди, как обычно занятые своими делами, как обычно не обращали внимания ни на что, из того, что окружало их. Эта жизнь была похожа на часы: подъем, завтрак, работа в поле, работа в доме, выгон скотины, ужин, сон. Зимой - ремесленные работы, осенью - сбор урожая и т.д. Часы, они и есть часы, солнечные ли, песочные ли, человеческие ли.
   Старик Шог приехал с отцом незадолго до того, как меня подобрали. Он был родом из страны, что еще дальше Святой земли, и отец ценил его за непревзойденное мастерство меча. Он был стар уже тогда, а сейчас он казался мне совсем древним, но его меч был все также остер и быстр. Именно это мне от него и нужно было. "Так надо", - заставила себя подумать я, берясь за ведра.
   Встать вместе с солнцем, принести воды. Приготовить нехитрый завтрак с помощь с вечера приготовленных дров. Вычистить дом от пыли, грязи и паутины, стараясь не порвать бумажные перегородки в комнатах. Сходить за хворостом. Сварить ужин, перемыть всю посуду. И спать, спать, спать...
   Вообще, о бумаге, наверное, стоит сказать отдельно. Ее привез с собой старик Шог вместе со способом изготовления. Стоит ли упоминать, что в деньгах старик давно не нуждался? В маленьком сарайчике, где он делал это чудо христово, он и пропадал целыми днями.
   Лето ушло, осень затянула серыми тучами небо, заморосив холодным мелким дождем пожелтевшую землю. Потом морось сменилась колючими снежинками, а прошлогодняя трава уже ломалась под ногами, осыпаясь мерзлыми осколками. Зима, в противовес лету, выдалась вполне обыкновенной не холодная, но и не теплая разве что туманов больше стало. Год как год, таких много было до, много будет после. Зимой же мне исполнилось семнадцать лет.
  
  
   Я специально выбрала ночь темную и пасмурную. Стены вокруг особняка высились на добрых восемь-десять футов (фут - 30,48 см). Веревка, заблаговременно стащенная из замковой кладовки, легко взметнулась вверх, уцепившись узлом за ветку старой сливы, растущей рядом со стеной. Взобравшись на стену, я осторожно спрыгнула сначала на дерево, а потом и на землю. В доме все спали, даже собака, специально посаженная на цепь для сторожевой миссии, лишь дергала хвостом, сыто булькая полным животом. Не спали только две кухонные кошки, сторожившие испуганных мышей у кладовки с едой. Но кошкам было все равно, законно я проникла в чужой дом или нет.
   Самый страшный враг любого вора - это не сторожа и не замки. Это скрипучий пол. Мимо любого сторожа можно незаметно пройти, его можно обмануть, напоить, убить, в конце концов. На любой замок найдется своя отмычка... или другой вход, окно, например. Но чтобы неслышно пройти по незнакомому полу тише кошки, незаметнее тени - нужен талант. И годы тренировок.
   Под моими ногами пол скрипел. Тихо, почти неслышно, только все те же кошки раздраженно дергают ушами, но скрипел. С досадой скривившись, я пробежала до спальной комнаты, мельком глянув на сладко спящего мужчину внушительных размеров. Первой попавшейся мне на глаза ценной вещью был увесистый серебренный кубок с чеканкой драгоценными камнями. Смахнув его в сумку, я поспешила ретироваться, глотая слезы досады.
  
  
   Пришла весна. Дождливая, серая, голодная. Дожди смывали посевы, особенно в низинах. Немногочисленная дичь, разрешенная для охоты в принадлежащих королю лесах, разбежалась в поисках лучшего места обитания. Люди же покинуть свои дома не могли. Тех, кто все же отчаивался и уходил к лесным разбойникам и ворам, ожидала гостеприимная виселица и добрые палачи, разве что очередь надо заблаговременно занять. Замок, обеспеченный всем необходимым деревней, собственными крестьянами-ремесленниками и находящимся неподалеку крупнейшим городом графства Дерби, тоже голодал, но не так, как простые крестьяне. Впрочем, основным его населением были солдаты, привыкшие и не к таким лишениям. Они знали, что если год будет голодным, их сеньор скорее пожертвует своими крестьянами, чем солдатами - единственными защитниками при внезапном нападении излишне самоуверенного неприятеля.
   Голод пришел и в Лонгли, деревню, где жили я и старик Шог. Да, не так уж сильно он ударил, но стариков и детей этой весной мы хоронили. Впрочем, заботы об умирающем урожае быстро вытеснили из голов печальные мысли.
   Вместе с голодной весной началось и мое обучение мастерству меча. Хотя, мытье полов, готовка ужина и систематическое уворачивание от всевозможных снарядов (от тряпки до комка грязи) - все это, как ни странно, были основы боевых искусств. "Терпение, выносливость, послушание - это, конечно, логично звучит, - думала я, пыхтя и ругаясь до блеска натирая котелок из-под каши, - но ровно до тех пор, пока ты об этих вещах слышишь. Самому такое делать - проклянешь все на свете!"
   - Если ты думаешь, что когда-нибудь сможешь сражаться настоящим рыцарским мечом, даже не двуручным, а самым обычным, то ты глубоко ошибаешься, - тем самым объяснял мне старый мастер, периодически поглядывая на мою работу, чтобы не схалтурила. - Ты девушка, что бы ты там по этому поводу не думала, это значит, что у тебя от рождения меньше силы в руках. Поднять-то ты такую железяку сможешь, а вот размахивать ею хоть сколько-нибудь долго, уже нет. Поэтому главным твоим оружием будут ловкость и неуловимость. Ты мельче любого рыцаря, да и просто мужчины, гибче и легче. Рыцаря защищают его доспехи именно потому, что он малоподвижен, его удары легко предугадать, ведь мечом весом фунтов в двадцать-тридцать тяжело размахивать. Какие там особые удары: руби со всей дури, авось попадешь, - возмущенно фыркнул он, пока я давилась смешком, представив описываемую картину.
   - Для того, чтобы противостоять рыцарю, каким бы умелым он ни был и сколь бы толсты ни были его доспехи, какой-то мере легко. Просто не попадайся под удар, а тонкое лезвие кинжала решит исход боя. Ты ведь знаешь о мизерикордии? Твое оружие должно быть похоже на этот кинжал.
   - Где ж я его возьму? - усомнилась я.
   - Я сам для тебя сделаю то, что нужно. На моей родине настоящий воин должен уметь многое, и кузнечное дело входит в этот список.
   Рыцарю в доспехах не страшны солдаты. Его может выкинуть из седла или удар копьем, или удар бревном. Мало кто сумеет встать самостоятельно после такого.
   Запомни, что все удары любой техники боя, английской ли, сарацинской ли, нацелены в девять основных точек: в шею, руки, ноги, грудь, голову и в бок. Если ты научишься парировать или уклоняться от этих ударов, тебя не смогут победить. Ну, до того, как ты устанешь, - хмыкнул старик. - Но от усталости уже ничто не спасет, только боги.
   - Выучить удары, научиться парировать и уклоняться, - продолжал он, - это лишь половина настоящего мастерства. И этого не так уж сложно добиться постоянными упорными тренировками. Самой большой проблемой для тебя, и далеко не только для тебя, станет смерть. Запомни, все боятся смерти. Даже ваш бог боялся ее. Ты можешь говорить что угодно на этот счет, возмущаться или хвататься за меч, но истины это не изменит. В страхе перед смертью нет ничего постыдного. Мы боимся боли, боимся смерти, неизвестности. А в воине страх этот еще крепче и сильней, чем в крестьянине. Помни, что умерев, ты, как ни банально это звучит, не сможешь более ничего сделать или исправить. Если ты берешься за меч, то должна быть готова, что когда-нибудь меч оборвет твою жизнь. Это неизбежно. Но если ты перед каждой битвой будешь себя хоронить - помрешь в первом же сражении. Выжить любой ценой - вот о чем нужно думать. Если боишься боли, увернешься инстинктивно. Боишься смерти - не попадешься на ложный выпад. Но, к сожалению, страх смерти и боли может застить глаза, сковав по рукам и ногам. Сумеешь найти золотую середину между страхом и отвагой, боязнью и риском - выживешь и победишь. Ну да хватит с тебя пустой болтовни, - закончил старый Шог, - завтра начнем с практики.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"