Это был самый обычный трактир на большой дороге. В меру большой, чтобы вместить население деревни в праздничный день или несколько остановившихся обозов. Но не больше - видать особой популярностью дорога не пользовалась. До вечера, когда зал наполняется отдыхающими крестьянами с ближайшей деревни, было ещё далеко, так что в пустом зале сидело лишь человек десять. судя по одежде - купец и охранники каравана.
Рядом с ними за соседним столиком под аккомпанемент гитары, пел молодой музыкант, на плече синей куртки которого был нашит сложный узел, показывающий всем окружающим, что сей музыкант - не кто иной, как мастер арфистов. Что, с учётом молодости арфиста, значило очень много.
Слуги отдыхали перед очередным вечером - судя по тому, что караванщики не спешили с обедом и собирались переночевать, вечер обещал быть весьма весёлым - и пока лишь перезревшая деваха неторопливо передвигалась по залу, унося пустеющие тарелки и лениво уворачиваясь от рук караванщиков. Впрочем, руки у уставших от долгой дороги караванщиков тоже тянулись к женской талии без особого пыла, просто по привычке.
Кроме арфиста, что пел о драконах, внимание окружающих привлекал мужик, выметающий с пола вчерашнюю истоптанную солому - уж очень сильно он отличался от тех, кто обычно мытьём полов занимается. Больше он был похож на опытного путешественника, которому срочно понадобились деньги для продолжения пути.
Боги большой дороги не всегда благосклонны к путникам. Кого-то останавливает тяжёлая болезнь или тяжёлая палка, а то и острая железяка. Кого-то обманывают и оставляют без гроша в кармане слишком шустрые компаньоны. Ну а кто-то просто в пути занимается очень добрыми делами, сулящими больше убытков, чем прибыли. Вот и приходится будущему герою не только утихомиривать не в меру разошедшихся посетителей вечером, но и порядок после них на следующее утро наводить.
Однако разбойничья рожа этого бродяги избавляла окружающих от излишнего любопытства. А когда один из охранников, принявший лишку, пошутил во весь голос о мужчинах, что делают женскую работу, парень просто выпрямился рядом с ним во весь рост и улыбнулся. Нехорошо улыбнулся - улыбкой каторжника-висельника, с парой выбитых зубов. От этой улыбки караванщик поперхнулся пивом и усиленно принялся делать вид, что на самом деле смотрит в другую сторону - благо как раз входная дверь, скрипнув деревянными петлями, впустила новых гостей.
Их было двое, и оба - молодые парни лет восемнадцати. В брюнете только слепой не узнал бы с первого взгляда странствующего волшебника. А огненно-рыжий мог быть странствующим рыцарем - верным спутником волшебника - но слишком тонкими казались его плечи для тяжёлых лат и меча. Впрочем, рыцари бывают разные - иные предпочитают носить броню полегче, или же вовсе обходиться без сковывающих движения доспехов, а врага поражать точными ударами лёгкой рапиры.
Провожаемые взглядом парни прошли через зал и облокотились на стойку напротив протирающего кружки трактирщика.
- День добрый, гости дорогие, меня звать Хмельник Пивовар.
- Добрый, - ответствовал рыжий.
- К сожалению, имён своих мы назвать не можем - мы здесь инкогнито, - добавил брюнет.
Трактирщик погрустнел. Да, маг и рыцарь, странствующие инкогнито, скорее всего были искателями приключений, о которых слагают легенды. Они бы принесли в эту глухомань немало новостей, которые жители окрестных деревень обсуждали бы под приятный стук глиняных кружек ещё много-много вечеров.
Вот только искатели приключений находят ещё и немало неприятностей. И было бы совершенно нежелательно, чтобы эти неприятности догнали бы их под крышей этого трактира. Нет, конечно же, в случае победы герои не только возместят бедному трактирщику весь ущерб, но ещё не на один месяц обеспечат гостями, что будут рассказывать друг другу про взрывы огненных шаров, звон мечей и топоров, приукрашивая битву с каждой опрокинутой внутрь себя кружкой.
Но это, если в схватке победят герои. А если злодеи? Ведь судьба искателя приключений переменчива. Очень даже, я вам скажу, переменчива, а уж старый трактирщик, молодость которого заслуживает отдельного повествования, об этом побольше моего знает. Чем может заплатить герой, которого злодеи обобрали до нитки? Мёртвый герой, тем более, ничем не заплатит. А спрашивать же возмещения ущерба со злодеев только себе дороже будет.
И это, не говоря уже о том, что такое прискорбное событие почище печного ухвата, коим иная баба подгулявшего муженька поутру встречает, отвадит крестьян от столов и кружек аж до зимних холодов.
Но вернёмся к гостям. От следующих их слов трактирщику стало совсем грустно.
- Что вы сказали - какая ещё Заросшая дорога? - шёпотом переспросил он, делая ограждающий знак. - Не надо про них тут никого расспрашивать - вы мне всех гостей распугаете, отчего я разорюсь, дети мои пойдут по миру, и виноваты в этом будете вы. И меня расспрашивать тоже не надо - я сам про неё ничего не знаю, и знать не хочу. И вам по ней идти не советую - вы ещё молодые такие, вас дома девушки ждут. Какие девушки? Да чтобы таких парней и не ждали?!
- Ладно, так уж и быть, - продолжил он, видя решимость в молчании собеседников. - Видите, арфист сидит? Он здесь давно сидит, уже месяц целый. И целый месяц спрашивает про эту дорогу. Только, не как вы, нахрапом, а с умом спрашивает. Песни поёт, красивые. Больше про драконов, но людям нравится - они всё равно ни одного живого дракона не видели. Даже мёртвого не видели - ни чучелом, ни тушкой.
- Так вот, приходят люди сюда, слушают его. А он их слушает, разговаривает, за одним столом сидит - то по маленькой с ними выпьет, то по большой. И между делом, так, понемножку, полегоньку узнаёт. Вот вы его спросите - он вам и расскажет. Или не расскажет. Но если он не скажет, то остальные - тем более. Так что заказывать будете? Рекомендую сарацинское зерно с тушёной свининкой и пиво. Сам я свинину не ем, но у любого спросите - все скажут, что знатную свинину моя кухарка готовит. В общем, садитесь - всё вам сейчас поднесут.
Друзья сели за ближайший стол, отхлебнули для пробы по глотку из кружек, а потом дружно залпом опустошили их до самого дна и, в ожидании остальных блюд, продолжили разговор.
- Досадно, - сказал маг, - слышал я, что местные не любят про это место говорить, но чтобы настолько.
- Думаешь, он правду сказал? Да такие соврут - дорого не спросят.
- Нет - тут о его деньгах речь идёт, а это уже серьёзно.
- А арфист?
- Что арфист?
- Ты же у нас мастер слов - тебе и знакомство с ним начинать
- А стоит ли? Он ведь, небось, с нами пойти захочет.
- Ну ты даёшь... Конечно стоит - хороший бард отряду не меньше хорошего мага нужен. Да нам в казарме на первом же уроке тактической подготовки это рассказали, - принялся шептать рыцарь своему спутнику. - Он и путь тяжёлый песней облегчит, и привал скрасит. А уж про битву и говорить нечего. Правильно подобранная песня может удесятерить силы рыцарей и ослабить врагов - по себе знаю. А уж магу вражескому гадость сделать...
- Это я знаю...
- Магия ведь тем лучше действует, чем сильнее люди в услышанное поверят, - не слыша собеседника, разгорячённый рыцарь принялся рассказывать магу основы магии. - И если он про вражеского мага меткую частушку споёт, как тогда ему верить будут. А хороший певец и вовсе прямо в горячке боя такой стих сложить сможет, что даже спутники того мага от хохота попадают - какие уж тут заклинания...
- Да знаю я это, - повысив голос, прервал маг друга.
- Хм, - подавился окончанием фразы рыжий. - Могу и я подойти к нему.
- Подожди, пусть песню допоёт.
А пока друзья спорили, сам арфист начал балладу о драконе, что оплакивал красоту погибшей подруги, да проклинал погубившее её золото. И чем дольше он пел, тем сильнее мрачнел рыцарь.
А за горами, за морями, далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там та последняя в моем племени легко
Расправит крылья - железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасна, безумно прекрасна.
И это лучшее не свете колдовство,
Ликует солнце на лезвии гребня,
И это все, и больше нету ничего -
Есть только небо, вечное небо.
Бравый ритм гитары, поднимавший слушателей в бездонную синеву неба, сменился тихими аккордами, которыми арфист сопроводил короткий финал, повествующий о героях, что пируют под сенью замковых палат и похваляются добыть ещё больше сокровищ. Молчание восхищённых слушателей взорвалось громом аплодисментов, и лишь один рыцарь молчал и сидел на месте, сжимая кулаки под столом.
- Тебе не понравилась песня? - обратил внимание на спутника маг.
- Странная песня.
- Да, никогда раньше её не слышал.
- И странный певец.
- Ну да, прямо таки гость из будущего.
- А может не из будущего, а из настоящего - из другого настоящего. Может это - дракон превратившийся. Они ведь тоже песни про рыцарей и сокровища поют.
- Действительно поют - сам слышал. Но не такие. Успокойся, скорее всего, он - человек.
- Или получеловек.
- Это как?
- Известно как: превратится дракон в человека, спустится с горы на равнину - например, пирог покушать - и между делом с девушкой какой-нибудь на сеновале уединится, а у неё в положенный срок ребёнок рождается. Сначала обычный, затем - необычный, а потом и вовсе у человека этого крылья прорезаются да всё такое.
- Да ну тебя...
- Не нукай - не запряг. Говорю тебе - сам видел. Только то не человек был, а кобольд. Слышал, небось, про таких? Меньше гномов - на больших ящериц похожи. Живут в подземельях. Зашёл как-то один такой - тоже бард - к нам в трактир на заставу. Прижился: песни пел, про приключения свои рассказывал. Врал, конечно - куда уж такому мелкому с эльфами подземными да демонами великими воевать.
Рыцарь налил ещё по одной и продолжил рассказ.
- Ну так вот. Он выглядел, как самый обычный кобольд, а потом крылья расти начали. Поначалу он даже сам испугался, а потом - привык. Даже пару раз взлетать пытался.
- Удачно?
- Не очень. А потом вдруг огнём дыхнул - совсем неудачно.
- Кабак спалил?
- Нет. Просто у наших товарищей привычка простая - если кто огнём дышит, рубить голову сразу и со всего размаха. А наших рядом с ним в тот момент много было - опомниться не успели, как на куски порубили - не поймёшь, где крылышко, а где ножка... Ладно, попробую разговорить его.
- Сиди уж - он сам сюда идёт.
И действительно, завершив героическую сагу о драконах, что защищали людей, и дома их, и посевы их, и скот их от падающей с неба саранчи, арфист подошёл к искателям приключений и, спросив разрешения, сел рядом с ними за стол.
- Будем знакомы - Праведник. А вас я знаю.
- Неужели тот самый Праведник?
- Собственной персоной.
- А по виду и не скажешь, что праведник?
- И по делам тоже не скажешь.
- Если не секрет, что же столь прославленный арфист делает в таком захолустье?
- Собирает материал для новой песни. А что делает в таком захолустье столь великий волшебник со своим оруженосцем? - лёгкой улыбкой сгладил последние слова арфист.
- Вижу, ты про нас очень много знаешь.
- Арфист всегда услышит, кто чем живёт и дышит.
- Тогда может быть скажешь, зачем здесь мы?
- В таких краях только одно может заинтересовать таких людей - Заброшенная дорога. Точнее, долина, в которую она ведёт. В ней-то всё и случилось.
- Расскажешь, что насобирать успел.
- И даже, что насочинять успел, расскажу.
Тем временем рыцарь налил всем пива и произнёс третий тост. Опустошив залпом кружку, арфист приступил к рассказу.
- Значит так. Когда-то в той долине жило одно племя, а потом внезапно разделилось надвое. Боюсь, сейчас уже никто не узнает, что за чёрная кошка между ними пробежало. Разделившись, они ушли высоко в горы, каждый на свою вершину, и принялись враждовать. Страшная, я вам скажу, штука - вражда до последнего человека. Одни пленных собаками травили, другие - в подземный огонь бросали. И если кого ловили, то не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Эта тайная резня длилась больше века, а потом вдруг один из вождей через случайных путников предложил разрешить спор раз и навсегда - сойтись в открытой битве.
- Путники не знали, что этот вождь-чародей задумал немыслимое - отравить ручей, в котором его враги омыли бы свои лица перед битвой. Его подлый замысел удался почти полностью - ослабленные, одурманенные противники не смогли оказать сопротивления, и были вырезаны почти без потерь. Перебив всех мужчин, победители пошли дальше, и озарили ночь пожаром, в котором сгорели дома побеждённых - вместе с их старыми родителями, жёнами и малыми детьми.
- Но погибли не все - несмотря на тяжёлую рану, вождь остался в живых - от сильного удара он потерял сознание, но к утру пришёл в себя. - арфист взял гитару и начал тихо подыгрывать своим словам.
- Он мог бы тихо сползти по горелой стерне и, у реки срезав лодку, попытаться сбежать, и быть единственным выжившим в этой войне, но он велел себе встать. Он видел пепел домов и мёртвый гранит, он видел, что нечего больше беречь, но поднял чей-то изрубленный щит и сжал покрепче свой бессмысленный меч. Он затрубил в свой расколотый рог боевой, поднимая в атаку погибшую рать, он крикнул "Вперёд!", он крикнул "За мной! Раз не осталось живых, значит мёртвые - встать!"
Грозный аккорд завершил рассказ.
- Он был витамантом?
- Я сам удивился. Тем не менее, путники, которых заставили наблюдать триумф воли победителей, с ужасом увидели, как мертвецы стали наступать на живых, и так велика была сила заклинания, что убитые ими тоже поднимались. Кому-то удалось сразить витаманта, но мертвецов это не остановило. Так велика была сила заклинания, что перебив всех мужчин, мертвецы поднялись на гору и перебили всех остальных - вместе с собаками. Скорее всего перебили. Путники, которые всё-таки смогли убежать, успели увидеть, как мертвецы пошли в сторону деревни по всем тропам одновременно.
- А потом что было?
- А потом мертвецы заняли эту долину и её окрестности, и стали убивать всех, кто к ним приходил - от ничего не подозревавших купцов, приехавших в оговоренный срок, до мародёров, желавших поживиться чем-нибудь ценным. Несколько раз находились отряды достаточно отважных или недостаточно умных авантюристов. Уже больше полувека прошло, а по словам выживших погибшие продолжают попадать под действие заклятья.
- Сурово. Обычно мертвецы успокаиваются после смерти витаманта, а здесь - наоборот, - сказал маг.
- Все эти годы мертвецы не покидали пределов своей долины, однако недавно что-то изменилось. Что-то погнало мертвецов во все стороны - они идут медленно, но неотвратимо. Здешние ещё ничего не подозревают - слишком далеко от них эта долина. Однако по ту сторону гор деревни были расположены гораздо ближе.
- Поэтому мы сюда и пришли, - сказал маг. - Решили обойти их и, пока они там, поискать следы в долине.
- Не получится. Они в эту сторону тоже идут. Мой друг - следопыт - сходил в разведку и сказал, что таким темпом они здесь через месяц будут. Сейчас он ищет способ обойти их или спрятаться у них на пути.
- Его не поймают?
- Не должны - он один из лучших в своём деле. Всю жизнь по лесам, горам и подземельям бродит. В общем, обойдём мертвецов и прокрадёмся в долину, где всё это случилось
- А потом?
- У меня где-то тут было подходящее заклинание, - арфист нырнул в глубины своей сумки, - как раз про кровную месть и прощение... Да где-же оно? Где-то тут свиток был, большой такой, толстый, как колбаса. Длинное заклинание, но ничего -- втроём тебя прикроем. Ещё пару спутников подождём - всё равно команду собрать надо. Иначе не по правилам будет.
Видя, что волшебник грустно молчит, рыцарь принялся расспрашивать арфиста о содержимом свитка, благо долго того упрашивать не пришлось.
- Это старинная история о великой любви, что примирила два враждующих рода. Правда, некоторые критики видят в ней лишь гормональные игры двух организмов пубертатного периода.
- А попроще можно сказать?
- Проще? В таком возрасте люди большей частью не головой думают, и не даже сердцем ретивым, а тем, что ниже.
- Ну это само собой. Так о чём же повесть сия будет?
- Познакомились они на балу, и тут же влюбились без памяти. Однако семьи их с незапамятных времён враждовали. И сразу же как только они тайно обвенчались, как тут же очередная схватка началась, и он её брата родного заколол.
- Насмерть?
- Причём наповал. За это лорд приговорил его к изгнанию из города, и она решила бежать вместе с ним.
- Их поймали?
- Хуже. Она придумала замечательный план - решила прикинуться мёртвой, чтобы её похоронили. Вот только не тому человеку тайну свою доверила, из-за чего муж её так ничего и не узнал. Выпила она сонное зелье, и стала, как мёртвая. Оплакали её родители и в склеп семейный положили. А ночью муж молодой пришёл к ней и, будучи уверенным в её смерти, яду выпил. Наутро она проснулась, увидела его, и его же кинжалом закололась.
- А потом что было?
- Сторож кладбищенский вошёл в открытый склеп и созвал членов обеих семей. Увидели они детей своих, да над их телами помирились
- И вместе их на этом кладбище похоронили?
- Если бы - пришлось их, как самоубийц, в канаве придорожной зарыть.
- Кто же написал такое?
- "Потрясающий копьём" - древний маг из рода прославленных воителей Северных остров.
- А как же он такие длинные заклинания читать успевал?
- Говорю же, из рода прославленных воителей -- много у него братьев было, и двоюродных, и троюродных, и седьмая вода на киселе - было кому в бою прикрывать... Нашёл!
Видя, что маг по-прежнему молчит, рыцарь продолжил свои вопросы.
- Так что - кто-то должен умереть?
- Это же волшебство - по-настоящему никто не умрёт.
- Нет, я так не могу, - прервал их разговор маг.
- Почему? - дружно спросили его спутники.
- Это не правильно.
- Что?
- Переписывать и читать чужие заклинания.
- Почему?
- Это - воровство.
- Чего?
- Заклинаний.
Арфист с рыцарем переглянулись. В глазах арфиста мелькнуло удивление, а взгляд рыцаря поскучнел в ожидании очередного спора с ожидаемым финалом.
- Нет, я понимаю, - с безнадёжностью в голосе произнёс рыцарь, - что если возьму чужой меч, то у того человека меча уже не будет. Потому что меч сделан из железа, которое сначала добывали из глубокой шахты, а потом долго ковали, накладывая сорок сороков наговоров. Но как можно у кого-то отнять слова?
- К тому же, ты всегда можешь сказать, чьей помощью воспользовался. Поделишься славой с тем магом. Я сам постоянно пою песни, которые написали другие музыканты, а они - мои. Представляешь, что было бы, если бы каждый пел только свои? Во-первых, я не стал бы таким знаменитым, а во-вторых, большинство людей никогда бы не услышало множества хороших песен.
- Нет, я так не могу.
- Да что ты ломаешься, как девушка на сеновале? - заявил рыцарь и сам же смутился от своего вопроса.
- Речь же идёт о жизни и смерти, - воскликнул арфист, - и не только о нашей. Это проклятие может охватить весь мир.
- Обещайте, что никому не расскажете этого, - попросил маг, затем собрался с духом, достал свою волшебную книгу и коснулся нарисованного на обложке яблока, - Она позволяет записывать только лицензионные версии заклинаний. Я благодарен тебе за помощь, но сам ничем не могу помочь. Нам придётся искать другое средство...