Я всегда была не такой как все, всегда чем-то отличалась от остальной массы людей, живущих рядом со мной, меня либо не замечали, либо выделяли из толпы. С самого детства я была прилежной, послушной и очень тихой, несмотря на то что все окружающие меня дети не смогли спокойно усидеть на одном месте, все время бегали, резвились, шумели. У меня никогда не было подруги, хотя я мечтала об этом всю жизнь, мечтала, что и со мной когда-нибудь будут общаться, а тогда со мной никто не общался, даже взрослые не всегда замечали меня. Мои родители считали, что я ангел, посланный им с небес, а остальные считали, что я сама скучность и не интересность, зануда - зубрилка. Про меня всегда распускали разные издевки и шутки, на меня показывали пальцем и смеялись, но мне было все равно, я жила в другом мире, жила ради себя в мире, где меня любят, где все хотят со мной общаться, этот мир спасал меня от действительности, защищал меня от других людей толстой стеной из розового кирпича.
Но однажды моя стена рухнула, кто-то очень сильно оскорбил меня, и я не смогла простить этого. Это парень стоял и смотрел мне в глаза, и говорил гадости, улыбаясь, будто эти слова приносили ему счастье, и именно тогда во мне проснулось крепко спавшее второе "я". Я выпрямилась, посмотрела в глаза этому парню и ударила его по носу, собрав в кулак все силы, что были во мне. Мне было четырнадцать, ему пятнадцать, и он никак не мог поверить в то, что я смогла его ударить, он разозлился, его глаза наполнились ненавистью, и он ударил меня по лицу. Я упала, не выдержав его удара, но у меня на лице не появилось ни выражение страха, ни маска боли, оно оставалось совершенно спокойным, будто оно было не мое, а кого-то из наблюдателей, которому нравилось смотреть на то, как меня бьют. Увидев, что я не испытываю страха перед ним, он ударил меня по животу своим каменным ботинком, мне было больно, но лицо осталось беспристрастным, а его взбесило это, и он еще раз меня ударил, но я ничего не чувствовала, моя душа будто покинула меня вместе с болью. Лишь когда он отошел, с улыбкой на лице, я нашла в себе силы встать. Я встала, окликнула его по имени и вновь ударила его, на этот раз мой удар оказался сильнее, чем предыдущий, я сломала ему нос. Нашу драку видела преподавательница, но она даже не пошевелила пальцем, пока меня били, она стояла и смотрела на мои унижения, и ей было все равно, что могло бы со мной станет, если бы он во время не остановился. Она очнулась от своего оцепенения только со звонком, но никому не сделала даже устного замечания, будто считала, что все это в порядке вещей, что так и должно быть.
Я ненавижу те моменты жизни, именно из-за них во мне проснулась злоба, ярость, желание доказать всем, что я лучше, что я круче, и к несчастью я сразу не смогла понять, что за чувства пробудила во мне та драка, я не смогла во время подавить их, не смогла во время подавить из и спасти себя.
Дома я старалась вести себя как обычно, во всем слушалась родителей, прилежно занималась, но все это стояло у меня комом в горле. Теперь у меня совершенно не было желания учиться и слушать родителей, мне хотелось свободы и независимости от родителей, мне было противно, что они не понимали того, в чем я нуждаюсь, они не понимали, что я жажду общения и прогулок с друзьями, что мне хочется устроить жизнь по-своему. Однако я уже тогда не собиралась полностью подчиняться их воли. Я пила и курила в компании своих сверстников, дралась с парнями просто потому, что мне хотелось подраться, издевалась над теми, кто раньше не уважал меня, доводя их до слез, а на те слова презрения, что высказывали мне, я просто не обращала внимания, эти слова не задевали меня, мне было все равно. Только сейчас, когда ничего уже нельзя изменить, я поняла, насколько я поступала отвратительно по отношению к остальным, но тогда мне казалось, что я имею право унижать личное достоинство другого человека, мне казалось, что я поступаю нормально, я не испытывала никакого дискомфорта. Мне очень жаль, что я теперь не смогу попросить прощения у тех людей, которым когда-то сделала больно, никогда больше я не смогу извиниться перед теми, кого унизила, но сейчас уже слишком поздно вспоминать об этом, да и они вряд ли бы простили меня, ведь когда-то я не смогла их простить...
У кого-то из старшеклассников устраивали вечеринку, и я вошла в список приглашенных, несмотря на то что я никогда не была знакома с хозяином квартиры, в которую мы были приглашены. Родителей было сложно уговорить, но мне все же удалось, и я была отпущена с ночевкой, но им так и не удалось понять, откуда такой тихий, скромный и непримечательный, как я, ребенок знает старшеклассников, и с какой стати в четырнадцать лет я должна ночевать в чужой квартире, да еще и с молодыми людьми, хотя сами они никогда не возражали, чтобы кто-либо из моих новых друзей ночевал у нас дома. Мне кажется, что им не нравилось то, что я общаюсь со старшеклассниками, наверное, они боялись, что я испорчусь под их влиянием...
Я надела новые джинсы, которые были украшены разноцветными бабочками - термоапликациями, любимую белую майку, на которой был китайский иероглиф, может быть он был японский, убрала волосы с помощью краба и нанесла легкий почти не заметный макияж. Именно так я выгляжу на своей последней фотографии.
На вечеринке я была, чуть ли не единственной девчонкой, но точно единственной симпатичной, у одной из девчонок была лошадиная челюсть, другая была вся в красных воспалившихся прыщах, которые откровенно бросали в дрожь, была какая-то совсем бочка, а еще парочка совсем ничем не выделялась из толпы. Первый раз за всю свою короткую жизнь я оказалась в центре внимания парней, это ужасно вскружило мне голову, я кокетничала с одними, откровенно посылала других, улыбалась третьим, танцевала с четвертыми, я была на седьмом небе от счастья и была уверена, что теперь так будет всегда. Наконец-то меня заметили, наконец-то меня оценили по достоинству, тогда мне было безразлично, что парни смотрели только на мою спортивную фигуру или ухоженное лицо, что им совершенно не интересно, что находится у меня в сердце, внимание вскружило мне голову, и я не хотела замечать то, что происходило на самом деле.
На одном из медленных танцев ко мне подошел ОН. Я видела его первый раз, но он мне очень понравился, мне понравилась его фигура, накаченный торс; глубокие глаза, словно океан, притягивали мой взгляд, легкая улыбка, застывшая на его идеальных губах, вызывала доверие. И этот идеал, мальчик - мечта пригласил танцевать меня, ни кого-либо другого, а меня!
Когда мы танцевали, он шептал мне комплименты и ласковые слова, а мне казалось, что он говорит от чистого сердца. Когда песня закончилась, он спросил меня:
- Не хочешь испытать острых ощущений?
Я кивнула, а он взял меня за руку и повел за собой на кухню, где почему-то ни кого не было. Достав из кармана маленький сверток, в котором лежали разноцветные таблетки, он протянул мне одну, которая была красного цвета.
- В первый раз такой красавице как ты это удовольствие будет бесплатным, - улыбнулся он мне, - но в следующий раз придется платить, - серьезно сказал он после непродолжительной паузы.
Я проглотила таблетку, ничего не спрашивая, хотя ничего не знала о том, что сейчас должно было попасть мне в желудок, но я боялась, что буду выглядеть ничего незнающей в современной жизни. Я ничего не почувствовала, никаких острых ощущений в голове не появилось, и тогда я спросила у моего нового "друга":
- Что это была за таблетка?
- Это то, что приносит людям счастье - экстази, - ухмыльнулся он.
Тогда это название мне ничего не сказало, я думала, что ничего плохого со мной не случится из-за этой таблетки, и я продолжала танцевать. Через не которое время во рту пересохло, безумно захотелось пить, а тут я очутилась в пустыне. Вокруг меня тишина, ни одного звука не проходит сквозь темное ночное небо, неподвижные пальмы отбрасывают тень. И тут в тени я замечаю полчища скорпионов, они ползут на меня очень быстро; я бегала от них, пытаясь залезть на пальмы, но деревья словно ожили и отталкивали меня от себя, я кричу, но не слышу себя...
Что произошло потом, я не помню. Очнулась я в больнице. На кровати лежало покрытое синяками распухшее тело, из носа и рта этой женщины, не переставая, текла кровь. Она была вся увешана трубками, а рядом стоял огромный аппарат, который, видимо, пытался спасти несчастную, но на дисплее не отражался ее пульс. Ее лицо было мне знакомо, я пыталась вглядеться в него, мне хотелось понять за чьей смертью я сейчас наблюдаю, кому суждено умереть такой ужасной смертью. Долго не могла я поверить в то, что я наблюдаю, сама за собой, что это я умерла на этой кровати, что это мое прекрасное тело превратилось в этот ужасный окровавленный кусок мяса. Я умерла, а ведь мне было всего четырнадцать лет, я могла еще жить, могла радоваться жизни, но я умерла, разбив сердце моим родителям, а теперь уже ничего нельзя вернуть, ничего нельзя изменить или исправить, все кончилось...