***
Двенадцать человек во главе с Лораном и Сиплым Пахтом медленно приближались к дому.
- Двое у калитки, двое у черного хода, - отдал приказ Пахт. - где мальчишка?
Наблюдатель подбежал к нему мгновенно.
- Здесь, господин.
- Она внутри?
- И она, и граф... я все-все узнал! Ее комната на втором этаже, как поднимешься, сначала хозяйка, потом еще одна комната, а потом ее! И господин граф в конце коридора...
Пахт кивнул мальчишке. Молодец, хорошо стараешься, если и дальше так же себя проявишь, в банду возьмем. И не заметил злой искры, которая проскользнула в серых глазах подростка. Кто будет в эту мелочь вглядываться?
- Спят они?
- Ага... почти сразу после ужина всех свалило. Я сам видел, кто-то аж в гостиной прикорнул... сейчас просто свет не горит, вот и не видно.
Лоран довольно улыбнулся.
Осел, груженый золотом, возьмет любую крепость. Но в данном случае хватило одной подкупленной девчонки и мешочка с сонным зельем.
Риск, конечно, после него можно не проснуться, особенно если много съешь, но какая Лорану разница? Когда на кону Домбрийское герцогство?
- Хорошо. Стереги у калитки.
Мальчишка кивнул, и остался снаружи. Ненадолго. Как только последний из бандитов скрылся в доме, мальчишка сделал шаг, другой, а потом вжарил по улице так, что его и ветер не догнал бы.
Два золотых.
Крошка на столе для Малены, никак не решающая ее проблем, но для бездомного нищего мальчишки - целое состояние. Местные не просто побили его, они приволокли сопляка показать герцогессе, и та не разочаровала никого. Юные 'холмсовцы' получили премию, а мальчишке было сделано предложение, от которого не отказываются. Он уже купил себе место в почтовой карете. Купил бы и раньше, просто нужно было слишком много денег, у сопляка столько не было...
Малена предложила ему деньги с тем, чтобы он соврал Пахту и завел его в ловушку. И паренек согласился, не раздумывая.
Один золотой у него еще остался.
И задерживаться в городе он не собирался. Эту ночь он проведет уже в почтовой карете, в крайнем случае, в сарае, рядом с каретой. Найдется и для него местечко. Отъезд на рассвете, потом месяц в дороге, а потом он начнет новую жизнь в новом городе, подальше от моря. Вступит в гильдию, учиться будет...
Мало кому нравится всю жизнь (заметим, короткую) ходить под петлей. Мальчишка исключением не стал и предложение Малены принял, продав Пахта вместе со всей его бандой за новую жизнь. Спокойную, сытую и свободную. Относительно, конечно, но кожевников или красильщиков у нас вешают намного реже, чем грабителей.
Пахт переглянулся с Лораном.
- Отлично.
И кивнул одному из своих подручных.
Взломать дверь?
Это несложно, если умеючи. И даже если она заперта изнутри на засов... надо просто петли поддеть. И снять ее с петель.
Как выглядит доходный дом тетушки Берты?
Прихожая, где висят плащи, где обметают грязь с обуви и лежат разные полезные вещи, за ней большая гостиная и кухня. Здесь же на первом этаже находится комната для слуг, кладовка, подсобные помещения...
Лестница на второй этаж. Первая комната - хозяйкина. Мало ли кто пройдет ночью мимо, потом гостевые комнаты.
Туда и лежит путь незваных гостей.
Лежал.
Через прихожую надо было еще пройти... разве можно было не оставить сигнализацию?
Матильда просто сгоняла слуг на рынок за тухлой рыбой. Да побольше, побольше...
Слуги и принесли.
Загадить прихожую тетушка Берта разрешила. Но не дом.
Дальше - дело техники.
Рыба складывается в мешок, в потолок вбивается крюк, еще один в стену, и мешок возносится вверх. А веревка, которая его стягивает, привязывается к дверной ручке. А лучше еще один крюк вбить, чтобы не сразу заметили.
И таки заметили не сразу...
Малена размышляла над разными вариантами, к примеру, смола, или разведенный мед, но одно дело подвесить мешок, другое - несколько ведер. Да и не так эффективно будет, и не всех заденет.
Рыба тоже не всем попадет, но у рыбы есть одно важное преимущество.
Прихожую от гостиной отделяет дверь.
Стоило начать открывать ее, как туго натянутая веревка лопнула.
Вниз, с потолка (почти) обрушилось тридцать килограмм тухлой рыбы. Досталось всем, кто был в прихожей, примерно так две трети банды, восемь человек оказались по уши в мальках, потрохах, водорослях, еще какой-то непонятной дряни...
И мало того, что рыба тухлая, вонючая и мерзкая, так она же еще оказалась в итоге на полу, а она еще и скользкая...
Устоять было просто невозможно. Бандиты скользили, падали, хватались друг за друга, опрокидывали стоящих рядом... законы физики действуют везде.
Прихожая огласилась стонами боли.
Какой бы ты головорез ни был, а если поскользнувшись на гадкой селедке, вписываешься копчиком в пол - это больно. А еще обидно. Не от бандитского ножа ты пострадал, не от врага на крутой разборке, а... так. От тухлой рыбины, которую и пнуть-то противно. По прихожей пошел мат-перемат.
Кое-как, оскальзываясь и цепляясь друг за друга, а самые сообразительные и просто на четвереньках, миновали 'рыбное поле'. И двигались они не из дома, а в дом.
Уходить?
После первой же трудности? Вот уж - нет!
Хотя Лоран начал понимать, что это - неспроста. Не каждый же день здесь так?
Или - что?
Но ведь заплачено! Значит, пусть ищут ему эту стерву, если она здесь!
Вымазавшись и воняя, как рыбные ряды, бандиты выползли в гостиную. Но сюрпризы от Матильды не ограничивались одной рыбой - к чему мелочиться? Пусть никто не уйдет необиженным и на своих ногах, насколько это удастся.
Шаг, другой, третий, один из бандитов таки задевает струну, натянутую вдоль пола.
Мало того, что падает, и сверху падают еще и на него, так струна тоже рвется. И по комнате проносится мучительный стон. Мужчины замерли, но стон не повторялся.
- Что это? - шепотом спросил кто-то, но ответа не было. Ответ могла дать Малена.
Матильда обожала детективы. Вот к чему пристрастили, то и полюбила. И отлично помнила замечательный детектив 'Убийство на рождество' миссис Агаты Кристи...
Там для жуткого предсмертного крика был использован воздушный шар. Здесь каучука не было, но были бычьи пузыри. И рыбьи пузыри, ими даже окна затягивали.
Купить несколько штук труда не составило, правда, звук получился не совсем визгом, скорее, стоном. Ну так и материал не совсем подходящий.
Веревку протянуть по гостиной, в надежде, что кому-то не повезет, другой конец к пузырю, чтобы выдернуть колышек в нужный момент - и вот тебе трагический стон, слушай, не обкакайся.
Трое бандитов, зло сверкая глазами, поднялись с пола. Синяков у них прибавилось, но переломов, к сожалению, не было.
Но это было только начало.
По лестнице медленно летело... нечто.
Белое, страшное...
Вторая веревка была длиннее, и была протянута через систему блоков. А дальше... Гугл в помощь, ютуб навстречу. Простыня пролетела над потолком - и скрылась. Не надо никакого Карлсона, надо только знать физику за седьмой класс.
Бандиты занервничали.
Прийти ночью - ерунда. Убить, похитить - тоже не страшно. А вот когда начинаются такие потусторонние явления, в любой душе поселяются сомнения. И внутренний голосок тихо нашептывает: 'хозяин, а может ну ее, эту заразу? Не связывайся, пошли отсюда, тебе столько не заплатили...'
Первое явление было вполне земным, даже немного морским, но оно почему-то тоже никому не понравилось. Не угодишь нынче на людей...
Карст, который все это видел, ехидно улыбался в усы. А что?
Хотели дешево и легко отделаться? Не рассказал вам Рисойский, что с ним эта пигалица проделала? А зря, ой как зря... вы бы с него тройную цену содрали.
Но рано или поздно проходит любой страх, тем более, что кроме 'привидения' и стона ничего нового не появлялось. И бандиты, вздрагивая и оглядываясь, направились к лестнице.
Темнота.
Относительная, но все же. Что вы будете делать?
Возьметесь за перила.
За что двое негодяев сразу и поплатились.
Ах, кто из нас в золотом детстве не наклеивал кнопки на перила? Или хотя бы стекло? Или...
Кнопки у Малены как раз были. Лично заказанные у кузнеца, еще в первый приезд в Винель. Планы у нее были, а случая подложить Лорене или Силанте полезную вещь не представилось. Но хорошее изобретение всегда дождется своего часа.
Смазать чем поядренее, приклеить на перила, и - попались сразу двое. Нельзя сказать, что они выбыли из строя, но кураж уже не тот. Да и смазывалось далеко не горчицей, Матильда, не собираясь беспокоиться о здоровье каждого подонка, тупо смазала приклеенные шипы содержимым ночного горшка. Будет там заражение крови, не будет, пусть боги судят.
- Сука, - прошипел все осознавший Лоран.
Тихо-тихо, так, чтобы никто не услышал.
И сдвинулся в конец отряда. От греха...
Ему повезло.
Одну ступеньку Мария-Элена просто подпилила, и на нее наступил сам Пахт. Лично.
Вопль, намертво застрявшая нога и перелом лодыжки.
Тут уж и до самых непонятливых дошло, что ничего хорошего их здесь не ждет. Но не уходить же вот так, ничего не увидев, и потеряв троих человек? Над ними даже селявки* смеяться будут!
* Мелкая рыбешка, прим. авт.
Что было-то? С чего вы все оттуда удрали?
Да ничего такого и не было, вроде как! Вот что обидно! Рыба на них упала, что-то стонало, что-то летало, два парня руки занозили, а главарь ногу сломал.
После такого им даже в кабак спокойно зайти не дадут, на смех поднимут.
Разве передашь простыми словами эту атмосферу неприятия? Это тяжелое, давящее ощущение, когда за тобой явно наблюдают, но кто? Откуда?
И главный вопрос - что у него (нее?) еще на уме? На что предстоит напороться? К чему готовиться? Резня - она привычнее, даже стенка на стенку, даже с моряками... всякое бывало. Но чтобы - так?
Эххх... Матильда сожалела лишь об одном - генератор инфразвука она на коленке, из 'гвоздя и палки' не соберет. А то бежали бы отдельные герои вперед своего визга!
Пахт, которого теперь поддерживали под руки, просчитал эту ситуацию, кивнул своим ребятам, и пришлось идти вперед. На лестнице больше сюрпризов не было, а вот дверь в комнату Марии-Элены поддалась не сразу.
И она была не закрыта, просто что-то ее придерживало изнутри.
Удар... и двое ребят ввалились в комнату.
И тут же вопль...
Если человек заходит осторожно, он никогда не поскользнется на сале. А вот если вламывается в дверь... скорость в таких делах только помеха. Мужчины, которые выломали дверь, проехались на сильно смазанном полу и разложенных шкурках от шпика, заскользили, потеряли равновесие, зацепили по дороге веревку...
ГРОХ!!!
Пару чурбачков со двора Матильда тоже принести не поленилась. Правда, результат был разный, один из негодяев таки вписался головой, а второй - плечом.
Но в любом случае - минус еще двое. Обморок у одного, вывих у другого - итого пять штук. Даже не увидев противника, пострадали пятеро.
Матерясь, как сапожник, пришивший себе дратвой пальцы к подметке, Пахт приказал зажечь свечи, все равно уже спалились. И увиденное их не порадовало.
Смазанный пол. Чурбачки. Веревка.
И - стул посредине комнаты. На котором сидит чучело в платье Марии-Элены (стул и две подушки на формирование тела, ручка от щетки и кочан капусты вместо головы).
Их ждали.
И приготовились, и это...
- СУКА!!! - не выдержал один из негодяев, пиная стул.
Где ж ему было знать физику?
А вот Матильда ее знала на минимальном уровне.
Несколько веревок, пара гвоздей, блоки, простыня...
Матильда угробила три подушки.
В воздухе взметнулось и осело громадное облако перьев вперемешку с куриным пометом. Смола была бы лучше, но ее жидкую надо, это с системой противовесов намучаешься, а мокрые перья весят слишком много... пришлось ограничиться полумерами. Что в курятнике нагребла, то и в дело пошло. Досталось всем. И раненым, и уцелевшим... ругани было пожалуй что в два раза больше, чем перьев.
А с учетом рыбы, которая была сырой, и от которой негодяи были до сих пор перепачканы в вонючей слизи...
Банда Сиплого Пахта выглядела, как орава птенцов-переростков. Островки пуха там, тут, здесь, перья...
- Где эта ...?! - завопил Пахт. - Я ее ... и ...!!!
Карст решил, что наступило его время. Постучался в открытую дверь комнаты герцогессы и вежливо покашлял.
Не зря мальчишка сказал, что комната Малены третья от входа, Карст и его люди ждали именно во второй.
Хотя если бы Пахт вломился туда, ему бы просто не повезло немного больше. Два десятка арбалетов, да в умелых руках - живых не осталось бы.
Но таскать трупы, прятать их, или того гаже, разбираться с городской стражей, с градоправителем...
Бандиты развернулись, но выглядел Карст так, что агрессию проявлять не захотелось никому. И милая улыбка, и арбалет в руках, и еще двое арбалетчиков за спиной, и открывшиеся двери других комнат...
- Господа в перьях, вы что-то потеряли?
Лоран заскрежетал зубами.
- Где она?
- Простите, вам кого? Курятник на улице, рыбы в море, - откровенно поиздевался Карст. - Что выберете?
- Мария-Элена! Где эта тварь?! - Лоран тоже едва сдерживался.
Это ж надо - так!
Готовился, ждал, собирался решить дело одним ударом, уже прикинул, что и как будет делать и с герцогессой, и с ее поместьем, и - опять! Его снова провели, причем обидно и жестоко.
Что, нельзя было этих людей посадить на лестнице? Встали бы они, нацелили арбалеты и объявили, что лезть сюда не надо. Кто не понял, два шага вперед, прощай, дурень.
Кто понял - пошел вон.
Малена, кстати, рассматривала и этот вариант, но...
У него тоже были свои минусы. Загнанная в угол крыса может кинуться даже на кошку. И кидается.
А полудохлая крыса - нет. Она молча дохнет.
Так что бандитов просто измотали, и ударили, когда те не слишком-то были готовы сопротивляться.
И не ждали они отпора, никак не ждали, Лоран же заплатил судомойке, та должна была добавить сонного зелья в ужин... не добавила?
Что вообще с ней случилось?
На этот вопрос могла бы ответить Берта Ливейс, которая рассвирепела не на шутку, узнав о таком 'маленьком гешефте', оттрепала девчонку за волосы и передала людям Карста.
Те, недолго думая, связали предательницу на манер колбасы и сунули в кладовку. Понятно, никто не собирался ее убивать, или сдавать страже, пусть катится, но не сразу же! Предупредит еще нанимателя!
Ничего, полежит до утра, не оголодает и не помрет. А утром пинка ей для скорости - и вон пошла. Тебя, отродье Восьмилапого, в приличный дом взяли, работу дали, а ты фортели выкидываешь?
Брысь отсель!
- А вам зачем, господин хороший?
Судя по лицу Лорана - свернуть шею. Какое-то у них продолжение знакомства с герцогессой получалось зоологическое. Свинья, рыба, курицы... кто следующий?
Не дождавшись ответа, Карст посерьезнел.
- Значит так, господа. Все оружие кладем осторожненько на пол, карманы выворачиваем... и поторапливаемся! Живо, живо...
Скрипя зубами и отплевываясь от перьев, господа послушались.
Конечно, будь это регулярная армия, их бы таким было не сломить. Но уличное отребье? Которое за медяк убьет, а за два и заказчика прирежет?
Которому своя жизнь дороже чужой?
И заметим, они уже ранены, деморализованы, пятеро человек не бойцы, да и остальные потрепаны, им не до сопротивления, им бы уйти относительно целыми и на своих ногах.
На пол летели ножи, кастеты, дубинки, кошельки, все вперемешку. Потом, по одному, осторожно, свежеоперенные господа проходили по лестнице - и скатертью дорога, никто не задерживает.
Лоран удрал первым, прекрасно понимая, что Пахт с него за все спросит. Этой ночью, считай, прекратилась карьера Сиплого в преступном мире, теперь только в золотари подаваться.
Можно быть страшным, опасным, жестоким, можно быть негодяем, подонком и мерзавцем, но нельзя быть смешным. Это в преступном мире не прощается.
А Пахт, воняющий рыбой, со сломанной ногой и в перьях, потерявший четверых ребят и не получивший ничего, надолго станет знаменитостью Винеля.
Лоран это понял, а потому бежал, не оглядываясь, иначе ему не жить. Найдут и убьют, медленно и мучительно.
Карст не препятствовал. Пусть сами разбираются, он не полезет... враг деморализован, враг удирает, враг больше к герцогессе точно не полезет, врагу не до того. Отмыться бы... во всех смыслах.
Что приятно, никто не пострадал.
У стражи претензий не будет, даже если Лоран туда пожалуется... а на что, собственно?
На падеж селедки... на голову? Или перьев? На сломанную ступеньку?
На что жаловаться-то? И как при этом не выставить себя посмешищем?
И люди Карста все целы, а это приятно. И денег им дадут, хоть и немного, но герцогесса обещала, и у бандитов кое-что нашлось. Карст еще раз обошел дом, стукнул госпоже Ливейс, мол, можно выходить, выпустил слуг, и в качестве любезности, распорядился подправить ступеньку, повесить на место двери и выдрать все крюки из стен и потолка. Потом слуги замажут дыры, да и побелят сверху, ничего не заметно будет.
Уборка?
А тут и немного. Отмыть от рыбы прихожую, отмыть от перьев комнату герцогессы. Все.
Это ж надо так додуматься?
Ничего особенного, веревки, крючья, а какие результаты? Пятеро из двенадцати не бойцы, остальные... как повезет, но им тоже досталось. А пожаловаться опять не на что. Ни к кому и пальцем не притронулись.
Ладно. Сейчас еще раз все осмотрит, запомнит - и пойдет рассказывать герцогессе об успехе.

***
Чуть забегая вперед скажем, что разбудить герцогессу не удалось, как ни старалась Ровена. Малена спала, как убитая, не реагируя даже на флакон с нюхательной солью.
Пришлось Карсту рассказывать все графу Ардонскому, который тоже ждал известий.
Граф не стал чиниться, налил Карсту вина, выслушал и долго хохотал. А потом, в качестве объяснений, рассказал Карсту про Донэр. Перенервничал, вот и разоткровенничался с наемником.
Про события, которым он был свидетелем, про свинью, к примеру...
Карст слушал, кивал - и успокаивался. Да, рядом с герцогессой Ровена может никого не бояться. Самое страшное чудовище уже взяло ее на работу...
Интересно, чем они в монастырях занимаются, что оттуда такие... заразы выходят? Хотелось бы знать заранее, а то в другой раз может и не повезти, Рисойский свидетель.

Лорена Домбрийская
Когда Лорена увидела брата...
Она сама открыла дверь,  ожидая известий - и шарахнулась  взвизгнув так,  что с люстры упал и безвременно скончался от разрыва сердца здоровущий таракан. Испугалась,  и было чего.
Кто бы признал всегда лощеного, щеголеватого Лорана Рисойского в этом... ужасе ночных улиц! Нечто... воняющее рыбой, и обляпанное перьями со всех сторон. Лорана под слоем мусора можно было угадать далеко не сразу, но родная кровь не водица,  Лорена-таки сообразила, кто перед ней.
- Лоран?
Размениваться на любезности Рисойский тоже не стал. Не время. Нет времени!
- Сестричка, все собрано?
Лорена потрясла головой.
- Н-нет...
- Тогда бери самое важное, остальное брось. Мы отправляемся на корабль.
- Что случилось? Лоран, ты хоть умойся, ты посмотри, в каком ты виде!
Крохотное поясное зеркальце обязано быть у каждой уважающей себя дамы. Его-то Лорена и поднесла к лицу брата, тихо радуясь, что Силанта спит крепко, спит в соседней комнате и ее такими мелочами, как явление дядюшки в ночи, не разбудишь.
Лоран взглянул, грязно выругался и пошел к умывальнику. Лорена полила ему из кувшина. Вода хоть и остыла, но смыть перья с головы и рук еще годилась. Лоран не столько мылся,  сколько ругался,  пока он добежал до сестры,  перья пристали намертво. Любой,  кто пробовал чистить рыбу,  а потом отскребать рыбью чешую,  мог ему только посочувствовать. От всей души.
- Эта ... и ...!
- Мария-Элена? Ты ее видел?
- Кто бы еще на такое был способен, - прошипел Лоран, - все, хватит болтать, одевайся. Я сам разбужу Силли.
- Ты хоть объясни, что произошло! - топнула ножкой Лорена.
Брат с сожалением поглядел на сестру. Да, прошли те времена, когда ей можно было отвесить подзатыльник, и Лорена беспрекословно слушалась. Сейчас придется тратить время, которого и так нет. С минуты на минуту Пахт залижет раны и вспомнит о виновнике своего позора.
- Кто-то донес этой стерве, что мы в городе.
- И?
- Она приготовила ловушки. Результат - сама видишь...
Лорена видела, но не понимала сути.
- Н-но... ты ведь цел?
- Я - да. Пахт сломал ногу, примерно половина его людей выведена из строя, остальные надолго станут посмешищем в Винеле. Уж поверь.
Основного принципа любой войны: если нападают, то жди сопротивления даже от гусеницы,  а вот деморализованное войско - не бойцы, Лорена не знала. Неоткуда было.
- Но...
- А этой стервы там даже не было!
- К-как?
- Было человека двадцать наемников, которые разоружили нас и повыкидывали, как кутят. Вежливо, со всем галантерейным обхождением...
Лорена поднесла руки к вискам.
- Не верю! Невозможно!!!
- А ты поверь!
- Да что она... ей Восьмилапый, что ли, помогает?
Лоран припомнил ловушки. Подумал пару минут..
- Там не было ничего... такого. Я и сам бы мог что-то такое сделать... понимаешь, она просто позабавилась. Как дети, которые подкидывают учителям мышей в постель.
- Позабавилась? - прошипела Лорена.
Брат кивнул.
- В том-то и дело. Сначала над нами поиздевались, как над соплячьем, а потом предупредили. Будем лезть - и нас просто прикончат.
- Тебя?!
- Сегодня меня могли убить, - честно сознался Лоран. - Заявили бы, что я влез в дом, и... может, его хозяйку и осудили бы. Но мне было бы уже все равно.
Лорена покачала головой.
- Не верю. Этого просто не может быть! Не могло быть! Бред какой-то...
- К сожалению,  это доподлинная реальность. И давай, собирайся,, пока я бужу Силли. Потом ты поможешь ей,  а я пойду к Сетону. До рассвета мы все должны быть на 'Стремительном'.
- Зачем? Капитан хотел отплыть завтра на закате...
- Придется отплыть на рассвете, - отрезал Лоран, меняя изгаженный костюм на запасной, хранящийся у сестры, и радуясь, что оставил у Лорены большую часть своих вещей. - иначе до нас доберутся. Может,  пока мы разговариваем,  к нашему дому уже идут убийцы...
Лорена вскинула руку к горлу, показывая,  что она в ужасе.
- Мария-Элена? Она способна на... такое?
Лорена как-то подзабыла,  что сама способна и на худшее.
- Нет. Пахт.
- Кто? Ах, головорез, которого ты нанял?
Испуганный тон сменился на более-менее равнодушный. Лорена явно недооценивала серьезность положения. И брат попытался ей объяснить.
- Эта девчонка сегодня его уничтожила.
- Как?
- Смехом, Лори, смехом. Пахта больше не будут бояться. Как можно бояться того, кто получил по голове тухлой рыбиной, а потом еще его обваляли в перьях?
Лорена представила себе этот образ - и невольно прыснула. Лорен кивнул.
- Вот. И ты...
- И я. Да...
Лорена осознала, что сделают за такую подставу с ее братом и засуетилась. Да, это лучший выход - сбежать, а там уж пусть Мария-Элена сама разбирается, как пожелает. К тому же, они раньше окажутся в столице, у них будет больше времени на подготовку...
Хотя в глубине души Лорены копошилось странное чувство. Гаденькое такое... страх?
Названия ему не было. А чувство было. И неуверенность в своих силах - тоже. Малена переиграла их уже два раза, и кто сказал, что не будет третьего?

***
'Стремительный' отплыл на рассвете,  хотя Рисойским пришлось доплатить,  и достаточно много. Но Лоран не жалел.
Точно он нет знал,  но догадывался,  и не ошибался.
Под утро, оправившись и получив приказ от хозяина,  бандиты Пахта навестили и ту ночлежку,  в которой он остановился,  и гостиницу,  в которой ждала брата Лорена.
Если бы они там оставались...
Но Лоран сбежал вовремя.
И с Пахтом он тоже угадал. Сиплый стал посмешищем Винеля, его бандиты - тоже,  а сама команда распалась,  не прошло и месяца. И разъехалась по другим городам. Менять имена,  прозвища,  и надеяться,  что оскорбительное 'курятник' не всплывет на новом месте.
Отомстить Малене они просто не успели. Граф Ардонский,  осознавая серьезность ситуации, договорился с капитаном 'Веселого шервуля',  и тот отплыл на следующий же день,  к обеду.
Сиплому оставалось только ругаться. Он проиграл все ставки.

Войско степняков, где-то в районе Интары.
Каган лежал в шатре и отдыхал от трудов праведных.
Тяжело, все-таки... кланяясь, вошла старуха, которая присматривала за девушками в его гареме. Каган не может путешествовать без девушек, вот и Хурмах взял с собой десяток наложниц. А Бурсай присматривала за ними, железной рукой пресекая непорядки.
Евнухов у степняков для этой важной цели не водилось, они считали, что мужчину-врага надо убить, а превращать его в нечто неполноценное, лишать возможности продолжить свой род... нет, нельзя. Месть - тоже удовольствие  и подпускать к себе существо,  лишенное всего по твоей же милости... Лучше убить сразу. Или самоубиться, все легче будет.
Вот и правили в гаремах старухи, родственницы кагана, матери, тетки и прочие... и следили за наложницами они пуще глаза. А что интриговали... а кто не стал бы на их-то месте? Тут по разному бывало, кто и помирал до времени, кто и наперсницей каганши становился...
- Что тебе?
- Мой каган, - старуха поклонилась, - новая наложница успокоилась и ждет ваших приказаний.
Новая наложница... ах, да!
Шарлиз Ролейнская!
Хурмах медленно опустил веки, прислушался к себе.
Он, конечно, устал, но женщина в постели - это хорошо. А принцесса... это удача. Его сын с королевской кровью будет иметь серьезные права на землю,  да и тестя-короля тоже хорошо бы получить. Надо,  надо закрепить свой успех,  и в постели - тоже.
- Она готова разделить со мной ложе?
- Если на то будет ваша воля,  мой каган. Вы позовете ее сегодня? Или кого-то еще из девочек? Может быть,  двоих-троих?
Хурмах кивнул. Но на троих не решился - он тоже не железный, хотя пожаловаться ни одна не осмелится,  но сегодня... сегодня у него в меню принцесса,  а такое блюдо...
Дорогое вино с дешевкой не мешают.
-  Через час приведешь новую наложницу в мой шатер, одну, и чтобы она была готова. Без слез и соплей, иначе выпорю и ее, и тебя.
Старуха поклонилась.
- Слушаюсь, мой господин.
И вышла, чтобы направиться в шатер с наложницами.

***
Шарлиз была очаровательна.
И иначе тут не скажешь. Роскошную фигуру подчеркивал изящный наряд из шаровар и коротенькой кофточки, глубокий вырез открывал грудь, животик соблазнительно показывался из-под бахромы, светлые волосы, расчесанные и богато украшенные драгоценностями, лежали на покатых плечах. Голубой цвет был ей к лицу, и гаремный наряд тоже. И сама гаремная жизнь... здесь она была на своем месте. Именно здесь,  а не при дворе Самдия,  где требовалось блюсти правила и приличия.
К ней и направилась Бурсай.
- Сегодня господин желает видеть тебя на своем ложе.
К чести Шарлиз, она не стала кричать, плакать или сопротивляться. Всесторонне обдумав за эти несколько дней свое положение, она решила, что все не так плохо. Разве нет?
Она жива, здорова, а что в руках у кагана... убивать ее тут не будет, определенно. А остальное... она не девушка. Было бы чего бояться.
Каган разгневается, что она досталась ему уже початой? Шарлиз знала,  что в Степи с этим строго, но и на тот случай свои уловки есть. По счастью,  повитухи здесь не было,  а доверяться маркитанткам? Или солдатским лекарям?
Девственность Шарлиз не освидетельствовали, побоялись нанести кагану оскорбление. И тем самым развязали женщине руки.
Вот сколько мужчинам нужна была девственность, столько женщины ее и подделывали. Конечно, достать кровь Шарлиз не могла, и приготовленный для первой брачной ночи рыбий пузырь пропал вместе со всеми ее вещами, но притворяться и лицедействовать - сколько угодно. Хоть от заката до рассвета. А кровь...
По-разному бывает. Иногда она и вовсе не идет, а иногда ее столько, что кажется, поросенка резали. Она знает...
И шпилька есть на всякий случай, если что - воткнуть ее в запястье, простыню измазать. Но тут главное, чтобы каган поверил, что именно он - первый. Нарушитель ее нетронутости...
Но чтобы лицедействовать,  хорошо бы знать сценарий и декорации.
- Когда это будет? И как?
Бурсай одобрительно кивнула. Да, в этот раз обойдется без слез и соплей.
Мужчин Шарлиз могла провести, но женщины распознавали в ней шлюху раньше, чем она рот открывала. А чего шлюхе бояться еще одного клиента?
Уж что она там кагану расскажет - это не дело Бурсай, какой к ней девка поступила, ту она и господину приведет. А остальное ее не касается.
- Через час тебя закутают и мы пойдем в шатер господина. Там ты встанешь на колени,  а я тебя раздену и уйду. Смотреть в землю,  молчать,  глаз на господина не поднимать,  обращаться только после его разрешения, делать все,  что он велит. Поняла?
Бурсай дождалась кивка и довольно улыбнулась.
- Не споришь,  это правильно. Мне бы не хотелось отдавать тебя солдатам,  если не угодишь господину. А пока тебя надо приготовить.
- Хорошо, - Шарлиз медленно поднялась с дивана, на котором и лежала все это время. - Готовьте...
Следующий час для Шарлиз оказался сложным.
Ее намазали глиной, чтобы удалить все волосы на теле, ее скребли какими-то пилочками и терли жесткими щетками, ей расчесывали волосы и полировали ногти, красили глаза и соски грудей...
Но к концу часа Шарлиз узнала себя в большой металлической пластине. Никогда она не была такой очаровательной. Никогда...
Служанки искусно подчеркнули ее достоинства,  а недостатки... их у Шарлиз просто не было. Никаких!
Каган не устоит. А дальше дело техники.
С этой мыслью она и отправилась к Хурмаху.

***
Полог шатра откинулся, повинуясь старческой высохшей руке. Шарлиз вошла внутрь, опустилась на колени и замерла. Бурсай освободила ее от черного глухого химара, доходящего до пят, поклонилась и замерла рядом молчаливым изваянием. Хурмах взмахнул рукой, отпуская старуху и обратил свое внимание на Шарлиз.
- Подойди поближе, девушка.
Шарлиз повиновалась. Она встала с колен, изящно поклонилась - и направилась к роскошному ложу, на котором возлежал каган, по женскому обыкновению разглядывая его из-под опущенных ресниц. Остановилась совсем рядом,  так,  что ноги по щиколотку утонули в пушистом ворсе ковра, и продолжила разглядывать кагана.
Нравился ли ей этот вид?
Нет. И снова - нет.
Кому-то каган, может, и грозный, и страшный, но на кровати... на роскошном ложе устроился мужчина лет сорока, пузатый, начинающий лысеть, зато с роскошными усами и бородой. Кстати, сейчас в ней несколько крошек застряло, фу...
Нос прямой, губ за бородой не видно, подбородка тоже... глаза умные, ясные, черные. Волосы тоже черные, и на груди, и на спине, наверное... снова - фу.
Шарлиз предпочитала мужчин с хорошими телами, лучше чтобы волос было поменьше... для кагана она сделала бы исключение только если он хорош в постели.
А внешность... пузико слишком круглое, ноги коротковаты, плечи узковаты... этакий мужичок. Не рыцарь, нет... на коне он может выглядеть замечательно, а вблизи...
Не в ее вкусе.
Но на лице Шарлиз эти мысли не отразились. Она 'трепетала от страха', старательно, серьезно, стараясь даже мыслями соответствовать происходящему... ей страшно,  ей очень страшно, она никогда не была с мужчиной,  она с ума сходит от страха,  но старается его не показать - и от этого только больше боится...
И боялась. За свою жизнь.
- Не бойся, - обратил на это внимание каган, - я не причиню тебе вреда.
Шарлиз упала на колени, отлично зная, что в таком ракурсе ее прелести смотрятся неотразимо. Кто из любовников сказал ей,  что на коленях она соблазнительнее всего? Уже не вспомнить, да и не надо... у нее  никого не было,  она боится... по щеке сбежала одна слезинка, не больше. А то краска поплывет,  а у нее тут трагедия, не бродячий цирк с клоунами.
- Не губите меня, господин! Умоляю!
Хурмах вскинул брови, и женщина продолжила спектакль.
- Если вы вернете меня отцу, он щедро вознаградит вас. И мой жених тоже. Умоляю, позвольте мне вернуться к нему нетронутой! Не губите меня! Господин,  умоляю!!!
- И кто же твой жених, девушка? - Хурмах спрашивал из любопытства, но оказался не готов к ответу.
- Маркиз Торнейский.
- Что?!
Полетел в сторону поднос с фруктами. Хурмах воздвигся с кровати - и Шарлиз впервые испугалась. Вот сейчас перед ней был каган, и плевать, какое у него пузо. Глаза у него были... с такими - не просто убивают, с такими убивают мучительно.
- Господин... - пискнула она.
Каган притянул ее к себе за волосы,  так,  что слезы брызнули от боли уже непритворно.
- Кто твой жених?
- Маркиз Торнейский...
Рука разжалась,  Шарлиз упала рядом с кроватью,  неловко,  ударилась о столбик плечом,  вскрикнула от боли, но Хурмах не обратил внимания на ее мучения, расхаживая по шатру.
Случай дал ему в руки невесту Торнейского?
Как приятно...
Но...
Не успела стихнуть боль в плече,  как каган опять вздернул Шарлиз к себе,  так,  что его лицо оказалось в сантиметрах от ее лица. И таким огнем жгли его глаза,  что Шарлиз оцепенела. Поняла,  девственность - пустяки,  сейчас ее жизнь действительно висит на волоске.
- Давно ты знаешь своего жениха?
- Вообще не знаю, - замотала головой перетрусившая Шарлиз, уже не думая о красоте движений. - Никогда не видела. Это брак по договору...
Бешенство чуть схлынуло.
Если это брак по договору, то Торнейский ее не знает. Ему что эта девка, что другая... но Хурмах все равно не откажется нанести ему такой удар. Пусть Торнейский получит первую пощечину...
Хурмах грубо поволок девку к кровати,  швырнул, разрывая на ней одежду,  подминая под себя... ярость сработала не хуже афродизиака,  заставляя гореть, подчинять,  властвовать...
Какая девственность?
Хурмах не заметил бы ничего,  он просто с размаху вошел в оцепеневшее от ужаса тело,  и не удивился ничему. Ни узости,  ни крику боли... так ведь и должно быть... он первый!
Он здесь и сейчас имеет невесту Торнейского... того самого,  Черного Волка... поделом тебе,  твари! И девке тоже поделом...
Какие там династические планы? Какие государственные размышления?
Женщинам не мстят? И с ними не воюют?
Скажите это женщинам...
Шарлиз дергалась от боли и кричала,  по щекам катились непритворные слезы... она хотела жить! Но больно,  как же больно...

***
Заснула она не скоро, только под утро.
Ярость кагана сыграла положительную роль... когда на тебе рвут шаровары и начинают грубо насиловать... кровь так или иначе будет.
Вот и у Шарлиз она была.
Другая женщина навек получила бы отвращение к любовным играм после такой ночи... каган мстил, как мог. Шарлиз о некоторых способах и позах даже не слышала... но оценила. Главной ее трудностью было не показать, что она... наслаждается.
Да, как ни странно, когда она увидела кровь на простыне... может, ее наконец-то отпустило - она не умрет, как шлюха, а может, и что-то другое...
Но удовольствие она этой ночью получила, просто каган слишком был занят своей злостью, чтобы обратить внимание на ее глаза.
Стоны?
А это от боли. Так тоже бывает... и крики тоже, не всегда ведь каган видел лицо женщины, далеко не всегда.
И сейчас Шарлиз лежала на ковре рядом с кроватью, осторожно ощупывала свое истерзанное тело и думала, что ей повезло.
Самое страшное позади. Завтра на простыне найдут ее кровь, теперь она честная женщина, что бы ни случилось. Хотя бы у степняков. А доберется до своих... там будет видно.
Но пока будем пристраиваться здесь. Мужчины везде одинаковы, члены тоже...
Интересно, что такого ее жених сделал кагану? С чего Хурмах так взбесился? Ладно, она утром все-все узнает...
Мужчинами очень легко управлять,  и она справится. Она умная,  красивая,  она зацепила кагана,  пусть даже не своей красотой,  а Торнейским - неважно. Пока что один крючок,  потом их будет больше,  намного больше.
Она выживет.  Обязательно выживет...

Матильда Домашкина.
Утро порадовало солнышком.
Матильда оглядела себя в зеркале, и решила, что с утра ей хочется праздника. Где тут у нас щипцы для укладки волос?
Прическа получилась на манер картин Чахорского, нечто среднее между дамами с картин 'Письмо' и 'Сфумато'. Красивые волны, уложенные в тяжелый узел, и парочка прядок, выпущенных на свободу. Улыбка, чуть-чуть косметики...
И - да.
Симпатичный оливковый костюмчик, состоящий из юбки-карандаша и короткого пиджачка. Под него симпатичную блузку, кремовую,  с черной ленточкой галстука - и готово.
Матильда сунула ноги в туфельки и вышла из дома.
Утро было замечательным ровно до оклика сзади.
- Мотенька...
Голос Матильде был отлично знаком. Тетя Параша навелась на цель. Послать ее, что ли?
 - Не надо, - шепнула Малена. - Давай, я...
 - Давай, - с радостью согласилась Матильда. Вот ведь... и как у Малены получается общаться с этими тварями? И так невозмутимо, спокойно,  словно она с людьми говорит!
 - Это же просто смерды. А ты с ними разговариваешь, как с равными...
 - Все люди равны.
 - Ошибаешься. В моем мире люди не равны по праву рождения, а в вашем - по праву знания и силы.
Сказать про 'Скотный двор' Матильда просто не успела, Параша оказалась рядом. И, как на айсберг, наткнулась на ледяной взгляд Малены. Но остановить Прасковью свет Ивановну такими мелочами? Наши бабы крепче любого 'Титаника'!  Случись она тогда на корабле - раскололся бы айсберг.
- Мотенька, а что это за милый молодой человек с тобой был?
Матильда не сомневалась, Параша уже в курсе дела. И кто такой Асатиани, и что он сделал... она просто не знала, что его связывает с Матильдой, и собиралась выспрашивать любой ценой. А времени нет,  на работу пора, и грубить не стоит,  базарный скандал с утра - не то,  что нужно для хорошего настроения. Совсем не то...
- Что именно вас интересует?
Параша замялась. Сказать прямо? Как-то... бесхитростно получается. А как тогда? А,  выбора нет...
Вот она,  Матильда, стоит,  ногой в черной туфельке притоптывает... говорила сыну,  девчонка одна,  девчонка с квартирой,  заступиться за нее некому,  чуть-чуть поработай - и твоя будет.
Квартира,  конечно, девчонка там не так,  чтобы очень нужна... будет послушной - пусть живет,  а не будет... случай - он разный бывает.
И не надо греха на душу брать,  просто бабы - они и спиваются легко,  и на наркотики подсаживаются,  дело житейское,  бывает...
Но Петюша опять все профукал, глупенький. Вот как заботилась о нем мама,  так и придется. Она и сейчас все возьмет в свои уверенные натруженные руки... и не вырвешься ты никуда,  Мотенька,  и не таких обламывали.
Мнение Матильды по этому вопросу Парашу не интересовало нив коей мере. Смешно даже думать о каком-то Матильдином мнении... кто она такая? Просто препятствие,  просто соплюшка,  и не таких ломали.
- Все же, ты мне не чужая, бабушка твоя, покойница...
- Будьте любезны мою бабушку не трогать, - оборвала Малена. По двору разве что иней не пополз от ее тона. - Вы с ней не дружили и не стоит утверждать обратное.
Еще миг заминки.
- Я о Майе Алексеевне всегда была лучшего мнения...
- Жаль, что она о вас так не думала.
- Я...
- Не отнимайте мое время, любезнейшая. Что вам угодно?
- Не связывалась бы ты с богачами-то? Поиграет да выбросит...
Малена усмехнулась.
А ведь подходящий момент... что такое сплетня? То, что нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
- Моя бабушка бывала в Грузии. Не скажу, что я родная для Асатиани, но играть мной, выбрасывать, а пуще того, наживаться за мой счет они точно не будут.
Прасковья открыла рот.
- Так вы что - знакомы?
- Мы - знакомы, - подтвердила Малена.
И опять не солгала ни словом.
Бабушка Майя действительно бывала в Грузии пару раз. Отдыхать ездила, еще в Советские времена. И для Асатиани Матильда ни разу не родная, хоть и знакома с Давидом. Но играть ей и выбрасывать не будут, просто потому, что девушке это не нужно. В таких играх участвуют двое, а у Матильды одно желание - чтобы ее в покое оставили.
И Малене Давид не нужен, вот, если бы Антон...
С тем Малена и отправилась на работу, обойдя,,  как столб,  обомлевшую Прасковью. Вот ведь,  стерва малолетняя... и когда умудрилась?
Теперь ее с налету не возьмешь,  подождать требуется. Фамилию Асатиани в городе знали, это не беззащитная сирота,  тут костей можно не собрать. Ничего,  Прасковья подождет. Пусть девчонка пока побегает... пока еще можно.
Да, работа... как много в этом слове.
А для герцогессы?
По сравнению с ведением хозяйства и управлением поместьем, должность секретаря была такой милой, такой уютной... просто уходить не хотелось.
На рабочем месте Малена оказалась первой. Антон пришел примерно через полчаса, чем-то недовольный и растрепанный.
- Кофе мне свари.
- Две минуты, - исполнительно отозвалась Малена, засыпая зерна в кофеварку. - Эспрессо?
- Американо и покрепче. Без сахара.
- Хорошо. Сейчас принесу.
Сахар Малена-таки положила. На блюдце, рядом. И туда же отправились блинчики и розетка с вареньем, которое вчера открыла Малена.
Рябиновое, вкуснющее...
Не всем нравится, правда, но вот само это сочетание горьковатой ягоды и сладкого сиропа, когда раскусишь рябинку... Матильда была от этого варенья без ума, так что они с бабушкой каждый год банок по двадцать заготавливали. Ягода-то бросовая, иди да рви...*
* спасибо Ижевску, в котором автора пристрастили к рябине. Очень вкусно. Прим. авт.
Антон потянул носом, с сомнением посмотрел на розетку, но ругаться не стал. Малена вышла, а через пять минут ее опять позвали.
- Ты сама варенье варила?
- Да.
- Вкусно... купить нельзя?
Малена пожала плечами. Может, и можно - в том же Ижевске, к примеру. Из этого города бабушка рецепт и привезла. А в их городе это экзотика...
- Я не продаю. Но на работу пару банок принесу, - пообещала Малена.
- Спасибо. И дай рецепт, пожалуйста. Маме отдам.
Маме?
Девушки так искренне удивились...
Не вязался Антон с мамой, которая будет варить варенье из рябины, вот никак не вязался. С журналом 'Плейбой', с клубами и барами, с роскошными машинами, но... не с мамой, которая варит варенье. Нет.
- Ладно, напишу.
- Спасибо.
На подносе осталась только пустая посуда, а настроение у начальника значительно улучшилось. И рабочий день побежал своим чередом.
Распечатать договор.
Подписать, отсканировать, отправить на почту. Отправить почтой. Отложить, чтобы отправить по дороге домой.
Ответить на звонок. Еще на один звонок. Напоить кофе коллег.
Пообедать. Распечатать Женьке заявление на отпуск и подписать у начальника. И опять по кругу...
Хорошо это или плохо?
Это спокойно. Уютно, душевно, без волнений...
А послезавтра в суд.
Матильда подумала - и набрала номер Сергея. Ей сейчас нужны положительные эмоции, с музыкант их обеспечивает в большом количестве.
- Добрый день. Это Матильда.
- Привет, - обрадовался музыкант. - Рад тебя видеть!
- Ты же меня пока не видишь? - чуть пококетничала Матильда.
- Ну, буду рад видеть.
- А ты сегодня поешь?
- Нет. Сегодня у нас зачет, а вот завтра можем встретиться. Рискнешь?
- Если ничего страшного не случится, то вполне.
- Буду ждать, - Сергей искренне был доволен. А что?
На деньги не претендует, а доходы-то у него растут. Что еще надо бедному студенту?
Разве что побольше узнать о напарнице... но это завтра. Пригласим в кафе, поболтаем... посмотрим.
Матильда положила трубку и тут же забыла про Сергея,  потому что в контору вошла невысокая стройная женщина в джинсах. Огляделась и направилась к столу Матильды.
- Малена?
- Добрый день, - вежливо поздоровалась Малена, которой Матильда срочно уступила месте.
- Здравствуйте. Значит, вот кого Тошка нашел на место Юли?
Малена продолжала смотреть с вежливой улыбкой. Если собеседница сама все знает, к чему разговоры?
Женщина поняла, что душеспасительной беседы не будет, и улыбнулась.
- Меня зовут Ирина Петровна, я мать Антона.
- Приятно познакомиться, - Малена не стала вставать, любезность не должна перехлестывать через край.
- Мне тоже.
- Антон Владимирович просил отдать вам, - Малена вспомнила про варенье и ткнула в клавишу принтера. Тот прожужжал, выплевывая листок с рецептом и замер.
Ирина Петровна посмотрела на текст.
Варенье рябиновое.
Собирать, варить, сахар, вода, время...
- Да, мне он тоже говорил. Первый раз вижу девушку, которая варит варенье. В наше время с продуктами было сложнее, мы многое делали сами, а вам сейчас достаточно дойти до гипермаркета.
Ага, и думать, что бананы растут в 'Магните'. А яблоки - в пакете.*
*- Автор не утрирует, автор на полном серьезе слышал такой вопрос от ребенка десяти лет. Прим. авт.
- В гипермаркете все не купишь, - развела руками герцогесса, изучая оппонента из-под ресниц.
Мать Антона совершенно не походила на своего сына. Видимо, тот в отца пошел, или в деда, но мать...
Невысокая, с рыжеватыми, явно крашенными хной волосами, с остреньким лицом и худенькой фигуркой. Что-то общее с Антоном в чертах лица есть, но очень мало. Очертания подбородка?
Высота лба?
Как-то сомнительно...
Одета она тоже достаточно просто. Джинсы, хотя и дорогие, и свитерок. Ей идет, смотрится хорошо, а что все простенькое, Малена отлично понимала, сколько стоит эта простота. И кожаная сумочка, и туфли из дорогого магазина, и даже простенький такой браслетик с топазами на руке.
Странно это сочеталось с бледным, без косметики лицом...
Но Малена тоже за себя порадовалась. Ее аккуратный костюмчик и бежевая блузка с черной отделкой смотрелись не хуже. А что куплены по дешевке на распродаже... она вещи с ценниками не носит.
- Это верно. Просто сейчас девушки такие неприспособленные.
Малена промолчала, не собираясь обсуждать современную молодежь. Да и что тут скажешь?
Начнешь все отрицать - ввяжешься в глупый спор, и время потратишь зря, и еще Антонова матушка зло затаит. Начнешь соглашаться - получится, что ты за ее сыночком охотишься и заранее умасливаешь возможную свекровь. А это не так... Малена не против была получить Антона в свое единоличное пользование,  даже очень за, но охотиться должна не она, а Антон. Иначе толку не будет, она просто пополнит длинный список тех коров, которых уже подоили.
- Я скажу Антону, что вы пришли?
- Не стоит. Он один?
- Да.
- Тогда я просто зайду, - Ирина Петровна кивнула и походкой королевы прошествовала в кабинет.
Малена скрипнула зубами.
Эх, подслушать бы... где справедливость? Почему Антон их разговоры подслушивает, а ей нельзя? Но из кабинета не доносилось ни звука.
 - Кто платит зарплату, тот и танцует, - фыркнула Матильда. - А тебе интересно?
 - Не то, чтобы очень, но... странная женщина, правда?
 - Чем? - Матильда ничего странного как раз не заметила.
 - Дорогая одежда, а волосы она явно сама красит и укладывает. И руки без маникюра. И...
 - Одежду ей купили?
 - А парикмахерскую оплатить постеснялись? И уход за кожей...
Малена уже насмотрелась в фильмах всякого разного. У них с Матильдой денег было мало,  но подруга обещала ей накопить и сходить в СПА-салон. Что ж,  подождем...
 - Есть еще одна вероятность. Что дорогое барахло надето ради визита...
 - Зачем?
 - Есть такая порода. Чтобы не ударить в грязь лицом, на улицу они одеваются, как на парад, а дома чуть ли не в трусах на подтяжках ходят.
 - Фу, - оценила Малена.
Матильда, кстати, дома ходила исключительно в джинсах и майках, а летом в шортах и майках. Удобно, если куда-то выйти - не надо специально одеваться, а если куда-то полезешь - не будешь сверкать нижней частью. И уж точно лучше, чем эти замечательные 'халатики'.
Халатик тоже был - для уюта. Когда болеешь, или в кровати поваляться, жуя печеньки... но не выходить же в нем к людям? Даже если соседка за солью зайдет, все равно выглядеть надо на уровне. И не метаться по квартире,  спешно накидывая на себя что-то без дырок и пятен.
Так Матильду приучила бабушка, и пока эта теория сбоя не давала.
- Но это реально?
 - Да.
 - А может еще быть... как она выйдет, надо ее посмотреть повнимательнее.
 - В смысле?
 - Нос, руки... может, она пьет.
 - Алкоголики так не выглядят.
 - Как они только не выглядят, - многоопытно отозвалась Матильда. - Интересно, что с отцом Антона?
 - Попробуем узнать. У той же Жени.
 - Давай. Мне даже интересно стало.
 - но это потом, когда они уйдут...
И верно, долго матушка у Антона не пробыла. Вышла под руку с сыном, и отбыли по своим делам, предупредив Малену, что до завтра не вернутся.
Кстати, судя по внешнему виду - мать у Антона не пьет.
Нос не красный, кожа без прожилок,  загорелая,  руки не дрожат... но почему тогда такие нестыковки?
Матильда подумала и отправилась к Жене, вот уж кто все будет знать о любимом  не мытьем,  так катаньем.
Валерии на месте не было, а вот Нина и Женя мучили компьютеры. И Матильда подозревала, что где-то там на вкладках есть и ВК, и Одноклассники... та еще зараза. Затягивает и не оторвешься.
- Антон уехал? - уточнила Женя.
- Да. С мамой.
- Жуткая тетка, - поежилась Нина.
Малена подняла брови. Даже так?
- Там все сложно, - видя ее недоумение, пояснила женщина. - У Ирины Петровны двое детей, старшая дочка Маша, от первого брака и Антон от второго. Как там с первым мужем - неясно, но второго она точно любила, и Антона в зубах таскала.
- А муж где?
- Убили в девяностые, - махнула рукой Нина. - Кому-то дорогу перешел и не поделился. Так Антон рассказывал... когда подрос до восемнадцати решил начать свое дело, сколотил стартовый капитал, и начал туристический бизнес. Помог сестре, та в Москве училась, даже стипендию получала, но это, конечно, копейки, ну и матери... хотел помочь.
Малена кивнула.
Матильда внимательно слушала,  не комментируя. Сомнительная,  конечно,  история,  но кто там что разберет? За давностью лет?
В девяностые действительно стреляли, и стартовый капитал у мальчишки мог быть. От отца остался,  к примеру... или продали что-то...
- Не срослось?
- Не то, чтобы... Переезжать в новый дом она отказывается - тогда не будет повода постоянно вызывать сына. Там же ничего ломаться не будет, а то и мастеров нанять можно. Выйти замуж еще раз - ты что, я отца твоего любила, какой замуж? Зато за девочками его смотрит не хуже аргуса.
- М-да, тут меньшим числом глаз и не обойтись, - пробормотала Матильда. - А зачем?*
* по легенде аргус был стоглазым, прим. авт.
- а вот так, - пожала плечами Нина. - я подозреваю, что ей невестку хочется.
Малена успела быстрее Матильды.
- Конкретную, да?
Нина довольно кивнула и улыбнулась.
- Ага. У ее подруги дочка, кстати, тоже Иришка, в самый раз для Тошеньки.
Матильду это не покоробило, это нормально, сколько матери живут на свете, столько и строятся ими матримониальные планы, но Малена нахмурилась.
- А сам Антон?
Нина пожала плечами. Кто ж его знает...