Лиля не то, чтобы разозлилась. Нет.
Скорее ее переполняла смесь злости и азарта. И в то же время - она боялась наделать глупостей. Один раз уже рубанула сплеча. И что в итоге?
Поэтому она распорядилась поместить Эдора отдельно, поискать его супругу и дать им чего-нибудь поесть. Пока...
Допрашивать будем потом. И - коллективом.
А для начала разберемся с остальными.
***
Остальные были не особо интересны. Барон не слишком церемонился и набирал подходящих мужчин и женщин из своих крестьян. Утешало одно - женщин не насиловали. Не из-за передозировки благородства, нет. Просто нетронутая девушка стоила дороже. Поэтому если девушка была - девушкой, ее после проверки оставляли в покое.
Если же нет - пользовали в свое удовольствие и потом уже определяли для продажи.
Всего таких не-девушек было пятеро.
Лиля подумала и распорядилась послать весточку в деревни. Были же те, с кем девушки стали женщинами?
Были.
Вот если они захотят взять невест с приданным (из баронских закромов), пусть берут. Если же нет?
Бывшим швеям, а нынче кружевницам всегда нужны подмастерья. Тем более Лиля собиралась попробовать конвейерный метод. Почти как с ирландским вязанием. Каждая девушка плетет свою часть узора, несложную и не слишком большую, а потом все собирается вместе уже мастером. Сначала - ей. Потом и кто-нибудь еще научится. У той же Марсии работа вообще в руках горела. Училась девушка не за страх, а за совесть. И на Лилю глядела так, что женщине даже неловко становилось. Ну не заслуживает она такой собачьей преданности.
Лиле и невдомек было, что она сделала.
Дала девушкам кров над головой, еду, одежду, статус, работу, платит деньги, учит новому, да такому, что на вес драгоценных камней цениться будет - девушки это оценили.
И пастер на исповеди регулярно выслушивал благодарности в адрес доброй и щедрой графини. И просьбы помолиться за нее...
С девушками было проще. Их однозначно вернут родителям. Вешать себе на шею лишние рты Лиля не собиралась.
А мужчины - практически все были из крестьян. Их надо было гнать обратно в Донтер. Была еще пара-тройка бродяг. Но тут Лиля предложила выбор. Либо работать в солеварне, либо к чертям кошачьим.
Никто из бродяг не ушел. И ничего удивительного. Бродить по дорогам хорошо летом. А вот зимой, когда холодно дуют ветра с моря, нечего есть... лучше уж переждать на не самой тяжелой работе до весны. Да еще и медяк какой за нее получить, а как потеплеет - можно и в дорогу.
Так что разобрались достаточно быстро. В качестве фейс-контроля присутствовали Тарис и Лонс, для силовой поддержки - Лейс. Ингрид, встретившая его чуть ли не на пороге убежала к раненным. Сейчас ими занимался Тахир.
Ничего сверхсерьезного не было, а то, что было - могло и подождать.
Просто же промыть раны обработать - с этим справились и Тахир с Джейми.
Лиля пришла чуть позже.
И началась учеба.
Сколько есть видов хирургических швов?
Вроде бы и немного. Но применить нужный в нужном месте - уже почти искусство.
Поставить дренаж.
Прощупать и вполне профессионально собрать в самодельные лубки сломанную кость.
Все быстро, четко, аккуратно, приглядывая и за работающими рядом учениками. Хотя... ладно - Тахир. Он действительно ее ученик.
А Джейми теперь кто?
Вот закончим с раненными и поговорим.
***
Джейми запираться не стал.
Сел напротив Лили в кабинете, вздохнул и начал рассказ.
Парень не знал о своем происхождении, когда соглашался ехать с Лилей. Это все было на уровне догадок, идей, размышлений...
Он видел, что его мать - птица другого полета, нежели окружающие.
Понимал, что отец (он же не знал тогда, что это - отчим) ей не ровня. Но родители были вполне счастливы друг с другом. А для черной работы отец приплачивал одной из соседок.
Неприятности посыпались, когда родители умерли. Во время морового поветрия. А мальчика взяла к себе бабка. Тоже травница, как и отец. И воспитывала ребенка несколько лет. Кормила, учила... не бросила. Хотя и не могла знать, что не родной он по крови ее сыну.
Но видимо, покойная старушка относилась к редкой категории умных свекровей. Которые стремятся не сжить со света 'гадюку, которая покусилась на моего сыночку', а наоборот, сделать так, чтобы сынок чувствовал себя уютно с молодой женой.
Шкатулка?
Да, она была.
Бабка просила не открывать пока край не придет. Вот он и не открывал.
Почему сейчас открыл?
Вот так масть легла.
Раньше как-то уматывался, да и жил под постоянным стрессом (хотя такого слова и не знал). Не до шкатулок было.
А тут образовалось свободное время, силы, интерес - ну и полез.
И обнаружил.
Кольца принадлежали его деду, дяде и матери.
Браслет - матери. Ей же принадлежал и портрет.
А Джейми - он был одно лицо с матерью. И больше был похож только на своего дядю. Или деда. Опять-таки, Лиля могла это только предполагать. Но...
- ты говорил, патер Лейдер на тебя нехорошо смотрел... давно ли он в Альтвере?
- да уж лет десять как...
- Мало. Но с другой стороны, мог знать что-то раньше...
Джейми пожал плечами. Мог - знать. Мог - не знать. Теперь уже не угадаешь. А значит, и гадать нет смысла.
Почему не рассказал раньше?
А зачем было языком трепать?
Ради Джейми никто не стал бы завязываться с бароном. Но раз уж тут есть варианты - почему бы и не воспользоваться?
Лиля подумала примерно так же.
Почему бы - нет?
Был у нее под боком вражина, а станет хороший друг. И сбежать к нему всегда можно, если что. и часть производства перенести. И вообще - надо делать добрые дела.
Графиня Иртон вздохнула - и вытащила на свет листок пергамента.
- Давайте писать, господа...
***
После долгих споров и оттачивания каждой фразы, на свет явилось следующее.

Ваше всемилостивейшее Величество.
С прискорбием сообщаю, что обитавший радом барон Донтер потерял рассудок. Только этим можно объяснить его попытку похищения моей дочери Миранды Кэтрин Иртон, к счастью - неудавшуюся.
Полагаю, что Альдонай покарал барона за грехи его отца, который вступил в противоестественную связь со своей сестрой и прижил от нее ныне покойного Клива Донтера.
В доказательство я прилагаю к этому письму копию свидетельства Марианны Донтер, также ныне покойной супруги старого барона.
Оригинал находится у меня и будет предъявлен по первому же требованию.
Также хочу сообщить, что сын Марианны Донтер, последней из рода Донтеров находится сейчас в моем поместье и ждет Ваших указаний.
Остаюсь преданная Вашему Величеству, Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Вот так. А поместье пока доверим вирманам.
Например. Эрику.
Без королевского приказа отпускать туда Джейми было нельзя. А Эрик пусть побудет. У него не забалуешь и не забунтуешь.
Уж слишком горячими глазами смотрел на нее в последнее время вирманин. Слишком...
Не то, чтобы Лиля была настроена всю жизнь прожить монашкой, но до того ли сейчас?
И дел много, и сил мало, и законный супруг рогам не обрадуется... Хотя последнее - это уже отговорка. Плевать на его рога с высокой колокольни. Пусть хоть по кругу ими обрастет! Но пока есть возможность уладить отношения мирным путем - надо пробовать. Поругаться я всегда успею, говорила жена капитана Мельниченко - и без единого дурного слова глушила пьяного мужа тяжелой скалкой по чему придется.
Так вот.
Пусть Эрик побудет подальше.... От греха. А то ведь тоже блондин, как и Алёшка...
А если с супругом все будет плохо...
Ну что ж, вспомним классика - господина де Мольера.
И если у мужей рога растут на лбу, пускай винят себя, не жен и не судьбу.
Уж ежели тебе жених попался скверный, то как ты ни крепись - женой не будешь верной.*
* Тартюф. Ж.-Б. Мольер, прим. авт.
Сколько лет словам - и какие верные!
Но пока - подальше от искушения.
***
Эдор был бледен, вымотан и изрядно потрепан. Только вот жалости у Лили не было. Сколько она уже за ним бардак разгребает?
А сколько еще разгребать?
Нет уж. Умел воровать - сумей и отсидеть! Во исполнение заветов великого Глеба Жеглова.*
* Вор должен сидеть в тюрьме, Глеб Жеглов, Место встречи изменить нельзя, прим. авт.
Тару так и не нашли - и Лиля особо не переживала по этому поводу. Наоборот - смотрела на управляющего с нехорошим интересом.
- Вот мы и опять встретились, Эдор. Поговорим?
Мурлыкающий тон никого не обманул. Потому как Эдор побледнел еще больше и сделал попытку свалиться в обморок.
Стоящий сзади Олаф тут же отвесил ему подзатыльник. Помогло не хуже нашатыря. Эдор хрюкнул и выпрямился.
- госпожа графиня...
- Я, любезнейший. И очень хотелось бы послушать, что вы мне скажете...
- О чем, госпожа графиня?
- А вот вы начните с начала. Давно вы в Иртоне управляли? - вкрадчиво поинтересовался Тарис.
Эдор было дернулся, но при виде внушительного кулака под носом, принялся говорить. Понимал, что его и в пыточную перетащат - не заморятся. А нагадил он точно не на одну пыточную, в это время и за меньшее головы рубили.
Конечно, он запирался. И приходилось стимулировать затрещинами.
Пытался врать.
Вилять.
Недоговаривать.
Но комплект Лиля - Лонс - Тарис - Лейф справились. Где не замечал лжи один - видел ее другой. И допрос шел медленно, но уверенно.
Эдор служил управляющим не первый год.
Сначала - у Джайса Иртона. Как оказалось, Джайс был отвратительным хозяином. У него нельзя было воровать. И вешал без промедления, и дело поставил так, что не своруешь.
Отвратительный тип.
Потом уже, когда Джайс умер, незадолго до свадьбы с Лилей, кстати, Эдор задумался. И пригляделся к наследнику.
Выходило так.
Джес был умен. Не отнять. Но - в рамках своего сословия. Аристократическая спесь позволяла ему торговать, но не позволяла даже подумать, что его могут обкрадывать. Априори, он считал всех простолюдинов глупее себя. И это давало Эдору неплохие возможности.
Он подумал, посоветовался с троюродным кузеном своей жены, Ширви Линдт идею одобрил - и Эдор отправился в поместье.
Зачем?
А из земли многое можно выжать. Если не жалеть ни землю. Ни людей, которые на ней работают. Предприимчивые подонки договорились с соседом-бароном, через него с пиратами - и процесс пошел.
Эдор достаточно быстро обнаружил, что семейство Грисмо копает янтарь, вошел в долю и ручеек прибыли стал наполняться вкусной водичкой.
Дальше все было весьма интересно.
Джерисон Иртон женился. И отослал в поместье свою супругу.
Сначала Эдор загрустил. Как правило, аристократки сами управляли поместьем. Ну, хотя бы замком. Но...
Лилиан Иртон оказалась тихой девушкой.
Много плакала, молилась, вышивала... часть вышивок была задарена церкви, а часть Лиля дарила супругу, когда он появлялся в замке.
Впрочем, это было редко, к подаркам граф относился с брезгливостью, да и...
Эдор не сразу понял, что происходит. Глаза ему открыла Тара.
Все-таки кухарке виднее, кто что в еду досыпает. Раз она проследила за Мэри, два, три - и поняла, что все не так просто.
Эдор и Тара вызвали девчонку на откровенность. И договорились еще и с семейством Дарси.
А почему нет?
Надо же ребятам поправлять свое материальное положение...
Почему ничего не замечал докторус?
Не замечал?
Да кто вам сказал такую глупость! Все он видел! Еще и сам добавлял какую-то пакость. После чего графиня становилась тихой, смирной и спала часами.
Почему нянька не замечала?
Так докторус ей вообще голову заморочил. И полезно это для будущего ребеночка, и граф распорядился, и...
В общем, Марте голову заморочили по полной программе.
При графе?
Э, нет, при графе докторус ничего графине не давал. Почему она и была резкой, истеричной, бесилась по поводу и без повода...
Лиля мысленно чертыхнулась. Вот так вот. Оказывается, ее мерзкое состояние было еще вызвано ломкой?
Вот так выкидышу и порадуешься. А то родила бы не мышонка, не лягушку... ой-ой-ой...
Где травы брал?
С собой привозил. Местной травнице не доверял.
Лиля перевела дух. Местную травницу она еще планировала использовать в своих целях. Потому и простила ей снабжение Мэри.
Как-никак еще в столицу ехать. Что там понадобится - неизвестно...
А Эдор кололся, как сухое полено.
Когда Лиля пришла в себя и выгнала его - пошел он недалеко. И решительно собирался вернуться. И за деньгами, и в плане личной мести. Хотел добраться до барона, запастись у него вооруженной силой - и вернуться.
Расквитаться с Лилей, забрать деньги... не дошел.
Сразу - не дошел.
Крестьяне весьма разозлившиеся на управляющего помешали. Напали, отметелили так, что Тара не пережила, а сам Эдор валялся чуть ли не месяц в доме у Грисмо. А когда смог выдвинуться к барону, было уже поздно.
Лиля благополучно приехала с вирманами. И план захвата провалился. Потом еще добавились Лейс с его отрядом, Эрик... одним словом планы великой мести накрылись.
А барон со злости засунул Эдора в темницу.
И собирался вытрясти из Лили и его заначку в обмен на Миранду.
Одним словом - не рой яму другому.
Жалеть мерзавца не тянуло. А вот что с ним делать?
Глупый вопрос.
Стеречь, как зеницу ока. Вдруг еще что в голову придет. Например...
Остались ли сообщники в замке?
Остались.
Конюх по имени Алекс. Скорее не сообщник, а слуга. Но вынести сундучок его бы хватило. Или последить за Лилей...
Конюха Лиля распорядилась тоже взять и допросить с пристрастием.
Эдора закрыть и стеречь, как зеницу ока. Потом весной отвезет его Ганцу Тримейну. Пусть разбирается.
А потом - посмотрим.
***
Дамис Рейс был весьма и весьма зол.
Графиня не обращала на него внимания. То есть - вообще.
Словно его и не было.
Не помогали ни наряды, ни духи, ни томные взгляды - на большее мужчина не осмеливался, не видя привычного отклика.
Да какого отклика?
Графине все было безразлично, кроме хозяйства. Ну и девчонки.
Она работала с утра до ночи, занималась падчерицей - и все.
Соблазнить ее просто не выходило. Но как потом отчитываться перед нанимателем о провале?
Да, вот так тоже бывает.
Если графиню подловят на неверности, с ней могут и не развестись. Но Дамис всегда может засвидетельствовать, что наследник (наследники) Иртона - незаконнорожденный.
Потому Дамиса и выбрали - по сходству типажа с графом Иртон.
Те же темные волосы, голубые глаза - и графиня должна скорее повестись, и сходство, даже если наследник родится от графа - несомненно.
Увы.
У графини были свои планы.
Дамис обучал мерзких сопливых детей - и зверел с каждым днем.
Если и дальше так пойдет - наниматель откажется ему платить. Но что же делать, что делать?
Может быть, сделать так, чтобы графиню застали с ним в компрометирующей ситуации?
Можно попробовать...
Или сначала - активный штурм?
***
Вечером Лиля готова была упасть, где стояла. Но Тахир прицепился репьем.
- Ваше сиятельство, а где водится ртуть?
Лиля только плечами пожала.
- Да много где. Но судя по тому, что принца не рвало каждые пять минут - он ее не глотал, а вдыхал. Или через кожу. Или как-то еще... Не знаю! Картина - похожа. А уж что там и как... я не Альдонай, чтобы не видя человека, сказать, что с ним неладно.
- Ваше сиятельство, а вы не хотите съездить в Ханганат?
Лиля только что глазами хлопнула.
- Тахир! Да что мне там делать? И потом, у вас к женщинам отношение... особенное.
Тахир вздохнул.
Что есть, то есть. Это здесь он увлекся и про все позабыл. А окажись Лилиан Иртон при дворе Хангана - ее будут воспринимать, как красавицу. Потенциальную жену. Но никак не лекаря.
- Вы ведь графиня, ваше сиятельство. И замужем...
- и когда это кого останавливало? Нет, Тахир. Хочешь - отпиши Хангану, что судя по симптомам - его сына медленно травят. А я туда не поеду. Зима, между прочим. А мне весной к королю Ативерны. И Миранду я не брошу. И Иртон...
Тахир вздохнул.
- Ваше сиятельство. Я отпишу.
- И учтите, друг мой. В моем доме для вас всегда найдется пища и постель. Вы в нем не гость. Но скорее член семьи.
Брат по медицине, ага...
Тахир стер слезинку.
- Ваше сиятельство, я вас не подведу. И с вашего разрешения отпишу своим знакомым в Ханганате...
Лиля взмахнула рукой. Мол, поступай, как знаешь.
Ртуть...
Где она содержится в природе?
Много где. Лиля решила не ломать себе голову. Она - не химик, она медик. А отравителей пусть ловят сыщики.
Она не была бы так спокойна, если бы узнала о намерении Тахира.
Старый целитель уже успел изучить Лилиан Иртон. И знал - она не погонит никого из нуждающихся в помощи.
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
Тахир не знал этой пословицы.
Но собирался применить ее на практике.
***

Письмо Лилиан Иртон Ганцу Тримейну.

Приветствую Вас, лэйр Ганц.
Хочу сообщить, что мой сосед, барон Донтер, предпринял попытку похищения моей падчерицы, Миранды Кэтрин Иртон. Попытка провалилась, а барон погиб в результате несчастного случая. Впрочем, у баронства нашелся законный наследник. И вы его тоже знаете. Это Джейми, травник, который нанялся ко мне в Альтвере. Как оказалось, его мать, Марианна Донтер, будучи беременной сбежала от его отца-барона, потому что тот состоял в кровосмесительной связи со своей сестрой и грозился убить жену после рождения наследника.
Джейми, зная о своем происхождении, решил убраться из Альтвера, но попал из огня в полымя.
Покамест за землями барона приглядят мои люди. И я буду готова передать их новому хозяину по первому же требованию, подтвержденному указом короля.
Так что направляю Вам, а через Вас и Его Величеству копии всех документов. Надеюсь на благополучное решение вопроса в пользу Джейми и всегда готова оказать ему помощь и поддержку.
Кроме того, у барона Донтера в плену находился мой бывший управляющий. Эдор.
Протокол допроса я также прилагаю. Расписывать еще раз все, что я выяснила - не буду. Скажу только, что была потрясена подобным коварством и мерзостью человеческой души.
Буду ждать от Вас весточки.
Остаюсь искренне расположенная к Вам, графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Лиля перечитала письмо и кивнула.
Вроде бы так.
Хороший сплав вранья и правды получился. Вот скушают ли?
А, время покажет.
Вообще у нее было большое желание прибить голову барона на перекрестке. Но - разубедили. Тарис и разубедил. Ни к чему графине такая слава. Не поймут.
Лиля подумала и согласилась. Вроде бы подобные отморозки - исключение, а не правило. Не надо раньше времени показывать зубы.
Вспомнить только вирманских песиков.
Добрые, умные, пушистые... в жизни не поверишь, что в этом клубке меха еще и зубы есть.
А они - есть.
Так что - берем пример.
***
Письмо Джерисона Эдоард получил не в самый подходящий момент. На границе были легкие беспорядки. Зима-с. Голодно, холодно, лихие люди активизируются...
Но не оставлять же сына без разъяснений?
Так что перо быстро забегало по пергаменту.

Граф Иртон.
Не понимаю, с чего у Вас сложилось подобное мнение о Вашей супруге.
Она не дура и далеко не истеричка.
А вот кто Вы - еще предстоит выяснить.
Вы в курсе, что Вашу супругу опаивали ядами, в результате чего она потеряла вашего сына и была близка к смерти?
Что на нее совершались покушения? И могла пострадать не только она, но и Ваша дочь?
Я требую, чтобы по окончании посольства, Вы явились ко мне. Отзывать Вас пока не буду. Но сообщу плохую новость.
За покушениями стоял кузен вашей любовницы, Аделаиды Вельс.
Так что поручаю Вам допросить лэйру Вельс и выяснить степень ее причастности. Отчет пришлете мне.
Постарайтесь быть благоразумны и удерживать Рика от всяческих выходок.
Прилагаю протоколы допроса убийц и их нанимателей.
Эдоард Восьмой.

Запечатать, отправить. И пусть Джес разбирается. Не дурак же он...
***
Альтрес Лорт посмотрел на бледную Анелию.
- Значит так. Сегодня у нас - бал. У тебя последний шанс заинтересовать принца. Сможешь - хорошо. Нет - я сам возьмусь за дело.
- См-могу...
Анелия заикалась, губы у нее дрожали. Альтрес покачал головой.
- Хотя бы сделай так, чтобы вас застали в компрометирующей ситуации. Это ты сможешь?
Анелия кивнула.
- Я приставлю к тебе пару фрейлин. Как только ты уединишься с принцем, они позовут на помощь. У тебя будет несколько минут - так что делай что пожелаешь. Вешайся ему на шею, ахай, охай... ты поняла?
Анелия закивала интенсивнее. Альтрес нахмурился. Доверия эта перепуганная соплюшка не вызывала. Но и выбора нет.
Рику пора жениться. И наследник нужен. Ждать, пока подрастут младшие принцессы он не будет. Да и какое слияние такая мелочь будет на него иметь?
Нет, нужна именно ночная кукушка. Вот ее Альтрес и обеспечит.
***
- Идешь на бал?
- куда ж деваться. Больше валяться не получится.
- Хорошо еще, что столько провалялся, - Джес осмотрел кузена. В черном с золотом Рик был великолепен.
- Бабы с ума сойдут.
- Дамы, Джес. Дамы...
- Ой, да все они шлюхи, - Джес скривился. - Любая, какую ни копни.
- а ты в дерьме не копайся, - парировал Рик.
- Так на нем самые красивые цветы вырастают.
Парни одновременно расхохотались.
- Ладно. Идешь?
- Скоро приду. Письмо из дома получил, хотелось бы сначала прочитать.
- я свое уже... ты чем занят был, кобель?
- Тем и был. По-твоему я Адель с собой взял, чтобы Альдонаю молиться?
- Конечно. Вместе с ней.
Рик скорчил кузену рожу. Джес махнул рукой.
- Прочитаю - приду. Мне же не обязательно быть с самого начала, это ты у нас принц...
Рик вздохнул - и вышел.
Джес отправился в свои покои.
И распечатал увесистый конверт.
Письмо дяди повергло мужчину в шок.
Лилиан травили?
Убийц нанимала Адель?
Милая, добрая, нежная...
Джес не стал сразу орать и требовать ответа. Нет.
Сначала он просто не поверил. Потом просмотрел копии протоколов. А потом, пылая праведным гневом, помчался искать предательницу.
Естественно, на балу. А то где ж еще.
***
Анелия старалась.
Роскошное платье из желтого шелка подчеркивало темные волосы и яркие глаза, на шее сияли рубины, глаза тоже сияли... мало кто мог распознать, что сейчас ее ведет страх.
Но тем не менее.
Анелия подсознательно боялась Альтреса Лорта. И еще больше боялась стать ненужной. Потому что тогда... Тут ее фантазия разыгрывалась так, что принцесса не могла спать и по ночам мерила шагами комнату.
А Рик был неприступен.
Вот и сейчас они танцевали, принц говорил ей дежурные комплименты - но и только. И Анелия решилась.
- Ваше высочество, не могли бы вы уделить мне минуту внимания?
- да, разумеется, - Рик решил не отказывать. Они на балу. Куча народа вокруг. Что тут может случиться?
Анелия потянула его за рукав - и принц скользнул за ней в сторону от танцующих.
Тонкая женская рука отвела в сторону занавеску, скользнула внутрь, принц огляделся - и тоже шагнул за девушкой.
Этот момент удачно совпал с появлением в зале Джерисона Иртона, который увидел золотую голову кузена - и решил, что вдвоем допрашивать мерзавку будет удобнее.
И рванул к Рику, пробиваясь через толпу.
***
Не успела фрейлина, приставленная к принцессе, подать знак, как на нее вихрем налетел Джерисон Иртон.
- С дороги!
Женщина только пискнула. А Джерисон ворвался в альков.
- Рик! Ты мне срочно нужен!
- Тебя что - шильда за зад цапнула? - ехидно уточнил Рик. - Ты хоть на ее высочество обрати внимание, болван!
Джес выругался вполголоса и обратил внимание, что за фигурой Рика просматривается и еще одна. Ну да. Кузена-то он увидел. А принцессу, которая скользнула туда на пару минут раньше - не приметил. - Ох... простите великодушно, ваше высочество!
Анелия только кивнула. Сил хоть что-то сказать у нее не осталось.
А галантный кавалер схватил Рика за рукав.
- Ты мне срочно нужен! Сейчас же! Пошли! Простите, ваше высочество... давайте мы вас проводим к отцу?
Анелия мысленно поблагодарила небеса, что не успела растрепать вырез платья. Потому что судя по тону графа - его не интересовали никакие возражения. Ни ее, ни Рика.
И принц это точно понимал.
Случалось такое с Джесом, он пер тараном и отказывался слушать голос разума. Вот и сейчас его на чем-то заклинило. Так что Рику проще было проводить принцессу к отцу, сослаться на внезапную дурноту, а когда они выйдут из зала - грозно посмотреть на друга.
- Ты что вытворяешь?! Рехнулся?!
- Дядя мне написал, что в покушениях на мою жену виновна Адель.
- ЧТО?!
***

***
Альтрес Лорт наблюдал за выполнением своего плана.
И видел, как вбежал Джерисон, как Рик вылетел из алькова... почему бы?
Он успокаивающе махнул рукой фрейлине - и скользнул за мужчинами. Чтобы в гостевых апартаментах не было тайных ходов?
Смеяться изволите, господа?
Определенно, надо послушать, о чем говорят гости.
***
До покоев Джеса летели, как на крыльях.
Рик не мог поверить. Ну зачем Адели так поступать?
Она что - всерьез надеялась выйти замуж за Джеса?
Простите, это - бред. С такими вдовушками хорошо погулять. Но жениться на них? Можно. Но Адель - другой вопрос. Денег у нее нет, связей тоже, в семью она ничего не принесет, она - пустышка. Джесу только свистнуть - и десяток таких прибежит.
- может, это ошибка?
- Дядя все написал... сам посмотришь. Не ошибка, - Джес был весьма мрачен.
- Тогда просто глупость. Не верю. У твоей Адель мозгов, как у устрицы. Может быть, ее втянули, а сама она и не подозревала?
Джес чуть просветлел лицом.
- Может быть.
Впрочем, когда Рик начал читать - сомнения у него пропали.
Адель действительно была... если она и не приказывала, то уж точно знала о происходящем.
Ее кузен после нескольких дней пыток, запел, как птичка. И выложил все.
Да, состояли в связи. Давно и всерьез.
Да, он планировал убить и Лилиан, и Миранду. А потом женить Джеса на своей любовнице - и убрать также и графа. Тогда все достается Адель, а он может подать прошение королю - и жениться на несчастной вдове. Почему нет?
Прерывалась ли их связь, пока Адель и Джерисон Иртон...
Нет. Еще не хватало!
На какие средства?
Так это просто. Джерисон любовницу баловал, дарил дорогие украшения, вот кое-что Адель и отдала любовнику. На наем убийц хватило.
Протокол самого первого убийцы это подтверждал. Хотя и косвенно.
- М-да. Твой человек, из твоей дружины...
Джес, метавшийся по комнате, обжег приятеля злым взглядом.
- Мой! И что? Я ему ничего не приказывал!
- А Август в это поверит?
Джерисон сверкнул глазами. В этот момент он был удивительно красив.
- Поверит, не поверит... Лилиан - моя жена!
- и что? У вас что в контракте прописано? А отец ведь выступает его гарантом... м-да. Ты - попал.
- то есть?
- Знаешь, если бы Лилиан жила с тобой в столице, покушаться на нее было бы намного труднее.
- С этой истеричкой?! Под одной крышей?
- Джес, ты что - не читал? Отец тебе черным по белому пишет, что ее опаивали. О-ПА-И-ВА-ЛИ.
Джес насупился, но промолчал. Зато Рик не сдержался.
- И это - полностью твоя вина! Ты с ней хоть раз поговорил? Да ты Альдонаю должен новый храм построить в благодарность! Твоя супруга осталась жива, здорова, в здравом уме, сберегла себя, твою дочь, навела порядок в твоем поместье... и ты еще недоволен?
Джес выглядел загнанным в угол. Как ни крути - его вина.
Воров распустил он, попытки отравления допустил он убийства тоже на его совести - если бы он не завел себе такую гадюку...
Вот кстати о гадюке.
- Может, пока я читаю, ты за Аделью сходишь?
Джес повиновался. И через десять минут втащил в комнату плачущую Аделаиду Вельс.
***
Аделаида просто была в шоке.
Джес нашел ее на балу - и просто утащил с собой. А на все просьбы объясниться - тихие,, правда, рыкнул, чтобы молчала. А то не удержится.
Скандала Адель не хотела. И предпочла молчать.
Хотя и недоумевала, что случилось. Джес ее приревновал к тому маркизу, с которым она танцевала? Но это же смешно! Или что-то другое?
Но что тогда?
Джес дотащил ее до своих покоев и грубо впихнул внутрь. Аделаида споткнулась, но тут же вернула себе равновесие - и встретилась глазами с его высочеством.
Рик смотрел с явной неприязнью. И заговорил холодным тоном, не оставляющим сомнений.
- Объясните мне, лэйра Вельс, почему ваш кузен хотел убить жену Джерисона?
Аделаида вздронгула.
Алекс?
Раскрыт?!
Альдонай...
Ей не раз приходилось имитировать обморок. Но сейчас ей действительно поплохело. В висках застучало, в глазах потемнело - и пол как-то резко рванулся к лицу.
Джес подхватить ее не успел.
***
Рик критически оглядел распластанную тушку Аделаиды.
- Молодец...
- Издеваешься?
- Нет. Правду говорю. Я тут почитал документы, пока ты за своей дамой ходил...
- И?
- Влип ты, дружище.
- Думаешь, я сам не понимаю, - насупился Джес. - Драгоценности я ей дарил, в постель укладывал... теперь докажи, что я не при чем!
- Драгоценности хоть не супруги?
Джес призадумался. И покачал головой.
- Вроде нет. Если только пара колец были...
Рик промолчал. Но так выразительно, что до Джеса дошло без озвучивания.
- Кто ж мог знать...
- а кто мог думать головой, а не головкой? Докажи теперь, что ты тут не при чем.
- я что - полный идиот? Верфи Августа - это золотое дно. От такого только идиот откажется! Если я согласен был терпеть эту толстую идиотку...
- Такую уж идиотку? Я тут посмотрел, что отец пишет, Иртон она в порядок привела, воровство обнаружила... короче - ты этим заниматься должен был. А не она.
- Ну, я.
- Вот так отцу и скажешь. Мол, я тут и мимо не проходил...
- Рик, ну что я - идиот, беременную жену травить? Я бы хоть наследника дождался... хотя от этой дуры...
Рик едва не взвыл.
- Джерисон Иртон, ты думать начнешь? С чего ты решил, что твоя жена - дура?
- Ты знаешь, сколько раз я с ней пытался поговорить?
- Раза два? Три?
- Издеваешься?
- Нет. Расспрашиваю. До свадьбы ты ее видел?
- Нет.
- Значит, на свадьбе. А припомни-ка ты, голубь, в каком состоянии сам из-за стола выполз?
- Хочешь сказать, она тоже напилась?
- Болван! Она - женщина! Они на свадьбе вообще не в уме. Джесси рассказывала, что когда она за отца замуж выходила - с нюхательной солью не расставалась. Раз шесть чуть в обморок не упала от волнения.
- Думаешь...
- а то ж. И твоя жена скорее всего ничего не соображала.
Джес насупился, но крыть было нечем. На полу застонала Аделаида Вельс - и мужчины переключились на нее. Рик молча протянул кузену графин с вином - и мужчина щедро окатил свою любовницу.
Аделаида застонала и открыла глаза.
Выглядела она жалко.
Волосы слиплись, краска поплыла, платье было в пятнах от вина - короче, вместо утонченной придворной дамы на полу валялась дешевая портовая шлюха.
А хлынувшие слезы не улучшили положения.
- Я... не...
- что ты - не? - рявкнул Рик. О практике злого-доброго следователя парни не знали, но работали согласованно. - На каторгу не хотела? Так не волнуйся, такие ..., как ты, там по специальности работают! Тележки таскать не придется!
Слезы хлынули вдвое интенсивнее. И спустя час парни-таки добились истины.
Аделаида ни в чем не виновата!
Факт!
Кто виноват?
Алекс!!!
Это он, злодей проклятый! И только он! Он шантажировал бедную вдову, которая хотела только оплакивать своего мужа.
Он заставил ее продать поместье и явиться ко двору.
Да, милого Джерисона (горячий взгляд из-под слипшихся ресниц и чувственное шмыганье покрасневшим носом) она любила. И любит. И понимает, если он не захочет ее больше видеть.
Но как могла она, слабая женщина, сопротивляться?
Пожаловаться?
Но кому?
И ей было стыдно...
Любовная связь?
Не было такого! Наглый оговор! Кто это утверждает? Алекс?
Он под пытками еще и не то утвердит! И вообще - он как раз хотел очернить ее, потому что домогался и получил отказ. А милый и любимый Джерисон отказа не получил.
Драгоценности он брал. Но как она могла сопротивляться? Ее опять избили бы... ей было страшно! Одна, беззащитная, закон дает Алексу власть над ней...
Рик мрачно слушал - и думал, что гадючка вывернется. Ее слово против слова ее кузена. А на своем она будет стоять до последнего. Он бы точно стоял.
А так - ее никто не видел.
Она не нанимала убийц, ее даже в постели с кузеном не заставали. И даже если Алекс опишет все приметы на ее теле - бесполезно.
Мало ли где он мог что увидеть...
Вывернется.
Видимо, это понял и Джес. Потому что выпихнул плачущую даму за дверь - и вернулся к Рику.
- И что ты думаешь?
- Ничего. Могла быть права она, мог быть прав он. Но я бы поставил на Алекса. Под пыткой врать плохо получается, да и допрашивать у отца умеют.
- Здесь ее не допросишь. Да и шум поднимать...
- Не надо. Все - дома. А то отец устроит ей несчастный случай.
- Он - может, - согласился Джес.
Парни несколько минут помолчали. А потом Джес неожиданно вздохнул.
- Рик, мне ее жалко.
- Жену бы ты так жалел. А то какой-то б... - руки целовать, а законную жену, как последнюю б..., кстати! А я ведь тебя помню на свадьбе.
- И что?
- Ты к концу ее узлов не вязал. Ты так и к жене заявился?
Джес опустил глаза.
- Э...
- Ага. Ну-ка рассказывай, друг любезный, что ты с женой такого сделал?
Джес изобретательно послал кузена в пеший эротический тур. Рику хватило.
- Понятненько. Поговорить с ней ты так и не удосужился...
Джес вообще плохо помнил брачную ночь. Какие там поговорить... попасть бы!
- Но потом же...
- Что - потом? Джес, это домашняя девочка. Балованная, заласканная... да сколько бы она ни весила! А ты скорее всего просто поимел ее вдоль и поперек - и отослал в Иртон?
Судя по лицу Джеса - так и было.
- Ага. А что было потом?
- да она и потом особенно не... смотрела коровой, вышивки какие-то дарила...
- Ты хоть что-то в ответ подарил?
Джес хлопнул ресницами. Рик возвел глаза к небу.
- Ну да! Это придворным шлюхам надо дарить. А законной жене - зачем? Не с ней ведь жить, правда?
- я уже понял, я - дурак, - огрызнулся Джес. Хотя понимания в его голосе не было. Только злость.
- Приятно слышать. А теперь подумай. Ты ее сильно обидел, не извинился, не обращал внимания... она честно сделала шаг навстречу - где эти вышивки теперь?
Судя по лицу Джеса - да где угодно.
- А потом ты заслал ее в Иртон... хоть приезжал?
- Ну да. Докторуса привез, потом еще раз приезжал... она как бешеная была. На меня едва смотрела, на всех срывалась...
- Ее травить начали, баран! Тут кто хочешь с ума сходить бы начал!
- Действительно...
- А вот когда она смогла с этим разобраться... сама, заметь!
Судя по лицу Джеса,  в его мозгу боролись злость и раздражение. Хотелось бы вверить,  что на себя,  но Рик знал кузена уже больше двадцати лет.
- Дядя мне теперь в жизни не поверит, что я не при чем.
- остается прощение у жены вымаливать.
- Вымолю, - Джес махнул рукой. - Жена, как-никак.
- Вот именно. И больше - никак.
- Слушай, - дошло что-то до Джеса. - А с Аделью я недавно познакомился.
Рик сдвинул брови.
- Соображать начинаем? Адель хотела убить Лилиан. А травить ее начали...
- Намного раньше. Твою ж...
- То есть у тебя двое разных убийц?
- Скорее заказчиков. Про докторуса дядя ничего не пишет...
- Его найти не могут.
- интересно, почему...
- Потому что. У меня бы тоже не нашли. Кто тебе его посоветовал?
- Сестра.
Мужчины переглянулись.
- Вроде бы Амалии незачем...
- Надо выяснить, кто ей посоветовал.
- Да Крейби был популярен. Молодой - симпатичный...
- И ты такого послал к жене?
- он и докторус неплохой. А чтобы позариться на эту корову...
Рик едва не взвыл.
Безнадежно.
Вот что с ним делать?
Жена - корова. Аделаиду - жалко. Хотя уж кого бы и на скотобойню, так это вторую.
- Два разных заказчика. Плюс воры-управляющие. Знаешь, Джес, если твоя жена хоть немного похожа на отца - тебе прощение на коленях вымаливать придется.
Джес расплылся в обаятельной улыбке, от которой билась в экстазе добрая половина придворных дам.
- Женщины есть женщины. Простит, куда денется...
Тьфу!
***
Рик искренне удивился бы, если бы узнал о мыслях Альтреса Лорта.
А мысли подозрительно совпадали.
Альтрес не имел ни семьи, ни детей, но... если бы с его дочерью поступили так, как с этой Лилиан - он бы разозлился.
А еще он смотрел на Джеса - и удивлялся.
Чем этот петух нравится женщинам?
Чем?!
Да, он красив. Мускулистое телосложение, этого не отнять. Глаза синие, улыбка потрясающая.
Достаточно умен. Во всяком случае, дело, которое он унаследовал после отца - процветает. И вроде как неплохой вояка.
Но опять же - войны не было давно (и слава Альдонаю) а гонять разбойников - тут много ума не надо.
Есть за что полюбить.
И есть за что - разлюбить.
Когда он показывает свою душу, а там видишь пустоту. Не то, чтобы Джес был виноват. Нет.
Но... разве умной женщине понравится,  когда к ней так отнесутся?
Словно она - вещь.
Без разума,  без чувств,  хочу - сниму с полки,  хочу - обратно задвину...
Сам Альтрес не имел ни семьи,  ни детей. Но сильно подозревал,  что с дурой,  которая способна повестись на мордашку Джерисона Иртона,  у него ничего и не получилось бы.
А ведь поведется....
Из своего опыта Альт знал,  что женщины падки на это.
Смазливое лицо,  деньги,  слава,  улыбка... и все. Этого достаточно.
Альтрес убедился в этом сам. Тогда ему было всего восемнадцать лет. Или - целых восемнадцать?
Ей было шестнадцать - и родители привезли ее ко двору,  чтобы выбрать мужа.
Тихая,  нежная,  домашняя... Лидия, Лидди,  Лия...
Со светлыми волосами,  серыми глазами,  хрупкой фигуркой... она была даже ниже Альтреса. Семья небогатых баронов. И Альтрес в первый и в последний раз в жизни увлекся. Или даже полюбил.
Впервые он был готов заботиться о ком-то больше,  чем о молочном брате. И Гардвейг это заметил.
Но - за что Альтрес и любил его.
Свирепый,  коварный и часто жестокий,  Гардвейг умел быть поразительно великодушным. Особенно с близкими и любимыми.
Именно он предложил Альтресу жениться. И именно он согласился выступить сватом.
Конечно,  родители девушки были счастливы. И Альтрес - тоже. И... наверное,  Лия тоже? Нет?
Она позволяла Альтресу брать ее за руку.  Целовать в щеку и в лоб. Они даже танцевали вместе. Тогда Альтрес еще не стал королевским шутом. И мало кто знал,  что своим телом он владел получше многих.
Горб?
Кому он мешает! Особенно если захотеть научиться...
Альтрес был счастлив. И не обращал никакого внимания на то, что иногда рядом с его невестой появляется красавчик-кузен. Кстати - чем-то напоминающий Джерисона.
Только в чуть ухудшенном варианте.
Пониже,  попроще...
Он летал на крыльях своей любви... Альдонай,  больше двадцати лет прошло...
Ровно за четыре дня до свадьбы его невеста сбежала со своим кузеном.
Альтрес был как оглушенный.
Он не стал мстить,  не стал преследовать парочку...
Он просто сидел у себя и глушил вино. Пока не явился Гардвейг. Вытащил брата за шкирку из комнаты,  поволок его в бордель и юноши вместе ударились в трехдневный загул.
А потом Альтрес проснулся, посмотрел на бутылки,  на спящую рядом шлюху - и понял,  что хватит.
Больше никто.
И никогда.
Он выкинул бутылки, забыл про вино - и отправился в обучение к старому начальнику королевской разведки. Гард посодействовал.
Лию Альтрес не видел при дворе уже лет восемь.
Ее супруг оказался редкостным ничтожеством,  промотал все ее приданное и свое состояние - и они с детьми безвылазно сидели в деревне.
Ну и пусть.
Жалеть Альтреса не тянуло. Особенно когда он видел свою бывшую любовь - расплывшуюся от частых родов,  с поредевшими волосами, с затравленным выражением некогда милого лица...
Интересно,  какая она - эта Лилиан Иртон?
Ладно. Ройс пришлет отчет - тогда и посмотрим.
***
Торий Авермаль прочитал письмо от Лилиан Иртон - и поморщился.
М-да.
Значит,  графиню хотели убить.  Это - плохо. И купец Карист Трелони может быть связан с заказчиками.
Ладно.
Узнаем все,  что только можно.
И продадим несколько кружевных изделий,  которые прислала графиня. Ради хорошего делового партнера можно еще не так извернуться.
Вот второе - хуже.
Тахир просил переслать с первой же оказией письмо в Ханганат. А какой дурак сейчас пойдет по проклятому проливу?
Ну да ладно. Надо послать слугу на пристань,  пусть поразузнает.
Письмо надо передать?
Вот он и передаст. С первой же оказией.
***
Аделаида Вельс не была умна в общем смысле этого слова.
Обычно говорят - ум. А ведь это понятие включает и эрудицию,  и жизненную сметку... так вот. Если бы появилась возможность проверить Аделаиду на ай-кью - она не набрала бы и двадцать баллов. Она не разбиралась в истории, музыке,  политике, она имела в голове десяток шуток и парочку историй - достаточно,  чтобы поддерживать светскую беседу. В остальном она придерживалась правила 'молчи,  дурак,  умнее будешь'.
Но в то же время...
Она была по-крысиному хитра и нюхом чувствовала опасность для себя.
Понимала,  в какую щель надо пролезть,  чтобы увернуться от карающего ботинка и какой пирог пахнет ядом.
И этого у нее было не отнять.
Тоже ум. Просто... своеобразный.
Сейчас она отлично понимала - единственная ее защита от окружающего мира - Джерисоон Иртон.
Поэтому, изодрав в клочья пару платков и отвесив несколько оплеух служанке,  она послала ту шпионить за комнатой Джерисона - и дать знать,  когда мужчина останется один.
Ждать пришлось долго.
Сначала Джес и Рик обсуждали сложившуюся ситуацию. Потом выпивали.
Ивернейское вино обладало своеобразным действием - затуманивало разум,  но тело двигалось. Вот вино из Ханганата било в ноги, оставляя ясную голову. А тут - наоборот.
Потом опять разговаривали и опять пили. Так что к себе в покои Рик отправился   около полуночи. А Аделаида пошла 'на дело'.
Разделась до рубашки, протерлась салфеткой, пропитанной духами - и спустя пять минут поскреблась в покои Джеса.
Потом толкнула дверь.
Не заперто.
Отлично.
Джерисон сидел за столом. В состоянии тяжелого алкогольного опьянения,  на что указывали штук восемь винных бутылок. И поднял на Аделаиду затуманенные алкоголем глаза.
 - Чего... н-надо...
- Джес,  пожалуйста,  не гони меня.
Аделаида нашла верный тон. И прежде,  чем Джес успел опомниться,  упала ему в ноги.
- Джес,  я люблю тебя! Я жить без тебя не смогу! Лучше сразу убей,  только не гони!
Все бы подействовало. Днем раньше, еще бы чуть-чуть - увы. Только не сегодня.
Джес был пьян и зол,  как черт.
Поэтому вместо поцелуя Адель получила оплеуху. И сильную.
А потом еще пару ударов ногами, когда упала на колени.
Вусмерьть пьяный Джес выбрался из-за стола,  пнул женщину на прощание,  выдал нечто вроде 'И щоб я т-тебя б-льше н-видел...' и отправился к Рику.
То ли спать,  то ли на жизнь жаловаться.
Аделаида полежала минут десять. Потом со стоном поднялась на ноги.
М-да.
Недооценила она свое влияние.
Но что же делать теперь,  что делать?
Для начала ей пришлось пролежать несколько дней - пока не сойдут синяки.
А потом... надо искать нового покровителя. И одновременно попробовать еще раз с Джесом?
Надежда  у Аделаиды была. Всем в посольстве было объявлено,  что она упала ночью с лестницы,  вот и расшиблась, бедняжка.
Джерисон приходил,  принес ей цветы,  про украшения не заговаривал,  был отстраненно-холоден и вежлив... может быть еще есть шансы?
Почему бы не попытаться?
***
Рик предлагал устроить Аделаиде несчастный случай. Не просто попинать,  а вообще уничтожить. Физически.
Но Джес уперся рогами.
Аделаида - женщина.
А женщин легко обмануть,  запугать, заставить действовать в своих интересах.... В этом нет ничего удивительного.
Да и пусть лучше будет под присмотром. А то кто ее знает...
Единственное,  что смог выторговать Рик - это обещание почаще писать и жене и дяде. А если Адель будет виновна и ее вина доказана - никаких противодействий.
Джерисон согласился без споров.
Рик подумал,  что плохо настолько не разбираться в женщинах. Но не удивился.
Его отец приучал с детства,  что за всяким интересом кроется подвох. С Джесом такого не делали. Вот и выросло...
***
Альтрес Лорт,  узнав о сложившейся ситуации, задумался.
И приказал своим людям собрать все об Аделаиде Вельс. И ее участии в покушении.
Пока ее не убрали - пригодится. Если Его Высочество не клюнул по-хорошему - будем ловить как получится. И точка.
Ну и...
Шута заинтересовала Лилиан Иртон.
Он тоже был не слишком высокого мнения о женщинах. Но признавал,  что среди них тоже есть незаурядные личности. А такими  можно воспользоваться к своей выгоде.
Жаль, что отчет от Ройса придет так нескоро.
Но Альт умеет ждать.
И действовать тоже.
Так что - ждем и планируем. Интрига - как поединок. Должен быть всего один удар,  но смертельный. А гоняться друг за другом и тыкать мечами - фи.
Это недостойно профессионала.

***
А время шло своим чередом.
И Лиля смотрела на снег из окон замка, а Миранда вместе с другими детьми строила снеговиков, снежные домики и снежные фонарики.
Зима Иртона оказалась достаточно снежной, но промозглой. Сыростью тянуло то ли с моря, то ли с болот - Лиля в это не вдавалась. Ей просто было зябко. Как ни отапливался замок.
Мерзли - все.
Но голодать не приходилось. Была рыба, был кое-какой скот, а в централизованном распределении ресурсов были и свои плюсы. И все чаще пастер за столом говорил, что в деревнях молятся за добрую графиню. И все чаще Лиля слышала шепотки по углам, что странности - странностями, а ведь все благодаря ей...
И была довольна.
Да, Иртон ей не принадлежит. На разве это повод жить в свинарнике?
Голодать?
Уморить голодом крестьян?
Нет уж!
Хотя насчет дома женщина изрядно кривила душой.
Она привязалась и к старому замку, который облагораживала по мере сил. И к людям, которые в нем жили. А что уж говорить про Миранду?
Девочка стала ей дочерью.
Когда-то давно, еще в другой жизни, психолог, учивший Алю Скороленок, утверждал, что усыновленных детей никогда не полюбят так, как своих.
Тогда Аля не стала с ним спорить. Была занята. Учила анатомию.
А сейчас...
Она бы просто показала умнику Миранду и сказала короткое: 'Убью, кто обидит!'.
Хотя воспитывать девочку ей это не мешало.
Особенно в одном случае...
Лиля тихонько зашла в классную комнату. По случаю сквозняков, все двери дополнительно занавешивались чем-то вроде тяжелых штор. И за ней Лиля могла простоять пару минут, наблюдая за детьми.
- кто был основателем Ативерны?
- Элор Могучий!
- Вовсе даже и нет! Дерек Первый!
- Не  Элор! Я лучше знаю!
- Дерек! Я уверен!
- Проверим?
Молчание на пару минут,  шуршание страниц - и торжествующее:
- я же говорил,  Дерек! А Элор - уже его сын!
И возмущенный голос Миранды.
- Зато я графиня! Прикажу - и тебя на конюшне выпорют!
Вот как?
Лиля вскинула брови и вышла из-за занавески.
- Что здесь происходит?
У Миранды была еще возможность отыграть ситуацию.
Она могла сказать, что шутила, что они просто поспорили. Но вместо этого...
- А чего он! Я - графиня! А он...
- Смеет знать больше тебя? Миранда Кэтрин Иртон - прошу вас проследовать за мной. Этот урок вы попустите.
Она кипела от возмущения. Нет ну что за наглость?
Мири бежала следом, пытаясь уцепиться за руку мачехи, но Лиля была холодна, как снежная королева.
В кабинете она уселась за стол - и указала Миранде на кресло.
- Итак, госпожа, что вы хотите мне сказать?
Мири шмыгнула носом.
- Лиля, я не понимаю...
После того случая на поляне, у Миранды иногда прорывалось 'мама', но редко. И Лиля не давила на девочку.
Ни к чему. Все придет в свое время.
- Чего?
- Почему ты сердишься?
Лиля смотрела в синие глаза. И злость стихала.
Мири действительно не понимает. Она - не со зла. Она просто так воспитана.
Она - аристократка. А место остальных - за плинтусом. Прикажет - и выпорют.
- Подумай, малышка, - Лиля заговорила мягко и серьезно. - За что ты грозилась выпороть мальчика на конюшне?
- А чего он задается?
- Задается, да. Ты считаешь,  он не имеет на это права? А как звали первого короля. Посмотрим в летописях?
Мири потупилась. А Лиля развила успех.
- Он знает лучше. И за это ты грозишься его наказать? Так?
Девочка хлюпнула носом.
- А если он дразнится?
- Но ты ведь правда не знаешь. Вот и получается, что ты хоть и графиня, но глупая. А он вирманин - да умный.
- Это же нечестно!
- А кто тебе мешает выучить? Он бы тебе: знаешь, кто королем был? А ты ему - да, знаю. Такой-то и разэтакий. А ты вот это знаешь? Не знаешь. И получаешься ты балбес, а я умная. Потому что графиня.
Миранда опустила голову. Потом все-таки подняла лицо.
- Лиля, а почему он смеет быть умнее меня? Я же графиня?
- А ты много знаешь о вирманах?
- нууу....
- Опять не знаешь. Невежество, милая моя - не оправдание. Это плохо. Очень плохо. А то бы знала, что Бьерн, - имя мальчика выплыло неожиданно - сын корабела.
- И?
- Те, кто строит корабли - у вирман почитаются весьма высоко. У вирманина корабль - это добыча, а часто и жизнь. Поэтому Бьерн соответствует сыну какого-нибудь барона. Из не особо богатых. И твой титул тебе особых преимуществ не дает. Знаешь, почему эти мальчики и девочки так учатся? Они понимают, что это - возможность принести на свою родину что-то новое, важное, интересное. А тебе учиться не надо?
- я же графиня...
Но уверенности в голосе уже не было. Лиля фыркнула.
- а выше тебя - герцоги. И принцы. Вот представь себе, радость моя - захочешь ты замуж. Захочешь?
Миранда кивнула головой.
- А за кого тебя выдавать? Жена должна и поместье вести, и счета проверять, и за управляющим следить. Я бы сказала, обязана. А еще - быть интересной для мужа. А иначе - бросит тебя где-нибудь в глуши и носа не покажет.
- Как папа?
Лиля фыркнула. Малявка ударила в самое больное место. Как обычно и делают дети - по незнанию. Но - неприятно.
- Да. Вот когда увидишься с папой - спроси. А он тебе скажет, что я была толстой, глупой и противной. И ему не хотелось со мной даже разговаривать.
- Я не толстая!
- Зато собираешься стать глупой и противной. Уверяю тебя, толщину мне твой отец простил бы. А вот все остальное...
- Лииииля....
- Ну да. Вот возьмет тебя супруг в общество, а ты там и ляпнешь - мол, я считаю основателя нашего королевства, Сидора Восьмого...
- Не было такого!
- Хоть что-то помнишь. Но ляпнуть-то можешь. А что потом? Оконфузит тебя барон, а ты на весь дворец ему: на конюшне запорю!!! Вот позорище-то будет. И ничего не знает, и еще на других лает...
Мири уже откровенно расклеилась. По розовым щечкам текли слезинки. Сейчас уже - не показушные. Она просто плакала, не пытаясь вызвать к себе сочувствие. Расстроилась.
И неудивительно. Выговор делался холодным, резким и язвительным тоном. Чтобы прочувствовала.
- Лиля, а что мне тогда делать?
- Учиться. Да так, чтобы любого за пояс заткнуть.
- а если неинтересно?
Лиля вздохнула, вышла из-за стола и опустилась на колени рядом с девочкой.
- Малышка, а ты думаешь, мне так интересно заниматься всеми хозяйственными делами?
- Ты же занимаешься?
- А ты - графиня. Ты - обязана. Если что-то случится со мной и с твоим папой - именно ты должна будешь вести хозяйство. А ты даже урок выслушать не можешь. Ну куда это годится?
Мири всхлипнула.
- Лиля, я больше не буду...
- А что ты должна сделать?
- Эээээ....
- Тебя ведь сейчас опять начнут дразнить?
- Начнут.
- тогда советую сделать так...
***
Вечером Мири с довольной улыбкой отчитывалась перед Лилей.
- а ты была права. Я вхожу, а Бьерн мне мол, получила, графиня недоученная?
- а ты ему?
- А я ему - сам недоученный. А если хочешь - десять дней нам на подготовку. И на соревнование.
- согласился?
- Еще как!
- Тогда эти десять дней нам надо серьезно учиться.
- а ты мне поможешь?
- Обязательно.
****
Аделаида Вельс была в отчаянии. План соблазнения провалился. Мягко говоря.
Джерисон ее избегал.
Нет, граф не шарахался демонстративно в сторону, он не отобрал у нее свои подарки, но...
Он не извинился за побои.
Он больше не разговаривал с ней.
Ее словно и вовсе не существовало. А ведь это сильно нарушало ее планы на жизнь. И ставило саму жизнь под угрозу. Кто еще защитит ее, кроме Джерисона? Как только она вернется домой... ох-ох-ох... даже если ее не отдадут палачам - все равно ни жизни, ни репутации... только в публичный дом идти.
И Аделаида решилась.
Она подождала, пока чуть сошли синяки, уродовавшие лицо - и однажды ночью снова поскреблась в дверь его сиятельства.
- Войдите... а, это вы, госпожа? Что вам угодно?
Голос был ледяным и ироничным. И Аделаида рухнула на колени.
- Джерисон, выслушай меня!
- Не хочу. Нам не о чем говорить.
- я не виновата ни в чем!
- Да неужели? И не моими подарками были оплачены покушения на мою жену?
- Я не виновата! У меня все отбирал Алекс!
- Да неужели? В постели?
- Я никогда не спала с ним! Алекс не был моим любовником! И мужу я не изменяла!
- Вот как? А твой любовник утверждает другое.
- а что ему остается делать? Он просто лжет! Подумай сам! Он был моим опекуном! Он мог выдать меня замуж второй раз! Я обязана была его слушаться!
Джерисон вздохнул. Вообще-то - да.
Жена да убоится мужа своего. А женщина - мужчины. Ибо Мальдонаино начало сильно в ней и требуется держать ее в строгой узде, как кобылицу непокорную или овцу неразумную. Так что спорить с кузеном Аделаида не смогла бы. И не отдать ему драгоценности...
- Ты могла бы пожаловаться мне.
- Я не могла тебя потерять. Я люблю тебя. До безумия люблю...
- ты меня уже потеряла.
Аделаида потупила глазки в пол. Покраснела.
- значит, наш ребенок никогда не узнает своего отца? Джерисон, в чем виновато дитя?
Мягко говоря - граф ошалел.
- ре...бен... ка?!
- да, любовь моя. Нашего сына. Или дочку.
- Н-но...
- Любая осторожность не сможет противостоять воле Альдоная.
Адель играла с убежденностью отчаяния. Даже не зная о системе Станиславского - надрыва было столько, что ей поверил бы кто угодно.
- А может быть наша любовь оказалась сильнее осторожности! Я не знаю! Но моя связь с луной прервалась. И груди отяжелели, посмотри сам...
Аделаида рванула платье на груди. И Джес невольно посмотрел на два упругих холмика.
- Вот, пощупай...
Аделаида почувствовала, как у графа захватило дыхание. Неужели...
Но Джерисон справился с собой.
- Вот что, Адель. Я тебе дам сейчас деньги на повитуху. И к тебе прикасаться больше не хочу.
Руки убрались с ее грудей. Граф достал из стола кошелек. Толстый. И бросил его Адели. Женщина не сделала движения поймать - и золото покатилось по полу.
- Вытрави плод, пока не поздно. Не знаю,  спала ты с другими или нет - но я тебе больше не верю.
Аделаида выпрямилась. Глаза ее засверкали. Вот так, грудь вперед, подбородок вскинуть, чтобы виднее были синяки.
- моего ребенка?! Лучше стать отверженной, чем убить свое дитя!
И вылететь из комнаты, хлопнув дверью.
Расслабиться Аделаида смогла только в своих покоях, предварительно выгнав служанку и запершись на все замки.
Кажется, сцена разыграна нормально. Джерисон точно купился. А что не сразу простил... на это она и не рассчитывала.
Ничего, капля камень точит.
***
После ухода Аделаиды Джерисон накатил бокал вина, плюнул, швырнул кубок в стенку - и отправился к Рику.
- Адель беременна.
- От тебя?
Джерисон задумался.
- По срокам вроде как да.
- а по жизни?
- не знаю. Повитуху я вроде как нашел... но любые травы могут давать сбой.
- Болван. Мог бы и по-другому тоже...
Спорить мужчина не стал.
- Не уберегся. Понимаю.
- и что ты теперь будешь делать?
- а что тут сделаешь? Если ребенок от меня - я его бросить не смогу,  сам понимаешь.
Это Рик понимал. Сам бы так поступил. Но...
- И куда ты его?
- В Иртон.
- К жене?
- Да нет,  что ты. Я же понимаю...
- правильно. Не знаю уж, чем твоя супруга так отца зацепила, но он тебя в порошок изотрет и в грязь затопчет. Да и Август не обрадуется...
- я же не предложу ей признать ребенка своим. Пусть растет,  найду ему семью,  потом в Лавери заберу...
- угу,  у твоей жены под носом - тебе Иртон что - свалка? Иди думаешь,  она не узнает?
Мужчина сверкнул глазами.
- А что ты мне предлагаешь делать?
- Да для начала сводить свою куклу к повитухе. Мало она тебе врала?
Джес тряхнул головой.
- Рик, ты чудо. Как я сам не подумал?
- Потому и не подумал, что это тебя касается впрямую. Думать нормально не можешь.
Джес фыркнул.
- А ты бы смог?
- Думаю же. А вот тебе надо выпить...
- Золотые слова.
Рик плеснул вина в бокалы.
- у нас с собой только докторус. Это не то. Сам понимаешь. Есть здесь повитухи при дворе?
- Найду. Можно даже и в городе.
- Ну,  давай тогда - за правду.
Мужчины звякнули кубками и выпили вино.
***
- госпожа уделит мне минуту внимания, не так ли?
Адель вздрогнула.
В ее комнате стоял невесть как попавший сюда шут короля Гардвейга. Имени она не помнила, но дамы шептались, что он вроде как знатен.
Надо было бы вскрикнуть, но алкоголь чуть притупил чувство опасности, а Адель таки выпила кубок, вернувшись от Джеса. Слабенькое ягодное вино наложилось на тревогу и ударило в голову не хуже крестьянской бражки.
Поэтому Адель поднялась с кровати и сделала приглашающий жест.
- Прошу вас, господин.
Альтрес Лорт ухмыльнулся.
- Что, страшно жить стало?
Адель сдвинула брови, но мужчина быстро продолжил:
- Дома - плаха или тюрьма. А самое легкое - изгнание. Здесь же.... Думаешь, твою ложь сложно проверить? Про ребенка?
Адель всхлипнула, поднеся кулачок ко рту. А и верно же...
- Н-но...
- Если будешь со мной дружить, я тебе помогу - Альтрес был снисходителен и милосерден. - Не придется бояться, считать копейки, замазывать синяки...
Аделаида всхлипнула.
- Слушайся меня. На днях к тебе приведут повитуху. И она подтвердит твою беременность. А потом поговорим.
- Н-но...
- Считай это авансом за твои услуги.
Альтрес шагнул к двери, открыл засов и вышел вон. Вошел он через потайной ход, пока девица не видела. Но не показывать же его чужеземке?
Нет уж.
Пользоваться ей - это одно.
А доверять... ищите дурачков в Ативерне. Можно даже в посольстве.
***
Найденная Джесом повитуха подтвердила слова Адели ровно через два дня. И Аделаида оказалась в сложном положении. С одной стороны - Джерисон старался быть с ней вежлив и осторожен.
С другой стороны обдавал морозным холодом Рик.
А шут...
А шут пока молчал.
***
Соревнование проводилось по-честному.
Все дети написали по одному вопросу и бросили в кубок.
Миранда и Бьерн тянули по листочку и отвечали. Судила комиссия из Дамиса Рейса, Лонса Авельса и Марии Рейхарт. Все трое были предупреждены Лилей,  чтобы не подсуживали.  Ребята отвечали по вопросам,  комиссия доставала толстые книжки и вслух зачитывала ответы,  зрители, состоящие из слуг и вирман,  сопереживали.
Миранда с небольшим перевесом, но все-таки разгромила своего противника.
И жутко довольная, повисла на шее у Лили.
- Мама, я тебя обожаю!
Лиля погладила черную макушку.
- я тебя тоже люблю, малышка.
***
Надо отдать должное Великому Хангану.
Когда к нему пришел лекарь и с поклонами протянул письмо - властитель даже не приказал его выкинуть пинками. 
Он принялся читать. 
Хотя было большое искушение разорвать письмо, а лекаря выгнать. Потому что его старший сын - умирал. Любимец, опора, умница и красавец...
А этот негодяй Тахир - сбежал, когда понял, к чему идет дело.
За такое благодарным не будешь.
Но письмо было...
В весьма красноречивых оборотах, Тахир сообщал, что сбежал не просто так.
Нет!
Чувствуя свою неспособность вылечить наследника, он решил отправиться на поиск чудодейственного средства. И нашел таковое.
Некую графиню Иртон, осененную милостью Звездной Кобылицы. Которая распознала болезнь, даже не видя юношу.
Оказывается, ее причиной был яд.
Как его дают - графине было неизвестно. По ее словам, этот яд могли либо наносить на кожу, либо подсыпать под половицу комнаты, растворять в пище... да что угодно. Но убивать человека он будет именно так. Медленно. Поэтому если Великий хочет видеть сына здоровым - пусть ищет отравителя.
Или - отправит сына в Иртон. Конечно, путь неблизкий, но в пути и отравителю будет сложнее. А чтобы проверить правдивость слов графини - пусть устроит ему молочную диету. Хвойные ванны тоже помогают.
Но прежде всего - найти отравителя. 
Ханган задумался.
И решил для начала попробовать молоко и ванны. Тахир писал, что юношу специально травят медленно. Вот если поможет - скажем, если за пять дней ему не станет хуже, тогда будем думать дальше.
А пока... кого Тахир назвал в качестве подтверждения своих слов?
Али Ахмет дин Тахирджиан?
Знатный и достойный род. 
И верный своему Хангану. Он не станет лгать господину
***
Проследить ниточки Кариста Трелони Торию так и не удалось. И Лиле он об этом отписывал с искренней печалью. Мол, и рад бы, да статус не пускает.
Не его поле игры.
В столице своих умных хватает.
Лиля кивнула - и отписала отцу и Ганцу. Пусть зайдут с другой стороны.
Она пока никуда не спешит.
Хотя пищу все равно проверять приходится. Никаких специй, ничего незнакомого. Лиля откровенно боялась - и не скрывала этого.
А тут еще...
Дамис Рейс выводил женщину из себя.
И Лиля на полном серьезе размышляла - не отправить ли его к чертовой бабушке в Альтвер?
Плевать, что зима.
Если Бог милостив - выживет, а не подохнет. А подохнет - переживем.
Учителем он был неплохим, но...
Бывает такое с женщинами. Когда у них 'женская интуиция'.
Вроде бы ничего такого, на что можно людям пожаловаться. Но - взгляды.
Вздохи.
Вроде бы случайные прикосновения к руке.
Цветов не было, но зимние букеты - были. Хвоя с ягодами... красиво, но...
Лиля нервничала, раздражалась - и решила разрубить этот узел первой. Если какой-то фактор травмирует тебя - анализируй и оперируй. Само в этой жизни ничего не рассасывается. Зато отлично нарывает и вскрывается в неудобный момент.
Итак - свет!
***
Дамис Рейс шел к графине, как на праздник.
Заметила?
Безусловно. Он все сделал, чтобы его заметили. И теперь... что она будет делать?
Краснеть?
Опускать глаза?
Интересно, какая она в любви?
Да, днем она сильная и жесткая, но это ведь женщина. Всего лишь женщина. А женщины - по определению слабые и хрупкие. Ищущие сильное плечо.
И всегда готовые на кого-то опереться. Это нормально и правильно.
Он ожидал многого.
Смущения, робости, удивления...
Чего он не ожидал - так это того, что его официально вызовут в кабинет. Лонс выйдет - и Лиля, даже не вставая из-за стола, посмотрит на него с интересом.
- Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
***
Лиля долго готовила эту сцену. Подбирала место, наряд... ей надо было сейчас выглядеть внушительно - она и будет.
Свободное черное платье скрывает пока еще избыток полноты, стол завален свитками и книгами, гостевое кресло убрано, так что любой вызванный должен стоять перед ней, как провинившийся школьник в кабинете директора.
Так что Дамис с порога наткнулся на ледяной взгляд.
- Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
- В-ваше сият-тельство?
- Да. Вот и объясните мне, что это за взгляды, букеты и прочее. Вы мне уже месяц жить спокойно не даете. Зачем?
Дамис на миг даже опешил. А потом решил разыграть карты.
- Ваше сиятельство, простите мне мою наглость...
Возможно, здесь ожидалась реплика от Лили. Но девушка молчала. Иногда, собирая анамнез на больных, она понимала - вопросы могут и навредить. Дай человеку выговориться.
И Дамиса понесло.
Сначала он рассказал, как ждал этого приезда.
Потом - как восхитила его лично Лилиан Иртон. О ее красоте, уме, достоинствах и выдающихся душевных качествах можно было написать целую поэму. А потом еще положить на музыку и спеть.
И несчастный - влюбился.
По самые уши.
А госпожа графиня не обращала внимания, была так холодна и недоступна, как звезда с ночного небосклона... и что оставалось делать несчастному?
Лиля слушала - и косела. Чуть ли не в буквальном смысле слова.
Нет, ну что за бред?
Она, конечно, женщина симпатичная. Особенно сейчас, когда ушла лишняя вода. Но чтобы мужика вот так пробрало?
Дамис отвешивал комплименты ее глазам и волосам, плел что-то про пряди, в которых запутались солнечные лучи, а Лиля напряженно размышляла. Учитель.
Всего лишь учитель.
По нынешним временам - человек стоящий между слугами... и чуть более привилегированными слугами. Он просто не может влюбиться в графиню. То есть теоретически - может. Но практически - за такое его просто повесят на суку, без суда и следствия. И он не может этого не понимать.
На что тогда расчет?
На то, что она - одна вся такая несчастная, без сексу, без мужа-управителя под боком, просто упадет к нему в руки, как спелое яблоко?
Или...
В первую минуту Лиле эта мысль показалась глупостью. Но ведь паранойя не означает отсутствия слежки, так?
Согласно законодательству, если она поймает супруга на горячем - она может только развестись.
А если наоборот - тут все куда печальнее. Изменницу могут и в местный монастырь засунуть, а это жуть такая, что тюрьма раем покажется.
Какая-то подстава?
От мужа?
Лиля вспомнила доносы Эммы. Учитель спермотоксикозом не страдал, ибо регулярно пользовался услугами Мэри. А то и еще пары служаночек. Лиля специально попросила Эмму в свое время подобрать не особо благочестивых. Мужиков в замке много, надо же им напряжение сбрасывать...
Да и...
Лиля до сих пор считала, что была красивой. А сейчас ей до красоты, как до Китая. Кто поведется вот на это?! Пусть уже и не сто килограмм. Пусть девяносто, но при росте примерно в сто семьдесят сантиметров - все равно много...
Так что об искренней любви речь не шла. А расчет... а на что мужик рассчитывает?
Связь аристократки и учителя долго не продлится. Дамис даже не шевалье. Он - так. Сын купца, то ли шестой, то ли седьмой.
Подарки?
Может быть.
Материальная выгода?
Почему нет...
И - компромат.
Даже если здесь не знают такого слова, само понятие в ходу. И шантажируют здесь ничуть не хуже, чем в двадцать первом веке. И подставляют. Эй, это еще что?!
Вконец разговорившийся учитель решил перейти от слов к делу, обежал стол и рухнул перед Лилей на колени. Цапнул ее за ручку и принялся так нацеловывать, словно кисть шоколадом обмазали...
Лиля резко рванула кисть.
- Пусти!
Куда там... собственная неотразимость перла до такой степени, что мужчина положил вторую руку Лиле на колени и нес какую-то чушь, мол, не встанет, пока госпожа графиня не...
- Пусти! - посерьезнее рявкнула Лиля.
Вторая рука поползла в нехорошем направлении. Лиля уже хотела звать на помощь, но тут...
- Ааааааааааа!!!!!
Дамис, взвыв, рухнул ей носом в колени, а над поверженным врагом материализовалась собачья голова. Несколько секунд Лиля соображала, что произошло, а потом вскочила на ноги.
- Умница ты мой!
Нанук, которого Лиля держала при себе большую часть дня (щенок должен привыкать к хозяйке) не стал дожидаться команды.
Вирманские сторожевые - очень умные собаки.
Услышав гнев в голосе хозяйки, и поняв своим собачьим умом, что этот дядя нападает - щенок поступил просто.
Пользуясь тем, что Дамис стоял на коленях, щенок (который рос не по дням, а по часам и сильно напоминал размерами взрослого немецкого овчара) прыгнул сзади на врага, сбил его и вцепился зубами куда долетело. То есть в плечо.
- Держать!
Лиля метнулась к двери.
- Стража!!!
Но первым в кабинет влетел Ивар.
- Ваше сиятельство?
- Взять!
От нервов Лилю перемкнуло, но Ивар все понял. и Дамис Рейс закачался в его руке на высоте примерно сантиметров тридцать от пола.
- Госпожа, он вас оскорбил?
- Пытался. Нанук не позволил.
Взгляд, брошенный Иваром на учителя, не сулил тому ничего хорошего.
- Ваше сиятельство, прикажете ему голову отрубить?
Учитель что-то замычал. Явно протестующее. Точнее Лиля не поняла - воротник, за который товарища подцепил Ивар, намертво передавил ему горло.
- кажется, ему жить охота...
Ивар тряханул добычу.
- Да его только за прикосновение к вам надо без рук и ног оставить! Как еще осмелился, глист!?
- вот и мне любопытно. Как осмелился, что ему пообещали за такую наглость и кто пообещал?
Ивар повторил встряхивание.
- Понял, с...н сын? Если сейчас все расскажешь - живым останешься! Может быть!
И выпустил добычу.
Дамис Рейс упал на ковер. Сначала он попытался вякнуть насчет своей великой любви.
Потом получил пару подзатыльников от Ивара - и передумал.
Попробовал заговорить о личной выгоде.
Получил пинок в бок и обещание оттащить в подвал со всеми вытекающими.
И начал петь.
Лиля, Ивар и присоединившаяся к ним Марта, только головами качали.
Как оказалось, его наняли еще в Лавери.
Дамис действительно был учителем. Но - слишком уж нестойким и падким до баб. А хуже было то, что и женщины клевали на его, как мухи на... мед.
А почему нет?
Красавчик, даже слишком сахарный, моется раз в неделю. По здешним меркам - апостол чистоты. Косметикой не пренебрегает, красиво говорить умеет, в постели не засыпает, короче - диагноз.
Для начала товарищ соблазнил дочку купца.
Купец попытался решить вопрос с помощью полена и овечьих ножниц - и парню пришлось бежать.
В столице его взяли учителем в дом Йерби. А он взял в оборот старую баронессу.
И спустя пару месяцев барон сделал ему предложение, от которого нельзя было отказаться. А именно - пристроил учителем к Миранде Кэтрин. Ее-то Дамис пока соблазнять не пытался.
- Йерби?
Лиле это ровно ни о чем не говорило.
- А кто и что тебе пообещал за связь со мной?
Оказалось, что тот же барон Йерби. Старый. Лиля пожала плечами.
- Зачем бы? Ладно, что он тебе пообещал?
- Если я соблазню вас, и вы в меня влюбитесь - пятьсот золотом. Особенно если вас поймают на измене.
- Или?
- Если просто удастся соблазнить вас - тогда три сотни. Золотом.
- а дорого ж нынче графские постели стоят, - меланхолично заметила Лиля. - а убить меня...
- Это не я! Я не знал!
Теперь Дамиса отчетливо трясло. Одно дело - соблазнение. Другое - убийство.
За первое можно и поркой отделаться. А вот второе...
- А смысл меня соблазнять,  если я ребенка ждала?
Дамис посмотрел на Лилю удивленным взглядом.
- Самый прямой. Кто бы стал разбираться...  - Да уж  стали бы. Ребенка же я... момент?
Лицо женщины стало страшным.
- Мой выкидыш. Получается...
Они переглянулись с Иваром.
- Кто?! - выдохнула Лиля страшным шепотом.
Дамис едва не обмочился от ужаса. Показалось на миг,  что вместо красивой женщины за столом сидит сама Мальдоная. Такое смотрело из зеленых глаз...
- Не знаю!!! - истерически завизжал он. - мне сказали,  что ребенка не будет!!!
- А если бы...
Лиля вдруг успокоилась.
- Ивар,  прикажи обыскать его вещи.
Вирманин зло усмехнулся.
- слушаюсь,  ваше сиятельство.
А еще через два часа Лиля получила консультацию от Джейми.
У учителя был обнаружен пакетик бурого порошка, спрятанный в вещах. И Джейми заверил,  что это вовсе не от моли.
Это был порошок копытня,  которым женщины давно пользовались,  чтобы скинуть ребенка.  
Ивар весьма недовольно оглядывал учителя.
- что с ним теперь делать?
Дамис замер, ожидая приговора. Лиля махнула рукой. Казнить не было никакого желания.
- Суньте в камеру. Там разберемся.
Ивар утащил негодяя. Тот скулил что-то неразборчивое, но женщина уже думала не о нем.
Судя по всему - она чем-то не угодила нескольким врагам сразу. Одного выяснили - некто Йерби. Второй - тот, кто посылал убийц.
Это кузен Аделаиды Вельс. Но тут Лиля уже была спокойна. Ганц написал ей, что мерзавца схватили и он сидит под надежной охраной. А скоро будет лежать. Под надежной каменной плитой.
Тоже неплохо.
А вот кто еще?
Лиля не забыла, что ее травили во время беременности. И кто-то послал докторуса... И Карист Трелони связан с кем-то в столице... это явно не простой барон.
М-да.
Проблема.
Итак - кто?!
Кому она так сильно перешла дорогу? Не она, да. Но Лилиан Иртон - прежняя? Кому могла помешать туповатая богомолка с вышивальной иголкой в зубах? Кому она вообще такая нужна?
Лиле вообще ее положение напоминало гнойник.
Или подкожный абсцесс. Снаружи все аккуратно, спокойно, можно даже сразу не заметить...
А вот когда он воспаляется - начинается нечто веселое и интересное. Вот как сейчас. Гнойники надо вычищать своевременно.
А пока...
А пока - напишем свекрови.
Пусть разузнает все, что может об этих Йерби. Чем живут, чем дышат, и вообще - какого черта?!!
Нет уж, господа!
Покушаться на себя Лиля никому не позволит.
***
Алли Ахмет дин Тахирджиан прибыл по вызову Великого Хангана, как только смог.
Встал на колени сразу, как только за ним закрылась дверь, прополз по ковру и ткнулся в него лбом в ритуальном жесте.
Ненадолго.
- Поднимись, Али.
Али послушно встал на колени.
- Али...
Великий Ханган сделал жест рукой - и Али опустился на подушки рядом с его возвышением.
- Чем я могу служить моему господину?
- Али, расскажи мне про Иртон.
Такого вопроса мужчина не ожидал. Но быстро справился с собой.
- Мой ханган, это захолустье. Я не сказал бы, что там есть...
- Докторус?
- Ээээ...
- Что ты можешь сказать мне о графине Иртон? Лилиан Иртон? По слухам, она вылечила тебя...
Али вздохнул. Посмотрел на своего господина. И начал рассказывать.
О ярмарке. Быке. И лечении.
Продемонстрировал шрам. Показательно попрыгал, побегал, поприседал, вызвал Омара, чтобы тот подтвердил его рассказ.
И Омар подтвердил. Да так, что Великий Ханган слушал с широко открытыми глазами. Про женщин-докторусов, да еще таких, которые могут собрать сломанную ногу - и не оставить ни малейшего следа от перелома в Ханганате не знали.
Зато теперь...
Когда али понял, что господину все известно - он перестал умалчивать, и рассказывал.
Про Иртон, про графиню, про ее золотые руки... к концу второго часа Ханган потихоньку стал подумывать, что Али...
- Ты взял бы ее женой?
- Никогда!
- Нет!
Тут Али и Омар были единодушны.
- почему? - искренне удивился мужчина.
- Потому что это женщина с мужским умом. А в своем доме предпочтительнее покорные и ласковые кошечки, - Али был искренен. - я могу восхищаться Лилиан Иртон. Я могу дружить с ней, как с мужчиной, она очаровательна, но...
Ханган кивнул.
Бывает и такое. Иногда рождается женщина с мужским разумом. Кобылица не ошибается, но иногда может подшутить. Видимо, сейчас ее копыта коснулись звезд над местом рождения Лилиан Иртон.
- она посоветовала мне, как вылечить сына. Я попробовал - и лечение идет успешно.
Действительно молоко и ванны помогали. Хотя до полного излечения было весьма далеко.
- Теперь я хочу вызвать ее сюда...
- господин, она не поедет, - Али был абсолютно уверен.
- что?
- Она на родине графиня. И ей распоряжается супруг.
Это Ханган мог понять.
- Надо написать ему...
- господин граф Иртон сейчас в посольстве в Уэльстере, - сообщил Али, узнав об этом еще в Иртоне.
- И жена не с ним?
- Мой господин, у них принято оставлять жену дома, если она ждет ребенка....
О его потере Али не сообщил.
- Понятно...
Великий Ханган задумался. И кивнул.
- надо отписать графу.
Али и Омар переглянулись, но расспрашивать не стали. Даже будучи стражем караванной тропы, Али понимал, что некоторые вещи лучше не знать. А Омар вообще предпочитал помалкивать, пока его не спросили.
Заговорил Омар только когда они вышли.
- Почему ты не сказал господину....
- что Лилиан Иртон потеряла ребенка?
- Да.
- Я обязан ей жизнью. И не хочу взамен разрушить ее жизнь. Женщина с мужским разумом - редкость. И господин захотел бы ее, как драгоценный камень в свою корону...
Омар кивнул.
Все так.
Даже не как жену, не как любовницу, но как кольцо на палец. Потому что Звездная Кобылица никогда и ничего не делает зря. И от женщин с мужским разумом может прийти великая польза.
А может - и великий вред.
И Али был уверен - если Лилиан Иртон к чему-то приневолить - добра не будет.
Она чудесный и щедрый друг.
И смертельно опасный враг.
***
Великий Ханган об этом не задумывался.
Мысли его были просты и ясны.
Сына он любил. И сейчас думал об одном.
Если нельзя вызвать графиню сюда - можно отправить сына в Иртон.
Переживет ли он дорогу?
Неизвестно. Зима, шторма, пролив, опять же... Но часть пути можно проделать и по суше. А здесь...
Ханган изолировал мальчика ото всех, но яд как-то поступал в кровь ребенка. То юноше становилось чуть лучше после молока и ванн. То опять рвало кровью, и мальчик стискивал зубами подушку, чтобы не кричать от боли.
И Великий Ханган подозревал, что Лилиан Иртон - его единственный шанс на спасение сына.
А еще можно отправить с ним одних солдат. Ну там пару самых доверенных слуг. Может быть так отравителю будет сложнее добраться до жертвы?
Кто знает...
Страшно это - когда на глазах у тебя умирает твой ребенок. И ты - будь хоть кто, не можешь ему помочь.
Тут не то, что в Иртон - к самой Кобылице отправишься!
***
А зима шла своим чередом. Дети шалили и играли, учились и бездельничали, дрались - и вместе проходили краткую практику под руководством Джейми.
По поводу молодого барона пришел ответ от Эдоарда.
Его величество хотел видеть юношу лично. А потом уже утвердить. До тех пор же - пусть поместье остается под контролем графа Иртон. То есть - графини.
От супруга не было ни слуха, ни духа.
Лиля не знала, что письмо Джерисона к ней сначала прочитал Эдоард. Выругался, перечитал - и разодрал на клочки. А потом еще раз отписал графу, разнеся того в пух и прах.
Справедливости ради - Джерисон поступил с королевским письмом точно так же.
Не привык мужчина к разносам. И тем более к таким унизительным. А за последнее время ему их только ленивый не устраивал.
Во-первых, Джесу сильно досталось от кузена за неуместную возвышенность помыслов. Мол, куда ты лезешь? Если Адель беременна - деньги на травницу ей в зубы и пусть травит плод! Рехнулся, что ли?
Или ты собрался этого ребенка Лилиан подсунуть?
Да жена с тобой разведется после такого. Это ты мог ее раньше застращать. Пока она сидела ровно и ничего не делала. А сейчас - твой ребенок - это доказательство твоей измены. Явное.
Август первый взовьется. И от короля тебе влетит. Так что - деньги в зубы - и пошла, коза!
Во-вторых, Джесу досталось от Аделаиды, когда он предложил ей этот вариант.
Дамочка заявила, что если Альдонай спас ее ребенка и позволил ему уцелеть после побоев отца - значит, это явно дело богоугодное. И ребенка она родит! А господин граф Иртон может катиться к Мальдонае. Она вырвет эту любовь из сердца.
А что досталось?
А вот то. Все вышеизложенное было выдано на ультразвуковых тонах истерики - и в Джеса еще кидались вазами. Не попали, правда. Но ведь и в ответ вломить было нельзя. Как-никак женщина которая носит твоего ребенка.
В-третьих, написал письмо активизировавшийся Август Брокленд.
Начал за здравие, сообщил, что на верфях все спокойно и в делах Джеса - тоже. А вот закончил за упокой.
И сообщил, что первое же ущемление прав его кровиночки - и Джесу будет оторвано то место, которым он думать изволит. После чего граф Иртон сможет смело идти в альдоны - в его благонравии не усомнится никто. И если Лилюшка ему весной хотя бы слово плохое скажет... цени, кретин!
Она с тобой до сих пор не развелась. Хотя я бы тебя давно гвоздями приколотил вместо носовой корабельной фигуры.
И в-четвертых, пришло письмо от короля.

Граф Иртон.
Поражаюсь долготерпению Вашей жены - пожалуй, ее пора причислить к лику святых.
Ваше письмо неприемлемо. Извольте написать еще раз и переслать мне на проверку, чтобы не допустить откровенных глупостей.
И если до меня дойдут слухи о вашем некорректном поведении - пеняйте на себя. Мое терпение не безгранично.
 Эдоард Восьмой, милостью Альдоная король Ативерны.

И внизу собственноручно королевским почерком приписано (обычно подобные письма диктовались секретарю, чтобы король не тратил время на переписывание набело).

Джес, начинай думать головой! Еще немного - и ты будешь первым в истории страны разведенным графом. И я на твою супругу не повлияю, еще и поддержу.

Стоит ли удивляться, что граф Иртон был зол и неудовлетворен жизнью? Последнее - особенно поскольку придворные дамы, предупрежденные ее величеством (по просьбе того же графа Лорта) держались от Джерисона Иртона подальше.
Так что благородный граф пару раз уже прогуливался по борделям, срывая злость на проститутках. Рик ругался, но толку не было.
Джес просто сорвался с цепи. И Рик подумывал отписать отцу о существующем положении дел.
Хотя они и так переписывались.
Рик честно отписал, что не в восторге от Анелии.
Эдоард же посоветовал приглядеться внимательнее. Поскольку соседи и лучше бы не ссориться. Нет, Ивернея его тоже вполне устроит. Но если Рик сам пока не знает... почему нет?
Рик не возражал. Тем более, что полученный портрет Лидии Ивернейской привел его в расстройство чувств.
На портрете была изображена высокая и худая девица. Положения не исправляли даже пышные юбки. Впалые ключицы не смогли замаскировать даже придворные живописцы, серые глаза смотрели холодно, а рот был сурово сжат. Всем видом девушка словно предупреждала 'Не тронь! Укушу!'.
Так что Анелия стала представляться весьма привлекательным вариантом. Она хотя бы улыбалась. А что глуповата... так ей и управлять легче.
И от интриг можно удержать.
Ладно. Приглядимся еще.
Но примерно в середине зимы Рика вызвали к Гардвейгу.
***
Последний месяц у короля чертовски болела нога - и он стал просто невыносим в общении. Единственными, кому от него не перепадало оплеух, были жена и молочный брат. На остальных Гардвейг орал, швырялся чем попало, а под настроение мог согнать со двора или вообще в темницу. Что не добавляло придворным радости.
Милия не отходила от мужа ни на шаг. Но... докторус показал, что она в очередной раз ждет ребенка. И женщине периодически становилось дурно.
Для королевы наставили ведер чуть ли не во всех углах дворца. Беременность протекала достаточно тяжело. Но так же было и в прошлые разы. И Милия опять надеялась родить мальчика.
Одно это смягчало характер Гардвейга.
А Альтрес... он был счастлив вместе с братом. И приглядывал за королевой.
Мало ли что.
Мало ли кто...
***
На Рика король произвел двойственное впечатление. С одной стороны - Гардвейг был страшен своей непредсказуемостью.
С другой же... стоило ему посмотреть на Милию, как лицо короля озарялось ласковой улыбкой.
И Рик невольно позавидовал.
Вот ведь... отец, Гардвейг... все они нашли свою любовь.
Неужели ему не повезет?
По молодости Рик упустил то, что до любви ведь и жизнь была... с ее разочарованиями, проблемами, склоками и ссорами...
А вот Гардвейг его взгляд не упустил. И кивнул Рику на кресло рядом с собой.
- Садись.
Рик послушно раскланялся и сел.
- Там вино на столе, разольешь?
- Да, ваше величество.
- Вот и отлично. Дорогая, оставь нас и распорядись, чтобы не беспокоили...
Милия послушно сделала реверанс, поцеловала мужа в щеку - и вышла.
Гардвейг дождался, пока Рик подаст ему кубок и кивнул на дверь.
- ругается, если я вино пью. Докторусы запрещают... А она им верит, беспокоится... хоть на старости лет мне повезло.
- ее величество - одна из самых очаровательных женщин Уэльстера - согласился Рик.
- да, не с лица воду пить. Милия еще очень добрая. И сыновей мне родила. И меня любит без памяти. Что еще надо?
Гардвейг смотрел серьезно.
И Рик решился.
- чтобы любовь была взаимной.
Гардвейг улыбнулся.
Не зло. А очень... понимающе.
- Эка ты куда хватил. Любовь - это роскошь, недоступная королям.
- Но...
- Хочешь сказать про меня? Так Милия у меня седьмая. А до того мне хлебнуть пришлось. И изменяли, и предавали, и отравить пытались. Или ты мне сейчас про отца скажешь?
Рик мог. Тем более, что историю любви Джессимин и Эдоарда давно разнесли менестрели.
Но Гардвейг только улыбнулся. Почему-то грустно.
- а ты не задумывался, сколько пришлось ждать твоей мачехе? Она бы и сейчас ждала, если бы не умерла твоя мать. Ты ее хоть помнишь?
- Нет, ваше величество.
- а я помню. Очень красивая женщина. И очень несчастная. Тяжело это - ложиться в постель с человеком - и знать, что на твоем месте хотели бы видеть другого.
Рик только ресницами хлопнул.
С такой точки зрения он эту историю не рассматривал. Да и мать почти не помнил.
Красивая?
Да, достаточно. Высокая, светловолосая, на портрете в галерее настоящая красавица.
А в жизни вспоминаются недовольно поджатые губы.
И резкий визгливый голос.
- вы меня унижаете..., - забывшись, прошептал Рик. - Выставляете напоказ дешевую шлюху!
Гардвейг кивнул.
- Это она так говорила?
- Да. Эдмон мне про нее рассказывал, но мало...
- Это жизнь. Кто-то счастлив, но кто-то обязательно будет и несчастен. Ты ведь думал про Анель, так?
- Думал.
- И решил съездить, поглядеть на вторую девицу?
- Да, ваше величество.
Рик решил не отрицать. Глупо. Да и Гардвейг говорил, как о давно решенном. Не злился, не ругался, просто констатировал факт.
- твой отец тебя любит. Я вот не знаю, дал бы я своим детям выбирать, - вздохнул Гардвейг. - а что ты вообще думаешь о моей дочери? Ну, титьки у нее больше мозгов. Это понятно. А что еще?
Ричард пожал плечами.
- простите, ваше величество...
- Боишься, что разозлюсь? А не надо. Я с тобой сейчас говорю не как король. Апросто - как мужчина с мужчиной. Неужели сам еще не понял?
Понять Рик понял. А вот злить Гардвейга все равно не хотелось. И король, усмехнувшись, стал рассказывать.
- мне было тогда лет девятнадцать. И я был женат. Первый мой брак определили давно. Еще когда мне четырнадцати лет не было, герцог Медерин заключил мою помолвку со своей дочерью. Отец тогда только умер, я не мог сопротивляться,... Тисия Медерин была старше меня почти на пятнадцать лет. К тому же вдова. Но кого это волновало? И брак был заключен.
Рик сочувственно вздохнул.
Гардвейг смотрел куда-то вдаль.
- Тисия была умна. Мы поговорили еще в первую брачную ночь. И она стала мне другом. Мне, а не своему отцу, который с детства продавал ее, как пешку. Я сказал, что уничтожу ее отца. И она - согласилась. А еще сказала, что даст мне свободу по первому же моему слову. И стала моей союзницей.
У меня не было от нее детей. Но этого требовали условия договора. Последний негодяй, за которого ее сговорил отец, любил избивать Тис. Так, что она однажды скинула ребенка и чуть не умерла. Она не призналась напрямую. Но я сильно подозревал, что мужа она отравила. Очень сильная натура. Знаешь, такая неукротимая. Такие женщины редкость. Которые до конца отдаются и любви и ненависти. Тебе такие не встречались?
Рик тряхнул головой.
- Альдонай милосерден.
- Вот-вот, лучше и не скажешь. Мне повезло. Тис стала моей подругой. И когда я разделался с ее отцом - согласилась и дальше побыть рядом. Пока я не найду ей замену. И я нашел. Мне было девятнадцать. Щенок, что я тогда понимал? А Люсия была красива. Анелия тоже, но в ее матери было что-то такое... она даже дышала так, что весь двор дыбом вставал. Ну и я тоже... Тисия видела, к чему идет. И предупреждала меня. Очень аккуратно, намеками... даже сейчас у меня характер не сахар. А тогда я был вообще бешеным. И хотел только одного... одну. Тис не спорила. Она дала мне развод, получила хорошие отступные, мы с ней до сих пор друзья. Она живет в своем поместье, разводит лошадей и счастлива.
Рик порадовался за неизвестную ему Тисию. И отпил глоток вина из кубка. А Гардвейг продолжал.
- Я женился на Люсии. И год был счастлив. Родилась Анелия. Моя дочь. Но копия Люси. Что есть - то есть. А потом...
Я не сразу узнал про ее измены. И не хотел верить. Но мне предъявили доказательства. Люси была умна по-своему. Она не связывалась с придворными, нет. Искала себе любовников среди конюхов, псарей, лакеев... тех, кто будет молчать. Но один из псарей оказался честным. И пришел ко мне.
Гардвейг на миг замолчал. Вообще-то псарь пришел не к нему, а к Альтресу Лорту. А уже брат уговорил Гардвейга спрятаться и подождать визита Люсии. И застал ее на месте преступления.
- Люсия оправдывалась. Клялась, что никогда... не помогло. Когда я узнал, скольких она перебрала - я казнил ее. И даже Анелию видеть не захотел. Она копия матери. Хотя и моя дочь, это я точно знаю.
Рик молчал, но видимо, выглядел достаточно красноречиво. Гардвейг усмехнулся.
- не веришь? Правильно. Я бы тоже не поверил. Но у нас в роду передается родимое пятно на пояснице. Небольшое. Размером с ноготь, в форме щита. У Анелии оно есть. И у меня. И у мальчишек. Показывать, уж прости старика, не буду.
- Да вы не старик...
- старик. Я устал, Рик. Очень устал. И мне нужен мир.
Ричард кивнул.
- Нам тоже. Мы не хотим войны и ссоры.
- Именно поэтому твой отец не волнуется за тебя. Он многое обо мне знает, нас нельзя назвать друзьями, но когда он стал искать поддержку против Авестера с его умоленным Леонардом... сам понимаешь.
Рик понимал.
Отец рассказывал ему практически все о своей политике. В том числе... Леонард был истово верующим. А у Гардвейга были нелады со святошами. Зато Леонард хотел мести за сестру. А Эдоард... нет, один на один он готов был признать свою вину. Только вот превращать Ативерну в филиал Авестера - увольте. Дружба дружбой, а кубки врозь.
Леонарду это не понравилось. Тем более, что отец Эдоарда тоже отличался набожностью и следовал за святым престолом, куда позовут. А вот Эдоард твердо считал, что альдоны должны молиться. И все. А государственные дела оставим тем, кто в них разбирается.
Церкви это не нравилось. Но вроде как на открытый конфликт пока не шли - и то хлеб.
- Отец говорил, что лучше иметь дело с вами, чем с церковью.
- Он прав. И мне приятно с ним общаться. Ты знаешь, что у него появилась новая игра?
- То есть?
Гардвейг кивнул на столик.
- Достань коробку.
Эти нарды тоже были роскошны. Доска из дорогих пород дерева, золотые и ониксовые фишки, золотые кубики...
- Что это?
- нарды. Я потом тебя научу.
- Как скажете, ваше...
- Гардвейг.
- Как скажете, Гардвейг.
- а еще я хочу сделать тебе предложение.
- Какое, ваше величество?
- когда посмотришь на Лидию и убедишься, что она тебе не подходит - возвращайся. Анель, конечно, дурочка, но вроде как не злая. Держать ее в узде ты сможешь. А если найдешь себе другую для души - я в претензии не буду. Лишь бы без огласки.
Рик кивнул. Предложение действительно было щедрым. Стоит только Леонарда вспомнить.
- и еще... С твоим отцом мы это уже обговорили. Он тебе сказал, что я дам в приданное за Анелью?
- Нет, ваше величество.
- Провинцию Бальи.
Рик только и смог, что присвистнуть.
Бальи.
Оч-чень хорошее место. И более того. Серебряный рудник. Уэльстер вообще богат серебром и солью. А вот в Ативерне есть медь, есть железо, уголь, но с серебром проблемы.
- я не стану скупиться.
Рик кивнул.
- вы очень щедры, ваше величество.
Гардвейг тоже кивнул. Хотя пирожок был с гвоздями. Бальи - провинция хорошая, но там - лес. И всякая сволочь по нему шарится, как по своему дому. У него сейчас нет сил гонять и чистить. У сына еще когда появятся. А разбойники - та еще зараза. Лучше ее выводить сразу, а то по всей стране расползутся.
- Ваше величество, - Рик смотрел серьезно. - Я обязан съездить в Ивернею. Но принцесса Анелия всегда может рассчитывать на мое возвращение.
Гардвейг кивнул.
- а ты станешь неплохим королем...
- Если доживу.
- точно - неплохим. Ладно. Плесни еще вина. А я покажу тебе,  как ходят фишки...
Альтрес Лорт тихо скользнул в потайной ход.
Гард - молодец. Разговор был проведен идеально.
Немного грусти,  намек на то, что любовь еще впереди и не должна мешать жизни, немного напоминаний о церкви,  немного подкупа - и суп готов.
Рик в принципе,  согласен.
Его отец - тоже.
Эдоард не зря отправил сына сначала в Уэльстер. Они действительно были в неплохих отношениях  с Гардвейгом.
Переписывались,  общались - в меру, но достаточно дружески. И Эдоарду был выгоднее Уэльстер. Хотя и Ивернея...
Но там - Бернард Второй. Который прославился своей жадностью. Вряд ли он предложит что-то получше.
Альтрес вздохнул.
Если бы Гардвейг с самого начала поговорил с Риком... но все сложилось так,  как сложилось.
Он покрутился при дворе. Узнал Гардвейга,  узнал свою будущую супругу... этого достаточно для умного.
А Рик все-таки неглуп.
Хотя опыта ему не хватает.
Надо поговорить с лэйрой Вельс. И дать ей инструкции. Вполне четкие и определенные.
Не стоит пускать важные вещи на самотек.
Пусть даже устная договоренность достигнута - надо еще сделать так,  чтобы вторая принцесса скомпрометировала себя. И есть кое-какие планы.
***
Лиля была довольна собой и жизнью.
Два десятка кружевниц под руководством Марсии плели и вязали по восемь часов в сутки. И получались просто волшебные вещи.
Как много потеряли школьницы,  когда перестали преподавать домоводство. Теперь им,  бедным,  ни чулки заштопать,  ни шаль связать... а Алевтине всегда было интересно. Да и...
Вот представьте себе.
Вы живете в другом городе. Родители вас поддерживать практически не могут. Ну разве что варенья с соленьями из дома перешлют.
Стипухи хватает на оплату общаги,  ну и чтобы с голоду не умереть.
А ведь хочется и выглядеть не хуже других. Даже не так. Хочется - другое слово. Коллектив студентов - это достаточно жестокая компания. И если будешь выглядеть оборванкой - тебя просто задразнят. Загонят,  как лань.
А есть ли у тебя до двадцати тысяч на разные модные шмотки?
Нету...
Подрабатывать можно. Но учеба съедает восемьдесят процентов времени.
И в дело вступает кружок 'очумелые ручки'.
Дешевые маечки расшиваются стразами.
Купить специальные краски - и вперед! Да,  батик не получится за отсутствием всякого таланта художника,  но авангард будет такой,  что все вокруг только ахают. И ведь их хватит надолго.
Покупается простая пряжа - и вяжутся совершенно невообразимые вещи. Кружевное платье на чехле из дешевенького ситца будет смотреться королевским нарядом. Если у вас руки растут из плеч. И правильно подобрать цвета.
Да и простое вязаное платье можно сделать так... а ведь если умеешь - труда это не составит. Сидишь,  читаешь терапию - и параллельно крутишь петли крючком.  Почти автоматические движения. Даже считать не надо.
Это как у музыкантов.
Сначала,  пока произведение еще новое,  руки еще не привыкли,  а потом движения доходят до такой степени автоматизма,  что если музыкант начинает думать,  куда поставить пальцы - он собьется.
Одна подруга показывала Але такой номер.
Завязывала себе глаза - и играла на пианино. И ни разу не ошиблась.  Это уже впечатано в подкорке. На сколько перенести руку,  как,  что, куда....
Нечто подобное Аля применила и здесь.
Каждая кружевница знала свой узор и свой кусок работы. Одна вязала цветы,  вторая - ажурное кружево,  третья,  допустим,  рукава...
А соединяли все Марсия, Лидия и Ирэна.
Ну и сама Лиля. И получалось нечто невероятное.
Длинные,  в пол,  кружевные платья,  накидки,  шали, перчатки,  воротники,  манжеты, болеро,  вуали - всего не перечислишь. И - всех цветов радуги. У Лилиан Иртон - первой была куча ниток,  иголок,  всякой вышивальной мишуры - и Лиля все пустила в дело.
Что там!
Розовую с золотом обивку - и ту всю распустили на нитки! Шелк тут был плотный  не чета дерюжке,  которую за него выдавали когда-то Алевтине Скороленок.
Сама же Лиля...
Кучу времени она проводила в лаборатории.
Да,  у нее были щелочь.
Кислота.
Несколько солей.
И куча образцов со всего Иртона. Крестьянские дети натащили.
И девушка проводила опыты,  благословляя про себя преподавательницу аналитической химии,  которая все зачеты проводила просто.
Ставила перед человеком пробирку с неизвестной жидкостью - и валяйте,  ребята. Угадывайте,  что это. Проводите качественные реакции.
Не получилось?
Приходи на пересдачу.
А Але никак нельзя было... вот и зубрила.
Итак,  качественные реакции на карбонаты,  сульфаты,  серебро,  барий,  медь...
Делала она это не просто ради развития химической науки. Перебилась бы Ативерна без алхимии.
Но - девушка решила сосредоточиться на трех направлениях.
Стекло. Разного вида и цвета.
И надо сказать,  что сейчас у них  уже получались и вполне приличные зеркала, и разноцветное стекло - и стеклодув даже пытался делать из него бокалы,  блюдца, вазы...
Получалось иногда красиво.
Иногда же...
В общем - получалось. 
Лиля настаивала на закалке стекла. И поэтому часть изделий сразу шла в брак. Но часть получалась прочной. Так что женщина всерьез подумывала поговорить с отцом и сделать нечто вроде стекольного цеха. А что?
Муранское стекло было?
Было.
И ценилось...
Почему не быть Иртонскому стеклу?
Хотя нет.
Не Иртонскому.
Скажем,  стеклу Мариэль. Так красивее. И главное - отдает должное его создательнице.
Сюда же относились и зеркала. Но пока с ними было сложно. Максимум что удалось получить - зеркало размером сорок на пятьдесят сантиметров. Примерно.
Но и это было невероятным.
А еще...
На мысль Лилю натолкнула Марта. Стекло - не только тарелки.
Стекло еще и очки,  монокли,  бинокли... можно ведь сделать самый простой,  по типу Галилеевского?
Правда,  встал вопрос,  чем шлифовать линзы,  но тут уже на помощь пришел Хельке - и к середине зимы Лиля криво-косо,  но получила свою первую линзу.
И тут у нее было громадное преимущество.
Она-то знала про оптическую ось,  про преломление света,  про первый телескоп Галилея... самый простой,  так зачем больше-то?
Она просто делает первый шаг.
За ней придут другие. Уже сейчас ее мальчики такое из стекла вытворяют! Уж молчим про бисер и бусины самых разных цветов и форм. Каторжный труд,  но им только в удовольствие. Взяли себе подмастерьев - и работают. Причем Лиля заметила,  что в кузницу периодически заглядывает и Ирэна... интересно,  в Иртоне не будет демографического взрыва?
А на скромницу Марсию положил взгляд Ивар. Суровый вирманин просто таял при виде девушки.
Пришлось собрать всех дам в замке и прочесть лекцию.
Лично Лиля не возражала.
Но каждая,  кто не хочет обзавестись ребенком раньше брака - пусть сходит к Джейми. Тот вовсю общался с травницей - и противозачаточное у него было. Не самая полезная вещь,  так простите,  дело-то серьезное.
Гулять до свадьбы не запрещалось. Но!
Внебрачный ребенок в этом мире считался существом второго сорта. Как бы - без благословения Альдоная. А раз Альдонай благословения не дал,  то кто?
Правильно.
Либо Мальдоная,  либо так и болтайся всю жизнь, как сам захочешь. И считается  что на таких людей и бед сыплется больше, и болеют они чаще,  и из близкие тоже страдают - вот и...
Народные поверья - та еще пакость.
А церковь тоже цепляется за все эти радости и клеймит позором тех, кто привел в этот мир новую жизнь без благословения.
Самый прочный спав - суеверия плюс религия.
Если в крестьянских семьях внебрачные дети еще не трагедия,  то среди аристократии - ну,  человек может поставить на себе крест.
За него не выдадут замуж дочь и не женят сына.
Внебрачный ребенок ни при каких условиях не наследует имущество родителей.
Фамилия для таких людей тоже не предусмотрена.
Допустим,  вот она - Лилиан Иртон. Была - Брокленд.
А если бы у нее родился внебрачный сын - она бы не имела права дать ему свою фамилию.
Это сделал бы местный пастер.
Так что предохраняйтесь,  девушки.
И помните - лучшее средство - это чай.
До или после?
Лучше - вместо.
***
Ройс Реллаймо осмотрел замок Иртон с холма.
Добрался.
Так-то вот.
Хм-м... захолустье?
Замок сиял в морозном воздухе, словно бриллиант в короне.
Стены явно ремонтировали,  сам замок тоже,  а в окнах... неужели?
Ну да.
Стекла.
Между прочим - дикая роскошь. Ибо - непрочны (закалку тут пока знала только Лиля). И дико дороги.
И цветное стекло?
Надо же...
Ройс поправил лютню за спиной - и начал спускаться по холму.
Кого пустят в замок?
Купца?
Вот-вот,  сто лет они в Иртон не ездили.
Воина?
Может,  да. А может - и нет.
А вот бродячего менестреля...
Менестреля в замок тоже пускать не собирались. Стражники у ворот были настроены весьма и весьма недружелюбно. После того,  как Миранду похитили - они такой втык получили лично от Лейса,  а потом еще и от Лейфа с Эриком,  что неделями икали. Так что сейчас твердили одно - ждем начальника караула. Это уже с подачи Лили ввели систему,  близкую к армейской.
Ройс послушно уселся на свой дорожный мешок и приготовился ждать. Но ждать пришлось недолго.
Ворота открылись. И оттуда появилось невероятное по красоте видение.
Четверо человек верхом.
Впереди - собственно  сначала Ройс только ее и заметил - ехала дама на аварце. Чистокровный солнечный конь  гордо переставлял тонкие ноги и выгибал шею. Он явно гордился всадницей - и было почему.
Всадница была достойна своего коня.
Алый плащ,  отороченный белым мехом, золото длинных кос,  перевитых блестящими бусами, сияние зеленых глаз...
Впрочем,  это женщины смотрят,  какой формы нос,  а какой - уши. А мужчина просто воспринял весь образ целиком. Как икону. И задохнулся от восхищения.
Вскочил,  поклонился,  не отводя глаз,  конечно,  поскользнулся - и рухнул в снег.
Он не удивился бы хохоту. Но смеха не было.
Наоборот, прекрасное видение кивнуло стражникам - и один тут же подскочил,  помог подняться,  отряхнул...
- кто это?
Голос оказался под стать внешности. Низкий,  грудной, глубокий...
- Р-ройс... Реллаймо, - младший сын захолустного барона предусмотрительно не стал добавлять титул. - В-ваше сиятельство?
Лиля (а это была именно она) улыбнулась.
- Да,  я графиня Иртон. А кто вы и что вы делаете у стен моего замка?
Ройс с трудом собрался с мыслями.
- в-ваше сиятельство,  я странствующий менестрель. Брожу по свету,  пою песни,  вот, в Иртон забрел...
- Далеко,  однако, - зеленые глаза были холодны и спокойны. Хотя Ройс считал себя весьма привлекательным мужчиной. Каштановые волосы,  карие глаза, сильное тело... у него никогда не было недостатка в женском внимании. Но сейчас он даже не обиделся. Оно и понятно.
Графиня?
Нет!
Королева.
А королевы так и должны себя вести.
- А мы идем,  пока ноги несут. Песенки поем  нас за то кормят...
- Вас? Вы тут не один?
- один,  ваше сиятельство....
Лиля задумалась. Неизвестно,  приняла бы она менестреля в замке - или послала в деревню,  но...
- Мам,  я хочу песенки!
Иногда на Миранду еще накатывала 'хочуха'. И если речь шла о чем-то мелком - Лиля с ней не спорила.
В мелком уступить,  в большом отыграть,  пока ребенок не разбирается,  что важнее,  а что нет...