Утром, после расставания с Пашей, Грета пошла в лес. В лесу, мысли о Борисе не беспокоили девушку, поскольку здесь ничего не ассоциировалось с ним - разве только некоторые цветы. После вчерашнего разговора с Пашей, на душе стало как-то светлее. Мир, уже не выглядел таким мрачным, каким представился он в момент расставания с Борисом. Должно быть, Борис представлял себе, что она, после его слов, будет плакать ночами напролёт; представлял маму девушки, которая не будет находить себе места - бессильная в попытках утешить угнетенную горем дочь, она будет звонить ему и умолять, чтобы он приехал, чтобы он не уезжал из Москвы. Грете не хотелось оправдать его ожидания, - и она решила приложить все силы, для того, чтобы жить дальше. Жить, и не тревожить напрасно маму.
Грета старалась выбрать дорогу, по которой они ездили с Пашей вчера, надеясь втайне, на этой дороге встретить его. Но Паши, как назло, нигде не было. Когда вдалеке раздавался треск мотоциклетного двигателя, Грета с замиранием сердца вглядывалась вдаль - но, всегда вместо ожидаемого Паши, оказывался какой-то другой мотоциклист. Часто проезжали "Тулы" - недавно вышедший с конвейера, эксцентричного вида мотороллер, пользовавшийся популярностью. Но, после мотоцикла, на котором они с Пашей катались всю ночь, эти мотороллеры казались как бы игрушечными, не серьёзными. Что уж было говорить, про их сравнение с немецким, чёрным мотоциклом, который она видела в гараже.
Зайти к Паше, девушка не решалась - такое поведение показалось бы со стороны аморальным и, в конце концов, слухи об этом дошли бы до мамы. Что бы подумала мама, узнав что, не успев расстаться с Борисом, - которому вдобавок только на днях Грета хотела сама сделать предложение, - она уже ходит в дом к почти незнакомому парню, которого Муза считает хулиганом? Идти к Паше, было нельзя. Да и вообще, следовало корректировать своё поведение - мальчики должны сами бегать за ней, а не наоборот.
Прогуливаясь по тенистому лесу девушка думала, что, скорее всего, Паша прав: любовь к Борису - это просто юношеская увлечённость. Влюблённость - но не любовь! Мысль больно ранила, уязвляла самолюбие - да, ведь она ещё совсем юна! Если не сказать больше - она ещё девочка! Паша был прав и в этом. Да, девочка, только подросшая, только начинающая делать первые шаги, по извилистой дороге этой жизни. Да, Паша прав... но как, в таком случае, отличить настоящую любовь, от этой дурацкой влюблённости? Как отличить ту самую любовь, о которой написано так много книг и стихов? Ту любовь, за которую, на противоположную чашу весов, без колебаний, кладут собственную жизнь!
Мысли о Борисе, сейчас притупились в своей болезненной остроте. Они, словно объятый огнём деревянный дом, который пожарники наспех залили водой: палящих языков огня уже не видно, но скрытые под слоем вымоченной древесины угли, продолжают хранить в себе огненный жар. Который, до поры, скрыт под панцирем залитых водой, перегоревших досок. Но стоит ветру попасть под этот "панцирь", как тут же из-под него появляется пламя, красные языки которого вот уже снова разнузданно пожирают хаотичную гору углей, в которую превратился некогда ладный и крепкий дом.
Нет, мысли о Борисе никуда не делись - сейчас, когда она осталась одна, эти мысли снова охватили её, но уже без того жгущего огня, который до этого полыхал в груди, без этого болезненного трепета. Было грустно, и обидно, что всё вышло так. И лишь только.
Зато, при мыслях о ночной прогулке на мотоцикле, захватывало дух. Хотелось прыгать на месте, чтобы как-то разогнать ту энергию, которая появлялась при этих воспоминаниях. Грета решила идти вечером на пятачок. Там должен быть Паша, или кто-нибудь, из его друзей, например Родион - даже если одним из них будет тот "козёл". Их можно будет попросить, чтобы позвали Пашу на пятачок. Или, в крайнем случае, она сможет вместе с ними, сама пойти к нему, как бы за компанию - это будет... не так неприлично.
Пятачок располагался в лесу, недалеко от дороги. Место это, можно было найти без труда - громкая музыка, пробивающаяся сквозь стену деревьев, доносилась до самой дороги, по которой шла девушка. Так же, можно было просто понаблюдать за направлением парочек, небольших компаний и просто одиноких людей, идущих по дороге - все шли на пятачок. Грета пошла за какой-то парой, которая весело щебеча между собою, свернула на протоптанную тропинку, ведущую в лес.
Это была вытоптанная до земли поляна, которую кто-то не раз, обсыпал щебнем. Земля под ногами, была настолько твёрдой, что казалось, что это городской асфальт. На высокой елке весел фонарь, который освещал саму площадку - на ней, в ритме современной музыки, танцевали пары и одиночки. Когда Грета оказалась рядом с пятачком, по иронии, кто-то поставил пластинку с эстрадными песнями бывшего ухажера, который долгое время тщетно пытался ухаживать за девушкой. Некоторые присутствующие девушки, повизгивали от восторга - они готовы были отдать всё, только за то, чтобы прикоснуться к своему кумиру! Отсюда, - с этой лесной поляны, с этого пяточка, - Московский певец казался недостижимо далёким, таким же, какими кажутся Паши, пролетающие высоко в небе самолёты. На самом же деле, это был обычный человек. От других, отличал его покрой дорогого костюма, запах заграничных духов, роскошный автомобиль, заграничные гастроли, и честолюбие. Это много - но это всё не подлинное, и как бы, не настоящее, - лишь шелуха, оболочка, обёртка. Не те это ценности, которыми может быть духовно богат человек. Оберни кирпич яркой обёрткой от мороженного, и дай его умирающим от жары людям: каждый захочет его съесть. А попытается укусить - и поломает зубы, получая вместо удовольствия, и прохлады, боль. Забери эти блага, прежде чем кусать: потрогай, взвесь - мороженное ли под обёрткой, или всё же кирпич? Сними обёртку - и оставшееся под ней, и будет истинным человеком. А вся эта любовь поклонниц, с их восторженными повизгиваниями, больше походят на идолопоклонничество - обрядили человека в перья, и покланяются ему, хотят, чтобы он дал им счастья, - хотя, он такой же, как и они сами.
Грета присоединилась к группе стоявших в сторонке людей, и стала наблюдать за танцующими. Танцевали буги-вуги. Потом, спрятанный в листьях динамик закашлял, захрипел. Над танцплощадкой, повис одобрительный гомон ожидания.
-Сейчас будет твист! - полушёпотом говорили люди.
Зашевелились в толпе разодетые модники, в нервном предвкушении танца. Рядом с девушкой раздавался восторженный, дрожащий от волнения, шепот. И вот динамик ожил. На площадке оказались пары - девушки, со стилягами, одетыми по последнему писку моды: узкие брюки-дудочки, туфли на толстой платформе, пёстрые галстуки. Довершали наряд длинные, тщательно уложенные, шевелюры. Стилягами были исключительно дачники, приехавшие из Москвы - местные ребята их, в общем, недолюбливали - но сейчас смотрели на них снисходительно, с сочувствующим любопытством. Так может смотреть человек, на пришлёпнутую им только что муху, дергающуюся в предсмертных конвульсиях. Зато, этот танец нравился девушкам, многие из которых ради него и пришли сегодня на площадку. Грета же без порицания, но и без особого любопытства, смотрела на дёргающихся танцоров. Она, в общем, была равнодушна к танцам. То ли дело фигурное катание! Катание на льду - было настоящим искусством!
Танцевать самой не было никакого желания. Просто, хотелось случайно встретить Пашу. Вот сейчас. Нет, через минуту, - к краю поляны, выбрасывая из хромированного глушителя сизый дымок выхлопа, на немецком мотоцикле с сине-белой эмблемой, подъедет он. Выбритый, в своей светлой, отглаженной рубашке, от которой слегка пахнет бензином и хозяйственным мылом; он важно поставит мотоцикл на подставку, и не спеша, под завистливые взгляды других девочек, подойдёт к ней. В этот момент, заиграет медленная музыка, и он галантно пригласит её на танец. Они будут медленно танцевать, и все будут смотреть только на них. Потом, так же медленно, не спеша, - как люди, знающие цену счастью, - они сядут на мотоцикл и уедут, оставив после себя, лишь облако сизого дыма... как это было тогда, ночью.
Ожидая его с минуты на минуту, она простояла около часа, отстранившись от гомонящей толпы, прислонившись к елочке, росшей на окраине поляны. Она уже начинала ненавидеть Пашу, внутренне осуждая его: "ну что, не мог просто прийти? без мотоцикла, хоть в замасленной рубашке - просто взять, и прийти!" Ведь здесь, собирается весь посёлок! Некоторые люди приходят сюда только для того, чтобы просто поговорить, или посмотреть на танцующих - и Паша, тоже мог бы прийти просто!
Потом она вспомнила искалеченный ею мотоцикл, и ей стало стыдно за свои мысли: наверное, Паша сейчас занят починкой этого мотоцикла! Ведь мотоцикл нужно возвращать владельцу! Да, из-за неё, Паше приодеться краснеть! Вряд ли, когда в следующий раз, Паша попросит этого парня одолжить мотоцикл, тот ответит согласием. Может случиться и худшее - они подерутся, и станут врагами из-за этого случая. Грете очень бы не хотелось, чтобы из-за неё у Паши были неприятности.
Перед нею стоял худой, высокий юноша, старше её, года на два три. Светлые волосы на его голове, были жиденькими и больше походили на цыплячий пух. Лицо было бледным, - по этому отличительному признаку, можно было с уверенностью сказать, что человек проводит много времени в помещении. На высоком лбу, покрытым чуть заметным глянцем пота, выступала пульсирующая жилка. Глаза умные, в которых отражён осмысленный взгляд человека, отдающего себе детальный отчёт в своих действиях, не делающего ничего зря, думающего на несколько шагов вперёд, подобно шахматисту. Он был москвич - это было видно по всему, в том числе, и по отсутствию загара. Этот парень, имел не по годам серьёзный вид, и больше походил, на какого-то "маленького профессора" - возможно, он просто неосознанно перенял какие-то черты, у своего преподавателя.
-Вы здесь одни? - спросил он, обращаясь на "Вы", начиная краснеть, от разделяющего их молчания.
-Да, я одна, но я не для танцев пришла, а просто посмотреть! - сказал Грета.
-И я тоже! - обрадовался парень тому, что девушка ответила ему.
Он, как бы невзначай, встал рядом с Гретой, так же как и девушка, повернувшись лицом к танцующим. Глядя на них, он спросил:
-Вы ведь из Москвы?
-Да! - ответила девушка, ей было приятно, что рядом с ней находиться человек, с которым, возможно, она не раз расходилась в метро.
-И я тоже! - больше прежнего, обрадовался парень.
Было видно, что он совсем не умеет знакомиться с девушками, и каждое сказанное им слов дается ему с огромным трудом.
На нём была светлая рубашка, в крупную, красную клетку. Она была идеально разглажена, и пахло от неё чистотой, и слегка каким-то ненавязчивым, приятным мужским одеколоном, несомненно, заграничным. Белые брюки, так же были идеально отглажены, и идеально чисты. Ботинки блестели зеркально, как будто их только что окунули в расплавленный гудрон. От их поверхности, отражался свет загоревшегося только что фонаря, и проступившие на уже темном небе, звёзды. Наверное, в кармане брюк, завёрнут в обёрточную бумагу, специальный платочек, которым этот парень стряхивает со своих ботинок пыль.
-Альберт! - сказал он и, развернувшись перед девушкой, заслонив собою танцплощадку.
-Грета! - слегка растерялась девушка.
-Мы не могли с вами где-то встречаться? Мне очень знакомым, кажется ваше лицо!
Этот пижонский предлог, которым лет пять назад пользовались для знакомства с девушками практически все, был устаревшим, и из уст Альберта, звучал как-то неестественно и нелепо, отчего девушка чуть не рассмеялась. Но, жалея его, она подыграла:
-Может быть!
Снова из спрятанного среди листьев динамика, вырывался твист.
-Альберт, как вы думаете, если был бы сейчас с нами, Александр Сергеевич Пушкин, что бы он сказал про этот танец?
Лицо молодого человека приняло серьёзный вид, на несколько секунд он погрузился в задумчивость. Сдвинутые к глазам брови, выражали усиленную работу мысли, жилка на лбу надулась.
-Думаю, что он ничего бы не сказал! - наконец, ответил Альберт.
-Почему же? - с интересом, спросила девушка.
-Потому, что говорить ему было бы неудобно, он был бы там - среди танцующих!
Грета рассмеялась. Рассмеялся и Альберт. Неловкая напряжённость между ними, была снята. Они разговорились, предметом их разговора, стала любимая обоими, Москва. В городе, они жили не далеко друг от друга - Альберт действительно был серьёзно погружён в науку, и по его собственным словам, его друг и учитель, профессор физики, пророчил ему великое будущее.
Его манера разговора, была своеобразной, и чем-то завораживала девушку. В разговоре, он использовал различные математические термины; рассуждения его были последовательны и логичны, как доказанные теоремы, и не подвергались никакому сомнению. Изредка, в похожей манере, разговаривает Муза, используя вместо математических, химические термины. Но Альберт говорил так постоянно - такой у него был стиль разговора. Возможно, этот стиль был уместен, и даже необходим при разговоре с профессорами, или другими научными работниками - которые иначе, просто не воспринимали бы тебя всерьёз.
Через некоторое время, девушку начало это раздражать, - она стала чувствовать себя, рядом с ним, глупой ничего не знающей девицей - набитой дурой! Ей казалось, что Юрий специально акцентирует внимание на своих знаниях - но проговорив с ним некоторое время, она поняла, что так же он говорит и с мамой, и с друзьями, - которых у него, должно быть, не много. Осознав это, раздражение ушло, и появился интерес, который может появляться, при изучении энциклопедии, и получении при этом новых, фундаментальных знаний. Казалось, что Альберт знал всё!
Он так же увлекался философией, и рассуждения его, были умными и интересными. Да, если бы мама Греты, познакомилась с Альбертом - то она, наверное, могла бы говорить с ним часами! Да их бы пришлось отдирать друг от друга с использованием подручных средств. Наверное, познакомившись с Альбертом, мама начала бы сватать его в женихи. Да, таким, должно быть, и представляет мама идеал жениха для Греты!
-Давайте я вас провожу! - предложил Альберт, и только сейчас Грета заметила, что кроме них, на площадке почти никого нет.
"Как эти мужчины своими речами умеют запудрить мозги!" - думала девушка, периферийным зрением разглядывая погрузившегося в монолог Альберта.
Они медленно шли по неосвещённой улице, продолжая разговор о Москве. Оказалось, что у них было даже двое-трое общих знакомых. Так они дошли до самой калитки. Узнав, что Грета любит прогулки по лесу, Альберт был просто вне себя от радости - он тоже болел туристическими походами. Они договорились идти в лес вместе. Грета относилась к Альберту, как к другу - ей было бы неприятно представить, что он поцеловал её. Но он был интересен, именно как источник информации - как энциклопедия.
Грета проснулась ни свет, ни заря, от стука в окно. Выглянув за штору, они увидела одетого по-походному Альберта, который показывал девушки свои часы. На изящных часах была половина шестого! Ах да, ведь вчера, они договаривались встретиться у этого крыльца в пять утра! Альберт был жаворонком, вставал рано, - а Грета любила поспать, но постыдилась сказать об этом Альберту, и согласилась на назначенное им время. С неохотой она оделась, умылась. Впустила Альберта, который уже успел нарвать где-то яблок. Оказалось, что он простоял у крыльца полчаса, в ожидании девушки. Поняв, что ожидание может затянуться, он решился постучать в окно. Говорил он это со смехом, и даже с каким-то восторгом, как будто это ожидание доставило ему не малое удовольствие. Они пили чай, на их весёлый разговор, на кухню вышла сонная Муза. Альберт, как и ожидала Грета, произвёл положительное впечатление на Музу. Они некоторое время говорили между собой, пересыпая свой разговор всякими словечками, и со стороны иной раз, было трудно уловить суть их разговора, который Грета охарактеризовала как "тарабарщина". Наконец, закончив симпозиум, прекратив этот научный дискурс, они вышли.
Он был пунктуален сам, и требовал пунктуальности от других. На часах было уже восемь - и это сильно удручало Альберта, выдававшего этим в себе перфекциониста. Они долго ходили по лесным тропам - оказалось, что Альберт отлично разбирается не только в физике, математике, и философии, - но и в ботанике. Он прекрасно знал растения, и их свойства, как полезные, так и вредные. Альберт был бы незаменимым человеком, в далеком походе, например - в непроходимую, дикую тайну.
Когда разговор касался растений, то учёный монолог Альберта, превращался в увлекательный диалог. Они гуляли до самого вечера. Оказалось, что у Альберта здесь, собственная дача. Родители жили в просторной Московской квартире, в которой у Альберта была отдельная комната. На дачу, кроме него, никто не ездил - он был поздним ребёнком в семье интеллигентов, - родители были уже в преклонном возрасте, и поездки на дачу, были им в тягость. У Альберта был ещё младший брат - но он был слишком молод, и Альберт считал эту дачу, своей резиденцией - местом, где он мог вполне уединиться, чтобы предаться своей страсти - чтению. Он любил читать книги. Но не какие-нибудь романы, а книги научные. "Библией", среди книг, для него был какой-то особый учебник физики, который Альберт хранил, как особо ценную вещь, в специально отведённом ящике письменного стола, запиравшимся на ключ.
***Маленький профессор***
С Альбертом было интересно, так, как может быть интересно в зоопарке, или в музее. И Грета была рада, дуновению этого свежего ветра в её жизни. Она считала, что чем больше у человека друзей - тем духовно богаче этот человек. Одиноких людей, девушка искренне жалела и сочувствовала их неспособности общения. Вообще, девушка считала способность общения между людьми - одним из богатейших даров природы, сделанных человеку.
Мыслей о любви к Альберту не было - это был совершенно не такой тип человека, с которым Грета могла бы разделить жизнь. Она относилась к нему как к старшему брату. Его жене будет нелегко - придётся многое претерпеть, обрести кротость, стать послушной и исполнительной. Обязательно придётся носить на руке часы, - словно ошейник, - чтобы соответствовать пунктуальности Альберта. Взамен, она получит стабильность и уверенность в завтрашнем дне, тёплый дом, и отсутствие материального бремени, которое полностью возьмёт на себя он. Быть может, будущую его жену, слегка осветит сияние ореола грядущей славы, которой обязательно в жизни добьётся он. Ещё есть надежда на то, что имя его жены, будет так же увековечено, как имя супруги светлого и умного человека. Но стоят ли эти блага, оков браслета ручных часов? Нет, - Грета была по природе, свободолюбива - она хотела в жизни решать сама, где ей быть, и что ей лучше делать. Поэтому, она не связывала тесно с ним своё будущее.
Альберт же, влюбился как мальчишка с первого взгляда, ещё там, на пятачке. Это была первая девушка, которая слушала его не с презрительным и снисходительным смешком, - как зануду, - а с неподдельным интересом. Она имела своё мнение на многие вопросы, и мнение это зачастую расходилось с общепринятым мнением. Эта бесстрашие, подвергнуться опале, со стороны общества, - ведь общество не терпит, когда чей-то интеллект посягает на признанные всеми догмы, - эта готовность встать в оппозицию миру, в защиту своих убеждений, - импонировала Юрию. Конечно, причиной симпатии, по большей части, была внешность девушки, которая просто сразила его наповал. Там, на пятачке, он с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать совсем уже какую-нибудь глупость, которая поставила бы крест на дальнейших попытках ухаживанья. Но всё прошло хорошо - Грета оказалась богата не только внешней красотой, но и внутренней. Её природная чуткость, и тактичность, так же произвела приятное впечатление на Альберта. В общем, Альберт решил, что лучшей девушки для себя он не найдёт, и твёрдо решил добиваться её сердца - ведь он привык, добиваться поставленных перед собой целей. Какими бы невозможными они не казались.
Они договорились снова идти на лесную прогулку, через два дня. В пять утра, как и вчера, он стоял перед её крыльцом. На этот раз, он увидел, как в доме зажегся свет, и ему не пришлось стучать в окно.
-Ты пришёл? - спросила выглянувшая на улицу Грета, с заспанным лицом.
От неё пахло теплом и чем-то уютным, домашним.
-Да, - ответил он.
Они выпили чай, которым продрогший от утренней прохлады парень сразу весь согрелся. Снова на кухню вышла Муза. Он явно ей понравился.
Они шли через лес, параллельно протекающей в стороне реке. Усадьба, которую она назначили апогеем своего маршрута, была километрах в пятнадцати ходьбы. Потом, после посещения заброшенных руин, предстоял путь обратно, и того, тридцать километров. Что довольно много. Если идти лесом, то километр пройденного пути, можно считать минимум за полтора, пройденных по твёрдой дороге. Во второй половине дня, пошёл дождь. Эта была неприятная неожиданность. Грета была обута в лёгкие кеды - поскольку лес был довольно чистый и сухой - лес был хвойным, а в хвойных лесах, редко попадается болото, и если попадается, то его всегда легко обойти, ориентируясь по макушкам елей - где елка растёт, там как правило сухая почва.
Они дошли до усадьбы, и уже возвращались назад. Из-за сгустившихся туч было уже почти темно. Начался дождь. Впереди была огромная лужа, у которой Грета остановилась в нерешительности. Было жалко новые кеды. Предусмотрительный Альберт был обут в сапоги - утром это казалось смешным, но сейчас девушка оценила его предусмотрительность. Он вдруг неожиданно легко подхватил Грету, и понёс её через лужу на руках. Но, подошва сапога поскользнулась о скользкий корень, бывший под водой - Альберт потерял равновесие, и рухнул в грязную лужу... вместе с девушкой.
Теперь они оба были с ног до головы, перепачканы грязью. Глядя друг на друга, они хохотали: промокшие до нитки, продрогшие, и вот теперь ещё и грязные, как два поросёнка! Они выбежали на асфальтовую дорогу, которая была рядом - и решили обратный путь, пройти по ней. Грета сняла кеды и убрала их в рюкзак - теперь в них не было надобности. То же сделал и Альберт, со своими неприятно чавкающими, от попавшей внутрь воды, сапогами. Теперь они были босяком. Впереди показалось размытое пятно света - приближалась машина, или... мотоцикл. Да, это был мотоцикл. Сердце девушки почему-то сжалось, при мысли о том, что за рулём его может быть Паша. Нет, мотоцикл и мотоциклист, оказались незнакомыми. Но, увидев двух перепачканных грязью босых людей, выбежавших из леса, смеющихся, - мотоциклист остановился на почтительном расстоянии от них. О чём он подумал?
Он так и стоял, опешив, а двое молодых людей, довольные произведённым эффектом, спокойно и гордо прошествовали, шлёпая босыми ногами по мокрому асфальту, мимо него. Чтобы сократить часть пути, они решили его остаток пройти напрямик, через лес. В этот момент, наступила уже вечерняя тьма. Они шли через лес, вначале по хорошо протоптанной тропке. Судя по всему, тропа эта была проделана ногами лесных зверей. Но, чем дальше по ней шли Альберт и Грета, тем более утоптанной вглубь становилась тропа, начинавшая больше походить на земляной желоб. Ноги постоянно соскальзывали с краёв на дно, и идти становилось трудно. Вдруг слева от них, показался маленький огонёк. Они с опаской приближались к нему. Огонёк то разгорался, то затухал. Потом они почувствовали показавшийся приятным, запах сигарет. Это стоял человек, и курил, глядя на идущих людей с незаметным в темноте ночи, удивлением. Потом оказалось, что вместо звериной тропы, они шли по дну сточной ямы. Было удивительным, как они умудрились, пройти такое больше расстояние, босяком, и при этом не порезали себе ноги? А этот курильщик, который встретил их миганием своей папиросы? Что он подумал? Наверное, принял их за американских диверсантов - иначе, с чего бы им идти по канаве, в которую все обычно выливают помои?
Следующим вечером, девушка снова была на пятачке. Вглядываясь в толпу, она искала глазами Пашу - но его снова не было. Опять появился Альберт. На этот раз, назло Паше, она решилась на один танец с Альбертом. Друзей Паши - Родиона, и того парня, у которого он брал мотоцикл, - так же не было. Не было и "козла". Иначе бы Грета узнала у них причину внезапного исчезновения Павла, и заодно, рассказала бы, кто истинный виновник аварии, в которой побывал одолженный мотоцикл. Но, наверняка здесь были другие ребята, которые его знали, и которые расскажут ему, что Грит танцевала с другим. Тогда-то, он не выдержит, и придёт на пятачок!
После танца с Альбертом, Грит снова принялась разглядывать толпу танцующих. Вдруг, музыка стихла, и все находившиеся на площадке люди, - будто знали нечто такое, чего не знала одна она, - направились в лес. Девушка оглянулась, чтобы спросить об этом у всезнающего Альберта, но обнаружила к своему удивлению, что несколько минут назад стоявшего рядом с нею парня, уже нет. Когда он ушёл, почему ничего не сказал? Разве так поступают? Что за полоса такая, в жизни? Она снова осталась одна! Володя, потом Борис, Потом Паша и вот теперь - Альберт!
Альберт, знающий всё на свете, точно бы объяснил девушке причину всеобщего переполоха! Вдруг Грета почувствовала на себе внимание. Она поймала несколько завистливых и осуждающих взглядов, - которые в изобилии она ловила на себе в школе; - взглядов некоторых девушек, и услышала обрывки фраз, которые относились к ней:
-...Из-за неё!
"Альберт?" - пронеслось в мыслях, и Грета поняла причину его исчезновения. Она побежала за толпой. Дорогу ей преградил загорелый бугай. Улыбаясь, он с деланным удивлением воскликнул, схватив девушку:
-Ты-то куда намылилась?
-Пусти! - с угрозой и ненавистью проговорила она, приготовившись вцепиться ногтями парню в лицо.
Видимо, почувствовав угрозу нарушения целостности кожного покрова своего загорелого лица, парень выпустил девушку, присвистнув удивлённо:
-О, какая! Прямо кошка! Так и без глаз остаться недолго!
Она побежала дальше, и теперь люди шли ей навстречу, - стало понятно, зрелище окончено. От чувства вины и тревоги, сильно забилось сердце: "зачем я позволила себе танцевать с ним? зачем дразнила местную шпану?" Группа девушек, стоявшая в сторонке, подозвала её:
-Нас не пускают, да мы и нелюбим смотреть на эти драки! Но ребята говорят, что ничего страшного, его не сильно побили! - успокаивали девушки Грету... или издевались над нею? - она не понимала, отмахнувшись, бросилась навстречу взбудораженным лицам, возвращавшихся зрителей.
-Вон она, - доносились до девушки обрывки слов, - Это из-за неё Москвичу влепили!
И вот она оказалась на поляне, которая была покрыта мерзкой, вонючей грязью. На пеньке, свесив голову, одиноко сидел Альберт. Из распухшего носа, в грязь, изредка падали светло-красные капали. Увидев девушку, он встрепенулся, растерялся, от неожиданности привстал, но... осмыслив чего-то, устало опустился на свой пень.
-Альберт ... ты... - девушка замолчала, поскольку не знала, что нужно говорить в таких случаях.
В школе мальчишки часто дрались, но среди девочек, считалось неприличным даже интересоваться этими драками. А тут такое... и, похоже, действительно из-за неё. Не надо было соглашаться на танец.
-Это из-за меня!
-Нет, - устало ответил Альберт, - Тут просто очень плохо воспитанные люди...
Он встал. Рубашка его была изодрана, и перепачкана грязью, кровью. Под одним глазом, набухла кожа, и веко затекло, начав чем-то напоминать переспелую сливу. Брюки и некогда зеркальные туфли - всё было покрыто грязью. Одно ухо, как и глаз, было красным и распухшим - как будто его, словно нашкодившего мальчишку, долгое время таскали за это ухо.
-Пойдём, - проговорил Альберт, - Я провожу тебя! Здесь страшные ребята! - добавил он.
Темнело. Муза отыскала в шкафу потёртую, но чистую, мужскую рубашку и штаны. К глазу прикладывали компресс, - но это не очень помогало, и глаз окончательно заплыл. Муза хотела идти звонить в милицию, но Альберт её остановил, сказав, что отчасти, в драке виноват и он.
-Меня подозвал какой-то противный парень... Остап. Он поманил пальцем, и я подошёл. Он сказал, что со мною хочет поговорить какой-то "Жора-Наган", - я сказал, что хоть "Наган", хоть "банан", - а мог бы и сам подойти, прислугу не присылать. Фактически, с этого драка и началась. Этот Остап привёл меня на это мерзкое "поросячье" поле, где ко мне подошёл этот "Егор". Он мне начал выказывать своё неудовольствие тем, что его я назвал "бананом", а его друга "прислугой". Ну вот, так всё и началось...
-Так в чём же ты виноват? - с жаром спросила девушка.
-Обозвал их.
-Да это был только повод, Альберт, как вы этого не понимаете? - проговорила Муза, - Вас побили за другое!
Когда Альберт ушёл, Муза спросила у Греты:
-Ты знаешь этого "Жору"?
-Видела один раз, мельком!
-Странно! Хотя с другой стороны, это понятно - местные ребята, просто видят в Альберте интеллигента, - человека, не из своего круга. А что делали дикие люди, когда впервые видели приближающихся к ним представителей развитой цивилизации? Они кидали в них камни! Ещё каких-то пятьдесят лет назад, в некоторых уголках нашей страны, людей в очках воспринимали чуть ли ни как колдунов! Да что там говорить - я уверена, что такое отношение можно встретить и сегодня! Всё непонятное, вызывает страх! Думаю, этим древним животным страхом, можно объяснить отчасти, и эту драку! В старые времена, люди дрались на шпагах, стрелялись из пистолетов - кулачные драки, считались уделом необразованных батраков! Оружие могло компенсировать недостаток физической силы, в пользу силы интеллекта, который превалировал. Было благородство, - которое, после революции, ушло вместе со старой эпохой, в лету...
Муза вдруг резко прервала свою запальчивую тираду. Некоторое время она молча сидела, закрыв глаза - со стороны было похоже, что женщина уснула. Но, Грета хорошо знала привычки своей мамы, которая, через минуту совершенно спокойным голосом, проговорила:
-Старейшую артистку "МХАТ-а", Яблочкину, попросили выступить на торжественном собрании по случаю годовщины Октября. Она говорит:
-Скоро мы придём к коммунизму, и всего будет в изобилии: продуктов, товаров, и заграницу можно будет ездить! В общем, будет как при царе!
