Гомонов С. : другие произведения.

Пари с будущим-2. Шива. Часть вторая, футуристическая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Аннотация
    Станция "Трийпура" и всё, что довелось узнать о себе и событиях недавнего прошлого главному герою, оказавшемуся в неожиданных для себя обстоятельствах: в новом, которое обернулось хорошо позабытым старым...

  
  
  
  
ПАРИ С БУДУЩИМ (продолжение)
  
Да... Наше будущее уже не то, что прежде...
  
soundtrack
  
  
Часть 2 - Шива
  
   - Она погибла. По моей вине.
   Шива оглядывается, в синих глазах удивление и непонимание:
   - Кто?
   - Ума. Это я виноват, не смог ее остановить.
   Он никак не может осознать услышанное:
   - Это... у тебя шутка такая дурацкая? Эй! Ну-ка прекрати! Ты переигрываешь. Сейчас же признайся, что это розыгрыш!
   - Она разогнала ускоритель, и от перегрузки система взорвалась.
   На месте эпицентра взрыва, там, где прежде находился ее виман, теперь медленно ворочалась карликовая черная дыра в пространство-времени. Искусственно созданный коридор сейчас отображали все экраны, а система требовала нейтрализовать угрозу. Шива просто еще не успел всего этого увидеть, придя в себя по завершении очередного цикла. Первого на нашей практике, прошедшего с осложнениями.
   - Полное развоплощение с переходом... - опуская руки и манипуляторы, бесцветным голосом пробормотал он, и на лбу его, под обручем, пролегла поперечная морщина. - Зачем?..
   - Она во что бы то ни стало собиралась извлечь тебя оттуда и превысила лимит... И в этом полностью моя вина как координатора, Шива. Я должен был догадаться, зачем она...
   - Прекрати. Может быть, все не так... Давай посмотрим вариативные ходы...
   - Я смотрел.
   - Еще раз! - повысил он голос.
   - Я все смотрел. Мне нужно это исправить, Шива. Только мне. Она доверилась моему опыту, а я не...
   - Постой!
   Призыв Шивы стихает за моей спиной, гаснет и растворяется в небытии...
  
* * *
  
   Как приходят в себя нормальные люди после обморока? Большинство - в карете скорой помощи. Иные - дома, на собственном диване. Самые невезучие - посреди тротуара под обстрелом десятков взглядов, обладатели которых не в состоянии определиться: пьян этот упавший, или же ему действительно стало плохо и нужно что-то предпринять по его спасению.
   Я - висел в черной пустоте. Не падал, не перемещался, не взлетал - просто висел, не чувствуя собственной тяжести. Висел в невесомости. И мной медленно овладевала паника. Именно она была эмоцией, позволившей осознать, что я все-таки жив, во всяком случае - мыслю и оттого существую. И оттого же паникую, забыл в свое время добавить Декарт.
   Жив-то жив, но где я? Вот это нужно выяснить в первую очередь.
   И тут прямо из пустоты передо мной вырос шар. Да-да, тот самый, зеленый с алым экватором. Я ощутил потребность коснуться его ладонью и, не в силах противостоять опасному порыву, сделал это.
   Шар тут же расслоился на тысячи тысяч деталей. Они казались пазлами большой и пока не понятной мне картины. Разноцветная мозаика трепетала, пазлы вращались на месте, создавая передо мной постоянно меняющийся экран.
   Я всмотрелся. На каждом кусочке этой мозаики был виден определенный значок, каждый из этих значков наверняка что-то символизировал. Все символы различались между собой - во всяком случае, одинаковых я не разглядел. Их смысл также был мне неизвестен.
   Рука моя сама собой потянулась к экрану. Я пытался сопротивляться, отдернуть ее, но тщетно - она словно мне и не принадлежала! В сознании вспыхнуло понятие: "Выбор". Выбор чего?
   Тут я догадался: да это же просто очередной сумасшедший сон!
   И едва мое второе "я" получило свободу, все мое тело передернуло, как от разряда тока. Из ладони вырвалась широкая струя пламени. Она испепелила все пазлы экрана, оставив единственный.
   Картинка приблизилась - на самом деле она оказалась просто огромной! - и, покачиваясь, словно зеркало для исполинов, повисла передо мной. Да, да, и я видел в ней свое крошечное отражение. Песчинка на фоне безграничного космоса, вот чем я был в ее равнодушном зеркале. Где-то в глубине космоса, в вихре галактики, на гигантском алтаре мерцало пламя, зажженное прилетевшей стрелой.
   Символы наконец-то стали досягаемы для моего разума.
   Это карта небесного Таро. "Жертвенник". Восьмерка Жезлов.
   Мой выбор. Моя стезя.
   В память хлынула черная пустота, сжирающая все на своем пути.
   "Счастливого просветления, вайшва!"
  
Пробуждение
  
   - Агни! Да просыпайся уже, Агни, сколько можно дрыхнуть!
   Быстрая, едва понятная мне из-за скорости речь мужчины дополнилась не менее быстрой речью женщины:
   - Он всегда любил поспать! Как это у них там говорится - сдать на пожарного, - и она хмыкнула.
   Счастливое просветление наступило. Я с трудом, но продрал глаза и почти одновременно с этим сел.
   Передо мной стоял Степуха. Вполне себе живой. Вскочив было, я почувствовал, как слабеют ноги, и тут он вдруг ухватил меня за плечи... черт возьми!.. четырьмя руками! Две дополнительные выскочили откуда-то из-за его спины.
   Кажется, я издал писк дохнущего упсника* и что было сил рванулся прочь от чудовища с внешностью Степки.
   ___________________________
   * Так на компьютерном сленге называется устройство - блок бесперебойного питания, сокращенно - UPS.
  
   - Да стой же ты, провалиться тебе на месте с этими вашими затеями! - выпалил он тираду мне вслед, и я налетел на запертую дверь абсолютно не знакомого мне помещения. А в первую-то секунду мне показалось, что я проснулся в нашей родной дежурке! - Агни, стой, идиот, пока тут все не переломал! Савитри, скажи ему что-нибудь, он невменяем!
   - Агни, успокойся!
   Это прозвучало сверху и, резко задрав голову, я медленно сполз по двери на пол. Под самым потолком раззявленной пастью светился круглый экран - прореха в какое-то другое место. И на этом экране виднелось лицо молодой темноволосой женщины с экзотической внешностью и не менее экзотической прической.
   Я ничего не мог понять. Кто они? Почему они оба так быстро говорят? Где мы находимся? Что вообще случилось со мной, и как я тут оказался? Пространственным переносом, что ли?
   В голове моей бушевала буря. Наверное, та самая - предсказанная бабушкиным сломанным барометром.
   Этот чертов Громозека** снова приблизился ко мне и подбоченился той парой рук, которая росла, как положено, - из плеч. Вторая сложилась за спиной крыльями падшего ангела. На притворяющемся Степкой мутанте был дымчато-серебристый комбинезон, подогнанный по фигуре и усеянный различными карманами, цепочками, петлями и прочими неведомыми приспособлениями, а довольно длинные светлые волосы перехватывал серебристый же обруч с круглым дымчато-синим камнем посреди лба. Все остальное - насмешливый взгляд ярко-голубых глаз, чуть удлиненное, но приятное на вид лицо, статная фигура - было Еремеевским.
   ___________________________
   ** Громозека - персонаж из книг Кира Булычева и из мультфильма "Тайна Третьей планеты" (созданного по мотивам серии об Алисе Селезневой, девочке из будущего), многорукий друг профессора Селезнева, археолог с планеты Чумароза, озвученный в мультике Василием Ливановым.
  
   - Вы кто? - спросил я и почему-то догадался, что говорим мы все трое не по-русски, однако на вполне мне понятном языке.
   Степуха, прищурившись, посмотрел наверх:
   - Савитри, я тоже так тормозил, когда вернулся? - выдал он пулеметной очередью.
   - А то! - отозвалась экзотическая красотка из-под потолка. - При том, что мне хватило ума снять манипуляторы, когда я встречала тебя.
   Несмотря на бешеную скорость речи, голос ее звучал приятно, с сексуальной хрипотцой. Знакомый, кстати, голос...
   Степуха хлопнул себя ладонью по лбу над дымчато-синим "глазком" и засмеялся:
   - Прости, вайшва, я забыл о них, - он снова растопырил свои мутантские конечности, вызывая у меня бурное сердцебиение и состояние легкой паники. - Но теперь уже ничего не поделаешь. Ты их увидел, и с этим нужно смириться!
   Постепенно я начал привыкать к скорости его речи. Словно заметив это, Степка начал говорить еще быстрее прежнего:
   - Я не тороплю тебя, Агни, адаптируйся на здоровье. Ты значительно растерял частички себя, когда затеял эту глупость, и я понимаю, что на восстановление у тебя уйдет больше времени, чем у единожды воплощенного.
   - Непривычно, - произнесла Савитри, явно разглядывая меня. - Прошло меньше недели, а он ведет себя так, как будто это совсем другой человек...
   - Если понимать под ним его сознание, то да, он почти другой человек. Но его мозг должен разогнаться и вспомнить то, что в нем было заложено до циклизации.
   Я слушал их, как прибитый угольным мешком. Мне становилось все жутче. Наконец я прервал их беседу, а то, кажется, им понравилось поминать меня в третьем лице.
   - Степуха, это что, тот свет?
   - А похоже? - он слегка вскинул бровь.
   - Не знаю, я там не был.
   - Врешь. Документально зафиксировано: четыре раза.
   - Что... зафиксировано?
   - Твои смерти. Четыре.
   Эти четыре он показал всеми четырьмя руками, выпростав из кулака на каждой по одному пальцу.
   А, я понял. Это не тот свет. Это психушка. Угу, Гаврилова Поляна, она самая. Меня сюда из Чертова сарая свезли: я, похоже, во время землетрясения прямо там умом и подвинулся... или по башке чем-то прилетело при обвале. Вот и псих-напарник мне, чтоб не скучно. Не Наполеон, но что-то такое, с явными отклонениями... А та, под потолком, - дежурная санитарка... Чудненько, как говорит наша диспетчер Таня. Видимо, сильно меня чем-то стукнуло по темечку...
   - Почему он похож на Степку? - уяснив все это, спросил я экзотическую санитарку и указал на второго пациента. - Или это вы меня чем-то накачали, и у меня теперь глюки?
   Они переглянулись и начали смеяться. Неудержимо и весело.
   - Вот уроды вы, - сказал я им. - Нашли, над чем поржать. Степуха мне лучшим другом был, а вы, твари бездушные, зубы скалите. Ну и хрен с вами, я вас больше слушать не хочу. Чем вы меня накачали, фашисты? Опять какой-нибудь калипсол, да?
   Поднявшись с пола, я поплелся к тому, что было, кажется, моей койкой. Ну неслабо же меня проняло! Таких галлюцинаций в стиле "жесткий хай-тек" мне еще не доводилось видеть. Вся палата - один большой глюк из голливудских студий, где снимаются фильмы о далеких-далеких галактиках в далеком-далеком будущем. Это вам не "эльфийский стульчик"...
   Наверное, действие наркотика заканчивалось, и теперь я ощущал только безмерную апатию и усталость. А эти двое о чем-то совещались на своем тараторящем языке, причем теперь уже на такой скорости, что все звуки слились для меня в единый неразборчивый лепет. И все же интересно - что за дрянь дает такой эффект и как быстро на нее подсаживаются? Превращусь я в овощ или сяду "на иглу", вот в чем вопрос.
   - Агни, - позвал меня глючный Громозека, когда я улегся, отвернувшись от них в сторону несуществующей стены с несуществующими светящимися панелями. - Подожди. В какой-то степени я действительно этот твой Степка, понимаешь? Это не розыгрыш, поверь. Мы знали, что тебя будет сложно вернуть к нормальному функционированию, но не думали, что ты окажешься таким непрошибаемым. Твое сознание вместо того, чтобы раскрыться, создает кучу "левых" объяснений и постоянно ставит преграды, не позволяя тебе сориентироваться и понять. Вот что, оказывается, бывает после пяти воплощений в той дурной эпохе! Вы там все настоящие бараны перед воротами бойни.
   Я вздохнул и взгромоздил поверх головы, на ухо, то, что отдаленно походило на подушку. Надеюсь, когда этот наркотик отпустит, оно действительно окажется подушкой...
   - Хорошо. Это я говорил с Умой. Это был не сон. Это был гипноз, понимаешь? Она видела нас с нею возле заброшенной усадьбы как бы во сне, но я действительно говорил с нею... с Леной. Говорил, обставив все так, будто это сон. Иначе она сошла бы с ума. И заблудился я в том общежитии неспроста. Я все расскажу тебе, но только ты не препятствуй нам, Агни. И тогда ты все вспомнишь сам. Ну, может быть, не все сразу, но...
   - Иди к черту, - почти нараспев ответил я, пытаясь тем самым убаюкать себя и прекратить этот бред.
   - Бесполезно, Шива, - заключила санитарка под потолком. - Он сейчас неспособен адекватно воспринимать информацию. Говоря простым языком, сейчас он как нельзя ближе к помешательству.
   Да-а-а-а?! С какой стороны от рубежа, интересно? По-моему, я уже давно - того. То есть - там...
   - Савитри, у нас нет времени. Я не знаю, что предпринять и как к нему пробиться. Я никогда не ставил перед собой подобных задач и не умею их решать. Попробуй ты. Ты женщина, ты интуитив...
   Ого, кажется, я уже понимаю даже то, что они говорят со сверхзвуковой скоростью! Это, интересно, прогресс или деградация?
   - Есть одна мысль. Перейди в приват.
   Они стихли. Ну вот, даст бог - сейчас наваждение рассеется, и я увижу свою палату, примотанного к койке Громозеку в смирительной рубашке, да и себя примерно в таком же образе.
   Я, может, и уснул бы от неимоверной навалившейся на меня усталости, если бы меня не трясло от перевозбуждения, а сердце не прыгало так от страха или побочных эффектов неведомого препарата.
   - Бедный мой! - вдруг проговорил женский голос прямо над моей подушкой. - Агни, Агни...
   Меня сдернули с постели. С одной стороны я был пленен мутантом-Громозекой и всеми его четырьмя руками, с другой - той самой санитаркой, которая как-то успела материализоваться в нашей палате и оказалась физически сильной девушкой, крепко ухватившей меня под локоть.
   Они куда-то меня тащили, я упирался, как мог, не переставая удивляться разнообразию собственных галлюцинаций и их логичности. Наконец мы прибыли в небольшую комнату, уставленную какими-то приборами непонятного предназначения. Мутант и санитарка с силой усадили меня в глубокое кресло, сделанное так, будто его специально подгоняли под мою анатомию.
   - Маркер в четырнадцатом, - бросил четырехрукий, словно невзначай. - Курс 4-30, отклонения 2 градуса. Контролируй!
   Я не понял ни слова, но руки мои в какой-то миг дернулись к матовой темной панели, и от этого движения она ответно замерцала, словно включаясь.
   - Контролируй, я сказал! - рявкнул Шива. - Ее жизнь под твою ответственность.
   Сознание вспыхнуло, на мгновение померкло, а потом я ощутил, что с немыслимой скоростью надеваю на голову такой же обруч, как у многорукого, и тот подключается к моему сознанию, вскидываю ладони над сенсорами... Панель полыхала. В воздухе над нами развернулось призрачное видение - космос, тысячи каких-то струн, звездные образования, и я знал, что это такое, и одновременно не знал...
   - Да! - закричала санитар... Савитри. - Да!
   - Ты гений! - признался ей многору... Шива.
   Я их... вспомнил. Оставив в покое панель, я повернулся вместе с креслом в их сторону:
   - Вы? Ребята, я ничего не... А Ума?
   Я вспомнил ее последние слова, и меня обдало холодом. Из-за этого я, как подброшенный, вскочил на ноги:
   - Я же не вернул ее!
   Кроме этого, в память мне не приходило больше ничего. Просто знал, что тут я - дома. Но что здесь и как - ничего не вспоминалось. Мысли мешались, события двоились. Но это меня уже не пугало сумасшествием. Я точно знал: за всем этим кроется что-то иное.
   - Твое тело все вспомнило, Агни, - Савитри подошла ко мне привычно скользящей походкой, обняла и со вздохом облегчения прижалась щекой к моей груди. - Я уже почти отчаялась.
   Я гладил ее по черноволосой голове и смотрел на заулыбавшегося Шиву:
   - Но мне все равно все еще хочется набить тебе морду, - предупредил я его.
   - За что? - удивилась Савитри, заглядывая мне в глаза.
   - Ленка там из-за него чуть не...
   - Это не Ленка, Агни, - сказал Шива. - Это Ума. Не дошло до тебя еще? Ты разыскал ее, Агни. В пятой своей жизни ты ее разыскал.
   - Я промахнулся тогда? - снова скользнуло какое-то воспоминание: я подхожу к голограмме и разглядываю черную дыру в пространстве, а потом пробел, вспышка и пустота...
   - Более чем. Мы с Савитри с ног сбились. Потратили на розыск четыре дня. Вообрази себе - четыре дня! При учете (если, конечно, ты это помнишь), сколько у нас текущих незавершенных дел, а все это время селекционеры подкидывали нам головоломку за головоломкой.
   - А, наши дражайшие "старшие братья"! - снова что-то такое мелькнуло в голове, выдавая сразу результат и явно опуская за ненадобностью промежуточные звенья логической цепочки.
   - Да, они самые! Савитри, между прочим, загнала три Гаруты в этой беспрерывной и беспримерной гонке.
   - О, да! - засмеялась она. - Загнала их насмерть, если так можно высказаться о Гаруте.
   Я вспомнил распростертые в небесах крылья последнего орлана. Значит, до него было еще два, и их я не помню.
   - Нам уже намекали сверху, что мы ставим миссию под угрозу. Буквально позавчера. Но я послал их подальше. Если не вытянуть оттуда Уму и тебя, то какой вообще смысл в "Прометеусе" и всей этой возне? Гори оно синим пламенем, когда прошлому приходится приносить такие жертвы!
   - Да, да, у меня тоже не раз возникала ассоциация с защитниками диких животных, которые попали к этим самым животным прямо в джунгли, - добавила Савитри, не отпуская моей руки. - Шива действительно наорал на них, представляешь? Наверное, в правительстве объявлено чрезвычайное положение.
   Шива снисходительно махнул настоящей своей правой рукой:
   - Не преувеличивай. Все не так плохо. И, как выясняется, все это обязано было произойти - иначе не было бы никого из нас и ничего, что мы имеем вокруг нас. Вот такой, Агни, парадокс организовался, пока вы с Умой прогуливались по старому недоброму прошлому. И вот тут-то как раз все шатко. Именно в этом отрезке таится наибольшая опасность для нашей цивилизации.
   Я решительно ничего не понял из его слов.
   - Ладно, - догадался он о моем замешательстве. - Все своим чередом. Сначала восстановим в памяти то, что ты уже и так знаешь, а потом подгрузим то, что выяснилось в твое отсутствие.
   - Согласен.
   И в знак окончательного примирения мы пожали друг другу руки. Две. Правые. Собственные. Манипуляторы сложились у него за спиной в замок и перебирали сплетенными пальцами в режиме ожидания. Я вспомнил, до чего сам не любил этот гаджет и с каким трудом мне удавалось с ним справляться при необходимости. А Шива его обожал и за многие годы работы привык, как к родным рукам. Недаром он забыл их снять перед встречей со мной.
   - Но что случилось, когда ты был Степкой? Как ты погиб? И почему?
   - Это уже другая история, как я сказал. Она связана с ятта.
   "Побочный эффект создания сур", - молнией мелькнула в голове подсказка-определение для этих тварей.
   - Ты хочешь сказать, что эти выкидыши творения могут представлять для нас какую-то опасность?
   - Более чем, Агни. Еще неделю назад мы об этом даже не догадывались, уж слишком привыкли к тому, что ятта - это синоним дебилизма в крайней его стадии. А в их среде выявился Стяжатель.
   - Это как?
   - Это аккумулятор их общей энергии. Мы зовем его Стяжателем. Ты там называл его, насколько мне известно, Колдуном и даже пользовался портретиком, в точности отображавшим его внешность. И он не только далек от дебильности... Я сказал бы, что на шкале измерения возможностей интеллекта он занимает строго противоположную ей позицию.
   - Порази меня молния, если я понимаю хоть что-то из того, что ты говоришь! - и я не преувеличил; в ответ на это Савитри только вздохнула, а Шива удрученно кивнул:
   - Да, да, я знаю... По возвращении вчера мне тоже было несладко, но с тобой не сравнить: у меня не было за плечами четырех насильственных смертей. Поверь, приятель, я очень тебе сочувствую и готов помочь во всем. И Савитри, разумеется, тоже. Давай проделаем все, вернувшись к самому началу, если не возражаешь...
  
Беседа с профессором Аури
  
   Последний тест меня доконал. После тридцати позиций с математическими вычислениями, каждое из которых для чего-то подытоживалось демонстрацией верного ответа, на ум ничего больше, кроме ручного огнетушителя ярко-красного цвета, не приходило. А что еще я мог вообразить в ответ на финальное предложение сходу назвать первый попавшийся инструмент и его окраску? Хоть огнетушитель с трудом можно отнести к инструментам, мне в мысли пришел именно он. И после тридцати бесцельных операций по сложению, вычитанию, умножению и делению мне, честно говоря, этим огнетушителем хотелось кого-нибудь... Впрочем, я спокоен, я спокоен!
   Кому мы, пять несчастных технарей, ожидающих распределения, так не угодили, что нас уже который по счету день в течение десяти-двенадцати часов гоняют по совершенно невозможным вопросам, мало связанным с нашей профессией?! Предлагаемые тесты пригодились бы, как мне кажется, психологам или соцработникам...
   Только нам, пятерым, выпала эта горькая участь. Я узнавал: остальные "молодые специалисты" вуза давно уже заполнили анкеты и разъехались, получив первую в своей жизни работу. Надо сказать, среди них были такие зубры, что мне, середнячку, и не снилось...
   Впрочем, и наша пятерка весьма разнообразна по своим способностям, иначе я начал бы опасаться, не является ли это тестирование последним шансом устроиться хоть где-то. Вон тот, не помню его настоящего имени, только прозвище - Глашатай, - не просто зубр, а зубр в кубе: эрудит, с макушки до пяток нафаршированный энциклопедическими знаниями. А Энгер, мой приятель, наоборот - еще слабее меня во всех дисциплинах профиля. Галианна же при всей ее прилежности и остроумии слишком эмоциональна и вполне может от волнения запороть решение, особенно когда решать нужно на время. И, наконец, Рашель - такой же середнячок, как я, с мужским складом личности, даже одевается так, что с первого взгляда можно перепутать с парнем. Но с чувством юмора у нее большие проблемы. Оно есть. Но лучше бы не было вообще.
   Словом, мы, все пятеро, абсолютно несхожи. Так по какому принципу?..
   Наконец нас попросили покинуть аудиторию. Испытывая муки голода, мы ринулись в нашу столовую.
   - Ой, не знаю, что я там наотвечала! - всю дорогу переживала Галианна. - Интересно, я верно выбрала синюю флейту в последнем вопросе?
   Только-только усевшись за стол, мы переглянулись.
   - Я представил красный молоток, - признался Глашатай.
   - Я тоже, - кивнул мой приятель, и Галианна, закрыв рот ладонью, охнула:
   - Значит, я ошиблась! Вот так и знала! Кажется, я, ко всему прочему, еще и сбилась при счете...
   Рашель дернула бровью и свысока воззрилась на нее:
   - Сбилась при счете? Там же были элементарные вычисления, и никто не устанавливал таймер!
   - Я переволновалась! - Галианна сделала страшные глаза, как будто хотела загипнотизировать Рашель, чтобы заставить ее замолкнуть.
   - Тебе, деточка, надо бы принимать успокоительное.
   - Ну, раз ты такая умная, то что выбрала ты? - коварно сощурившись и поджав губы, спросила Галианна.
   - Я вовсе не утверждаю, что я "такая умная". А выбрала я... - она по очереди окинула всех нас лукавым взглядом, - красный молоток - а-ха-ха-ха-ха! Красный молоток!
   Рашель громко хохотала, небрежно шлепая руками по плечу то меня, то Глашатая, поскольку мы имели несчастье сесть по обе стороны от нее. И ей было совершенно безразлично, как нам пришлась ее очередная шуточка. Да, да, это была шутка от Рашель. Если еще кто-то не понял. Я же говорю: с чувством юмора у нее проблемы - он весь именно такой.
   Оглушенные Рашелью, Энгер, Глашатай и Галианна забыли спросить мой итоговый ответ, и я порадовался, что не пришлось позориться. Теперь было совершенно очевидно, что верный ответ - красный молоток.
   - Я умру, пока дождусь результатов! - повторяла Галианна даже за едой. - Вдруг меня отбракуют?
   - Чтобы переживать по этому поводу, надо хотя бы знать, куда отбракуют, - выдвинул дельную мысль Энгер, и я с ним мысленно согласился, а он почувствовал волну: - Согласен, Агни?
   - Угу, - я кивнул.
   У нас с ним было отличное взаимопонимание с самого детства, а когда в старших классах мы начали пользоваться сенсорными обручами, то иногда и вовсе без слов читали мысли друг у друга.
   - Вот-вот! - подхватила Рашель. - Может, это еще мы отбракуем их предложение! С чего это они взяли, что мы бросимся на него, как собаки на кость?
   Галианна мечтательно вздохнула и закатила глаза к потолку столовой:
   - А я хотела бы работать в министерстве, в их техотделе!.. У моей подруги там брат, он надышаться не может на свое местечко! Так, говорит, шикарно, и платят хорошо.
   А мне было все равно. Я любил возиться с техникой, мне легко давалась химия. Дома меня в шутку даже называли заклинателем железок и стихий. Куда распределят, туда распределят. Откажут из-за неверно пройденного последнего теста - ни на миг не огорчусь. Я не гений, но устроиться где-нибудь на стажировку смогу без трудностей. А потом уже сам смогу выбирать, куда обратить свой взор - на министерство ли или еще куда. Смущало меня что-то нынешнее "распределение вслепую".
   - Вы это... поменьше болтайте, - пробурчал вдруг Глашатай, как будто нарочно говоря неразборчиво, себе в воротник.
   - А что такое? - прошептала впечатлительная Галианна.
   - Есть у меня мысль, что подслушивают нас с вами все двадцать четыре часа. Не знаю, как именно.
   - Сейчас всё возможно, - пожал плечами Энгер, неуклюже стараясь казаться по-прежнему беззаботным и после опасений Глашатая. - Ну так а что же теперь - молчать все время, что ли? Может, они хотят выяснить, какие мы вне аудитории? Не только профессиональные качества узнать, но и какие мы личности...
   - Настоящий триллер! - хохотнула Рашель, а Галианна впервые за все те годы, что я их знаю, выразила с ней согласие и подхватила мысль:
   - Может, они на последнем этапе запрут нас в темной комнате и будут ждать, пока мы не подеремся? Проверяют на психологическую стойкость?
   - И кого отбракуют, по этой версии? - криво усмехнулся эрудит-Глашатай, основывавшийся на оголенной логике.
   - Ну... проигравшего, например, - замялась Галианна. - Или, наоборот, того, кто первым полезет в драку. Тест на стрессоустойчивость.
   - Первый вариант исключен, иначе они априори не отбирали бы в кандидаты женщин, - махнул рукою он.
   Тут уже нахмурилась Рашель:
   - Это еще с какой стати?
   Глашатай и ухом не повел:
   - С такой, что в этом случае женщина заведомо проиграла: мужчина всегда физически сильнее.
   - Че-е-его?! А ну, давай, давай-ка проверим! - поднялась с места Рашель, подворачивая рукава туники.
   Я знал, что девушка она очень тренированная, и обнажившиеся мускулы на ее руках были тому подтверждением. Тощий и сутуловатый Глашатай против нее выглядел сущим хлюпиком. Да что там кривить душой, таким он и был. Физически. Да и в спортзале я его не видел ни разу, не знаю, как он сдал нормативы...
   - Еще чего! - презрительно бросил он в ответ на вызов Рашель. - Я еще не развил мысль, а ты лезешь в бутылку.
   - Ну-ну, развивай свою мысль, - разрешила она и нависла над ним, притопывая ногой.
   - С вашего позволения, я пересяду, - он подвинул ее и спокойно пересел на свободный стул возле Энгера. - Второй вариант также исключен: ни один нормальный мужчина не полезет в драку с женщиной. Даже если женщина полезет в нее первой. Таким образом, женщина проиграет и во втором случае: она первой полезет в драку и проявит "стрессонеустойчивость", если им важен именно этот пункт. Здесь очевидно что-то иное.
   Внезапно на всю столовую прозвучал голос нашего декана:
   - Дипломникам Галианне и Агни срочно явиться в экзаменационный сектор. Повторяю...
   - Всё, - побелела Галианна и сжала кулачки на коленях. - Отбраковали!..
   Я тоже так подумал, но особенного сожаления не испытал и без всякого трепета поднялся из-за стола.
   - Оптимистка ты наша! - снисходительно похлопав сокурсницу по плечу, сказал Глашатай. - Иди уже. Может, не все так плохо.
   Энгер знаком показал мне держаться и мысленно, взглядом, прибавил заверения в солидарности. Но было видно, что эти трое считают нас выбывшими из игры и в душе довольны.
   - Я боюсь, - шепнула мне Галианна в лифте. - Жутко боюсь!
   - Ну перестань, не убьют же нас, - я засмеялся и пожал ее ледяную руку.
   - Я сама себя... уважать перестану, - сквозь стиснутые зубы парировала она, никак не желая принимать утешения.
   - Да брось, Галия. Над нами ставят какой-то эксперимент, как над лабораторными крысами, и никто не удосужился сказать, ради какого куска сыра мы все это делаем...
   - Да, странно... Наверное, во мне слишком много честолюбия...
   - Эмоций в тебе слишком много.
   - Ну да. И эмоций... А ты всегда такой спокойный...
   - Просто нет повода волноваться.
   - Откуда ты это знаешь?
   - Гм... Чувствую... и логически понимаю.
   - А я логически понимаю, но внутри все переворачивается.
   Лифт раскрылся, и мы увидели перед собой декана собственной персоной. Вот это уже был сюрприз так сюрприз: чтобы ради нас он покинул свой кабинет и лично прибежал встречать?!
   - Идемте, молодые люди. Следуйте за мной.
   Он повернулся, даже не удостоверившись, тронулись мы с места или нет. В его тоне не было ни капли сомнения. Галианна уже открыла рот спросить, отчисляют нас или нет, но я вовремя приложил палец к губам. Она выдохнула, прикрыла глаза и обреченно кивнула.
   Мы остановились возле аудитории, где проходили последний тест. Декан указал на ее двери и на двери помещения напротив:
   - Молодые люди, с вами обоими хотят пообщаться лично. Вы, Агни, пройдите сюда, а вы, Галианна, - сюда.
   Мне досталась вторая комната, где я еще не был. Впрочем, она ничем не отличалась ото всех остальных экзаменационных аудиторий.
   За столом преподавателя сидела худющая женщина лет пятидесяти с колючим взглядом темных глаз и острым подбородком. У нее было интересное лицо, в котором словно бы смешались черты всех некогда существовавших особняком рас, но при этом не доминировала ни одна из них. Ее предки в незапамятные времена совершенно очевидно были и негроидами, и монголоидами, и европеоидами - все просматривалось в этом по-своему замечательном лице.
   - Дэджи Аури, - представилась она коротко и показала мне сесть по другую сторону стола. - Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов в частном порядке.
   Я так и не смог вспомнить, попадало ли мне когда-нибудь на слух это имя. Довольно необычное, как и она сама, я запомнил бы наверняка...
   - Простите, можно уточнить: а как я должен к вам обращаться?
   Она улыбнулась, проявив несколько тонких, словно сеточки, морщин на смугловатом лице:
   - Если вас интересует ученая степень, то я профессор...
   Что-то в ней было не так. Она сидела, отстранившись от стола, хотя педагоги, как принято у нас во время собеседований, всегда слегка склонялись в сторону визави. И еще я хорошо видел каждую черточку ее внешности, но никак не мог почувствовать присутствия. И это настораживало.
   - Как вы относитесь к истории, Агни?
   Этого вопроса я ожидал меньше всего.
   - К истории? Никак. Я занимаюсь немного другими вещами, профессор.
   Наверное, фраза прозвучала слишком дерзко в устах вчерашнего студента, если Аури и в самом деле была профессором и привыкла к почтению. Но еще свеж был в моей памяти красный огнетушитель...
   - Я задаю вам этот вопрос не как студенту, - терпеливо покачала она головой и заговорила чуть медленнее. - Как обычный человек - что вы испытываете при звуке слова "история"? Навскидку, без обдумывания!
   Снова тест? Надеюсь, этому когда-нибудь придет конец...
   - Войны, куча разных дат, фамилии, имена... Мрачное что-то, тяжелое... Отрицательное...
   - И?.. Ну скажите же уже, скажите это!
   - И красный огнетушитель! - выпалил я, и после этого мы с профессором Аури рассмеялись.
   - Теперь выпустили пар?
   - Пожалуй. Но это неправильный ответ... Я сожалею...
   - Кто вам сказал, что неправильный? - изумилась она.
   - Я так понял, что правильный - красный молоток? Разве нет?
   Профессор хмыкнула, но развивать тему последнего теста не стала:
   - И что же, история вам не мила?
   - Почему же? Я слишком плохо ее знаю, чтобы не любить или наоборот. Мне скорее не милы историки, профессор. Извините, если вы историк, но вы хотели моего мнения.
   - Я... ну да, отчасти я историк. Только отчасти. С настоящим историком сейчас говорит ваша сокурсница, а у вас, думаю, все впереди. И почему же вам так не милы историки, Агни?
   - Потому что пытаются подогнать любые исторические события под свои представления, политические взгляды и под свое время.
   - Как вы сказали? - развеселилась она. - Подогнать исторические события под свое время?! Надо же! Сами того не ведая, вы отрекомендовали их именно так, как они того заслуживают!
   Не знаю, что хорошего она усмотрела в звании конъюнктурщика, но мои слова явно пришлись ей по душе. Аури снова впилась в меня колючим взглядом:
   - Я наблюдала за вами все это время, Агни. Да, да, именно за вами. Подсказывает мне интуиция, что именно вы-то нам и необходимы... Вы прекрасно держитесь в экстренных ситуациях, не рассеянны, не впадаете в панику, шум вас не отвлекает, но при этом вы не проваливаетесь с головой в свое занятие, способны реагировать адекватно обстоятельствам. Я сказала бы, что вы нам идеально подходите, но вот профессор Виллар все же настаивает на том, что нужно послушать и девочку. Он готов даже переформировать группы "наджо", если девочка подойдет нам больше, чем вы... В последнем я сомневаюсь, но...
   - Профессор Аури, - заговорил я, когда она смолкла, - я, конечно, польщен доверием вашего... учреждения... Но, мне кажется, Галианна нуждается в этом месте сильнее меня. В ней больше рвения, и поэтому она может оказаться куда полезнее...
   - Вы готовы уступить, не зная даже, от чего отказываетесь? Или... тут замешано что-то из области романтики? Простите, что вмешиваюсь, но нас это касается напрямую... в данном случае.
   - Нет, нет. Никакой романтики! - заверил я ее. - В том-то и дело, что я не имею ни малейшего представления о том, для чего нас так тщательно отбирают. Знаете, мои родители живут у моря...
   Аури кивнула. Ну конечно - наверняка они выяснили о кандидатах все, вплоть до названия фирмы подгузников, которые мы носили в младенчестве.
   - Я с детства привык прыгать в воду со скал и камней: в наших краях берега не радуют песочком. Так вот, у нас было правило: сначала проверять дно, куда собираешься прыгать. Все поморы следовали и следуют этому неукоснительному правилу. А вот сейчас я не знаю, что за дно в том море, куда меня пытаются столкнуть. И мне это не нравится. Я хотел бы хоть немного контролировать собственную жизнь.
   - Поэтому вы готовы уступить Галианне? - с ехидцей уточнила профессор. - Пусть измерит глубину вместо вас?
   - Во всяком случае, она к этому рвется. А я нет.
   - И вам совсем не любопытно?
   - Почему же, любопытно.
   - Но вы готовы отказаться и никогда так и не узнать, в чем суть? И это все в пользу девчонки, к которой даже не испытываете особых чувств?
   - При чем же тут чувства, профессор?
   - Это ребячество хоть как-то оправдало бы вашу оплошность. До сих пор у вас все шло гладко - и вдруг вы выдаете мне такой пассаж. Сказать, что я удивлена, это все равно, что назвать звезду класса Антареса "желтым карликом".
   - Сожалею.
   - Да боже мой. Не сожалейте, не то я расплачусь.
   Ее тон звучал все более насмешливо. Она явно потешалась надо мной.
   В какой-то миг глаза Аури вспыхнули темным пламенем:
   - Вы способны на жертву, Агни?
   - Это уже было в тесте номер...
   - Я в курсе. Ответьте мне в лицо - способны ли вы на жертву?
   Кажется, я понял, что именно с нею не так.
   - Я не знаю, профессор. Скорее всего, что нет. Я слишком привязан к своей жизни.
   - А на риск?
   - То же самое.
   - Вы умеете держать язык за зубами?
   - Пожалуй, что да. Но не уверен, что смогу сохранить доверенную мне тайну, если - умозрительно - подвергнусь пыткам при допросе. Мне трудно переносить боль.
   - Способны ли вы дружить?
   - Думаю, да. Но слишком хорошо вижу свои и чужие недостатки, чтобы чересчур обольщаться дружбой. Я дружу с некоторой оглядкой.
   - Вы - обыватель, верно?
   - Самый заурядный из них.
   Она откинулась на спинку стула и расхохоталась:
   - Прекрасно! Вы можете идти, я вас больше не задерживаю.
   Я поднялся и, минуя стол, сделал шаг в ее сторону, якобы пожать руку на прощание. Аури отпрянула:
   - Мне надо было сразу вам сказать... А вы очень наблюдательны. Да, мы с профессором Вилларом не смогли прилететь к вам на встречу, и это, - она небрежно взмахнула руками вдоль собственного туловища, - всего лишь голограмма, а нас разделяют весьма приличные расстояния. Но до сегодняшнего дня нам казалось, что эта модификация программы совершенна...
   Шутки ради я все же провел рукой по тому месту, где, присутствуй профессор здесь, находилось бы ее плечо. Кисть беспрепятственно прошла сквозь мираж, даже не создав обычной для таких случаев зыби на изображении.
   - Эта модификация совершенна, профессор. Но у живого человека есть одно качество, на которое не способна ни одна голограмма. Это индивидуальный запах.
   Аури улыбнулась:
   - Вы правы. Обмануть технаря - слишком легкомысленная затея с нашей стороны, признаю. Всего доброго.
   - До свиданья, - сказал я, в душе уверенный, что "прощайте". И еще было немного грустно, что мне так и не удалось узнать их секрет.
   Двери передо мной раскрылись, из аудитории напротив в ту же минуту вылетела Галианна и с размаху кинулась мне на шею, что-то радостно и неразборчиво пища.
   - Поздравляю, поздравляю! - сказал я, слегка покружив ее по коридору.
   - Меня взяли! Я не могу поверить, Агни! - Галианна остановилась и обеими руками помахала на себя, чтобы остыть. - Я думала, что меня вызывают для отчисления...
   - Оптимистка! А ты... - во мне шевельнулась надежда, - ты не спросила, чем тебе придется заниматься?
   Может быть, она по секрету и намекнула бы мне, что там было за дно под этой "скалой"?
   - Да мне все равно! Я готова хоть полы у них мыть!
   - Где - "у них"?
   - Ну, в министерстве, конечно! Ах, до сих пор поверить не могу! И этот профессор такой суровый, бровастый, как глянет - у меня напрочь речевой аппарат отказал!
   А, значит, весь этот сыр-бор был всего лишь из-за приема в министерские железячники... Не знаю, много ли я потерял, но от этой интриги я ожидал большего сюрприза... Но при чем же тут ученые, история, жертвы?
   Мы даже не заметили, откуда и когда возник наш декан:
   - Агни, зайдите ко мне.
   И, на прощание кивнув Галианне, мы с ним отправились в учебный сектор. Честно говоря, мне было неуютно. Сейчас он с сожалением скажет, что я не прошел отбор, отдаст мне учебную карточку и отправит на все четыре стороны. Да, я мог бы вести себя и менее дерзко с профессором, несмотря на все ее провокации. Но что ж теперь жалеть? Зато Галианна получила это заветное местечко. Я не ошибся, именно об этом она и мечтала.
   - Присаживайтесь.
   Я не впервые был в деканате, но заходить в его кабинет мне до сих пор не приходилось. Если кому расскажу - не поверят: в углу, у окна, возвышалась во весь рост голограмма скелета какого-то хищного динозавра. Он стоял, неестественно выпрямившись, и мы с деканом едва доставали его нижней челюсти.
   - Тираннозаурус рекс! - с довольным видом прокомментировал декан, проследив за моим взглядом. - Царь динозавров! Самый крупный хищник своего времени: его рост превышает рост современного человека на четверть, представляете?
   - Да. Очень хорошо, что они уже вымерли.
   Что-то очень уж он жизнерадостен. Вроде я ничем ему не насолил, чтобы так радоваться моему провалу, и прежде он неплохо относился ко всем в нашей группе, когда вел практикум по механике.
   - Что ж, я поздравляю вас, Агни. Конечно, теперь вам будет не до нас, но я надеюсь, что иногда вы будете вспоминать свою "альма матер" и навещать нас. Я пообещал, что не слишком задержу вас, но мне не терпелось выразить вам свою благодарность. В нашем городе вы первый, кому оказана эта честь...
   - Профессор Фину, о чем вы, если не секрет?
   - Как это - о чем?! Разве профессор Аури вам не сказала?
   - Вы хотите сказать, голограмма профессора Аури...
   - Ну разумеется! - засмеялся он, что-то ловко наливая в два фужера из темной бутыли, похожей на кувшин сказочного джинна. - Держите! За ваше будущее. И за наше будущее.
   Мы по старинке чокнулись краешками фужеров. Я все еще пребывал в тумане.
   - Да неужели же она вам и в самом деле ничего не сообщила, Агни?! Ох уж эта Аури! Мы с нею учились, вы не знали? Да, вы летите на "Трийпуру".
   У меня перед глазами тут же возникла карта земного шара, мыс, выдающийся глубоко в Южный океан из нашего континента и у самого его основания - громадный курортный мегаполис, отстроенный на руинах древнего, невероятно древнего гигантского города, тысячу лет назад поднявшегося из-под воды при очередном климатическом обмелении бассейна. По легендам, именно там в незапамятные времена боги создали свой оплот, впоследствии захваченный и утопленный антибогами. Именем того мифического города был назван и отстроенный заново.
   Значит, мне придется работать в Трийпуре? Декан прав: вырваться навестить их и родителей из такой дали мне будет нелегко. Разве что иногда. Но в чем почетность работы в Трийпуре, я так и не понял. Она не была культурным или техническим центром...
   - Сейчас же поезжайте домой и срочно собирайте все необходимое. Через два с половиной часа за вами заедут. Жаль, что всё решилось вот так, в последний момент, и мы не успеем как следует проводить вас, но обстоятельства...
   - Объясните мне, профессор Фину, так работа в Трийпуре - это и есть то вакантное место, ради которого нас...
   - Да-да, Агни! Допивай скорее, времени мало. Да, это и есть то место. Только не "в" Трийпуре, а "на" "Трийпуре".
   - Очередная языковая реформа?
   - Нет. Просто "Трийпура" - это станция. Знают о ней немногие. Космическая станция, расположенная на лунной орбите. А чем именно они занимаются - нам, смертным, знать не положено, - усмехнулся он и вытолкал меня из кабинета: - Поздравляю, Агни, отныне вы в рядах бессмертных! Покажите там, чего стоят выпускники нашей "альма матер"!
   Окончательно лишенный способности соображать, я направился к лифту.
  
Станция "Трийпура"
  
   При выходе с посадочной площадки меня встречала молоденькая девушка. Все то время, пока я ехал в ее сторону на мобильной полосе, озираясь по сторонам, она с мрачноватым видом стояла за прозрачной переборкой.
   Станция "Трийпура", куда меня доставили с группой отгулявших отпуск здешних инженеров, находилась на орбите Луны. Вращаясь вокруг своей оси, гигантский рукотворный спутник беспрестанно гнался вслед за спутником естественным, но все время отставал от него на одно и то же расстояние. Сама Луна в обзорниках станции выглядела всего лишь раза в два крупнее, чем с поверхности Земли, так далеко мы были от нее здесь. Но вид ее все равно завораживал - может быть, по той простой причине, что я никогда прежде не покидал пределов нашей родной планеты.
   - Привет, - сказал я, стараясь половчее спрыгнуть с полосы и предстать пред очи красотки этаким бравым молодцем: она ведь и в самом деле оказалась красоткой, когда я рассмотрел ее поближе. - Вы от профессора Аури?
   Девчонка окинула меня неприветливым взглядом:
   - Ты Агни?
   - Да.
   Мы откровенно рассматривали друг друга. Она - с не понятным мне вызовом, я - с любопытством. Мне почему-то сразу бросилось в глаза, что волосы у нас с нею одного и того же цвета, хотя обычно на такие детали я внимания не обращаю. И мало того что одного цвета - у нее они тоже были слегка волнистыми, и наверняка ей также составляло немалого труда заставить их не топорщиться вихром над правым виском. Именно в том месте у меня они внезапно меняли направление роста, норовя улечься в обратную сторону. Похожий завиток я наблюдал и над правым виском у этой девушки.
   Ничего больше не говоря, встречающая с явным раздражением почесала плечо, а затем направилась к небольшому электрокару, и вскоре мы мчались по узкой внутренней трассе, больше похожей на лифтовую шахту. Страннее всего мне показался дизайн этой шахты: от обеих стен и даже сверху к нам тянулись непонятные устройства, которые... напомнили мне гигантские кактусы разных видов. Но я и в страшном сне не мог бы помыслить, что так оно и есть. Рассмотреть их как следует не удавалось из-за огромной скорости, с которой мы передвигались.
   - А как ваше имя? - не дождавшись, когда она хотя бы из элементарной вежливости представится сама, спросил я.
   Через силу, как будто отвечать ее вынуждали под пытками, девчонка процедила:
   - Ума.
   Какое-то время помолчав, она вдруг спросила:
   - Ты кактусы любишь? - и снова, морщась, почесала то же самое плечо.
   - Кого?! - не поверил я собственным ушам, как не верил всю дорогу своим глазам, взгляд которых то и дело выхватывал колонии гигантских растений.
   - У меня разве плохая дикция?
   - Если ты про обычные колючие кактусы, которые растут в пустынях, то не люблю. А что?
   - Да ничего. Их тут у нас никто не любит.
   И это все, что она посчитала нужным мне сообщить за всю дорогу до сектора "Бета". Всего их, секторов, здесь было три, как заложено уже в самом названии станции. "Альфа", "Бета" и "Омега". В "Бете" безраздельно властвовала знакомая мне по голографическому собеседованию профессор Дэджи Аури.
   Между прочим, вживую она оказалась еще более эпатажной особой, чем в проекции. Едва электромобильчик затормозил на стоянке у въезда в сектор, навстречу нам выскочило существо, при виде которого я так и прирос к креслу.
   На Аури - а "существо" являлось, несомненно, ею - был черный комбинезон, какие всегда носят техники-железячники: с защитными вставками повсюду, где только можно их вставить, различными заклепками и отделениями для гаджетов, карманами, кольцами и крючочками для удобного распределения подручных инструментов. Но если на рукаве куртки Умы была нашита эмблема в виде зеленого шара, обвитого плоской алой змеей, изогнувшейся в виде восьмерки, то нашивка профессора выглядела как схематическая хищная птица, что распростерла крылья над этим же, только очень сильно уменьшенным шариком, будто бы охотясь на алую змею. Но все эти детали, равно как и сам комбинезон, чем-то из ряда вон, разумеется, не являлись. Тем, что превращало Дэджи Аури в музу свихнувшегося художника-сюрреалиста, были гоночный шлем с опущенным забралом и манипуляторы, дополнявшие руки и вооруженные режущими предметами. Клянусь, издалека всё это смотрелось умопомрачительно! Собственные конечности профессора были защищены толстыми кожаными перчатками. В правой руке она сжимала мачете, в левой - что-то вроде садовых ножниц. Такой же набор инструментария наблюдался и в манипуляторах, только наоборот: в правой - ножницы, в левой - мачете. На ногах - высокие ботинки, фиксирующие низ узких брючин комбинезона.
   Она плыла к нам подобно древней богине смерти и разрушения, щелкая всем своим арсеналом и жизнерадостно что-то втолковывая по связи Уме. В отличие от своей спутницы, я этой трансляции не слышал и вообще не сразу узнал профессора Аури. Эффектно, словно танцор на льду, описав возле нас дугу на встроенной в подошвы ботинок антигравитационной подушке, она сложила за спиной манипуляторы и притормозила прямо у моей двери.
   - З-здравствуйте, профессор Аури, - проговорил я, когда она наконец сняла шлем и сделала мне ручкой. Своей собственной. Предварительно подвесив секатор на поясной ремень и сдернув толстую перчатку, чтобы скрепить наше личное знакомство рукопожатием.
   - Ну вот вы и осуществили свою затею - пожать мне руку! - посмеиваясь, заметила она.
   Спасибо, что руку, а не лезвие мачете...
   - Да, теперь-то я вижу, профессор, что вы точно не голограмма.
   - Это вы ориентируетесь по запаху? - вскинула брови Аури.
   - Н-нет... скорее - по виду...
   - О, пусть вас это не удивляет! По сектору "Бета" иначе не побегаешь! Ну выходите, выходите! Спасибо за помощь, Ума. Извини, что выдернули тебя в твой единственный выходной, но так получилось. Я смотрю, ты потеряла бдительность? Держи.
   Почесывая плечо, Ума молча кивнула, взяла что-то маленькое из ладони профессора, дождалась, когда я выберусь из машины, и, развернувшись, сразу же нырнула в следующий тоннель.
   - Похоже, я чем-то разозлил вашу сотрудницу, - проводив электрокар взглядом, сказал я профессору.
   - Ну-у-у! Не торопитесь, не спешите с выводами, вайшва! Здесь скороспелые решения не в почете!
   - Как вы... ну, это слово?..
   - Вайшва. Так у нас здесь озвучена должность техника-координатора. Идем-идем! Время дорого! Думать, конечно, у нас тут надо уметь очень быстро, но все же от результата всегда зависит чья-то жизнь. Поэтому любую идею приходится перепроверять и пересчитывать. И не одному, как правило, человеку, а всему коллективу, задействованному в цикле. Ну, это я вам еще объясню в процессе обучения. Сейчас не забивайте мозги ненужной информацией и постарайтесь не отставать.
   С этими словами она снова растопырила все свои конечности, зловеще клацая секаторами и поигрывая изогнутыми мачете. Инферно...
   Как я ни спешил за нею, легко скользящей на антигравитационной прослойке, что-то меня все-таки отвлекло. Я зазевался буквально на пару секунд, и этого хватило, чтобы свернуть не туда, в какой-то проулок, и...
   Всё мое тело прошила боль от сотен иголок, впившихся в кожу. Я буквально впечатался в стену из переплетшихся между собой кактусов - плоских, столбовидных, шарообразных, древоподобных, с трехгранными раскинувшимися в стороны ветвями, усыпанными цветоносами, лысых, ошипованных, обманчиво пушистых... Кажется, тут столпились представители сразу всех разновидностей, нарочно поджидая такого ротозея, как я.
   Стараясь не издавать никаких звуков, я начал медленно отлепляться, выпутываться из их загребущих лап. Было и смешно, и стыдно, и досадно и, в первую очередь, ужасно больно. А при каждом движении в меня впивались десятки новых и новых иголок.
   - Разве Ума вас не предупредила?
   Послышалось щелканье и свист лезвий, а вместе с тем глухие мокрые удары и шелест иголок, облепивших отрубленные ветки, что так и летели в разные стороны.
   Через пару секунд я стоял перед профессором Аури, вытаскивая из себя и из одежды колючки.
   - Не предупредила о чем? - почти простонал я, понимая, что эти кактусы - еще только цветочки, простите за каламбур. Уж слишком легко относилась к их соседству профессор, чтобы считать кактусы самой большой проблемой станции.
   - О наших плантациях, - подсвечивая себе встроенным в шлем фонариком, она извлекла остатки колючек из моих щек и досадливо прищелкнула языком: - Проклятье! Несколько глохидий сломались прямо под кожей, вам будет немного неприятно...
   - Что, простите, сломалось?
   - Глохидии, - Аури положила на ладонь перчатки маленькую, выковырянную из меня иголочку и протянула руку вперед. - Так они называются по-научному.
   - С ума сойти, - я едва сдерживался, чтобы не чесать исколотые лицо, кисти, плечи, - а как по-научному называются практиканты, помершие после общения с этими вашими... глохидиями?
   - Ну, ну! Не драматизируйте! Мы тут все постепенно к ним привыкли. Некоторые меры безопасности, умение ориентироваться в переходах и бдительность - и никакие глохидии вам не страшны!
   И пока она упоенно отдавалась велеречию, я оглянулся и как следует рассмотрел своих будущих врагов.
   Проулок основательно зарос кактусами всех видов, какие, наверное, только существуют в природе Земли. Здесь были и громадные, раскидистые, с плоскими лапами, утыканными иглами - очень длинными и очень тонкими и хрупкими. Были и округлые, прокрытые милым пушком, просто кролики, а не кактусы. С виду. Воткнувшись в тело, этот пушок так же ломался, как колючки у плоских, оставляя самое острие микроскопической иголки внутри, и извлечь его было невозможно. Ощущения были незабываемыми, если кому доводилось покувыркаться в стекловате, он меня поймет. Попадались ребристые, жесткие кактусы-шары всех размеров, некоторые прикидывались паиньками, выставив нежные белые и розовые цветочки-трубки вам навстречу.
   - Главное - не трите глаза, Агни! - предупредила профессор, за рукав вытягивая меня в основной коридор и всовывая в руку ампулу. Кажется, что-то подобное она выдавала только что встретившей меня Уме. - Опунции - это вот эти самые высокие из кактусов, похожие на ослиные уши - умеют выстреливать иглами даже на расстоянии, и вы не сразу почувствуете на руке боль от укола. А если попадет в глаз - вообще караул. Вот однажды такую иголку мне вытаскивали в течение...
   - Но что они тут делают, профессор? - оправившись от шока, я снова смог говорить.
   - О, это побочный эффект! Вот эта ампула вам поможет. Окажетесь в своей каюте - немедля раздевайтесь и намажьте содержимым все поврежденные участки. Иначе воспаление вам обеспечено, а времени лечить вас - нет.
   Огонь разливался в исколотых щеках.
   - Тогда почему же вы их тут все не изведете?! Они тут, наверное, раза в два здоровее, чем на Земле...
   - И не только здоровее, но и подвижнее! - хохотнула Аури, упорно стремясь вперед по коридору, но теперь не отпуская меня, и я едва поспевал на ней легкой рысцой. - Мы иногда думаем - а не обзавелись ли они тут зачатками какого-никакого интеллекта?
   - Вы шутите?
   - В целом да. Но изводить их никак нельзя: кактусы - полезный побочный эффект. Полезный для борьбы с издержками нашей работы. Скоро вы сами все узнаете. А сейчас давайте все-таки поспешим.
   Она прибавила скорости в своих антигравах. Мне пришлось бежать за ней уже во всю прыть до самых лабораторий, от них - к ее кабинету, а затем - к лифту.
   - Вот сюда вам нужно будет приходить каждое утро после завтрака, Агни. А вот этот лифт ведет в спальный квартал сектора "Бета". Сейчас я покажу вам вашу каюту, там вы переоденетесь... ну, сначала - полечившись, разумеется, - Аури снова кивнула на ампулу, которую я в нетерпении сжимал в кулаке, терзаясь от жжения и зуда во всех исколотых местах. - Кроме того, сейчас время обеда, поэтому встретимся в моем кабинете... примерно через час. Вам хватит, чтобы обжиться?
   - Вполне.
   - Ну вот и отлично. А вот и ваши апартаменты. Если что - всегда буду на связи по коммуникатору. Обращайтесь.
   Аури отступила обратно в разверстую пасть лифта. Хорошенько оглядевшись в коридоре, я короткими перебежками кинулся к своей каюте, стукнул всей поверхностью пылающей ладони по изображению ладони сенсорной, ввалился в раскрывшиеся двери и, раздеваясь на ходу, помчал в душевую.
   Там перед громадным - от пола до потолка - зеркалом я смог оценить масштабы урона, нанесенного мне идиотской флорой, которую тут зачем-то холили и лелеяли. Тело было покрыто красной сыпью, на лице буграми проступили волдыри. Не иначе как на иголки этих проклятых кактусов намазан какой-то яд.
   - Ненормальные трийпурийцы... - сквозь зубы поругивался я, размазывая по себе вещество из ампулы. - Психи! Они бы тут еще динозавров разводили!
   В первые секунды при соприкосновении с кожей жидкость жгла нестерпимо, а потом боль стала стремительно сходить на нет, сыпь - исчезать.
   Так... что там насчет динозавров? Вот это я не подумав ляпнул! И тут же вспомнился скелет тираннозавра в кабинете декана Фину... Только этого не хватало - поселиться на станции с сумасшедшими учеными, которым пришло в безумные головы вывести генетического монстра, скрестив гены кактуса и звероящера! С них станется...
   В отвратительном расположении духа я вышел в комнату номера. Естественно, будучи совершенно голым.
   - Теперь все в порядке? - с придыханием поинтересовался невероятно приятный женский голос.
   От неожиданности я чуть не подскочил, схватил первое, что попалось под руку - а это была моя сброшенная на пол куртка, - обернул ею бедра и стал озираться в поисках незваной гостьи.
   - Э-э-это кто?.. и где вы?
   - Ваша система бытового обслуживания. Я здесь.
   Осветительный витраж пошел рябью, и сквозь него в комнату выскользнула крупная змея. Да, да, просто робот, СБО, только почему-то снабженный неоправданно сексуальным тембром голоса. Вблизи уже стало видно, что туловище "змеи", как у любого бытового робота, состоит из многих тысяч мелких шариков-магнитов, которые при каждом ее движении - а точнее, для совершения каждого движения! - менялись друг с другом местами. Тело пресмыкающегося словно текло, скользя по полу. Добравшись до меня, СБО разделилась пополам. Одна часть магнитов осталась на полу, выстроившись пластинкой в один слой шариков, а вторая, верхняя, отталкиваясь при помощи одинаковой полярности от нижней, приподнялась на некоторую высоту. Змейка значительно истончилась, но это не помешало ей вытянуть "голову" почти до уровня моего лица и сладостно прошептать чуть ли не мне в губы:
   - Добро пожаловать на "Трийпуру", Агни! Я счастлива видеть тебя!
   Я отпрянул. Кажется, тут рехнулись не только люди, но и техника...
   Тем временем магниты снова перестроились и метаморфировали в обычный куб, переливающийся оттенками ртути и платины. Каждый шарик в нем беспрестанно вращался вокруг своей оси. Разговаривать с кубом, который мирно лежал на полу, не делая попыток дотронуться до меня, было куда спокойнее.
   - Как ты уже понял, я буду служить тебе верой и правдой.
   - Знаешь, мне достаточно и правды, - поспешно заверил я СБО. - Я могу узнать перечень услуг, которые предоставляют здешние бытосистемы?
   Своим сногсшибательным голосом она принялась перечислять весь спектр, а я на всякий случай поскорее натянул на себя одежду. После одного из обозначенных кубом пунктов я понял, для чего ему запрограммировали такой голос. И не удержался, спросил:
   - Что, даже это?!
   - Некоторым нравится, - нейтральным тоном ответствовала система. - Не у всех на станции есть пара для удовлетворения естественных физиологических и коммуникативных потребностей.
   Чтобы не засмеяться, пришлось закашляться. Бред какой-то. При виде этой штуковины моя физиология требует как можно скорее влезть в ее программу, все там перетряхнуть и заставить ее работать так, как работают все нормальные СБО на Земле.
   - Могу постучать по спинке, - мгновенно преобразившись в состоящую из тысяч серебристых шариков нагую девушку, система потянулась ко мне.
   - Сидеть, - я вытянул ладонь перед собой и на всякий случай отодвинулся еще. - Ты там это... вернись в свою кубическую... и-ипостась. И оставайся там.
   - Будут какие-нибудь указания?
   - Да. Как тут раздобыть чего-нибудь пожевать?
   - Сию минуту.
   СБО направила несколько импульсов, активируя стенные панели, из которых трансформировалась мебель. Когда столешница оказалась в горизонтальном положении, на нее из глубины стены выехало несколько подносов с пластиковыми контейнерами, внутри которых находился мой обед.
   - Приятного аппетита, - умильно и сладенько промурлыкал куб, не спеша покидать комнату. - Если будет необходимо индивидуальное меню, заказ необходимо сделать заранее, направив его через меня.
   - Хорошо, - я развернул стул спинкой к столу и уселся на него верхом, как всегда делал это дома, когда меня никто не видел. - Ты лучше расскажи мне, чем тут занимаются.
   Робот слегка подвис, а потом сокрушенно объяснил:
   - Ты поставил задачу некорректно. Эта информация не вложена в мою программу...
   Хм, значит, вложить в СБО сведения из журнальчиков определенного толка - легко, а снабдить ее важной для работника информацией - что вы, что вы, вы меня не за ту приняли!
   - Слушай, а давай ты у меня будешь Сорбонной? И аббревиатура из твоего техпаспорта задействована, и красиво!
   - Что есть Сорбонна? У меня отсутствует информация по Сорбонна! - встрепенулся куб и еще более отчаянно закрутил шариками.
   Я удивился бы, если бы эта информация в ней присутствовала.
   - Так в старину в одной из стран называлось несколько учебных заведений для особо умных студиозусов.
   Куб сразу же вытянулся змеей, свернулся несколькими кольцами и, приподняв морду, подпер ее изящно изогнутым хвостом, словно девичьей ручкой:
   - Я внесу это в свою память, Агни, но объясни мне сначала, что такое страна?
   - Это если континент или остров раздробить на кусочки...
   - Зачем?
   - Не перебивай!
   - Извини.
   - Раздробить, дать название, отделить от другого кусочка условной границей и посадить много народа ее охранять.
   - Границу?
   - Да.
   - Условную?
   - Ну да.
   Кончиком "хвоста" она озадаченно почесала "затылок":
   - Не понимаю. Но внесу в память, если ты так желаешь. Сорбонна так Сорбонна. Право же, это ничем не хуже...
   - Сорбонна, хватит умствовать, ладно? Странно тебя запрограммировали, если честно... очень странно.
   - Если хочешь, можешь апгрейдить меня по своему усмотрению. Во мне сейчас заложена лишь базовая программа действий и диалогов.
   - Да, конечно. Но пока мне некогда. Мне нужно переодеться во что-то более серьезное, чем это, - я показал на себя, подразумевая одежду, которая не выдержит никакой критики, попадись мне снова на пути кактусовая колония.
   Змея повернула голову в сторону панели у витража, и та сразу же выехала, перегородив часть каюты. Это была узкая гардеробная с длинной-предлинной штангой, на которой сиротливо покачивалась вешалка с комбинезоном. В точности таким же, какой был на Дэджи Аури, только без всяких эмблем на рукаве. Рядом на специальных распорках покоились обруч-сенсорник, шлем, перчатки и манипуляторы, а под ними, на подставке, ботинки с высокими голяшками.
   - Твои вещи будут распакованы и распределены сразу после доставки, - пообещала Сорбонна.
   - Хорошо.
   Я надел на себя все, кроме шлема и манипуляторов.
   - Это обязательно, Агни, - со вздохом возразила змея и, невзирая на мое бурчание, помогла надеть на спину и присоединить к сенсорнику искусственные руки; они оказались тяжелее, чем я думал, и управлять ими вот так сразу было непросто. - И еще оружие, если придется выпутываться из зарослей. Кстати, на станции произрастают не только кактусы. Есть здесь и очень запутанный кустарник. Мачете и ножницы будут не лишними.
   - Я буду выглядеть, как Аури!
   - Поверь мне, это не самое плохое сходство! - с мудрым видом ответствовала змея, делая вид, будто оглядывает меня с ног до головы. То есть, она и в самом деле оглядывала, но глаз у нее не было, равно как и морды. Поэтому на меня уставился муляж, плотоядно при этом улыбаясь змеиной пастью и время от времени выкидывая наружу тонкий, в один ряд шариков, блестящий язычок.
   - Нормально все надел? - я повернулся перед нею вокруг своей оси.
   - Ты божественно неотразим!
   Я поперхнулся. На этот раз Сорбонна все-таки добралась до меня и постучала кончиком хвоста между креплением манипуляторов, четко мне по хребту. Не очень приятные ощущения, когда тебя лупит по спине сотня-другая мелких магнитов. Даже защитные вставки на комбинезоне не способны полностью нейтрализовать такие шлепочки.
   - Вот это сейчас что такое было?
   - Я постучала тебе по спине.
   - Нет, до этого?
   - Ах, это. Иногда - ну, я так запрограммирована - бывают такие моменты, когда во мне включается программа для особых отношений.
   - С чем это связано?
   - Аудиальные раздражители.
   - А если человеческим языком?
   - Ты говоришь какое-то словосочетание или фразу, а программа реагирует определенным образом.
   Кажется, она намеревалась снова перевоплотиться в обнаженную девицу и уже сделала некоторые приготовления.
   - Э! Э! Стой-стой-стой! Сорбонна! Возьми себя в ру... В общем, успокойся! Деактивируйся!
   - Я вся внимание! - женщина-змея воззрилась на меня.
   - Значит, так. К моему возвращению подготовь список слов, на которые вот так реагирует твоя дурацкая программа. Договорились?
   Кажется, последнее слово было лишним: Сорбонна снова встрепенулась и подалась в моем направлении:
   - Разве я могу отказать тебе, мой ангел?
   Я ринулся в закрытые двери, забыв даже про вездесущие бешеные кактусы, которые запросто могли отрасти в коридоре, пока я разглагольствовал с СБО. Двери предупредительно раскрылись, а на пороге меня уже поджидал предупредительно спустившийся сверху воздушный вагончик. Нет, все-таки что-то не так с этой бытосистемой... Хоть на станции, похоже, живут одни сумасшедшие, что неудивительно при условии изоляции от родной планеты, но мне как-то не верилось, что все настолько плохо. Ладно, в свободное время займусь ее воспитанием.
   Даже не думал, что космическая станция может быть настолько красивой. Проплывая в полупрозрачной капсуле над улицами и площадями города-станции, я диву давался тому, как много внимания уделяли его обитатели эстетике. Сорбонна не обманула: кроме кактусов, здесь росло еще много всяких деревьев, кустарников и цветов, а над ними порхали всевозможные птицы и даже бабочки. Света, естественного солнечного, только рассеянного света здесь было для них предостаточно. Кое-где мне попадались даже громадные бассейны, которые живописности ради превращали в озера, и я не удивился, увидев небольшой грот и водопадик.
   - Идемте, Агни, - сказала Аури, едва я заглянул в ее кабинет.
   В лабораторной части сектора она носила только комбинезон, манипуляторы и легкий вариант сапог.
   - Да, здесь кактусов нет. Можете расслабиться, - подтвердила она мои догадки, и я с облегчением сложил за спиной дополнительные руки, пусть это далось мне совсем не с той легкостью, с какой управлялась своими профессор. - Только вы, пока не научились пользоваться ими как положено, старайтесь не вооружать их ножами.
   Я кивнул, и вскоре мы вошли в громадный зал, напоминающий обсерваторию.
   - Тихо, - велела Аури. - Стоим тут и разговариваем тихо-тихо. Сейчас вы увидите главное - то, ради чего и выстроена вся эта станция.
  
Тренажер "Тандава"
  
   Прямо посреди зала вращались две сферические решетчатые центрифуги. Их вращение было необычным: наращивая скорость оборотов, прозрачные шары словно бы исполняли какой-то сумасшедший танец - вальс, или как там подобное называли в дремучие века? Сиртаки? Нет, не силен я в этих плясках прошлого...
   Внутри центрифуг, зафиксированные в специальных пазах за голову, кисти и щиколотки, кружили во всех направлениях две спящие женщины. Мне показалось это диким, и я невольно взглянул на Аури. Но та по-прежнему оставалась невозмутима и даже слегка улыбалась, а в ответ на мой немой вопрос только и сделала, что приложила палец к губам.
   Отвлекшись от распятых "танцовщиц", которых было уже почти не видно из-за бешеного вращения устройств, я стал изучать остальных, кто находился в зале.
   У гигантского пульта стоял широкоплечий мужчина в черном комбинезоне техника и с непременными дополнительными руками-манипуляторами. Скорость его действий была едва уловима для глаз. Во всяком случае, я даже гипотетически не мог предположить, что именно он там наколдовывает.
   С трех сторон от оператора в воздухе нависали голографические экраны, и каждый транслировал что-то свое.
   На первом, как мне показалось издалека, медленно менялась кристаллическая решетка ртути. Ромбоэдрическая структура постепенно становилась кубической. Кубической гранецентрированной. На третьем курсе мы называли практические работы по преобразованию ртути в золото "алхимическим мракобесием". Кто-то из заучек объяснял подоплеку этой хохмочки тем, что, дескать, в древности дикари пытались проделать замещение путем перегонки вещества при нагревании с добавлением примесей - химическим методом. Словом, несуразностей в опытах дикарских естествоиспытателей было множество, и называли этих странных людей алхимиками. Но из учебного курса мне так и не удалось понять, для чего им столь сильно нужен был этот мягкий и непрочный материал, которого полно, как грязи, а особого применения ему не найти. Ртуть и та куда полезнее...
   Второй экран отображал бесконечное продвижение в черном тоннеле, по краям которого изредка промелькивали яркие точки или светящиеся облака газа. Вверху картинки перемигивались цифрами неведомые показатели, а внизу этот коридор был схематически представлен в наружной проекции. Начало и конец этого коридора фиксировали зеленые шарики-маячки, а положение наблюдателя внутри тоннеля - пульсирующей звездочкой, которая медленно, но верно, отдалялась от одного шара, приближаясь ко второму.
   И, наконец, по мере того как центрифуги начали сбавлять обороты, останавливая танец, на третьем голографическом экране все четче проступали изображения-тени человеческих фигур и очень - очень! - медленная, неразборчивая речь. Голограмма становилась явственнее, и вот уже будто часть иного пространства ворвалась на территорию космической станции.
   - Это визуализация фантазии? - шепнул я своей спутнице, но Аури снова приложила палец к губам и сделала большие глаза, указывая ими на экран.
   Теряясь в догадках, я стал смотреть на виртуальную постановку. То, что это чья-то забавная фантазия, не подлежало сомнению: уж слишком нелепы были одежды людей на голограмме, их речь и антураж. Вероятно, постановка с историческим уклоном...
   На окно убогой темной комнатушки тяжело опустилась крупная бурая птица со светло-серой головой. У нас, у поморов Северной Атлантики, их зовут орланами.
   Почистив крыло массивным, хищно изогнутым клювом, птица боком, приставными шагами упрыгала по подоконнику на карниз. Хозяин комнатушки, пожилой лысоватый мужчина с непропорциональной фигурой, то есть худой, но с брюшком, ничего не услышал: слишком уж громко шипело и булькало у него в колбах и ретортах на длинном дощатом столе.
   Не прошло и минуты после того как орлан убрался, и в дверь уверенно постучались.
   Хозяин вздрогнул. Ему не хотелось открывать, однако стук повторился еще настойчивей. Затем некто за дверью подал голос. Язык, на котором говорил нежданный гость, был очень груб и медлителен. Никогда подобного не слышал...
   Орлан снова заглянул в окно, высунувшись из-за карниза. После этого фокус картинки изменился: теперь экран отображал вид комнаты в том виде, каким бы она предстала наблюдателю с той стороны окна. Я опять вопросил взглядом Аури, и на этот раз она тихонько шепнула:
   - Да, да, птица - это Гарута. Средство передвижения, разведка, плюс дополнительное наблюдение.
   - Наблюдение за чем?
   - Тс-с-с! Позже! Сейчас просто внимайте. Все объяснения - своим чередом!
   Если это можно назвать сопровождающим комментарием, то не повезло профессору со мной. По своей врожденной недогадливости я не понял ни одного ее слова касательно какой-то Гаруты. Разведка? Хм...
   Тем временем хозяин каморки уже успел открыть дверь.
   Визитером оказался молодой мужчина, одетый хоть и небедно, в стиле какой-то древней-предревней эпохи, но все же как-то неопрятно: сотканные из неэластичного материала, длинные чулки на его ногах морщили, собираясь складками над забавными высокими башмаками, видавшими виды в точности так же, как и несвежая мятая шелковая сорочка. Главной же приметой гостя было то, что почти все одеяние его, кроме плаща, было черного цвета, даже поношенная сорочка. А вот плащ - тот выглядел серым и неказистым, особенно в сочетании с роскошным бархатным беретом набекрень, украшенным брошью, что скрепляла три орлиных пера.
   Войдя, незнакомец первым делом посмотрел на меня. То есть на наблюдателя в окне, транслировавшего все сюда, в этот зал, на голографический экран.
   - Она даже не знает, как выглядит, - тихо засмеялась Аури, кивая на правую остановившуюся центрифугу, в которой спала женщина и возле которой уже стоял четвертый участник этой странной команды, одетый как медик. Он наблюдал за приборами возле центрифуг. Признаться, его я заметил только что.
   - Кто не знает?
   - Дамира. Сегодня она танцует сцену.
   - А что значит - "не знает, как выглядит"?
   - Иногда приходится танцевать вслепую, не видя реципиента. Это тоже нужно уметь, поэтому сегодняшний прыжок они усложнили. Но, кажется, Дамира справится. Умная девочка. Моя студентка в прошлом, между прочим. Смотрите, смотрите, а то сейчас все пропустите.
   Мне не было интересно: я не понимал ничего, что происходило на голограмме. Однако ослушаться профессора не решился и молча перевел взгляд обратно на экран.
   Незнакомец в берете долго говорил-уговаривал, хозяин же глядел на него с опаской, то и дело косясь на дверь, будто боялся еще чьего-то вторжения. Словно бы устав объяснять, черный гость двинулся к столу с колбами и ретортами, а пожилой "алхимик" почти прыгнул вслед за ним, готовый отбивать свое имущество, если подозрительный собеседник вздумает покуситься на что-нибудь из его добра.
   Молодой мужчина сложил руки на груди, оглядел все это булькающее и дымящееся хозяйство на столе, хмыкнул и погладил острую черную бородку, а после этого разразился тирадой на своем жутком лающем языке. В ответ "алхимик" совершил странные манипуляции: сложил пальцы щепоткой, ткнул ею себя в лоб, потом в солнечное сплетение, затем - по очереди - в левое и в правое плечо. Вероятно, это принесло ему облегчение, дед стал бодрее, и его губы растянулись в улыбке, когда он увидел, что гость хохочет. Тот, развеселившись из-за жеста хозяина, подошел к одной из колб и с дурашливым пафосом провел ладонью над варевом. При этом он нет-нет да взглядывал в сторону орла в окне, будто на самом деле шутил с нами, а не со своим пожилым и суеверным визави.
   Краем глаза я заметил на соседнем экране остановку процесса замещения в кристаллических решетках. Теперь на виду оказалась только одна. Это была решетка желтого металла под названием "золото", из-за которого наши сумасшедшие предки во времена оны столько воевали между собой.
   Качнув головой в черном берете, незнакомец лукаво покосился на оцепеневшего хозяина. Дед стоял, приоткрыв рот и не веря собственным глазам: в мутноватом растворе, похожем на мыльную воду, тускло-желтым поблескивало то, чего раньше там не было и в помине.
   - Дамира, Дамира! Ну как же так - без подготовки! У него же, по легенде, слабое сердчишко, а ты вот так сразу!.. - с укоризной в тоне проворчала Аури.
   Дамира (если в правой центрифуге лежала именно она) оставалась неподвижной и не подавала признаков жизни. Однако док, стоявший рядом с ней, был спокоен за ее состояние.
   - Что она сделала? Или он? Или она? - я несколько запутался, хотя отчасти понял, что Дамира и этот черный в берете связаны между собой, как в виртуальных играх геймер* связан со своим чером**.
   _________________________________
   * Геймер - игрок.
   ** Чер - персонаж в игре, водимый игроком, подселившим в него на время собственное сознание.
  
   - Она прямо у него на глазах провела реакцию замещения. И, как видишь, презентует ему созданное из ртути золото. Вот я и говорю - она не подумала, какое впечатление это произведет на одного из одержимых золотой лихорадкой людишек?!
   - А зачем она все это делает, профессор?
   - Ну, я так понимаю, это симулятор "Инквизиция". Дамире нужно заставить старого алхимика приютить у себя и воспитать одного мальчишку, что живет под мостом вместе с бродягами. По замыслу, потомки этого беспризорника потом сыграют определенную роль в истории и внесут лепту в создание нашей нынешней цивилизации. И если мальчик не выживет - а он сейчас вроде бы болен и нуждается в срочном лечении - то и их будущее, а наше настоящее, под вопросом.
   Глазами орлана Гаруты я увидел, как собравшийся в путь алхимик и чер Дамиры вышли на узкую мощеную улочку, залитую помоями, которые выплескивались прямо из окон.
   - Для чего нужен симулятор? - шепнул я Аури, утешаясь лишь тем, что экран не транслирует сюда витающие там запахи.
   - Для тренировки, естественно! - усмехнулась она, разводя сразу и руками, и манипуляторами.
   Я встряхнул головой в надежде, что там все уляжется в нужном порядке, а вместо хаоса мелькнет лучик догадки. Но увы.
   Остробородый и в самом деле привел алхимика к мосту и, перевесившись через перила, указал куда-то вниз, в темноту набережной. Птица, парившая над ними в вышине, устремила взгляд в тот пятачок суши под мостом и быстрым, плавным приближением сфокусировала кадр - то, чего невооруженный человеческий глаз не смог бы проделать и с более близкого расстояния. Там, в уголке у чахлых кустов, виднелась куча ветхого тряпья, остатки костра, кости, очистки и другой мусор. Потом мы снова увидели алхимика и его спутника. Алхимик согласно кивал. Остробородый вытащил из-за пазухи темный матерчатый мешочек, наполненный чем-то тяжелым, вложил в руки деду и, закутавшись в серый плащ, зашагал прочь. Экран померк.
   - Она справилась с заданием? - спросил я профессора.
   - Не знаю. Сейчас посмотрим, - Аури побарабанила пальцами по нижней губе, напряженно всматриваясь в рассеивавшийся мрак голограммы. - Никогда не знаешь, чего ждать от этих симуляторов.
   - Лучшим аргументом был тот мешочек, что она дала ему в самом конце?
   - Дикого человека легче подбить подписать сделку о продаже его души мифическому темному духу, чем уговорить сделать доброе дело. Хотя аргументом может быть один и тот же мешочек и слиток золота в пробирке.
   И снова появился орлан. Нахохлившись, он сидел на перилах того же моста и смотрел вниз. Судя по сгустившимся сумеркам, дело шло к ночи, а значит, с момента прошлой трансляции прошел значительный промежуток времени. Нормальные орланы в темноте не летают, но Гарута нормальным орланом не был. Он должен был подтвердить успешное окончание миссии чера Дамиры. Или неуспешное.
   Под мостом горел костер, возле которого грелись люди в лохмотьях. Внезапно все они, как по команде, насторожились и повернулись к источнику звука: под мост забрался чужак. Бродяги залаяли, как разъяренные псы. Послышался голос, который я, кажется, узнал. Так и есть: в круг света от пламени костра выступил все тот же алхимик. Несмотря на то, что речь его была такой же отрывисто-резкой, звучала она умиротворяюще. Алхимик указал пальцем на кучу тряпья, затем вытащил из кармана блестящие кругляши и подбросил их вверх, над толпой бродяг. Покуда те месили друг друга, каждый тщась вырвать добычу из рук соседа, дед наклонился к спавшему на тряпье мальчонке лет пяти-шести, поднял его на руки и унес в темноту.
   Птица сорвалась с места. Вспыхнул зеленый шар с алой орбитой. Коридор...
   Экраны гасли один за другим. Доктор возле центрифуг оживился, стал отключать приборы, высвобождая пленниц-танцовщиц. Техник у пульта сдернул с головы сенсорный обруч, на котором так же медленно, как голограммы, угасал "глаз", бросил его на столешницу и с облегчением потянулся.
   - Ну, все неплохо, профессор, - обращаясь к Аури, сказал док.
   - Относительно. Но этот цикл я вам четверым засчитаю. Девчонки молодцы. Давайте, выбирайтесь из "Тандавы" и ступайте ко мне в кабинет - есть разговор.
   Проснувшаяся Дамира легко выпрыгнула из центрифуги. Ее напарница чуть замешкалась, чтобы сладко потянуться. Тем временем Аури повернулась ко мне:
   - Ну и какие впечатления, Агни?
   - Неслабая у девушек вестибулярка!
   Дальнейшее запечатлелось в моей памяти смутно, как в бешеном хороводе. Или на тренажере, который Аури назвала "Тандава". Профессор передала меня здешним инженерам-техникам, и мне принялись показывать аппаратуру, водя из одного зала в другой, вдалбливая, что как работает и что для чего нужно. Сама Дэджи Аури благополучно скрылась по своим делам, так и не объяснив мне, для каких целей им нужны подобные тренажеры. В детстве я, конечно, тоже любил вот так же позабавляться в электронной шкуре чера в виртуалках, но детство все-таки прошло, и вряд ли меня пригласили на "Трийпуру", чтобы участвовать в игрушках.
   Мои гиды - они называли себя "ассистами", то есть чьими-то помощниками - сменялись, как в калейдоскопе. Я уже не запоминал ни лиц, ни имен. Это были и женщины, и мужчины. Все они взахлеб рассказывали о многочисленных приборах, о каких-то циклах, было видно, что многим их занятие очень и очень нравится. Но моя голова пухла от избытка информации, а плечи и спина ныли от тяжести манипуляторов, которые оказались гораздо увесистей, чем выглядели. Поэтому ближе к полуночи по земному времени надо мной сжалились и повелением всевластной Аури отпустили отдыхать.
   Позабыв про кактусы, я дотащился до своей каюты и, лишь увидев в душевой опустошенную ампулу, вздрогнул. Да, на "Трийпуре" нужно все время быть начеку: она не терпит невнимательности, как капризная красотка.
   Кстати, о красотках...
   Я осторожно выглянул из-за двери душевой. Сорбонна где-то притаилась и не спешила с предложением услуг. И очень хорошо, поскольку заниматься сейчас ее перепрограммированием мне не улыбалось нисколько. Я еле передвигал ногами, а глаза слипались.
   Кровать выехала из стены в точности так же легко и быстро, как появлялись в каюте остальные предметы обстановки. Заиграла тихая ненавязчивая музыка, но я приказал ей смолкнуть, что было исполнено в то же мгновение. Ну ладно, спасибо, что сама техника слушается. А уж с системой бытобслуживания разберусь поутру.... То есть, по пробуждении.
   Тело задрожало в истоме близкого сна, веки уже не поднимались. И тут...
   - Приятных снов, мой ангел!
   Она откуда-то выползла! Подкараулила и выползла!
   Я со стоном взгромоздил на голову вторую подушку, придавил к уху рукой, натянул покрывало до подбородка. Где-то вдалеке мне померещился смех. Смеялось одновременно несколько человек.
   Провались оно всё!..
   И меня закружило в водовороте сна.
  
Асура-ятта
  
   Снились кактусы. Много, очень много кактусов, и они подбирались ко мне с садовыми ножницами, мачете и кхукри* в лапах и с придыханием повторяли: "Дай-ка мы пострижем тебя, Агни! Ты будешь неотразим!"
   _________________________
   * Кхукри (или кукри) - мечи непальских гуркхов, по форме схожие с некоторыми видами латиноамериканского ножа-мачете; особый изгиб клинка, придающий кхукри вид листа дерева сиру, добавляет этому оружию инерцию удара во время боя.
  
   Когда я сообразил, что бежать дальше некуда, да я и не в состоянии это сделать, ноги мои увязли в каком-то болоте, образовавшемся прямо посреди станции. А когда я подумал, как же здесь может быть болото, если кругом космос, тут же выяснилось, что это вовсе и не болото, а сток, причем ведущий прямо в вакуум. То есть меня сейчас вытянет наружу без скафандра! Я стал хвататься за секаторы, мечи и холодные игольчатые ветки обступивших меня кактусов, заорал, проваливаясь все глубже в отверстие...
   - С добрым утром, шоколадный! - встретил меня сладкий женский голосок, и я почти ему обрадовался. Но ненадолго. Потому что это была Сорбонна.
   Воспользовавшись моим шоком, тем, что я подскочил, отбросив подушку и покрывало, она перекинулась из формы девицы в форму змеи, обвилась вокруг моего туловища и, перегнувшись из-за плеча, заглянула в лицо.
   - Молнию тебе в печенку! - пытаясь отодрать ее от себя, я лишь напрасно разрывал соединение магнитиков, составлявших ее змеиное тело, но они, когда рука проходила насквозь, срастались вновь. При этом все шарики находились в непрестанном вращении, щекоча меня и противно защипывая волоски на коже. - Сорбонна, место, проклятая железяка!
   Змея обиженно скривила пасть, мокрой тряпочкой соскользнула с меня и, плюхнувшись на пол, заползла под кровать.
   - Так, а теперь живо: кто тебя настроил на эту программу?
   Под кроватью посопели и пробухтели:
   - Это базовая про...
   - Еще раз: кто тебя настроил на эту программу?
   Мне снова показалось, что где-то вдалеке смеются. Быстро огляделся. Вроде никого.
   Я подполз к самому краю и, перегнувшись, осторожно заглянул под кровать:
   - Я жду!
   Сорбонна лихо переоформилась в громадного спаниеля, после чего виновато выползла наружу. Уверен, будь у нее возможность сымитировать настоящие собачьи глаза, мое сердце дрогнуло бы без сомнения. Ну нет, ею явно кто-то управляет. Вчера я побывал во многих местах, и всюду СБО вели себя как нормальные роботы, да и голос у них был абсолютно нейтральный. Ни о каких "программах сексуального вспомоществования" не шло и речи. Впрочем, мне сразу показалось это подозрительным, теперь же я был просто железно уверен, что это чей-то идиотский розыгрыш. Интересно, кто может заниматься подобной чепухой на этой серьезной исследовательской станции?
   - Сорбонна! Имя!
   - Чье? - проскулил "песик", валяя дурака и заискивающе помахивая хвостиком.
   - Того, кто встроил в тебя программу всех этих кривляний!
   Покривлявшись еще, Сорбонна села, не по-собачьи, а как-то по-медвежьи - тяжело ухнула на задницу, вздохнула и сказала:
   - Шива.
   - Так. Шива. И кто такой этот Шива?
   - Я не знаю. Эти данные он убрал из моей памяти, мой яхонтовый!
   Снова смешок издалека. Дайте же мне кто-нибудь мачете!
   - Готовься. Сейчас будем перепрограммироваться, моя магнитная.
   - А может, сначала завтрак? - с надеждой уточнила СБО.
   - Да, а на завтрак ты сейчас реши-ка задачку про завтрак, - сказал я, включая программу управления, и в воздухе развернулись данные Сорбонны в голографической проекции.
   Только тут я воочию убедился, что дополнительная программа была просто нашлепкой на базовой - кто-то даже и не собирался прятать концы в воду, и если бы я еще вчера не поленился заглянуть в ее потроха, то...
   - Хочу задачку!
   - Два отца и два сына съели за завтраком три яйца, причем каждый из них съел по целому яйцу. Как такое может быть?
   И пока она тормозила, я в полном молчании начал извлекать из нее прогу-паразит. У большинства источников пути внедрения были зачищены и заблокированы, но в одном месте я случайно нашел лазейку и очутился в филиале чьего-то хранилища. Правда, особого изобилия информации там не было. Я мельком увидел единственный файлик, прочитал краткое описание: "Дело о пропавшем суре".
   - Хреновина какая-то...
   - Ай-нэ-нэ-не надо, изумруд ты мой аметистовый! - взмолилась Сорбонна. - Не стирай всё! Я ведь стану скучной и нудной СБО, как тысячи других на станции!
   - Я того и добиваюсь. Еще не хватало, чтобы всякая железяка... Кстати, а задачку ты решила?
   - Конечно, яхонтовый, она ведь про яй...
   - Молчи, молния тебе в печенку!
   И с этими словами, перекинув на всякий случай тот бредовый файлик о неком пропавшем суре на кристалл своего обруча-сенсорника, я окончательно уничтожил в настройках Сорбонны программу загадочного Шивы.
   Собачка тут же приняла форму обычного скучного куба и замерла в ожидании распоряжений. Клянусь, в какой-то миг у меня даже шевельнулось сожаление, но я тут же безжалостно отогнал его, вспомнив проделки свихнувшейся машины.
   - Задачка решена?
   - Безусловно, хозяин Агни.
   Голос я оставил ей женский. Но только не тот, что был прежде. Спокойный безэмоциональный голос, как положено обслуживающему роботу.
   - Да неужели? И каков ответ?
   - Ответ кроется в том, кем доводятся друг другу близкие родственники мужского пола, относящиеся к трем поколениям. Яйца за завтраком ели сын, отец и дед.
   Я вздохнул с облегчением:
   - Уф! Ну вот - теперь отлично! Всегда говорил, что сексуальная озабоченность вредит функциональности мозга, - взял полотенце и, закрываясь в душевой, добавил: - Даже у роботов!
   Куб не шелохнулся.
   Итак, что мы имеем? Я принялся чистить зубы, подытоживая вчерашние впечатления. Есть такая программа-тренажер, в виртуальность которой периодически погружаются работники "Трийпуры". Программа весьма и весьма навороченная: чтобы работать в ней, требуется команда из четырех, в худшем случае - из трех человек. Основная работа ложится на плечи так называемого "вайшвы" - инженера-техника, делающего для коллег доступным игровое пространство тренажера. Вайшва открывает коридор перехода, устанавливает маяки и маркеры (это те самые зеленые шары, которые я уже видел и на голограмме, и на эмблемах, украшающих рукава старожилов станции). Кроме того, вайшва ведет непрерывное наблюдение за черами игроков, в случае критических ситуаций обязан вмешиваться и решать проблему. У техника еще много-много прочих обязанностей. Как мне втолковали, заниматься всем этим в будущем предстоит и мне.
   Вспомнились сияющие энтузиазмом глаза некоторых работников. Гм! Как может нравиться ежедневное муторное погружение в синтетический мир? И не по одному разу! Может, они здесь какие-то сектанты? Я читал, в прошлом так назывались незаконные религиозные общины, которые манипулировали теми, кто в них вступал. А вдруг в изоляции от Земли на станции все посходили с ума и деградировали до состояния троглодитов?
   Ладно, с этим как-нибудь разберемся.
   Далее. "Тандава". Собственно центрифуги. В них упаковывают двоих чероводов, подключая их через сенсорники к программе-симулятору. Определенная последовательность, ритмика и скорость движений "Тандавы" заставляет сознание Танцора и Дублера скорее настроиться на переход, тело входит в особое медитативное состояние и погружается как будто в летаргию. Кто-то успел сказать мне, что оболочка человека словно пустеет на этот период, и при необходимости ее можно погрузить в анабиоз - впрочем, добавили тут же, такой необходимости до сих пор не возникало, а это больше полувека работы "Трийпуры".
   В общем, их занятие в самом деле похоже на обычное прохождение квестовых игр, только в виртуалках для погружения в игру сознанием необходимо погрузиться телом в емкость со специальным проводящим гелем, а здесь - поплясать на центрифугах...
   Танцор выполняет основную функцию: он входит в контакт с избранным для сюжета персонажем и ведет его к намеченной цели. Сознание его временно подключается к сознанию (то есть псевдосознанию) другого игрового персонажа, чера. На протяжении цикла - так тут называют период однократного выполнения игрового квеста - Танцор доминирует над своей "куклой".
   Дублер Танцора занят наблюдением. Он либо находится в неком существе, о котором мне толком еще не успели ничего рассказать, либо перемещается в Гаруту - ту самую птицу, орлана, которая следила вчера за алхимиком и его гостем. Иногда активно вмешиваться приходится и Дублеру, не только технику. Если, понятное дело, что-то идет не так. Меня пламенно заверили, что "не так" что-то идет весьма и весьма редко, поскольку тренажеры созданы именно для того, чтобы потом всё шло так, как нужно.
   Ну и, наконец, Док. Это четвертый член команды, медик, обязанный на протяжении всего цикла пристально контролировать физическое состояние Танцоров.
   И ко всему этому фуэте с присядкой - куча аппаратуры. Чтобы разобраться в ней, мне наверняка понадобится не одна неделя. Со стороны, признаться, все это выглядело крайним сумасшествием, а все почему? Потому что я не видел за всеми этими манипуляциями никакого практического смысла. Или же его пока что от меня скрывают?..
   - Ну, я понимаю, когда танцовщики бегают на цыпочках, чтобы не будить зрителя, - опершись ладонями на умывальник, сказал я своему отражению в зеркале, - но когда они сами же себя, крутясь, усыпляют - в этом есть какое-то нарушение логики, ты не находишь?
   Я плеснул в лицо несколькими пригоршнями холодной воды, взбодрился и пошел одеваться. Завтракать не хотелось абсолютно.
   После вчерашнего многочасового ношения тяжелых манипуляторов, которыми я и владел-то не очень, мучительно болели плечи и лопатки. Дополнительные конечности надеваются вместе с корсетом для распределения их веса, но помогает эта уловка не слишком. Подключаешь их к сенсорнику, и тот подает тебе в мозг сигналы о движениях двух "лишних" рук так, как будто они твои собственные. Но я, признаться, постоянно путался, поскольку все равно не мог полностью ощущать их как часть своего тела. Дело привычки, как убеждали меня мои гиды-инженеры, но скоро ли разовьется эта привычка?..
   Я застегнул корсет манипуляторов. Сенсорник отреагировал сигналом, и я, разминаясь, подвигал сначала правым, затем левым манипулятором. Взял ими нож и секатор. Стоя у зеркала проверил, насколько точны их движения, потому что если у тебя за спиной пара вооруженных, но плохо тебе повинующихся рук, пиши пропало.
   Экипировавшись таким образом, я надел комбинезон и ботинки, пристегнул ремень с ножнами от мачете и крючками для секаторов и, не вызывая воздушный вагончик, отправился к лифтам. По дороге вспомнил про шлем, но возвращаться не стал. Ха, да что нам эти кактусы! С четырьмя колюще-режущими орудиями в арсенале меня охватило эйфорическое чувство непобедимости.
   И зря.
   Потому что едва я ступил в прибывший на мой уровень лифт, сокрушительный удар в живот отбросил меня на несколько шагов назад и свел все нутро в полыхающий огнем клубок боли. Но даже в этом состоянии я учуял запах озона, который не спутаешь ни с чем.
   Ослепший от боли, я прокатился по настилу, чтобы увернуться от следующего нападения невидимого пока, но громко рычащего врага. В те секунды я почему-то думал, что это розыгрыш очередного местного идиота. Создал геномутанта и науськал на новичка. А сам стоит в сторонке и посмеивается, сволочь.
   Но озон...
   Едва алая пелена боли спала, я вскочил. И понял, что увертывался не напрасно. Меня преследовало обезьяноподобное чудовище, при этом вокруг него клубилось что-то вроде черного тумана, да и его очертания были сильно размыты и едва узнаваемы. То, что это примат, я решил автоматически. Это могло быть чем угодно. Чем угодно, только не мутантом из плоти и крови.
   Монстр снова пошел в наступление, я махнул сразу всеми своими руками, в ярости готовый искромсать эту мразь на мелкие кусочки. И мачете, и лезвия громадных ножниц беспрепятственно прошли сквозь пустоту, а вот сшибло меня чудовище вполне физически. И я снова отлетел на несколько шагов, кувыркнулся, разве что на этот раз успел сгруппироваться и не ослеп от боли. Когда монстр таранил меня, он превращался в вытянутую каплю и врезался мне в солнечное сплетение толстой стороной этой капли.
   Я предпринял еще несколько попыток отбиться от твари своим оружием, и все без толку. Но я натренировался уходить от его ударов.
   Уровень норадреналина в крови достиг предела и взорвался в голове сверхновой звездой. Страх и растерянность испарились. Я пришел в ярость. Ладоням вдруг стало нестерпимо горячо, и я неосознанно взмахнул руками, чтобы избавиться от жгучей боли. Память о нескольких мгновениях схватки просто стерлась. Вроде бы только что я скакал из стороны в сторону перед монстром или же полировал комбинезоном пол коридора неподалеку от своей каюты - и вот уже стою, слыша страшный угасающий вопль, чувствуя запах гари в смеси с незнакомой вонью, видя рассеивающийся дым на том месте, где только что бесновалось чудовище.
   Рядом валялись брошенные мной мачете и секаторы. Те, что до этого я держал манипуляторами, взять удалось без проблем. А вот теми, которые прежде сжимал в своих собственных руках, я едва не обжегся. Рукоять ножа и рычаг садовых ножниц сильно раскалились, и пришлось отбросить их снова. Только после этого до меня дошло, что во время боя тело рефлекторно сделало все, как нужно, потратив на это какие-то мгновения. В спокойной обстановке я мог бы достигнуть похожего результата путем многочасовой кропотливой медитационной работы по преобразованию вещества. Но то же в спокойной!..
   Дожидаясь, когда остынут железяки, я с бешено колотящимся сердцем уселся прямо на пол. Откуда-то из-под рукава слева бодро сочилась кровь. А вот и он - порез. Глубокий! И комбинезон техника не уберег от ранения. Похоже, я полоснул себя сам, неуклюже взмахнув оружием в манипуляторах, когда летал тут от пинков твари.
   Да кто ж она такая?!
   Вспомнив эту клубящуюся иссиня-черную пакость со смутным обликом гигантской, одного роста со мной, обезьяны, я тут же вскочил на ноги.
   - Что это с вами, Агни?! - изумилась Дэджи Аури, увидев меня на пороге своего кабинета, куда я бросился в первую очередь. За разъяснениями. - Присядьте! Вы весь в крови!
   И она кинулась к выехавшей из стенной панели аптечке. Я мазнул запястьем под носом. А, так вот почему что-то хлюпало, а во рту такой противный вкус!
   Заткнув мне ватой ноздри, профессор стала обрабатывать рану на моей руке, распорядившись не тратить времени попусту и рассказывать, что случилось. И, кажется, она прекрасно знала, что все это я схлопотал вовсе не в драке с каким-нибудь здешним обитателем, с которым чего-нибудь не поделил. Шестое чувство подсказывало, что она догадывается, но ждет подтверждения.
   Страшно гундося, я изложил ей краткое содержание недавней потасовки.
   - ...И еще я чувствовал, что оно просто исходит тупой агрессией.
   - Как вам удалось его так стремительно уничтожить? - Аури аккуратно наложила стерильную повязку на порез и внимательно заглянула мне в глаза.
   - Ну-у... в общем, я специализировался у нас там, на дополнительных курсах, в преобразовании стихий. У меня лучше всего получалось замещение огненной. Прямое и обратное...
   - Понятно.
   - Но раньше я не смог бы сделать это так быстро и эффективно...
   Профессор кивнула:
   - Стресс, мобилизация всех сил организма. Поэтому и кровь, - она указала на мой заткнутый нос. - Надо же, за все время существования станции это случалось прежде лишь раз...
   - Что - это?
   - Нападение асура-ятты. Теневой стороны сур Исполнителей. Но в свете некоторых событий я не удивляюсь тому, что этого притянуло именно к вам.
   - Подождите-подождите! - что есть сил затряс я головой, и в носу снова что-то щелкнуло, противно засаднило; Аури поспешно заменила промокший насквозь ватный тампон свежим. - Можно не так быстро? Суры... Асуры... Что это вообще такое?!
   - Спокойнее, молодой человек, спокойнее. Этак вы кровью изойдете от любопытства! Суры создаем мы, в секторе "Бета", они нужны Исполнителям из "Омеги" в качестве проводников во время прохождения цикла.
   - То есть сура - это Гарута?
   - Нет, сура - это сура. Гарута, скажем так, просто средство передвижения и наблюдения, такой технический прибамбас. Сура же не видим для человека. Он способен действовать и сам по себе, и быть носителем для сознания Дублера.
   - Он физический или не физический объект? - вспомнив размытые контуры мерзкой твари, сразу же спросил я.
   - Нет, не физический точно... скорее ментальный. Но при контакте вполне может имитировать физические характеристики, и человеку будет казаться, что он ощущает его вес, форму, консистенцию, если хотите.
   - Но ведь сура, вы сказали, невидим?!
   - Да. Но есть очень восприимчивые люди. Они не смогут распознать истинного вида суры, но их мозг способен подменить его чем-то иным, знакомым. Аналогом. Мнимой внешностью. Может быть, не без ментального вмешательства самого суры, который диктует и в то же время подстраивается под воображаемые характеристики. Это очень интересное и загадочное существо... если его вообще возможно назвать существом. Естественно, что оно дружественно нам и в какой-то степени так же зависимо от нас, как мы в своей миссии - от него. Сколько мы изучаем его как явление, столько и убеждаемся, что во многих областях это создание высшего духовного порядка. Если люди снабжены правом выбора той или иной стороны, то сура уже давно эту сторону избрал и развился в нечто, нам еще не понятное на нашей ступени эволюции разума. Но не все так просто и не все так гладко. Его возвышенности, как оказалось, есть простое и, что прискорбно, физически закономерное объяснение. Мир дуален. Во всем. В каждой мелочи. В макро- и в микроскопическом. Вы понимаете, к чему я клоню?
   Меня снова передернуло от воспоминании о призрачной обезьяне.
   - К тому, что для равновесия у него есть антипод... как там его?
   - Асура, - кивнула Аури.
   - Нет, вы как-то сложнее его называли!
   - Асура-ятта. Давайте по порядку. Асура не совсем то же самое, только в принципе. Знаете, почему станция переполнена кактусами и почему они так расплодились? Аналитики профессора Виллара нашли объяснение и этому феномену. Кактус - самое, так сказать, "водянистое" растение. Он способен накапливать воду - это усовершенствовалось в процессе эволюции. Вода же особым образом влияет на суры и асуры. И диаметрально противоположно действует на них. Сура получает из ее молекул положительную, полезную ему энергию. Асуру же та влага, что находится в этих колючих растениях - и, заметьте, именно в них! - дестабилизирует, а при большом скоплении кактусов - уничтожает. Именно поэтому мы не спешим избавляться от неприятного соседства и именно поэтому нас не беспокоят побочные эффекты нашей работы.
   - Но ведь это было уже и до меня!
   - Да. И точно так же - в районе, где кактусовые плантации разрежены. Он сумел прорваться и напасть на одного из сотрудников. Но это было очень давно, в самом начале функционирования проекта... Тогда все это было еще совсем мало изучено и...
   - А что было с тем сотрудником? - перебил я профессора.
   Она помрачнела:
   - Насколько мне известно, тревогу он поднять успел...
   - И?..
   - Он не выжил, - со вздохом закончила Аури.
   Я нервно рассмеялся:
   - Веселая перспектива.
   - Это исключение из правил, Агни, а не закономерность!
   Вместо ответа я показал ей два пальца, намекая, что таких исключений история "Трийпуры" насчитывает уже две штуки.
   - Где ваш шлем?
   - Причем тут мой шлем?!
   - А при том, что в нем во включенном состоянии постоянно синтезируется диметилсульфоксид. В очень небольших количествах - наше обоняние его почти не улавливает. Подобные синтезаторы встроены также и в стены, включены постоянно и в безопасном режиме.
   Вот то-то мне все время мерещился едва заметный странный запах - с того самого момента, как я оказался на станции! Только теперь до меня дошло, что это был очень слабый запах чеснока.
   - Диметилсульфоксид мы используем для анабиоза, в качестве криопротектора, и у нас была возможность на опыте убедиться в его эффективности против асур. После чего мы разработали целую систему защиты.
   - Он их тоже разрушает?
   - Нет. Но тоже дестабилизирует. Отвлекает их агрессию от потенциальной жертвы. Асура как бы не видит мишень... словно та в шапке-невидимке.
   - В шлеме-невидимке, вы хотели сказать?
   - Ну вот вы и пришли в себя! - улыбнулась в ответ Аури. - Все-таки я была права в отношении вашей психологической устойчивости.
   - Тестов вам было мало? - огрызнулся я.
   Она расхохоталась до слез:
   - Вы такой взрослый - и верите в сказки про эффективность тестов? Агни! - в ее тоне прозвучала укоризна, и она со вздохом утерла глаза. - Все эти тесты были нужны только для отвода глаз. Мы наблюдали за вами, за вами одним, за вашим поведением в стрессовой ситуации, умением выполнять монотонную скучную работу или же, напротив, скрупулезную, но на скорость. Впрочем, Виллар и в самом деле подумывал о кандидатуре вашей сокурсницы... ну да там песня с другим припевом, - Аури небрежно махнула рукой.
   - Так вы мне скажите, профессор: за каким... э-э-э... ради чего нужно так рисковать жизнью в этих ваших виртуальных квестах? Я не понимаю! Это же бред!
   - Для вас пока - бред. Вы же не знаете главного. Я только сегодня собиралась рассказать вам о миссии "Прометеус".
   - Что это такое?
   - "Несущий огонь истины". Этот проект, Агни, связан с передвижениями в прошлое. С теморальными скачками, которые у нас здесь называются циклами. То, что вы видели вчера - только тренажер. Настоящая наша деятельность направлена на выявление парадоксов времени и устранение погрешностей, которые в результате неправильного развития способны привести к уничтожению современной цивилизации. Опасность, Агни, таится не в будущем. Она подкарауливает нас в прошлом. Слушайте...
  
Парадоксы времени
  
   Черноволосая, рыхлая, похожая на квашню, она медленно переступала опухшими ногами и едва скрывала мучительные гримасы при каждом шаге. Ее недуг превращал в пытку любое движение.
   - Еще немного, ваше величество, - повторял Бирон, тревожно поглядывая на принесшего дурную весть караульного офицера. - Мы уже почти пришли.
   Почти пришли... Словно ей неведомо, где во дворце находится тронный зал и сколько еще ковылять до него... На троне, во всех регалиях... У страха, ведомо, глаза велики - причудилась им царица!
   Перед троном, в полном царственном облачении, статная и величественная, стояла монархиня и, не глядя на вошедших, что-то беззвучно говорила и говорила.
   Анна Иоанновна резко остановилась. Мутно-голубые глаза ее полезли из орбит. Она глядела на саму себя, полную сил и будто не знавшую, какими пытками может выкручивать тело эта проклятая хворь. Да, у трона стояла императрица - и в то же время не она: и волосы гуще, и стан стройнее, и ясный взор. Такой она сама была... когда-то... в окружении шутов да сплетниц...
   Двойник точно бы и не видел вошедших, продолжая кому-то о чем-то говорить.
   - Дерзкая! - выкрикнул Эрнст-Иоганн, указывая пальцем на самозванку.
   Вторая Анна Иоанновна и бровью не повела. Тогда истинная царица двинулась с места и, доковыляв до своей копии, тихо и устало спросила:
   - Кто ты?
   Та вдруг умолкла, во взгляде мелькнула тревога, и в какой-то миг она повела взглядом по залу, словно выглядывая источник опасности.
   - Зачем пришла? - понимая, что женщина ее заметила, едва слышно проговорила императрица.
   Вперившись взглядом в Анну Иоанновну, двойник слегка вздрогнул и начал отступать к трону. В глазах его стоял ужас, рука, дрогнув, коснулась груди. Потом самозванка отрицающе затрясла головой.
   И тогда, обращаясь к караулу, Эрнст-Иоганн Бирон вскричал:
   - Стреляйте в нее! Это дерзкая обманщица! Вот ее величество, а это самозванка, стреляйте в нее!
   Залп! Но не пролилось ни капли крови. Вторая Анна как сидела, так и растворилась в воздухе, словно слившись с троном.
   Императрица взялась за виски и прошептала подскочившему к ней фавориту:
   - Это смерть. Это моя смерть.
   Он повел ее обратно в спальню:
   - Не нужно думать о таком, ваше величество!
   - Я... я помню, Эрнст... Тогда я думала, что это от духоты... То празднество... накануне Рождества... я речь тогда держала в тронной зале, топили жарко... Я говорила, говорила, и тут вдруг все помутилось у меня перед глазами. И прямо вижу - как бы зеркало передо мной... А в том зеркале я - ликом страшна, стара, тучна и безобразна... И отражение будто бы вопрошает меня о чем-то. Мне дурно сделалось, но скоро полегчало... Это была моя смерть.
  
* * *
  
   Изображение померкло, и ученые зашептались.
   - Вы все видели эту запись, - взял слово профессор Лире, завкафедрой темпофизики. - Теперь можно уверенно утверждать: наше вмешательство в прошлое повлекло за собой искажение пространственно-временного континуума. Некоторые события меняют свою очередность или наслаиваются, как вы только что видели, друг на друга.
   - Но, позвольте, - возразили ему, - мы ведь не можем остановить этот проект! Как известно, именно благодаря ему - тому, что мы получили возможность корректировать события прошлых эпох, - существует наша цивилизация. Вряд ли в верхах одобрят такой...
   - Я даже не заикаюсь о заморозке проекта, - махнул рукой Лире. - Хотя и осознаю, что некоторые манипуляции над собой время не терпит. Из-за них в тот период оно ускорило свой бег так, что год шел за день, а день - за минуту. И все же закрыть проект, как мы все понимаем, уже невозможно. Да и не было возможно с самого начала: все оказалось предопределено в этой замкнутой цепочке вероятностей... Поэтому нам необходим проводник, некое стабилизирующее начало, которое прекратит возмущения и минимизирует подобные накладки в хронологии. И у меня даже есть человек, который готов заняться созданием такого проводника, мои дорогие коллеги!
   Профессор переместил взгляд и направил его куда-то вдаль, над головами собравшихся. С последнего ряда, сутулясь, поднялся худой и болезненный молодой мужчина, который до этого скромно отсиживался в полутьме дальнего угла аудитории...
  
* * *
  
   - Вы видите перед собой создателя сур, Агни, - теперь уже профессор Аури остановила запись, и я словно дважды вынырнул из полного событий сна. - Хотя, конечно, это не совсем правильный титул - "создатель".
   - Почему не совсем?
   - Нельзя создать и без того существующее. Он нашел способ привлекать суры сюда, нам в помощь. Их настоящий создатель - Вселенная. Попытки проникнуть в секреты времени предпринимались на протяжении всей известной нам истории человечества. Сначала - чтобы открыть категорию времени, ведь древние видели, что все меняется в течение череды множества рассветов и закатов, расцветает, увядает и гибнет, чтобы затем снова расцвести. Это была величайшая тайна мироздания. Когда же люди приняли эту категорию как дополнительное измерение, им стало любопытно, почему то или иное событие, незначительное в своей основе, может в итоге причинно-следственной эволюции порождать настоящие стихийные бедствия. Особенный же интерес вызывал вопрос: а что было бы, если бы отправная точка была изменена? Это был неиссякаемый поток идей для фантастов прежних времен! Время пробовали на зуб, перекатывали за щекою, как леденец, его кроили и перешивали, будто старую одежду. Но, к счастью, все это оставалось лишь разгулявшейся фантазией древних людей. Буйной, но неосуществимой. А хотите позавтракать, Агни? - вдруг спросила она и тут же подозвала свою СБО: - Нам что-нибудь позавтракать.
   - Принято, - покорно отозвалась система и унеслась выполнять заказ.
   - Как ваш... э-э-э? - профессор покрутила рукою у носа.
   Я даже забыл, что сижу с ватными тампонами в ноздрях. Засмеявшись, она протянула мне маленький хромированный поднос, куда бросала отработанные медикаменты, обрабатывая мне рану на руке. Я выбросил вату, и Аури кивнула, убедившись, что кровь больше не идет. Зато, будто вспомнив обо мне, заболел порез под повязкой.
   - Дальше, профессор! - гладя ладонью бинт, поторопил я собеседницу, чем вызвал новый прилив ее веселья.
   - Вижу, вижу, вам не терпится все узнать поскорее. Но, может быть, сначала позавтракаете? Я уверена, что вы сбежали из номера голодным, а тут еще эти раны...
   СБО тем временем сервировала столик. Оттуда доносились головокружительные ароматы свежей выпечки и каких-то свежезаваренных трав наподобие липы и мяты. Отказаться было выше моих сил, значительно подрастерянных после драки с "призраком".
   Макая румяный рогалик в чашку с травяным чаем, Аури продолжила рассказ. Следя за ее тонкой, почти костлявой рукой, я мысленно унесся вслед за повествованием на несколько десятков лет назад...
   - Эта история отстоит от нас нынешних более чем на полвека. Однажды, по обыкновению наблюдая за работой орбитального ускорителя частиц, один практикующий астрофизик с кафедры темпоральных наук Восточного университета обнаружил, что машина фиксирует некие дополнительные показатели. Самое неожиданное заключалось в том, что их источник находился очень близко к планете.
   - Что это было?
   - Переизбыток высокоэнергетических электронов.
   - Но это же...
   - Да, и чувствительные приборы всегда улавливали эхо аннигиляции антиматерии. В этом, конечно, нет ничего удивительного. Но здесь система начала определять координаты объекта и распознала его как невидимое космическое тело. Причем расположенное внутри Солнечной системы, - Аури взмахнула длинным пальцем: - И даже более того, Агни: расположенное в опасной близости к Земле. Естественно, это вызвало страшный переполох в научных кругах. На Южный полюс рванули сотни астрофизиков. Однако загадочный объект, который был классифицирован как некий прокол в пространстве, оказался нестабилен и исчез еще до того, как его успели толком изучить. Тогда опыт был повторен. Словом, не вдаваясь в подробности и забегая вперед, я скажу, что это был первый в истории человечества рукотворный темпоральный коридор. То, чем мы пользуемся ныне ежедневно, основательно удалившись от нашей планеты.
   - И что же, кто-то рискнул тогда нырнуть в черную дыру и выжил?
   Профессор усмехнулась:
   - Конечно же, нет, Агни. Практически сразу для этих целей была создана программа "Гарута". Проходя сквозь коридор, она давала людям возможность наблюдать то, что уже давным-давно минуло и забылось. С помощью устройства, принимающего на том конце обличье хищной птицы, ученые смотрели на прошлое так же в точности, как мы смотрим визуализацию фантазий на голограмме, сидя на диване дома и попивая горячий кофе.
   - А как же была решена проблема коллапса? Ведь такой коридор не смог бы просуществовать сколько-нибудь значительное время и самоуничтожился бы в течение считанных секунд, разве не так? Да и Гарута должна была погибнуть, оказавшись в гравитационной сингулярности...
   Черные глаза моей собеседницы весело и даже как-то молодо заиграли:
   - А почему вы решили, что Гарута - материальный объект? - тонко улыбнулась она.
   - А что же тогда есть Гарута?
   - Информация. Она запаковывается здесь и раскрывается уже по ту сторону коридора. В прошлом. Она не несет в себе физических характеристик, ей не страшна разрушительная сила сингулярности: это не свет, не звук, не атом.
   - Но ведь до сих пор было неясно, уничтожает черная дыра информацию или нет, и большинство склонялось, что она искажает и уничтожает все, что бы в ней ни оказалось! - возразил я, шапочно знакомый с некоторыми материалами по этому вопросу, но никогда с ним напрямую не сталкивавшийся.
   - До сих пор, мой юный друг, это все были лишь теории, и тогда мы впервые получили возможность наглядно убедиться в их правомерности. И убедились. Черная дыра - во всяком случае, тот рукотворный коридор, созданный людьми и обладающий характеристиками черной дыры, - проводит информацию, а не уничтожает ее. Подробнее же об устройстве самой Гаруты вам непременно расскажет ваш будущий куратор, он же - предшественник. А сейчас давайте вернемся к нашим асурам.
   Я охотно кивнул. Асуры занимали меня более всего.
   - Так вот, коридор, вы совершенно правы, был тогда крайне нестабильным. Гарута могла успеть передать какие-то сведения, могла не успеть, и тогда ресурсы оказывались потраченными впустую. Переход мог схлопнуться сразу же после прохождения сквозь него Гаруты, а мог оставаться некоторое время действующим. Хотя я немного погорячилась. Нельзя назвать опыт пустой тратой ресурсов. Благодаря этим экспериментам мы успели узнать очень многое о свойствах пространства-времени, причем узнать такое, чего раньше не знали. А затем... затем к профессору Лире зашел один из его неприметных сотрудников и сообщил, что может решить проблему с нестабильностью коридора и хронологической путаницей в прошлом. Его открытие было также связано с информационным полем: он нашел способ проявлять такие положительные сущности, как суры. Проявлять и направлять для работы в коридоре и мире прошлого. Сура выставляет так называемые энергетические маяки на этом и на том концах "норы", стабилизируя коридор на весь период циклизации, а сам уходит в прошлое и остается там насовсем.
   - То есть вернуться оттуда сура не сможет?
   - Нет, никогда... Ну... почти... никогда... - быстро взглянув на меня и пряча затем глаза, отозвалась Аури.
   - То есть - может.
   - Гипотетически - нет. Но, возможно, существуют исключения. Как в любом правиле. Вы же, как молодой специалист, наверняка знаете эту непреложную истину и вот только что убедились в ее действенности с этим сбежавшим яттой...
   Кажется, эта женщина чего-то недоговаривала. Что ж, я тут новичок, и неизвестно, приживусь ли. Профессора можно понять: ее никто не уполномочил раскрывать секреты первому встречному. Секретный правительственный проект, о котором знают немногие, не может стать достоянием каждого встречного и поперечного. Впрочем, они и без того уже рассказали мне слишком много - как мне кажется, обратного пути у меня нет.
   - Исследуя различные эпизоды обозримого прошлого, - продолжала Аури, допивая свой чай, - темпоральщики обнаружили множество нестыковок с известной нам историей. Впрочем, история - та еще наука. Но вы же понимаете, что самые важные факты были переданы не слишком искаженными. Можно приврать в деталях, но когда событие целиком является ложью, что влечет за собой некий парадокс, это настораживает.
   - И какой парадокс был обнаружен?
   - События, Агни, развивались вообще не так, как нам было известно уже много веков! И последствия этих событий все до единого вели к тому, что нашего мира, - она повела руками вокруг себя, - нашей цивилизации не могло существовать как следствия тех причин, что были заданы прошлым.
   - Как так? Но мы же существуем! - от бурных попыток осознать сказанное во лбу над переносицей снова заломило, и я невольно мазнул пальцами под носом.
   - Да. И существуем лишь с тем условием, что в один прекрасный день некий астрофизик из Восточного университета наткнется на неожиданные показатели и вся эта канитель приведет к созданию "Трийпуры", где такие, как мы с вами, проводим работу над ошибками. То есть...
   Я подхватил, осененный догадкой:
   - То есть правнук переносится в прошлое, оказывается во временах юности своего прадеда и спасает его от смерти, но при этом он каким-то образом узнал, что деда должны были зарубить топориком и...
   - Вот-вот-вот!..
   - И получается, - медленно продолжал я, размышляя на ходу, - что круг замкнулся: топорик занесен, прадеду грозит неминуемая смерть, но тут всегда появляется правнук и выбивает топорик из рук убийцы. Откуда взялся потомок - непонятно, ведь пращура должны были убить. Поэтому появление на свет потомка нереально... Однако оно произошло в результате того, что он сам же когда-то в будущем попадет в прошлое и... Бр-р-р! Профессор, можно мне холодной водички?
   СБО подлетела ко мне, с готовностью поднося бокал с ледяной водой, которую я тут же, не вставая, перегнувшись в сторону, вылил себе на затылок и, фыркая, встряхнулся. Аури хмыкнула.
   - Вы все правильно поняли, Агни. Это и есть суть того парадокса, чью власть испытываем на себе мы все.
   - Знаете, профессор, мне так хорошо было, когда я всего этого не знал! - признался я, растирая ладонями лицо.
   - Очень даже отчетливо представляю. И в этом вы не исключение. На моем веку не было еще ни одного человека, кто обрадовался бы известию о таком вот плачевном нашем положении. Да что там - с иными истерика приключается!
   - Значит, все эти... приспособления... нужны только для исправления событий в реальном прошлом?
   - Не то чтобы для исправления. Танцоры всего лишь задают корректный вектор, по которому далее эти события развиваются в нужном нам ключе. Если в дальнейшем требуется еще одна или не даже одна корректировка в этом направлении, то снова организуется цикл и снова подключаются Танцоры...
   - Все так просто?
   - Все крайне непросто. Над каждым циклом работают сотни человек. До изнеможения. Ради пары часов Танца. Они просматривают каждую мелочь на нужном участке прошлого. Любая ничтожная ошибка чревата непредсказуемыми последствиями.
   - А если эта ошибка уже как раз и заложена в корректируемый отрезок, поэтому никаких последствий до сих пор и не происходило и на самом деле ничего корректировать и не нужно?
   - Они... происходили... Ну, или произойдут - так вернее.
   - В будущем?
   Аури поджала губы и помычала, вращая руками и подбирая верные слова:
   - Как бы вам так сказать? И в будущем, и в прошлом. Тогда, когда прошлое станет будущим... Но это... считайте, Агни, что это всего лишь гипотеза и я вам ничего о ней не говорила, - она снова отвела взгляд.
   Нет, тут однозначно что-то кроется!..
   - В общем, полвека назад была создана станция "Трийпура" - тройственный союз, состоящий из... - она принялась отгибать пальцы: - В первую очередь, это аналитики Виллара (сектор "Альфа"). Во-вторых, мои инженеры, то есть ассистенты Исполнителей, ответственные за техчасть (сектор "Бета"). И собственно Исполнители-Танцоры (сектор "Омега"). Решено было отвести станцию далеко от Земли, зафиксировать на лунной орбите. И это не столько из-за ничтожного риска, связанного с созданием темпоральных коридоров, сколько из-за информационного фона, который сильно мешал бы формированию сур, поскольку они сами есть детища инфополя...
   Пока Аури говорила, я вспоминал свои первые впечатления от станции.
   Мы подлетали к ней, когда Земля еще не встала между "Трийпурой" и Солнцем. Лучи освещали ее, выхватывая этот ослепительный многогранный кристалл из черноты космоса. Это был прозрачный ромбоикосидодекаэдр* размером с крупный астероид, и он едва заметно проворачивался вокруг своей оси, как любое небесное тело.
   _____________________________________
   * Ромбоикосидодекаэдр (см. изображение в иллюстрациях) - полуправильный многогранник, состоящий из 12 правильных пятиугольников, 30 квадратов и 20 треугольников. Имеет икосаэдрический тип симметрии. В каждой из вершин сходятся треугольник, пятиугольник и 2 квадрата. Соответственно, граней он имеет 62, ребер - 120, вершин - 60.
  
   Он все рос и рос, а наш катер, казалось, уменьшался по мере приближения к гигантской станции. Вскоре я уже мог разглядеть, что внутри большего кристалла находится меньший, соединенный с ним лабиринтами мостов и тоннелей, а под меньшим угадывается еще меньший, напоминающий ядро этой искусственной планетки. Немного позже мне удалось узнать, что каждый вложенный кристалл космической "матрешки" - не что иное, как секторы "Альфа", "Бета" и "Омега". Причем "Омега" располагалась на внешнем уровне, тогда как сурово засекреченная территория "старших братьев" - аналитиков профессора Виллара - внутри так называемого "ядра". "Бета", самый густонаселенный сектор, занимал прослойку между внешним и внутренним уровнями. И это было оправдано посреднической функцией ассистов - инженеров профессора Дэджи Аури, многие из которых помогали во время циклов группам Танцоров-Исполнителей из "Омеги" и в то же время плотно сотрудничали с аналитиками из "Альфы". В общей сложности, на "Трийпуре" проживало чуть меньше семидесяти тысяч человек - и это был оптимальный минимум, устоявшийся за полвека деятельности станции...
   Тем временем Аури вновь включила голограмму.
   - Смотрите, Агни, это дневниковая запись профессора Виллара. Как раз здесь он рассказывает о первых проявлениях асура-ятта.
   Виллар отчего-то вызвал во мне неприязнь. Возможно, причиной был не он сам и не его слегка обрюзглое надменное лицо и беспокойные глаза, а некий тип, тенью шнырявший позади него. Я всегда считал, что дневник, пусть даже виртуальный - дело интимного характера, не терпящее наблюдателей, во всяком случае, во время записи. Там же постоянно присутствовал какой-то толстенький невзрачный субъект, и он, точно приклеенный, всюду следовал за Вилларом.
   - Кто это? - спросил я, но Аури лишь небрежно отмахнулась, мол, смотрите.
   "...Я говорю об устойчивых деструктах. Не просто об асурах, а об асура-ятта, - продолжая тему, начатую ранее, рассказывал Виллар на записи, а его спутник вслушивался, навострив уши. - Тот, что однажды ускользнул от перехода и, оставшись на станции, напал на нашего инженера, был первым представителем устойчивых деструктов. Они агрессивны и не обладают разумом"...
   "Да бросьте! - вдруг с усмешечкой влился в его монолог загадочный спутник. - Развеются".
   Виллар не подал и вида, но мне почему-то почудилось, что он сдерживает кислую мину и резкий ответ на глупую реплику наблюдателя. Вместо этого профессор суховато бросил: "Возможно!" - и отключил съемку.
   - Честно говоря, даже "старшие братья", ежедневно общающиеся с Вилларом, не знают точно, кто этот Шутте, - призналась Аури, возвращаясь к моему вопросу о напарнике руководителя "Альфы". - Мы все здесь решили воспринимать его кем-то вроде привилегированного клоуна при профессоре, тем более что этот законспирированный господин иногда позволяет себе то глупые, то, напротив, слишком остроумные и злые высказывания... Хотя, конечно, ходят слухи, что Шутте - подставной человечек от правительства, направленный сюда наблюдать за работой "Трийпуры"...
   Она еще этого не сказала, а я уже и сам склонялся к версии о том, что Шутте - соглядатай из политических сфер, не имеющий особого отношения к науке или технике. Тогда нет ничего удивительного в беспокойном взгляде Виллара и его скованном поведении.
   - Впрочем, какая разница, кто такой Шутте! Мы чересчур заболтались, а нам давно пора работать, Агни...
   - К вам посетитель, хозяйка, - сообщила ей услужливая СБО.
   - Да? И кто бы это? А-а-а-а! - Аури расплылась в улыбке, едва увидела заглянувшего в кабинет мужчину средних лет, высокого, с проседью в темных волосах и, судя по глубоким и длинным морщинкам в углах ярко-голубых глаз, жизнерадостного. - Вот и отлично! Передаю вам новичка из рук в руки... вашего преемника... Почти что в целости и в относительной сохранности.
   Мужчина оглядел меня, оценивающе приостановился на распоротом рукаве комбинезона и бинте с проступавшими пятнышками крови и протянул мне руку:
   - Ну, привет, что ли, герой! Рад знакомству. Я Варуна.
  
Предшественник
  
   Он вгрызся в меня взглядом:
   - Огонь, воздух или вода? Постой, сам разберусь!
   - Вы... разбирайтесь где-нибудь за пределами моего кабинета, - деликатно напомнила Аури и вышла в коридор замыкающей, с красноречивым видом пропустив нас с Варуной вперед. - Удачного дня, вайшвы!
   Едва она скрылась в секторе лифтов, Варуна снова уставился на меня:
   - Так-так-так! Эти золотые искры в глазах... сухощавость... Полнокровность - руки горячие, а кровь, скорее всего, жидкая и быстрая, так и кипит в жилах, правда? - он подмигнул. - Сдержанные движения, но упаси небо выпустить тебя на волю! Итак... огонь? Ну, конечно же, огонь!
   Под его напором я даже слегка отступил, готовый зашипеть и начать уже куда-нибудь испаряться, пока не смыло. Варуна засмеялся и хлопнул меня по плечу:
   - Хорошо, что огонь, хорошо. Тебе будет проще. Огня эти твари боятся куда сильнее, чем воды, так что за ребят я буду спокоен. Но сначала придется тебе подучиться. Идем, не будем терять время.
   Мы вошли в свободный зал.
   - Ты ведь из поморов, Агни?
   Я кивнул.
   - Ну да, тоже имя односоставное, хорошо развитые плечи, как у всех пловцов... Где твои близкие остались?
   - На севере Средиземного. А ваши?
   - А я из Трийпуры. Из той Трийпуры, - пояснил он, усмехнувшись, и сквозь прозрачный купол указал пальцем в сторону видимой сейчас отсюда половинки Земли. - У нас тут большинство работников родом из приморских городов. А ты знаешь, что Трийпуре уже многие десятки тысяч лет? Она несколько раз поднималась из воды и снова погружалась в периоды обмелений и повышения уровня океанов. Но последнее обмеление высвободило ее полностью, и ученые утверждают, что теперь это надолго. Вода, конечно, размыла в ней почти все постройки древней-древней цивилизации, но кое-что она пощадила...
   - Например? - я, признаться, был слабо информирован об артефактах Трийпуры.
   Варуна потянулся, разминаясь. Разговаривая со мной, он попутно отлаживал систему, включил "Тандавы" и запустил их вращаться вхолостую, в режиме прогона.
   - Так, эти в норме. Ты что, и в самом деле не видел тот знаменитый еще с прошлого века снимок? Статуя из трийпурийского музея!
   - Какой снимок?
   Он спрыгнул с подиума ближней центрифуги и отряхнул руки:
   - Танцующие мужчина и женщина - так назвали эту статую археологи. Мрамор был сильно поврежден. Ну и кое-кто отнесся к находке скептически, утверждая, что это не статуя, а вымытый морем камень, естественным образом приобретший такую вот причудливую форму... Когда ее нашли неподалеку от руин, она стояла, как зачарованная, на равнине, занесенной илом, но ничто так и не смогло похоронить ее под многотысячелетними наслоениями. Может быть, там и в самом деле присутствует какая-то, пока для нас недосягаемая, магия?
   - А может, это и в самом деле не статуя? - он сумел втянуть меня в эту тему, и я уже отчетливо хотел посмотреть на эту скульптуру - почему-то информация о ней прошла мимо меня, такое со мной случается нередко: все уже давно всё знают, а я как будто в анабиозе проспал.
   - Конечно, можно закрыть глаза на очертания и сочетание фигур. Природа способна и не на такое. Но на поясе мужчины очень тщательно изображен прицепленный меч в ножнах, и его форма сохранилась лучше всего. Для всех это до сих пор не разгаданная загадка. Агни, ты мне лучше расскажи, что это за история? - Варуна указал на забинтованную мою руку. - Что-то очень уж не похоже на проделки всеми нами любимых кактусообразных!
   - Как объяснила мне профессор, это асура-ятта.
   - Ятта на станции?! - двинувшийся было к приборной панели, мой собеседник резко встал и развернулся.
   - Да. В секторе, где я живу, мало кактусов, а вдобавок ко всему я не надел свой шлем.
   - Ясненько. И ты его, значит, сжег.
   - Испепелил, - хмыкнул я, поддакнув.
   - Суров, суров! Ну что, давай, полезай, куда больше нравится, - Варуна развел манипуляторами, указывая на центрифуги.
   - Что, так сразу?!
   - А чего с ними миндальничать? Полезай-полезай, каждый техник-координатор обязан всецело испытать это на собственной шкуре. Полезай, Агни, там все просто.
   Мне в который уж раз подумалось, что все они здесь с прибабахом. А если я сдуру что-нибудь тут у них сломаю? Я же толком еще не знаю все эти устройства, а от незнания можно таких дров наломать!
   Центрифуга выглядела шарообразной клетью лишь снаружи. На самом деле это была сфера из совершенно прозрачного пластика, разлинованная "параллелями" и "меридианами" креплений, проводников, разъемов и сенсорных контактов. Именно эта конструкция и создавала видимость решетки.
   - В центре есть пазы, ставь туда ноги! - подсказал мне мой инструктор.
   Пазы я уже увидел. При воспоминании о вчерашних вращающихся девушках комок подкатил к горлу, и я с трудом сглотнул. Спина под комбинезоном взмокла.
   - Теперь вставь руки в крепления над тобой и отрегулируй по своему росту их натяжение, это важно! Не дрейфь, парень, там просто так ничего не поломаешь.
   Это порадовало. Поломать же себя я особенно не боялся, мне было скорее любопытно, что будет дальше.
   Не прошло и минуты, как я был прочно закреплен внутри "Тандавы". Что-то со спины подсоединилось к моему обручу-сенсорнику, и я почувствовал прикосновение к сознанию. "Это я", - мгновенно пронесся сигнал, одновременно воссоздав образ Варуны.
   - А если меня тут вытошнит? - на всякий случай поинтересовался я вслух. В детстве меня часто посещали приступы "морской" болезни. Смешно для помора, но ведь и проявлялась она не при качке на волнах и не при езде на наземном транспорте, а во время перелета по воздуху. С возрастом симптомы прекратились, но мало ли что.
   "Ты ничего не почувствуешь", - ответил Варуна, бесцеремонно забравшийся в мое оперативное сознание.
   Только после этого испытания мне стало понятно, насколько наивно я судил о процессе. Но ведь я был совершенно не знаком с принципом работы "Тандавы"!
   Центрифуга тронулась с места, поплыла. Мир качнулся и полетел там, за пересечениями "параллелей" и "меридианов" прозрачного глобуса. Музыка невероятной красоты достигла моего слуха. Никогда я не слышал ничего прекрасней! Тело вдруг отозвалось и подключилось к ритму завораживающей мелодии. Я летел среди мириад светил. Музыка ускорялась, и я с восторгом ощущал, что владею своим телом как никогда прежде - оно слушалось первой же моей не проявленной мысли еще до того, как та проявляла себя, я опережал время на доли секунды. Море! Я скользил по морю на кончиках пальцев ног. Рядом стремительно ныряла стайка дельфинов, проносившиеся над ними чайки сопровождали меня в сказочном полете. Ритм торопил меня, приводя в неописуемый восторг. Кто, кто создатель этой гениальной песни?! Мантра не стихала, и, оттолкнувшись от поверхности моря, я взлетел в бирюзовое небо, закружил вместе с потоками теплого бриза. Хотелось смеяться и петь. И никогда больше не останавливаться, потому что самое главное в жизни - это Танец бытия!
   Глухая тьма обрушилась на меня без предупреждения. А затем мозг пронзила короткая фраза: "Задержи преследователя!"
   Я сделал шаг вперед, покидая тьму. И тут же шарахнулся назад из возникшего из ниоткуда коридора. Мимо меня с топотом и лязгом пронесся узкоглазый человек в пышной и яркой одежде, один из рукавов его был распорот и болтался на руке. Улепетывал он во все лопатки, на ходу пытаясь выдернуть из ножен оружие. За ним мчался второй, тоже узкоглазый, похожий на первого, как близнец, только одетый не так помпезно. И этот второй свирепо размахивал коротким и узким мечом. Легко сказать - "задержи преследователя"! Я-то сам не вооружен вообще!
   Единственное, что мне удалось нащупать, судорожно охлопав себя по бокам в поисках несуществующих, как оказалось, ножен, - это легкий шелковый мешочек. В нем хранилось что-то сыпучее и хрустящее.
   - Черепашье яйцо*! - кое-как сдернув мешочек с пояса, я с силой швырнул его в физиономию поравнявшегося со мной злодея.
   ______________________
   * Черепашье яйцо (китайск. - вань-бадань) - бранное выражение, вмещающее в себя наиболее негативные эпитеты в адрес ругаемого.
  
   Преследователь дернулся в сторону, успел отбить мешок рукой, и тот, раскрывшись, выпустил в воздух целое облако неведомой пыли. В узких глазах мужчины загорелись грозные огни, и я снова отступил, забыв, что лично мне, Агни, ничего не грозит и что все это только симулятор.
   В этот миг убегавший вельможа обнажил наконец свой меч и, воинственно крича, побежал к нам. Противник уже замахнулся на меня, когда клинки их со звоном столкнулись. Злоумышленник не смог удержать оружие.
   Все они здесь как говорили, так и двигались удручающе медленно по сравнению с нами - может быть, именно это и помогло мне вовремя сообразить, что нужно делать. Случись это у нас, я наверняка потерял бы драгоценное мгновение и упустил убийцу.
   Со всех сторон по коридору с топотом неслась стража этого (дворца?), но нам, троим, было уже не до сражения. Мы неудержимо чихали от едкого порошка из моего мешочка, и глаза у меня горели так, точно я насыпал в них красного перца.
   Так, чихавшего, злодея и увели под желты рученьки.
   Не знаю, чем закончилась эта сцена для того, кто послужил мне аватаром, но очнулся я внутри центрифуги. Приятная усталость, как после нескольких часов физической работы, разливалась по телу.
   - Поздравляю! У тебя даже без подстраховки первый цикл пройден на отлично! - резюмировал Варуна, помогая мне выбраться наружу. - Полагаю, профессор не воспротивится, когда я ей об этом доложу.
   - Это что - и есть цикл?! - поразился я.
   - Тренировочный. Но мы засчитываем новичкам и тренировочные. Без них не получились бы настоящие, ведь это репетиция перед боем! - мой инструктор потащил меня к панели управления. - А засчитываем мы эту работу затем, чтобы отпуск наступил в положенное время. Доводить работников до переутомления тоже не в наших интересах, как говорит Дэджи. Но это только слова! Все равно устаем, как собаки. Отпуск - это святое. Сам поймешь очень скоро.
   - А вы не рассказываете работникам смысл сцен, в которых они участвуют?
   - Как это не рассказываем?! Все инсталляции обязательно обсуждаются, и не один раз! Кстати, как раз сейчас этот исторический эпизод прорабатывают в "Альфе", а мы обкатываем варианты решения проблемы. Твой - самый неожиданный, - он тихо, с пришепетыванием, засмеялся. - Обезвредить наемного убийцу мешочком с порошком из гриба - нетривиальный ход!
   - Ну так расскажите мне, кто были все эти люди, особенно мой аватар! - потребовал я, и, судя по всему, именно это он и собирался сделать, подводя меня к голографическим экранам и включая только что сделанную запись.
   - Ты, то есть придворный лекарь, сейчас спас виртуальную копию будущего китайского императора Цинь Шихуанди**. Наемник должен убить его отравленным клинком. Что он и сделает, если мы не вмешаемся. Хотя, конечно, вмешиваться надо ювелирно. В этом смысле твой трюк с толченым грибом - наиболее удачное решение, - Варуна снова хохотнул. - Я, честное слово, ожидал, что в сумбуре ты впадешь в панику и устроишь им там огненное шоу дракона.
   ________________________
   ** См. примечания в конце этого файла.
  
   - И почему этого императора так необходимо спасать?
   - Потому что, если его не спасать, он будет убит.
   - Порази меня молния, логично! Но что с того? Сдохнет какой-то деспот-император в лохматом-прелохматом прошлом - нам-то какое дело?!
   - Агни, Агни! Вот не нравится мне ход твоих мыслей! По известной нам истории он должен выжить. Иначе это будет совсем другая история, понимаешь? И она покатится дальше уже в другом ключе... и наращивая обороты. И нам в ней не будет места. Уяснил? Неужели профессор всего этого тебе не рассказала?!
   Мне по-прежнему было сложно сопоставить все это, соединить концы одних парадоксов с концами других. Я зажмурился и потряс головой. Варуна хлопнул меня по плечу:
   - Ничего! Все начинают с того же, с чего и ты. Постепенно вольешься. В общем, смотри теперь всё то же самое, но в записи, а я буду комментировать. Так проще.
   - А переход, кстати, был приятный, - вспомнил я свой полет в центрифуге. - И музыка...
   - Ну-тк! Еще бы!
   Голографическая запись отображала беседу двух плосколицых бородатых мужчин, которые, как и те, в инсталляции, показались мне близнецами. Один из них подал второму короткий узкий меч, и тот, в физиономию которого я только что бросал шелковый мешок, с опаской принял оружие.
   Варуна прокомментировал их невнятное бормотание:
   - Так получилось, что наследник царства Янь - ты видишь его перед собой - однажды оказался в заложниках у вана царства Цинь, а именно у будущего императора Шихуанди. И это несмотря на то, что в прежние времена парни были приятелями. Стоило же Ин Чжену - Шихуанди - заполучить власть, дружба отошла на задний план и быстро позабылась. Наследник Дань стал у него пленником. Не в силах простить унижений бывшему другу, сбежавший в свое княжество Дань задумал отомстить. Но никто из наемных убийц не желал связываться с Шихуанди и его воинами-охранниками, согласился лишь самый отчаянный, Цзин-Кэ, - мой инструктор сверкнул указкой в сторону фигуры второго мужчины, пока еще не схваченного (с моей помощью!) телохранителями императора, и я почувствовал себя омерзительно. Получается, я только что помог спасти жизнь предателя и будущего тирана ценой жизни отчаянного парня, которого теперь, разумеется, казнят. По моей вине. Ну и работка! Будто уловив мои мысли, Варуна вскользь улыбнулся и продолжил. - Дань заказал у лучшего оружейника царства Чжао специальный меч и покрыл его клинок ядовитым составом. Достаточно было просто оцарапать кожу Шихуанди, и смерть наступила бы незамедлительно...
   На голограмме к двоим присоединился третий. Да что такое, почему они все одинаковые?! Этот отличался лишь одеждой, совсем незначительно - ростом и практически незаметно - густотой бородки: он был повыше, а бородка была пожиже, чем у тех двоих. Кажется, они спорили.
   - Для подстраховки Дань выбрал в напарники Цзину-Кэ лихача У-яна. Цзин отказывался, ему не нравилась эта идея и не нравился не слишком-то умный, зато чересчур наглый У-ян. Однако Дань настоял. И сделал это напрасно, сорвав в итоге всю операцию...
   - Это он сам настоял, или ему насто...
   Варуна обрадовался и, взмахнув рукой, живо перебил меня на полуслове:
   - А вот теперь ты мыслишь в верном направлении! Покушение выглядит крайне безалаберно подготовленным, ошибки громоздятся на ошибки. Конечно, это настоял не сам Дань. Разумеется, в дело пошло внушение. Гипноз. Воздействие на его собственное сознание воли нашего Танцора. Этот этап мы уже проработали. Похожий уровень сложности был связан с покушениями на одного политического лидера из другого полушария и из другого времени. На него было совершено более сотни - вообрази себе! - покушений, и все окончились ничем. Случайность, конечно! - он хмыкнул и с иронией добавил: - В детстве мудрые колдуны заговорили мальчика от напастей.
   - И кто это был?
   - Что тебе скажет его имя, если ты никогда особо не интересовался историей? Он помер тысячи лет назад на своей Кубе глубоким стариком, когда "Трийпура" перестала поддерживать в нем жизненные силы. Но время от времени нам приходится возвращаться и подправлять там кое-что. Этот старикан задает нам работы, уж попомни мои слова - и тебе от него перепадет, - он указал пальцем на застывшее изображение троих древних китайцев. - Давай вернемся.
   Фигуры снова задвигались. Теперь наемник, которого я уже худо-бедно узнавал и выделял из остальных по одежде и манерам, стоял перед пожилым суровым мужчиной.
   - Это циньский беглый генерал Фань Юй-ци. В свое время Шихуанди успел нагадить и генералу, репрессировав и полностью истребив его семью - отчего, собственно, тот и запросил политического убежища у яньцев. Сейчас мы наблюдаем разговор Цзина-Кэ с опальным полководцем. Юй-ци оказался замешан в план Даня - то есть не сам Юй-ци, а его генеральская голова, увидеть которую отрубленной Шихуанди будет рад и для этого даже подпустит к себе ряженых послов - Цзина и У-яна. Восточные нравы тех времен нам понять трудно. Так, например, в Японии оскорбленный мужчина мог заявиться на порог к оскорбителю и вскрыть сам себе живот, чтобы навлечь таким образом позор и презрение к хозяину дома, своему обидчику. Мало того, после этой малоприятной процедуры - называлась она харакири - он не умирал сразу, а мог некоторое время пролежать в луже собственной крови, наматывая кишки на деревянную палочку.
   - Очень аппетитные подробности, но к чему они? - я кивнул на голограмму, где китайцы все еще болтали на своем отрывистом медленном языке.
   - А к тому, что именно сейчас Цзин-Кэ предлагает генералу покончить жизнь самоубийством с тем, чтобы появилась возможность отомстить его лютому врагу Шихуанди. Он рассказывает ему план, и генерал, сочтя это делом чести, убивает сам себя. Отрубив трупу голову, получив от Даня карту Янь и спрятав отравленный меч, Цзин и У-ян, переодетые послами, отправляются в Цинь. Вручить будущему Шихуанди карту Янь значило осуществить официальный акт передачи земель под его протекторат, а голова человека, которого Цинь Шихуанди считал изменником, должна была послужить дополнительным доказательством добрых намерений яньских "дипломатов". Отравленное оружие Цзин-Кэ завернул именно в свиток с картой.
   Я увидел очертания необычных зданий, в три яруса, ярко-алых с золотом, похожих на три лодки, большую, поменьше и еще меньше, что поставили друг на друга кверху днищем и скрепили посредством хитрых архитектурных конструкций. Их окружало много сочной зелени парков и лужаек, рукотворные водоемы с золотыми рыбками, изящные лестницы и беседки.
   - Итак, нижние помещения дворца отведены охране. Подниматься в верхние покои вана Циня без его на то приказа воины не имели права...
   Настоящая картинка дворца сменилась объемной схемой, ее-то и растолковывал мне Варуна, то и дело посверкивая указкой то в одну точку постройки, то в другую.
   - Престол, на котором Цинь Шихуанди принимает дипломатов, находится здесь. Вокруг в комнате - пятнадцать человек придворных. Все без оружия - таковы циньские законы, запрещающие вельможам вооружаться в присутствии верховного правителя. Отряды охраны, как я уже успел сказать, здесь. Здесь комната придворного врача, - Варуна с ухмылочкой подмигнул мне. - Именно оттуда ты и выходил, нос к носу столкнувшись с Цзин-Кэ и храбро улепетывавшим от него Шихуанди.
   Изображение снова стало "живым", с людьми, их движениями и голосами.
   Спутник Цзин-Кэ, тот самый наглый У-ян заметно перетрусил, даже в записи я ощущал его страх. Он дергался, прятал взгляд, и это привлекло внимание Шихуанди.
   - Как и ожидалось, этот идиот поставил операцию на грань провала. Шихуанди только чудом не поднял тревогу, лишь велел двоим придворным вывести У-яна из покоев. Тогда Цзину-Кэ пришлось выкручиваться. Все пошло не так, как они планировали: Цзин убивает Шихуанди отравленным мечом и присоединяется к У-яну, который в это время крошит безоружных вельмож, как цыплят. Таков был план. После удаления струсившего У-яна от этого алгоритма не осталось ничего.
   Цзин раскрыл ларец с головой генерала. Многим придворным стоило великого труда сдержать гримасу отвращения: мертвая плоть уже начала разлагаться в жаре. Но Шихуанди довольно кивнул, бросив короткий взгляд на останки врага, а затем протянул руку, чтобы получить карту. Замешкавшись, Цзин подал свиток и успел ловко подхватить выскользнувший из него меч. По комнате пронесся общий вскрик, Шихуанди вскочил и шарахнулся в сторону от выпада Цзина. Лезвие лишь рассекло рукав его церемониального убранства. Придворные заметались в панике, никому не пришло в голову заблажить и привлечь внимание охраны снизу.
   Погоняв вана по залу, Цзин наконец выскочил вслед за ним в коридор. Тут из боковых покоев выступил худощавый старикан в длинной одежде...
   - А вот дальше мы еще не приняли к действию ни одну из версий, - признался Варуна. - Одно доподлинно известно: врач должен вмешаться, иначе Цзин догонит и все-таки прикончит Шихуанди. Ему достаточно лишь поточнее швырнуть в него меч, остальное доделает яд... О, вот как раз и твои коллеги, Агни! Что ж, а мне пора на рабочее место, - он взглянул на часы. - Увы, но я не смогу уделять тебе слишком много внимания в твоей практике. Впрочем, я и так вижу, что ты справишься!
   Я оглянулся. В зал вошло несколько человек. Кажется, кого-то из них я уже видел вчера, кого-то нет. С Варуной они здоровались приветливо, а на меня посматривали с любопытством, как будто спрашивая: ну и чего от тебя ждать?
   Вскоре мы нашли общий язык.
   И так начались будни, в течение которых стало понятно, что моя первая удача в том цикле была случайностью. Меня подстерегали всевозможные накладки и сбои, я собирал их щедро, да что там - они сами сыпались на голову, как спелые абрикосы с большого дерева. Но Варуна и Аури не унывали, следя за моими результатами. По их словам, никто не становился профи в первый же день. Посему в этом режиме прошло больше полугода, а потом началось самое интересное, перевернувшее мою жизнь окончательно и бесповоротно.
  
Шутте и мой выходной
  
   Многие считают, что вдохновение нужно только людям творческих профессий - поэтам, музыкантам, художникам, - а технарям оно якобы не обязательно. И ошибаются. Потому что технарю с моей специальностью без подсказок невидимого гения и шагу не ступить. Во всяком случае, у меня имелось множество приемов для вызова странного нечто, отвечающего за мое вдохновение. Оно было норовистым и несговорчивым. Иногда для его появления достаточно было прогуляться в одиночестве или устроить заплыв, а в другой раз ему уже требовалось что-нибудь экстремальное. Мне оставалось лишь угадывать его капризы - иначе я попросту не смог бы справляться с каждодневной рутиной на учебе и теперь - на стажировке. Которая, между прочим, длилась почти восемь месяцев: на календаре обозначалась вторая половина марта, а я прибыл на станцию прошедшим летом.
   И вот мой занудный гений решил, что хватит с меня восторга созидания, когда не нужно есть, пить и спать, когда ты работаешь над какой-то программой всю ночь в головокружительном порыве, а утром выныриваешь из этого состояния - со стеклянными красными глазами и счастливый, как идиот, самый счастливый идиот на свете. Выныриваешь, вздыхаешь полной грудью, валишься спать. Потом, отоспавшийся, включаешь свою программу, проверяешь, все ли работает, радуешься, какой ты молодец... и после этого тебя накрывает пустота и апатия. На пару дней. Тогда ты способен лишь механически выполнять привычные действия или просто спать. А потом... А потом снова аккумулируешь в себе нашептываемые твоим гением идеи, открываешь внутри своей головы новые потайные ходы для неожиданных мыслей, чтобы через некоторое время снова засесть на всю ночь, как одержимый, как маньяк...
   Словом, через восемь месяцев стажировки на "Трийпуре" мой таинственный подсказчик забастовал. Я плавал в бассейне, прыгал с высоченной вышки на глубину, закрывался и в одиночестве просиживал по полночи в душевой, слушая музыку - и всё, чтобы вызвать его... Бесполезно. Он требовал тайм-аут, и мне ничего не оставалось, как смириться и признаться Варуне, что пока я способен лишь на механистическую работу.
   - Что, в предчувствии праздника? - хмыкнул мой инструктор, нисколько не удивляясь, и подмигнул. - Да ты не один такой - почти все расслабились. Пары выходных дней тебе хватит?
   - Выходных?! Дней?!
   Удивился я оттого, что за все эти месяцы у меня не было еще ни одного свободного от работы денька. А теперь аж целых два! Так ведь можно и помереть от передозировки счастья.
   - Давай так: мы сейчас сходим в "Омегу", продиагностируем там "Тандаву" - и я тебя отпускаю отсыпаться. Идет?
   Еще бы не шло!
   - А что там с ней?
   - Не знаю. Но у моих работа вста...
   Тут внизу по коридору (мы с Варуной зависали на подъемнике, налаживая систему распылителей, так не вовремя забарахлившую в основном крыле "Беты") прошли несколько человек. Двоих я узнал сразу, хотя вживую увидел впервые: это были профессор Виллар и его неразлучный спутник Шутте. Последний то семенил рядом, то забегал вперед, извивался всем своим тучным туловищем и, кажется, истошно паясничал. Остальные четверо стыдливо отводили от него глаза и делали вид, будто ничего не замечают, а сам Виллар сосредоточенно хмурил лоб. По обеим сторонам от них шли закамуфлированные парни, я насчитал шесть человек, вооруженных колюще-режущим оружием, скрытые под плотными комбинезонами и шлемами, тогда как все ученые были одеты весьма легкомысленно для местных закоулков с подстерегавшими там кактусами. Похоже, закамуфлированные были их телохранителями.
   Варуна замолк точно в тот момент, когда Шутте вроде как вскользь поглядел на нас, вскинув голову. На широком лице профессорского спутника проступила какая-то поганенькая улыбочка, и он что-то шепнул своему сюзерену. Виллар тоже посмотрел в нашу сторону, легко вскинул палец и небрежным жестом подманил к себе одного из телохранителей, который, выслушав распоряжение, кинулся к нам.
   - Ах, Грегораш, ах, старается! - с язвинкой, которой я за эти восемь месяцев от него ни разу не слышал и даже не знал, что он на нее способен, проронил мой инструктор, поигрывая монтировкой и щуря правый глаз.
   - Грегораш - это кто такой? - шепотом уточнил я, и, не глядя на меня, Варуна неохотно пояснил:
   - Грегор Шутте, клоун нашего досточтимого профессора. Точнее - Эрих-Грегор Шутте. Он, видите ли, любит, чтобы его со всеми регалиями...
   - Его что, вообще все тут "обожают"?
   На это Варуна не ответил, только поморщился. Телохранитель поднялся на запасной платформе и забормотал что-то моему инструктору. Толком мне удалось различить лишь слова "совещание" и "профессор". Варуна кивнул, телохранитель поехал вниз.
   - Так, Агни, ты у нас сегодня за старшего. Давай, дуй сейчас в "Омегу", восьмой ангар... Найдешь его рядом с центральным залом. Там надо разобраться с поломкой в "Тандаве".
   - А вы?
   - На совещание. Скажешь им, что Виллар вызвал, когда вернусь - не знаю.
   И он последовал за унесшейся к лифтам толпой. Я даже не успел уточнить, кому это - "им". Обычно мы работали в том секторе уже после смены, когда наджо - Танцоры-исполнители - уже расходились по каютам после тяжелого дня. Поэтому никого из "Омеги" я еще не знал. Как любил говаривать Варуна, "техник обязан быть двужильным, вкалывать за себя, за меня и еще вон за того парня". Так и получалось. Но я быстро привык, и мне это даже нравилось.
   Когда распылитель снова заработал и я уже собрался спускаться, в сознании очень четко прозвучала мысль: "Держись подальше от Шутте!" Это была тональность моего гения-вдохновителя, не узнать ее было невозможно, однако никогда прежде он не обращался ко мне подобным образом - напрямик. Скорее просто посылал нужные идеи, которые можно было принять за собственную фантазию. Что ж, ему лучше знать, от кого нужно держаться подальше, да я и не рассчитываю, что мне придется слишком уж часто сталкиваться с шутом профессора и с самим Вилларом.
   Однако мысли эти не шли из головы. Я уже добрался до "Омеги" на маленьком одноместном каре, отыскал восьмой ангар, увидел препарированную по линиям "меридианов" центрифугу, а все думал о предупреждении моего гения. "Тандава" стояла, подобно раскинувшему лепестки лотосу, и я вскочил в ее центр. "Шутте, Шутте"... Кажется, мой вдохновитель очнулся от спячки и наконец-то изволил помогать. Это очень хорошо, что очнулся: судя по виду устройства, поломка тут основательная.
   Скрестив ноги, я уселся в середине центрифуги и начал, как меня всегда поучал Варуна, с тщательной диагностики. "Шутте, Шутте"... Да чтоб тебе... Чтобы отбиться от навязчивой мысли, я начал мычать под нос разные мотивчики, и работа заспорилась. Неполадка проявила себя быстро, устранить ее оказалось несложно - проще, чем померещилось на первый взгляд. Покончив с этим, я собрал лепестки "Тандавы" обратно в сферу и активировал устройство. Центрифуга послушно закрутилась, можно складывать инструменты и уходить. Но мне всегда до зубовного скрежета хотелось поближе рассмотреть виманы, стоящие в ангарах наджо-исполнителей, а Варуна обычно торопил. Теперь свободное время было, никто не стал бы мешать.
   Самое главное, чем отличался сектор "Омега" от "Альфы" с "Бетой" - это присутствие в его залах летательных аппаратов, из-за чего они и назывались не залами, а ангарами. Как я уже упоминал прежде, этот сектор был внешним, и теперь совершенно ясно, почему. Каждый виман находился внутри прозрачной капсулы, которая сообщалась с прозрачной трубой-коридором и внутренним люком под потолком ангара; дальше было еще три отсека и - наружный люк. Выход в космос. Каждый из тринадцати ангаров сектора оснащался двумя такими виманами - для Танцора и его ассистента, а каждый виман - небольшой центрифугой внутри, в точности такой же по функциям, как обычная "Тандава". Чаще всего для наибольшей эффективности Танец требует присутствия исполнителя прямо у входа в созданный пространственно-временной тоннель, и Танцор с напарником отправляются туда в персональных виманах. Тогда, при особо сложных операциях, стационарная "Тандава" может послужить еще одному помощнику, стать которым способен любой из команды - хоть техник-вайшва, хоть медик. Именно поэтому в секторе "Бета" всех нас без исключения гоняли на тренинги. Все должны хотя бы немного, но уметь делать всё.
   Я полюбовался на четкие, хищные очертания корпуса вимана. Он стоял, словно замерший до поры черный доисторический ящер. Вытянув острую морду на удлиненной шее, властитель небес мелового периода положил крылья вдоль массивного тела и присел, подогнув под себя когтистые лапы. И если чуть прищуриться, то в полутьме ангара виман таким и казался - хищной летающей рептилией. И, признаться, мне очень хотелось оказаться внутри аппарата и...
   Тут за спиной что-то громыхнуло, раскатившись эхом по залу, и я чуть не вздрогнул.
   Оказывается, здесь был кое-кто еще. В большой полупрозрачной колонне в центре ангара находился целый зооуголок, а я его сразу и не увидел. И кто-то из его обитателей вдруг решил обратить на себя мое внимание.
   В одном из отсеков стояло большое колесо, и в нем сейчас отчаянно мчалась, оставаясь неизменно на месте, смешная рыжая белка с сероватым хвостом и растопыренными, с кисточками, ушами. Заметив меня, она невесомо соскочила со своего аттракциона и снова громыхнула кормушкой - проголодалась, наверное. В соседних отсеках лениво потягивались белые крысы, кролики, еще какие-то зверушки. Лязгали лесенки, поилки, качели...
   - Как там поживает Сорбонна?
   Я снова слегка дернулся от неожиданности. В полированном, словно стекло, пластике колонны отражался четырехрукий человеческий силуэт позади меня.
   В темно-сером комбинезоне с эмблемой на рукаве, которой отмечены все наджо, высокий и атлетически сложенный, у входа, подбоченившись, стоял светловолосый парень. Так вот он, автор того идиотского розыгрыша с моей системой бытобеспечения!
   - Ты Шива?
   - А ты живописно смотрелся в раскрытой "Тандаве", - не утруждая себя ответом, заметил Танцор. - Особенно когда сидел, подобрав ноги. В точности так, какими нас рисуют наши подопечные из древности. Теперь понимаю, откуда у них подобные фантазии!
   - Ну так ты Шива?
   - Да, Агни, я Шива.
   - А что за подопечные из древности?
   - Неужели папа Варуна ничего тебе о нас не рассказал? Нет? Значит, решил устроить сюрприз. Наша группа занимается этносами, которые в древности заселяли Трийпуру и прилежащие территории, - (Шива, как и Варуна в свое время, протянул манипулятор, указывая им в сторону черного неба за пределами станции, где далеко-далеко голубел тонкий серпик Земли - планеты, по которой я скучал уже чуть ли не до слез.) - Это не значит, что мы не выполняем и другие поручения, в другие времена... Но все же наш конек - это Древняя Индия и Тибет.
   - Вы на них собаку съели? - ввернул я вычитанный где-то архаичный оборот, почти утративший ныне свой первоначальный смысл.
   - Собаку?! - удивился Шива. - Нет, нет, Кореей мы практически не занимались, это к команде десятого ангара!
   Я засмеялся, не смог сдержаться. А он так и не понял причины, таращился на меня ярко-синими глазами. Наверное, заподозрил, что я несколько неадекватен.
   - А где сам папа Варуна? - осведомился он, на всякий случай проверяя работоспособность восстановленной мною "Тандавы".
   Я объяснил.
   - Неужели он думает, что я поставлю вместо него за пульт профана? - и Шива, явно вспылив, окинул меня столь красноречивым взглядом, что без перевода было понятно: профан - это я. - Как, он предполагает, мы будем сегодня работать?!
   - Ну, мне пора. Всё, что зависело от меня, я выполнил, с этой минуты у меня выходной. Пока!
   Танцор резко обернулся:
   - Постой!
   Я, уже собираясь уходить, встал и, намекая ему на свое нетерпение, стал притопывать ногой.
   Не обращая никакого внимания на мои красноречивые жесты, Шива подошел к пульту и стал открывать один за другим, один за другим, один за другим... порази меня молния!.. десятки голографических слепков:
   - Здесь несколько хараппских сцен, здесь Ашока - два эпизода с ним, причем высокой сложности, - он перебирал слепок за слепком, гася прокомментированный и вынимая на его место очередной, светящийся. - Это... это нашествие бактрийцев - пять. Гаутама Сиддхартха... тоже пять... На каждую - по несколько часов!..
   Взмахнул манипуляторами, развеивая оставшиеся (в огромном количестве) голограммы, а собственные руки сцепил на груди, в раздражении барабаня пальцами по локтям:
   - Когда я должен все это станцевать, а главное - с кем? А отчет, если кто не в курсе, сдавать не позднее кануна Дня Солнца! И шкуру с меня будет драть Аури. С меня, а не с вайшвы, потому что наш папа Варуна уже практически ушел на заслуженный отдых!
   После этого он добавил несколько выражений, мне не понятных, но очевидно крепких - просто на незнакомом языке.
   Пожонглировав отверткой и пинцетом в одной руке, я старательно выказал спокойствие и холодность гранитного памятника:
   - От меня что-то требуется?
   Шива даже не заметил, что его так искусно пытаются поставить на место:
   - Я уже не говорю о побочных сценах, накопившихся еще с осени! Когда все это делать? Он пропадает часами, натаскивая тебя в "Бете", а мы здесь перебиваемся ассистами профессора Аури. А они - дубы зеленые, слегка отесанные. Причем отесанные, как правило, со стороны кроны, то есть ее содержимого. Где они только вас, таких тупых, находят?!
   Он говорил так быстро и вызывающе, что у меня появилось стойкое желание двинуть ему кулаком по морде. Но я все же сдержался и продолжил свой путь, более не останавливаясь, хотя он все высказывался и высказывался, адресуясь к моей спине.
   - Ладно, Агни, до встречи на празднике. Приятно было познакомиться, - снизошел он под конец монолога.
   - Не могу сказать, что взаимно, - отозвался я, выходя в коридор, а створки схлопнулись, отсекая меня от придурка-собеседника.
   Неужели мне и в самом деле придется работать под его началом?! Тогда я тут долго не протяну...
  
День Солнца на Луне
  
   Когда мы с двоюродной сестрой-одногодкой были детьми и подростками, то общались в одной компании - на праздники и по будням. Особенно на праздники. У нас была очень дружная команда.
   Сначала День Солнца мы отмечали все вместе, со своими родителями, на одном из островов в море, а затем продолжали гулянку уже только с ровесниками - взрослые возвращались в город. Остров Солнца был оборудован именно для этого праздника. Каких только аттракционов там не было! И каждый год для нас выдумывали что-нибудь новенькое, обставляя подготовку необычайной таинственностью.
   Теперь, страшно скучая по Земле, я часто видел во сне всех наших на этом острове. С ним были связаны самые яркие и хорошие воспоминания. А тут я был отрезан от всего мира. "Трийпура" походила на космическую тюрьму, а все мы - на ее добровольных затворников.
   И все же в весенний День Солнца, знаменующий конец старого и начало нового года, меня ждал сюрприз. Проснувшись, я увидел в обзорнике что-то коричнево-серое, с ржавыми или, наоборот, темными пятнами, заслонившее собой весь космос и медленно плывущее. Я даже не сразу сообразил, что это изъязвленная кратерами поверхность Луны, ведь издалека она кажется аккуратной, серебристо-серой и светящейся, а вблизи в ней таится что-то жуткое.
   Получается, во время условной ночи "Трийпура" вплотную подошла к естественному спутнику нашей планеты и зависла на его орбите, по-прежнему медленно вращаясь.
   - Что все это значит, Сорбонна? - спросил я свою СБО.
   Она выехала из ниши и объяснила:
   - Здесь принято отмечать праздник на лунной станции в бассейне Эйткена.
   - Что за бассейн такой?
   Ответ последовал незамедлительно: после того, как я поработал с программным оснащением моего бытового помощника, Сорбонна раз и навсегда прекратила прикидываться неосведомленной:
   - Кратер в южной части Луны с той стороны, которая никогда не бывает обращена в сторону Земли. Там, на самом его дне, размещается секретная станция, изначально выстроенная на случай аварийных ситуаций с "Трийпурой". Раз в год мы используем ее в качестве плацдарма для проведения праздника Солнца. Людям психологически необходимо иногда ощущать под ногами твердую землю...
   - ...по которой они смогут скакать, как кузнечики?
   - Оборудование станции "Эйткен" увеличивает силу лунного притяжения почти в шесть раз.
   - А, это в корне меняет ситуацию. Острые ощущения - это наше всё...
   Признаться, ее объяснение было не самым понятным. Во всяком случае, для меня. На "Трийпуре" в точности такое же искусственное притяжение, а назвать поверхность Луны "твердой землей под ногами" можно разве что с большой натяжкой. Но я решил не занудствовать и не придираться. Не одному мне хочется побывать дома, но никто ведь не ноет. На Луне так на Луне. Праздник так праздник.
   Бессчетное множество виманов было готово к отправке. Они доставили нас на дно кратера.
   Вот только пусть никто не думает, как опрометчиво перед этим думал я, что опускаться на дно кратера - все равно, что погружаться в бездонную дыру, наблюдая ее отвесные стены и темень под ногами. Мы даже не заметили, как виманы, скользя над поверхностью планеты, легко перемахнули горную гряду - выброс породы после падения астероида - и снова заскользили параллельно почве на относительно небольшой высоте. Спуск был пологим, мы почти не замечали, что погружаемся в лунное море. И если мне сначала был интересен пейзаж снаружи, то очень быстро он приелся из-за своего однообразия и какой-то пугающей неопрятности. Мы летели экипажем с двумя другими техниками, но для них это было не впервые, и всю дорогу они проболтали, ни разу не взглянув на мелькающие за обзорными панелями ландшафты. А ведь когда смотришь на Луну с Земли, в душе рождаются столь романтические ощущения! Вот так я убедился в очередной раз: некоторые загадки должны оставаться загадками...
   Да, из-за отсутствия воздуха тут все было неправдоподобно четким. Смотришь вдаль - все видится с той же резкостью, что и вблизи. Мозг воспринимал это с трудом, но тоже лишь поначалу. Потом привык.
   Мы подлетели к огромному темному камню-монолиту высотой с дом в двести этажей, не ниже. По сравнению с нами это была ржаво-коричневая скала, криво нависавшая над белой равниной - дном Эйткена. Из-за белого цвета поверхности здесь было не так мрачно, как могло бы, ведь лучи солнца почти не проникают в кратеры близ полюсов. И все же тут присутствовала какая-то едва заметная подсветка, иначе было бы совсем темно. Высокие горы вдалеке, окружавшие эту равнину со всех сторон, являлись всего лишь краями исполинской воронки. Однако кое-где они исчезали: Луна настолько меньше Земли, что местами эти горные гряды уходят за горизонт.
   - А что это белое? - полюбопытствовал я.
   Один из моих коллег, человек бывалый и большой любитель пояснять, с удивлением посмотрел на меня: как это я могу такого не знать?
   - Водяной лед в соединении с породой, конечно!
   - Водяной?!
   - Разумеется. Только в таком виде вода и есть на Луне!
   - А что за скала?
   - Укрытие. Сейчас сам увидишь, подлетим ближе.
   В скале виднелся громадный светящийся провал - вход в пещеру. Масса скалы и эта ротообразная серебристая дыра угнетали. С непривычки было жутковато, но я заставлял себя наблюдать, не упуская ничего. Виманы, все как один, устремлялись туда, некоторое время полого спускались в просторный светлый лаз и вскоре оказывались на дне пещеры, возле прозрачного купола, скроенного на манер самой "Трийпуры". Несколько люков одновременно раскрывалось, пропуская очередную партию прилетевших, а затем закрывалась, а остальные виманы висели в ожидании, точно шмели над цветком. Когда нейтральная зона освобождалась, приглашали следующих. Поток не прерывался: нас на "Трийпуре" было очень много.
   - Ну вот, ничего сверхъестественного! - прокомментировал все тот же техник, насмешливо поглядывая на меня: наверное, угадал мой страх перед гигантскими нагромождениями из камня. А может, просто вспомнил себя, когда тоже был новичком...
   Скрытая станция и внутри мало чем отличалась от "Трийпуры". Было заметно, что проектировали ее одни и те же инженеры-архитекторы. Разве что уровней здесь было всего два и освещение в них было искусственным, а не прямо от Солнца, как у нас. Кроме этого, единственного, остальные дни в году здесь обитали роботы, а им живительный солнечный свет не нужен. Так, во всяком случае, пояснил тот самый мой сосед по экипажу.
   - Танцоры говорят, что после этого праздника бывает очень занимательно работать в древних эпохах. Во временах, когда про Луну знали лишь то, что она маленький светящийся шарик, приколоченный к хрустальной сфере небесной тверди.
   Второй сосед, самый старший из нас, был не слишком разговорчив, но при этих его словах усмехнулся:
   - Через несколько тысяч лет и наши далекие потомки будут потешаться над нынешними заблуждениями, - пообещал он. - В некоторых вопросах мы без сомнения будем выглядеть не лучше тех невежественных религиозных фанатиков, что веровали в хрустальные сферы и небесную твердь.
   - И, заметь, заставляли веровать в это же всех вокруг!
   - Это как водится. С тех пор изменилось мало!
   - Хватит болтать, философы! - оповестили нас по внутренней связи. - Выгружайтесь!
   Это был веселый голос Варуны, перепутать его с чьим-то другим было бы невозможно.
   Мы высадились на площадке, круглой и ярко освещенной, а виманы погрузились в доки, скрывшись под полом порта. Старожилы направились к многочисленным аркам в тоннели переходов, и я вместе с ними.
   Узнавал я не всех. По той простой причине, что привык видеть окружающих в рабочих комбинезонах, а сейчас большинство из них было в нарядных костюмах и платьях. Я тоже оделся, как принято в особых случаях на Земле - в меру торжественно, но без излишеств, - и понял, насколько сильно отвык от этого. Наверное, не узнавали и меня: Варуну, во всяком случае, мне пришлось окликнуть, и он долго отыскивал меня в толпе, не раз проскальзывая блуждающим взглядом по моему лицу, но не останавливаясь, пока я не махнул для ориентировки рукой.
   - Ну как? - полюбопытствовал он вместо приветствия.
   - Необычно. И тяжеловато.
   - Перемудрили с гравитацией. Слегонца так. Тут, в бассейне, она и без того сильнее, чем в основном на Луне, так еще и настроили стандартную. Вот и получилось в итоге... С Шивой ты ведь уже знаком?
   Варуна указал на идущего внутри соседнего коридора Танцора. Все ветки пешеходных тоннелей просматривались насквозь, сделанные из полностью прозрачных материалов, и в конце концов сообщались в единое русло. Мы были уже неподалеку от выхода в громадный, сияющий праздничными огнями зал-приемную, где беспрестанно метались лифты-подъемники, доставляя пассажиров на второй уровень.
   Оставивший у меня неприятные воспоминания, Шива был в том же одеянии, в каком я видел его тогда, и не соизволил даже отстегнуть манипуляторы. В компании праздничных гуляк он смотрелся как ворон среди канареек.
   Выныривая из прозрачных "рукавов", сотрудники приветствовали друг друга и отвешивали комплименты: мужчины - женщинам, и наоборот. Все были весьма в приподнятом настроении. Все. Кроме, кажется, Шивы.
   - Ты еще не переоделся?! - воскликнул Варуна. - Успеешь?
   Тот кивнул:
   - Мы твои должники, папа Варуна.
   - Отчитался?
   - Да! Полностью. По всем циклам за тот год. Но с таким скрипом, что до сих пор зубы ноют.
   - Давай сегодня не будет подробностей о работе?! - взмолился мой наставник. - Отчитался - и хвала стихиям!
   - Да я молчу, молчу. Хватит в нашей команде и одного зануды, - Шива наконец изъявил желание заметить меня, но не без подвоха: подмигнул в мой адрес и кривовато усмехнулся.
   Я не стал поддаваться на провокации, смолчал.
   - У вас, Шива, будет очень колоритная команда, - пообещал Варуна, попутно здороваясь с какими-то девушками, стайкой выпорхнувшими у меня из-за спины и помчавшимися к подъемникам. - Насчет зануды очень сомневаюсь, а вот один трепач у вас гарантированно уже есть, - и он вернул Танцору его намек, подмигнув и снисходительно хлопнув парня по груди тыльной стороной кисти. - Еще увидимся, молодые люди: вынужден вас оставить.
   С этими словами вайшва поспешил к высокой и худощавой Дэджи Аури, едва узнаваемой в искрящемся темно-синем платье. Пока я созерцал чудесно преобразившуюся руководительницу "Беты", Шива обратился ко мне:
   - Что насупился? Настроение не очень?
   - Нет, - я смерил его нарочито независимым взглядом сверху вниз, - собеседник.
   Он засмеялся. Без обиды или сарказма, очень просто и жизнерадостно:
   - Тебя это так цепляет?
   - Нет, меня это вообще не цепляет. Что ж, рад был снова увидеть, но мне пора, - и, натянув улыбку, я попытался ретироваться.
   - Не торопись, у меня есть к тебе пара вопросов, - не приемлющим возражений тоном сообщил он и указал в небольшую рекреацию у искусственного водопада, что шелестел среди искусственной же зелени. Туда мы отошли, чтобы не мешаться на пути у следующей волны визитеров с "Трийпуры", и уселись друг против друга в прозрачные до невидимости кресла. - Ты уже знаешь, что с нового года тебя переселяют в наш сектор, а папа Варуна передает тебе все свои дела?
   Ну и кто после всего этого зануда?.. Пропал праздник!
   - Он хорошо отзывается о тебе как о технаре, но говорит, что ты не любишь участвовать в цикло-тренингах. С чем это связано? - устроил допрос Шива, слегка подаваясь вперед и пристально глядя на меня ярко-синими глазами.
   Я поморщился. Лучше (и печальнее) всего запомнился мне один из циклов, где все от начала и до конца было условным: страна, строй, правитель, народ... Ничего этого никогда не существовало в исторической реальности. Цикл был придуман исключительно ради психологической подготовки будущего Исполнителя, но, даже зная это, я умудрялся из раза в раз заваливать сцену "Противостояние зодиака".
   Это была страна Водолея, а ее врагами были не инородцы или иноверцы, а представители других одиннадцати знаков, под которыми имели судьбу родиться. И - можете не верить - откровенный абсурд такой вражды все равно не мог отвлечь меня от главного! По замыслу, мое сознание перемещалось в тело охранника водолейского правителя, и я должен был обезвредить наемного убийцу, подосланного то ли Львами, то ли Овнами. Одном словом, это была рядовая сцена, мало чем отличающаяся от уже пройденного мной "Спасения Шихуанди". Но у меня, что называется, не поднималась рука остановить злоумышленника.
   Варуна всякий раз возмущался и внушал: "В этих делах мы не имеем права полагаться на собственные убеждения о справедливости и нынешние представления о морали. Там, тогда - всё по-другому, Агни! Запомни: миссия "Прометеус" по отношению к прошлому категорически безнравственна. И не думай, что подобные мерзавцы существуют лишь в тренировочной программе: реальность подбрасывала сволочей и похуже этого типа. Просто все время держи в голове одну мантру: все они уже давно рассыпались в прах, а вот если мы будем слишком много деликатничать с их тенями, то сами же себя загоним в ловушку, из которой не будет выхода. И рассыплемся прахом сами, но уже здесь и сейчас!"
   Я честно пытался уговорить себя, но никак не мог состыковать в голове тот факт, что мы имеем дело с настоящими, живыми людьми из другого времени, с тем, что все они давно покойники и не стоит их былая жизнь ничего, если они не были задействованы в колесе исторических событий. Мое сознание, мое упрямое эго не могло смириться с подобным положением вещей. Не были эти люди прахом и тенями! Ни тренировочные - плод фантазии разработчика, ни реальные - из настоящих сцен. Они были людьми. Такими же, как мы. Потому что если согласиться с тем, что они тени и прах, то нужно признать и ту возможность, что когда-нибудь наши потомки в точности так же отнесутся к нашему времени, попросту втаптывая в грязь тех, кто не важен, по их мнению, для истории.
   "Ты не прав. Каждый человек прошлого так или иначе важен, - убеждал меня мой инструктор. - Именно поэтому у наших "старших братьев" из сектора "Альфа" столь тщательный подход. Любой нищий может в переплетении причинно-следственных связей оказаться ключевой фигурой!"
   Но не убеждало и это. Потому что тысячи других - фигур, не признанных в процессе расследования ключевыми - не принимались в расчет, с их жизнью могло произойти все, что угодно - и никому не было до этого никакого дела. Зато преступников холили и лелеяли, если они были "нужны": оберегали от смертельных болезней, от покушений, от несчастных случаев. Тратили на это массу сил из наших, работников "Трийпуры", ресурсов. И мое убеждение лишь крепло. Я начинал ненавидеть своих репетиционных подопечных и всякий раз, погружаясь в сцену, запарывал ее полностью. А если скрепя сердце все же делал так, как требовалось, то после рабочего дня подолгу сидел под душем с комком тошноты в горле и ненавидел уже себя. И ночью снилась всякая дрянь.
   - Совесть, значит, мучает! - усмехнулся Шива, дослушав мою исповедь.
   Сам не знаю, почему - наверное, накипело желание выговориться хоть перед кем-нибудь посвященным, - но я поделился с ним даже самым сокровенным, то есть своими размышлениями. И опомнился, когда дошло, кто сидит передо мной. Однако Танцор не стал издеваться, и усмешка его не была высокомерной. Он повернулся ко мне, внимательно слушая, а когда я закончил говорить, пожал плечами и очень серьезно, понимающе сказал:
   - Видишь ли, я сам с удовольствием испепелил бы эту мразь. Но история лишила нас с тобой этого удовольствия, и ради итога нам придется не только примириться с его существованием, но даже и оберегать его от покушений до тех пор, пока не наступит время икс...
   - Я, кажется, устал от всего этого...
   - Да, - он немного принужденно засмеялся, хлопнул меня по плечу одним из манипуляторов, да так, что я покачнулся в своем кресле. - Нам всем через тысячу пройденных циклов полагается двухнедельный отдых. Иначе начнутся сбои. Нельзя столько времени подряд наблюдать извращенцев, даже иногда защищать их и не подвинуться умом. Тут я с тобой согласен.
   - Тысячу циклов?! У меня еще нет в учетке и двадцати!
   - Поэтому придется потерпеть. Селекционеры из "Альфы" стараются не зря, поэтому нам остается лишь ждать, когда они скажут "ату", и воплощать в жизнь обкатанный сценарий. Со временем привыкаешь, и все становится уже не так тяжело. Знаешь, я думаю, ты нормальный парень. Притерпимся. А теперь идем, я познакомлю тебя с остальными членами группы. Уму, наверное, ты уже встречал на станции, а вот Савитри - вряд ли...
   Я оглянулся и встал, а он уже повлек меня за собой в общий зал. К нам направлялись две девушки - повыше и пониже ростом. Та, что была повыше за счет тонких каблучков, оказалась Умой, которую я и в самом деле видел прежде, по прилете на "Трийпуру", только сегодня она улыбалась и была в красивом наряде - уж не знаю, как назывались отдельные его детали, но всё вместе на ее стройной фигурке смотрелось шикарно.
   Та, что была немного ниже Умы, не шла, а как-то удивительно скользила вкрадчивой походкой, будто воздух был заполнен не видимыми мне преградами, и она плавно, привычно пробиралась между ними, следуя к намеченной цели. Странным, экзотичным в ней было всё - от прически, одеяния и обуви до отсутствующего взгляда диковатых дымчатых глаз.
   - Эй, Агни! Очнись-ка! - вдруг услыхал я голос Шивы и заливистый, девчоночий смех Умы. - Ты каталепсией часом не страдаешь, вайшва?
   Оказывается, разглядывая вторую девушку, я выпал из реальности и совершенно этого не заметил. А она даже не смотрела на меня. Она вообще ни на кого не смотрела. Взгляд ее был направлен куда-то вбок, как будто она нарочно стремилась спрятать глаза от собеседников. И в то же время все эти странности не то что не отпугнули меня, а в большей степени заинтриговали. В ней было что-то неправильное, какая-то загадка. Та самая. Пресловутая.
   - Савитри. Она наш док, - отрекомендовала смуглянку Ума. - А я - напарница вот этого, - она слегка ткнула Шиву локтем в бок. - А ты будешь с нами, как я понимаю, вместо папы Варуны?
   Не знаю, почему они все так упорно называли его папой, но я предпочел не расспрашивать и только кивнул. В ответ на это со стороны Савитри меня прямо окатило волной неприязни. Она просверлила меня взглядом, а сама даже не повернула ко мне своих удивительных глаз.
   - Чтобы через пятнадцать минут был готов! - распорядилась Ума, недовольно потеребив ремешки на комбинезоне Шивы. - Начальство уже там!
   - Слушаюсь, командир! - насмешливо откликнулся он.
   - Идем!
   Ухватив под локоть грациозную Савитри, которая так и не проронила ни единого звука, разбитная девчонка уволокла ее в толпу.
   - Теперь ты знаешь всех в команде.
   - Да, и все вы тут просто потрясающе радушны.
   - Брось! Разве тебе никогда не доводилось побывать в шкуре новичка? Так бывает всегда! Когда я прибыл сюда, нас с Умой подсунули Варуне и Савитри, которые как раз провожали на отдых двух пожилых Танцоров. На их место мы и пришли. Как теперь ты на место ее отца.
   Я насторожился:
   - В каком смысле?
   - В самом прямом. Савитри - дочь Варуны. Он что, и этого тебе не говорил? Ну, дает! Ничего не говорил о своей обожаемой дочурке?! Мы работаем с ним бок о бок уже третий год, а Савитри и того дольше. Конечно, она будет недолюбливать любого, кто займет место ее обожаемого папочки!
   - Спасибо, что предупредил.
   - Это мой гражданский долг. Всё, я переодеваться. Придумали тоже, правда?! Чем их не устраивает комбинезон, самая классная одежка!
   И, разведя на прощание всеми четырьмя руками, Шива удалился быстрым шагом. Интересно, я один тут не люблю манипуляторы и всегда рад возможности их снять?..
  
* * *
  
   Праздник завертелся каруселью. Гости "Эйткена" собрались на разных ярусах вокруг гигантского манежа. Все, происходящее на нем, одновременно дублировалось огромными голографическими трансляциями, поэтому не в обиде были даже обитатели самых отдаленных уровней.
   Сначала были традиционные поздравления от Виллара и Аури. При этом профессор "селекционеров", как забавно назвал ученых "Альфы" Шива, даже в этот момент не смог избавиться от присутствия за спиной своей тени - Эриха-Грегора Шутте. А тот позволял себе кривляться и пародировать слова Виллара об итогах года и о проектах на будущее. Но все, по-видимому, к этому привыкли и не обращали внимания. Аури же объявила, что по сложившемуся обычаю тринадцать пар Танцоров "Омеги" сейчас покажут, на что они способны и без центрифуг.
   Зазвучала музыка. Тринадцать танцев разных народов древности были приготовлены для почтенной публики - красивые и смешные, изящные и намеренно угловатые...
   Мы оказались за одним столиком с Варуной и еще несколькими техниками его возраста. Меня так и подмывало расспросить наставника о его дочери, но я почему-то не решался.
   Он оживился, когда на манеже оказались Ума и Шива. Танцор переоделся, туго стянул светлые волосы в хвост на затылке, и теперь это был уже совсем другой человек.
   Рваный, дерганый темп аккомпанемента был полон энергии и страсти - и они начали свой танец. Все взгляды впились в голограмму. Я подумал, что это, наверное, танец древних жителей Индии, на которой специализировались они с Умой, но Варуна назвал его "танго" и упомянул "Америго-латина".
   Эти двое по праву назывались ведущими Танцорами "Омеги". Они заводили публику так, как не смог никто до них. Ума играла Шивой, то прикидываясь покорной невольницей и падая в его объятия, то становясь самой собой: властной искусительницей, отвергающей его во имя своего каприза. Да и роль Шивы была тут непроста. Идя на поводу у партнерши, он одновременно вел свою линию. Играя Умой, был нежен, но напорист, отверженный же - не оставлял ее, пока не добивался расположения снова. История чьей-то безрассудной любви была рассказана без единого слова за считанные минуты огненного танца. Даже я, далекий от этого вида искусства, смог понять все, а уж как буйствовала публика! Им аплодировали, вскакивая со своих мест, тысячи зрителей, и от этого запросто можно было бы оглохнуть, если бы звуки не глушила специальная регулирующая система.
   После еще нескольких представлений - были у нас и иллюзионисты, и любители рассмешить публику фельетоном - начался праздничный ужин, а значит, и хождения друг к другу в гости, с одного яруса на другой. В какой-то момент я обнаружил, что к нам забрела Савитри. Она не стала присаживаться, а вместо этого обняла отца сзади за шею и так замерла, положив щеку ему на плечо. Тут-то я и понял, как сложно мне будет заслужить ее расположение в их команде...
   - Давай как в тот раз! - заговорщицки поманив нас, сказал один из приятелей Варуны и мотнул головой в сторону.
   - Теперь там куча роботов, - ответил Варуна.
   - Подстраховались, гады!
   - Впрочем, это можно и...
   - Пап, а может, все-таки не стоит повторяться? - вдруг перебила загадочная Савитри, и я с изумлением узнал ее голос.
   Им говорила при первой встрече моя сексуально озабоченная система бытобеспечения, которую ради глупой шутки перенастроил Шива. Сомнений нет: та же легкая хрипотца, заставляющая млеть при самых первых звуках, тот же тембр. Значит, в заговоре участвовал едва ли не весь состав группы...
   - Пока все хомячат за обе щеки - айда с нами! - Варуна состроил мне рожу, приглашая в какую-то очевидную авантюру.
   - А что было "в тот раз"? - на всякий случай поинтересовался я.
   Неприязнь Савитри стала уже основной волной узкого диапазона, которую она только и была способна излучать в мой адрес. Как же ей не хотелось, чтобы я "айда с ними"! И назло дочери Варуны я согласился, хотя никто не стал мне объяснять, чего они натворили тут в прошлый визит. Взыграл во мне бес противоречия.
   - Ну ты что! - увещевал Савитри мой наставник. - Не понимаешь разве? Я же в последний раз! Как можно не проделать такое!
   - И новичку боевое крещение! - подхватил зачинщик мероприятия, кивнув на меня.
   - Ну и хорошо! - внезапно и легко согласилась девушка, по-прежнему не глядя ни на кого. - Тебя подвергнут наказанию и оставят на следующий год. Так что накроется и твоя пенсия, и ваша с мамой поездка в Австралию!
   Спустя какое-то время меня и еще одного техника оставили в одной из пограничных рекреаций - наблюдать за обстановкой и докладывать. Сами же авантюристы в составе из четырех человек, считая подобревшую Савитри, отправились к подъемникам. Я понял, что они стремятся на нижний уровень.
   - Так что они собираются делать? - шепнул я напарнику.
   - Тс-с-с!
   Он затащил меня в искусственную "беседку". Мимо нас по коридору прошествовали профессор Виллар и его растолстевшая тень - Шутте. Судя по раздраженному тону обоих, они о чем-то пререкались.
  
Конфликт
  
   Я прислушался. После некоторых сегодняшних фраз Эриха-Грегора Шутте мне стала понятна неприязнь к нему всех обитателей "Трийпуры". Этот тип способен был брякнуть первое, что пришло ему в голову, а хорошее туда приходило, похоже, редко. Но я понимал, что этот тип играет, увы, не последнюю роль в судьбе "Трийпуры", и хотел понять, в чем заключается эта роль.
   - Не вижу смысла! Она уже выживает из ума! - теперь его голос не был слащаво-ёрническим, как на манеже: Шутте заговорил резко и еще более противно. - Ее руководство...
   - Я им доволен! - отозвался Виллар.
   Они как раз миновали беседку. Из-за густой искусственной листвы я увидел искаженное злостью лицо профессорского клоуна. Да такой клоун приснится - заикой проснешься!
   - Бедный маленький Жанно! - передразнил Виллара Шутте, словно вспомнив, что ему по должности положено кривляться. - А не берешь ли ты в расчет, что старая ведьма копает под тебя? Да она спит и видит себя на твоем месте. Тогда она возьмет под контроль весь проект и сведет его на нет! Ты прекрасно это понимаешь, Жанно! Ты слышал ее речи!
   - Грегор, прекрати, я не желаю продолжать этот...
   - А, я забыл: ученые нисколько не согласуют свои интересы с интересами государства. Ты...
   - Ты просто... Ладно, давай на этом остановимся...
   Их голоса стихли за поворотом.
   Я оглянулся на своего соседа, но тот развел руками и поморщил лоб. И все же я был уверен, что ему известно гораздо больше, чем он хочет показать. Например, то, о ком говорил Шутте с такой ненавистью.
   - Понимаешь, некоторым людям, чтобы не зазнаться до отрыва от реальности, требуется якорь, - объяснил приятель Варуны. - И с самой древности таким якорем служили придворные шуты. Они имели право говорить власть предержащим всякие гадости, и им за это ничего не было. И дураками они звались только на словах.
   - То есть Шутте не дурак.
   - Он нужен профессору как консультант по многим организационным вопросам. Это всё, что я знаю. Это всё, что известно о Шутте на "Трийпуре". Подожди, мне нужно о них предупредить парней.
   Он сообщил Варуне, что Виллар и его клоун направляются, возможно, в ту же сторону. Вся наша шайка затаилась. Когда опасность миновала, мы догнали остальных. Оказывается, конечной целью авантюры был ангар, где стояли виманы, на которых мы сюда прибыли несколько часов назад. Нескольких обслуживающих роботов эти безбашенные отправили в спящий режим. Мы с приятелем Варуны застали машины уже обездвиженными, а наших - готовыми к продолжению безумств.
   - Погнали! - лихо сверкая молодецким взором, велел мне Варуна, и вслед за Савитри я забрался в его машину, отчаявшись получить ответ, к чему все это.
   Остальные трое загрузились во второй виман.
   В этот раз мы уже не стелились по-над землей, как при полете сюда, а стремительно взмыли в воздух, едва замаскированная пещера выпустила нас наружу.
   - После витка встречаемся у этой скалы, - предупредил соперников мой инструктор. - Кто последний, тот проставляется!
   - Ну, готовься тогда! - посоветовали ему из второго вимана. - Тебе все равно скоро проставляться!
   И мы наперегонки помчались к горной гряде на горизонте.
   Я покосился на Савитри. Та дисциплинированно сидела в кресле по правую руку от отца и молчала.
   - А если нас заметят с Земли? - поинтересовался я, когда понял, что гонщики намерены обогнуть спутник - то есть, показаться и на той стороне, которую видно с нашей планеты.
   - Не переживай, они там сами себе что-нибудь придумают. Веселее было, когда лет восемь назад во время гонок произошел темпоральный сдвиг. Наши тени, судя по всему, стали видны в далеком прошлом, и это вызвало там такой ажиотаж, что некоторые уфологи прямо бились в истерике.
   - Уфологи?
   - Термин из тех времен. Это были любители инопланетян, с трепетом ожидающие их пришествия на Землю. Уфологи пытались подвести научную базу под свои наблюдения. Догадливые считали, что Луну используют в качестве станции. Ошибались они только в одном - в том, кто использует. Они считали - инопланетные или даже иногалактические пришельцы.
   - А наблюдали просто порывы?
   - Угу. Просто порывы континуума. Тогда спираль времени сошлась уже почти в точку, ткань мироздания истончилась до минимума, позволяя себе всевозможные темпоральные парадоксы, время же летело у них с немыслимой скоростью: год как час. Не удивлюсь, если виной всем этим бедам были наши игруны на "Трийпуре", они же не сразу отладили работу системы. Ты ведь видел запись?
   - С дневником Виллара?
   - Ну да. Все эти эксперименты не проходили даром. Каких только чудес ни наблюдали тогда наши предки!
   - Но они были такими медлительными! Как они жили в настолько противоречивых условиях?!
   - Жили они быстро и недолго. А работали медленно. И непродуктивно. И за свою жизнь не успевали ничего, только суетились, а были и такие, кто скучал от безделья, не находя себе применения. Короче говоря, если нас сейчас увидят во время такого порыва, можешь помахать их луноходу рукой. То-то будет фурор! - Варуна улыбнулся дочери. - Чего нахохлилась? Мы пока не так уж быстро летим, не бойся! Вот дальше - рванем так рванем!
   Она лишь вздохнула и демонстративно подперла щеку ладонью. Ей с нами было неинтересно. Или, скорее, со мной - мое присутствие ее раздражало.
   - И что будет, когда нас хватятся? - полюбопытствовал я, наконец-то увидев высоко над горами Землю. Тень на ней от Луны сегодня была минимальна, и тоска схватила за горло, не давая продохнуть, а на глаза чуть не навернулись слезы. Как же я хотел домой, на этот синий, в белых кружевах облаков, родной шарик! Он ведь так близко, почти рядом!
   Услышав мой вопрос, Савитри фыркнула и злорадно потерла ладони. А Варуна пожал плечами и как ни в чем не бывало ответил:
   - Ну... что будет, что будет... Пистон опять нам вставят, что будет! И ты получишь, не сомневайся!
   Кажется, перспектива какого-то "пистона" Варуну не смущала. Но очень радовала его дочь.
   - А теперь рванули!
   Я подключил свой сенсорник к системе управления вимана, и тут же передо мной развернулись виртуальные изображения. Поскольку мои спутники проделали то же самое, такая в точности картина открылась и перед ними. Справа на голограмме мы все время видели виман наших соперников. Слева - карту Луны и меняющиеся координаты. И когда Варуна включил ускорение, голограммы замутились и замелькали. Но через пару секунд все наладилось. Я следил одновременно и за реалом, и за виртуальной проекцией - это была уже отработанная привычка техника-координатора.
   Мы с бешеной скоростью мчали к Северному полюсу планеты, и для нас не менялось только черное небо - все остальное проносилось, едва замеченное. Даже земной шар хоть и медленно, но уплывал в сторону по мере того, как мы покрывали гигантские расстояния. И вот уже, хватив через верхушки гор очередной гряды, мы снова перекатились на обратную сторону спутника, вот уже в черноте неба опять засверкал прикованный к "селеностационарной" орбите шарик "Трийпуры", ожидавшей нашего возвращения...
   В какое-то мгновение виман дернулся, как будто споткнулся. Если бы мы не были зафиксированы в своих креслах, то это было бы последним, что нам довелось почувствовать в жизни. Машину завертело по оси. Бурое - черное, бурое - черное, бурое - черное... Мне поплохело. И тут же через сенсорник в сознание ворвалось тревожное: "Внимание! Астероидная угроза! Внимание! Астероидная угроза!"
   - Какая еще... проклятье! - выругался Варуна, стабилизируя виман. - Какие еще астероиды?!
   Я поскорее отвлекся от своих ощущений и почему-то первым делом поглядел на Савитри. Лицо девушки обрело цвет Луны в полнолуние, а пустые дымчатые зрачки жутковато расширились.
   - Это не астероиды... - выдохнула она едва слышно.
   - Варуна, ей плохо!
   Тот лишь краем глаза взглянул на дочь, занятый управлением, но ничего не предпринял. Когда мы сбросили скорость, он перевел виман в режим автополета и повернулся к ней:
   - Что ты увидела?
   - Это был не астероид, - прошептала Савитри. - В нас стреляли.
   - Кто?! - в один голос спросили мы.
   - Я не знаю. Там кратер, много магнитной руды... Из-за этого... не всё видно...
   - Агни, просмотри запись. Прямо сейчас. Всю!
   Девушка вздрогнула несколько раз, обмякла в кресле и закрыла глаза. Варуна ласково провел ладонью по ее взмокшему, но по-прежнему серебристо-бледному лицу. Я же, подключив свой браслет, добыл из кристалла архив, куда бортовая система транслировала запись всего полета. То, что мы проскочили, не заметив, она должна была сохранить.
   - Полетали, порази меня молния! - озвучивая мои мысли, проворчал инструктор.
   - Вы что там ползете? - впервые за все время соединились с нами наши соперники. - Мы уже на месте, видели вас при обгоне.
   - У нас тут... Короче, ждите там! - буркнул Варуна.
   - Помощь нужна? - насторожились на втором вимане, заподозрив по его интонации неладное.
   - Ждите там! - настойчиво повторил он.
   - Ладно. Но мы на связи!
   - Ну что ты ковыряешься, Агни?!
   - Я ищу!
   Я лихорадочно просматривал запись тех секунд. Вот!
   Кратер. В нем - явно искусственные конструкции: постройки, механизмы. Местами их экранировали высокие горы из застывшей лавы. Пришлось замедлить воспроизведение почти до минимума скорости.
   Неожиданно камера фиксирует странное движение со стороны конструкций. Один из механизмов плавно взмывает в воздух, отводит крылья-"лепестки" назад... И вот, искажая пространство, к нам катится неуловимая для глаза и отображенная, как марево в пустыне, волна, которую система безопасности вимана считает астероидной угрозой и проделывает вираж, тем самым спасая нам жизни. А "волна" катится дальше - камера продолжает ее фиксировать, несмотря на то, что виман вращается вокруг своей оси, как бешеный волчок, - и на горизонте расщепляет на незримые частицы верхушку громадной горы. Ее просто не стало. Она испарилась. Одновременно за горами по другую сторону от нас скрылась та громоздкая и опасная конструкция, что совершила этот выстрел (это было уже дополнением с другой камеры).
   Я смог только повести зрачками в сторону Варуны. Он сделал то же самое - в мою. Все мышцы тела просто окоченели и не повиновались.
   - Что это было? - прошептал-прохрипел я, если столь четкими эпитетами можно наградить то сипо-карканье, что вырвалось из моей пересохшей глотки.
   - Баллиста, - голос моего инструктора был немногим лучше.
   - А откуда она у древних людей? - (Я почему-то был тогда твердо уверен, что мы споткнулись о порыв в пространство-времени, про который рассказывал Варуна перед началом состязания.)
   - Это не древние люди. Похожую баллисту изобрели гораздо позже, да и то... - он замолчал.
   - Что - "да и то"?
   Варуна помялся, но ответил:
   - Да и то в эпизоде, канувшем во временную петлю. Потом расскажу как-нибудь. Давай отсюда валить, приятель.
   - Ей лучше? - я кивнул на Савитри.
   - Да, она сейчас просто спит. Набирается сил.
   - Что такое с ней было?
   - Когда ей приходится смотреть, она тратит на это много, очень много сил. Она задействует все клетки мозга. За это и расплачивается - вот так...
   Мы наверстывали упущенное, все быстрее и быстрее разгоняясь в сторону Эйткена.
   - Вы что-нибудь поняли, Варуна? То есть, вы хотите сказать - сейчас был порыв в какую-то временную петлю, и оттуда нас пытались сбить?
   - Может быть... - явно раздумывая о чем-то другом, бесцветно отозвался он. - А может быть, и нет...
   Я догадался, что он и сам ничего не понимает в том, что случилось. Кровь бурлила, сердце плясало, обваренное, словно кипятком, жутким осознанием близко промелькнувшей смерти.
   - Значит, слушай сюда внимательно! - снова переведя виман в режим автоматического управления, а всех нас - в абсолютный приват, Варуна с серьезным лицом повернулся ко мне. Прежде я не видел его мрачным, это было впервые. - Никому о случившемся ни слова. Ни им... - (Он подразумевал приятелей, с которыми затеял это состязание.) - ни остальным.
   Я кивал. Савитри начала приходить в себя, зашевелилась. Варуна повторил то же самое для дочери, она лишь невнятно взмахнула рукой и что-то простонала.
   - А если это опасно и требует расследования? - шепнул я.
   - Конечно, требует. Я передам сведения Дэджи, и только ей. И еще. На будущее. Если тебе нужно будет кому-то довериться, Агни, то знай, что существует лишь четыре надежных человека: Аури, Шива, Ума и Савитри, - Варуна погладил дочь по руке. - И это всё!
   - А вы?
   - Если ты не забыл, я ухожу на пенсию, как только передам тебе все дела. И связи у нас не будет.
   - Понятно.
   Картинка простой и бесхитростной жизни трийпурцев пошла трещинами и рассыпалась в мелкое крошево. Я не хотел открывать глаза на реальность, но остановить ее проникновение в мой уютный мирок было уже невозможно. Она хлынула в меня под напором, как вода из лопнувшего резервуара.
   Что там сказал Варуна друзьям, я не знаю, но на станции "Эйткен" нас за полтора часа отсутствия даже не хватились. Бывалые техники так искусно вывели роботов из строя, а потом не менее искусно разбудили, что система не сочла нужным поднимать всех на ноги. Ну, хоть это прошло без осложнений!..
   Праздник был в самом разгаре. Мы с Савитри следовали за Варуной и старались, чтобы по нашим физиономиям не было заметно подавленности. У девушки это получалось плохо, да и на себя я в зеркало не смотрел - может, на моем лбу тоже большой пиктограммой был выведен сигнал тревоги. Зато теперь дочь Варуны перестала посылать в мою сторону сигналы лютой неприязни. Ей явно стало не до меня.
   В одном из залов для солидных сотрудников - читай: начальства - я заметил мелькнувшую в своем искристо-синем платье Аури. Но входить туда без приглашения было бы подрывом субординации, и Варуна устроил у входа целую пантомиму, чтобы выманить профессора в рекреацию. Наверное, он планировал поведать ей о произошедшем, пока все заняты собой и не обратят на нас ненужного внимания.
   Наконец профессор нас заметила и сделала нетерпеливый жест, зазывая нас вовнутрь. Мы смешались с небольшой группой людей, оживленно что-то обсуждавшей у фонтана. Черные глаза Аури смеялись, но, сложив руки на груди, она пыталась сохранить подобающую ее научной степени серьезность и невозмутимость.
   В громадном кресле, похожем на трон, восседал профессор Виллар, важный, похожий на императора Шихуанди, разве что без всей этой китайской помпезности в одеянии. Возле него, как водится, крутился Шутте, похожий на толстого ужа, и отчаянно острил.
   Оказалось, кто-то из сотрудников на досуге баловался рисованием, и вот к главному празднику в году он написал абстрактную картину, которую и преподносил сейчас Виллару в качестве подарка.
   - И что сие? - вытягивая руки и откидывая голову, профессор пытался разглядеть рисунок.
   - Это танцовщица, профессор, - пояснил автор. - Стилизация под Древний Восток. Только, минуточку, вы ее сейчас боком держите. Так... вот! Вот! Так правильно!
   - Ну, это что-то прямо очень... смелое, - усомнился Виллар.
   - Мой уважаемый Жан-Огюстен, - мятный голосок Шутте змием-искусителем вполз в их диалог, - как говорится, дареному коню в зубы не смотрят!
   Аури не выдержала и со смехом возразила, проведя длинной костлявой рукой вдоль пестрого полотна:
   - Но это, прошу прощения, как бы... кобыла!
   - ...и под хвост не заглядывают, - ни секунды не смутившись, парировал клоун Виллара.
   - Ладно, убедили! Спасибо за старания! - профессор пожал руку художнику. - А вы у нас... кем, простите, будете?..
   - Я из ассистентов.
   - Из новеньких?
   - Ну, не совсем... Я...
   - Вот то-то я вас и не узнаю! - не дослушав и перебив, воскликнул Виллар и отдал картину Грегору Шутте. Прошу прощения: Эриху-Грегору Шутте. - Вы молодец, я приветствую творческое начало, столь необходимое при вашем роде занятий!..
   Художник приободрился.
   - Думаю, в секторе "Бета" данное произведение искусства будет более уместно, - продолжал руководитель "Альфы", бросая взгляд на Аури.
   Ее длинное лицо вытянулось еще сильнее:
   - Ну что вы, Жан, право слово! - она аккуратно отодвинула от себя картину, протянутую клоуном Виллара. - Мы не заслужили такой чести. А над вашим рабочим столом она займет приличествующее ей место! Ну и, в конце концов, дареное не дарят!
   - Да ничего, ничего, - вмешался и сам автор полотна, - я нисколько не против!
   - Да нет же, как можно! - расшаркиваясь. Аури все же не забывала отстранять от себя назойливого Шутте.
   - Ну, вы-то не слишком придерживались этого постулата в личной жизни, любезнейшая профессор Аури, - мурлыкнула "тень" Виллара, улучив момент, когда вдруг наступила тишина. - Разве не так?
   Аури развернулась к Шутте:
   - Извольте пояснить!
   Мне, изрядно утомленному их великосветскими изысками речи и уже почти потерявшему нить беседы, вдруг стало как-то неуютно. Я ощутил в воздухе запах и привкус озона близящейся грозы, а посмотрев на мечущую молнии Аури, убедился, что так и есть: ненастье не за горами.
   - Ну как же, как же, вы разве не передарили свой подарочек на воспитание государству? Во имя, так сказать, грядущей карьерки?
   - Эрих, замолчи! - прошипел Виллар, багровея не то от стыда, не то от ярости.
   - Эрих-Грегор, пожалуйста, ко мне обращаться! И - что? Я не прав, Жан-Огюстен? Разве я не прав?
   Аури сложила руки на груди, гордо откинула большую черноволосую голову и усмехнулась:
   - Продолжайте, продолжайте, любезный!
   Но я, стоя почти у нее за спиной, заметил, как она впилась ногтями в собственные локти.
   - Ну так отрицайте, Дэджи! - насмешничал Шутте. - Говоря одно, вы поступаете совсем иначе! Не помните, как это называется в миру? Нет? Ну так я подскажу. Первый слог: "хан"...
   Окружающие зароптали. Виллар как-то беспомощно шнырял глазами, как тогда, на дневниковой записи. А из глотки чувствующего себя хозяином положения клоуна-соглядатая так и сыпались отрывистые фразы, и голос был уже не мятно-карамельным, а злым и резким. Как там, у беседки.
   - Второй: "жес"... Ну? Продолжите? Третий...
   Я не выдержал первым. Кажется, оттолкнул по пути саму Аури. Схватил мерзавца за воротник и что было силы вмазал ему кулаком по зубам, замахнулся еще, но меня задержали, стали оттаскивать, кто-то охал, кто-то одобрительно восклицал, а меня трясло от бешенства, и все происходило будто не со мной.
   И в какой-то миг я увидел окровавленную рожу Шутте. Он улыбался. А потом его губы зашевелились, и я неведомо как услышал: "Ты такой же, как я!"
   - Ну что вы, в самом деле, как мальчик, - укоризненно бубнила Аури, прижимая носовой платок к разбитым костяшкам моего кулака. - Вот от вас, Агни, я такого не ожидала...
   - Зайдете ко мне по возвращении на станцию, - процедил в мой адрес Виллар, следуя за уводимым под руки Шутте: самые рьяные сотрудники суетились вокруг клоуна так, будто ему, по крайней мере, проломили череп.
   Я кивнул. У входа показались Шива и Ума. Они недоуменно разглядывали нас, и за их плечами напирали любопытные, сбежавшиеся на подозрительный шум.
   - Уволит, с него станется, - пробормотал кто-то в толпе возле нас. - И не таких увольняли!
   Варуна ободрительно положил мне ладонь на плечо.
   Обратно мы летели впятером, полным составом команды. Сначала все молчали, потом Шива повернулся в мою сторону и, показав большой палец, высказался:
   - Пусть только попробуют уволить! Тогда и я уйду.
   Я не поверил ушам.
   - И я, - подхватила Ума.
   Все - Варуна в том числе - посмотрели на Савитри. Та, не глядя на нас, вдруг потянулась через кресло отца и пожала мне руку:
   - И я уйду, если попробуют, - шепнула своим потрясающим голосом.
   У меня тут же унялась боль в рассаженных костяшках, а я почти растаял от благодарности к ним ко всем за поддержку. Даже если их обещание саботировать работу окажется просто сотрясанием воздуха, как всегда происходило и происходит в реальной жизни.
   - Представляю себе, что тут будет, - покачал головой Варуна. - Потерять за раз целый боекомплект ведущих Исполнителей - это, скажу я вам, круто даже для такого самодура, как Виллар! А мне вот теперь стыдно: какого хрена это сделал не я?! Старый олух... Жуть до чего стыдно. Агни, я хочу, чтобы ты знал и не составил превратного мнения о профессоре Аури. У Дэджи на Земле есть сын. Много лет назад, когда ему было меньше лет, чем вам сейчас - восемнадцать или девятнадцать - перед нею встал вопрос о работе на "Трийпуре". Ее сын не был склонен к техническим наукам и отказался лететь с нею. Он остался доучиваться, а Дэджи отправилась сюда. Видятся они теперь редко, как мы все со своими близкими... И ее, конечно, это угнетает, тем более из-за такой долгой разлуки между ними появилось неизбежное отчуждение. Поэтому-то она так легко и повелась на провокацию негодяя. Это в стиле Шутте - перевернуть все с ног на голову и утрировать, выдать полуложь-полуправду за истину и провозгласить ее во всеуслышание.
   - Я в профессоре Аури и не сомневался.
   - Ну и правильно. Она добрая тетка, - заулыбался мой наставник. - А тебя взяла под крыло, потому что ты ей, видно, очень напоминаешь ее сына. Не такого, какой он сейчас, а тогдашнего. Сейчас-то ему уже хорошо за сорок, наверное. А в юности действительно было что-то общее, насколько его помню...
   Я едва сдержал себя от нетактично-удивленного вопроса, сколько же тогда ей самой. Мне-то всегда казалось, что чуть больше пятидесяти.
   "Трийпура" еще не успела отбыть к своей обычной точке прикрепления на орбите, как я сидел в своей каюте и собирал немногочисленные вещи. Где-то у меня в кристалле были на всякий случай записаны формы различных, принятых здесь и только здесь, заявлений. В том числе на увольнение. В связи с секретностью проекта, отделаться стандартной отпиской было невозможно.
   Я решил не терять времени даром и принялся искать нужные документы. Поиск занял не одну минуту: не очень важные сведения я могу запихнуть, сам не ведая куда. Они же не очень важные! Сколько уж корил себя за это, но велика сила привычки. Вернее, безалаберности. Но когда-нибудь я исправлюсь, честное слово!
   Усмирив свою ворчливую совесть, я наконец нашел то, что искал. И тут рядом с названием этой папки мелькнуло название файлика, о существовании которого я давно позабыл. Это был тот документик, который я зачем-то сохранил у себя, перепрограммировав Сорбонну. "Дело о пропавшем суре", судя по дате, было создано почти 25 лет назад. Стараясь отдалить неприятную возню с увольнением, я без всякой задней мысли открыл текстовое "Дело о..." и равнодушно пробежался глазами по пиктограммам. В файле повествовалось о том, как четверть века назад созданный для работы сура внезапно исчез. Причем в неизвестном не только направлении, но и времени. Были предприняты поиски, но все напрасно. История обрывалась ни на чем - на полуслове. Так и знал, что какая-то чушь. С этой уверенностью я безжалостно пометил файл как мусор, отправил на удаление и, заполнив форму об уходе по всем правилам, отправился в сектор "Альфа" - на ковер к профессору Виллару.
  
Откровения, откровения...
  
   Что сразу же бросилось в глаза при посещении сектора "старших братьев", где прежде мне бывать не доводилось, - это охранники. Здоровенные особи сурового вида, закамуфлированные в комбинезоны техников. Их инородность нам просто вопила о себе. В расслабленном режиме - отсутствующий, взгляд особей становился крайне заинтересованным, стоило этим лбам уловить малейшее движение. Круглыми глазами парни уставлялись на его источник, и тебе следовало ощущать себя полевой мышью в поле зрения совы. Они словно обшаривали тебя и просчитывали наперед десять твоих шагов, пропуская вперед только после очистительной исповеди.
   По дороге меня остановили несколько раз, уточняя, для чего я посягнул на их территорию. И всякий раз мне удавалось пройти лишь после того, как они связывались с профессором и получали от него разрешение.
   Теперь-то я наконец понял, почему наши так не любят сюда ходить, несмотря на то, что здесь вообще нет кактусов...
   Кто-то, возможно, и улыбнется, узнав, что на пороге кабинета Виллара я почти нос к носу столкнулся с Шутте. Которого, к тому же, никто не охранял. А вот мне было не до улыбок. Профессорского любимца, как выяснилось, я помял прилично: и без того пухлые губы его раздулись раза в два сильнее, верхняя заклеена пластырем, а нос нелепо перекосило набок. И все же он ехидненько оскалился - ого! так там еще и зуба нет! - потер короткопалые ладошки и прошепелявил:
   - Корпоратифщик удалша!
   У меня даже не мелькнуло мысли извиниться. Шутте картинно посторонился, пропуская меня в каюту, и еще сделал вот так ручонками - прошу, мол, проходи! И я вступил в клетку ко льву.
   Профессор Виллар, а вернее, его голограмма (я уже научился с первого взгляда отличать иллюзию от оригинала), восседал за громоздким старомодным столом и угрюмо поглядывал на меня из-под широких темных бровей. Я уже хотел визуализировать перед ним свое прошение об отставке, как вдруг он указал подбородком в сторону кресла:
   - Присядьте.
   Я уселся в ожидании унылой нотации и машинально потер рассаженный о шуттовские зубы кулак. Лучше бы сразу уволил. Любят эти ученые лишнюю болтовню...
   - Где вы учились, Агни?
   Весьма странный вопрос для человека, который лично принимал участие при зачислении меня в сотрудники "Трийпуры".
   - Средиземноморская высшая техническая Академия, - отрапортовал я. - Фак-кон-вещ... Простите, факультет "Конвекции в веществах и молекулярного преобразования".
   Услышав малоприличное студенческое сокращение, профессорская голограмма конфузливо кхекнула и качнула головой. Это я по привычке. Да и ладно, семь бед - один ответ.
   Но Виллар решил сделать вид, что не обратил внимания, и настойчиво переспросил:
   - Вы лучше мне скажите, вайшва, что за заведение было в древние времена на территории вашей Академии? Знаете?
   - Конечно, профессор Виллар! Сорбонна.
   - Вот именно. Сорбонна! Вот именно.
   Голограмма встала и принялась прохаживаться по каюте туда-обратно. Сначала я вертел головой, пытаясь за ним следить, но потом мне надоело, и я стал разглядывать обстановку, где все говорило о пристрастии хозяина к древнему и вычурному. Да это и не удивительно: Виллар ведь был историком и, судя по рассказам Аури, весьма погруженным в свою дисциплину. Мы, студенты, таких преподавателей за глаза величали маньяками и побаивались. Кто его знает, может, он за малейшее пренебрежение к своему ненаглядному предмету готов убить на месте? Вон у Виллара тут сколько тяжелых предметов - канделябры какие-то, шкатулки... на стене даже дубинка с зубцами висит... морген... моргенш... В общем, мне этого слова не выговорить, но бьет она, подозреваю, неслабо.
   Впрочем, Виллар же сейчас голограмма! Значит, хотя бы покалечить не сможет...
   А он все гнул свое:
   - Там училась профессор Аури, вы осведомлены?
   - Да.
   Профессорская копия резко остановилась и на каблуках развернулась ко мне:
   - Вы прочли?
   - Э-э-э... - я не на шутку растерялся. - Что прочел?
   - Историю о неудачном эксперименте с сурой?
   Ну надо же! Я ведь только что удалил этот ненужный, как мне казалось, файл!
   - А, это! Да, профессор!
   - И что скажете?
   - А я должен что-то сказать?
   - Ну, какие у вас соображения на этот счет?
   Никаких соображений у меня не было: я вообще не раздумывал на это тему до последнего момента. На всякий случай решил уточнить:
   - Можно вопрос? Откуда вы узнали, что эта история попала ко мне и что я её прочел?
   Он нетерпеливо отмахнулся:
   - Ну так у вас есть соображения по этому поводу?
   - Я не думал по этому поводу, профессор! У меня были дела поважнее.
   - Да?! - удивился Виллар, вздергивая на лоб черные кустистые брови. - И какие же, позвольте узнать?
   - Ну... составление формы об уходе.
   - Об уходе за чем?
   - Об уходе откуда. Из проекта "Прометеус". Ведь я уволен?
   - Кто вам сказал эту чушь?
   - Но я же...
   - Вы же что же?
   Вместо ответа я символически потыкал себе кулаком в челюсть и указал глазами на двери. Виллар поморщился:
   - Ну, напились, ну, побуянили, с кем не бывает...
   - Но я не напи...
   - Так у вас, наконец, есть хоть какие-то идеи о том, где может находиться этот проклятый сура?! - выкрикнул он, слегка подпрыгнув.
   - Да почему у меня должны быть об этом какие-то идеи?! - тоже, не выдержав накала его эмоций, возопил я.
   - Ну так идите и поразмышляйте на досуге! И делитесь размышлениями только со мной и только напрямую... без всех этих... - он вскинул руку и повращал пальцем, - технических прибабмасов! Покажите мне вашу... объяснительную!
   Я развернул визуализацию заявления об уходе.
   - Гм... "Прошу расторгнуть со мной..." Угу, ага... А, вот! Причина интересная: "конфликт с Э.-Грегором Шутте"! - торжественно, почти нараспев продекламировал Виллар. - Да вы мастак писать заявления, вайшва Агни! Идите и не грешите больше!
   Так, немного поорав друг на друга, мы и разошлись. Мне вообще не было понятно, что всё это значит. Более странных аудиенций у меня еще не было никогда: в мыслях уже уволенный, я не испытывал должного трепета пред грозой всей "Трийпуры", он же чего-то от меня добивался и явно покривил душой, спустив мне с рук настолько непростительный поступок в отношении его клоуна-фаворита. Наверное, мне следует посоветоваться об этом с кем-то поопытнее.
   Аури в ее кабинете найти не удалось, но мне сказали, что она отдыхает в своей каюте и просила не беспокоить. Все-таки до чего же комфортно себя чувствуешь в секторе "Бета" по сравнению с "Альфой"! Если, конечно, подобающе одет - в антикактусный бронекомбинезон со шлемом - и достойно вооружен.
   Про наказ Виллара о чем-то там поразмыслить я, признаться, тогда забыл. Мне не хотелось идти к себе в каюту: я был слишком взвинчен. Ноги сами направили меня в "Омегу", в ангар номер восемь.
   У прозрачной колонны с зооуголком одиноко стояла Савитри. Свет в зале был потушен и включился лишь по моему требованию. Док даже не оглянулась - наверное, ее сенсорник был настроен сейчас на круговой обзор:
   - С щитом иль на щите? - произнесла она.
   - Чего?
   - Да ничего. Я пошутила. И так видно, что ни щиты, ни мечи у вас в ход не пошли.
   - Даже моргенш... штерны не пошли. А что ты тут делаешь в темноте?
   Я подошел к самой колонне и встал возле дочери Варуны.
   - Смотрю. Думаю. Никак не могу поймать одну мысль... Она не дает мне покоя, но и не дается, чтобы я ее поймала и могла как следует обдумать. Вот видишь эту клетку?
   Девушка, не глядя, указала на загончик с белыми, серыми и черными лабораторными крысами. Проснувшись, они потягивались и отчаянно зевали, показывая розовые пастишки и рыжие резцы.
   - Иногда я пересаживаю бельчонка в другой контейнер, а в его колесо кладу крысу, - продолжала Савитри, изучая, как мне казалось, носки собственных праздничных туфель. - Иногда спросонья она начинает перебирать лапками, бежать в колесе. Потом до нее доходит, что на самом деле она никуда не бежит. Побродив по беличьей клетке, она забирается в уголок или обратно в колесо, но только затем, чтобы снова заснуть. Они очень ленивые и практичные животные...
   - Как люди? - уточнил я.
   - Люди - просто ленивые.
   Одна из крыс - черная с белым брюхом - опираясь о решетку, вытянула морду, чтобы укусить за хвост сидящего на жердочке повыше белого крысюка. В самый ответственный момент он почуял неладное и поглядел вниз. Черно-белая крыска тут же сделала вид, что просто так изящно потягивалась, а когда он потерял к ней интерес, все-таки тяпнула его за ляжку. Крысюк взвизгнул, подпрыгнул, но самка благоразумно затерялась среди соседок.
   - Да, они сообразительны, как ни один другой грызун, - засмеялась Савитри. - Вот я и пытаюсь понять: что заставляет нас и белок мчаться на одном и том же месте в этом колесе и что не дает остановиться, как это делает любая крыса? Мало того: стоит единственной крысе в новой группе познакомиться со свойствами этого колеса, тут же о нем узнают и все ее неопытные собратья. Вслед за нею они уже даже не пытаются его вращать. Это у них как озарение, нисходящее через одну особь и транслирующееся сразу на всю группу...
   - Вот бы нам так... прозреть... - размечтался я, думая при этом о другом - о том, с чего бы это суровый Виллар вдруг так легко оставил меня без наказания? Все-таки я уронил авторитет его клоуна в присутствии многих свидетелей. Или Шутте - в самом деле всего лишь зарвавшийся коверный, который вообразил себя вершителем судеб? А как тогда быть с голосом моего "внутреннего гения", предупреждавшего не иметь никаких дел с компаньоном профессора?
   - Да, вот эту задачу мне как раз и хочется решить, - отозвалась девушка.
   - Ты специализируешься на психологии?
   - В том числе и на ней...
   - Савитри, а можешь поставить диагноз?
   - Нет.
   - Ну хорошо - просто предположить, с чем может быть связан один сон.
   - Твой?
   - Ну да. Иногда мне снится, что наша станция поменяла форму. Будто бы я смотрю на нее из космоса, и она уже не сферической формы, а просто круглая и плоская... как колесо, - я показал на прозрачную беличью игрушку за перегородкой. - И вращается, как бешеная.
   Савитри прикрыла рот тыльной стороной руки и хохотнула в сторонку:
   - Могу предположить, что ты зря перепрограммировал тогда свою Сорбонну - она бы тебе помогла.
   Я с досады прищелкнул языком:
   - Да ну тебя! Вообще-то это серьезно. Ты вот начала рассказывать про свои опыты, и я сразу вспомнил сон...
   - Значит, ты чувствуешь больше, чем видишь и осознаёшь. Мы все здесь как белки, прикованные к этому проклятому колесу... Гонимся за какой-то целью, а вот догоняем ли?
   - А для чего тебе весь этот зоопарк? Там, смотрю, еще и кролики...
   - Да, и змеи, и хамелеон, а с другой стороны есть пара мартышек, но они уже спят. Я врач. Наблюдая за неразумными, пытаюсь проникнуть в тайны устройства разумных, - водя пальцем по пластику перегородки, девушка улыбнулась.
   И тут я все испортил:
   - Савитри, а почему ты никогда не смотришь на тех, с кем говоришь?
   Она как-то дернулась, приподняла плечи, повернула лицо в мою сторону и впилась дымчатым взглядом мне куда-то в скулу или мочку уха. Вспыхнула и всё с той же неповторимой манерой походки юркнула прочь из ангара.
   А я так и остался стоять, перебирая догадки - что же такого сказал.
   Сенсорник просигналил о приват-вызове, и это был Варуна:
   - Ты где, дуэлянт?
   - В вашем ангаре.
   - Э, братец, неправильно говоришь. В вашем ангаре! Давай-ка в спортзал, разомнемся. Есть к тебе разговор.
   И я отправился на место постоянного паломничества всех трийпурийцев. Спортзал был сверхпопулярен, потому что большинство населения станции представляло собой молодежь, и нам часто хотелось куда-нибудь девать излишки энергии. Но сегодня, после праздника, громадная секция пустовала - только Варуна трусил на беговой дорожке в ожидании меня.
   Недолго думая, я тоже сбросил ботинки, комбинезон и манипуляторы, а потом в майке и легких брюках, босиком, запрыгнул на соседний тренажер.
   - Аури ничего не знает ни о каких военных установках на Луне, - сказал мой наставник. - Мы поговорили с ней.
   - Значит, это все-таки проявилось из прошлого? - наслаждаясь легкостью и бегом, уточнил я.
   - Да вот как-то не похоже... Не характерно для порыва, я бы так сказал...
   - А что характерно для порыва?
   Он перешел на шаг:
   - Невозможность контакта. Они видят нас, мы видим их, но физический контакт невозможен. То есть даже начни они с перепугу стрелять, наш виман никак не отреагировал бы на их баллисту, а ее удар не принес бы нам никакого вреда, поскольку произошел тысячи лет назад. И это только первая примета порыва.
   - А вторая?
   - Вторая - как правило, маркер. Его изумрудное свечение невозможно не заметить, он обязательно появится где-то на границе порыва. В этот раз не было и маркера... Поэтому я уверен, что лунный кратер действительно обитаем. Но вот чья же там техника, хотелось бы знать! Мне - особенно хотелось бы, я же оставляю тут вас...
   - Что сказала профессор Аури?
   Варуна повел плечом:
   - Что будут разбираться, что еще она может сказать...
   Я прибавил темп. Мой наставник же, напротив, пошел еще медленнее по своему полотну. Судя по мокрой майке, он пришел сюда намного раньше меня - вероятно, тоже выпустить пар. А у меня еще не выступила и первая испарина.
   - Варуна, вы упомянули о какой-то петле времени в эпоху таких же катапульт...
   - Не уверен, что таких же, но модус операнди* у них схож.
   - Вы обещали при случае рассказать. Можно считать, что сейчас тот самый случай?
   ___________________
   * Modus operandi - (лат.) образ (способ, принцип) действия.
  
   Он фыркнул и, покрутив рукой, как будто хотел изобразить ползущую змею, рассмеялся:
   - Ужом, ужом! Ну как тут от тебя отбояриться?! Есть сведения, что скачок во времени совершался и в древности, в результате нарушения работы некоего полумифического прибора, о котором сейчас мало что известно. Предположительно это было устройство для мгновенного перенесения в пространстве, и оно отчего-то вышло из строя. И вот в результате того скачка во времени образовалась так называемая "петля", в которую и ушла одна из множественных веток развития событий. Темповояжеры и их мир по сей день находятся внутри вселенной-петли. Но это лишь гипотеза.
   - Как же мы узнали о петле, если находящиеся внутри нее не могут сообщаться с другой веткой?
   - Видишь ли, в чем дело... Могут. Могли, во всяком случае. Но ни к чему хорошему это не привело, потому что в те времена и жители нашей ветки были дикарями. Они, в общем-то, рванули туда только затем, чтобы заполучить новые территории, потому как тогда никакого учета за численностью населения не велось. Так вот, в той войне и применялись похожие по описанию баллисты. Конечно, если всё это не просто легенда...
   - Странно.
   - Что?
   - Странно, имея "Тандаву" под рукой, не узнать до мелочей такие важные сведения...
   - В том-то и дело! Всё, что относится к петле - это область затемнения. Петля не позволяет переброску суры, полностью исключает создание переходного коридора. Да никаких действий она теперь не позволяет! Такое впечатление, что пространство-время там вывернулось по отношению к нам наизнанку. Приобрело противоположные качества. Как материя и антиматерия, как суры и асуры... Поэтому период Зеркальной войны для нас - темное пятно.
   - Какой войны?
   - Зеркальной. Или Войны Теней. Потому что по ту и эту сторону миры населяли двойники, то есть одни и те же люди, существовавшие в различных ипостасях*...
   _______________________________
   * Подробнее о Зеркальной войне можно прочесть в романах "Тень Уробороса" и "Режим бога". Нынешний роман к тому циклу отношения не имеет, и это единственная точка соприкосновения между ними.
  
   - И как они там, в петле, живут? Всё время проживают одно и то же?
   - Если и так, то они об этом не подозревают. Это наподобие зацикленной записи музыки.
   - Колесо...
   - Колесо Сансары, - Варуна кивнул и снова побежал. - Колесо вечного, но бесплодного перерождения...
   Я посмотрел под ноги себе и ему и вспомнил белку, вот так же, как и мы сейчас, бегавшую в своем колесе на одном и том же месте. Да, не хотел бы я оказаться в мире из временной петли... С другой стороны, кто сказал, что мы здесь не сидим в такой же петле, а они, антиподы, не считают нас узниками темпорального парадокса?
   - Савитри надеется найти способ прояснить сознание людей, - вспомнив наш с нею разговор у зооуголка, сказал я.
   - Да, это у нее идея-фикс. Знаешь что... Ты приостановись-ка... - Варуна оперся локтями на поручень и подался в мою сторону. - Ты приглядывай за ней, когда я улечу домой. Ее нужно иногда останавливать, чтобы не увлекалась.
   - Постараюсь, но только я для нее не авторитет.
   - Это еще неизвестно, кто для нее авторитет, кто нет. Она не может видеть, во что ты одет и какие маски прицепляешь, чтобы понравиться, например, девчонкам. Но видит суть. И от этого зависит, кого она подпустит к себе ближе, а от кого вообще сбежит.
   Что-то, предчувствию подобное, шевельнулось в душе.
   - Почему она не может видеть, во что я одет? - насторожился я, пытаясь ухватить догадку, но не успел, и Варуна ответил:
   - Она слепорожденная. Мы ничего не смогли поделать, сколько ни пытались. А когда поняли, что она гораздо лучше видит иным способом, чем могла бы видеть глазами, то и вовсе перестали ее мучить, таскать по врачам, обследованиям. Тем более, медики не могли установить причину, а многие серьезные светила и подавно считали, что это не отклонение и не болезнь, а просто уникальное проявление способностей мозга. У нее врожденное умение воспринимать окружающее непосредственно сознанием. Она видит всё и сразу - позади, сверху, снизу - ей не нужен для этого свет, она увидит в дыму и в тумане так же, как в чистом прозрачном воздухе. Но своим, особым, образом. Я даже толком и не представляю, какими она рисует себе всех нас.
   Теперь понятно, почему она так обиделась на мой глупый вопрос. Вот я дурак!
   - Но просто так ничего не дается... - с горечью продолжал отец Савитри. - Ради этого девочка задействует возможности мозга на все сто процентов. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести?
   Я покачал головой. Он только вздохнул:
   - Мы умираем не потому, что у нас изнашиваются органы. Любой орган в наше время можно заменить выращенным трансплантатом с собственным ДНК, практически любой недуг - вылечить. Но заменить мозг, сохранив при этом полноценную личность человека, медицина бессильна. И, наверное, будет бессильна всегда. Тут что-то сверх. Что-то непостижимое, незаменяемое. Может быть, это заложено в наш код, чтобы мы не смогли преодолеть старение и смерть тела? Обновление клеток замедляется, а для мозга это гибель. Когда сгорает мозг, а тело умирает, то личность-сознание должно искать новую оболочку. Видимо, на этом зиждется базовый принцип круговорота жизни. Бессмертия и вечного двигателя быть не должно. У всех умирание происходит в глубокой старости естественным путем - постепенно. А вот Савитри иногда, если ей приходится сильно напрячь все ресурсы организма, сжигает нейроны и глиальные клетки мозга с немыслимой скоростью. Иными словами, умереть она может в любой момент, если процесс пойдет по нарастающей и если его не прервать. Просто не успеют обновиться клетки...
   - Уф... я не знал, что всё это так...
   - Об этом мало кто знает - только круг доверенных лиц, которых я рекомендовал тебе: Аури, Шива, Ума... Больше никто. Она не хочет, чтобы знали. Остановить ее нетрудно, просто нужно вовремя это сделать... Поскольку меня рядом не будет, поручаю эту миссию тебе. Но не сочти это обузой, всё гораздо проще.
   - Хорошо, я всё сделаю.
   - Ты уже переехал в наш сектор?
   - Еще нет.
   - Ну так иди собирайся! Завтра уже работать!
   И я с удовольствием вспомнил, что вещи свои предусмотрительно собрал, ожидая увольнения.
  
Кайлас
  
   Это была моя первая настоящая циклизация, и меня чуть ли не лихорадило. На самых серьезных экзаменах я не испытывал и десятой доли того страха. Лишь абсолютное спокойствие Варуны придавало мне уверенности, что все должно пройти удачно.
   В секторе "Омега" и рабочее место техников было оборудовано иначе, чем в тренажерках. Нам выделили специальную комнатку, в которой вайшву ничто не отвлекало от работы. Да и связаться с ним, когда он закрылся в звукоизолированном своем кабинетике, возможно только в привате.
   Варуна объявил, что притягивать суру из инфосферы с сегодняшнего дня мне предстоит самому, он будет лишь наблюдателем и - в случае крайней необходимости - подсказчиком. Притягивать, настраивать волны, направлять суру в коридор - это мои обязанности...
   Шива и Ума, оба в танцорских комбинезонах, сосредоточенные, слаженно запрыгнули каждый в свой виман. Савитри, которая с самого утра избегала меня из-за вчерашней бестактности, забралась к подруге и помогла ей снарядить "Тандаву". Шива управился самостоятельно и начал разгонять двигатель. Я наблюдал за ними из своей "будки", ожидая лишь команды на призыв проводника.
   Минувший год, оказывается, не прошел даром. Руки уже знали, что делать, и легко носились над панелью управления, словно без моего вмешательства касаясь необходимых сенсоров. Я научился справляться даже с манипуляторами, но до ловкости Варуны, который с ними будто родился, мне было далеко. Да и не любил я искусственные конечности, как ни пытался выработать в себе привычку.
   Сейчас появится проводник! Только бы получилось! Зачем я читал тот документ о пропавшем?.. Надо узнать... Пожалуйста, получись!.. Потом спрошу Варуну... Только бы без накладок!.. И коридор! Сура и коридор...
   Обрывки мыслей метались в моей голове. Вспоминались все истории о сурах, которые я когда-либо слышал. Вдоль хребта волнами катился холод, меня слегка потряхивало от страха.
   - Не мандражируй! - шепнул мне по приват-связи Варуна. - Пока всё делаешь верно!
   Виманы тем временем уже заскользили вверх по прозрачному "рукаву". Створки люков раскрывались, воздух выкачивался из доков, потом, после закрытия, закачивался снова... Все это отображалось на одной из моих голограмм - за всеми, до единой, я должен был успевать следить.
   - Сура пошел! - прозвучал веселый голос Шивы.
   Краем глаза я уловил, что "Тандавы" с Танцорами начали раскручиваться, виманы же летели в заданном ими направлении. В вимане Умы за их состоянием непрерывно наблюдала Савитри. Наши с нею обязанности были чем-то похожи: мы оба контролировали сложнейшие системы. Только она - биологическую, а я - техническую.
   И вот почувствовалось присутствие нечто. Показатели на приборах сначала словно взбесились, затем вернулись к исходным позициям, но уже отображая некоторую погрешность в состоянии информационного поля. Процесс начался.
   - Ну давай же, пожалуйста, давай! - сквозь зубы отчаянно твердил я.
   Под обручем коже было горячо, лоб горел, а по вискам катился пот, который мне даже некогда было смахнуть.
   Я не увидел суру. И не должен был увидеть - это неподвластно никому. Просто что-то вдруг отозвалось на мои мольбы: "К твоим услугам, почтенный!" - и тепло, возникшее в груди, покатилось по жилам, а тело стало невесомым, готовое к полету или танцу.
   Наверное, так не радуются даже рождению первенца, как обрадовался я этому невозмутимому приветствию суры. Моего суры!
   - Спасибо! - я шепотом поблагодарил его, а с его стороны исходила необычайная благожелательность. Не с чем сравнивать: мне впервые довелось вступить в контакт с настоящим сурой.
   А затем по спине опять прокатилась ледяная волна. Студеной ненавистью обожгло меня с головы до ног, как тогда, на второй день моего знакомства со станцией. Несколько мгновений - и все прошло. Ну что ж, и ты заходи, раз пришел, асура...
   Я тщательно проследил, чтобы тень не просочилась из ангара в сектор. Мое вмешательство только разожгло злобу асуры, но ему пришлось отступить и отправиться к уже формирующемуся вдали от станции коридору времени.
   - Отлично! - заметил Варуна. - Хоть с этим к тебе не придерешься!
   Он сидел рядом, но я был слишком занят, чтобы посмотреть на него или ответить. Да и не думаю, что Варуну обрадовало бы, начни его ученик отвлекаться и глазеть по сторонам. Он вообще старался не проявлять своего присутствия, но я знал, что каждое мое действие подвергается неустанному контролю.
   Тем временем сура-проводник установил маяк на нашем берегу тоннеля. Второй он поставит на берегу иного времени, когда поможет добраться туда сознаниям Танцоров. Сейчас они как раз перемещались внутри темпорального коридора, а их тела остались в виманах, вращающимися на центрифуге.
   Едва вспыхнул второй зеленый огонь маяка, я переместил фокус в другого наблюдателя и теперь начал слежение через Гаруту, спрятанную в Великих Азиатских горах. Деактивированный орлан, услугами которого наши пользовались уже не первый цикл, сидел на утесе, с двух сторон прикрытый скальными выступами. Стоило мне разбудить его, орлан встрепенулся, покрутил головой. На тренингах я быстро научился управлять им, и теперь, в настоящем цикле, мне тоже не составило труда сориентироваться на местности. Гарута легко, с прискоком, достигла края уступа... Голова слегка закружилась от высоты. Рывок - мы с птицей прыгаем в заснеженную бездну... И вот орлан возлежит на гриве ледяного ветра, ухватив ее струи-пряди раскинутыми широко в стороны мощными крыльями. И будто бы я сам летел сейчас над неприступными вершинами, но страха и головокружения уже не было - был восторг.
   Вдали показалась равнина, а мы держали путь к одной из гор близ цветущей долины. Северный и западный склоны этой горы напоминали вогнутую линзу. Впрочем, это и в самом деле были рукотворные линзы, о которых мне еще придется упомянуть далее, иначе информация о нашей деятельности в этих краях и в этих временах будет неполной.
   Гора возвышалась над другими и отличалась от них оттенком камня. На вершине ее неукрощенный ветер катался в сухом снегу, мотая гривой и тонко, зло визжа. Но Гарута перемахнула зону метели, особым образом сложила крылья и приземлилась, позволяя мне разглядеть, что в одном из плоских участков вершины имеется обширное углубление. И даже поземка опасливо обтекала этот кратер, точно не смея к нему приближаться...
   Теперь отдалимся и посмотрим все в целом, как учил папа Варуна. Я усмехнулся. После знакомства с Шивой мне все чаще приходится ловить себя на том, что зову наставника так же. Правда, не вслух...
   Характеристики места. Итак, приборы показывают: на горе Кайлас сейчас помимо моего суры и Гаруты находится еще что-то разумное. Так и должно быть. Проводник явился сюда, чтобы поднять из анабиоза биокукол для вселения Шивы и Умы. Их аватары созданы трийпурийцами внутри эпохи для удобства, но в состоянии бездействия они тут лишние. Пройдя цикл, куклы всегда поднимались в свой бункер и засыпали до следующей миссии. В этом медитативном состоянии жизнь тел, лишенных сознания, почти останавливалась, как в летаргии.
   А чтобы вместилища не были потревожены любопытными аборигенами исследуемого времени, с живущими неподалеку народностями провели серьезную религиозно-культурологическую подготовку. Если рассказать о ней вкратце, людям внушалось, что Кайлас - это трон бога разрушения: покуда тот медитирует или танцует, миру ничего не грозит, но если его потревожить, случится беда вселенского масштаба. С местными обитателями эти постулаты сработали идеально, но от иноверцев можно было ждать подвоха. Исключить сюрпризы помогло вполне материальное изобретение наших инженеров-физиков. Как говорится, вера - это хорошо, но топор всегда эффективнее.
   Подходы к вершине охранялись кольцом инфразвуковых колебаний. Как я уже упомянул, склоны самой Кайлас и некоторых окружающих ее гор были искусственно вытесаны в форме линз. И хотя это было заметно даже невооруженному глазу, опасаться разоблачения не приходилось. Во всяком случае, в ближайшие тысячелетия. А линзы эти, расположенные в определенных точках ландшафта, принимающие и транслирующие друг другу импульсы от колебания земной коры, вкупе создавали резонансную частоту, которая влияла на человеческую психику как сигнал смертельной опасности. Те, кто пытался бросить вызов "богам", подобравшись к невидимому кольцу, начинали испытывать прилив необъяснимого ужаса. Их мозг воспринимал то, что не улавливало ухо. Каждый орган тела начинал вибрировать, вопить о приближающейся катастрофе неведомой природы и силы, а мозг давал единственную интерпретацию: бежать отсюда прочь! И "осквернитель" в страхе покидал запретную зону. Со временем камень где-то разрушится, поэтому в более поздние эпохи эффект линз уже не будет столь разительным. Но более поздние эпохи нас уже и не интересовали - биокуклы Танцоров будут выведены из игры в богов задолго до появления первых ученых новой формации и летательных аппаратов сродни виманам.
   Я снова вернулся в Гаруту. Нужно было подогнать ее поближе к куполу над кратером и включить видение через оптическую защиту. А все для того, чтобы убедиться в целости и сохранности кукол, ведь в них через считанные мгновения будет поселено сознание Шивы и Умы. Мера перестраховочная, но входящая в обязанности координатора. Как множество других - мелких и кажущихся лишними.
   На дне этого неглубокого кратера проявились две фигуры - мужская и женская. Причем сидели они прямо на металлической крышке гигантского люка, скрестив ноги и расслабленно, ладонями вверх, выложив кисти рук на колени. Только приглядевшись можно было увидеть, что куклы сидят не сами по себе, а заключены в прозрачные же вертикальные капсулы, заполненные криопротектором. Вещество, препятствующее разрушению тканей организма во время анабиотического замораживания, заменяло сейчас и все жидкости в телах биокукол. И пробудить их от многолетнего - если не векового! - сна предстояло суре, а отследить - мне, прячущемуся в Гаруте.
   Первым подал признаки жизни мужчина (а куклы в точности копировали внешность Умы и Шивы): он слегка пошевелил рукой. Затем начала просыпаться и женщина.
   Я вышел, чтобы проверить показатели и настроить маркер. С этого момента можно было экономить время, сокращая для себя периоды реальных событий в прошлом, а при необходимости - возвращаясь к исходной сцене. То есть - к пробуждению биокукол. В том случае, если в дальнейшем их действия не будут заключать в себе критические ошибки, маркер можно передвинуть на более поздний срок. Так сказать, "пересохранить" происходящее с нового старта. В общем, "перемотать" можно хоть полжизни, хоть целую жизнь исполнителя в цикле: для их организма в "Тандаве" минут всего лишь секунды от момента входа в коридор до выхода из него, и лишь сознание в ускоренном режиме проживет годы в прошлом.
   Когда через пятнадцать секунд прозвучало оповещение, куклы уже выбрались из своих капсул. По меркам той реальности прошло почти двое суток. Они уже успели переодеться: в растворе они сидели, одетые в облегающие комбинезоны, теперь же на них были необычные костюмы. Почувствовав мое присутствие в Гаруте, Ума оглянулась и слегка помахала мне рукой.
   Повеселил меня вид Шивы. Его светлые волосы были собраны в смешной пучок на макушке, а вывалившиеся из этого пучка пряди в беспорядке болтались по плечам, укрытым пятнистой шкурой какого-то зверя. Ко всему прочему, его сенсорник имитировал глаз: самого обруча было почти не видно, зато посреди лба посверкивал замечательный аквамариновый зрачок. В зубах висящей у него на шее змеи-ожерелья крепился пульт управления хранилищем тел и ангаром. Коммуникатор был встроен в один из множества браслетов. Их и в самом деле было великое множество - и на запястьях, и на щиколотках. Одним словом, его образ навевал воспоминания о праздничном дереве мечты, на которое совершили набег целые толпы школьниц, загадавших кучу желаний. Одежда Умы казалась проще и понятнее, чем-то похожая на костюм Савитри, когда мы только-только познакомились на лунной станции "Эйткен".
   Шива оттянул от груди ожерелье и придавил пальцем голову змейки. Земля дрогнула под лапами Гаруты, пошатнулись и стоявшие на мостике биокуклы. Люк под ними разошелся пополам. Из ангара, спрятанного в подземелье, в небо взмыл виман. Хотя нет, этот аппарат был намного меньше наших виманов, да и форма его выглядела неуклюжей - летающий инжир, иначе и не назовешь! Но принцип передвижения был в точности таким же, как у нас - летали они почти совсем бесшумно и с огромной скоростью.
   Гарута поднялась и, взмахивая тяжелыми крыльями, зависла возле машины. Я внимательно оглядел окрестности и передал в коммуникатор Шивы:
   - В окрестностях все чисто. Старт разрешен.
   Виман опустился обратно в "кратер". В его корпусе открылся люк. Прямо с мостика, будто с пристани, биокуклы, пригнув головы, шагнули в полость аппарата. Я с облегчением вздохнул. Теперь можно немного расслабиться, основная работа перелегла на плечи Танцоров.
   - Неплохо, - высказался в привате Варуна. - Но есть недочет: пока марионетки просыпались, ты должен был связаться с медиком и узнать о состоянии ребят.
   - Вот порази меня гром! - прошептал я с ужасной досадой: мне-то, гордому вызовом первого в жизни суры, мнилось, что я учел все и сработал идеально!
   - Для первого раза это мелочи, - великодушно утешил меня мой инструктор. - В этой миссии все обкатано так, что разбуди ты их среди ночи, они все сделают как нужно. Но иногда нам поручают и "левые" циклы. Там уже не марионетки, а живые, реальные люди. И к их сознанию Танцору нужно прирасти, а чтобы он смог прирасти, вайшва и док обязаны его как следует к этому подготовить и держать под неусыпным контролем.
   - У нашей звезды идиосинкразия к некоторым политическим деятелям прошлого, - вдруг вмешался в разговор знакомый голос, от которого по всему телу помчались неуместно эротические мурашки; Савитри, оказывается, нас подслушивала! - Его приходится вгонять в транс, чтобы прилепить к такому типу.
   - Значит, я не один в своей беде, - усмехнулся я, догадавшись, что речь о Шиве.
   - Ну, как сказать... - загадочно протянул Варуна. - Хватит болтать, следи за показаниями.
   Мохенджо-Даро, несмотря на невероятную древность даже для изучаемой нами эпохи, не говоря уж о нашем времени, оказался очень красивым, а самое главное - не так давно выстроенным - городом. Его создавали в едином архитектурном стиле, из мелкого кирпича. Улицы были вымощены плитами из обожженной глины, под ними, закованная в кирпичные же сточные трубы, пряталась городская канализация, благодаря которой нечистоты из каждого дома удалялись за пределы Мохенджо-Даро. Варуна рассказывал, что ездил туда в наше время и ему любопытно было сравнить настоящее и прошлое.
   И тут я услышал деликатное обращение ко мне суры, который оставался в цикле и также наблюдал за Шивой и Умой.
   - Вайшва, небольшое упущение. Возможно, придется вернуться к маяку.
   Голос прошелестел подобно летнему ветерку, но сердце ёкнуло.
   - В чем дело?
   - Похоже, в расчеты закралась ошибка. Оказывается, вирус был занесен в город не торговцами из Хараппы. Его привез один из строителей Мохенджо, возвратившийся из Киша.
   Я в растерянности оглянулся на Варуну. Неужели в "Альфе" могут так ошибиться во время планирования цикла?!
   - Бывает, - учитель кашлянул в кулак и, шагнув вперед, коснулся моих плеч, чтобы я уступил ему место за пультом. - Пусти-ка. Тут дело серьезное. Шива! Получи инструкцию у суры.
   Уставившись на голограмму, я заметил, как вначале замер, потом помрачнел и раздраженно топнул ногой Шива. Потом появилась Ума, он коротко что-то сказал ей, и она с невозмутимостью кивнула. Их окружало несколько очень смуглых людей, которые с удивлением взирали на негодующего исполнителя.
   - Начинаю перенос к исходной, - негромко оповестил Варуна.
   - А этот наш... как его там?.. где? - буркнул Танцор. - Бесит!
   - Спокойнее. Он сейчас присоединится к вам.
   Я чуть не подпрыгнул:
   - Кто? Я?!
   - Да, кстати, Агни, ты еще не в "Тандаве"?! Бегом!
   Пока я упаковывался в стационарную центрифугу, Варуна дал мне указания:
   - Ты вольешься в сознание незаконнорожденного брата правителя Киша. Отправишься в плен вместо него. Потом тебе отрубят голову, и ты быстренько вернешься сюда, а после этого мы продол...
   - Чего?!!
   - Давай-давай, танцуй! Нет у нас времени на болтовню. На месте сориентируешься, и сура подскажет, что надо делать и говорить. Там недолго!
   И не успел я возмутиться тем фактом, что мне должны будут оттяпать, пусть не мою, но с моим сознанием внутри, голову какого-то брата чьего-то там правителя, как "Тандава" поплыла в своем завораживающем беге.
  
Кто вы, злобные лугали?
  
   Как обычно в таких случаях, яркий свет солнца на пару мгновений ослепил меня. Потом мир прояснился. Я сидел на земле, у стены какой-то постройки, испытывая тошноту из-за омерзительного запаха, доносившегося отовсюду. Руки и ноги у меня были связаны - и в точности так же выглядели еще с десяток черноволосых бородачей, что сидели или лежали вокруг меня вперемежку с похрюкивающими бурыми свиньями. Вот откуда это невообразимое зловоние!
   Присутствие суры я почувствовал: несмотря на жутко неудобную позу, миазмы и палящие лучи солнца, мне вдруг стало уютно и благостно. И в следующий миг меня озарило ниспосланной Варуной инструкцией. Именно озарило: я получил весь алгоритм будущих своих действий сразу, без лишних вербальных рассусоливаний.
   С огромным трудом поднявшись на опухших ногах, я чужим голосом окликнул охранника - такого же дочерна загорелого и бородатого мужика, как те, что были моими соседями в свином загоне. Он подремывал на большой куче соломы у загона.
   - Чего тебе? - сипловато спросил он.
   Язык, на котором он изъяснялся, был понятен не мне, а сознанию того, в чьем теле я сейчас находился и чья память понемножку просачивалась в мою. И это, признаюсь, не слишком приятный процесс - ассимиляция с чужими воспоминаниями.
   - Мне надо увидеть вашего лугаля, - отозвался я. - Это важные военные сведения.
   Мужик дернул бровями и оглянулся на старшего охраны...
  
* * *
  
   - Трудную задачу ты мне задал, - Бильга-мес* искоса взглянул на своего высокородного пленника и подумал о том, что вряд ли удастся избежать неминуемого, а ведь Ага и армия Киша еще нужны Уруку как защита от Месанепады, алчного и претендующего на северные земли правителя с юга. Не станет Аги - Урук будет как нагая девица пред толпой.
   Лугаль Киша молчал. Будь боги на его стороне, сегодня он праздновал бы победу над непокорным владыкой Урука, посмевшим пойти против совета старейшин. И сомнений у Аги, как поступить с Бильга-месом, не появилось бы ни на шеум**. Бильга-мес попросту читал мысли, что предательски проступали на хмуром лице позавчерашнего союзника, вчерашнего врага и сегодняшнего военнопленного.
   _______________________
   * Бильга-мес - (шумерск. - Предок-Герой) предположительно, правильное имя лугаля (правителя) первой династии Урука, более известного как Гильгамеш (в аккадском варианте). Время правления - примерно конец 27 - начало 26 веков до н. э. Подробнее - см. примечания.
   ** Шеум - ше, досл. "зерно", мера веса в Шумере и древней Вавилонии приблизительно равная 0,046 г. 180 шеум = 1 сиклю (шекелю или шум. - гин); в нововавилонский период ше практически вышло из употребления.
  
   - Мой народ хочет, чтобы я поступил с тобой так, как ты хотел поступить со мной. Но я по-прежнему испытываю к тебе почтение, Ага, хотя сейчас ты мой пленник. Определи сам меру своего наказания. Как ты поступил бы со мной, лугаль Киша, в случае моего поражения?
   Тот вздернул бровь и, оттопырив нижнюю губу, исподлобья сверкнул глазом на правителя Урука:
   - Я сжег бы тебя на главной площади твоего же города, Бильга-мес.
   И это было правдой. Бильга-мес нарушил закон, ослушался совета, призывавшего отрядить в помощь Кишу работников-строителей Урука. Ага никогда не простил бы неповиновения подчиненному лугалю.
   - Пусть будет по-твоему, Ага, клянусь прелестями Шахмат! - воскликнул Бильга-мес, который ждал именно этого ответа, памятуя, как Ага не погнушался выпороть урукского посла прямо на глазах воинов, стоявших на стенах города. - Но пока ты можешь быть просто моим гостем, и все твои желания будут исполнены. Что ты хочешь напоследок, Ага?..
   - Мой лугаль! - в комнату ступил солдат из охранной дружины дворца и склонил голову в ожидании.
   - Говори! - велел Бильга-мес, отвлекаясь от беседы.
   - Воин из Киша просит выслушать его, мой лугаль! Он клянется богами, что от этого зависит жизнь всего Урука, но наотрез отказывается говорить с кем-то другим, кроме тебя.
   Бильга-мес кожей ощутил, как заволновался Ага. Не иначе как кто-то решил продать военные секреты Киша в обмен на жизнь и волю?
   - Веди его к столу.
   Лицо воина сначала исказилось отвращением, по тут же вновь обрело невозмутимость, он лишь поклонился в знак покорности. Значит, пленный слишком грязен.
   - Веди, я не стану спешить, - повторил Бильга-мес.
   Солдат понял намек и бросился выполнять. Что ж, придется Аге ответить еще на несколько вопросов, пока военнопленного заставят вымыться и переоденут для встречи с лугалем.
   Спустя некоторое время покинув собеседника, Бильга-мес отправился в пиршественный зал. У оголодавшего кишца скорее развяжется язык, если поставить перед ним затейливые яства. Пусть даже это он сам изъявил желание стать предателем, но при последнем шаге, бывает, многие начинают испытывать муки совести и отказываются делиться сведениями.
   Однако увиденное переменило все планы Бильга-меса. Перед ним стоял сам Ага. Только этот раненый с подвязанной рукой, мокрыми бородой и волосами, переодетый в белое канди длиной всего лишь до колена, не мог быть заносчивым правителем Киша: лицо мужчины тоже было суровым, но заметно моложе. И не таилась в нем злоба, а глаза смотрели прямо и открыто. Но не останься Ага в комнате для приемов, Бильга-мес, пожалуй, пришел бы в замешательство, увидев двойника.
   - Говори, - произнес лугаль Урука, указывая на низкое кресло у длинного стола, что ломился от только что внесенной из кухни снеди.
   Удивительный пленник остался на ногах.
   - Мое имя Энке, - представился он. - Моим отцом был лугаль Эн-Мебарагеси.
   - Так ты брат Аги?!
   Энке опустил голову, но тут же снова поднял и так же, как Ага, двинул густой черной бровью:
   - По отцу. Все знают об этом, но никто не смеет говорить.
   Бильга-мес усмехнулся. Покойный Эн-Мебарагеси славился любвеобилием, и не в одном только Кише можно теперь отыскать многочисленных братьев-двойников Аги. А уж сестры у них наверняка под стать пылкой Шахмат!
   - Ты военачальник?
   - Да, я возглавляю... возглавлял дружину копейщиков.
   - И что ты хотел мне сказать, храбрый Энке?
   - Ты намерен казнить моего лугаля, правитель Урука. Я хочу предложить себя в замену.
   - Постой-постой! - соображая, нахмурил лоб Бильга-мес. - Ты хочешь, чтобы тебя казнили вместо твоего старшего брата? Я правильно понял это твое "в замену"?
   - Да.
   Бильга-мес долго смотрел на кишца, пытаясь проникнуть в тайный замысел коварных врагов. Но на ум не шло ничего, и это взбесило лугаля Урука. Он схватил пленника за горло и с ревом придавил к стене. На шум в пиршественный зал ворвались воины охраны, однако Бильга-мес рявкнул им убираться. Энке не предпринял ни малейшей попытки отбиться, стоял и смотрел на злобствующего правителя, прижатый к ледяному камню.
   - Говори, что вы там задумали?! Говори, или, клянусь змеей Пазузу, ты умрешь рядом с Агой!
   - Если ты сломишь дух Киша, Урим вскоре захватит весь север, и лугалем твоего города станет Месанепада. Ты сам знаешь это не хуже меня.
   Бильга-мес ослабил хватку, а после и вовсе опустил руки, освобождая Энке.
   - Если ты тайно отпустишь моего брата, а вместо него сожжешь перед храмом меня, мы всего лишь потеряем Ниппур, и Месанепада назовет себя правителем Киша, который также падет. Но до твоего города он не доберется. Позднее ты сможешь отбить Киш у его сына. Если мой брат будет казнен, а войско наше останется в рабстве у Урука, ничто не остановит южан в их продвижении на наши земли. Ты сам знаешь, лугаль.
   Правитель Урука встряхнул головой:
   - Как ты узнал, что я отобью Киш у южан? Ты умеешь глядеть в воду? Я слышал о таких людях.
   Энке только вздохнул. Бильга-мес и хотел бы не верить этому незаконнорожденному кишцу, да тот сказал верно. И шпионы докладывали о планах южан всё то же. Но вот о том, что еще только будет, - откуда может ведать простой смертный?
   - Так ты властен предвидеть будущее? По звездам? По воде? Как ты выведал о моей грядущей победе над наследником Месанепады?
   - Моя мать была рабыней у жрицы. Она рассказывала, что ее хозяйка могла видеть. Отец слушался советов своих священнослужителей и никогда не жалел об этом. Когда я родился, хозяйка матери воспитывала меня как собственного сына, и я знаю, что это была очень мудрая женщина.
   Бильга-мес подумал и рассудил, что такое вполне может быть. Он не раз сталкивался с предсказателями грядущего даже вне храмов, а уж сама жрица недаром служит богам - они наделяют ее силами, неподвластными обычным людям.
   - У вас с Агой не похожи голоса. Иначе я скорее предпочел бы казнить его, а тебя представить освобожденным Агой.
   - Уж поверь мне, Бильга-мес, я делаю это не ради брата, - безразлично проговорил Энке. - Решай же поскорей и помни, что от твоего решения зависит судьба Урука.
   Он держится так, словно его уже ведут к месту казни. Такую тоску в глазах Бильга-мес видел только у обреченных на смерть. Как же не хотелось отнимать жизнь у этого храброго и благородного воина! Энке стоит сотни таких, как его единокровный братец! Но он прав, каждое им сказанное слово - истина. Лугаля Киша необходимо отпустить, но и народ Урука должен видеть, что его воля исполнена и обидчик наказан Бильга-месом. Значит - жертвенная смерть двойника в обмен на свободу алчного Аги, змея Пазузу ему в зад!
   - Я не желаю твоей смерти, храбрый воин, но выполню волю богов. Если так суждено, то умри славно, я сам воздам тебе почести как лугалю.
   Энке вздохнул и не притронулся к еде...
   ...Переодетый простым солдатом, Ага был тайно отпущен вместе с пленной дружиной. Он удивлялся внезапной милости Бильга-меса и не напрасно подозревал заговор. Когда же, невредимые, воины воротились в родной Киш, Ага узнал, что один из командиров остался в заложниках у лугаля Урука. Это был Энке, побочный отпрыск Эн-Мебарагеси. В заложниках или... предателем Киша?..
   ...Ага так и не узнал, что его брат закончил свой земной путь на площади перед храмом в Уруке. Говорили, что в тот миг, когда вспыхнул огонь, глаза Энке словно прояснились. Ничего не понимая, озирался он по сторонам, пока пламя не лизнуло его босые ноги. Бильга-мес дал знак спрятавшемуся на крыше храма лучнику, и тот пустил стрелу в сердце обреченного, упредив мучения на костре.
  
* * *
  
   Меня вернули, едва урукский палач поднес пылающий факел к горе хвороста. Удивляюсь, как не поломалась "Тандава" от моей дрожи, которую и после полной остановки я долго еще не мог унять.
   - Ты чего?! - не понял Варуна.
   - Я думал, мне надо будет присутствовать там до конца...
   Меня трясло, я даже прикусил щеку и язык, клацая зубами.
   - Ну ты даешь! Я же пошутил насчет башки! Мы не настолько ненормальные, чтобы расшвыриваться работниками!
   - Агни, возьми себя в руки, - шепнула Савитри в приват. - Нужно еще немного помочь Танцорам - и цикл завершен.
   - Я уже ничего не понимаю!
   - Это бывает, - улыбнулась она. - Всё потом. Иди на мостик и работай! Позже я займусь тобой.
   Когда все кончилось - честно говоря, дальнейшее происходило для меня словно бы в молочном киселе, где я вяз и ничего не видел, - и когда виманы с Танцорами плавно опустились на места парковки, пришел момент истины.
   - Я все понял про Шумер, что и зачем они делали. Но как, гром и молния, как это связано с нашим циклом в Хараппской эпохе?! - привязался я к Варуне, пока Савитри ставила мне какую-то инъекцию.
   - Идем, есть еще одно важное дело! - Варуна увлек меня за собой, с нами отправилась и его дочь. - Надо было сделать это еще вчера...
   И очень хорошо, что мы ушли, не дожидаясь, когда Шива выберется в ангар и начнет разоряться.
   Мы закрылись в небольшой, полностью изолированной каюте, которая была буквально набита медицинской техникой. Это единственный вид железяк, в которых я не понимал ровным счетом ничего.
   - Ляг там и не мешай, - распорядился Варуна.
   Савитри тем временем начала включать устройство за устройством, светодиоды вспыхивали и перемигивались. Было не по себе, но я лег в кресло, куда мне указали, и тут же оно стремительно уехало в тоннель, полный огоньков, а выход блокировался.
   Послышался голос Варуны:
   - Между древними культурами всегда существовал обмен. Они взаимодействовали, поэтому ученые впоследствии находили много общего у народов, живущих очень далеко друг от друга. Была такая связь между Хараппой, Мохенджо-Даро и жителями Междуречья. Причем она не ограничивалась одной лишь торговлей: древние цивилизации умели сотрудничать и в других областях. Конечно, при условии, что находились они друг от друга достаточно далеко и ни в чем не соперничали...
   Тут я ощутил, как будто меня слегка приподняло над креслом - так, словно внутри мерцающего тоннеля отключили гравитацию.
   - Сейчас может быть немного неприятно, - сообщила мне Савитри.
   - Если вы решили, что меня все-таки нужно прикончить, то разрешите для начала попрощаться с близкими, - неуклюже отшутился я, почувствовав легкую тошноту и тяжесть в затылке.
   - Словом, Бильга-мес пустил в ход всю свою дипломатию и заполучил на определенный срок архитектора и нескольких строителей из Мохенджо-Даро, - продолжил Варуна. - Пожалуй, это был беспрецедентный случай в древней истории. Сейчас это назвали бы "обменом специалистами". Сделал он это втайне от Киша, а когда до Аги дошли сведения о закулисных играх подчиненного ему правителя, он был возмущен и потребовал иностранцев себе для возведения некой башни и начала ирригационных работ. Ни к чему хорошему это не привело: Бильга-мес уперся, не подчинившись совету старейшин, народ и армия Урука поддержали его. Строители Мохенджо-Даро стали, так сказать, яблоком раздора в этом споре. Ага не потерпел неповиновения и затеял войну. Исход ты знаешь.
   - И как это повредило бы Мохенджо-Даро, не принеси себя в жертву тот несчастный аккадец? - спросил я, сглатывая и стараясь дышать глубже, поскольку в невесомости дурнота лишь усиливалась.
   - Твой несчастный аккадец при альтернативном развитии событий все равно вскоре погиб: после казни брата он пытался организовать побег невольников-кишцев из Урука и был сражен стрелой - только не в грудь, а в спину. А вот чему повредил бы этот альтернативный вариант... Он повредил бы не просто Мохенджо-Даро. Из-за этого впоследствии не смогла бы развиться цивилизация Древней Индии. Во всяком случае, такой, какой она нам известна.
   - Не понял.
   - Подумай чуть-чуть! Всё просто...
   - Агни, разведи руки в стороны и замри.
   - ...Всё просто. Бильга-мес казнил бы пленного Агу и оставил бы кишцев рабами Урука. Войско Киша потерпело бы поражение от южан, следующим был бы Урук, еще недостаточно развившийся для того, чтобы самостоятельно отбиться от многочисленной армии лугаля Урима. Урук пал бы к ногам Месанепады так же, как и Ниппур, и Киш. Дальше должно было произойти то, что истории официальной, изучающей события в глобальном масштабе, неизвестно. А именно: кто-то из южан, будучи заражен серьезным вирусом наподобие гриппа, стал причиной эпидемии в захваченном Уруке. И хотя иностранцам из Мохенджо-Даро удалось бежать в свои края вместе с хараппским торговым караваном, один из строителей успел заболеть. Его соотечественники и хараппцы, и подавно не имевшие иммунитета к этому заболеванию, вымерли бы один за другим после их возвращения. Мохенджо-Даро должен был погибнуть многими веками ранее официальной (для нас) версии. И при такой расстановке сил его цивилизация не успела бы дать толчок к дальнейшему развитию индуистского общества. Все пошло бы иначе. Не так, как привыкли считать мы. Именно это нам и пришлось корректировать в таком вот заполошном режиме. Привыкай, подобное будет случаться время от времени.
   - Это он еще ничего не знает про Кубу, - усмехнулась Савитри. - Теперь сложи руки на груди и открой глаза!
   Я с удовольствием бы, но слепящий луч воткнулся в мой зрачок, и пришлось зажмуриться. Док терпеливо ждала, пока мне удастся справиться с болью в глазах. Наконец я поднял веки и вытаращился навстречу лучу. Слезы потекли на виски.
   - А что Куба? - уточнил я, чтобы хоть немного отвлечься от этой процедуры.
   Тут снова вмешался Варуна:
   - Шива называет ее или шилом в заднице, или... как бы это сказать... Всё время забываю, как дословно звучит древняя поговорка, что там мешает плохому танцору...
   - Папа!
   - Не переживай, дочь! Я все равно не вспомню, как правильно! Просто нам подкидывают Кубу в качестве сверхурочных и даже не засчитывают в циклы.
   - Почему это?!
   - Понимаешь, Агни, когда руководство из "старших братьев" что-то решает единолично, оно перед нами не отчитывается. Ни перед нами, ни перед "Бетой".
   - Но разве это справедливо?
   - А ты до сих пор верил, что в мире существует справедливость? - иронично переспросил мой учитель.
   Так. Отлично. Мне открываются все новые и новые причуды "Трийпуры"...
   Невесомость резко закончилась. Я плюхнулся в кресло и выдохнул:
   - Послушайте, я уже понял, что с этими циклами мы тут все уже сошли или вскоре сойдем с ума. Но кто мне объяснит, для чего меня сейчас засунули в эту хреновину? Что это такое?
   - Я могу объяснить! - весело отозвалась Савитри. - По инструкции, мы должны снять с тебя мерки.
   - Для погребальной капсулы? - черный юмор стал моим единственным товарищем в последние месяцы, а теперь и подавно зашкаливал.
   - Нет. На тот случай, если тебе придется вылететь во время цикла на вимане и ты умудришься погибнуть.
   Кто бы сомневался!
   - Я и говорю - для погребальной капсулы?
   - Нет. Для создания твоего нового тела.
  
Дело о пропавшем суре
  
   Снились кошмары. Ну а что, скажите на милость, может еще сниться, когда тебя ставят в известность: тебя вот так вот запросто клонируют ("Не клонируют, а дублируют!" - строго поправила Савитри, и мне, конечно же, сразу стало намного легче)?! А в случае твоей смерти переведут осиротевшее сознание из твоего любимого, дорогого и с младенчества знакомого тела в какую-то новую оболочку, пусть до последнего атома такую же, какой была старая...
   Например, в одном из кошмаров мне снился повтор нашего разговора с доком и ее отцом накануне.
   - И в чем же разница - клонируют, дублируют? - спрашиваю я, выкарабкиваясь из сканера и приходя в себя после приступа "морской" болезни, которую смело можно называть болезнью "полетной".
   - Клонов выращивают путем физического копирования ДНК. С огромными ошибками, поскольку понять весь код мы все равно не можем, - терпеливо поясняет Савитри, продолжая заниматься своими приборами бок о бок с Варуной. - Поэтому клоны нас не устраивают. А вот перемещать с места на место, просто дублировать уже имеющуюся информацию в полном объеме мы научились успешно. Тело-дубль создается исключительно на информации, полученной от тебя живого.
   Вот это новость! А клялись, что бессмертия не бывает...
   - А зачем тогда вы уходите на пенсию, если можете жить и работать вечно? - спрашиваю я учителя.
   И тут Варуна захрюкал от смеха:
   - Так и знал, что ты додумаешься до этой глупости! Бессмертия, юноша, не бывает! Информация о тебе, внесенная в машину, теперь будет постоянно обновляться. В каком состоянии ты, не приведи небеса, окочуришься, в том же и восстанешь на "Трийпуре" - во-о-он в том боксе! - он указал куда-то в другой конец каюты, где, основательно загроможденный медтехникой, виднелся люк в другое помещение, сейчас темное. - Если у тебя будет насморк - поднимешься с насморком. Если тебе будет сто пятьдесят лет - встанешь старичком, какими становятся в сто пятьдесят лет. Чудес не бывает: изношенное тело обязано умереть, сознание для получения дальнейшего опыта должно переместиться в совершенно новое вместилище. Я ведь уже говорил тебе об этом, Агни! Реинкарнатор - не для вечной жизни, он для корректировки серьезных ошибок...
   - Это просто такой прием, - вставила Савитри.
   - Военная хитрость, - дополнил он.
   - Как телепортация. Погибший и не заметит, что погибал. Просто раз - и окажется в другом месте. Вон в том боксе. И вспомнит, что секунду назад должен был умереть далеко от станции. И порадуется.
   И Варуна завершил:
   - Одновременно двоих тебя в этом измерении существовать не может. Тело создастся лишь в случае твоей гибели. Путем полного повторения информации, списанной с твоих ДНК и РНК. Всё, ребятишки, вызывают меня. Добивайте тут все самостоятельно.
   Я оглядел приборы, тайком покосился на Савитри, но она, конечно же, заметила и дернула плечом, недовольная, что тайком.
   - Ну, спрашивай! - с вызовом прозвучало разрешение.
   - И... многим приходилось... ну, - я нерешительно покивал в сторону бокса, - п-пользоваться... дублем этим самым?
   - Да пока никому! - обнадежила она меня. - Но внести в базу данных реинкарнатора параметры всех "наджо" станции мы обязаны. Это внутренняя инструкция для медиков групп. В общем, ты пока не спеши с погребальной капсулой. Так просто от нас не уходят, - и, повернувшись ко мне, зловеще подкинула в ладони какую-то металлическую трубочку.
   - Тихо, тихо, я понял...
   Я отступаю, проваливаюсь куда-то... и вот я уже в другом кошмаре...
   Лечу в вимане. Мимо проносятся галактика за галактикой. Вы себе представляете скорость, при которой галактики именно проносятся? Я - нет. Но во сне все было так игрушечно и просто, что меня окружали мчащиеся куда-то скопления звезд, мириады скоплений - спиральных, шарообразных, растянутых, съедающих друг друга, с квазарами в центре и с черными дырами, громоздкие и маленькие...
   И вдруг где-то в фюзеляже - по закону кошмарного жанра! - происходит разгерметизация. Это возникает у меня в голове - и вот в следующий миг разгерметизация происходит. Виман разлетается на кусочки. Поскольку я погиб, то начинаю искать свое тело-дубль на "Трийпуре", а найти тот бокс в секторе "Омега" не могу. Близкий к панике, вдруг понимаю, что оказался в чьем-то теле и даже могу им руководить. Но кто же я? Пухлые руки, пальцы, как толстые белые червяки... брюшко... второй подбородок. Подбегаю к зеркалу... И вот он - апофеоз кошмаров! Я - Эрих-Грегор Шутте, клоун профессора Виллара!
   - Я Агни! - бросаюсь я к Уме, но она в ужасе убегает. - Я Агни, Шива!
   - Да пошел ты! - презрительно бросает мне Танцор. - Агни не такой урод, как ты!
   - Да я правда Агни! Честное слово! Я просто не нашел своего тела! Савитри, ну ты-то мне веришь? Ты же видишь всех насквозь! Савит...
   Сигнал о чьем-то приходе спас меня от неминуемого разрыва сердца или кровоизлияния в мозг, от чего я был на волоске.
   Меня подбросило, и я ринулся открывать, даже не подумав, что сплю всегда в одних трусах.
   Обзорник представил мне стоящую по ту сторону двери Савитри, к которой я буквально только что взывал. Вот это совпадение!
   Она нетерпеливо повторила вызов и потребовала:
   - Открой, я тебя вижу, ты у двери.
   Я открыл, ужаснулся, что стою полуголый, опомнился, что ей с ее "особым" зрением все равно, и, облегченно вздохнув, последовал за проплывшей мимо девушкой. Савитри направилась прямиком в спальню.
   - Привет! А чего... случилось-то?
   Она присела на корточки перед деактивированной Сорбонной.
   - Если сюда явится отец, не говори, что я у тебя, - док осторожно протянула руку к спящему роботу. - Что это такое?
   - Как что? Моя СБО!
   - Странно. А почему она такая странная? - Савитри ощупала груду магнитных шариков.
   - Потому что спит.
   - Ты отключаешь ее?
   - Ну да.
   - Зачем?!
   Я почесал за ухом:
   - Как бы тебе сказать... Видишь ли, Савитри... Я имею обыкновение иногда разговаривать во сне... А Сорбонна имеет обыкновение реагировать на мой голос. И когда она мне отвечает, я, естественно, просыпаюсь. И не всегда потом сразу могу уснуть. Это несколько неудобно, поэтому на время сна я ее деактивирую!
   Док хмыкнула и покачала головой:
   - Не знала, что у тебя настолько расшатанные нервы! С виду не скажешь... Хотя сейчас, пожалуй, заподозрила бы тебя... - она помахала пальцами у виска. - Какой-то ты странный.
   - Это не нервы. Это моя особенность. С детства. Родители рассказывали, что я могу болтать всю ночь, сам спрашивать и сам себе отвечать...
   - О чем?
   - Я не помню. Мама как-то рассказывала, но я тогда был маленьким. Сейчас уже забыл. Кажется, там было что-то мудреное. Ну да неважно. А ты чего от Варуны прячешься?
   - Да... так, не имеет значения. А что, я тебя разбудила, да?
   - Ну вообще-то да... Но это хорошо. Иначе я точно отбросил бы нижние конечности.
   - Это почему?
   - Мне приснилось, что я стал Шутте.
   - А, тогда понимаю.
   - Ты завтракала?
   - Нет еще. И не хочу...
   - Идем, идем! Сорбонна, а-а-активируемся! И два завтрака нам!
   Сорбонна скомпоновалась в обычный кубик и покатила выполнять поручение. Я почти насильно усадил дочку Варуны за выехавший из панели столик в столовой зоне, а сам сел напротив:
   - Не прими за бестактность, а какой ты ее видишь? - я кивнул в сторону хлопочущей СБО.
   - Сейчас? Сейчас она похожа на изумрудный шар с алым обручем по экватору.
   - Да? Интересно. Никогда бы не подумал... А какой она была, когда спала?
   - Странной. Страшной. Какая-то бесцветная масса в тонких багровых паутинках. Я свою никогда не выключала и даже не знала, что она может становиться такой... жуткой, некрасивой...
   - Это некрасиво?
   - Мертвое всегда некрасиво.
   Сорбонна сервировала стол. Я извинился и выбежал на минутку натянуть брюки и рубашку: неудобно все-таки в трусах за столом, да еще и при девушке, пусть даже гостья этого и не увидит.
   - Приятного аппетита, - пожелала СБО и укатила себе в сторонку.
   - Какими ты видишь людей? - снова привязался я к Савитри с расспросами, уж очень было любопытно поговорить на эту тему, тем более что сегодня она вроде и настроена на откровенность...
   - Тебе же интересно узнать о себе? - уточнила девушка и надкусила гренок, явно стараясь делать вид, будто смотрит мне в лицо. Но поймать мой взгляд не могла.
   Она была красивой и какой-то трогательной. Не беспомощной, но трогательной в своем желании зачем-то вести себя как все - обычные, заурядные люди. Наверное, ее задевало, что она отличается...
   - Угадала.
   - Тебя - именно тебя, больше никого - я вижу как спектр из семи цветов...
   - А откуда ты узнала, как выглядят цвета?
   - Когда мне снятся сны, я там вижу глазами. Вижу цвета, формы... Не знаю, откуда это все, но я знаю, что такое цвет и каким должен быть мир для зрячих.
   - А для тебя? Какой он для тебя, когда ты не спишь?
   - Он полон струн и спиралей. Я стараюсь не задевать их - это разные энергии. Лучше проходить между ними.
   Тут-то я и понял причину ее странной скользящей походки. Так ходят дикие животные. Может быть, и они чуют эти "струны энергий"?
   Савитри помешала ложкой травяной чай.
   - Как тебе кажется, это хорошо, что я - спектр?
   - Я не интерпретирую. Когда интерпретируешь, то становишься предвзятым. Я не пускаю туда свою голову, иначе она все исказит и переврет.
   - Ну а если не головой? Если интерпретировать сердцем?
   - Тогда надо молчать. Слова идут от головы. Поэтому они все искажают и перевирают. Если бы ты был таким, как я, и мог ловить мои мысли, ты бы меня понял напрямую. Без слов. А говорить я не хочу.
   - По-моему, голова нам, людям, на то и дана, чтобы с ее помощью мы могли разрешать наши проблемы...
   - Не в этом случае. Разум - просто инструмент. Но ты же не паяешь циркулем или ножовкой?
   Мы засмеялись. Ловко она сравнила! Я поглядел на замершую в ожидании приказов СБО и вспомнил ее с голосом Савитри и заскоками от Шивы. А может, она была права тогда - голос менять не стоило? У Савитри он чудесен...
   - Я тоже однажды видел не глазами, а как будто мозгом... Видел не цвет, а его отсутствие... у одного... м-м-м... скажем так, создания...
   И я рассказал собеседнице историю с прошлогодним нападением асура. Савитри вздохнула и пожала плечами:
   - Их я просто чувствую. Никогда не могла увидеть ни суров, ни асуров. Даже во сне.
   - Как ты себе это объясняешь?
   - Я не вижу двух цветов. Никогда. Белый и черный. Я знаю, что они есть. Но я их не вижу ни здесь, ни во сне. В центре груди у тебя нет ничего, но я не знаю, черное там или белое.
   - Это как?
   - Когда сливаются все цвета вместе, получается белое. Когда нет цвета вообще - черное. Я не знаю, соединяется ли спектр в середине твоей груди, или же, наоборот, его цвета бегут от центра в стороны. Не могу понять...
   - Слушай... раз уж мы заговорили о них. Ты что-нибудь когда-нибудь слышала о некоем "пропавшем суре"?
   Ее дымчатые зрачки плавно двинулись. Если бы я не знал, что она слепа, то подумал бы, что она смотрит прямо мне в глаза.
   - Да. Хотя за четверть века это стало уже почти легендой "Трийпуры". Но мне рассказывал об этом папа. Он пытался расследовать дело о пропавшем, но ничего не получилось. А я тогда только родилась, поэтому спроси лучше папу.
   - Как - родилась?! Разве ты не младше меня?
   Савитри слегка улыбнулась:
   - Спасибо за комплимент, но я тебя старше. Если мне не изменяет память или досье не врет, то месяцев на десять... лунных... Агни, какой-то ты взъерошенный! Неужели ты все никак не успокоишься из-за этого дурацкого сна?! - удивилась она.
   - Взъерошенный? Я?
   - Когда ты спокойный, все твои цвета одинаково интенсивны. А сейчас огненный никак не усмирится. Что это с тобой?
   - А... Ну, может быть, после вчерашней циклизации?.. Просто чем больше я вникаю в наше прошлое, о котором никогда прежде не задумывался, тем отчетливее мне начинает казаться, что я все сильнее ненавижу людей...
   - Это нормально! - беззаботно откликнулась Савитри и отхлебнула остывшего чаю. - Это пройдет.
   - Мизантропия - это нормально? А если не пройдет?
   - Пройдет. А для нынешнего этапа твоего развития это нормально. Так было у всех нас на "Трийпуре". Когда ты научишься прощать поступки наших предков, тогда полюбишь и современников.
   - А почему ты уверена, что я этому научусь?
   - Все научаются.
   - Но ведь ты даже не знаешь, что там у меня в середке - черное или белое! Как ты можешь утверждать?
   - Агни, какая разница, что там у тебя в середке? Прекрати паять циркулем!
   - Я не смогу стать равнодушным к убийствам. К массовым убийствам. А наши предки только этим и занимались. И это не преувеличение, я сам все увидел в реальном прошлом, не в симуляторе!
   - Прощение и равнодушие - это разные вещи. Если что-то уже сбылось и его нельзя изменить, что толку генерировать ненависть?
   - Когда я ем, я глух и нем! - вдруг назидательно пробулькала Сорбонна. Терпела-пыхтела да и выдала.
   - Брысь, - ответил я и снова повернулся к Савитри. - Почему же - сбылось и нельзя изменить? А мы чем занимаемся на "Тандаве"? И если допустить, что мы не пойдем по проторенной дороге, испещренной отпечатками колес...
   - О, Галактика, мать моя, не иначе как тебя тренажерили на Древнем Китае?! - взмолилась док. - Все, кто прошел через это, начинают потом изводить "наджо" цитатами из Лао-цзы!
   - Ну... был и Древний Китай... - потупился я.
   - И что? Мы не пойдем по отпечаткам колес, а устроим темпоральную катастрофу, что-то изменив без согласования со "старшими братьями"?
   Мне показалось, что в ее тоне было не столько осуждение, сколько подначка. И сразу вспомнились крыски и беличье колесо.
   - Не знаю, Савитри. Но что-то вот тут, - я приложил ладонь к груди, - мне подсказывает, что мир изначально устроен справедливее, чем его делаем мы. Делаем, когда потакаем палачам, негодяям и предателям, не просто оставляя их жить, а возводя на престолы. И мне интуитивно кажется, что без нашего вмешательства все устроилось бы гораздо лучше. Не было бы эпохи плутовства и вымогательства, войн и катаклизмов, не было бы культа жестокости и неприятия любви. Люди сами разобрались бы, что для них лучше. Мы же поддерживаем какое-то извращенное, преступное равновесие. Не даем человечеству тех лет выйти из обезьяньего этапа развития: всё захапать, загрести под себя, поиметь; чужой - враг; кто наглее, тот и вожак. Так ведут себя обезьяны в стае, но ведь людям зачем-то дан разум, этот мощный инструмент для выполнения какой-то сложной работы, которую мы обязаны выполнить! А мы здесь самопровозгласили себя богами и вершителями человеческих судеб... Ты разве никогда об этом не думала?
   Савитри опустила голову и смолчала. Я кивнул:
   - Да конечно же, думала! Иначе не заводила бы этих мерзких обезьянок в ангаре, не ставила бы опыты с крысами в колесе!
   Краешек ее губ слегка дрогнул улыбкой. Но и тут она ничего не сказала. А я собрался было продолжать пылкую декламацию, как тут снова прозвучал сигнал о чьем-то визите. Сорбонна радостно подскочила.
   - Сидеть! Я сам!
   Савитри ухватила меня за руку:
   - Только не говори папе, что я тут и что вообще заходила к тебе!
   Тц! Как она себе представляет вранье Варуне? Даже не собираюсь, вот еще глупость какая-то...
   Это в самом деле оказался он.
   - Привет, Агни.
   Я посторонился, и он вошел.
   - У тебя моя интриганка?
   Мы заглянули за ширму, однако за столом Савитри не оказалось. Да и Сорбонна куда-то исчезла. Что-то мне это не нравится!
   И не зря мне это не нравилось. Когда мы перешли в зону спальни, я чуть не споткнулся при виде того, что там творилось. И онемел.
   Не знаю, когда док успела раздеться и прикинуться спящей, но успела моментально. А вот расшвырять снятую свою одежду вперемешку с откуда-то извлеченной моей Савитри явно помогала предательница-Сорбонна! Моя СБО, между прочим. Похоже, у них сговор...
   Якобы проснувшись от наших голосов, девушка сладко потянулась, а покрывало едва не съехало при этом с ее груди. Савитри ухватила его в последний момент:
   - О! Папа!
   Теперь-то я понимаю, откуда берется древняя, как мир, присказка: она выскакивает сама собой в таких вот случаях.
   - Это совсем не то, о чем вы подумали! - скороговоркой выпалил я, обернувшись к Варуне.
   Учитель лишь фыркнул и прошествовал к постели.
   - Жетон! - он протянул к дочери руку ладонью вверх.
   Савитри насупилась, надула губы, досадливо обняла руками колени и замерла в протестующей позе.
   - Я жду! - повторил Варуна.
   Девушка засопела. Я стоял в сторонке, как бесплатное приложение, чувствовал себя дураком и ждал, чем же все это кончится.
   - Ну что ты как маленькая? Отдай мне мой жетон, дочь, я не шучу!
   Она полезла в свой браслет и отстегнула микро-жетон - накопитель информации о работе сотрудника на "Трийпуре". Мне такой выдали только вчера, перед первой настоящей циклизацией.
   - Если бы не нужно было оставлять его при вылетах на станции, - признался, проходя мимо меня, Варуна, - я вживил бы его под кожу. Ты с нею держи ухо востро, - он указал большим пальцем за спину, на разобиженную дочурку. - Никто не знает, что там у нее на уме. Жду в ангаре. Через час новый цикл.
   Когда он ушел, Савитри отыгралась на мне:
   - Предатель!
   - Он и так знал! - зачем-то начал оправдываться я.
   - Уйди! Мне надо одеться!
   - Да ладно, я уж постою. Могу отвернуться.
   - У тебя на ширме зеркало.
   Нет, ну откуда она, незрячая, это знает?
   Удержавшись от колкостей, мол, не слишком-то ты переживала, когда обнажалась, я вышел в столовую зону. Одевалась она долго, не в пример тому, как все это скидывала. Ну, как известно, ломать - не строить.
   Уже уходя, Савитри тихо сказала:
   - Я просто не хочу, чтобы он уезжал.
   Прости, понимаю, но тут я тебе помочь не в силах, как бы мне того ни хотелось. Это жизнь.
  
* * *
  
   В конце рабочего дня мы с Варуной задержались в нашей каморке, и он принялся разбирать ошибки и недочеты, которые я допускал во время трех пройденных сегодня циклов и которые ему приходилось за мной корректировать. К этому времени я уже тихо ненавидел Древнюю Индию и только удивлялся, как у них хватает терпения заниматься ею изо дня в день не первый год.
   - Привыкнешь. Ты еще Кубу не видел. То вообще!
   Они все наперебой обещают мне, что я привыкну и стану профессионально устойчив к раздражителям. Но у меня на этот счет большие сомнения. Слишком много "но", а я так не люблю. Тут еще эта Куба, которой меня все почему-то стращают...
   - А еще, Агни, ты пойми: читать мантры, молитвы, заклинания и совершать прочие иррациональные действия во время призыва суры совсем не обязательно. Он создается по собственной воле, нужный сура, он приходит всегда. Для этого достаточно комбинации технических приемов, которую ты знаешь наизусть и уже лучше меня! Инфополе беспредельно, и не было такого случая, чтобы не нашелся сура-доброволец на миссию...
   Ну вот, он все-таки услышал мое мысленное бормотание! Стыдно, конечно...
   - Но в целом я вижу, что тебя уже спокойно можно выпускать в свободное плавание, - подытожил Варуна. - Ориентируешься легко, автоматизм выработался. Импровизирование в непредусмотренных ситуациях подработать - и цены тебе как координатору не будет!
   Тут-то я и вспомнил, о чем хотел расспросить своего предшественника:
   - Савитри сказала, что вы расследовали дело о пропавшем суре и сможете меня просветить.
   Варуна удивленно двинул бровью:
   - И чем вызван подобный интерес?
   - В один из файлов, которые я однажды выковыривал из своей СБО, каким-то образом затесалось упоминание "дела о пропавшем суре", но там все это было слишком кратко, да и читал я невнимательно, а потом удалил. А при встрече с профессором Вилларом он почему-то стал меня расспрашивать - что да как я думаю на этот счет. А я ни в зуб ногой.
   - Гм... Надеюсь, он предупредил тебя о способе связи с ним, если появятся какие-нибудь идеи? - понижая голос едва ли не до шепота, серьезно уточнил Варуна. Я кивнул (ну что ж, если здесь так любят играть в шпионов, то поиграем), и тогда он продолжил уже спокойно: - Ну да, было это уже без малого двадцать пять лет назад. Я, тогда еще начинающий техник, вроде тебя вот, вернулся из отпуска. На Земле как раз родилась Савитри, и я ездил повидать их с Бхадрой... это жену мою так зовут. Вернулся и попал на станции в бурлящий котел страстей. Оказалось, несколько часов назад, готовясь к переходу, "наджо" первого ангара призвали суру. Но вместо того чтобы как положено вступить с ними в контакт, этот странный сура, вывалившись из инфополя, продолжил погоню за своей тенью-асуром. И такого нагнал страха на тень, что асура не знал, куда от него деваться...
   Я отчетливо представил себе эту картинку. Похоже, даже среди уравновешенных и благостных суров есть свои бунтари, которые не хотят мириться со злобностью теней...
   Дальше - больше. Недолго думая, сура погнал асуру к темпоральному коридору, игнорируя все обращения к нему техника-координатора первой группы. Похоже, два этих создания вступили в противоборство еще в инфосфере, до вызова, но были притянуты вызовом "наджо" и проявились в материальном мире, продолжая выяснять отношения.
   Коридор, по словам Варуны, был проложен в эпоху Мезоамерики. Подверглись сура и его антипод переброске в другое время или нет - выяснить так и не смогли. Они как будто рассеялись в пространстве. Оба. Искали пропавшего суру всей станцией: если асура имеет обыкновение развеиваться после некоторого пребывания в нашем мире, то сура должен отчитаться о выполненной работе и вернуться в свою среду, где, как положено, обзаведется новой тенью. Тогда еще не было известно об устойчивых деструктах, которые могут причинить вред человеку на материальном плане.
   Словом, эти двое не оставили никаких следов. Как сквозь землю провалились. "И хорошо бы, если так", - сказал тогда профессор Виллар, а Варуна услышал эту его фразу.
   - По-моему, профессор подумал о чем-то своем, - сказал мой учитель. - Но дело замяли, суру так и не нашли, а информацию о неудавшемся цикле зафиксировали. К тебе, говоришь, попала? - он прищурился, а я пожал плечами. - А Виллар спросил о ней, да?
   - Да, и я удивился, с чего у меня должны быть об этом какие-то мысли: я тогда еще и не родился!
   - Ну, быть может, профессор рассудил: незамыленный глаз, свежие мозги, а ну как что умное в голову придет? Как сказал в древности один великий ученый, "если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна"*.
   ________________________
   * Альберт Эйнштейн.
  
   - Понятно. Меня предположили генератором бредовых идей... - усмехнулся я. - А вдруг как в моем бреде отыщется рациональное зерно!
   - Ну брось, брось! Еще поговорим, быть может, обо всем об этом.
   Поговорить нам не довелось. Спустя десять дней мы провожали Варуну домой. Всей "Омегой" и большинством из состава "бетовцев". "Старшие братья" нас своим присутствием не почтили, но никого это не расстроило. Было не до работы: наш сектор непривычно переполнился праздными людьми, которые шумели, смеялись, болтали на отвлеченные темы и бродили из ангара в ангар.
   И только одного человека из "наджо" не было на этих проводах. Мы с Шивой и Умой решили ее не беспокоить: Савитри заперлась в своей каюте и никому не отвечала. Даже отцу.
   - Ты только не забывай, о чем я тебя тогда просил насчет нее, - сказал Варуна, когда мы обнимались с ним на прощание перед выходом на посадочную площадку, и похлопал меня по спине. - Давай!
   А потом я еще долго провожал взглядом тающий в черноте космоса огонек межпланетного пассажирского судна...
  
Отпуск в Трийпуре
  
   Моя тысячная циклизация была отмечена в жетоне-накопителе спустя год с лишним работы в должности координатора тринадцатой группы "наджо". На счету у старожилов восьмого ангара было чуть больше, но они единогласно решили дождаться меня и уйти в отпуск все вместе. Хотя какой там отпуск - четырнадцати дней разве хватит, чтобы отвлечься от всей этой круговерти?
   В своих прогнозах Варуна оказался прав: постепенно мы сдружились с Танцорами. Особенно с Шивой. Савитри отрекомендовала мне его однажды как "психованного перфекциониста*, с которым невозможно разговаривать и не разругаться и который способен довести до белого каления даже бытового робота". Она пошла в отца уже хотя бы в том, что тоже не ошибалась при характеристике коллег. Шива был педантичен сам и требовал такой же тщательности от других. Если что-то шло вразрез с его представлением о том, как должна быть выполнена работа, он устраивал грандиозный скандал.
   ___________________________
   * Перфекционизм (от фр. perfection) - убежденность в том, что совершенствование, как собственное, так и других людей, является той целью, к которой должен стремиться человек. На бытовом уровне перфекционизмом называется чрезмерное стремление к совершенству, склонность предъявлять самому себе и окружающим людям чересчур высокие требования.
  
   Поначалу не проходило ни цикла, чтобы мы в результате не наорали с ним друг на друга. Хотя я старался изо всех сил и не халтурил, да и огрехи по большей части происходили не по моей вине. Однако для Шивы во всем всегда был виноват техник. Подозреваю, что он с удовольствием приписал бы мне ответственность и за пятна на Солнце. Примерно через месяц такой работы я подал ходатайство Дэджи Аури, чтобы она перевела меня обратно в ассисты "Беты". Поскольку после ухода Варуны главным у нас был назначен Шива, профессор его и вызвала к себе, чтобы обсудить ситуацию. Танцор вернулся от нее хмурым и вломился в мою каморку. Мне показалось, что сейчас он начнет все крушить и биться в припадке, однако Шива только наклонил голову и с неожиданной для него покорностью выдал:
   - Агни... ты извини, если я что не так делаю. Эти все привыкли ко мне, не берут близко к сердцу, ну вот я и... Короче, давай мир? - он подал руку.
   - Я не привыкну.
   - Я понял. Буду стараться держать себя в рамках.
   - На Уму и Савитри тоже не ори.
   - А я разве на них ору?
   - Орешь, и еще как.
   - Ладно, не буду. Но как тебя угораздило написать эту чушь? "Перевести в ассистенты сектора "Бета"! - он снова завелся, но тут же сам себя и окоротил. - Да они же там все недоумки, Агни! Иначе мы не искали бы специалиста твоего уровня и с твоими способностями.
   - Это ты мне леща подкидываешь? Все-то у тебя недоумки...
   - Так оно и есть. Ну так остаешься?
   - Я подумаю.
   Тотчас на сенсорнике в центре лба у него вспыхнул синий огонек:
   - Профессор, он остается.
   От возмущения я даже потерял дар речи, а Шива как ни в чем не бывало покинул техкомнату. И ему было до той же синей лампочки, что руки я ему так и не пожал, а значит, могу передумать.
   После этого случая он все же перестал корчить из себя властелина всея Галактики и выступал на порядок реже, да и то если были особо веские причины. За что Ума тайком вручила мне виртуальный орден освободителя от рабства. Который, между прочим, они состряпали вместе с доком в графической программе, но выглядел он почти как настоящий.
   С Умой я часто устраивал заплывы в самом большом бассейне станции. Пловчихой она оказалась отменной и не раз обставляла меня по части кроля. Брасс, правда, давался ей хуже. Но соревноваться с нею было одно удовольствие. И вообще она мне нравилась как девушка, однако, глядя на их общение с Шивой, я догадался, что они друг к другу неравнодушны, а потому всякие мысли о поползновениях в ее сторону отбросил. Она же относилась ко мне очень дружелюбно и не раз со смехом вспоминала подробности нашего первого знакомства, когда в один и тот же день поссорилась с Шивой, получила распоряжение встретить меня и присмотреться к будущему сотруднику, а потом еще по неосторожности вляпалась в заросли кактусов и была из-за этого очень зла на весь белый свет.
   А вот с кем я так и не смог однозначно определить отношения даже на исходе года, так это с Савитри. Они могли все вместе прийти ко мне в каюту и болтать допоздна, а она - засидеться и подольше. Мы с нею гоняли чаи, я занимался починкой чего-нибудь, а она до глубокой ночи что-нибудь рассказывала. И мне это очень нравилось, особенно слушать звучание чуть хрипловатого чувственного голоса. Иногда я досадовал: ну почему такие голоса даются женщинам, во всем остальном избегающим сексуальности? Савитри всех держала на расстоянии. Страха и зажатости в ней не было. Она просто вела себя очень странно, и к ней не решались подойти. Наверное, и я не решался. Просто не видел такой необходимости. Но болтать с ней по ночам и выходным мне нравилось.
   Но иногда она вдруг обижалась на какую-нибудь незначительную, с моей точки зрения, фразу и переставала со мной общаться. Мой недоуменный вопрос "а что я такого сказал?" вызывал у Умы бурный приступ смеха. Ей он напоминал растерянность сломавшей что-нибудь Савитри: "Я ничего не нажимала, вообще не прикасалась!" По мнению Танцовщицы, мы с дочерью Варуны были в этом похожи.
   - С нами она ведет себя так же, - успокаивала меня Ума. - Я знаю ее уже не один год, но так и не разобралась, что происходит в ее голове. Но сейчас она превзошла саму себя.
   Всё прояснилось незадолго до отпуска, в одну из традиционных ночных посиделок у меня в каюте. Шива, зевая, ушел спать, а Ума осталась с нами. Болтать приходилось ей: я сопел над запасной приблудой от установки управления центрифугой, Савитри же мрачно молчала.
   - Как же я хочу домой! - потянувшись, простонала Танцовщица. - Ужасно по всем моим соскучилась!
   - А я - нет, - вдруг буркнула док, уставив невидящий взор куда-то в пол.
   - Чего это еще?!
   Я тоже поднял голову в недоумении. Она так страдала из-за отлета отца, а теперь - такое. Может, это она просто из вредности? Эта же мысль пришла и Уме:
   - Да ладно тебе! Кого ты пытаешься обмануть? - и она подмигнула мне. - Варуна по тебе соскучился не меньше!
   - Некогда ему там скучать. Он обо мне, наверное, и не вспоминает!
   - Это еще почему?! - вырвалось у меня.
   - Потому что у меня там теперь есть брат.
   - В каком смысле?! - опешила Ума.
   - В новорожденном. А чего бы, вы думали, папа туда так рвался...
   Танцовщица восхитилась:
   - Вот это да! Слушай, у вас же с ним такая разница в возрасте, что он запросто мог бы быть твоим сыном, а Варуне - внуком!
   Савитри нахмурилась еще сильнее и пробурчала что-то о престарелых безумцах, не наигравшихся в куклы. В отличие от зрячих, привыкших хотя бы иногда заглядывать в зеркало, док за мимикой не следила, и из-за этого ее странное, часто меняющееся лицо смотрелось презабавно. Все эмоции читались на нем, как будто их выписывали крупными пиктограммами на чистом листе бумаги. И мне стало ее жалко. В том смысле, что Савитри была так сильно привязана к отцу и даже столько времени не решалась вслух заговорить о своем гипотетическом сопернике - младшем братишке. Нам на курсе психологии как-то объясняли, что похожий кризис случается в семьях, где заводят второго ребенка тогда, когда первому меньше шести. Но ведь не двадцати шести!
   - Ладно, перестань ее дразнить, - оставив детали на полу, попросил я Уму, которая раззадорилась и начала поддразнивать закипавшую подругу, а потом поднялся на ноги.
   - Вот поэтому я и не хотела вам говорить! - холодно высказала ей Савитри, после чего, поджав губы, умолкла.
   Я подошел к доку и положил ей ладони на плечи. Она слегка вздрогнула, но высвобождаться не стала. Я состроил Танцовщице внушительную гримасу и только потом понял, что Савитри все равно заметит. Но док сделала вид, что не заметила, а молодчина-Ума сразу же изящно сменила тему.
   Когда они уходили каждая к себе, Савитри чуть задержалась на пороге.
   - Спасибо тебе, огонек! - скороговоркой пробормотала она, неуклюже ткнулась губами мне в щеку и почти побежала вслед за подругой.
   Огонек! Ну надо же, выдумала...
  
* * *
  
   И вот наконец-то мы отчаливаем на Землю!
   Два года мечтал, грезил об этом событии - и вот ничего особенного не чувствую.
   Когда отправлялся, думал, что семи дней на общение с родней и старыми друзьями будет мало, хотел изобрести повод, чтобы не ехать потом в Трийпуру в гости к Варуне и Савитри, как мы договорились с коллегами. Но на месте все оказалось иначе.
   Домашние устроили мне грандиозную встречу на острове Солнца: еще бы, ведь два года они ничего обо мне не слышали. И если родители понимали причину секретности и не доискивались правды, то дедушкам, бабушкам, дядьям, теткам и кузенам с кузинами объяснить, что расспросы неуместны, было трудно. Хорошо, что вмешался отец и отбил меня у любопытных.
   - У тебя все хорошо? - спросила мама, ласково, как в детстве, обведя ладонью мое лицо от виска, через подбородок и до другого виска.
   - Да, все...
   - Взгляд у тебя стал... настороженный, что ли?
   - Ма, не выдумывай.
   - Ну, точно все хорошо?
   - Да говорю же! - огрызнулся совсем по-пацански: с мамой я почему-то всегда начинал чувствовать себя мальчишкой, а сейчас еще изрядно от нее отвык. Вот-вот, а еще над Савитри потешался!
   - Ладно, ладно, я не пристаю. Тебя, между прочим, давно уже хотели увидеть однокурсники. Энгер, Галианна... Просили связаться с ними при первой же возможности.
   Я покивал. Интересно, какими они стали? Хм... А я вот на станции о них даже не вспоминал... И что я им скажу? Они ведь тоже начнут вытягивать, что я, где да как...
   На исходе второго дня, после встречи с друзьями детства, я уже понял, что отчаянно соскучился по своим с "Трийпуры". Здесь мне не о чем было говорить: общих тем и интересов не осталась, а трепаться о пустом было лень. Тоску по родителям я быстро восполнил, поболтав с ними накануне до рассвета. Но при этом и рабочей круговерти мне тоже не хотелось. Просто стало понятно, что меня тянет к новым друзьям, с которыми связала жизнь, с которыми я мог быть самим собой и не таиться, боясь сказать лишнее про работу.
   Однако Энгер и Галианна настояли на встрече, и третий день отдыха я провел в их компании у моря.
   Галианна трудилась в Министерстве и страшно хвастала своими привилегиями. Энгер предложил свои услуги Академии: теперь он читал лекции по преобразованию первокурсникам. Мне это казалось классным - уж куда лучше, чем спасать от справедливого возмездия всякую историческую мразь! - а вот бывшая сокурсница посматривала на него свысока. Она и в самом деле стала несколько заносчива и меркантильна.
   - Зря ты отказался от такого места, Агни, - говорила она. - Конечно, спасибо, что уступил его мне, но, возможно, и тебе нашли бы занятие у нас.
   - Ладно, я уж как-нибудь перебьюсь, - не открывая глаз и подставляя физиономию открытому яростному солнцу, лениво отозвался я.
   Век бы так сидеть под шелест ракушечника в легких волнах! И ни о чем не думать, только дремать!
   - Но все-таки, Агни, кем ты работаешь и где?
   В отсутствии упорства ее не упрекнешь...
   - Чиню орбитальные станции и спутники, - и я ведь почти не соврал, во всяком случае, насчет дислокации.
   - Да ну ты брось! С высшим техническим?!
   Мне захотелось ее подразнить.
   - Ну да. Сидим так, бывало, с бытовыми роботами, комбинезоны все в масле, пьем текилу...
   - Чего вы с ними пьете?
   - Ну, когда текилу, а когда и техспирт, если перебои с поставками кактусов...
   Энгер тихо повизгивал в своем шезлонге, но от удивления Галианна его не замечала. Ее глаза становились уже больше и круглее очков:
   - Где сидите-то?!
   - Ну как... в машинном отделении, понятно. Ноги так свесил, а там, внизу, в цеху, цистерны...
   - Какие цистерны?
   - Ну как "какие"! Там еще пиктограмма такая нарисована, - я соорудил из пальцев что-то напоминающее трехлопастный винт, и Галианна приступила к незаметному отодвиганию своего шезлонга от моего. - Мы ж потому текилу и пьем, чтобы страшно не было.
   - Там еще и страшно?
   - Дак еще бы - кактусы на каждом шагу растут! Вот мы их выжимаем на текилу и пьем ее, родную!
   Энгер там, кажется, умер. Его шезлонг уже даже не шевелился. А Галианна успела отъехать на приличное расстояние, когда до нее наконец дошло:
   - Ах ты... Ах вы!..
   И мы с приятелем захохотали в полный голос. Энгер, весь потный от жары и смеха, скатился в песок и стал похож на песочного человека. Галианна швырнула в меня скомканным полотенцем и убежала плавать, Энгер погнался за нею. А я снова заскучал по своим. В смысле - по своим коллегам.
   Вечером не выдержал и связался с Шивой:
   - Как насчет того, чтобы нам съехаться пораньше?
   - Да ты мои мысли читаешь! - вскричал Танцор. - А я только сегодня говорил Уме, что надо бы тебя спросить о планах, вдруг изменились! Когда приедешь?
   - Да хоть завтра.
   - Отлично! Встречаемся, где условились!
   Настроение сразу подскочило. Меня там ждут! Немного, конечно, поскребла совесть от укоризненных взглядов родителей, после чего я встретил с ними и второй рассвет, хотя на этот раз говорить особенно было не о чем. Выручила нас мама, любительница рассказывать всякие забавные истории. Мне же хватило бы и просто смотреть на них с отцом всю ночь.
   А утром, подремав часа полтора, я кинулся в аэропорт. Озноба, прохватившего меня вчера от сквозняка неприкаянности, как не бывало! Трийпура, готовься, к тебе едет еще один маньяк, помешавшийся на твоей тезке высоко в небесах!
  
* * *
  
   Эту троицу я разглядел еще при заходе флайера на посадку. Все встречающие - люди как люди, стоят себе в павильончике, попивают прохладительные напитки.
   Мои - рисовали на небе всякие идиотские приветствия, не смущаясь, что это зона для полетов. В воздухе висели уродливые улыбающиеся рожицы величиной со стадион, переливалась всеми цветами радуги пиктограмма с моим именем, звукоусилители разносили приветственные вопли далеко вокруг. Соседи по флайеру начали с подозрением коситься на меня, а когда пришло время выходить, сразу пропустили вперед.
   Все трое были одеты в белое, и такими я их не видел еще ни разу. А они - меня. Видимо, тот сквозняк донес до меня корпоративные настроения, и я тоже вырядился перед отлетом в белоснежные брюки и рубашку. Поэтому, увидев друг друга вблизи, мы все согнулись пополам и стали хохотать. Ну просто стая альбиносов!
   Солнце уже клонилось к закату, и в предместьях Трийпуры, где располагался местный аэропорт, стало не так жарко, как бывает днем в наших средиземноморских краях. Но я знал, что это впечатление обманчиво: к примеру, Шива успел тяпнуть здесь солнечной радиации так, что плечи и руки его были красными, а нос шелушился, как у подростка. Это вам не обезвреженные лучи на станции, настоящее светило спалит и жетона не попросит!
   - Ну что, сейчас ты нас видишь? - спросил я Савитри и невольно уставился на тоненькую цепочку-браслет, охватившую ее правую лодыжку. Очень уж красиво смотрелись загорелые стройные ножки нашего бессменного дока! В своих одеждах-разлетайках они с Умой походили на статуи из периода Античности, которые спрыгнули со своих постаментов и решили побегать на воле. Представляю, если бы они в таком же виде носились по станции среди кактусовых насаждений...
   - А почему я не должна вас видеть?
   - Ты же говорила, что не видишь белого и черного!
   - Белая у нас одежда, а не мы сами. А вижу я не одежду, а нас самих.
   Я оглянулся на Шиву с Умой. Они стояли, обнявшись: он охватил ее рукой за плечи, она его - за талию.
   - А вы давно приехали?
   - Куда? - уточнил Шива.
   - В Трийпуру.
   Он сдвинул темные очки на кончик носа, смерил меня взглядом, покосился на Уму, хмыкнул и слегка встряхнул ее:
   - Вообще-то мы здесь живем, только в центре города.
   Я немного растерялся. На станции не принято особо распространяться о личной жизни, но тут, на свободе, кажется, стало понятно, что...
   - Ну да, - улыбнулась Ума. - Мы с... этим вот... женаты, и давно. Всё жду удобного момента заслать его во времена рабовладельческого строя и поселить его там навеки. Для него это был бы рай! Не щекочи меня, феодал несчастный!
   - Ты сначала определись - рабовладелец я или феодал.
   - Ты счастливо сочетаешь в себе оба эти принципа.
   - Вы намерены препираться тут до ночи или все же ехать ко мне? - подала голос Савитри.
   Ну вот, сейчас мы приедем, она тоже представит мне своего парня, а то и мужа, и - привет, мой старый друг, сквозняк неприкаянности, даже словом перемолвиться мне будет толком не с кем: все заняты! Хотя нет, мы будем трепаться ни о чем и обо всем с Варуной! Я пожалуюсь моему мудрому учителю на кубинские страсти, а он, как всегда, станет меня утешать давно известными аргументами: что в каждый из месяцев года какая-нибудь из групп "наджо" уходит в отпуск и перебрасывает это дело из рук в руки соседям; переходящая красная Куба поэтому не засчитывается как проделанная работа, и вообще ее словно бы и нет. А возни там на миллион, уж очень сильно всем злоумышленникам (иди доброхотам, теперь и не знаю, как вернее) хотелось достать гаванского бородатого лидера эпохи войн, катаклизмов и переворотов. Поэтому покушения на него, отражаемые нами, проводились одной серьезной организацией с удивительной регулярностью и настойчивостью. В целом смотрелось это как поединок между двумя госструктурами, разнесенными во времени на тысячелетия. Потом мы, может, даже напьемся с учителем какой-нибудь местной спиртсодержащей жидкости, погорланим и разойдемся спать. Хотя что это я размечтался? У Варуны ведь тоже есть кому призвать его к порядку. Эх, старый мой друг, сквозняк неприкаянности, один ты меня понимаешь...
   - Садись, что встал? - выдернул меня из невеселых размышлений Шива, указывая на приземистый белоснежный гравилет с эмблемой по борту в виде скачущего быка и пиктограммой "Нанди". Хорошая, кстати, марка, уважаемая моим отцом, сколько себя помню.
   Мы уселись, и Шива погнал с места в карьер, иногда поднимая гравилет в воздух на приличную высоту. Тогда я успевал оглядеть окрестности - вполне, признаться, живописные и малолюдные.
   - Сколько занял перелет от вас до Трийпуры? - поинтересовалась Ума.
   Я поспешно оторвался от созерцания браслетика на ноге Савитри, которая сидела напротив меня, и ответил, что почти пять часов.
   - Так быстро?! Я думала, это дольше...
   - Ничего себе - быстро! Я уже не знал, куда деваться от скуки...
   Не отвлекаясь от дороги, Шива хохотнул:
   - Эге, привык на станции вот так вот - хоп!.. - он хлопнул в ладоши.
   - ...и на тебе маркер-маяк, а ты уже на месте! - подхватила Ума.
   Я закивал:
   - И сура - благостно так: "Чего изволишь, почтенный?" А я ему: "Во владения Варуны, ади!" Сура в мгновение ока переносит маркер - и вот мы уже жмем руки Варуне!
   Тут же я почувствовал пристальное, даже напряженное внимание со стороны Савитри, хотя она по своему обычаю на меня не смотрела и молчала. Может, я что-то сказал не так? Сложно ее понять...
   Дом Варуны оказался целым замком, выточенным в скале прямо на берегу у бухты. Широкие низкие ступеньки, также вытесанные в камне, лентой спускались от жилища к самой полосе прибоя, а сбоку от них, вдоль стены, проходил огороженный лепными перилами пандус. В закатных лучах дом был просто сказочен!
   Шива бросил "Нанди" посреди пляжа, и мы пошли в замок.
   - А-а-а, ну как же я тебе рад! - вскричал Варуна, увидев нас с площадки одного из верхних ярусов, и поспешил нам навстречу, а через минуту мы уже обнимались с ним и шутливо тыкали друг друга кулаком под дых. - Чего это вы все сегодня как привидения? Сговорились на маскарад?
   Мы снова засмеялись, а Савитри заскользила вперед.
   - Сейчас я познакомлю тебя с молодым человеком, - сказала она мне и скрылась в доме за легкими, колеблющимися на слабом ветру драпировками.
   В груди нехорошо кольнуло. Ну вот, я так и знал...
   А Варуна тем временем усадил нас вокруг низенького столика на веранде, представляющей собой одну из площадок, вырубленных на очередном этаже постройки. Драпировки заколыхались сильнее, за ними проступили сначала силуэты двух женских фигур, затем появились и сами женщины. У Савитри на руках сидел большеглазый ребенок, а следом за нею шла незнакомка, на которую этот ребенок очень сильно походил. Вторая женщина была значительно старше Савитри, но это никак не сказывалось на ее телосложении и походке.
   - Моя жена Бхадра, - представил ее Варуна и, за руку подведя к нам, выдвинул свободное плетеное кресло. - Это Агни, а остальных ты знаешь.
   Хозяйка дома кивнула мужу и приветливо мне улыбнулась. Вот какой будет Савитри лет через... много. Красивая! Только у Бхадры глаза черные, как созревшие маслины, а у дочери, как у Варуны, - светлые.
   - Мой брат Апава, - добавила Савитри, легко подбрасывая мальчишку, звонко чмокая в лоб, а потом передала его матери.
   - А что, разве новорожденные всегда выглядят так? - на всякий случай уточнил я, поскольку новорожденных мне видеть не доводилось, но все же здравый смысл подсказывал, что они не могут быть такими крупными.
   - С чего ты взял, что он новорожденный? - удивился Варуна. - Ему уже полтора года. Я сам его новорожденным не успел увидеть! Ну, рассказывайте!
   И Шива принялся рассказывать о делах на станции.
   Они что, с ума все сошли? При посторонней?!
   Наверное, я так красноречиво таращился на Бхадру, которая Шиву особенно и не слушала, что Варуна рассмеялся:
   - Успокойся! Бхадра - свой человек. Мы и познакомились с ней, будучи ассистами. Правда, потом по моей вине ей пришлось покинуть станцию еще до начала карьеры...
   - Ну, скорее уж тогда - по моей, - вмешалась Савитри.
   - Ну, принципиально рассуждая - да, - согласился учитель. - Поэтому при ней обсуждать можно всё.
   - Зато мама теперь - лучший врач на свете, - сообщила наша док, присаживаясь на корточки возле матери и по-девчоночьи нежась, когда та начала гладить ее по волосам.
   Никогда не видел Савитри такой! Она меня удивляет все больше. И братец ей, кажется, уже не соперник, и не дуется она ни на кого. Вот что делают с людьми отпуск, солнце, море и родной дом!
   - Но кое-что меня настораживает, - кратко изложив основную информацию, заявил Шива, и лицо его стало очень серьезным. - Косвенные признаки заставляют меня подозревать если не саботаж, то, во всяком случае, далеко не дружественное вмешательство в нашу работу.
   А мне он ничего не говорил о своих подозрениях по этому поводу! Я обратился во внимание. Варуна тоже.
   - Факты? - уточнил он.
   Шива распрямился в своем кресле, а потом и вовсе пригнулся к столу, чтобы быть поближе к нам и говорить не слишком громко:
   - Сначала я все списывал на неквалифицированную работу Агни. Накладки, подобные той, с Шумером, случались едва ли не через раз. Вроде бы и ничего непоправимого, но... Вот тут, в накопителе, я на свой страх и риск потихоньку увел некоторые записи - посмотри на досуге. Конечно же, я отправил рапорт Аури, и она добилась аудиенции с Вилларом и его селекционерами. Все они убеждали, что просчетов на их этапе не было. Значит, все переменилось уже в процессе, у нас? Может ли такое быть?
   - Хм... - Варуна озадаченно потер подбородок и дернул головой вбок.
   - Из-за излишне напряженной эксплуатации техника в нашем ангаре стала чаще выходить из строя. Агни, конечно, молоток, вовремя все устраняет, но это может случиться внезапно посреди цикла. А новой нам пока не обещают...
   - У меня тоже недоброе предчувствие, - почти шепотом вмешалась Ума. - Мы обговаривали все это с Шивой, но решили не паниковать раньше времени и посоветоваться сначала с тобой. Что скажешь?
   Учитель вздохнул:
   - Да, не в добрый час я вас покинул... Надо думать, пока не знаю. Давай накопитель.
   Савитри тем временем наливала нам какой-то прохладительный напиток и в разговор не вмешивалась. Бхадра тоже посерьезнела, хмуря черные брови.
   Стемнело быстро. Договорившись встретиться с нами назавтра прямо с утра и покататься ради осмотра трийпурийских достопримечательностей, Шива и Ума уехали домой. Варуна отправился просматривать нелегально вывезенные Шивой материалы, Бхадра - укладывать спать сына, и в итоге мы остались на веранде вдвоем с Савитри.
   - Умеешь водить летучку? - спросила она.
   - Немного.
   Я умел, но не слишком любил водить непослушный гравицикл, тем более в непроглядной темноте, которой славились местные летние ночи. Несмотря даже на почти полную луну, темно было, как в угольной шахте. Однако Савитри пообещала показать мне одно интересное местечко, которое не считалось достопримечательностью, но ей нравилось с детства. И мы поехали.
   - Я вообще-то тоже умею водить, но родители переживают, - крикнула она мне через плечо, охватив меня обеими руками поперек туловища. - Они у меня ретрограды. Столько со мной живут - и все не верят до конца, что видеть можно не только глазами! Мы вот сейчас проезжали громадное старое дерево размером с виллу - ты его увидел?
   - Да нет, конечно!
   Куда уж мне - я придирчиво всматривался в дорогу, освещаемую системой гравицикла, мощности которой не хватало на окрестности.
   - А я увидела, - с удовлетворением похвасталась моя спутница.
   - Молодец! Ты, главное, говори заранее, куда поворачивать.
   - Тут теперь всё прямо!.. А еще папа вбил себе в голову, что я могу слишком сильно "разогнать" свой мозг и погибнуть. Наверное, это он меня приравнивает к одной из своих штуковин, которые ломаются от перегрева...
   - Он переживает за тебя, если ты не в курсе.
   - Я в курсе. Но иногда он перегибает палку.
   - А ты что думаешь?
   - О чем?
   - О накладках, на которые ему жалуется Шива!
   - Не знаю, Агни. Они со мной не делились до сегодняшнего дня. Может быть, какой-то сбой в работе оборудования?
   - Нет сбоя! - заверил я.
   - Тогда не знаю. Я ведь не техник и не Танцор, у меня другие обязанности...
   То, что Савитри именовала древними развалинами, мне в темноте представилось небольшой скалой с множеством раскиданных вокруг нее камней. Будучи много тысяч лет под водой, эта скала заросла поколениями кораллов, которые умирали и затвердевали, а следующие прикреплялись поверх и тоже со временем гибли. Поэтому угадать под наростами очертания постройки было для меня невозможной задачей. А вот док утверждала, что это именно постройка, причем развалившаяся, еще будучи новой. Возможно, из-за землетрясения или из-за критической ошибки самих строителей. Теперь и не узнать: в такие глубины времени нас на "Трийпуре" погружаться не заставляли.
   Мы забрались повыше, нашли уступ и уселись на нем, свесив ноги в черный провал под нами. На лодыжке Савитри нет-нет да взблескивала при луне цепочка-браслет.
   - У вас тут другой воздух. У нас море пахнет не так...
   - Это потому что у нас не море, а океан, и растения другие. Сейчас всё цветет.
   Я успел заметить, как по небу чиркнул, сгорая в атмосфере, метеорит. Захотелось словить момент, когда упадет следующий, и я, задрав голову, начал пристально вглядываться в звезды, пока не затекла шея. Пришлось поменять позу, опершись на локоть, и потереть позвонок.
   - Когда-то давно, - сказал я Савитри, - у людей была примета: загадай желание, пока сгорает метеорит, и оно сбудется. Только успеть невозможно, это происходит мгновенно...
   - Я знаю.
   До меня дошло, что и она исследует небо. Но док снова была в гораздо более выгодном положении: для этого ей не нужно было запрокидывать голову. Я решил испытать судьбу и посоревноваться с Савитри, откинулся на спину, лег поудобнее и сцепил под затылком руки. Вот это другое дело, всё видно и ничего не затекает!
   - Агни!
   - М?
   - А ты пошутил, или суры на самом деле обращаются к тебе "почтенный"?
   - Нет, не шутил, правда. А что в этом удивительного?
   - Один обращался или все?
   - Ну, практически все, с кем удавалось говорить.
   - Говорить? Они с тобой еще и общаются?
   - Почему только со мной? Разве они не со всеми координаторами общаются?
   Савитри повернулась ко мне:
   - Они вообще не общаются как личность с личностью, в том-то и дело!
   Для меня это было неожиданным открытием:
   - Не знал. Они еще предпочитают, чтобы к ним обращались "ади".
   - Ади?
   - Да. Не знаю, что для них это обозначает, но им нравится.
   - Нравится?! Суры разве проявляют эмоции?
   - Это нельзя назвать эмоциями в человеческом понимании. Я просто чувствую это и телом, и разумом, и сердцем. От них всегда становится светло и тепло.
   - Представляю, что тогда в противоположность им источают асуры... - проворчала Савитри. - Но я спрашивала отца - он не припомнит случая, чтобы сура допускал личностный контакт с собой...
   - И что это может означать?
   - Мне кажется, тебе есть что скрывать, огонек, - сказала она и вдруг вскрикнула: - Падающий метеор! Кажется, я успела!
   - Загадать желание?!
   Вот это скорость! Я и увидеть-то не успел...
   - Да. Я успела!
   - Ты, наверное, первый человек, которому это удалось!
   - А что в этом сложного?
   - Так ведь реакция мозга всегда на доли секунды запаздывает, расшифровывая зритель... А-а-а! Точно!
   - Вот-вот! - обрадовалась Савитри. - Я же говорю: бедные вы и убогие! Я видела его еще до вхождения в атмосферу, в момент вхождения, раскаливания, распада на песчинки. За это время можно загадать не одно, а двадцать одно желание!
   - И что загадала ты?
   Тут она заупрямилась:
   - Не скажу. Иначе не сбудется.
   - Да брось ты! Еще признайся, будто веришь в эту чепуху!
   - Я первый человек, которому удалось успеть. Вот на моем примере и проверим - чепуха или нет!
   - Вот для чистоты эксперимента и скажи, что загадала. А то еще подтасуешь результат!
   - Не подтасую. Мне и самой интересно.
   Она вскочила и, легко перепрыгивая с камня на камень, стала убегать вниз. Я включил освещение в браслете, но за ней не поспевал, слишком тусклым был свет и крутыми - склоны. И поэтому нагнал ее только тогда, когда она остановилась. Что-то сверкнуло в ее руке. Она размахнулась и швырнула нечто блестящее в каменные осыпи внизу. Я догадался, что это цепочка с ее щиколотки.
   - Зачем?
   Она с таинственной улыбкой повернулась ко мне, хотя в лицо взглядом не попала, смотрела повыше головы:
   - Жертвоприношение.
   - Какое же это жертвоприношение? Я найду!
   - Не надо, он все равно мне надоел.
   - А мне нравился. Это не обсуждается. Жди здесь!
   Мне до дрожи захотелось отыскать эту цепочку, чтобы появилась возможность надеть ее обратно, беспрепятственно прикасаясь к точеной ножке Савитри и не выглядя при этом наглецом.
   Когда я понял, что иду уже не по тропинке среди камней, поросших кустиками, а по спускающемуся под землю тоннелю, прошло немало времени. Я направил свет вверх и различил над собой своды пещеры-коридора. Сначала была мысль вернуться, но...
   Есть для меня что-то притягательное в пещерах и лабиринтах. Не так чтобы уж очень часто сталкивала меня с ними жизнь, однако если случалось побродить среди нерукотворных галерей, сердце мое начинало стучать быстрее. Вот и тут, вместо того чтобы предупредить свою спутницу или вообще вернуться - понятно ведь, что сюда не долетела бы никакая цепочка! - я пошел вперед. Решил для себя: как только пещера начнет сужаться, поверну обратно.
   Сужаться она не собиралась. Коридор был один, но очень извилистый, и сначала я с затаенной тревогой ждал очередного поворота. Вскоре привык и расслабился. Вот тут-то меня и подкараулила ловушка.
   Сначала послышался сухой шелест, и в яму ушла одна нога. Я не удержался, провалился по пояс, стал выкарабкиваться, но лишь сильнее обрушивал сыпучую породу. А потом лицо и уши залепило мелким каменным крошевом, и, на что-то неудачно свалившись, я ударился головой. Пришел в себя быстро, принялся отплевываться и фыркать, обрадовано заметил, что браслет не погас.
   На приличной высоте в потолке этого подземного помещения зияла дыра. К ней вела громадная насыпь. По ней я, видимо, и скатился, сначала продырявив потолок, который одновременно являлся полом верхнего коридора.
   Наверное, у меня была контузия: я не сразу услышал тревожные вызовы от Савитри, а когда ответил, она уже почти кричала:
   - Что у тебя случилось?!
   - Я куда-то провалился. И, знаешь, кажется, стою на поверхности непонятного устройства...
   - Какого устройства?
   - Не знаю. Оно сильно покорежено и довольно крупное, чтобы рассмотреть целиком. Но это точно не камень.. и здесь нет ни ракушечника, ни кораллов, ни намывов...
   - Ты выберешься, или лучше вызвать подмогу?
   - Постараюсь выбраться.
   - Я вижу, где ты. Сейчас приду.
   - Савитри, оставайся там!
   - Я осторожно.
   Несколько раз съехав по раздробленным камням обратно на верхушку неведомого технического устройства - в том, что оно именно техническое, у меня не было никаких сомнений, - я наконец выпростал руку и ухватился за ладонь Савитри. С помощью дока удалось выбраться и отползти на безопасное расстояние от провала.
   Савитри бегло осмотрела меня:
   - Весь исцарапанный, но жить будешь.
   Только тут я сам заметил, что с головы до ног покрыт ссадинами, а одежда изодрана в клочья, точно я снял ее с давно истлевшего мертвеца.
   - И зачем я тебя, зрячего, отпустила в такой темноте? - ругала саму себя Савитри, без всякой подсветки прокладывая нам обоим путь к выходу. - Хороши мы будем, когда припремся в таком виде домой!
   Меня больше заботило то, что же такое я там увидел и каким чудом оно уцелело после многих тысяч лет под водой: материал аппарата был хоть и погнут, но водной эрозии явно не подвергался, как будто стоял все это время запечатанный, в неприкосновенности. А ведь, наверное, именно так он и стоял?!
   Она заставила меня свернуть на гравицикле к устью реки. Сказала, что смывать кровь надо пресной водой, а не в океане. Покуда я нырял в прохладной глубине, с грехом пополам отполоскала мои лохмотья.
   - Спасибо, - натягивая штаны и застегивая то, что осталось от рубашки, сказал я.
   - Не спеши. Теперь едем к океану.
   Похоже, Савитри решила провести обряд омовения несостоявшегося трупа живой и мертвой водой. Правда, я так и не понял, какая вода в ее разумении была живой, а какая - мертвой. Но после всех процедур я почувствовал себя воскрешенным.
   На цыпочках мы проникли в дом, надеясь, что никому из хозяев не придет в голову проснуться и столкнуться со мной нос к носу: это могло бы стать причиной сильнейшего нервного расстройства у бедняги. Савитри какими-то закоулками проводила меня до гостевой комнаты, и на пороге мы пожелали друг другу приятных снов. Как я свалился на постель, как уснул и снились ли мне приятные сны - уже не помню, но точно знаю, что кошмаров не было. Во всяком случае, до утра.
   А вот уже утром привиделся мне Шутте. Он сидел на каком-то металлическом покореженном сундуке, маленький, будто гном, и покачивал коротенькими ножонками. Сундук был огромным, и мне приходилось смотреть на Шутте снизу, и солнце било прямо в лицо.
   - Если ты видишь красный помидор, это значит, что в нем есть все цвета, кроме красного. Закон оптики - так устроено наше зрение. А вот если ты видишь черный, то каких цветов в нем нет?
   - Никаких нет, - приложив руки рупором ко рту, кричу я вверх.
   - А вот и неправда! Если ты видишь черный, то это значит, что там есть все цвета, кроме черного, но черный - это отсутствие цветов. Значит, ты видишь то, чего не должен видеть с точки зрения оптических закономерностей. Отсюда вывод: видя черное, ты видишь белое.
   - Ерунда какая-то!
   - Ну так сам подумай на досуге... Огонек! - он насмешливо фыркнул.
   Тут сундук под ним начинает дрожать... и я просыпаюсь. Солнце выбрало в шторке микроскопическую щелку и через нее добралось до меня, ослепляя. А в дверь стучали.
   - Тебе разогревать завтрак - или уж сразу доспишь до обеда? - после того, как я откликнулся, в комнату вошла Савитри.
   - Ты рассказала Варуне?
   - Да. Он собирается связаться с местными властями.
   Я заглянул в зеркало. Да, если бы док не погнала меня ночью в море, все могло бы выглядеть и похуже, а так всего несколько подживающих ссадин да царапин, а на теле - мелкие синяки. Надеюсь, старшее поколение - а именно Бхадру - я своим видом не напугаю.
   - Черное в белом, белое в черном... - пробормотал я, умываясь.
  
* * *
  
   За оставшиеся от отпуска десять дней мы успели многое. У Варуны был личный виман - конечно, не такой, как на станции, а лишь средство для передвижения в атмосфере, но путешествовать в нем было гораздо быстрее, чем на пассажирском транспорте. Быстрее и, конечно, веселее.
   Сначала мы изучили достопримечательности Трийпуры, а показать обещанную статую "танцующих" Варуна даже потащил меня в музей. Это невероятно, но на поясе фигуры, которая была повыше (человеческие очертания угадывались в ней отдаленно), действительно был высечен детально проработанный в мраморе меч, которому, судя по сохранности, не были помехой ни волны, ни вечность.
   На развалинах уже работала археологическая группа, потом мы заметили, что туда стали подтягиваться люди из министерства - их можно было узнать по виманам, окрашенным в огненные цвета. Нам не говорили ничего. Но Варуне удалось узнать самый минимум информации: ученые склонялись к мысли, что коробка, на которую я свалился при осыпи в пещере, когда-то являлась частью сейсмологического устройства. Но что это за устройство, как и когда оно туда попало, никто, естественно, предполагать до поры до времени не пытался.
   Учитель тем временем устраивал нам экскурсии по окрестностям, в незапамятные времена являвшимся территорией Древней Индии. Это было интересно уже хотя бы потому, что, специализируясь на древнеиндийской локации, мы могли сравнивать "тогда" и "сейчас". Особенно впечатляли остатки Мохенджо-Даро, дожившие доныне.
   По поводу же загадочных сбоев во время циклизаций Варуна лишь развел руками и предположил, что это какие-то роковые совпадения.
   - Продолжайте наблюдать и фиксировать, что тут еще посоветуешь...
   И никто, кроме Умы, тогда, в те беззаботные дни, даже не допускал мысли, что всё это может закончиться очень плохо...
  
Последнее танго команданте
  
   "Если я останусь лежать в лесу или меня подберут, возможны только две малорадостные перспективы - остаться гнить среди трав или попасть в качестве трофея на страницы "Лайф" с застывшим в агонии взглядом момента встречи с величайшим из страхов. Потому что, к чему скрывать, мне тоже страшно"...
   Ну вот, на отдых отправилась группа седьмого ангара, а это значит, что нам придется подхватить кубинскую эстафету.
   Чтобы быть в теме, я всегда старался узнать как можно больше информации об исследуемых эпохах. В последнее время мне в руки нередко попадались записи одной из ключевых фигур тех событий, я собирал сведения и пытался их анализировать. Иногда он был нам нужен для подселения сознания Танцора как человек, приближенный к объекту - лидеру, на которого обожали устраивать охоту. Но это было возможно лишь до определенного срока, потом убьют его самого, и, судя по пророческим записям, он это предчувствовал задолго до смерти.
   Тот день не предвещал ничего дурного. В начале работы док по инструкции обследовала нас всех, а делала это она всегда тщательно и внимательно. Мы провели первую циклизацию по обычному распорядку - то есть, в Древней Индии. Пока была передышка перед следующей, Шиве пришло оповещение явиться к Виллару в "Альфу". Это ему совершенно не улыбалось, и он уехал на электрокаре, что-то ворча под нос, а через полтора часа вернулся еще злее:
   - Сдается мне, профессор Виллар выживает из ума, - бросил он в ответ на наши недоуменные взгляды, и что-то в его поведении меня немного смутило. Я даже не понял, что именно.
   - А если конкретнее? - спросила Ума.
   - Вызвал срочно, а сам вынудил меня терять время и ждать его. Да еще в компании с этим своим клоуном... Мало того: на встречу не соизволил явиться лично, прислал голограмму, долго выспрашивал по поводу правления Чандрагупты, но реагировал вяло, как будто это его на деле совсем не интересовало. Клоун постоянно кривлялся, и у меня не проходил соблазн повторить твой подвиг и смазать ему по морде, причем манипулятором. Короче, я так и не понял, зачем Виллар меня вызывал... - удрученно развел всеми руками Шива, а я поморщился, представив, что было бы с физиономией Шутте, "смажь" ему Шива манипулятором, если тот и от моего-то не слишком бойцовского кулака прибегал к помощи дантиста и хирурга.
   - Что там у нас на очереди? - спросила Ума.
   Я заглянул в график:
   - "Хабана Либре", номер 03-1961, покушение с ядом в ресторане.
   Шива размял шею, покрутив головой от плеча к плечу, и зашагал к виману:
   - Работаем!
   Не нравилось мне что-то и в его походке. Довести Шиву до такого состояния не смогли бы даже "недоумки-ассисты", собравшись всей "Бетой". Он был не столько нервным, сколько каким-то рассеянным или растерянным. Походил на одного нашего лектора в академии, только тому было уже хорошо за сотню лет, и у него временами случались помрачения.
   Тут вернулась убегавшая пообедать ("Коли шефа нет, что время-то терять?!") Савитри, и мы, не откладывая в долгий ящик, начали цикл, чтобы поскорее отвязаться от неприятной обязаловки. На этот раз док полетела с Шивой, а Ума отправилась в одиночестве. Они всегда чередовались.
   Сура завел их в эпоху быстро и уверенно - подозреваю, что он, именно этот проводник, уже работал с нами прежде в кубинской локации, а возможно, даже не один раз. Я увидел Гавану с крыши отеля-ресторана, где происходило какое-то празднество. Однако самого объекта наверху не было: голограмма отображает только тот участок, где находятся Танцоры. То есть потягивавший сигару Шива, который принял уже знакомый мне облик черноглазого бородача с лукавой улыбкой и клочковатой бородой, одетого в военную форму оливкового цвета, и Ума, присоединившаяся к сознанию его переводчицы, Тамары Бунке, среди своих носившей прозвище Таня, женщины не слишком красивой, но с ясными, выразительными глазами.
   Я же наблюдал за ними глазами Гаруты, которая парила неподалеку от многоэтажной громады "Хабаны Либре".
   - Что там? - пробормотал Шива, выпуская клуб сизого дыма.
   - Фидель еще не поднялся. Продолжайте разговор с Полевым.
   Он как-то странно встряхнулся, словно просыпаясь, и посмотрел на сидящего рядом с ним за столиком пожилого мужчину в сером костюме, потом - на переводчицу. Слегка нахмурился, вспоминая речь, отпустил на простор сознание оригинала, чтобы не мешать естественному ходу мысли:
   - По профессии я врач, а сейчас вот в порядке революционного долга - министр промышленности. Вам, может быть, кажется это странным? А впрочем, думаю, что вас это не удивит, ведь... - тут Шиву словно переклинило, и он продекламировал с испанской напевностью на древнеанглийском: - "В смутные года идет всегда слепец за сумасшедшим"*. Ведь так? - белозубая улыбка команданте стала еще ослепительнее.
   ____________________________________
   * У.Шекспир "Король Лир" (один из вариантов перевода, есть еще такой: "Безумец - вождь слепому в наши дни").
  
   Борис Полевой вытаращился на него и слегка отпрянул, как здоровый от прокаженного, хотя Ума замерла с приоткрытым ртом и переводить не стала. Все же он писатель и немного знает иностранные языки. На миг я даже ощутил растерянность незримо присутствовавшего там суры.
   - Ты что несешь, Шива?
   Танцор услыхал меня, провел ладонью по лицу:
   - Не знаю, он как будто сам это сказал, я даже не слушал, что он там несет... Ни хрена не понимаю...
   Я усадил Гаруту на парапет, и обитатели ресторана тут же стали обращать внимание на странную большую птицу, которая нисколько не боялась людей. Все равно эпизод уже провален, нужно возвращаться к исходному. Ума встряхнула напарника за предплечье, тем самым еще больше изумив русского гостя:
   - Шива, с тобой точно все нормально? Может, повременим с этим циклом?
   - Нет, не стоит. Агни, передвинь-ка маркер к началу.
   - Ну, смотри.
   В конце концов, он у нас руководитель группы...
   Всё заново. Только теперь к столику Шивы и его спутников подходит симпатичная брюнетка от соседней компании, улыбается, говорит что-то о совпадениях и своем дне рождения, и Танцор, перехватив инициативу, приглашает ее на танго. Ума шумно выдохнула и, разведя руками, покачала головой в сторону моей Гаруты.
   Я вцепился в волосы всей пятерней: Шива лихо вертел партнершу, со знанием дела отплясывая па зажигательного аргентинского танца. Чем, в общем, привлек внимание всех посетителей. Многие из них восторженно аплодировали, но были и такие, кто смотрел с подозрением, поскольку знали главное...
   - Ну что опять не так?! - взмолился наш перфекционист, когда сура по моему знаку снова остановил эпизод.
   - Шива, - вкрадчиво сказал я ему, - твой чер не умел танцевать. Вообще. У него не было музыкального слуха.
   - Ты хочешь сказать, что это я, что ли, делаю?! Это мой... Че. Он сам и танцует, я не вмешиваюсь в его действия, пока нет объекта. Я вообще не могу понять, какого дьявола тут творится! - и он, нарочно сбившись, неуклюже наступил партнерше на ногу: - Простите, сеньорита, тут пол слишком натерли, он скользит!
   Девушка страдальчески скривилась, но вымучила извиняющую улыбку.
   - Савитри, что у Шивы с параметрами?
   - Отклонений не замечаю, - отозвалась док. - Что не так?
   - Да всё не так!
   - Рехнуться с вами можно! - пожаловалась Ума на современном языке, в очередной раз шокируя русского писателя. - Давайте уже или туда, или обратно!
   - Обратно! - сказал Шива.
   - Маркер к началу, - велел я.
   Почему во второй раз появилась какая-то девица и вытянула его танцевать? Эпизоды должны быть идентичны...
   Еще одна подобная накладка, и я вынимаю их всех оттуда, мы садимся в моей комнатенке и начинаем разбираться!
   - Знаешь что, - сразу же, в самом начале попытки номер три, посоветовал я Шиве, - ты сигару отложи. Может быть, дело в ней.
   - Ладно, давай так, - согласился он.
   А то мало ли что там курил лихой команданте, чтобы смягчить приступы астмы! Эх, если бы я знал, что был тогда в шаге от разгадки, хотя суть заключалась вовсе не в составе табака...
   Едва изображение из глаз Гаруты прояснилось и приблизило столики ресторана, я заметил, как Шива затушил недокуренную сигару в пепельнице, продолжая через переводчицу-Уму разговор с визави. Та неопознанная девушка - я нарочно посмотрел - сидела неподалеку, но в этот раз подходить не собиралась. Команданте благополучно закончил свою речь о несоответствии профессии и должности, о своем долге перед революцией и о примере вождя из страны Полевого, Таня честно перевела сказанное на русский. Я с облегчением вздохнул: кажется, на сегодня помехи закончились. Может, дело в протуберанце? Сегодня как раз был сильный выброс на Солнце...
   Фидель всё не шел. Странно. Его планируют отравить в этом ресторане руками связавшегося с североамериканской мафией официанта-старожила, в обход волеизъявления нового президента Штатов - Кеннеди. В "Альфе" это выяснили, в "Бете" - прокатали сцену на много раз, у нас - сформировали окончательный план действий. Ошибок не было. Объект уже десять минут как должен быть на месте, вон и сам отравитель озабоченно поглядывает на столик Гевары, Бунке и Полевого и на часы...
   Тут я услышал суру. Он мгновенно передал свою мысль:
   - Объект не поднимется - он сейчас же срочно выезжает из отеля... и возле машины его застрелит какая-то неучтенная нами женщина!
   - Шива! Срочно вниз, задержи объект: его застрелят. Женщина. Не выпускай из отеля под любым предлогом.
   Я лихорадочно искал другой вариант, ведь изначальный был отработан до мелочей - и то начался с накладками, а тут нужно подыскивать альтернативу, и срочно. Дважды в один и тот же период "Тандава" не пустит уже никогда, все нужно проделать правильно с одного захода, сиди там хоть сто дублей подряд. Мы не можем провалить миссию.
   Шива быстро подошел к охранникам ресторана, что-то им шепнул. Все вместе они кинулись вниз...
   - Ади, дай картинку, - попросил я, тем временем снижая парящую Гаруту с внешней стороны здания, разглядывая малюсенькие автомобильчики внизу и пытаясь понять, какой из них будет роковым.
   Сура развернул второе изображение - то, что видел он сам, следуя за Шивой и охранниками. Не дожидаясь лифта, те бросились вниз по лестнице.
   Гарута. Объект выходит из здания.
   Сура. Охранники уже в вестибюле, но Шивы с ними нет.
   - Где Шива, ади?
   - Он внезапно повернул обратно, - спокойно объяснил проводник.
   Гарута. Из припаркованного рядом с машиной Фиделя автомобильчика выходит женщина, на руку намотан шелковый шарф... Птица уже почти внизу, парит над улицей. Кастро и его убийца сближаются...
   Сура. Охранники один за другим с криками выламываются в двери, но женщина уже вскидывает руку с пистолетом, и глаза ее полны глухой решимости.
   Гарута. Это всё, что я мог сделать в создавшемся положении - со всего размаха уронил тело орлана на голову убийцы, вцепляясь когтями в волосы, долбя клювом, хлеща по ее рукам крыльями. Крики. Выстрелы. Изображение кувыркается перед глазами: птицу в суматохе подстрелили. Смотреть через нее уже нельзя. Громы и молнии!
   - Ади, устрани оттуда Гаруту и найди мне Шиву и Уму!
   Ума-Таня металась вдоль парапета, пытаясь понять, что происходит и почему внизу стреляют. В ресторан как ни в чем не бывало вошел Шива, озираясь по сторонам.
   - Это не Шива, - сказал сура. - Его там нет. Это сам Че.
   - А где Шива?
   - Я не могу его найти! Вывожу Уму!
   - Нет! - закричала она уже из "Тандавы" в своем вимане. - Зачем вы меня вытащили?!
   - Ума, возвращайся на станцию, - голос сорвался и, прокашлявшись, я повторил приказ.
   Тут снова зашелестел в моем сознании сура:
   - Я найду его, почтенный. Но на это мне понадобится время и свобода действий в перемещениях по временным отрезкам. В нынешней темпоральной локации его нет.
   - Делай всё, что сочтешь нужным, ади! Ума, возвращайся на станцию. Сейчас же!
   - Что делать мне? - спросила Савитри, о которой я, к стыду своему, во всей этой суматохе позабыл.
   - Ты оставайся на месте, не смещай виман ни на градус, пока Шива не вернется!
   - Поняла, - сказала док, и ее самообладанию можно было позавидовать.
   Зато Ума паниковала. Загнав свой виман в ангар, она бросилась в мою комнатушку:
   - Что там, Агни?
   - От суры пока нет сведений.
   - Что это? - она указала на голограмму.
   - То, что происходит... происходило в отеле после попытки покушения.
   - Но ведь этого всего не было в истории!
   - Как видишь, было.
   - Что говорит Савитри? Он жив?
   - Ума, он жив, - ответила нам обоим док. - Я слежу за его состоянием, он в порядке, но пока не выходит оттуда.
   Танцовщица схватилась за голову:
   - Умоляю, сделайте что-нибудь!
   - Мы делаем всё, - сказал я, успевая тронуть ее манипулятором за руку, чтобы хоть немного успокоить. - Просто сура испросил время для работы. Нужно набраться терпения, понимаешь? Нет повода паниковать.
   - Я вернусь туда. Коридор еще открыт! - решительно вскочила она.
   - Нет, рано. Давай оставим это на крайний случай.
   Прошло несколько минут. Савитри беспрестанно докладывала о состоянии Танцора. Он был жив, но сознание его не возвращалось.
   - Если оно не вернется через час, - сказала док мне приватно, - необходимо будет погрузить тело в анабиоз, иначе оно может погибнуть.
   - Да, - ответил я, понимая, что надолго скрыть это от Умы все равно не удастся.
   Ничего не менялось. Мучительно тянулись минуты. Сведений от суры не было, присутствия самого суры я тоже не ощущал, зациклившаяся картинка на голографическом экране повторяла одно и то же. Время, среднестатистически отводимое на цикл, давно вышло.
   Изведясь окончательно, Ума вскочила:
   - Он должен был вернуться на станцию еще в прошлом цикле. Прошло уже сорок восемь минут
   - Но он там, Ума. Взгляни сама. Может быть, он просто хочет сделать что-то еще? Может быть, мы не всё предусмотрели с этим парнем, с Че?
   Она догадалась, что это всего лишь нелепые попытки ее утешить:
   - Почему он не подает никаких сигналов? Почему картинка статична? Это обрыв связи - вот почему, Агни! Я отправляюсь к точке входа. Сура не менял маркер?
   - Нет.
   Я уже понял, что чему быть, того не миновать. Уму не остановишь, и она права.
   - Значит, я попаду в начало того цикла. Координируй меня. Я все проверю заново и вытащу его до того момента...
   - Она вылетела? - спросила в привате Савитри.
   - Да. Может быть, это выход?
   - Она собирается возвращаться туда без проводника?
   Меня как молнией шарахнуло. В самом деле - без проводника!
   - Ума! Стой! Не делай этого! Ума, ты слышишь меня? Ума, что со связью? Ты меня слышишь?!
   - Всё идет нормально. Продолжай! - откликнулась она и, уже зависнув у входа в тоннель, начала вращать виман против часовой стрелки - это был резервный способ вернуться без суры, о котором нам говорили, помечая, что делать так можно лишь в самом крайнем случае. Однако сейчас был именно крайний случай.
   - Ума, не разгоняй его больше! Я теряю контроль. Нет! Стой! Остановись немедленно!
   - Ты в меня веришь? - спросила она, уже разгоняясь в центрифуге по часовой стрелке.
   - Ты это ты, техника - это техника! Она не...
   - А я в тебя верю, Агни.
   - Нет, стой!..
   И вдруг - ослепительная вспышка в миллион солнц. Я закрылся рукой, в моем сенсорнике вскрикнула Савитри.
   Мы не сразу осознали, что случилось. Док опомнилась первой:
   - Реинкарнатор, - прошептала она. - Бегом в реинкарнатор - и больше не выпускай ее никуда! Я займусь Шивой, уже пора.
   Я все бросил и сломя голову помчался в тот бокс. Голова пылала. Проклятье, я свяжу ее ремнями прямо в реинкарнаторе, чтобы она больше не смогла ниче...
   Бокс был пустым. Система даже не включалась.
   - Савитри... - беззвучно выжал из себя я, и она услышала лишь чудом, но сразу перебила меня:
   - Агни, он вернулся!
   Тут же я ощутил и суру:
   - Он в вимане, приходит в себя.
   - Ума... - я больше ничего не смог ему сказать, но он всё уловил без слов.
   - Она вошла за сорок дней до его гибели. В день своей смерти. В минуту своей смерти. Таню застрелили прямо в озере. Найти Уму после этого мне не удалось. Мне нужно возвращаться, почтенный.
   - Да, ади...
   Я сполз на пол. Ноги не слушались. Она не могла умереть, просто не могла, это все неправда. Почему не включился реинкарнатор?
   - Мы на станции, - сообщила Савитри. - Он очнулся.
   Я, спотыкаясь, побрел в наш ангар. Шива выбирался из вимана.
   - Она погибла. По моей вине.
   Шива оглянулся. В его синих глазах мелькнуло удивление и непонимание:
   - Кто?
   - Ума. Это я виноват, не смог ее остановить.
   Он тоже не поверил:
   - Это... у тебя шутка такая дурацкая? Эй! Ну-ка прекрати! Ты переигрываешь. Сейчас же признайся, что это розыгрыш!
   - Она разогнала ускоритель, и от перегрузки система взорвалась.
   На месте эпицентра взрыва, там, где прежде находился ее виман, теперь медленно ворочалась карликовая черная дыра в пространство-времени. Искусственно созданный коридор сейчас отображали все экраны, а система требовала нейтрализовать угрозу. Шива просто еще не успел всего этого увидеть, а когда увидел, поник.
   - Полное развоплощение с переходом... - опуская руки и манипуляторы, бесцветным голосом пробормотал он, и на лбу его, под обручем, пролегла поперечная морщина. - Зачем?..
   - Она во что бы то ни стало собиралась извлечь тебя оттуда и превысила лимит... И в этом полностью моя вина как координатора, Шива. Я должен был догадаться, зачем она...
   - Прекрати. Может быть, все не так... Давай посмотрим вариативные ходы... Реинкарнатор...
   - Я смотрел. Там пусто.
   - Еще раз! - повысил он голос. - Дублер мог возникнуть не сразу!
   - Я все смотрел. Мне нужно это исправить, Шива. Только мне. Она доверилась моему опыту, а я не...
   - Постой!
   Я бросился к "Тандаве":
   - Пока коридор не закрылся, Шива!
   - Агни! - крикнула Савитри.
   Пока коридор не закрылся. Если повезет, я догоню ее.
  
* * *
  
   - Мне не повезло. Я помню лишь последнюю свою жизнь. Ту, которую не дожил.
   Все это время Савитри сидела напротив меня на корточках, ухватив за кисти рук. Шива - чуть поодаль.
   - Но куда ты тогда пропал? - спросил я, переводя взгляд на него. - Что с тобой случилось?
   - Если бы ты выслушал это еще четыре дня назад, таких осложнений, возможно, у нас бы не было... Подождите пару минут, я сейчас вернусь.
   Савитри положила голову мне на колени и вдруг заплакала. Это самое жуткое - видеть плачущим человека, который никогда прежде не показывал слез.
   - Встань, встань, ну что ты... - забормотал я, притягивая ее к себе, обнял и стал гладить по спине. - Ну, перестань.
   - Если бы я знала, что мечты сбываются таким образом, никогда не стала бы ничего загадывать той падающей звезде...
   - А что ты ей загадала?
   Она отерла глаза и всхлипнула:
   - Что хочу хоть раз увидеть тебя таким, каким видят зрячие.
   - И когда сбылась твоя мечта?
   - Когда я была Стеллой Вейде в "Неоновой барракуде", огонек, и пыталась достучаться до твоего беспробудно спящего сознания.
  
Конец второй части
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список