В комнате витал легкий запах роз. Я проснулась от веселой песни птиц за окном, которая радовала сердце и давала хорошее настроение на целый день, и сразу вспомнила, где я нахожусь: в Потапово, на загородной вилле моих друзей Вернер.
Кристина с Юркой пять лет назад сочетались законным браком и вот теперь на широкую ногу отмечали это безусловно важное событие. Кроме того был еще один повод для встречи с самыми близкими друзьями - своего рода "отходняк".
Предки Вернер были родом из поволжских немцев. И теперь они решили влиться в широкий и бурный поток эмигрантов, отправляющихся за лучшей долей на так называемую "историческую родину". Хотя лично я сильно недоумеваю: может ли эта самая доля быть еще лучше?
Родители Кристины, Вернеры-старшие, совсем еще нестарые люди, которым не было еще и пятидесяти, были людьми, мягко говоря, обеспеченными. Владимир Иванович имел один из самых крупных автосервисов в городе. Он был талантливым автослесарем с золотыми руками. Еще в восьмидесятых годах он занялся частным предпринимательством, открыл свою мастерскую. Постепенно его дело крепло и расширялось, принося солидный доход. Когда Кристинка вышла замуж за Юрку, чему ее родители долго и бешено сопротивлялись, Владимир Иванович пристроил и зятя к себе в автосервис.
Эмма Эмильевна была художником-модельером с хорошим именем, заказами и частной фирмой, которую она делила с подругой. Была она женщиной самостоятельной, привыкшей добиваться всего в жизни сама. Несмотря на протесты мужа и отсутствие денежных проблем, работу она не бросала. Мы с Кристинкой дружили с институтской скамьи: вместе тряслись на семинарах по истории культуры и скучали на лекциях по экономике, ходили на дискотеки и влюблялись.
Людей в двухэтажный дом семьи Вернер, который находится в тихом, изумительном по красоте месте, окруженный столетними соснами, на званый вечер приехало много. Но половина гостей после обильного застолья уехала еще вчера. А самые беззаботные, в том числе и я, остались еще на один день - делать шашлык в саду, купаться в бассейне или наслаждаться паром в сауне.
На первом этаже в родительской спальне на огромной двуспальной кровати разместилась семья сестры Эммы Эмильевны с мужем и толстой семилетней дочуркой. Рядом в гостевой спальне нашли приют подруга и коллега хозяйки дома, Карина с ее молодым другом Марком.
На верхнем этаже в своей спальне спали Кристина с Юркой и маленькой Александрой. В детской устроились друзья Кристины по работе Наталья и Александр Кудиновы. Рядом с детской комнатой был кабинет, куда и положили спать меня вместе с Эммой Эмильевной, так как мест уже просто не хватало. А Владимир Иванович уехал в два часа ночи в город, так как забыл захватить в загородный дом что-то очень необходимое, уже не помню, что, и обещал вернуться через пару часов. Поспать ему потом совсем времени не останется, поэтому он сказал, что приляжет в зимнем саду на диванчике. Ему там и постелили сразу. мама Кристины дала вчера ночью честное слово, что не будет храпеть. Я устроилась на раскладном кресле. А тетя Эмма спит на диване. На моих часах стрелки показывали "без двадцати пяти восемь". Я повернула голову и посмотрела на кровать Эммы Эмильевны: еще не проснулась?
О ужас! Крик застыл у меня в мгновенно пересохшем горле. Кровь стучала в висках звонкими ударами. Я крепко зажмурила глаза и потрясла головой, надеясь, что мне это просто снится, осторожно посмотрела опять. Нет!
Одеяло на кровати было откинуто, на нем лежал букет роз, а по белоснежной ночной сорочке женщины мерзким пауком расползлось темное пятно. Я почему-то не сомневалась, что это кровь. Тем более, что в центре его возвышалась черная рукоятка. Кажется, это нож.
Стараясь не произвести ни единого звука, я приподнялась на постели, липкими от пота руками убрала со лба волосы. Она живая или мертвая? Я до смерти боюсь покойников! Лица мне не видно, оно отвернуто к стене. Придется подойти ближе.
Я осторожно встала и на носочках начала медленно приближаться к женщине с ножом в груди, стараясь смотреть в пол. Только подойдя вплотную к дивану, мне удалось взять себя в руки и заставить заглянуть в отвернувшееся лицо Эммы Эмильевны.
- Ах! - мне не удалось сдержаться.
Не так-то часто приходится заглядывать в мертвые лица. Глаза женщины были широко открыты. Рот застыл словно в оскале. Бр-р-р. Я отодвинулась от дивана.
Нож! Ей же больно! Я вон занозку загнала в палец, так он неделю целую болел, а тут такое! Я дотронулась до рукоятки ножа, осторожно потащила - он даже с места не сдвинулся. Я ухватилась двумя руками и потянула вверх. Результата никакого. Что делать. Я уперлась коленом в диван и резко дернула. Нож, весь перепачканный кровью, кровью Кристининой мамы, у меня в руках. Я отбросила его от себя, словно ядовитую змею.
А вдруг она еще живая? Может, ей требуется помощь? Я снова подошла к тете Эмме, села на пол на корточки, взяла ее свесившуюся с дивана пухлую руку за запястье и, холодея от страха, начала искать пульс. Пульс не находился. Потом я подумала о том, что у живых людей не бывает таких холодных рук, бросила, ойкнув, конечность несчастной женщины. Нет, боюсь, что ей уже никто не поможет.
Я посмотрела на свои руки: они были все в крови. Пижама тоже. Тихонечко завывая, я опустилась на пол. Картина называется "Приплыли". Я сквозь слезы смотрела на нож, валяющийся у моих ног, и думала о том, что я здорово влипла. Отпечатки пальцев на них мои. Я Схватила это смертоносное оружие, стащила со стола с теперь уже пустой вазой скатерть и принялась ею тщательно стирать кровь и отпечатки пальцев с ножа. Ну вот, теперь, кажется, чистый. Я завернула оружие в скатерть и закинула ее подальше под диван.
Моя жизнь закончена. И зачем я только поехала в это злополучное Потапово? Почему я не уехала вчера вместе с Филиппом и другими гостями? Мне хотелось рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом.
У меня был жених Филипп из очень хорошей семьи. Его отец всю жизнь отдал службе в Комитете Государственной Безопасности, находился на высоких постах со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда мы познакомились с Филиппом, он уже был молодым офицером ФСБ. Теперь ему "грозило" повышение, чего он ждал с огромным трепетом и надеждой. Естественно, что "там" уже давно знали о моей особе. Любые инциденты или скандалы, связанные с моим именем, могли погубить Филиппу карьеру. Он недавно, сделав мне предложение, дал мне это недвусмысленно понять.
И вот теперь я сижу в одной комнате с трупом, в одежде, перепачканной кровью и понимаю, что долгожданной свадьбы с Филиппом мне не видать как собственных ушей. Зная честолюбивые мечты любимого, я ни секунды не сомневалась, что, пусть и с болью в сердце, но мне он предпочтет службу. Это у них фамильное.
Что же делать? Я глянула на часы: восемь. Остальные обитатели и гости дома, скорее всего, спят. Спать ведь вчера, вернее, уже сегодня, легли в третьем часу ночи. Мне пришла в голову удачная мысль: вытащить тело на улицу и спрятать его в сосновых посадках. Я осторожно приоткрыла резную дверь и выглянула в коридор: тихо. Покойная тетя Эмма, на мое несчастье, была женщиной внушительного телосложения. Килограмм сто будет, решила я. Как же мне тащить ее так далеко? Я подошла к изголовью, взяла тело тети Эммы под мышки и попыталась приподнять. Оно не сдвинулось ни на миллиметр. Я сопела, кряхтела, но мне ничего не удавалось сделать. Я села на пол и расплакалась. Нет, я не смогу вытащить Эмму Эмильевну даже из кабинета, не то что спустить со второго этажа и протащить через всю усадьбу. Нужно успокоиться, взять себя в руки и все обдумать.
Я подошла к большому зеркалу. На меня смотрело измученное существо со взглядом загнанного животного. Лицо, вся одежда были перепачкана кровью. Нужно быстро переодеться в чистое. Пижаму я спрятала за кресло. Лицо и руки тоже нужно было привести в порядок. Идти в ванную рискованно. Тогда я нашла выход из положения: намочила носовой платок водой из вазы и стерла кровь.
До чего же я дошла! Спокойно занимаюсь своими делами в одной комнате с трупом. Раньше я от одной только подобной мысли могла упасть в обморок. Я покосилась на мертвую женщину. Была какая-то дикая гармония в сочетании букета ярко-красных роз на белом пододеяльнике и пятна крови на ночной сорочке. Кто же положил эти цветы сюда? Вероятно тот же, кто воткнул нож в грудь тети Эммы.
Я оглядела кабинет. Ну вот, кажется все в порядке. Теперь можно визжать от ужаса и звать на помощь. Нет! Какой же тут порядок? Я полезла под диван и ойкнула от боли, встав коленкой на что-то выпуклое. Небольшая белая пуговица со стеклянным глазком в центре. Я машинально положила ее в карман и снова опустилась на колени. Наконец, я с трудом достала окровавленную скатерть с ножом, обернула рукоятку тканью, чтобы не оставлять своих отпечатков и осторожно, стараясь не смотреть на лицо покойной, вставила лезвие в рану. Скатерть я запихнула туда же, куда кинула испачканную пижаму. Ну, теперь, кажется, все.
Нет, актриса из меня не получится. Только я все привела в первоначальный вид и собралась звать на помощь, как поняла, что у меня нет уже на это абсолютно никаких сил - ни душевных, ни физических.
Как, какими словами, сообщить Кристинке страшное известие, что ее мамы больше нет на свете? Я сидела в своем собранном уже кресле и продумывала разные варианты. Ну почему мне так патологически не везет? И тут вдруг в моем измученном кровавыми событиями мозгу наконец-то мелькнула здравая мысль: КТО воткнул нож в грудь бедной Эммы Эмильевны? Мысли вихрем закружились вокруг этого вопроса. В доме убийца? Маньяк? Мамочка! Меня же тоже могли убить! Я осторожно огляделась: вдруг убийца еще прячется в комнате. А вдруг он залез в шкаф. Я пулей вылетела из кабинета, бросилась к лестнице и налетела на НЕГО. ОН, вероятно, поджидал меня за дверью.
- А-а-а! - я кричала, махала руками и лягалась, не собираясь сдаваться без боя.
Мелькнула мысль, что мне совсем не хочется умирать. Я еще и не жила совсем. Я сопротивлялась изо всех сил, но он был намного сильнее.
- Люда! Людочка, успокойся! Что с тобой? - услышала я вдруг. ОН говорил голосом Владимира Ивановича.
Я перестала дергаться и медленно подняла голову:
- Я...я думала... что вы убийца...
На его лице четко можно было прочитать, что он обо мне думает. У меня больше не было сил. Я закрыла лицо руками и расплакалась, указывая рукой в сторону кабинета:
- Там...
Я боялась войти в кабинет еще раз, а стояла за дверью, тупо думая о том, что для Вернеров настали не лучшие времена.
- Эмма! Эмма! - напрасно Владимир Иванович звал супругу.
- Что случилось? - испуганно спросила поднявшаяся на второй этаж сестра покойной. Не дождавшись от меня никакого вразумительного ответа и слыша стенания мужчины, потерявшего жену, Ольга отодвинула меня с прохода и вошла в кабинет.
- Ой! Ой! Горе-то какое! Эмма! Эммочка! Что же это! - На крики Ольги в кабинет сбежался весь дом. Мне хотелось закрыть руками уши, глаза, ничего не видеть и не слышать.
Первой реакцией для всех был шок. Смерть пришла в дом. Случилось то, чего никто не ожидал - убийство. Владимир Иванович стискивал зубы так, что скулы ходили ходуном и молчал. Вызвали милицию, позвонив в районный центр, до "Скорой помощи" так и не дозвонились, хотя всем было ясно, что Эмме Эмильевне ни одно медицинское светило уже не поможет. В милиции долго выясняли, что случилось, когда, как, жаловались, что у них проблемы с бензином. Потом дождавшись обещания, что за горючее им заплатят, сказали никому не расходится и ждать их.
Марк нервно ходил по гостиной, раздражая этим остальных. Владимир Иванович с сестрой тети Эммы, Ольгой, находились у тела покойной. Мужу Ольги Геннадию стало плохо с сердцем и он прилег в хозяйской спальне. Его дочь тихо смотрела мультфильмы на видеокассете в гостиной.
- Это невозможно, невозможно... - бормотал Марк, - Это может отразиться на моей репутации...
Друг Карины был хорошо раскрученным телеведущим одной из скандальных программ. Женщина терпеливо наблюдала за ним с чуть заметным прищуром. Потом затушила сигарету о подоконник, выбросила окурок за окно и приблизилась к Марку. Он был лет на десять младше ее.
- Марк, - протянула Карина, тряхнув волной черных волос, - твою репутацию уже нельзя испортить.
Наталья и Саша чуть слышно захихикали. Мои губы тоже невольно складывались в улыбку.
Марк перестал ходить от сены к стене и смешно вытянув шею вперед спросил:
- Что ты хочешь этим сказать?
Ну вот, кажется назревает скандал. Только этого не хватало. Конечно, вся честная компания не то, чтобы была закадычными друзьями, нет. Но все встречались в этом доме уже не раз.
Карина махнула рукой и пошла к бару наполнить опустевший бокал. Марк приблизился к ней:
- Знаешь, с меня уже хватит! Я не собираюсь больше это терпеть! Это сумасшедший дом какой-то! Не знаю как ты, но я уезжаю домой!
Все присутствующие уставились на молодого человека. Кристина перестала плакать. Интересно, как это он собирается так просто уехать? Я встала с дивана и встала перед Марком. Тот смотрел на меня как на пустое место. Я сказала тихо и твердо, пристально глядя ему в глаза:
- Ни один человек не уедет отсюда, пока не приедет милиция. Понятно?
- А ты уверена, что кто-то сюда приедет? - спросил Саша Кудинов, - что-то они не очень спешат.
Юрка повернулся к нему:
- Ты хоть понимаешь, что в доме было совершено убийство. И убийца - один из нас.
- Ты что совсем спятил?! - Сашка аж подскочил, - Юрик, ты, наверно, переволновался.
Наташа испуганно смотрела на них:
- Ребята, не надо...
Юрка обвел присутствующих тяжелым взглядом:
- В доме была включена сигнализация. А замки в доме новейшей системы, которая реагирует только на отпечаки пальцев. Я точно знаю, что убийца среди нас. И Люська права. Отсюда никто не уйдет, пока не приедет милиция.
Услышав эти слова, Марк устроил истерику. Он кричал, что не намерен терпеть оскорбления своей драгоценной личности. А утверждение Юрки он принял как подозрение. Я смотрела на него и представляла каким он был в детстве - капризным и истеричным ребенком, привыкшим добиваться своего.
По предположениям Александра, который был врачом, смерть наступила между тремя и четырьмя часами утра. Но ведь я совершенно ничегошеньки не слышала! А ведь могла хоть одним глазком подглядеть, кто был убийцей. Да, тогда, скорее всего, сейчас в доме было бы уже два трупа.
Белокурая Наташа долгим взглядом смотрела на бушующую телезвезду и, наконец, произнесла:
- А что это ты больше всех возмущаешься? Или тебе есть чего опасаться?
- Да, - брызжа слюной воскликнул тот, - мне есть чего опасаться! Моя репутация!..
- А, может быть, не только репутация? - продолжала допытываться девушка.
Тут до Марка дошло, на что она намекает. Он молча хватал ртом воздух, жестикулируя руками, потом, что-то невнятно пробурчал и пошел из комнаты.
- Мне кажется, - твердо сказал Юрка, - что нам всем лучше оставаться в гостиной.
Марк со злостью ударил рукой по дверному косяку, вернулся и сел в кресло, обиженно скрестив руки на груди. Через пару минут гнетущей тишины он снова заговорил, обращаясь к молодому Вернеру:
- А ты-то что суетишься больше всех? Надеешься на нехилую подачку с барского стола? Всем ведь известно, что тещу свою ты терпеть не мог! Сам мне несколько раз говорил, что задушил бы своими руками, столько она тебе крови попортила! А мне ее смерть ничего не дает...
Юрка вскочил с дивана весь белый. Я знаю его семь лет, но таким никогда не видела. Кристинка тоже, по-моему, здорово перепугалась. Она даже отодвинулась немного от мужа. Пухленькая Маша отвлеклась от своих любимых мультиков и с полуоткрытым ртом следила за происходящим. Юрка бросился к обидчику и уже занес было руку для удара, но его перехватил Кудинов:
- Стоп, стоп! Успокойтесь!
Ему удалось усадить Вернера на место. Тот, весь красный, нервно потирал ладонью кулак, явно сожалея, что не удалось врезать тощему Марку в ухо:
- Что плетет, придурок! Кто свою тещу любит-то? Пару анекдотов рассказал, а он...
- Да уж, анекдоты... - язвительно протянул телеведущий, с опаской поглядывая на парня, который налетел на разборку с женой.
- Что значит "задушил бы своими руками"? Мама для тебя столько сделала, Юра!
- Да, сделала! Сделала! А потом попрекала этим каждый день! Я всю жизнь был у нее в долгу, причем в неоплатном!
- Юра! Как ты можешь? - Кристина тихо заплакала.
Вот-вот, он все может, - мстительно пробубнил под нос Марк.
Это, похоже, стало последней каплей для терпения моей подруги. Она вскочила, подбежала к Марку и, тряся перед его лицом мокрым от слез платком, закричала:
- Ты хоть бы постеснялся такое при людях говорить! Все - таки тебя пригласили в гости, хотя я и была против. Но мама решила, что ее дорогой Кариночке без этого жалкого альфонса будет скучно. Если бы она только слышала...
- Ты кого назвала альфонсом?!
Марк, весь красный, подскочил к девушке. Юрка тут же побежал защищать жену. Сашка подскочил к ним. Не успели мы и глазом моргнуть, как Юрка двинул Марку в нос кулаком. Тот, увидев каплю крови, чуть в обморок не упал. Карина прижала ему к носу платок, запрокинув его кучерявую голову чуть назад. Но тот вырвался из ее по-матерински заботливых рук.
А Кристина, не имея жалости к падшим, продолжила:
- Я тебе даже больше скажу. У тебя был мотив убить маму.
- Мотив?!
- Да. И не сверли меня своим страшным взглядом. Я не у тебя на твоей идиотской программе. И я тебя не боюсь, - она перевела дух, - ты помнишь ту вонючую историю в которую ты попал? И как мама тебя из нее вытащила? И скольких денег ей это стоило? А тебе очень не хотелось бы, чтобы кто-то про это когда-нибудь узнал. Такой свидетель как мама тебе был ни к чему. Только ты просчитался немного. Она рассказала мне об этом случае. Ты теперь и меня убьешь?
- Дура! Попробуй только тронь меня, - почти завизжал он, когда Юрка чуть привстал со своего места.
- Вы бы хоть ребенка постеснялись, - попыталась пристыдить ругающихся Наташка.
Ребенок же не обращал никакого внимания на взрослых, пристально следя за фантастическими приключениями Черного Плаща.
- Пойду посмотрю не проснулась ли Сашенька, - сказала, поднимаясь, Кристина, - и к Гене загляну. Машенька, - позвала она девочку, - может со мной пойдешь? А то у тебя глазки устали смотреть мультфильмы.
Маша молча кивнула, слезла со стула и пошла за Кристиной на второй этаж.
Юра выключил видеомагнитофон и в комнате на некоторое время воцарилась гнетущая тишина. Я смотрела в окно и размышляла, как непросты все-таки человеческие отношения, с виду такие дружеские, сколько подводных течений они хранят. Получается, что мотив, пусть и дохленький был у и Юрки, и Марка. Словно прочитав мои мысли, заговорила Наталья:
- А ведь у вас, Карина Арменовна, тоже есть мотив убийства.
Карина усмехнулась:
- У меня? Какой же у меня, девочка моя, может быть мотив? Всем известно, что мы с Эммой - лучшие подруги.
- Да-да, конечно, - улыбаясь, продолжала та, - Вы лучшие подруги. У вас все - пополам, даже мужчины.
- Что-о-о?!
- Что слышали, - отрезала Наталья, - Не перебивайте меня. Ни для кого не секрет, что со смертью Эммы Эмильевны вы - единственная владелица и полноправная хозяйка фирмы.
Лицо Карины пошло красными пятнами, бормоча, что все это полная чепуха, женщина пыталась закурить, но пальцы дрожали, сигарета никак не хотела доставаться из пачки, а зажигалка - загораться. Видимо, сжалившись над нею, Юрка дал ей прикурить от своей зажигалки.
Карина глубоко затянулась, встряхнула волосами и, исподлобья глядя на Наташку, сказала спокойным голосом:
- Я думаю тебе, Наталья, тоже не стоит успокаиваться, - та удивленно смотрела на женщину, - Муженек твой врач, и не просто врач, а хирург. Верно? - Карине никто не ответил, и она продолжила мысль, - Кому, как не хирургу знать в какое именно место нужно ударить ножом, чтобы наверняка убить. Убить быстро и бесшумно, чтобы не разбудить спящего рядом человека.
Сашка только улыбнулся в ответ на эти слова. Видимо Карина ждала не такую реакцию. Тогда она повернулась ко мне и, глядя на меня каким-то змеиным взглядом, почти пропела:
- А ты, Люсенька, что притихла как мышка? Ты ведь с покойницей в одной комнате ночевала. Может, тебе есть что нам рассказать, раз уж сегодня выдался день откровения?
Кровь бросилась мне в лицо. С трудом шевеля пересохшими губами, я пробормотала:
- Нет... Я ничего не слышала...
На мое счастье, в гостиную вошли Кристина, Ольга и домработница Оксана, везущая сервировочный столик.
- Давайте завтракать, - безвольно произнесла Кристина, - милиция, похоже, не очень спешит приехать.
Завтрак прошел в полном безмолвии. Владимир Иванович, которого с трудом заставили сесть за стол, медленно хлебал пустой чай из чашки, глядя сквозь всех. Ольга тягостно вздыхала. Из-за прикрытой двери выглянула домработница Оксана:
- Володя, можно тебя на минуту?
Владимир Иванович поднялся и вышел в коридор. В тишине было чуть слышно, как горячо что-то шепчет женщина хозяину. Потом они вдвоем вошли в гостиную, Вернер-старший держал в руках окровавленную одежду, тяжелым взглядом обводя присутствующих:
- Кто может мне ответить, что это?
Мое бедное сердце закачалось в груди и провалилось куда-то глубоко-глубоко:
- Это... моя пи... - мне не хватило воздуха. Я понимала, что отпираться нет смысла, - ...моя пижама.
Мне хотелось провалиться сквозь землю. Любопытные и отнюдь не дружелюбные взгляды жгли меня словно раскаленное железо. Голос Владимира Ивановича прозвучал для меня как издалека:
- Люся, почему?
Заливаясь слезами я пыталась оправдать свое честное имя. Но, судя по всему, окружающие не очень верили моему путанному повествованию. Внезапно я поняла, до какой степени глупо выглядит мой путаный рассказ и замолчала. Я смотрела на неубранный после завтрака стол, а перед моим взором проплывали картины нашего с Филиппом несостоявшегося будущего. Мне было так себя жалко!
Оксана начала убирать со стола. Она была в том же нарядном платье, что и вчера, синем с белым воротничком и белыми пуговицами. Одной, верхней, пуговицы сегодня не было, а вырез был заколот изящной брошью в виде веточки розы с шипами. Теперь я точно помнила, что вчера на платье домработницы были все четыре пуговицы. Маленькая выпуклость в кармане брюк нащупывалась без труда.
Оксану на кухне я не нашла. Юрка сказал, что она отправилась в подвал за солеными помидорами, готовить которые она большая мастерица. Мне нужно было поговорить с нею без свидетелей и я отправилась следом. Женщина была в небольшом помещении с полками, которые сверху донизу были уставлены баночками с салатами и закусками. Я поинтересовалась, где можно взять ножницы. Потом как бы между прочим я заметила:
- Теть Оксана, у вас такая красивая брошь!
Женщина аж расцвела от удовольствия:
- Еще от мамы покойной осталось. Пуговица сегодня оторвалась, а пришивать некогда, гостей - сама видишь - полон дом.
- Это не она? - невинно спросила я.
Она посмотрела на лежащую на моей ладони пуговицу:
- И где ты ее, Люся, нашла? Я сегодня все обыскала...
- Под кроватью Эммы Эмильевны. Вы ее потеряли ночью.
Женщина нервно улыбалась:
- С чего ты взяла, что я там была?
- А я вас видела, - простодушно ответила я, в тайне надеясь, что мой блеф будет принят за чистую монету, - я все видела. Только не могу понять: за что?
Глаза Оксаны словно покрылись туманом. Я готова поклясться, что в этот момент она меня не видела:
- Ты хочешь знать, за что? Ну, что ж, я скажу тебе... - после долгого молчания женщина заговорила вновь, - Мы дружили с Эммой с детства, были, что называется, не разлей вода...
Оксана рассказала мне длинную историю дружбы, переросшей в более сложные отношения. Когда-то давно, больше двадцати лет назад, Оксанин парень, Владимир, ушел к ее подруге, объяснив, что давно и безнадежно любит Эмму. Впав в депрессию, брошеная девушка бросила институт. Позже она так и не получила образование.
- Из-за Эммки, - глаза Оксаны горели злобой, - вся моя жизнь пошла прахом. Я потеряла все! Вышла замуж без любви, прожили мы недолго. Одна детей растила, тебе это не понять. Сколько слез пролила! Одна подушка это знает. Дети выросли - а толку? Дочь в проститутки пошла... Денег ей, видишь, не хватает... А сын - в тюрьму попал за воровство. Вышел - подался в бандиты. Если б Эммка Володьку не увела у меня, разве б такое случилось?! Работу потеряла. А она-то, добрая, встретила меня, расчувствовалась, взяла домработницей в дочкин дом. Тоже мне, благодетельница. Горшки драить... А недавно... - лицо ее сморщилось, из глаз выкатилось несколько слезинок, которые были стерты жестким движением руки, - сына убили. Ничего у меня не осталось. Ничего! Понимаешь?! - ее взгляд стал каким-то безумным, - А у нее - все! В роскоши купалась! Так еще и за границу свалить решила!
- И вы ее за это...
- Да, я убила ее за это. Не могла больше видеть, как она жирует. Зато теперь моя душа спокойна.
Спокойна? Это интересно.
- А почему вы мне это рассказали? - поинтересовалась я.
Ответом мне был смех.
- Потому что ты это уже никому не расскажешь, - в руках у Оксаны появилась большая бутылка.
Она опустилась мне на голову раньше, чем я сообразила, что неплохо было бы как-то защититься. В глазах у меня вспыхнул фейерверк разноцветных огней, и я стала быстро проваливаться в черную бездну.
Когда я пришла в себя, передо мной расплывалось лицо Филиппа:
- Люся, Люся, ты меня слышишь? Я решил приехать за тобой. А тут такое...
- Я не виновата...
- Да, да, я знаю. Все в порядке, Юрий слышал все, что сказала Оксана.
От этого известия все полки и банки опять поплыли перед глазами, но теперь, падая в никуда, я чувствовала заботливые руки Филиппа.