Зинаида Петровна подала знак, чтобы класс остановился. Вход на такую знакомую и родную станцию 'Проспект Маркса' был забаррикадирован двумя грузовиками, деревянными панелями, металлическими стойками и непонятными конструкциями, она не знала, что ей дальше делать. Единственный план, заключавшийся в том, чтобы оказаться в метро, осуществить не представлялось возможным.
Класс из двадцати двух детей, пятиклассников, выстроился позади, держась за руки, красные галстуки выглядели как языки пламени на фоне серых строений. Москва была не Москвой. 'Проспект Маркса' был теперь вновь 'Охотный Ряд'. Хотелось завыть, а она не плакала последние лет двадцать. Чтобы прийти в себя женщина начала пересчитывать детей. Из-за сковывающего страха, она не полагалась на профессиональную память, просто не могла взять себя в руки.
Раз, два, три... Считала по парам. Двадцать! Двадцать! Отсутствовали: Мира Величкова, непослушная девочка, умная, схватывала на лету, но очень непослушная, отец поляк, и Наташа Семенова, прилежная ученица, старательная, хорошистка, родители врачи, хочет стать ветеринаром.
- Дети, где Мира и Наташа? - тихо спросила у детей Зинаида Петровна.
Ребята стали огладываться, они сами только заметили, что отсутствовали двое.
- Мира, Наташа, Ми-и-и-ра!
Голос срывался, а в этом изуродованном мире, эхо уродовало и его, превращая, в карканье, переходящее в повизгивание.
- Зинаида Петровна, Зинаида Петровна! Мы здесь нашли живого броненосца! Пушистый такой!
Это был звонкий голос Наташи. Он доносился от арки Воскресенских ворот, той, что ближе к Историческому музею. Видна была только Наташа. Она размахивала руками и радостно прыгала.
- Класс стоять!
И Зинаида Петровна побежала, несмотря на свои шестьдесят пять лет, артрит и сердечную недостаточность. Арка была совсем близко.
- Наташа быстро возвращайся! Наташа! Наташенька! Назад иди!
Девочка уже не радовалась, замерла, сжав руками белый передник, лишь трясла головой с вплетенными белыми бантами.
Потом она закричала, пронзительно и тонко, так оглушительно кричат только дети.
Зинаида Петровна достигла арки, где в углу к ней спиной стояла Мира. Перед ребенком было существо, размером с крупную собаку, похожее на мокрицу, только с шерстью. Рука девочки была в пасти этого существа, которое ее заглатывало, проталкивая внутрь маленькими щупальцами, расположенными вокруг рта. Девочка молчала, просто стояла, не шевелясь. Зинаида Петровна почувствовала, как мочевой пузырь сдался, и по ее ногам потекла горячая жидкость. Она от ужаса не могла пошевелиться, наблюдая, как щупальца перемещаются вверх по детской ручке, как будто гладят. Это длилось лишь мгновение - щупальца по ручке почти не продвинулись. Женщина схватила сзади ребенка за платье, но Мира не сдвинулась с места, ее кожа становилась серой. Девочка только хрипела. Глаза, ее глаза! Детские глаза, полные боли. Девочка всё чувствовала, но не могла пошевелиться. Зинаида Петровна начала руками бить по голове мокрицы, но та продолжала, не обращая внимания на ее действия, медленно заглатывать руку ребенка. Учительница отшатнулась, споткнулась, чуть не упала. Булыжник брусчатки. Она схватила его и стала наносить им удары существу в место сочленения панцирных пластин. Мокрица, не выпуская руку, развернув корпус и показав фиолетовый живот, ударила женщину по ногам хвостом, на котором показался изогнутый как у скатов шип, потом ещё и ещё.
Женщина упала, а из кармана вязаной кофты, вывалился пистолет. Она нажала на спусковой крючок. Но выстрел не последовал.
Зинаида Петровна никогда не стреляла и пистолета в руках до этого дня не держала. Предохранитель- мелькнула мысль. Она опустила рычажок и, засунув дуло между пластин чудовища, несколько раз выстрелила. Мокрицу подбросило, тварь последний раз нанесла шипастым хвостом удар по плечу Зинаиды Петровны, от боли женщина потеряла сознание...
- Вы пришли в себя.
Ее разбудил мягкий мужской голос. Она находилась на широкой кровати в комнате с обоями в золотистых цветах, было видно мягкое кресло, кремовые шторы и роскошную хрустальную люстру. На прикроватной тумбочке стояла настольная лампа в абажуре персикового цвета, на стене висела картина в золоченой раме.
'Проснулась! Какое счастье, что это сон. Какая дрянь приснилась!', - промелькнуло в голове: 'Какое счастье...Сон! Какое счастье!'...
В тот майский теплый день они пошли всем классом в Мавзолей. Отстояли очередь и спустились вниз, в холод, явственно ощущавшийся после теплого майского дня, по каменным ступеням, среди желтых ламп, зигзагов красной смальты. Там лежал он. Пришла глупая аналогия со 'Спящей красавицей'. Дети были разочарованы, это было видно по их лицам. Зинаиде Петровне уже было знакомо это чувство, когда она первый раз увидела тело вождя: маленький, как кукла, с желтоватой кожей и редкой бороденкой, да и видно только верхнюю его часть. Какая у него обувь? Поскорее бы выйти отсюда, почему-то возникло тяжелое, гнетущее чувство, желание выбежать наверх, на свежий воздух, туда, где без стен. Дети молчали и терпеливо ждали знака выходить, это был хороший класс, послушный. Зинаида Петровна им кивнула и пошла первой за охранником. Неожиданно голову пронзила боль. Только не инсульт, и только не здесь!
Видимо был приступ, и она в больнице, почему такая палата хорошая, может это в Кремле так лечат, партийных работников самого высокого уровня...
- Вы меня слышите?
Это был мужчина с черной бородой и в очках, лет тридцать с небольшим.
- Вы из какого года?
- Что? - еле выговорила она.
- Из года, какого?
- Как какого? Тысяча девятьсот семьдесят второго. Я в своем уме, это, видимо, приступ случился, я все помню. Не волнуйтесь.
- Хорошо.
Она привстала. Комната не выглядела как больничная палата, скорее, как дорогой гостиничный номер.
- Где я?
-Гостиница 'Метрополь', но в вашем случае правильнее спросить: 'Когда я?'.
- Что, извините? Я Вас не понимаю.
- Я Михаил, что-то типа за главного здесь.
Голову пронзила боль. Она вспомнила продолжение сна, который был вовсе не сном...
Они закончили экскурсию. Охранник, высокий подтянутый парень с голубыми глазами, поднялся первым. Он повернулся, чтобы их поторопить, его фигура была видна в проходе. Неожиданно, он почему-то резко обернулся, начал смотреть по сторонам, вращая головой, как будто увидел что-то, попытался достать оружие, но пистолет застрял в кобуре. Вдруг, его тело отбросило. Дверной проход был пуст.
Указав детям оставаться на местах, Зинаида Петровна осторожно поднялась наверх сама. Сразу женщине бросилось в глаза, что небо было темно-фиолетовым, со всполохами молний, алыми росчерками несолнечного света. Гроза? Полчаса назад небо было чистым, воздух свежим, как бывает только в конце мая. На Красной площади всё было не так. Как будто город подвергся бомбежке? Штаты? Что произошло? Не было людей. Она пыталась сделать шаг и чуть не упала, поскользнувшись на чем-то, гранитный пол был в крови, след вел за угол. Она, не осознавая, что делает, пошла по следу. Увиденное заставило Зинаиду Петровну закричать. Дети, нарушив ее указание, высыпали наружу. Подбежали к ней. Кто-то взял ее за руку. Но класс не кричал, они просто не понимали, что видят. На гранитных ступенях лежало разорванное тело охранника без головы. Зинаида Петровна закрыла ладонью глаза ребенка, который взял ее за руку, как будто пытаясь, чтобы это всё не увидели остальные.
- Отвернитесь, несчастный случай произошел, сейчас найдем милиционеров, и нам помогут, постаравшись, чтобы голос не дрожал.
Но никого не было. Очень хотелось в туалет, давали знать о себе почки. Нога задела что-то тяжелое, металлическое. Пистолет. Она взяла его и по необъяснимой причине положила в карман кофты. Надо отдать его кому-нибудь.
Совладав с собой, она крикнула:
- Класс, строимся и идем к метро, к станции 'Проспект Маркса', по пути встретим милиционеров.
Послушные дети- пионеры, выстроились строем, по двое; мальчик и девочка, все двадцать два ребенка. Девочек в классе было больше, поэтому две последние пары были девчачьи. Стараясь не напугать детей, Зинаида Петровна повела их по брусчатке площади, стараясь не споткнуться о булыжники, так как ноги подкашивались. Они должны были пройти через Исторический проезд и выйти к станции метро, но она увидела то, что привело ее даже в больший ужас, чем разорванный охранник, это были стоящие Воскресенские ворота с двуглавыми орлами на башнях. Символ Российской Империи на советской земле! Что произошло за эти тридцать минут?!
Дети послушно шли за ней, тихо переговариваясь, на счастье никто не плакал. Ребята в алых галстуках на фоне серых зданий и серых камней площади. Красная Площадь ужасала своей пустотой. Они миновали арку ворот, и направились к переходу метро...
Память восстанавливалась. Тут воспоминания прервала мысль, от которой сжалось сердце: Мира, что с Мирой!
- Где девочка, Мира, светленькая, с ней всё в порядке?
- Не совсем, - спокойно ответил мужчина: - Не всех удалось довести.
Глаза женщины наполнились слезами, в горле застрял ком, мешающий дышать и говорить. Зинаида Петровна прошептала:
- Что значит не все добрались?
- Мы в эпицентре, сюда и солдаты-то не суются, выжидаем.
- Где дети?
- В соседних номерах. Пойдемте Вас отведу.
Женщина встала с кровати и сразу чуть не упала, острая боль пронзила ноги. Она опять села на кровать.
- Вам много уколов нанес трилобит. Я так их называю. Они ядовитые, слюна парализует, это, кстати, и спасло девочку, мы бы ее не дотянули сюда.
- Мне уже лучше, - соврала Зинаида Петровна, понимая, что Михаилу очевидна ее ложь. Женщина встала, превозмогая боль. - Пойдемте.
- Хорошо.
Михаил подал ей руку. Вместе они вышли в коридор с красным ковром на полу, кремовыми стенами и золотой лепниной. Они медленно, так как Зинаиде Петровне тяжело было идти, подошли к соседней двери номера. Мужчина постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, зашел. На кровати лежала Мира, кожа у девочки была бледная, светлые волосы растрепались по подушке, глаза были открыты, кисть правой руки отсутствовала, культя была забинтована по локоть. Рядом на соседней кровати сидела Наташа Семенова, заплаканные карие глаза с почти черными синяками.
- Здравствуйте, - первой заговорила Наташа.
- Здравствуй, милая вы здесь как?
Учитель даже не знала, что ей говорить в этой ситуации.
- Зинаида Петровна, меня теперь мама будет ругать, - тихо проговорила Мира, поднял изуродованную руку. Зинаида Петровна, несмотря на адскую боль, села перед ее кроватью на колени и стала гладить по голове.
- Ничего, моя хорошая, всё будет хорошо. Никто тебя ругать не будет.
- Мы дали ей всё необходимое, к утру она сможет передвигаться. Обезболивающие будут действовать не менее суток.
- Куда передвигаться?
- Домой. Вас надо выводить и возвращать, портал появиться через день-два.
- Домой, - повторила Наташа.
- Да, домой, - Михаил попытался улыбнуться.
- Это война? Будут бомбить? - спросила Наташа.
- Нет, не война, просто чрезвычайная ситуация. Миру подлечим и будем возвращаться. Позаботься о Мире, пока мы всех проведаем, ты же уже взрослая. Так ведь?
Наташа кивнула и пересела на стул рядом с кроватью одноклассницы.
- Мира, мы еще вернемся, - прошептала Зинаида Петровна и поцеловала ребенка в лоб.
- Пойдемте, пусть отдыхают.
Михаил, взяв Зинаиду Петровну под локоть вывел из комнаты.
- Кто не дошел и что случилось рассказывайте, - произнесла женщина, как только они оказались в коридоре.
- Вам повезло, что рядом был наша группа наблюдения. Мы отбили еще трех трилобитов, которые попытались прийти на помощь застреленной вами твари или хотели доесть ее, в их разумности мы не уверены. С классом оставался один человек, когда напала стая летяг. Это по аналогии с белками такими. Утащили двух ребят, разорвали прямо в небе на куски. Это позволило остальных довести сюда и дотащить Вас с Мирой.
- Кто погиб?
Михаил достал из кармана смятый лист бумаги и прочел:
- Сергей Куницын и Фролов Николай.
Зинаида Петровна схватилась за голову и сползла по стене. Михаил попытался ее вовремя подхватить, но не удержал, да она и не хотела устоять на ногах. Женщина зарыдала. В голове сухие данные о сотнях детей настоящих и бывших учениках, основное, как бы ключевые факты, в которых целая жизнь чужого ребенка, эти фрагменты запоминаются. Так Сережа, самый высокий в классе, любил волейбол, учился средне, ходил в школу олимпийского резерва; Коля хулиган, перевелся год назад из пятьдесят второй школы- родители получили квартиру, у него было трое сестер, неблагополучная многодетная семья. Теперь их нет, и это ее вина, не защитила она детей.
Михаил сел рядом с ней на пол.
- Вы должны быть сильной, они послушают только Вас, а от наших согласованных и быстрых действий зависит, можем ли мы вас всех вернуть. Сейчас обойдем детей, без слез, без паники, предельно собранно.
Зинаиде Петровне потребовалось полчаса, чтобы взять себя в руки. С трудом она поднялась с пола. За час они завершили обход, еще раз зайдя в комнату к Мире, но та уже спала, Наташа, вытянувшись по струнке, сидела рядом на кресле.
- Тут есть библиотека, принесем им по книжке и всем необходимо поесть.
Михаил отвел Зинаиду Петровну в номер, посадил в кресло.
- Что здесь произошло, расскажите? - проговорила женщина.
- Поэкспериментировали со временем. Нас разделяют во времени около шестидесяти лет. Мы, как всегда, пытались перегнать и обогнать. Сейчас время сложное, нас вытесняли из международных проектов, а для объективности при сложности задачи всегда было необходимо, чтобы мнений и теорий было много, чтобы они соперничали. В споре истина добывается. В нашем случае мы были одни и решили, что сможет показать всему миру, ну вот и показали. С грехом пополам элементарную частицу времени выявили, зафиксировали, потом решили повторить проект, развить успех, так сказать, посчитав, что все правильно рассчитали. В результате, расхреначили пространство и время, превратив его в дуршлаг, который накрыл почти полностью Садовое, и дырками являются разрывы во времени и немного в пространстве, чем ближе к центру, тем пространство стремиться к единице, то есть совпадает с точкой входа, чем дальше, тем различия увеличиваются, как и величина портала тоже, дальневременные порталы редкие, но они и больше и открыты дольше.
- Мы в другом времени?
- Да, именно.
- Это невозможно, может я с ума сошла. Лучше с ума, чем такая правда.
- Вы видели Москву, полагаю, она разительно отличается от столицы в семидесятые.
- Верно. И часто попадали люди как мы... из другого времени?- добавила она.
- К счастью, нет. Портал может ведь открыться в недоступном месте и без проблем закончить свое существование. Другое дело, если место людное или там море. На Новом Арбате вообще фрегат времен Петра I выпал, пока временная дыра была открыта все морской водой залило. Испугались, думали конец света, 'хляби небесные разверзлись'. Потом анализ провели, оказалось просто морская вода, ну и галеон нашли с моряками, в придачу тиф и чума. Сверху там нам сбросили препараты и все такое, но с тех пор охрану Зоны Временного Прорыва усилили. Моряков, которые не сошли с ума, в патрули устроили, многим даже нравится.
- А чудовища, эти существа?
- С окраины вывалились, единожды, очень надеюсь, что прокол другой вселенной был единовременным, не знаю, чтобы на земле когда-либо такое водилось, хотя много ли мы знаем о нашем прошлом. Они тоже органической углеродной природы, то есть близкие нам. На родине с питанием у них, видимо было не очень, а здесь много доступных вкусностей в виде людей, несколько миллионов было. Думаю, сократили население вдвое. Размножаются- жуть!
- Вы нам сможете помочь и вернуть?
- Попробуем. К счастью, время- это тоже единица, значит можно рассчитать наше время возникновения нового портала. На повезло, что многие производные были известны. Тут чем ближе время к точке разрыва, тем портал открывается чаще. По этим близковременным порталам мы и смогли примерно вычислить формулу. На окраинах разрывы редки, чтобы по ним можно было просчитать. Частота появления порталов тоже угасает. Время пытается себя восстановить, зализывает раны. Центр точки разрыва, это Кремль. Мы близковременных возвращать пытались, пару раз удалось. Формула работает. К утру посчитаю. Мне нужен год, дата и время, когда вы попали сюда. Место очевидно. И время, когда вы здесь оказались. Возврат не будет осуществлен в ту же временную точку, скорее всего позже, попав в разрыв весной, вы можете оказаться зимой у себя. Близость к эпицентру позволит Вам оказаться почти в том же месте, но проверить необходимо сначала, если откроется в толще земли или в Москве реке, тут уж не обессудьте.
В дверь постучали, зашла высокая молодая женщина с рыжими волосами, заплетенными в косу, в серой полевой форме. Она закатила тележку с едой.
- Сегодня суп и картофельное пюре, с лобстерами. Тут их холодильник целый, не знаем куда девать.
- Ели лобстеров?
Зинаида Петровна, покачала головой, она их даже не видела никогда.
- Поешьте.
- Я не хочу и не могу.
- Надо, и этим всё сказано. Лен, налей супа Зинаиде.
Девушка кивнула, достала снизу тарелку и налила суп, поставила на прикроватную тумбочку.
- Кушайте, он вкусный, у нас тут сам шеф-повал 'Метрополя' готовит. Не стал эвакуироваться в свое время, а теперь не выйдешь отсюда. Детей уже накормили.
Зинаида Петровна взяла протянутую ей ложку, потом положила.
- Я руки не мыла, сейчас подождите.
Она зашла в ванную комнату. В громадном идеально чистом зеркале она увидела свое отражение: растрепанные седые волосы, морщины, казалось, теперь врезались в лоб, красные глаза, больше похожа на нищенку и алкоголичку, чем на заслуженного учителя. Она умылась, причесала волосы, попыталась привести себя в порядок, вытерла лицо ослепительно белым полотенцем, и собравшись духом, вернулась в комнату. Елена ушла. На тумбочке ее ждал суп и пюре с мясом лобстера, уже извлеченным из панциря. Пришлось есть под неусыпным взглядом Михаила, который предпочел своего лобстера разделывать сам. Ели молча. Неуместный хруст при попытках Михаила добраться до мяса даже принес некоторое облегчение.
- Я пойду спать к девочкам, мне так будет спокойней.
- Хорошо, я буду в семьсот третьем номере, если что понадобится. С Вас на сегодня хватит. Мне еще вычислять нужно полночи. А вот, чуть не забыл, это Ваше.
Михаил протянул ей пистолет. Она положила оружие в карман кофты.
Девочки уже спали. Зинаида Петровна принесла из своего номера одеяло и подушку, и расположилась в углу. Дождавшись, когда уснут девочки, она сама заснула сном без сновидений...
- Доброе утро.
Их разбудил Михаил.
- Через час собираемся и выдвигаемся, проход будет открыт примерно после полудня. Тут до минуты не рассчитаешь. Будем ждать там. Я запросил дополнительный отряд для охраны. Мира, ты как, сможешь идти?
Девочка кивнула и пошевелила ногой.
В установленное время класс в сопровождении десяти вооруженных солдат направился к Красной Площади. Среди охранников Зинаида Петровна заметила и Елену, та кивнула ей и улыбнулась. Командовал Михаил:
- Так, двигаемся перебежками, сейчас самый ответственный момент надо добраться до баррикад у входа на станцию 'Площадь Революции', следующая остановка у стены музея, там вдоль здания и потом через площадь к Мавзолею. Всем понятно?
Группа кивнула, дети с интересом рассматривали сопровождающих и их оружие.
- Вы готовы? - Михаил спросил обращаясь к Зинаиде Петровне.
- Разве можно быть к этому готовым?
- Не знаю. Мы так привыкли, что это для нас стало обыденным. Ко всему привыкает человек. В этому аду тоже. Наш удел ждать пока всё не восстановится и помогать, тем, кого забросило сюда. Так, выдвигаемся!
Отряд легким бегом направился к первой точке. Вот уже близко вход на станцию, даже видны трещины на темных колоннах. В воздухе раздался пронзительный писк. Последовала команда:
- Летяги! Всем на землю!
Дети упали на асфальт. Зинаида Петровна не смогла быстро лечь, писк раздался совсем близко. Что-то рвануло кофту, нитки треснули, чьи-то сильные руки прижали ее к земле, раздались выстрелы очередями. Рядом упало что-то тяжелое. Женщина приподняла голову. В лицо ей смотрели мутные глаза крылатой твари, размером с теленка, с ртом, напоминающим трубу, изнутри которая усеяна острыми зубами, у существа были две лапы с длинными когтями. Летяга была мертва.
- Растут, здоровая мразота.
- У нас есть пара минут, бежим, - скомандовал Михаил. И они побежали. Три бойца спереди класса, по двое по бокам, трое сзади. Зинаида Петровна обернулась: как только они достигли арок, мертвое тело летяги было облеплено ее соплеменниками, которые вырывали куски мертвой плоти и подкидывая вверх заглатывали.
Бежали больше без остановок. Вот Мавзолей. Сначала кинули внутрь факел, потом туда нырнули солдаты, трое. Раздались человеческие вопли, выстрелы и странные звуки, похожие на стрекотание. Длилось всё несколько минут, наверх вышел только один, невысокий парень, уже без шлема, лицо в крови.
- Там гнездо было. Порвали наших. Вниз за ним спустились еще двое. Звуков выстрелов не было.
Через некоторое время они вернулись и подали знак следовать за ними. Внутри было теперь все по-иному, стены и пол полностью покрывала слизь так, что было похоже, что спускаешься в нору, даже ступени почти не прощупывались. Лучи мощных фонарей осветили главный зал, где лежали какие-то здоровые червяки, похожие на гигантских личинок майских жуков, мерзкое рыхлое тело с челюстями на маленькой морде. На полу лежали два человеческих тела. У обоих не было ног, они были как отрезаны, в углу луч фонаря высветил высокий ботинок, с кровавым месивом внутри, видимо, черви сначала атаковали ноги.
- Не увидели их, думали уже вылупили и смотрели вверх, - оправдывался невысокий парень.
- Личинки, - раздался женский голос.
Это была Лена. Она пнула мертвого червя. Детей построили в центре зала, оставшаяся команда их окружила со всех сторон. Теперь оставалось ждать. Михаил смотрел на часы: двенадцать по полудню, ничего, никаких изменений, час дня...
- Ну не мог я ошибиться!
Два часа.
-Ждем.
Зинаида Петровна ощутила резкую боль в висках. Началось!
Воздух еле заметно пришел в движение. Появились мерцающие синие огоньки.
- Вам придется идти первой, нас портал не пропустит. Необходимо удостовериться, что можно выходить, а то окажетесь под толщей земли или неизвестно где и когда.
- Хорошо, конечно. Я сделаю всё, что необходимо.
Женщина поднялась, сопровождаемая членами группы и Михаилом до мерцающего портала, воздух вокруг как бы слегка искрился. Было даже красиво
- Это частицы нашего времени сгорают соприкасаясь с вашим, от этого и свечение, пройти могут только существа и предметы тождественные времени, куда открыт портал. Вам надо заглянуть в него, - объяснил Михаил.
- Хорошо.
Зинаида Петовна пересекла мерцающую завесу. По ту сторону был дождь, мерзкий, мелкий. Гум сиял. Это был не май. Точно не май, осень, глубокая осень. Что теперь делать? Ноги стали подкашиваться. И тут взгляд поймал плакат '55 лет Великой Октябрьской социалистической революции'. Осень, 1972 года. Год их! Советский Союз их! Она вернулась назад в коридор из слизи.
Михаил вопросительно посмотрел на нее.
- Наш год, осень. Пятьдесят пять лет Революции, там наше время.
- Хорошо, я боялся ошибиться. Дети быстро выходим!
- Наташа, подойти ко мне.
Зинаида Петровна обняла девочку.
- Ты теперь старшая, я не пойду с вами. Подойдете к любому человеку в форме и попросите помощи. Это центр города, держитесь вместе.
Дети, услышав ее слова, стали плакать, они подходили к женщине обнимая ее.
- Не оставайтесь, здесь страшно. Не бросайте нас.
- Я вас не бросаю, так нужно. Мне нет туда пути, милые мои, простите меня. Я очень виновата.
Михаил молчал.
Дети по парам прошли в портал, вот прошла Мира, осталась Наташа, она обняла Зинаиду Петровну.
- Я вас не забуду, что нам говорить?
- Не знаю, дорогая, правду, но вам все равно не поверят. Просто будь хорошей девочкой и простите меня за все, не смогла я вас уберечь, простите.
Слезы застилали глаза. Наташа стала тоже плакать.
- Времени нет, эти порталы недолговечные. Быстрее.
Михаил торопил девочку.
- Спасибо Вам.
Наташа, встав на цыпочки поцеловала Михаила, после чего прошла через искрящуюся завесу.
- Ну вот и всё, пойдемте, будем ждать конца всего этого, - произнес Михаил, обнимая пожилую учительницу, оставшуюся без класса:
- А Наташа Семенова, моя бабка, случайность ли? Помогать нашему повару будете, характер у него отвратительный, но Вы справитесь. Надо патроны для Вашего пистолета достать, пригодится еще.