Аннотация: Вот это всё не совсем я написала, это Ерофеев с ћРусской красавицейЋ мною написал. Так что -.
А как стало из меня дерьмо выходить, сделалась я спокойная и чистая, пустая сделалась, сонная, ленная. И волосы растут, чую, и тело меняется, лепится.
Летнее марево, душное - река травная, пруд ряской затянут, озеро дышит.
А ты, Викочка, а тебя, Викочка, многие любить будут, кто за тело твоё, кто за душу твою, а так, как я, никто никогда не полюбит - целиком, всю, за то только, что есть ты - ан нет, папочка.
Отпусти.
А я ещё вспоминаю, как они мыли друг друга в этой бане, плотные люди, животы, тёрли друг другу тела, одно на двоих - они теперь вдвоём об одном теле заботятся, о её теле, тёплом, полном, живот и ноги, живот и попа, а груди маленькие, торчком, не то что у меня, а вкус у неё терпкий, сучий, не любила тогда, и потом запивала джином лимонным, чтоб во рту не осталось - сок прозрачный, каплет тихонько, белёсый - а она завелась тогда, но не сильно, тёрлась, елозила, а потом засмеялась, а я всё про мужиков, про мужиков, но я её не любила совсем, да и вообще никого не любила, в этом всё дело, наверно.
Но улыбаться так только она и умела, нежно и раздвигающе.
- Не любила?
Это как сразу покупать и лак и смывку, одновременно, предупредительно-предохранительно, чтоб в случае чего, чтоб стерильно.
А я красные ногти хочу, у меня белые листы и красные ногти, пальцы мои прекрасные увенчайте алым, вы никогда не видели, как я танцую, вы моего тела не видели - и даже если спали со мной - не вглядывались, сопели в плечо.
А креста на мне нет. Я белая, я пустая. Заговор на крови дал своё, запах сменился на молочное тёпло, уйдите, говорю, вы не видели меня раньше, что же вы? теперь?
Где моя алая краска, я хочу пить свою жизнь.
(тост)
А красота твоя, Ева, хоть неподдельна, да выдумана.