Головина Любовь Геннадьевна : другие произведения.

История города Злобина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  В городе Злобине жили очень злые люди. Встретив знакомых - а встреча была неизбежна, так как городок маленький - злобинцы, чтобы не здороваться, перебегали на другую сторону улицы. За оказанную помощь они никогда не говорили "спасибо". Впрочем, жители Злобина никогда никому и не помогали, а делали только то, что было положено каждому по профессии.
  
  Пекари пекли хлеб, но так как пекли они со злобой, то хлеб был невкусный. Злобинцы давились невкусным хлебом и становились еще злее, проклиная пекаря, который так плохо печет.
  Портные шили одежду, но так как делали они это со злобой, рубашки и платья быстро рвались. А злобинцы проклинали портных, которые так плохо шьют.
  
  Водители автобуса никогда не задерживались на остановке, завидев вдалеке бегущих с сумками женщин, отоварившихся на рынке. Они закрывали двери и отъезжали, а вслед ни в чем не повинному автобусу и всем его пассажирам неслась виртуозная брань злобинок.
  Учителя в школе ставили детям двойки не за плохо сделанную работу или неправильные ответы, а только по той причине, что сами пришли в школу уже в плохом настроении. Но дети ни на кого не злились и никого не проклинали. Только на их доброте и держался еще город Злобин, а иначе бы давно уже перестал существовать. Но, когда дети вырастали во взрослых, они, как на грех, становились такими же типичными злобинцами.
  
  Градус злости в городе всегда бил температурные рекорды не только в июльский зной, но даже в самые лютые январские морозы. Когда на улице показывало минус 30 по Цельсию, на злобометре могло доходить даже до плюс 100. Да, да, вы не ослышались, именно на злобометре. Чтобы оценить уровень агрессии и злобы в городе, а соответственно степень безопасности пребывания на улице и общения с людьми, утром злобинцы обязательно смотрели на специальный градусник зла. Его изобрел один местный инженер и разбогател, так как изделие пользовалось бешеной популярностью. Вместо ртути в злобометр заливали желчь, и чем больше злобы было в городе, тем больше закипала желчь в злобометрах жителей.
  
  Когда в больших городах жители перед поездкой на работу смотрели в интернете пробки на дорогах, злобинцы смотрели на злобометры. Пробки их не интересовали. Городок-то был махонький. И на то, как они доберутся до работы, влиял уровень злости, который на них успеют вылить по дороге знакомые, друзья, соседи, коллеги и просто жители одного с ними города.
  
  Дети в этой массовой злобе не участвовали. Впрочем, с ними заодно был один взрослый - местный дворник Василий. В городе его считали сумасшедшим, и только дети знали, что это не так. Несмотря на то, что Василий мёл улицы Злобина, в душе он был художником. Хотя одно другому вовсе не мешало. Василий рисовал своим нехитрым инструментарием дворника - метлой и лопатой - настоящие шедевры. Как кисточкой, водил он метлой по припорошенному снегом или осенними листьями асфальту, и под его рукой обычный двор преображался. То здесь вырастал настоящий сад с диковинными цветами, то пробегали животные и пролетали птицы, а иногда по морским волнам проплывали корабли. Это нарисованное чудо могли из своих окон видеть все жители, когда с утра подходили смотреть температуру желчи на злобометрах. Взрослые жаловались в ЖЭК на плохую работу Василия, а дети радостно прыгали и любовались красотой. Поначалу ребята даже не хотели играть во дворе, чтобы не нарушить созданной дворником сказки. Но Василий им сказал: "Бегайте на здоровье. Я еще нарисую, даже красивее". К тому же все равно находились взрослые, которые якобы совершенно не замечая, что идут по художественному полотну, а не по асфальту, намеренно пинали под хвост нарисованного котика или рвали в клочья снежный парус корабля. И полотна Василия, созданные из природного материала, к вечеру под ногами злобинцев рассыпались.
  
  Но Василий создавал и "нерассыпчатые" картины. В деревянном доме, в котором он жил с женой, дворник обустроил целую художественную мастерскую. Рисовал на чем придется и чем придется, потому что денег на материалы не было. В ход шли и старые куски обоев, и белые скатерти, которые он натягивал на картон, получая своеобразный холст, вместо кисточек художник использовал малярные кисти. Его главным инструментом была душа, а она не требовательна к качеству бумаги и кистей. И под рукой Василия все равно рождались удивительные картины. Рисовал он то, что никогда не видел в жизни, но точно знал, что где-то в мире это есть. Не был Василий нигде за пределами Злобина за всю свою жизнь, но его неутомимое воображение каждый вечер доставало ему путевки в самые разные интересные места. Так он объездил всю Россию и другие страны, а потом все увиденное запечатлел у себя в дворницкой мастерской.
  
  Он искренне верил, что созерцание прекрасного способно размягчить самые черствые сердца, увлажнить сухие и наполнить пустые. А ещё дворник очень хотел не допустить превращения добрых детей города в его типичных злобных жителей. Но был Василий уже не молод, поэтому торопился воплотить свою мечту в жизнь. К тому же дети очень быстро росли. Дворник делился своими переживаниями за ребят со своей женой Марфой: "Не успеешь оглянуться, а зло уже завладеет их умами и сердцами, и потом уже будет труднее вернуть в них добро. Ведь это же извечный квартирный вопрос: кто-то незаконно вселяется к тебе в дом под разными предлогами, и потом уже ты сам оказываешься вышвырнутым на улицу. Так и добро очень часто оказывается выставленным за дверь собственного дома, то есть человеческой души, где оно живет и должно жить по своему законному праву, - стучал кулаком по столу Василий. - Вот и получается, что живет у нас добро на улице, стучится к людям, просит впустить к себе, а никто ему не открывает".
  
  Когда дети со двора узнали, что Василий рисует не только на снегу и листьях, они начали делиться с ним своими карандашами, красками и кисточками. И принесли ему столько, что у живописца стало всех материалов вдоволь и даже больше. Многие ребятишки тайком от родителей прибегали в гости к Василию, чтобы посмотреть, как он создает свои шедевры. Дворник детей любил. Всех, но особенно двойняшек Дуню и Даню, которые прибегали к нему чуть ли не каждый вечер.
  
  Марфа ставила на стол самовар с баранками и "коровками", а Василий показывал ребятам, как нужно рисовать. Хотя, как нужно, он и сам не знал, ведь никогда этому не учился. "Руки сами ведут меня в нужном направлении, - говорил дворник. - А я просто их слушаюсь". Но на самом деле Василий слушался не столько веления рук, сколько веления собственной души. В один из таких бараночных вечеров и началась эта загадочная история. Тогда еще никто не мог предполагать, какие события будут твориться в Злобине.
  
  Дуня и Даня пришли в гости к Василию и Марфе. Сидят, пьют чай да ногами под столом весело болтают от удовольствия. А Василий тут и говорит:
   - А что вы, ребята, думаете по поводу небольшого приключения?
  - Это мы с радостью, - хором сказали брат с сестрой. - Нас баранками не корми, дай только в приключениях поучаствовать.
  - А для кого ж я столько напекла? - всплеснула руками Марфа. - Нет уж, ешьте на здоровье.
  - Да вы не пугайтесь, Марфа Матвеевна. Это же мы в переносном смысле, - успокоили ее дети.
  - Женщина, не отвлекай нас от важных разговоров, - цыкнул на жену Василий.
  - Чем это твоя метла с лопатой важнее моих баранок?
  - Э, да ну тебя. Причем здесь метла? Мы будем говорить о прекрасном - об искусстве и его облагораживающем влиянии на людей.
  - Пойду лучше сварю искусные щи. Так что когда у вас засосет под ложечкой, посмотрим, какое облагораживающее влияние окажет на вас искусство. Первыми еще ко мне прибежите.
  И Марфа ушла на кухню.
  - Ну так в какое приключение мы отправимся? - заверещали заинтригованные дети.
  - Что вы думаете о том, чтобы помочь людям стать чуточку добрее?
  - Хорошо думаем. А как это сделать?
  - Есть у меня один план. Нарисовал я целую серию добрых картин и так их и назвал: "Хороший человек", "Радость", "Доброта", "Сочувствие", "Любовь", "Улыбка", "Золотое сердце". Хочу, чтобы они не в мастерской у меня пылились, а чтобы их видели люди.
  - Отличная идея. Можно, например, договориться с Домом культуры, чтобы вам разрешили повесить их там, - со знанием дела заявила Дуня.
  - Нет. Я не хочу никаких Домов культуры и картинных галерей. Хочу, чтобы картины висели прямо в городе. Ведь люди сейчас практически не ходят в музеи. А те, кто ходит, не нуждается в таких прививках доброты. Люди, которые стремятся смотреть на прекрасное, не утратили своих душевных качеств. Я же хочу, чтобы эти картины увидели те, кто их растерял.
  
  Пусть "Любовь" увидит тот, кто о ней позабыл.
  "Улыбку" - тот, кто давно сам не улыбался.
  "Доброту" - тот, кто не пускает ее в свое сердце.
  "Радость" - тот, кто видит в жизни лишь плохое.
  "Сочувствие" пусть увидит тот, кто не замечает беды другого.
  Пусть "Хороший человек" посмотрит на того, кто сам давно перестал им быть.
  Пусть "Золотое сердце" запустит конвейер взаимопомощи.
  - Я, кажется, понял, - сказал Даня. - Вы хотите, чтобы они висели, как реклама: на остановках, на столбах, на заборах. Да?
  - Именно, - обрадовался Василий Даниной смекалке. - И я предлагаю вам помочь мне в праздничном оформлении города с помощью добра.
  - Мы согласны. А когда пойдем? В полночь?
  - Почему в полночь? Разве мы идем делать что-то предосудительное? - спросил Василий.
  - Нет. Но думаю, что многим это может не понравиться.
  - Ну так картины - это не доллары, чтобы всем нравиться. А теперь пойдемте, я вам покажу эти живописные полотна.
  
  В мастерской был разлит тусклый свет от горящей в углу лампады. Вдоль стены стояли сложенные, как колода карт, семь огромных полотен. Венчала "колоду" картина с золотистой надписью ЛЮБОВЬ. На ней была изображена женщина с ребенком на руках.
  - Как Богородица, - сказал Даня, смотря в светлые и лучистые глаза женщины.
  Несмотря на полумрак, картину было прекрасно видно.
  - Ага, и она как будто сама светится, - прошептала Дуня.
  - Так и есть. Эти картины заряжены очень большой энергией и светом. Они, как огромные солнечные батареи, впитали в себя все самые хорошие эмоции и чувства, которые может испытывать человек. И теперь, как батареи, они способны не только эту энергию хранить, но и передавать людям, так сказать нести свет. Причем не только могут, но и должны поделиться этим светом с людьми, иначе со временем он утратится. Ведь вы же знаете, что когда долгое время батарейка не используется и просто лежит без дела, заряд в ней иссякает?
  
  - Конечно, знаем, - сказал Даня, который хоть еще и не начал проходить физику в школе, очень любил читать познавательную литературу.
  - Вот поэтому мы с вами должны успеть подзарядить людей этим светом, пока картины не утратили своей волшебной силы.
  - Какие здесь золотые краски. У женщины и мальчика волосы как будто сотканы из золота, и кожа мерцает, и глаза. Мы, когда ходили на экскурсию в художественный музей, видели такие на старинных иконах, - восхищалась картиной Дуня.
  - Все правильно. Древние иконы всегда покрывали сусальным золотом или особой золотой краской. И приготовление этой краски передается от мастера к мастеру, как реликвия. Рецепт этот знают лишь посвященные, так как это великая тайна.
  - А вы, значит, тоже знаете? - заинтересовались дети.
  - И я знаю. Мои картины и нарисованы этой волшебной краской, и они могут зажечь свет в человеческих сердцах. А вы мне в этом должны помочь.
  
  На следующий день после того, как Василий вымел начисто дворы, а дети вернулись с уроков, пошли они на свое приключение. Взяли гвозди, молоток, картины и отправились гулять по родному городу. Возле больницы повесили "Радость", чтобы болеющие могли вспомнить о том, что для выздоровления нужно находиться в бодром расположении духа и радоваться. Возле суда повесили "Сочувствие", чтобы судьи наказывали преступников, но не были к ним излишне строги. Возле рынка, где в Злобине без ругани не продавали даже килограмм картошки, повесили "Улыбку", чтобы продавцы не забывали улыбаться своим покупателям. Возле школы повесили картину "Хороший человек".
  
  - А здесь зачем? - спросили Дуня с Даней.
  - Это, чтобы учителя не забывали, что они должны давать не только знания, но и воспитывать из учеников хороших людей, - многозначительно сказал Василий. - Ну и само собой, чтобы не забывали и сами оставаться хорошими людьми, так как дети берут с них пример. А, как говорится, неча на зеркало пенять, коли рожа кривая. Какой пример подавали, то и получили.
  Но вдруг, когда Василий уже вколачивал последний гвоздь, прибивая картину к забору, к ним подошел полицейский.
  - Здравствуйте. Сержант Отвагин.
  - Добрый день, сержант.
  - Ну, допустим добрый. Хотя я лично ничего доброго в нем не вижу. Разрешите поинтересоваться, почему вы, граждане, среди белого дня вандализмом занимаетесь?
  - Это не вандаКлизма, это мы картины вешаем, - заверещала Дуня.
  - Сам вижу, что вешаете. Но забор - это место общественное, и ничего здесь вешать нельзя.
   - Значит, неприличные слова на заборах писать можно? - и Василий махнул в сторону забора чуть дальше, который на самом деле был исписан всякими оскорбительными словами. - А искусство вешать запрещается?
  - Неприличные слова тоже писать не разрешается, но я этих шалопаев не видел. А вас вижу, поэтому и говорю.
  - Хорошо, сержант Отвагин. Спасибо за комплимент. Меня шалопаем уже лет 60 никто не называл, - сказал Василий.
  - А если бы вы нас тоже не видели, то картина бы осталась висеть? - спросил Даня. - Ведь неприличные слова вы не замазываете.
  Сержант задумался.
  - Если бы не видел, то да. А так - снимайте.
  Василий и дети подчинились представителю правопорядка и пошли дальше.
  - До свиданья, граждане, - попрощался Отвагин.
  - Всего доброго, сержант, - сказал Василий.
  Когда дворник и дети удалились от школы, Даня разочарованно произнес:
  - Я ведь говорил, надо идти вешать в полночь.
  - Теперь, видимо, придется последовать твоему совету.
  Ночью Василий вернулся и приколотил у школьного забора картину "Хороший человек". А затем на других заборах и все остальные, которые они не смогли прибить днем. Таким образом, вся добрая коллекция оказалась развешенной по городу, а дворник и его маленькие помощники стали ждать первых результатов.
  
  
   ***
  Первый день картины почти никто не заметил, несмотря на то, что были они огромные - уж больно злобинцы привыкли жить погруженные в свою внутреннюю злобу, не замечая ни окружающей красоты мира, ни, тем более, картин. Жители настолько глубоко задумывались, что им просто не приходило в голову посмотреть вокруг. Некуда было этой маленькой мысли протиснуться в тесной голове злобинцев, которая, как коммунальная квартира, была битком набита ссорами и склоками. Одни обдумывали план мести соседу, который не донес мусор до мусоропровода и частично вывалил им под дверь. Другие думали, как бы насолить продавщице, которая вместо взвешенного килограмма отдала им всего 700 граммов картошки. Третьи - как бы незаметно поцарапать машину, которая всю ночь заливается сигнальным визгом, а хозяин знай себе дрыхнет и плевать хотел на всех остальных.
  
  Однако изредка, но все-таки жители города на заборы да поглядывали. Исключительно в надежде на то, чтобы прочитать нехорошие слова про своих обидчиков - соседа, продавщицу и беспробудно спящего автомобилиста. И на второй день некоторые злобинцы в поисках приятных их сердцу ругательств на заборах, вместо них наблюдали совершенно невероятные картины. В городе стали перешептываться, пытаясь понять, кто осмелился нарушить привычный злобинский уклад. А уклад, действительно, был нарушен: на лицах людей нет-нет да проглянет улыбка. Девять человек пройдут, а один возьмет и подержит двери перед идущей следом женщиной. Девять отсидятся, а один возьмет и уступит место бабушке в автобусе. Девять не обратят внимания, а один возьмет да и возьмет замерзшего кота к себе домой. В общем, все начало катиться в Злобине в тартарары. А тем временем в следственном комитете на Василия завели дело. Отважный сержант Отвагин быстро донес в компетентные органы о странном субъекте, который пытался прибить у школы непристойную картину с изображением хорошего человека. После чего ему выдали ордер на арест подозреваемого...
  
  В ту ночь снега намело видимо-невидимо. Наутро Василий не сразу смог открыть дверь из дома, так ее завалило. Намаялся, пока расчистил школьный двор, притомился, сел на лавочку отдохнуть: "Устал, конечно, но надо бы ребят порадовать. Да и куда такую кучу снега девать? Смастерю-ка я им горку". Работа в руках Василия спорилась. Особенно, когда он смотрел на школьные окна - дети всегда ему улыбались и даже приветственно махали рукой, пока учительница не видит. Это придавало дворнику сил: "Ребятишки радуются. Значит - мой труд не напрасен". Любую усталость как рукой снимало. Быстро накидал дворник огромную кучу снега, придал ей форму, разровнял лопатой. Принес из дома несколько ведер воды и залил ее. Получилась прекрасная горка. Дуня с Даней увидели это и давай на стульях ёрзать: "Эх, поскорей бы уроки кончились, чтобы прокатиться с ветерком, верхом на портфеле". А Василий, закончив работу, пошел домой.
  
   Сидит, пьёт чай с Марфой и баранками. Вдруг стук в дверь.
  - Войдите, - крикнул дворник, так как дверь в этом доме никогда не запиралась. Здесь были рады любым гостям.
  - Здравствуйте. Я сержант Отвагин. Пришел вас арестовать. Вот у меня и ордер имеется.
  - Энто ж какой такой орден? - всплеснула руками Марфа.
  - Не орден, а как раз-таки наоборот, гражданочка, ордер. То есть право задержать вашего мужа до выяснения обстоятельств.
  - Обстоятельств чего? - спросил Василий.
  - За факт, то есть акт вандализма, - отрапортовал Отвагин, надел на дворника наручники и увел с собой в участок.
  Василия посадили в тюрьму на время, пока идет разбирательство. А пока следователи пытались выяснить подробности преступления, совершенного Василием, в городе начали твориться дела куда интереснее.
  
  
  Дело первое
  Был у Дуни и Дани сосед, вечно ворчащий дед Еремей. Уже много месяцев он лежал в больнице - болело сердце. "Сердечная недостаточность", - сказали врачи. А с тех пор, как он узнал свой диагноз, он стал еще более ворчливым. Он был недоволен всегда и всем. Врачи и медсестры уже не хотели даже к нему подходить, так он их замучил обвинениями и оскорблениями. Родственники его не навещали, и только Даня с Дуней иногда забегали проведать. Хотя в свое время, когда сосед был еще здоров, он вечно ругал ребят: то играют слишком шумно, то слишком громко смеются, то просто слишком. В общем, слишком ему хотелось чем-то возмутиться. А когда стало известно, что Еремей Петрович болеет сердечной недостаточностью, дети сразу его за все простили.
  
  - Видишь, как бывает: сердца в нем не достает. Он же не виноват, что родился без сердца. Если бы оно у него было, он бы не был таким злым, - с важным видом сказал Даня, а Дуня с важным видом согласилась с братом:
  - А так как у нас с тобой сердечная достаточность, то мы не будем на него обижаться и станем навещать.
  И дети выполняли данное самим себе слово и действительно часто приходили к соседу в больницу. За последние недели он сильно исхудал, щеки ввалились, глаза потухли. И врачи уже готовились к самому худшему.
  После уроков Даня с Дуней решили заскочить к Еремею.
  - Ну как, тапочками не кидается? - спросил Даня у медсестры.
  - Не поверите, присмирел, стал принимать пищу. И даже не говорит, что мы все хотим его отравить и подсыпали в суп цианистого калия. Сами в шоке.
  - Ничего себе, - присвистнули двойняшки. В это и, правда, было трудно поверить.
  Они постучались к деду в палату.
  - Здравствуйте, Еремей Петрович.
  - Здорово, ребятки.
  - Ого, "ребятки"- переглянулись брат с сестрой. Раньше сосед называл их не иначе, как шантрапа.
  - Ну как вы себя чувствуете? Как ваша недостаточность? Может, у вас какая-нибудь недостаточность витаминов имеется? Тогда бы мы вам в следующий раз принесли яблок и варенья, - затараторил Даня.
  - Спасибо. Мне всего хватает, - засмеялся дед и протянул Дане свою сухую и сморщенную ладонь, чтобы поздороваться.
   Дети рассказали, как идут дела в школе, про то, что арестовали дворника Василия.
  - Вот это непорядок, трудового человека и в тюрьму, куда же это годится? Ну пойдете его навещать, передавайте от меня привет.
  
  Из больницы двойняшки направились в тюрьму. Только к Василию их не пустили - не родственники, а значит свидание не положено. Было обидно, но передать привет другу они считали себя просто обязанными. Тогда Дане пришла в голову идея - нарисовать под окнами тюрьмы картину, как сам Василий рисовал им под окнами школы. И они с сестрой принялись за работу. Сбегали за лопатой и метлой к Марфе и начали рисовать. Они расчистили на снегу большой участок в форме сердца, тем самым как бы говоря: "Василий, мы тебя любим". Они знали, дворник обязательно увидит их творчество.
  
  И оказались правы. Большую часть времени проводивший на улице, за работой, Василий не мог привыкнуть сидеть взаперти. И он все время ходил около окна. В камере у него был еще один сосед.
  - Ну что ты мельтешишь перед глазами, как телевизор без антенны?
  - Я на природу любуюсь.
  - Ага, знаем мы вас, небось, ждешь знака от сообщников.
  - Конечно. Вот иди погляди.
  Сокамерник подошел к окну и увидел нарисованное сердце:
  - Ну и что это за народное творчество?
  - А это мои сообщники мне как бы говорят: "Пытайся разжалобить охранников. Стучись в их сердца". Вот так...
  - Да они же бессердечные. Стучись не стучись, все равно что по жестяному ведру. Нет, брат, будем мы здесь с тобой сидеть еще долго.
  
  Всю следующую неделю двойняшки снова и снова приходили к Еремею, и каждый раз он становился все здоровее. Даже поправился на пару кило, а на щеках появился румянец.
  - Вы ходите почаще, - сказала детям медсестра. - Видите, как вы положительно на него влияете.
  - Нет, это точно не мы. Раньше, когда он нас видел, всегда покрывался испариной, краснел и задыхался от крика: "Опять вы здесь хулиганите?"
  - Ну тогда уж я, право, и не знаю, чему приписывать его явное выздоровление. Вот думаем его выписывать даже, если так и дальше пойдет.
  Все время, которое гостили у него дети, дед Еремей шутил и рассказывал им разные байки. Ни разу не обмолвился о своей болезни.
  На выходе из больницы Дуня дернула Даню за рукав:
  - А знаешь, почему он выздоравливает?
  - Нет.
  - Посмотри на больничный забор.
  Даня поднял голову и увидел, что прямо напротив окон палаты деда Еремея висит та самая картина, которую нарисовал Василий. "А возле больницы повесим "Радость", чтобы болеющие могли вспомнить о том, что для выздоровления нужно находиться в бодром расположении духа и радоваться", - вспомнили ребята слова дворника.
  - Ничего себе! Значит, они действуют, - с придыханием одновременно произнесли двойняшки.
  
  
   Дело второе
  В понедельник Дуня и Даня пришли в школу, но одноклассникам пока решили не рассказывать про волшебные картины Василия. Хотя так хотелось. Но дети боялись, что если расскажут, то картины потеряют из-за этого свою волшебную силу.
  После выходных в классе было шумно. Все делились новыми впечатлениями: кто во что играл, что смотрел, что читал. Прозвенел звонок, и в кабинет вошла учительница Раиса Павловна.
  - Здравствуйте. Хочу вас обрадовать - сегодня мы будем писать диктант. Я постаралась в нем собрать все темы, которые мы прошли в четверти. Понимаю, что неожиданно, но иначе, как проверить ваши реальные знания, а не заготовки из шпаргалок?
  По классу пошел ропот: конечно, к такому никто не готовился, и даже отличники рисковали написать не на "отлично".
  Учительница довольно потирала руки.
  - Какая оценка будет за диктант, такую и выведу вам в четверти.
  Довольная, что смогла застать детей врасплох, она уже предвкушала свою жестокую расправу над ними. Потянувшись за журналом, лежавшим на подоконнике, она посмотрела через стекло на улицу.
  
  Дети уставились в учебники и в спешке пытались повторить безударные гласные в корне слова и правописание жи/ши. Но вдруг над их головами вместо грома засияло солнце.
  - Хотя...хотя... до конца четверти еще целая неделя. Давайте сегодня напишем пробный диктант и за одно выясним, у кого какие остались пробелы. А оценки эти в журнал не пойдут.
  Ученики аж застыли от такой неожиданной метаморфозы.
  - Что это с русичкой? - спросил Даню сосед с задней парты. - Заболела что ли?
  - Может, наоборот, выздоровела, - ответил Даня.
  
  Следующим был урок литературы. На прошлом занятии Раиса Павловна раздала детям списки книг, которые они должны осилить на зимних каникулах. Всего набралось около 30 произведений.
   - Делать вам нечего на каникулах: все равно вместо того, чтобы гулять, будете сидеть за компьютерами. А так хоть пищу для ума получите.
  Класс гудел. Все понимали, что за две недели каникул такое количество книг им не осилить. Даже девчонки-отличницы, не вылезавшие из библиотеки, и те решили, что это им не под силу.
   - Раиса вообще озверела, - говорил троечник Егор. - Если я не буду на каникулах ни есть, ни спать и начну читать список сразу, как переступлю порог квартиры, я и то не успею.
  Все бы ничего, если бы после каникул Раиса не грозилась провести проверочную работу по материалам прочитанного. Такие проверочные она уже им устраивала, и ученики знали, что чтение кратких содержаний не поможет. Вопросы наподобие "Во что была одета героиня на балу?" или "Что было нарисовано на картине в комнате князя N?" не оставляли никаких вариантов, кроме как читать тексты полностью.
  
  И вот настал очередной урок литературы.
  - До меня дошли слухи, что не все довольны списком на каникулы, - начала Раиса.
  В классе повисло гробовое молчание. Никто не знал, чего ждать от учительницы. А вдруг сейчас всем недовольным поставит двойки в журнал.
  - Я подумала о вашем недовольстве на досуге и нашла альтернативное решение.
  Дети замерли в ожидании подвоха.
  - Все те, кто список прочитает, получат заслуженные оценки в журнал. Те, кто не осилит, я разрешаю выбрать 2-3 произведения по вашему желанию. Но не думайте, что это сильно сократит вам умственную работу. Вы должны будете не просто прочитать, но понять суть книги. Я устрою обсуждение в классе, где вы сможете представить героя выбранного произведения. И вашей задачей будет рассказать о нем, его жизни, целях, мыслях. Ибо цель литературы, прежде всего, воспитательная. И книги нас учат тому, как следует поступать в жизни, учат добру и справедливости. Только из читающего и думающего ребенка способен вырасти хороший человек.
  
  Егор аж присвистнул. Никогда прежде Раиса не обсуждала с ними воспитательную роль книг. Да и что было обсуждать, если детей учат добру и справедливости не только книги, но и окружающие их взрослые. А старшее поколение злобинцев не могло этому научить и подавало младшему поколению только плохие примеры.
  Все онемели от такой неожиданной перемены в характере учительницы.
  Егор шептал соседке по парте Аньке:
  - Это не Раиса. Это робот, которого нам оставили инопланетяне. А саму Раису забрали на другую планету для опытов.
  И только Дуня с Даней уже догадались, что стало причиной.
  - Она сказала "хороший человек", понимаешь?
  - И что?
  - Как что? Именно так называлась картина Василия.
  - Точно. И ещё тогда, когда мы пытались её повесить, к нам подходил полицейский.
  - Да.
  - Это просто невероятно. Но они действительно действуют.
  
  Дело третье
  Часто по вечерам возле детского сада Дуня и Даня видели маленькую девочку. В то время, когда других детей уже уводили по домам родители, за ней никто не приходил. Она сидела на лавочке, опустив голову, и болтала ногами. Воспитательница кричала на нее:
   - У всех мамы, как мамы. И только твою вечно где-то черти носят. А я тут сиди-дожидайся, когда она за тобой явится.
  Девочка только тяжело вздыхала и еще ниже опускала голову. Дуня и Даня предлагали воспитательнице проводить девочку до дома, но та говорила, что порядок есть порядок и детей можно вручать только в руки родителям. Но двойняшки все равно оставались посидеть с Аленкой, так звали эту кроху. Она была очень рада, что теперь будет сидеть не одна, а с новыми друзьями. Брат с сестрой ей сразу очень понравились, и она даже познакомила их со своей куклой.
  - Василиса, познакомься. Дай руку, это наши новые друзья.
  - Её зовут Василиса? Это в честь Василисы Прекрасной из сказки?
  - Нет, это в честь мамы. Так зовут мою маму, но она тоже прекрасная.
  - Почему же твоя мама не забирает тебя вовремя из сада?
  Алена потупила взгляд:
  - Потому что у нее много дел. И кашу сварить, и суп, и платье мне сшить... У меня самая замечательная мама, и я ее люблю.
  
  Ребята посмотрели на Алену, на ней были старые поношенные ботиночки и легкая, явно не по сезону, курточка. Причем по рукаву расползлось черное пятно от какой-то краски. Не очень верилось, что такая заботливая, по словам Алены, мама могла так небрежно одевать дочку.
  Позже двойняшки узнали, что это была неправда. Мама Алены нигде не работала и выпивала. Отец ушел из семьи, а дочка осталась. Но мама ее почти не замечала, продолжая оплакивать уход мужа. Дочку она просто забывала забрать вовремя из сада. Правда, потом спохватывалась и все-таки шла за ней, но на обратном пути только и делала, что кричала: "Все мои несчастья только из-за тебя".
  Однажды Даня с Дуней застали то время, когда за Аленой пришла в сад ее мама. Девочка радостно бросилась к матери и прижалась к ее ногам.
  - Ну что цепляешься? Иди рядом. Когда уже ты только закончишь сад и будешь сама приходить домой?
  Алена поплелась вслед за женщиной, пытаясь ухватить ее за руку, но у нее никак не получалось это сделать.
  
  Бредя после уроков домой, Дуня с Даней обсуждали все те чудесные превращения, которые произвели картины Василия. Как вдруг заметили маму Алены. Удивительно, но она шла как раз в то время, когда родители обычно забирают детей. Двойняшки решили проследить. Василиса была опрятно и чисто одета, чего с ней давно не бывало. И, пожалуй, сейчас ее действительно можно было бы назвать прекрасной, как и утверждала Алена. Из-за забора Дуня и Даня увидели, как женщина подошла к девочке и обняла ее. Алена, не зная себя от счастья, крепко прижалась к маме своими худыми ручонками. Так они за руки и пошли. Воспитательница узнала в стоящих за забором ребят тех, которые играли с Аленой, пока ей приходилось ждать маму.
  - Эй, - крикнула она им. - Вашу-то теперь каждый день вовремя забирают. Да и одежду новую прикупили. А то совсем в обносках ходила. Отец к ним, слышала, вернулся.
  Дуня с Даней просто летели, а не бежали. "Это ж надо, в городе, в котором никогда ничего хорошего не происходило, за одну неделю случилось столько чудес!"
  - Как ты думаешь, на маму Алены тоже картина повлияла? - спросила Дуня.
  - Конечно, а то что ж? Хочешь, пойдем проверим.
  
  Они дошли до двора, где жила девочка, но даже не успели в него войти, как на углу заметили виноводочный магазин. Напротив него прямо к столбу была прибита картина "Любовь", та самая с женщиной, державшей мальчика на руках, которую они так долго рассматривали в мастерской Василия.
  - Вот видишь, - сказала сестра. - Значит, когда в очередной раз Василиса пошла за бутылкой, она увидела картину Василия и вспомнила о дочке...
  Дети решили непременно рассказать Василию, какой бум чудес произвели его картины.
  - Ведь он сидит там и даже ничего не знает, - сокрушался Даня.
  И они с Дуней на следующий день сговорились обязательно передать Василию весточку.
  
  После уроков двойняшки побежали к тюрьме, но уже не пытались просить встречу с Василием. Они сразу направились на заснеженный холм, который в последнее время служил им почтальоном и передавал их послания заточенному в неволе дворнику. На этот раз они не стали рисовать, а просто вытоптали ногами огромные два слова: "Это работает".
  Василий по обыкновению наматывал круги по камере, чем ужасно раздражал своего соседа.
  - Когда ты только прекратишь эту свою физкультуру? Спортсмен нашелся.
  - Никогда не прекращу: движение - жизнь, - ответил дворник.
  - А тюрьма - смерть, - злобно засмеялся сокамерник. - Так что брось ты это дело.
   И тут Василий увидел своих маленьких друзей, которые заканчивали писать ему свое снежное письмо.
  - Рано бросать-то. Вон погляди: мои сообщники говорят, что всё на мази, дело сдвинулось.
  - Ничего у вас не выйдет. Из этой тюрьмы еще никто не уходил.
  
  Дело четвертое
  
  Мальчик Тема, живший в одном дворе с Дуней и Даней, очень хотел завести собаку. Впрочем, этого хотели все дети, но родители разрешали это делать только единицам. По этой причине ребята находили себе питомцев прямо на улице и начинали за ними ухаживать. И приласкают, и отдадут котлетку, не съеденную в школе за обедом, или даже бутерброд с колбасой, который мама дала на прогулку. Так в жизни Темы появилась дворняга Магда. Имя у нее уже было, его дала набожная бабушка, жившая по соседству: "Магда - это сокращенно от Магдалина, то есть в честь святой Марии Магдалины. Наша Магда тоже страдалица, как и все христианские святые". У дворняжки и правда была не лучшая жизнь, несмотря на доброту к ней детей и часто перепадавшие вкусности. За свою жизнь она уже попадала и в лапы к живодерам, от которых чудом спаслась, и становилась жертвой так называемых догхантеров - отравителей бездомных собак. В прошлый раз Магду удалось спасти только благодаря детям. Ребята увидели, что собака весь день лежит, спрятавшись около подвального помещения, и ее постоянно рвет. Те дети, которые постарше, с Темой во главе тут же нашли телефон ветеринарной службы и позвонили туда. Только благодаря их бдительности и умелым сотрудникам клиники дворняга выжила, правда, есть колбасу теперь побаивалась. Видимо, яд ей подсунули именно с куском колбасы.
  
  С тех пор мальчик очень переживал за Магду и старался приносить ей больше еды, хоть это было нелегко. Все свои карманные деньги он тратил только на еду для любимой собаки, чтобы ей не хотелось есть подсунутые неизвестными людьми отравленные куски. Теме пришлось совсем туго, когда об этом узнала его мама. Она всячески запретила ему даже близко подходить к собаке:
  - Не вздумай даже. Все они бешеные, эти бездомные собаки. Она тебя непременно укусит. А это, я тебе хочу сказать, смертельно.
  - Мама, Магда не бешеная.
  - А тебе откуда знать? Специалист нашелся. Еще раз увижу тебя возле неё, неделю останешься без прогулок. И все каникулы тоже.
  
  А через несколько дней Магда пропала. Первой мыслью ребят было - догхантеры все-таки осуществили свое черное дело, и на второй раз им удалось дать собаке смертельную дозу. Однако тела дворняги, несмотря на организованные около дома поиски, дети тоже не нашли.
  - Обычно собаки забираются подальше от глаз, и умирают где-нибудь в укромном углу. Так что она могла заползти так далеко, что мы ее даже не найдем, - сказал Гоша.
  - Ну попробовать-то можно, - с жалостью в голосе ответили сестры Таня и Маша.
  
  В результате дети прочесали не только всю территорию двора, места за мусорными баками, но и подвал дома. Но Магды нигде не было. Тема безутешно рыдал. Он винил себя в том, что не смог ее уберечь. И даже спустя некоторое время боль ребенка не утихла: он продолжал оплакивать потерянного друга. Единственное, что немного утешало мальчика, так это то, что в скором времени мама обещала ему подарить сестренку. У нее уже был последний месяц беременности, и приготовления к появлению малыша шли полным ходом.
  Как-то утром отец подозвал Тёму и сказал:
  - Я повезу маму в больницу, возможно, придется там остаться. Ты уже большой, так что сможешь побыть один. Суп в холодильнике. Если что, звони мне на мобильный.
  И они уехали. Вечером папа не вернулся, только позвонил, спросил, как дела и поел ли Тёма.
  Сначала мальчик обрадовался: в пятницу долго читал и лег спать аж в два часа ночи. И никто ему даже слова не сказал, и не было необходимости читать под одеялом с фонариком. В субботу Тема проспал до 12 дня. А потом на так называемый завтрак, который был уже почти обедом, сделал себе огромный бутерброд с маслом и вареньем. Это было счастье, так как не нужно было есть надоевшую овсянку. Потом до вечера играл в компьютер. В общем, не жизнь, а малина. Но Теме такое внезапное счастье быстро надоело, и он с нетерпением ждал, когда же вернутся родители и новый член семьи в виде сестренки.
  В воскресенье вернулся папа, один. Уставший и замученный.
  - Папа! - бросился к нему навстречу Тёма.
  - Привет, сын, - обнял его отец. - Ну как? Понравилось жить одному?
  - Не, не понравилось. Скучно. А как там мама и сестренка? Когда мы за ними поедем? - сыпал вопросами Тема.
  - За мамой поедем, как только ей станет лучше. А сестренка к нам идти отказалась - ушла туда, где живется лучше.
  Тёма все понял и заплакал. Отец обнял мальчика и попытался успокоить.
  - Ничего. Главное, что с нами осталась наша мама...
  Вечером Тёма пошёл играть во двор - папа настоял, чтобы он не сидел дома, а пошел развеяться от грустных мыслей. И только он появился из подъезда, как его окликнули Дуня и Даня.
  - Тёма, твоя Магда вернулась.
  У мальчика аж перехватило дыхание от радости. Собака лежала в коробке и облизывала прильнувшие к ней комочки шерсти. Оказалось, что Магда была беременна, когда пропала. И вот теперь вернулась и произвела на свет потомство в родном дворе.
  Ребята постелили ей в коробку одеяло и принесли поесть. На зимнем морозе дворняга с упоением лакала теплый суп. Её преданные глаза светились от счастья. Когда к ней подошел Тёма, она его сразу узнала. Но она была занята - кормила своих щенят, поэтому не кинулась к мальчику, как обычно это делала, а просто ласково лизнула его протянутую руку.
  Через неделю Тёма с папой забрали маму из больницы. Мальчик снова завел с родителями разговор о том, чтобы взять к себе Магду. И на этот раз они были более расположены. Мама, сама потерявшая ребенка, пожалела собаку, которая сейчас вынуждена была на морозе жить вместе со своим потомством. И Магду вместе со щенками забрали домой. Счастью Тёмы не было предела. Осуществилась его заветная мечта. Конечно, щенков родители разрешили оставить только временно, пока они пьют материнское молоко. А потом, как подрастут, наказали их раздать. Ну а Магда, как обещали, навсегда останется с ними.
  Вскоре дети узнали, что в городе закрылась живодёрня, место, куда свозили на убой всех бездомных животных. Вместо этого там открыли приют. Здесь ничейные кошки и собаки содержались в тепле и получали вдоволь корма, пока не обретали хозяев.
  И снова не обошлось без живописи Василия: на заборе напротив теперь уже бывшей живодёрни висела картина "Доброта".
  
   Дело пятое
  Знаменитый Злобинский рынок был очень популярным местом среди жителей города. Не потому, что здесь продавались самые вкусные и свежие продукты, а потому что здесь можно было вылить на других всю свою злобу. Приезжали сюда с утра грузовики с продуктами, выставляли их продавцы на прилавки и не забывали выгрузить бочонки со злостью. За день расходились не только картошка и морковка, но и злости в бочонках оставалось только на донышке - всю расплескивали на дорогих покупателей. Продают женщины сладкий торт, а в довесок - мешочек острой наглости. Продают замороженную рыбу, а в довесок - кулек безразличия и холодности. Сахарную свеклу отпускают с кислым выражением лица, солёные орешки - с пресным.
  
  Но все равно злобинцы любили ходить на рынок: ведь не только на них выливали там злобу, но и они, словно чайники, выпускали свой накопившийся пар. И, как ни странно, в результате споров, кто и сколько чего не довесил или почему кому-то продали гнилую картошку, все оставались довольны. Выплеснули злость - и полегчало. Просто не догадывались злобинцы, что злость можно просто не копить и тогда не будет необходимости от нее избавляться. И вот даже на этом самом Злобном месте тоже стали происходить удивительные изменения.
  
  Однажды мама отправила двойняшек купить килограмм картошки на рынке. А Дуне с Даней очень хотелось мороженого. Но они знали, что просить у мамы денег на него бесполезно - как всегда, скажет: "Какое мороженое? И так зима на дворе. Холодно. Простынете и заболеете. А мне из-за вас придется идти на больничный. Вот лучше ешьте варенье, которое бабушка сварила". Но варенья Дуня с Даней как раз не хотели. Наверное, именно потому, что его не запрещали, и вся прелесть его поедания пропадала. А вот поедание мороженого зимой для двойняшек становилось целым приключением. Они откладывали все остатки от карманных денег, которые им давала мама на школьные обеды, и в конце недели после учебного дня покупали себе в киоске самое большое и вкусное мороженое. А потом долго-долго шли домой, хотя идти было всего пару дворов. Но они растягивали удовольствие и потому ходили кругами. К тому же в свой двор нужно было прийти уже без мороженого, чтобы мама из окна не увидела и не отругала.
  Вот и сейчас очень уж Дуне с Даней захотелось полакомиться мороженым, но денег было только на картошку.
  
  Как назло киоск с мороженым был на самом входе на рынок. Даня аж застыл у витрины, увидев свое любимое шоколадно-клубничное эскимо.
  - Пойдем, - дергала его за рукав Дуня. - Мама сказала купить картошки. А если мы купим мороженое, то нам не хватит денег.
  Их разговор услышала продавщица киоска.
  - Ну если вы так хотите мороженого, могу предложить вам получить его бесплатно, - сказала она ребятам.
  - Это как? - дети аж присвистнули от удивления.
  - Конечно, не совсем бесплатно, а за проделанную работу. Я только что получила товар и мне нужно расставить мороженое в холодильник. И вдобавок нужно проверить на витрине, все ли из имеющихся видов мороженого выставлены, и, наоборот, не выставлены ли те, которых мне сегодня не подвезли. Сделаете это - получите два мороженых на свой выбор.
  - Любое-любое?
  - Да, какое только пожелаете, - заверила их продавщица. - А я, с вашего позволения, схожу пообедать и выпить чаю. Совсем что-то замерзла здесь стоять. Так что у вас есть целых полчаса, - сказала женщина и упорхнула в кафе через дорогу.
  
  Двойняшкам она показалась настоящей феей, которая на самом деле упорхнула на крыльях. Улетела, а их оставила вместо себя в волшебной стране Эскимосии. Дети с рвением взялись за работу: вынимали из коробок мороженое и каждый вид ставили на отдельную полку. Дуня вписала на отдельный листок, какое мороженое имеется в продаже, и пошла проверять витрину. А когда девочка вернулась внутрь киоска, то увидела Даню, щеки которого были измазаны шоколадом.
  - Дурак, что ты наделал? Как ты посмел съесть мороженое? - стала ругать брата девочка. Впервые в жизни нам согласились дать мороженое бесплатно, а ты взял и все испортил. Нам теперь никто не подарит мороженого, и все из-за тебя.
  - Прости, я просто не смог удержаться. Оно так на меня смотрело, так смотрело.
  - Так смотрело, так смотрело, - передразнила его сестра. - Скажи еще, что оно тебе само в рот запрыгнуло. - Девочка была очень расстроена.
  Только они успели закончить с расстановкой, как вернулась продавщица.
  - Ай какие молодцы. Спасибо за помощь. Как я и обещала, выбирайте себе мороженое. Какое хотите.
   - Мне, пожалуйста, вот это, - и Дуня указала на крем-брюле в вафельном стаканчике.
  - Хорошо, - и продавщица протянула ей мороженое.
  - А тебе? - обратилась она к Дане.
  - А ему никакого не надо, - опередила брата Дуня. - Он уже свое съел. Простите его. Иногда он совершенно не умеет себя вести.
  Даня покраснел и, глядя в пол, начал выводить круги ботинком.
  А продавщица сказала:
  - Конечно, нехорошо нарушать условия уговора. Ты больше так не делай. Но вы поработали на славу, поэтому я разрешаю вам взять заработанное мороженое.
  - Правда? - просияло лицо Дани. - Спасибо. Я больше так не буду, чесслово.
  - И ты бери второе, - обратилась она к Дуне. - А то как-то несправедливо получается, - и продавщица улыбнулась двойняшкам красивой белозубой улыбкой, такой белой и сладкой, как сливочное мороженое.
  
  Поедая холодное лакомство, брат с сестрой пошли гулять по рынку в поисках картошки. К своему удивлению, они не слышали не привычной ругани, ни споров. За прилавками стояли вежливые продавцы, которые отпускали товар не с кульками злобы, а с улыбками.
  - Вот, возьмите, ешьте на здоровье, - слышалось с одного прилавка.
  - Приходите еще, завтра привезут свежие. А давайте я вам лучше из другого мешка наберу, тот сорт повкуснее и посочнее, - раздавалось за вторым и третьим. И все улыбались и говорили друг другу "спасибо".
  - Ну и чудеса, - удивлялись дети.
  Они уже доели мороженое и купили килограмм картошки. Продавец набрал им самую красивую, а не гнилую и проросшую. Он взвесил ее и разделил на два мешочка по полкилограмма: "Это чтобы никому из вас не было обидно и чтобы нести было не тяжело. Нужно всегда делать работу вместе", - сказал он и широко улыбнулся. А на выходе с рынка двойняшек поджидала еще одна улыбка - большая и лучистая, висящая на заборе...
  
   Дело шестое
  Одноклассник Дуни и Дани Кирилл Спартанцев был героем и спортивной звездой всей школы. Он занимался в лыжной секции и всегда участвовал в городских соревнованиях. А в соседней школе училась другая звезда лыжных гонок - Андрей Аркадьев. С ним-то Кирилл всегда и соперничал в борьбе за первые места, которые они занимали попеременно. Незадолго до наступления Нового года и школьных каникул, должны были пройти соревнования на определение лидера города. Победитель получал право защищать честь Злобина уже на региональных гонках. Это было очень престижно, и юные лыжники активно готовились к выступлениям.
  
  Наступил день соревнований. На лыжной базе собралось много народа: сами школьники, родители выступающих и, конечно, тренер и оргкомитет. Тренер юниоров Валерий Николаевич переживал за ребят, как будто сам бежал гонку и решалась его судьба. Он ходил взад-вперед и постоянно теребил свисток, висящий у него на шее. Спортсменам предстояло пробежать пять километров. В раздевалке к Кириллу подошел Андрей:
  - Ну чо, Спарта, первым буду я. Даже не мечтай, что поедешь на область.
  Кирилл равнодушно ответил.
  - Удачи.
  
  И вот остаются считанные минуты до старта. Публика подбадривает участников гонки. Раздается сигнальный свисток и юниоры трогаются со своих мест. Спартанцев буквально с первых ста метров выбился в лидеры, оставив позади своего основного соперника. Решил не ждать и включиться по полной уже с самого старта, боясь, что потом не успеет. С каждой стометровкой ему удавалось на чуть-чуть, но увеличить разрыв. В результате к четвертому километру этот разрыв оказался достаточно очевидным. Кирилл понял, что выбился не только в лидеры, но и выбился из сил. Главный соперник Аркадьев даже пропал из поля зрения.
  И Спартанцев решил немного сбавить темп. Как вдруг он услышал откуда-то из кустов детский плач. Кирилл остановился и позвал:
  - Эй, ты где?
  Из кустов вынырнула детская голова в шапке с помпоном.
  - Ты чего плачешь? - спросил Кирилл.
  - Я заблудился, - прохныкал мальчик, которому на вид было лет пять.
  - Что же мне с тобой делать-то теперь? - сокрушался лыжник. Кирилл уже понимал, что соревнования он проиграл, так как он не может оставить здесь малыша. Он снял с себя лыжи, взял их в одну руку, в другой сжал ладошку малыша и пошел к финишу. Только финиш для него уже перестал быть триумфальной победой. Это был просто конец его сегодняшних соревнований и мечты поехать на областные.
  - Что же ты по лыжне не пошел? - спрашивал его Кирилл.
  - Не знаю, - протянул малыш, который не верил своему счастью, что его нашли.
  - В следующий раз, если вдруг потеряешься в лесу зимой, обязательно ищи лыжню и иди вдоль нее. Она тебя выведет. А на табличках, которые встретятся в пути, написаны километры - 3, 5, 10 и стрелки с указаниями, в какую сторону сколько осталось. Выбирай самый короткий маршрут и иди, - рассказывал малышу, как выбраться из леса, Кирилл.- Понял?
  - Угу, - поддакнул в ответ мальчик и кивнул так, что шапка с помпоном сползла ему на глаза.
  Кирилл шел по трассе с малышом, а мимо него проносились на лыжах его соперники.
  
  На финише уже ждали первых финалистов. Из лесу показался Аркадьев, он быстро приближался к своей победе. И выглядел он так, как будто совершенно не устал после такой тяжелой трассы.
  - Андрей! Андрей! - кричали с трибун одноклассники и друзья Аркадьева.
  И он в ответ даже замедлил ход и помахал всем рукой - он уже не боялся, что его кто-то обгонит. И только потом проехал оставшиеся двадцать метров, которые принесли ему долгожданную победу.
  Затем финишировали еще семь лыжников.
  - Где же Кирилл? - недоумевал тренер. Ведь он же лидировал. А уже приходят слабейшие из группы, а его все нет. Что-то здесь не так.
  И тут на опушке леса показался Спартанцев, с лыжами в руках, и малышом.
  - Я вот его в лесу нашел, - сказал Кирилл тренеру. - Заблудился. Сказал маме, что будет во дворе играть, а сам с друзьями в лес убежал и потерялся.
  - Ты молодец, - восхищенно произнес Валерий Николаевич. - Я тобой горжусь. Для меня ты победитель.
  
  Здесь же в толпе нашлась и мама потерявшегося мальчика, которая как раз решила узнать у лыжников, не встретился ли им маленький ребенок в лесу. Она плакала от нечаянной радости и продолжала благодарно трясти руку Кирилла.
  -Спасибо вам. Вы наш герой.
  - Да не за что, - смущался Кирилл от обращения к нему на "вы", как его еще никогда в жизни не называли.
  И где-то за спиной ему крикнул Аркадьев:
  - Ну что, Спарта, я же тебе говорил, что победителем буду я. Какое же это счастье - быть первым.
  Это услышал тренер и решил вмешаться в разговор.
  - Счастье, Аркадьев, быть не первым, а быть человеком. А быть человеком значит помогать другим в трудную минуту. И в этом искусстве Кирилл тебя превзошел. А золотое сердце весит гораздо больше, чем твоя золотая медаль.
  
  В этот момент к Валерию Николаевичу подбежал помощник и что-то шепнул ему на ухо. Они отошли в сторону. Через несколько минут должно было состояться награждение. Уже внесли пьедестал почета, а победители стояли наготове. Кирилл, конечно, не был в их числе.
  Наконец, тренер взял в руки микрофон:
  - Дорогие любители спорта и гости сегодняшних гонок. Спасибо за то, что болели за наших спортсменов. И сейчас я объявлю имена победителей. Третье место - Петр Афанасьев. Аплодисменты. Второе место - Алексей Веснин. Аплодисменты. И, наконец, первое место, - Тренер сделал паузу.
  
  Аркадьев уже, было, занес ногу на пьедестал, но вынужден был остановиться.
  - Не торопись, Андрей. К сожалению, вынужден сообщить, что первое место останется пустовать.
  Среди гостей прошел недовольный ропот, а Аркадьев от неожиданности закричал: "То есть как?"
  - Мои помощники, которые отслеживали прохождение спортсменами трассы, сообщили мне, что лыжник, занявший первое место, "срезал" расстояние в 700 метров. Таким образом, участник нарушил условия соревнований и не может считаться победителем. Он дисквалифицируется за нарушение важнейших традиций спорта, одна из которых заключается в честной борьбе. Но предлагаю вам наградить заслуженными аплодисментами другого участника гонки - Спартанцева Кирилла. Он не справился с дистанцией в спортивном смысле слова, но справился с гораздо большим испытанием - испытанием на отзывчивость и человечность. Он не оставил человека в беде, пожертвовав своими собственными интересами. И мне кажется, он заслуживает того, чтобы занять почетное место победителя.
  
  Мама мальчика, которого Кирилл вывел из леса, очень радовалась, что подвиг ее героя не остался незамеченным. И они вместе с сыном радостно хлопали в ладоши.
  После бурных оваций, тренер продолжил.
  - А на область по правилам поедет участник, занявший второе место. Для некоторых, - и он посмотрел на Аркадьева, - это будет хорошим уроком.
  Дуня и Даня были в восторге. Они кричали "Ура! Молодец", но невозможно было понять, кому именно это адресовалось - то ли Кириллу, то ли тренеру, то ли обоим. Никто не ожидал такого итога соревнований, и только двойняшки уже перестали удивляться тому, что творилось в Злобине. Они уже заприметили на заборе возле леса очередную добрую картину Василия с надписью "Золотое сердце".
  
   ***
  Тем временем сам Василий за свою доброту продолжал сидеть в тюрьме. Его дело разрослось уже до 5 томов. В скором времени должен был состояться суд. Однако к тому дню, на который он был назначен, город уже совершенно завалило снегом и по нему стало почти невозможно передвигаться. Ведь с тех пор как Василия посадили в тюрьму, никто не подметал дворы Злобина. А снег не спрашивал позволения: можно ему выпадать или нет. Он просто шёл, никого не спросив. И вот дошёл до того, что Злобин был похож на один большой сугроб. Многие злобинцы сидели дома из-за вынужденных обстоятельств и не работали. Дело Василия вызвало много шуму, и большинство жителей хотели прийти на суд. Но так как им было лень откапывать свои машины из снега, то они так и остались сидеть на диване. В результате на заседание пришли только пять человек: судья Прокофий Сердитов, который из-за чувства долга прилетел на заседание на вертолете, сам Василий, конвоир, который его привел из тюрьмы, и Дуня с Даней. Но детей, как водится, не пустили, и они подслушивали за закрытой дверью судебного зала.
  Судья начал длинную речь, но так как не было людей, говорить ему было скучно. Никто не купал его в овациях, не кричал "Правильно! Засадить его!". Даже не было секретарши подать ему чай. Прокофий Сердитов скучающе посмотрел в окно и вдруг увидел на заборе картину "Сочувствие", ту, что нарисовал обвиняемый. Он тяжело вздохнул и продолжил свою речь:
   - Суд посовещался и решил Василия, дворника по специальности, обвиняемого в акте вандализма путем развешивания по городу картин, признать виновным... Но заслуживающим снисхождения и сочувствия. В связи с тем, что существует угроза для города быть погребенным под снегом, суд постановил отпустить обвиняемого Василия и освободить прямо в зале суда. Наказание назначить в виде общественных работ, а именно ста часов уборки снега на безвозмездной основе...
  Дуня с Даней прыгали от счастья. С Василия сняли наручники, и ребята кинулись обнимать своего дорогого друга.
  
  Василий вышел на свободу, и уже через три дня занесенный снегом город Злобин вновь зажил. Только теперь уже совсем иной жизнью. Все-таки пока дворник был в тюрьме, им каждый день приходилось сталкиваться с оставленной им на заборах радостью, улыбкой, счастьем. Удивительно, но по иронии судьбы, несмотря на арест дворника, никто не додумался снять картины с заборов. И это было роковой ошибкой, так как картины действовали и каждый день по чуть-чуть растапливали сердца злобинцев.
  Так как жителям приходилось последние дни вынужденно не работать, они совсем забыли смотреть по утрам на злобометры. И вот, когда город снова был убран и выметен, они снова решили проверить накал злобы в родном Злобине. Каково же было их изумление, когда они увидели, что приборы ничего не показывают: желчь, залитая в устройство, уныло бултыхалась на нулевой отметке. Злобометры, которые когда-то стоили немалых денег, пришлось выкидывать за ненадобностью. А местная власть открыла специальные пункты их утилизации, куда толпами стекались жители. Деньги за сданные устройства не давали, как за стеклянные бутылки, но зато давали конфеты и мороженое, чему чрезвычайно радовались юные жители города.
  
  В честь счастливого освобождения Василия и наступающего Нового года на главной площади было решено устроить праздник. Сюда свезли на грузовиках весь собранный Василием снег и сделали снежный городок: дворцы, горки, ледяные фигуры сказочных героев. Все это искрилось в солнечном свете. Злобинцы катались на санках, играли в снежки, пели песни и ели вкусные баранки, которые специально к этому дню напекла жена Василия Марфа. И в этот момент они уже совершенно не помнили, что еще недавно в их душе был не праздник, а злоба.
  Кстати, с тех пор город был переименован в Снежинск, так как именно из-под снега он возродился и очистился от прежних пороков. А злобинцы, которые теперь стали снежинцами, по-прежнему продолжают в нем жить. Только теперь они живут гораздо лучше, потому что перестали друг на друга злиться. А Марфа больше не спорит с Василием, что ее щи важнее силы искусства - сама видела ее в действии.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"