Марк Вебер, как и любой журналист-неудачник, печатал статьи в Богом забытом, никому не нужном историческом ежемесячнике, не способном приобрести для издания качественную бумагу. И так, от статьи до статьи, получая гроши и вечно ограничивая себя во всём, Вебер молил Бога, чтобы журнал продолжал своё жалкое существование и давал ему работу. А работа Вебера заключалась в ежемесячной публикации материалов о племенах индейцев, некогда селившихся на территории современной Канады. Марк написал уйму превосходных, интересных работ. В свои сорок два года, Вебер успел побывать в самых глубоких уголках Канады: от границы с Аляской до Больших Озер.
Пятьдесят килограмм его хрупкого тела с легкостью укладывались в полутора с лишним метрах роста. И не удивительно, ведь спорт забавлял его в самую последнюю очередь. В школе, не будучи сильным в какой либо из дисциплин, Марк поражал своей тягой к глубинам прошлого. Единственным его другом был учебник по истории. В то время, как ребята играли в мяч, или ухлестывали за одноклассницами, Вебер таскался с историческими книгами. Естественно, дети невзлюбили худосочного малыша. Но отшельничество и постоянные издевки сверстников ни капли не тревожили Марка. Он продолжал поглощать всяческую историческую литературу в любой подходящий, или не подходящий для этого момент.
Но трагедия вся заключалась в том, что для учебы Марка в колледже у семейства Веберов денег не предвиделось. Парень закончил школу. И хотя средний его балл был "удовлетворительно", он сокрушил всех не выпускном экзамене по истории. Директор школы, ранее не замечавший ученика Вебера, подошел к Марку после экзамена, пожал руку и напутствовал великое будущее.
"Парень, ты далеко пойдешь! Не упусти своего шанса!"
Откуда было знать директору, что способный мальчуган следующие двенадцать лет прогорбатится на обувной фабрике, будет приносить домой гроши, ублажая тем монстра-отца, который ежедневно нуждался в приличном ведре виски. Марк мог плюнуть на всё, уехать в город, устроиться на работу, скопить на образование... бросить больную мать на съедение пьяному чудовищу. Так или иначе, но противостоять отцу, Марку не хватало духу.
Ежедневные унижения и упреки однажды прекратились. Марк молча собрал свои вещи (плюс два мешка отцовских проклятий вдогонку), и отправился в Ванкувер - ближайший большой город. Последующие годы, совесть Марка не покидало угрызение. Он поступил подло. Он предал мать, бросил её, сбежав. Вряд ли он смог бы простить себе это когда-нибудь. Много раз ему хотелось вернуться, попросить прощения. Но родной матери ему увидать больше не довелось.
Из-за своей застенчивости и нерешительности, Веберу не удалось найти работу, способную помочь ему скопить нужные для образования деньги. Заработанного хватало лишь на питание да квартплату. С каждым годом вера в получение желанного диплома угасала. Постепенно, как свеча под пламенем, таяла надежда и Вебер старел вместе со своей мечтой. Последним рабочим местом Вебера стал, выше упомянутый, исторический ежемесячник, работая в котором, Марк хоть как-то тешил пепелище своей детской страсти.
Вот так и не состоялся великий историк с мировым именем. А ведь Вебер был в полушаге от этого. Но вместо того, чтобы посещать всемирные исторические съезды и конгрессы, Марк кормил клещей и комаров, шатаясь по болотистым местностям, выискивая очередных "манитоба" или, каких-то там "саскачеван".
***
"...Беспощадное солнце, порождая засуху, губило всю растительность. В течение нескольких месяцев зеленые равнины Канолала покрывались бурыми пятнами выжженной флоры. Вскоре яростное светило опустошит те земли, превратит в бесплодную местность и заставит племя канолов (привыкших к оседлому образу жизни) кочевать далеко на север, аж к берегам Большого Медвежьего озера. Освоив местность, окутанную лютыми ветрами, канолы побороли холода и просуществовали там на протяжении жизни многих поколений, смешиваясь с европейскими переселенцами. В наши дни потомки тех людей ведут разный образ жизни, работают врачами, юристами или учителями. Все они - граждане Канады. Но на вопрос о происхождении, с гордостью отвечают, что в жилах их течет кровь древних канолов, некогда пришедших с юга, с зеленых земель Канолала, ныне известных как штат Айдахо, США"
Марк, наверное, в девяносто девятый раз перечитал статью в октябрьском выпуске журнала, но никак не мог налюбоваться своим творением. А на очереди был ноябрь, и очередной выпуск.
За материал Вебер не переживал, так как у него имелась в запасе пара "точек". Времени тоже было вдоволь. Как правило, материал сдавался к печати в двадцатых числах, а на дворе клонилось к закату лишь третье ноября. Добираясь до назначенного места, Марк не более, чем за неделю собирал информацию, беседуя с местными историками и старожилами. А когда на руках оказывалось сырье, сформировать и напечатать статью на бумаге для Вебера было парой пустяков.
По плану, на очереди был Форт-Джаспер. Туда рейсовым автобусом и направлялся Марк Вебер, взявшись читать статью заново. С собой у него был лишь саквояж с печатной машинкой и папка с чистой бумагой. Не считая, конечно, бумажника и "мыльных" принадлежностей, это было всё, в чем нуждался Марк в командировке.
Кроме Вебера в автобусе находился немолодой мужчина, который молча, с равнодушием смотрел на лес, мельтешащий за окном. Наверняка, маршрут этот он знал наизусть. Ещё, в глубине салона, сидела ветхая старушка и, пошатываясь, дремала. То были все, кому забрела в голову мысль съездить в Форт-Джаспер. Да и не удивительно. Глухое село - всё, что Марк знал о Форте. Ну разве ещё то, что в тех местах обитало индейское племя, название которого Вебер ещё не знал.
Автобус с грохотом остановился. Оторвав глаза от журнала, Вебер увидел в окне "центр" поселка: старые деревянные здания, максимум трехэтажной постройки. Жители медленно передвигались по центральной улице. Здесь и не пахло бешеной городской суетой. Казалось, в этих местах даже время текло по-другому. Водитель не спеша прикурил сигарету и глубоко затянулся. Извергая облако густого дыма, он сообщил, что остановка конечная.
Мужик, сидевший возле дверей, поднялся. С озадаченным лицом он выскочил из автобуса. Бабуля вяло открыла глаза и поковыляла к выходу. Марк положил журнал в саквояж и направился туда же. Стоило Веберу соскочить с подножки, как Форт-Джаспер встретил его огромной лужей. Марк выпрыгнул из неё и начал нервно стряхивать грязь с ботинок.
Послышались шаги в его сторону. Марк поднял глаза. Перед ним возникла фигура здоровенного индейца в форме шерифа. Могучий торс и волевые черты лица настоящего воина выдавали в нем потомка, достойного своих предков.
- Марк Вебер? - улыбнулся он, покручивая на указательном пальце странный предмет на кожаном шнурке, - Мы вас ждали.
- В смысле? - добродушно нахмурился Марк.
Улыбка покинула лицо шерифа, но оно не утратило спокойствия.
- Ваша редакция меня предупредила.
Марк задумался. Редакция редко была в курсе его путешествий, и ещё реже сообщала на место о прибытии своего журналиста. Хотя, в этот раз Вебер говорил начальнику, куда направляется, и тот мог на досуге сообщить в Форт-Джаспер. Видать, так оно и было. Вариант сей не был фантастическим. Так или иначе то, что шериф в курсе дел, значительно облегчает задание.
- Возможно, - улыбнулся Марк. Шериф улыбнулся в ответ:
- Вы, уверен, устали. Путь от Ванкувера к нам не близкий. Да и стемнеет скоро. Надо вас устроить на ночь.
Вебер благодарно приподнял брови.
- А вы можете мне что-то предложить?
- О, да! - сказал шериф, - Только лучший отель города.
- Ну что вы такое говорите? Я не достоин обитать в лучшем отеле...
- Не переживайте, - захохотал индеец, - Просто, он у нас единственный.
Марк улыбнулся, уловив шутку, и они зашагали по центральной улице. Шериф уверенно двигался вперед по разжиженной дороге, приветствуя прохожих улыбкой. Вебер же, в отличие от кого-либо на этой улице, уделял максимум внимания лужам. Петляя между ними, он постоянно отставал от шерифа.
Как Марк и предполагал, прошли они совсем немного. По правую руку перед ним предстало двухэтажное деревянное здание. Над входом красовались деревянные, потемневшие со временем буквы "ОТЕЛЬ". Шериф сразу вошел внутрь, а Марк на мгновение задержался, чтобы осмотреть здание: старый отсыревший отель, с мутными, еле прозрачными окнами.
Вебер толкнул дверь и попал в холл. В первую очередь его внимание привлек неприятный запах. Позже Марк заметил серые стены и потолок, старую пыльную люстру. Справа от входа вздымались ступени на второй этаж, слева - деревянная стойка, за которой стоял краснолицый лысоватый мужчина. По всей видимости - владелец отеля. С ним полушепотом оживленно беседовал шериф, всё так же покручивая на пальце странный лохматый амулет. Чтобы не встревать в чужой разговор, Марк переключил внимание на огромную картину, что занимала всю стену между стойкой и лестницей. На картине был изображен (как предположил Марк) Форт-Джаспер в грудном возрасте. По главной улице, единственной на то время, катились дилижансы, грациозно шагали мужчины во фраках и в цилиндрах, дамы, дабы не вымазать свои пышные платья, слегка приподымали их. Первые переселенцы начинали новую жизнь, которую, на её заре, увековечил художник.
- Нравится? - проговорил шериф, - Великолепная картина. В ней кроется, я бы сказал, какая-то магическая сила. Представьте себе, что многие жители могут прийти сюда и сквозь века посмотреть на своего предка, шагавшего некогда по этим же улицам. Просто чудесно. Не так ли?
Марк улыбнулся и кивнул в ответ. Шериф положил руку ему на плечо и обратился к владельцу отеля:
- Эрнест, для этого уважаемого человека сделаешь исключение. Он будет пребывать здесь абсолютно бесплатно столько, сколько ему будет необходимо.
Отвратительно бледное лицо Эрнеста укрыл румянец. Не пытаясь скрыть своего недовольства, он кивнул. Марк в замешательстве посмотрел на спину шерифа, уже подымающегося по ступеням, и направился за ним.
- Тринадцатый номер. Он в вашем распоряжении, - сказал индеец, протягивая журналисту ключ с деревянной биркой.
- Не знаю, что и сказать. Я вам безгранично благодарен, - глянув на бирку с чертовым числом, Марк добавил, - Благо, я не суеверен.
Шериф, явно не понимая шутки, кивнул в ответ.
- Если у вас появится желание, мы могли бы пропустить по стаканчику, на добрый сон.
- В лучшей таверне города? - довольствуясь своим искристым остроумием, спросил Вебер.
- Именно так! - захохотал шериф.
- Я не против. Думаю, пропустить можно. Вот только немного приведу себя в порядок.
- Нет проблем! - шериф подбросил лохматый амулет и поймав его за кожаный шнурок, добавил, - Я буду ждать вас в таверне. Это через дорогу, сразу напротив отеля.
Вебер провел индейца взглядом и повернулся к двери с тринадцатым номером, за которой его ждал новый сюрприз - царство антисанитарии. Но Марк быстро поборол в себе огорчение. В конце концов, он ведь не на курорт приехал, а на работу. А что ему требовалось для работы? Лишь удобные стул и стол. Да ещё тишина. А Форт-Джаспер являлся именно таким местом.
Выглянув в окно, Марк увидел шерифа, направляющегося к входу в таверну. У дверей он остановил двух выпивших дедков, что вышли на встречу, и начал их отчитывать. Те, в свою очередь, в чем-то оправдываясь, разводили руками. Шериф махнул на них своей широкой ладонью, и покачивая головой, вошел в кабак.
Хороший, наверное, он человек, этот шериф, подумал Марк, и взялся за свой внешний вид.
Вебер аккуратно толкнул дверь, и вошел в окутанное полумраком помещение. Только он успел появиться на пороге, как сразу ощутил на себе недоверчивые взгляды со всех сторон. Значения этому Марк, конечно, не придал никакого. Посетив уйму мелких городов и поселков (жителей оных всегда настораживало появление чужаков), Марк научился уделять минимум внимания ситуациям такого рода. Шериф, сидевший за столиком в глубине зала, приподнял руку, и журналист направился к нему. Хотя, секундой позже, Марк и сам бы заметил эту груду мышц среди сгорбленных, пьяных тел, равномерно рассеянных по всему помещению. По дороге к столику, Марк окинул взглядом с десяток посетителей довольно тесной забегаловки. Примечательным показалось то, что присутствовали только мужчины, и все преклонного возраста. Ну, разве, кроме шерифа. Индеец выглядел не старше тридцати.
- Присаживайтесь, - проговорил шериф.
Марк заказал у бармена ужин и присел напротив индейца.
- Разрешите, я угощу вас чем-нибудь?
- Коли так, то думаю пивом, - молвил Марк, увидев выбор собеседника, держащего в руке полупустую кружку. Шериф тут же опустошил её, и, миг спустя, подал рукой знак бармену. На столе появились ещё две, свеженалитого.
- Как я заметил, вы здесь весьма уважаемый человек? - завязал разговор Вебер.
- Да, наверное, - несколько утомленно ответил шериф, - По правде, без лишней скромности, Форт-Джаспер - это я. Я - полиция, я - суд, я - мэрия. Благо не приходится исполнять обязанности врача, или, ещё не хватало, сантехника какого!
Индеец сделал большой глоток, и вдруг, замер. Нахмурившись, он глянул на журналиста.
- Ради Бога, простите меня. Как же нелепо получилось. Ведь я знаю о вас достаточно много, а сам даже не отрекомендовался! Меня зовут - Эмиль Синалао.
- Очень рад нашему знакомству!
Марк и Эмиль чокнулись бокалами и сделали по глотку. С этого момента атмосфера начала расковываться. Завязалась беседа, которая, в очень скором времени, стала походить на дружескую. Открытый разговор затронул множество тем, и каждая из них сопровождалась новым бокалом пива. В итоге Марк ощутил, что хмельной напиток таки порядочно его зацепил. Хотя глаза великана лишь слегка поблескивали. Но журналист этому не удивился, взяв в учет габариты собеседника.
- Шериф Синалао...
- Эмиль, - корректно перебил Марка шериф.
- Эмиль, - согласился тот, - Я надеюсь, что вы можете что-то знать о племени, обитавшем на этих землях. Или, по крайней мере, укажете мне людей знающих что-нибудь. Я не уверен, но...
- Марк, о чем идет речь? - всё так же корректно перебил шериф, - Кажется, сомнения ваши фальшивы. По моему, вы ещё сойдя с автобуса поняли, что я - именно тот человек, который вам нужен. И это так. В моих венах течет, пусть смешанная, но таки кровь народа Талсекуа.
- Талсе...
- Талсекуа.
- Великолепно! - загорелся Вебер, - Но этим вы поделитесь со мной завтра. Я сейчас не в том состоянии, чтобы работать. Да и блокнота с собой не прихватил.
- О, только не говорите ничего о своем состоянии! - встревожено проговорил Синалао, - Ведь вы продержитесь со мной ещё несколько раундов.
Марк вздохнул, но через миг признался себе, что ему крайне редко удавалось встретить хорошего собеседника. Мысль эта подпитывала подозрения о том, что утро будет вычеркнуто из жизни... Гулять, так гулять?
- Несколько раундов, говорите? В такой компании - до финального гонга!
Они захохотали, и шериф заказал ещё по кружке пива. Поставив бокалы с напитком на стол, бармен попросил индейца "в сторонку, на пару слов". Шериф небрежно бросил на стол вещицу, которую до этого не выпускал из рук. Попросив у Марка прощения, Эмиль встал из-за столика и направился за барменом к стойке.
Вебер сёрбнул из кружки, зачерпнув носом пивной пены, и взялся изучать предмет на кожаном шнурке. Походил тот на клок волос светло-дымчатого цвета, скрепленный пластинкой желтого металла. Исходившие от амулета зловония, были довольно резкими. Марк поморщился.
И без того плохо освещенный стол накрыла широкая тень. Подняв глаза, журналист увидел шерифа, собирающегося присесть на своё место.
- Ещё раз прошу прощения, - с иронией проговорил Синалао, - В этом городе всем кажется, что даже пустяковый вопрос без меня решить не возможно.
- Эмиль, позволь задать вопрос, - проговорил журналист, указывая на клок волос, - Что это? Если, конечно, не секрет.
Синалао улыбнулся, и обхватил ладонью вещицу, брошенную на стол.
- Я видел, - добавил Марк, - Ты всё время держишь её в руках. Предполагаю, она имеет не малое значение для тебя.
- Это локон шерсти одного зверька. Некогда вид этот в изобилии наводнял эти земли. Но пришло время, когда зверьку тому пришлось исчезнуть навеки. Даже самый дряхлый житель не застал тех людей, что видели воочию последних особей. Всё было очень давно. Если честно, я вовсе не помню, откуда взялась у меня это штука, - шериф с ухмылкой посмотрел на журналиста, - Нравится?
Марк напрягся, настороженно сдвинув брови.
- Ну... Весьма интересная вещь. Я бы сказал...
- Она твоя.
Журналист в миг покраснел. Ещё через секунду амулет висел у него на шее. Марк смущенно улыбался, но всё же не стал пререкаться, понимая, что это бессмысленно. То было видно в глазах Эмиля, что не признавали отказа. За долгие годы общения с представителями самых разных племен, Вебер четко уяснил, что для индейцев не существует понятия - возвращенный дар. Будь то табун лошадей, или красивой формы камешек, не имело значения. Принятый подарок говорил об уважении, отказ же приравнивался к оскорблению. Таков был менталитет аборигенов, и Марку пришлось создавать видимость восторга.
- Ну что ж, - проговорил Вебер, допив пиво, - Думаю, меня сегодня на большее не хватит.
Марк поднялся из-за стола, и когда его порядочно повело в сторону, добавил:
- М-да. Здорово посидели. Думаю, этим вечером я превысил свою месячную дозу спиртного, - он улыбнулся и пристально посмотрел на шерифа, - Мечтаю завтра услышать от тебя интереснейшую историю о твоих предках, Эмиль.
Шериф приподнял брови.
- Не берусь предполагать, что для тебя может оказаться "интереснейшим", но надеюсь, что рассказ мой принесет пользу.
Они тесно пожали друг другу руки и Марк направился к выходу. Вынырнув из помещения, затуманенного табачным дымом, Вебер оказался на улице, туго завернутой во мрак. Единое освещение создавали тусклые квадраты окон. Лишь ночью Марк заметил, что фонарные столбы в этом городке не предусмотрены. Ну разве, что таковым считать керосиновую лампу, что висела у входа в таверну.
На другой стороне улицы, метров за десять, Марка ждал "дом" и желанная постель. Он так хотел попасть в кровать, что войдя в отель и увидев Эрнеста, Марк притворился, якобы не заметил его (чего бы никогда не сделал, будучи в трезвом состоянии). Побагровев, пьяный журналист побрел к ступеням. Эрнест всё время пристально наблюдал за Вебером, пока тот не взобрался на второй этаж.
Ввалившись в свой номер, Вебер рухнул на кровать, свесив ноги, и мигом уснул.
Ноябрьское утро выдалось на удивление теплым, солнечным. Однако Марк чувствовал себя далеко не в этом ритме. Приоткрыв вспухшие глаза, он с трудом сфокусировал взгляд на часах. Малая стрелка ползла вверх, уже подкрадываясь к одиннадцати часам.
О! Ну я дал! Молодчина, подумал Вебер, подымаясь на ноги. Дотащив свое ватное тело до ванной, Марк вздрогнул, узрев собственное отражение в зеркале. Выглядел он ещё хуже, чем чувствовал себя. А самочувствие Марка было прескверным.
И поделом! Знал ведь, чем подобные посиделки чреваты!
Марк открутил краник и набрав воды в ладони, хлопнул себя по лицу. Повторив процедуру несколько раз, он ощутил мизерное облегчение, которое, ввиду своей ничтожности, быстро растаяло.
Вернувшись в комнату, Марк ахнул. Возле кровати валялись ботинки, заляпанные грязью.
Пьяная морда! Пройти десять метров и так загадить обувь! Деградирую, сделал вывод Вебер, и принялся в очередной раз приводить себя в порядок, понимая, что здесь ему придется делать это неоднократно.
Журналист запер дверь номера и направился (как он это называл) "пахать", проверив, наличие блокнота и карандаша в кармане. Первым делом он заглянул в таверну, где, кроме бармена, никого не было. Именно "никем" можно было считать дедулю, сидевшего за одним из столиков. Окинув его беглым взглядом, Марк уселся на высокий табурет у стойки бара.
- Он тут со вчерашней гулянки? - поинтересовался Вебер у бармена, заказав яичницу с беконом и стакан газировки.
- Да, - проговорил тот, - Если для него это могло называться гулянкой. Пускай спит. Бедолага редко ночует дома. Его туда давно уже ничего не манит.
Марк нахмурил брови и уперся локтями в стойку. Бармен продолжал:
- Не так уж давно, Оскар Стоун был уважаемым человеком в городе. Богатым, влиятельным. Банкир, сами понимаете. Была у него красавица жена, двое чудесных сыновей. Когда-то Оскар был счастливейшим человеком. Но одна ужасная ночь разнесла счастье в щепки, когда из дому исчез его старший, девятилетний сын. Ребенка так и не нашли. С тех пор исчез и мистер Стоун, веселый, жизнерадостный. Остался Оскар - хмурый, замкнутый. Но горести его тем не ограничились. Спустя четыре года, тем же загадочным образом - ночью, просто из детской комнаты, исчез второй, семилетний сын, которого так же найти не удалось. Жена Оскара помешалась. Слегла в кровать, словно парализованная. Не прошло и недели, как она отдала Богу душу. Одинокий Оскар безбожно запил. Человек полностью пропал, ну вы понимаете. Теперь вся его родня - собутыльники, да единый друг остался - бутылка джина. Иногда судьба к нам несправедливо жестока.
- Да, - поморщился Вебер, - А что же произошло с детьми? Так и не выяснили?
Бармен с горечью ухмыльнулся.
- Всё то оно, вроде, выяснено. И злодей ночной, кажись, известен. Только поймать его никак не могут. Да и не верится давно никому. Ни в Хогана, ни в это шерифово предположение. Все уже своё думают.
- Что думают?
- По правде говоря... - начал было бармен, перегнувшись через стойку, как вдруг глянул на вход в таверну и затих. Напряженный, он молча побрел вытирать столы в зале.
Марк глянул на фигуру, появившуюся в дверях. То был шериф. Он подошел к Веберу, поздоровался, и, глянув на спящего Оскара, добавил:
- Подожди меня здесь, будь добр. Я не на долго отлучусь.
Эмиль приблизился к Оскару и спросил, положив руку ему на плече:
- Ну что, старик? Пошли домой?
Оскар вяло поднял голову и посмотрел на шерифа. Медленно догоняя, кто перед ним, он ответил:
- Домой. А где дом? Не в аду ли? Туда катимся? Туда нам и дорога... Тебе ли не знать? Отведи меня в ад, Синалао!..
Без видимых эмоций на лице, Эмиль аккуратно подхватил Оскара под руки. Бармен подошел, предлагая помощь, но шериф жестом дал понять, что справится, и повел старика к выходу.
Бармен, качая головой, вернулся за стойку.
- Сколько я вам должен? - спросил Марк, осушив стакан.
- Ради Бога! Я угостил вас, - улыбнулся бармен, и заметив удивление журналиста, добавил, - По правде, вчера я спрашивал у шерифа, кто вы. Он ответил мне - очень хороший человек. А в Форте-Джаспер сейчас это - в диковинку. Ну вы понимаете.
Вебер благодарно кивнул и подумал продолжить интригующую беседу. Но заметив, что при шерифе бармен не охотно обсуждает сию тему, воздержался. К тому же, через минуту Эмиль уже вернулся.
Шериф пригласил журналиста за столик.
- Ну, дружище, лови момент. Я частенько бываю слишком занят. Чем могу помочь твоей статье? Что тебя интересует?
Марк улыбнулся.
- Всё, Эмиль. Абсолютно всё.
- Ну что ж, - Синалао откинулся на спинку стула, - Тогда слушай всё. С самого начала.
Издавна эти леса населяло племя Талсекуа. Столетиями эти земли принадлежали им, и охотники соседних земель не позволяли себе ступать на эту территорию без разрешения. Нет, Талсекуа не вызывали страха. Люди Талсекуа никогда не брали в руки оружие. Их не боялись, их - уважали.
Все шаманы, от Атабаски до Виннипега, приходили к мудрецам Талсекуа, преодолевая пешком долгие мили. Приходили за уроками, советами, ибо мудрости и знаниям здешних колдунов не было граней.
Талсекуа, в переводе, означает "дети туманного лиса", потому как в лесах этих, и только в них, водилось много серых лисиц. По приданию, Ветики - божество Талсекуа, был хранителем серых лисиц, и пока этот священный зверек был в изобилии, Талсекуа жили счастливо и безбедно. И правда, поклонение Ветики для Талсекуа не оказалось бесполезным. Ветики дарил много рыбы в озерах и реках, много дичи в лесах, земля восхищала своим плодородием. Долгие годы обитали здесь Талсекуа, не зная бед и голода.
Но однажды пришли бледнолицые люди с далекой земли. Пришли с миром, так они говорили. Талсекуа приняли гостей, обменялись дарами. Белые люди гостили здесь долгое время, и ничто не предвещало лиха, пока один из пришельцев не выведал, что у вождей хранится большая статуэтка из чистого золота. Фигурка свернувшейся клубком, спящей лисицы - символ сытости, умиротворенности и спокойствия. Бледнолицые гости пытались обменять её на что угодно, купить. Но вожди были непреклонны. Ведь для чужака фигурка та, просто кусок ценного металла, а для Талсекуа - бог.
Однажды Серый Лис исчез, вместе с бледнолицыми людьми. Шаманы в молитвах просили Ветики простить гостей за воровство. Вскоре племя смирилось с пропажей, и Талсекуа зажили, как и прежде. Всё стало на свои места. Бесповоротно утрачены были лишь монумент божества и доверие к чужакам.
Но белым людям этой кражи оказалось мало. Нашелся человек, который убедил всех, мол, если у индейцев был такой большой кусок чистого золота, то должно быть и ещё. А возможно, в этих землях есть целая золотая жила... Через четыре года белые люди вернулись. Но на этот раз их было больше, в руках - оружие, а на лицах, вместо прежнего дружелюбия - беспочвенная злоба. Пришельцы были жестоки. Без разбора, они перебили всё племя. Воины, дети, женщины, старцы... Погибли все. Погибло целое племя, мирный народ Талсекуа.
А на телах мертвых туземцев и на пепле их жилищ, чужаки построили свой поселок, назвав его фортом Джаспера. В честь Адама Джаспера, именно того героя, что убеждал всех, якобы золота здесь - тьма. Но проклятую золотую жилу никто не нашел. Ведь её здесь никогда и не было. Остались вокруг, по всем лесам, впустую вырытые, заброшенные пещеры да копи. Вечные памятники, в напоминание о безрассудности человека, ослепленного жадностью.
Так и исчезло племя Талсекуа, а вместе с ним и серые лисицы, которых больше никто и никогда не видел.
Синалао замолчал.
- Фантастика! - проговорил Вебер, дописывая в блокнот услышанное, - Шедевр! Просто нечто невероятное!
Марка всего трясло, лицо сияло.
- Эмиль, ты понимаешь, что ты сейчас рассказал? Вот это материал! Это же будет лучшей статьей выпуска! Да что выпуска?! Вообще в истории журнала! Эмиль! Ты просто не представляешь...
- Я всё прекрасно представляю, - достаточно громко отрезал шериф, - Я рассказал тебе историю моего народа. Всё, что осталось у меня от предков. А ты отнесся к ней, лишь как к материалу, который принесет тебе гонорар. Не думал я, что для тебя это будет не более, чем репортаж.
Марк оцепенел, понимая, что высвободил слишком большую порцию эмоций.
- О, Господи! Нет, Эмиль, - оправдываясь, затрусил головой Вебер, - Нет! Ты мог подумать, что я не уважаю твой народ, его историю? Наоборот! Я именно тот человек, который пытается разбудить в других совесть, уважение к некогда гонимым. Никто не в праве забыть, на чем построено наше государство, кем и какая цена была заплачена за наше благополучие! Или ты считаешь, что я посвятил жизнь изучению истории канадских индейцев ради насмешки?
Эмиль заметно остыл, но в ответ промолчал. Хотя понимал, что тоже перегнул палку.
Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Каждый из собеседников молча желал смены атмосферы. И смена эта таки произошла: в помещение таверны заскочил человек. Встревожено окинув взглядом присутствующих, он увидел шерифа и громко окликнул его. Синалао тут же вскочил и подошел к нему. Тот долго о чем-то шептался с шерифом, успешно пытаясь не разглашать информацию на всю таверну. Эмиль махнул головой, указывая на выход. Человек ушел, а шериф вернулся к столику. В глазах ел проглядывалось беспокойство. Не присаживаясь за стол, он проговорил:
- Прости, Марк, мне надо идти. Думаю, вернусь скоро. Хотя... Хочешь, посиди ещё, закажи чего за мой счет.
- Эмиль, что-то произошло?
- Не переживай, - нервно вымолвил шериф, - Мне посильно разобраться с неприятностями в этом городе. Это моя работа.
Синалао развернулся и направился к выходу. Его быстрые, громкие шаги выдавали тревогу. Чем-то он походил на каменную глыбу, несущуюся вниз по горному склону, и будь в страхе каждый, проявивший неосторожность столкнуться с ней.
Марк заметил, что в таверне, успевшей наводниться бездельниками и пьяницами, угасает шум, перевоплощаясь в напряженный шепот. Словно все догадывались, что могло произойти. Хотя Марку, возможно, это лишь померещилось.
Вебер почесал затылок, подавляя в себе желание увязаться за шерифом. В конце концов, проблемы города - работа Эмиля. А Марка ждало своё дело, и возвращение в отель было наиболее уместным.
Вернувшись в номер, Вебер сразу достал машинку, установил её на столе и взялся печатать. Вдохновение постепенно заливало его, пока Марк не захлебнулся им. Муза била ключом, и он без устали печатал. Строку за строкой, страницу за страницей. А в голове маячила одна мысль - о лучшем творении за долгую карьеру. Вебер не мог остановиться, да и не хотел этого.
В конце концов, поставив последнюю точку, Марк позволил себе откинуться на спинку стула. Это было нечто невероятное. Уже очень давно Вебер не чувствовал такого прилива воодушевления. Его работа, некогда любимая и желанная, постепенно превращалась в однообразное, рутинное занятие. Марк уже начал забывать, что такое творческий оргазм. И вот, сегодня ему вновь показалось, что машинка едва не плавилась под его пальцами. Как когда-то, в юные годы.
Марк встал со стула и потянувшись, глянул в окно. На улице, к его большому удивлению, уже вечерело. День пронесся незамеченным.
Раздался стук в дверь. Вебер напрягся и замер, пока стук не повторился. Медленно подойдя к двери, он отворил её. Отпрянув, словно ошпаренный, Марк остолбенел. Никак не ожидал он увидеть за дверью того, кто там оказался. Странный человек в грязном плаще и рваной бейсболке, пользуясь моментом, заскочил в номер и поспешно закрыл за собой дверь. Обескураженный Марк едва не проглотил язык. Оскар снял бейсболку и дрожащей рукой пригладил засаленные, седые волосы и бороду.
- Сегодня, - вымолвил старик.
- Что вам здесь нужно? - пробубнил Марк.
- Прошлой ночью. И сегодня, вновь.
- Зачем вы сюда пришли? - возмутился наконец Вебер.
Оскар встревожено оглянулся на двери.
- Вопрос сей должен задаваться не вами. Я должен спрашивать об этом. И все остальные.
Журналист побагровел. Изречения этого Марк до конца не понял, но счел его оскорбительным.
- Уважаемый, я посетил ваш город с целью написания статьи для издания, если вас интересует цель моего визита. В данный момент работа моя завершена и я планирую, завтрашним утром, отбыть в Ванкувер. Вы меня простите, но я не мог подумать, что своим недолговременным появлением здесь, я лишу комфорта вас и "всех остальных". Надеюсь, вопрос исчерпан?
Марк приподнял подбородок, в изготовке выпроводить Оскара, как тот внезапно выкрикнул:
- Прошлая ночь! Вы не понимаете? Она... - старик захлопнул рот ладонью и опять оглянулся на двери. Далее же заговорил полушепотом, - Она была первой.
- Господи! О чем вы?
- О том, что эта ночь будет второй. Следующая - третьей. И четыре года спокойствия. Чертова лиса никого не пощадит. Она не простит нас никогда.
Марк в недоумении наморщил лоб. Оскар продолжал:
- Да будет грех сей на нас, и на детях наших.
- Что?
- Милый мой историк, эти слова изрекли евреи на Голгофе, когда был казнен мессия. Похоже, вы никогда не открывали библию?
Вебер покачал головой.
- А зря, - ухмыльнулся Оскар, - Ведь это тоже история.
- Я бы скорее сказал - миф.
- Порой, в мифы верится охотнее, чем в более логичные пояснения чего-либо, - старик напрягся, - Мы платим за грехи предков лисам, а не чокнутому Хогану, которого давно нет в живых...
- Хоган? - Вебер потер лоб, вспомнив оборванную беседу с барменом, - Кто такой Хоган?
- Хоган. Он убийца. Да. Но не в той мере, в коей его видят многие. На него без устали вешают вину в свежих бедах, хотя он давно уже поплатился. Я собственными глазами видел, как Хогана разорвали волки. И многие верят в его существование лишь потому, что не верят мне. А я ведь...
Его речь оборвал громкий стук. Марк направился к двери.
- Ради всех святых, не открывайте... - взмолился Оскар. Марк бегло оглянулся на него и распахнул дверь. За ней возник разъяренный мужчина. Его злобные глаза словно светились голубыми углями на фоне раскрасневшегося лица. Грубо отодвинув Вебера, Эрнест вошел в номер.
- У меня для мистера Вебера важное... э... посылка!
Эрнест ухватил Оскара за ворот и поволок на выход.
- Тебе таверны мало? Двигай туда давай, и пудри мозги подобным себе!
- Эрнест, - попытался вмешаться Марк, - Будьте добры, полегче с ним...
- Не лезь, - просипел краснолицый сквозь зубы, ткнув пальцем в индюшачью грудь журналиста. В бешенстве, кровь отхлынула, и побледневшее лицо Эрнеста приобрело синюшный румянец, - Не лезь.
Вебер отпрянул.
В коридоре Оскар нервно затрепыхался, тщетно пытаясь высвободиться из цепких лап Эрнеста.
- Вы все рехнулись! Кучка кретинов! - не своим голосом завизжал старик.
Крики угасли на миг и, приглушенными отголосками, продолжились за окном. Вебер подошел к подоконнику и вздохнул. Взглядом провожая Оскара в таверну, Марк задумался: снова Хоган, и снова незавершенный разговор...
- Какого черта? - возмущенно пробубнил Вебер. Он распахнул глаза, и увидел солнце, что заглядывало на него сквозь муть оконного стекла. Марк раздраженно зажмурился и встал с кровати, спасаясь от назойливых лучей, что продолжали дразнить его.
Поднимаясь на ноги, Вебер отметил, что чувствует он себя крайне утомленным, даже - разбитым. Последовал вывод, что виной тому - вчерашняя рабочая перегрузка, чего давненько уже не происходило.
Помывшись, Марк привел одежду и обувь в идеальное состояние, и покинул номер.
Эрнеста в холле Вебер не встретил, и это его не слишком огорчило.
В отполированных ботинках отразился солнечный луч, когда журналист появился на крыльце. Чувствуя, похожее на привычку, тяготение, он направился к таверне. Этим утром в помещении было пусто. Лишь бармен хмуро протирал за стойкой вымытую посуду. Марк поздоровался и уселся на табурет за стойкой, заказав газировку.
Бармен мило улыбнулся. Выполнив заказ, он вновь укутался в уныние, хотя это никак не отразилось на его обходительности.
- Ну как вам наш городок?
- О, чудесный! - соврал Марк. Хотя врал не потому, что считал город плохим. Просто, кроме отеля и таверны он ничего не видел. Пришлось сказать неправду.
На протяжении пятнадцатиминутной беседы Марк осушил три стакана газировки и почувствовал, как просыпается.
- А где шериф? Я закончил работу и сегодня поеду домой. Хотелось бы попрощаться.
- Где же ему быть? В городе, - проговорил бармен, - А как ваша статья? Удалась?
- Да! Это будет Нечто!
Бармен одобрительно махнул головой. Ухватив влажную тряпку со стойки бара, он пошел в зал, протирать столики. Через миг, за спиной Вебера послышался скрип тряпки, скользящей по лакированной поверхности. После нескольких минут молчания, журналист развернулся и только открыл рот, как бармен ответил на его незаданный вопрос:
- Пройдитесь по городу. Уверен, шерифа там вы найдете. Город то не большой, не Ванкувер.
Марк захлопнул рот, одаренный всё той же учтивой улыбкой бармена. Вебер распрямил два доллара, извлеченные из кармана, и положил их на стойку. Откланявшись, он направился к выходу.
Кажется, ко мне уже привыкли, шутя подумал Марк, наткнувшись на двоих мужчин. Те прошли мимо, не обратив на Вебера никакого внимания. Горожане те были чем-то сильно встревожены, чтоб замечать кого-либо. Позже Марк заметил, что все немногочисленные прохожие одинаково мрачны. Нудное турне по главной улице оставалось бы таким же нудным, если бы своим появлением его не скрасил Оскар. Он появился из-за угла и быстрым шагом направился в сторону Марка. Дедок бормотал себе под нос, будто пытаясь разубедить себя в чем-то. Но стоило Веберу попасть в его поле зрения, как Оскар застыл. Журналист тоже остановился. Старик осторожно подошел к нему и оглянувшись, спросил:
- Почему вы ещё здесь? Вы не понимаете. Вы в опасности.
Марк промолчал, лишь возмущенно нахмурился.
- Всё ведь происходит из-за "чего-то", - продолжал Оскар, - Всё является причиной "чему-то". Плата за грехи предков - наш рок. А то, что вы ещё не уехали - страшная ошибка. На вашем месте...
- Благо, вы на своем месте, а я - на своем! - грубо оборвал его Марк, - И будьте добры, прекратите меня запугивать, коли не можете выдать ничего связного.
- Связного? - Оскар сдвинул брови, - Вся несвязность в вашей слепоте. Ибо лишь благодаря невидящим глазам, вы влезаете в то, к чему не могли и не должны иметь отношения.
Старик обошел Вебера зашагал дальше. Не оборачиваясь, лишь слегка закинув голову, он выкрикнул:
- Я бы прислушался к предостережениям, на вашем месте. Но мы ведь на разных местах.
Оскар скрылся за поворотом. Ошарашенный журналист провел его взглядом и, лишь тогда, медленно зашагал по улице. В какой-то миг он даже усомнился, был ли Оскар, или только померещился.
За поворотом, из-за которого появился старик, Вебер заметил толпу людей. Довольно большую толпу, как для маленького городка. Журналиста, как магнитом, потянуло туда. Любопытство затолкнуло его в глубь толпы, в центре которой Марк увидел женщину, что лежала на земле, в луже собственных слез. Рядом, обняв её за плечи, сидел мужчина. Лицо его было больше похоже на потемневшую маску, а дрожащие льдины в глазах изредка пускали по щекам тяжелые слезины.
Вебер дернул за потертую куртку мужчину, стоящего перед ним. Взору Марка явился ничтожный пьяница.
- Что случилось? - сморщился Вебер.
- О! Ужас, просто ужас! - сморщился в ответ пьяница, - Бедный ребенок! Бедная мать! Просто ужас! Ох, если бы...
Мужчину прервала женщина из толпы. В миг она уже стояла между собеседниками. Лицо пьяницы перекосилось.
- Грейс? Всё чудесно! Мужчина просто поинтересовался...
Разъяренная женщина пихнула мужа в сторону.
- Нечего трепаться! Домой иди! - она злобно оглянулась на журналиста, - Можно подумать, своих забот нету? Осталось только о чьих-то интересоваться?
Пьяница послушно побрел по улице. А Грейс ещё разок окатила чужака сердитым взглядом, и быстро понесла свое увесистое тело вслед за мужем.
Шериф, которого Вебер сразу в толпе не заметил, услышав бас Грейс, быстро подошел к Марку.
- О, Эмиль! - обрадовался тот.
- Какого черта тебя сюда принесло? - сквозь зубы процедил Синалао и, подхватив Марка под локоть, выдернул из толпы, - Пошли отсюда.
Когда они вышли на главную дорогу, вопроса "куда идем" у Вебера не возникло. Однако, "что там произошло" Марк всё-таки спросил, на что шериф промолчал. Заговорил он лишь за столиком в таверне.
- Ну и как ты там оказался? Принесли ж тебя демоны. Может, потерял там что? И искал?
- Вообще-то, искал я тебя, чтоб попрощаться, - взаимной ехидностью ответил Марк, но продолжил несколько растерянно, - Потом увидел толпу...
- И что?
- Ну, там что-то произошло. Люди странные...
- Понятно. Только вот ты здесь причем?
- В принципе, не причем. Хотел выяснить...
- Марк, - усмехнулся шериф, - Тут всё без тебя давным-давно выяснено.
- В чем же тогда дело? Ты утверждаешь, что в городе всё в порядке, однако, ведешь себя с точностью до наоборот, явно пытаясь что-то скрыть. А ведь я хотел только поинтересоваться, не более. Это - профессиональная черта, понимаешь?
- Вот-вот! - Эмиль повысил голос, - Именно! Вы, "профессионалы" - все, один к одному: поглубже втиснуться в чужие хлопоты, и потом поделиться со всем миром. Не бесплатно, разумеется.
- Опять ты за своё? - нахмурился Вебер, - Здесь таки что-то творится. Уж слишком много шума для крошечного городка. И меня это встревожило! Да! Пойми...
- Не пытайся! Я всё равно не пойму, что постороннему до чужих напастей! Ты ведь завершил статью! Что тебя ещё здесь держит?
- Да статья завершена! Понимаешь, о чем это говорит? О том, что к ней не прибавится ни слова. Ни лишней запятой. Эмиль. Мне очень жаль, что такой милый город запуган чем-то. Мне очень жаль, что каждый пытается поглотить, подавить в себе плоды этого чего-то, избегая огласки. Я не Соломон, и не берусь разрешать чужие неприятности. Но согласись, что не вскрывая нарыв, от гноя не избавиться...
Марк тяжело вздохнул, оценивая пылкий диалог, и уныло добавил:
- Ну что ж. чувствую я, что пора мне собирать чемоданы и двигать отсюда. Честно говоря, я побаиваюсь оставаться здесь ещё на ночь. Я итак два дня напрягал тут всех своим присутствием. Правда? - шериф молчал, - А может вы и правы, храня в себе свои тайны от посторонних...
- Мне жаль, - вдруг проговорил Синалао.
Марку было не понятно изречение шерифа, но он ничего не сказал, чувствуя, как чаша весов медленно перевешивает на его сторону. Эмиль всё держал затяжной тайм аут. Журналист же терпеливо ждал. И терпение дало плоды.
- Никто не помнит, когда в Форте царило спокойствие. В жизнь здешнюю издавна вплетен страх. Кто-то спился, кто-то рехнулся. Кто-то сорвался с корней и понесся куда глаза глядят, подальше бы отсюда. Но большинство остается здесь.
Началось всё с Хогана, хотя кое-кто утверждает, что происходило подобное и до него. Но нет сомнений, что беды все порождены этим мерзавцем. Давным-давно, он вырезал всю свою семью, начав со старшей дочери... жутко и говорить... он отрубил несчастной пальцы, в отместку за чрезмерно шумную игру на флейте... удушил жену, пытавшуюся остановить его. Возбужденный, потеряв контроль над собой, он вспорол животы двум младшим дочерям... Выродка пытались схватить, но безумие породило в нем нечеловеческую силу. Впятером его не могли удержать, а когда в подмогу поспевало ещё четверо, Хоган разбросал всех, как тряпьё, перемахнул через двухметровый забор и скрылся в лесу. По сей день он живет в заброшенных копях. Десятки раз я организовывал облавы, отобрав сильнейших мужчин города. Да только одичав, тварь эта искусно прячется в лесах. Он неуловим.
Не знаю. Наверняка, содеянного ему оказалось мало. Время от времени, он появляется по ночам, и крадет детей. Кто-то высмотрел в этом закономерность, мол, раз в четыре года, три ночи в ряд - по ребенку. Почему? Не вдавались. Не до мелочей. Дети пропадают, и это ужасно! Вот так вот...
Эмиль вытер ладонью испарину на лбу.
- Почему не все верят в Хогана?
- Что значит? - нахмурился шериф.
- Кое-кто говорит, что видел его смерть.
- Растерзанный волками? Чушь! Не стоит верить Оскару.