Аннотация: Весь мир - театр, а люди в нем актеры... Так говорил великий Шекспир. Но что, если он был прав? А мы лишь фигуры на сцене Вселенной! Тогда не плохо было бы пообщаться с режиссером.
- Добро пожаловать! Приятного вечера! - с профессиональной улыбкой дверь передо мной открыл усатый швейцар в зеленной ливрее, или как называется эта чертовая форма мелких прислужек. А в холле я попал в другой мир, проникнуть в который довольно трудно обычным людям. Это мир, в котором влиятельные господа решали судьбы простых работяг. Конечно, в свободное от развлечений время. А сегодня прожженные политиканы, кровожадные акулы бизнеса, шефы и боссы, в общем, все главные шишки округа, собрались в этом загородном особняке на юбилей очень важного человека, на которого я работал.
Прислуга ненавязчиво делала свою работу. Еще не до конца оглядевшись вокруг, я уже стоял с бокалом превосходного виски и сигарой, а мое пальто аккуратно висело где-то там, с вещами остальных гостей.
В холле, видимо ожидая кого-то, стояли несколько компаний. Я знал многих, но только с шефом полиции округа и кандидатом в конгресс от республиканцев поздороваться был обязан.
- Эдвард, рад тебя видеть! - протягивая руку шефу полиции, сказал я. - Как твоя спина? - А, Генри! Здравствуй! Болит, будь она неладна. С такой работой даже времени на врачей нет. - Эдвард Стоун был тучным мужчиной лет пятидесяти, вечно потеющим и страдающим отдышкой. Раз в полгода у него начинались новые проблемы со здоровьем, и главным было не запутаться во всех его болезнях. Сегодня я угадал. - Ты знаком с Уорреном Фишборном?
- Конечно! Здравствуйте, сэр! Мой голос принадлежит вам! - Так лестно, что остались еще сознательные юноши, понимающие, в чем заключается истинный путь развития нашего государства! Эти демократы не замечают очевидного! Ваш голос не пропадет зря - когда я попаду в конгресс, все увидят мгновенные улучшения. "Конечно, в тебя же вложена куча денег, и со связями моего босса, ты через пару лет будешь в Белом доме, - подумалось мне.
- Буду держать за вас кулаки! - я оставил их вдвоем и пошел дальше. Из зала слышалась музыка.
Стоит сказать про этот прекрасный дом. Пару лет назад, когда я еще не поднялся так высоко, чтобы запросто здороваться с важными персонами, мне поручили контролировать строительство этого особняка. Попросту говоря, на меня повесили всю ответственность и головную боль. Требования человека, на которого я работаю, были своеобразными: заказчик хотел не дом, в котором можно шикарно жить, а произведение искусства.
Каждый кирпич, каждая доска были практически уникальными. Строилось все лучшими мастерами Европы, так удачно бежавшими от войны в свободную, блестящую и пропитанную алкоголем Америку. Для проектирования дома были наняты лучшие архитекторы западного побережья. А их всех, как всяких по-настоящему творческих людей нужно было периодически выводить из запоев. Прибавьте к этому огромную территорию, прилегающую к особняку, которую тоже следовало сделать великолепной, и вы получите самый ноющий геморрой, который только может заполучить амбициозный парень в начале своей карьеры.
За два года стройки, оформления интерьера и территории я получил много полезных навыков и знакомств в самых разных сферах. Еще - бессонницу, несколько нервных срывов и седых прядей. Зато теперь я почти на самой вершине пищевой цепочки, в то время, когда многие мои знакомые, так и остались мелкой рыбешкой.
В центральном зале, который вполне мог бы принадлежать какому-нибудь королю, поставили небольшую сцену, на которой музыканты играли что-то заводное. Здесь во всю плясали солидные мужы со своими женами или любовницами. От них не отставали и молодые хищники, только стающие на тропу войны, но уже отмеченные особым вниманием.
В дальнем углу поставили барную стойку и пару дюжин круглых столов. Носились официанты, предлагая бокалы с выпивкой и легкие закуски. Что-то странное творилось с освещением: оно, то ярко освещало каждый уголок великолепия, то практически затухало, давая насладиться ночным небом сквозь огромные окна. Черт знает что выдумали организаторы! В зале собрались не самые важные люди: своего рода массовка, мне здесь делать нечего.
Вечер начался не так давно: большинство людей приехали к восьми вечера, сейчас же время близилось к девяти. Самые важные гости как раз должны были собраться в библиотеке на втором этаже. Уже на выходе из зала какое-то странное чувство охватило меня: внизу живота похолодело, а затылок напрягся от чьего-то пристального взгляда. Издержки профессии - такие вещи не положено оставлять незамеченными.
Я остановился и оглянулся, внимательно рассматривая танцующих. В суетливо мелькающих лицах и телах, манерно двигающихся в такт, было что-то наигранное, словно они подчинялись могучей воле неведомого кукловода. Я развернулся и вышел из зала.
Весь день какой-то напряженный. Чувство тревоги, конечно, мне не в новинку, но сегодня что-то... Не знаю, наверное, пора взять небольшой отпуск. Я поймал пробегающего мимо официанта и, затушив сигару, взял новый бокал виски. Теперь пора подниматься в библиотеку.
На мне был синий в полоску костюм и блестящие лаковые туфли. Портной постарался - вещи сидели на мне идеально, но это чувство новой вещи, к которой еще не привык, не давало покоя. Постояв немного у зеркала поправляя прическу, я немного ослабил галстук. Во мне словно огромный и сильный зверь, медленно просыпалось чувство тревоги. Оно не торопясь ворочалось, еще посапывая, но уже готовясь скинуть с себя остатки сонливости. Учитывая, к каким акулам я сейчас поднимался, нужно было срочно приводить себя в порядок.
Большой глоток виски, и уже уверенный в себе Генри Роквилл зашел в библиотеку, в которой пахло деньгами и властью. Большими деньгами и колоссальной властью.
- Генри, вот и ты! - Мэр Гилберт, мое почтение! - пожимая руку, я поздоровался с самым коррумпированным мэром в истории США. Он развалился в кресле с сигарой в руке, недалеко стоял бокал с бренди. Гилберт был полным, как все облеченные властью люди. С виду он казался неуклюжим добряком, но в глазах читалась готовность сожрать любого, кто станет на его пути.
Рядом с ним, в таком же кресле эпохи Возрождения, устроился один из влиятельнейших боссов мафии западного побережья, Джеймс Редуо. Его добродушная улыбка смертельно опасного хищника и острый взгляд заставляли дрожать самых смелых парней. Но не меня.
- Мое почтение, мистер Редуо. - я подошел и к нему. Босс привстал, протягивая руку для короткого рукопожатия.
-Здравствуй, Генри. Ты не особо спешил, верно? - Для принятия нового законопроекта понадобилось немного больше времени - несколько сенаторов забыли, благодаря кому они добились успеха. Больше проблем не намечается.
- Вот и славно, Генри, вот и славно.
На диване сидели еще трое важных гостей - Питер Рейнольдс, Билл Трименс и Грегори Освальд. Это были неофициальные владельцы всего штата: им принадлежали земли, фабрики, заводы и еще много чего.
- Рад вас видеть, господа. - С улыбкой я поздоровался с каждым из них.
Допив виски, я налил себе бренди и сел в свободное кресло.
- А мы тут обсуждали "сухой закон". Что ты думаешь по этому поводу, Генри? - Обратился ко мне мэр.
- Я считаю, что бокал хорошего бренди еще никому не повредил!
- Это звучит, как тост! - сказал Грегори и мы выпили. Грегори, этот подтянутый старикан всегда вызывал у меня смешанные чувства. Его голос, тонкий и дрожащий, никак не вязался с его мужественным видом. Я продолжил: - Этот год, 1920, я могу назвать странным. В январе конгресс принял эту чертову поправку и будь проклят этот Волстед с его законом. А еще что они выдумали? На следующих выборах женщины получают право голоса! Что дальше, джентльмены? Я не удивлюсь, если через пару десятилетий в Америке будет цветной президент!
- Ну, это ты перегибаешь! - усмехнулся в свои тонкие усики Рейнольдс. Об этом парне ходили разные слухи, но, я считаю, что ни одному из них нельзя верить. Свое состояние он получил в наследство от отца пару лет назад, и с тех пор его практически удвоил. У него была особая деловая хватка и потрясающее умение знакомиться с правильными людьми. - А, как я уже говорил, "сухой закон" не более, чем просто слова на бумаге. Будь это иначе, мы бы сейчас не наслаждались этим бренди.
- Из-за этих "просто слов" пострадало уже много обычных граждан! Многие терпят колоссальные убытки! Как мэра, меня заботит мой электорат.
- Как мэра - наверное. А как владельца крупнейшей бутлегерской конторы? Вы тоже терпите убытки, Гилберт? - усмехнулся Редуо.
- Разве человек не может позволить себе немного заработать? Это бизнес, Джеймс!
Снова наши бокалы поднялись вверх.
- За бизнес, господа! - сказал Грегори.
В дверь постучали, и в библиотеку зашел Эдвард Стоун - шеф полиции округа.
- Наша полиция, как всегда, вовремя - улыбаясь, сказал Гилберт.
- Добрый вечер, господа! Полиция приходит тогда, когда надо - ни минутой раньше, ни минутой позже.
- Это полезное свойство, Эдвард, - заметил Редуо.
Обновив бокалы, мы еще раз выпили. Затем пошли ненавязчивые разговоры о политике, спорте и женщинах. Ни слова о делах, по старой договоренности. Только Билл Трименс молча сидел в углу, изредка вставляя небольшие уточнения. Этот лысеющий мужчина славился своей молчаливостью. Возможно, именно благодаря ей, он и смог подняться так высоко.
Босс ненавязчиво посмотрел на часы, а затем на меня. 22:12 - самое время начать разговоры о делах. Я встал с кресла: - Что ж, джентльмены, покину вас, но вечер еще не закончен! - Ночь только началась. - Мне кивнули и я вышел.
Конечно же, я узнаю все подробности сегодняшнего разговора в библиотеке. Но мэр, шеф полиции и тройка бизнесменов любит говорить с боссом с глазу на глаз, чувствуя больше свободы. Хотя, мне кажется, что лишь так они могут не стесняться своего страха перед Редуо.
Я решил спуститься вниз по другой лестнице, чтобы не проходить мимо главного зала и не отвлекаться на случайные встречи. Но через несколько минут ходьбы по многочисленным и запутанным коридорам, стало казаться, что меня затащило в древний лабиринт с невероятно запутанной системой ходов и обязательным чудовищем в виде бонуса. Я понял, что заблудился. И как хозяин дома тут ориентируется?! Хотя, возможно, это вина алкоголя.
В эту часть дома не доносился шум с вечеринки внизу. "А тут довольно мрачновато", - подумалось мне. И действительно, узкий коридор тускло освещался настенными светильниками, словно в " Комнате ужасов" дешевого аттракциона. Деревянные панели, которыми были оббиты стены, потеряли свой лоск. Бардовый ковер мягко пружинил под ногами. В промежутках между закрытыми дверьми висели непонятные пейзажи. Насколько мне помнилось, я не занимался покупкой этих картин. Но если мистер Редуо захотел повесить подобную мазню - его вряд ли кто-то смог бы остановить. Я ускорил шаг, на ходу поправляя галстук. Где, черт возьми, эта лестница?!
В окно ярко светила полная луна. Я достал из внутреннего кармана своего пиджака сигару. Когда огонь зажигалки жадно облизывал кончик сигары, по моему затылку снова скользнул холодный липкий взгляд. За моей спиной скрипнул пол, и, словно издалека, раздался приглушенный смешок. Я резко повернулся.
Длинный коридор был все также пуст. Лишь один светильник нервно дергался в паре метров от меня. В этот момент мне словно вернули слух: снова послышалась музыка с первого этажа, далекий смех, гомон сотен голосов - общий шум царящего веселья. Лестница нашлась в нескольких шагах. Сколько я выпил? Бокал? Два? Мне точно необходим отпуск.
Я вышел на веранду. Этот особняк был чертовски огромен, и каждая его часть была также не в меру гигантская. Здесь, на свежем, пахнущем цветеньем, воздухе стояли небольшие столики, рассчитанные на компании из трех-пяти человек. Условно веранда делилась на две части - слева и справа от выхода из дома. По обе стороны стояли сцены, на которых играли музыканты. Слева слышались блюзовые аккорды, справа - какая-то модная певица завывала под аккомпанемент небольшого оркестра. Но здесь, в центре, две мелодии смешивались в одну, до ужаса безобразную и завораживающую. Я немного постоял, попыхивая сигарой. Меня заметили знакомые и, махая руками, позвали на свою сторону - направо. А новые туфли, кажется, натерли мне ноги.
За столиком сидел мой старый друг Бобби Винтерс, человек, которого я знал с детства. Он был вместе с еще одним моим знакомым - Джо Ривером. Их сопровождали незнакомые мне девушки.
- Здравствуй, Боб. Джо. Как жизнь, парни? - Цветем и пахнем - усмехнулся Джо.
- Точнее и не скажешь - согласился с ним Бобби. - Как сам?
Сесть с ними они не предложили. Не знаю почему, но это меня задело. Когда-то, словно в другой жизни, мы были лучшими друзьями, но годы не щадят ни людей, ни отношения между ними.
- Лучше всех, Бобби, лучше всех. - я похлопал его по щеке. Кажется, эти ребята стали забывать, кому они обязаны своим процветанием. - еще увидимся.
Я пошел дальше. Между столиками прогуливались гости, которые, по большей части, были мне незнакомы. Еще больше людей толпилось возле сцены.
В дальнем углу веранды я заметил свободный столик. Ко мне тут же подбежал официант.
- Двойной виски и закусок - и он удалился, забрав пепельницу с затушенной сигарой.
С моего места открывался превосходный вид на парк. Высокие, мощные деревья своей листвой создавали зеленную арку над мощеной плиткой дороги, по краям которой росла живая изгородь. По обе стороны, на ухоженном газоне, цветочные клумбы складывались в замысловатые узоры. В безумном порядке, по задумке не менее безумного декоратора,
все частички - скульптуры, фонтаны, беседки - складывались в завораживающую картину, освещенную лишь далекими звездами и близкими, но бездушными прожекторами. Не каждый безумец - гений, но каждый гений в чем-то безумец. И этому декоратору удалось воплотить свой внутренний абсурд в нечто прекрасное.
- Генри! Рад тебя видеть - ко мне подошел долговязый мужчина лет 30 со своей подружкой. Его щегольской костюм блестел в ярком свете, как и его зализанные назад волосы. Память отказывалась подсказывать его имя. - Это же я, Томми! Мы в прошлом месяце решали проблемы на той стороне.
- Конечно же, я помню, Томми! Добрый вечер! - этот болван тогда чуть не подвел всех. - Какими судьбами?
- Я теперь не последний человек в своем городе. Приехал налаживать это... дипломатию. "Сухой закон", он не везде одинаково сухой, верно?
- Точно подмечено. Иди выпей чего-нибудь - у нас не принято разговаривать о делах на таких вечеринках.
- Я понял, понял! Еще увидимся! Приятного вечера!
Вместе с подружкой он пошел в сторону сцены, на ходу рассказывая ей какую-то захватывающую историю, но судя по лицу девицы, его рассказ ее не слишком впечатлял.
Официант принес мой виски и тарелку. Я сидел и смотрел, как мимо меня проходит веселье. Может, подняться в библиотеку?
Когда человек моей профессии пытается расслабиться - это воспринимается, как слабость. Всем нам ведь надо изредка забыть о своих проблемах и, махнув рукой, собрать чемоданы и слетать на теплый пляж. В моем случае, это будет весьма проблематично, да и коллеги могут неправильно понять, а уж тогда придется подыскивать себе "деревянный макинтош" по размеру.
Я посмотрел на толпу. "У этих людей нет и половины моих возможностей, но нет и половины проблем. Но грех жаловаться, сам выбрал работу - решать проблемы. Да и по сути, проблемы две - одиночество и алкоголь. Забавно, но когда есть виски, то их и вовсе нет." - я усмехнулся и пригубил спасительный напиток.
Снова посмотрел на толпу возле сцены. Люди двигались так забавно, что повинуясь глупо-пьяному позыву, я вытянул вперед руки и замахал ими, словно дирижер или кукловод. Только сейчас все стало на свои места, а мой внутренний мир снова обрел гармонию. Казалось, вот чего не хватает реальности - подрагивающих рук пьяного кукловода.
На секунду все расступились так, что я смог увидеть человека в темно-сером костюме. Он, мерзко ухмыляясь, смотрел прямо на меня, и, когда наши взгляды встретились, погрозил мне пальцем, как нашкодившему ребенку. Да что этот ублюдок о себе возомнил? Да он хоть знает кто я?! Нетрезвой походкой справедливость в моем лице двинулась торжествовать.
Толпа снова пришла в движение. Когда приблизился к столику, там уже никого не было. Сквозь движущиеся тела, я увидел мерзкую ухмылку, и двинулся туда. Теперь стоит протянуть руку и... Какой-то парень стал между нами, и моя рука легла на его плечо. Он обернулся, и я увидел гладкое лицо деревянной марионетки. Я отпрянул и зажмурил глаза, а когда снова открыл, на меня смотрел удивленное, но абсолютно нормальное, лицо секретаря губернатора округа.
- Извини, я, похоже, перебрал немного.
- Ничего, Генри, я уже тоже пьянющий в стельку. Сегодня же можно, да?
- Конечно, надо веселиться! - но я понял, что мне точно пора в отпуск.
Я немного постоял, слушая эту модную певицу. Это была одна из тех популярных звезд, о которых никто и не вспомнит через месяц, к тому же, мне показалось, что она фальшивила. Но что значит вкус ценителя для неискушенной толпы?
Решив попытать переменчивую Фортуну, я зашел в дом и направился в игровой зал, где стояли покерные столы, и намечалась крупная игра. Что нужно человеку для эмоционального прыжка самооценки? Опуститься на самое дно самобичевания, и мне для этого знаком отличный рецепт- похмелье и горький привкус поражения. И, если первым я себя уже обеспечил, то самое время отправиться за вторым.
Слишком много случилось за последнее время. Все закрутилось, заметалось, словно торнадо судьбы смело карточный домик моей жизни, строя запутанный лабиринт. Нет больше простых ответов на вопросы о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Да они и не нужны, когда голова забита другими проблемами, тоже нуждающимися в решении. "Хорошо" или "плохо" заменилось одним лишь словом "выгода", и совесть легко пошла на эту сделку. Но стоит лишь немного перебрать с виски, как из недр моей души вылезает тревожный зверь, вгоняющий в непонятную тоску. Виски, покер - вот единственный способ не съехать с катушек и не пустить себе пулю в лоб. Алкоголь, мое безумие или безумие мира - не важно. Я давно привык играть роль того, кого люди хотят видеть в этом шикарном костюме. Но, иногда, надо побыть и самим собой.
В игровом зале свет горел над одним столом. В темноте был заметен лишь тлеющий уголек сигары, подающий сигнал о том, что хотя бы один игрок готов в этот вечер получить мои деньги.
Я сел и на свет показался мой соперник. Он был одет в темно-серый костюм, изношенный, весь в заплатках. На его голове в разные стороны торчали редкие волосы. Я его уже видел, но только теперь левая половина его лица была обгоревшей, с облезлой сизой кожей и повязкой глазу.
-Кто... Что...
-Тише, мой юный друг! Задавая вопросы, ты получаешь меньше, чем, если собеседник говорит сам, ведь, чтобы задавать правильные вопросы, нужно знать половину ответа!
Он не спеша подошел и сел в кресло напротив, закинув ногу на ногу и опершись на подлокотник. Этот человек ехидно улыбался, глядя на меня.
- Ну, ты молодец, конечно! Молодец! Хоть и поганец, но молодец! - сказал он, покачивая указательным пальцем. Он усмехнулся. - Ты даже не представляешь, насколько ты молодец! Заметил то, что, ну вот, никак не должен был заметить! Не мог просто. А вот, видишь, как оно вышло-то. Я построил это все, конечно, неидеально, но все же вполне-вполне. А ты меня удивил... Да, удивил!
- Ты... Вы - Бог?
- Ха! Нет, я не Создатель. Сказал же, помолчи! Я - Смерть. И Жизнь. Видишь ли, в мире не всё так, как ты думаешь. Всё не так, как ты думаешь! Универсум опирается на дуалистичность сущностей. Нет, так не поймешь. В общем, у всего есть своя противоположность, и это все очень тесно связано. Без одного не существует другого, так, без добра нет зла, без красоты - уродства, и так далее. А еще - кроме вашего мира в пространстве и времени есть пустота, в которой тихо себе существуют абсолютные существа. Как я, например. И вот в нас эта дуалистичность и проявляется. Хотя точнее, из-за нас дуалистичность проявляется в мирах. Вот, и получается, что существует Бог-Дьявол, Ангел-Демон, Жизнь-Смерть... И я одним глазом наказываю жизнью и движением, а другим - дарую смерть и покой. Ну, ты понял. Мы существуем везде и всегда, для нас не существует времени, каких-то ваших физических законов и тому подобного. Это вы уже для себя понавыдумывали ерунды всякой. И вот, иногда нам, абсолютным существам, становится скушно. Да, никто не совершенен... - он задумался, но тут же продолжил, - Сейчас я построил эту микро-вселенную, ну, просто скопировал и вставил в пустоту место. Не моя это специальность - создавать новые миры.
Взял я копии людей и наполнил ими этот мирок. Вот такая штука получается, что все вы - просто копии, куски мяса, без капли души. Опять же - не моя специальность наделять душой, кого бы то ни было. Все, что тебя окружает - не более, чем кукольный спектакль.
- Это все только для веселья? Вся моя жизнь - обман, созданный для твоего веселья?!
- Ну, честно говоря, вся человеческая жизнь не больше, чем иллюзия - оправдывающимся тоном ответил Смерть. - Не у всего есть причина. На мелком уровне - да, но неужели ты думаешь, что абсолютным существа она нужна?! Ха! Нужна ли причина Создателю, чтобы построить новый мир? Подумай над этим. Великим не нужна причина, а нужно желание. Причина нужна, чтобы чего-то не делать. Но сейчас не об этом, а о тебе. Видно, я что-то сделал не так и прихватил не копию, а оригинал и дело в том, что конкретно ты, Генри, единственный обладаешь душой в этом мире. Ну, как душой - душонкой, немного прогнившей, но все-таки не до конца, верно? И я решил, что раз так уж вышло, то ради твоего спасения отправлю тебя в переломный момент твоей жизни и дам еще один шанс. Память я тебе оставлю, как небольшой бонус при выборе пути. Можешь не благодарить.
Мир перевернулся. Я стоял в кабинете Тони Сантано, правой руки самого влиятельного человека западного побережья Джеймса Редуо.
- Генри, ты в порядке?
- Да, мистер Сантано, все хорошо.
-Так вот, нам нужен человек, способный проконтролировать стройку особняка для мистера Редуо. Ты вполне сгодишься для этой задачи. Можешь и отказаться, но тогда, извини - придется тебе забыть о карьере в нашей организации - усмехнулся Тони. Можешь подумать, у тебя есть пару минут.
Я помнил всю свою еще не наставшую жизнь. Улыбка Смерти, иллюзия Жизни - все это было, но не здесь и не сейчас, в момент, когда монетка выбора судьбы повисла в воздухе.