Капсула лифта домчала его от выхода из блока до остановки баса буквально за несколько секунд.
Сегодня он совершит свой последний поход тем путём, который проходил сотни, тысячи раз - путь из персональной капсулы до работы. Он будет совершать те же самые действия, что и всегда, добавив толику грусти. Ведь сегодня этот путь он преодолевает в последний раз. Его ждёт Парадиз.
Он зашёл в самый неторопливый бас, который следовал в нужную сторону, и встал возле окна. Последний день в мире, к которому он привык, в мире, который привык к нему. Интересно, о чём думали родители, отправляясь в Парадиз?
Сегодня будет очень медленный и сентиментальный день. Наверное, так и должно быть, и он ничем не должен выдать себя. Всё как всегда - только чуть медленнее, с грустинкой, а возможно, и с непрошенной слезой. Хотя, если честно, притворяться особо и не приходилось.
Последняя остановка - центр времяпрепровождения. Огромное звенящее здание с гостеприимно распахнутыми дверями. Оно трудилось, не останавливаясь ни на мгновение. Любой житель города находил здесь всё, что только можно было представить.
Сначала он прошёлся по аллее, глядя сквозь практически незаметное стекло на зелень трав, яркие краски цветов и невероятные формы листьев деревьев.
Насытившись сине-зелёной гаммой, он спустился в своё любимое кафе. Экран суперреальности изображал море. Он присел за уединённый столик из настоящего пластикового дерева и, прихлёбывая свой любимый настоящий пурпурный кофе, отдающий сладостью перца, вдыхал аромат моря. Сегодня проигрывали тропики - его любимый запах. До начала последнего рабочего дня оставалось более трёх часов. Он почти бесцельно побродил по этажу визуализации и спустился на уровень хобби.
Огромные, отгороженные друг от друга прозрачными стенами зоны были воплощением мечты любого, кто хотел украсить свою жизнь ещё одним смыслом до наступления Парадиза. Он помнил, как мать собрала в специальный бокс своё рукоделие и как торжественно поместила его в контейнер для отправки в Парадиз. Здесь было всё: самонастраивающиеся схемы и роботы-кулинары, зародыши скульптур и интеллектуальные краски. И его любимая зона - "Сотвори робота". Именно в этой зоне для него было важно два момента. Во-первых, у него был собственный шкафчик, где он хранил своего диггера. А во-вторых - здесь, что было редкостью, был живой человек. С ним можно было поболтать о том о сём, не используя ИИ-запрос, поинтересоваться новинками. Да и просто на контрасте "робот - человек" зона смотрелась потрясающе.
Они обменялись парой ничего не значащих фраз, после чего он сказал смотрителю, что заглянул в последний раз. Попросил на завтра определиться со шкафчиком и выслушал в ответ, что через пару лет они обязательно пересекутся в Парадизе.
Забросив за спину рюкзак с оборудованием и с любовью обняв диггера, он грустно улыбнулся смотрителю и отправился на минус двенадцатый этаж - в точку запуска дрона в последнее путешествие.
Лифт с чуть заметным толчком остановился, и приятный женский голос сообщил, что это самый нижний уровень города. Пройдя с десяток маршей по тускло освещённым лестницам, он оказался на небольшой площадке перед тоннелем из первичного бетона. Чёрный зев тоннеля буквально в паре шагов круто поворачивал в сторону - именно это место было точкой старта дрона в темноту подземелий.
Он не торопясь облачился в видавший виды непромокаемый комбинезон, надел шлем контроля диггера и шагнул в тоннель. Небольшой ручеёк, струившийся по дну, сердито прошипел, и они вместе повернули за угол...
Он настроил диггера на стандартный поход, который уже не имел смысла, и, слегка похлопав робота по спине, отправил его в путь. На этом сентиментальная часть дня закончилась.
Теперь он вступал в другую жизнь. Лучше или хуже - он не знал. Но то, что жизнь будет другой, не такой, как ему пытались навязать, - он был уверен.
Пару мгновений спустя из-за угла неслышно вышел мул. Мул был его гордостью. Этот робот был заточен только на одну задачу - вывести его за пределы города. Но выполнить её он был обязан безукоризненно. Специальное устройство гасило случайно возникающие при движении шумы. Система визуального наблюдения передавала в шлем картинку окружающего пространства, а встроенный интеллектуальный анализатор подсвечивал потенциально опасные участки подземелья. Этот же анализатор получал данные костюма и регулировал темп движения. Система подавления источников опасности позволяла глушить радиосигналы, на мгновения ослеплять камеры и датчики, если вдруг такие появятся на пути.
Не мешкая, он двинулся за роботом. Идти было довольно легко - и это даже начинало беспокоить. Но через пару часов окружающий мир резко поменялся. Вместо ровных стен с бесконечными трубами и кабелями, вместо пола, по которому стремился невесть откуда взявшийся ручеёк, его окружил хаос заброшенного подземелья.
Стены стали мокрыми и скользкими. Сползающие по старинным кирпичам капли пополняли некогда беззаботный ручей влагой, и уровень воды поднялся почти до колен. Несколько раз пришлось перебираться через груды какого-то мусора. Идти стало гораздо сложнее, но, как ни странно, и гораздо спокойнее. Это было подземелье первичного города, и вряд ли оно интересовало кого-либо сейчас.
Мул, увешанный непромокаемыми боксами, заботливо поменял очередной кислородный баллон на костюме и продолжил своё неумолимое шествие.
Он потерял счёт времени, двигаясь в абсолютной темноте и петляя только мулу известными ходами. Виртуально этот путь он проделывал сотни и сотни раз. Но ни он, ни его роботы не знали, что ждёт его там, в конце тоннеля.
Поворот, ещё поворот - и... Небольшая лестница возле стены, ведущая к отверстию, затянутому странной растительностью.
От увиденного сердце чуть не выскочило из груди. Хотелось тут же броситься вперёд, туда, где... Но он знал из старинных книг, что многих беглецов погубила именно эйфория.
Он взял себя в руки. Анализатор воздуха светился успокаивающим зелёным светом. Аккуратно сняв шлем, он сделал осторожный вдох. Воздух был наполнен странными запахами и звуками. Он не напоминал ничего из прежнего опыта, но и не вызывал отторжения. За шлемом последовал костюм. Аккуратно сложив экипировку под лестницу, он облачился в комбинезон для похода в неизвестность.
Преодолев десяток ступенек, он на мгновение замер перед стеной из листьев. Зачем-то закрыв глаза, как перед прыжком в воду, упёрся руками в края дыры в кирпичной стене - и рывком высунулся наружу.
- Ну наконец-то, - раздался ехидный шёпот.
Он открыл глаза - и его взору предстала странная картина. Картина, абсолютно не вписывающаяся в то, что он себе представлял столько лет. Он оказался внутри небольшой палатки, а перед ним лежал человек в одежде, утыканной пучками травы, веток и листьев. Человек приложил палец к губам, призывая молчать, и протянул руку.
***
Они сидели в глубокой пещере возле небольшого очага, в котором теплился голубоватый огонёк. Это был вечер вопросов и ответов, хотя говорил только один человек - тот самый, который встретил его у входа.
- Наверное, начнём издалека. Сложно сказать, когда всё началось...
Первое, что удивляет людей, когда они оказываются за городом, - это небо. Во-первых, оно, скажем так, всегда не в том времени. По вашим расчётам вы должны были достичь цели к вечеру, а оказались в палатке в полдень. И здесь нет никаких чудес - в городе сутки длятся двадцать астрономических часов. Нет-нет, на часах всё как надо - двадцать четыре. Но час в городе меньше, чем час за городом. Вот и всё. Зачем? Кто-то решил, что при таком раскладе выше продуктивность... Кстати, значит, и лет вам несколько меньше, чем вы считаете.
Над городом - купол. Купол - это экран невероятной величины, на котором показывают кино под названием "небо". Смена дня и ночи, солнечно и пасмурно - это всё картинки. Вы слышали, что есть такое явление - дождь?
Он кивнул. Это слово часто встречалось в старинных книгах, но он понятия не имел, как это выглядит на самом деле.
- Вот именно, - продолжил встречающий.
Парадиз. Никто не знает, где это и что это. И куда деваются люди. Во всяком случае, за пределами города - километров на двести вокруг - его нет. Да и город сложно назвать городом. Скорее, это формикарий. Только для людей.
Они помолчали.
- А как вас зовут?
Он задумался. Странно, но эта мысль никогда не приходила ему в голову. Действительно, как его зовут? И зовут ли его вообще хоть как-то? Отца он звал Отец, мать - Мать. К нему обращались "ты" или "вы", в зависимости от ситуации. А ещё - "малыш", "милашка", "придурок"... У него был ID. Но у него никогда не было имени.
- Кстати, а в чём ваша ценность?
- В смысле? - не понял он.
- Что вы умеете? В чём вы уникальны?
- Я думаю, память. Я помню всё.
И он рассказал, как с отцом играл в шахматы, как рисовал план города, как разрабатывал побег, как запоминал книги...
- Вот и великолепно! - широко улыбнулся встречавший.
Вам пока надо пройти адаптацию, и вы займётесь тем, что умеете. Остальное - потом. Вы действительно помните книги?
- До запятой. Даже до ошибки и опечатки.
Спустя полчаса он сидел в старом кресле без колёсиков перед странным устройством, состоящим из малюсенького - не больше метра - экрана, микрофона и плитки с буквами.
- Это ваше рабочее место на ближайшее будущее, - проговорил встречавший.
Вы удивитесь - у нас хватает физиков, а вот с лириками...
- Когда вы начнёте?
- Прямо сейчас!
И ему вдруг показалось, что если он не начнёт прямо сейчас, то забудет всё, что так долго хранил в глубинах своей памяти.
- И об имени. Вы не будете возражать, если мы будем звать вас Писатель? Меня, между прочим, зовут Следопыт, - встречавший приветливо взмахнул рукой и скрылся за дверью.
Писатель с каким-то странным волнением подошёл к креслу. Присел. Подвинул кресло поближе к микрофону. Затаил дыхание. И заговорил. Сначала робко, спотыкаясь через слово. Но голос всё креп, речь набирала уверенность, а на экране начал появляться текст:
Бах Ричард.
Чайка по имени Джонатан Ливингстон
Невыдуманному Джонатану-чайке,
который живёт в каждом из нас.
Настало утро, и золотые блики молодого солнца заплясали на едва заметных волнах спокойного моря.
В миле от берега с рыболовного судна забросили сети с приманкой, весть об этом мгновенно донеслась до Стаи, ожидавшей завтрака, и вот уже тысяча чаек слетелась к судну, чтобы хитростью или силой добыть крохи пищи. Ещё один хлопотливый день вступил в свои права...