Гофман. Михель : другие произведения.

5. Вся Власть Народу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


"All power belong to people"

"Вся власть принадлежит на­ро­ду"

   "Вся власть при­над­ле­жит на­ро­ду" - ло­зунг, а ло­зун­ги фор­му­ли­ру­ют­ся так, что­бы ни у ко­го не бы­ло воз­ра­же­ний. Воз­ра­же­ний не воз­ни­ка­ет по той про­стой при­чи­не, что ло­зун­ги не име­ют ни­ка­ко­го кон­крет­но­го со­дер­жа­ния. Власть, по оп­ре­де­ле­нию, кон­цен­тра­ция кон­тро­ля в ру­ках не­мно­гих над мно­ги­ми. Все не мо­гут иметь власть. Ес­ли все име­ют власть, то­гда ее не име­ет ни­кто.
   Ло­зун­ги су­ще­ст­ву­ют для масс, а управ­ляю­щая эли­та ви­де­ла и ви­дит на­род так, как это бы­ло во все вре­ме­на, на­чи­ная с Ари­сто­те­ля, ко­то­рый го­во­рил: "Мас­сы лю­дей - ра­бы по сво­ей при­ро­де, и ко­гда их ос­во­бо­ж­да­ют, то ока­зы­ва­ет­ся, что они ли­ше­ны ин­тел­лек­ту­аль­ных и мо­раль­ных сти­му­лов, не­об­хо­ди­мых для при­ня­тия от­вет­ст­вен­но­сти за свои по­ступ­ки."
   Аме­ри­кан­ский жур­на­лист-по­ли­то­лог начала 20-го ве­ка Уол­тер Липп­ман, повторяя Аристотеля, в сво­ей ос­нов­ной ра­бо­те, при­знан­ной вер­ши­ной аме­ри­кан­ской по­ли­ти­че­ской мыс­ли: "Ши­ро­кие мас­сы не в со­стоя­нии ни по­нять об­ще­ст­вен­ные про­бле­мы, ни ре­шать стоя­щие пе­ред об­ще­ст­вом за­да­чи. Про­бле­мы об­ще­ст­ва мо­гут быть по­ня­ты и ре­ше­ны толь­ко ее эли­той".
   Гит­лер в "Main Kampf": "Мас­сы не об­ла­да­ют спо­соб­но­стью ви­деть мир во всей его слож­но­сти и не ин­те­ре­су­ют­ся ни­чем, что не вхо­дит в круг их по­все­днев­ных ин­те­ре­сов. По­ве­де­ние масс оп­ре­де­ля­ет­ся не зна­ни­ем и не ра­зу­мом, а чув­ст­ва­ми и бес­соз­на­тель­ны­ми по­ры­ва­ми".
   Ев­ге­ний За­мя­тин в ро­ма­не "Мы" сфор­му­ли­ро­вал ту же идею вла­сти в тер­ми­нах боль­ше­виз­ма: "Ес­ли они (мас­сы) не пой­мут, что мы не­сем им ма­те­ма­ти­че­ски без­оши­боч­ное сча­стье, наш долг за­ста­вить их быть сча­ст­ли­вы­ми".
   Об­ще­ст­во во все вре­ме­на стоя­ло пе­ред ди­лем­мой сво­бо­ды и эф­фек­тив­но­го управ­ле­ния мас­са­ми. Власть на­ро­да все­гда пре­вра­ща­лось во власть сти­хии плеб­са, в анар­хию, в ко­то­рой по­гиб Древ­ний Рим и за­хлеб­ну­лась в кро­ви Фран­цуз­ская Ре­во­лю­ция. Власть не­об­хо­дима, без нее от­но­ше­ния ме­ж­ду людь­ми и со­ци­аль­ны­ми клас­са­ми пре­вра­ща­ют­ся в ха­ос столк­но­ве­ния мно­гих сил.
   Ав­то­ри­тар­ная и то­та­ли­тар­ная власть соз­да­ва­ли по­ря­док си­лой. Не в со­стоя­нии ре­шить эко­но­ми­че­ские про­бле­мы в ус­ло­ви­ях ши­ро­ко рас­про­стра­нен­ной ни­ще­ты они про­сто ли­­ш­али сво­их гра­ж­дан прав на сво­бод­ное во­ле­изъ­яв­ле­ние.
   Де­мо­кра­тия, в от­ли­чие от ав­то­ри­тар­ных и то­та­ли­тар­ных ре­жи­мов, ис­поль­зу­ет сис­те­му об­ще­ст­вен­но­го до­го­во­ра, при ко­то­ром ка­ж­дый, ради своих эко­­­­н­­о­­­ми­чес­ких ин­те­ре­сов, го­тов по­жерт­во­вать ча­стью сво­их сво­бод как ин­ди­ви­да и гра­ж­да­ни­на и доб­ро­воль­но пе­ре­дать власть в ру­ки "из­бран­ных".
   Де­­­­­­м­­о­­­­к­­р­а­­­т­иче­ские об­ще­ст­ва поя­ви­лись в 19-м веке, веке развития капиталистической системы, когда демократия стала не­об­хо­ди­мостью, без нее нельзя было реа­ли­зовать эко­но­ми­че­ские за­дачи, они мог­ли быть вы­пол­не­ны лишь в ус­ло­ви­ях сво­бод­но­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва и политических свобод. В ры­ноч­ной эко­но­ми­ке все долж­но по­ку­пать­ся и про­да­вать­ся, в том чис­ле и са­ма де­мо­кра­тия, по­это­му кан­ди­дат во власть вы­став­ля­ет­ся на аук­ци­он, и по­ку­па­те­лем ста­но­вит­ся тот, кто боль­ше даст.
   На по­ли­ти­че­ском аук­цио­не не мас­сы из­­б­и­­ра­­телей по­ку­па­ют кан­ди­да­та, кан­ди­да­та по­ку­па­ют те, кто да­ет наи­бо­лее вы­со­кую став­ку. Ес­те­ст­вен­но, что кан­ди­дат, по­лу­чив власть из рук эко­но­ми­че­ской эли­ты, сле­ду­ет во­ле тех, кто его ку­пил. Это и есть ис­тин­ная де­мо­кра­тия сво­бод­но­го рын­ка.
   На вы­бо­рах из­би­ра­тель "по­ку­па­ет" под­хо­дя­ще­го кан­ди­да­та в надежде на то, что "избранник" выполнит свои предвыборные обещания. Но в практике политической жизни предвыборные обещания никогда не выполняются, так как реальным покупателем являются не массы избирателей, дающие кан­ди­да­там средства на про­ве­де­ние из­би­ра­тель­ной кам­па­нии, а те силы, которым принадлежит экономика страны.
   Тем не ме­нее, для то­го, что­бы ме­ха­низ­мы во­пло­ще­ния ре­ше­ний, при­ня­тых по­ли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской но­менк­ла­ту­рой, бы­ли эф­фек­тив­ны, ил­лю­зия уча­стия масс в спек­так­ле де­мо­кра­ти­че­ских вы­бо­ров долж­на быть дос­та­точ­но убе­ди­тель­ной.
   Виль­ям Пэнн, ли­дер об­щи­ны ква­ке­ров 18-го ве­ка, соз­дав­ший штат но­ся­щий его имя, Пен­силь­ва­нию: "Дай­те воз­мож­ность лю­дям ду­мать, что они пра­вят, и то­гда они бу­дут управ­ляе­мы".
   По­сле вы­бо­ров из­би­ра­те­ли мо­гут лишь на­блю­дать за тем, что про­ис­хо­дит, из­ме­нить они уже ни­че­го не мо­гут. На­гляд­ный при­мер - вто­рой срок пре­зи­ден­та Бу­ша. Об­ще­ст­вен­ное мне­ние оце­ни­ва­ло Бу­ша как са­мо­го не­ком­пе­тент­но­го ли­де­ра в ис­то­рии США. Боль­шая часть на­се­ле­ния, 75% из­би­ра­те­лей, тре­бо­ва­ла из­ме­не­ний го­су­дар­ст­вен­ной по­ли­ти­ки. Все сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции по­ка­зы­ва­ли не­при­ятие стра­ной кур­са пра­ви­тель­ст­ва, но об­ще­ст­вен­ное мне­ние не об­ла­да­ет си­лой.
   В тео­рии де­мо­кра­тия пред­по­ла­га­ет рав­ное по­ли­ти­че­ское пред­ста­ви­тель­ст­во раз­лич­ных групп на­се­ле­ния в управ­ле­нии об­ще­ст­вом и по­сто­ян­ный пе­ре­ход вла­сти из рук од­них групп на­се­ле­ния в дру­гие. На прак­ти­ке власть кон­цен­три­ру­ет­ся в про­цес­се вой­ны за при­ви­ле­гии внут­ри эли­тар­но­го кру­га и по­сто­ян­но об­нов­ля­ет­ся наи­бо­лее аг­рес­сив­ны­ми пред­ста­ви­те­ля­ми низ­ших клас­сов.
   Аме­ри­ка име­ет двух­пар­тий­ную сис­те­му, и тео­ре­ти­че­ски власть пе­ре­хо­дит от од­ной пар­тии к дру­гой, но ре­аль­ная власть в стра­не при­над­ле­жит Боль­шо­му биз­не­су, и рес­пуб­ли­кан­цы и де­мо­кра­ты - это од­на пар­тия, пар­тия Боль­шо­го биз­не­са с дву­мя фрак­ция­ми, пред­став­ляю­щи­ми его ин­те­ре­сы в раз­лич­ных сек­то­рах эко­но­ми­ки. По­ли­ти­че­ские дея­те­ли не управ­ля­ют эко­но­ми­кой, они лишь об­слу­жи­ва­ют ее, оформ­ляя по­ли­ти­че­ски­ми ре­ше­ния­ми в ви­де но­вых за­ко­нов существующее на­прав­ле­ние эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия. В эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии ре­аль­ная власть при­над­ле­жит не политическим деятелям, а тем, ко­му при­над­ле­жат сред­ст­ва про­из­вод­ст­ва - кор­по­ра­ци­ям.
   Как го­во­рил в пе­ри­од Аме­ри­кан­ской Ре­во­лю­ции Dжон Джэй - пре­зи­дент Кон­ти­нен­таль­но­го Кон­грес­са и гла­ва пер­во­го со­ста­ва Вер­хов­но­го су­да: "The people who own the country ought to govern it.", те, кто вла­де­ет бо­гат­ст­вом стра­ны, долж­ны ею ру­ко­во­дить.. Эта фор­му­ла вла­сти существовала всегда, во все вре­ме­на, но во вто­рой по­ло­ви­не ХХ ве­ка кон­цен­тра­ция вла­сти в ру­ках эли­ты дос­тиг­ла не­бы­ва­ло­го ра­нее уров­ня.
   В США к началу 21-го века кон­цен­тра­ция бо­гатств и, следовательно, власти, пре­взош­ла все су­ще­ст­во­вав­шее ра­нее. 400 че­ло­век и 82 се­мьи име­ют еже­год­ный до­ход 2.5 трил­лио­на. Стои­мость же все­го еже­год­но­го Со­во­куп­но­го На­цио­наль­но­го Про­дук­та, до­хо­да всей на­ции, со­став­ля­ет око­ло 14 трил­лио­нов. Ог­ром­ное ма­те­ри­аль­ное бо­гат­ст­во, соз­дан­ное мил­лио­на­ми ра­бот­ни­ков, ока­за­лось у управ­ляю­щей эли­ты.
   Еще в пер­во­на­чаль­ный пе­ри­од ста­нов­ле­ния ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва се­ре­ди­ны 19-го ве­ка ча­ст­ную соб­ст­вен­ность на­ча­ла сме­нять об­ще­ст­вен­ная, кол­лек­тив­ная, Карл Маркс в сво­ем "Ка­пи­та­ле" от­ме­чал эту тен­ден­цию.
   И, хо­тя в де­мо­кра­ти­че­ских стра­нах тер­мин "кол­лек­тив­ная соб­ст­вен­ность" не упот­реб­ля­ет­ся, счи­та­ет­ся, что все при­над­ле­жит от­дель­ным лю­дям, но она су­ще­ст­ву­ет как ре­зуль­тат тру­да все­го об­ще­ст­ва в це­лом, и принадлежит "коллективу" по­ли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской но­менк­ла­ту­ры, сли­ваю­щими­ся в еди­ном ап­па­ра­те управ­ле­ния.
   В ХХ ве­ке фа­шизм (на­цио­наль­ный со­циа­лизм) и ком­му­низм (ин­тер­на­цио­наль­ный со­циа­лизм) в от­ли­чие от стран эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии, от­кры­то про­воз­гла­ша­ли прин­цип "кол­лек­тив­ной соб­ст­вен­но­сти" - все при­над­ле­жит на­ро­ду, на прак­ти­ке все сред­ст­ва про­из­вод­ст­ва и вся кол­лек­тив­ная соб­ст­вен­ность при­над­ле­жа­ли го­су­дар­ст­ву, пред­став­лен­но­му пар­тий­ной но­менк­ла­ту­рой.
   В ев­ро­пей­ских де­мо­кра­ти­ях го­су­дар­ст­во вла­де­ло зна­чи­тель­ной ча­стью эко­но­ми­ки и кон­тро­ли­ро­ва­ло ча­ст­ный сек­тор. В США, с мо­мен­та их ос­но­ва­ния, сис­те­ма от­но­ше­ний го­су­дар­ст­во-экономика скла­ды­ва­лось ина­че. Пер­вые ли­де­ры стра­ны ви­де­ли в го­су­дар­ст­ве глав­ную опас­ность не толь­ко для даль­ней­ше­го эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, но и для сво­бо­ды об­ще­ст­ва в це­лом. Эко­но­ми­ка в ру­ках го­су­дар­ст­ва мог­ла при­вес­ти к по­ли­ти­че­ской ти­ра­нии. Боль­шин­ст­во, ли­шен­ное сво­бо­ды в соз­да­нии и при­об­ре­те­нии бо­гатств, мог­ло толк­нуть стра­ну к дик­та­ту­ре груп­пы по­ли­ти­че­ских аван­тю­ри­стов, иг­раю­щих на эмо­ци­ях на­род­ных масс.
   Джордж Ва­шинг­тон в под­твер­жде­ние сво­его не­до­ве­рия к го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти час­то ци­ти­ро­вал од­но­го из от­цов церк­ви, Ав­ре­лия Ав­гу­сти­на: "Что пред­став­ля­ют со­бой го­су­дар­ст­ва, как не боль­шие раз­бой­ни­чьи шай­ки. И са­ми раз­бой­ни­чьи шай­ки не яв­ля­ют­ся ли они го­су­дар­ст­ва­ми в ми­ниа­тю­ре?"
   Раз­бой­ни­чьи шай­ки со­би­ра­ли вре­мен­ную до­бы­чу и не за­бо­ти­лись ни о сво­ем бу­ду­щим, ни о бу­ду­щем ог­раб­лен­ных. Но, по­стро­ив кре­по­сти и соз­дав по­сто­ян­ную ба­зу вла­сти над ок­ре­ст­ным на­се­ле­ни­ем, они пе­ре­хо­ди­ли на сис­те­му гра­бе­жа по­сто­ян­но­го, тре­бо­вав­ше­го бо­лее дол­го­сроч­ной по­ли­ти­ки, ко­то­рая во­пло­ща­лась в фор­ме об­ро­ков.
   И, на­ко­нец, ко­гда ка­кая-ли­бо из бан­дит­ских ша­ек, унич­то­жив или под­чи­нив се­бе дру­гие, соз­да­ва­ла го­су­дар­ст­во, гра­беж при­ни­мал за­ко­но­да­тель­ные фор­мы, по­лу­чал мо­раль­ное обос­но­ва­ние и ос­вя­щал­ся цер­ко­вью, по­лу­чав­шей свою до­лю вла­сти и до­бы­чи - "цер­ков­ную де­ся­ти­ну". Фор­мы гра­бе­жа ме­ня­лись, но ос­но­ва го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти, как на­си­лия не­боль­шой, но наи­бо­лее ак­тив­ной груп­пы на­се­ле­ния над ос­нов­ной мас­сой, ос­та­ва­лась не­из­мен­ной.
   В ус­ло­ви­ях фер­мер­ской Аме­ри­ки, ка­кой она бы­ла в пе­ри­од соз­да­ния США, го­су­дар­ст­во бы­ло сла­бым не столь­ко в ре­зуль­та­те ог­ра­ни­че­ния воз­мож­но­стей государственной вла­сти Кон­сти­ту­ци­ей, сколь­ко по­то­му, что на не­объ­ят­ной тер­ри­то­рии но­во­го кон­ти­нен­та го­су­дар­ст­во не об­ла­да­ло ре­аль­ным кон­тро­лем над ин­ди­ви­ду­аль­ной ини­циа­ти­вой мил­лио­нов, не при­ни­мав­ших ни­ка­ких за­ко­нов кро­ме за­ко­на вы­жи­ва­ния в ус­ло­ви­ях ди­кой при­ро­ды.
   В по­сле­дую­щий пе­ри­од, ко­гда ос­нов­ное на­се­ле­ние стра­ны со­став­ля­ли уже не толь­ко фер­ме­ры, но и ра­бот­ни­ки ма­ну­фак­тур и тор­гов­цы, со­еди­няв­шие про­из­во­ди­те­ля с по­ку­па­те­лем, а бю­­р­о­к­ра­­т­и­зация, втор­же­ние го­су­дар­ст­ва во все сфе­ры об­ще­ст­вен­ной жиз­ни толь­ко на­чи­на­лось, не­по­сред­ст­вен­ные от­но­ше­ния ме­ж­ду все­ми уча­ст­ни­ка­ми об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов еще со­хра­ня­лись, что пре­дос­тав­ля­ло сво­бо­ду ре­ше­ний и дей­ст­вий большинству.
   Не­да­ром Алекс То­к­виль в пер­вой тре­ти 19-го ве­ка го­во­рил об аме­ри­кан­ской ры­ноч­ной де­мо­кра­тии это­го вре­ме­ни, как о са­мо­управ­ляю­щем­ся об­ще­ст­ве: "Ко­гда вы всту­пае­те на аме­ри­кан­скую зем­лю, вы ока­зы­вае­тесь в цен­тре буй­ст­вую­щей тол­пы. Ты­ся­чи го­ло­сов слыш­ны од­но­вре­мен­но и ка­ж­дый за­яв­ля­ет о сво­их пра­вах. Это зву­ки об­ще­ст­ва, ко­то­рое управ­ля­ет со­бой са­мо, без вме­ша­тель­ст­ва го­су­дар­ст­ва".
  
   Но, как пи­сал идео­лог аме­ри­кан­ской ре­во­лю­ции Бенд­жа­мин Франк­лин: "The looser the package, the tighter must be the string", чем сво­бод­нее ме­шок, тем ту­же он дол­жен быть свя­зан. Чем боль­ше сво­бод име­ет гра­ж­да­нин, тем боль­ше долж­но быть ог­ра­ни­че­ний его сво­бо­ды.
   Мадисон, один из отцов-основателей: "Ос­нов­ная от­вет­ст­вен­ность пра­ви­тель­ст­ва - за­щи­та со­стоя­тель­но­го мень­шин­ст­ва от боль­шин­ст­ва...(и так как) те, кто бу­дет до­бы­вать сред­ст­ва жиз­ни сво­им тру­дом, бу­дут тай­но на­де­ять­ся на рав­ное рас­пре­де­ле­ние благ, ...не­об­хо­ди­ма по­ли­ти­че­ская власть, ко­то­рая бу­дет га­ран­ти­ро­вать со­хра­не­ние ста­тус-кво, га­ран­ти­ро­вать, что бо­гат­ст­ва ни­ко­гда не пе­рей­дут в ру­ки тех, кто меч­та­ет о рав­ном рас­пре­де­ле­нии благ".
   Мэ­ди­сон был че­ло­ве­ком эпо­хи, ко­то­рая ве­ри­ла в про­све­щен­ную, оза­бо­чен­ную бла­го­по­лу­чи­ем на­ро­да эли­ту, управ­ляю­щую стра­ной для все­на­род­но­го бла­га. Но, на­блю­дая транс­фор­ма­цию правящей эли­ты в ус­ло­ви­ях сво­бод­ной эко­но­ми­ки, в кон­це сво­ей жиз­ни он при­шел к дру­го­му взгля­ду на со­стоя­тель­ное мень­шин­ст­во: "Они, без­на­ка­зан­но на­ру­шая за­ко­ны, об­кра­ды­ва­ют на­се­ле­ние, за­пус­ка­ют ру­ки в об­ще­ст­вен­ные до­хо­ды и дер­жат пра­ви­тель­ст­во в по­сто­ян­ном стра­хе, уг­ро­жая пе­ре­во­ро­том и сме­ной все­го ру­ко­во­дства в слу­чае не­под­чи­не­ния их ин­те­ре­сам."
   Ди­лем­ма, обо­зна­чен­ная Мэ­ди­со­ном, с од­ной сто­ро­ны го­су­дар­ст­во вы­ну­ж­де­но под­чи­нять­ся тем си­лам, ко­то­рые владеют эко­но­ми­че­скими рычагами и ис­поль­зу­ют го­су­дар­ст­вен­ные, об­ще­ст­вен­ные сред­ст­ва в сво­их це­лях, с дру­гой, об­ще­ст­во, в про­цес­се сво­его ус­лож­не­ния, не мо­жет вы­жить без цен­тра­ли­зо­ван­ной вла­сти го­су­дар­ст­ва. Альтернатива одна - контроль государственного аппарата обществом, силой закона, Конституции.
   То­мас Джеф­фер­сон, создатель Дек­ла­ра­ции Не­за­ви­си­мо­сти, и третий президент США: "Го­су­дар­ст­во - это не не­что аб­ст­ракт­ное, это кон­крет­ные лю­ди, обык­но­вен­ные лю­ди, во­все не се­ми пя­дей во лбу, ко­то­рым боль­шин­ст­во гра­ж­дан до­ве­ри­ло пра­во ру­ко­во­дить стра­ной. Ес­ли го­во­рить о вла­сти, да­вай­те не бу­дем го­во­рить о ве­ре в нее. На­до за­ко­вать власть в це­пи Кон­сти­ту­ции, что­бы она не при­нес­ла слиш­ком мно­го вре­да".
   Но "цепи конституции" могли ограничить эксцессы свободного рынка, но не его генетическое свойство - экономика растет в результате победы сильных над слабыми, а те, кто сможет аккумулировать наибольшие богатства захватят и рычаги политической власти.
   "Об­ще­ст­во, ко­то­рое управ­ля­ет са­мо по се­бе" могло су­ще­ст­во­ва­ть во вре­ме­на То­к­ви­ля, так как экономика строилась на сельском хозяйстве, которое в своей структуре было простым и ясным: производи и продавай. Но с раз­ви­ти­ем ин­ду­ст­рии, как фермеры, так и мел­кие ин­ди­ви­ду­аль­ные пред­при­ни­ма­те­ли, ко­то­рых То­к­виль на­зы­вал "тол­пой дик­та­то­ров", долж­ны бы­ли под­чи­нить­ся дик­та­ту тех, кто сумел захватить сред­ст­ва про­из­вод­ст­ва, и боль­шин­ст­во "дик­та­то­ров" по­шли к стан­ку, на фаб­ри­ки и за­во­ды.
   С рос­том ин­ду­ст­рии ин­ди­ви­ду­аль­ное пред­при­ни­ма­тель­ст­во на­ча­ло ус­ту­пать ор­га­ни­за­ци­ям, так как толь­ко боль­шие ор­га­ни­за­ции мог­ли стро­ить же­лез­ные до­ро­ги, но­вые го­ро­да и обес­пе­чи­вать мас­су на­се­ле­ния всем не­об­хо­ди­мым. Толь­ко кор­по­ра­ции, бла­го­да­ря кон­цен­тра­ции ка­пи­та­ла, мог­ли соз­да­вать ин­ду­ст­ри­аль­ную ос­но­ву мас­со­во­го про­из­вод­ст­ва. По­сте­пен­но в их ру­ках ока­за­лись все ры­ча­ги вла­сти, эко­но­ми­че­ской и по­ли­ти­че­ской.
   Как го­во­рит ге­рой Горь­ко­го Яков Мая­кин, в пье­се "Фо­ма­ Гор­де­ев": "Уж ко­ли на­ста­ло та­кое вре­мя, что вся­кий шиб­здик по­ла­га­ет про се­бя, буд­то он все мо­жет и со­тво­рен для пол­но­го рас­по­ря­же­ния жиз­нью, - дать ему стер­ве­цу сво­бо­ду. По­пы­жит­ся он день -дру­гой, по­то­пор­щит­ся во все сто­ро­ны и вско­ро­сти ос­лаб­нет, бед­нень­кий! Серд­це­ви­на-то гни­лая в нем. Тут-то его, го­луб­чи­ка, и пой­ма­ют на­стоя­щие, дос­той­ные лю­ди, те на­стоя­щие лю­ди, ко­то­рые мо­гут дей­ст­ви­тель­но штат­ски­ми хо­зяе­ва­ми жиз­ни быть..."
   В США "штат­ски­ми хо­зяе­ва­ми жиз­ни" ста­ли кор­по­ра­ции, и хо­тя по­ле дея­тель­но­сти, в ко­то­ром "вся­кий шиб­здик" всегда мог за­ра­бо­тать на жизнь, со­хра­ня­лось, дос­туп к наи­бо­лее при­быль­ным фор­мам эко­но­ми­ки был толь­ко у кор­по­ра­ций.
   Поч­ти лю­бой труд при­но­сил об­ще­при­ня­тый уро­вень жиз­нен­но­го ком­фор­та, са­мый вы­со­кий в ми­ре, что под­дер­жи­ва­ло ил­лю­зию вла­сти боль­шин­ст­ва и ее, эту ил­лю­зию, тща­тель­но под­дер­жи­ва­ли те, в чьих ру­ках скон­цен­три­ро­ва­лись все бо­гат­ст­ва стра­ны и ре­аль­ная власть.
   В те­че­ние мно­гих де­ся­ти­ле­тий в США вы­пол­ня­ют­ся ты­ся­чи со­цио­ло­ги­че­ских ис­сле­до­ва­ний в по­пыт­ке по­нять всю слож­ность об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов. Но ис­сле­до­ва­ний, по­ка­зы­ваю­щих ме­ха­низм то­го, как бо­га­тые ста­но­вят­ся вла­стью, и по­че­му бед­ные не име­ют вла­сти, не су­ще­ст­ву­ет. Час­тич­ным от­ве­том на этот во­прос мо­жет быть за­ко­но­мер­ность свя­зи ме­ж­ду про­дук­тив­но­стью тру­да и уров­нем рас­пре­де­ле­ния бо­гатств.
   Чем боль­шим бо­гат­ст­вом вла­де­ет эли­та, тем боль­шей вла­стью над об­ще­ст­вом она об­ла­да­ет. С по­вы­ше­ни­ем про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да до­хо­ды эли­ты уве­ли­чи­ва­ют­ся, и кон­цен­тра­ция бо­гат­ст­ва на­­ве­р­­ху со­ци­аль­ной пи­ра­ми­ды да­ет ей еще боль­шую власть над об­ще­ст­вом.
   Ко­ли­че­ст­во мил­лио­не­ров се­го­дня не­срав­ни­мо боль­ше, чем 100 лет на­зад, когда их бы­ло всего 400, "Fortune 400", удач­ли­вые 400. К 2004 го­ду ко­ли­че­ст­во об­ла­да­те­лей мил­ли­он­ных со­стоя­ний - 3 мил­лио­на, это 1% населения. Они кон­тро­ли­ру­ют 45 % все­го бо­гат­ст­ва стра­ны, и механизм власти находится в их руках.
   Тем не ме­нее, на­верх под­ни­ма­ет­ся все боль­шее ко­ли­че­ст­во лю­дей, что соз­да­ет ви­ди­мость спра­вед­ли­во­го рас­пре­де­ле­ния до­хо­дов, ук­ре­п­ля­ет сис­те­му под­держ­ки су­ще­ст­вую­ще­го ста­тус-кво. Но об­ла­да­ние дос­та­точ­но вы­со­ким эко­но­ми­че­ским ста­ту­сом зна­чи­тель­ной час­ти на­се­ле­ния во­все не пред­по­ла­га­ет их влия­ния на го­су­дар­ст­вен­ную по­ли­ти­ку.
   Ре­аль­ной вла­стью об­ла­да­ют лишь не­сколь­ко де­сят­ков ты­сяч че­ло­век, свя­зан­ных ме­ж­ду со­бой слож­ной се­тью эко­но­ми­че­ских, по­ли­ти­че­ских, куль­тур­ных и се­мей­ных ин­те­ре­сов. Это те, кто име­ет зна­чи­тель­ное влия­ние в го­су­дар­ст­вен­ном ап­па­ра­те, ин­ду­ст­рии, тор­гов­ле, фи­нан­сах, во­ен­но-про­мыш­лен­ном ком­плек­се, сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции, ме­ди­ци­не и об­ра­зо­ва­нии.
   В конце 19-го и начале 20-го ве­ка по­ли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская власть кон­цен­три­ро­ва­лась в ру­ках не­сколь­ких со­тен "ка­пи­та­нов ин­ду­ст­рии". Рок­фел­лер, Мор­ган, Ван­дер­бильт, Кар­не­ги - они диктовали политику государственным деятелям. Это бы­ли силь­ные лич­но­сти, раз­­р­у­ш­авшие су­ще­ст­вую­щие тра­ди­ции и та­бу ста­ро­го об­ще­ст­ва, ме­шав­шие раз­ви­тию ин­ду­ст­ри­аль­но­го про­из­вод­ст­ва.
   Фи­ло­со­фия и ли­те­ра­ту­ра это­го пе­рио­да, от­ве­чая на со­ци­аль­ный за­каз, вы­дви­ну­ла идею лич­но­сти, про­ти­во­стоя­щей тол­пе не же­лаю­щей рас­ста­вать­ся с тра­ди­ция­ми. Ко­гда фун­да­мент ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва был соз­дан, ге­рои и лич­но­сти ста­ли ме­шать. Система, в своих законченных формах, перестала ну­ж­да­ться в лич­но­стях, ей бы­ли ну­­­ж­ны толь­ко ис­пол­ни­те­ли, при­чем на всех уров­нях, вклю­чая ее верх­ний эше­лон.
   Анар­хист, убийца пре­зи­ден­та Мак-Кин­ли, в 1901 го­ду пе­ред каз­нью сде­лал за­яв­ле­ние: "Я убил пре­зи­ден­та по­то­му, что счи­тал это сво­им гра­ж­дан­ским дол­гом. Я не ве­рю, что один че­ло­век мо­жет сде­лать очень мно­го в слу­же­нии об­ще­ст­ву, а дру­гой ни­че­го."
   Убий­ца пре­зи­ден­та со­вер­шил свой ин­ди­ви­ду­аль­ный акт как акт со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти, как за­щи­ту прин­ци­па ра­вен­ст­ва, но за ним сто­ял незримый за­каз­чик, ин­ду­ст­рия, это она ну­ж­да­лась в пол­ной уни­фи­ка­ции об­ще­ст­ва. Уни­фи­ка­ция общества, естественное следствие демократии, долж­на бы­ла, в ко­неч­ном сче­те, при­вес­ти к ис­чез­но­ве­нию той че­ло­ве­че­ской по­ро­ды, ко­то­рая в Ев­ро­пе вос­пи­ты­ва­лась в те­че­ние жиз­ни мно­гих по­ко­ле­ний, эли­ты.
   То­к­виль об идее равенства: "Ес­те­ст­вен­ный ин­стинкт де­мо­кра­тии от­вер­гать наи­бо­лее вы­даю­щих­ся гра­ж­дан, как пред­ста­ви­те­лей на­ро­да. Ра­вен­ст­во тре­бу­ет по­сред­ст­вен­но­сти.". Дос­та­точ­но взгля­нуть на ли­ца се­го­дняш­них ли­де­ров аме­ри­кан­ской эко­но­ми­ки - Бил­ла Гейт­са, До­нал­да Трам­па, Уоррена Баффетта. Что по­ра­жа­ет в их ли­цах - ор­ди­нар­ность. Так мо­гут вы­гля­деть мелкие лавочники, хозяева мастерских, менеджеры низшего звена.
   Уор­рен Баф­фетт - ме­це­нат ис­кусств, он об­ла­да­ет ог­ром­ны­ми кол­лек­ция­ми. Од­на­ж­ды, на во­прос жур­на­ли­ста по­се­ща­ет ли он му­зеи, он от­ве­тил: "Я не люб­лю хо­дить в му­зеи, там ни­че­го нель­зя ку­пить." Для не­го про­из­ве­де­ния ис­кусств лишь от­лич­ное вло­же­ние ка­пи­та­ла.
   Выдержка из жур­нала "Psychology Today": "Они (деловая элита) не бу­дут чи­тать Дос­то­ев­ско­го, ес­ли на де­ле пред­по­чи­та­ют де­ше­вый де­тек­тив. Они не пой­дут в те­атр смот­реть пье­су Шек­спи­ра, пред­по­чи­тая Шек­спи­ру стрип­тиз. Они не пой­дут в му­зей смот­реть ра­бо­ты ста­рых мас­те­ров, ско­рее пред­поч­тут фильм о ган­г­сте­рах, гам­бур­гер обе­ду в изы­скан­ном фран­цуз­ском рес­то­ра­не и джин­сы оде­ж­де от мод­но­го ди­зай­не­ра. Они го­во­рят толь­ко о биз­не­се, на ра­бо­те или во вре­мя голь­фа и боль­ше ни о чем дру­гом. Они не уме­ют пра­виль­но пи­сать, не вла­де­ют ис­кус­ст­вом крас­но­ре­чия, для это­го они мо­гут на­нять про­фес­сио­на­лов. Они не ари­сто­кра­ты, чье уме­ние вес­ти се­бя им не вы­учить за всю их жизнь. Они не уче­ные, чьи зна­ния мо­гут вы­звать у них толь­ко го­лов­ную боль. Они очень мно­го зна­ют о биз­не­се, но, как лич­но­сти, они ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от про­сто­го че­ло­ве­ка с ули­цы..."
   Де­ло­вая эли­та Ев­ро­пы, в от­ли­чии от аме­ри­кан­ской, су­ще­ст­во­ва­ла в ста­биль­ной эко­но­ми­че­ской и об­ще­ст­вен­ной струк­ту­ре, в ко­то­рой ус­пех за­ви­сел от се­мей­ных свя­зей, об­ра­зо­ва­ния, ма­нер по­ве­де­ния и их об­раз жиз­ни нес в се­бе чер­ты тра­ди­ци­он­но­го ари­сто­кра­тиз­ма ха­рак­тер­но­го для выс­ших клас­сов. Из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние они пе­ре­да­ва­ли вы­со­кую куль­ту­ру, стиль жиз­ни, вос­пи­ты­вая пре­ем­ст­вен­ность эли­тар­ной по­ро­ды.
   В ус­ло­ви­ях высокой экономической и социальной динамики американской ры­ноч­ной де­мо­кра­тии процесс приобретения и потери богатств происходил стремительно, и новые богачи, нувориши, не имели ни малейшего представления ни о чем кроме дела, которому была полностью подчинена их жизнь .
   Чарльз Френ­сис Адамс, американский со­цио­лог вто­рой по­ло­ви­ны 19-го ве­ка, об­щав­ший­ся с де­ло­вой эли­той, "Эта пуб­ли­ка на­столь­ко скуч­на, что я пред­по­чел бы во­об­ще не стал­ки­вать­ся с ни­ми. Я не хо­тел бы встре­чать­ся ни с од­ним из этих лю­дей, ни в этой жиз­ни, ни в за­гроб­ной. Ни один из них не ас­со­ции­ру­ет­ся с умом, юмо­ром или куль­ту­рой".
   Джон Рок­фел­лер, король нефти, не читал книг, не посещал театры, не интересовался ничем, кроме цифр в своих бухгалтерских книгах. Он был че­ло­ве­ком ор­ди­нар­ным и без­ли­ким, и вы­гля­дел как бес­цвет­ный бух­гал­тер, про­вед­ший всю свою жизнь за кон­тор­ским сто­лом.
   По­пу­ляр­ный эс­се­ист начала два­дца­то­го ве­ка Мам­форд на­зы­вал лидеров американской индустрии по­луоду­шев­лен­ной ча­стью фи­зи­че­ско­го ми­ра и, с при­су­щим ему сар­каз­мом, на­зы­вал их на ла­ты­ни - Boobus Americanus, что в пе­ре­во­де зву­чит как Аме­ри­кан­ский Де­бил.
   Ста­ле­ли­тей­ный ко­роль Эн­д­рю Кар­не­ги, не по­лу­чив­ший ни­ка­ко­го фор­маль­но­го об­ра­зо­ва­ния, тем не ме­нее, об­ла­дал ши­ро­ки­ми зна­ния­ми в са­мых раз­ных об­лас­тях зна­ний, так как имел ог­ром­ную по тем вре­ме­нам пер­со­наль­ную биб­лио­те­ку и от­дал все свое бо­гат­ст­во на соз­да­ние бес­плат­ных пуб­лич­ных биб­лио­тек.
   Карнеги не ис­пы­ты­вал ни­ка­ко­го ува­же­ния к де­ло­вой эли­те сво­его вре­ме­ни, хо­ро­шо зная круг, к ко­то­ро­му сам при­над­ле­жал, и не раз­де­лял мне­ния мас­со­вой прес­сы, на­зы­вав­шей их ти­та­на­ми биз­не­са, ги­ган­та­ми мыс­ли, са­мы­ми та­лант­ли­вы­ми пред­ста­ви­те­ля­ми об­ще­ст­ва: "Ну­жен ли та­лант и ин­тел­лект в биз­не­се? Во­все не ну­жен, ско­рее мо­жет по­ме­шать. Боль­шин­ст­во за­ни­ма­ют­ся биз­не­сом по­то­му, что по-че­ло­ве­че­ски ог­ра­ни­че­ны и не в со­стоя­нии про­явить се­бя ни в чем дру­гом. Кто-то за­ни­ма­ет­ся де­лани­ем де­нег по­то­му, что про­цесс их соз­да­ния бо­лее ув­ле­ка­те­лен, чем са­ми день­ги, и они не мо­гут ос­та­но­вить­ся в де­ла­нии де­нег, по­то­му что ина­че их ждет пус­то­та. Со­вер­шен­но не нуж­но быть та­лант­ли­вым че­ло­ве­ком или об­ла­дать не­за­уряд­ным ин­тел­лек­том, что­бы пре­ус­пе­вать в биз­­н­есе. Ско­рее на­обо­рот."
   Эн­д­рю Кар­не­ги, тем не ме­нее, счи­тал, что бо­гат­ст­во и власть долж­ны на­хо­дить­ся в ру­ках не­мно­гих и, вне вся­кой за­ви­си­мо­сти от их лич­ных ка­честв, кро­ме од­но­го ка­че­ст­ва, вы­де­ляю­ще­го их сре­ди дру­гих, не­пре­одо­ли­мой жа­ж­ды бо­гат­ст­ва и вла­сти, со­вер­шен­но без­дар­ных. По­де­лить всё по­ров­ну, и то­гда бо­гат­ст­во бу­дет рас­тра­че­но, уй­дет в пе­сок, ни­че­го не соз­дав.
   В со­вре­мен­ной струк­ту­ре постин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва кон­цен­тра­ция эко­но­ми­че­ской вла­сти ста­но­вит­ся еще боль­шей не­об­хо­ди­мо­стью, так как кон­троль в слож­ной сис­те­ме взаи­мо­свя­зей может быть реализован лишь благодаря кон­цен­тра­ции эко­но­ми­че­ской вла­сти в руках нескольких десятков корпораций.
   С пер­во­го взгля­да ка­жет­ся, что ре­ше­ния при­ни­ма­ют­ся ли­де­ра­ми кор­по­ра­ций, кон­крет­ны­ми людь­ми, но на прак­ти­ке они дик­ту­ют­ся ли­де­рам са­мой сис­те­мой. Су­ще­ст­во­ва­ние ие­рар­хии не от­ме­ня­ет то­го фак­та,что в сис­те­ме все яв­ля­ют­ся на­ем­ны­ми ра­бот­ни­ка­ми об­слу­жи­ваю­щи­ми ма­ши­ны эко­но­ми­ки.
   Когда-то все средства производства принадлежали небольшой группе "капитанов индустрии", сегодня они не принадлежат никому конкретно. Руководитель корпорации, в большинстве случаев, не является ее владельцем, он ее служащий.
   Причем, его ло­яль­ность корпорации от­но­си­тель­на, она су­ще­ст­ву­ет толь­ко в слу­чае, ко­гда его соб­ст­вен­ные, лич­ные ин­те­ре­сы сов­па­да­ют с ин­те­ре­са­ми ком­па­нии. Причем, раз­мер оп­ла­ты работы ме­нед­же­ров не свя­­­­­­­за­н ни с их ус­пе­хом в борь­бе с кон­ку­рен­та­ми, ни с про­дук­тив­но­стью и эф­фек­тив­но­стью их тру­да, как у ря­до­вых ра­бот­ни­ков. Это под­твер­жде­ние их по­бе­ды в борь­бе за власть, за влия­ние внут­ри са­мой кор­по­ра­ции и уме­ния поль­зо­вать­ся свя­зя­ми внут­ри го­су­дар­ст­вен­но­го ап­па­ра­та. Имен­но за этот сорт дея­тель­но­сти ме­нед­жер по­лу­ча­ет оп­ла­ту в 400-500 раз боль­ше оп­ла­ты сред­не­го ра­бот­ни­ка, ко­то­рый про­из­во­дит ре­аль­ный про­дукт.
   Ес­ли же крах фир­мы при­но­сит ме­нед­же­ру кам­па­нии боль­шие ди­ви­ден­ды, не­же­ли его зар­пла­та, он де­ла­ет став­ку на ее бан­крот­ст­во, как это слу­ча­лось мно­го раз, осо­бен­но по­след­ние 50 лет, ко­гда мно­гие кор­по­ра­ции пе­ре­да­ли все ры­ча­ги управ­ле­ния на­ем­ным слу­жа­щим, ме­нед­же­рам. Яв­ля­ясь ис­­по­л­­ни­­т­е­лями, они не не­сут от­вет­ст­вен­но­сти за про­ис­хо­дя­щее внут­ри слож­ной бю­ро­кра­ти­че­ской струк­ту­ры где ни­кто не от­ве­ча­ет за про­цесс в це­лом, все ис­пол­ня­ют чей-то при­каз, при­каз кор­по­ра­тив­ной сис­те­мы.
   Управ­лен­че­ский ап­па­рат в по­ли­ти­ке и эко­но­ми­ке внеш­не как буд­то ру­ко­во­дит и на­прав­ля­ет об­ще­ст­вен­ное раз­ви­тие, но, на глу­бин­ном, фун­да­мен­таль­ном уров­не, он про­сто сле­ду­ет логике дви­же­ния корпоративной бюрократической машины, чья ин­фра­струк­ту­ра при­об­ре­ла уро­вень слож­но­сти, в ко­то­рой уча­ст­ни­ки вы­пол­ня­ют лишь ло­каль­ные за­да­чи, уви­деть об­щую кар­ти­ну про­ис­хо­дя­ще­го, со­стоя­щую из мно­же­ст­ва фраг­мен­тов, прак­ти­че­ски не­воз­мож­но.
   Алек­сис То­к­виль, ге­ни­аль­ный про­ви­дец, еще в на­ча­ле 19-го ве­ка ви­дел бу­ду­щее эко­но­ми­че­ской ци­ви­ли­за­ции, ко­гда пи­сал: "Ни­кто не бу­дет в со­стоя­нии под­нять­ся вы­ше по­ни­ма­ния ма­ни­пу­ли­руе­мой тол­пы, вклю­чая са­мих ма­ни­пу­ля­то­ров".
   Наи­бо­лее со­вер­шен­ную для сво­его вре­ме­ни бю­ро­кра­ти­че­скую сис­те­му еще в пер­вой по­ло­ви­не 20-го ве­ка соз­дал фашистский Тре­тий Рейх, и в ней про­сле­жи­ва­ет­ся тот же прин­цип ано­ним­но­сти и от­сут­ст­вие от­вет­ст­вен­но­сти ис­пол­ни­те­лей.
   Во вре­мя Нюрн­берг­ско­го про­цес­са сол­да­ты, бю­ро­кра­ты низ­ше­го и сред­не­го зве­на не про­хо­ди­ли пе­ред су­дом - "они ис­пол­ня­ли при­каз". Но и ру­ко­во­ди­те­ли Третье­го Рей­ха объ­яс­ня­ли пе­ред три­бу­на­лом, что это не они при­ни­ма­ли ре­ше­ния, они лишь сле­до­ва­ли ин­ст­рук­ци­ям. И это не бы­ло ло­жью, они дей­ст­ви­тель­но вы­пол­ня­ли при­каз, при­каз сло­жив­шей­ся го­су­дар­ст­вен­ной и эко­но­ми­че­ской сис­те­мы.
   Как пи­сал Ол­дос Хакс­ли в 1923 го­ду о пер­спек­ти­ве трансформации вла­сти в которой никто уже не будет способен принимать осознанные решения - все слои общества будут следовать логике сложившейся системы: ­"Посте­пен­но на­род пре­вра­тит­ся в ста­до, в ста­до ра­бо­таю­щих и по­треб­ляю­щих жи­вот­ных. В их сре­де бу­дут вос­пи­та­ны пас­ту­хи, ко­то­рые бу­дут по­ни­мать ре­аль­ность не боль­ше, чем са­мо ста­до и, та­ким об­ра­зом, веч­ный дви­га­тель не­зыб­ле­мо­го об­ще­ст­ва бу­дет соз­дан."
   За по­след­ние 50 лет бю­ро­кра­ти­че­ская ма­ши­на бы­ла до­ве­де­на до та­ко­го уров­ня слож­но­сти, что управ­ляю­щая но­менк­ла­ту­ра не со­стоя­нии ее кон­тро­ли­ро­вать, она ра­бо­та­ет са­ма по се­бе, са­ма для се­бя.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"