Вован — механик, починяющий битюковский «Presage», вечером перед Пасхой закончил работу чуть раньше — настроения не было: на улице хмарь, да и с женой в очередной раз поругался...
— Рули в лавку, — скомандовал он напарнику — молодому пацану, прибившемуся к мастерской месяца три назад.
В лавке Вован взял бутылку недорого вина. И что, везти пузырь домой при такой смути на душе? Вован заёрзал на заднем сидении.
— Притормози... Есть, чем открыть?
Напарник остановил машину и протянул через плечо гаражный ключ — длинный металлический стержень с зубчатой нарезкой на одном конце и круглым набалдашником — на другом. Вован сдёрнул с горла́ серебристую бумажку, зажал бутылку между бёдер, левой рукой приложил ключ к торцу пробки и жахнул ладонью правой по набалдашнику.
...Бутылка лопнула по диагонали. Закупоренное горлышко косо слетело с остатков пузыря, прорезало вовановы брюки — неширокий такой порез, сантиметра полтора-два всего — и вошло в пах, достав остриём трубку крупной артерии. Вован матерно вскрикнул и выдернул осколок из тела.
Напарник поначалу не мог понять, почему белое вино забрызгало весь салон красным. Потом долго и бестолково искал мобильник, вызывал «скорую».
Через тридцать секунд Вован потерял сознание, а через три минуты его не стало — истёк кровью...
Врач приехавшей минут через пятнадцать «скорой» (по нашим меркам, кстати говоря, очень быстро) констатировал: Вован был обречён — пережать паховую артерию просто невозможно да и пальцем её не заткнёшь.
...На поминках, когда после очередной рюмки мужики потянулись на площадку перекурить, услышал я невесёлый анекдот или, как принято говорить, «случай из жизни»:
«Сидит, значит, мужик дома, выпивает. В дверь стучат.
— Кто там? — спрашивает мужик.
— Это я, смерть твоя...
— Ну так и что?
— Ну так и всё...»