Издевательство над святым - над фигурным катанием. ;-)
Посвящается Мармел из семьи Хамзи, которая свихнулась во время чемпионата мира по фигурному катанию 2010 года, а также всем поклонницам острого конька и тугой шнуровки.
Прекрасная Мэри-Сью присутствует. Лайсачек и Плющенко присутствуют. Сборник штампов о фигурном катании присутствует. Слэш за кадром имеется.
При этом аффтор очень любит упомянутую Мармел и фигурное катание.
"...Вот же я умняшка. Ну умняшка-умняшка. Говорили умные люди: не ешь там, куда люди отлить заходют! Смерть фаст-фуду! Смерть-смерть-смерть! Ааааа!.."
Над входом в спортивный комплекс сиял здоровенный плакат: "Привет участникам зимней олимпиады в Ванкувере!" В ее нынешнем состоянии подобный слоган выглядел чистой издевкой. Добродушный охранник на пропускном пункте недоуменно поднял брови при виде симпатичной журналисточки, пересекающей холл на первой космической скорости и по совершенно броуновской траектории. Все оттого, что Софочка Хамзи, девушка во всех отношениях благоразумная и здравомыслящая, пренебрегла заветами предков и поколений предыдущих гостей из России, навестивших Штаты. Час назад она уступила требованиям скорбно урчавшего желудка, и проклятие Злого Клоуна постигло ее. Впрочем, может, Рональд Макдоналд был и не при делах, а просто не стоило запивать молочным коктейлем биг-мак с соленым огурчиком. А уж капустный салатик-колслоу точно был лишним, хотя и вкусным.
- Эскьюз ми! Мэм! Плиз стоп! Ю хэв нот гоу ту зис сайд... - всполошившаяся было девушка-волонтер только беспомощно проводила взглядом дробный перестук каблучков, ускакавших вдаль по длинному служебному коридору. Софочке Хамзи сейчас было все равно - можно ей в закрытую зону или нет. В конце концов, она ж не шпионить сюда бежит, а по делу. Самому что ни на есть срочному и неотложному. Плюньте в нос тому, кто скажет, что это не так.
Единственным оправданием подобной неосмотрительности была только и исключительно повышенная нервозность. Гостья из России толком не спала несколько суток подряд, питаясь чипсами из пакетиков и заливая их литрами пива и кофе. Измученный организм в итоге взбунтовался, потребовав чего-нибудь более существенного. Пребывавшая в измененном состоянии сознания мисс Хамзи, как завороженная, подошла к стойке, сделала заказ, умяла картонную еду, не отрывая взгляда от экрана неразлучного нетбука - и теперь расплачивалась за это.
Прижимая к груди сумочку, Софочка рысью галопировала по залитым мертвенным галогенным светом коридорам спортивного комплекса, выискивая спасительный WC. Йес-с-с! Лара Крофт так не радовалась секретному проходу, как Софья Хамзи - скромной двери с заветной пиктограммой. Чисто, пусто и гулко внутри.
"Ну почему, почему именно со мной творится всякая гадость? - скорбно вопрошала невесть кого Софочка, расставаясь с макдональдовской закуской. - Два часа до начала финальных соревнований, а я сижу орлом на именинах! Господи, мой макияж! Прическа! Я должна стоять у барьера и снимать последнюю тренировку, должна снимать мальчиков - всех и каждого, крупным планом, со всех точек зрения! Меня забьют коньками и будут правы! Девчонки, простите меня! Это все подлый МакДональдс!"
Софа Хамзи честно признавала удручающий факт того, что ровным счетом ничего не понимает в тонкостях фигурного катания. Ее ничуть не расстраивало осознание того, что ей покамест не по силам слету отличить тройной тулуп от двойного акселя с обратным выездом. Пусть этим занимаются судьи, они этому учились и деньги за это получают, да немалые. Она, как и миллионы девиц земного шара, будет верно и преданно служить Им - королям льда, повелителям серебряных лезвий, неповторимым, элегантным и совершенным в каждом своем движении. Вернее, одному из них.
"Сегодня я видела бога, его имя Джонни Вейр!" - нестройным хором скандировали замерзшие девицы-поклонницы перед входом в Пацифик Колизеум. Имя кумира регулярно менялось - в зависимости расписания выступлений, времени суток, национальности преданных болельщиц и их предпочтений. Россиянка Софочка проплывала мимо бедняжек, не имеющих денег на билет в спорткомплекс и вынужденных довольствоваться огромным телеэкраном, выскомерно задрав нос. Выставив перед собой, как щит, лучащийся голограммой пяти колец бейджик фотокорреспондентки, добытый великой ценой истрепанных в нитку нервов. Она игнорировала любые попытки знакомства и флирта, вежливые приглашения на коктейль и нахальные заигрывания коллег-журналистов. Даже в мыслях она хранила верность идеалу - с той самой секунды, когда мельком увидела его краем глаза в спортивной передаче по телеящику в пабе.
Пивасик, гулянки от заката до рассвета, подружки, бойфренды, начальство, развеселые ночные клубы и пати - все было позабыто и отброшено за ненадобностью. Сияющий пьедестал из медалей и кубков, сотворенный бойким воображением Софочки, был безраздельно отдан Ему и только Ему. Несравненному, единственному, божественному Эвану. Рожденному покорить спортивный Олимп и сердце влюбленной москвички.
Софочка без колебаний пала бы на лед к зазубренным конькам Лайсачека - но опасалась, что охрана стадиона быстренько препроводит чрезмерно экзальтированную поклонницу из России на благотворительный прием к психоаналитику за счет Олимпийского комитета по фигурному катанию. Где она встанет в конец длинной очереди таких же о лед ударенных страдалиц. Но разве можно было не восхищаться Им? Разве можно было оставаться равнодушной при виде этого лица и этой солнечной улыбки, этой фигуры, этих безупречно исполненных прыжков и бесконечно длинных ног? Софочка пропала, погибла сразу и навсегда, всеми правдами и неправдами она проложила себе путь в канадский Ванкувер, и вот ее заслуженная награда - возможность излить душу белому фаянсовому другу с наклеечкой "Мэйд ин Чина".
Софочка тихо и скорбно всхлипнула. Нет, еще не все потеряно, русские так запросто врагу не сдаются! Проклятый фаст-фуд канул в канализацию, она избавилась от проклятия Рональда МакДональда. Сейчас она соберется с духом, встанет и спустится в Ледовый зал. Она отснимет сессию, которую у нее оторвут вместе с руками, и найдет случай оказаться рядом с божеством. Пусть для начала она сумеет заполучить хотя бы небрежный автограф на программке состязаний, украдкой коснется его, заглянет в его глаза - его бездонные, удивительные глаза цвета спелых орехов. Он не может не обратить на нее внимания! Секунда, всего лишь одно бесконечное мгновение наедине посреди взволнованной толпы поклонников и поклонниц фигурного катания, а дальше...
Дальше Софочка заглядывать не осмеливалась. В ее мечтах с похвальной назойливостью фигурировали лимузин цвета "безлунная ночь над озером Онтарио", бокалы с шампанским и мелодия "Голубой рапсодии", а также невесть откуда взявшиеся оранжевые лилии и плюшевый заяц веселенькой бело-синей расцветочки со снежинкой на заду. После этого можно смело умирать - ничего лучшего жизнь преподнести ей не сможет, пусть даже она протянет еще сто лет и увидит три десятка зимних и летних Олимпиад.
В этой воображаемой идиллии ее беспокоило только одно: вдруг кумир сочтет ее недостаточно привлекательной? Софочка была обладательницей кудрявой шевелюры, аппетитной фигурки и впечатляющего бюста третьего номера, но в силу извечной российской мнительности и закомплексованности отыскивала в себе кучу недостатков. И ноги-то у нее кривые, и глаза раскосые, и сисек фактически нет, а те, что есть, недостаточно хороши для Божества.
Софочка в последний раз шмыгнула носом, поднялась на ноги и потянулась пальчиками к защелке на дверце кабинки. Замерла, услышав приглушенный доводчиком хлопок входной двери и голоса. Вне всякого сомнения, мужские.
"Что было нарисовано на табличке? - запоздало поинтересовалась память. - Буквочки ВеЦе, да, но что там было нарисовано помимо них?"
"Не помню... - в тихом ужасе призналась страдалица. - Мне тогда все было глубоко пофигу, лишь бы донести и не расплескать по дороге. Треклятый штатовский феминизм пополам с толерантностью! Они же теперь не вешают указателей "Мэ" и "Жо", и даже в дамских сортирах ставят писсуары!"
"Выходит, это мужской туалет, дорогая, - с готовностью подключился разум. - Мужской. Для самцов. А не для трепетных московских барышень".
"Ой, да заткнитесь вы! - прикрикнула на разум и чувства Софочка, притаившись в кабинке. - Они сделают свои дела и уйдут, я потихоньку выйду и побегу в зал, никто ничего не узнает!"
"Между прочим, тебе не хочется узнать, кто там? - подало голос опоздавшее к разборкам любопытство. - Тут ведь сортир в закрытой для обычных посетителей вип-зоне, здесь кто попало отливать не ходит. Фотоаппарат при тебе, диктофон тоже в строю. Ну-ка, приоткрой дверцу - ты журналистка все-таки, всегда на боевом посту, даже в мужском туалете Колизеума!"
- Гм, - согласилась с аргументами любопытства Софочка. Беззвучно повернула защелку, прильнула сощуренным глазом к образовавшейся щели, нашаривая в сумочке фотоаппарат.
И оцепенела в неудобной позе, превратившись в один сплошной орган зрения, не веря своему непостоянному фанатскому счастью.
Божества льда и сияющих радугой прожекторов, кумиры нетерпеливо ожидавшей начала финальных заездов мировой армии поклонников находились всего в нескольких шагах от нее. Черное, белое и золотое, надменный, несравненный Царь из России. И ее герой, такой стройный и гибкий, затянутый в элегантнейший синий бархат оттенка ночного неба, с алой розой в петлице атласного лацкана!
"Я умру прямо здесь и сейчас, - подумала задыхающаяся от восторга мисс Хамзи. Но спустя мгновение передумала - кабинка мужского туалета, пусть и для вип-персон, показалась не самым подходящим местом для смерти на пике счастья. - Нет, сперва полюбуюсь на них, а потом поеду в Мемориал-парк и умру там. Около фонтана с лебедями, медведями и оленями, самое оно!"
Кумиры ее грез, между тем, отнюдь не выглядели ни счастливыми, ни взволнованными, ни предвкушающими грядущее великое сражение века на сверкающем льду. Говоря по правде, они выглядели крайне задерганными и раздраженными. Особенно Эван, которого Софочка про себя нежно именовала не иначе, как Эви, и который ни мгновения не мог оставаться в покое, настороженно косясь то на дверь, то на ровный ряд дверец кабинок, то на сдвоенное отражение в огромном, на полстены, зеркале над мраморной полкой с умывальниками.
- Эван, не сцы кипятком и не психуй понапрасну, - голос русского, с едва заметным протяжным акцентом, был преисполнен вальяжности и самоуверенности. - Хорош таращиться каждую секунду в зеркало. Сам знаешь, что неотразим.
- Легко тебе говорить! - оскорблено взвился Софочкин идеал. - Нет, это какое-то безумие, вечно я введусь на ваши с Джонни провокации! Вы ржете, как довольные кони, а я... я просто не знаю, как мне быть!
- Для начала расслабься и перестань мельтешить туда-сюда, - безмятежно посоветовал некоронованный ледовый король. - Ты мешаешь мне сосредоточиться.
Софочка еле слышно хихикнула, узнав фразу из популярного советского анекдота, напрочь непонятного для обитателей западного побережья Атлантики и уроженцев севера американского континента.
- Глупо это все, - буркнул Эван, но все же остановился. - Глупо от первого до последнего слова, ненаучно и... напрасно. Это не поможет. У меня была подружка-гимнастка, так вот она говорила - сколько раз они проверяли этот способ на себе, ни черта не действует.
- А у меня в молодости была знакомая девушка-крановщица, ну, оператор строительного крана, и она утверждала, что ничто так не бодрит, как пламенная страсть на высоте тридцатиэтажного дома, - жизнерадостно парировал русский.- Правда, после нее я решил с девушками завязать - только и исключительно для журналистов и публики... Знаешь, когда у тебя зверски ноет задница, ты уже не беспокоишься о том, не грохнешься ли ты на нее. У нас на все про все осталось пятнадцать минут и двадцать пять секунд. Если боишься - дверь вон там.
Притаившаяся в кабинке Софочка озадаченно нахмурилась. Мир большого спорта полон тайн, секретов и подковерных интриг, уже весь Интернет гудит, обсуждая систематические и постоянные проигрыши российской команды, ранее занимавшей все без исключения первые места, а теперь болтавшейся где-то на вторых ролях. Фигурное катание оставалось последней выигрышной картой, способной вывести Россию вперед и спасти от мирового позора, а в мужской уборной спортивного комплекса в Ванкувере творилось что-то непонятное и загадочное. Легким нажатием пальчика Софочка оживила цифровик и тщательно нацелила его на объекты съемки, немедля появившиеся на маленьком экранчике. На всякий случай включила запись звука, ощущая себя прожженной шпионкой из блокбастерного боевика последней киноновинки. "София: Миссия выполнима-4".
Эван сделал шаг к дверям, вернулся, замер - создание, чья пластика даже в мгновения обыденности отточена до алмазного сияния совершенства.
- Юджин, ну хватит уже морочить мне голову...
- Да кто бы говорил! - неожиданно сорвался русский, и незримая свидетельница едва не выронила фотоаппарат. - А чем ты тогда занимаешься, позволь спросить? Это ведь ты таскаешься следом, страдальчески молчишь, строишь невинные глазки и вздыхаешь. Ей-богу, было бы куда проще, если бы ты ходил, размахивая плакатом, как те полоумные девахи у входа. С надписью: "Юджин, я хочу с тобой трахнуться". И розовыми сердечками. Нет, голубыми!
- Чушь полная... - возражение Эвана прозвучало жалобно и неубедительно.
- Эви, это не ты, это я скоро свихнусь. Ну хочешь это чертово золото? Мне все едино, мне и так заплатят, что бы я не привез - золото, серебро или хрен Обамы в упаковке от гамбургера. И заткнись насчет толерантности, а? Если хочется - надо сделать, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не жалеть об упущенных возможностях. Иди сюда, ну?
Софочка зажмурилась, чтобы не видеть, как Эван сделает шаг. Если бы она могла, она бы заткнула уши, чтобы не слышать ни разговора, ни последовавших затем звуков. Но ей нужно было смотреть на экранчик "сименса", нужно было вовремя нажимать кнопку. Снимая, снимая, снимая. Отражения в зеркалах, синее и золотое. Покорно выгнувшееся тело, нарастающий ритм - как раскручивающаяся спираль в алмазном блеске вылетающих из-под лезвия искр. Щелк, щелк, щелк. Рваные движения, шипение сквозь зубы, "тише, не надо так", крупный план кисти с разведенными в стороны пальцами, упершейся в округлый скат мраморной доски - такой выразительной в своих движениях. Складки костюмов для выступления, слитное движение тел, парное мужское катание, пока еще не входящее в общепринятую программу Олимпийских игр. Выброшенный в кровь адреналин, уровень его даже выше, чем в долгий-долгий миг четверного прыжка и свободного полета над изменчивой ледяной поверхностью. Щелк, щелк, щелк. Тяжелое дыхание, взлеты и падения, головокружение, разворачивающиеся в небесах спирали и плавные дуги. Свет прожекторов, гудение восхищенной толпы, единственное уникальное выступление, которого не увидит никто.
- Этого больше не повторится, Юджин. Никогда.
- Угу, щаз, разбежался, - выдохнутое по-русски.
- Я не понимаю...
- Все ты понимаешь, - уже по-английски, с быстрым и нервным придыханием. - Все ты прекрасно понимаешь, Эви. И если ты сегодня не станешь первым, я тебе лично ноги переломаю. Время. Рубашку заправь, чучело. Роза, фак"ин шит, где твоя роза, куда она делась?..
...Гостиничный телевизор надрывается, по всем каналам - одна и та же сцена награждения финалистов в мужском одиночном фигурном катании. Лайсачек со звездно-полосатым флагом на плечах, такой прекрасный в своем счастье обладателя золотой олимпийской медали, в сиянии включенного на полную мощность обаяния и очаровании улыбки. Плющенко, российский Царь и золотоволосый бог льда, и его серебро. Вспышки фотоаппаратов, цветы, музыка, улыбки, аплодисменты, машущие флажки в зале, плюшевые игрушки и снова букеты в шуршащих целлофановых обертках.
Софочка Хамзи лежала на широченной гостиничной кровати, безучастно смотря на мерцающий плоский экран. Слезы и истерика остались позади, в такси и на улицах Ванкувера. Фотоаппарат лежал рядом, на подушке, деловая барышня уже прикинула, во сколько бы ей обошлась импровизированная фотосессия, и пришла к выводу, что полученных средств вполне достало бы на хорошую спортивную модель. На которой она будет удирать от разъяренных продюсеров ледовых звезд, от разгневанных поклонников, от журналистов, желающих взять у нее скандальное интервью, и предприимчивых делателей новостей с предложениями, от которых невозможно отказаться.
"Эван, я ведь так любила тебя..."
Никто не узнает. Она сотрет кадры из памяти фотоаппарата и постарается все забыть. То подсмотренное ею напряжение, то сумасшествие, тот танец без музыки. Пусть все остается так, как есть. Она промолчит, ведь именно так должна поступить по-настоящему преданная поклонница - понимая, что Он никогда не узнает о принесенной ею жертве. Она никогда больше не станет ждать его выступлений, не станет искать информацию о нем, не будет собирать его фотографий. Нет, она выключит телевизор, нажмет несколько кнопок на корпусе "сименса" - и превратит увиденное в досужую сплетню, одну из тех, что неизбежны для любой знаменитости, киношной или спортивной.
Она будет хранить молчание.
И завтра же вступит в крикливые и агрессивные ряды поклонниц боев без правил. Идут они лесом, андрогинные и альтернативно мыслящие ледовые мальчики, с легкостью готовые продаться за медаль и секрет четверного прыжка! Только в боксе и борьбе и остались настоящие мужчины!.. Тот же Валуев, к примеру. Похож на питекантропа в галстуке, ну и подумаешь. Красота, как известно, в глазах смотрящего, и преданная поклонница всегда отыщет в своем кумире бездну достоинств.
Софочка задумалась, припоминая слухи, ходившие вокруг бойцовых рингов. Слухи вызвали недоверие и заставляли насторожиться. Кому можно нынче доверять, кто точно не является тайным носителем голубой заразы?
"Всюду пидоры, - с горечью подумала Софочка. - Всюду, куда не плюнь. Ну и ладно, вам же хуже. Вот возьму и подамся в лесбиянки. Женщина женщину всегда поймет, и никто не попрекнет тебя тем, что у тебя маленькие сиськи. Говорят, только там и встречаются последние нормальные мужики - потому что занятые друг другом девицы до них не домогаются и относятся по-дружески, а альтернативно мыслящие в ту среду проникнуть пока не могут. С женщиной проще. И легче. Женщина таких гадостей не подстроит, а если изменит с мужиком - так в этом нет ровным счетом ничего противоестественно. Решено! Завтра же позвоню Ленке, она вроде как не раз намеки делала, а я, дурища, никак в толк взять не могла, к чему она клонит. Покажу ей сессию в сортире - Ленка обкончается со смеху.
Все-таки все мужики - сволочи. Кроме кастратов и импотентов, но какая от них польза девушке?".
Успокоенная София Хамзи заснула безмятежным сном человека, сделавшего трудный выбор, а за окнами шумел празднующий очередную спортивную победу Ванкувер и взрывались разноцветные петарды.