Она вздрогнула и обернулась. Сзади стояла Юля и как-то виновато смотрела на неё. Нет, так дальше нельзя, так с ума можно сойти.
- Мо... Можно с тобой по... поговорить? - запинаясь, спросила Юля.
- О чём?
Вопрос получился машинально. Катя уже догадывалась, о чём. И всё же не хотелось верить.
- Пожалуйста, - сказала Юля, - мне очень надо. Только... я не могу здесь. Давай лучше отойдём, - она показала на угол здания.
Катя ненадолго задумалась, хочет она с ней говорить или нет. Она устала после работы, и ей было не до разговоров. Но сейчас был особый случай.
- Ладно, - ответила она.
Терять вроде было нечего, а разговор мог помочь ей прекратить этот дурдом. Надо только решительнее.
Слегка кивнув, Юля пошла за угол, Катя за ней. Они остановились у небольшого выступа в стене.
- Тебе... про меня... никто ничего не говорил? - спросила Юля, глядя вниз.
- Говорили.
О да, о ней говорили. Уже через день после того, как она сюда устроилась.
- Значит... ты знаешь?
Глаза Юли то и дело поднимались вверх, но тут же опускались снова.
- Знаю.
Было бы лучше не знать. Тогда нервы не расшатались бы настолько, что страшно было к себе в подъезд войти.
- Хорошо... В общем, - Юля потёрла лоб, - так получилось, что... - было видно, что слова даются ей нелегко, - я... люблю тебя.
Внутри у Кати похолодело. Она испугалась, не оказался ли случайно кто-нибудь рядом, и посмотрела по сторонам. Никого. Только деревья с пожелтевшими листьями.
- И что теперь? - спросила она.
Юля быстро заговорила, спотыкаясь через слово:
- Я... Я понимаю, ты не такая...
Кате вспоминались последние два месяца. Непонятное ощущение неловкости в офисе.
- ...скорее всего...
Чувство, будто кто-то на неё смотрит.
- ...но всё-таки решила сказать, потому что...
Затаившееся подозрение, кто.
- ...мне тяжело, и...
Большие тёмные глаза, украдкой устремлённые на неё и быстро опускавшиеся после встречного взгляда.
- Ты не бойся, я...
Неуловимые перемены в выражении этих глаз.
- ...я ничего такого не предлагаю...
Тонкий голосок, смущённо предлагавший яблоко или конфету, когда они оставались наедине.
- ...просто... давай я хотя бы...
Худенькая фигурка, которая как бы невзначай оказывалась рядом повсюду - возле столовой, в коридоре, на крыльце.
- ...буду тебя провожать... ну, до дома.
- Решила теперь не затягивать? - резкие слова Кати скрывали страх.
Юля встревожилась.
- Я... я не понимаю, - пролепетала она.
- Ну как же - в прошлый раз, говорят, ты долго за одной ходила, прежде чем в подъезде её зажать.
Потрясённая, Юля широко раскрыла глаза.
- Как... Кто это такое говорит?
- Да кое-кто... там, откуда тебя за это выгнали.
- За что, Катя? Это... это неправда, - в глазах Юли показались слёзы.
- Да неужели?
- Катенька, честное слово, я ничего плохого не хотела... Я тогда только хотела её поцеловать. Я не стала бы силой... ни за что... это тебе на меня наговаривают...
Юля то и дело всхлипывала, но Катя была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы сочувствовать. Скрестив руки на груди, она хмуро смотрела на неё.
- Но всё-таки ты к ней приставала? - спросила она.
- Катенька, ну что значит приставала... я только пыталась... а что же мне делать? Мне же хочется...
- И ко мне ты тоже, значит, лезть начнёшь?
- Я ничего не начну, если ты не захочешь... Ну пожалуйста, не сердись. Я, правда, ничего страшного не делала никогда. Я только хочу быть с тобой почаще...
- А я не хочу, чтобы меня с тобой видели, - Катя огляделась ещё раз. - Не хватало ещё, чтобы про меня начали какую-нибудь чушь рассказывать.
- Ну Катя... ну, может, сходим погулять как-нибудь... на выходных. Кто с работы, те не увидят...
- Нет, - Катя твёрдо покачала головой.
- Но почему?
- Не хочу.
- Катенька, просто погулять... поговорить...
- Мне с тобой не о чем разговаривать, - да, это нужно было оборвать твёрдо и решительно. - Ищи себе кого другого.
- Но я не хочу искать... я хочу с тобой...
Юля уже не всхлипывала, она плакала.
- Обойдёшься, ничего страшного не случится.
- Но Катя... я очень прошу...
- Нет, я сказала. И не заговаривай со мной больше на эту тему. И вообще лучше ни на какую не заговаривай. Сделай вид, что меня нет. Всё.
Не дожидаясь ответа, Катя пошла прочь. Юля ещё долго стояла на том же месте и горько плакала, а губы её всё шептали:
- Катенька... пожалуйста...
На следующий день Юля не пришла на работу. Кате, вопреки её ожиданиям, не стало легче. Наоборот, что-то давило на неё. Она смотрела на Юлин стол и размышляла, где та может быть сейчас. Сидит дома? И о чём она думает? Решила уволиться? Боится прийти? Страдает и ревёт в подушку? Но что было делать? Не потакать же. Она ещё не так уж грубо ей ответила. Да и в конце концов, зачем перед собой оправдываться? Подумаешь...
Кое-как Катя заставила себя сосредоточиться на работе, и, казалось, сомнения перестали её грызть. Настал вечер, она вышла на улицу... и обомлела.
Юля стояла чуть поодаль. Она смотрела на неё, но, встретившись с ней взглядом, тут же отвела глаза. Таких глаз Катя прежде не видела ни у кого и не сумела бы толком их описать - на ум ей приходило лишь слово "убитые". Ей стало страшно.
Не говоря ни слова, Юля отвернулась и медленно побрела по улице. Её голова поникла, как у побитой собаки. Катя проследила за ней, пока та не завернула за ближайший угол. Потом сама пошла туда же - сказала себе, что глянет, в какую сторону она пойдёт, и всё. Потом глянула - и пошла за ней дальше. Она сама не знала, почему. Пару раз она останавливалась и порывалась уйти домой, но вспоминала убитые глаза - и её тянуло за ней.
Они шли долго - улица, ещё улица, переулок, опять улица, набережная. Юля зашагала вдоль реки. Подул лёгкий ветерок. Впереди показался недостроенный мост, начатый ещё давно, но в очередной раз заброшенный. По мере того, как вырастала зловещего вида громада, порывы ветра усиливались. Катя шла от Юли в каких-нибудь двадцати шагах, но Юля её не видела. Она не оборачивалась, не глядела по сторонам. Кате захотелось окликнуть её, но она тут же подумала: зачем?
Ближе к мосту дорога была перекрыта. Стройка пустовала, вблизи тоже не было ни души. Юля обошла ограждение и взошла на мост. Что-то ёкнуло у Кати в сердце. Став у ограждения, она окинула взглядом железобетонное угловатое чудище, окутанное поднимавшимся от воды туманом. Ветер бушевал здесь уже не на шутку, растрёпывал волосы, хлестал по щекам, пронизывал шею. Каждые несколько шагов Юля останавливалась под его свирепым напором, но собиралась с силами и продолжала идти дальше. Чудище гудело и скрежетало своими подёрнутыми ржавчиной опорами, словно подманивало её: "Угу-у-у-у... угу-у-у-у-у..." Внезапно пелена спала у Кати с глаз, и она поняла, что Юля шагает навстречу его развороченному нутру прямо в воду.
- Юля! - крикнула она.
Никакого ответа. Только вой ветра, скрежет и гул.
- Юля, стой! - закричала она изо всех сил.
Юля споткнулась обо что-то и продолжила идти.
Оббежав ограждение, Катя со всех ног помчалась к ней. У самого края, на высоте трёх этажей над водой, она успела схватить Юлю за плечи.
- Юля, не смей!
Юля замерла.
- Оставь меня, - произнесла она сдавленным голосом.
- Не смей, слышишь?
- Оставь, не мучай.
- Я тебя не пущу!
- Какая тебе разница?
- Как это какая? Не хватало ещё, чтоб меня из-за тебя совесть грызла!
- Я тоже не хочу страдать.
- Перестань! Господи, трагедия!
- Ты не представляешь, что это такое.
- Что тут представлять! Ну, найдёшь ты себе кого-нибудь!
Юля холодно взглянула на неё.
- Кого-нибудь? Я говорила, что не хочу искать. Уйти и с этой работы, пытаться забыть тебя, душить своё сердце... то, что от него осталось, и искать неизвестно кого, а надо мной будут дальше издеваться, врать про меня за спиной, тыкать пальцем... Я так не могу. Я устала.
- Но не могу же я, в конце концов, с тобой... это...
- Я просила только погулять, - Юлины глаза наполнились слезами. Они умоляли, они ещё надеялись.
- Ну ладно уже, ладно! - Кате очень хотелось уйти подальше от этого страшного места. - Ну погуляем, чёрт с тобой! Не сходи только с ума!
Юлю начало трясти. Дрожащими руками она ухватилась за Катю и хотела что-то сказать, но слова застревали у неё в горле. Внезапно её будто прорвало, и вся накопившаяся боль залпом вылетела наружу - слёзы так и брызнули из глаз, а вместо слов раздался надрывный не то стон, не то крик. Подавшись вперёд, она уткнулась Кате в грудь.
- Ты что? - пробормотала Катя.
Юля не отвечала, она не могла говорить. Её тело содрогалось от рыданий, пальцы судорожно сжимали Катины плечи. Не зная, что делать, Катя обняла её.
- Ну что ты... что ты... ну успокойся... что ты... - повторяла она.
Казалось, Юля так и не успокоится. Катя не знала, сколько они простояли в объятиях над бездной, растрёпанные от злого ветра. Даже когда Юля наконец затихла, её всё равно трясло от беззвучных рыданий.
- Ну, пойдём уже отсюда, - сказала Катя. - Пойдём.
Юля подняла на неё распухшие глаза. От всхлипываний она никак не могла успокоить дыхание. Было непонятно, пытается она снова что-то сказать или нет. Кате стало неловко, и она отстранилась от неё.
- Слышишь меня? Пойдём, - повторила она. - Где ты живёшь?
Юля ничего не ответила, только зашагала вперёд, пошатываясь от слабости. Катя пошла рядом. Опять набережная, остановка, автобус. Поручень, который неприятно холодил пальцы. То и дело переменяя руку, Катя посматривала на Юлю - та с прикрытыми глазами тёрлась о поручень лбом.
- Что с тобой?
Молчание. "Наверное, голова болит", - подумала Катя.
Юля еле замечала, что происходит вокруг, но свою остановку она услышала. После автобуса они шли недолго. Старая пятиэтажка без домофонов. Затхлый подъезд, запах которого ни с чем не спутать. Юля медленно взбиралась по ступенькам, будто каждый шаг давался ей с большим трудом. Обшарпанная дверь на третьем этаже. Прислонившись к стене, Юля нащупывала в кармане ключ. Её тяжёлое, прерывистое дыхание, прикрытые глаза, еле шевелящиеся пальцы - всё это не нравилось Кате.
- Что с тобой такое? - спросила она. - Плохо тебе, что ли?
Юля молча возилась с ключом. Наконец она кое-как открыла дверь и вошла в квартиру. Катю поразило её убожество - изодранные обои, облупленный столик, пара табуреток, узкая кровать, застеленная каким-то страшным выцветшим куском ткани. Юля доковыляла до кровати и чуть не рухнула на неё. Катя решилась потрогать её лоб - он горел.
- Небось весь день бродила неизвестно где, - сказала она. - Нельзя же так. Ложись под одеяло... Только умойся сперва хотя бы.
Юля со вздохом поплелась в ванную. Пока её не было, Катя присмотрелась к листу бумаги, пришпиленному кнопками над кроватью. На нём была распечатана фотография - две девчушки в спальном белье слились в поцелуе. Катя поморщилась и собралась уйти. Но, когда Юля вышла, задержалась у двери. Смотрела, как та медленно стягивает с себя джинсы, свитер, как залезает в футболке под одеяло...
- Не делай больше глупостей, поняла? - сказала она и повернула замок.
- Останься, - тихо произнесла Юля.
- Перестань.
- Пожалуйста... Мне очень плохо...
Катя глядела на её измученное лицо и думала. Жалко ли ей её? Давать ли ей повод?
- Ну ладно, - ответила она. - Подожди, я тоже вымоюсь.
Ванная была ещё страшнее, чем комната. Брезгливо пытаясь добиться от ржавого душа тёплой воды, Катя разглядывала рыжие разводы под ногами, полуобвалившуюся плитку и не верила, что для съёма могут предлагать такую конуру вместо жилья.
- Подвинься, - сказала она, выходя в одной рубашке и выключая свет.
Юля повернулась на бок, и Катя легла к ней спиной. Кровать еле вмещала двоих. Горячее, болезненное дыхание Юли щекотало Кате шею. Спустя несколько минут она почувствовала, как Юлина рука под одеялом опустилась ей на колено.
- Не наглей, - прошептала Катя.
Рука поползла вверх, на бедро. Всё выше, выше, подбираясь вплотную к рубашке...
- Не наглей, я сказала. Сейчас встану и уйду.
Рука исчезла. Больше Юля не шевелилась, и Катя скоро заснула. Сны тянулись вялыми бессвязными образами, где неизменным был только тёплый ветер, обдувавший плечи и шею. Потом он стал сильнее, жарче, назойливее, а внизу начала плескаться тёплая вода. Будто волны шлёпались о бок. Ей стало неприятно, захотелось от них закрыться... И тут она проснулась.
Юля тяжело и прерывисто дышала сзади. Внизу что-то давило Кате на бедро - спросонок она не сразу поняла, что это была Юлина ладонь. Задрав рубашку, она понемногу щупала её тело, мяла, стискивала. Ещё что-то шуршало сзади. Кате захотелось вскочить, но страх не давал ей сдвинуться с места. Казалось, бояться было нечего, и всё же было страшно. Страшно, неловко выдать себя, показать, что она не спит. И что ей на это сказать?
Застигнутая врасплох, Катя лежала, утопая в потоке мыслей, слушая обжигающее дыхание, сопение, ритмичное шуршание под одеялом, чувствуя нежные, робкие касания. Она не знала, сколько так продолжалось - быть может, десять минут. Вдруг Юля задрожала, испустила тихий стон, слегка дёрнулась и застыла. Затем, отдышавшись, осторожно вернула подол рубашки на место и убрала руку.
Остаток ночи Катя почти не спала и ждала лишь одного - когда рассветёт, чтобы уйти. Как только затянутое пеленой небо за окном достаточно посветлело, она встала. Юля, как оказалось, тоже проснулась.
- Доброе утро, - было видно, что она ещё нездорова, но выглядела уже не так плохо.