Дирижер медлит, не начинает, мешает музыка, которая звучит где-то далеко, очень глухо, но в ритмах все же угадывается энергичный рок. Небольшому оркестру предстоит играть старинный мадригал. Переждать? Протестовать? Но дирижер не сердится, скорее прислушивается - с пониманием.
-Я бы охотно присоединилась к ним.
Государственный античный музей в Лейдене. В греческом зале ( где мы и находится) ансамбль флейтистов - от флейты -пикколо, похожей на карандаш до флейты-контрабаса, громоздкого сооружения, которое не удержать в руках, загнутый ее конец покоится на специальной подставке. Древние египтяне приняли у себя клезмеров, которые играют Хава Нагилу, почему-то в частушечном ритме, этруски приютили танго. Где-то далеко - упоительный Россини, этажом или двумя выше хор а капелла. Постойте на центральной лестнице, прислушайтесь, выберете, что нравится. На любой вкус.
Музеи - уже привычное место для концертов, но смешение разных жанров - в одно время и в одном месте - с таким сталкиваешься впервые. Какая цель? Доказать совмещение несовместимого? Возможно. Но с большим основанием это можно отнести к слушателям, тем, кто пришел сюда. Люди разных вкусов, разных увлечений, и, наверно, c разными планами на этот вечер. Музей пригласил их всех по одному признаку: они живут на одной улице. Пусть познакомятся друг с другом.
Не отголосок ли это французской инициативы? Замкнутость, разрозненность, отчужденность людей - проблема и беда городов всего мира. Эпидемия одиночества не обошла ни одну страну, лекарств против нее не нашли. Но однажды двое французских чудаков, открывших вдруг, что соседи с одной лестничной площадки не знают даже, как зовут друг друга, возмутились и решили позвать всех жителей дома на пикник. А перед этим позвонить в дверь, что рядом, и спросить: 'Вам не надо чем-то помочь?' Идея понравилась, ее подхватили в других округах французской столицы, а потом и в других странах. Заинтересовался один из комитетов Организации Объединенных Наций, счел опыт ценным, и объявил новый официальный праздник - День соседей. Он приходится на последний вторник мая. Теперь его отмечают во многих странах мира.
Улица Рапенбург - одна из самых старых и красивых в Лейдене, дома стоят вдоль канала, во многих - как и прежде - живет одна семья. По утрам встречаются друг с другом, здороваются, улыбаются, но дальше этого общение не идет. Если бы и решили перекинуться двумя словами, им нечего было сказать друг другу. В музее озаботились этим. Музыка - только предлог. Заговори о ней - ниточка не оборвется.
- Французский опыт? - спрашиваю я Эльзу, свою старую знакомую, которая пригласила меня в музей. Она - одна из исполнителей, флейтистка, играла когда-то в студенческие годы, и сейчас, выйдя на пенсию, решила вернуться к былому увлечению, вновь поступила в музыкальную школу, которая, между прочим, находится на этой же улице, что и музей и его гости. Школа, музей, слушатели - все, получается, соседи. Нет ли и в этом какого-то скрытого смысла? Заботы, профессия, обязанности - все это разделило людей, создало непреодолимые барьеры между ними. Когда-то их надо преодолевать.
Нет, моя знакомая ничего не слышала о празднике, да и до последнего майского вторника вроде еще далеко. Скорей всего, этот День еще не дошел до Голландии. Но сама его идея витала в воздухе. Ведь это ненормально - возрастающая скупость, с которой люди отводят время на общение, катастрофическое снижение приоритета самого общения. Потребность в межличностных связях генетическая, она и заставила искать выход из этого немого тупика. Немножко искусственный, не правда ли, но пусть будет хотя бы так.
В Лейдене инициатором выступил Античный музей. Рисковал ли? Наверно. Ведь собирал людей во внеурочное время, после закрытия, когда многие работники были отпущены. Да и сам повод не имел ничего общего с его назначением. Предугадаешь ли поведение посетителей? Работники музея обеспокоенно встречали публику. Эльза оставила свою сумку у подножья мраморной Афродиты, и к ней тут же бросилась встревоженная служительница:
-Вы знаете, что этой скульптуре три тысячи лет?
Ничего не напоминает?
Но волнения были напрасны, люди по достоинству оценили доверие к себе, и потому на них можно было положиться даже больше, чем на дневных посетителей. А если к этому еще добавить благодарность музею за инициативу, которую он проявил, то без риска вообще можно было отпустить всех смотрителей залов по домам. они были бы не нужны.
Музей заполнялся быстро, собирались задолго до начала. Люди шли мимо многочисленных киосков, которые, видимо, так и не успели убрать, мимо стеллажей, где стояли дорогие книги по искусству, миниатюрных копий древних скульптур, разнообразных сувениров. Никто ни к чему не притронулся - не до любопытства. Есть возможность пообщаться! Лица их были оживленные, довольные, они легко вступали в разговор, и расходились в хорошем настроении, с неожиданными и приятными знакомыми.
Пришло много соседей, и это, пожалуй, было главным.