"...Эх, прекрасна студенческая жизнь, но и нелегка, увы, если живёшь в общаге, вдалеке от родимого дома. Да, конечно, стипендию дают... Только что с той стипы? Одни слёзы, что кот наплакал. Ну, недели на две может и хватит... хотя вряд ли, - долги раздашь, то да сё, глядь - а в кармане уже сквозняки вовсю гуляют! Хочешь - не хочешь, а приходится подрабатывать где-нибудь на разгрузках, например... Ну, а уж когда сессия начинается, то не до этого - горячая пора наступает, и времени на поиски случайных заработков совсем не остаётся. А ведь есть-то каждый день охота..."
Приблизительно так мысленно рассуждал Юрий, студент второго курса строительного института, трясясь в ПАЗике по пыльным просёлочным дорогам в сторону родительских пенатов. Парня на выходной день командировали в родную деревню трое друзей, соседей по комнате в общежитии, сложившись на билеты ему туда и обратно, и снабдив самой объёмистой тарой. Естественно, надеясь на щедрые домашние гостинцы имеющих собственное хозяйство "предков" своего товарища. Путь был довольно неблизким, дорога, как и положено быть российским дорогам ещё с пушкинских времён - с ухабами и рытвинами, и старенький, разболтанный постоянной тряской автобус то натужно стонал, взбираясь на подъёмы, то жалобно взвизгивал, мотаясь на колдобинах, рискуя растерять свои проржавевшие детальки. В автобусе, битком набитом пожилыми женщинами в ситцевых платках и галошах с шерстяными носками, было ужасно душно, несмотря на открытые окна. Пассажирки возвращались из города с полными авоськами самых ходовых продуктов, в основном хлеба. Этот дешёвый продукт в деревнях и сёлах был дефицитом, хоть и привозили его ежедневно. Хлебный фургон у сельмагов ждали часами, и не успевший остыть хлебушек разбирали в считанные минуты, втискивая его по несколько кирпичей в большущие сетки-авоськи, и потому этот жизненно важный продукт очень быстро кончался. Юрий тоже вёз гостинец домой - четыре буханки ржаного "Городского", хоть его мать сама пекла хлебы в русской печке.
Время от времени подскакивая на торчащих пружинах заднего сидения, на котором прослойка ватина давно превратилась в труху, и, глотая пыль, набивающуюся в окна, Юрка, в мокрой от пота майке, неприятно липшей к спине, всё-таки был счастлив! Представлял себе, как обрадуются его приезду родные, как ахая и охая, кинется мама хлопотать у плиты, чтобы повкуснее накормить любимого сына. Словно воочию, увидел он на столе, накрытом скатертью, домашнюю курочку с горячей рассыпчатой картошкой, горшочек густой сметаны, солёные огурчики и мамины, тающие во рту пирожки... Он уже сейчас как будто чувствовал их чудный запах. Представив всё это, Юрка сглотнул слюну. А вечером о-о-о! - жаркая банька с душистым берёзовым веничком...
Ну, нет, конечно же, не только кулинарные изыски домашней кухни и удовольствия настоящей деревенской парнушки волновали думы студента. Была у Юрия тайная надежда встретить свою первую любовь, которую не видал уже очень давно - Катьку Уварову. Он уж думал, что давно её забыл, общаясь с бойкими сокурсницами и влюбляясь то в одну, то в другую... Но, чем ближе подъезжал к родной деревне, тем сильнее билось сердце и явственнее возникала в памяти эта девчонка со смешливыми глазами под пушистыми ресницами. Ничего в ней особенного вообще-то и не было, и Юрка внимания на неё не обращал, но после одного случая вдруг заметил...
Он в то время учился в десятом, а Катя - в восьмом классе. В родной их деревне была только семилетняя школа, и получить среднее образование учащиеся могли только в десятилетке в райцентре, находящемся за семь километров от дома. Автобусы по этому маршруту, естественно не ходили, потому добираться до храма знаний школьникам приходилось пешком, на своих двоих, и частенько бывало, особенно осенью и весной - по раскисшей от дождей просёлочной дороге. Но среди учеников были и счастливцы, на которых все остальные глядели с тайной завистью, поскольку они, эти счастливцы имели... свой транспорт! Нет, что вы, не машину, конечно! Машина "УАЗик" была только у председателя колхоза, да и то не собственная, а государственная! А у некоторых ребят из более-менее благополучных семей имелся обычный двухколёсный велосипед, но в те времена он ценился ничуть не меньше, чем нынче автомобиль! Таким везунчикам до сельской школы долететь, в сухое время года, естественно, - раз плюнуть! Правда, ехать одному, не подсаживая на багажник, или раму, а иной раз на то и другое идущих попутно соучеников считалось признаком дурного тона, и таких жлобов в их деревне не водилось.
Поскольку путь к райцентру был довольно не близок, а дорога, скажем так, не слишком гладкой, ребята отработали свою технику перевоза пассажиров: владелец транспорта, сидя на седле, крутит педали, обхватив товарища, сидящего на раме, за талию, а тот - держась за руль, ведёт транспорт в нужном направлении. Пацаны, за исключением чересчур робких, старались прихватить по пути симпатичную девчонку, понятно, почему - ведь держаться за тоненькую талию представительницы слабого пола гораздо приятнее! Таким обладателем собственного двухколёсного транспорта был и наш герой!
Однажды, догоняя пацанов, что ехали на велосипедах попарно, Юрий увидел вдалеке Катюшку, в одиночестве шагающую по тропе, и, обрадовавшись возможности прокатить девчонку, энергичнее закрутил педалями. Ну, наконец-то сбудется его заветное желание! Однако, едущий впереди Валерка Качин из параллельного класса, резко затормозил, поравнявшись с Катькой и, бесцеремонно столкнув с рамы своего пассажира, галантно предложил освободившееся место "даме". И разочарованному такому развитию событий Юрке пришлось подсаживать к себе не стройную симпатягу, а довольно упитанного, неуклюжего одноклассника Серёгу. Свою досаду Юрий постарался скрыть, но довольно хамский поступок Валерия по отношению к школьному товарищу неприятно поразил парня. Но это были ещё, что называется, цветочки...
Из-за плеча впереди сидящего Серёжки Юра с всё нарастающим возмущением наблюдал, как руки Валерки с талии Катерины ползут всё выше и выше, вынуждая девчонку бить локтями по этим наглым "граблям". При этом руль дёргался то в одну, то в другую сторону, и Катьке стоило больших усилий удержать велосипед от падения. Она злилась, требовала остановиться, но Валерка не прекращал крутить педали, а заодно и подбираться, как бы ненароком всё ближе и ближе к объекту тайного вожделения любого пацана... Наконец, к изумлению ехавших позади них, и к ярости Катерины руки Валерки обхватили, наконец, груди девушки, и в тот же миг неустойчивое транспортное средство полетело под откос из-за потерявшего управление руля, и эта парочка свалилась на полном ходу туда же... Соскочив с велосипеда, Юрка кинулся на помощь к девчонке, но та успела уже встать и отряхиваясь от пыли, с нескрываемой досадой оглядывала порванные на коленках колготки.
- Ты не ушиблась? - спросил её Валерка, поднимая велосипед. - Садись, поехали!
- Да пошёл ты, куда подальше, идиот! - ответила Катя, постаравшись вложить в эту коротенькую фразу всё своё пренебрежение к Валерию. - Я с тобой поеду, ладно? - обратилась она к Юрке. При обмене рулевыми ошарашенный, обрадованный таким поворотом событий Юра не заметил брошенный на него, полный злобы взгляд Валерки.
Юрка улыбнулся своим воспоминаниям... Он тогда не решился обхватить талию своей спутницы, сам взялся за руль. От близости её тонкой фигурки, растрёпанных кос, пахнущих чем-то волнительно душистым, у него кружилась голова, перехватывало дыхание. Так хотелось прикоснуться губами к её открытой, нежной шее с крошечной родинкой... Но этот приятный и, к сожалению, короткий отрезок пути так и остался единственным случаем, и как ни пытался Юрка, ему так и не удалось больше ни прокатить Катюшку до школы, ни, тем более подружиться с ней ближе - этот наглец Валерка всё крутился возле неё и, похоже, небезуспешно. А то досадное приключение на дороге, закончившееся падением, было, видимо, забыто Катькой, потому что Юрий в последствие не раз видел её, сидящей на раме Валеркиного велосипеда. У Юрки при этом неприятно сосало под ложечкой, и он воображал себе, что, возможно, Катьку уже не возмущала его наглая развязность, а может, даже и нравилась?..
***
- Есть кто на выход в Отрадном?! - хриплый голос шофёра прервал воспоминания студента, и он, подхватив свою не слишком тяжёлую ношу поспешно двинулся к выходу.
После душного и пыльного салона автобуса Юрка, бодрым шагом идя напрямую по тропе, с наслаждением вдыхал родной с детства запах луговой травы, ещё молодой и сочной, какой бывает она в самом начале лета, украшенной россыпью скромных, ярко-жёлтых, и таких трогательных одуванчиков. С пригорка открылся вид на родную деревеньку, на речку, игриво серебрящуюся в солнечных лучах, на склонившиеся к воде длинные плети плакучих ив. Налетевший неожиданно ветерок, словно радушный друг захватил его в свои объятия, и Юрка, ощущая радость от скорой встречи с родными и просто с друзьями, подгоняемый ветром, ускорил шаг.
Путь к отцовскому дому лежал мимо Катькиного двора. Подходя к нему, у Юры взволнованно забилось сердце... "Какая она сейчас? Наверное, повзрослела, ведь уже десятый класс закончила. - Вот глупец! - рассердился он на самого себя, - как будто больше думать не о чем... Увлечение ею давным-давно прошло, просто давние воспоминания слегка разбередили душу".
Во дворе Уваровых, за густыми ветвями цветущей сирени слышались мужские голоса. Юрке вдруг захотелось незаметно прошмыгнуть мимо их палисадника, и он ускорил шаг.
- Эй, Юрка! Никак ты? - остановил его голос Катиного отца. - Глядите-ка, студент приехал! А ну, давай, заходи, чего мимо бежишь? - Чертыхнувшись про себя, Юра, скрывая досаду, открыл калитку. Во дворе, за столом сидели двое - Катин папаша и кто-то другой, со стриженым затылком, который даже голову не повернул к вошедшему.
- Здравствуйте, дядь Петь!
- Привет-привет, дорогой! - они обменялись рукопожатием. Юрий повернулся к сидящему. Валерка, а это был именно он, нехотя привстал, и вяло пожал протянутую руку.
- Ну, давай, присаживайся, - подвинул табуретку хозяин. - Рассказывай, как там, в городе тебе живётся-можется? Всё грызёшь, как говорится, гранит науки?
- Да нормально живётся... Учусь помаленьку, второй курс заканчиваю. Вот, приехал родителей навестить.
Петр Степаныч и его гость, похоже, были уже навеселе. На столе стоял почти опустошённый бутыль самогона, миска с квашеной капустой, лук и хлеб. Дядя Петя вылил остатки из бутыля, наполнив стакан до краёв, и со стуком поставил его перед Юркой.
- На, выпей! Это хорошо, что о родителях помнишь! Гостинцы, вон, вижу, привёз... Молодец! А ты повзрослел... Ну-ну, не кочевряжься! - добавил он, не принимая протестующий жест Юрия. - Мужик ты, или как? Иногда надо, ежели причина на это есть! Вот Валерка из армии демобилизовался, на страже родины, как говорится, служил, вишь, возмужал как? Давай, за защитников нашей Отчизны! - Пётр Степаныч изобразил на лице торжественность и выжидательно уставился на Юрку.
А тот глядел на белёсую жидкость в стакане, от которой исходил неприятный запах и не решался взять его в руки. Как-то так получилось, что кроме пива Юрий никаких алкогольных напитков ещё не пробовал, в отличие от своих товарищей по общаге. Ну, просто не хотел, и всё! Он и пиво-то прихлёбывал во время студенческих посиделок, только чтобы ребят отказом не обижать, да не казаться белой вороной.
- П-пётр Степаныч, д-да не настаивайте вы! - пренебрежительно глядя осоловевшими глазами на Юрку, заплетающимся языком произнёс Валерка. - К-какой он мужик? Слабак! Он и портвейна-то не проб-бовал, руку даю на отсечение... - Он скривил мокрые губы, и, сплюнув, с презрением добавил: "Одно слово - студент!"
- Да не может быть! - удивлённо воскликнул Пётр Степаныч. - А то я не знаю, как студенты водку хлыщут на вечеринках... Юрк, докажи, что ты уже мужик! Давай, пей! - В окне шевельнулась тюлевая занавеска, и Юрка понял, что за ними наблюдает Катя.
- Один я пить не буду! - решительно заявил он, передвинув стакан хозяину и втайне надеясь, что самогонки больше нет. - Разлейте на всех, а то как-то нехорошо получается...
Спустя минутку вышла из дому Катерина, неся в одной руке полную бутыль, а в другой - банку солёных грибов.
- Вот она, моя умница! - с гордостью приобнял смутившуюся дочку за талию папаша. - Глянь, студент, какой Катька-то наша невестой стала! А?..
- Привет, Юра! - улыбнулась Катя. - Родителей решил навестить?
- Ну, да... Только на выходной, до завтра. - Юрка смущённо глядел и не узнавал Катюшу, так выросла и похорошела она. В самом деле, невеста! Уж не свататься ли к ней пришёл этот тип?.. - вдруг кольнула неприятная мысль. Дядя Петя налил полный стакан, пододвинул его к Юрке, плеснул в свою и Валеркину посудины.
- Ну, что, молодёжь, тост, как говорится, за вас! - с чувством провозгласил он. - Чокнемся! - И после приглушённого, нестройного стука толстого стекла гранёных посудин, Юрка поднёс стакан к губам. Он увидел ободряющий взгляд дяди Пети, насмешливо-выжидательный Валеркин прищур, и испуганные Катюшкины глаза... Призвав всё своё мужество, Юрка начал глотать эту огненную вонючую жидкость, опасаясь задохнуться и закашляться, и, опрокидывая в горло остатки из стакана, приказал себе даже не сморщиться от отвращения.
- Закусывай! - Пётр Степаныч подвинул к Юрке банку с грибами. Юрка подцепил вилкой груздь и демонстративно не спеша отправил в рот.
- Ну, вот! А ты говорил, "слаба-а-ак, студе-е-ент" - передразнил Пётр Степанович Валерку. - А я вот и не сомневался, что он не хуже нас могёт, ежли надо, как говорится, компанию поддержать! А кстати, чё это ты, Валер, с таким презрением к студентам относишься, а? Сам-то разве учиться не собираешься?
- А з-зачем? Зарабатываю я п-прилично, на хрена мне на учёбу время своё т-терять?
- Что же ты, до самой пенсии собираешься председателя возить? И не скушно? Вон Катюшка школу закончила, тоже собирается поступать в вуз. Нехай высшее образование получит, а тогда уж и решать будем, как говорится, насчёт...
- Пётр Степ-паныч! - Валерка приложил палец к губам. - Н-не надо при посторонних...
- Эт кто тут посторонний? Юрка? Да вы оба на моих глазах росли, какой же он посторонний?! Он мне тоже как сын! - Пётр Степанович разлил ещё по полстакана. - Давайте... Поднимаю тост за вашу будущую учёность, так сказать! Образованные люди, они завсегда нужны, и путь им, как говорится, повсюду открыт!
- Поддерживаю! - провозгласил Юрка, и уже смелее опрокинул в себя самогонку. Голова приятно кружилась, становилось веселее оттого, что жениху, похоже, дали пока от ворот поворот! Валерка, выпив, вдруг неожиданно уткнулся в стол и... захрапел. "Готов!" - подытожил хозяин. Со стороны забора послышались хихиканья. С усилием повернув голову, Юрка увидел усмехающиеся рожицы местных девчонок лет пятнадцати, которые, едва заметив обращённое на них внимание, тут же спрятались за куст сирени.
- Я Катьке советую тоже в строительный поступать. Профессия, что надо, и нужная, как говорится, везде - в городе ли, в деревне ли... Да и шефство над ней есть кому взять, а? - подмигнул Пётр Степаныч Юрке, - поможешь ведь, ежели что? Ты, как я слыхал, с медалью школу-то кончал, значитца, учёба тебе, наверное, не слишком тяжело даётся?
- Почему же не п-помочь? Конечно, помогу! - воскликнул Юрка, и лукаво взглянул на Катюшу. - А ж-жених не будет против? - дерзко спросил он, кивнув на спящего, посапывающего Валерку.
- А он мне никакой не жених! - возмутилась Катька, - с чего ты взял?!
- Рано ей ещё о замужестве думать! - добавил отец. - Пусть вначале диплом, как говорится, получит, а тогда уж... Ну, давай за то, чтоб Катюшка поступила! - вновь разлив по стаканам самогон, провозгласил тост Пётр Степанович.
- Пап, ему, наверное, хватит уже... - забеспокоилась Катя, глядя на покрасневшее лицо Юрия.
- Н-ну п-почему же хватит? - почти оскорбился Юрка. - Я с уд-довольств-вием выпю з-за то, чтоб ты п-поступила в в-вуз! - Юрка залпом выпил самогон, и удивился, как легко на этот раз влилась в него эта гадость. Голова закружилась сильнее, в ушах зазвенела приятная мелодия... У стола стояли, озабоченно глядя на него две девчонки. "Которая из них Катька?" - щурясь, пытался понять Юрка, но вглядевшись пристальнее, увидел, что это просто Катька и... Катька. Юрка потряс головой, но в глазах не перестало двоиться. Беспечное веселье охватило парня.
- К-катюха-а, к-красавица! А за меня пойдёшь замуж? Я в-ведь давно тебя л-л-люблю! - вдруг воскликнул осмелевший неожиданно Юрка, ещё несколько мгновений назад конфузливо поглядывающий на девушку и подвинул стакан к... Петрам Степанычам. - У м-меня т-тост с- с-созрел... - еле ворочая языком, заявил он.
- В следующий раз, сынок, скажешь! - Пётр Степанович решительно перевернул Юркин стакан кверху дном. - А сейчас домой топай, мать заждалась уже, наверное!
- Д-да, мне п-пора... - Юрка встал, взял свою сумку, но тут же, зашатавшись, схватился за край стола и плюхнулся обратно на табуретку. За забором захихикали. Он снова поднялся и, с трудом удерживая равновесие, с сосредоточенным выражением лица двинулся к калитке. Всё вокруг качалось и плыло - дома, деревья, скамейки... Выскальзывала из-под ног земля. Он слышал, как весело шушукаются на этих "качающихся" скамейках девчонки, и изо всех сил старался идти прямо. К счастью, Юрке удалось дойти до дому на собственных, хоть и одеревеневших ногах, и не осрамиться перед этими насмешницами, что тащились позади, ожидая его позорного падения мордой в пыль. Бог, как говорится, миловал!
***
- О, Господи, сынок... Да где ж ты так?.. - всплеснула руками мама, и обнимая сына, едва держащегося на ногах, не знала, радоваться ли его приезду, или огорчаться, увидев впервые своё дитя в таком ужасном состоянии.
- А он к Катьке Уваровой свататься ходил! - выкрикнул чей-то бойкий, девичий голос, и раздался дружный смех юных деревенских сплетниц.
- Да как же, сынок... даже не сказав ничего нам, родителям?! - явно расстроенная мать недоверчиво глядела на сына.
- П-потом, мама, потом... Я прилягу н-ненадолго... потом чё-нить перекушу... - пробормотал Юрка. Из последних сил он взобрался на крыльцо, и, оказавшись, наконец, в родной, уютной комнате, свалился на диван. Мать, приготовив сыну поесть, несколько раз пыталась разбудить его, но безрезультатно - тот мычал в ответ что-то нечленораздельное.
Ни ласковое, утреннее солнце, ни холодная колодезная водица не принесли облегчения ни голове, ни желудку. На любовно накрытый матерью стол с яствами, ещё вчера в мечтах такими желанными и вызывающими слюноотделение, Юрка не мог глядеть. Он сидел с родителями за столом, бледный и жалкий, и не притрагивался даже к любимым пирожкам с капустой...
- Нет, мы, конечно, не против Катюши, она девушка хорошая, хозяйственная. С детства без матери росла... - говорил отец, а мама согласно кивала головой. - Но к чему такая спешка? Где и на что собираетесь вы жить?
Юрка вполуха слушал отца, и никак не мог взять в толк, о чём он говорит. Он всё пытался вспомнить, что же такое ляпнул он спьяну за столом у Уваровых, если по деревне пошли такие слухи?.. Неужели в самом деле Катьке предложение сделал?!
- Мам, а ты не в курсе, что они мне ответили? - спросил он.
- Вот те раз! Он меня спрашивает!! - удивилась мама. - Хорош женишок, нечего сказать... Соседка баба Даша говорит, что вы решили в конце августа свадьбу справлять.
- А мнение родителей жениха уже не в счёт?! - возмутился отец. - Сегодня же пойду разбираться с Петром, так серьёзные дела не делаются!
Ох-хо-хо... Юрка схватился за голову, поняв вдруг, что никаких особенных чувств, кроме дружеских, он к Катюшке не испытывает, и тем более, вообще не собирается жениться в ближайшие годы. Но что же теперь делать, как исправлять положение, чтобы не опозорить себя и не подвести Катьку, невольно сделав её объектом сплетен деревенских кумушек? Самое ужасное, что он так и не мог припомнить, чем же закончился разговор с её папашей...
- Отец, прошу тебя, не ходи к нему пока... - уговаривал он рассерженного родителя. - Думается мне, что эти малолетние зассыхи чего-то напутали, или нарочно насочиняли. Но я вспомню всё, пап, обязательно вспомню!
А вскоре, Юрка с отцом ехали в телеге в сторону аэродрома. Родители решили отправить сына в город самолётом, чтобы сократить время в пути, и не травмировать дорожной автобусной тряской ослабленный алкоголем и голодом организм парня.
Небольшой десятиместный самолёт АН-2, или попросту "кукурузник" прокатился по полю, беря разгон, взмыл вверх, прощально качая крыльями, и взял курс на Казань. В салоне на скамьях, расположенных по краям корпуса, сидели рабочие-нефтяники, летящие в город, и наш, нагруженный домашними гостинцами студент. Самолётик безбожно бросало в воздушные ямы, и в иное время это удивительное ощущение качания на качелях нравилось бы Юрке, но не сейчас... Пустой желудок сжимало и поднимало к горлу, грозясь выжать из него остатки горькой желчи, и бледный, несчастный вид парнишки привлёк внимание мужиков.
- Что, дружище, худо тебе? - сочувственно спросил один из них. - У Юрки хватило сил только на утвердительный кивок. - Укачивает, что ли? - Юрка отрицательно помотал головой, и поморщился от резкой боли в затылке.
- А-а-а, понятно... Ну, тогда не мешало бы подлечить пацана, - решили попутчики. - Но только чем, вопрос...
- У него там сумка явно чем-то оттопыривается, - заметил сидящий напротив Юры мужичок, - надеюсь, не бутылку молока мать туда сунула?! Проверим, а? - он вопросительно взглянул на Юрия.
- Проверяйте... - пробормотал Юрка, - мне всё равно.
Спустя пару секунд в руках у рабочего оказалась бутылка... самогона. Тут же появился, невесть откуда взявшийся гранёный стакан. Мужик плеснул в него чуть меньше половины, и протянул Юрке. - Пей! Но Юрку при виде этого мутного напитка едва не вывернуло наизнанку, и он, зажав рот, яростно замотал головой.
- Надо, парень, надо! - убеждённо настаивали, знающие толк в таких делах мужики. - А то хуже будет! - И под напором представителей трудового класса Юрий, превозмогая отвращение, зажмурившись, влил в себя несколько глотков самогонки. И... через несколько мгновений, удивительным образом исчезла свинцовая тяжесть в голове, полегчало в желудке и, о, чудо! прояснилась память. Юрка вспомнил всё, что было вчера во дворе Уваровых, и бурная радость охватила его!
- Мужики, спасибо вам! - искренне выразил он благодарность своим спасителям, которые допивали по очереди бутылку, и достал газетный свёрток. - Угощайтесь! - Упрашивать рабочих не было нужды, румяные домашние пирожки пошли, как говорится, на "ура".
Едва самолёт приземлился в аэропорту, Юрий спешно направился в отделение связи. "Вот же озорницы!" - беззлобно думая о деревенских девчонках, распустивших сплетни о его сватовстве, он улыбался. Ну, конечно, этих плутовок можно понять - отчаянная скукотища, клуб постоянно на замке, кино завозят редко... А тут, хоть какое-никакое, а развлечение - студент из города приехал! Вот и насочиняли небылиц, воспользовавшись его невменяемым состоянием.
И на деревню к родителям полетела странная телеграмма: "ВСЁ ВРАНЬЁ НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ДОЛЕТЕЛ ХОРОШО ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ"
Почтовая служащая, прочитав, с недоумением поглядела на Юрку, ухмыльнулась, но ничего не сказав, отправила телеграмму по назначению.