Она посмотрела на меня и поздоровалась легким неуверенным кивком. На улице было уже темно, уставшие люди возвращались с работы, проезжающие мимо машины скребли дворниками замерзшие лобовые стекла, тарелка с молочным супом, оставленная накануне без присмотра на подоконнике, покрылась еле заметной корочкой льда, редкими бугорками торчала тонкая вермишель. Холодно.
На ней был легкий спортивный костюм темно-зеленого цвета, летние кроссовки и черная вязаная шапочка. Я не знал ее имени, только что она жила двумя этажами ниже. Вечерняя пробежка. Я не перестаю удивляться, что заставляет женщин изнурять себя бегом в любое время года, причем даже самое неподходящее. Понимаю еще на лыжах с горки - на шее шерстяной вязаный шарф, теплый чай с бутербродом в кафе, хорошая компания...
Одинокая зимняя вечерняя пробежка - не понимаю. Решительно не понимаю стройных красавиц, усердно занимающихся этим видом спорта. Я ни разу еще не видел бегающих толстушек, где они, отчего их не видно, может, просто они ускользают от моего испепеляющего взгляда? Вряд ли. Точно нет. Что-то тут не так.
Нет, меня не беспокоит загадочное поведение бегающих представительниц женского пола; из головы всё никак не выходит взгляд девушки, живущей со мной по соседству и решившей в столь поздний час заняться бегом. Этот взгляд что-то говорил, скорее даже кричал, нет, не мне, всему окружающему миру, всей вселенной. В нем была какая-то безысходность и одновременно неведомая сила, нечеловеческая злоба и одновременно неземная доброта. Я хорошо знал этот взгляд, вернее, отлично понимал его природу. Каждый день на протяжении последних пятнадцати лет эта девушка находилась рядом с инвалидом-колясочником, который за прошедшее время из худенького парня на ее глазах превратился в оплывшего мужчину. Он пока что еще сам забирался и слезал с неоднократно проклятого им средства передвижения и с горечью вспоминал годы, когда ноги слушались его беспрекословно, а не лежали перед ним как две ненужные оглобли. Он смотрел на жену, и сердце его всякий раз обливалось кровью, он видел перед собой молодую красивую и стройную женщину, с необычайно грустными и печальными глазами, но они улыбались. Всегда. И только ему.