Аннотация: О трудовых буднях одного известного художника.
Владимир, жадно впиваясь длинными озябшими пальцами в нарезной батон хлебозавода Љ 24, запивал наспех откушенные куски булки кефиром нормальной жирности. За окном вагона под стук колес один за одним уныло пробегали живописные подмосковные пейзажи, вместе с насыщением незаметно приходил и сладкий сон, о приближении которого можно было судить по глубоким и звучным позевываниям.
Три дня и три ночи Владимир в творческих поисках как неприкаянный слонялся по московским улицам и, конечно, специально ничего не ел и не пил в целях привлечения музы, потому как настоящий художник должен оставаться голодным.
На носу висели хлебные крошки и выставка в Мюнхене, посвященная столетию Октябрьской революции. Революция была, а вот картин на данную тему в его художественном багаже не имелось, попахивало полным провалом и горячими пирожками...
"Пирожки с капустой, с мясом, мужчина, брать будете, я по глазам вижу - вы голодный?!" Владимир нехотя открыл левый голодный глаз и увидел бабушку, дата рождения которой явно приходилась на первую четверть прошлого века. Маленькая головка ее была бережно укутана в расписанный под хохлому платок, кроме того, бабулька вырядилась в длинный, до пола, темно-лиловый плащ, застегнутый на все пуговицы, из-под которого снизу выглядывали кирзовые сапоги, а сверху - веселенький галстук в горошек. Как художник Владимир сразу отметил эту несовместимость - галстук совсем не коррелировал с остальным обликом, что сильно резало его сонный и голодный глаз, и он, исключительно от удивления, открыл второй, тем самым подтвердив факт полного пробуждения.
Внезапно его охватило странное чувство - милое, в меру сморщенное желтоватое лицо торговки пирожками показалось ему до боли знакомым. Первая мысль, которая заставила мурашки пробежаться по спине, - жена, она ушла от него еще десять лет назад и теоретически могла сейчас выглядеть именно так да и торговать пирожками в поездах вполне в ее духе, к тому же готовила она неплохо, впрочем, это было единственное ее достоинство. Хотя нет, готовила она паршиво, нет - точно не она.
Бабушка как-то обреченно села напротив, устало вздохнув, поставила рядом с собой корзинку, отчего еще сильнее запахло пирожками. Владимир тщательно растер осунувшееся небритое лицо, там, где обычно находятся глаза, он несколько раз сильно надавил тыльной стороной своих крепких жилистых рук, окончательно прогнав остатки сна, но не голода. "Один с мясом, пожалуйста", - уверенно потребовал свободный художник. Теплая еда, провалившись в желудок, благоприятно повлияла на общее состояние, приведя в творческий настрой, правая рука вдруг судорожно схватила карандаш, весело запрыгавший по мятому огрызку бумаги, набрасывая эскиз.
Впереди уже горели огни южного немецкого города - численность населения полтора миллиона человек - рекой лились изысканные сорта баварского пива, жарились телячьи со свиным салом белые колбаски, где-то вдалеке играл мюнхенский камерный оркестр.