Он смотрел в ее удивительно красивые, возбужденно блестящие глаза, на это милое, по-детски восторженное лицо, на эту наивную, полную счастливого ожидания и такую беззащитную, такую открытую улыбку - он смотрел на нее, и сердце его переполняло изумление. Он забыл. Он кое-что начисто забыл, откинул когда-то - как неправду, как помеху, как никчемность... Он когда-то перестал верить в то, что есть в этом мире м и л о с т ь - любящая, смешная, доверчивая, трогательная... "Как? - спрашивал он себя. - Как такое могло произойти?" И снова окунался в ее лицо, в эту мягкую ласковую волну забытых чувств - нежного приятия, признательности, признания, робкой любви... "Ты есть! - говорили ему ее глаза. - Ты есть! Ты... хороший!" И он верил. Он не мог не верить в то, что он есть и что он хороший, потому что верить означало для него жить. Потому что с того момента, как он потерял милость...
Он не жил, и покрылся темной коростой, и стал грязным и бессильным. Он проиграл ту мрачную борьбу с миром, которую когда-то затеял. Он проиграл - бездарно, позорно, с огромными потерями, с болью... Он не жил, а милость никуда не ушла, она всегда была рядом и хранила его утерянную силу, а теперь протягивала ему невостребованное и говорила: "На, возьми! Ты просто не знал, где искать... Возьми, это твое!"
Он потянулся к ней и с трепетом прикоснулся к нежно улыбающимся губам.