Annotation

     Странные способности у Ц'Тири проявились примерно в четыре года. В том самом возрасте, когда ребенок только начинает осознавать свое собственное «Я» и демонстрировать его окружающему миру. В тот памятный вечер она искала для Нетейама погремушку, которую малыш отчаянно требовал, раскачиваясь в гамаке матери. Родители еще не вернулись с вечернего собрания вождей кланов, а двухлетний карапуз упорно не хотел засыпать без любимой игрушки. На видимых поверхностях ее не было, и девочке пришлось лечь на пол, дабы снизу осмотреть все затененные уголки их жилища. В самом темном углу она приметила слабое свечение и, прищурившись, вздрогнула, ибо свечение мгновенно превратилось в ослепительный хоровод странных всполохов изумрудного цвета, который быстро скрылся за порогом, оказавшись безобидной водяной змейкой. Изумленно подняв глаза на Нетейама, она поразилась еще больше, ибо все тело малыша буквально пересекали потоки разноцветных энергий, забавными искрами подсвечивая все светящиеся в темноте флуоресцентные точки на его коже. Потерев глаза кулачками, Ц'Тири обнаружила, что ручейки с кожи малыша вдруг куда-то исчезли. Однако, стоило ей вновь напрячь зрение и прищурится, как цветовая феерия вновь окутала тело маленького на'ви.

     Девочка могла только предположить, что при концентрации взгляда на живом объекте, она визуализирует его жизненные потоки. Но обсудить это с кем-то из взрослых не решалась. Ее и так приняли в семью Салли как родную. Зачем озадачивать новых родителей лишними проблемами. Однако, это удивительное свойство не было с ней постоянно, а проявлялось лишь "при полностью видимых спутниках", которые Джейк Салли по старой земной привычке называл лунами. В повторяющийся планетарный цикл ночных светил она продолжала эксперименты со своими способностями. Обнаружилось, что она способна наблюдать за проявлением странного визуального «раскрашивания» тел у всех окружающих ее соплеменников. Точки на телах у на’ви начинали мерцать и пересекаться легкими линиями разноцветных рисунков непонятного происхождения. И у каждого живого организма, на который она смотрела этим особенным взглядом, на коже проявлялся свой, индивидуальный рисунок. У представителей племени На'ви он содержал всевозможные оттенки ярко-голубого с вкраплением желтого цветов. У Лютоконей, например, преобладало разнообразие солнечно-желтых оттенков. Даже у рыбок, что плавали в ближайшей реке, оказалась невероятно обширная палитра бирюзовых тонов. Однако этой способностью девочка старалась не злоупотреблять, так как непременным последствием ее использования стали головные боли.

     Ц'Тири не решилась признаться в своих способностях даже бабушке Мо'ат, которая проявляла к девочке явную симпатию. Она отчаянно боялась прослыть среди соплеменников странной. Пускай тсахик клана Оматикайя и не была Ц'Тири родной бабушкой, однако практически с рождения внимательно следила за ней. Ее родители погибли в войне с Небесными Людьми, когда ей не исполнилось еще и года. Девочку после изгнания поверженного противника с планеты хотел взять на попечение Норм, но Нейтири, чья погибшая сестра — Сильванин дружила с родной матерью Ц'Тири, решила оставить ее у себя. Джейк не сопротивлялся решению своей женщины, однако в вопросах воспитании маленьких детей не имел никакого опыта и был лишь рад, когда забота о приемной малютке легла на плечи Нейтири и Мо'ат. Максимум, на что он был способен, это подержать недолго малютку в руках, побаиваясь ее хрупкости и молчаливости, да быстро найти себе срочное поручение, оправдывающее его поспешное бегство из дому. Однако Великая Мать недолго позволяла ему уходить от отцовских обязанностей и, спустя несколько лет, он стал обладателем небольшого (говоря военным языком) отряда из детворы, требующего каждую минуту его внимания. Его родной, кровный первенец стал его гордостью, и уже с ним Джейк принялся делиться своими навыками, как только малыш научился ходить. Но уже к появлению второй приемной дочери и второго, родного сына – Ло'ака, Джейк с благоговейной завистью наблюдал за тем, как Ц'Тири одним лишь тихим цыком могла угомонить неугомонный клубок из круглосуточно выясняющих взаимоотношения малышей. А уж когда родилась Тук, способная превратить любую мирную игру в Хаос за пару секунд, помощь Ц'тири оценил не только Джейк, но и достаточно выдержанная в психологическом плане Нейтири.

     Волею Эйвы в 14 лет вместе с приходом первых месячных, особенности Ц'Тири усилились многократно. Энергетические реки кровеносных сосудов, яркие ручейки нервных импульсов, внезапные всполохи разноцветных фейерверков, отражающих душевное состояние, буквально раскрашивали различные части тел находящихся перед ней членов клана. Стоило ей чуть прикрыть веки и сосредоточиться, как синяя фигура любого из на'ви окутывалась сложным узором из, перемещающихся от одной светящейся точки на теле к другой, разноцветных потоков энергии. С первой кровью, свидетельствующей о ее взрослении, привязка этой способности к полнолунию пропала. Теперь в любой момент Ц'Тири могла использовать свою способность. Но, танатор его побери, побочные головные боли никуда не ушли.

     Вторым неприятным следствием этой способности стало то, что у Ц'Тири не получалось создать тсахейлу ни с одним живым организмом. Она учувствовала в традиционных обрядах единения клана с Древом Душ, но не слышала голоса предков как бы ни старалась. Даже попытки заполучить собственного икрана или просто проехаться на лютоконе с треском проваливались, ибо в момент тсахейлу сознание девушки, вместо объединения, старалось раствориться в сознании, испуганных подобной неожиданностью, животных. Итогом всех попыток приручения одомашненных скакунов стали ободранные локти да колени. Лютокони старались всеми способами избавиться от пугающего их наездника. А первый и единственный самостоятельный полет с горным банши мог вообще закончится трагически, ибо самка, которая позволила приблизиться к себе Ц'Тири, даже не дала себя полноценно оседлать. Как только морда ее была зафиксирована, а нервные волокна в косе девушки слились с нервными волокнами зверя, та сразу же столкнула на'ви в пропасть. Благо, снизу команду будущих наездников подстраховывала Нейтири и смогла подхватить тело старшей дочери в полете. После серии подобных неудач бабушка Мо'ат окончательно решила приобщить девочку к лекарскому делу. Ведь клан большой, и охотников с собирательницами вполне хватало. А вот даже при активной помощи Кири, которая являлась незаменимой помощницей Мо'ат, главная лекарка клана без работы не сидела. Особенно учитывая то, что диверсионная деятельность вождя, активно включившего режим партизанских налетов на Небесных Людей, не способствовала долгому и крепкому здоровью у воинов племени.

     Как-то раз, забежав к бабушке для того, что бы передать высушенные Кири лекарственные растения, Ц'Тири пришлось помогать ей с ранением у воина клана, Ц'Этаном, которому на охоте стрела, срикошетившая о твердую голову плоскоголова, воткнулась в мягкие ткани ключицы. Девушка, несмотря на грозящие последствия, решила посмотреть на работу Мо'ат по своему, по-особому. Под толстым слоем лечебной мази, привычно прищурившись, Ц'Тири увидела четкий разрыв в тонком потоке энергетического ручейка, снабжавшего кровью руку война. Как раз в том самом месте, где виднелись ровные швы на ране, наложенные рукой врачевательницы. Она, придерживая раненую руку война, дабы пациент не дернулся в неподходящий момент, невольно потянулась к границе обрывающегося ручейка. Аккуратно проведя пальцем мимо раны, Ц'Тири с изумлением обнаружила, как искрящаяся струйка, двигаясь за ее ноготком, изменила свое течение через соседнюю светящуюся точку, соединившись с прерванным потоком, огибая разрушенную связь.

     Что еще больше удивило ее, так это то, что, несмотря на сомнение Мо'ат в полноценном восстановлении руки Ц'Этана, буквально через неделю снятые швы и легкий шрам стали единственным напоминанием о его травме. Наконец-то решившись и поделившись этим совпадением с Мо'ат, девушка узнала, что ее видения вовсе не признак ненормальности и она не одна такая. Практически все целительницы в кланах На'ви могут входить в подобное состояние транса, дабы увидеть лишь слабые намеки того, что Ц'Тири могла наблюдать просто прикрыв глаза и сосредоточившись. Однако раз в несколько сотен лет (по словам старой тсахик, такой силой обладала ее пра-пра-пра бабка) в кланах рождались Т'сэа-лам — девушки с ярко выраженными способностями, таким как у Ц'Тири. Тсахик клана неизменно брали таких девушек под опеку, однако держали их особенности в тайне. Ибо ценность Т'сэа-лам была настолько большой, что любой из кланов На'ви готов был пойти на все, чтобы добыть ценный экземпляр. Буквально на все. На брак, на выкуп, на… похищение.

     Отныне Ц'Тири должна была держать свой дар в тайне от всех и в обязательном порядке помогать тсахик в диагностике и лечении пострадавших. Никто из семьи Салли был не в курсе ее удивительных способностей. Разве что от Кири было трудно что-то скрывать. Но Кири была умной девушкой, которая и сама выбивалась из общих стандартов собственного клана, посему она не особо настаивала на раскрытии чужих секретов. Придет время, сами расскажут — рассуждала она.

     Первый закон Пандоры, выведенный опытным путем - "если что-то плохое должно случиться, это случится обязательно". А уж когда дело касается Ло’ака, то вероятность этого необходимо умножать на сто, а результат возводить в квадрат. Не ошибешься. Ц’Тири, которая уже целый день разыскивала в близлежащем к поселению лесу семена солодки для тсахик Мо'ат, сразу поняла, что эта ушастая недоросль в очередной раз засунула свой розовый нос куда не следует. В ее направлении явно кто-то приближался, и шаркающие шаги, помноженные на кряхтение, а если быть объективнее в оценках — кряхтение, прерывающееся руганью и всхлипываниями, становилось все громче и громче.

     — Да здесь она, здесь — послышался голос Нетейама, — Я носом чую!

     — Точно носом? А может радаром, что у тебя под повязкой находится? — прохрипел Ло’ак — Ты же всегда в курсе, где и что делает Ц’Тири. Небось, следишь за своей пассией все свободное время?

     Из густых зарослей папоротника, вспугивая веерных ящериц, выступила «траурная» процессия, возглавляемая братьями Салли и заканчиваемая уныло-плетущимся за ними лютоконем. Отчаянно хромая, практически повиснув на старшем брате, Ло’ак выглядел далеко не лучшим образом. По его бледному, даже в наступающих сумерках, виду и печально-повисшей кисточке хвоста Ц’Тири сразу поняла, что дело пахнет, как часто выражался Джейк, мифическим керосином. Оставив небольшую корзину с семенами на земле, она мгновенно бросилась парням навстречу, мимолетом отмечая, что состояние старшего из братьев почему-то было для нее важней, чем малого. Возможно, потому, что травмы Ло'ака стали практически рутинной проблемой для нее как для лекаря. Аккуратно поддерживая страдальца с противоположной стороны, она с помощью Нетейама усадила его спиной к ближайшему дереву. Сев перед ним на колени, девушка осторожно положила, плотно замотанную листьями отшельника (используемого На’ви в сушеном виде качестве основы для хлеба), ногу к себе на колени.

     — Мда... — пробормотала Ц’Тири, примериваясь, с чего бы начать освобождение спеленатой конечности, — Видимо, не зря Кири постоянно твердит, что ты родился с огромным шилом в заднице. И как Нейтири этого не заметила при родах, ума не приложу?

     Ло’ак, виновато прижав уши, в ответ лишь грустно посмотрел на нее и, вытирая остатки грязных разводов с лица, подозрительно напоминающие дорожки одиноких слез, пробурчал:

     — Видимо задница моя была слишком красивой, вот никто и не заметил!

     — Или же он уже после рождения уселся на Хистрикса[1], — вставил свои пять копеек Нетейам. — Вот с тех пор вся задница в иглах.

     — Хочешь выну и подарю тебе парочку? — огрызнулся Ло’ак.

     — В язык себе парочку засунь, — парировал Нетейам и перевел взгляд на руки Ц’Тири, нашедшей наконец, с какого боку начать разматывать сей зеленый клубок. Запашок от которого шел соответствующий.

     — Лишь бы не перелом, лишь бы не перелом, — принялся шептать Ло’ак как заклинание, пока Ц’Тири аккуратно разматывала кокон из грязных листьев с пострадавшей ноги парня, — Отец доломает мне все остальное, если это окажется переломом.

     — Точно, — согласился с ним Нэтейам, — А что не доломает он, то доломаю я!

     — Это если для тебя что-то останется, — вклинилась в разговор Ц’Тири, — После того, как с ним мама Нейтири «побеседует».

     Она перевела свой взор на старшего из братьев, который виновато поглядывал на девушку, нервно мотая хвостом из стороны в стороны, однако в его янтарно-желтых глазах буквально полыхало пламя негодования на младшего. От этой смеси противоположных эмоций на его лице в груди у Ц’Тири на душе потеплело. Было так мило наблюдать за тем, настолько он сильно переживает за брата, несмотря на его же острое желание отвесить тому звиздюлей.

     — Рассказывайте. Что вы устроили на этот раз? И кто придумал завернуть раненую ногу в продуктовый набор? Хлеб же всему голова, кажется, так твердит папа Джейк. А вы в него ногами залезли.

     — Этот придурок поспорил с Кири, что сможет на полном скаку вырвать у паука[2] его добычу — прошипел разъяренный Нетейам.

     — Великий поступок не менее великого придурка, — подтвердила оценку действий Ло’ака Ц’Тири и вопросительно посмотрела на старшего, — А Кири луговых цветов перенюхала, чтобы подбивать его на подобный маразм?

     — Она не знала, что этот болван серьезно решит доказать свою смелость, — мрачно ответил Нетейам, — Он просто достал ее своим нытьем от безделья, вот Кири и сочинила, что в древние времена храбрые воины в периоды между сражениями доказывали свою удаль подобным образом. Мы даже оглянуться не успели, как этот «великий потомок могучего клана умалишенных» рванул верхом на Лютоконе в сторону западного леса. Пока я звал своего банши, этот герой умудрился ускакать уже за пару тысяч хвостов. А когда я догнал его, тот уже валялся на земле одной рукой держась за ступню и воя от боли. Во второй он держал скулящего детеныша змееволка, которого, по-видимому, вырвал из щупалец паука, маскирующегося на ветвях дерева, под которым разлегся. Малыша я отпустил (на этих словах Ло’ак возмущенно засопел), взял первые попавшиеся листья и зафиксировал его ногу, как отец нас учил.

     — Зато у меня все получилось, разве нет? — просипел Ло'ак, с ужасом рассматривая собственную распухшую ступню в руках Ц’Тири. Девушка отпихнула подальше от себя малоаппетитное месиво, послужившее бинтами.

     — Получилось что? В очередной раз покалечиться? Или брата перед отцом подставить? Это у тебя всегда замечательно получалось! — резко осадила Ло’ака Ц’Тири, с ужасом представляя, чем могло закончиться очередное приключение неугомонного братца.

     — Мы с Нетейамом уже со счета сбились, сколько раз тебя приходилось выгораживать перед предками. Как я жалею, что Джейк не прихватил с базы тот самый ремень от его земных... как же их называли - "бр'юк", которым его с братом в детстве «воспитывал» на Земле наш дедушка. Теперь помолчи, мне нужно начать лечение, пока твоя нога окончательно не отвалилась.

     — А что, такое и взаправду может случиться? — с ужасом прошептал Ло’ак. Однако, посмотрев на улыбнувшегося брата, пробурчал, — Вот вечно вы надо мною смеетесь!

     Девушка дотянулась до ближайшего куста и сорвала его фиолетовый семенной мешок, который к вечеру буквально пропитывался влагой. Она осторожно выжала его на опухшую ногу страдальца, промачивая краем туники остатки смываемой грязи. Лицо Нетейама подозрительно покраснело, когда взгляд его желтых глаз упал на оголенное бедро девушки. Он закашлялся и мгновенно переместил взор на распухшее нечто, когда-то называвшееся стандартной ступней. Прохладная жидкость явно уменьшила болевые ощущения, так как со стороны Ло’ака раздался облегченный вздох. Ц’Тири привычно прикрыла глаза и сосредоточилась, уже не удивляясь тому, как быстро синяя кожа на ноге Ло’ака начала активно переливаться разноцветными, тонкими, но бурными потоками энергии, текущими по юному организму. Проблема обозначилась сразу же. В районе соединения стопы и голени бушевал бордово-лиловый ураган, буквально разрывающий все линии здорового тока жизненных сил. Настал момент применить свой дар в действии, но при этом, как обычно, не дать повода себя заподозрить. Дабы скрывать свои способности, но при этом адекватно оправдывать необычное лечение, Ц’Тири всегда носила с собой на поясе небольшую высушенную тыкву, которая была наполнена бальзамом из сока целебных трав бабушки Мо'ат.

     Она вылила небольшую часть тягучей, янтарной жидкости на пострадавшую область и, осторожно принялась втирать ее в кожу кончиками пальцев. Со стороны казалось, что девушка просто втирает лекарство, но в глазах самой Ц’Тири ее пальчики аккуратно останавливали вращение болевого торнадо, двигаясь против его течения. С каждой секундой его воронка бледнела, будто впитываясь в руки целительницы. Уже через минуту от нее не осталось и следа, и девушка принялась восстанавливать нарушенные связи энергетических потоков на ноге брата. Нетейам, казалось бы, привыкший к лекарским способностям Ц’Тири, вновь с изумлением следил, как опухоль под пальцами девушки сдувается буквально как по волшебству. Искаженное болью лицо Ло’ака не менее стремительно перевоплощалось в счастливое лицо любого среднестатистического на’ви, выпившего пару кувшинов кавы. По мнению братьев, для Ц’Тири практически не существовало неразрешимых проблем в лекарском искусстве. Да и в способностях бабушки создавать «волшебные» лекарства сомневаться не приходилось. Результаты-то на лицо!

     — Хватай этого отважного идиота, и потащили его к Максу. — сказала Ц’Тири, вставая с колен и стараясь не морщится от неприятных ощущений в голове, — Нам нужно вернутся до ужина, иначе нам всем попадет и по полной программе. Твой банши должен унести нас троих. А Лютоконь сам найдет дорогу в деревню.

     Зловредная головная боль уже буквально колоколами озвучивала свое присутствие в ее висках.

     — Зачем к Максу? — возмутился Ло’ак, удивленно вращая ступней — Я уже никакой боли не чувствую. Твои руки золотые, сестренка! Могу расцеловать каждый пальчик! (на этом моменте возмущенно запыхтел уже Нетейам). А у тебя то самой все в порядке? Выглядишь ты не важнецки. — заметив непонятные гримасы на лице Ц’Тири, произнес Ло’ак.

     — Боль тебе ненадолго, скажем так, мазь выключила, — не обращая внимания на вопрос, сказала девушка, — Но только Эйва знает, нет ли трещин в костях или же ты обречен на пару недель жизни в горизонтальном положении. Хотя… ты все равно вряд ли сможешь сидеть, если отец узнает о твоих «подвигах».

     До скрытого в горах мини-городка из вагончиков земных ученых троица добралась довольно быстро. Рентген ноги показал, что в анамнезе пациента не то что перелома, но даже небольшого растяжения нет и в помине. Макс очень удивился этому факту, и даже заподозрил со стороны молодежи непонятный для себя розыгрыш.

     — А ты точно с лютоконя навернулся? — спросил недоумевающий Макс, подозрительно косящегося на его недопитый в кружке кофе, Ло’ака, — Или вы снова у меня от отца прячетесь?

     Изношенное ветрами и дождями убежище ученых частенько служило младшему составу семьи Салли укрытием от выполнения ежедневных обязанностей, так и бесчисленными возможностями прикоснуться к достижениям технологических чудес из мира Небесных Людей. К тому же, для Паука (он же Майлз), постоянного участника ЕЮПОШ (Ежедневной Юной Пандорской Олимпиады Шкодников имени головной боли вождя клана Оматикайя), цепь взаимосвязанных лабораторий, по сути, была родимым домом. Даже несмотря на то, что при любом удобном случае этот Пандорский Маугли (именно так почему-то периодически называл его Джейк) тикал от родимого дома туда, где хоть как-то прослеживался запах его дорогой Кири. И это несмотря на то, что дыхательная маска парнишки не пропускала сквозь себя ни грамма из ароматов окружающего мира.

     — Точно, точно… — пробормотал в ответ Ло’ак и, быстро схватив кружку, буквально утонувшую в его широкой ладони, опрокинул остатки напитка к себе в рот. Последствия не заставили себя долго ждать…

     — Что… бхе… это… бха… за… бху… гадость? — просипел несчастный, с трудом сдерживая рвотные позывы…

     — Это? — улыбаясь, ответил Макс, — Физиологические выделения пролемура. Вот, пытаюсь определить уровень их интеллектуальных способностей по моче, но теперь твердо уверен, что они в разы превосходят твой интеллект! Я сто раз говорил тебе не прикасаться к жидкостям в моей лаборатории!

     — Да ладно тебе, — произнес отдышавшийся Ло’ак, — Я уже давно хотел попробовать то, что наш отец пьет, не поморщившись. И как его не выворачивает от этого Ко’ф-фе, ума не приложу? Гадость же несусветная!

     — Вот когда перемоешь от всевозможных выделений когорту собственных ребятишек, тогда и поймешь, что кофе — это не самое противное на Пандоре! — сказала в ответ Ц’Тири, незаметно потирая ноющие виски. — Нам срочно пора отправляться домой!

     Девушка отчаянно жаждала попасть в теплые объятья Мо'ат, которая всегда избавляла ее от побочных эффектов уникального дара. И, словно подтверждая ее слова, раздался знакомый треск, и Ло’ак прижал палец к устройству вызова, завибрировавшего на его тонкой шее.

     — Зоркий Глаз, Зоркий Глаз это Адский Пес. Малые, где вы шляетесь? — раздался строгий голос отца в коммутаторе Ло’ака. — Ужин на столе, а едоков за ним раз, два и обчелся!

     — Мы… э-э-э-то… — заблеял Ло’ак, отчаянно оглядывая окружающих в попытке придумать оправдание. — Мы к озеру смотались…

     «Смотаться к озеру» — так назывался практически ежевечерний променад у старших детей Салли. Вместо того, что бы сразу отправиться по гамакам после отцовского «отбоя», они тихими мышками пробирались к небольшому водоему у бордовой горы, где никто не мешал их неспешным беседам на различные темы. Ц’Тири с Кири делились друг с другом новыми рецептами и, конечно же, последними сплетнями… Парни с наслаждением перемывали кости каждому, кто так или иначе не давал им жить по собственному желанию… В скрытом от глаз взрослых местечке можно было просто разложить пасьянс из порядком замызганных карт, колоду которых им подарил Норм, предварительно рассказав правила игры… В целом, «у Озера» было таким местом, где можно было обсудить все вселенские несправедливости, коими озабочены подростки любой из обитаемых планет. Ну или… Просто полюбоваться невероятным отражением звездного неба в прозрачном стекле поверхности зеркального озера. В последний год Нетейам частенько таскал туда Ц’Тири, стараясь придумать разнообразные поводы не брать с собой остальных. Там они, на правах ответственных старших, выливали друг другу скопившуюся злость на мелких, купались в теплой, прозрачной воде или просто лежали, разглядывая звездное небо и держась за руки, не замечая, как их хвосты непременно перекручивались друг с другом.

     — К озеру, значит? — раздался в подергивающемся ухе Ло’ака вкрадчивый голос отца, — А вы не забыли о «билетах» на завтрашний поезд RDA? Вы же неделю меня уговаривали взять вас на настоящую военную операцию!

     — Упс… — произнес Ло’ак, — Будем через десять минут.

     Естественно, к ужину они опоздали. Парни с виноватым видом принялись уплетать остывшие кусочки жареного мяса с овощами под укоризненным взором Нейтири, которая понесла отчаянно зевающую Туктерей в сторону гамаков. Головная боль редко способствует хорошему аппетиту, посему Ц’Тири вяло перекладывала овощи на широком листе папоротника, служащего им одноразовыми тарелками. Она осторожно поглядывала на Нетейама, который так же бросал на нее обеспокоенные взгляды. Делать вид, что все в порядке, было все труднее и труднее. Благо, ненасытный Ло’ак так выразительно смотрел на ее порцию, что она даже нашла силы улыбнуться, перекладывая свою еду ему на лист. Девушка знала, что после ее целебного вмешательства организму пациентов требовалась усиленная порция калорий для восстановления. Он поэтому и не толстел, несмотря на объемы поглощаемой пищи, так как практически с детства находился в стадии «выздоравливающего». Все формальности были соблюдены, и она с чистой совестью могла смыться.

     — Мне надо сходить к бабушке, — сказала Ц’Тири и тихонько прошмыгнула между ног сидящих на корточках парней к выходу, на пороге разминувшись с Джейком. Она еще успела услышать, как тот велел сыновьям после ужина собраться на разбор завтрашних полетов, и нырнула в тишину засыпающего поселения. Пробираясь к домику Мо'ат, она вспомнила один из ярких случаев прошлого…

     

      [1] Местный вид дикобраза

      [2] Паук — огромное полурастение-полуживотное Пандоры, являлось буквально мастером по устройству засад. Расположившись над тропинками, по которым проходила неосторожная жертва, оно терпеливо ждет, пока какое-либо животное приблизится вплотную, после чего стремительно обрушивается на него сверху и захватывает в тиски.

     Ц’Тири из многочисленных историй Джейка о жизни на Земле, которые он рассказывал детям на ночь вместо сказок, никак не могла понять, для чего люди дают названия дням и собирают из них недели и месяцы, подобно тому, как она сама собирала бусы на украшения. Особенно ее поражало наличие мифических "вых'одных". Дней, когда люди почему-то ничего не делали, а занимались лишь тем, что им самим хотелось. Чем же тогда они занимались в прочие дни? В клане Оматикайя в принципе невозможно было периодически выделять какой-либо день для определенного занятия. Если нужно мясо, охотники едут охотиться. Нужны овощи, собирательницы каждый день, без напоминания, отправляются в лес. Само понятие «отдохнуть» плохо укладывалось в голове девочки, которая с удовольствием была готова выполнить любое указание старших. Посидеть с малышами — да с радостью. Помочь маме с ужином — вообще никаких проблем. Сбегать со срочным поручением папы Джейка — я уже на низком старте! А так сказать, отдохнуть, и во сне можно. Разве не для этого Великая Мать придумала сон как таковой?

     Так что в тот день, закончив помогать Нейтири с завтраком, она традиционно собиралась отправиться с порцией фруктов на занятия к бабушке Мо'ат. Единственное отличие этого дня от множества других стало то, что Нейтири попросила взять с собой одиннадцатилетнего Нетейама, ибо ни она, ни Джейк не могли в этот день заниматься с сыном. Оба родителя должны были сопровождать группу молодых на'ви в парящие горы для прохождения ими обряда Икнимайя и первого полета на Горных Банши.

     — Готов идти, молодой воин? — улыбаясь, спросила долговязого подростка Ц’Тири. За последние месяцы Нейтейам изрядно вытянулся, окончательно избавившись от подростковой припухлости. На его теле уже явственно выделялись задатки будущих мышц. Отец научил его метко стрелять из лука, и мальчик часто демонстрировал Ц’Тири свое мастерство, попадая в любую цель, которую выбирала она. Даже запах Нетейама, такой знакомый ей с его рождения, пропал, изменив тональность на более резкий, мускусный, напоминавший запах Джейка, возвращающегося с очередной вылазки в джунгли.

     — Готовлей некуда… То есть… Готовный по полной… Тьфу… — в попытках оригинально ответить, Нетейам окончательно запутался в словах, и смущенно замолк. Все-таки его язык был не так удачно подвешен, как у его младшего брата, с ходу выдававшего ответы на любой вопрос без подготовки. И даже совершенно не смущался, когда от его несуразных ответов дом ходил ходуном от хохота. Решив больше не ловить удачу за ее двойной хвост в дуэли со словарным запасом, Нетейам просто перекинул учебный лук через голову и, взяв Ц’Тири за руку, повел ее в сторону выхода. Нейтири с умилением смотрела на картину того, как одиннадцатилетний сын, будучи на полголовы ниже Ц’Тири, с таким серьезным лицом сопровождает девочку, будто от выполнения их миссии зависело, наступит следующее утро или нет. Она не видела своего мужа в детском возрасте, да и видеть по естественным причинам не могла, но готова была отдать хвост на отсечение, что ее сын был точной копией своего отца.

     Тсахик Мо'ат с благодарностью приняла угощение, но в этот раз не стала обучать Ц’Тири ничему новому, а попросила ее сходить к реке, дабы пополнить запас речных водорослей. В сушеном виде они использовались ею в качестве обеззараживающего средства. Обычно, в таком случае с детьми отправляли любого свободного охотника в качестве охраны, но сегодня юный защитник решил выдвинуть себя на этот пост.

     — Я смогу охранять Ц’Тири, бабушка — уверенно сказал Нетейам, — Отец научил меня хорошо стрелять из лука. Могу и рыбки заодно подстрелить Вам на ужин.

     Тсахик внимательно осмотрела внука сверху донизу и, стараясь не улыбаться, дабы не обидеть серьезно настроенного маленького охранника, кивнула в качестве согласия. Шанс на то, что ночные хищники выйдут на дневную охоту был ничтожен, и детворе вряд ли что-либо грозило во время выполнения ее поручения.

     — Только дальше излучины не уходите, там проходит охотничья тропа змееволков, — напутствовала она молодежь. И, наклонившись к Ц’Тири, прошептала ей, — Следи в оба, девочка моя. Помни, ушки всегда должны быть на макушке, а не в пасти хищника.

     Ц’Тири согласно кивнула и, теперь уже сама взяв брата за руку, отправилась с ним к реке.

     ***

     Ц’Тири прошла уже как минимум сотню хвостов вдоль берега, сумев найти лишь пару жалких росточков, выглядывающих из-под воды. Складывалось такое ощущение, что стадо лютоконей подчистило этот участок реки налысо. Будто острым ножом все слизало. Она дошла практически до излучины и остановилась в задумчивости.

     — Что такое, Ц’Тири? — спросил ее Нетейам, отчаянно изображающий солдата на поле боя, в любую минуту готового вложить стрелу в нить небольшого лука.

     — Здесь нет водорослей. Вот, это все, что мне удалось собрать, — сказала девочка и протянула руку с добычей Нетейаму, показывая жалкий улов. — Нам нужно либо возвращаться, либо идти за излучину в поисках урожайных местечек. Что будем делать?

     На лице мальчика отобразился яркий спектр эмоций. Он, как старший сын вождя, не мог ослушаться воли тсахик. Однако, в то же время, как охранник сестры, боялся показаться в ее глазах трусом, особенно после того, как пару часов назад сам хвалился своей меткой стрельбой. Прокашлявшись, дабы придать голосу уверенности, он решил.

     — Пошли дальше. Я смогу защитить тебя от любой опасности!

     При этом вид долговязого на’ви был настолько очарователен, что она не смогла удержаться от фирменной Ло’аковской язвительности.

     — Смотри, как бы меня не пришлось защищать от толп девушек из нашего клана, которые скоро табунами начнут вешаться на такого красавчика! Двигай вперед, мой защитник!

     — Не придется, — пробурчал засмущавшийся Нетейам и, понизив голос до шепота так, что бы его не смогла услышать Ц’Тири, произнес сам себе, - Тем более, я уже выбрал свою будущую тсахик.

     ***

     Сгрузив густую перевязь удачно собранных водорослей на Нетейама, девочка сладко потянулась, невольно демонстрируя мальчику практически все нюансы своей, вступающей в период расцвета, фигурки.

     — Есть хочешь? — спросила она его и, присев на край толстого корня дерева, укрывающего их от полуденного солнца, похлопала ладошкой рядом с собой, приглашая Нетейама присоединится к ней. — У меня есть лепешка и орехи.

     Нетейам сел рядом с сестрой и аккуратно поставил рядом с ногой лук и обе стрелы, дабы иметь возможность в любой момент защищаться. Он с благодарностью взял у нее кусок лепешки и задумчиво принялся кромсать от нее кусочки, отправляя их в рот. Хвосты у сидящих подростков, слабо поддающиеся контролю, устроили спарринг между собой, с каждым прикосновением или легким ударом друг друга вызывая у Ц’Тири смешки, а у Нетейама скачек сердечного ритма. Казалось бы, вот момент истинного счастья, для которого и слов не нужно, так было хорошо находиться рядом с родным человеком. Однако раздавшийся писк боли из ближайших кустов нарушил эту идиллию в одно мгновенье. Нетейам вскочил, уронив недоеденный кусок лепешки на землю и, схватив лук, прицелился в источник непонятного звука. Ц’Тири так же резко поднялась и сделала шаг назад, дабы случайно не помешать брату сделать точный выстрел. Она положила руку на рукоять небольшого ножа, которым срезала водоросли, и приготовилась. Жалобный писк приближался. Кусты папоротника шевельнулись и из них выпал черный комок непонятного происхождения, но, судя по кровавому следу и жалобному плачу, срочно нуждающегося в помощи.

     — Это же детеныш змееволка, — прошептал Нетейам, внимательно следя за передвижением раненого существа, упорно ползущего в их сторону. — Интересно, что с ним произошло. И где, танатор его раздери, его мамочка?

     — Ему нужно помочь, — чувствуя подступающую влагу к глазам, прошептала жалостливая Ц’Тири и бросилась навстречу несчастному созданию.

     — Только быстро, — велел Нетейам и еще больше напрягся. — А ты что, и зверей лечить можешь? - спросил он сестру.

     — Все живые организмы не так уж и сильно отличаются друг от друга. Так говорит бабушка Мо'ат, — ответила Ц’Тири, осторожно укладывая кровавый комок на натуральный плед из плотного мха, растущего под деревом.

     — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил девочку Нетейам.

     — Нет! Лучше по сторонам посматривай. — ответила она, хотя в данную минуту не отказалась бы от помощи. Но, помня о том, что свой дар она никому не должна показывать, то была даже рада, что Нетейам смотрит куда угодно, только не на нее. Повезло еще и в том, что полнолуние длилось лишь второй день, а значит, у нее был шанс реально помочь зверьку. Тень от дерева усилила тускловатый цвет жизненных потоков, которые окутали тело страдальца, как только она сосредоточилась. Сразу же стало ясно, что у щенка порвана артерия на второй паре задних лап и ей нужно было просто найти способ заткнуть ручеек ярко красной энергии, сочащейся из рваной дыры вместе с кровью животного. Ц’Тири посмотрела по сторонам и увидела связку добытых ею растений.

     — Нэтейам, подай мне пару листов из той связки, — велела она.

     Подросток задом отступил к кучке листьев, вытащил, не глядя, парочку из них и, быстро впихнув их в руки сестры, вернулся на наблюдательный пост. Девушка взяла один из листиков в рот и стала быстро его жевать. Вкус был ужасно горький, но она даже не скривилась, ибо спешила, так как мамочка зверя и впрямь могла объявиться в любую минуту. Достав изо рта кашицу, она приложила мокрый комок к ране и плотно обернула его вторым листиком, создав некое подобие повязки.

     — Ну вот и порядок, - тихо пробормотала она, убеждаясь, что красные потоки постепенно окрашиваются в желто-коричневый цвет, совпадая с оттенками остальных потоков, струящихся в теле малыша. — Теперь все будет в порядке. Сейчас мы тебя спрячем, а потом придет твоя мамочка и заберет тебя домой. А твоему доктору нужно будет головку подлечить… Как в прямом, так и в переносном смысле. Что б впредь не трогала диких и опасных зверушек голыми руками.

     Уже до мутных кругов перед глазами головная боль начинала давать о себе знать. Девочка начала оглядывается в поисках надежного укрытия для маленького пациента. Заинтересованный Нетейам подошел к ней поближе, чтобы так же убедиться в успехе лечения, как вдруг черная тень мелькнула у плеча Ц’Тири, и она обнаружила себя лежащей на земле в сполохах разрастающейся головной боли. Вскочив на ноги, она стала свидетелем того, как чернокожий звееволк, по-видимому, мать пострадавшего, вцепилась в руку Нетейама с явным намерением ее оторвать! Лук мальчика, выбитый из рук стремительным ударом, валялся неподалеку, а сам Нетейам второй рукой старался разжать зубы рычащего зверя.

     — Стой! — завопила паникующая Ц’Тири на зверя, — Смотри! Вот твой малыш. С ним все в порядке!

     Она быстро отползла от детеныша, не сводя взгляда от разъяренной мамаши. Как только черный комок пошевелился и что-то мяукнул, его мать тут же выпустила из пасти руку Нетейама и кинулась к своему малышу. Тщательно обнюхав его, порыкивая на незнакомый запах от повязки, она аккуратно взяла зверя за шкирку и внимательно посмотрела в глаза Ц’Тири.

     — Великая Мать хранит твое дитя, — произнесла напуганная девочка, - А ты сохрани нам наши жизни!

     Ц’Тири готова была поклясться, что видела, как голова змееволка кивнула ей как бы в ответ, и зверь тут же стремительно растворился в тех же зарослях папоротника, откуда появился ее необычный пациент. Нетейам, успевший вскочить и поднять отлетевший лук со стрелами, шумно дышал, целясь дрожащей рукой в точку, где скрылась мамаша с детенышем. Сердце Ц’Тири сжалось при виде раненого, но не теряющего воинского духа юного мужчины, готового защитить ее при любом раскладе. Настало время позаботиться еще об одном пациенте.

     — Спокойно, герой, мы в безопасности, она не вернется, - сказала она Нетейаму, подойдя к нему и опуская его руку с натянутой стрелой.

     — Ты уверенна?

     — Абсолютно! Мне нужно заняться твоей рукой, пока ты не стал обладателем своего первого, героического шрама! - она усадила мальчика на коленки и осторожно взяла его руку в свои ладони. Сердце девушки вновь неожиданно ускорило свой ритм, но Ц’Тири списала это на пережитое волнение.

     — Ты забыла? Первый шрам на мне Ло’ак оставил, когда зарядил в лоб магазином из папиного автомата. Мы тогда с Кири слишком рано (по мнению Ло’ака) его нашли, играя в прятки — с нервным смешком ответил Нетейам, поглядывая, как длинные пальцы девушки скользят по коже его раненной руки. Он был готов поклясться, что боль почему-то на порядок уменьшилась, стоило Ц’Тири к нему прикоснуться.

     — Что будем с этим делать? — кивая головой на кровоточащий отпечаток зубов на своей руке, спросил Нетейам.

     — Что, что… То же, что и с первым пациентом! — ответила Ц’Тири и протянула мальчику тонкий лист водоросли. — Теперь ты жуй эту гадость.

     Привычно сосредоточив взгляд, вызывая свои способности, Ц’Тири внимательно оглядела тело мальчика, убедившись, что его здоровью ничего не угрожает, и нужно лишь повторить на нем ту же схему лечения.

     Наложив жеванное лекарство и замотав его руку, девушка облегченно вздохнула и прижалась лбом ко лбу Нетейама. Взяв его за ладони и прижав их к своей груди, она прошептала, глядя в его глаза цвета утреннего солнца, — Я вижу тебя Нетейам! Как же я дико испугалась за тебя, мой великий воин.

     — И я вижу тебя, Ц’Тири! Пусть сейчас это и не так, но я правда стану великим воином, и буду всегда защищать тебя, — так же шепотом ответил Нетейам и, отчаянно смущаясь, чмокнул девочку в лоб…

     Джейк с детства заставлял своих детей учить язык Небесных людей. Ибо понимать речь противника - это уже половина победы на поле сражения с ним. Однако, помимо классического словарного запаса он же снабжал подрастающее поколение, зачастую невольно, бесчисленным количеством жаргонных словечек из своего военного прошлого. Талантливая молодежь мгновенно подхватывала отцовские жаргонизмы, используя их впоследствии как к слову, так и невпопад. При этом от некоторых из них у самого Салли краснели его синие уши.

     Дабы не мешать своим девчонкам готовится ко сну, Джейк вывел парней за пределы жилища. Присев на корточки и дождавшись, когда сыновья сядут рядом, он, стараясь придать голосу максимальную строгость, перешел на английский:

     — Ну что, духи бесплотные? Кто из вас двоих первый сознается?

     Уши у обоих парней тут же стыдливо прижались к голове, а хвосты начали исполнять невероятные кульбиты, разоблачая все их старания казаться невиновными. Переглянувшись с братом, Ло’ак, в попытке сделать хорошую мину при плохой игре, отвел взгляд от глаз Джейка и пробормотал в сторону.

     — Да вроде сегодня ничего не случилось такого. Мы готовились к завтрашней вылазке… Мотались там, сям… Кири помогали…

     — Ноги ломали… Лютоконя теряли… Ц’Тири отвлекали… — нахмурившийся Джейк, отвесив щелбан говорившему, продолжил рассказ за него.

     — Кто тебе такое сказал?! — начал было юлить Ло’ак, потирая лоб, но тут же был перебит уже старшим братом.

     — Прости отец. Это моя вина, — сказал Нетейам, смиренно опуская голову, — Я полностью несу за это ответственность!

     — Знаешь, — прервал старшего сына Джейк, — Я наверное, попрошу дядю Макса сделать наколку с фразой "Прости отец! Это моя вина!" на заднице Ло’ака. Она уже и так стала вторым девизом нашего семейства! Хватит его выгораживать!

     — Но... — раздалась со стороны Ло’ака вопросительная интонация, — Правда, пап, откуда ты узнал?

     — Я? — ответил ему Джейк, — я всего лишь согласился на предложение Тук, которая прибежала ко мне сегодня и спросила, не хочет ли папочка посмотреть на новый подвиг своего сыночка? А как такой «великий» вождь клана Оматикайя, как я, может отказать себе в удовольствии в очередной раз возгордиться способностями своих отпрысков. Оставив Тук с мамой, я на икране полетел в вашу сторону и наблюдал чудесный спектакль из первого ряда. Знал бы ты, сколько сил мне потребовалось на то, что бы не спуститься к вам и присоединить к награде за твой «подвиг» хорошенькую оплеуху. Вы когда дурью маетесь, не забывайте, что мелкая за вами хвостиком ходит. Даже тогда, когда вы считаете, что ее рядом нет! Тоже мне — охотники клана! Не видите, что вокруг происходит! Благо, что Ц’Тири была неподалеку! И слава Великой Матери, что у неё золотые руки и ангельское терпение!

     Джейк не стал до конца признаваться в том, что чуть не поседел до самого кончика своего хвоста, наблюдая за невероятным кульбитом Ло’ака, летящего с лютоконя с змееволком в руках. Не стал он им признаваться и в том, что было бы с ними, узнай об очередной их проделке Нейтири. На его памяти успокоительный секс с разъяренной поступками мелких женой стал превалировать над романтическими мотивами примерно через месяц после того, как Ло’ак начал ходить.

     — В общем, так, — продолжил речь оло'эйктан, — «Похвалы» за ратные подвиги розданы, теперь перейдем к горьким плюшкам.

     — Чё горькое? — перебил отца заинтересованный новым выражением Ло’ак.

     — Да уймись ты! — продолжил Джейк. — В качестве наказания на завтрашней операции вы понижаетесь в звании и ограничиваете свое участие классическим наблюдением за противником. Проще говоря — остаётесь на стрёме! Приказ ясен?!

     — Так точно! — ответил Нетейам, одергивая возмущенно запыхтевшего брата за хвост, дабы тот не нарвался еще сильнее. — Будет исполнено. Мы можем идти?

     Джейк устало вздохнул, понимая, что солдафонские взаимоотношения с близкими — не самая лучшая стратегия в воспитании, однако по другому он не умел, да и научить его было некому. Не время сейчас для семейной психологии. Хотя, в глубине души он понимал, что время для той самой психологии для него, вероятно, уже просто потеряно. Ткнув пальцем в Ло’ака, он произнес.

     — Он может. А ты, — палец переместился в сторону старшего сына, — Хвост в руки и бегом к тсахик! Узнаешь, как там Ц’Тири, и проводишь ее обратно домой.

     "Ну, хоть что-то хорошее на сегодня!" — подумал Нетейам и быстро растворился в искрящихся сумерках начинающейся ночи.

     ***

     Ц’Тири успела отойти от дома целительницы всего на пару хвостов, как увидела Нетейама, скачущего с камня на камень в ее сторону. «Великая мать, ну что там опять случилось?» — тут же подумала она. — «Я только-только избавилась от одной головной боли, неужели мне на блюде новую несут?»

     Однако Эйва решила больше не испытывать судьбу девушки, и Нетейам, заметивший тревожное выражение на очаровательном личике Ц’Тири, поспешил успокоить ее.

     — Все в порядке! — сказал он, демонстрируя весь набор кристально белых зубов, украшенных клыками, в широкой улыбке, — Меня отец за тобой отправил. Домой проводить. Ты сама-то как? В норме? За ужином ты явно была не в форме. Снова голова?

     Для Нетейама не было секрета в том, что головная боль — частая «подружка» Ц’Тири. Он с юного возраста частенько вводил сестру к целительнице, которая достаточно быстро справлялась с ее недугом. Его беспокоил тот факт, что он не понимал причины ее недуга, но догадывался, что сама Ц’Тири с Мо’ат прекрасно знают, откуда растет хвост у ее проблемы.

     — Я-то в порядке. Ну а вам сильно влетело от Джейка? — спросила она Нетейама, беря его за руку.

     — А ты откуда знаешь? — удивленно воскликнул Нетейам, еще шире распахнув и без того огромные желтые глаза, не моргая смотря на девушку.

     — Кири с Тук вечером гостили у бабули, и мелкая не смогла не рассказать о ратных подвигах нашего Ло’ака. Зная папу, могу предположить, что завтра вы остаетесь дома и занимаетесь хозяйственными делами? Угадала.

     — Почти, — раздраженно пробормотал Нетейам, — Угадала, да не совсем. Мы летим, но нас передвинули в тыл и оставили с Ло’аком на стрёме стоять.

     "Слава Эйве", — облегченно подумала Ц’Тири, — "А то я боялась сегодня совсем не заснуть от беспокойства". — и продолжила вслух:

     — А «стрём» — это не такое уж опасное место на поле боя? Верно?

     — Ага, — подтвердил слова девушки Нетейам, стараясь не срывать злость на невиновном создании, — Не такое уж опасное, но весьма стрёмное! Пошли домой.

     Однако отправляться в гамак после хороших для себя известий Ц’Тири уже не хотела. Она ужасно переживала по поводу предстоящих событий и, понимая, что может ненароком обидеть Нетейама излишним восторгом от факта того, что воинские подвиги пройдут мимо братьев, решила отвлечь его от тяжких раздумий. Ведь в глубине ее души все еще жила печальная тень давних событий, приведших к гибели ее родителей в подобной вылазке. Девушка положила вторую ладонь ему на щеку, быстро чмокнула в нос и сказала.

     — Я вижу тебя, Нетейам! Не злись. Давай по пути домой наведаемся к озеру? Вечер сегодня стал еще красивее. А завтра я тебя практически весь день не увижу.

     ***

     Истоптанная множеством ног отпрысков клана Салли тропа привела пару в одно из уютнейших мест на Пандоре. Перед ними раскинулось небольшое озеро круглой формы с проточной водой из подземных источников, которое окружала плотная и труднопроходимая стена пальма-бритв[3]. Берег озера был покрыт плотной, густой, сверкающей при каждом прикосновении травой, а любимым местом детей было небольшое ивовое Дерево Грез, светящиеся нити которого были так похожи на ветви родного Дерева Душ. Оно как бы склонялось над водной поверхностью, образуя со своим отражением нечто загадочное и волшебное. Тут и там на поверхности озера покачивались крупные листья лотоса-виктории, способные выдержать вес даже взрослого на’ви. Молодежи особенно нравилось на спор, перепрыгивая с листа на лист, пересекать озеро на скорость. Особенно в этом преуспевала Кири. Подобно бабочке, порхающей с цветка на цветок, легкая девушка, казалось, парит над листьями, не касаясь их ступнями. На фоне этого, попытки коротконого Майлза обогнать свою пассию неизменно заканчивались его падением в воду и звонким смехом зрителей.

     Усевшись на примятую пятыми точками предыдущих сидельцев траву и оперевшись спиной на ствол ивы, Ц’Тири уже знакомо похлопала ладошкой рядом с собой, приглашая Нетейама присоединиться. Тот не заставил себя долго ждать и, плюхнувшись животом на траву, будто рыбка, тут же перевернулся, укладывая голову на теплые бедра девушки. Взгляд его янтарных глаз пересекся взглядом с желто-зелеными глазами девушки. Рассматривая парня, она не могла точно вспомнить тот день, когда их отношения начали менять вектор направленности с братско-сестринской заботы на потребность просто чаще быть рядом друг с другом. На цепочку как бы случайных касаний друг друга в течение дня. На периодический ступор, в якобы незаметном созерцании облика друг друга. На мелкие подарочки со стороны Нетейама, периодически оставляемые у нее на виду в виде сюрпризов. На его способность так пристально на нее посмотреть, что в душе тут же разгоралось желание окунутся в ближайший водоем, дабы пунцовые уши и не менее пунцовые щеки смогли охладиться до привычного, синего состояния. В общем, братскими чувствами в глазах Нетейама к этому времени даже не пахло. А вся скопившаяся внутренняя напряженность непростого дня у молодого на'ви прошла моментально, стоило ему только сосредоточиться на ее безумно красивых глазах, подчеркнутых густыми перышками черных ресниц. Парень буквально муркнул от удовольствия и прикрыл веки, когда ее пальцы принялись повторять узоры на его довольной физиономии. Молчание было недолгим.

     — А все же интересно, как у тебя получается так ловко определять то, что конкретно нужно лечить? — не открывая глаз, спросил девушку Нетейам. — Ты же ни разу в жизни не ошибалась, насколько я помню. Да и бабушка на тебя как на Эйву готова молиться. В чем секрет?

     — Спросило в сотый раз любопытное создание! Ты же догадываешься, это не только моя тайна, — виновато ответила Ц’Тири. — Когда-нибудь я обязательно все тебе расскажу.

     Ее палец затормозил в районе любопытного, но столь очаровательного розового носа, и, вздохнув, девушка перенесла ладонь на его грудь, ощущая под ладонью уверенное биение молодого сердца. Нетейам тут же положил свою ладонь поверх ее, дабы она не могла лишить его приятных ощущений от прикосновения.

     — А когда-нибудь это когда? До или после того, как ты станешь моей женой? — с улыбкой продолжило бомбардировку вопросами наглое создание, поймавшее второй рукой хвост Ц’Тири, и принялось дуть на его пушистый кончик. Первые несколько секунд она даже не нашлась, что сказать, задыхаясь от возмущения.

     — А у тебя что, уже что-то выросло для женитьбы? — наконец парировала Ц’Тири.

     — А то! Хоть сейчас могу это продемонстрировать, — не сдавая обороты, флиртовал Нетейам. — Ты же в курсе что МЫ, САЛЛИ, славимся своей плодовитостью. Скажу тебе по секрету — у моего отца ПЯТЕРО детей!

     — Ага, и двое из них не из его штанов! Вот обормот! — девушка не выдержала и расхохоталась. Казалось, ничего не способно нарушить сей прекрасный момент, разве что кроме тихо сказанных ею слов после этого, — Ты же помнишь о моей проблеме с тсахейлу! А со времен первых песен одобрение Эйвы через тсахейлу — это главное условие для полноценного брака. К тому же для всех в клане мы брат и сестра. Нам не позволят быть вместе.

     Нетейам, не открывая глаз, отпустил ее хвост, протянул руку к ее щеке, прижался к ней ладошкой и тихо ответил Ц’Тири:

     — Ничего! Мы что-нибудь обязательно придумаем! — и замолчал, погружаясь в вспоминания...

     

      [3] Деревьев с острыми листьями и корой, покрытой шипами

     Нетейаму исполнилось десять, когда отец пообещал ему в качестве подарка своего собственного, персонального лютоконя. А это означало, что в жизни молодого на’ви произойдет его первое тсахейлу с животным. Очередной и важный этап в становлении будущего воина. До этого момента к нервным отросткам его косички приставал разве что маленький Ло’ак, старательно скрещивая ее со всем, что попадалось ему под руку. Со своим слюнявым ртом, ухом Кири, вечерним ужином… На его памяти всплыла даже попытка брата совершить принудительную связь косички Нетейама с домашним очагом. В тот день Нетейам неосторожно заснул возле него, а младший удачно вывернулся из рук нянчившей его сестры. Благо, попытка провалилась благодаря реакции Кири, оттащившей пищащего непоседу за хвост в тот самый момент, когда тот приготовился окунуть братскую косу в пламя.

     Дабы убить двух, а вернее трех зайцев сразу, Джейк и Нейтири решили обучать верховой езде всех своих старших детей одновременно. Правда, для этого Джейку пришлось объяснить жене, кто такие зайцы и зачем их нужно убивать одновременно. Придя на истоптанную в кашу площадку, на которой из поколения в поколение молодые на'ви становились наездниками, родители решили начать с Нетейама и Кири. Отец взял на себя сына, а мать подвела огромное, по меркам девятилетней Кири, животное к дочери. Старшая Ц’Тири, по непонятному высказыванию папы Джейка, «оставалась на сладкое»! Нетейам помнил, как крепкие руки отца подсадили его на широкий круп и, придерживая сына за ногу, и протянули ему нервный отросток животного.

     — Сделай связь, Нетейам, — сказал он сыну, улыбнувшись, ибо в этот момент вспомнил свой первый печальный опыт наездника под руководством бесподобной Нейтири и в сопровождении её чудесного смеха.

     — Сделай связь, Кир-ри, — с очаровательным, рычащим акцентом вторила ему жена, вручая такой же отросток в руки девочки.

     Нетейам четко запомнил свое первое погружение в разум чего-то большого, могучего и, как ему показалось в первый миг связи, отчаянно жаждущего бегать. Желание срочно куда-то умчаться было настолько большим, что мальчик с трудом услышал дальнейшие указания отца.

     — Вдохни глубоко и выдохни, а затем мысленно прикажи ему двигаться! — продолжил обученье Джейк. — Главное, не поддавайся его желаниям! Это он должен подчиниться твоим!

     Нетейам на всякий случай сделал не один, а несколько глубоких вдохов. Прошептал про себя как заклинанье — «Я вижу тебя!» и, почувствовав, что рука отца его больше не сдерживает, он мысленно передал через тсахейлу животному свое желание переместиться вперед. К его изумлению, да и к изумлению самого Джейка, у Нетейама все получилось с первого раза. Лютоконь в точности исполнял все мысленные команды мальчика и буквально через полчаса тот уже скакал без устали, нарезая круги от речного берега до леса и обратно. Гордость за брата смешивалась в душе Ц’Тири с умилением. Облик гордо сидящего на животном подростка, постоянно поглядывающего в ее сторону, не мог не вызывать соответствующих ощущений. С Кири ситуация повторилась. Хотя в этом случае лично Нетейам не сильно удивился. Ибо временами ему казалось, что его сводная сестра притягивает к себе все живое вокруг, и что она способна приручить что угодно даже не прибегая к тсахейлу.

     Наконец, настала очередь Ц’Тири. Джейк подвел мощного скакуна к девочке и помог ей забраться на него. Рядом тут же оказался Нетейам, всем своим уверенным видом показывая сестре, что дело, мол, пустяковое, и бояться не следует ни капельки. У него же получилось!

     — Моей старшей дочери — самый главный конь в стаде! — с важным видом произнес Джейк, сдерживая улыбку. — Ты слышала, что нужно делать, или повторить инструктаж?

     — Слышала, папа Джейк, — устраиваясь поудобнее, ответила Ц’Тири, и взяла из рук вождя клана хвостатый отросток лютоконя с шевелящимися нервными отростками. — Сделать глубокий вдох и соединить эти штучки.

     Следующие несколько минут пролетели перед глазами Нетейама подобно падению метеорита в ясную ночь. Стоило только девочке создать связь, как глаза ее закатились и она рухнула на спину лютоконя, явно потеряв сознание. А вот животное терять сознание не собиралось. С расширенными от страха зрачками, встав на дыбы и лишь чудом не сбросив с себя тело девочки, оно издало оглушительный рев и рвануло от семейства Салли на полной скорости. Раздумывать было некогда. Нетейам видел, что никто, кроме него, не сможет прийти на помощь Ц’Тири. Свободных лютоконей рядом не было, а своими ногами отец определенно не смог бы догнать паникующее животное. Он, не раздумывая ни секунды, мысленно отправил свое животное в погоню. «Догони его» — мысленно просил он скакуна, — «Пожалуйста, пожалуйста – догони!». И лютоконь его не подвел. Сравнявшись с беглецом,Нетейам начал просчитывать свои дальнейшие действия. Ведь просто так животное не остановить… Можно было бы его обогнать, а затем своим Лютоконем преградить ему путь. Но тогда все участники погони могли упасть, рискуя свалиться в кучу-малу. А быть раздавленным тяжелым животным — не самая мудрая идея. Единственное, что пришло в голову мальчика из адекватных решений, это руками разорвать связь Ц’Тири. Он еще сильнее сжал бедрами круп скакуна и наклонился в сторону, дотягиваясь до мотыляющейся в жестком ритме скачки косички сестры. Буквально самыми кончиками пальцев ему удалось схватить узел и он, не медля, разорвал связь. Лютоконь с Ц’Тири сразу остановился, а сам Нетейам, окончательно потеряв равновесие на полном ходу, свалился в жидкую грязь. Не обратив внимание на то, что все его тело и даже лицо были обильно испачканы чем-то, подозрительно смахивающем на смесь ила, песка и навоза, мальчик тотчас вскочил и, отплевываясь, рванул к остановившемуся беглецу. Он осторожно за ногу потянул к себе Ц’Тири и, крякнув от усилия, умудрился поймать сползающую на него девушку. В изумрудных глазах Ц’Тири проявлялись зачатки сознания…

     — Как все прошло? У меня получилось? — тихо произнесла девочка, удивленно вращая головой во все стороны. Она явно не ожидала того, что окажется не на крупе животного, а в объятиях подозрительно пахнущего братишки.

     — Ага, — вздохнув, ответил ей Нетейам, — Получилось! У тебя получилось нас всех чуть к Эйве раньше времени не отправить. Видимо, ездить верхом – это не твое!

     --------------------------- скачек в воспоминании ------------------------

     — На этот раз у нее точно все получится! – убежденно шептал Ло’ак, размахивая перед Нетейамом и Ц'Тири небольшим, плетенным кожаным кулоном с насаженными на его нити разноцветными бусинами, из которого в разные стороны торчали перья неизвестной им птицы. — Это могучий талисман клана Тайранги (жителей Восточного моря, живущих на утёсах), защищающий их войнов во время летных сражений! Говорят, что с ним оседлать икрана может даже новорожденный на’ви!

     — Кто так говорит? Перепившие кавы старушки, пролемуры на ветках или рыбки в пруду? — удивленно спросила Ц'Тири брата. — Ты забыл, что было с моим первым, пробным полетом? Меня тогда спасла мама Нейтири, а не какой-то там сранный оберег! И вообще, где ты его взял?

     — Гы… Сранный… — захихикал Ло’ак, прикрывая рот ладошкой и стыдливо опуская взгляд на собственные ноги. — Я это… Скажем так… позаимствовал его у оло’эйктана Тайранги, когда они на вчерашней межклановой посиделке с отцом напились кавы. На нем этих кулонов было больше, чем Древесных Духов на Древе Душ! Подумаешь, одним больше, одним меньше. Он в жизни не заметит пропажи.

     — Великая Мать! — возмутился Нетейам, — Ты в курсе, что причиной следующей межклановой войны на сто процентов будет твоя персона!? С чего ты взял, что эта штуковина вообще поможет Ц'Тири?

     — Так не попробуем — не узнаем. — подмигнул брату Ло’ак и вопросительно уставился на Ц'Тири, покачивая перед ее носом краденной святыней. — Слабо?

     По глазам девушки Нетейам понял, что в ее душе отчаянно борются желание воспользоваться мизерным шансом, испытав чудо-средство, и страх того, что ситуация с ее первым, крайне неудачным полетом повторится вновь.

     — Ты вовсе не обязана это делать! — попытался внести он свою лепту в сомнения Ц'Тири. Нетейам не особо верил в магические чудеса всяких амулетов, однако никогда не забывал надевать охранные бусы, сплетенные ему бабушкой еще в детстве.

     — Я рискну, — решилась она. — Знали бы, как я завидую вам каждый раз, когда вы уноситесь из деревни на собственных икранах. Когда мы его испытаем?

     — Предлагаю завтра! — ответил Ло’ак. — Как только все разойдутся по своим делам, делаем ноги к парящим горам!

     ***

     В логове горных банши как всегда стоял невообразимый шум и гам. Приземлившись на площадку, прикрытую от главного гнезда высоким уступом, Нетейам помог спуститься Ц'Тири, которая угрюмо молчала на всем пути следования на его икране, до боли сжимая его ребра руками во время полета. Он разорвал связь со своим банши одновременно с братом и, повернувшись к девушке, спросил.

     — Не передумала? Помни, я готов всегда возить тебя куда угодно, по первому требованию!

     — Нет. Не передумала, — сказала Ц'Тири, надевая на шею магический амулет. — Раньше начнем, раньше закончим, кажется так выражается Джейк.

     — План таков, — вставил свои пять копеек Ло’ак. — Мы удерживаем икрана, смотав ему пасть, ты забираешься на него и создаешь связь. А там... видно будет…

     — Железобетонный план, — пробормотал Нетейам, и троица выглянула из-за скалы в поисках подходящей «жертвы». Основное Правило Взаимности выбора у икрана и наездника было благополучно вымыто приливом адреналина из разума всех присутствующих.

     Ближе всего к скале, за которой скрывались экспериментаторы, находилась зелено-желтая самка банши, удачно повернутая к ним тыльной частью. Ло’ак с Нетейамом тихонько преодолели острый выступ и приготовились к прыжку.

     — Давай, — скомандовал Нетейам брату и удачно накинул на поворачивающуюся к нему пасть петлю самозатягивающейся удавки. В тоже время Ло’ак запрыгнул на летающего ящера сверху, не давая той распахнуть крылья, и повалил ее на бок. Нетейам тут же добавил сверху свой вес и прокричал Ц'Тири — Готово. Действуй!

     Девушка в мгновении ока оказалась рядом и, перекинув ногу через трепыхающегося животного, схватила свою косу и его отросток. Посмотрев на кулон, и что-то про себя прошептав, она быстро соединила нервные отростки и перехватила у Нетейама лассо, одним концом намотанное на зубастую пасть, быстро намотав свободный конец себе на кулак.

     В первые секунды Нетейам был уже готов завопить от радости, так как взгляд Ц'Тири оставался вполне осмысленным после осуществленного тсахейлу. Братья отскочили от икрана и тот стремительно вернулся в вертикальное положение, замахав крыльями. Казалось бы, идея сработала! Однако ситуация стремительно начала меняться в худшую сторону.

     — У меня получилось?! Сработ… — и это были последние слова девушки перед тем, как желто-зеленое создание буквально спрыгнуло с обрыва вместе с ней.

     — Твою мать! — прокричал Лоак, подзывая свистом своего икрана.

     — Она и твоя мать! — огрызнулся Нетейам, прыгая вслед за Ц'Тири, и уже в свободном падении призывая своего банши.

     В полете стало ясно, что ситуация с Ц'Тири абсолютно повторяет все ее предыдущие попытки. С одной лишь разницей. В прошлый раз она падала в бессознательном состоянии сама, а теперь она была намертво привязана к летящей невероятными зигзагами животине. Успокаивало, если так можно выразится к подобной ситуации, одно. Ц'Тири вряд ли упадет с обезумевшей твари, ибо одна рука была плотно связана с ее мордой, а вторую руку она бессознательно зафиксировала вокруг шеи зверя. Зато остальное тело девушки развевалось на резких поворотах и вращениях, подобно флагу на ветру в цитадели Небесных людей.

     — Что делать, брат? — спросил планирующий рядом с ним Ло’ак по коммутатору.

     — Снимать твой скальп и бегать! — со злостью от беспокойства произнес Нетейам. — Ты спускайся ниже и старайся держаться под Ц'Тири, дабы поймать ее, если что. А я попробую повторить трюк отца, которым он смог оседлать древнего Торука.

     Проводив взглядом нырнувшего вниз брата, Нетейам направил своего икрана вверх и занял положение над несущейся парочкой, старательно повторяя их движения. Он поменял положение, ступив обеими ногами на спину своего банши и, улучив момент, когда они более-менее летели по прямой, разомкнув связь, камнем упал вниз. Буквально чудом его рука зацепилась за середину той самой удавки, и к болтающемуся телу Ц'Тири присоединилось висящее на одной руке тело самого Нетейама. Однако, прибавившийся вес второго наездника определенно не добавил прыти паникующему зверю, и он стремительно начал терять высоту. За счет того, что оба наездника, по сути, висели на его пасти, икран поневоле планировал к земле по спирали, что прилично замедляло скорость падения. Ло’ак отчаянно кружил рядом, не понимая, что ему делать. Зато Нетейам видел и понимал, что им предстоит жесткая посадка и второй рукой принялся разматывать накрученную на кисть Ц'Тири удавку. Как только рука девушки была освобождена, он разорвал ее связь с икраном и, пролетая уже практически у самой земли, освободил зажатую мертвой хваткой вторую руку девушки. Глухой удар о землю и пролет сквозь жесткий кустарник он еще запомнил. Так же в памяти остался момент, когда он извернулся в воздухе так, что бы между землей и Ц'Тири оказалось его тело…

     Следующее, что он почувствовал, как на лицо ему падают теплые капли и он, открыв глаза, обнаружил над собой лицо плачущей Ц'Тири. Девушка в каком-то странном состоянии, прикрыв глаза, водила пальцами по его вискам, а губы ее беззвучно шевелились в неком манящем, словесном танце. За ней, с выражением крайнего отчаяния на хмуром лице, подпрыгивал на месте Ло'ак и следил за действиями девушки.

     — Пожалуйста, Ц'Тири, помоги ему! Пожалуйста… — причитал срывающимся голосом брат. — Он же не умер?

     — Не дождешься, — просипел Нетейам, с удивлением понимая, что его тело не так уж и сильно пострадало от жесткого приземления. В голове, конечно, еще стоял звон, но жить по первым его ощущениям было можно. Он приподнялся на локтях, убеждаясь в целостности остального своего организма, и слабо улыбнулся, отмечая, что Ц'Тири вроде бы тоже не сильно пострадала. Веточки в ее прическе, порванная лямка топа на груди и пара царапин были не в счет.

     - Знаешь, - обратился он к ней, - Я твердо решил с этого дня стать твоим персональным наездником! Хотя... В целом, магический кулон-то свое дело сделал. Ведь мы вроде живы остались!

     - Согласна. Вот только помощь наездника мне необходима прямо сейчас, - ответила ему Ц'Тири, улыбнувшись сквозь слезы, - Иначе моя голова просто лопнет от боли...

     Казалось бы, всё шло по идеально выверенному плану Джейка. Улов со спущенного под откос товарняка был обилен, и в ближайшие недели племя могло не экономить патроны в локальных схватках с Землянами. Однако помощь со стороны базы Небесных людей пришла чуть раньше, чем он планировал. А затем удача и вовсе решила показать ему филейную часть задницы остророга, когда он заметил среди синих фигур, мародёрствующих На’ви, обоих своих сыновей. Будто в замедленной съёмке он наблюдал как ракета, выпущенная из вертолёта, летит точно в то место, где они стояли. Мощный взрыв раскидал тела, находившихся рядом с точкой попадания на’ви, в разные стороны, густым дымом скрывая от Джейка картину последствий. Перепрыгивая препятствия, он рванул в самый эпицентр взрыва, вознося молитвы Эйве во здравие пацанов. Первым в его руки попался младший. Он был слегка оглушён, но вроде не пострадал, а вот Нетейаму крепко досталось. Джейк готов был одновременно и прибить, и облегчённо обнять раненого сына. Высказав ему все, что думал об их с братом отношению к делу, Джейк перекинул сына через плечо и, вскочив на своего икрана и свернув операцию, отправился к поселению.

     Раненные начали поступать в пещеру к тсахик Мо'ат уже после полудня. Благо, среди них пока не было тех, кому срочно требовалась секретное умение Ц’Тири. Но это вряд ли могло обрадовать девушку, так сам факт поступления раненых говорил, что в плане Джейка явно появились прорехи. Успокаивал лишь тот факт, что братья Салли не должны были оказаться в гуще событий, а значит с ними всё будет в порядке. Именно так убеждала себя Ц’Тири, накладывая порцию заживляющей мази на свежие царапины, определённо осколочного происхождения, на боку недавно прилетевшего воина. Но тревога никак не хотела её отпускать.

     - У папы точно пошло что-то не так! – высказала вслух её опасения Кири, которая занималась ранением ещё одного воина на’ви. - Паук сказал мне, что слышал, как прогремел не один взрыв, а сразу несколько.

     - Кири! Ц’Тири! – прокричала, вбегающая в помещение Тук, - Наши воины вернулись! Пошли быстрее их встречать.

     Девушки вопросительно посмотрели на тсахик и, дождавшись её разрешающего кивка, молниями выскочили наружу. Подбежав к месту посадки икранов, они застали там раздражённого отца, громко отчитывающего братьев. На первый взгляд с мальчишками всё было в порядке, если не считать многочисленных ссадин на коже у Нетейама. Не успев обратиться к Джейку с просьбой заняться ранами брата, Ц’Тири услышала слова матери.

     - Ма Жейк, у твоего сына идёт кровь – Нейтири мягко указала Джейку на то, что нотации можно было бы оставить и на потом.

     - Свободен. На перевязку, - скомандовал он Нетейаму и тот, дабы лишний раз не нарываться, тут же отправился в сторону полевого лазарета, краем уха услышав, как отец продолжил отчитывать Ло’ака. Конечно же, Ц’Тири тут же догнала Нетейама и, положив ладонь ему на плечо, стала неназойливо подталкивать его, придавая ускорение. Её очень беспокоили кровоточащие ранки на испачканном пылью теле юноши, а особенно пугала расширяющаяся на глазах фиолетовая гематома у него под лопаткой. Она не стала на ходу выяснять подробности, ибо и так было ясно, что хорошего мало. Буквально втолкнув его в лазарет, она, усадив его на плоский камень, бросилась в угол, где хранились снадобья бабушки и пара медицинских аптечек, переданный клану в качестве подарка Максом. Старая Мо’ат не верила в земную медицину и упорно не использовала ничего из медицинских предметов Небесных Людей. Зато Ц’Тири не была такой зашоренной и с удовольствием воспринимала все пояснения Макса касательно лекарского мастерства. Она открыла металлический бокс, схватила из него ёмкость с перекисью и мгновенно вернулась к Нетейаму, присев позади него. Девушка вылила пол флакона себе в сложенную лодочкой ладонь и, не скрывая последствий, предупредила, - Приготовься! Сейчас будет больно!

     - Тс-с-с… – зашипел Нетейам, когда огненная лава странно пахнущей жидкости потекла по его израненной спине, взрываясь болевыми ощущениями на каждом повреждённом участке кожи. Он не видел, как прищурившаяся Ц’Тири внимательно рассматривала его спину, но чувствовал, как её пальцы скользили по её поверхности, мгновенно успокаивая болевые ощущения везде, где оставляли свой след. В это время девушка, полностью погрузившись в свой дар, привычно поправляя нарушенные связи, с ужасом взирала на то самое место, где красовалась гематома. На глазах Ц’Тири желто-бурая волна болевого облака, кружившая над областью его внутренней травмы, постепенно покрывалась белёсой паутиной, медленно расползаясь по остальной спине юноши. С такой травмой она сталкивалась в первый раз и, повернувшись к Мо’ат, попросила ту подойти и помочь ей.

     - У него сильный ушиб и внутреннее кровотечение, - прошептала она тсахик, - Я не знаю, что мне с этим делать?!

     Умиротворённый затихшей после вспышки огненной бури на своей спине, Нетейам, уткнувшись в свои колени головой, делал вид, что задремал в ожидании продолжения лечения. Однако шевелящиеся ушки и подрагивающий хвост выдавали его попытки подслушать разговор.

     - В обычной практике, - также тихо ответила ей Мо’ат, - При подобных травмах больному положен абсолютный покой на четыре–пять дней. Ему дают обезболивающий настой и только Эйва способна повлиять на то, выздоровеет на’ви или нет. Но, как я понимаю, ты не хочешь отдавать судьбу своего возлюбленного в руки Эйвы?

     - Возлюбленного?! – возмущённо подавилась воздухом Ц’Тири. – Я не могу быть его возлюбленной, бабушка!

     - Тише! Тише! Девочка моя! – Мо’ат успокаивающе стала поглаживать Ц’Тири по голове. – Я не первый десяток лет хожу по этой земле и вижу, что между вами зреет нечто большее, чем просто родственные отношения. Я уверена, что Великая Мать не просто так не даёт тебе познать радость соединения душ. Она мудра, и в своё время обязательно укажет тебе правильный путь. Просто слушай её внимательно не только ушками, но и сердцем.

     Ц’Тири вернулась к Нетейаму и, вновь опустившись перед его спиной на колени, привычно вошла в режим своего ви́дения. Головная боль её в данный момент не тревожила. Она присутствовала, но вид этой зловещей паутинки, захватывающей все новые ручейки здоровой энергии на теле Нетейама, пугал её ещё больше. Она положила свои ладони прямо на отталкивающую болевую волну, усеянную серебристыми нитями, и мысленно обратилась к небу. «О Великая Мать! Если ты создала меня такой, какая я есть, дай мне знак, как помочь Нетейаму?! Я готова отдать за него свою жизнь, если потребуется!» Абсолютная тишина оглушающим куполом накрыла молящуюся девушку. Складывалось впечатление, что они с Нетейамом остались в вакууме глубокого космоса совершенно одни. Ц’Тири посмотрела вокруг, убеждаясь, что физически они оставались там же, где и были и, вернув взгляд на повреждённую спину, с изумлением обнаружила, как её ладони горят ослепительно солнечным светом. На этот свет, подрагивая и искрясь, устремляются не только жизненные потоки Нетейама, но и по её предплечьям в сторону ладоней также протекают весёлые, голубоватые ручейки её собственных сил. До этого дня Ц’Тири не могла видеть собственного энергетического портрета, ибо не могла посмотреть сама на себя. В радостной надежде она заметила, как расслабляется сжатое болью тело Нетейама, как он поворачивает к ней голову и в его изумлённых глазах читается немой вопрос «КАК?!».

     Осторожно раздвинув светящиеся ладони, Ц’Тири со слезами на глазах убедилась, что никакого следа от былой травмы не осталась, а на её месте красовался типичный для здорового организма энергетический узор. Она, улыбнувшись, успела пожать в ответ на немой вопрос плечами «Мол, как-то так!» и… потеряла сознание, рухнув в поток накатившей на усталый разум головной боли.

     ***

     Следующие несколько дней Нетейам буквально ходил за ней как привязанный, несмотря на то, что бабушка Мо’ат быстренько привела её в чувство и твёрдо обещала внуку, что с ней всё будет хорошо. Он не обсуждал с ней произошедшее, не задавал вопросы, а просто следовал за ней тенью, готовый в любой миг подхватить девушку, если потребуется, и носить её на руках. Даже во время трапез его внимательный взгляд то и дело зависал на её пальцах. Пришлось даже потребовать от него заниматься хоть иногда своими прямыми обязанностями, а то даже в интимные моменты жизнедеятельности своего организма ей казалось, что Нетейам находится где-то рядом и внимательно наблюдает за ней! Посему, когда Джейк и Нейтири забрали сына в разведывательный полёт, а Ло'ак, Паук и Кири отправились в лес на прогулку, захватив с собой непоседливую Тук, она с удивлением обнаружила себя одну в тишине родительского крова, размеренно раскачивающейся в гамаке. Девушка не догадывалась, что это были последние спокойные часы жизни семейства Салли в клане лесных На’ви. Гуляющие в лесу мелкие нарвались на рекомов и Джейк с Нейтири с боем вырвали своих детей из их лап. К сожалению, Пауку не повезло и он попал к ним в плен. Вечером вся пятёрка младшего состава семьи Салли откровенно подслушивали родительский спор, результатом которого стало решение Джейка искать утуру в клане водных нави – Меткаине.

     Вечером перед отлётом, после того, как в торжественной обстановке «умер» старый вождь и «родился» новый, Нетейам предложил Ц’Тири в последний раз сходить с ним к Озеру, ибо оба они понимали, что вряд ли вернутся в полюбившееся им местечко. Тем более, что Нетейам принял для себя окончательное решение по поводу развития дальнейших взаимоотношений с Ц’Тири и, идя по знакомой тропинке, мысленно подготавливал свою речь. Присев на привычное место у ивы, Нетейам удивлённо поднял бровь, так как девушка не присоединилась к нему, а остановилась у края озера. Ц’Тири повернулась к Нетейаму и с улыбкой произнесла:

     - Слабо в последний раз наперегонки? – и, не дожидаясь ответа, прыгнула на первый, широкий лист кувшинки.

     Парень, за долю секунды забыв подготовленную речь, тут же сорвался с места и, довольно улыбаясь, бросился вслед за девушкой, прыгая ей след в след и повторяя схему её передвижения по листьям. Нетейам догнал Ц’Тири буквально в шаге от победы. Она практически собралась перепрыгнуть на последний перед противоположным берегом лист и объявить о выигрыше, как сзади её обхватили руки преследователи, и парочка на'ви, громко хохоча, свалилась в прохладную воду. Отфыркиваясь, Ц’Тири вынырнула и, стоя по грудь в воде, принялась крутить головой в поисках Нетейама. Однако тот ещё раз застал её врасплох, вынырнув позади неё и зафиксировав её крепким объятьем. Наклонившись к мокрому ушку девушки, положив подбородок на её плечо, Нетейам нежно промурчал:

     - Сдаёшься?

     - Сдаюсь, — согласилась Ц’Тири и, активно елозя телом, развернулась в объятиях к похитителю, оказавшись буквально в нескольких сантиметрах от его счастливой физиономии. Она внимательно посмотрела на юношу, отмечая, как сильно он возмужал за последние годы, и произнесла:

     - Когда ты успел так вымахать? Ты уже на полголовы выше меня! А я ведь старше! Так что там полагается проигравшей?

     - Проигравшей полагается поцелуй победителя! – ответил Нетейам, не сводя глаз с припухших губ девушки, - И не такой поцелуй, которые тебе от меня в детстве доставались, а настоящий поцелуй влюбленного в тебя взрослого На’ви!

     - А ты привёл с собой взрослого, влюблённого на'ви? Где же он? - девушка попыталась отшутиться, но в этой шутке был слишком грустный подтекст. Она сама не сводила глаз с губ победителя.

     - Не-те-й-ам… - печально протянула его имя Ц’Тири, пытаясь вырваться из крепких объятий, - Мы не можем. Ты же знаешь. Ты будущий оло’эйктан, и тебе будет нужна полноценная тсахик, а не такая недона'ви, как я...

     - Тссс… - палец юноши лёг на губы девушки, вынуждая её замолчать, - Ты кое-что забыла! С сегодняшнего дня я не сын вождя клана Оматикайя. У клана теперь новый вождь! А значит я теперь самый обыкновенный на’ви, без королевских регалий на плечах и многочисленных обязательств перед племенем. И я, как самый обыкновенный на'ви, выбрал себе самую необыкновенную девушку на Пандоре! Я понимаю, что ты боишься вступать в тсахейлу со мной, но мы же можем попробовать быть счастливыми и без наших кос?

     Не дожидаясь ответа, Нетейам приник к губам девушки, прерывая все возможные возражения нежным и долгим поцелуем. Девушка буквально растеклась в его объятьях, чувствуя, как язык Нетейама требовательно пытается проникнуть сквозь её зубки. Пока разум соображал, как поступить, сердце девушки само дало команду для челюстей и горячая плоть его языка буквально переплелась с её язычком. Её руки инстинктивно перекрестились на талии на’ви, прижимаясь к горячему телу, а ладони легли на верхнюю часть упругих бёдер, вызывающих слюноотделение у молодых представительниц клана. Ладони самого Нетейама также не лежали без дела. Не прерывая поцелуй, он руками аккуратно поглаживал податливую спинку, отмечая необычную нежность кожи девушки. Ладони плавно скользнули вниз и, добравшись до вожделенных ягодиц, подхватили их, перенося вес тела Ц’Тири на руки Нетейама. Он аккуратно вышел на берег, крепко держа своё сокровище, и осторожно положил её на подстилку из подсвеченного мха, вынужденно разрывая сладостный поцелуй.

     Ц’Тири сдалась окончательно. Она не могла найти аргументов, способных остановить возбуждённого юношу. Да и не сильно хотела искать эти аргументы. Именно в данную минуту ей надоело быть старшей и ответственной во всём. Хотелось простых и понятных чувств, здесь и сейчас. Да, она не такая как все, но она и не каменная. В конце концов, заслужила же и она кусочек своего личного счастья, пускай и не соответствующего традициям. Впереди их ждала абсолютная неизвестность, зато в данный момент вот эта желтоглазая неизвестность, склонившаяся над ней, заставляла пучком жаркой, но такой сладостной боли сжимать свои горящие бёдра. Она прикрыла глаза и полностью отдалась воле желаний своего возлюбленного…

     Нетейам, внимательно оглядывая лицо Ц’Тири и ожидая решения девушки, не встретив попыток сопротивления, осторожно поддел снизу ткань топика, задрав его вверх, наслаждаясь открывшейся картиной. В свете луны капельки воды заискрились на упругой груди девушки, маняще призывая попробовать себя на вкус. Он не стал сопротивляться их призыву и принялся языком собирать эти капельки, одну за одной, пока язык не коснулся затвердевшего соска, который он тут же втянул в рот, лаская нежную кожу языком. По томному стону Ц’Тири и её выгибающейся спине он понял, что действует в нужном направлении, и совершил тот же самый трюк со второй грудью. Пальцы свободной ладони Нетейама, тем временем, упорно двигались к вожделенной для любого мужчины цели, совершая по пути ласковые поглаживания сначала выступающего холмика рёбер, а затем и плоской равнины её животика. Уткнувшись в препятствие ремешка набедренной повязки девушки, они поднырнули под неё и буквально нырнули в мягкую, влажную и податливую плоть. Девушка от внезапного взрыва ощущений между своих ног поневоле сжала бёдра, зажав между ними любопытные пальцы, дарящие ей никогда прежде не испытываемые ощущения.

     - Можно? – прозвучал его мучительный стон, ибо напряжение в собственном паху было готово взорваться подобно огненному вулкану, рядом с которыми жило племя огненных на’ви. Ответа он не дождался, чувствуя, как рука Ц’Тири буквально срывает с него набедренную повязку, освобождая его вздыбленного бойца. Он навис над ней, осторожно проникая своими бёдрами между напряжённых ног девушки. Глядя в помутневшие от страсти и желания глаза, нежно вошёл в ждущую плоть до самого конца, поглощая своими губами вырывавшийся стон из губ лишившейся невинности девушки.

     Дальнейшее осталось в памяти молодых любовников, теряясь в деталях, как дикая смесь жара из их ритмично движущихся тел, фейерверков в сознании и ослепительной вспышки в конце, разорвавшей разум на мелкие осколки…

     ***

     Для возрастной Мо'ат отъезд остатков её семьи был равносилен кровоточащей ране на сердце. Казалось бы, потеряв сначала дочь, потом мужа, она должна была испытывать радость оттого, что остальные дети и внуки живы, даже несмотря на то, что она их больше никогда не увидит. Но осознание этого не приносило даже маленькой толики радости перед грядущим. С самого утра в день отлёта вся семья по очереди приходили с ней прощаться. Джейк, встав перед ней на колени, благодарил её за всё, что она сделала для его успешной ассимиляции в клане. Мо'ат подняла его с колен, благословила и шепнула что-то на ухо. Плачущая навзрыд Нейтири признавалась Мо'ат в неизмеримой любви и долго не могла разомкнуть объятия, в которых крепко держала свою безутешную мать. Кири также не скрывала слёз в момент, когда бабушка вручала ей набор лекарственных растений в дорогу с тем, что бы она позаботилась о семье. Она поцеловала Ло'ака в лоб и благословила его жизненный путь фразой: «Пусть Эйва хорошенько присматривает за тобой, мой мальчик. У тебя впереди великое будущее! Я видела это!» И лишь для маленькой Туктерей жизнь протекала в розовом цвете, а их отъезд казался всего лишь новым, увлекательным приключением. Посему от неё бабушке достались простые объятия, поцелуй в щёчку и фраза «Пока!».

     Собравшись с духом, последними в шатёр к Мо'ат зашли Нетейам и Ц’Тири. Девушка, не сдерживая слёз, с порога бросилась обнимать женщину, которая участвовала в её жизни не меньше, а то и побольше мамы Нейтири. В голове, подобно метеорам, мелькали картинки-воспоминания из прошлого. Она с детства шла со своими проблемами к тсахик, которая была готова выслушать её в любой момент. Выслушать и непременно помочь. Советом, поступком, любовным объятием. Мо'ат тяжело вздохнула, ибо сил плакать уже не оставалось, и обняла её одной рукой, а второй принялась гладить плачущую Ц’Тири по волосам.

     - Тише… Тише маленькая… Это не конец света, а всего лишь новый этап на твоём удивительном пути. Главное помни, что всё в руках Эйвы, девочка моя! – сказала она тихим голосом, и кивнула в сторону смурного Нетейама, переминающегося с ноги на ногу. – Я же вижу, что за тобой теперь есть, кому присмотреть.

     - Мы как раз хотели сказать тебе, тсахик, - Нетейам, вдохнул полной грудью, буквально воспряв от её слов, - Я хотел бы объявить Ц’Тири своей парой! Пускай без тсахейлу…

     - И остаться без благословления Эйвы! – громко, сквозь всхлипывания высказалась в бабушкино плечо Ц’Тири. Она подняла на Мо’ат взор и с мукой в сердце продолжила, выплёскивая накопившееся на душе. – Я помню, чему ты меня учила с детства. Не получив одобрения Великой Матери, не продолжишь свой род! А мы не можем его получить! Я не могу его получить! Кто нам покажет наше будущее! Я не смогу родить ему воинов! И в каждом клане каждого уголка Пандоры любой на’ви сможет оспорить наш брак!

     - Для меня это не важно! – упрямо перебил её Нетейам, - Я всё равно хочу быть только с тобой!

     - Хватит спорить! Не лучшее время для этого! - прервала пару Мо’ат. – Вы ещё слишком молоды, чтобы сейчас принимать окончательное решение. Она подняла подбородок Ц’Тири, перехватывая её взгляд, и твёрдо сказала: - Я понимаю, ты пока не слышишь ни её голоса, ни голосов собственных предков. Но я точно знаю, что сможешь видеть её! Не спешите, дети мои! Дайте времени указать вам ваш путь в верном направлении. Эйва не раз показывала мне, что ты не просто так оказалась в этой семье! Она не принимает ничью сторону, но и не бросает на произвол судьбы собственных созданий. А сейчас вам пора улетать. Родители ждут.

     - Ты права, бабушка! – синхронно повторили подростки, поклонились, и направились к выходу, услышав уже у самого выхода её усталый голос, произнёсший: - Я всегда права!

     Провожать семейство Салли вышло всё племя. Прикрепив к телам банши довольно скудные пожитки, «невольные беженцы» усаживались по своим икранам. С кем именно полетит Ц’Тири, вопрос не стоял. Естественно, с Нетейамом! Перелёт обещал быть долгим и, согреваясь теплом тела девушки, прижавшейся к его спине, Нетейам, дав икрану мысленную команду на взлёт, предался воспоминаниям…

     Праздники в клане Оматикайя были не особенно частым явлением и практически всегда проходили по одному и тому же сценарию. Все традиционно собирались возле костра. Женщины надевали свои самые ценные украшения и наряды, выкладывали жареное мясо стурмбистов на импровизированные столы из листьев. Мужчины, передавая по кругу емкости с кавой, щедро прикладывались к ним, и в беседах привычно восхваляли свои ратные подвиги, не забывая в разы преувеличивать их значение для клана. И чем меньше напитка становилось на дне кувшинов, тем более величественными становились поступки в их рассказах. Для маленьких детей в жизни практически ничего не менялось, разве что в такие дни им было позволено ложиться спать позже. А вот для подростков главным элементом праздника, конечно же, были танцы, которые наступали сразу же после того, как все наедались до отвала. Девушки, наряженные по последней на'вийской моде, собирались в небольшие стайки отдельно, парни, щедро покрытые разнообразными рисунками, отдельно. И как только раздавались первые ноты песен под звонкий бой барабанов, самые смелые из них тянули в ритмично танцующую группу соплеменников понравившегося представителя противоположного пола.

     Однако, в этот праздник все же было несколько моментов, отличающих его от прежних веселий. Без малого четырнадцатилетнего Нетейама втянули в круг танца уже в пятый раз. И каждый раз это была новая девушка. Он, честно говоря, даже не смог вспомнить имена трех из них. Да и не очень-то хотел их вспоминать. Его взгляд, да и все его мысли, подобно северному ветру, стремились только в одну сторону. Туда, где во главе стола сидела тсахик клана, а рядом с ней, слушая истории взрослых, уплетала какой-то сладкий фрукт Ц’Тири. Видимо, девушка совершенно не собиралась присоединяться к молодежной танцевальной феерии, а бросить Ло’ака на волю Эйвы Нетейам не мог, ибо пообещал матери глаз с него не спускать.

     - Да ты прям нарасхват, братец, - прокричал Ло’ак, проскакивающий мимо него в неком подобии танца с одной из ровесниц. – Вот только я уже выигрываю! Это уже мой седьмой танцевальный заход! Семь – Пять в мою пользу!

     Нетейам не стал напоминать довольному брату о том, что тот засчитал себе в пару маму, Кири и даже маленькую Тук. Он лишь согласно кивнул и, поблагодарив очередную девушку за танец по его окончании, решительно отправился к взрослым, дабы вытащить из их группы Ц’Тири. Тронув сзади девушку за плечо, тем самым привлекая к себе ее внимание, он с улыбкой сказал:

     - Хватит засиживаться за столом, а то скоро Ло’ак потеряет почетное звание Главного Обжоры нашей семьи, и титул перейдет в твои руки. Пошли лучше со мной, кое-что покажу!

     Ц’Тири, возможно, и хотела ответить на это как-то язвительно, но в ее рту и правда кончал жизнь самоубийством очень уж сочный кусок фрукта, и она смогла лишь возмущенно прожевать что-то невнятное, пока Нетейам тянул ее к жилому дереву. Наконец, проглотив остатки сладкого сока, она смогла четко произнести:

     - Нетейам! Куда именно ты меня тянешь? Я устала и хотела сегодня раньше лечь спать…

     - Успеется! Я кое-что сделал для тебя и хочу показать! – ответил парень и принялся карабкаться по толстым, переплетенном крупными узлами стволам дерева вверх. Заинтересованная Ц’Тири стала взбираться за ним следом, и откровенно канючила, ожидая подробностей.

     - Что именно сделал? И куда мы ползем?

     - Потерпи, а то сюрприза не будет! - улыбаясь, ответил Нетейам, - Скоро сама все увидишь! Пока вспоминай наколку на плече дяди Норма. Ту, где стрела пронзает нарисованное сердце, а снизу написано имя Труди. Ты помнишь Труди? Девушку Спеллмана, которая погибла, сражаясь за наш клан!

     Ц’Тири, конечно же, помнила эту наколку. Она даже понимала символический смысл этого странного рисунка на теле в память о погибшей любви ученого. Но вот чего она решительно не понимала, зачем нужно было использовать для этого «вечную» краску. Разве не здорово каждый раз наносить на тело новый рисунок? Для чего добровольно что-то с телом делать, что невозможно потом убрать или поправить. Это же как шрамы! Они, конечно, украшают мужчин, но вряд ли напоминают о счастливых событиях в жизни.

     Путь наверх занял минут десять. Забравшись уже выше уровня спальных мест клана, Нетейам остановился у одного широкого ветви-отростка и быстро прижал ладонь к стволу дерева, явно что-то прикрывая от Ц’Тири.

     - Готова? – спросил девушку Нетейам, и когда она согласно кивнула, убрал ладонь и сказал, - Это я сделал для тебя!

     На коричневой глади дерева ножом достаточно криво было вырезано жалкое подобие наколки Норма, вот только надпись под сердцем гласила «Ц’Тири». Девушка знала, что именно так по-английски пишется ее имя, ибо папа Джейк специально показывал им вид их имен на уроках языка Небесных Людей. Поначалу она даже не поняла, как должна правильно отреагировать на подобный «подарок». А вот нарастающая злость, потихоньку затмевающая разум, не собиралась ждать от ее мозга адекватных ответов, ибо ее особый взгляд, проскакивающий иногда неосознанно, увидел бордовый ореол боли дерева, кружащийся над художествами Нетейама.

     - Ты совсем разум потерял? О чем ты думал? Я готова была ожидать подобной глупости от Ло'ака, но никак не от тебя, Нетейам! Ты просто так, без особой надобности, воткнул нож в плоть одного из детей Эйвы!? В того, кто дает нам кров и защиту?!

     - Э-э… Я же для тебя старался! Ты мне нравишься… – виновато начал оправдываться ошарашенный Нетейам.

     - Ты причинил боль живому организму ради меня!? Из-за того, что я тебе нравлюсь!? – она уже практически перешла на крик, наступая на угрюмо пятившегося подростка. – А чего ты тогда ради меня не убил икрана!? Чего ты ради меня не сжег дерево Сели, снабжающее клан ягодами?! Может, охотой за головами займешься во славу меня?! СКАУН[4]! Какой же ты скаун, Нетейам. Видеть тебя не хочу! Иди домой, пока я не вспомнила, как поступала с некоторыми глупыми мальчишками в детстве. И передай родителям, что сегодня я останусь спать у бабушки!

     В тот вечер на всей Пандоре не было более грустного существа, чем Нетейам, который одиноко сидел возле своего «шедевра», свесив ноги и печально поглядывая вникуда. Казалось бы, такая романтичная идея должна была понравиться любой девушке. Он даже просил Макса сделать ему такую наколку в реальности, но был послан им, дословно «лесом к прабабушке Эйвы». И вот теперь попытка сблизиться с Ц’Тири еще дальше оттолкнула его от романтической цели. Посему лицо молодого на’ви являло собой крайнюю степень вселенского уныния и разительно отличалось от сияющей счастьем физиономии Ло’ака, появившегося сзади него.

     - Брат, смотри, что я добыл! – в руках Ло’ака красовался кувшин с кавой, - Мы с Кири стянули два таких со стола, пока никто не видел. Один она забрала и с Пауком отправилась к озеру. Хотел бы я посмотреть, что будет с хилым Пауком после этого. А я, скажи мне спасибо, решил порадовать тебя. Предлагаю отметить твой удачный сюрприз. Где Ц’Тири?…

     На этих словах Ло’ак увидел повернувшееся к нему лицо брата и сразу же понял, что повод «первый раз выпить по-взрослому» нужно срочно менять. Не раздумывая, он закончил свою фразу:

     - Ну или напьемся с горя, судя по твоей кислой роже.

     В любой другой день Нетейам, как старший и ответственный сын вождя клана, отверг бы явно провокационное предложение брата. Однако сейчас возможность избавиться от тяжести на сердце и печальных мыслей, пусть и не совсем подобающим способом, не вызвала у него отчуждения. Он молча выхватил емкость из рук брата и жадно припал к ней губами.

     Спустя полчаса кувшин показал свое дно, а настроение обоих парней под воздействием щедрой порции алкогольного допинга поднялось выше уровня звезд.

     - Слу-ша-ай, - пьяно протянул Ло'ак, икая периодически, - У меня есть идея! А спой ей серенаду! Помнишь, …ик… папа рассказывал, что на Земле есть традиция петь под балконом у понравившейся женщины? Кстати… Не помню, что такое «баль'кон». Больной конь? Ик… Не важно. Пусть твоя песня во славу нашей Ц’Тири станет первой бусиной на ее песенной нити! Ик…

     В любой другой день Нетейам поднял бы предложение брата насмех. Однако в подвыпившем виде любая, даже самая безумная мысль, кажется истиной в последней инстанции. Посему, не раздумывая, Нетейам согласно кивнул Ло’аку, встал и, покачиваясь, произнес:

     - Пошли! Только ты будешь подсказывать мне, что петь, ладно? Ты в нашей семье непревзойденный балабол, а я на ходу плохо рифмую.

     Нетейам впоследствии с трудом вспоминал путь сверху до жилища бабушки Мо’ат. В их с братом состоянии на пути вниз они несколько раз были просто обязаны свалиться и расшибиться вдребезги, доказывая своим печальным примером вред пьянства у подрастающего поколения. Однако, видимо, Эйва бережет не только детей, но и нетрезвых на’ви. Следующее, что он помнил, как уже стоял перед плотной тканевой стеной навеса тсахик и прочищал горло. Он, обладая музыкальным слухом, обожал, когда мама пела по вечерам своим невероятным голосом родовые песни. Но сам он не имел талантов Нейтири, потому, когда раздались первые ноты в его исполнении, со стороны могло показаться, что где-то поблизости завел брачную песню стурмбист.

     - Ц’Тири…, - Нетейам запнулся и вопросительно посмотрел на брата в поисках продолжающей текст песни подсказки.

     - «Ты самая ... ик ... лучшая в мире»… - шепотом подсказал Ло'ак.

     - ТЫ САМАЯ ЛУЧШАЯ В МИРЕ-Е-Е! – послушно проорал Нетейам.

     - «И руки у тебя … золотые» - с ходу выдавал рифмы младший брат.

     - И РУКИ У ТЕБЯ ЗОЛОТЫЕ-Е-Е!

     - ГЛАЗА ТВОИ… - попытался проявить он собственные стихотворные таланты и тут же запнулся.

     - «Солнца шире» - мгновенно послышалось сбоку.

     - СОЛНЦА ШИРЕ-Е-Е!

     - А РЕСНИЦЫ… - «в медовом гарнире»… - В МЕДО...

     Нетейам подавился, когда до него дошло, что именно он только что чуть не спел. Но, не успев высказать ржущему рифмоплету все, что думает о его таланте, как из-за навеса жилища Мо’ат появилось изумленное лицо Ц’Тири.

     - Что тут, ради Великой Матери, происходит? Вас что, бешенный пролемур покусал? – спросила девушка, протирая заспанные глаза. - Что за представление вы устроили?! - Ц’Тири внимательно присмотрелась к парням и внезапно поняла, что те еле-еле стоят на ногах, придерживая друг друга.

     - Мы…это… Серенаду тебе пришли спеть! – сказал заплетающимся языком Нетейам, - Что бы ты смогла простить мою глупость... Ведь я совсем не этого хотел... Я всего лишь...

     - А ну-ка цыц! – вздохнув, произнесла девушка, - Два раза за день! Ты неприятно удивил меня два раза за день, Нетейам! Не за год! Не за полный лунный цикл! А за день! - Ц’Тири уверенным шагом подошла к братьям и, схватив их обоих за хвосты, потянула в сторону дома, скомандовав, - Нужно убрать вас с глаз остальных, пока никто не увидел, как выглядят наследники вождя клана в самом алкогольном соку!

     Запал парней схлынул быстрее, чем падает звезда в ночном небе. Понурив головы, они виновато проследовали внутрь дома и смиренно уселись у тлеющего очага в ожидании заслуженной порки. Но Ц’Тири не спешила продолжать отповедь, а что-то молча перебирала в запасах лекарственных трав. Найдя нужное, она бросила траву в горячую воду и протянула ее Ло’аку.

     - Справедливости ради, - сказала она, - Следовало бы просто отправить вас спать. Дабы вы на утро на своих несчастных головушках почувствовали последствия сегодняшней ночки. Но в таком случае отец на утренней тренировке поймет, что вы не только танцевали на празднике, и оторвет вам обоим уши. Да и мне вероятно влетит, как старшей. Так что пей сейчас же, Ло’ак!

     Младший на’ви не стал долго думать и быстро выпил все до последней капельки. В это время Ц’Тири, обойдя его сзади и присев, что-то внимательно высматривая у него на спине, сделала легкое замысловатое движение пальцами по его коже. Ло’ак мягко осел на пол, моментально погружаясь в глубокий сон.

     - Что ты ему дала? – изумленно спросил девушку слегка протрезвевший от изумления Нетейам. – Мне тоже надо будет это выпить?

     - Нет! – сказала Ц’Тири, теперь подозрительно осматривающая фигуру Нетейама, слегка прищурив глаза. – Не сразу! В твоем организме слишком много этого "бодрящего эликсира" и его необходимо очистить. Пошли наружу.

     Наверное, первый раз в жизни Нетейам реально побаивался Ц’Тири, не понимая, в чем кроется ее сила и с какой стороны ждать подвоха. Девушка помогла ему подняться c колен и проводила к широкой чаше, которую обычно бабушка Мо’ат использовала для замачивания трав. Она наклонила его над ней и, глядя на упругий живот, быстро прочертила пальцем по начинающим выделятся кубикам пресса юноши. Эффект не заставил себя долго ждать. Так сильно Нетейама не рвало с тех самых пор, как они с Лоа’ком в детстве наелись пропавших земляных орехов. Ц’Тири протянула брату чистую тряпочку, чтобы тот вытер рот, и отвела полусогнувшегося Нетейяма обратно к очагу. Тот даже не вспомнил, что Ц’Тири не предложила ему выпить лекарство, как девушка повторила на его спине то же движение, что и на брате. Он только почувствовал, что опускается на пол и засыпает...

     - Ты бы определился со своими чувствами, Нетейам, - сказала она, глядя на умиротворенное лицо спящего на полу юноши. Наклонилась над ним и поцеловала каждый его глаз легким поцелуем. – Либо я для тебя будущая тсахик, либо… веди себя так, чтобы я не была для тебя всегда старшей сестрой.

     

      [4] Придурок

     Нельзя сказать, что клан Меткайина оказал «теплый прием» перелетным беженцам. Было видно, что тсахик, Ронал, всеми фибрами души противится подобному пополнению своего клана. И Джейк, сам как бывший глава Оматикайя, вполне мог ее в этом понять, ибо уж слишком разношерстную компанию представляло его необычное семейство. Один за другим его аргументы разбивались о претензии и неприятие Ронал. При этом он видел, что Тоновари, вождь клана рифовых на’ви, относится к их судьбе с пониманием и даже пытается найти способ деликатно убедить в этом собственную супругу.

     - Уважаемая тсахик, - Джейк решился на последний аргумент, поведанный ему Мо’ат в напутствие перед расставанием, - Я хотел бы сказать тебе и твоему оло'эйктану важный факт наедине.

     Подойдя максимально близко к возмущенной женщине, он тихо, так, чтобы никто не услышал, произнес, кивая головой в сторону Ц’Тири:

     - Моя старшая дочь - Т’сэа-лам, и, насколько мне известно, ни один клан не отказался бы принять ее под защиту.

     Ролан, снова внимательно окинула, но уже более заинтересованным, взглядом Ц’Тири, и, инстинктивно положив руку на свой живот, прикрыла глаза в знак согласия. В период миграции тулкунов она не могла отказаться от подобной помощницы в управлении своим племенем. Жизнь в океане несет не меньше рисков для здоровья, чем жизнь в лесу. Тоновари облегченно улыбнулся и официально объявил семью Салли частью клана Меткаины. Он поручил заботу о них своим детям, старшему сыну Аонунгу и младшей дочери Цирее, которая очень уж часто поглядывала на Ло’ака. Дети вождя проводили «новоприсоединенных» членов клана к пустующей маруи и оставили их обживаться на новом месте.

     ***

     Спать на полу, пускай и слегка пружинящем, было непривычно, посему на следующее утро весь учетный состав семьи Салли просыпался с кряхтением, потирая отлежанные места.

     - Если так херово будет каждое утро, - зевая и потягиваясь, произнес Лоак, - То я скоро сгорблюсь, как старый икран. И на мне можно будет возить сгорбленных старушенций, вот таких, как она. – он с ухмылкой указал пальцем в сторону скрюченной Кири. - Как эти рифовые могут спать на этих жестких подстилках?

     - Согласен, - потирая отлежанную во сне женой руку, подтвердил его мнение об удобствах отец. – Но никто не мешает вам развесить гамаки по нашей маруи, не зря же мы их на себе столько перли. Нетейам, Ло’ак! Вешайте свои у того выхода, один над одним, как в армейке, а потом помогите девчонкам повесить свои гамаки напротив. Ну а мы с мамой не станем отходить от привычек нового клана. Как говорится, «стерпится – слюбится», а в нашем случае - слёжится. Знали бы вы, в каких позах моему взводу иногда приходилось спать. Не то что старым икраном, стурмбистом себя почувствуешь.

     Парни быстро выполнили распоряжение отца, и у них загорелся отчаянный спор, кто будет спать сверху. Ведь спать на втором ярусе считалось почетным правом, так всегда говорил Джейк. Ц’Тири едва сдерживала смех, глядя на братские разборки и тестируя свой свежеподвешенный Нетейамом гамак.

     - Я старший – значит, я наверху! – твердо произнес Нетейам, - И говорить тут не о чем!

     - Ага, разбежался тот, кто не належался! А если ты сверху во сне свалишься на меня, то раздавишь, как перезрелую ягодку! - парировал Лоак, - Я легче, значит я должен спать наверху.

     - Па-а-ап?! – братья одновременно протянули имя отца, надеясь, что тот разрешит их спор в пользу одного из них.

     - Не-а, - улыбаясь, ответил Джейк, - Вопрос не имеет стратегического значения! Сами разбирайтесь.

     - Ну тогда, - Ло’ак ехидно посмотрел на брата и, демонстративно облизав обе свои ладони, смачно сплюнул в них вязкой слюной, - Посмотрим, какой гамак ты теперь выберешь!

     Он на глазах брезгливо сморщившегося брата размазал свои слюни по поверхности верхнего гамака. И… Вопрос кому спать сверху тут же разрешился в его пользу.

     - Доброе утро, - донесся с порога нежный голос Циреи, позади которой хмуро стоял ее брат. – Мама велела отвести ваших детей на занятие по нырянию. Вас, - обратилась она к Джейку, - Приглашает мой отец. А старшую дочь мама ждет у себя в маруи.

     В надводной деревне клана Меткаина сложно было запутаться. Дома, построенные над рифами и соединявшиеся между собой натянутыми, пружинящимися переходами, располагались по спирали, в центре которой и находилось жилище вождя клана. Ц’Тири, как бы ей не хотелось оказаться сейчас в компании сестер и братьев, познающих красоты подводного мира, была вынуждена выполнить свой долг. Она под пристальным вниманием водных нави и любопытных мордашек илу, посматривающих на нее из воды, прошла в центр деревни и ступила под своды маруи тсахик. Девушка опустила взгляд, так как до смерти боялась стоявшую перед ней властную женщину, прикоснулась ко лбу в знак приветствия и произнесла.

     - Вижу вас, уважаемая Ронал.

     - И я вижу тебя, - неожиданно ласково ответила Ронал девушке, - Но теперь посмотри на меня по-иному, так, как можешь посмотреть только ты, и скажи, со мной все в порядке?

     Ц’Тири сразу поняла, что это проверка. Не произнеся больше ни слова, она сосредоточилась и принялась изучать тело стоящей перед ней женщины, мгновенно покрывающееся изумрудными течениями энергетических ручейков. Провожая взглядом искрящиеся нити, бегущие от головы Ронал вниз, смешиваясь с золотыми всплесками в районе ее сердца и разбегающиеся по коже в разные направления, она не находила в той ничего странного. Но когда ее взгляд опустился в район живота рифовой тсахик, она не смогла удержаться от широкой улыбки. Чуть ниже ее бирюзового пупка сияло маленькое, пульсирующее солнышко, которое нежно обволакивалось энергией будущей матери.

     - У вас будет ребенок! – широко раскрывшиеся глаза Ц’Тири взглянули в глаза будущей матери и она добавила, - Это мальчик. Поздравляю вас.

     - Спасибо! – ответила девушке улыбнувшаяся Ронал, - Теперь я убедилась, что ты и в самом деле Т’сэа-лам. Хотя это и сейчас кажется мне невероятным событием. Даже мать моей матери не застала ни одну видящую на своем жизненном пути. Я рада, что Великая Мать привела тебя в наш клан. Расскажи, кто были твои родители и откуда у тебя эти способности?

     Обе на’ви сели около тлеющего очага, Ронал предложила девушке чашу со свежезаваренным морским чайным листом и приготовилась слушать.

     Ц’Тири уже нечего было скрывать, и она поведала тсахик всю свою историю. Начиная с гибели родителей, жизни в семье Салли, обучения у Мо’ат и заканчивая ее проблемой с тсахейлу. Она даже не стала скрывать того, что любит старшего сына Торука Макто, а тот хочет взять ее в жены, несмотря на непреодолимые разногласия с традициями на’ви. Закончив рассказ, она принялась потягивать уже остывший чай, в нетерпении поглядывая в сторону собеседницы, ожидая ее реакции. Ждать пришлось минут десять. На лице Ролан, внимательно разглядывающей девушку, эмоции мелькали подобно виражам икрана Нетейама. То ли она переваривала историю Ц’Тири, а, может, обращалась непосредственно к Эйве. Наконец, глубоко вздохнув, та ответила.

     - Все мы подчиняемся воле Великой Матери. Я не знаю, какой смысл она вложила в твой необычный жизненный путь, могу лишь согласиться с мнением твоей бабушки. Всему свое время. Пока же ты продолжишь обучение под моим плавником. Если что-то понадобится, можешь смело ко мне обращаться. По любому вопросу. Пока наши духовные братья тулкуны далеко от нас, твои способности послужат благосостоянию нашего клана. С твоими головными болями я справлюсь не хуже Мо’ат. Жду тебя завтра с утра, а сегодня иди к своим и начинай вместе с ними учиться жить с океаном в гармонии единого целого.

     ***

     Шли дни. Семья Салли все больше и больше погружалась в особенности жизни рифовых на’ви. Полувоенная жизнь в лесу удалялась за горизонт памяти, а уклад ежедневных событий сплетался в причудливую косу мирной повседневности. Каждое утро Ц’Тири приходила к Ронал, где та шаг за шагом раскрывала ей секреты врачевания рифового клана. Она изучала новые и весьма необычные дары океана, служащие ингредиентами для мазей, притирок и лечебных отваров. Ц’Тири не раз удивлялась тому, чем именно заменяла тсахик те или иные ингредиенты в знакомых ей рецептах бабушки Мо’ат. К примеру, речные водоросли в обезболивающих мазях сменили перетертые в порошок панцири песчаных крабиков, а в качестве ранозаживляющей мази Ролан использовала слизь пурпурных медуз, а не нектар исцеляющей розы. Практически каждый элемент из леса имел свой аналог в богатом на дары океане. И это не могло не удивлять.

     К обеду Ц’Тири всегда возвращалась домой. Там она с Кири помогала Нейтири потрошить выловленный Джейком утренний улов, готовить еду и накрывать на стол. Во время обеденной трапезы она всегда садилась рядом с Нетейамом, стараясь незаметно прижаться к нему либо плечом, либо коленками, а иногда и просто оборачивала свой хвост вокруг его талии, от чего тот очаровательно смущался и в отместку своим хвостом начинал щекотать низ ее стройной талии. Семья за обедом рассказывала ей о своих достижениях на утренних занятиях или тренировках.

     После обеда Ц’Тири отправлялась исследовать океан либо с Нетейамом, если у того не было поручений от отца или Тоновари, но чаще всего ей компанию составляла Кири, готовая, как всем казалось со стороны, даже спать в океане. Ц’Тири видела, как сестра ужасно переживает за своего ненаглядного Паука, и лишь погружаясь под воду, она превращалась в ту самую жизнерадостную Кири, которую Ц’Тири знала с самого рождения. Однажды, ныряя с Кири недалеко от кораллового рифа, она с изумлением обнаружила, как стайка маленьких разноцветных рыбешек буквально повторяют ее плавные движения рук, исполняя в воде завораживающий танец. Ц’Тири, несмотря на последствия для своей головы, решила посмотреть на это чудо особенным взглядом и ахнула. От переливающегося привычными, голубыми энергетическими линиями на теле Кири в разные стороны исходили непонятные блики - импульсы, которые поглощались телами окружающих ее океанских жителей. Те как будто на корм стремились первыми достигнуть этих импульсов и впитать их в себя подобно морским губкам. Ц’Тири не стала делится увиденным ни с кем, даже с Нетейамом, так как не смогла бы словами описать происходящее, да и зачем отчуждать родного человека от общества еще больше. Ей и так приходилось несладко.

     А вот Ло’ака она видела мало, либо жующего, либо спящего, и ужасно скучала по сорванцу. Тот был явно увлечен дочерью вождя клана, проводя с ней кучу свободного времени. Ц’Тири невероятно умиляла эта парочка, идеально подходящая друг другу по характеру. Спокойная и невероятно добрая Цирея каким-то непостижимым образом утихомиривала неугомонный характер парнишки. Но, даже несмотря на ее сдерживающее влияние, Ло’ак умудрился вляпаться в неприятности, познакомившись с тулкуном-изгнанником по имени Паякан, с которым проводил все свободное время к великому неудовольствию клана.

     ***

     Один день сменялся другим. Новая подводно-надводная жизнь семьи Салли стала приобретать упорные черты счастливой обыденности. Солнце ежедневно ласкало своими теплыми объятьями кожу бывших лесных, а слабый соленый бриз, наоборот, делал все, чтобы оно не слишком ее припекало. В один из таких дней, после полудня, зайдя в свою маруи, Ц’Тири споткнулась о странный предмет, которого обычно в домах рифовых на’ви не встретишь. В попытках удержать равновесие она сделала шаг в сторону и почувствовала под ногой что-то тонкое и мягкое.

     - АЙ! МОЙ ХВОСТ! – заорал Ло’ака с пола.

     - Ты зачем сюда рыбок натаскал, ушастик? – спросила она брата, изумленно оглядывая перевернутый панцирь рифовой черепахи, заполненный до краев водой. В костяной емкости сновали по кругу маленькие разноцветные рыбешки. - Мы же буквально над океаном живем! Тебе рыбы мало?

     - А ты помнишь, нам папа рассказывал, что у него в детстве с братом жили волнистые попугайчики?! Вот я для Тук их и собрал! - с гордостью ответил Ло’ак. - Меня вчера Цирея учила названиям рыб, и я узнал, что на Пандоре тоже есть попугайчики! И они – волнистые! - добавил довольный подросток, гоняя воду в емкости рукой по кругу, создавая небольшую волну. - Только не понимаю, каким местом они должны щебетать? И что значит – щебетать? Ты не в курсе?

     - В курсе! – ответила Ц’Тири. - Вспомни, как только Тук говорить научилась, мы не знали где прятаться от ее щебета! Так что, если ты не заметил, мы уже девять лет живем с попугайчиком! Пусть и не таким волнистым. А это – она указала на импровизированный аквариум, - Вылей, пока тебе Цирея уши не надрала за издевательства над ее любимыми обитателями моря.

     - Не надерет! – ответил Ло’ак, но все же потащил панцирь к выходу, - Я ей нравлюсь больше, чем все эти обитатели вместе взятые!

     - Какое раздутое самомнение! – с улыбкой констатировала Ц’Тири, оглядывая подтянутую фигуру взрослеющего брата. – Ронал сегодня объявила, что вот-вот должны приплыть их тулкуны. Она чувствует их то ли сердцем…

     - … то ли тем, что у нее вместо него. – закончил за сестру Ло’ак. – Надо бы предупредить Паякана, чтобы он не нарывался на неприятности. - выскочив за порог он воскликнул, - Привет Цирея! Привет Бро! Пока! ЭЙ!

     Во входном проеме появились радостная Цирея и Нетейам, тащивший обратно недовольного Ло’ака за руку. Девушка возбужденно дышала и, взяв себя в руки, воскликнула.

     - В бухте появились наши братья и сестры! Тулкуны вернулись из плавания. Поплыли встречать их! Ло’ак, ты со мной поплывешь? - спросила Цирея переминающегося от нетерпения парня. - Я хочу познакомить тебя со своей духовной сестрой.

     - У него есть срочное дело! Мы с тобой поплывем, - приняла за троих решение Ц’Тири и, перехватив ладонь Нетейама, освободила из нее брата, подтолкнув младшего к выходу. Тот не стал задерживаться, только кивнул в благодарность Ц’Тири, виновато посмотрел на подружку и, показав язык брату, с порога нырнул в прозрачную воду, где его в нетерпении ожидал илу. Остальные отправились на долгожданную рифовыми на’ви встречу.

     ***

     Если бы Т’Цири видела земной балет, то возможно именно эта ассоциация первой пришла бы ей в голову, когда она рассматривала разворачивающееся перед глазами полотно воссоединения тулкунов с кланом Меткайина. Завораживающие кульбиты, невероятные вращения, плавные кувырки. Сложно поверить при взгляде на подобное, что все это вытворяют многотонные создания, на фоне которых сами рифовые на’ви казались мелкими рыбешками.

     Было завораживающе-страшно наблюдать за тем, как некоторые рифовые исчезают в пасти огромных животных, а спустя некоторое время выплывают оттуда с выражением абсолютного счастья на лицах. Они с Нетейамом уже видели такое в исполнении Ло’ака, который рассказал им о необычном способе тсахейлу у этих величественных созданий. Зрелище это было настолько прекрасным, что Т’Цири не утерпела и включила свои способности на максимум. Удерживаемая под локоток Нетейамом, она переключилась на свой особенный взгляд и тут же вынужденно вынырнула из-под воды, возвращая взгляду привычную картинку. Она не ожидала той волны разнообразных, цветовых излучений и световых потоков, исходящих от энергий могучих животных, которые буквально ослепили ее. Шумно вдохнув, и успокаивающе кивнув Нетейаму, который тут же вынырнул следом за ней, беспокойно осматривая девушку, она вновь погрузилась под воду. В этот раз она была готова к зрелищу, и постаралась не смотреть на всю картину целиком, а сосредоточилась на одном из представителей морского клана. Тот как раз распахнул пасть, дабы связаться со своим духовным братом. В глазах Т’Цири лазурный энергетический кокон тела рифового на’ви почти растворился в мельтешащих потоках изумрудно-рубиновых всполохов, обтекающих тело тулкуна. И пусть девушка не видела, что происходит внутри его пасти обычным взглядом, она заворожено наблюдала, как потоки обоих существ смешиваются друг с другом, создавая искры в местах соприкосновения. Как в районе черепа тулкуна начал загораться янтарный огонек, который с каждой минутой светился все сильнее и сильнее. Как этот огонек тонкой струйкой устремился к лазурным волнам на’ви через их пульсирующую связь и, подобно вспышке, на короткое время полностью заменил собой все остальные цвета энергетического поля на теле рифового. Она никогда не видела ничего подобного и поставила себе мысленную заметку расспросить об этом явлении у Ролан.

     Голова девушки настойчиво требовала прекращения издевательств над собой, посему Т’Цири вернулась к обычному способу зрения, вынырнула на поверхность и начала тереть ноющие виски.

     - Снова голова? – спросил вынырнувший следом за ней Нетейам. – Давай, отвезу тебя обратно в деревню. Думаю, Ронал скоро закончит миловаться со своей гигантской подружкой и поможет тебе.

     Пара на илу Нетейама довольно быстро вернулась в практически пустую деревню, и он заботливо проводил девушку до жилища вождя Меткайины, в котором Т’Цири уже чувствовала себя как дома. Она кинула небольшую связку целебных трав в чашу с водой и поставила ее на огонь. Нетейам вызвался следить за варевом, усевшись в позе лотоса возле очага. Однако вода еще даже не успела закипеть, как на пороге маруи показалась мокрая и счастливая Ронал. Нетейам, поклонившись тсахик, вынужден был покинуть любимую, дабы оставить пару лекарей со своими секретами наедине.

     - Твой мужчина очень умен, несмотря на столь юный возраст, - оценила его деликатность Ронал, стряхивая с волос излишнюю влагу. Она видела состояние девушки и тут же произнесла, – Ложись как обычно, головой на циновку. Расскажешь, ради чего сегодня головой рисковала?

     Т’Цири улеглась как было велено и в ожидании лечения поведала Ронал об увиденном, спросив в конце рассказа про природу необычного янтарного свечения в голове у тулкунов. Ронал, присевшая возле ее головы, сняла с шеи коготь и, макнув его острие в небольшую емкость с лечебным бальзамом, приставила его к голове Т’Цири. Прикрыв глаза, она принялась шевелить губами, мысленно взывая к Великой матери, перенося одновременно с этим коготь от одной точки на лбу девушки к другой. С каждым прикосновением головная боль покидала ее, но, по-видимому, тсахик не желала раскрывать секрет тулкунов, так как на последний ее вопрос не ответила. После окончания процедур, Т’Цири встала и, поблагодарив лекаря, почти уже вышла из маруи, но остановилась, услышав все же ответ на свой вопрос.

     - Это амрита! Ты видела, как тулкун делится амритой со своим кровным братом. Со времен первых песен тулкуны способны делиться со своими братьями и сестрами амритой. Это особое вещество помогает рифовым на’ви при любой болезни. Даже при тех, что связанны с возрастом или сломанным разумом. Надеюсь, ты сохранишь этот секрет в тайне, дитя леса.

     - Конечно, уважаемая тсахик. – с благодарностью в голосе ответила Т’Цири и скрылась с ее глаз.

     ***

     Вечером в деревне клана Меткайина был праздник, ибо, что же праздновать, как не воссоединение огромной семьи? Нетейам и Ц’Тири отсидели официальную часть и тихо смылись, пользуясь отсутствием внимания к своим персонам. Они на его илу направились к череде водяных купелей у выхода из бухты, вода в которых в течение дня сильно нагревалась, а вечером представляла из себя идеальное место для того, чтоб расслабить натруженные за день мышцы. Обычно это место после заката всегда было заполнено молодежью, однако сегодня пара влюбленных стала его полноправными хозяевами. Забравшись в самую большую чашу и вольготно развалившись в ней, Нетейам притянул Ц’Тири поближе и усадил в горячую воду, помогая той сесть на его бедра, опереться спиной на его грудь и положить голову ему на ключицу. Эта поза так удачно отдавала в полное его распоряжение синее ушко девушки, что Нетейам не удержался и тут же принялся покусывать соблазнительно подергивающийся завиток ушной раковины.

     - Тут так красиво, - прошептала Ц’Тири, прикрывая глаза и наслаждаясь интимной лаской.

     - Ты даже не представляешь, насколько, - ответил Нетейам, рассматривая девушку сверху, блуждая взглядом по нежным изгибам ее тела и поглаживая ладонями ее упругий животик. Журчание переливающейся из купели в купель воды превалировало над далеким шумом деревенского праздника, и Ц’Тири, растворяясь в этом безумно счастливом моменте, погрузилась в воспоминания…

     Семья перелетных Салли находилась в пути уже целый день, и погода всерьез решила испытать их на прочность. Серый небосвод заполнился тяжелыми тучами, хлынул дождь, и ветер то и дело бил по группе летящих путешественников хлесткими порывами. Джейк, как командир летной группы, старался свести к минимуму противодействие стихии единственным доступным способом, периодически меняя высоту. Однако в верхнем эшелоне из-за дождя видимость практически стремилась к нулю, а у поверхности океана огромные волны то и дело стремились поглотить их парящее звено. Глава семьи, понимая, что продолжать полет в таких условиях нельзя, внимательно вглядывался вперед в поисках места для посадки. Среди бушующих волн показался ряд скал, угрюмо разрезающих несущиеся на них океанские потоки. Он сделал знак остальным, что нужно снижаться, и направил своего икрана к небольшой прибрежной полосе. Переселенцы удачно приземлились на узкий участок песчаного берега у величественных скал, которые, словно непоколебимые стражи, возвышались над океанской стихией. Им отчаянно повезло, так как скалы эти в основе своей состояли из песчаника, в теле которого волны и ветер за много лет выцарапали ряд уютных пещер, прикрытых от буйства урагана. Они укрылись в самой большой из них, и Джейк тут же начал раздавать указания.

     - Нетейям, Ц’Тири – на вас костер. Ищите возле скал все, что можно так или иначе поджечь. Ло’ак и я занимаемся икранами. Распряжем их в соседней пещере и отпустим поохотиться. Не захотят, покормим их вяленым мясом, что взяли с собой. Кири, помоги маме соорудить место для сна, а то Тук практически спит на ходу. За дело!

     - Так точно, сэр, - хором ответило семейство (даже мама Нейтири не отказала себе в удовольствии произнести воинское приветствие), и скопившееся за день напряжение утонуло в смехе, что эхом отражалось от стен пещеры.

     Развести костер из мокрого топляка невероятно трудная задача. Влага, проникающая в глубины древесного материала, плохо влияет на жизненные силы пламени. Посему молодые на’ви под дождем тщательно отбирали разбросанные по пляжу ветки, отдавая предпочтение наиболее тонким, которые смогут быстро разгореться и прогреть более крупные элементы костра. Ц’Тири принесла целую охапку тонких палок, а Нетейам притащил два крупных топляка, бывших когда-то частью корней крупного дерева. Скинув свою добычу в круг из камней, который, по-видимому, сложила Нейтири в их отсутствие, Нетейам тонкими палками выложил над ней нечто вроде палатки, стараясь обеспечить хорошую вентиляцию для доступа кислорода. В этот момент как раз вернулись Джейк с младшим сыном. По словам отца, в такую погоду икраны не желали охотиться, в чем он их горячо поддерживал. Ло’ак, взяв из вещевой сетки небольшой сверток вяленного мяса, вновь выскочил из пещеры, дабы накормить голодных животных. Сам Джейк, достав при помощи своего ножа из двух автоматных патронов пули, высыпал порох прямо на мокрые ветки. Он взял зажигалку, прощальный подарок Норма, и буквально через минуту яркое пламя разорвало темноту пещеры веселым треском, приманивая к себе теплом промокших путников.

     Джейк с женой и Нетейам с Ц’Тири расселись возле костра, протянув к нему руки, а вымотанные Кири и Тук уже благополучно сопели в углу на расстеленной мамой плетеной циновке, укрытые ее же дорожным пончо. Нейтири раздала всем порционные свертки с едой. Не дожидаясь Ло’ака, который наверняка позаимствовал себе щедрый кусок вяленого мяса из порции икранов, все тут же принялись разворачивать листья, жадно поглощая их содержимое. Тепло и сытость достигли нутра изнуренных путников, и они принялись лениво ждать, когда закипит вода в дорожном кувшине, дабы заварить чай. Нетейам, переглянувшись с Ц’Тири, решил, что сейчас самое время поставить родителей перед фактом его выбора будущей пары.

     - Пап, мам, мне нужно сказать вам кое-что важное! – слегка прокашлявшись, произнес старший сын и, взяв сидящую рядом с ним Ц’Тири за ладонь, прижал ее к своему сердцу. - Я решил, что Тири будет моей женщиной! Она та единственная, которую я ни за что не хочу потерять. Моя избранница. Моя любовь. Моя будущая жена. Вы воспитывали ее с самого детства и согласитесь, что на целом свете нет более доброй, заботливой и чудесной девушки. Я понимаю, что это идет вразрез традициям, но разве папа сам не является ярким примером нарушений большинства этих правил? Бабушка Мо’ат, перед отлетом поддержала нас…

     - Не вр'ри сын, - перебила подростка мгновенно вспыхнувшая Нейтири, нервозно рассекая воздух хвостом. - Тсахик клана не могла пойти пр-ротив наших традиций. Такого пр'росто не может быть! Как вы собир'раетесь закр'репить бр'рак, не спросив благословения у Эйвы через тсахейлу? К тому же, вы еще так молоды! Как на это будут смотр'реть остальные на’ви?..

     Джейк положил руку на плечо разгневанной супруги, пытаясь успокоить ее. Он сам был не против сложившейся пары, ибо всем сердцем любил приемную дочь и считал, что для его старшего сына действительно не найдется лучшей кандидатуры. Но он понимал и сомнения, бушующие в душе переживающей жены. Глубоко вздохнув, он обратился к детям.

     - Вы уже не маленькие, но и недостаточно взрослые, чтобы в данный момент принимать окончательные решения. Ни я, ни мама не хотим нянчить внуков, появление которых не было благословлено Великой Матерью! А глядя на ваши пристыженные рожицы, я понимаю, что уже поздно вести с вами разговоры о сексе и его последствиях (на этих словах лица подростков сравнялись по цвету с горящим топляком в центре костра), а посему требую, чтобы вы держали свои желания в жесткой хватке танатора. Я не запрещаю выказывать чувств на глазах у остальных, но прошу определенной сдержанности в их проявлении. Мы должны произвести правильное впечатление на свой будущий клан, а потому наш нравственный облик должен быть кристально чистым перед ними.

     - Вы уже без меня все сожрали!? – воскликнул забежавший с улицы Лоак, челюсти которого подозрительно что-то дожевывали. – Чего притихли? Брат, иди и сам разбирайся со своим икраном. Он отказывается от мяса, да и с виду какой-то странный сегодня. Чуть мне пальцы не откусила эта синяя сволочь! Остальные накормлены и довольны жизнью. Чай не буду. Я спать!

     Ло’ак рухнул возле спящих сестер и осторожно подполз под теплое пончо, прижимаясь спиной к спине Кири. Обеспокоенный судьбой своего банши Нетейам тут же вскочил, выхватил из костра горящую головешку и направился к выходу из пещеры. Ц’Тири меньше всего хотелось и дальше сидеть у костра под раздраженным взглядом мамы Нейтири, посему она поспешно бросилась вслед за Нетейамом.

     В пещере, где банши готовились ко сну, забавно слаживая под себя все четыре крыла и прижимаясь друг к другу, дабы согреться, царил полумрак. Воткнув у входа в стену импровизированный факел, Нетейам подошел к своему икрану, переминающегося в отдалении от остальной группы, и нежно погладил гребень на его нижней челюсти. Животное тихо курлыкнуло в ответ на ласку, но продолжило беспокойно переминаться передними крыльями, елозя по полу своими длинными плетевидными отростками.

     - Ц’Тири, - сказал Нетейям зашедшей вслед за ним в пещеру девушке, - С ним действительно что-то не так. Он никогда себя так не вел, хотя визуально на его теле нет никаких ран. Ты можешь его осмотреть, как лекарь?

     Девушка беспокойно переводила взгляд с Нетейама на его банши, не зная, что предпринять. Если она использует свои способности, то непременно почувствует на себе их последствия. А бабушки рядом нет. В то же время, она не имела опыта в лечении банши и понятия не имела с какого боку подступиться к огромному ящеру. «Что ж, настала пора раскрыть карты» подумала про себя Ц’Тири.

     - Тейям, прежде, чем я что-либо сделаю, я хочу раскрыть тебе свой секрет. – Она подошла вплотную к любимому и, в качестве собственного успокоения, взяла его за руку. – Дело в том, что я - Т’сэа-лам. Та, что может видеть течения Эйвы в живых организмах. Я могу не только их видеть, но и исправлять дефекты в их потоках. Однако, у использования этих сил есть побочные явления. У меня жутко болит голова после этого. И чем больше я использую свои способности, тем сильнее моя головная боль. Бабушка Мо’ат легко справлялась с этой проблемой, но ее сейчас рядом нет. Я ни в коем случае не отказываюсь лечить твоего икрана, я просто хочу, чтобы ты был готов к тому, что после этого я буду не совсем в адекватном состоянии для общения.

     - Слава Великой Матери! – неожиданно отреагировал Нетейям, чем весьма удивил свою девушку. Она, скажем так, ожидала несколько иной реакции на свои слова. - Прости милая, ты неправильно поняла. Я так сильно переживал по поводу твоих головных болей, опасаясь, что у тебя какая-то серьезная проблема, которую вы с бабушкой скрываете ото всех, дабы не беспокоить. А это, оказывается, реакция на твои способности! Я подозревал, что ты удивительное создание, но теперь убежден, что ты настоящее сокровище! И ты вовсе не обязана сейчас использовать свой дар. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Предлагаю просто подождать. Может, к утру икрану станет лучше, после того, как он отдохнет.

     - Нет, - твердо ответила Ц’Тири, - Нам еще долго лететь, и его здоровье в данный момент гораздо важнее здоровья моей головы. Придержи его пожалуйста, чтобы он сильно не дергался, пока я его осматриваю.

     Отступив на пару шагов от икрана, Ц’Тири сосредоточилась и перешла в режим своего особого зрения. Обильные энергетические потоки тут же окутали тело животного, словно аура, пронизывая его тонкими сиреневыми нитями и проникая в самые глубины на клеточном уровне. Вихри энергии, сменяющие друг друга с невообразимой скоростью, отражались световыми эффектами на пористой коже летающего ящера. Бушующие потоки передавали заряды бодрости и жизненной силы, однако в районе его суставных сочленений они имели явственные разрывы. Определившись, что не так со зверем, девушка тут же вернулась к обычному зрению и поделилась увиденным с Нетейамом.

     - У твоего икрана явное переутомление. Видимо, нести двух пассажиров так долго ему тяжело. У него от нагрузки воспалились суставы и он не может из-за этого заснуть. А если он полноценно не отдохнет, то завтра его суставы будут болеть еще сильнее. Благо, у меня есть с собой бабушкина обезболивающая мазь, которая наверняка поможет бедному созданию. Да и мне не придется особо голову перенапрягать, восстанавливая вручную его энергопотоки.

     Она быстро сбегала в пещеру к родным и, успокоив родителей, рассказав им о проблеме с икраном, взяла свою дорожную сумку и вернулась обратно. Достав емкость с мазью, она попросила Нетейама вступить с икраном в тсахейлу, дабы тот на уровне ощущений мог говорить ей об успехе будущих манипуляций. Тот не заставил себя долго ждать и соединил нервные отростки животного со своею косой. Девушка плавно начала втирать мазь в плотные кожистые сочленения. Сначала были обработаны передняя пара крыльев, а затем она обработала заднюю пару, стараясь не попасть под хлесткие движения хвоста икрана. Закончив процедуру, она встала с колен и вытерла выступившие капельки пота со лба. Сил-то пришлось приложить немало!

     - Сработало, - воскликнул улыбающийся Нетейам. – Я буквально чувствую, как из наших ощущений уходит болевой оттенок. - он заметил, что Ц'Тири неосознанно потирает собственные виски и, разорвав связь с икраном, подошел к ней и ласково погладил ее тыльной стороной ладони по щеке.

     - Сильно болит? – заботливо спросил он Ц'Тири.

     - Да нет, не очень. – ответила с благодарностью за заботу девушка и прижала холодную ладонь Нетейама ко лбу, испытывая облегчение. – Я думаю, что сон избавит меня от этой боли и завтра я буду как новенькая.

     - А зачем ждать до завтра, - хитро прищурившись, сказал Нетейам, взявший у Ц'Тири емкость с остатками мази, - У меня родилась гениальная идея. Давай я сделаю тебе массаж головы с этой штукой.

     Нетейям отвел Ц'Тири к успокоившемуся икрану, который уже начинал засыпать, прикрыв все свои четыре глаза и, прижавшись к его теплому боку в позе лотоса, притянул к себе девушку, усадив ее в «гнездышко» собственных ног. Он налил себе бальзама на руки и, тщательно растерев его по пальцам, коснулся головы любимой девушки. Ц'Тири слегка улыбнулась и закрыла глаза, наслаждаясь мягкой и приятной массажной техникой Нетейама. Она ощутила, что напряжение в ее голове начинает уменьшаться, и она постепенно расслабилась.

     - Почему бы тебе не рассказать мне о том, что ты любишь больше всего?- спросил Нетейам, гладя волосы Ц'Тири.

     - Я больше всего люблю, когда ты массируешь мне голову! - улыбнулась Ц'Тири.

     - Нет, это немножко не то, о чем я спрашивал, - продолжил Нетейам, - Я хочу знать о твоих маленьких секретах, о тех вещах, что делают тебя счастливой.

     Ц'Тири задумалась на мгновение, а затем начала рассказывать о том, как она любит заниматься лечением, тестируя свои способности на разных существах, даже не смотря на последствия. Как она вместе с бабушкой раскрывала секреты природы Пандоры, удивляясь невероятным возможностям Эйвы, присутствующей во всем ее живом великолепии. Как любила наблюдать за работой самого Нетейама, когда тот не замечает слежки и, сосредотачиваясь на чем-то, непременно жует кончик одной из прядей на голове. Нетейам слушал ее внимательно, продолжая массировать ее голову. Он был уверен, что подобный разговор помогает ей расслабиться и забыть о головной боли. По мере того, как они говорили о разных милых вещах, Ц'Тири начала чувствовать себя лучше. Ее боль постепенно затихла, и она, погрузившись в теплые объятья Нетейама, почувствовала себя спокойной и абсолютно счастливой.

     Погода с самого утра не способствовала хорошему настроению. Шел сильный дождь, а на душе у Ц’Тири как будто скребся своими острыми когтями детеныш танатора. Впрочем, не одна она предавалась унынию. Весь клан оплакивал гибель духовной сестры Ронал и ее новорожденного малыша. Папа Джейк еле отговорил разъяренных на’ви от немедленного объявления войны Небесным людям. Он предложил предупредить тулкунов об опасности передатчиков, которыми враги отмечают будущую жертву, и Тоновари согласился с ним. Ло'ак тут же намылился к своему Пайякану и Ц’Тири попросила Нетейама присмотреть за братом. Тот, чмокнув ее в лоб, тут же рванул следом за ним. Ц’Тири, заметив, что Цирея с братом так же исчезли им в след, пошла в маруи Ронал и, дабы отвлечь себя от тревожных мыслей, начала изготавливать лечебную притирку от мозолей. Не успев закончить рецепт, она услышала крики, нарастающий гул голосов и выскочила наружу. Найдя отца, она узнала от него, что мелкие все же нарвались на неприятности, спасая Пайякана от маячка, и родители выдвигаются к ним на помощь. Ц’Тири умоляла Джейка взять ее с собой, но отец с матерью строго приказали ей ждать их возвращения и быть готовой, на всякий случай, к приему раненых. Воин из Ц’Тири был абсолютно никакой, и она прекрасно это осознавала. Все остальное племя, по крайней мере, те, кто мог уверенно держать в руках оружие, отправились на помощь вместе с ее родителями.

     Ц’Тири ничего не оставалось делать, как вернуться в маруи Ронал и обреченно ждать, нервно перебирая запасы лекарственных средств в ожидании каких-либо новостей. Вода на очаге не успела еще закипеть, как вдалеке раздались звуки выстрелов и взрывы. Каждая автоматная очередь и каждый хлопок взрыва, раздающиеся вдали, буквально вскрывали острой бритвой сердце девушки в безумном страхе за родных. Она молила Великую Мать даровать им победу, но сама ничего не могла сделать. Оставалось только смиренно ждать, когда все закончится. Минуты превращались в часы, а звуки битвы не собирались утихать, пронзая ее слух все сильнее и сильнее. Она даже пыталась убедить себя, что все это происходит не на самом деле, что это все ее воображение, но сердцем чувствовала, что это не так. А оно билось все быстрее и быстрее. Незамеченные слезинки периодически стекали по ее лицу, а волна страха внутри собиралась в огромный монолит, грозя выстроить скорбный памятник в ее душе навсегда.

     Только когда первые раненные стали поступать с места сражения, ей удалось взять себя в руки и приступить к обязанностям лекаря. Останавливая кровь и перевязывая раны, Ц’Тири постоянно посматривала в сторону горизонта, где черные клубы дыма поднимались в небо, как страшные черные змеи, стремящиеся вверх. Вернулась Ронал с вождем клана и взяла на себя сортировку поступающих пациентов. Она отправляла легко раненых по своим маруи, дабы они не создавали толчею в ее небольшом жизненном пространстве, и мастерски обрабатывала раны тех, кому действительно требовалась помощь. Никто из членов семьи Салли до сих пор не объявился. У Ц’Тири от переживаний буквально все начало сыпаться из рук. Она частенько зависала над тем или иным предметом и смотрела в никуда. Ронал заметила это, подошла к девушке и, крепко обняв, сказала:

     - Я все понимаю. Твое сердце сейчас рядом с твоей семьей, а душа возле твоего на’ви. Я бы тоже не смогла оставаться в неведении, если бы дело касалось моих близких. Ты можешь идти. Я тут сама справлюсь. АОНУНГ! – сын вождя тут же появился рядом с матерью, - Доставь Ц’Тири к месту сражения, но проследи, чтобы ей не причинили вреда. Головой за нее отвечаешь!

     - Да, мама, - тут же ответил Аонунг и, схватив Ц’Тири за руку, с помоста нырнул вместе с ней в океан.

     Илу сына вождя клана Меткайины доставил их на место сражения в тот самый миг, когда раненого Нетейама вытаскивали из воды Ло'ак, Паук, Цирея и подошедший им на помощь Джейк. Увидев состояние юноши, Ц’Тири издала душераздирающий всхлип и зажала собственный рот рукой. В мгновении ока она оказалась возле Нетейама и даже сама не заметила, как на ходу переключила свое визуальное восприятие. Проявившаяся перед глазами картина выбила из нее дух похлеще реального удара. Жизнь буквально утекала в пулевое отверстие в его груди, подобно водовороту, уносящему энергетические потоки Нетейама в небытие. Было видно, как сильное сердце юноши старается восполнить энергетические потери, но все, что оно из себя выплескивало, из раза в раз ослабляя новые выбросы, тут же уносилось в бездонную, черную, как кожа змееволка, воронку. Слезы на глазах смазывали картинку, но Ц’Тири с ужасом понимала, что ничего не может с этим поделать. Слишком быстро все это происходило. Где-то рядом с ней раздался жуткий крик Нейтири и та невольно отпихнула девушку от умирающего сына.

     - Нет, милый, нет! – с хрипом завыла заплаканная мать, размазывая щекой кровь по груди сына. – Не покидай меня, Тейам. Джейк, ну сделай хоть что-нибудь! Не-е-ет!!!

     Однако, что мог сделать отец, в жизни которого немало боевых товарищей умирало и от менее страшных ран. Именно в данную секунду до него дошло осознание, что он больше не скажет сыну простых фраз «Я люблю тебя» или «Я горжусь тобой». Что в памяти умирающего ребенка останется только его строгость и постоянные претензии. Что он подвел сына, как в качестве отца, так и в качестве близкого друга. Джейк, не скрывая слез, дрожащими руками обнял за плечи безутешную жену и, прислонившись лбом к ее спине, повторял только одно слово, обращаясь толи к Нейтири, толи к Нетейаму, толи к вселенной - "Прости… прости… прости…".

     Паникующие мысли в голове у Ц’Тири со скоростью проворного илу смешивали всевозможные, но по большей части безумные варианты медицинской помощи. От срочного вызова Макса на конвертоплане до непосредственной хирургической операции прямо тут, на мокрых камнях, используя в качестве скальпеля небольшой нож для вскрытия морских раковин, болтающийся у нее на поясе. Она мысленно взмолилась к Великой Матери и, все еще смотря на мир своим особенным взглядом, боковым увидела Пайякана, плавающего возле окровавленного места трагедии, в цветовой феерии которого отчетливо переливалось маленькое янтарное солнце над парой его умных глаз.

     - Нужно срочно достать амриту! – мгновенно воскликнула Ц’Тири, понимая, что это соломинка, за которую она не могла не ухватиться! - Я точно знаю, что тулкуны передают своим на’ви амриту через тсахейлу. Ло’ак, ты же связан с тулкуном, как нам получить амриту для Нетейама?

     Огромный тулкун, медленно кружащий вокруг трагического места, будто сам услышал слова Ц’Тири и, с шумом выплеснув из дыхал смесь воды и воздуха, принялся что-то отчаянно им объяснять на своем языке. Появившаяся на заплаканном лице Ло’ака надежда таяла с каждым стрекотом, понимаемого им Паякана.

     - Он не может передать ее Нетейаму! – со слезами на глазах произнес Ло’ак. – Для этого необходимо непосредственное тсахейлу с ним, а он связан со мной!

     Пайакан еще громче принялся что-то говорить на своем стрекочущем языке, беспокойно покачиваясь и создавая вокруг себя небольшие волны, разбегающиеся в разные стороны.

     - Он знает, что на том разбитом катере есть емкость с амритой. – озвучила Цирея слова тулкуна и указала в сторону, где вдалеке, на каменистом островке дымился разбитый катер китобоев, с торчащим на носу стальным гарпуном. – Кто-то на том судне прячет в нем емкость с амритой, и Пайякан ее чувствует. Нужно сплавать туда и найти эту емкость для Нетейама!

     Надежда слабым отблеском промелькнула по лицам присутствующих. Ц’Тири готова была тотчас же броситься в воду и плыть к катеру изо всех своих сил. Вот только дождется ли ее смертельно раненый Нетейам? Как продлить его время на этом свете? Идей не было. Ц’Тири склонилась над едва дышащим телом любимого, не преставая с ужасом наблюдать, как, подобно искоркам затухающего костра, гаснут точки на его прекрасном теле. Она зажимала рану рукой в отчаянной надежде, что Эйва поможет ей, как помогала и раньше.

     «Великая Мать! Что мне делать!? Помоги нам еще только раз» – мысленно взмолилась она и, проведя взглядом по телу гаснущего во всех смыслах юноши, увидела в воде его черную, как смоль, косу, кончик которой ярко пульсировал, искрился и переливался всеми цветами радуги. Терять было нечего и Ц’Тири ухватилась за импульсивную мысль, посетившую ее в данный момент. Она схватила свой жестко-переплетенный хвост и, не давая окружающим и шанса ей помешать, соединила свои нервные отростки с радужной феерией отростков Нетейама. Зажмурив глаза, она завалилась бессознательным мешком плоти рядом с истекающим кровью телом.

     Яркая вспышка озарила разум Ц’Тири и она обнаружила себя висящей в странном пространстве, в котором не было ни верха, ни низа. Лишь плотный, желтоватый туман густыми клубами окружал девушку со всех сторон. Легкий ветерок неназойливо толкал ее в спину в сторону едва очерченного, пульсирующего белого кольца на горизонте.

     - Тэйам, милый… Ты тут? – прошептала она, вращая головой и оглядываясь по кругу.

     - Тири? – раздался рядом удивленный голос Нетейама. – Ты тоже умерла? Как и я? Где мы? Меня зовет к себе Эйва, Тири, я слышу голоса своих предков, и они настойчиво зовут меня к себе! Ты тоже чувствуешь этот зов?

     Не понимая, с какой стороны раздается его голос, Ц’Тири обратила внимание, что конец ее косы растворяется в желтоватом тумане слева от ее висящего в воздухе тела. Она взялась за нее ладонью и скользнула по ее переплетению пальцами в туман. Было пугающе-странно наблюдать, как ее рука постепенно растворяется в желтом мареве. Вдруг, прямо поверх узла тсахейлу, она обнаружила чьи-то пальцы.

     - Нетейям – это ты?

     - Ц’Тири – это ты? - голоса двух на'ви раздались практически одновременно.

     - Но разве это возможно? – удивленно спросил Нетейам, ощупывая связку их нервных волокон на конце косы, - Ты связанна со мной тсахейлу в мире Эйвы?

     - Получается, что возможно… - ответила девушка и, чуть задумавшись, произнесла: - Только мы пока еще не в мире Эйвы, а где-то на ее пороге. Видишь тот светлый, манящий туннель в сторону которого нас так тянет? Это, скорее всего, врата Эйвы, после которых обратной дороги для нас обоих не будет!

     - Но ты же не умерла! – возмущенно воскликнул Нетейам. - Я не хочу, что бы ты пересекла эти врата вместе со мной!

     - А я не собираюсь возвращаться обратно без тебя! – твердо произнесла Ц’Тири. Девушка попыталась притянуть за руку Нетейама к себе поближе, чтобы вытащить его из тумана и увидеть его милое личико напоследок, но не тут-то было. Чем сильнее она тянула его руку к себе, тем сильнее его отталкивало от Ц’Тири в сторону врат. Решив больше не ставить экспериментов, она просто плотнее сжала пальцы любимого, глядя примерно в ту сторону, где, по идее, должна была быть его голова.

     - Ты не поверишь, - произнес удивленный голос Нетейама, - У меня такое ощущение, что я в тсахейлу не с тобой, а с Деревом Душ. От твоей связи исходит точно такое же тепло и спокойствие! Если бы я не держал в руке нашу связь, я был бы точно уверен, что связан с Великой Матерью. Я даже немного слышу голоса наших предков.

     - Я тоже слышу их, - ответила Ц’Тири, - Через тебя. Через тсахейлу с тобой. Но почему? Почему у меня все не так, как у нормальных на’ви?

     - Милая, неужели ты не понимаешь, насколько ты уникальна? - успокаивающим тоном произнес Нетейам и еще крепче сжал пальцы девушки, - Ты лучшее, что могла мне подарить Эйва в этой жизни. Мне так жаль, что я больше не смогу признаваться тебе ежедневно в любви! Прости меня! Ты с самого детства заботилась обо мне, вытаскивала меня из бед, а я так сильно тебя подвел!

     - Глупости, Тейам! – возмущенно ответила Ц’Тири, мгновенно забыв о своих переживаниях, – Мы еще не умерли! И если у родителей все получится, то у тебя появится шанс выполнять свое ежедневное желание.

     ***

     - Они что, оба умерли? – полушепотом спросил испуганный Ло'ак, переводя взгляд с двух неподвижных тел, распластанных на мокрой скале, на плачущих родителей. Джейк одновременно прижал пальцы к шеям обоих детей и на границе ощущений почувствовал слабый пульс в телах обоих подростков. Подняв удивленный взгляд на Нейтири, он произнес.

     - Нет. Пульс прощупывается! Каким-то невероятным образом Ц’Тири удерживает его в мире живых. Нам нужно срочно найти амриту и притащить ее сюда! Ло'ак, хватай своего Паякана и живо за мной. Милая, ты с Циреей и Пауком остаетесь возле детей, пока мы…

     В этот миг в интеркоме Джейка раздался зловещий голос Куорича.

     - Эй, капрал, ты слышишь меня? Слышишь наверняка. У меня твои дочери. Условия прежние. Я жду тебя.

     Взгляд Джейка окаменел. Он смертельно ненавидел обладателя этого голоса, который заставил его сделать, наверное, самый сложный выбор в его жизни.

     - Меняем вводные! – сказал он. – Мы с мамой идем вытаскивать девочек, а Ло'ак с тулкуном плывут за амритой. Цирея, ты сможешь с братом присмотреть за Нетейамом и Ц’Тири?

     - Конечно, - ответила девушка? и Джейк вместе с женой и Пауком, дико переживающем за судьбу подружки, отправились вырывать из лап полковника Кири и Туктерей.

     Благодаря скоростному тулкуну Ло'ак выбирался на берег небольшого островка с остатками катера на его поверхности буквально через минуту.

     - Как мне в этих обломках найти эту чертову амриту? – с паникой в голосе произнес Ло’ак, разглядывая остатки разбитого катера, дымящегося на скальной гряде. На помощь тулкуна в данном случае можно было не надеяться, так что он стремительно перебирал в голове варианты точки начала поисковых работ. От раздумья его отвлек стон. Сделав пару шагов в сторону, он увидел кровавый след на шершавой поверхности рифа, в конце которого обнаружилось однорукое тело хозяина катера. Зажимая перевязанную грязной, окровавленной тряпкой культю, тот со стонами полз в сторону своего разбитого имущества с намереньем вызвать по рации подмогу. Ло'ак в пару прыжков догнал раненного и, кровожадно улыбаясь, демонстрируя клыки, произнес:

     - А вот и тот, кто мне сейчас расскажет, где именно на борту спрятана амрита!

     Бледное лицо Мика Скорсби, теперь уже бывшего капитана китобойного судна, под кислородной маской мгновенно покрылось испариной от испуга. Он не понимал, откуда тут взялся этот синий засранец и кто ему рассказал о его маленьком секрете. Вот уже несколько лет Мик, скажем так, сдавал в корпорацию не весь свой улов и втихаря отливал по капельке амриты после каждой «охоты», дабы обеспечить себе достойную пенсию к старости. И вот теперь эта синяя обезьяна с бешенными глазами требует от него поделится его законной добычей. «Моржовой хрен тебе, а не амрита» - подумал он и твердо решил изображать из себя непонимающего, «о чем собственно речь», простачка. Однако Ло’ак, которого отец никогда не посвящал в секретные стратегий допроса, не стал долго думать, а просто наступил ступней на кровоточащий обрубок руки капитана, выдавливая из ткани кровавые пузыри, и приставил к его горлу собственный нож.

     - Я считаю до трех, - жутким голосом бросил он слова в ненавистную, скривившуюся от боли рожу перед собой, - И перерезаю твое поганое горло! Раз! Два! Три…

     - Стой! Мать твою! Я скажу, я скажу… - захлебываясь в слезах невероятной боли, прохрипел капитан, - Она в тайнике под рулевым управлением. Там есть небольшая дверка, а за ней технический люк со старой перчаткой, в которой лежит колба с амритой! Что б ты сдох, проклятый паршивец!

     - Только после тебя, - произнес Ло'ак и, вырубив капитана ударом в челюсть, вложив в него весь свой накопившейся гнев, он проворно забрался в разрезанную кабину и наклонился к штурвалу в поисках заветной дверцы. Капитан не соврал. Амрита действительно лежала в промасленной, вонючей перчатке, и Ло'ак тут же нырнул в океан к Паякану, дабы тот быстро вернул его к умирающему брату. Спустя минуту он уже карабкался на скалу, радостно размахивая янтарным содержимым колбы. Опустившись возле Нетейама, он зубами сорвал пластиковую крышку и нерешительно замер, глядя на неподвижные тела.

     - И что теперь? Куда ее лить-то? – паникующий Ло'ак спрашивал вникуда. – Может, под ладонь Ц’Тири, прямо на рану? Ее вообще можно трогать?

     - Нет, - ответила Цирея, прислушиваясь к отчаянно щелкающему Паякану, - Он говорит – лей прямо ей на руку.

     Из дрожащей в руке колбы золотисто-янтарная жидкость медленно потекла на ладонь Ц’Тири. Растекаясь по ее поверхности, словно вулканическая лава, она создавала завораживающие узоры и переливы на коже девушки. Глазам изумленных на’ви открывалась изумительна картина. Казалось, жидкость начала медленно впитываться в руку Ц’Тири и распространяться по ее телу. И каждый раз, когда капли амриты перетекали на кожу Нейтема, они, пульсируя, растворялись в ней без следа.

     ***

     Ц’Тири висела в той же позе и наблюдала, задумавшись, как туман плотными клубами обволакивал окружающий мир. Девушка решительно не понимала, что ей делать дальше. Она была уверенна только в одном, руку Нетейама она отпускать не собирается. И пусть будет то, что будет. Периодически Нетейама начинало сильнее тянуть в сторону врат, но она тут же мысленно представляла, как втягивает его сущность через связь внутрь себя и тяга тут же ослабевала. Глубоко в душе Ц’Тири понимала, что в любой момент может изменить ситуацию и скользнуть вместе с любимым к вратам Эйвы, но все еще надеялась на родных. Даже применить собственные способности в этом загадочном месте у нее не получалось. Вернее, может, и получалось, но она не видела никаких энергетических изменений в этом плотном тумане перед собой.

     Вдруг в районе ее спрятавшейся в тумане руки стало загораться яркое янтарное солнышко. Она почувствовала обжигающий, но в то же время невероятно приятный жар на своей ладони и, приглядевшись внимательно, отчетливо увидела ее проступающий контур. Будто под воздействием невидимой кисти невидимого художника ее рука плавно окрашивалась в янтарно-солнечный цвет. Вот уже показались как ее пальцы, так и пальцы самого Нетейама. Краска упорно ползла и в сторону ее тела, так и постепенно подсвечивала тело любимого. После его руки стали вырисовываться контуры его остального тела. Янтарь продолжал заливать его подобно вулканической лаве, заполняющей при извержении всевозможные ниши. Жар дошел до ее лица, когда она уже отчетливо рассматривала сияющий облик Нетейама, изумленно уставившегося на нее саму. Со стороны казалось, будто оба тела нави, связанные в тсахейлу, покрыты янтарным пламенем и готовы в любую минуту взорваться, подобно сверхновой звезде в мрачных глубинах космоса. И когда невидимый художник закончил свою фантастическую работу, их вновь "нарисованные" тела действительно ярко вспыхнули и разлетелись миллиардами сверкающих звезд, оставив после себя лишь воронку из желтого тумана...

     ***

     - Ох-ре-неть! – произнес на английском все еще шокированный, но улыбающийся Ло'ак, и обессилено плюхнулся на свою заднюю точку, не сводя глаз с очнувшейся пары.

     - Ты все-таки смогла меня удержать, - прошептал Нетейам те Сули Тсэйк'итан в ушко рыдающей от счастья на его плече любимой, которая теперь по всем традициям любого клана на’ви могла стать его полноправной женой.

     - Смогла… - прошептала девушка в ответ, крепко держа в руке их соединенные в тсахейлу косы, с изумлением ощущая весь спектр эмоций самого Нетейама - … на самом кончике хвоста цвета радуги! И знаешь что? Голова у меня не болит!

     Тайранги - племя Повелителей Икранов Восточного моря, известные всем как непревзойденные воздушные наездники, жили на своей земле вот уже сотни поколений, возводя рукотворные жилища в этой скудной на растительность местности. Их многочисленные братья икраны гнездились неподалеку, прямо в отвесных скальных берегах, и клан давно приспособился к постоянным климатическим качелям на границе двух разных природных стихий. Воздуха и воды. Тайранги слыли превосходными наездниками и не менее совершенными пловцами, добывая пропитание как на широких равнинах, расстилающихся до самого горизонта, так и в морских глубинах, загоняя и вылавливая разнообразных морских обитателей. Их икраны были мастерами подводной охоты, способными нырять даже сквозь бурные волны на приличную глубину и так же резко взмывать из-под воды в просторы голубого неба. Из-за подобных маневров их всадникам приходилось прилагать немало усилий, дабы удержаться в седле, все же теряя год от года охотников, не рассчитавших правильно свои силы.

     Икейни, вождь клана Тайранги, стояла спиной к краю скалистого берега, на дне которого морские волны год от года вытачивали только им понятные скульптуры, и смотрела на свой народ. Ее верный икран, чувствующий беспокойство верной спутницы, сложив крылья, покрытые фиолетовым узором, молчаливо охранял свою "сестру", готовый защищать ее от любых неприятностей. За шестнадцать лет, что прошли со дня великого сражения кланов с Небесными Людьми, ее племя успело свыкнуться с потерями, и плыло по неспешному течению их обыденной жизни.

     Однако последний месяц для Тайранги стал настоящим испытанием. Один за другим стали умирать маленькие дети племени в возрасте от года до двенадцати лет. Никто не знал, что это за болезнь и как ее можно лечить. Шаманы клана использовали все средства и проводили множество разнообразных церемоний. Взывали на помощь к Великой Матери и обращались к старейшинам других кланов, но нужного ответа не получили. Одно радовало, если конечно можно применять это слово к текущей ситуации. Дети, судя по их состоянию, не мучались. Они постепенно затухали подобно остаткам костра на сильном ветру, теряя искорки своей жизни. Переставали играть и бегать вокруг, как это положено маленьким на’ви в их возрасте. Их приходилось кормить практически насильно. Они становились вялыми и все дольше и дольше спали. В конце концов, они просто не просыпались, как бы их не будили родители. Спустя несколько дней их сердечки просто переставали биться, унося маленькие души в мир Эйвы.

     Бездетная Икейни, для которой ее клан заменил собственных детей, впервые в жизни чувствовала себя испуганной и, что еще больше ее злило, абсолютно беспомощной. Для отважного война, который, не моргнув глазом, открыто летел на автоматные очереди Демонов, косящих ее соплеменников, она не знала, с какой стороны подбирается этот новый враг. Враг, которого нельзя было ни обнаружить, ни проткнуть его сердце острой стрелой. Она уже более двадцати лет была вождем своего племени, и народ полагался на ее мудрость и заботу о них. Но в этой ситуации она не могла им помочь. Сердце Икейни тяжело билось, когда она думала о тех детях, которые уже умерли, и о тех, которым только предстояло умереть.

     Вождь клана Тайранги закрыла глаза и начала молиться Великой Матери. Она верила, что где-то есть сила, способная помочь ее народу. Она усердно продолжала молиться, пока не услышала голос собственной матери, уже давно умершей на’ви. «Не останавливай свои поиски, Икейни», - пронеслось в голове, словно шепот ветра. - «Продолжай бороться за свое племя, даже если ты не можешь найти сейчас решения для этой проблемы. Ты не одинока, Икейни, я с тобой».

     Икейни открыла глаза и вновь посмотрела на деревню. Близился вечер, и возле шатров постепенно разгорались вечерние костры, на которых женщины клана готовили ужин для своих семей. Она решила, что не остановится и продолжит поиски лекарства во что бы то ни стало. Она пообещала это себе и духу собственной матери. Она обязана спасти свой народ и вернуть радость на лица детей Тайранги.

     Сбоку послышался шум крыльев, и рядом с вождем приземлился светло-зеленый икран. С его спины соскочила Нан’ти, ученица Икейни и лучшая укротительница диких банши. Девушка установила свою первую связь с икраном будучи еще совсем юной и стала самой молодой разведчицей в клане. Охотница вот уже много дней летала от клана к клану в поисках источника информации о неизвестной болезни. Прижав пальцы ко лбу, она поприветствовала своего вождя в легком поклоне.

     - Я вижу тебя, Оло'эйкте[1] Икейни, - сказала она повернувшейся к ней вождю клана.

     - И я вижу тебя, Нан’ти. – ответила та на приветствие. – Ты что-нибудь узнала?

     - Нет, мой вождь. Простите. Ни тсахик клана равнинных всадников Оланги, ни в клане прославленных наездников Кекунан не слышали о подобном недуге. Мне очень жаль, что я принесла тебе дурные вести. Скольких мы потеряли, пока меня не было?

     Икейни тяжело вздохнула и тихо ответила.

     - Двоих, Нан’ти. Двоих! И на подходе еще двое. Их вот уже два дня не могут разбудить родители. Что же это за проклятье такое? Чем мы так прогневали Великую Мать, что она отвернулась от своих созданий? Они же невинные дети!

     Нан’ти видела, как тяжело переживает происходящее ее вождь и мудрый учитель. Она сочувственно положила ладонь ей на плечо и произнесла:

     - Я не прекращу поиски, пока не добуду средство от этой болезни. Как только мой икран слегка отдохнет, я вновь отправлюсь в полет.

     - Тебе тоже стоит отдохнуть, моя ученица, - сказала Икейни, видя, что разведчица крайне измотана и истощена долгими перелетами. - Отправишься на поиски завтра с утра. Ты нужна клану сильной. Проведай родителей, они уже соскучились по тебе.

     Она проводила взглядом удаляющуюся в сторону деревни девушку и подняла взор в небо, на котором звезды, как и сотни миллионов лет до этого, все так же ярко сверкали, не смотря на проблемы крохотных существ на поверхности одной из их сестер. Уставшая оло'эйкте не обратила внимания на особо яркую звезду, висящую над деревней и периодически подмигивающую своим необычным, голубоватым глазом.

     ***

     Ц'Тири проснулась под привычный звук волн, который служил ласковым вариантом будильника для всего клана рифовых. Она открыла глаза и увидела, что световой зайчик, отражающийся от гладкой океанской поверхности, медленно подползает к глазам Нетейама, спящего напротив. Его гамак был подвешен под гамаком Ло’ака, которого в своей сетчатой кровати уже не было. «Видимо, опять к Цирее убежал, не позавтракав, мелкий поганец. Мама Нейтири снова расстроится.» - подумала девушка и сосредоточилась на сладко сопящей физиономии возлюбленного.

     Взгляд пробежался по вздрагивающим во сне векам, обогнул слегка пухлые губы, заставляя непроизвольно вспоминать их нежный вкус, и опустился к небольшому шраму на груди возле сердца. Единственной оставшейся улики его ранения, с которой не справилась ее сила. В голове снова возникли события месячной давности, когда Нетейам чуть не погиб, но благодаря амрите, которую смог достать его младший брат, она смогла удержать его на пороге Эйвы и каким-то чудом вытащить обратно. Подробности событий того дня она вспоминала с трудом, ибо эмоциональная нагрузка, навалившаяся на хрупкие плечи девушки, смешали в жесткую кучу обрывков всю четкость воспоминаний. Она помнила, как очнулась, рыдая от счастья на груди своего излеченного Тейяма. Помнила, как вернулись родители, освободив из плена ее младших сестер. Смутно вспоминала, как они вернулись в клан, и она просто вырубилась от физического и эмоционального истощения. Как Ронал смогла разбудить ее только через два дня после этого то ли сна то ли обморока, в течение которых Нетейам сидел и даже спал подле нее, держа за руку и умоляя не умирать. При том, что тсахик клана несколько раз ему сказала, что девушка просто должна восстановить свои силы, и вовсе не собирается покидать этот бренный мир.

     Вспомнился и момент пробуждения, когда, открыв глаза, напротив своего лица она увидела припухшие глаза любимого, радостно улыбающегося факту того, что она снова вернулась к нему. И как забыть тот сладкий поцелуй, которым она тут же наградила своего охранника, даже не подумав, что зубы чистила в последний раз три дня назад. Ей в тот момент было не до гигиенических мелочей, ибо она в полной мере осознала, что Нетейам действительно жив и находится рядом с ней. Ее накрыла волна желания обнять этого синекожого на’ви и больше никогда в жизни не отпускать. Вот только родители охладили пыл влюбленных, готовых сию же минуту нырять к Древу Духов рифовых и засвидетельствовать у Эйвы свой брак. Мама Нейтири, под улыбку папы Джейка, потребовала от пары повременить с брачным союзом еще хотя бы год, пока в глазах окружения они не будут считаться достаточно взрослыми для этого. К тому же она не стремилась становиться бабушкой раньше положенного традициями времени, потому тот же год ее дети продолжат спать раздельно, каждый на своем законном месте. На слова папы Джейка о том, что он вовсе не против стать дедом прямо сейчас, Нейтири полушутя зашипела и велела мужу тренироваться на своем скимвинге, представив, что это его первый внучек с зубастой пастью и плавниками-крыльями. Вот из-за чего она сейчас не нежилась в объятьях любимого, а смотрела на него с противоположной стороны маруи.

     Солнечный зайчик за это время полностью перебежал на закрытый глаз Нетейама, и он, беспокойно зашевелившись, начал просыпаться. Открыв глаз, он тут же отпрянул от яркого луча, ослепившего его на секунду. Отчаянно зевнув, он посмотрел в ее сторону и широко улыбнулся, заметив, что девушка пристально рассматривает его самого.

     - Доброе утро, Тири! – сказал он и принял вертикальное положение. – Как спалось в глубоком одиночестве без моего надежного плеча рядом?

     - Сладко, - шутливо ответила Ц'Тири, - Представляешь, никто не тыкал в меня локтями, не прижимался чреслами и не храпел в ухо. Даже выспаться удалось!

     - Ах так! – смеющийся парень мгновенно пересек маруи и рухнул прямо на гамак девушки, заставляя тот жалко скрипнуть под двойной тяжестью тел. Нетейам буквально обвился вокруг Ц'Тири и принялся щекотать ее за ухом, а его хвост моментально обернулся вокруг ее лодыжки. – Я никогда не храпел! Так что бери свои слова назад, или устрою тебе водные процедуры прямо с утра!

     Хихикающая девушка не смогла ответить, ибо смех от щекотки не давал связать и двух слов, плавно перетекая в заикающееся подхрюкивание, смущая этими звуками ее саму, отчего захотелось смеяться еще сильнее, наглухо зависая в этом зацикленном кольце причинно-следственного веселья. Нетейам не стал долго ждать, и, соскочив с гамака, поднял веселящуюся девушку на руки. Вынеся легкое тело из маруи он, не задерживаясь, шагнул вместе с ним в теплые воды изумрудного океана, расстилающиеся под их жилищем. Продолжать смеяться под водой было уже невозможно, и Ц'Тири вынуждена была проглотить оставшиеся смешинки, выныривая на поверхность и с упреком глядя на счастливое лицо Нетейама, появившегося над водой следом.

     - Я, между прочим, не планировала с утра водных процедур! – попытавшись выстроить из себя обиженную на действия парня, она нахмурилась, но тут же сдалась, когда тот подплыл к ней и, ласково улыбаясь, обнял ее за талию, удерживаясь на плаву только за счет движения ног. Он схватился свободной рукой за плетеный край дорожки у их семейного маруи и принялся легкими поцелуями в разные точки ее мокрого личика приносить тактильные извинения. «Вот как можно сердиться на этого очаровательного охламона?» - пришла в голову Ц'Тири радостная мысль и она ответила, перехватив губы парня, порхающие касаниями возле ее собственных губ.

     - Эй, сладкая парочка, постеснялись бы морских обитателей, что ли! – раздался язвительный голос Ло’ака откуда-то сверху, и он в сопровождении Джейка появился в зоне их видимости.

     - Кто бы говорил! Молодой Казанова! – с усмешкой припечатал сына Джейк и подтолкнул его в сторону маруи. Убедившись, что младший скрылся в проеме, он повернулся к застигнутой на горячем парочке и обратился уже к ним. – Я этого охламона чуть ли не силой оторвал от Циреи, с которой он с самого утра уже целовался за рифом. Молодежь, пожалейте своего старого отца. С вами в детстве было меньше проблем, чем сейчас. Однозначно. А ну-ка, оба бегом из воды и мигом на стол накрывать. Я за мамой схожу, она пошла искать Ло’ака в лесной полосе за деревней. И Туктирей разбудить не забудьте.

     - А ее не было в маруи, когда мы проснулись! Как и Кири. – ответил отцу Нетейам, - Видимо, Тук смылась играть со своим любимым илу, а Кири за ней присматривает!

     - Да что же вы за тараканы мелкие?! Стоит только свету проникнуть в жилище, как вы разбегаетесь, кто куда! – пробурчал Джейк и, обращаясь к сыну, приказал, - Тейам, найди своих сестер и верни их к столу до нашего с мамой прихода! А то влетит от нее всем оптом! Ц'Тири, тебе придется одной организовывать завтрак для всех. Вернее, пусть Ло’ак тебе помогает в наказание! Скажешь ему, что это я так велел! Хотя, он тебя слушается гораздо чаще, чем собственного отца.

     Собрав, наконец, все семейство вместе, Джейк, несмотря на утренний переполох с поисками собственных отпрысков, с удовольствием уплетал печеную рыбу, сидя возле Нейтири и поглаживая свободной рукой бедро любимой. Вот уже месяц прошел с того момента, как он чуть не лишился не только Нетейама, но и всех своих дочерей, а Джейк все никак не мог перестать наслаждаться вот такими простыми моментами своей мирной жизни. Когда все здоровы, счастливы и вся его семья в сборе. Практически вся. Мысль о Пауке тонко свербела на задворках его сознания. Парню пришлось временно перебраться к Норму из-за того, что проблема с его дыханием так и оставалась неразрешенной. Ученый предложил собрать для него индивидуальный жилой бокс с генератором кислорода на солнечных батареях и перевезти его на конвертоплане в деревню, но для этого понадобится месяца три усердных работ. Пришлось отправить приемыша с ним в свой прежний клан и отдать КВР (коротко-волновая радиостанция) в полное владение Кири, которая каждый вечер проводила в долгих беседах со своим избранником.

     Покончив с завтраком, все семейство снова разбежалось по своим делам. Туктирей вновь утянула сестру к океану. Джейк обещал Тоновари принять участие в охоте на местный вид остроносого тунца, вяленные запасы мяса которого подходили в клане к концу. Он позвал с собой Нетейама и Ло’ака, и те с радостью согласились. Ради отца эти парни были готовы хоть на дно океана спуститься, хоть в открытый космос взлететь. Как это не удивительно, но трагические события месячной давности сильно изменили отношения Джейка к сыновьям. Он очень старался быть теперь им не военачальником, а реальным отцом, стараясь проводить с детьми больше времени и не забывая одаривать их хоть и примитивно мужской, но все-таки лаской. Похвалить их лишний раз, когда следует, провести мозолистой рукой по курчавым загривкам или, пускай и изредка, крепко обнять своих мальчишек. Ло’ака такой поворот во взаимоотношениях сначала весьма напрягал, заставляя смущаться и вырываться из, казалось ему, проявления девчачьих нежностей, но потом до него дошло, что для отца, практически потерявшего половину семьи, это нужно не меньше, чем глоток свежего воздуха после глубокого погружения. И он смирился, со временем начав получать от этих неловких моментов положенное любому ребенку удовольствие. Нейтири осталась на хозяйстве и принялась доделывать свой новый лук, разбив в схватке с Куритчем прежний, унаследованный от отца. Ц'Тири, как и положено, отправилась в маруи к Ронал.

     Пружинящей походкой она шла мимо жилых плетеных коконов членов клана, здороваясь со всеми, кто попадался ей на пути. После спасения Нетейама, о котором каким-то непостижимым образом мгновенно узнала вся деревня, рифовые на'ви смотрели на нее, как на живое воплощение Эйвы. Каждый из них старался или прикоснуться к всесильной, по их мнению, врачевательнице, либо угостить девушку чем-нибудь вкусненьким. В результате, ее путь из пятиминутной прогулки обычно растягивался на пол часа, а к тсахик клана она добиралась нагруженная припасами, как будто собиралась прямо сейчас отправиться в поход на пару дней. Благо местные илу хорошо знали доброту девушки и на протяжении всего ее маршрута высовывали свои мордочки и громкими, стрекочущими звуками выпрашивали у нее угощение. Как можно было отказать этим очаровательным рожицам, Ц'Тири не представляла. Тем более, после того, как Нетейам помог ей установить первую связь с этими скоростными обитателями океана, и она впервые насладилась совместным плаванием в тсахейлу, не падая, как раньше, в глубокий обморок. Даже сейчас она широко улыбнулась, вспоминая то нереальное ощущение, когда ее нервные отростки сплелись с отростками илу. Казалось, что у нее самой выросли плавники, и ей до дрожи в коленях захотелось погрузиться в прозрачные воды. В тот день Нетейаму пришлось буквально отдирать ее от скользкого морского создания, ибо Ц'Тири никак не могла насытиться этими новыми для себя ощущениями.

     Войдя в полусумрачную маруи Ронал, она уже привычно сгрузила угощение в широкую чашу, специально установленную для этого у самого выхода жилья тсахик клана. Женщина, находящаяся практически в предродовом состоянии, поприветствовала девушку и, погладив округлившийся до невероятных размеров живот, попросила ту налить ей свежего настоя, успокаивающего ее буйного малыша, развлекающегося внутри мамы. Ц'Тири видела, что Ронал с каждым днем становится все менее активной, ибо с таким грузом в утробе особо не повертишься. Она с удовольствием исполнила просьбу женщины и поднесла ей чашу с мутноватым напитком, в котором плавали листики морской валерьяны.

     - Спасибо, милая. – сказала тсахик и приняла более удобную позу, - Ты можешь посмотреть на меня сегодня, мой малыш все еще не собирается избавить меня от своего утомительного присутствия? Ни с одним из своих старших детей я не выматывалась настолько, сколько тянет из меня сил этот мальчишка.

     Ц'Тири привычно сощурила глаза и нырнула в свои способности с головой, в очередной раз поражаясь тем невероятным краскам, которые тут же окрасили тело будущей матери. А ведь сразу после спасения Нетейама ее особенность покинула девушку, казалось, навсегда. Почти десять дней они никак себя не проявляли, вынуждая считать, что это стало расплатой за жизнь Нетейама. Впрочем, сама Ц'Тири за жизнь любимого человека готова была отдать не только все свои способности, но и свою жизнь заодно. Да, ее поначалу расстроила потеря такого полезного для лекаря навыка, но бабушка Мо’ат, да и сама Ронал, хорошо обучили ее и традиционным методам лечения на’ви. А вот сама тскахик клана Меткайина в глубине души очень переживала по этому поводу. Потеряв свою духовную сестру, она с опасением ожидала момента родов, ибо женщинам рифового клана испокон веков помогали при этом действе их духовные сестры, самки тулкунов. Способности Ц'Тири были для Ронал как спасательный круг, гарантирующий благополучный исход в отсутствии поддержки от могучего морского создания. И когда та призналась, что больше не может видеть потоки жизни в телах окружающих, Ронал очень сильно расстроилась, переживая за своего будущего малыша. Однако на одиннадцатый день Ц'Тири, намазывая на очередную глубокую царапину Ло’ака заживляющую мазь, выговаривая в сотый раз тому все, что она думает о его способностях влипать в неприятности, она с изумлением поняла, что водит пальцами уже не по кровоточащей ране, а по новенькой коже на ее месте, раскрашенной небесно-голубым сиянием энергетических потоков парнишки. Вождь клана Тоновари ради этого значимого для его жены события устроил в племени внеочередной праздник, напившись кавы до того, что Ц'Тири пришлось применять свой фирменный прием, который она отработала на младших Салли несколько лет назад.

     Начав с головы беременной на’ви, Ц'Тири внимательно изучала изумрудные потоки, веселыми ручейками повторяющие геометрию тела, вспыхивая маленькими искорками в многочисленных люминесцентных точках на ее коже. В верхней половине тела Ронал энергетический рисунок не претерпел изменения, а вот в районе ее шарообразного живота и раздавшейся талии наметились явные признаки начинающихся родов. Начиная от пупка в искрящиеся линии бирюзовых потоков добавились оранжевые линии, огибающие маленькое пульсирующее солнышко малыша, что светилось у нее внутри, и стремящиеся по родовым путям к выходу. Сердце Ц'Тири забилось в волнительном предвкушении.

     - Уважаемая тсахик, по всем признакам вы сегодня станете мамой в третий раз! – радостно произнесла девушка и забрала нетронутый отвар из рук слегка побледневшей роженицы. – Придется сегодня вам обойтись без успокоительных средств. Я с бабушкой Мо'ат много раз принимала роды в лесном племени, но знаю, что на’ви клана Меткайины предпочитают рожать в воде.

     - Да, Ц'Тири, ты права, Великая Мать дает нам жизнь в океанских водах и там же забирает наши тела обратно. – Ронал с трудом поднялась и неспешными шагами направилась к выходу из своей маруи. – Идем за мной, я давно приглядела себе одно уютное местечко, в котором должен появиться на свет мой второй сын.

     - Может, стоит позвать кого-то еще, уважаемая? – слегка запаниковав, спросила Ц'Тири. - Например, мою маму, или предупредить вашу дочь?

     - Не нужно никого звать. Ты прекрасно справишься сама. Я в тебе уверена! – твердо произнесла Ронал, осторожно спускаясь в воду и подзывая щелчками своего скимвинга. Создав связь, они плавно поплыли в сторону от деревни. Ц'Тири тут же подозвала еще одно шустрое создание и, связав свою косу с отростком илу, отправилась вслед.

     Ц'Тири плыла и улыбнулась в предвкушении. Ей нравилось встречать новую жизнь, каждый раз изучая этот невероятный процесс через призму собственных способностей. Бабушка Мо’ат стала брать ее на роды в качестве помощницы после того, как ей исполнилось четырнадцать. И тот самый первый раз ей запомнится на всю жизнь. Когда процесс начался, она видела, как искрящаяся желтая нить, накладываясь на голубые жизненные потоки роженицы, начала разбегаться по всему телу женщины, буквально заливая ее светом. Достигнув плода, она образовывала вокруг него сверкающий кокон, и пульсирующие волны энергии будущей матери подталкивали маленькое солнышко в нужную сторону. Когда сморщенный на’ви появился на свет, он так же сиял золотом, как и в материнской утробе, но присущие клану природные оттенки быстро вытеснили этот цвет, заменяя своей синевой солнечную палитру. Этот магические процесс, принесший новую красоту в этот мир, в очередной раз показал Ц'Тири, что ей дарована невероятная возможность наблюдать за рождением новой жизни изнутри, что стало одним из самых прекрасных и неповторимых моментов в ее жизни.

     Через десять минут они доплыли до небольшой, очаровательной и абсолютно пустой бухты, скрывающейся от деревни небольшой грядой скал, на которых росли карликовые пальмы. Отпустив скимвинга, тяжело дышащая Ронал вышла на мелководье и села прямо на белый песок на его дне. Лицо женщины страдальчески морщилось в периоды накрывающих организм болезненных спазмов. Опытная на’ви, имея за плечами двойной опыт в деторождении, старалась придерживаться равномерного, глубокого дыхания, но в особо чувствительные моменты срывалась на короткие, резкие выдохи сквозь сжатые зубы. Ц'Тири приготовилась ждать и, присев рядом с Ронал, успокоительно поглаживала напряженную женщину по спине, рассказывая ей об особенностях процесса родов у племени лесных на’ви. Периодически, в моменты затишья между схватками, она подавала роженице сосуд для питья, сделанный из раковины моллюскоподобного существа, дабы та могла утолить жажду. Прошло уже несколько часов и девушка обратила внимание на то, что периоды между схватками сократились до минимума, а Ронал уже не могла сдерживать стоны, рвущиеся наружу, и сжимала ее ладонь до болезненных ощущений.

     Ц'Тири сменила позицию, присела перед ней и протянула руки, вновь переключившись на свое особое зрение, готовясь подхватить малыша. Его солнечный облик был практически у самого выхода, и она видела, как импульсы беловато-оранжевой волны спазмов тсахик буквально выталкивают это солнышко наружу. Спустя минуту и несколько долгих, протяжных криков, это теплое сияющее чудо оказалась в ее ладонях, меняя золотое свечение кожи на привычные для морского клана изумрудные оттенки. Извиваясь в родной стихии, расправляя свой маленький хвостик, малыш уверенно обхватил ее пальцы и несколько раз моргнул своим вторым набором пленочных век, защищающих глаза водных на'ви в моменты погружения. Девушка достала это маленькое чудо из-под воды, внимательно осмотрела его, проверяя энергетический рисунок, и вручила счастливой матери.

     - Все в порядке, - произнесла она, поглядывая с улыбкой, как новорожденный мальчик стремительно хватается за предложенный матерью сосок и с шумом глотает свое первое в жизни молоко. - Ваш сын очень крепкий и здоровый малыш, Ронал.

     Женщина улыбнулась в ответ. Ее глаза блестели от радости, и в ней прослеживалось явное уважение к молодой девушке, стоящей перед ней на коленях.

     - Спасибо, Ц'Тири. Ты сделала немало для нашего клана, и еще больше ты сделала для меня - произнесла Ронал, едва сдерживая слезы.

     Любуясь на одно из самых прекрасных зрелищ на свете, на вид кормящей матери, она погрузилась в воспоминания…

     

      [1] Женский вариант слова оло'эйктан

     В тот памятный день, когда Ц’Тири только-только вступила в тринадцатилетний возраст, на нее впервые была возложена ответственность старшей дочери в деле самостоятельного присмотра за остальными детьми. Родители, утомившись от бесконечных обязанностей, решили устроить себе свидание. Они с самого утра, счастливые как в молодости, собрали перекус и улетели возрождать в себе былые чувства, притупленные ежедневным бытом и постоянным наличием в нем пятерых спиногрызов. И это, если не считать непременно болтающегося поблизости Паука. Поначалу они хотели попросить присмотреть за детьми тсахик клана, как это и было принято ранее, но Ц’Тири сумела уговорить родителей доверить младших ее опеке, и отправляться без зазрения совести на все четыре стороны. Мама Нейтири погладила ее по голове и поцеловала в лоб, выражая свою благодарность за помощь, а папа Джейк пообещал принести Ц’Тири самый впечатляющий цветок, найденный им в густых джунглях.

     Справляться с младшими было для девочки не впервой, все они с рождения, так или иначе, прошли через ее умелые руки сестры-няньки. Благо Нетейам после своей первой пойманной рыбы постоянно изображал из себя могучего воина, и Ц’Тири пользовалась этим, на полном серьезе поручая мальчику небольшие бытовые задания и с умилением убеждаясь, с какой серьезностью он их выполнял. В этот раз по ее просьбе он следил за четырехлетней Туктирей, которая, как и Ло’ак в ее возрасте, просто не способна была усидеть на одном месте. Нетейам был вынужден ходить вслед за снующей по всему дому малышкой как привязанный, дабы она случайно не выпала из плетеного, семейного кокона, расположенного на их новом, высоком Дереве Доме.

     Оно, конечно, было не таким же огромным, как и прежнее, что разрушили Небесные Люди после ее рождения, но упасть и с такой приличной высоты было так же смертельно опасно для малышки, лепечущей без умолку. Ло’ак что-то вырезал из куска дерева, валяясь на своем гамаке, а Кири помогала ей убрать остатки от завтрака, которые могли приманить насекомых. Ц’Тири вздрогнула, вспоминая, с каким трудом они избавились от вредных мушек в прошлый раз, когда Ло’ак соорудил в углу их жилища тайник, в который складывал припасы для своего великого похода за подвигами. Все семейство несколько дней гадало, откуда раздается вонь пропавших продуктов и почему вредные насекомые тонким слоем покрывают стены их дома. Пока мама Нейтири не нашла зловонный клад и не устроила детям допрос с пристрастием. Стоило только прорезаться металлическим ноткам в строгом голосе мамы, как Ло’ак тут же выдал себя с потрохами, начав шмыгать носом и стыдливо прижимая уши к голове. Казалось бы, сквозь плетеные стены жилища постоянно сквозил свежий воздух, однако ароматические последствия уже пустого тайника еще несколько дней заставляли морщиться розовые носы у всего семейства.

     Стоило только девочкам навести порядок, как на входе появилась растрепанная светловолосая голова с дыхательной маской на лице,и звонкий голос Паука произнес:

     - Привет всем! Я вижу вас… - он запнулся, пытаясь правильно сформулировать приветствие, - Всех? А Кири вижу особенно четко! – с улыбкой закончил этот чумазый Маугли, касаясь пальцами верхней части прозрачной накладки на лице.

     - Даже через такое толстенное стекло твоей маски, о могучий человеческий на’ви!? – традиционно подколола мальчика Кири.

     - Привет, Паук. Надеюсь, ты дядю Норма предупредил, что уходишь, дикое ты создание? – спросила Паука Ц’Тири, - Или снова втихую сбежал? Забыл, что в прошлый раз тебе в наказание на неделю запретили наружу высовываться?

     - Конечно предупредил, он мне даже сменный блок кислородной батареи для маски дал, чтобы я смог играть с вами до вечера. Кстати, чем сегодня займемся? Джейк и Нейтири скоро вернутся?

     - Родителей до вечера не будет, а она, – Ло’ак невежливо ткнул небольшим ножичком в сторону старшей сестры, - У нас сегодня за главную. Так что все внимательно слушают, что прикажет ее высочество Тири! Как ты нас будешь развлекать сегодня, сестренка? Надеюсь, не дневным сном? Мы же не Тук, чтобы дрыхнуть каждые три часа.

     Туктирей, услышав свое имя, повернулась к брату и показала ему свой розовый язычок. Нетейам не сдержался и громко хихикнул на эту выходку мелкой. Ло’ак не стал оставаться в долгу и тут же продемонстрировал сестре свой длинный язык. Через минуту языки демонстрировали уже все присутствующие, и в палатке разгорелся жаркий спор на тему, чей язык длиннее. Не имея измерительного инструмента, было решено мерить языки количеством пальцев на пятипалой ладошке Кири. В итоге оказалось, что самым длинным язык был у Нетейама, аж на три с половиной пальца в ряд. Казалось бы, такая мелочь, а щеки старшего сына Оло’эйктана аж зарделись от гордости. Ло’ак с Пауком, который не испугался снять маску на несколько секунд для измерения и своего языка, по итогу наградили Нетейама титулом «Язык до пят, а уши до небес», за что получили от него королевский взгляд возмущенного презрения в ответ.

     Ц’Тири понимала, что целый день эту шумную компанию невозможно будет удержать на одном месте, и решила воплотить давешнюю задумку. Устроить урок «физ’культуры», о которых им рассказывал папа Джейк, предпочитая сказкам на ночь веселые истории из своего с братом-близнецом детства. Она знала, что физические нагрузки быстро собьют шкоднический пыл у младших Салли, и ей не придется, как это часто бывало, рассаживать перессорившихся родственников в разные углы семейной обители. Она озвучила вслух свою идею и, получив горячее согласие от всех присутствующих, нацепила на себя мамин слинг, усадив в него маленькую Тук. Спускаться с дерева с этой непоседливой и отчаянно вертящейся девочкой в руках было в крайней степени неразумно, а жестко скрученный отрезок ткани не давал малышке лишний раз пошевелиться, плотно прижимая ее к спине старшей сестры.

     Для развлекательного мероприятия старшей Салли была выбрана широкая поляна, находящаяся недалеко от деревни, устланная плотным зеленым ковром курчавой растительности. Пока детвора двигалась через деревню, количество синих голов незаметно удвоилось, и на поляну вышел практически сформированный класс земной школы из хвостатых и весьма энергичных созданий. У Ц’Тири, которая шла во главе колонны, отвисла челюсть, когда она увидела, что за ней следует не четверо малолетних на'ви, а с десяток улыбающихся мордашек!

     - А вас каким банши сюда занесло? – спросила она, изумленно оглядывая соседских ребятишек.

     - Да ладно тебе, Ц’Тири, - ответила за всех двенадцатилетняя Рина, старшая дочка Саэйлы, которая училась искусству полета еще вместе с Джейком и с ним же проходила обряд Икнимайи. Девочка держала за руку своего младшего, десятилетнего брата Анука и умоляюще смотрела на Ц’Тири. – Нам та-а-ак скучно! Возьмите нас в свою игру, пожалуйста!

     И дружный хор голосов остальной детворы тут же одновременно затянул жалостливое «Пожа-а-а-луйста!».

     Ц’Тири вздохнула, но не смогла отказать мелким клановым сородичам в удовольствии выплеснуть юную энергию в нужное русло.

     - Ну хорошо, хорошо! – ответила девочка, - Только чур слушаться! И не ругаться друг с другом. Кто будет нарушать мои правила, топает обратно к маме! Лайло?[2]

     - Лайло! – ответил разноголосый хор.

     Ц’Тири вытащила из слинга Туктирей и посадила ее в небольшой природный загон, сформированный из толстых корней дерева, вылезших из земли по типу забора. Она вручила девочке игрушечного банши, которого смастерила для нее сама из гибких палочек, ярких нитей и высушенных листьев тростника. Дабы Тук быстро не наскучило, она высыпала перед ней горку ракушек и клубок разноцветных веревочек, чтобы та продолжила украшать свою игрушку. Пока она это делала, то пыталась вспомнить рассказы Джейка о загадочной «Физ'культуре» и правилах ее проведения.

     - Класс – стройся в одну линию! – скомандовала она громким голосом и, с трудом удерживая рвущийся смех, принялась наблюдать, как мечущаяся синяя группа индивидуумов, запутываясь собственными хвостами, старательно выстраиваются в очень уж искривленную прямую. Во главе ряда ожидаемо стоял Нетейям, следом, пихая друг друга плечами, спорили за второе место Паук с Ло’аком. Остальным местоположение было не столь важно, и они наконец-то успокоились, ожидая дальнейших распоряжений от своего молодого Кар'йу[3].

     - Урок физкультуры всегда должен начинаться с пробежки. Предлагаю оббежать эту поляну по кругу! Победителя в забеге нет, так что не нужно стараться прибежать первым. Это просто разминка!

     Ц’Тири достала припасенную для этого случая небольшую флейту, изготавливаемую кланом Анурай и, выдув тонкий изящный звук из музыкальной кости, дала старт массовому забегу. Естественно, все мальчишки группы тут же стали выяснять, кто из них самый быстрый. Как самый длинноногий, Нетейам поначалу вырвался вперед, за ним старательно пыхтели брат и коротконогий Паук, но на второй половине круга старшего Салли внезапно обогнала такая же длинноногая, но более легкая Кири, которая и финишировала первой.

     Запыхавшимся парням было трудно признавать поражение, но они натянули вежливые улыбки и промолчали. Кроме Ло’ака, конечно же! Этот на’ви разумом никогда не поспевал за собственным языком и тут же выдал свое фирменное:

     - Теперь мы точно знаем, кто дальше всех убежит в случае опасности! Настоящему воину не пристало бегать от врага! Он встречает опасность лицом к лицу!

     - Ага, - с ухмылкой встала на защиту сестры Ц’Тири, - Встречает и тут же заканчивает свой славный путь начинающего воина в желудке у хищника! Все, прекратили разговоры! Начинаем прыгать через…, как его там…, О! Козла! Кто согласен быть для остальных козлом?

     - А что такое козел? – раздались робкие голоса из запыхавшейся когорты.

     - Я точно не знаю, - смущенно ответила Ц’Тири, - Но папа Джейк говорил, что это что-то вроде остророга, только не живого. Они с классом с разбегу перепрыгивали через него. Нетейам, ты будешь нашим козлом? Ты просто наклонись, а все будут через тебя перепрыгивать! Ну, пожалуйста-а-а! Ты же среди нас самый сильный и устойчивый!

     Мальчик слегка покраснел и согласно кивнул, так как не мог отказать улыбающейся девочке, так мило скорчившей просящую рожицу. Что скрывать, для Ц’Тири он не то, что козлом, веерной ящерицей готов был вертеться до бесконечности. Он отошел от остальной группы, наклонился и уперся ладонями в собственные колени. Ц’Тири приготовилась и, разогнавшись, подпрыгнула, разведя ноги в сторону и перелетая через спину брата, отталкиваясь ладонями от его спины. Она почувствовала, как ее собственный хвост ударился о пятую точку Нетейама и быстро пробежался по всей его спине, мазанув в финале прыжка по все еще красноватой от смущения щеке.

     - Все поняли, как надо? – спросила она остальных детей, предвкушающих новое развлечение. – Тогда приступайте по очереди!

     Она вновь дала звуковую команду и отошла проведать младшую сестру, которая к этому времени уже почти перевалилась через широкий корень в попытке выбраться наружу и присоединится к веселым развлечениям старших.

     - Вот же ты неугомонная, Тук! – девочке пришлось вновь посадить сестру в слинг и вручить ей засахаренный кусочек пчелиных сот, дабы та переключила свое внимание на вкусняшку и посидела спокойно. Обернувшись, она стала свидетелем того, как через спину ее брата проходит великое и не останавливающееся переселение детских тел, которые практически без перерыва прыгали через него, оставляя на бедрах красноватые полосы от хлестких ударов своими хвостами. Бедный Нетейам уже не в силах удержаться только за счет ног, встал на четвереньки, морщась после каждого очередного прыжка. Громким гудком Ц’Тири прекратила эти издевательства и, подойдя к спортивному снаряду, помогла тому подняться. В качестве награды она поцеловала Нетейама в кончик розового носа и, повернув его спиною к себе, вытерла многочисленные отпечатки грязных детских ладошек с его спины.

     - Теперь будем играть в выши’балы. – объявила она остальным. – Только нужно сначала инвентарь собрать и подготовить. Мальчишки, лезьте на те деревья и наберите с него побольше Йово[4]. Они заменят нам шарики, которыми нужно будет кидаться друг в друга.

     Слова «кидаться друг в друга» магнетически подействовали на всех детей и они, как стая шумных банши, сломя голову ринулись выполнять задание. Даже девчонки не захотели стоять в стороне и также начали карабкаться на невысокие стволы, увешанные гроздьями круглых, сиреневых плодов. Рядом с Ц’Тири осталась восьмилетняя Оми, младшая дочь Нинат – лучшей певицы в клане Оматикайя. Она предложила Ц’Тири присмотреть за Тук, и та с удовольствием достала малышку из слинга, распрямляя затекшую под ее весом спину. Оми подхватила Туктирей под мышки и перенесла ее в сторону от места предстоящего сражения. Вернувшаяся ребятня тем временем притащила целую гору ягод. Ц’Тири предложила разделиться на две команды по половому признаку и сыграть командой мальчиков против команды девочек. Благо, после того, как Оми вышла из состава участников, гендерные различия оставшихся детей составляло равное соотношение. Пять на пять. Ц’Тири равными порциями разделила ягоды между всеми, пританцовывающими в предвкушении будущего веселья, на’ви, и развела команды по разные стороны от цепочки мясистых листьев пузырчатого полипа, растущего прямо посередине поляны.

     - Внимание, начинаем после звукового сигнала. – громко объявила она участникам соревнования. – За полипы не заходить. В голову не целиться. Выигрывает тот, на ком будет меньше всего следов от попаданий ягод. Все готовы? А’в[5], Му'нэ[6], Снга’й[7]!

     Если бы на этом соревновании присутствовал зритель, то он стал бы свидетелем настоящего компактного сражения микро воинов, скачущих с места на место и швыряющих ягодные снаряды в соперника без устали. На лице даже самого младшего из них застыла сосредоточенность и решимость достигнуть победы любой ценой. Пурпурные отметины на синих телах начали появляться с первых же секунд после звукового сигнала к началу битвы. В воздухе мелькали снаряды, а по разные стороны импровизированной границы звучали боевые кличи, крики восторга и радостный детский смех после каждого удачного попадания. Юные на’ви демонстрировали удивительную ловкость и быстроту реакции, уворачиваясь от ягод и тут же отвечая бросками в ответ. Поток несущихся в разные стороны съедобных орудий все время находил свою очередную жертву, оставляя на ней лиловую отметину. Каждый старался использовать все свои таланты и опыт, дабы добиться наилучшего результата. Спустя непродолжительное время снаряды закончились, и Ц’Тири протрубила финал соревнований. Зрелище покрытых с ног до головы липким фиолетовым соком плодов Йово детских тел с выражением абсолютного счастья на лицах стоило потраченных усилий. Однако справедливо выявить победителя было практически невозможно! С точностью можно было утверждать только одно! Ни один из юных спортсменов не избежал попаданий. Детвора собирала со своих тел остатки снарядов и с удовольствием отправляла сладковатое месиво в рот, окончательно разбивая надежды на точный подсчет.

     Дабы избежать споров, Ц’Тири официально объявила ничью в соревнованиях, показав начинающему возмущаться Ло’аку кулак! По сути, можно было уже смело отправляться к ручью всей гурьбой, дабы смыть с детских тел липкие и ароматные последствия выши’бал. Однако, несмотря на вынужденный компромисс, детишки жаждали продолжения веселых игр, а непередаваемое упрямство Ло’ака в ноющей форме настаивало на проведении новых соревнования. Очень уж ее младшему брату хотелось стать первым хоть в чем-нибудь. Ц’Тири напрягла память и вспомнила еще об одном забавном соревновании, о котором рассказывал отец. Зрелищное состязание в прыжках в длину с разбега должно было удовлетворить вспыхнувшие страсти.

     Она отправила Нетейама за парочкой листьев пальма-бритвы и, когда тот принес шероховатые отростки, отметила ими на траве точку старта и линию начала прыжка. Между двумя метками получилось расстояние в тридцать хвостов, что было вполне достаточно, для хорошего разбега. Было решено прыгать по двое, а самый лучший результат отмечать тонкой веточкой, воткнутой в землю. Объяснив правила, Ц’Тири поделила всех на пары и перешла к месту прыжка фиксировать результаты. Первыми по звуку музыкальной кости побежали Кири и Паук. Длинноногая Кири первой достигла точки начала прыжка и взмыла вверх, приземляясь обеими ступнями в упругий зеленый ковер. Через секунду рядом с ней приземлился Паук, не удержавшись на месте и, стараясь не упасть, пробежав пару шагов после приземления. Выиграла Кири. По счастливому лицу Майлза можно было понять, что она единственное существо на этой планете, которой он согласен уступать практически во всем. Следующие прыгали Рина и Анук, которые не смогли перепрыгнуть результат Кири, но все равно были довольны своими достижениями, пообещав в следующий раз постараться прыгнуть еще дальше.

     Настала очередь братьев Салли выяснять, кто из них самый могучий, самый наилучший. Дав звуковой старт, Ц’Тири повернулась, чтобы посмотреть, как дела у Оми и Туктирей, которые продолжали возиться на траве у дерева, выстраивая нечто вроде домика из веточек. Когда судья соревнований под странно разрастающийся шум зрителей повернула взгляд обратно, то слегка удивилась происходящим событиям. Ц’Тири сначала не поняла, почему ее братья проскочили линию для прыжка, ускорили бег и начали отчаянно оглядываться назад, рискуя споткнуться и свернуть себе шею. Она перевела взор в то место, куда глядели широко распахнутые глаза мальчишек, и в испуге зажала собственный рот, подавив резкий вскрик ужаса. На ее братьев сверху пикировала плотная масса, сверкающая в лучах солнца пробивающегося сквозь кроны деревьев очертаниями, похожая на странного икрана. От страха и осознания того, что этот неизвестный хищник явно превосходит в скорости юных на’ви, она просто плюхнулась на траву и громко заорала. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда темная масса ударила в синие спины бегущих братьев и… рассыпалась в воздухе на миллионы маленьких осколков, превращаясь в обычный рой Лунных Духов. Эти насекомые летают плотным узорчатым роем, имитирующим очертания банши, чтобы отпугнуть насекомоядных хищников. Лунные Духи рассеиваются, как туман, и, отдалившись, снова образуют ту же фигуру. Видимо, сладкий запах сока на телах детей после битвы съедобными плодами приманил их на эту поляну, и они набросились на самое большое в плане комплекции угощение.

     Позади Ц’Тири раздался первый нервный смешок, как магнит потянувший за собой смех остальных свидетелей этого «нападения». Сами жертвы отчаянно махали руками, стараясь сбить безвредных насекомых со своих тел и так же принялись нервно хохотать, указывая пальцами друг на друга. Учителю физкультуры было однако не до смеха. Дрожащими руками она оттолкнулась от земли и приняла вертикальное положение.

     - На сегодня наши игры закончены! – объявила она запинающимся голосом, утирая тыльной стороной ладошки подступающие слезы, затопившие уголки глаз. – Все идем мыться к ручью и возвращаемся в деревню. Пока нас тут всех до костей не обглодали эти проклятые мелкие любители сладкого!

     

      [2] Ясно?

      [3] Учителя

      [4] (сравнительно некрупные сиреневые плоды, растущие небольшими гроздями)

      [5] Раз, [6] Два, [7] Три

     Нан’ти летела уже вторые сутки в направлении восхода, одобрительно поглаживая шершавую шею своего верного икрана. Ее светло-зеленый в коричневую крапинку мальчик, Hufwe[9], без устали рассекал воздушные потоки своими могучими крыльями, улавливая через связь желание сестры быстрее добраться до нужной точки. Хвостики красных нитей, вплетенные в косы девушки, развевались на ветру словно знамя. Конечный пункт укротительницы диких банши находился далеко за горизонтом. Тауками — Клан Небесных Провидцев был известен всем на’ви своей любовью к глубокому изучению путей Эйвы и законов равновесия, а также упорным стремлением к любым знаниям в целом. Только там она могла найти ответ, способный прекратить или хотя бы объяснить причины страшной напасти, унесшей уже пятнадцать юных жизней членов ее клана.

     Представители клана Тауками считались самыми осведомленными о планете и ее обитателях на’ви. Клан поставил во главу своего существования изучение и сохранение священной экосистемы Пандоры. Некоторые из самых ярких представителей клана, дабы обрести духовную мудрость, могли в течении нескольких дней провести в медитации, забираясь в массивный бутон Целебной Розы. По форме и размеру она была очень похожа на ядовитое и смертоносное Чашевидное Растение, за исключением крючковидного лепестка на последнем. Имея почти шесть метров в высоту, Целебная Роза производила нектар с различными способностями к регенерации и исцелению как духовнымому, так и физическому.

     Весь быт клана вращался вокруг растительного мира. Они использовали растения для еды, лекарств, бытовых предметов и даже одежды. Поговаривали, что там, где большинство видит чудный пейзаж, Тауками видят смесь уникальных ингредиентов для очередного невероятного изобретения. Их рецепты совершенствовались и передавались из поколения в поколение, включая в себя широкий спектр зелий, лекарств и других отваров. В этом единственном на Пандоре клане существовал аналог земных университетов, ученики в котором отличались друг от друга специальными поясами. В начале обучения это был простой пояс, к которому впоследствии добавлялись разноцветные полоски ткани по мере того, как ученик осваивал новые навыки. И чем красочнее украшен был этот пояс, тем опытнее считался носящий его ученик.

     Территория Тауками граничила с местообитанием клана Кекунан, о которых мало что было известно. Те проживали строго в парящих горах и считались лучшими наездниками икранов на всей планете. Они приучали своих банши с самого раннего детства и именно в этом клане появились первые гибкие болу[10], которые потом стали использовать и в остальных кланах при обряде Инкимайя. Довольно агрессивное племя предпочитало уединенный образ жизни.

     Сами Тауками предпочитали селиться в густых джунглях, разрываемых многочисленными скалами и глубокими впадинами. Их лес был наполнен множеством разновидностей красочных цветов и растений, размеры которых превышали рост даже самых высоких на’ви. На их гигантском Дереве Доме обильно росли Панопиры[11], на поверхности которых члены клана обустраивали свои жилища.

     Нан’ти думала обо всем этом, наблюдая, как далеко внизу плотную зеленную шапку джунглей периодически пересекали серые пальцы скальной гряды, да темные воды лесных озер, которые, будто глаза родной планеты, провожали задумчивым взглядом летящую пару. Она вылетела накануне рано утром, пока ее родители еще спали, и планировала добраться до цели уже сегодня, сразу после затмения. Ночные полеты в неизведанной местности были не самым разумным решением, но обстоятельства вынуждали девушку рисковать! Ей не хотелось подвести своего вождя и учителя, которая со временем стала ей практически второй матерью. По правую руку, около горизонта, показались парящие скалы, свидетельствующие о том, что ее цель уже близко. Практически сразу же, параллельно с ней, на расстоянии в сотню хвостов внезапно возникла пара охотников Кекунан, внимательно рассматривающих ее, но не проявляющих никакого намека на агрессию.

     «Видимо, следят, чтобы я не залетела на их территорию.» - подумала Нан’ти и, приветственно приложив пальцы ко лбу, мысленно велела Hufwe взять еще левее, демонстрируя, что ее путь никак не пересекается с интересами клана воинственных наездников. Охотники еще несколько минут летели параллельным с ней курсом и затем резко свернули в сторону своего дома, видимо, окончательно убедившись в отсутствии опасности для своего клана. Успокоив легким поглаживанием нервничающего икрана, она наконец-то увидела вдалеке высокие джунгли, разбавленные серыми скалами, и возвышающуюся над их изумрудной поверхностью огромную крону Зеленого Дома.

     Незадолго до начала затмения, в наступающих сумерках, девушка приземлилась на небольшой поляне возле Святилища Знаний рядом с центром деревни, под прицелом натянутых луков четырех пестро одетых воинов. Она с изумлением огляделась, стараясь двигаться плавно, не провоцируя на’ви. Поселение клана было огромным и располагалось не только в пределах Зеленого Дерева-Дома, но и щедро рассыпалось по скалистым обрывам вокруг нее. Множество мостов, перекинутых между утесами, связывали их воедино, составляя запутанные проходы, понятные только местным жителям. Из святилища показалась тсакик клана и неспешно проследовала к месту посадки Нан’ти. Девушка плавно сняла лук и передала в руки одному из воинов клана. Повернувшись навстречу мудрой женщине, она поклонилась ей в традиционном приветствии и произнесла.

     - Oel ngati kameie, Tsahik Mireia.[12] Awve ultxari ohe ngeyä, nawma sa'nok irrtok siveii.[13]

     - И я вижу тебя, сестра икранов Восточного Моря, - ответила тсахик и жестом приказала остальным воинам опустить оружие. – Следуй за мной. Видно, что ты долго была в пути, и тебе следует отдохнуть. В Святилище расскажешь мне, что вынудило тебя так далеко улететь от родного клана?

     Обстановка в Храме обмена знаниями была простая, но в тоже время ненавязчиво торжественная. На входе разместился тотем клана, а в центре помещения ярким пламенем освещала окружающее пространство большая костровая яма. Вокруг каменистого бортика очага по кругу лежали небольшие циновки, сплетенные из высушенного тростника. В углу стоял большой ткацкий станок, а чуть дальше располагался массивный стол, высеченный прямо из куска скальной породы. На столе было расположено многочисленное количество посуды разнообразных форм, миски для измельчения трав, и горели лампадки. На стенах висели разнообразные образцы высушенных растений. Тсахик Мирейя проводила тут большую часть времени, делясь своей мудростью с молодыми на’ви клана.

     Ярко одетая девушка в цветастой раскраске на коже приветствовала Нан’ти поклоном и указала ей на одну из циновок возле костра. Стоило гостье присесть на указанное место, как на’ви уже вручила ей чашу с горячим напитком розового цвета.

     - Irayo.[14] – поблагодарила она молодую помощницу и с наслаждением пригубила ароматный напиток, ощущая на языке десятки разнообразных вкусовых оттенков. Рядом с Нан’ти села и тсахик, принимая вторую чашу из рук расторопной девушки. Она не торопила гостью, давая перевести дух и осмотреться и отпивая небольшими порциями свой чай, однако не сводила с нее свой проницательный и заинтересованный взгляд.

     Нан’ти быстро допила угощение и подробно поведала Мирейе о всех тех бедах, что вынудили ее искать ответы на стороне. Тсахик интересовали буквально все мельчайшие подробности. Первые признаки заражения. Инкубационный период. Физиологические проявления… Она задавала девушке десятки вопросов. Что было для нее весьма ожидаемо. Ибо Тауками со времен Первых Песен сочетали в себе неумолимое любопытство и жажду познаний обо всем. Такого огромного количества зелий и экстрактов растений из природных материалов, созданных в этом клане, не было больше ни у кого. Медицина Тауками буквально творила чудеса, и Нан’ти отвечала на вопросы в максимальных подробностях в надежде, что именно тут она найдет лекарство от смертельной хвори. Закончив говорить, разведчица замерла в затаенной надежде, что вот сейчас тсахик клана выдаст ей заветное лекарство, и она тут же отправится обратно, дабы спасти как можно больше маленьких жизней.

     Однако Мирейя тяжело вздохнула и охладила предвкушения девушки, разбивая каждым своим словом хрупкие надежды, царившие в ее душе.

     - Прости, милая. Если ты надеялась найти в нашем клане быстрые ответы, то боюсь, я вынуждена тебя разочаровать! Ни разу в жизни я не слышала о подобных симптомах, описанных тобой и, честно признаюсь, сама напугана существованием подобной болезни. Мне нужно будет посоветоваться с остальными ведающими клана. Возможно, среди них найдется тот, кто сможет помочь вашей беде. Ты же пока отдохни, а завтра с утра я вернусь и сообщу тебе результат. Омати позаботится о тебе и твоем икране.

     Тсахик клана медленно поднялась и скрылась за тканевым пологом входа. Молодая помощница поманила девушку в дальний угол храма, где за небольшой шторкой скрывалась уютная келья с двумя подвешенными между каменными стенами гамаками для сна. Источником тусклого, голубоватого света в комнате служил небольшой, шарообразный цветок, растущий в углу, люминесцирующие побеги которого разбегались по стенам, создавая спокойную ауру. Оставшись одна, расстроенная Нан’ти легла на гамак и практически сразу отключилась, ибо не спала уже двое суток. Ей снился все тот же полет, в котором она никак не могла долететь до цели, отодвигающейся от нее все дальше и дальше, несмотря на старания ее верного банши.

     Утро Нан’ти встретила все в той же компании. У очага ее уже ждала тсахик и Омати, державшая в руках листовую тарелку с печеными овощами. Мирейя, глаза которой выдавали бессонную ночь, подождала, пока гостья приступит к завтраку, и лишь затем начала тяжелый разговор.

     - Боюсь, милая, мне все так же нечем тебя порадовать. Никто и никогда из наших хранителей знаний не слышал о подобной болезни. Некоторые посоветовали отправить тебя из клана как можно быстрее из-за опасения, что ты можешь принести эту заразу на своем теле в наш клан. Однако практически все согласились, что единственным верным решением для тебя – найти первоначальный Источник Душ.

     - Источник Душ? – переспросила Нан’ти, поняв, что поглощает пищу, совершенно не чувствуя ее вкуса от разочарования.

     - Да. Праматерь всех Древ Душ. Священное ивовое дерево, объединяющее все, что было создано Эйвой. Каждый из на’ви во всех кланах с самого детства знает тексты Ni'awve Ayway[15]. Их пели самые первые На’ви на этой земле. В день сотворения первого из нас Великая Мать создала и самый первый Источник Душ, который стал пристанищем для цикличности душевных перевоплощений наших далеких предков. Благодаря ему На’ви впервые соединились с Эйвой и разделили эту связь со всеми живыми существами планеты. Проходили годы, кланы разбредались, и у каждого из них появлялись свои собственные Древа Душ. А Мать всех деревьев все так же продолжала накапливать информацию не только от душ своего первого клана, но и от своих дочерей, расползающихся вслед за на’ви по планете.

     Приоткрыв рот, Нан’ти с зарождающейся надеждой увлеченно слушала тсахик.

     - По одним сведениям, оно спит в царстве замершей воды, под толстым слоем белого покрывала в самой дальней от солнца точке планеты. Другие считают, что оно продолжает жить под толщей океанской поверхности, покрывшей когда-то давно изначальные места обитания наших предков. Я больше склоняюсь ко второй версии. Однако точного местоположения Матери Древа не осталось ни в одном источнике информации. Так что прости, милая, я не смогу тебе помочь с ее поисками. Хотя я твердо убеждена, что оно могло бы дать ответ на мучающий тебя вопрос.

     Нан’ти встала, передала тарелку помощнице и склонилась перед тсахик в благодарном полупоклоне.

     - Я благодарю тебя, уважаемая Мирейя, за теплый прием, пищу и кров. Но мне пора отправляться обратно к своему клану. С пустыми руками и с пустотой в сердце. Но я все равно благодарна тебе за помощь. Моя тсахик велела передать, что, вне зависимости от результатов моего визита, клан Тауками всегда может обратиться к клану Тайранги по любому вопросу!

     Разведчица еще раз склонила голову в знак признательности и выскочила из Храма. Направившись к площадке для банши, она уже видела, как ее Hufwe радостно разминает крылья в предчувствии обратного полета. Она почти добежала до своего икрана, как ее бег замедлил чей-то голос, обращенный к ней откуда-то сбоку.

     - Удели мне несколько минут, уважаемая воительница!

     Нан’ти остановилась и повернулась в сторону говорившего. К ней приближался старый на’ви, облаченный в яркое облачения шамана, опираясь при каждом шаге на длинный, толстый посох, сделанный из высохшего корня неизвестного ей дерева. Подойдя к ней вплотную, неизвестный заговорил.

     - Я знаю, что привело тебя в наш клан, девочка! – произнес мощный, уверенный голос, не совсем соответствующий облику старого на’ви. – Мы с Мирейей и остальными стариками всю ночь искали способ помочь вашей беде. Она уже наверняка поведала о существовании Источника Душ, но я знаю, что на его поиски может уйти жизнь нескольких поколений. Однако есть еще один вариант, как можно избавить ваших малышей от смертельной немощности. Мало кто знает, но среди на’ви есть Т'сэа-лам - девушки с ярко выраженными способностями в лекарском деле. Обычно их талант скрывают от посторонних и рождаются такие создания крайне редко. Лично я за всю свою долгую жизнь не встретил ни одной. Однако по моим данным от надежных источников одна такая девушка недавно появилась в клане рифовых на’ви. Клан Меткайина. Слышала о таком?

     Неверящая в свою удачу Нан’ти смогла лишь согласно кивнуть, подсознательно отмечая, что в морской клан можно залететь на обратном пути, сделав совсем небольшой крюк.

     - Тебе нужно будет лишь убедить тсахик клана отпустить Т'сэа-лам ненадолго с собой, и я уверен, это существо поможет определить источник болезни и наверняка справится с ней. Однако тебе придется быть крайне убедительной в своей просьбе, ибо испокон веков Т'сэа-лам были одной из самых охраняемых ценностей для любого клана.

     Нан’ти глубоко покланялась старцу в знак благодарности, едва сдерживая слезы радости, и бросилась к своему икрану, заставляя его моментально взлететь, не услышав, как ей вслед старик тихо вымолвил:

     - Eywa ngahu tutee![16]

     ***

     На следующий день после рождения сына, находясь по пояс в родной стихии, Тоновари поднял кроху над головой перед всем кланом и с гордостью объявил его имя - «Кайко!». Это слово, обозначающее «мужество», тут же подхватили члены клана и радостно загомонили, выражая свое одобрение. В честь рождения малыша вечером был устроен шумный праздник с танцами под громкие трубы и еще более громкие барабаны с разнообразным угощением, разложенном в широких раковинах прямо на берегу океана, и шумными забавами в воде, в которых принимали участие как многочисленные илу, так и несколько молодых тулкунов.

     Ло’ак пытался стащить кувшин с горячительным напитком из под носа отца, но был пойман с поличным и отправлен в наказание спать раньше положенного. Ц’Тири сначала посочувствовала брату, но затем, заметив, что Цирея так же тихонечко улизнула с праздника, довольно улыбнулась, догадываясь, куда именно пошла молодая на’ви. Сидя на песке в объятиях Нетейама, который незаметно для всех, как ему казалось, покусывал тихонечко ее ушко, имитируя своими ладонями чашечки ее топа, она наслаждалась как царящей, праздничной атмосферой, так и будоражащими ощущениями в груди, нежно сжимаемых ладонями юноши. Благо, они не попадали в свет многочисленных факелов, воткнутых прямо в береговую линию, и шансов спалиться перед родителями практически не было. Однако большего своему возлюбленному она пока не позволяла, шлепая по его ладоням, когда они начинали нагло сползать в район ее талии. Ц’Тири буквально низом спины ощущала весьма твердые намерения под повязкой у Нетейама, но пока еще могла контролировать свои желания, не позволяя тому лишнего на глазах праздного клана. Девушку саму буквально разрывало от желания плюнуть на все обещания родителям и вновь ощутить тот полет наслаждения, который они разделили с Нетейамом год назад, перед отлетом из родного леса. Видимо, эйфория праздника внесла свою лепту в ее дальнейшее решение, и она, вскочив на ноги, схватила своего пока еще не официального мужа и потащила в сторону от празднующего клана.

     Добравшись до края деревни, они взобрались на небольшое возвышение у берега, устланное мелкой травой, и прильнули друг к другу в страстном поцелуе. Счастливый Нетейам сразу понял, что в сегодняшний вечер все их запреты и обещания растворятся в искрящейся темноте ночи, а его любимая девушка целиком и полностью готова отдать свои душу и тело в его полное распоряжение. Он посмотрел в сияющие глаза Ц’Тири, растворяясь в изумрудном переливании радужки без остатка, и прильнул к ее манящим, приоткрытым губам, жаждущим ласки. Он так долго ждал этого момента и, приподняв девушку на руки, осторожно положил ее на зеленый ковер. Дотянувшись до своей косы, он демонстративно покачал её кончиком перед шумно дышащей девушкой, как бы спрашивая окончательного разрешения слиться с ней на всех уровнях. Ц’Тири тут же нащупала свою длинную косичку и без сомнения соединила их нервные отростки, растворяясь в двойном потоке взаимных чувств, смешивающихся в невероятный фейерверк эмоций влюбленной пары. И никто уже не смог бы в данный момент помешать страстному процессу любви этой парочки, ощущающих себя единым целым как в душевном, так и в физиологическом единстве сладостного, интимного процесса.

     С самого утра после праздника в маруи Ронал потек ручеек мучащихся головной болью после вчерашних развлечений меткайинцев. Ц’Тири заранее наварила большой объем антипохмельного настоя и щедро разливала его по чашам страждущих, тихонько посмеиваясь над их смущенным видом. Даже Тоновари, пришедший якобы проведать своего маленького сына, с благодарностью принял из рук Ц’Тири чашу с целебным напитком. В это утро настроение девушки не могло испортить ни раздраженное бурчание папы Джейка, так же мающегося с похмелья, ни вонючие рыбьи потроха, которые забыли выкинуть со вчерашнего дня и потому ей пришлось оттирать их запах от широкой обеденной чаши, ни печаль на лице Кири, переживающей, что ее ненаглядный пропускает мимо все радости совместных праздников клана. Ее настроение поддерживал медовый взгляд Нетейама, который с момента пробуждения улыбался до ушей, вспоминая их вечерние развлечения, и каждую минуту старающийся прикоснуться к своей ненаглядной любой подходящей для этого частью тела. Лишь необходимость помочь отцу отремонтировать небольшой семейный кайак вынудила его покинуть маруи. Так что до самого обеда, когда поток похмельно-страждущих иссяк, и Ц’Тири отправилась домой, улыбка не сходила с ее счастливого женского личика.

     Перед обедом, помогая резать листья морского салата, и погрузившись в мечтательные раздумья, она даже не сразу заметила, как в семейную маруи вбежали Ло’ак и Цирея. По молодым на’ви было видно, что их что-то очень сильно взволновало.

     - Ну что опять случилось? - спросила насторожившаяся Нейтири у сына. - Хоть один день в племени может пройти без происшествий?

     - Сестренка! Ты должна срочно отправиться с нами! - сказал подпрыгивающий от нетерпения Ло’ак, схвативший Ц’Тири за руку и потянув ее в сторону выхода. – В нашу бухту заплыла самка тулкуна с детёнышем, и с ее мелким определённо что-то не так. Она не дала нам с Пайаканом приблизиться, но Цирея считает, что у малыша проблемы.

     Стеснительная дочь Тоновари утвердительно кивала головой на слова Ло’ака и, схватив вторую руку девушки, так же потянула ее к выходу. Ц’Тири, у которой на сегодняшний день больше не было запланировано каких-либо важных дел, дождавшись разрешительного кивка от мамы Нейтири, которая уже больше не надеялась собрать за столом всю семью, выскочила из маруи вслед за молодёжью.

     До широкого прохода между рифами, прикрывающими бухту, в которой раскинулась деревня клана от ветра и волн со стороны открытого океана, они добрались очень быстро. Около самого прохода в нетерпении кружил духовный брат Ло’ака, издающий невероятно широкую палитру звуков, скорее всего предназначенных для успокоения самки, которая практически неподвижно висела у поверхности воды. На её широком плавнике лежало небольшое, по меркам огромных созданий, тело малыша. Оно практически не двигалось, лишь периодически и весьма вяло хлопая хвостом по поверхности океана. Ц’Тири отпустила Илу, расцепив связь, и медленно поплыла к самке. Цирея и Ло’ак плыли рядом. Не доплыв до цели около десяти хвостов, она остановилась и в нерешительности зависла в воде.

     - Чего ты ждёшь, сестрёнка? - спросил удивленный Ло’ак.

     - Я не знаю, можно ли к ней подплывать в таком состоянии. - ответила девушка. – Цирея, ты знаешь всё об этих существах, скажи ей, что я хочу только помочь.

     Юная на'ви подплыла немножко поближе и принялась жестами что-то объяснять огромному созданию. Получив ответ в виде серии коротких щелчков и посвистывания, она повернулась к Ц’Тири.

     - Подплывай к ней без опасений, - произнесла младшая дочь вождя рифового клана, - Она понимает, что ты хочешь помочь, и не тронет тебя. Можешь смело забираться на её спину.

     Ц’Тири так и сделала. Она осторожно, будто как-то могла навредить толстой шкуре морского животного, забралась ей на спину и подползла к шумно дышащему детёнышу. Присев перед ним, она положила руку возле его дыхал, ощущая, как медленно и неравномерно бьётся сердце малыша. Привычно переключив взгляд, она принялась за диагностику.

     Энергетический рисунок тулкунов всегда отличался особо яркими красками и вкраплениями золотого сияния, растекающегося по их телам благодаря амрите. И если в здоровом теле морских обитателей поток энергии стремился из района их огромного мозга к конечностям, то в данную минуту этот поток завершался небольшим вихрем в районе живота маленького существа. Хвост и плавники детеныша были практически лишены рисунков жизненных потоков.

     - Цирея, - произнесла девушка, - Мне будет нужна твоя помощь. Скажи, у тулкунов желудок находится ближе к хвосту? Дело в том, что у малыша с ним явные проблемы.

     - Да - ответила Цирея, присевшая рядом с ней и указывающая в нужную точку на теле тулкуна. – Там у них располагается желудок.

     - Тогда спроси у матери, что он сегодня ел?

     - Он ещё не мог ничего есть, - ответила она, - В их возрасте малыши питаются только молоком матери.

     - Но этот определённо что-то съел. Судя по тому, что я вижу, у него встал желудок, неспособный переварить то, что он проглотил.

     Девушка вновь защебетала по-особому, обращаясь к матери и дополняя вопросы языком жестов.

     - Она говорит, что он сегодня крутился возле старого рифа, где она кормилась стайками мелкой рыбёшки. Возможно, он проглотил что-то несъедобное. Ты можешь ему помочь, Ц’Тири?

     - Я постараюсь.

     Ц’Тири переместилась в район вихрящейся проблемы и, положив ладони на мокрую, прохладную кожу, начала сосредоточенно гладить нежный животик против направления болезненных потоков. Оказалось, что потоки энергии тулкунов так же слушаются ее рук, как и потоки других организмов, что она лечила до этого. Золотистый вихрь начал замедляться, и пальцы девушки начали направлять его в сторону темных конечностей. Малыш под руками зашевелился, видимо ощущая облегчение. Соединяя золотистыми линиями точки течения, подсматривая их верное расположение на теле мамы малыша, Ц’Тири с удовольствием наблюдала, как тонкие янтарные нити на ее глазах наполняются искрящимся светом, превращаясь сначала в быстрые ручейки, а затем и в бурные потоки, раскраивающие тело маленького тулкуна. Спустя несколько минут малыш окончательно ожил и, соскользнув с плавника матери, начал радостно кружиться вокруг, издавая тонкие, сверчащие звуки.

     - Он благодарит тебя, Ц’Тири – перевела для девушки эту оду радости Цирея. – Его мать так же признательна тебе за помощь. Она никогда не видела на'ви с подобными способностями и спрашивает, не желаешь ли ты стать ей духовной сестрой в качестве благодарности? Это великая честь для любого из нас, ты не должна отказываться!

     - А я и не собиралась отказываться, - произнесла смущенная Ц’Тири. – Не одному же Ло’аку дружбу с тулкунами водить. А что нужно делать? В пасть ей заплыть, как это делал наш ушастик?

     - От ушастика слышу! – беззлобно ответил ей брат. – Я, между прочим, тогда и не знал, что вы за нами с Пайяканом подглядываете! И да, для тсахейлу с тулкуном она должна тебя скушать! Приятного аппетита, мадам! – обратился он в сторону морского создания, - Моя сестра хоть и костлявая, но наверняка придется вам по вкусу!

     Рассмеявшаяся Цирея возмущенно хлопнула его по плечу и сказала:

     - Хватит, Ло’ак, нам нужно оставить их наедине. Тсахейлу для тулкунов довольно интимный процесс, при котором зритель противопоказан. Поплыли обратно в деревню, Ц’Тири умная девушка, разберется сама, что к чему!

     Ло’ак с небольшим беспокойством на мордочке посмотрел на девушку. Он, несмотря на показную независимость, любил своих сестер и беспокоился за их безопасность. Однако помня, что в компании с Пайяканом ему совершенно нечего было опасаться, он молча кивнул, и его брат по океану повез обоих на’ви в сторону поселения.

     Ц’Тири, проводив троицу взглядом, обернулась к самке тулкуна и, успокоив дыхание упражнениями рифовых на’ви, что показывала ей Цирея, нырнула под воду. Перед ней медленно открывался огромный провал пасти тулкуна, зазывая ее вплыть вовнутрь. Девушка не стала тянуть время и смело вплыла в «пещеру», створки которой закрылись за ней, оставляя ее ненадолго в полной темноте. Яркая вереница огоньков внутри животного тут же подсветила темное пространство, и ей навстречу, подобно сказочному цветку, развернулся огненный нервный узел, предлагая создать с ним связь. Она подплыла к манящему органу поближе и соединила с ним нервные окончания своей косы, прикрывая глаза.

     После яркой золотой вспышки, промелькнувшей в ее сознании, на разум Ц’Тири хлынули картинки жизни ее первой в этой жизни духовной сестры. Вот маленькая тулкун впервые прикладывается к соску матери. Вот она, уже подростком, гоняет со сверстниками наперегонки. Вот ее мать совершает на ее глазах тсахейлу с кем-то из представителей водных кланов. Вот она сама рожает своего первого малыша. И вот уже видит со стороны, как лесная на’ви заплывает в пасть огромного морского существа. То ощущение радости и единения с могучим животным было невозможно описать словами. Девушка как будто купалась в теплых лучах ласкового солнца, ощущая себя распыленной в тысяче мест одновременно. Перед глазами мелькали моменты жизни как ее духовной сестры, так и моменты жизни тысяч остальных тулкунов, демонстрируя ей все тонкости жизни морских обитателей. Голова вспухла от количества информации, и Ц’Тири вынужденно открыла глаза, случайно переключаясь на свой специфический взгляд. Она увидела, как янтарное солнышко амриты скользит по нервному отростку тулкуна и, впитавшись в ее собственную косу, стремительно ползет к ее голове. Чувство, что она испытала после того, как янтарь впитался в ее голову, можно было сравнить разве что со взрывом многочисленных звезд, который она испытала вчерашним вечером в жарких объятьях Нетейама. Она еще отходила от переполнявших ее эмоций, когда тулкун разорвала связь и вновь открыла рот, выпуская девушку наружу. Невозможно было понять, сколько времени прошло с тех пор, как две души породнились под присмотром Великой Матери. Альфа Центавра А уже наполовину скрылась за Полифемом, и получалось, что каким-то образом она смогла оставаться под водой несколько часов без дыхания. Как не пыталась, девушка никак не могла объяснить это себе с точки зрения логики.

     - Благодарю тебя за сына, дитя лесного племени, - прощелкала бегло самка, и Ц’Тири с изумлением осознала, что понимает сказанное ей Нивин. Это имя само всплыло в ее голове, добавляя к ее изумлению еще толику удивления. – Я счастлива, что повстречала тебя на своем пути, и рада разделить с тобой нашу жизненную силу и мудрость. Впервые я встречаю столь особенное создание, и буду с гордостью носить имя Ц’Тири в своем сердце.

     - Спасибо, Нивин, - ответила оторопевшая девушка, выбираясь на услужливо подставленный плавник напротив мудрых глаз самки. Она почему-то была уверена, что тулкун легко поняла ее речь, даже без применения жестов при общении. – Я очень благодарна тебе, что ты выбрала меня в качестве духовной сестры. Это великая честь для меня и моей семьи!

     Вдруг Ц’Тири внезапно почувствовала, как в ее шею воткнулась нечто острое. Она схватилась за место укола и, теряя сознание, успела услышать лишь усиливающийся шум парящих крыльев икрана. После этого ее разум поглотила абсолютная тьма.

     ***

     Нетейам вот уже больше часа не находил себе места. Светило уже скрылось за Полифемом, а Ц’Тири так и не вернулась обратно. Ло’ак утверждал, что с тулкуном ей ничего не угрожает, но уже и сам с беспокойством поглядывал в сторону океана. Вернулся отец, который был на совещании с Тоновари, и сразу взял ситуацию в свои руки. Выслушав детей, Джейк велел не суетиться, а дать старшей дочери еще полчаса, и лишь затем выдвигаться на поиски. Его дети и так причиняли много хлопот клану, не хотелось бы поднимать панику раньше времени. Стараясь не показывать окружающим, что его реально беспокоит подобное отсутствие весьма ответственной Ц’Тири, особенно зная ее ценность для других кланов, он упорно делал вид, что все нормально, поглядывая на мечущегося из угла в угол старшего сына. Сев у семейного очага он, незаметно для самого себя, погрузился в воспоминания, вглядываясь в языки пламени…

     

      [9] Ветер

      [10] Kовцы банши

      [11] Небесные Чаши

      [12] Я тебя вижу, тсахик Мирейя

      [13] Пусть великая мать улыбается нашей первой встрече

      [14] Спасибо

      [15] Первых Песен

      [16] Прощай девочка, да прибудет с тобой Эйва

     Янту уже некоторое время лежал неподвижно в ожидании инициативы Небесных Людей. Его вождь, великий воин Тсу’тей, лично выбрал молодого на’ви для ответственного задания. Прикрывать левый фланг от диверсионно-разведывательных групп противника. Торук Макто — Джейк Салли — опасался, что, помимо лобового удара, Куоритч отправит небольшие группы солдат в тыл воинам кланов и сможет перехватить инициативу в предстоящем сражении. Поэтому Тсу’тей отобрал десять своих лучших людей, отменно владеющих оружием, и разместил их в определенных точках леса, дабы они смогли или предупредить о лазутчиках по коммутатору, либо оказать им отчаянное сопротивление. Янту чуть не прыгал от радости, рассказывая своей Нейве о великой чести, оказанной Оло’эйктаном. Его молодая жена, держа полугодовалую дочь на руках, не до конца разделяла этой радости, понимая, что муж отправляется не на пешую прогулку по лесу, а на боевой пост, который может стать для него последним пристанищем. Однако как верная супруга и один из охотников клана, она держала эти переживания при себе, демонстрируя счастливому на’ви гордость за его назначение.

     Укрытый за поваленным стволом старого дерева, Янту внимательно вглядывался в чащу, отмечая каждое подозрительное движение и прислушиваясь к звукам, издаваемым лесом. Он понимал, что в сегодняшней битве много его соотечественников отправятся к Эйве и, вполне вероятно, может погибнуть он сам. Но мысль о том, что его жизнь будет отдана ради благополучия родного клана, ради его любимой жены и, самое главное, ради его крохотной и обожаемой дочери — Ц’Тири, нивелировала все страхи и опасения воина. Он слушал лес и вспоминал с улыбкой, как долго добивался внимания Нейвы, которая, как и многие ее ровесницы, были очарованы Тсу’тейем. Как плел для нее небольшие браслеты в подарок, подкидывая незаметно в семейную хижину девушки. Как добывал для ее стрел самые красивые перья во время учебных вылазок с молодыми охотниками. Как наконец-таки получил положительный ответ, позволивший связать их судьбу в тсахейлу с благословения тсахик клана Мо’ат и одобрения Великой Матери, вылившейся в появлении на свет его чудесной малышки. Пара любила дочь до безумия, и даже если ему сегодня предстоит погибнуть, его Нейва обязательно будет рассказывать растущей дочери о храбрости ее родного отца. Возможно, когда-то потом, она даже назовет внука в его честь.

     

     

     Шум далеких взрывов и треск автоматных очередей вывели сознание Янту из сладких грез, заставив натянуть до упора нить своего лука. Звуки сражения нарастали с каждой минутой, но в его сторону пока не приближались. В коммутаторе, расположенном в то и дело вздрагивающем ухе воина, раздавались команды Джейка, руководящего наступлением основных сил. Первыми противника должны были атаковать всадники на своих икранах. Сразу после них в бой вступала группа на’ви на лютоконях, собранная из представителей разных кланов. Но, судя по доносившимся звукам боя, наземная часть на’вийской армии попала под плотный огонь противника сразу же после начала атаки воздушной группы под руководством Салли. В этой безумной какофонии звуков было сложно определить, на чью сторону склоняется чаша весов в этом сражении. Янту продолжал напряженно вглядываться вперед.

     — Джейк, у нас потери! Мы отступаем! — раздался в ухе голос Норма Спеллмана, человеческого ученого, занявшего в противостоянии сторону его народа.

     — Принял, уходите оттуда! — ответил Торук Макто, и Янту сразу понял, что перевес в битве уже на стороне противника.

     Вдруг треск ломающихся деревьев впереди предупредил его о появлении врага. Ломая небольшие стволы и толстые стебли папоротника, на него с приличной скоростью двигалась большая, шагающая металлическая машина, за стеклом кабины которой виднелось озлобленное лицо Небесного человека. Янту перевел наконечник стрелы в этот яростный взгляд и отпустил тетиву. Издав победный свист полета, острие стрелы пробило насквозь как стекло кабины, так и хрупкий череп человека, вынуждая громоздкий экзоскелет запнуться и свалиться вперед, замирая навеки. Не мешкая, Янту вложил в лук еще одну стрелу и быстро сменил местоположение, опасаясь ответного огня. И не зря. Старый ствол дерева, за которым он прятался, буквально разлетелся на мелкие осколки под градом пуль небольшого отряда пехотинцев, сопровождающих металлического монстра. Несколько острых осколков дерева воткнулись в спину Янту, но он, преисполненный адреналином, даже этого не заметил. Перекатившись к соседнему дереву, он сделал следующий выстрел, приколов еще одного противника к шершавому стволу саговника. В ответ тут же раздался град выстрелов, и воин крепко прижался к толстому дереву спиной, скрываясь от пуль. Вот тут он и ощутил торчащие в спине щепки, зашипев от болевых ощущений. Снова менять локацию было уже слишком рискованно, ибо дерево, за которым он спрятался, простреливалось с обеих сторон. Оставалось лишь отстреливается в моменты небольшого затишья, когда враг делал паузу, перезаряжая свое оружие.

     По его расчетам, которые он успел сделать, меняя место локации, ему нужно было сразить еще четверых. Он натянул тетиву и, сделав ложный выпад в одну сторону от дерева, вызывая огонь на себя, резко сместился по другую сторону, лишая удачным выстрелом жизни еще одного из противников. Вновь переждав яростный огонь взбешенных солдат, он решил повторить обманный трюк, но, стоило ему быстро высунуться из-под защиты, как пуля прошила насквозь его плечо, отбрасывая простреленное тело на спину. Лук Янту вылетел из пострадавшей руки, которая перестала слушаться его сразу после ранения. Жуткая боль затуманила разум, но инстинкт охотника и честь настоящего воина заставили его вытащить здоровой рукой нож и приготовиться отдать свою жизнь как можно дороже.

     В поле зрения появился один из солдат, осторожно выглядывающий из-за ствола, за которым только что прятался сам Янту. Убедившись, что противник больше не представляет опасности, он выкрикнул что-то остальным и направил на поверженного врага пулеметный ствол. «Вот я и отвоевался!» — возникла мысль в голове молодого на’ви. «Зато хотя бы счет три — один в мою пользу! Не стыдно будет предстать перед Великой Матерью!». Он перевел взгляд в небо в ожидании смертельного выстрела и увидел, как над ним промелькнула тень икрана и раздался воинственный клич до боли знакомого голоса его родной Нейвы. Он перевел взгляд на противника, убеждаясь, что тот уже не представляет для него никакой опасности, ибо стрелять с опереньем стрелы в собственном глазу физически невозможно. Опираясь здоровой рукой о траву, он попытался приподняться в надежде хоть как-то помочь любимой. Однако болевой импульс и головокружение от потери крови вынудили его рухнуть обратно, зажимая ладонью сочащийся красный ручеек из пулевого отверстия. Ему лишь оставалось мысленно просить Эйву о помощи, да прислушиваться к шуму схватки в отчаянном напряжении.

     Пулеметный огонь практически не затихал, как и не затихали боевые выкрики его молниеносной всадницы. Янту видел, как икран его женщины несколько раз вновь промелькнул над его телом и слышал предсмертные хрипы сраженных солдат. Наконец, пулемет замолчал, и на’ви замер в ужасающем ожидании. Либо его Нейва одержала победу, либо сейчас придут его добивать и он встретит свою любовь уже во владениях Великой Матери. Приближающийся шум крыльев снял большую часть его эмоционального напряжения, а гибкое тело жены, соскочившее с икрана и присевшее перед ним, окончательно позволило расстаться с черными мыслями.

     — Янту, милый мой, ты как? — Обеспокоенный взгляд Нейвы бегло осматривал его тело в поисках остальных возможных ранений. — Кроме плеча еще ранения есть?

     — Нет, мой славный Дух Леса[17], только плечо! — скривившись от боли, ответил Янту, — В спине еще пара заноз, но они не считаются! Как ты решилась оставить Ц’Тири одну?

     — Тсахик Мо’ат присматривает за ней, так что за дочь не беспокойся. А клану в данный момент нужны все до единого воины! А я воин и не могла оставаться в стороне. — Нейва оторвала полосу от своей набедренной повязки и попыталась осторожно перевязать пулевое отверстие на теле мужа.

     — Ты самый лучший воин из всех, кого я когда-либо знал! — с болезненной улыбкой на скривившемся лице прошептал Янту. — Ты одолела трех Небесных Людей! Наши имена обязательно попадут на песенную нить клана!

     — Не трех, а двух. — поправила его Нейва. — Я убила только двух! Откуда ты мне третьего прибавил?

     Янту на этих словах буквально застыл от ужасающего предчувствия. Он повернул голову в сторону, откуда появился противник, и успел увидеть, как последний, оставшийся в живых солдат, злобно ухмыляясь, бросает в их с женой сторону небольшой, круглый предмет. Ослепительная вспышка и короткий миг жуткой боли — вот все, что почувствовали молодые родители в свой последний миг, перед тем, как очутиться на пороге мира Эйвы.

     ***

     Джейк и Нейтири печально рассматривали место кровавой схватки. После того, как он смог вернуться в тело аватара благодаря своей любимой воительнице, прикончившей наконец-то их главного врага — Куоритча, они вместе облетали окрестности, выясняя реальные потери клана. Опытный глаз пехотинца мгновенно восстановил ход развернувшегося сражения, понимая, что у его соплеменников не было шансов выжить в этой мясорубке. Клан недосчитался еще двух своих отважных представителей. Этот факт еще сильнее смазывал радость победы.

     — У них ведь осталась маленькая дочь! — со слезами на глазах произнесла Нейтири.

     — Я уверен, — ответил ей Джейк, положив руку на плечо своей женщины, — В клане найдется семья, которая возьмет на себя заботу о малышке.

     — Ма Жейк. Я не хочу отдавать эту девочку кому-либо в клане. — Нейтири уверенно посмотрела в глаза мужа и неосознанно положила руку на свой живот, — Нейва дружила с моей погибшей сестрой, и я считаю, что мы с тобой способны сами воспитать эту девочку. Так будет правильно!

     Джейк понимал, что рано или поздно ему придется столкнуться с проблемой отцовства, но он не готов был углубляться в этот опыт прямо сейчас. Впрочем, перечить своей любимой, которая буквально несколько часов назад вытащила его с того света, он хотел еще меньше. На подкорке сознания засвербела неуместная мысль о том, что девочке уже пол года, а значит проблемы первых месяцев жизни с младенцем минуют его стороной. Он с содроганием вспоминал свой немногочисленный опыт «общения» с человеческими младенцами на Земле, и ни одно из этих воспоминаний нельзя было назвать приятным. В голове колоколом звучало единственная характеристика «Орущих и постоянно гадящих созданий». Даже факт того, что в его поселении практически не было слышно детского плача, не успокаивал душу потенциального отца.

     — Давай примем решение в клане, хорошо, милая? — в попытке потянуть время произнес Джейк и с облегчением увидел ее согласный кивок. — Я пришлю сюда охотников, дабы они забрали тела, и мы смогли предать их священной земле.

     Вернувшись во временный лагерь, раскинувшийся неподалеку от Древа Душ, после уничтожения их жилого дерева, они вошли в палатку матери Нейтири. Тсахик клана осматривала рану на плече аватара Норма, который не решился напомнить лекарю клана о том, что земные технологии на раз справятся с его проблемой, и смирно сидел на плетеной циновке, терпя манипуляции Мо’ат. Он повернул голову и поприветствовал входящих кивком головы.

     — Как успехи? Вам удалось их отыскать? — спросил Норм Джейка, зная заранее о цели их поисков.

     — К сожалению, да! — мрачно ответил тот, — Они оба погибли, и теперь еще одна девочка осталась сиротой! Кстати, где она?

     — Она спит! — ответила на вопрос тсахик и указала на свой гамак, в котором тихо сопела очаровательная малышка, не подозревая о случившейся трагедии в собственной жизни. — На удивление спокойный ребенок. Как жаль, что она потеряла родителей! Великая мать позаботится об их душах, а нам нужно позаботиться о сиротке. Вы уже решили, как с ней поступить?

     — Я могу взять заботу о ней на себя! — вдруг высказался Норм, широко улыбаясь. — Всегда хотел детей, грех не воспользоваться моментом.

     — Обойдешься! — резко возразила Нейтири. — Ей только чудного отца не хватает, который половину жизни в металлической коробке проводит в облике нашего главного врага! Мы с Джейком решили удочерить девочку.

     — Уже решили? — с трагическим сомнением в голосе потянул слова Джейк.

     — Да! Решили! — твердо произнесла Нейтири, — Окончательно и бесповоротно.

     Она подошла к спящей малышке и присела возле гамака. Осторожно, дабы не испугать ребенка, она подняла спящую кроху на руки и подошла с ней к мужу.

     — Смотри, — тихо произнесла она и с нежной улыбкой посмотрела на Джейка, — Разве она не чудо? К тому же, пройдет не так много времени, как у этой малышки появится братик или сестренка!

     — Когда это еще будет… — начал было говорить Салли, но тут до него дошел смысл сказонного супругой, и он уставился на ее пока еще плоский живот, вытаращив глаза. — Ты имеешь в виду..? Неужели ты… правда..? Я скоро стану... отцом?

     — Да! — радостно улыбаясь, ответила Нейтири и поцеловала мужа в розовый нос. — У нас будет ребенок! Прости, я не хотела говорить тебе до сражения. Знала, что ты запретишь мне даже показываться на поле боя.

     До Джейка, пусть и запоздало, стало доходить осознание того, что он в действительности скоро станет отцом. В голову моментально начали проникать панические мысли. «Она же реально могла погибнуть! У них даже постоянного жилья в данный момент не предвидится. Он пока еще вынужден существовать на два тела! А вдруг с переносом сознания что-то пойдет не так? У Грейс же не получилось! Его жена останется одна с двумя малышами на руках?». Тревожные мысли плодились и накладывались одна на другую до тех пор, пока его взгляд не опустился на руки его женщины и не уткнулся в открытые глаза маленькой крохи. Та, проснувшись, абсолютно спокойно смотрела прямо на него и… улыбалась?! Эта нежная крохотная улыбка и абсолютный изумруд сверкающих глазок девочки, будто потоком освежающего горного водопада вымыло из его разума все тревоги. Он даже не заметил, как его губы растянулись в ответной улыбке, и он протянул к девочке палец, желая прикоснуться к маленькому, голубому животику. Указательный палец аватара Джейка тут же оказался в крепкой хватке крохотной детской ладошки, и тут будущий папа окончательно поплыл! Неизвестно, откуда и почему, но в груди возникло ощущение теплого пламени, а в голове сформировалась четкая мысль, что он сделает все, что бы защитить этого ребенка от любых опасностей. Он перевел взгляд на умиляющуюся от подобной картины Нейтири, и с дрожанием в голосе произнес.

     — Я согласен! — он попытался прокашляться, дабы голос звучал более мужественно, — Мы позаботимся об этой малютке!

     — Значит, пусть так и будет! — подытожила слова тсахик клана, мысленно поблагодарив Эйву за подобное развитие событий, ибо подсознательно ощущала, что эта малышка не просто так вплелась уверенной рукой Великой Матери в семейную песенную нить ее собственного дитя.

     ***скачок в воспоминаниях***

     Джейк осознавал, что со стороны он не кажется образцовым отцом для крохотной дочери и примером надежного плеча для своей беременной супруги. Как оказалось, характер у беременных на’ви на последних сроках мало чем отличался от буйного характера земных женщин, находящихся на сносях. И чем ближе приближался торжественный момент его вторичного отцовства, тем дальше от семейного очага ему хотелось сбежать. Он уже даже не мог вспомнить, когда последний раз спал всю ночь напролет, не подскакивая несколько раз за ночь, чтобы удовлетворить невероятные хотелки своей беременной супруги. То приходилось бегать к скальному источнику, ибо только в нем водилась самая вкусная на Пандоре вода. То отправляться к речному изгибу, выцеливая из своего лука очередную шуструю рыбу, мясо которой буквально спасло бы, по ее словам, его беременную на’ви от непонятной угрозы локального армагеддона. То, сгорая от стыда, будить Мо’ат, дабы та приготовила своей дочери очередную вкусняшку, вкус которой она не могла забыть с самого детства. На свою тещу, на это живое воплощение Эйвы, он буквально готов был молиться. Ибо только в ее присутствии непредсказуемый характер Нейтири слегка смахивал на его прежнюю, уверенную, летающую всадницу, отважно покоряющую небеса. Опытная Мо’ат знала, что именно нужно сказать, какую травку заварить и в каком месте помассировать свою дочь, дабы та взяла себя в руки и перестала изводить мужа просьбами.

     Джейк понимал, что ему самому нужно найти способ справиться с невероятными требованиями своей беременной супруги, но он не знал, как. Он чувствовал себя беспомощным и неполноценным мужем и отцом, что только усиливало его чувство страха и беспокойства. Зато вторым надежным средством быстро успокоить беременную супругу стала его приемная дочь. Девочка, как магический эликсир, была способна только одним своим присутствием в руках мамы Нейтири угомонить ее бушующие гормоны. Как спасательный круг, он забрасывал маленькое создание в этот бушующий океан нервов, с изумлением наблюдая, как эмоциональные тучи моментально растворяются под солнечным лучиками, исходящими от Ц’Тири. Сам Джейк с первых дней отцовства и спустя почти год все еще боялся брать это хрупкое создание на руки на долгое время, предпочитая по возможности быстренько передать малышку в руки жены или тещи. При том, что девочка представляла собой просто идеальный образец ребенка для любого родителя. Она практически никогда не плакала и не капризничала. Лежа на руках у мамы Нейтири или бабушки Мо’ат, она непременно им улыбалась, подхватывая их свисающие косички и теребя изо всех детских сил, заливаясь смехом. А вот на руках Джейка она лишь с еле заметной улыбкой на крохотном личике начинала внимательно вглядываться в глаза приемного отца, издавая редкие и непонятные звуки, пуская пузыри из слюней.

     За несколько дней до родов Нейтири перебралась в палатку матери, и он на своей шкуре почувствовал все прелести «отца-одиночки», ибо с самого утра и до позднего вечера забота о Ц’Тири ложилась на плечи вождя племени. Он не слишком возмущался по этому поводу, предпочитая общество молчаливой малышки тяжелому, предродовому характеру Нейтири. Он за один день освоил слинг, таская малышку повсюду за собой и удивляясь удобству этой конструкции, состоящей всего лишь из отрезка ткани. Было немного страшно брать ее в первый полет на Бобе, но радостный смех малышки сразу же после взлета показал, что его девочка явно не из робкого десятка. Он и не заметил, в какой именно момент его отцовства Ц’Тири стала для него «его девочкой». Однако первые шаги малышки, которым он стал свидетелем в момент, когда его жена рожала ему первенца, окончательно смыли все сомнения по этому поводу. В тот день он вынужден был отбросить все дела и ходить кругами с Ц’Тири на руках возле палатки Мо’ат, в которой на свет появлялся его ребенок. Тсахик клана лишь позволила ему поцеловать стонущую Нейтири и, вручив ему в руки проснувшуюся малышку, велела не усиливать панические настроения в ее обители. Под стонущие звуки, раздающиеся из палатки, Джейк сновал туда-сюда в томительном ожидании. Он понятия не имел, что именно ждать и сколько продлится весь этот процесс появления на свет новой жизни.

     Ц’Тири увлеченно игралась бусиной, вплетенной в кончик его косы, и вновь что-то тихо лепетала себе под розовый носик. Устав нарезать круги, Джейк сел на травяной ковер возле дома и посадил дочь возле себя, дав ей в качестве развлечения небольшой браслет, сплетенный ему супругой. Убедившись, что девочка приняла новую игрушку и некоторое время будет занята, он, как провинившийся школьник, встал и тихонько подкрался к палатке, стараясь определить по звукам, на какой стадии находятся роды. Стоило ему только коснуться ухом тканевой занавеси, как из палатки раздался протяжный стон и сразу после него тонкий вскрик новорожденного. Джейк счастливо улыбнулся и повернулся, чтобы обрадовать дочь новостью о том, что у нее теперь есть братик или сестренка. Слова застыли, не успев покинуть его рта от невероятно умилительной картины. Ц’Тири, слегка покачиваясь, самостоятельно стояла на своих пухлых ножках и с улыбкой смотрела на мужчину. Она качнулась вперед, вынуждая Джейка шагнуть ей на встречу с целью подхватить девочку на случай падения. Однако Ц’Тири уверенно переставила ножку и сделала следующий шаг, поднимая руки навстречу отцу. Картина того, как его, пускай и приемный, ребенок c счастливой мордашкой движется ему на встречу, мгновенно увлажнил глаза Оло’эйктана, заставляя присесть и распахнуть руки.

     — Sempu [18] — вдруг произнесло улыбающееся создание и рухнуло в подставленные ладони счастливого родителя.

     — Что ты сейчас сказала, солнышко? — переспросил Джейк, решивший, что ему послышалось, поднимая на руки свою умницу.

     — Sempu [18] — уверенно повторила кроха и положила ладошку на его грудь как раз в область бешено бьющегося, как приручаемый икран, мужского сердца.

     — Джейк! Ты можешь войти и познакомиться со своим сыном! — раздался довольный голос Мо’ат.

     Не стесняясь того, что по его щекам текут слезы счастья, Джейк зашел в палатку и сразу же направился к молодой матери, державшей у своей груди крохотного малыша. Младенец, припавший к материнскому соску, жадно сосал грудь Нейтири, дергая кончиком своего, еще лысого крохотного хвостика. Изнуренная на’ви радостно улыбнулась мужу и дочери, благоговейно разглядывающих питающегося младенца, и произнесла.

     — Знакомьтесь, это твой сын, Ма Жейк и твой маленький брат, Ц’Тири. Я назвала его — Нетейам!

     — Я вижу тебя, Нетейам, — произнес счастливый отец.

     От звука его голоса малыш вздрогнул, оторвался от соска и громко заревел. Джейк беспомощно посмотрел на Нейтири, которая принялась покачивающими движениями успокаивать сына, что-то ласково приговаривая тому на ушко. Ц’Тири на его руках требовательно потянулась к маме, пытаясь вывернутся из крепкой хватки мужских рук. Джейк, получив кивок разрешения от жены, осторожно положил девочку под ее бок. Развернувшись к хныкающему брату, Ц’Тири внимательно на него посмотрела и положила свою небольшую ладошку на полный молока пухлый животик. Плач Нетейама прекратился в ту же секунду, а два его больших, ярко-желтых глаза уставились на девочку, не мигая. Джейк глазам своим не мог поверить, но его новорожденный сын улыбался его приемной дочери, широко раскрывая свой беззубый рот.

     

      [17] Имя Нейва означает Дух леса

      [18] Папочка

     Через час после заката степень тревоги в маруи Салли достигла предела. Она ощущалась почти на физическом уровне, как будто грозовая туча повисла под потолком и готовилась в любой момент обрушиться бурным потоком эмоций. Ц’Тири так и не вернулась обратно, и окончательно стало ясно, что с ней что-то произошло. Буквально все члены семьи не находили себе места и с тревожной надеждой то и дело вскакивали на любой шум, раздающийся извне. Они в уповании поглядывали в сторону главы семьи, будто тот мог совершить чудо и вернуть будущую сноху незамедлительно. Но Джейк, откровенно говоря, растерялся, и не знал, что делать в подобной ситуации. Произойди подобное на его родной планете, он бы скорее всего обратился в полицию. Да и в целом, поисковые мероприятия при наличии развитых цифровых технологий не вызывают особых затруднений в индустриальном мире. Один звонок по интеркому и проблема решена! Однако на Пандоре дела обстояли не так. Тут не было средств массовой информации, в которые можно подать запрос на пропавшую. Не существовало Детективных Агентств, позволяющих провести негласные поиски за n-ное вознаграждение. Даже пакетов с молоком, на пластиковом боку которых размещали данные о потеряшках, тут в супермаркетах днем с огнем не сыщешь. К слову, как и самих супермаркетов.

     Он отправил обоих сыновей на илу обследовать бухту даже не из-за того, что надеялся найти в ней пропажу, а потому что понимал, что если не дать Ло’аку и Нетейаму хоть какое-то задание, первый изведется от вины, а второй от снедаемого его беспокойства. Естественно, через пол часа они оба вернулись с пустыми руками. Ночью выплывать из бухты было опасно, и в открытые воды парни не сунулись, ибо темное время суток даже в подводном мире - это время царствования хищников. Нетейам, конечно, попытался преодолеть пролив, но его илу эта идея не понравилась, и он упорно разворачивался обратно в сторону деревни.

     Джейк вынужден был проводить испуганную Цирею, которая все еще находилась в стенах его маруи, к Тоновари, и рассказать ему о случившимся. Вождь клана задумался и посоветовал Джейку дождаться рассвета, ибо даже икраны лесных на'ви в этой ситуации не смогут тому помочь. Это в родных лесах Оматикайя ночь ярко подсвечивается местной флорой так, что можно смело рассекать освещенное пространство джунглей, не опасаясь столкновений. Но в открытом океане, за защитными рифами, где из-за больших глубин и высоких волн люминесцентного свечения щедрого на живность дна на самой поверхности не видно, можно запросто улететь в неизвестном направлении и, в итоге, увеличить собой количество пропавших без вести. Тоновари сочувственно посмотрел вслед обеспокоенного отца и не стал будить Ронал, дабы сообщить той о пропаже ее ученицы. Жена и так намаялась с младенцем за целый день, не стоило сваливать на нее еще и неприятные вести. Все равно до утра картина не прояснится, а для широкомасштабных поисков необходимо выспаться.

     Джейк вернулся в маруи и озвучил слова Тоновари своей семье, вынужденно признавая его правоту. Он предложил всем отдохнуть до восхода солнца, дабы набраться сил перед поисками, и попытался подать пример, рухнув на свое спальное место. Нейтири, подойдя к старшему сыну, обняла его, пытаясь хоть немного облегчить его тяжкие мысли, но тот вывернулся из материнских объятий и выскочил наружу. Украдкой смахнув слезу, она велела Кири и Тук забираться в свои гамаки и присоединилась к лежащему мужу, положив голову ему на грудь в попытках успокоить колотящееся материнское сердце. Женщину одолевала смесь страха за старшую дочь и жгучая ярость на того, кто посмел ее похитить. Нейтири была уверенна, что девушку похитили, ибо понимала, какую ценность она представляет для остальных на’ви. Однако мать, так же как Джейк, понятия не имела, с чего начинать поиски, ибо ее способность читать следы на траве, по запаху определять вид добычи и на слух понимать расстояние до нее в мире господства стихий океанских просторов никак ей не пригодятся. Оставалось надеяться только на помощь Великой Матери, к которой женщина мысленно принялась обращаться.

     Нетейам сидел один под сводами ночного неба на самом краю плетеного настила натянутого меж толстых корней, уходящих в водную гладь. Эта рукотворная точка в деревне рифовых располагалась дальше всех от берега, и с нее было видна практически вся бухта. Он страдал и не мог успокоиться, сжимая кулаки и стараясь сдерживать нервные порывы броситься тот час в океан и поплыть на поиски своей женщины, рассчитывая только на собственные силы. Сердце билось в груди громче и громче, каждый вздох был болезненным, как будто воздух, наполненный горечью, сжимал легкие и не давал дышать. В голове мелькали воспоминания о ней, и парень пытался найти в них любую зацепку, которая могла бы привести к ее местонахождению, но все безуспешно. В голове крутились вопросы: "Где она? Что с ней случилось? Кто виноват?". Нетейам знал, что ему нужно найти ее, но в какой стороне начинать поиски? Нет свидетелей похищения, нет отношений с другими племенами и нет средств связи. Выход был только один - довериться своим инстинктам и опыту старших, чтобы вычислить тех, кто мог бы ей навредить. Свой гнев и отчаяние он выплескивал на воду, со злостью бросая небольшие камешки в океан и выкрикивая в сторону появляющихся кругов ее имя. Он понимал, что это может поднять панику в его племени, но ему уже было все равно. В голове крутились только мысли о девушке, которую он любил, и о том, что он должен ее найти и вернуть. Он твердил сам себе как безумный. «Я не могу просто сидеть здесь и винить себя. Я должен действовать. Она спасла мне жизнь, а я должен спасти её. Я люблю её и должен был её защищать! Чего бы мне это не стоило. Я клянусь, что найду её, что буду рядом с ней, что буду оберегать её всю оставшуюся жизнь. Я стану для нее крепостью, её опорой, её воротами. Я не смог защитить её от этой беды, но я сделаю всё, чтобы не потерять её больше никогда! Эйва, умоляю, не отбирай у меня кусочек меня самого!».

     Ло’ак, пялящийся на догорающие угли в семейном очаге, чувствовал себя не лучше брата. Помимо беспокойства за сестру он сильно переживал, что вновь стал первопричиной событий, приведших к беде. «Может я проклят? На кой ляд я оставил Ц’Тири с этой самкой? Мог бы просто отплыть недалеко и потусить с Циреей и Пайканом, пока все не закончится. Зачем этой толстокожей мамаше понадобилось уплывать в океан, могли бы и в бухте свой обряд совершить?! Как только рассветет, нужно будет найти Пайакана и отправиться на поиски этой дамочки. Может, она увидела, что произошло, и сможет подсказать направление поисков. А вдруг с ней тоже что-то случилось? Неужели Небесные Люди вновь вышли на промысел?»

     До самого рассвета почти никто из семьи не сомкнул глаз. Только маленькая Туктирей отключилась в объятиях Кири, да и то, от сочетания нервного напряжения и переживаний мозг девочки решил выключить ее организм, давая ему передышку.

     Как только край Полифема начал подсвечиваться выплывающей из-за него Альфа Центварой А, Тоновари и Джейк организовали полномасштабные поиски. Вождь племени отправил часть своих охотников на сквимвингах по соседним кланам, а остальные поплыли прочесывать океанские окрестности. Джейк, Нейтири и Кири присоединились к последним на своих икранах, рассчитывая сверху охватить в поисках как можно большие территории. Ло'ак озвучил брату свою идею и, прихватив с собой Цирею и Аонунга, которые с рассветом уже стояли на их пороге, молодые на’ви отправились на илу в сторону скал Трех Братьев. Именно там, максимально далеко от посторонних взглядов, чаще всего зависал Ло’ак с изгнанным из клана одиноким тулкуном. Уже подплывая к месту возвышения над океанской поверхностью трех огромных скал, ребята увидели фонтаны воздуха, выбрасываемые морскими созданиями. Пайякан, завидев своего духовного брата, поплыл к нему навстречу и тут же начал издавать серию звуков, замешанную на свисте, писке, щелчках и прочих волн высокой частоты. Второй тулкун с детенышем остались на месте.

     Ло’ак тут же повернулся к рифовым на’ви, нуждаясь в переводчике. Цирея поняла его взгляд без слов.

     - Он говорит, что Нивин видела, как похитили Ц’Тири! Их было трое! Все на икранах. Один старший и два более молодых воина. Ц’Тири каким-то образом отключили и старший увез ее на своем летающем ящере.

     - А кто такая Нивин? – спросил Ло’ак тулкуна.

     - В какую сторону они улетели? – одновременно с братом задал вопрос Нетейам.

     Девушка передала вопрос старшего брата тулкуну и выслушав ответ перевела лесным на’ви информацию.

     - Нивин это имя духовной сестры Ц’Тири, а на'ви на икранах улетели в сторону второго светила, что освещает сумерки ночи. – попыталась правильно озвучить сказанное Пайяканом Цирея, хотя сама не понимала, о чем идет речь.

     - Скорее всего, он имеет в виду Альфа Центавру В. – пробормотал про себя Нетейам. - Получается, они отправились в сторону большой земли. Но как понять, какой именно клан решился на похищение? Цирея, спроси его, может ли он определить клан, который похитил Тири? Ло'ак, свяжись с отцом, расскажи ему все и пусть сворачивает поиски. За ночь похитители все равно далеко улететь успели.

     - Пайякан говорит, что согласно тем образам, что передала ему Нивин, и он и она видят подобное племя первый раз. Прости. – почему-то извинилась перед Нейтейамом Цирея.

     - Она общалась с тобой визуально? – недоверчиво спросил тулкуна на языке жестов Аонунг. – Ты же изгой для своего племени.

     Пайякан издал серию звуков в ответ и удивленное лицо сына вождя повернулось к остальным, озвучивая его.

     - Представляете, ради Ц’Тири Нивин нарушила запрет своей стаи и ввела Пайякана в свой круг общения! Потрясающе!

     - Не время радоваться, - оборвал Аонунга Нетейам. Он повернулся к брату, закончившему доклад Джейку через коммутатор на шее, и озвучил идею, мелькнувшую в голове. – Бро, ты можешь вступить с Пайяканом в тсахейлу, дабы он передал тебе визуальные образы похитителей? По твоим словам, вы уже делали так однажды!

     - Точно! – воскликнул обрадованный парень и показал жестами идею брата тулкуну. Тот мгновенно погрузился под воду и широко распахнул свою пасть.

     Процесс тсахейлу с тулкуном по прежнему впечатлял. Настолько крохотным казался Ло’ак по сравнению с морским гигантом, заплывая тому в пасть. Зная, что брату ничего не грозит, Нетейям все равно испытал долю беспокойного волнения за младшего. Минуты пребывания Ло’ака в его огромной пасти растянулись для него на часы. Наконец, Пайякан выпустил свою «жертву» и на’ви всплыл на поверхность!

     - Ну? Ты определил чужаков? – в нетерпении спросил брата Нетейам, не давая тому отдышаться.

     - Прости, бро, - виновато протянул Ло’ак, оплевывая воду, попавшую в рот. – Я первый раз вижу таких на'ви и понятия не имею, из какого они клана. Они выглядят как…

     - Стой. Нет смысла описывать их прямо сейчас! Если ты их не знаешь, значит и я тоже. Нужно немедленно возвращаться в деревню и рассказать обо всем родителям! – сказал Нетейам и, повернувшись к морскому животному, произнес, дублируя свои слова жестами, - Я благодарен тебе, Пайякан! Я никогда не забуду того, что ты сделал для нашей семьи! Отныне я сочту за честь считать тебя и своим братом!

     Под звуки одобрения тулкуна молодежь подозвала своих илу и рванула в сторону поселения рифовых. Родителей они обнаружили в маруи вождя клана, и Ло'ак подробно описал все, что показал ему Пайякан. Очередное напоминание о том, что лесной на'ви создал связь с изгнанником вызвала гримасу недовольства как у Тоновари, так и у Ронал, занимающуюся своим малышом. Но на сей раз они не стали высказывать свое возмущение вслух. Выслушав сына, Джейк повернулся к Нейтири. По описанию похитителей, он не понимал о каком клане идет речь и надеялся, что знание супруги более обширны в этом плане. Но ее отрицательное покачивание головой быстро погасило зарождающую надежду. Нужно было менять вводные. В голове четко всплыл образ Норма, и он понял, что нужно делать.

     - Вернемся в нашу маруи, - сказал он присутствующим, - Я свяжусь с Нормом по рации. По рассказам Грейс, земные ученые в первые годы после прибытия изучили практически все кланы на материке. Он наверняка сможет нам подсказать, в каком направлении начинать поиски!

     Настроив рацию, Джейк принялся вызывать Норма. Спустя несколько минут тот ответил.

     - Что там у вас случилось в такую ра-а-ань? – раздался голос ученого, прерывающегося долгим зевком. – Я еще кофе попить не успел.

     - К черту кофе, Норм. У нас проблемы, - излишне резко прервал ученого Джейк. – Ц’Тири похитили. И мы не знаем, какой клан стоит за похищением. У тебя на компе остались данные Грейс по кланам, населяющим материк? Ло'ак сможет дать устное описание, а ты должен определить, в какой стороне нам поиски начинать.

     - Рассказывайте подробности, - без промедления ответил Норм, и Ло’ак, сменивший отца у рации, выложил ученому всё, что показал ему Пайякан. То, что выглядели они как лесные на'ви. Были очень высокими и мускулистыми. У главаря нос был проткнут длинной деревянной шпилькой и, помимо лука, в его руках был топор, изголовье которого было украшено разноцветными перьями. На груди на’ви висела броня из ярко-желтых панцирей неизвестных существ, а в руках они держали такие же панцири в качестве щитов. И даже лбы каждого из троих похитителей украшали миниатюрные панцири, очень похожих на крабьи.

     - Я отключусь ненадолго. – произнес Норм, после того как Ло’ак закончил рассказ, - Сейчас базы просею. Мне кажется, где-то я видел похожие описания!

     Не прошло и несколько минут, как рация вновь захрипела, и раздался радостный голос ученого.

     - Я нашел, Джейк! Это представители клана Типани! Однозначно! Только они носят броню, похожую на ту, что вы описали. Этот клан был первым, что вышел на прямой контакт с людьми. Однако они приняли наших аватаров в штыки и отказались принимать их у себя в клане, общаясь только с человеческой формой. Они очень воинственны, Джейк, и некоторые из них отлично говорят на английском. Грейс в свое время была впечатлена их скоростью изучения нашего языка. Плохо то, что кланы у Типани разобщены и поселения их разбросаны по всему материку! Они единственные на’ви, среди которых встречаются как отшельники, так и бродячие кланы. Вам будет непросто отыскать тех, кто именно похитил Ц’Тири.

     - Ничего! Главное знать, с кого начать поиски моей дочери! А уж подробности они мне сами выложат! – прорычала Нейтири, и у всех в маруи по спине пробежал холодок при взгляде на взбешенную на'ви, снимающую со стены свой новый лук.

     - Спасибо, Норм. – сказал Джейк, - В каком секторе нам начинать поиски?

     - Ближайшее к вам поселение Вайяха расположено на севере Икнимайи к северо-востоку от Голубой лагуны. От твоего родного племени Оматикайя где-то в трехстах милях на восток. Деревня расположена у подножия Лестницы в Небеса, к северу от крупного гнездовья банши, среди которых воины клана ищут себе крылатых спутников.

     - Благодарю тебя, брат! Ты нам очень помог! Будут новости, сообщу. – ответил Джейк Норму и прервал сеанс. Он несколько секунд что-то обдумывал, рассматривая собирающуюся в путь Нейтири и, видимо, что-то решив, подошел к ней и развернул женщину к себе лицом.

     - Милая, ты уверена, что тебе следует лететь? – шепотом, дабы не услышали дети, спросил он. – Нужно, чтобы кто-то остался с Ло’аком, Туктирей и Кири.

     - Ну уж нет! – возмущенно воскликнул Ло’ак, нервно хлещущий себя хвостом по ногам, который явно услышал слова отца. – Я уже не ребенок! Сколько можно меня в тылу оставлять? Это нечестно! Я стреляю из лука не хуже Нетейама. Мой икран не слабее всех ваших икранов. И Ц’Тири для меня важна не меньше, чем для любого из вас! Почему у нас Салли за своих горой, но только на словах? А как доходит до дела, так меня прячут за эту самую гору, не давая высунуть и кончика носа?!

     Глаза Ло’ака подозрительно заблестели, хвост его крутился как пропеллер конвертоплана, но он решительно смотрел прямо в отцовские глаза, который ожидал «атаки» совсем с другой стороны, опасаясь бурной реакции Нейтири на его сомнения. Поначалу он хотел напомнить сыну, что его приказы не обсуждаются, но, глядя в его напряженное лицо с виновато прижатыми к голове ушками, вдруг вспомнил, сколько раз несправедливо осаживал благородные порывы сына, стыдясь впоследствии своих резких слов. Вздохнув несколько раз, дабы успокоиться, он собрался спокойно попросить сына остаться с сестрами, однако еще больше удивился следующей сцене. К Ло'аку подошел Нетейам и, крепко обняв его, сказал своему младшему родичу.

     - Спасибо, братишка! – без тени улыбки произнес Нетейам, затем повернулся к отцу и продолжил, - Я тоже считаю, что Ло’ак имеет полное право отправиться с нами на поиски. Именно благодаря ему я стою тут перед вами живой! Он уже не раз доказывал всем, что способен на многое.

     На этих словах Нейтири подошла к сыновьям и с гордостью поцеловала каждого из них в лоб. Затем она обошла их и, обняв обоих за плечи, с легкой вопросительной усмешкой посмотрела на мужа, ожидая от него окончательного решения.

     - Трое на одного, значит? – с улыбкой и с чувством гордости за родных произнес Джейк. – Значит, так и поступим! Через пол часа вылетаем вчетвером. Милая, позаботься о припасах. Парни, на вас подготовка икранов. Кири? Солнышко, ты присмотришь за Туктирей, пока нас не будет? Надеюсь, хоть ты понимаешь, что я не могу и вас собой взять?

     - Но папа, я то же хочу спасать Ц’Тири! – возмущенно пропищала Тук. Однако старшая сестра присела перед ней и положила руки на ее плечи.

     - Тук, мы будем им только мешать! – сказала Кири девочке. – Им нужно будет сосредоточиться на поисках, а не заботиться о наших удобствах. К тому же, кто-то должен оставаться у рации и держать в курсе дядю Норма. Мы попросим Цирею пожить с нами, и устроим тут настоящий девичник.

     Обрадованная Тук тут же забыла о своем желании лететь вместе со всеми и счастливо замотала головой в согласии, строя грандиозные планы будущих девчачьих посиделок. Джейк облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на дочь. Он подошел к ней, обнял худенькую девушку и прошептал ей на ухо.

     - Спасибо, милая, что понимаешь! Я люблю тебя и благодарен за все, что ты делаешь для семьи.

     - Вы только найдите и верните Ц’Тири домой в целости и сохранности, папа! – ответила начавшая всхлипывать девушка, крепко прижавшись к телу отца, обнимая его за талию. – И сами возвращайтесь невредимыми! Я не хочу никого из вас потерять!

     ***

     Ц’Тири очнулась от головной боли и ощущения того, что по её лицу растекается холод от мокрой травы. Мелькнула паническая мысль, что к ней вновь вернулись болезненные последствия ее дара, от которых она избавилась в мире Эйвы, когда удерживала дух любимого на его пороге. Она приоткрыла глаза и осознала, что лежит на боку на влажной земле, а руки её связаны позади спины. Застонав от боли в затёкшем теле, она попыталась приподняться. Как ни странно, ей это удалось. Девушка удивленно оглядела густой, подсвечиваемый люминесцентным светом лес, возвышающийся вокруг нее, и взгляд остановился на небольшом костре, вокруг которого сидели трое чужаков. Все трое внимательно смотрели в её сторону. В голове вдруг резко всплыли предшествующие этому события. То, как она обрела духовную сестру среди тулкунов и то, как в ее шею воткнулось что-то острое. Ц’Тири наползающим ужасом накрыла догадка. То, чего она боялась с самого детства, то, о чём много раз предупреждала её бабушка Мо’ат, по злому року судьбы происходит с ней в данный момент. Её похитили.

     Один из похитителей, огромный на’ви с тонким шрамом через все лицо и странным украшением, протыкавшим его большой нос, встал и неспешно подошел к девушке. От мужчины неприятно пахло потом, в запах которого примешивались слабые нотки чего-то давно протухшего. Ц’Тири слегка замутило, и она принялась дышать через рот, угрюмо посматривая на похитителя, задрав голову. На’ви долго разглядывал девушку взглядом собственника, сощурив глаза и что-то пережевывая.

     - А вот и наша славная добыча очнулась, - с ухмылкой произнес он грубым, грудным голосом. - Как самочувствие, врачевательница?

     - Кто вы? – просипела испуганная Ц’Тири, - И куда вы меня везёте?

     - Это тебе знать не обязательно, Т'сэа-лам Ц’Тири, - грубо ответил тот, - Ты должна понимать только одно, с сегодняшнего дня твоя жизнь кардинально изменится. Тебе выпала велика честь стать частью нашего могучего клана и заботиться о здоровье его членов. Меня зовут Ата'ли, а те двое - Нак'ту и Нок, мои ученики.

     Мысли и предположения замелькали в голове у девушки одна за другой. «Они знают, как меня зовут? Как они вообще узнали о моём существовании? Что это за клан? Откуда они выяснили, где именно следует искать? А если прикинутся простушкой? Может, мне удастся обмануть похитителей?». Она попыталась натянуть на себя образ недалекой девушки и максимально жалобно произнесла.

     - Ну почему именно я? Я же самая обычная на’ви из клана Оматикайя. Да, я училась у бабушки лекарскому делу, но я не представляю из себя ничего ценного и необычного. Таких девушек как я в любом клане сотни. Может, вы ошиблись, и выбрали не ту? Отпустите меня, я никому не скажу о том, что вы сделали.

     - Не нужно думать, что мы тут все скауны! [20] - ответил он, грубо схватив Ц’Тири за руку, и поднял её на ноги. Он оттолкал её поближе к костру и также грубо усадил на землю, больно сдавив ей предплечье.

     - Я прекрасно знаю, что ты особенная. Таких как ты на всей планете по пальцам можно пересчитать. Если вообще можно отыскать вторую такую. Мы в курсе, что Т'сэа-лам может вылечить практически любую болезнь. И твои способности будут теперь служить во благо нашего клана. Как только мы прилетим, ты станешь младшей тсахик и женой сына вождя! Это решено.

     - Да я никакая не… как вы там говорите, Т'сэа-лам! – сквозь слезы прокричала Ц’Тири, - Я вообще впервые слышу это слово!

     На’ви зарычал и резко ударил наотмашь Ц’Тири тыльной стороной ладони по щеке.

     - Я говорил не делать из нас глупых пролемуров? Я с легкостью докажу факт того, что ты настоящая Т'сэа-лам. Нок, ну-ка притащи сюда детеныша!

     Самый молодой из похитителей на’ви сморщился от излишней жестокости своего наставника, поднялся на ноги, взял плотно завязанный мешок с земли и подошел к старшему. Тот взял баул в руки, развязал горловину и достал из него трепыхающегося и тонко поскуливающего детеныша змееволка.

     - Развяжи ей руки, - велел он Ноку. На'ви обошел девушку сзади и одним движением разрезал прочные путы острым ножом.

     Ц’Тири, ощущая кровь во рту после удара, с наслаждением принялась растирать перетянутую кожу у основания кистей, с подозрением посматривая на маленькое, испуганное существо, беспомощно висящее в руках главаря. Тот взял малыша за заднюю лапу и, злобно ухмыляясь, одним резким движением сломал ему бедренную кость. Поляну огласила смесь жуткого животного вопля, а ошарашенная жестокостью Ц’Тири вскрикнула и прикрыла себе рот ладошкой, цепенея от ужаса.

     - Все просто! – выплюнул слова Ата'ли, бросая маленькое тельце под ноги девушки. – Либо ты его лечишь, либо он подыхает в пасти любого из хищников, что пройдет тут после того, как мы улетим! К тому же, если ты не та, о ком мы думаем, то твое мертвое тело будет лежать рядом с ним. Нам в племени обычные на’ви и даром не сдались!

     Ц’Тири колебалась не долго. Как бы ей не хотелось, но она не могла оставить беспомощное существо без помощи. Само нутро девушки восставало, стоило ей только представить, как маленький щенок будет страдать тут от боли, пока более острые клыки хищников не прервут его мучения. Руки начали действовать, опережая мысли девушки. Она схватила скулящего без устали детеныша и положила его к себе на колени. Привычный взгляд лекаря блуждал по энергетическому рисунку, а пальцы быстро соединяли разорванные связи в жизненных потоках. На этот раз Ц’Тири с удивлением обнаружила небольшие изменения в своем необычном таланте лекаря. Из ее рук в сторону сломанной кости потек яркий, солнечный ручеек, один в один напоминающий амриту, которую передают тулкуны своим духовным братьям и сестрам. Неужели связь с Нивин дала ей возможность самой вырабатывать амриту для лечения? Это звучало невероятно, но вид того, как на ее глазах зарастает кость животного под воздействием сочащегося из пальцев янтарного потока, не оставлял других вариантов для рационального объяснения. Убедившись, что нога малыша полностью зажила, она резко подбросила его к ближайшим кустам и завопила.

     - Беги, малыш! Беги отсюда, пока эти сволочи тебя не убили!

     Разозленный этим поступком главарь снова хлестанул ее по щеке, невольно вызывая новый поток слез у девушки. Она зашипела и согнулась от боли, схватившись ладонью за горящую щеку.

     - Зачем ты ее бьешь? – раздраженно спросил главаря Нок, которому не по душе пришлись поступки своего наставника. – Разве мы не должны привезти ее в клан в целости и сохранности?

     - Заткнись, Нок! – прорычал Ата'ли, - Я лишь показал ей и всем вам, что мы нашли то, что искали. Она действительно Т'сэа-лам и сможет вылечить свое личико за пару мгновений.

     - Если вы все так хорошо обо мне знаете, то должны понимать, что сама себя я вылечить не могу! Ублюдки вы синежопые! - со злостью произнесла Ц’Тири на английском, позаимствовав несколько слов из словарного запаса Ло’ака в расчете на то, что похитители ее не поймут.

     - Ты думаешь, я не знаю этот презренный язык, девочка? Либо ты ведешь себя тише древесного слизня, либо я вновь вырубаю тебя ядом горного паука. Выбирай! Только учти, что следующий раз после яда ты можешь уже не очнуться! - ответил на языке Небесных людей Ата'ли и, перейдя вновь на на’ви, добавил, - Нок, следи за этой языкастой девчонкой в оба. Ты первый дежуришь! Потом тебя сменит Нак'ту, а затем сменю его я. После полуночи полетим дальше. Головой за нее отвечаешь, ясно тебе? А ты не вздумай от нас убегать. Это не в твоих интересах. Ночью в глухом лесу можно встретить много желающих полакомится твоей свежей, аппетитной плотью.

     Ата'ли лег на траву у костра и закрыл глаза. Молчаливый Нак'ту улегся напротив, и в скором времени треск костра начал разбавлять звук сопения двух спящих мужчин. Нок виновато посмотрел на Ц’Тири и предложил ей поспать, ибо дорога им предстоит длинная. Сам он так же сел поближе к костру и принялся подбрасывать в него веточки.

     Ц’Тири была уверена, что ее семья отправится на ее поиски и, вспомнив свою любимую сказку папы Джейка про Гензель и Гретель, решила оставлять в качестве подсказки «хлебные крошки» в виде плетеных браслетов, которые болтались у нее на руках. Браслеты ей постоянно плела Туктирей, и она с улыбкой принимала от младшей эти подарки. На ее кистях висело как минимум по десять браслетиков, ибо доброе сердце Ц’Тири не знало, как вежливо остановить поток даров со стороны мелкой, не обидев ее. Улегшись на холодную землю, она прикрыла глаза, дабы показать свое смирение с ситуацией и, осторожно сняв с руки нить браслета, отбросила его в темноту, рассчитывая на то, что молодой на’ви этого не заметит.

     ***

     Джейк, Нейтири, Нетейам и Ло’ак достигли материковой поверхности практически одновременно с рассветом. Нейтири как опытный следопыт предложила лететь вдоль береговой линии, полагая, что долгий перелет вынудит похитителей сделать привал сразу же, как они окажутся над твердой поверхностью. Джейк полностью доверял ее инстинктам, понимая, что в лесу лучше его жены не ориентируется никто из на’ви. Он продублировал по интеркому ее идею сыновьям и они синхронно выполнили крен вправо, максимально широко растянувшись, дабы иметь возможность осмотреть как можно большую часть прибрежной полосы. Практически уже через пять минут полета Нейтири сделала знак, что собирается приземлиться, и заложила крутой вираж, спускаясь на небольшую поляну между деревьями. На поляне определенно считывались чьи-то следы недавнего присутствия. Угли в потухшем костру были теплыми, а трава вокруг него примята. Мужская часть поисковой экспедиции терпеливо ждала, пока Нейтири обследует все вокруг. Женщина буквально на корточках исследовала каждый дюйм зеленой поверхности, поднося к носу сорванные травинки и пробуя их на язык. Наконец, она поднялась и подошла к мужу.

     - Они точно были здесь, Ма Жейк. – сказала она. – Трое мужчин и Ц’Тири. Отдохнули у костра и улетели часов шесть-семь назад.

     - Мам, ты уверенна, что это была именно Ц’Тири? – спросил переживающий Нетейам, уставший взгляд которого с надеждой смотрел на мать.

     - Более чем, - ответила Нейтири и протянула сыну тонкий, плетенный браслет, в котором хаотично переплетались разноцветные бусины. – Вы все получаете такие браслеты от Тук в неимоверном количестве, и лишь Ц’Тири носит все поделки вашей сестры на руках.

     - Великая Мать, благодарю тебя! Значит, мы на верном пути! – произнес Джейк, расстилая на земле небольшую циновку, скрученную в рулон. – Теперь можно смело двигаться в сторону Икнимайи, но я вынужден объявить привал на час. А лучше - на два!

     - Как привал? – возмущенно подавился воздухом Нетейам, - А как же Тири? Мы должны немедленно вылетать!

     - Успокойся, сын! – ответила Нейтири. – Твой отец прав. Нам и нашим икранам нужен небольшой отдых. Мы все уже давно не спали и будем весьма в жалкой форме при встрече с похитителями. Вряд ли нам отдадут ее добровольно, так что придется сражаться за нашу девочку. На'ви клана Типани искусные и могучие воины. Нам их не одолеть, если уже сейчас мы похожи на загнанных остророгов. Судя по следам, с ней все в порядке, а мы не знаем точного направления их маршрута. Постарайся поспать хоть немного.

     Нейтири легла рядом с Джейком, который обнял жену, прижимая ее теплое тело к себе поближе и вдыхая сладковатый аромат ее тела. Нетейам еще несколько минут покрутился на месте, обуреваемый желанием вылететь сию же секунду. Но, поняв правоту родителей, расстелил свою циновку рядом с братом и лег на бок к нему спиной. Ло’ак, слушая, как дыхание старшего брата из учащенного ритма плавно перерастает в равномерное посапывание, чуть пододвинулся к нему и, как это было много раз в детстве, прижался спиной к спине Нетейама. Перед тем как окончательно отключиться, он почему-то вспомнил эпизод из их общего детства…

     В ту ночь Джейк остался один на один со своими отпрысками, так как Нейтири была вынуждена сопровождать тсахик Мо’ат в соседний клан, в котором срочно потребовались ее лекарские навыки. Женщины после обеда оседлали своих икранов, Нейтири поцеловала мужа и дочерей, велела сыновьям не позорить фамилию, и обе они растворились в плотных зеленых кронах родного леса. Оло’эйктан остался один на один со своей маленькой оравой, мысленно желая тому, из-за кого жена была вынуждена покинуть дом, максимально болезненных ощущений во время лечения! Благо Норм забрал с собой вечно крутящегося вокруг Майлза, да и ужин готовить ему не пришлось. Для чего еще в семье нужны две старшие дочери? Убирать после ужина так же не понадобилось. Для чего тогда иметь в семье двух сыновей? Оставалось дело за малым, уложить все семейство по гамакам да рассказать им очередную историю из своего детства вместо сказки. Однако именно сегодня привычный порядок был нарушен стихийной неопределенностью семьи Салли, именуемой Ло’аком.

     — Пап, а расскажи нам какую-нибудь страшную историю! — протянул просительно мальчик, делая умоляющий взгляд, как у небезызвестного Кота в Сапогах из старинного мультика, который Джейк с братом смотрел в далеком детстве по каналу ретроспектив.

     — Откуда ты вообще знаешь об их существовании? — удивленно спросил Джейк сына.

     — В разговоре с дядей Максом сегодня всплыло, — смущенно ответил мальчик. — Он узнал, что мама с бабушкой улетели, и спросил, как великий вождь клана собирается справиться с маленьким войском в отсутствие главного военачальника. Представляешь, он почему-то решил, что мама главнее тебя. Вот глупый! Так вот, я ответил, что ты как всегда будешь нам рассказывать на ночь истории о Земле. Дядя Макс уточнил, не страшилки ли ты нам рассказываешь, а я не понял, что такое «страшилки». Он рассказал, что на Земле дети рассказывают друг другу страшные истории, чтобы напугать себя, понарошку. Вы с братом их тоже рассказывали друг другу?

     — Было дело. Рассказывали. — с улыбкой вспоминая, ответил Джейк. — Томми их боялся до жути. Прятался под одеялом, а сам требовал истории еще и еще пострашнее! Однажды он так впечатлился, что не спал двое суток! От вашего деда мне тогда знатно влетело, когда он узнал причину его бессонницы. Страшилку рассказать не трудно, но они все основаны на страхах Небесных людей. Вы и половины понять не сможете и будете заваливать меня вопросами вместо того, чтобы засыпать.

     — Ну па-а-ап! Ну пожа-а-алуйста! — дружно завел песню сводный детский хор имени Торука Макто.

     — Ладно, ладно! Только не нойте. — с улыбкой ответил Джейк, поднимая ладошки к верху, признавая власть мелкой толпы. — Только чур, потом не жаловаться! И маме не рассказывать ни в коем случае! Мой хвост мне еще дорог, знаете ли. Попробую переделать для вас одну страшилку. Все улеглись? Готовы слушать?

     — Да! — дружно ответил набор писклявых голосков.

     Джейк добавил веток в догорающие угольки очага и лег на свой гамак, с грустью отмечая, что теплого тела Нейтири, к которому можно было прижаться прохладной ночью, сегодня для него не предвидится. Он поднял взгляд в небо, в который раз любуясь непревзойденной красотой звезд системы Альфа Центавра, и начал рассказ.

     В одном небольшом лесном племени на’ви, на самом краю деревни в небольшой палатке жил старый-престарый шаман. Он был настолько старым, что уже сам не помнил, сколько лет коптил воздух джунглей, растущих вокруг своего клана. Старичок терпеть не мог маленьких на’ви, которые постоянно дразнили его, подшучивали над ним и строили старику мелкие пакости. Но больше всего шаман не любил, когда после заката светила детишки клана вместо того, чтобы ложиться спать, начинали бегать возле его жилища и шуметь как стайка молодых пролемуров. Самую большую злость он испытывал к двум братьям из одной многодетной семьи, которые беспокоили его чаще всего. Кстати, такой же большой семьи, как наша! Эти молодые на’ви были примерно в возрасте Нетейама и Ло’ака.

     — А чего сразу Ло’ака? — возмущенно промычал мальчик со своего гамака. — Чуть что, так Ло’ак крайний!

     — Заткнись, длинноухий! — зашипела на него Кири, — И не мешай папе рассказывать!

     — Фи. Как грубо. Может, тот шаман плохо видел и спутал одного из братьев с его сестрой?! — пробурчал тот в ответ, чем вызвал смех у остальной детворы и строгий вопрос отца.

     — Мне продолжать? Или без страшилок заснете?

     В мгновенно наступившей тишине он продолжил рассказ.

     — Так вот. Злость на детей его копилась изо дня в день, и он никак не мог придумать, как сделать так, чтобы те боялись его. Ночи напролет он думал над всевозможными вариантами и настолько увлекся этими мыслями, что ему во сне явился злой дух лавовой пещеры из огненных гор. Тот предложил шаману жуткую идею, и старик решился на ее воплощение.

     Джейк специально понизил голос и стал медленно растягивать гласные, придавая соответствующий антураж истории.

     — На следующий вечер дети решили напугать шамана. Они набрали горючей смолы с деревьев на краю деревни и разлили ее пред входом в его старое жилище. После того, как смола разгорелась, то детвора сразу же убежала оттуда. Однако шаман уже успел крепко заснуть и не слышал того, что вытворяют детишки. В ту ночь поднялся сильный-северный ветер, и огонь перекинулся прямо на ветхие стены палатки, и шаман сгорел заживо. Юные на’ви, узнав о трагедии, никому ничего не сказали, решив сохранить причину пожара в тайне.

     Джейк почувствовал, как под его бок пробралось что-то теплое, и с улыбкой посмотрел на пятилетнюю Тук, в глазах которой смешивались в равных пропорциях предчувствие страха и отчаянное любопытство. Он обнял девочку рукой и произнес.

     — Может все-таки мне не стоит рассказывать эту страшилку? А то смотрю, некоторым уже становится не по себе!

     — Нет, папочка, нет! Продолжай! Нам интересно! — раздались умоляющие голоса.

     — Тогда я должен вас предупредить, — зловеще произнес Джейк, нарочно понижая голос, — Были случаи, что после того, как эту историю произносили вслух, то события из нее начинали сбываться в том самом месте, где ее рассказали.

     Джейк попытался скрыть улыбку, когда увидел, что Кири быстренько перебежала на гамак Ц’Тири и буквально воткнула свое худенькое тело в объятия сестры. Он дождался, пока девочки устроятся поудобнее и продолжил.

     — Прошла практически неделя после трагических событий с шаманом. В деревне посчитали случившееся несчастным случаем и предали тело старого на'ви священной земле. Однажды вечером отец той самой многодетной семьи, частью которой были вышеуказанные братья, пытался уложить детей спать после ужина. Как вдруг огонь в их семейном очаге резко погас. Отец семейства удивился и разжег огонь заново. Но стоило ему разгореться, как пламя костра вновь потухло за одно мгновенье.

     — Да что с ним такое? — сказал отец, удивленно разглядывал потухшие угли костра. Дети же вконец разбесились и никак не хотели укладываться спать. Шум их детских голосов становился все громче и громче. Уставший отец уже принялся кричать на своих детей, дабы те успокоились и тут, вдруг… (Джейк выдержал драматическую паузу) … внизу, за пределами жилища раздался жуткий вопль. Все дети резко затихли и медленно начали заползать на свои гамаки. Только младший из братьев, которого звали Ка’ол, оставался стоять на плетеном полу своей хижины. Он повернулся к своему отцу, нервно улыбнулся и произнес.

     — Видимо, в деревне кто-то дикого икрана увидел, вот и вопит среди ночи! Ха-ха-ха… — и тут же, после его слов, вдруг раздался громкий стук. Бум! Сначала один раз. Бум-Бум! Потом стук повторился дважды и, спустя мгновение, раздался и тройной стук. Бум-Бум-Бум! После этого чей-то страшный старческий голос произнес.

     Тот, чьи ноги, хвост иль руки

     К полу прикасаются,

     После стука он на муки

     Тут же отправляется.

     Если громко кто-то скачет

     И кричит, спать не дает,

     Мертвый на’ви c черной кожей

     В ночь к нему тот час придет.

     — В хижине настала полнейшая тишина, и все дети тут же посмотрели в сторону Ка’ола, который все еще стоял на полу. Улыбка исчезла с мордашки мальчика. Он быстро вскочил на свой гамак, свернулся в клубочек и затих. Испуганные дети больше не шумели, а отец решил, что это был кто-то из их друзей, решивших неудачно пошутить. Опытный охотник даже не мог предположить, что произойдет дальше…

     Тут Джейку пришлось сделать еще один небольшой перерыв в повествовании. Под воздействием небольшого ветерка огонь в их собственном очаге создал на стенах причудливую игру теней. Кири и Ц’Тири, испуганно пискнув от этого зрелища, бегом перебежали от своего спального места и прижались к отцу с противоположной от Туктирей стороны. Рассказчик мысленно поблагодарил Эйву за то, что та помогла ему не рассмеяться в полный голос от этой забавной картины. Он приобнял свободной рукой старших дочерей и продолжил.

     — Так вот. Среди ночи Ка’ол проснулся, чтобы сходить в туалет. Вся его семья крепко спала. Он спустился с Дерева-Дома и быстренько добежал до ближайшего куста папоротника. Стоило ему только прикоснуться к повязке, как все растения вокруг, ярко освещающие окрестности, вдруг резко погасли! Мальчик затаил дыхание, опасаясь пошевелиться. Его сердце начало колотится в груди все быстрей и быстрей. Вдруг резко подул холодный ветер, и мальчику стало ужасно холодно. Было настолько темно, что он даже не видел собственных ладоней. Ка’ол вдруг на своей коже ощутил вымораживающее дыхание. Он протянул руку в темноту и нащупал чье-то лицо. В следующее мгновение на его плечо опустилась тяжелая, ледяная рука неизвестного…

     — Пап?! — раздался чуть дрожащий голос со стороны спального места Нетейама.

     — Что, сынок?

     — А можно я лягу рядом с Туктирей, — смущено спросил двенадцатилетний подросток, нервно вращая кончиком хвоста, — Мне кажется, что со мной рядом ей будет не так страшно!

     — Ложись конечно! Тук теперь будет защищена с обеих сторон! — ответил улыбнувшийся Джейк и чуть сдвинулся, освобождая место для еще одного ребенка. Его старший сын, делая невозмутимый вид, ускоренным шагом дошел до узелка из синекожих тел родственников и забрался на родительский гамак, обняв приветливо улыбающуюся ему Тук за плечи. Джейк выждал минуту, ожидая, что Ло’ак так же найдет повод перебраться к ним в компанию. Но младший все еще делал вид, что его смелость выше самых высоких камней в парящих горах Аллилуйя. При этом он даже не замечал, как напряжено его тело, а глаза так и бегают по темным уголкам их жилища. Джейк, слегка пожав плечами, продолжил.

     — По всей округе разлетелся жуткий крик мальчика. Отец и остальные дети проснулись от этого крика. Кто-то из них начал плакать, а остальные не понимали, что происходит. Осмотрев детвору, отец понял, что одного не хватает. Он спустился с дерева и бросился на поиски Ка’ола. Он обнаружил его сидящим на земле. Глаза мальчика были круглыми от страха, и он угрюмо молчал, не отвечая на расспросы отца. На земле перед сыном взрослый на’ви обнаружил рисунок, выцарапанный на земляной поверхности при помощи небольшой веточки, которая валялась неподалеку. В рисунке легко угадывалась жилая палатка, почему-то объятая пламенем. Отец мальчика не понял смысл этого рисунка и отнес испуганного сына обратно в жилище.

     — С тех пор во всех кланах в округе дети стали часто слышать странные стуки: бум… бум бум… бум бум бум… И если кто-то из них прикасался к полу ногой, рукой или хвостом после последнего стука, то приходил черный на’ви и… Лучше вам не знать того, что происходило после этого.

     Джейк закончил рассказ и вновь посмотрел на Ло’ака, который все-таки набрался смелости перебраться к нему на гамак, но завис, опасаясь ступить на пол своей пятипалой ступней. Все остальное семейство Салли в легком напряжении следило за тем, как в конечном итоге поступит их брат. Останется ли он спать у себя в гамаке или рискнет коснуться пола своей конечностью.

     — Ну же! — подначила брата Кири, — Иди к нам! Ты же не поверил в эти сказки?! Или боишься?

     — Конечно же я не боюсь! — упрямо ответил юный храбрец и, решившись, соскочил обеими ногами вниз.

     Бам… Бам-Бам… Бам-Бам-Бам… Пугающим эхом распространился по дому жуткий стук.

     — А-а-а! — заорала детвора. А громче всех завопил Ло’ак, в один прыжок перепрыгнув расстояние между гамаками и приземлившись на Джейка, охнувшего от удара маленькими острыми коленями сына в живот. Он крепко обнял испуганного мальчика и с широкой улыбкой на лице попросил остальных детей посмотреть сквозь плетеные ячейки их растянутого под общим весом гамака. Уже давно пропустив свой хвост сквозь одно из отверстий спального ложа, он вновь демонстративно издал еще одну серию звуков, ударяя его кончиком о глиняную крышку большого, пустого сосуда, в котором супруга томила для семьи мясо с овощами. Бам… Бам-Бам… Бам-Бам-Бам…

     Дружный смех всех присутствующих моментально разрядил напряженную обстановку. Однако, на всякий случай, никто из детей не отправился спать по своим местам. Джейк понял, что в данный момент его семья вряд ли сможет заснуть, и решил порадовать их еще одной сказкой. Он повертелся, удобней устраиваясь, и начал новый рассказ.

     — Так уж и быть, расскажу вам еще одну сказку. Жил на границе дремучих джунглей и широких степей один на’ви со своей женой и двумя детьми. Мальчика звали Ген’зель, а девочку — Гре’тель. На’ви охотился в лесу, а его жена и дети собирали съедобные ягоды и растения. Однажды в их краях наступил засушливый период. Дождей не было уже много дней, и вся живность ушла далеко в глубь леса. Еды стало мало, а ягод и растений еще меньше. Отец долго думал, что ему делать, и решил посоветоваться с женой.

     — Я не знаю, что нам делать, дорогая? Как нам прокормить наших детей, нам-то ведь и самим есть нечего!

     — А знаешь что, — отвечала жена, — Давай-ка пораньше утром, только начнет светать, заведем детей в лес, в самую глухую чащу; разведем им костер, дадим каждому по куску лепешки, а сами уйдем. Дороги домой они не найдут, вот мы от них и избавимся…

     ***

     Вернувшаяся с первыми рассветными лучами Нейтири с удивлением и с максимальной дозой умиления смотрела на то, как на спящем супруге, рукой неизвестного скульптора, были разложены в хаотичном порядке спящие тела всех их пятерых детей.

     Генерал Френсис Ардмор последние дни находилась в состоянии перманентного бешенства. Вот уже месяц, как мысль о преследующих ее провалах не давала спокойно спать и адекватно контролировать круглосуточную постройку Города-Плацдарма. С самого первого дня после приземления на Пандору она терпела одну неудачу за другой в деле приручения синекожих засранцев. Эта предательская кость в горле по имени Джейк Салли не давала ни на секунду расслабиться ее Службе Безопасности. Подумаешь, выжгли пару квадратных километров леса! Вон еще сколько места осталось, подвинетесь слегка и живите себе на здоровье! По крайней мере, до тех пор, пока не начнется масштабное переселение человечества. Однако этот бывший морпех перекраивал ее финансовые планы быстрее офисных крыс, сидящих на Земле. Каждый его налет на имущество RDA пропорционально увеличивало счета, которые Френсис вынуждена была отправлять в компанию, дабы восполнять непредвиденные потери в результате непрекращающихся диверсий. Все чаще и чаще в ее адрес летели претензии от руководства, и генерал пятой точкой чувствовала, что кресло под ней шатается как при землетрясении в пять-шесть баллов.

     Надежда на рекома Куоритча так же с треском провалилась. Этот вояка на буквы «Ху» не только не смог приструнить своего бывшего подчиненного, но и умудрился потопить целую китобойную команду с невероятно дорогим оборудованием. Мало того, он даже погубил всех рекомов, что служили под его началом, грозя потопить генерала в отрицательных цифрах годового, финансового отчета, который она должна была представить акционерам к концу текущего года. А компания требовала результаты любой ценой! Френсис даже снова начала курить, заставив местных биологов подобрать ей подходящий аналог земных табачных листьев. Вкус у найденных ими растений был так себе, но, по крайней мере, в сочетании со спиртным позволял генералу расслабляться по вечерам. Она обратилась к своему старому приятелю, профессору Рику Блисту, который заведовал химической лабораторией базы, с просьбой помочь ей с наименьшими затратами избавиться от ее хвостатой проблемы. Они с Риком были знакомы еще со школьной скамьи и даже пару месяцев встречались по молодости. Но потом их дорожки кардинально разошлись, и они поддерживали связь только через редкие видео-созвоны. Лишь перед самым отлетом Френсис с удивлением увидела в списках научных сотрудников знакомую фамилию.

     Рик взял пару дней на размышление и как-то вечером, распивая с Френсис очередную бутылку, предложил ей старый дедовский способ, который не подводил армии разных народов еще в двадцатом веке. Рик мог синтезировать и использовать в деле уменьшения численности местного населения нейротоксины. В его лаборатории было небольшое количество подходящих ингредиентов, и он сообщил генералу о завершении процесса уже через три дня упорных работ по ночам, когда лаборатория была в его полном распоряжении. Оставалось только найти способ доставить смертельное вещество по месту назначения. Отдав соответствующие распоряжения, Ардмор принялась ждать результаты.

     Ровно через две недели, поздно вечером они с Риком вновь «заседали» у нее в кабинете. На повестке дня стояла початая бутылка и отчет ученого о ходе их секретной операции.

     — Как твои успехи, Рик? Когда ты сможешь меня порадовать? — спросила она пожилого химика, наливая ему виски из своих личных запасов.

     — И хорошо и плохо, Френс! — ответил седовласый профессор, закинув ногу на ногу и пригубив напиток. — С учетом тех ингредиентов, что были у меня в распоряжении, мне удалось синтезировать лишь небольшую порцию «НПГ-414». Разведчики по твоему распоряжению предоставили мне один из своих стратосферных квадрокоптеров, и я на протяжении недели распылял вещество над одной из деревень племени на’ви. Если правильно помню название — клан Тайранги. Они тебе знакомы?

     — Лично мне — нет! — ответила чуть захмелевшая генерал, с наслаждением втягивая дым самокрутки. — Но я помню по отчетам, этот клан принимал прямое участие в той самой битве против первой экспедиции RDA под руководством Куоритча. Синежопые тогда в хлам разнесли все надежды компании на анобтаниум и выпихнули наших предшественников с этой планеты пинками своих босых ног под зад.

     — Кстати, а где сейчас твой боевой подчиненный? Что-то я давно не вижу его синий хвост.

     — Куоритч? — злобно хмыкнула генерал. — Сидит у меня под замком. Он такого наворотил в погоне за семейкой Салли, что я до сих пор убытки подсчитываю. Представляешь, не успел оправиться от знатной трепки, как снова затребовал половину наших ресурсов, дабы утопить все рифовые кланы в огне. Пришлось взять его под арест. Не знаю пока, что с ним делать. Держу как запасной вариант. Или, в случае наезда со стороны руководства, спишу на него все провалы. Однако! Ты стрелки не переводи, Рик. Каков результат твоих опытов?

     — Понимаешь, судя по записям, вещество воздействует только на особей детского и подросткового возраста. Под раздачу попал весь клан, но мрёт от «НПГ-414» только детвора. Возможно, это как-то связанно с нуклеотидовой генетикой на’ви. Но проконсультироваться с биологами я не могу, сама понимаешь, наша с тобой ситуация не позволяет получить научную консультацию. Создать новую порцию токсина я так же не в силах. Нужно дождаться ближайшего транспорта с Земли. А он прибудет через пол года, если я не ошибаюсь. Так что прости, но это все, что я смог сделать для тебя с текущими ресурсами на руках.

     — Понятно, — проворчала Френсис и задумалась, глядя в окно сквозь янтарную жидкость, качающуюся в ее стакане. — Если я правильно понимаю, заражению подвергся весь клан, правильно?

     — Да, верно! Но гибнут только мелкие на’ви.

     — Значит, нам нужно просто подождать. Возможно, взрослые на’ви дольше сопротивляются воздействию твоего химиката, но в конце концов загнуться и они. Либо этот клан все равно вымрет, потеряв молодняк и возможность пополнять свои ряды новыми членами. До прибытия следующего грузовика с припасами мы будем спокойно наблюдать за разворачивающимися событиями. Главное, Рик! Я тебя очень прошу, держи рот на замке. Если на Земле узнают о наших с тобой методах взаимодействия с аборигенами, то мы можем смело бежать в джунгли, снимать свои дыхательные маски и недолго насладиться воздухом Пандоры. Не самая жуткая смерть, как мне кажется, но все равно лучше перспектив обвинения в геноциде.

     — На нас с тобой в любом случае выйти не должны, — сказал Рик, вставая и подливая обоим в стаканы свежую порцию горячительного напитка. — Смерти зараженных выглядят вполне естественными, а диагностических лабораторий на Пандоре нет. Местным некуда бежать, чтобы сдать кровь на анализы. Так что успокойся, и давай выпьем за успех нашей маленькой операции.

     ***

     Пролетев вторую половину затменья и весь следующий день, трое воинов клана Типани и Ц’Тири, сидящая впереди главаря, с наступлением сумерек вновь приземлились, дабы предоставить своим икранам отдых, и самим размять затекшие от долгого полета мышцы. Ц’Тири тут же свалилась на траву, так как одеревеневшие ноги отказались слушаться команд уставшего мозга. Девушка весь полет продумывала планы побега, стараясь поменьше касаться спиной своего похитителя. Ее уже не пугала возможность остаться один на один с дикой фауной, ибо смерть в клыках хищников была предпочтительнее насильному замужеству с вечной службой чуждому ей клану. К сожалению, она никогда не была первой в воинском искусстве, а мысль лишить жизни живой организм просто вводила ее в ступор. Посему все идеи, приводящие к трупам ее похитителей, девушка вынужденно отметала. В ее голове созрел план, опирающийся на свои необычные способности, и Ц’Тири стала ждать подходящий момент для его осуществления.

     Ход событий этого вечера практически полностью повторял события предыдущего привала, разве что в этот раз никто не связывал девушке руки. Видимо, похитители уверовали в то, что она не станет предпринимать попыток побега в неизвестной для себя местности. Ата’ли отправил Нак’ту и Нока за ветками для костра, а сам достал из тканевого мешка кусок вяленого мяса, уже издалека отдающего тухлятиной, и принялся нарезать его на полосы острым ножом. Вернувшиеся молодые на’ви сложили ветки в кучу, и наставник разжег огонь. Нанизав мясные полосы на тонкие веточки, он и Нок принялись обжаривать их в пламени огня. Нак’ту, который снова куда-то отлучился, вернулся с полной переноской свежей воды и, достав из своего мешка небольшой глиняный сосуд, налил в него жидкость. Затем добавил туда смесь трав из небольшого кисета и поставил сосуд прямо в огонь. Через непродолжительное время их скудный ужин был готов.

     Ц’Тири, несмотря на то, что не ела уже вторые сутки, отказалась от предложенного мяса, тошнотворный запах которого не смогло убить даже пламя костра. Однако она благодарно кивнула Ноку, который принес ей чашу с чаем. Терпкий напиток на голодный желудок показался ей ничуть ни хуже вкуса бесподобных травяных сборов бабушки Мо’ат. Ата’ли вновь что-то гневно проворчал по поводу ее брезгливости к предложенной пище и, не выдержавший беспричинной агрессии наставника к девушке, Нок решился задать вопрос.

     — Ата’ли, почему ты так ненавидишь ее? Ведь эта девушка, возможно, наша будущая тсахик и ничего тебе не сделала. А ты ведешь себя с ней так, будто она твой кровный враг.

     — Ты был маленький и, возможно, не помнишь этого, но по вине клана Оматикайя погибли оба моих сына! И твои родители, между прочим, тоже. — ответил раздраженный Ата’ли. — А она, несмотря на то, что живет с рифовыми, родом из того самого клана!

     — А разве наши воины погибли не по вине Небесных Людей? — удивленно переспросил Нок.

     — А ради кого мы вступили в эту войну? Мы сражались только ради этого проклятого клана. Нас Небесные Люди не трогали! Но как отказать Великому Торуку Макто? — с ноткой ехидства прорычал Ата’ли. — В результате большинство наших воинов погибло, защищая чужие земли. В том числе и мои сыновья! Уж прости, что я не в силах испытывать особую симпатию к нашей добыче! Один ее вид напоминает о моей потере!

     Ата’ли повернулся к сидящей на траве Ц’Тири и продолжил бросать обвинения уже в ее сторону.

     — Ты, наверно, не знаешь, что мой клан потерял в том беспощадном сражении не только больше половины воинов, но и собственную тсахик? Жалкие остатки нашего племени решили стать бродячим кланом, ибо своими силами нам не удалось бы возродить прежнюю численность. Несколько воинов, которые страдали от ран, и женщины с детьми меняли одно место за другим и принимали в клан всех желающих на своем пути. Лишь несколько лет назад мы вновь стали напоминать полноценное племя. Мы нашли для себя идеальное место и выстроили новую деревню. Наша новая тсахик хорошо читает волю Эйвы, но совершенно не умеет лечить. Уже больше шестнадцати лет у нас нет лекаря, и каждый четвертый младенец в клане до сих пор не выживает при рождении. Приходится постоянно летать к тем же Тауками за советами да лекарствами. Именно там я услышал о твоем существовании и решил, что будет справедливо, если клан, принесший нам столько лишений, искупит вину, отдав самое ценное, что у него есть. Тебя, Т’сэа-лам!

     — Я же только родилась, когда вы сражались с Небесными Людьми! — с дрожью в голосе ответила Ц’Тири, — Я так же потеряла в той войне родителей, и не могу отвечать за решения глав ваших кланов, согласившихся принять участие в той битве.

     — Зато ты выжила! — переведя взгляд на пламя костра, печально произнес предводитель, — А мои мальчики нет! Хватит разговоров, пора отдыхать. Нок, ты снова дежуришь первым! Не своди с нее глаз!

     Ц’Тири, свернувшись клубочком, принялась наблюдать, как мужчины укладываются спать, а молодой на’ви продолжил поддерживать огонь, внимательно оглядывая сверкающие сумерки джунглей. Она дождалась, когда дыхание лежавших воинов приобрело равномерность спящего ритма, и села, шепотом обратившись к своему сторожу.

     — Нок, мне нужно в туалет.

     Молодой на’ви встал, взял небольшое копье и кивнул головой в сторону зарослей папоротника, растущих неподалеку. Проследив, как девушка ныряет в густую зелень, он благородно повернулся спиной и принялся ждать ее возвращения, прислушиваясь к звукам ночного леса. Он был уверен, что лекарша не станет убегать, а если даже это произойдет, то ему не составит труда быстро отыскать беглянку.

     Ц’Тири выждала положенное время и, переключившись на свое особое зрение, принялась выбираться из зарослей. Нок стоял возле самой границы растений и начал поворачиваться в ее сторону, услышав шаги. Девушка как бы запнулась о плетеную лиану и стала заваливаться вперед. Расчет на вежливость и благородства Нока полностью себя оправдал, когда тот ринулся к ней навстречу и подхватил ее, предотвращая падение. Ц’Тири, возвращая устойчивость в руках молодого воина, как бы случайно провела по определенным светящимся точкам на его животе, соединив особым образом энергетические линии под пластиной нагрудной брони.

     — Спасибо, Нок, — с наигранной благодарностью в голосе произнесла она и высвободилась из его рук.

     Пара вернулась к огню, и Ц’Тири вновь легла на свое место. Прикрыв глаза, она начала ждать физиологических проявлений своих манипуляций. Ждать пришлось недолго, так как минут через пять послышалось громкое урчание из живота Нока, и тот беспокойно заерзал. Молодой воин не мог решить, стоит ли ему разбудить кого-либо из товарищей или же ничего не случится, если он быстро отлучится туда, откуда только что привел их пленницу. Бурлящий желудок требовал немедленного ответа, и Нок, посмотрев на спящую девушку, тихо исчез в стороне желанных кустиков. Как только спина молодого воина скрылась из освещенного костром лагеря, девушка тут же вскочила и скрылась в противоположном направлении.

     Панический мысли, заполнившие сознание несущейся, куда глаза глядят, беглянки, заставляли ее ускоряться все быстрее и быстрее. Ц’Тири даже не замечала, как острые листья растений оставляют на ее коже тонкие порезы, когда она, не разбирая дороги, продиралась прямо сквозь них. Девушка всеми силами стремилась увеличить расстояние между собой и похитителями до того момента, как обнаружится ее отсутствие. Вдруг вдалеке послышались возмущенные крики, и она с ужасом поняла, что ее расчет убежать как можно дальше только что с треском провалился. Оставалось только надеяться на свои ноги и благосклонность Эйвы. В голову почему-то пришел образ Нетейама и печальная мысль, что она даже не попрощалась с любимым в день похищения. Пробежав сломя голову через очередной густой куст, Ц’Тири не успела затормозить и вбежала по пояс в небольшое лесное озеро. Ледяная вода мгновенно охладила разгоряченное бегом тело, и девушка тут же ощутила многочисленные ранки на коже, которые отчаянно защипали от соприкосновения с влагой. Нужно было быстро решать, переплыть это озеро или же выбраться на берег и оббежать его по окружности. Однако злодейка судьба сама решила за нее эту дилемму. На противоположной стороне приземлился Нок на своем икране, а за спиной беглянки зашумели крылья еще двух. Она обернулась и увидела, как на небольшую береговую линию озера садятся банши остальных похитителей, шипя и размахивая крыльями в ее сторону.

     — Ты поплатишься за свой поступок, девочка, — соскочив со спины крылатого ящера, сказал злобно улыбающийся Ата’ли и неспешно пошел в ее сторону, размахивая топором.

     Ц’Тири парализовало от ужаса, и вместо того, чтобы бежать хоть куда-нибудь, она, как загипнотизированная, смотрела на приближающегося воина. Вдруг Ата’ли запнулся и остановился. Его лицо вытянулось в недоумении. Он попытался оглянуться назад, но, закатив глаза, с шумом рухнул лицом на траву, подрагивая всем телом и демонстрируя присутствующим торчащую из-под лопатки стрелу с ярким опереньем. Нак’ту нервно оглянулся, и следующая стрела пронзила тонкую шею молодого на’ви, отбрасывая того на спину и не оставляя ни малейшего шанса выжить с такой ужасающей раной. Ц’Тири от шока, прижав ладони ко рту, заглушила поднимающийся из груди вскрик и неосознанно сделала шаг назад, погружаясь еще глубже в озеро. Она окончательно растерялась, не понимая, в какой теперь стороне ее ждет смерть, а в какой все-таки есть шанс на спасение. Шум взлетающего икрана Нока заставил девушку повернуться и проследить за полетом на’ви в сторону густого леса, откуда вылетали смертоносные стрелы. Там, за сверкающими в ночи деревьями, так же раздался шум взлетающего банши, и внезапно Ц’Тири осталась одна в окружении двух тел на земле и их растерявшихся животных, в один миг лишившихся своих братьев по небу.

     «Может, это Нетейам с папой Джейком прилетели за мной?» — возникла в голове радостная мысль. Но воспитание дочери воина тут же охладило это счастливое возбуждение, ибо, как учил отец, они бы заранее обозначили для нее свое присутствие специальным звуком, имитирующем крик пролемуров, которые все младшие Салли вызубрили с самого детства. К тому же оперенье стрелы, торчавшей из тела Ата’ли, не было похоже на те, которые использовал кто-либо из ее семьи.

     Девушка медленно вышла из воды, с опаской оглядываясь в разные стороны. Она посмотрела своим особым взглядом на тело Нак’ту, увидев, как последние искорки в жизненных потоках молодого воина гасли у нее прямо на глазах, и повернула взор на главного похитителя. К ее удивлению, несмотря на торчавшую из спины стрелу, энергетический рисунок свидетельствовал о том, что Ата’ли все еще жив. Ц’Тири хотела развернуться и убежать, но, сделав шаг в сторону леса, она со скрипом в зубах развернулась и вернулась к лежавшему телу. Проклиная собственную глупость, девушка присела перед воином на колени и одним резким движением вырвала из его спины острое древко. Дыра тут же начала наполнятся кровью, а энергетические потоки сменили свое направление, устремившись к появившейся точке выхода. Пальцы Ц’Тири заскользили по теплой коже поверженного врага, перенаправляя искрящиеся ручейки в обход отверстия. Сконцентрировавшись, она положила ладонь на рану и увидела, как янтарное свечение раскрашивает ее пальцы. Кожа ощутила разгорающееся тепло, и спустя мгновение кровотечение прекратилось. Ц’Тири вытерла кровь с ладони о траву рядом с телом и, не дожидаясь итогов лечения, рванула вокруг озерца, что было сил. Как оказалось, сил в ней оставалось немного. Видимо, новый метод лечения выкачивал из девушки больше положенного. Не пробежав и пары десятков хвостов, она, почувствовав головокружение, была вынуждена остановиться. Наклонившись и уперев руки в колени, Ц’Тири старалась не упасть, глубоко вдыхая ночной воздух и успокаивая колотящееся сердце.

     «Нужно бежать! Нужно бежать! Нужно бежать!» - монотонно пульсировала единственная мысль в ее голове. Однако спустя мгновение дыхание ее замерло, а тело застыло, когда она услышала позади себя звук крыльев. Ц’Тири было уже не важно, кто именно там приземлился. Кроме членов родной семьи ей неоткуда было ждать поддержки, и она вновь рванула в сторону очередных зарослей.

     - Ц’Тири, не убегай! Тебе больше ничего не угрожает, Т’сэа-лам! Я хочу тебе только помочь! – раздался незнакомый женский голос, и беглянка поневоле остановилась. Повернувшись, она увидела, как молодая девушка, возрастом лет на пять старше ее самой, с красными, боевыми полосами на теле и яркими алыми нитями, вплетенными в волосы, спрыгивает со светло-зеленого икрана.

     - Почему все в этих джунглях знают мое имя и то, кем я являюсь? – нервно произнесла Ц’Тири и настороженно уставилась на незнакомку. – Кто ты? Откуда знаешь меня? И что с моими похитителями?

     - Меня зовут Нан’ти. Я разведчица клана Тайранги. Вожди наших кланов вот уже много лет знают друг друга. Еще со времен Великой Битвы с Небесными Людьми. Твоих похитителей я убила, так что можешь не опасаться их возвращения. Мы можем спокойно поговорить? Я же вижу, как ты вымотана.

     На’ви, стараясь двигаться плавно и без резких движений, сняла со своего банши дорожный мешок, села на толстый корень дерева, торчащий из земли, достала из сумки конверт из зеленых листьев и протянула его девушке. Аромат свежего, жареного мяса распространился вокруг, и рот Ц’Тири, под аккомпанемент урчащего желудка, наполнился слюной. Психологически она дошла уже до такой стадии эмоционального выгорания, когда готова была принять еду из лап танатора, лишь бы ее злоключения наконец-то закончились. Пусть даже в пасти самого танатора. Она медленно подошла к улыбающейся охотнице и, взяв конверт из ее руки, развернула листья и накинулась на ароматную пищу. Нервное напряжение разом покинуло изнуренное тело, и Ц’Тири буквально плюхнулась пятой точкой на густую траву. Продолжая трапезу, она подняла вопрошающий взор на девушку, ожидая от той объяснений.

     Нан’ти не стала томить Ц’Тири и принялась рассказывать, ничего не скрывая. О том, как в ее племени вспыхнула неизвестная болезнь, поражающая только маленьких на’ви. О том, как она облетела все кланы вокруг в поисках лекарств, но ее поиски оказались тщетными. О визите в клан Тауками и мифическом Источнике Душ, находящемся неизвестно где. О том, как старый шаман рассказал ей о существовании Т’сэа-лам, которая проживает в клане Меткайина. Про то, как она летела к рифовым в надежде уговорить тсахик клана отпустить Т’сэа-лам с ней ненадолго. Как стала свидетелем похищения девушки и двое суток преследовала ее врагов, пытаясь найти удобное место и время для атаки. Побег Ц’Тири стал для нее неожиданностью, и Нан’ти пришлось импровизировать, действуя по обстоятельствам. Благо, ее прекрасно обучили в своем клане, и она справилась с троими на’ви. Разведчица закончила рассказ и протянула закончившей трапезу девушке емкость с водой. Пока та пила, она озвучила конечную просьбу.

     - Я не жду от тебя благодарности за спасение! Я только молю тебя ради малышей нашего клана помочь им! В любом случае я отвезу тебя обратно к родным, но прошу сделать небольшой крюк и взглянуть на наших деток. Нам больше не к кому обратиться и негде искать помощи.

     Разве могла Ц’Тири отказать в помощи в данной ситуации? Перед ее глазами проплывали картинки из прошлого, где маленькие Нетейам, Ло’ак, Кири и Туктирей рождались и росли на ее глазах. Если бы, не дай Великая Мать, с ними случилось подобное? Она бы отправилась на край света и даже за него, лишь бы найти способ спасти их. Как бы ей не хотелось оказаться в окружении семьи и теплых объятьях любимого Нетейама, она вернула воду Нан’ти, согласно кивнула ей и поднялась с земли, направляясь в сторону ее икрана.

     ***

     В этот раз своей внимательностью отличился Ло’ак. Он заметил, как вдалеке, чуть правее их поискового маршрута, из леса вылетели два икрана. Острый глаз юноши подметил, что на обоих животных были нацеплены седла, но седоков в них не оказалось. Ло’ак тут же поделился своими наблюдениями с остальной семьей, и уже через несколько минут вся четверка приземлялась на берег маленького озерца, отражающего в своей гладкой поверхности голубое небо. Сердце Нетейама забилось в тревожном предчувствии, ибо, стоило только коснуться земли, как они сразу же наткнулись на мертвое тело на’ви с простреленной шеей, лежащего в луже собственной, темной крови. «Великая Мать! Только бы с Тири ничего не случилось!» — мысленно повторял про себя юноша, отчаянно рыская вокруг в поисках остальных следов.

     — Тут еще одно тело! — раздался голос Ло’ака из леса, и Нетейам тот час бросился к брату. На нижней ветви высокого дерева висел еще один мертвец, запутавшийся ступней в переплетении тонких лиан. В груди и в животе на’ви так же торчало по стреле, а внизу, в земле, торчало небольшое копье, выпавшее из рук воина.

     - Видимо, его подстрелили еще в воздухе, - рассуждал Ло’ак, задрав голову вверх. – Он вылетел из седла и завис тут на веки вечные. Интересно, сколько воинов им противостояло, и куда полетели их банши?

     - Это не важно! – ответил старший брат, нервно сглотнув. – Главное, что среди них нет тела Ц'Тири. А значит, она все еще жива. Давай вернемся к родителям.

     Ло’ак повернулся к Нетейаму и, положив ладонь ему на плечо, с максимальной уверенностью в голосе произнес:

     - Мы найдем ее, Бро! Я уверен! Наша Ц’Тири крепче, чем тот орех, о который я зуб сломал еще маленьким, помнишь?!

     Они вернулись на берег озера и рассказали о своей находке. Джейк находился у мертвого тела и что-то внимательно разглядывал. Мама же сидела на корточках неподалеку от него и так же изучала местность.

     — Странно, — произнесла Нейтири, рассматривая небольшой кровавый след неподалеку от края воды, — Тут было еще одно тело. Но сейчас его нет. Либо его утащили хищники, но их следов я не вижу, либо он смог, несмотря на ранение, убраться с места сражения самостоятельно.

     Опытная на’ви вернулась к мужу, который, присев возле первого тела, не сводил взгляд с пестрого окончания стрелы, торчавшей в его шее. Повернувшись к супруге, Джейк сказал.

     — Я знаю этот тип оперенья. Так украшают свои стрелы только в клане Тайранги. Смотри, Нейтири, вот эти тонкие нити вокруг древка добавляют к стрелам только они, верно?

     — Верно, - ответила Нейтири и принялась воссоздавать цепочку событий, расхаживая туда сюда по береговой линии, — Значит, кто-то из этого клана наткнулся на похитителей Ц’Тири, завязалась драка и, судя по телам, они смогли их одолеть.

     — Вы хотите сказать, что Ц’Тири, не успев освободиться от одних похитителей, тут же попала в руки к другим? — с ужасом произнес Нетейам, глядя на родителей.

     — Успокойся, мой сын, — положив руку на плечо юноши, ответил Джейк, — Я хорошо знаю племя Повелителей Икранов Восточного моря. С Икейни, его Оло’эйкте[21], мы сражались плечом к плечу в битве против RDA за год до твоего рождения. Это отважный и благородный воин. Она не позволит никому из своего народа причинить вред члену клана Оматикайя. Я думаю, что с нашей девочкой все будет в порядке. Остался единственный вопрос, в какую сторону полетят ее воины. Обратно в клан или отвезут Ц’Тири домой? Впрочем, если бы они возвращались в Ава’атлу, то наши пути наверняка бы пересеклись. Значит, наша следующая остановка – клан Тайранги. Спасибо Эйве, они расположены не так далеко от этого места.

     ***

     Весь полет к клану Тайранги Ц’Тири провела в полусне-полудреме. Она поражалась, как ей удалось в полете спать и не свалиться, растекаясь по спине своей спасительницы, подобно слингу для переноски детей. Она не знала, сколько усилий приложила Нан’ти для этого, не раз подхватывая сползающую во сне девушку и весь путь удерживая ее за спиной. Поселение клана встретило их утренней тишиной и тонкой полосой тумана, формирующегося на границе остывшей земли и теплых вод океана. Ц’Тири поразило сочетание бескрайних степей, высоких прибрежных скал и бесконечного пространства бушующей воды под ними. Жилые, остроконечные палатки клана, разбросанные по округе, напоминали гигантские морские раковины, перед которыми дымились каменные очаги. Они вместе с Нан’ти подошли к самому большому жилищу и увидели выходящую им на встречу Икейни. Та бегло осмотрела незнакомую девушку и поприветствовала свою ученицу приветственным жестом.

     - Я вижу тебя, Нан’ти, - прикоснувшись ко лбу пальцами, произнесла вождь, - Познакомь меня со своей гостьей. Я надеюсь, она здесь для того, чтобы нам помочь?

     - И я вижу тебя, Оло'эйкте, - повторила жест разведчица, - В это сложно поверить, но я обнаружила в клане Меткайина и привезла сюда Т’сэа-лам Ц’тири. Она любезно согласилась посмотреть на наших детей.

     - Она Т’сэа-лам? Ты не шутишь? Даже моя мать не знала ни одну Т’сэа-лам за всю свою долгую жизнь. – Икейни изумленно посмотрела на молодую на’ви и слегка поклонилась ей, - Для меня большая честь познакомиться с таким редким созданием, как Т’сэа-лам! Как твое полное имя?

     - Ц’Тири те Сули Нейва’ите.

     - Как? Ты дочь великого Джейка Салли?

     - Да, уважаемая Оло'эйкте, но только приемная. Папа с мамой удочерили меня, когда мне было полгода. Мои настоящие родители погибли в битве с RDA.

     Улыбающаяся Икейни подошла к Ц’Тири и, положив ладони ей на плечи, покрутила девушку вокруг себя, все еще не веря, что видит перед собой настоящую Т’сэа-лам.

     - Удивительно! – сказала она, закончив осмотр, - Дочь Торука Макто, лесная на’ви с татуировкой тулкуна на спине, живущая в рифовом клане. Великая Мать не устает меня удивлять своими необычными воплощениями.

     - Погодите, какая еще татуировка? – ошеломленно произнесла Ц’Тири и попыталась посмотреть на свою спину, вывернув шею и крутясь на одном месте.

     - Обычная татуировка на’ви, которую они себе делают, связав свою жизнь с тулкуном. – пояснила девушке Икейни, - А ты что, разве не знала о ее существовании?

     - Дело в том, что меня похитили сразу после тсахейлу с моей духовной сестрой, и я понятия не имела о рисунках, что могут появляться сами по себе после этого. Мои похитители уж точно ничего на мне не рисовали.

     - Что значит, похитили!? – возмущенно произнесла Оло'эйкте и гневно посмотрела на свою ученицу, - Нан'ти, ты совсем из ума выжила, решив выкрасть дочь самого Джейка Салли?

     - Не ругайте ее! – тут же заступилась за девушку Ц’Тири, - Не она меня похитила! Она, наоборот, спасла меня от настоящих злодеев.

     - Вот как? Надеюсь, эти твари мертвы? – спросила вождь клана свою ученицу и, получив от нее молчаливый кивок, вновь обратилась к целительнице. - Ц’Тири, ты готова сейчас посмотреть на одного из детей? Мы не знаем, сколько осталось этой девочке, но разбудить ее не могут вот уже третий день.

     - Конечно, Оло'эйкте, ведите меня к ней.

     Пока все трое на’ви шли через деревню, Ц’Тири все пыталась увидеть неожиданное украшение на спине. Так как вывернуть голову назад, словно пролемур, у нее не вышло, оставалось тихонько спросить Нан'ти, на что похож рисунок на ее спине. Оказалось, на теле лесной на'ви расцвел огненный цветок с расплескавшимися по спине завитушками. По словам Нан'ти, рисунок был очень красивым. Вскоре они входили в одну из палаток, в дальнем углу которой на двойном слое плетеных циновок спала девочка лет десяти. Возле нее сидела заплаканная мать, позади которой хмуро маячил отец ребенка. Родители обернулись к ним и с отчаянной надеждой посмотрели в сторону своего вождя.

     - Энту так и не просыпалась? – спросила вождь горюющих на’ви.

     Мать девочки еще сильнее всхлипнула и отрицательно покачала головой.

     - Я привела к ней целительницу! – мягко сказала ей Икейни. – Уступи ей место у дочери, милая.

     Ц’Тири села перед спящим ребенком и привычно переключила свое зрение. Подобной картины ей еще наблюдать не приходилось. Казалось, все тело ребенка покрыто иссиня-черными точками, которые превратили в кашу весь энергетический узор когда-то здорового ребенка. На всем теле несчастного дитя не прослеживалось ни одного целого ручейка ее жизненных сил. В районе головы вместо привычного пучка переливающегося света, помноженного на импульсы искорок разноцветного фейерверка, царствовала бордовая туча, всасывающая в себя остатки здоровых красок. Ц’Тири не понимала, с какой стороны приступать к лечению. Наибольшее отвращение вызывал вид коричневой слизи в районе легких девочки, пульсирующими движениями распространяющей по телу малышки свои мерзкие ручейки. Она решила начать именно с них и, положив ладони на худенькую грудь, едва-едва вздымающуюся в редких вдохах, Ц’Тири сосредоточилась, взывая к Эйве и своим внутренним резервам. Вид собственных, разгорающихся золотом конечностей показался ей самым прекрасным зрелищем на данный момент. Янтарная жидкость потекла с кончиков ее пальцев прямо в грудь ребенка, впитываясь в нее без остатка. В первые мгновения Ц’Тири испугалась, что ее дар уходит впустую, но буквально через мгновение все черные точки не теле девочки начали медленно разгораться изнутри, заливая все ее тело золотым свечением. Настал момент, когда целительница уже не различала перед собой контуров пациентки. Ее ладони будто растворились в слепящем, золотом коконе, излучающим энергию во все стороны. Возникла беззвучная вспышка, и в разлетевшихся золотых искрах проявилось тело девочки с привычным для здорового организма рисунком. Желтые глаза ребенка испуганно смотрели на незнакомку, которая почему-то прижимала к ней свои ладони. Затем она перевела взгляд на родителей и заплакала.

     У Ц’Тири еще хватило сил принять благодарность от счастливых родителей, несмотря на то, что чувствовала она себя вусмерть загнанной Pa'li. Ей даже хватило сил добраться до выхода из палатки. Однако, выйдя на воздух, девушка осознала, что падает в чьи-то руки и погружается в состояние глубокого полусна-полубодроствования. В изможденном разуме проносились картинки из прошлого…

     Ц’Тири в тот день, по непонятной ей причине, осталась не у дел. Вернее, с самого утра все происходило как обычно и не выбивалось из ритма ежедневных событий. Мама Нейтири начала будить детей как это было заведено годами, после того, как яркие утренние лучи осветили внутренность их жилища. Легкая на подъем, девочка вскочила за секунду до того, как теплая мамина ладонь коснулась ее худенького плеча. Она привычно пожелала ей доброго утра, обняв ее за талию, и подскочила к гамаку Ло’ака, которого еще ни разу не удавалось поднять с постели с первого раза. Ц’Тири даже выработала для этого процесса особый прием. Она тихонько присаживалась возле спящего брата и начинала дуть на кончик его уха, едва сдерживая рвущийся наружу смех. Ло’ак начинал недовольно елозить, стараясь убрать дергающееся ухо с раздражающей траектории воздушной атаки. Глаза мальчика при этом упрямо отказывались открываться.

     - Тири, отста-а-ань! Дай поспать еще хоть немножко! – раздалось привычное нытье, на которое девочка уже давно не отвечала. Она обернулась в сторону Кири, которая с улыбкой наблюдала за процессом побудки брата со своего гамака, и махнула ей, приглашая присоединиться к забаве. Девочка, не мешкая, оббежала гамак Ло’ака с другой стороны и принялась повторять действия старшей сестры, дуя на кончик второго уха брата и уворачиваясь от его ладоней, стремящихся отогнать назойливую помеху. Проблему затянувшейся побудки решила шестилетняя Туктирей, которая не желала оставаться в стороне от забавы сестер и, схватив болтающийся хвост Ло’ака, просто укусила его! Джейк, несмотря на то, что был родом с Земли, никогда не слышал крик петуха. Однако именно этот вопль сына, по его мнению, должен был стать идеальным его воплощением. После непродолжительной погони за Тук, которая спряталась от возмездия брата за спиной улыбающегося Нетейама, старшие дочери семьи Салли принялись помогать маме с завтраком.

     Казалось бы, завтрак как завтрак, не отличающийся от многих завтраков до этого, но Ц’Тири показалось, что сегодня члены ее семьи слишком уж часто переглядываются друг с другом во время приема пищи. Решив не обращать на это внимание, по окончании трапезы старшая дочь привычно начала помогать с уборкой, но Кири, перехватив ее руки, с загадочной улыбкой сказала, что справится сама. Что та, мол, свободна, и может идти, куда планировала. Подозрительно оглядев все семейство, которое явно вело себя не так, как обычно, Ц’Тири пожала плечами и произнесла, обращаясь к папе Джейку.

     - Если для меня на сегодня заданий нет, то я пойду заниматься к бабушке Мо’ат?

     - Ступай, – сказал ей глава семейства, потрепав ее по голове широкой ладонью. - До ужина ты абсолютно свободна.

     Накануне ночью шел дождь и, под воздействием солнечного тепла, влага обильно испарялась с растений, туманными ручейками огибая мокрые листья. Спустившись с помоста, на котором растянулась их большая семейная палатка, Ц’Тири отправилась в сторону жилища тсахик, приветственно здороваясь с взрослыми членами клана, встречающимися на ее пути, и уклоняясь от носящейся повсюду детворы. Оматикайя после того, как потеряли свой Дерево-Дом, все еще находились в поисках подходящего гиганта для переезда. Племя выстроило временное пристанище неподалеку от кланового Древа Душ, и Ц’Тири, как и ее братья и сестры, с рождения считала его полноценным домом, ибо другого не знала. Ей даже казалось, что папа Джейк уже не сильно стремится переезжать из обжитого кланом текущего местоположения. Разведчики все еще продолжали поиски подходящего дерева, но поисковые полеты совершались все реже и реже. Жизнь в деревне тем временем кипела, словно лечебный отвар тсахик Мо’ат, бурлящий на огне. Охотники устремились к площадке для банши, утыканнлй высокими столбами, на верхушках которых разминали свои крылья проснувшиеся ящеры. Сборщицы трав и ягод с подростками отправлялись в лес, а молодые матери клана, удерживая в слингах на спинах своих малышей, крутились возле своих жилищ, с головой погруженные в бытовые заботы. Царящая вокруг мирная суета вымыла все подозрительные мысли из головы Ц’Тири уже у самого входа в дом Мо’ат, и она, взобравшись на уступ плетеного порога, с открытой улыбкой поприветствовала свою наставницу.

     - Oel ngati kameie, Tsahìk Mo’at![22]

     - И я вижу тебя, девочка моя! – ответила улыбнувшаяся на’ви, измельчая в небольшой ступе сушеные корешки растения. Терпкий запах, стоящий в палатке, говорил о том, что тсахик перетирала корень солодки.

     - Чему новому ты меня сегодня научишь, бабушка? Или нужно сходить в лес за лекарственными растениями? Я могу помочь тебе с измельчением трав.

     - Какая же ты энергичная с самого утра! Будто молодой шестиног. Прости милая, но на сегодня у меня не будет для тебя ни уроков, ни поручений. Я должна кое-что сделать и не смогу уделить тебе времени.

     - Может, я могу тебе как-то помочь? Из дома меня отослали аж до самого вечера. Что же мне теперь делать? - расстроено пробормотала Ц’Тири, с надеждой уставившись на пожилую на’ви. Еще один тонкий звоночек подозрений зазвучал на самом краешке сознания девочки.

     - Сходи к дяде Максу! – ответила Мо’ат, – Ты же любишь изучать лекарское дело Небесных Людей. Пусть сегодня он тебя научит чему-то полезному!

     - Ты же всегда говорила, что Великая Мать не приемлет знания демонов!? – с изумлением произнесла Ц’Тири, - Что я только зря трачу время, ошиваясь в Адских Вратах!

     - Чему смолоду не научишься, того и под старость не будешь знать. – ответила мудрая женщина. – Ступай. И осторожнее в джунглях.

     Путь до Адских Врат был не близок, а воспользоваться лютоконем Ц’Тири не могла, ибо печальный итог ее неудачного тсахейлу с этим животным, произошедший три года назад, до сих пор стоял перед глазами всей семьи Салли. Лишь ловкость Нетейама спасла тогда девушку от травм, когда она потеряла сознание при своей первой поездке на pa'li. Впрочем, времени у девочки было хоть отбавляй, и она ступила на знакомую тропинку, которая не успевала восстанавливать свой зеленый покров после бесчисленных перемещений босых ног Паука, курсирующего каждый день со стороны научной базы в сторону их поселения и обратно.

     Юная на’ви погрузилась в неповторимую красоту окружающей природы, наслаждаясь гармонией ее плавного расцвета. Длинные черные косы Ц’Тири грациозно раскачивались из стороны в сторону при ходьбе, повторяя движения листьев растений, мимо которых она проходила. Маленькие веерные ящерицы, испуганные ее появлением, шумно зашуршав, распахнули свои перепончатые капюшоны и разлетелись в разные стороны. Послышалось журчанье ручья, и Ц’Тири не смогла удержаться, чтобы не остановиться возле него и насладиться яркими бликами на его водной поверхности. Зачерпнув ладошками прохладную воду, она отпила немного из них и выплеснула остаток прямо в свое разогретое солнцем лицо, смеясь от удовольствия. В душе юной на’ви вновь царило абсолютное спокойствие и умиротворение.

     Подойдя к шлюзовой камере ученых, она по привычке постучала в стекло толстой двери, хотя знала, что ее манипуляций никто не услышит, так как стук сквозь герметичное помещение не распространялся. Однако, воспитываясь на историях папы Джейка о Земле, девочка старалась быть вежливой и придерживаться культуры Небесных Людей, приходя к ним в гости. Естественно, она не стала ждать реакции и сама зашла в шлюз, сняла со стены дыхательную маску и, повесив ее на плечо, прошла через вторую дверь. В первой комнате лаборатории никого не оказалось. Ц’Тири оглядела освещенное помещение, гадая, куда все подевались. Ее ушко шевельнулось, услышав донесшиеся из лаборатории дяди Макса голоса. Она только направилась в ту сторону, как из-за двери выскочил Паук и замер, увидев гостью. За его спиной в открытом проеме было видно, как дядя Макс и дядя Норм что-то быстро прятали за спину.

     - Ц’Тири? Ты чего тут забыла? – спросил Паук с ноткой испуга в голосе, быстро прикрывая дверь в лабораторию.

     - Уж точно не тебя на свидание звать пришла! – улыбнувшись, ответила девочка. – Кири мне этого не простит! А вы чего тут затеяли?

     - Мы? Где? Тут? Ничего такого! – начал лопотать мальчик, крутя лохматой головой в поисках подсказки. – Научный эксперимент проводим. Вот что.

     - Ух ты. Здорово! А можно я тоже поучаствую в вашем эксперименте? Ты не поверишь, но бабушка сама отправила меня сюда учиться новому!

     - Понимаешь… - вновь затянул слова Паук, явно пытающийся выиграть время. Его взгляд пробежался по светящимся мониторам компьютеров и остановился на Ц’Тири, а в глазах вспыхнуло озарение. – Тебе нельзя присутствовать при этом эксперименте! Для чистокровных на’ви он небезопасен, и ты можешь случайно пострадать. Норм исследует воздействие на местную флору какого-то вещества и не захочет рисковать твоей драгоценной шкуркой!

     - Ну… Ладно… - подозрительно вглядываясь в раскрашенное синими полосами лицо мальчика, пробурчала Ц’Тири, - Странные вы все какие-то сегодня. Я тогда пойду? Не буду вам мешать.

     - Топай, топай! – радостно произнес Паук и для пущей уверенности принялся легко подталкивать девочку к выходу в спину. – Вечером увидимся… Упс…

     - А ты вечером к нам сегодня придешь? – удивилась этому факту Ц’Тири, - С ночевкой что ли?

     - Да, я Кири обещал, что приду сегодня к вам в гости, - ответил чем-то раздосадованный Паук и, закрывая за девочкой дверь шлюза, успел сказать в уменьшающуюся щель, - Пока!

     Ц’Тири уже совершенно не понимала, что происходит. Она стояла перед закрытым металлическим боксом ученых и не знала, что ей теперь делать. Привыкшая к тому, что ей постоянно находили занятия, девочка совершенно растерялась. Альфа Центавра А висела уже в самом зените, отчего становилось довольно жарко, вынуждая ее перейти в тень высокого дерева. В голове мелькали возможные варианты развития дальнейших событий во главе с собственной персоной. Можно было вернуться домой и доплести ожерелье из бусин для Нетейама, которое она обещала сама себе доплести каждый день, но так и не находила для этого времени. Но папа ведь четко сказал, что ждет ее не раньше ужина! Возможно, у него сегодня встреча глав кланов? Тогда ей там точно не место. Есть повод посетить стрельбище и вновь потренироваться стрельбе из ученического лука. Как дочь вождя, она должна была уметь владеть оружием клана. Но все ее попытки показать свои навыки заканчивались либо дружным смехом юных соплеменников, либо их не менее дружным бегством от случайно спущенной в противоположную от мишени сторону стрелы незатейливой воительницы. Можно было бы пойти на реку и помочь братьям с ловлей рыбы для ужина. Однако, вспомнив их последнюю охоту на речных обитателей, во время которой не прекращались споры о том, кто именно добудет са-а-амую большую рыбину со времен Первых Песен, ей резко перехотелось в этом участвовать. Не определившись с дальнейшими планами, Ц’Тири пошла обратно в сторону деревни. От радужного настроения первой половины ее дня не осталось и следа, а в голове начинал образовываться гнетущий туман грусти и одиночества.

     Где-то наверху промелькнули тени двух банши с охотниками клана, и до Ц’Тири донесся восторженный крик наслаждающихся полетом на’ви. От осознания того, что тсахейлу с этими существами в будущем ей так же не светит, выводило самоедство подростка на более высокий уровень. Она резко замерла, услышав неподалеку подозрительный шум и, стараясь не привлекать внимание, взглядом проводила стаю Австрапедов, бегущих по каким-то своим делам параллельно ее маршруту. Четырехметровые, нелетающие птицы с огромными клювами на длинной шее не представляли опасности для нее, однако их непредсказуемый нрав мог измениться в любой момент. Достаточно одной из птиц почувствовать панику, как вся стая, как безумная, может рвануть в ее сторону и затоптать своими мощными ногами такого небольшого подростка, как она. Дождавшись, когда последняя птица скрылась в зеленой чаще, Ц’Тири продолжила путь. В том месте, где следы Австрапедов пересекли ее тропинку, она услышала жалобный писк и принялась оглядываться. Возле ствола дерева в листьях пузырчатого полипа барахтался маленький детеныш пролемура и отчаянно звал родителей. Ц’Тири посмотрела вверх, но никаких стай шестируких обезьянок поблизости не увидела.

     - Как ты тут оказался, маленький? – сказала девочка вслух и наклонилась, чтобы поднять детеныша.

     - Ай, - вскрикнула она, когда мелкие зубки впились в голубую кожу большого пальца, - Ты чего кусаешься!? Я же помочь тебе хочу, глупенький!

     Она засунула кровоточащий палец в рот и, оглянувшись по сторонам еще раз, решила посмотреть на малыша по-особенному. Тоненький энергетический рисунок на его тельце завораживал своими зелено-желтыми ручейками. Сначала Ц’Тири показалось, что с малышом все в порядке. Однако переведя взгляд на его нижнюю лапу, или ногу, сложно было определиться с терминологией, когда маленькая ладошка на ноге ничем не отличается от ладоней на верхних четырех конечностях. В районе сустава ноги-руки прослеживался явный вывих, излучая небольшие красноватые импульсы по ходу естественного течения жизненных сил.

     - Мда… - произнесла Ц’Тири вслух, потирая занывший висок, - Придется тебя немножко подлечить. Если ты не против, давай уйдем с этой тропы, дабы не нарваться на более крупные и клыкастые неприятности. Приглашаю тебя в наше семейное, секретное место. На озеро! … Какой кошмар! Дожилась! Разговариваю от одиночества с пролемуром.

     Девочка изменила маршрут и направилась к небольшому озерцу, на берегах которого весь мелкий состав семьи Салли и Паук предпочитали проводить все свое свободное время. Спустя некоторое время она преодолела стену из пальма-бритв и уселась под небольшим ивовым Деревом Грез, светящиеся нити которого в темное время суток создавали изумительную ауру сказки, отражаясь в зеркальной глади воды.

     Малыш к этому времени практически успокоился и внимательно смотрел за действиями Ц’Тири своими маленьким выпученными глазками. На поясе юного лекаря всегда болтался небольшой сосуд из высушенной тыквы, в котором находился лечебный бальзам бабушки Мо’ат. Щедро нанеся тягучую жидкость на сустав принюхивающегося животного, она крепко замотала его длинным зеленым листом, сорванным с ивы. По крайней мере, неподвижность на первое время этот лист обеспечит, а уже через день или два малыш будет в полном порядке. Она отпустила пролемурчика на траву, а сама достала из поясного мешка зеленый конвертик с едой, что вручила ей мама Нейтири перед выходом. Развернув листья, Ц’Тири принялась с наслаждением поглощать свой обед, кидая маленькие кусочки овощей в сторону малыша. Тот поначалу долго принюхивался, а затем стал ловить угощение прямо на лету, тут же отправляя его в зубастую пасть.

     До самого вечера Ц’Тири оставалась с представителем местной фауны у озера в надежде на то, что кто-то из ее мелких сородичей придет сюда и разбавит ее одиночество. Она пыталась играть с юным шестируким созданием, но тот только ползал за ней по поляне да требовал от нее вкусняшек. Выполнять команды девочки он так же не собирался, сколько бы она его не учила. Но, несмотря на отсутствие взаимной симпатии, малыш снова поднял девушке настроение. Как только край солнца приблизился к Полифему, Ц’Тири решила возвращаться домой. Она дошла до того места, где подобрала своего пациента и, забравшись по дереву, посадила его на небольшую площадку, образованную переплетением толстых ветвей. В свою деревню она входила уже в начинающихся сумерках, а к дому подошла в подсвеченном люминесцентными растениями полумраке. Очаг в доме ярко горел, но никого из семьи снизу не было видно.

     «Странно», - подумала Ц’Тири, забираясь на входной выступ домашнего гнездышка, - «Куда все подевались?»

     - СЮРПРИЗ!!! С Днем Рождения!!! – раздался громкий хор голосов, и навстречу девочке высыпала большая компания из всех членов ее семьи, бабушки Мо’ат, аватара Норма и Паука с дядей Максом в кислородных масках. Вся стена дома, к которой крепились спальные гамаки, была украшена неизвестными ей полупрозрачными пузырями, подвешенными на разноцветные ниточки, и медленно качающимися на сквозняке. Впереди всех стоял улыбающийся во все свои молодые зубы юный Нетейам, протягивая ей большой букет белых болотных кувшинок. Развернувшаяся картинка перед глазами в точности соответствовала рассказам папы Джейка об организации подобных праздников на Земле. Она давно упрашивала его устроить такое развлечение для кого-то из братьев или сестер, но стала первой на Пандоре на'ви, отметившей свое рождение в земном стиле. Вот так, со слезами радости на глазах, Ц’Тири узнала, что ей исполнилось четырнадцать лет.

     

      [22] Я вижу тебя, тсахик Мо’ат

     Открыв глаза, Ц’Тири не стразу поняла, где находится. Она лежала в темном помещении на ароматной подстилке из мягкой, сухой травы. Ощущения в собственном теле говорили о том, что девушку либо били на протяжении нескольких дней, либо ее растянули в разные стороны и выжали, как мокрый топ после купания. Слегка пошевелившись, она осознала две вещи. Что неприятные ощущения в организме вполне терпимы и то, что рядом с ней кто-то лежит, по хозяйски положив ладонь к ней на живот и обернув свой хвост вокруг ее лодыжки. Вопль возмущения застыл, так и не покинув уст девушки, когда привыкшие к темноте глаза различили спящего рядом с ней Нетейама. Припухлые тени под глазами любимого свидетельствовали о том, что спал он за последние дни определенно меньше положенного, и Ц’Тири с трудом подавила мгновенное желание растолкать и крепко обнять своего мужчину. Она осторожно повернулась к нему, дабы не разбудить, но чуткий сон охотника тут же подал импульс расслабленному дремой мозгу. Ярко-желтые глаза распахнулись и уставились на нее. Улыбка медленно наползла на сонную моську молодого на’ви, а в глазах самой Ц’Тири проступили слезы радости.

     - Я правда вижу тебя, Нетейам? – произнесла шепотом девушка, подсознательно опасаясь, что это, возможно, лишь сон, и на самом деле никого рядом с ней не окажется, стоит ей только на самом деле проснуться. – Смотри, если ты снова умер, то я клянусь, что вновь заберу тебя у Эйвы и придушу уже собственными руками!

     Нетейам хмыкнул и решил доказать реальность своего существования самым приятным для девушки образом. Он крепко обнял Ц’Тири и впился губами в ее сладкие губы, заставляя толпы мурашек, побежавших по ее телу, превращаться в сладкие электрические импульсы. Подобных ощущений не почувствовать ни в одном, даже самом эротическом сне!

     - Да не спят они, не спят! Папе не показалось! – раздался ернический голос Ло'ака, заглянувшего в палатку по просьбе родителей. – Внуков похоже вам собираются делать! Как раз приступили к процессу, если я правильно понимаю.

     Тут до Ц’Тири окончательно дошел тот факт, что родственники ее наконец-то нашли, и она внезапно, от бурной смеси радости и облегчения, разревелась как маленькая, изрядно шокировав этим любимого. Нетейам беспомощно посмотрел на вытянувшееся в удивлении лицо брата и принялся гладить Ц’Тири по спине, шепча ей ласковые слова на ушко.

     - А, нет! Без внуков пока обойдетесь, - вновь прокомментировал события Ло’ак уже входящим в палатку родителям, - Тири просто решила Нетейама в слезах утопить!

     Увидев приемную дочь в целости и легкой степени потрепанности, Нейтири тут же бросилась к травяному ложу и, отобрав тело девушки из крепкой хватки сына, крепко обняла ее. Счастливая мать так же присоединила к ее соленому потопу свой щедрый вклад из слез счастья. Джейк, пока на него никто не смотрел, тыльной стороной ладони смахнул предательскую капельку с уголка глаза и широко улыбался. Уж он-то понимал, что слезы для женщин это некий аналог мощнейшего успокоительного, смиренно ожидая своей очереди отеческих обнимашек. Спустя несколько минут он получил-таки возможность физически убедится в целостности Ц’Тири, буквально повисшей на нем, и поцеловать лоб ее заплаканной мордашки.

     Ло'ак решил, что пора уносить из палатки ноги, пока это счастливо-сопливое создание не добралось до его тельца, но уйти не успел. Ловкая рука старшей сестры сомкнулась на кончике его хвоста, когда тот проходил мимо отца к выходу, и через секунду он крякнул под весом обнимающей его сзади Ц’Тири.

     - Спасибо, ушастик, что прилетели за мной! – раздалось в ухе молодого на’ви, и он нервно сглотнул комок от нахлынувших эмоций, дабы те не выдавили случайно неприсущие истинному воину слезы из его глаз.

     - Я же твоя заноза в заднице, разве нет? – подрагивающим от избытка чувств тембром ответил он, - Разве я могу поменять твою пятую точку на чью-то еще? Ты меня столько раз спасала, что пальцев на руках и ногах не хватит пересчитать.

     - А что это у тебя на спине? – раздался возмущенный голос Джейка, - Когда ты успела татуху набить?

     - Татуху? Ты про рисунок на коже? – переспросила Ц’Тири, - Он сам собой появился после тсахейлу с тулкуном. Я даже не знала о его существовании, пока меня Нан’ти в свой клан не привезла!

     Нетейам подошел к ней и повернул девушку спиной к входу, дабы получше разглядеть художественное новоприобретение любимой. Ло’ак присоединился к брату, восхищенно проводя пальцем по линиям нательного рисунка.

     - А почему у меня такой не возник после связи с Пайяканом? – обиженно произнес он. – Я тоже такую татушку хочу!

     - И мне очень нравится твой огненный цветок, - сказал Нетейам, повернув Ц’Тири к себе лицом. – Он как будто всю жизнь был частью тебя!

     - Ладно, молодежь, пошли-ка на выход! Негоже заставлять ждать вождя! – пробурчал Джейк с нотками недовольства в голосе. В его голове с трудом сочетались татуировки любого вида и тела молодых девушек. Особенно, когда это конкретное тело он поднял на руки еще полугодовалым, а затем взращивал и оберегал на протяжении семнадцати лет.

     Снаружи затмение окончательно вступило в свои права, накрыв поселение своим полусумраком. У входа в жилище, возле очага, обложенного круглыми, морскими камнями, сидели вождь клана и Нан’ти. У ног последней лежал какой-то разбитый, дымящийся аппарат с четырьмя винтами и эмблемой RDA на борту. Разведчица тыкала в него краешком лука, опасливо посматривая в сторону искр, трещащих в поврежденной проводке.

     - Наконец-то очнулась! Как ты себя чувствуешь? – спросила Икейни у Ц’Тири, которую тут же притянул к себе на колени усевшийся на небольшой валун Нетейам, - Ты нас всех напугала, когда грохнулась без сознания. Хорошо, что Нан’ти была рядом и успела подхватить тебя.

     - Со мной все хорошо. Просто не рассчитала своих сил, вот и свалилась. А как там моя пациентка? И что это за дымящийся агрегат на земле?

     - С девочкой все в порядке. Ест за троих да родителей успокаивает. Они все еще не верят в случившееся, и не отпускают ее от себя ни на хвост. А штуку эту твой отец притащил, когда они сюда прилетели.

     - Когда мы подлетали к Тайранги, я заметил в небе над деревней этот квадрик и сбил его из автомата. – пояснил Джейк, присев возле разбитого аппарата. – Не нравится мне факт того, что RDA прислал сюда эту штуку, и тут же в клане возникла непонятная эпидемия. В такие совпадения я не верю. Судя по оборудованию внизу, квадрик явно распылял какое-то вещество и вел съемку.

     - Хочешь сказать, что дети умирают из-за нее? – спросила Ц’Тири, нежась в крепких объятиях сидящего позади Нетейяма. Его холодный нос уткнулся ей в шею, а дыхание щекотало кожу. – Но почему тогда взрослые не пострадали? Хотя стоп! Нан’ти, могу я тебя осмотреть?

     Резко-побледневшая Ц’Тири подскочила, чуть не уронив при этом Нетейама, и быстро подошла к вставшей разведчице. Она сосредоточила взгляд и внимательно осмотрела тело на’ви.

     - Твою ж мать! – невольно вырвалось позаимствованное у отца выражение, когда в ярких жизненных линиях молодой женщины Ц’Тири увидела множество черных точек по всему ее энергетическому рисунку. Было видно, что мощная энергия здорового организма пока перекрывает возникающие в разных местах прорехи, но долго так вряд ли будет продолжаться. Она перевела взгляд на тело вождя и убедилась, что заражению, по-видимому, подвергся весь клан. В испуге она быстро оглядела тела родных, но, слава Великой Матери, с ними все было в порядке.

     - Мне жаль, но весь клан действительно подвергнут воздействию этой болезни! – объяснила она Икейни. – Видимо, детские организмы быстрее сдаются под натиском этой заразы.

     Вождь клана посмотрела на разрушенный прибор и подняла яростный взгляд на Джейка.

     - Хочешь сказать, что к несчастью нашего клана причастны Небесные Люди? Им было мало того, что мы перебили половину этих тварей в прошлый раз? Что ж, я готова вновь собрать всех своих воинов и напомнить им о смелости Повелителей Икранов Восточного моря в бою! По мне, так лучше сгинуть в сражении, чем бесславно умирать, лежа в постели от демонической хвори!

     - Погоди погибать раньше времени, Икейни. – успокаивающе произнес Джейк. – Я разделяю твой гнев, но в этот раз справиться с Небесными Людьми с наскока не выйдет! Их теперь намного больше, а место, в котором они засели, невозможно взять штурмом. Они расстреляют всех еще на подлете, и твои воины даже до стен города не доберутся. Ты же знаешь, что я год назад был вынужден покинуть свой клан, дабы не подвергать его опасности со стороны RDA.

     На этих словах к Икейни подбежала местная девочка подросток и что-то прошептала ей на ухо, с любопытством поглядывая в сторону гостей.

     - Я вынуждена прервать наше стихийное совещание. Вы можете расположиться в моем жилище и отдохнуть с дороги. - сказала Оло'эйкте гостям и обратилась к Ц’Тири, - Понимаю, что ты еще не успела восстановиться. Но еще одному ребенку в клане требуется помощь Т'сэа-лам. Мне кажется, он не продержится до утра.

     - Конечно, конечно. Куда идти? – тут же ответила девушка и ощутила, как ее ладонь перехватила ладонь Нетейама.

     - Я пойду с тобой! – прокомментировал свои действия он. – Я теперь тебя никуда от себя не отпущу!

     Ц’Тири, Нетейам, Икейни, Нан'ти и девочка быстро прошли половину деревни, подсвеченную многочисленными факелами на верхушках шестов, торчавших из земли, и зашли в одно из строений. Яркое пламя очага освещало внутренности помещения, и Ц’Тири сразу же устремилась вглубь палатки. Туда, где на небольшом гамаке лежало тело пятилетнего мальчика, по застывшему виду которого было сложно поверить, что он еще жив. Рядом с гамаком находились печальные родители, а чуть позади них, у края очага, маленькая девочка играла с раскрашенным, деревянным икраном. Процесс представления вновь прибывших не затянулся. Пробежав своим взглядом по телам родителей, Ц’Тири окончательно убедилась в том, что весь клан заражен. Однако, переведя взгляд на девочку, она с удивлением поняла, что на той нет и малейшей точки высасывающей жизненные силы заразы. Энергетический рисунок ребенка так же отличался от ее сверстников, своей усиленной мощью энергетических каналов и оранжевыми вкраплениями в голубых ручейках, снующих между светящимися биолюминесцентными метками ее маленького тела. Ц’Тири повернулась к вождю и, указав на малышку, восхищенно произнесла.

     - А сестра этого мальчика абсолютно здорова! Не знаю, почему, но на ее теле нет и следа от этой болезни.

     - Это не наша дочь, - ответил отец мальчика, повернувшись к играющемуся ребенку. Та отложила игрушку и, не мигая, уставилась на Ц’Тири. – Ее зовут Атани и она сирота. Родители малютки погибли в зубах стаи акул три года назад, когда охотились за пернатым тунцом на мелководье. Согласно нашим традициям, заботу о девочке разделяют между собой семьи с детьми в клане по очереди. В данный период это наша с женой обязанность. Пока Туи не заболел, они так хорошо общались друг с другом. Как реальные брат и сестра. Мы с женой даже подумывали оставить девочку у себя навсегда. Но потом в наш дом пришло горе!

     - Возможно, Атани на улицу не выходит? Вот и не попала под воздействие. – спросила Ц’Тири временного опекуна, - Иначе она лежала бы сейчас рядом с вашим сыном в таком же состоянии.

     - Да эту непоседу в дом не загонишь! – ответила заплаканная мать мальчика, держа своего неподвижного ребенка за руку. – Даже после наступления сумерек она все время на улицу стремиться сбежать. Простите, но разве вы тут не для того, чтобы помочь нашему сыну?

     Ц’Тири согласно кивнула и присела возле гамака с мальчиком. Она постаралась очистить свой разум, в котором все еще крутились мысли о пристальном взгляде Атани, и положила одну ладонь на грудь мальчика, а вторую на его голову. Ребенок был настолько маленьким и худым, что две ее ладони не умещались на впалой груди. Привычно сосредоточившись, она направила поток амриты по своим пальцам в неподвижное тельце. Учитывая опыт прошлого лечения, Ц’Тири старалось не выдавать сразу всю амриту, что в ней накопилась, а попыталась мысленно уравновесить ручейки янтарной жидкости, растворяющиеся в бледной коже. Спустя мучительные секунды ожидания черные точки на теле мальчика начали источать солнечный янтарь, и Ц’Тири, ощущая легкую слабость, оторвала руки от пациента, продолжая за ним наблюдать. Желтые блики принялись опутывать тело ребенка, словно тонкие нити, постепенно расширяясь и захватывая темные участки его кожи. Мальчик как будто покрывался тонкой янтарной оболочкой свечения, исходящей уже из его собственных, энергетических пор. Как только последние, не подсвеченные участки кожи окончательно заволокло желто-красное сияние, сформированный, полупрозрачный кокон лопнул яркими искрами, и Туи открыл глаза. Ц’Тири встала, уступила место счастливым родителям и, поддерживаемая Нетейамом, отошла от гамака.

     - Как ты, милая? - сказал тихонько Нетейам, беспокойно оглядывая ее лицо. Он наклонился к ее уху и прошептал, - Ты в курсе, что твоя татуировка светилась, пока ты лечила этого маленького на’ви? Но, мне кажется, что кроме меня этого свечения никто не увидел.

     - Конечно не в курсе, - устало усмехнулась Ц’Тири, - У меня же нет глаз на спине! Хорошо уже то, что я снова в обморок не грохнулась, как в первый раз. По-моему, я теперь могу регулировать силу своего воздействия при лечении. Вот только жрать хочется до безумия. А спать еще больше!

     - Надеюсь, со мной спать? – шутливо произнес Нетейам и заправил за ее подрагивающее ушко одну из косичек, выпавшую из переплетенного хвоста любимой.

     - Женщины не в ответе за тех, кого возбудили! – улыбнувшись, парировала она и почувствовала, как кто-то дергает ее за хвост. Обернувшись и посмотрев вниз, она заметила рядом с собой маленькую Атани. Чумазая девочка манила ее пальчиком, призывая Ц’Тири наклониться.

     - Tok’tor[23], - прошептала малышка на ушко наклонившейся Ц’Тири, – А что за желтенькая водичка выходила из твоих пальцев прямо в Туи? Это она смогла его разбудить? Ты что, волшебница?

     Изумленная на’ви пыталась собраться с мыслями, раскрывая и закрывая в изумлении рот. В голове не укладывался факт того, что эта кроха, возможно, обладает такой же способностью, как и у нее.

     - А ты что, видела то, что я делала с Туи? – переспросила она малышку.

     - Я вовсе не хотела подглядывать. Мне понравилось, как из твоих ручек потекла желтая водичка, потом Туи покрылся золотыми ниточками. А когда они лопнули, по нему снова побежали голубенькие ручейки. Как и раньше. Это было так красиво! А разве другие этого не видели? – удивленно переспросила девочка.

     Для Ц’Тири, потратившей почти все свои силы, как эмоциональные так и физические, на лечение мальчика, эти слова прослужили финальным нокаутом для измотанной психики. Она нервно хихикнула, подняла кроху на руки и повернулась к Икейни.

     - Простите, можно эта девочка пойдет со мной? Честно признаюсь, я готова заснуть прямо сейчас и не в силах объяснять, зачем мне это нужно. К тому же я голодна и готова слопать целого стурмбиста с костями. – она повернулась к Атани и уточнила у нее, - Ты же не против переночевать сегодня со мной?

     - А ты меня не слопаешь вместе со стурмбистом? И что такое этот стурмбист? – широко распахнув глаза, уточнила маленькая на’ви.

     Нетейам подошел к Ц’Тири и взял малышку из ее рук, посадив ее себе на плечи под восторженное повизгивание.

     - Стурмбист - это такой огро-о-омный кусок мяса, которым питаются некоторые лекари, дабы восстановить свои силы. – ответил он смеющейся девочке вместо Ц’Тири, щекоча ей маленькие пяточки. – Ты не бойся, я прослежу, чтобы эта голодная тетенька не смотрела плотоядно в твою сторону. Мы будем подбрасывать ей еду, спрятавшись за большим камнем.

     - Балабол! Сразу видно, у кого Ло’ак учился! – улыбаясь, ответила Ц’Тири и вновь обернулась к вождю Тайранги. – Если серьезно, я и впрямь сейчас тут вырублюсь. Так как насчет девочки, еды и крепкого сна?

     Икейни вопросительно посмотрела на родителей мальчика, которые за выздоровление сына готовы были отдать ей все нажитое за жизнь имущество и несколько лун с неба в придачу, и кивнула в согласии. Путь обратно Ц’Тири помнила уже урывками. При поддержке Нетейама и Нан’ти она кое-как доплелась до палатки вождя, где мама Нейтири накормила дочь так, что до спального места ее на руках перенес папа Джейк. Она почувствовала, как сзади к ней прижалось теплое тело любимого, обнимая ее за плечи и создавая ощущение защищенного от всех бед уютного кокона, а спереди к ней прижалось маленькое тельце Атани, щекоча ей живот своим маленьким и вертлявым хвостом. Спустя минуту Ц’Тири уже плавала в мире грез, улыбаясь чему-то во сне и прижимая к себе сопящее тельце Атани.

     ***

     Генерал Френсис Ардмор как истинный военный человек была воплощением пунктуальности. По тому, во сколько каждое утро открывалась входная дверь в приемную перед ее кабинетом, личный секретарь генерала могла сверять точное время до секунды. На часах молодого лейтенанта Пэтти Снарк высветилось 9.00. Тут же входная дверь распахнулась и стремительным шагом генерал направилась в свой кабинет.

     - Прошу прощения, мэм, - проблеяла Пэтти, которую буквально в ступор вводил грозный взгляд начальницы Базы.

     - Что у вас, лейтенант? – грозно спросила Ардмор, держа руку на входной двери своего кабинета.

     - Вас в кабинете ждет господин Блист. Он пришел пятнадцать минут назад и потребовал, чтобы я впустила его к Вам. Я предупреждала, что Вы с утра всегда заняты и не сможете его принять. Но он утверждает, что ради его новостей Вы отложите все свои дела и примите его.

     Девушка испугано втянула голову в плечи, ожидая очередной отповеди от начальства, но с удивлением поняла, что утренняя буря сегодня миновала ее стороной, когда генерал, молча, скрылась в своем кабинете.

     Рик Блист с планшетом в руках мерил ее кабинет, нервно вышагивая от одной стены к противоположной. Он обернулся, услышав звук открывающейся двери и, не дав своей старой подруге сесть в кресло, принялся вываливать все, что накопилось у него на душе за ночь.

     - Френс, я к тебе с плохими новостями. Похоже, у нас назревают проблемы!

     - О чем ты, Рик? – сказала Ардмор, занимая свое законное место за большим столом с прозрачной, пластиковой столешницей и включая широкий монитор терминала.

     - Вот об этом! – ответил ученый и, обойдя столешницу, встал рядом с Френсис. Он нажал что-то на экране планшета и подсунул его ей, тыча появившимся изображением чуть ли не в лицо. – Смотри сама!

     На экране проигрывалась запись в высоком разрешении, на которой, как на ладони, виднелся практически весь поселок одного из племен местных на’ви. Судя по цифрам часов в углу экрана, приближалась ночь, и возле отдельно стоящих домиков загорались небольшие огоньки костров, на которых самки аборигенов готовили себе пищу.

     - И на что я конкретно должна смотреть, Рик?

     Химик ответить не успел, так как изображение резко дернулось и поверхность Пандоры начала стремительно приближаться, пока не растянулась на весь экран. Послышался звук удара о землю и тонкая сеточка трещин испортила качественную картинку. Микрофон однако не пострадал, и через минуту послышался звук крыльев местных летающих ящеров, и до зубной боли во рту генерала знакомый тембр что-то произнес на местном языке. Изображение развернулось, и на экране застыла синяя рожа того самого типа, из-за которого Френсис вновь начала принимать противоязвенные препараты по утрам.

     - Я правильно понимаю, это тот самый Джейк Салли? – спросил ученый, видя реакцию на лице у подруги, схожую с тем, как будто она съела лимон целиком. – И он теперь в курсе нашей с тобой затеи? Что будем делать по этому поводу? И кстати, тебе придется самой как-то оправдать потерю коптера перед разведывательным отделом. Я брал его под твою генеральскую ответственность.

     Френсис резко встала, швырнув планшет на стол и, наполнив стакан виски, открыв для этого новую бутылку, залпом выпила ее, не поморщившись. «Да когда же ты уже сдохнешь, погань синяя?» - промелькнула в голове злая мысль. Она сделала несколько глубоких вдохов, дабы успокоиться, и повернулась к Рику.

     - Ты прав, это тот самый Джейк Салли. Но это видео ничего не меняет. Связать коптер и гибель местных без кучи анализов не получится. И не заявится же он в город, дабы предъявить нам обвинения? Лично я буду только рада этому! Не нужно будет гоняться за этой скотиной по планете! Прессы тут нет, судов тоже. Не забывай, на Пандоре мое слово закон, а на Землю он информацию не передаст. Нет у него технологий для этого. Так что подбери штаны, Рик, и прекрати панику. Видеоконтроль над экспериментом мы потеряли, но результаты можно будет и по спутниковым снимкам отследить.

     - Окей. Ты босс. И на кону твоя задница! А мое дело предупредить! – ответил Рик и покинул офис генерала.

     - К ней лучше сейчас не заходить, деточка, - сказал он Пэтти и быстро покинул приемную, громко хлопнув дверью.

     - Да я как-то и не собиралась, - прошептала секретарь, залпом выпивая кружку кофе, которую она по традиции в 9.30 ставила на стол перед Френсис.

     ***

     В этот раз пробуждение у Ц’Тири вполне себе задалось. Ее тело не требовало обезболивающих настоев, а разум был на удивление бодр и радостно возбужден. Может, потому что ее спящий рядом мужчина тихо сопел розовым носом в ее шею, закинув свою ногу ей на бедра и положив ладонь на ее грудь. А может потому, что ее левую руку обнимало руками и ногами маленькое сопящее сокровище, которое она случайно обнаружила далеко от собственного дома. Казалось бы, максимально не удобная поза с затекшими из-за этой парочки конечностями, но Ц’Тири почему-то ощущала себя абсолютно счастливой в данный момент. К ее сожалению, бесконечно счастье никогда не длится. Это она уже не раз узнавала на собственном примере. За ширмой палатки вождя раздался шум, а легкие поцелуи в районе ее шеи и легкие сжимание груди свидетельствовали о том, что Нетейам уже не спит. Она повернула к нему голову и шепотом напомнила, что они в постели не одни. Однако противиться утреннему поцелую не стала. Вряд ли он разбудит кроху, что спала подле нее. Как бы паре не хотелось плюнуть на все и довести растущее желание до приятного завершения, но оба они понимали, что в данный момент на их плечах проблем больше, чем желаний в чреслах. Пришлось потихоньку вставать, стараясь не разбудить маленькую Атани.

     У очага на улице был тот же состав лиц, что и накануне. Джейк разговаривал с Икейни. Мама готовила завтрак, мелко нарезая желтые фрукты на плоском камне. Нан’ти что-то рассказывала Лоа’ку, демонстрируя ему свой лук. Пара поприветствовала присутствующих и с благодарностью приняла свою порцию завтрака из рук Нейтири. Ощущая тяжесть от вчерашнего, плотного ужина, Ц’Тири отдала свою порцию Нетейаму, а сама с удовольствием пригубила ароматный травяной чай. Все расселись вокруг очага, и первое слово взяла вождь клана.

     - Мы уже обсудили сложившуюся ситуацию, и я хотела бы озвучить выводы, к которым пришла, дабы услышать ваше мнение. Начнем с главной проблемы. С болезни у детей и, как я понимаю, с будущими заболеваниями у взрослых. – Икейни повернулась к Ц’Тири и обратилась к ней. – Поправь меня, если я не права. Ты можешь лечить не более двух малышей в солнечный цикл? И после каждого процесса тебе требуется время на восстановление?

     - Все верно, уважаемая Оло'эйкте, - ответила девушка, - Чем взрослее больной, тем больше сил мне приходится прилагать. Боюсь, что после лечения взрослого на’ви мне придется восстанавливаться уже полный цикл. Сколько сейчас больных детей, которым требуется моя немедленная помощь?

     - Пока только одна, - ответила за вождя Нан’ти, - В семье Камуна сегодня так и не проснулась его младшая дочь. Да еще в паре семей малыши уже отказываются есть и почти не двигаются.

     - А сколько всего детей в клане? – спросила разведчицу Ц’Тири.

     - Примерно четыре раза по шестнадцать.

     - Значит, не менее шестидесяти. – подсчитала в уме Ц’Тири, досадуя на то, что в племенах на’ви счет велся от количества пальцев на руках и ногах, так что шестнадцать было максимальным числом в их арифметике. Хорошо, что папа Джейк обучил своих детей основам простого счета Небесных Людей. – То есть на их излечение уйдет не меньше тридцати дней! А если процесс болезни ускорится, да к тому же помощь понадобится взрослым, то я уже не смогу помочь всем.

     - Тири, а ты уверенна, что твой организм вообще справится с подобной нагрузкой? – беспокойно уточнил Нетейам. – Ты уже выглядишь довольно…

     - Потрепанной, – подсказал брату Ло’ак.

     - Вот же скаун! – беззлобно прокомментировала младшего Салли Ц’Тири, а затем ответила старшему, - Не попробовав, не узнаем! Я все равно не могу оставить больных без помощи.

     - Получается, что даже способности моей дочери не смогут помочь всему клану, - произнес Джейк, - И придется в конечном итоге делать выбор, кого спасать, а кого… Плохой расклад! Каковы альтернативы?

     - Хочу напомнить про существование Источника Душ! – раздался звонкий голос Нан’ти. Она коротко пересказала все то, что услышала в клане Тауками о проматери всех Древов Душ. – Мы с остальными разведчиками можем начать активные поиски хоть сейчас.

     - И потратите на них все оставшееся время? – пробурчала Нейтири и все повернулись к ней. – Если уж самый знающий клан не смог за все годы существования обнаружить Источник, то нет шансов на то, что это смогут сделать несколько обычных на’ви. Тут нужно действовать по-другому. Еще в человеческой школе Грейс нам рассказывала, что они после прибытия на нашу планету обследовали ее из космоса вдоль и поперек! Она нам даже картинки показывала. Возможно, у Норма остались какие-либо карты, и на них можно будет обнаружить следы вашего Источника?

     Джейк удивленно присвистнул и радостно обнял свою жену.

     - Ты у меня просто умница! Отличная идея! Я все равно планировал отвезти сбитый квадрик к нему, может, он сможет понять, что за вещество использовали в RDA, и сделает противоядие. Теперь уж точно я отправлюсь в наш старый клан. Сегодня и вылечу! Оставлю тут одну из раций, дабы иметь связь с вами. Раз Ц’Тири продолжит лечение, а Нетейама от нее все равно не оттащишь, то я предлагаю тебе, милая, вернутся в Ава’атлу к нашим дочерям. И раз мой младший сын уже стал таким взрослым, то пусть сам решает, с кем останется.

     - Я полечу с тобой! – тут же подскочил со своего места Ло’ак.

     На шум из палатки вышла зевающая Атани и, оглядев взрослых, тут же пробралась в объятия Ц’Тири. Все с изумлением посмотрели на это, и лишь Джейк решил задать волнующий всех вопрос вслух.

     - Солнышко, а ты не хочешь рассказать нам всем, почему вчера вернулась в компании этой малышки? Она так липнет к тебе, что складывается ощущение, что я уже давно стал дедом и как-то этого не заметил.

     Ц’Тири собралась с мыслями, обняв сидящую у нее на коленях малышку, и выложила свои подозрения.

     - Это прозвучит невероятно, но я уверена, что Атани будущая Т'сэа-лам. Она смогла увидеть вчера весь процесс лечения, и я просто обязана заняться ее обучением. Вы не представляете, как мне было тяжело в детстве скрывать свои способности. Я даже рассказать никому не могла то, что вижу. Считала себя дефектной. Судя по ее энергетическому рисунку, она может стать Т'сэа-лам гораздо сильнее, чем я. Ей нужно только с этим помочь. У меня есть версия, что Т'сэа-лам на самом деле не такая уж редкость. Внешне наши способности никак не проявляются. А наделенные им девочки стараются скрывать свои пугающие таланты. В итоге дар полностью затухает в них, так и не достигнув своего предназначения. Вот почему я хочу попытаться обучать эту малышку. Только я прошу держать это в тайне! Все помнят, что случилось со мной? Понимаю, что это маленькое сокровище - часть клана Тайранги, и только вождь клана может принять окончательное решение.

     Все посмотрели на Икейни, которая, задумавшись, внимательно разглядывала девочку на руках Ц’Тири. Вождь понимала, какая драгоценность родилась в ее клане, но, как опытный воин, знала, что без обучения невозможно достичь результатов ни в одном деле. К тому же Ц’Тири уже спасла и еще спасет много членов из ее клана. Она не могла отказать ее просьбе.

     - Я согласна. Ты можешь забрать девочку себе на обучение, но с условием, что, когда она вырастет и станет полноценной Т'сэа-лам, то сама примет решение остаться с тобой или вернуться к Тайранги. Пока же, напомню, тебя ждет еще одно дитя, нуждающееся в помощи.

     Лечение девятилетней девочки не заняло много времени. Когда Ц’Тири и Нетейам вернулись обратно, их родители и брат уже готовы были вылетать, подтягивая ремни сбруй на своих икранах и привязывая к седлам дорожные мешки. Атани крутилась возле Ло’ака и засыпала того вопросами. На удивление, тот вполне терпеливо на них отвечал, не выказывая раздражения, под умиленье родителей, бросающих украдкой взгляды в их сторону. Видимо, девочка пришлась ему по душе, и он понимал, что звание «дядя Ло’ак», которым наградила его малышка, прицепилось к нему на долгое время.

     - Что, «дядя Ло’ак», готов оправляться в дорогу? – поддразнила брата Ц’Тири.

     - От «тети Ц’Тири» слышу! – привычно огрызнулся парень но, увидев уставшее лицо сестры, сменил тон. Он подошел к ней и крепко обнял. - Ты только не загоняй себя до потери сознания, хорошо? Бро, следи внимательнее за своей женщиной! А мы постараемся поскорее найти ваш Источник Душ.

     Он, по традиции Небесных Людей, пожал ладонь брату. Затем потрепал волосы на голове неумолкающей девчушки и, смиренно вытерпев объятия матери, запрыгнул на своего банши. Глядя на прощание родственников друг с другом, в голове юноши всплыло воспоминание о том, как он сидел на мокрой скале возле простреленного тела брата и, не мигая, смотрел на покрытые кровью родного существа ладони. Так беспомощно он себя не ощущал никогда в жизни, и молил Великую Мать, чтобы не испытывать подобных эмоций и впредь. Он готов быть для своей семьи «дядей», «дедушкой», «братом», «сыном»… Да кем угодно! Лишь бы не погружаться больше в подобную пучину потерь. Отец запрыгнул на бирюзового Боба, создал с ним связь и тут же взлетел. Ло’ак дал мысленную команду своему зубастому мальчику и присоединился к нему. Сделав круг над провожающими, они взяли курс на горы Аллилуйя. Оглядываясь назад и наблюдая, как его близкие становятся все меньше и меньше, молодой на’ви погрузился в воспоминания…

     Этот день начался с того, что отец после завтрака в очередной раз принялся измерять рост детей по их же настойчивой просьбе, делая отсечки на стволе круглого бруса, поддерживающего крышу их плетеного дома-палатки. Первой к желтоватому стволу прислонилась Ц’Тири, и он сделал отметину острым ножом над ее головой. По словам Джейка, сестра выросла на высоту двух пальцев Ло’ака. Вернее, отец сказал, что на дюйм, но мальчику не нравились эти сложные термины из прошлой, земной жизни родителя. Ему было проще и понятнее мерить так же, как измеряли все остальные на'ви. Количеством пальцев для небольших габаритов или длиною хвоста для больших расстояний. Даже простыми шагами было отмерять и то проще, чем использовать непонятные папины «фу'ты».

     Следующим к брусу подошел любимчик всех, всего и вся, десятилетний Нетейам. Брат старался максимально плотно прижаться к мерительному инструменту, дабы выиграть в этом негласном соревновании. Однако даже без измерений было видно, что сестра пальца на четыре все еще выше него. Что и доказала зарубка, сделанная Джейком, демонстрируя мальчику его проигрыш. Уже то, что Нетейам не догнал в росте Тири, приносило в душу Ло’ака нотки успокоения. И без того брат был первым везде и во всем. А когда зарубка на дереве после Кири засвидетельствовала их с Нетейамом одинаковый рост, день для Ло’ака стал практически праздничным. Сам он отказался измерять собственные габариты, ибо и так знал, что выиграть мог бы только у Паука да маленькой, ползающей под ногами Тук.

     Похвалив всех, кто подрос выше своих предыдущих значений, а это были практически все, кто участвовал в замерах, отец объявил, что сегодня после обеда планирует обучить Ц’Тири, Нетейама, Кири и Ло’ака верховой езде на pa'li[24]. Ло’ак сначала не поверил собственным ушам! Отец не оставляет его на попечение матери, а берет с собой и будет учить чему-то наравне со старшим братом? Хотелось ущипнуть себя, проверяя, не сон ли это. Ой, больно! Значит не сон. Однако все быстро вернулось в привычное русло, когда Джейк добавил, что до обеда займется обучением Нетейама охоте из лука на полноводном притоке реки возле деревни. Как всегда, Ло’ака на этот процесс не пригласили. Он должен был помогать маме с Тук, а старшие сестры собирались к бабушке Мо’ат, которая учила их обеих секретам лекарского дела. Сидеть с мелкой парнишке не светило, и он провернул уже привычный маневр. Дождавшись, пока все разойдутся, он с самым честными взглядом, который только смог изобразить, отпросился у матери сопровождать сестер к бабушке. Нейтири внимательно посмотрела на двух оставшихся на ее попечении спиногрызов и, решив, что заботы о неугомонной Туктирей ей более, чем достаточно, отпустила младшего сына. Догнав старших девочек, он предупредил Ц’Тири, что для мамы он как бы пол дня проведет вместе с ними, а сам отпросился и у нее, ссылаясь на мифические договоренности с мальчишками клана об игре, воссоздающей знаменитую битву отца с Небесными Людьми. Девочки уже давно привыкли к таким финтам брата и отпускали его на все четыре стороны, догадываясь, куда именно стремится мелкий.

     Ло’ак направился в лес и быстро добрался до своего особого, секретного места. В корнях старого фруктового дерева с крупными синими плодами, растущего в паре сотен хвостов от края деревни, у мальчишки был сделан тайник. В нем, завернутый в старую рубаху, которую Ло’ак, скажем так, «навсегда одолжил» в научном вагончике дяди Макса, лежал небольшой самодельный лук и пара искривленных стрел, на создание которых ушло не меньше восьми дней его упорного труда. Забрав из тайника самоделку, юный на’ви рванул в сторону небольшой излучины полноводного ручья, на берегу которого Джейк давал уроки мастерства охоты своему старшему сыну. Он уже давно обнаружил чуть выше по течению отличное место, с которого можно было видеть и слышать все, что показывал и говорил отец Нетейаму, при этом оставаясь невидимым для них обоих. Он практически не опоздал к началу урока по рыбной охоте. Дойдя до своего наблюдательного пункта, мальчик навострил свои острые ушки и стал прислушиваться к доносящимся словам вождя клана.

     - Смотри внимательнее, Нетейам. Вон она, прячется за камнями. Подними повыше локоть, успокой дыхание и жди. – отец тихо инструктировал сына, но ветерок, дующий в сторону Ло’ака, доносил до него смысл сказанного. – Как только рыба начнет переплывать от камня к камню - стреляй, целясь чуть дальше ее головы! Приготовься! Давай!

     Раздался свист стрелы, и Нетейам издал радостный звук победителя, прыгнув в воды ручья обеими ногами и задирая вверх заостренное древко, на которое была нанизана огромная, сверкающая на солнце желтой чешуей рыба! Мальчик, широко улыбаясь, подтащил добычу к отцу.

     - Ай да Нетейам! Ай да великий охотник! Молодец! Ух ты, какая огромная! – осыпал сына похвалами Джейк, не ведая, что в нескольких шагах от него пряталось еще одно его родное создание, даже не мечтавшее услышать от него таких слов в свой собственный адрес.

     Стоило только родным покинуть место рыбалки, как на их месте появился Ло’ак и встал точно на точку, с которой сделал удачный выстрел его брат. Он вложил одну из стрел в свой небольшой лук и, вспоминая все, что говорил Нетейаму отец, принялся ждать подходящую жертву. Рука мальчика дрожала от напряжения в натянутой тетиве, а солнце, пробивающееся сквозь густую зелень деревьев, выдавило на его лбу соленую вереницу из капелек пота. Мысленно он представлял, что папа стоит позади и учит его так же, как учил до этого брата. Из-за большого камня на дне появилась чешуйчатая голова большой рыбы, и Ло’ак тут же отпустил тетиву. Вместо ровного полета, кривое древко его стрелы, кружась и вибрируя словно бешенное, воткнулось в камень, за которым изначально пряталась его потенциальная добыча, разлетевшись в щепки.

     - Мать твою за ногу! – ругнулся Ло’ак, используя широкий словарный запас бывшего морпеха, досадливо морща маленький розовый нос и нервно хлеща хвостом по собственным икрам. Вторая стрела была последней, и было жалко угробить ее, не получив желаемого.

     «Великая Мать, помоги мне!» - мысленно обратился он к создательнице всего живого на планете и, вложив древко стрелы в натянутую тетиву, начал повторять в голове слова отца словно мантру: - «Поднять выше локоть. Успокоить дыхание. Целиться чуть ниже головы. Поднять выше локоть. Успокоить дыхание. Целиться чуть…». Спустя несколько мгновений крупная рыба вновь выплыла из-за того же камня и, выждав уже чуть подольше, пока тело жертвы практически полностью не очутилось на кончике прицела, Ло’ак отпустил тетиву. От страха он даже закрыл глаза, но шумный всплеск и шлепанье агонизирующей добычи о водную поверхность свидетельствовали, что юный охотник получил таки желанную добычу. С воплем победителя Ло’ак ринулся в прохладный ручей и поднял над головой отчаянно-трепыхающийся и такой желанный приз. Жаль только, похвалить его было некому. Перед мальчиком возникла серьезная дилемма. Бросить свою добычу здесь или же вернуться в деревню победителем, пускай и с риском получить по шее за самовольные отлучки без предупреждения. Несмотря на возможные проблемы, второй вариант все равно был гораздо соблазнительнее первого. Ло’ак подвесил рыбу на ремешок, пропустив его через ее рот и жаберные щели и, добравшись до своего тайника, спрятал завернутый в тряпку лук в корнях дерева.

     Возвращаться обратно с добычей было очень и очень приятно. Даже цвет джунглей вокруг прибавил красок, а восторженные крики диких икранов высоко в небе, казалось, разносили по округе вести о мастерстве начинающего охотника. Ло’ак представлял, как вывалит рыбу у очага перед мамой и расскажет о том, с какими усилиями была поймана эта добыча. Та наверняка будет рада. А уж когда его рыбу сравнят размерами с пойманной Нетейамом, они все поймут, что Ло’ак уже давно достоин обучения наравне с братом! Фантазии мальчика прервал знакомый, мальчишеский голос.

     - Опа. Кто это тут у нас? Маленький демон в облике на’ви спер где-то рыбку?

     Возле густых, зеленых зарослей папоротника стояли три хвостатых подростка из его клана. Десятилетний Ралу, сын Ка’ани, проходившего обряд Икнимайи вместе с Джейком. Одиннадцатилетний Тхеви и его брат Камун, являющийся ровесником Ло’ака, сыновья Топу, лучшего охотника клана. Эта троица не давала прохода мальчику, постоянно задирая его, стоило тому только показаться им на глаза в одиночестве. Ло’ак замер, ожидая очередного подвоха, но грубо ответил.

     - Ничего я не спер! Я сам поймал ее на реке. Из своего лука подстрелил. Вот моя стрела, убедитесь. – он продемонстрировал мальчикам оставшуюся целой стрелу, на конце которой обрывками нитей было кое-как примотано мокрое, потрепанное перо.

     - Да уж издалека видно, что это твоя стрела. Такое уродство мог смастерить только такой же уродец. Видимо с пятью пальцами на руках невозможно изготовить нормальные стрелы!

     Дружный смех братьев вторил нарочитому смеху Ралу. Мальчики окружили свою словесную жертву, и Тхеви сорвал с плеча Ло’ака ремешок с законной добычей.

     - Отдайте! – прорычал Ло’ак, чувствуя, как на глаза набегает предательская влага, с которой он ничего поделать не мог.

     - А то что, брату, небось, пожалуешься? Или к папочке побежишь, мелочь пятипалая?

     Понимая, что словами ничего не добиться, Ло’ак привычно пустил в ход кулаки. Размахнувшись, он попытался врезать Ралу в смеющуюся рожу, но тот опередил его, толкнув в грудь. Мальчик не обратил внимания, что Камун позади него присел на четвереньки, создавая своим телом препятствие, и, в попытке удержать равновесие, Ло’ак кубарем перелетел через подло подставленную спину мальчика. В голове после удара о твердый корень раздался шум, и перед глазами вспыхнули искорки. Локоть на его правой руке докладывал гудящему разуму о сильном повреждении своего кожного покрова. Под удаляющийся смех и улюлюканье мальчик встал и, пошатываясь, попытался отряхнуть с себя песок и остатки травы после жесткого приземления. От радужного настроения подростка не осталось и следа. Рядом с ним символом его поражения в этой локальной схватке на земле валялась переломанная пополам стрела. Его добычи нигде не было видно и, утирая слезы и потирая разодранный локоть, начинающий охотник был вынужден пойти в дом бабушки Мо’ат за помощью.

     В палатке тсахик его сестры перебирали высушенные растения. Благо, бабушка вышла куда-то, так что не было необходимости объяснять ей свой потрепанный внешний вид. Ц’Тири подняла взгляд на вошедшего мальчика и ахнула. Она подскочила и, схватив брата за руку, потащила его к огню очага, где было гораздо светлее. Кири уже протягивала ей кусочек влажной ткани, с жалостью посматривая на Ло’ака. В абсолютной тишине, прерываемой лишь шипением сквозь сжатые зубы мальчика, когда ткань касалась кровоточащих царапин на локте, начался процесс его лечения. Ц’Тири, очистив ранки, взяла небольшую чашу с заживляющей мазью и как всегда, уткнувшись взглядом в царапины, принялась водить по ней липкими от лекарства пальцами. Ло’ак тут же почувствовал облегчение. Его всегда поражала способность сестры мгновенно приводить его многострадальное тельце в порядок. Прямо не на’ви, а могучий врачебный шаман в облике девочки. Закончив процесс Ц’Тири не удержалась и все-таки задала витающий в воздухе вопрос:

     - Расскажешь?

     - Неудачно упал, - пояснил тихо Ло’ак и, уткнувшись взглядом в плетенный из тонких лоз пол, добавил, - Только родителям не говорите, а то меня на тсахейлу с pa’li не возьмут, хорошо? И это… спасибо вам обеим.

     - Хорошо, хорошо, - ответила улыбнувшаяся Ц’Тири, - Только ты уж постарайся покрепче стоять на ногах или хотя бы не так часто падать!

     До обеда Ло’ак беспрекословно выполнял все поручения сестер и вернувшейся бабушки. Толок травы, приносил воду, следил за очагом. Злость и сожаление от утреннего инцидента постепенно развеялись благодаря монотонной работе. К моменту, когда вся семья, пообедав, отправилась в сторону речного берега, Ло’ак вновь находился в приподнятом настроении. А как иначе? Первая связь с лютоконем – грандиозное событие в жизни маленького воина.

     После подробного инструктажа первыми в очередь на верховую езду оказались Нетейам и Кири. Кто бы сомневался, что у старшего сына вождя все пройдет как по маслу. По пальмовому! Спустя уже пару минут тот гордо нарезал круги по площадке, подначивая сестру присоединиться к нему. Сама Кири так же не подвела надежд приемного отца. Ей с рождения легко давалось общение со всем живыми организмами в округе. Разве что присоединяться к брату она не стала, а медленно и с удовольствием наслаждалась неспешной поездкой, о чем-то тихо разговаривая со своим прирученным животным. Ло’ак уже подскакивал о нетерпения. Его очередь должна была наступить сразу после Ц’Тири, к которой гордый Джейк уже подводил крупного самца.

     — Моей старшей дочери — самый главный конь в стаде! — с важным видом произнес Джейк, сдерживая улыбку. — Ты слышала, что нужно делать, или повторить инструктаж?

     — Слышала, папа Джейк, — устраиваясь поудобнее, ответила Ц’Тири, и взяла из рук вождя клана хвостатый отросток лютоконя с шевелящимися нервными отростками. — Сделать глубокий вдох и соединить эти штучки.

     В следующие мгновения, как часто выражался отец «Все пошло по пи…». Конца фразы Ло’ак никогда не слышал, ибо Оло’эйктан Оматикайи всегда замолкал на слове «пи», испуганно оглядываясь вокруг и непременно замечая рядом с собой одного или нескольких своих подслушивающих отпрысков. Даже дядя Макс отказался посвящать молодежь в окончание этой мощной фразы. Так что под полное «пи…», потерявшая сознание Ц’Тири стремительно унеслась под аккомпанемент взволнованных криков родителей. Благо, Нетейам смог догнать взбесившегося pa’li и подхватить сползающее с него тело сестры на руки. Очнулась девочка еще до того, как к ней подбежали мать с отцом. Однако и без этого радостного факта стало ясно, что уроки верховой езды на сегодня закончены. Джейк вскочил на pa’li Нетейама, подхватил на руки Ц’Тири и велел Кири и Ло’аку отправляться в деревню самостоятельно. Вместе с Нейтири и Нетейамом, оседлавшими лютоконя Кири, они все умчались к тсахик Мо’ат, дабы та смогла проверить старшую дочь на возможные, скрытые повреждения.

     - Ну что, Ло’ак, пойдем? – спросила девочка, с явным сочувствием рассматривая печальную физиономию брата.

     Однако упрямство Ло’ака было гораздо могучее его острого на слова языка, и тот, нахмурив брови, раздраженно топнул ногой.

     - Ну уж нет! – ответил он Кири. – Сегодня я создам свою первую связь, и никто не сможет мне помешать!

     - Ты уверен? Взрослых нет рядом и, если что-то случиться, кто придет нам на помощь?

     - Ты же как-то смогла это сделать! Мне нужно будет только помочь, подсадив меня на эту громадину. Я не собираюсь терять вторую рыбу за день!

     - При чем здесь рыба? – переспросила удивленная Кири. – Ты с рыбой тсахейлу собрался создавать или с pa'li?

     - Это образное выражение! – буркнул мальчик. – Ты поможешь мне или как?

     Они вернулись к небольшой группе шестиногих животных, пасущихся возле речной границы в зарослях лошадиной росянки. Ло’ак выбрал себе самое маленькое животное из стада и погладил остроносую морду молодой самочки. Какой бы небольшой по сравнению с остальными не казалось животное, рядом стоящий с ней Ло’ак все равно ассоциировался с недомерком. Да он мог спокойно пройти под этим лютоконем, лишь слегка наклонившись. Но врожденная смелость или приобретенное упрямство заставило его подойти к самке сбоку и попытаться запрыгнуть на ее широкий круп. Жесткие пластины на ее спине позволили зацепиться ладонями, но дальше дело застопорилось. Дергая ногами, мальчик висел, словно веревка, и Кири, покачав головой, подошла к брату и, подталкивая его за ноги, помогла взобраться на pa'li. Половина дела была сделана и, поймав нервный отросток животного, Ло’ак только собрался сделать связь, как тело лютоконя мощно вздрогнуло, и мальчик оказался по уши покрыт грязью, валяясь уже на земле. Кири не смогла удержаться и, хихикнув, прикрыла рот, дабы не рассмеяться уже в полный голос. Уж слишком забавно выглядело это чумазое существо с яростным взглядом ее брата.

     - Прости, Ло’ак, прости. – сказала она, успокаиваясь. – Ты бы видел себя со стороны и сам бы не смог удержаться от смеха. Не обижайся, давай я тебя подсажу еще раз.

     Кири снова помогла брату забраться на спину строптивой дамочки, и в этот раз тот успел соединить их нервные отростки. Однако pa'li явно что-то не нравилось в их связи и она, встав на дыбы, вновь сбросила с себя седока. Шумно фыркнув, лютоконь презрительно посмотрела на неудавшегося наездника и неспешно направилась вслед за стадом, которое за это время отошло от них на приличное расстояние. В этот раз падение причинило гораздо больше вреда юному на'ви, который сидел в той же грязной луже, держался за грудь и пытался сделать нормальный вздох, выпучив глаза. Кири подскочила к брату и принялась стучать ему по спине, спутав приемы первой помощи при ушибах с манипуляциями для подавившегося пищей. Однако это сработало, так как мальчик смог сделать глубокий вдох и с хрипом попросить сестру не бить его так сильно.

     - Хватит на сегодня, Ло’ак! – начала канючить Кири, опасаясь, что его упрямство заставит совершить еще одну попытку тсахейлу с pa'li. – Родители придут домой и нам влетит, за то, что мы не вернулись вовремя. А тебя еще и отмыть надо!

     - Хорошо, хорошо. Ты права! – ответил Ло’ак и, слегка улыбнувшись, добавил. – А все-таки я смог сделать связь! И эта попытка считается, верно!?

     - Верно! – ответила Кири, - Поздравляю. Пошли тебя отмывать.

     Дети подошли к руслу реки и девочка помогла брату смыть с себя следы грязи после неоднократного падения. Направившись в сторону деревни, они молча шагали, каждый думая о своем. Практически у первых домов они услышали язвительно замечание со стороны большого дерева.

     - Ой, смотрите, теперь демоны ходят по двое! – произнес Ралу, вызвав смех у Тхеви и Камуна, стоявших рядом с ним. – В этот раз рыбкой не угостишь, Ло’ак? Моя мама похвалила меня за утренний улов.

     - О чем они, Ло’ак? – спросила брата не понимающая сестра. – Какая рыба?

     - Твой пятипалый братец с нами утром рыбкой поделился, вот мы и надеялись, что нам еще что-либо от вас перепадет! – ехидно ответил Тхеви.

     До Кири внезапно дошло, почему Ло’ак пришел утром к бабушке таким потрепанным. Гнев вспыхнул в разуме девочки, и она возмущенно ответила хулиганам.

     - Что вам еще перепадет? Пятипалых люлей вам перепадет! А кому не хватит, то в довесок и пятипалых пендалей!

     - Заткнись, ты, палка с бровями! – зло прокричал Ралу и вся троица двинулась в их сторону.

     Ло’ак сделал шаг вперед, прикрывая рукою сестру и, оскалившись, зашипел на мальчишек. В этот раз он был готов биться до конца, не допустив, чтобы Кири причинили какой-либо вред. Ведь Салли за своих горой! Этот девиз был впитан им с молоком матери, и он собирался доказать его правоту своими пятипалыми кулаками. Однако молодые на’ви внезапно остановились и испуганно принялись озираться вокруг себя. Трава вокруг них зашевелилась, и маленькие щиколотки подростков плотно обхватили ползущие лианы. Спустя минуту вся троица висела вниз головой и вопила от испуга о помощи на всю деревню. Ничего непонимающий Ло’ак повернулся, дабы спросить у Кири, видит ли она то, что видит он, и слова застыли в воздухе. Его сестра сидела на траве с горящими желтыми огнями в глазах и, создав тсахейлу с корнем дерева, тянула руку в сторону висящих мальчишек. Губы девочки бесшумно шевелились, и Ло’аку на секунду даже стало страшно от этой картины. Нет, он не боялся нового облика Кири, он боялся за нее саму. Присев возле нее, он обхватил девочку за плечи и начал трясти.

     - Кири, очнись! Кири, хватит! – пытался он докричаться до разума сестры. – Они достаточно наказаны. Отпусти их.

     Взгляд Кири внезапно принял осмысленный вид, а позади Ло’ака послышался удар падения трех тел и явные всхлипы. Испуганные мальчишки вскочили и бросились врассыпную. Мальчик помог сестре подняться и вопросительно уставился на нее.

     - Чего? – переспросила его Кири, явно понимая, что именно его интересует. – Каждый защищается по мере своих способностей. Только ты никому не говори, ладно?

     - Так мне никто и не поверит! – улыбнувшись, ответил мальчик. – Я сам не до конца верю в то, что только что увидел. У меня самые крутые сестры на всей планете, это уж точно!

     Оба молодых на’ви рассмеялись и бросились бегом в сторону дома, крепко держа друг друга за пятипалые ладони.

     Чуть более суток полета понадобилось мини отряду Салли, чтобы долететь до гор Аллилуйя. Необходимость нестись сломя голову отпала, но и расслабляться поводов не было. Им пришлось сделать несколько вынужденных посадок хотя бы потому, что есть и пить в полете еще можно, а вот облегчиться уже не получится. Процесс этот даже в полете для мужчин немудреный, но он бы нанес унизительный удар по гордости их крылатых братьев. Против ветра, как говориться у на’ви, мочиться Эйвой не велено. Уже на подлете к горам Тарсем, новый вождь клана Оматикайя, не словами так действием доказал, что Джейк не даром передал клан в его руки. Стоило им пролететь первую парящую скалу, как их тут же окружили разведчики клана. Узнав Торука Макто, воины издали приветственный клич и сопроводили пару до самой деревни, все так же располагающейся в глубокой пещере одной из самых крупных скал, парящих в округе.

     День был в самом разгаре, и жизнь в клане кипела. Перед вылетом Джейк связался по рации с Нормом и предупредил о визите, потому гостей ждали. На широкой площадке для приземления икранов стояли Тарсем, аватар самого Норма, Паук и тсахик Мо’ат. Позади них толпилось подозрительно много других членов клана, делающих занятой вид, но при этом радостно улыбаясь, видя своего бывшего вождя. Детвора вообще не понимала запретов и шумно галдела, тыча пальцами в их сторону. К спрыгнувшим с крылатых ящеров гостям подскочил молодой на’ви, дабы позаботится об их банши, и приветственно махнул Ло’аку рукой. Тот с изумлением узнал в нем повзрослевшего Камуна. Того самого, который все детство доставлял ему неприятности и, неуверенно улыбнувшись, поприветствовал юношу в ответ.

     - Я вижу тебя, Оло'эйктан Тарсем, - делая приветственный жест, сказал Джейк своему визави и, радостно улыбаясь, крепко обнял вождя. Затем он подошел к Мо’ат и слегка склонился перед женщиной, которая сыграла в его жизни одну из важнейших ролей.

     - Рад видеть вас в здравии, уважаемая тсахик. – несмотря на годы знакомства, Джейк все еще побаивался своей тещи, способной только лишь взглядом лишить уверенности даже самого храброго воина.

     - И я рада тебя видеть, Жейк Сулли. – ответила мудрая женщина и, подойдя к нему, крепко обняла мужа дочери и отца своих внуков.

     Дальше последовали дружеские приветствия с остальными, и Ло’ака буквально утопили в объятиях. Тсахик Мо’ат не смогла сдержать слез от встречи с внуком, и восхищалась тем, как он возмужал за время отсутствия. Норм после бурного приветствия тут же схватил сломанный аппарат и умчался в сторону научных вагончиков. Ему не терпелось узнать, что же задумали в RDA и чем именно заразили членов клана Тайранги. Любопытство ученого всегда превалировало над чувством его самосохранения. Ло’ака перехватил Паука, и парни умчались делиться последними новостями друг с другом. Понятное дело, большинство вопросов Майлза так или иначе касались Кири. Сам Джейк последовал за Тарсемом к его палатке. Сев у входа и потирая затекшие мышцы, он принялся рассказывать вождю и тсахик, которая присоединилась к беседе, последние новости, как из жизни его семьи, так и о печальных событиях в клане Тайранги. Разговор получился весьма продолжительным, так как ответные новости накопились и у его собеседников. Тарсем самолично налил в чаши каву и раздал их присутствующим. День плавно близился к завершению, и в огромной пещере, скрывающей клан от посторонних, все ярче и ярче разгорались рукотворные источники освещения. Возле палаток женщины разжигали костры, а прожекторы на вагончиках ученых, согласно командам с датчиков освещения, добавляли мощность в свои светодиодные внутренности.

     Джейк, поглядывая вокруг, откровенно ностальгировал по временам, когда он командовал всей этой разношерстной компанией. Однако он не мог не заметить, что и под руководством Тарсема небо на многострадальные головы клана не рухнуло, а на’ви его прежнего племени выглядят вполне довольными жизнью. Да, нового Дерева-Дома они так и не приобрели, но поколение молодых воинов клана уже подрастало, даже не зная, что значит жить на его могучих и уютных ветвях. Торук Макто издалека увидел бредущего к ним Норма, который в этот раз не стал использовать свой аватар, а воспользовался кислородной маской в человеческом обличии. Судя по настроению друга, новости у него были явно не из разряда приятных. Ученый подошел к очагу и сел на перевернутую, плетеную корзинку для ягод. Для невысокого человечка та вполне удачно заменила собой высокий стул. Все ждали, что именно он скажет, и напряженно посматривали на его маску. Тот не стал долго томить слушателей.

     - Все очень плохо, Джейк. Я обнаружил в распылителе квадрика следы типичного нейротоксина, который использовали еще в двадцатом веке на Земле во время войн. Макс проверил его воздействие на местные организмы и, вынужден тебя огорчить, он действует на них так же, как действовал когда-то на людей. Проще говоря – он смертелен! Единственный плюс, если это можно назвать плюсом, токсин не вызывает мгновенную смерть, ибо биохимическая структура местных жителей кардинально отличается от человеческой. Клетки На'ви не содержат ДНК, однако кровообращение и обмен веществ между нами схож, посему отрава все равно доберется до цели, пускай и с приличной задержкой во времени.

     - А лекарств от подобной гадости нет? – спросил обеспокоенный Тарсем, в глубине души понимая, что его клан вполне может стать следующей жертвой коварства Небесных Людей.

     - Нет, уважаемый вождь. От этой отравы нет лекарства даже в мире людей. Лишь симптоматическая поддержка зараженного организма, да купирование болевых проявлений, облегчающие участь зараженного. Звучит ужасно, но клан Тайранги обречен на полное вымирание. Нам с Максом нужен еще день или два, чтобы просчитать временной период сопротивления организмов у на’ви, но это уже не столь важно.

     - Ты не прав, брат. – сказал Джейк. – Моей старшей дочери удалось вылечить уже несколько представителей клана. Однако она не успеет спасти их всех, ибо тратит много сил при лечении…

     - Но как? – лицо перебившего Норма под маской вытянулось от изумления. Джейк поднял руку, призывая того успокоиться, и продолжил.

     - Вижу, что тебе крайне любопытен формат ее необычных способностей, но пока не могу дать тебе удобоваримых объяснений. Не потому, что скрываю от тебя эту информацию, а потому что не в силах объяснить то, как она это делает. Раз с точки зрения науки мы никак не сможем помочь клану Тайранги, то может сосредоточимся на помощи со стороны высших сил? Я имею в виду саму Эйву!

     - О чем ты, Джейк? – спросила удивленная Мо'ат, которая была счастлива услышать про успехи своей любимой ученицы.

     - Нан’ти, разведчица клана Тайранги, узнала, что на Пандоре есть некий Источник Душ, который, скорее всего, находится на дне океана. Это самое первое Древо Душ с момента появления на’ви на планете. Оно как-то связано со всеми прочими Древами и в нем накапливается и хранится вся информация из каждого племени со времен Первых Песен. В клане Тауками считают, что только в нем можно найти способ спасения зараженных. А уж мудрее их шаманов на Пандоре никого нет.

     - И как нам найти этот загадочный Источник Душ? Мне про него даже Грейс ничего не рассказывала. – пробормотал Норм.

     - Я хочу подробно просмотреть все твои карты, все спутниковые изображения и прочие подобные материалы. Возможно, мы сможем обозначить хотя бы район, в котором нужно начинать поиски! – ответил Джейк.

     - Да без проблем, брат! – Норм посмотрел на усталое лицо друга, - Тебе сейчас просто необходим отдых. Так что приходи завтра с утра, а я начну шерстить свои записи прямо сейчас. И остальных ребят подключу к поискам.

     Вновь вдохновленный разум ученого заставил его подпрыгнуть в нетерпении, спешно попрощается со всеми и скрыться в направлении своего вагончика.

     ***

     Несколько дней подряд Ц’Тири жила как будто в закольцованной вселенной. Утро начиналось с лечения очередного маленького пациента, затем следовали еда и отдых, больше напоминающий нокдаун, а к вечеру ее ждал еще один страждущий ее необычных способностей. Икейни щедро снабжала вечно голодную Ц’Тири свежим мясом, а родители вылеченных ею детей завалили целительницу фруктами в благодарность. Вырубалась она сразу после ужина и просыпалась буквально обвитая телами возлюбленного и своей ученицы. Сил на что-то еще практически не оставалось. Благо, Нетейам, не забыв своих навыков в воспитании, целиком брал заботу о маленькой Атани на себя. Эти двое отлично ладили друг с другом. При этом девочка, видимо, чувствуя в ней «родственную» душу, буквально не отлипала от Ц’Тири, стоило только той показаться на глаза малышки. Она только раз успела проверить ее способности, когда накануне утром вылечила четырехлетнего малыша и была в силах сделать что-то еще. Как оказалось, Атани пока еще не могла видеть жизненные потоки по своему желанию. Это свойство возникало в ней хаотично, не подчиняясь ее воле. Ц’Тири предложила ей делать специальные упражнения, стараясь глядеть сквозь живые предметы, изменяя угол зрения в надежде на то, что ее собственный способ переключения зрения сработает и на малышке.

     Благо, в клане больше не было критически больных деток, находящихся на пороге Эйвы, и на третий день пребывания у Тайранги, вечером, Ц’Тири решилась на излечение взрослого на’ви. Надо же было понять пределы своих способностей. К тому же, по словам Нан’ти, с которой девушка успела подружиться, пожилые на’ви клана слишком уж заметно снижали свою активность. На горизонте замаячил тот день, когда ей все-таки придется лечить более взрослых пациентов. Настала пора проверить собственные силы в максимальной нагрузке, и Ц’Тири предложила новой подруге стать образцом для этого эксперимента. Нетейам, переживая за Ц’Тири, со скрипом признал ее правоту, и вечер текущего дня был посвящен лечению Нан’ти. Решили экспериментировать прямо в палатке вождя, дабы в дальнейшем не таскать бесчувственное тело целительницы по всему поселку. Подсознательно уже все понимали, что Ц’Тири придется выдать все, на что она была способна, и наверняка после этого вырубится.

     Нан’ти легла не тонкую, сплетенную из тростника циновку неподалеку от очага. Ц’Тири села возле расслабленного тела разведчицы и попросила Атани попытаться увидеть то, что она будет делать с девушкой. Девочка разместилась с другой стороны Нан’ти и старательно принялась пялиться на руки Т'сэа-лам. Ее маленький хвостик в предвкушении радостно елозил по полу. Привычно переключив зрение, Ц’Тири положила одну ладонь поверх топа Нан’ти, а второю сразу под ним. В этих местах привычно виднелись образы мерзкой слизи, которые, впрочем, пока еще не поглотили зеленый поток излучения, растекающийся от легких по всему телу на’ви. Она чуть прикрыла глаза и почувствовала ладонями уже привычное тепло, свидетельствующее о начале перетока амриты из ее организма в тело пациента. Пальцы тут же окрасились в цвет янтаря, и Атани напротив восхищенно подпрыгнула.

     - Я вижу, вижу желтую водичку! – радостно прошептала девочка, опасаясь помешать процессу лечения. – Как же это красиво! Я так тоже смогу?

     - Возможно, - с трудом ответила Ц’Тири, стараясь не потерять необходимую сосредоточенность. Она решила воспользоваться благоприятным моментом и начала совмещать процесс лечения с первым уроком для девочки, – Смотри внимательно. Эти зеленые и голубые ручейки на теле Нан’ти - ее жизненная энергия. А бордовая слизь на груди и черные точки по всему ее телу - следы болезни, которую я стараюсь вылечить. Сейчас постарайся помолчать и просто наблюдать, я буду усиливать потоки желтой воды, что так тебе нравится.

     Ц’Тири еще сильнее сосредоточилась и мысленно сняла ограничение на передачу лечебной энергии своей пациентке. Яркий, желтый свет тут же залил ее руки, и, наконец-то, в черных точках стали проявляться его первые отблески. Казалось вот-вот и должно начаться полное восстановление энергетического рисунка, но Ц’Тири поняла, что еще немного и она потеряет сознание. Разрывать энергетическое донорство ей ужасно не хотелось, ибо потраченных сил было жаль. А желтые потоки из ее пальцев истончались буквально на глазах, свидетельствуя о том, что девушка достигла дна своего внутреннего резерва. «Как жаль, что у меня не получилось! Надо будет попробовать с утра, с новыми силами.» - пронеслась мысль на самом краю потери сознания, и тут она ощутила две маленькие ладошки, что легли поверх ее практически погасших ладоней. Кожа при соприкосновении заколола, вызывая ассоциацию с окунанием в ледяную воду и, уже окончательно теряя сознание, Ц’Тири увидела, как из темных пор черных точек хлынул спасительный янтарь света, разлетаясь вокруг в разноцветных искорках. Дальше разум поглотила уютная тьма.

     Утро снова практически не отличалось от предыдущего. Разве что на груди ощущалась некая тяжесть. Ц’Тири открыла глаза и увидела прямо перед собой макушку Атани с ее плетенными косами, которая спала прямо на ней, оборачивая, словно покрывало. Справа раздавалось сопенье Нетейама, который в этот раз лежал к Ц’Тири спиной, признав поражение в «схватке» за тело любимой перед маленькой липучкой. Девушка слегка потрясла Атани за плечико и поднесла палец к губам, призывая к тишине. Малышка распахнула заспанные глаза и, увидев, что с Ц’Тири все хорошо, радостно улыбнулась. Поднявшись со спального места, держа девочку на руках, она вышла с ней из палатки вождя.

     Полумрак только начал уступать место рассвет, и поселенье все еще находилось во власти ночных грез. Судя по внутренним ощущениям, спать девушке не хотелось, а манящая красота окружающего мира и шум прибоя так и манили совершить небольшую прогулку, выбросив все заботы из головы хотя бы на короткое время. Несмотря на довольно короткий срок жизни в царстве океанских просторов, она уже начинала тосковать по возможности погружаться в его фантастический мир.

     - Пойдем, погуляем? – предложила она девочке, и та, взяв Ц’Тири за руку, счастливо кивнула в согласии. Они пошли по тропинке в сторону берегового обрыва, на скалах которого жили икраны родного племени девочки. Оглядываясь вокруг, Ц’Тири решила узнать у Атани ее версию вчерашнего лечения, ибо сама смутно помнила, чем все закончилось.

     - Солнышко, а ты не расскажешь мне, смогли мы вылечить вчера Нан’ти или нет?

     - Еще как смогли! – с гордостью ответила девочка, - Я в этот раз все увидела, посмотрев, как ты научила. Когда желтая водичка в твоих пальцах начала заканчиваться и тебе стало плохо, я решила немножко тебе помочь. Я поделилась с тобой своей зелененькой водичкой, и свет вокруг Нан’ти так красиво бабахнул! А после этого никаких черных точек на ней уже не было. А тебя дядя Тейам поймал, когда ты падать начала. С тобой сейчас точно все в порядке?

     - Конечно, малышка! Ты у нас просто умница и очень помогла мне и Нан’ти!

     Девочка раздулась о гордости и потянула Ц’Тири быстрее к краю обрыва, дабы показать ей, как банши ловят рыбу, ныряя на полной скорости в бушующий океан. Однако жалкий стон где-то впереди заставил обеих на’ви резко затормозить. Звук исходил от одинокого желтого икрана c зеленой окантовкой по краям крыльев, усыпанного коричневыми пятнами, который полулежал на камнях, как-то странно и неестественно вывернув собственно крыло.

     - Что это с ним? – спросила девочку Ц’Тири, подойдя к стонущему животному на безопасное расстояние.

     - С этим? Это погасший! – спокойно ответила Атани и потянула девушку дальше к обрыву, призывая не обращать внимание на страдающего ящера.

     - Что значит погасший? – удивленно переспросила Ц’Тири, не двигаясь с места.

     - Видишь, у него крыло порвано! – терпеливо начала объяснять малышка, - Или в драке порвал, или об острую скалу зацепился. Такое с ними бывает. Летать он уже не сможет, потому остается только умереть с голоду. У нас в клане таких зовут Погасшими, ибо им уже ничем не помочь. Может, дальше пойдем?

     - А разве ты не хочешь попытаться хоть что-либо сделать? Ты же будущая Т'сэа-лам!

     - Конечно хочу! Мне его жалко. Но разве можно вылечить порванное крыло?

     - А вот мы сейчас это и проверим! – твердо сказала Ц’Тири, а сама задумалась, как обеспечить безопасность во время лечения неприрученного икрана. – Оставайся пока на месте, а я постараюсь подойти к нему поближе.

     Подняв ладони к верху, демонстрируя что в них нет никакой для него угрозы, девушка начала плавно приближаться к икрану, который внимательно смотрел за ее действиями и слегка скалил зубастую пасть.

     - Тише, мальчик, тише! Или ты девочка? – бормотала она максимально спокойным голосом. Ящер тяжело дышал и сделал попытку укусить подходящую на’ви, но силенок у него уже явно не хватило. Его морда устало опустилась на шершавый камень, и по глазам было видно, что некогда мощное существо откровенно сдалось. Мол, «делайте со мной, что хотите! А лучше добейте, чтобы не мучился!»

     Ц’Тири присела возле несчастного и осторожно погладила его мощный рулевой гребень. Видя, что агрессии на это действие не последовало, она переползла к переднему крылу и аккуратно развернула его, растянув по поверхности плоского камня. Кожаная перепонка, которая располагалась между телом и тремя перьями на конце была разодрана в трех местах, а края ран были усыпаны маленькими, запекшимися капельками крови. Ц’Тири уже приходилось лечить банши, когда они с семьей летели к рифовым, но тогда ей помог Нетейам, вступивший в связь с пациентом и комментирующим для нее ход лечения. Теперь же девушка могла сделать это сама, не прибегая к помощи своего мужчины. Она осторожно разложила кожаные ошметки по каменистому покрытию, стараясь максимально восстановить его первоначальную целостность, и взялась за нервный отросток икрана.

     - Ну что, милый. Попробуем тебя вылечить? – спросила она горного банши, понимая, что тот ей не ответит. Вздохнув, она соединила нервные отростки и впервые погрузилась в чужое сознание, в кои-то веки полностью контролируя собственный разум. Однако разделять сознание с кем-то кроме Нетейама оказалось весьма болезненным процессом. Вернее, сама Ц’Тири боль не испытывала, но она в полной мере ощутила боль, страх и обреченность своего пациента. Вернее – пациентки. После тсахейлу девушка точно осознала, что этот икран представитель женского пола. Продышавшись, и мысленно предавая по связи волны спокойствия, Ц’Тири сосредоточилась и уткнулась своим особым взглядом в раны зверя. По сути, было понятно, что без амриты ей не вылечить раненое крыло, и она привычно потянулась к своим внутренним резервам. Пальцы плавно и легко заскользили по стыку рваной раны, как бы спекая кожаную перепонку вместе уверенным янтарным сиянием, исходящим из их кончиков. В голове зашумели чужие мысли, доказывающие правильность ее действий, ибо в эмоциях икрана ей послышалось облегчение. Запаяв первую рану, она принялась за вторую, с которой так же быстро справилась, оставляя на месте стыка лишь плотный шрам. А вот приступив к «зашиванию» третьего разрыва, Ц’Тири с грустью осознала, что после лечения Нан’ти она до конца все же не восстановилась. Максимально собравшись, она довела процедуру до конца, но затем покачнулась и снова вырубилась, рухнув прямо на вылеченное крыло.

     Очнулась Ц’Тири от громких криков вокруг и сначала не поняла, что происходит. Пред ней шипела и бросалась на кого-то, широко размахивая крыльями, желто-зеленая феерия, нервный отросток которой так и был соединен в тсахейлу с ее собственной косой. В разуме девушки царило чужое, но жгучее желание защитить близкое существо от неведомой опасности. Собрав свою волю, разбросанную по смеси обоюдных эмоций, девушка осознала, что икран пытается защитить от кого-то ее собственное бренное тельце. И то, что именно она является тем самым близким для этого банши существом. Поднявшись на ноги, Ц’Тири увидела Нетейама и Нан’ти, которые пытались пробиться к ней на помощь через разъяренного ящера. За ними стояла и плакала Атани, которая, видимо, и привела взрослых на это место. Стоило девушке прийти в себя, как ярость ее новой подружки тут же схлынула, и банши развернулась к ней, уткнувшись в подставленные ладони своей длинной мордой, требуя ласки. В голове пронеслась вереница чужих мысленных посылов «Я защитила сестру?», «Я молодец?», «Меня можно наградить!»

     - Защитила, защитила, ты у меня смелая девочка! Я назову тебя Рим'ха![25] – с улыбкой произнесла вслух Ц’Тири, поглаживая шершавую шею теперь уже своего икрана, и посмотрела на своих спасателей, которые, разинув рты, оторопело пялились на эту невероятную картину. – А что? У каждого свой способ проходить Инкимайю, верно? Помнится, нужно укрепить связь первым полетом? Тейам, догоняй!

     Ц’Тири запрыгнула на желтую красавицу и с радостным свистом, которому еще в детстве обучил ее папа Джейк, взмыла в воздух. Она с рождения мечтала об этом и уже не рассчитывала испытать ощущение самостоятельного полета! Душа девушки пела, созвучно вторя восторженным крикам ее крылатой девочки, которая, по сути, обрела сегодня свое новое рождение благодаря этой невероятной на'ви. Приятней этого чувства был только восхищенный взгляд и улыбка подлетевшего к ней Нетейама, в которых смешивалась любовь и гордость к достижениям его обожаемой женщины.

     ***

     Несколько дней подряд Джейк не выползал из вагончика Норма, где вместе с другом перебирал все цифровые изображения, что нашлись у того на компьютерах в поисках хоть малейших зацепок. К сожалению, ученый обладал только той информацией, что собирала еще первая экспедиция, а она сосредотачивалась лишь на материках, сняв океаны только со спутников. Джейк уже не знал, что еще можно придумать, дабы найти этот мифический Источник Душ в минимально сжатые сроки. Он очень рассчитывал на сведения Норма, но друг оказался не таким всезнающим, как хотелось этого Джейку. Вчера вечером Нетейам по радио сообщил, что в Тайранге уже появляются признаки того, что скоро начнется мор среди взрослых, а сил у его старшей дочери не хватит на воскрешение всего клана. Одна радость, старшая дочь наконец-то прошла свой обряд Инкимайя, хотя в слова сына о том, как именно она это сделала, поверить было сложно. Погрузившись в раздумье, не мигая, он разглядывал пламя костра в очаге перед палаткой тсахик и даже не заметил, как к нему подошли.

     - Пап? – раздался голос Ло’ака. – У нас с Пауком возникла идея, где искать информацию по Источнику Душ и как ее получить!

     Джейк кивком головы пригласил сына и Паука, мнущегося возле него, присесть рядом, и вопросительно уставился на обоих, ожидая продолжения. Ло’ак сел напротив отца, кинул взгляд на присевшего рядом Майлза и, проглотив комок волнения, мешающий говорить, начал рассказывать, глядя прямо в глаза Джейка.

     - Паук пока был в плену у Куоритча познакомился с одним из морских биологов, что изучает обитателей океана на нашей планете. Его зовут доктор Иэн Гарвин и он показывал Пауку перед самой охотой на Пайякана подробные карты водных поверхностей с точностью вплоть до рельефа морского дна. Майлз считает, что этот ученый терпеть не может все то, что делает с тулкунами RDA и наверняка поможет нам в поисках.

     - Сэр, - перехватил инициативу Майлз, - Я уверен, он абсолютно точно сможет нам помочь. Этот ученый, что-то типа нашего Норма, только у него аватара своего нет и он не может покинуть Базу. Иэн много раз говорил мне, когда мы оставались один на один, что люди хуже всякой заразы, стоит им только добраться до чужого добра. Я знаю, где именно в Плацдарме его можно найти. Он обязательно поможет нам. Я уверен! Особенно, узнав, что RDA безнаказанно травит один из кланов своим ядом!

     Парни замерли и стали ждать реакции Джейка на их предложение. Они накануне весь вечер потратили на продумывание деталей своего плана, стараясь обозначить все тонкие моменты в нем. И тонких моментов в итоговой версии было больше, чем им хотелось. Оба сошлись на необходимости привлечь к обсуждению опытного в таких делах Джейка, хотя подсознательно гасили жгучее желание провернуть все самостоятельно, в тайне от взрослых. «Видимо, мы и вправду изменились!» - пришла в голову Ло’ака в чем-то даже немного грустная мысль. - «Еще год назад наперегонки бы с Бро рванули навстречу опасности, не просчитывая свои действия и не раздумывая о последствиях».

     - В вашем плане дыр больше, чем в куске швейцарского сыра, – внезапно ответил отец. – Как вы собираетесь проникнуть на территорию Города? На икране? Даже под покровом сумерек вас обнаружат и подстрелят задолго до его стен! А если каким-то чудом вы и проникните в город, никого не смущает, что Ло’аку будет трудно затеряться среди землян? Не говоря уже о том, что ваш доктор может не захотеть сотрудничать с нами, и поднимет тревогу? Есть пути отхода в таком случае? Как вы вообще собираетесь возвращаться?

     Покрасневший Паук, ждавший подобных вопросов, аж подскочил от волнения и принялся вышагивать вокруг сидящего Ло’ака, отчаянно жестикулируя во время своей пылкой речи.

     - Мы все продумали, сэр! В город пойду только я один! Проникнуть за стены можно на магнитопоезде! Ло’ак на икране подбросит меня на него на ходу, а я заныкаюсь между вагонами. Дабы меня никто не узнал в Городе, я одолжу форму RDA у дяди Макса и подстригусь. В Плацдарме столько народу, что вряд ли там все знают друг друга в лицо. Добравшись до Иэна, я постараюсь убедить его помочь нам. По крайней мере, заставлю выдать нужную информацию силой. А если не получится, то свяжу его, получив время на побег из города. Уходить буду по воде через морские ворота. Моя маска отлично работает под водой, вы же сами это видели, когда мы выбирались из-под затонувшего корабля. А Ло’ак подберет меня уже в океане! Дело сделано!

     Еще год назад Джейк рассмеялся бы на этот самоубийственный план, а еще вероятнее разгневался и послал бы молодых экстремалов чистить нужни… икранов! Однако, посмотрев внимательно на юных, но уже испытавших за жизнь не мало приключений на собственные задницы, многие из которых были связанны с риском для их жизни, он признал сам для себя, что их план не лишен некой элегантности. В голове морпеха сразу же закрутились варианты, способные повысить шансы на успех. Главный риск был связан с посадкой на движущийся поезд. Его всегда охраняли как минимум два конвертоплана, один в начале состава, а второй прикрывал его хвост. Однако он с Тарсемом наверняка сможет отвлечь боевые вертолеты на себя и дать время сыну высадить Паука прямо в последний вагон. Все камеры на вагонах находились на их передней части, а значит с тыльной стороны последнего из них обзор у противника отсутствовал. Шанс проникнуть в город вполне реальный. Почти за полгода, что Майлз прожил на базе, он наверняка изучил ее вдоль и поперек, так что в соответствующей форме он вполне будет восприниматься за своего. Парень был далеко не слабым, и сумеет одолеть какого-то хилого ученого, если потребуется. Нацепим на него коммутатор, и он будет все время на связи. Правда, в самом Плацдарме нужно будет соблюдать тишину в эфире, дабы случайно не попасть на прослушку. А даже, если с морскими воротами не получится, то Майлз сможет выйти тем же способом, что и вошел.

     - Ты готов пожертвовать своими дредами ради этой операции? – спросил он напряженного Паука.

     - Да хоть на лысо побреюсь ради на’ви, сэр! – ответил улыбнувшийся парень и радостно хлопнул по подставленной, не менее радостным Ло’аком, ладони!

     «В очередной раз мы хватаемся за соломинку! А если Великая Мать больше не станет хранить ее целостность? Сколько еще можно испытывать судьбу безнаказанно? Старею. Не сам иду на риск, а отправляю детей. В тоже время вся наша жизнь по сути – одна невероятная цепочка удачных событий и совпадений.» - пронеслась вереница сомнений в голове Джейка, а вслух он сказал:

     - Я пойду, переговорю с вождем клана. Мы с ним на икранах будем отвлекать охрану поезда, пока Ло’ак подсаживает на него нашего безбилетника. Паук, топай к Максу и начинай срезать с головы это безобразие, что ты называешь прической. Ло’ак, на тебе подготовка амуниции и икранов. Завтра с утра попробуем воплотить ваш безумный план в реальность. Вечером собираемся у Нормас и общими мозгами еще раз просчитываем все наши шаги поминутно!

     ***

     Шум приближающегося магнитопоезда был слышен издалека. Так же отчетливо, как и слышны были винты конвертопланов, сопровождающих его. Ло’ак и Паук, сидевшие на высоком дереве в ожидании этого, быстро запрыгнули на икрана и приготовились взлетать. Подстриженного Майлза, одетого в коричневую форму RDA, узнать было практически невозможно. Парни потратили весь вечер, дабы оттереть синие полосы с его кожи, которые успели глубоко въестся в ее поверхность. Поглаживая непривычный, короткий ежик волос на голове, Паук мысленно вспоминал, как накануне вечером после стрижки в зеркале ему предстало отражение не Маугли, воспитанного джунглями, а практически молодая копия его собственного, родного отца. И этот образ ему не понравился до глубины души. Меньше всего Майлзу хотелось напоминать себе, чья именно кровь течет в его венах, и сколько проблем этот человек, а затем и реком, причинил семье Салли, частью которой он искренне считал и себя самого.

     Волна механических звуков пронеслась мимо парней, теряясь в густой растительности джунглей, и они тут же взлетели. Сохраняя дистанцию, икран Ло'ака старался придерживаться приличного расстояние от хвоста состава в ожидании команды своего наездника ускориться. Главное было не попасть в поле зрения пилотов, что летели позади движущегося поезда.

     - Приступаем! – раздался голос отца в интеркоме Ло'ака, и тот мысленно дал приказ икрану ускориться. Вдалеке раздались громкие звуки выстрелов, и последний вертолет резко ускорился, обгоняя состав и оставляя его тыл неприкрытым. Ло’ак снизился максимально близко к монорельсу и быстро нагнал последний вагон тормозящего состава. Видимо, диспетчер, управляющий им, при любой нештатной ситуации был обязан сбросить скорость, дабы сохранить ценный груз. Что и говорить, до отлета к рифовым воины клана Оматикайя под управлением отца прилично потрепали нервы RDA, пустив под откос не один его состав.

     - Ты готов, Бро? – крикнул он, обернувшись к Пауку, который крепко вцепился в его бока. – Удачи тебе! Буду ждать тебя со стороны океана!

     Тот кивнул и, согласно команде наездника, икран чуть набрал высоту и завис над последним вагоном, наполненным рудой по самую верхушку. Майлз оттолкнулся и прыгнул прямо на измельченный минерал, а Ло’ак на банши резко взял вправо и скрылся в густых зарослях лесной полосы, передавая отцу, что первая часть плана исполнена как по нотам. Паук, пытаясь найти уголок, где его не будет видно, почувствовал, как поезд снова начал набирать скорость. Между вагонами прятаться было глупо, ибо там не было мест для укрытия, и существовал риск просто свалиться на монорельс. Мысли лихорадочно перебирали все возможные варианты, и он попытался пройти по руде в конец вагона, с трудом вытаскивая тонущие в сыпучем материале ноги. «А ведь это идея!» - подумал Майлз. Он быстро лег на руду и начал извиваться, постепенно погружаясь в него, как в песок. Спустя несколько минут дыхательная маска покрылась тонким слоем коричневых камешков, и свет перестал проникать через ее прозрачное стекло. Паук замер и принялся ждать.

     Поездка продлилась примерно минут десять, когда ощущения в теле подсказали ему, что поезд на магнитной подушке принялся тормозить и спустя минуту полностью остановился. Послышались голоса рабочих, и Майлз по разговору понял, что вагоны сейчас расцепят и начнут разгружать. Он напрягся, ибо с трудом понимал, как будет объяснять свое необычное появления из руды, если его обнаружат. Прозвучала цепочка непонятных металлических звуков, и вагон покачнулся. Судя по всему, его куда-то переносили по воздуху, используя один из подъемников, что он видел в прошлом, будучи вынужденным жителем этого города. Последовал еще один толчок, и вагон вновь оказался на твердой поверхности. В наступившей тишине вновь раздался шум механизмов, и Майлз почувствовал, как руда под ним начала проваливаться вниз, утягивая вслед и его собственное тело. Размахивая руками в попытках выбраться из ловушки, он все глубже и глубже погружался, пока не вывалился наружу через донный люк вагона на гигантскую кучу такой же руды, находящейся внутри огромного, круглого металлического помещения. «Слава Великой Матери!» - подумал парень, - «Я оказался внутри простого хранилища» .

     Недалеко от него, на белой стене находилась техническая лестница, которая вела наверх к открытому технологическому люку. Он выбрался из огромной емкости, спустился по наружной лестнице вниз и принялся отряхивать с костюма толстый слой коричневой пыли, которой был облеплен с головы до пят.

     - Это еще что за чумазый головастик? – раздался сзади незнакомый, мужской голос, и сердце Паука стремительно провалилось куда-то в район его синих трусов, что одолжил ему Норм перед операцией. Он повернулся и увидел пузатого мужика в кислородной маске и белой строительной каске на голове, на передней стороне которой красовался логотип RDA. – Парень, ты что, в бункер свалился? Новенький, что ли?

     Паук кивнул головой, опасаясь вслух ляпнуть что-то, что выдаст шпиона с головой.

     - И месяца не проходит, как очередной новичок не оказывается внутри этих бочек? Медом там для вас, что ли, намазано? – засмеявшись над собственной шуткой, подытожил незнакомец. – Меня зовут Билли, а тебя?

     - Майлз. – ответил Паук, не успев придумать себе шпионское имя.

     - Ладно, Майлз, пошли за мной, отведу тебя к складскому вагончику, там есть ультразвуковой душ, который быстро приведет тебя в порядок. Даже одежду снимать не придется.

     Паук послушно проследовал за Билли до небольшого строения, внутри которого его пыльное тело поместили в овальный бокс, и спустя мгновенье он почувствовал кожей необычную вибрацию, после которой вся рудная пыль буквально слетела с его костюма, и мощным потоком воздуха была втянута в черные щели на полу. Выбравшись из сухого душа, его направили в санблок, где можно было вымыть руки и шею, пыль на которых ультразвуковому воздействию не поддавалась. Спустя пять минут перед Билли предстал совершенно чистый новичок, который принялся рассыпаться в благодарностях.

     - Да ладно, дружище! В первый день я и сам попал в подобную ситуацию. Только тебе повезло свалиться в руду, я искупался в баке биосинтеза, после которого вонял еще пару дней. Лады. Рад был познакомиться, но у меня еще есть работа. Выход знаешь, где. Бывай.

     Паук надел перед выходом свою маску и вновь оказался на улице, направившись в сторону общежития у морского причала, в котором жили научные работники биолабораторий компаний. Встречные абсолютно не обращали внимания на его персону, и нервы парня, старательно пялившегося в землю при каждом новом прохожем, наконец-то расслабились. Молодой шпион даже ускорил шаг.

     ***

     Иэн Гарвин пил вот уже второй месяц. После того, как он чудом остался жив из-за устроенной рекомом полковника заварушки с кланом водных на’ви, все свое свободное от работы время он исследовал не анатомию подводных созданий, а дно у бутылок дешевого пойла, которое можно было приобрести в торговом автомате общей столовой, стоящей на морском пирсе. А ведь год назад он прилетел на эту планету окрыленный возможностями изучать невероятную океанскую флору и фауну. А по итогу стал соучастником массового истребления тулкунов и варварской добычи амриты из их мозга. От безысходности и самобичевания свербело в мозгу, и лишь алкоголь позволял залить подтачивающие разум сожаления. Бросить все и подать в отставку не вариант. Он же не на Земле, где можно идти, куда глаза глядят, в поисках новой работы. К тому же его подпись под десятилетним контрактом с компанией связала его желания по рукам и ногам. Как тут не запить?

     Вернувшись со смены из лаборатории с очередной бутылкой, приобретенной по дороге, Иэн принял душ. Накинув халат и открыв миниатюрный холодильник, он достал из него сэндвич и надкусил, скривившись от изобилия искусственных ароматизаторов в нем. Свернув пластиковую крышку с бутылки, он сделал первый глоток прямо из горлышка, ощущая приятное тепло, растекающееся по телу. Достав из раковины грязный стакан, Иэн наполнил его до краев и только приготовился плюхнуться на кровать, как в дверь постучали.

     - Кого там еще черти пригнали? – раздраженно пробормотал биолог и, поставив горячительную жидкость на небольшой столик, пошел открывать дверь. На пороге стоял незнакомый мальчишка с дыхательной маской в руках и подозрительно оглядывался по сторонам.

     - Я только со смены пришел! Чего у Вас там снова случилось? – раздраженно пробурчал Иэн.

     - Доктор Гарвин. Это же я, Майлз Сокорро! Не узнаете? – произнес парень и как-то по знакомому улыбнулся.

     - Паук? – оторопело произнес он и неосознанно сделал шаг назад. – Ты выжил? Какого хера ты тут делаешь?

     Майлз принял движение ученого за приглашение и быстро перешагнул порог в его жилище, плотно закрывая за собой дверь. Ученый, пытаясь собраться с мыслями, достал еще один стакан и налил в него янтарной жидкости на два пальца. Повернувшись, он протянул его Майлзу, который вертел головой, разглядывая его скромное жилье.

     - Я даже рад, что ты выжил в той заварухе в океане. Выпьем? – он сделал глоток из своего стакана, не дожидаясь ответа от парня. Тот отрицательно покачал головой, и Иэн, равнодушно пожав плечами, перелил его порцию в свою посуду. – Ну так что, признавайся, что вынудило тебя вернутся в логово врага? Не по отцу же соскучился? Как я понял, ты с ним не особо и ладишь.

     Паук инстинктивно оскалился на этот вопрос, но тут же взял себя в руки. Слишком уж для него острой была эта тема. Он подробно рассказал о ситуации с отравлением целого клана и о поисках Источника Душ, не забыв упомянуть, для чего он разыскивал именно Иэна. Закончив историю, парень замер в нервном ожидании. От ответа ученого зависели его дальнейшие действия. Либо их план сработал, либо придется вязать этого алкоголика прямо сейчас.

     - Вот же СУКИ! – проревел в гневе Иэн и швырнул со злости недопитый стакан в стену. Майлз дернулся и приготовился к прыжку. – Никогда мне не нравилась эта чертова баба в штанах. Подумать только, погубили собственную планету и решили добить следующую? Она что, считает себя неприкасаемой? И на нее здесь управа найдется! Остались у меня на Земле старые приятели, которые смогут поднять шум по этому поводу. Они такой хай поднимут, что до ее горла и за сотни миллионов миль нужные руки дотянутся.

     Он чуть успокоился и повернулся к своему нежданному гостю. Постояв с минуту, о чем-то напряженно размышляя, Иэн слегка улыбнулся и громко хлопнул в ладоши.

     - Слушай, Майлз, а я кажется догадываюсь, что именно вы ищите! Еще с первых дней, изучая миграцию тулкунов, я обратил внимание на то, что на своем пути стаи делают остановку в одной и той же точке океана. Я все гадал, зачем им это? Питательных ресурсов там нет, глубины низкие, да и рельеф дна, я тебе скажу, так себе. Из воды в том месте торчат необычные верхушки скал в форме полумесяца. Я решил более тщательно изучить это место, и обнаружил на небольшой глубине огромный кусок скального образования, возле которого тулкуны и делают свою остановку. Такое ощущение, что это парящая гора, по каким то причинам погрузившаяся на дно. Да чего я рассказываю, пойдем, покажу на экране.

     Они подошли к столу, и Иэн запустил на своем компьютере программу просмотра изображений. На четкой картинке из гладкой поверхности океана определенно торчали огромные каменные арки колодца, не узнать которые Майлз просто не мог. Парень с рождения знал, что именно такие арки всегда окружают колодцы, в которых и произрастают Древа Душ. Сердце в груди парня волнительно застучало. Судя по координатам, это место было всего в полудне полета от пострадавшего клана. Он попросил Иэна скинуть все данные об этой находке на какой-либо носитель. Тот пробежал пальцами по виртуальной клавиатуре и передал парню небольшую, водонепроницаемую флешку.

     - Слушай, я не спрашиваю, как именно ты проник в город, но как ты собрался выбираться из него? – дошел до ученого факт того, что попасть наружу Города-Плацдарма не менее проблематично, чем проникнуть внутрь.

     - Я хотел выйти через морские ворота, проплыв под ними! С той стороны меня уже ждут.

     - Зачем такие сложности? Я тебя вывезу на своем катере! У меня есть разрешение на выход в любое время суток для исследований! Погоди, я сейчас переоденусь, и мы пойдем.

     До причала от общежития для морского отдела RDA было недалеко, и по указанию Иэна Майлз запрыгнул в небольшой катер, пришвартованный у самого края стоянки. Ученый отвязал конец троса со стороны пирса и забежал на борт вслед за ним по прикладной лесенке. Мотор послушно затарахтел, и лодка беспрепятственно выплыла через открытые ворота на океанские просторы, стоило только ученому назвать свой позывной. Лишь после того, как катер удалился от высоких стен с автоматическими турелями, Майлз решился прервать радиомолчание.

     - Зоркий глаз. Зоркий глаз, это Маугли. – произнес он в интерком.

     - Паук? – тут же раздался взволнованный голос Ло’ака, - Наконец-то! Я тут уже ногти до мяса сгрыз от нетерпения! Ты где? Я тебя не вижу! Будь аккуратнее, там небольшое судно выплыло из ворот. Смотри, чтобы тебя не заметили!

     - Вот ты скаун! – рассмеялся Паук, - Я как раз нахожусь на этом судне! Как бы я с тобой говорить смог из-под воды? Подлетай к нам, не бойся. Тут все свои!

     Икран Ло’ака приземлился прямо на крышу рубки, и Майлз, искренне поблагодарив ученого за помощь, запрыгнул за спину на’ви, и тот дал команду на взлет! Взяв курс на горы Аллилуйя, Ло’ак принялся докладывать отцу про успех операции. Паук же, наслаждаясь полетом, который был для него неосуществимой мечтой в самостоятельном исполнении, погрузился в воспоминания…

     

      [25] Желтая

     Паук практически всю свою жизнь находился в дыхательной маске. Начиная с рождения, этот аксессуар был неизменной частью его тела. Он настолько привык к ней, что в те периоды, когда он жил в вагончике ученых без маски, начинал испытывать определенный дискомфорт. И лишь надев ее на лицо и закрыв за собой дверь в жилище ученых, он, погружаясь в манящую зелень джунглей, начинал ощущать себя полноценным созданием. Несмотря на другой цвет своей кожи, низкий рост и отсутствие хвоста этот Маугли, как называл его Джейк, всей душой стремился быть настоящим на’ви. Таким же, какими были члены клана Оматикайя, и особенно семья его вождя, Джейка Салли. Паук не мог толком объяснить даже себе, почему так страстно хотел быть частью этой семьи. Возможно, потому, что Джейк с рождения относился к нему по-отечески? Хотя, объективности ради, нельзя было утверждать, что в Адских Вратах оставшиеся на Пандоре ученые не любили этого бойкого парнишку. Он был усыновлен Нэшем МакКоскером и Мэри после Пандорской войны. Даже Норм всеми силами старался заменить Пауку отца, несмотря на то, что опыта в этом деле у него не было никакого. Однако сердце мальчика все время стремилось туда, где в глубине леса, на небольшой возвышенности стояла хижина вождя близких его сердцу созданий. Среди людей, кроме самого Паука, больше детей не было, и он, сколько себя помнил, делил детство с детьми Джейка. Сначала родился Нетейам, первые годы которого Паук практически не помнил, ибо сам был еще несмышленым крохой. По мере взросления мальчиков в компании приемной Ц'Тири, семья пополнилась Кири, затем Ло’аком и спустя семь лет – Туктирей.

     Казалось бы, как старший, Паук просто обязан был крепко сдружиться с кровным первенцем Джейка. Однако именно потому, что первый сын вождя должен был пойти по стопам отца и в будущем принять управление клана в свои руки, свободного времени у мальчика практически не было. У детей не было возможности, дабы, как это заведено со времен Первых Песен, в играх создать каркас крепкой дружбы. Зато у родившегося позже Ло’ака такого времени было с вагон и маленькую тележку. К тому же характер второго сына Салли очень уж был схож с заводным характером самого Майлза. Не удивительно, что эта парочка с возрастом стала не разлей вода, и обращалась друг к другу максимально родственным термином «Бро». А уж Кири Паук поначалу считал своей сестрой на все сто процентов. Вся беременность аватара Грейс проходила на глазах маленького мальчика. Тот частенько тусовался возле амниотического бака с ее беременным аватаром и разговаривал с еще не родившейся малышкой об их будущей, совместной жизни. Залазил на прозрачное стекло и, лежа на нем, рассказывал девочке в утробе аватара придуманные им самим сказки. И какого же было разочарование мальчика, когда его самоназванную сестру забрали от него и унесли к Оматикайя. После этого попытки удержать мальчика в лагере ученых превратились в невыполнимую задачу. Благо, тот выучил как «Отче наш» необходимость все время проверять уровень кислорода в собственной маске, да не забывать сменный картридж к нему. Джейк был не против складывающихся взаимоотношений у детей, а вот Нейтири не могла видеть в Пауке простого ребенка. Перед ее глазами с ее малышами играл отпрыск самого ненавистного ею существа на Пандоре - Куоритча. Особенно ей не нравился факт того, что с возрастом интерес к ее средней дочери со стороны человеческого подростка определенно менял свой вектор в сторону романтических чувств.

     Паук, сколько помнил себя, в глубине души страдал от того, что он не такой как на’ви. Но вслух он ни разу никому не пожаловался об этом. Возможно, так проявляли себя гены, но с самого рождения любое препятствие на его пути вызывало не желание разреветься в ожидании, когда проблему за него решит кто-то из взрослых, а упрямое стремление самому найти выход из ситуации. Из-за этого он частенько попадал в неприятности, не со зла создавая проблемы окружающим его близким людям и на’ви. До того, как он получил свою кличку Паук, за мастерство в передвижении по самым неприспособленным для этого поверхностям, он стал причиной появления седых волос у половины научного состава базы. Да и сам Джейк несколько раз чуть не испытал сердечный приступ, когда маленький человечек на его глазах срывался с очередной высоты и сваливался вниз. Сломанными костями в конечностях мальчика уже было никого не удивить, а запасы гипса в лаборатории Макса к десятилетию Майлза практически закончились!

     В тот день Паук немного не дошел до домика Джейка, когда наткнулся на своего одиннадцатилетнего Бро, который со злостью палкой хлестал широкие листья папоротника. Паук остановился, почесал в затылке и озвучил первые три причины, что пришли ему в голову:

     - Мать, отец или Нетейам?

     - Нет. Не угадал. Пацаны из клана достали меня до самых печенок, – пожаловался Ло’ак, хмурясь и представляя на месте зеленого листа лицо своего главного обидчика, Тхеви. Раздался свист тонкой ветки, и на образе врага появился рваный шрам, сочащийся свежим, зеленым соком растения. Мальчик аж муркнул от удовольствия из-за сформировавшегося в голове образа.

     - И ты решил прополоть этой палкой все джунгли, дабы Великая Мать обратила внимание на твои проблемы? – сочувственно поддержал друга Паук. Он и сам постоянно подвергался словесным нападкам со стороны хулиганов, что все время задирали Ло’ака. Причем, если они были вдвоем, то юные на’ви обходили приятелей стороной. Но стоило им показаться поодиночке, град оскорблений и подначиваний сыпался на обоих как из рога изобилия. Если в совсем юные годы рост Паука еще позволял постоять за себя, то пару лет назад хвостатые сверстники уже нависали над ним, обойдя в росте почти на полметра. Названные братья каждый раз старались давать отпор, даже не думая жаловаться на провокаторов. Недостаток силы Паук компенсировал ловкостью, а Ло’ак подключал свой острый язык к словесным баталиям. Посему оба они были не раз битыми поодиночке.

     - Может, стоит всё рассказать отцу? Оло'эйктан все-таки! Не хрен с горы! – предложил Майлз, заранее зная ответ Бро.

     - А может мне еще и топ нацепить, да прикинуться девочкой? – зло ответил Ло’ак, нервно дергая хвостом. – Тогда у них возникнет ко мне еще и другой интерес!

     - Осмелюсь предложить в таком случае задействовать серое вещество, что расположено в голове у людей, и придумать коварную месть! – улыбаясь, предложил Паук.

     - А ты считаешь, что мозги у на’ви другого цвета? Как и наша кожа? – переспросил Ло’ак, не понявший юмористический посыл фразы подростка.

     - У тебя они точно разноцветные! И размером с ягоду Йово! – засмеявшись, сказал Паук и сделал вид, что уворачивается от кончика прута, нацеленного в его сторону рукой улыбнувшегося наконец Ло’ака.

     - У тебя есть идея, как это провернуть? – спросил тот.

     - На Земле у древних охотников был один необычный способ поймать зверя. Яма-ловушка. - сказал Майлз, присев на траву и расчистив небольшой участок земли. Он выхватил веточку из рук Ло’ака и продолжил рассказ, рисуя на оголенной почве примитивную схему. – Мне Норм картинки показывал. Смотри. Копаем на тропинке яму. Маскируем ее листьями папоротника и травой. Потом вынуждаем парней погнаться за нами и заманиваем их в ловушку. Правда, на дне ямы у людей находились еще острые колья.

     - Ты с банановой пальмы рухнул? – изумленно перебил его Ло’ак. – Я не хочу никого убивать! Потом нам с тобой эти колья под хвосты запихают! Вернее мне под хвост, а тебе в… глотку!

     - Вот вечно ты не дослушаешь! – досадливо произнес Паук, - Я же не идиот и не маньяк какой-то, чтобы за обычное хулиганство их к Эйве отправлять.

     - А кто такие «ма’ньяки»? – снова перебил парня на’ви.

     - Есть среди людей такие психи, что любят убивать только ради удовольствия. – терпеливо пояснил Майлз, зная, что его Бро нравится узнавать что-то новое из жизни Небесных Людей. Особенно Ло’ак обожал коллекционировать земные ругательства, применяя их на тех же достающих его день ото дня подростках. Это злило хулиганов невероятно, ибо они не понимали смысла его слов, но догадывались, что тот их не цветочками называет.

     – Так вот, никакие колья мы использовать не будем, но месть наша все равно будет острой! Мы с тобой кинем в яму гнездо адских ос!

     - Пи**ец идейка! – тут же вырвалось из юных, улыбающихся до ушей губ непечатное словечко и вслед посыпался град уточняющих вопросов. - Где гнездо искать будем? Как нам самим от ос уберечься? Копать руками будем? Когда приступаем?

     «Интересные дела! Я при нем вроде так не выражался. Где же Ло’ак услыхал это словечко? Неужели у Джейка вырвалось? Где же ему так сильно хвост прищемили? В джунглях-то дверей нет!» - подумал Паук и принялся отвечать Бро по порядку.

     - Лопаты возьмем в лаборатории! Скажем Норму, что за образцами пойдем. Он на любую научную лабуду клюнет. Половину содержимого лаборатории нам отдаст, узнав, что мы наукой заинтересовались! Выроем яму неподалеку от тропы из деревни к ручью, там густой папоротник растет, а сразу за ним подходящая полянка! Насчет гнезда сам думай, ты среди нас двоих вроде как местный житель и будущий охотник. Должен знать, что и где жужжит!

     - Знаю я неподалеку одно дерево с подходящим гнездом. – тут же включился в планирование Ло’ак, - Надо будет только бабушкин успокоительный сбор у Ц'Тири выпросить. Гнездо окуривать придется, иначе самим от ос достанется. С тебя тогда спички! Я не собираюсь с факелом через всю деревню в лес топать. Ну что, пошли за лопатами?

     Норм Спеллман очень уж подозрительно смотрел на парней, вешающих ему лапшу про научные изыскания, для которых им срочно понадобились лопаты. Он ни на секундочку не поверил этим шалопаям и раздумывал, во что эта на’ви-человеческая химера собирается влипнуть на этот раз, и какими последствиями их очередная затея обернется для него лично. Он уже устал краснеть за проступки своего подопечного, фантазия которого в плане шалостей не знала границ. Что вообще можно придумать противозаконного с инженерными лопатками? Вздохнув, так и не придумав надежного повода отказать в простой просьбе, он выдал парочке желаемый инструмент.

     Копать решили с самого утра на следующий день. Небольшие, компактные лопатки не позволяли приступить к делу с размахом, так что к обеду с парней сошло семь потов, а глубина ямы была все еще не выше пояса Майлза. Будущая затея уже не казалась им такой уж блистательной. Благо, неподалеку протекал ручей, в котором можно было смыть с себя пот и напиться. После обеда обоих хватило разве что еще на час земляных работ, и оба они согласились, что и этой глубины для ловушки будет достаточно. Оставшееся до затмения время они потратили на маскировку ямы, довольно сносно прикрыв ее разнообразными растительными материалами. Уставший Ло’ак отправился домой, озадаченный планами добыть травяной сбор у старшей сестры, дабы приступить на следующий день к выполнению очередного этапа их плана. Паук же, отмыв лопатки и добравшись до Адских Врат, вручил их подозрительно косящемуся на него Норму. Было видно, что ученого так и подмывает задать пару вопросов, но ничего криминального тот на возвращенных предметах не обнаружил. А принцип «Нет тела – нет и дела!» Пауком был усвоен с малолетства. Перед тем, как лечь спать, Майлз аккуратно изъял из Лаборатории небольшую пьезо горелку и спрятал ее в своей сумке для кислородных картриджей. Засыпал он с улыбкой на лице, представляя, как их с Ло’аком обидчики с воплями боли будут выбираться из ямы с жалящей карой возмездия.

     На следующее утро его уже ждал у ловушки Бро с пучком ароматных трав в руке и со слегка виноватым выражением на мордочке. Причина этого выражения, именуемая Кири, стояла рядом с братом и поприветствовала Паука традиционным:

     – Привет, обезьян!

     - Привет, хвостатая! – привычно поздоровался Майлз и вопросительно уставился на своего Бро.

     - Прости, друг, она вчера меня расколола и вынудила взять с собой, узнав, что именно мы готовим. Эти парни в клане и ее достали донельзя, так что я вынужден был согласиться, - вздохнув, пояснил увеличение отряда мстителей Ло’ак. – Она даже обещала показать гнездо ос, которое гораздо ближе к нашей ловушке.

     - Ясно! Что ж, тогда показывай свое гнездо! – сказал девочке Майлз, понимая, что повлиять на данный расклад уже никак не сможет. В глубине души он был даже рад этому пополнению, ибо присутствие рядом Кири с недавних пор стало вызывать в его душе непонятные, но весьма приятные ощущения.

     - Не свое, а осиное! – с усмешкой поправила парня Кири и направилась в сторону Колодца Душ племени под взрыв хохота своего брата.

     Гул, исходящий от гнезда, висящего на небольшой высоте у первой развилки ствола высокого дерева, заставлял на уровне инстинктов вжимать голову в плечи всей троицы. Каждый из них познал «прелесть» укусов адской осы, и повторять сей печальный опыт никому не хотелось! Паук достал горелку и подпалил связанный у основания тонкой бечевкой пучок лекарственных трав в руках Бро. Дав огню разгореться, Ло’ак резкими движениями затушил пламя, которое тут же сменилось густым, плотным дымом, заполняя собой все пространство вокруг подростков. «А вот и маска пригодилась!» - подумал Паук, смотря на слезящиеся глаза детей Салли. Кири даже закашлялась, когда случайно вдохнула часть этого дыма. Паук же, оправдывая свою кличку, забрал дымящийся веник у Бро и, подпрыгнув на ствол дерева, принялся ловко карабкаться вверх. Спустя минуту он уже держал на вытянутой руке травы, щедро окуривая свою цель. Дым сработал великолепно! Гул внутри постепенно затихал и, когда окончательно стих, парень сбросил дымящиеся остатки пучка вниз, осторожно открепил гнездо от дерева. Спустившись, он продемонстрировал подельникам свою добычу и поинтересовался, почему их рожи стали такими подозрительно умиротворенными. Ло’ак и Кири посмотрели друг на друга и пожали плечами, мол, не понимаем, о чем это ты.

     Вернувшись на место предстоящего спектакля, заговорщики распределили дальнейшие роли следующим образом. Кири с братом прячутся на нижних ветвях ближайшего дерева, и будут любоваться представлением из первого ряда. Приманкой для жертв послужит лично Паук. Убедившись, что зрители заняли свои места, Майлз отправился к развилке у входа в деревню, где местные мальчишки предпочитали тусоваться и задирать всех, кто был младше их. Еще на подходе он услышал громкий смех Тхеви и ядовитый голос Ралу.

     - Давай сюда! Я знаю, что у тебя полная корзинка ягод. Не отдашь половину, мы заберем все!

     Взору Паука, вышедшего по тропинке к подросткам, предстала уже знакомая картина. Неизменная троица вымогала у маленького на’ви по имени Оми часть его законной добычи, что мальчик собрал за день и нес домой. По сути, такое же задание от родителей получили и сами вымогатели, однако нашли более легкий способ выполнить его, забирая часть добычи у более слабых детей. Возмущенный Паук в очередной раз убедился в справедливости своей мести и крикнул издалека:

     - Эй вы! Отстаньте от ребенка и поищите жертву себе по размеру!

     - Ты имеешь в виду себя что ли, бесхвостый? – сказал вышедший вперед Камун с ухмылкой на лице. Сзади него, словно тени, возникли Тхеви с Ралу. – Нам все равно, у кого ягоды брать. Можем и твои одолжить! Хотя корзины у тебя в руках, пятипалый, я что-то не наблюдаю!

     Воспользовавшись моментом, пока парни отвлеклись на человечка, маленький Оми благодарно махнул Пауку рукой и бросился в сторону деревни, держа корзинку обеими руками.

     - Ягод у меня нет, но я могу поделится с вами зрелыми, сочными пендалями! Вот, как раз немного их насобирал! – ответил Майлз и вытянул вперед руку со сжатым кулаком, как бы приглашая подойти поближе и рассмотреть его содержимое. – Вам как раз на троих хватит!

     Не понимая, о чем идет речь и как выглядят неведомые «пендали», любопытные на’ви подошли к Пауку поближе и уткнулись взглядами в его сжатый кулак. Раскрыв ладонь, в которую он заранее набрал полную горсть песка, Майлз швырнул мелкую взвесь в любопытные физиономии и с места рванул в сторону ловушки. Топот позади и проклятия свидетельствовали о том, что его коварство сработало. Отрыв, который он получил в начале, к густым зарослям папоротника свелся к минимуму и, проскочив забор из сочной растительности, он в прыжке преодолел подготовленную яму. Песок в глазах молодых на’ви и дикая злость на Майлза не позволили мальчишкам просчитать ситуацию, и все трое попали в расставленную ловушку. Паук остановился и развернулся. Из ямы послышался шум ругающихся ребят, к которому присоединился уже знакомый до дрожи гул разъяренных ос. После первого «Ой», последовала серия из «Ай-яй-яй» и Паук смог убедится, что при необходимости и без крыльев можно летать. Парни словно икраны вылетели из ямы и, отчаянно размахивая руками в попытке отогнать жалящий кошмар, с дикими воплями рванули в разные стороны.

     - Вы видели? Видели? – хохоча во весь голос, спросил Майлз, оборачиваясь к подельникам и подходя к их укрытию. Ответа он не дождался, ибо брат и сестра, свалившись с ветки на вредные для кожи кусты чертополоха, храпели на всю округу, видимо, надышавшись успокоительного дыма. Перед Пауком встали, вернее – лежали и сопели, две синекожие и хвостатые проблемы, которые придется решать ему единолично. Как дотащить спящих на’ви до дома и что отвечать Джейку с Нейтири, когда они зададут ему справедливый вопрос: «Какого танатора тут происходит?»

      Примечание к части

     Ц`Тири на языке на'ви означает- жизнь, жизненная. А имя Атани - свет, светлая!

     Нан’ти планировала вылететь на разведку после полудня, как только Джейк по рации передал координаты возможного местоположения Источника Душ. Нетейам с Ц’Тири хотели сразу же присоединиться к разведчице, но Икейни решила, что рисковать самым ценным на данный момент гостем клана крайне нерационально. Мало того, неизвестно, что именно обнаружится по указанным точкам, так еще и непонятно пока, что именно делать с возможной находкой. Хотя время начинало отчаянно поджимать. Несколько стариков клана уже несколько дней не принимали пищу и не выходили на свежий воздух. Они сидели у очага в палатках своих семей и просто смотрели на огонь, не реагируя на внешние раздражители.

     В первой половине дня, пока Нан’ти собиралась в дорогу, Ц’Тири вылечила одну из таких пожилых на'ви. Сил пришлось приложить чуть больше, чем она тратила на детей, но в то же время и не так много, как пришлось выложить в опыте над подругой. Плотно пообедав и подкрепив силы, девушка вместе с Нетейамом и Атани вышли проводить Нан’ти в путь, пожелав ей легкого полета и благословения Эйвы. Разведчица благодарно кивнула и взмыла вверх, быстро набирая скорость. Проводив взглядом растаявшего за горизонтом икрана с всадником, Ц’Тири предложила возлюбленному полетать на собственных зубастых девочках и пригласила Атани разделить с ней радость полета.

     - А тебе не нужно отдохнуть, милая? – обеспокоено спросил Нетейам, положив ладонь на впалую щеку девушки и легко поцеловав ее в губы. Несмотря на поглощаемые объемы сытной еды, Ц’Тири худела прямо на глазах. – К тому же, тебя же потом на землю не спустишь!

     И это было действительно так. Получив возможность самостоятельно управлять крылатым созданием, не завися от настроения очередного перевозчика, поднявшись в воздух, девушка становилась практически неуправляемой. Она маниакально восполняла весь тот опыт, что недополучила за жизнь, ограниченную в тсахейлу. И банши ей досталась под стать ее неутомимому характеру. Желтокожая Рим'ха ради своей наездницы, казалось, готова была вытворять в воздухе что угодно и летать бесконечно! Нетейам впервые в жизни услышал, как икран нежно урчит, стоило только её Тири показаться в зоне видимости Рим'хи. При этом мощный зверь ревновал ее ко всему живому, шипя и скалясь на любого, кто посмел подойти к ее любимой сестре ближе, чем на размах крыльев. Разве что маленькая Атани могла без страха прикасаться к крылатому ящеру и забираться ей на спину, подбадриваемая умиротворяющим рыком со стороны икрана. Мелкое создание каким-то образом моментально просочилась в разряд ее любимиц. Возможно, потому, что старалась каждый раз притащить своей желтокожей подружке что-нибудь вкусненькое, а может потому, что зверь чувствовал некую связь между Атани и Ц’Тири.

     Взяв клятвенное обещание с девушки, что они полетят только до скальной гряды пустынного островка, что виднелась на горизонте, и обратно, пара оседлала икранов и рванула навстречу симфонии звуков ветра, морским брызгам и заполняемому вены будоражащему адреналину. Восторженный вопль Атани, сидящей перед Ц’Тири, звучным эхом разлетелся по округе.

     Весь оставшийся день клан находился в тревожном ожидании новостей. В душе каждого на’ви поселения теплилась надежда на благополучный исход. Однако это не означало, что Ц’Тири могла временно прекратить лечение и, вернувшись с прогулки, она оказала помощь второму пожилому на'ви, живущему практически на самом краю деревни. Сил ушло столько, что она едва помнила, как Нетейам, подхватив ее тело на руки, донес девушку до палатки вождя, бурча под нос что-то нелицеприятное об ее желании загнать себя в могилу раньше времени и клятвенном обещании отправиться туда же вслед за ней. В воспоминании остался момент, как маленькая Атани вкладывала в рот ее полуспящего тела кусочки еды, уговаривая большую девочку тщательней пережевывать пищу. Потом воспоминания окончательно померкли, и она погрузилась в глубокий, восстановительный сон без сновидений.

     На следующее утро она проснулась абсолютно одна. Привыкнув к теплым объятиям, девушка даже испытала некую долю разочарования в душе. Однако услышав снаружи голос вернувшейся Нан’ти, Ц’Тири резко вскочила и вылетела из палатки как ужаленная. Молодая разведчица как раз заканчивала доклад вождю. Рядом стояли Нетейам и Атани, которые, увидав Ц’Тири, радостно улыбнулись, понимая по ее бодрому виду, что девушка смогла хорошо отдохнуть. Нан’ти повторила рассказ, подтвердив наличие в указанной точке остатков некоего древнего сооружения, торчащего из воды, и огромного объекта под ней. На сборы много времени не понадобилось. Быстро перекусив и собрав еды в дорогу, Ц’Тири поцеловала Атани и велела ей продолжать заниматься и не влипать в неприятности, пока они не вернутся. Нетейам схватил малышку под мышки, подбросил худенькое создание вверх, покружил немного и, чмокнув девочку в лобик, опустил смеющуюся девочку на землю. Нан’ти, успевшая покормить своего икрана, взлетела первой, и Нгай с Рим’хой со своими наездниками последовали за ней.

     Прошел томительный день ожидания. Незадолго до затмения Икейни, вождь клана Тайранги, как и несколько дней тому назад вновь стояла у края скалистого берега и задумчиво смотрела вдаль. Несмотря на то, что жизнь ее клана кипела за ее спиной, судьба нынешних и будущих поколений решалась в данный момент далеко за горизонтом. У нее с самого утра, когда спасательная команда скрылась из вида, буквально все валилось из рук. Мысли вождя были где-то там, посреди океана, где представители другого племени делали все возможное для спасения ее сородичей. Ситуации, когда она ничего не могла сделать, выворачивали железную волю воина наизнанку, заставляя страдать от беспомощности. Оставалось лишь уповать на волю Великой Матери, к которой она и обратилась, глядя на океан. И вновь, словно шепот ветра, раздался в голове голос ее покойной матери: «Не кори себя так, дитя мое! Ты все правильно сделала. Девушка, что отправилась в путь, очень сильна и должна справиться со всеми трудностями. Тебе необходимо лишь собрать всех на’ви, от мала до велика, и привести их к Древу Душ нашего клана для Обряда Общего Единения. Вам всем необходимо обратиться к Эйве сразу после затмения.»

     Голос в голове стих, и на лице суровой охотницы появилась одинокая слеза надежды. Она развернулась и уверенно отправилась в деревню, явно окрыленная услышанным. Делать хоть что-нибудь для вождя клана было гораздо предпочтительнее, чем беспомощно сидеть в ожидании.

     ***

     День у Френсис Ардмор не задался с утра. Проснувшись, она по пути в санблок стукнулась мизинцем о ножку собственной кровати. Затем, чертыхаясь и вспоминая вслух имена всех своих ухажеров, приделывая к ним нелестные эпитеты, она перепутала кнопки, и вместо холодной воды ошпарилась кипятком. Финальным аккордом в симфонии утренних неудач стала потеря ее любимой фуражки. Френсис точно помнила, что вчера выходила из своего кабинета в ней, но вот была ли она надета на нее, когда та покидала офицерский клуб при столовой, вспомнить так и не смогла. Возможно, причиной этого стали две бутылки виски, которые она распила на двоих с Риком. Сколько не старалась, но генерал так и не смогла вспомнить, как именно и во сколько она добралась домой. Пришлось идти в офис без головного убора, привычно уложив волосы сзади в плотный пучок.

     Зайдя через шлюзовую камеру на первый этаж офиса, она сняла маску и прислушалась, слегка поморщившись от похмельного шума в голове. В здании определенно было громче, чем обычно, а атмосфера была излишне наэлектризована. Офисный планктон, состоящий по большей части из вольнонаемных, гражданских лиц, что-то активно обсуждал, бросая на нее взгляды и тыча пальцами в ее сторону. Не понимая причин повышенного интереса к своей персоне, Френсис направилась к лифту и поднялась на свой, четвертый этаж. Чуть задержавшись, пока на цифры на ее часах не отобразили значение в 9:00, она резко открыла дверь приемной и уверенно вошла в помещение. Подсознательно Френсис нравилось это испуганное выражение на лице своего секретаря Пэтти, возникающее каждый раз, когда она резко распахивала дверь. Однако в этот раз к испугу примешивался ряд и других эмоций. Генерал была не уверена, но лейтенант, поглядывая на экран своего компа, посмотрела на нее еще и со… злостью?

     «Я слишком перебрала вчера, это точно!» - подумала Френсис, а вслух сказала, обращаясь к помощнице:

     - Пэтти, сделай мне сегодня двойной кофе и добавь в него чуточку рома. Я вчера переоценила свои силы в баре. Кстати, свяжись с клубом и узнай, не оставила ли я там вчера свою фуражку.

     Несмотря на шутку, которой генерал попыталась смягчить обстановку в приемной, Пэтти даже не улыбнулась, а лишь холодно произнесла:

     – Слушаюсь, мэм! – и повернулась к небольшому кофейному аппарату, вкладывая в него двойную капсулу концентрата. Внимательно посмотрев на спину девушки, пытаясь понять причину ее необычного поведения, Френсис пожала плечами и зашла в свой кабинет. Сев в свое кресло, она оживила свой комп, проведя пальцами по виртуальной клавиатуре, проецируемой прямо на стол. На загоревшемся экране, в углу, где группировались значки различных сообщений, буквально все горело от красных восклицательных знаков!

     «Нас вчера что, синежопые в плен захватили, пока я в отключке была?» - удивленно подумала Френсис и открыла корпоративную почту. На глаза сразу же бросился жирный заголовок официального письма от генерального директора компании RDA Френсиса Милли из головного офиса с Земли. Сердце в груди у бывалой вояки настороженно екнуло и она трясущимися пальцами открыла сухое послание.

     «Главному Администратору Корпорации RDA на Пандоре.

     Генералу Френсис Ардмор.

     В связи с поступившими сведениями, в целях расследования Вашей деятельности с 14.11.2170 Вы отстраняетесь от должности и помещаетесь под домашний арест. На время разбирательств руководство Пандорским филиалом RDA предается в руки Вашего заместителя…»

     Дочитать сообщение до конца Френсис не успела, так как двери в ее кабинет распахнулись, и на пороге появились два сотрудника службы безопасности с автоматами наперевес. За офицерами маячило довольное лицо заместителя главы администрации с комплектом документов в руке. Позади троицы виднелся еще один патруль, в руках которых понуро стоял Рик, разглядывая наручники на своих руках.

     ***

     Уже издалека, при подлете к нужной точке, Нетейам убедился, что они, скорее всего, нашли то, что искали. Из поверхности океана торчала цепочка прямоугольных вершин остатков огромного Колодца Душ, не узнать которые для любого на’ви было практически невозможно. Видимые части каменных полуколец, омываемые небольшими волнами, поражали своими размерами. Кольца его родного колодца в племени Оматикайя уступали этим обломкам в габаритах как минимум в десять раз. Махнув Ц’Тири, летящей на своей желтой девочке параллельно его курсу, он дал мысленный приказ Нгай снижаться. Нан’ти, которая летела чуть впереди, так же последовала за ними. Вся троица приземлилась на одну из гранитных макушек, торчащих из воды вверх примерно хвостов на пятнадцать, и расцепили связи со своими икранами. Нан'ти сказала, что вернется в воздух, дабы следить за окружающей обстановкой, а Нетейам и Ц’Тири принялись аккуратно спускаться по шершавой, крошащейся поверхности камней к воде. Добравшись до нижней площадки, которая находилась практически вровень с океанской поверхностью, а часть небольших волн, набегающих на нее, приятно омывала их ступни, пара взялась за руки и посмотрела в глаза друг друга.

     - Ты готова? – спросил Нетейам, вглядываясь в изумрудные отблески ее глаз. – Помни, я буду рядом и никому не дам тебя в обиду!

     Ц’Тири кивнула в согласии и вместо ответа прижалась к теплому и такому желанному телу любимого, растворяясь во взгляде его желтых глазах. Нетейам крепко обнял ее в ответ, положив одну ладонь на тонкую талию, а вторую на спину, прикрывая огненный рисунок тату, и припал к желанным для него устам. Прикосновение губ, ранимое и нежное, ощущалось магическим соединением двух душ, вспыхнувшим настолько интенсивно, словно весь мир замер перед тем, что им предстояло совершить. В это мгновение им казалось, что время остановлено только для них, что вся природа практически затихла, звуча тихой лирой, аккомпанирующей им в этом миниатюрном проявлении взаимной любви. Однако, каковыми бы сладкими не были эти мгновения, ответственность, лежащая на их плечах, смогла разорвать головокружительный поцелуй и вернуть их в реальность.

     Спустившись в воду, Нетейам и Ц’Тири сделали несколько глубоких вдохов, успокаивая волнительное сердцебиение перед встречей с одним из самых мифических чудес, и нырнули. В свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь прозрачные океанские воды, перед глазами представала впечатляющая масштабами и одновременно удручающая картина. Огромная каменная глыба, очень похожая на утонувшую парящую скалу, покоилась на океанском дне. Несколько маленьких скал, удерживаемые толстыми лианами, колыхались в воде над ее поверхностью, устремляясь ввысь. В центре глыбы, подобно призраку, возвышалось могучее Древо Душ. За долгие годы скала обросла многочисленными подводными растениями, однако вокруг самого дерева царствовало пустое безмолвие. Лишь толстый слой песка покрывал могучие корни, уходящие вглубь скалы. Пара на’ви подплыла поближе к темным ветвям кроны Древа.

     Нити Источника Душ казались мертвыми, плавно раскачиваясь под воздействием подводных течений. Каким образом это утонувшее многие века назад Древо могло им помочь, Ц’Тири не понимала. В окружении светящегося планктона оно черным призраком торчало из огромной затонувшей скалы, лишь пугая своими габаритами просоленной плоти. Девушка посмотрела на Источник своим фирменным взглядом. Мрачная картинка совершенно не изменилась. Там, где в родном Древе Душ бежали ярко-голубые потоки, в данном случае царила полная темнота. Контраст между огромным черным силуэтом Древа и пестрой феерией разноцветных потоков энергий морской живности, плавающей вокруг, вызывал к глубине души Ц’Тири природный страх. До этого момента девушка не встречала ничего подобного, ибо жизненные силы Эйвы до сих пор можно было разглядеть практически в каждом предмете. А в случае с Источником складывалось ощущение, что ее взгляд тонет в черноте ожившей бездны. «Вот должно быть, как выглядит сейчас родная планета папы Джейка!» - почему-то пришла в голову девушки мысль. Воздух в легких заканчивался, и Ц’Тири поплыла к поверхности, перебирая в голове варианты своих дальнейших действий.

     - Есть идеи, что нам следует делать? – спросил вынырнувший следом Нетейам, отфыркивая воду, попавшую ему в нос.

     - Пока только одна. По всем признакам Древо мертво уже многие и многие годы, а в глубь скалы заглянуть и проверить жизнь в его корнях я не в силах. Остается лишь попробовать вылечить его так же, как я лечила на’ви в клане Тайранги.

     - Ты уверена? Сколько амриты для этого может понадобиться? Та же Нан’ти по сравнению с этим гигантом кажется такой крошечной, а после ее лечения ты наглухо вырубилась.

     - Милый, у нас все равно нет другого выхода. Либо пробуем его оживить таким способом, либо возвращаемся назад, как говорит папа Джейк - «Несолоно хлебавши!» Обидно будет потратить столько усилий и улететь, не попробовав! К тому же ты будешь рядом и поможешь мне, если что.

     - Великая Мать, я надеюсь, ты присмотришь за нами! – прошептал Нетейам и еще раз поцеловал свою невероятную женщину так, как будто это был их последний поцелуй. - Я верю, что у тебя все получится, милая, и буду с тобой до конца!

     Пара вновь нырнула и подплыла вплотную к кроне мертвого дерева. Ц’Тири сосредоточилась, потерла ладони друг о друга и взялась за скользкие ветви. Сердцебиение ее привычно замедлилось, а холод в ладонях от прикосновений к мертвой плоти начал замещаться теплом янтарного вещества. Особому взгляду девушки предстала картина того, как желтые волны сияния из ее пальцев поглощаются темными пучками неподвижных нитей. Будто ночной вампир, Источник принялся высасывать из девушки жизненные силы. Прошла минута, две или три. Под водой сложно определить правильный ход времени. На краю сознания девушки появилась пугающая мысль о том, что она не в силах будет расцепить создавшуюся связь, пока Древо не высосет ее до суха. Отгоняя возникающий страх, Ц’Тири попыталась пошевелить пальцами, но с ужасом поняла, что все ее тело накрыло загадочное оцепенение. Переведя взгляд на черную крону, она ощутила, как ее разум начинает поглощать эта жуткая тьма. Попытка сказать что-то вслух под водой превратилась в цепочку пузырьков, скользнувших с края губ и весело устремившихся вверх.

     Нетейам, покачиваясь рядом с Ц’Тири, любовался сиянием ее татуировки на спине. С первой минуты начала лечения, линии рисунка начали сверкать так сильно, что ему пришлось даже зажмуриться. Однако проходили минуты, и свет излучения тускнел на глазах. Нетейам занервничал, понимая, что после того, как Тири отдаст все свои силы, она потеряет сознание. Под водой! Он с ужасом вспоминал, как спасал Кири в подобной ситуации. Тогда лишь благодаря урокам первой помощи от отца он смог сделать искусственное дыхание захлебнувшейся сестре и этим спас ее жизнь! Татуировка на спине девушки практически погасла, и Нетейам решил оторвать руки любимой от древа, дабы вытащить ее на поверхность, пока не случилось непоправимого. Он не был готов даже ради спасения целого клана лишаться любви всей свой жизни. Однако разжать сведенные судорогой пальцы девушки у него не вышло! Сердце в груди ускорило ритм, усиленно расходуя запасы кислорода в легких, а в разум проникли щупальца начинающейся паники. Выхватив с пояса нож, он собрался перерезать нити, но мельком обратил внимание на радужное, манящее свечение нервных отростков на кончике хвоста своей женщины. В голове всплыла сцена собственного спасения, и он, не давая сомнениям взять верх, соединил нервные окончания своей косы с косой Ц’Тири.

     Ц’Тири находилась уже практически на самой границе сознания, когда разум затопила такая знакомая, теплая волна присутствия Нетейама. Она повернулась к нему и увидела, как вся фигура ее возлюбленного начинает светиться ярким, солнечным светом, а по его косе в ее сторону направляется мощный поток янтарной волны. Тело девушки вздрогнуло, ощутив прилив обжигающего тепла, и ее ладони, все еще вцепившиеся в нити Источника, вспыхнули так ярко, что свет этот ослепил Ц’Тири, выбрасывая ее сознание в какую-то иную реальность. В этой реальности, состоящей из чистого, белого цвета с изумрудными всполохами вокруг, перед глазами начали проноситься картинки из ее жизни. Сначала промелькнуло ее рождение. Затем момент рождения Нетейама. Следом одна за другой начали проскакивать другие кадры, выхватывая самые важные и милые моменты их взросления. Вдруг возникла очередная, ослепляющая вспышка, стерев предыдущие образы, и перед глазами четко предстала еще одна сцена. Она и Нетейам куда-то летят на своих шустрых банши. Перед ним сидит маленький на’ви лет пяти-шести, а на ее груди висит слинг с еще одним малышом. Рядом с парой парит фиолетовый икран с девочкой подростком. Не успев хорошенько всмотреться в показанный образ, дабы понять, кто именно находился с ними рядом в видениях, сознание резко вернулось в подводную действительность. Картина вокруг нее кардинально изменилась. Нити Источника Душ горели ярким, белым сиянием, освещая все пространство вокруг и создавая магические переливы на телах обоих на’ви. Руки Ц’Тири уже не сжимали его ветви, а были сомкнуты на ладонях открывшего глаза Нетейама. Чувствуя, что ей просто жизненно необходим глоток свежего воздуха, она высвободила ладонь и показала жестом, что им срочно нужно всплывать. Кивнув в согласии, Нетейям заработал конечностями и быстро устремился к поверхности. Ц’Тири не отставала от него. Вынырнув, пара шумно вздохнула, заполняя легкие кислородом.

     - Ты смогла вылечить Источник Душ! – сказал Нетейам, широко улыбаясь, - Моя женщина самая крутая на’ви на Пандоре! И кстати, мне показалось, или Эйва показала нам наше будущее?! Это значит, что теперь, по закону, ты официально моя жена! И никто не сможет оспорить мое право на тебя!

     - Вот скаун! – ответила довольная Ц’Тири, - Без твоей помощи я бы навечно стала частью этой древней легенды. Отпускать меня она, похоже, не собиралась. Только благодаря амрите из твоего тела мы смогли завершить процесс пробуждения. И вот тут возникает самый главный вопрос. Нужно вступить в тсахейлу с источником, дабы понять, что нам делать с болезнью Тайранги? А Источник все еще под водой…

     Речь девушки прервал громкий гул, исходящий откуда-то из недр океана. Пара начала вращать головами, пытаясь понять, откуда ждать неприятностей. Поверхность воды как будто вздрогнула, и со дна начала подниматься туча пузырьков, лопаясь на поверхности и создавая быстро тающую пену. Гул все нарастал, а колебания водной глади усиливались. Ц’Тири посмотрела на верхушку колодца, с которой резко взлетели их с Нетейамом икраны и принялись кружиться вокруг, возмущенно оглашая беспокойными криками окрестности. Осколки каменного изваяния определенно росли прямо у них на глазах, поднимаясь к небу. Не веря своей догадке, она опустилась под воду и стала свидетелем того, как гигантская глыба, на которой находился Источник, двигалась в их сторону. Спустя минуту ноги девушки почувствовали твердую поверхность, и обоих на’ви вынесло на поверхность. Потоки океанской воды схлынули, унося за собой остатки морской живности, и рядом с ними приземлился икран Нан’ти. Девушка, изумленно озираясь вокруг, посмотрела на пару так, будто увидела перед собой земное воплощение Эйвы.

     - Это вы все устроили? – раздался полувопрос-полувыдох. – Я таких чудес за всю жизнь никогда не видела!

     - Это еще что! – нервно ответил Нетейам, так же рассматривая всплывший остров, на котором они все оказались, - Тири с детства нас чудесами потчует. Ни дня в клане не проходит без демонстрации ее талантов.

     Шутка, пускай и не очень остроумная, смогла разрядить нервную обстановку, и вся троица с облегчением рассмеялась. Хотя Ц’Тири не отказала себе в удовольствии крепко приложиться ладонью по аппетитной ягодице мужа в кратком миге своего возмущения.

     - Определенно, это все одна огромная парящая скала! Вот только почему она не взлетела повыше, а стала островом? Я хочу посмотреть! – вдруг сказал Нетейам и, подбежав к новообразованному, скальному берегу, нырнул в успокаивающийся океан. Сквозь прозрачную воду Ц’Тири видела, как на’ви опустился на глубину и начал вращать головой, рассматривая область, находящуюся под скальной поверхностью. Через пару минут он уже всплыл и выбрался на берег. От удивления и без того крупные, желтые глаза молодого на’ви стали еще больше!

     - Представляете, корни, что идут от Источника Душ, проросли скалу насквозь и ушли в океанское дно. Именно Первое Древо держит всю эту скалу и не дает ей взлететь выше в воздух! Причем ее корни так же светятся, как и ветви. Выглядит потрясающе!

     Альфа Центавра А уже наполовину скрылась за Полифемом, и в наступающих сумерках сияющая крона Источника еще больше приманивала восхищенные взгляды. Они подошли к переливающимся ветвям и благоговейно замерли, наслаждаясь визуальным совершенством. Позади на невысокий уступ приземлились Нгай и Рим’хи, шум крыльев которых вывел всю троицу из ступора восхищенного созерцания. Настала пора приступать к следующему этапу, не имея понятия, куда именно он их приведет. На глазах Нан’ти молодые нави взялись за руки и, приблизившись к сверкающим нитям, одновременно создали с Источником Душ тсахейлу.

     ***

     К полету через сверкающий световой туннель привыкнуть было практически невозможно. Так же было невозможно предугадать, в каком месте Эйва воплотит образ твоего тела. Ц’Тири сначала не поняла, что за хижина в ветвях высокого дерева предстала перед ее взором, пока сзади не раздался смутно знакомый голос, зовущий ее по имени.

     - Тири, девочка моя! Как же ты выросла! Ты так похожа на своего отца!

     Девушка повернулась и увидела пару молодых на’ви, которые со слезами на глазах разглядывали ее. Из глубин воспоминаний возник смутный образ этих лиц, склонившихся над ней когда-то очень и очень давно, и слезы тут же заполнили глаза, ручьями вырываясь наружу.

     - Мама? Папа? – прошептала она и бросилась в объятия Нейвы и Янту, родителей, которых она в последний раз тактильно ощущала еще в полугодовалом возрасте. Мать крепко обняла свою плачущую дочь, а отец нежно гладил ее по голове.

     - Мы так гордимся тобой, живчик мой! – сказал отец. – Как только ты родилась, я знал, что эта серьезная кроха еще наведет вокруг шороху. Я рад, что вождь взял на себя ответственность присматривать за тобой! И твой муж, как я погляжу, пошел весь в отца!

     Плачущая Ц’Тири повернулась и увидела, как Нетейам приветствует ее родителей традиционным жестом. Мать мягко отстранила ее от себя и внимательно посмотрела в ее глаза.

     - Милая, понимаю, тебе так много хотелось бы сказать нам с отцом, но вы пришли сюда не за прошлым! Тебе нужно закончить начатое и спасти еще много душ, будущее для которых еще впереди. Мы с папой никуда не денемся и рады будем увидеться с тобой снова. Но сейчас тебе следует поторопиться.

     - Но я не знаю, что именно должна делать. Я думала, Эйва мне хоть что-то подскажет. – прошептала Ц’Тири, вытирая с щек слезы. Она отступила на шаг и почувствовала, как ладонь Нетейама поддерживающее легла на ее плечо.

     - Не забывай, живчик, - сказал Янту, - Ты сама являешься частью Эйвы и должна просто прислушаться к ее желаниям. Я уверен, у тебя все получится!

     Образ родителей перед глазами смазался, и каким-то образом Ц’Тири ощутила себя некой частью Источника Душ, находясь одновременно как на всплывшем острове, так и в тысячи мест планеты одновременно. Вот перед глазами мелькнул родной клан, в котором Мо’ат обращалась к Эйве (или к ней самой?) с вопросом. Тут же образ сменился на огромную стаю тулкунов, среди которых она сразу же различила свою духовную сестру. Одновременно девушка чувствовала эмоции тысяч на’ви, разбросанных по планете, с легкостью выделив грусть Кири, скучающей по Пауку. Эмоции на’ви смешивались с сознаниями всех живых существ на планете, создавая в голове гул голосов и визуальный вихрь образов. Собственные возможности пугали и восхищали одновременно. Она попробовала выделить из визуально-информационного потока клан Тайранги, и тут же перед ее глазами возникла сцена, где весь клан в едином порыве, подключенный к своему Древу Душ, взывал к Эйве о помощи. По этим связям она могла в доли секунды проникнуть в разум каждого из них по отдельности и всех сразу одновременно.

     Непонятно как и откуда взялась эта информация, но Ц’Тири уже понимала, что именно ей нужно делать дальше. Мысленно потянувшись к Нивин, своей духовной сестре, она ментально спросила у нее разрешения воспользоваться запасом амриты всей ее стаи. Получив согласие, девушка представила, как создает тсахейлу сразу со всеми морскими обитателями, и с изумлением наблюдала, как янтарные потоки из тел массивных морских созданий через ее многочисленные связи потекли через Источник Душ в сторону Древа клана Тайранги. Зрелище струящегося янтаря, перекрывающего информационные линии Эйвы, было невозможно описать словами. Через косы на’ви теплый поток проникал в их тела, и они, одним за одним, начинали светиться подобно звездам на небе. Казалось, пройдет всего лишь одно крохотное мгновение, и весь этот сбор сверкающих коконов лопнет разноцветными искрами, которые унесут в небытие все остатки заразы из их тел. Однако чего-то не доставало, и Ц’Тири не понимала, чего именно. Она чувствовала, что нужен всего лишь крохотный импульс для успеха ее миссии. Скользя по душам членов зараженного клана, она внезапно услышала голосок Атани, возникший в самых глубинах ее рассудка: «Сейчас, мамочка, я тебе помогу!» В центре сверкающего кокона из собравшихся на’ви вдруг вспыхнула ярко-голубая звезда. Подобно мощному заряду она спровоцировала коконы, и те по цепочке от центра к краям начали разлетаться в фейерверках разноцветных искр и небольших ослепляющих вспышек. Развеявшаяся феерия огоньков представила перед Ц’Тири восхитительную картину абсолютно здорового клана, жизненные потоки которого были лишены даже намека на аномалии. Клан был исцелен! «Я справилась! Вернее, мы все справились!» - подумала девушка. Она ментально поцеловала образ Атани в лобик и, ощущая присутствие Нетейама буквально как частичку себя самой, подала ему мысленный посыл, что пора возвращаться.

     - Мы сделали это! – радостно произнес Нетейам, отключаясь от светящихся нитей Источника Душ. Глаза не сразу смогли сфокусироваться на окружающем мире, и ему пришлось тереть их костяшками, наблюдая перед взором темные, мелькающие круги, на смену которым начал проявлялся окружающий мир, погруженный в подсвеченную Источником тьму.

     - Тири? – посмотрев влево, где должна была стоять любовь всей его жизни, он обнаружил на песке лишь следы ее босых ног.

     - Тейам! Осторожно! – раздался позади испуганный крик, и молодой воин инстинктивно кувыркнулся в сторону, доставая в движении нож и скаля зубы. Перед его глазами предстала настолько шокирующая картина, что сердце юноши моментально ускорило свое биение, разнося по венам адреналин. У горла его возлюбленной неизвестный ему на’ви со шрамом через все лицо держал острое лезвие своего ножа. Острие клинка впивалось в нежную кожу, и под ним тонкой струйкой вниз бежала алая кровь девушки. Пелена животной ярости смыла все разумные мысли из головы Нетейама, и он приготовился броситься на чужака в тот же миг. Однако боковое зрение продемонстрировало ему лежащее неподалеку неподвижное тело Нан’ти, ярко-желтый песок под которой так же менял цвет на бурые оттенки. Тут же пришла отрезвляющая мысль, что незнакомец не остановится ни перед чем и убьет Тири раньше, чем его нож попробует на вкус кровь незнакомца.

     - Кто ты такой, и чего тебе от нас надо? – резко бросил он словами в соперника, плавно перемещаясь из стороны в сторону в попытках ослабить его внимание.

     - Я тот, кто потерял из-за твоего клана своих сыновей! А потом из-за этой девчонки лишился своих учеников! Я долго следил за вами и явился сюда за справедливой местью!

     - Что за бред ты несешь? – удивленно спросил Нетейам, все тело которого замерло в ожидании любого подходящего для атаки момента. – Моя жена не причинила вред ни единому существу на этой планете за всю свою жизнь!

     - Ата'ли, - раздался хриплый голос испуганной Ц’Тири, - Я же тогда у озера спасла тебе жизнь. Неужели ты этого не помнишь?

     - Заткнись, тварь! – прорычал обезумевший мужчина, брызжа слюной от неудержимой ярости, - Ты думаешь, такого опытного воина как я остановит стрела какой-то девчонки? Она уже получила сполна за содеянное!

     Ата'ли посмотрел в сторону неподвижно лежащей Нанти и презрительно плюнул. Ц’Тири с ужасом поняла, что воин просто сошел с ума и в живых он ее оставлять не собирается. Она с теплом в сердце вспомнила уроки самообороны от папы Джейка, который с детства вдалбливал на практике воинское мастерство всем своим детям. Даже дочерям! Она чуть приподняла руки и внимательно посмотрела в глаза Нетейама. Как только тот посмотрел на нее, она глазами указала на руку Ата’ли с ножом, призывая того приготовиться. После этого девушка со всех сил наступила пяткой на большой палец ноги Ата’ли, одновременно отталкивая от себя его вооруженную конечность, падая вниз в освободившееся для головы пространство. Одновременно с этим Нетейам начал бросок в сторону врага, но мелькнувшая желтая молния опередила его на мгновение. Разъяренная Рим’ха буквально снесла с ног вооруженного нави, переламывая зубастой пастью тому шейные позвонки еще в полете. Приземлившееся на песок тело уже было бездыханным, но взбешенный ящер, духовной сестре которой посмел угрожать этот низменный на’ви, продолжал раздирать его мертвое тело когтями, разрывая тишину окрестностей восторженно-злобными криками победителя.

     Нетейам выронил нож и бросился к Ц’Тири, дрожащими руками помогая ей встать и внимательно оглядывая ее тело на прочие повреждения. Однако девушка, сказав, что с ней все в порядке, кинулась к телу подруги. Перевернув Нан’ти на спину и услышав мучительный стон, она с облегченьем поняла, что пока ничего непоправимого с той не произошло. Подбежавший Нетейам сел рядом и поднял голову раненой, положив ее к себе на колени. Под правым ребром девушки виднелась рана от острого ножа, сочившаяся кровью. Ц’Тири тут же вошла в режим лекаря, приложив к кровавой дыре свои ладони, и полностью сосредоточилась на передаче амриты в тело пострадавшей. Видимо от испуга с ее пальцев хлынул такой мощный поток янтарных волн, что глаза даже перестали различать собственные ладони. Нан’ти в изумлении распахнула глаза, глядя на руки девушки, под которыми жгучая боль от ранения подобно прибрежной волне моментально схлынула, оставляя после себя лишь тепло ее рук и ощущение полного покоя. Она положила ладонь на ладони подруги и сказала:

     - Тири, милая, достаточно! Со мной уже все в порядке!

     Ц’Тири, словно очнувшись, подняла ладони, убеждаясь, что от раны ничего не осталось и, слабо улыбнувшись, разревелась от облегчения, выплескивая в слезах все нервное напряжение, что скопилось в ней за последние часы. Подскочившая Нан’ти и пододвинувшийся к Ц’Тири Нетейам принялись в четыре руки успокаивать девушку, наперебой рассказывая ей, какая она невероятная, стойкая и смелая на’ви. Они настолько вознесли ее в высоких эпитетах, что на место нервных слез пришли слезы смеха, как только уровень ее крутости по их словам преодолел возможности самой Великой Матери. Как только все успокоились, Нан'ти поведала, как по собственной глупости, засмотревшись на ребят, которые в тсахейлу с Древом Душ сами светились как звезды на небе, пропустила прилет Ата’ли и получила удар ножа под ребро. Коротко посовещавшись, было решено остаться на острове до утра и лишь после затмения отправляться в обратный путь.

     ***

     Сборы пары в клане Тайранги были не долгими. Им, по сути, нечего было собирать, так как Ц’Тири похитили в том, в чем она плавала в океане, и лишь у Тайранги получила возможность сменить одежду на ту, что любезно одолжила ей Нан’ти. Атани так же не обладала объемным скарбом, так как сиротка по большей части донашивала то, что ей предлагали на’ви клана, которые в определенные периоды ее жизни приглядывали за ней. Так что самым зажиточным оказался Нетейам, которому и пришлось привязывать все свое имущество к спине верной Нгай. Единственное, что согласилась принять от вождя Ц’Тири в качестве благодарности, так это потрясающее седло для Рим’хи, выполненное в редчайшей технике клана Тайранги из тонких, плетенных ветвей молодой ивы.

     Вождь клана уговаривала обоих погостить в их клане еще несколько дней, не зная, как еще можно отблагодарить этих, по сути, еще детей, за то, что они сделали для Тайранги. Накануне вечером в их честь был устроен шумный праздник, и весь вечер пара слушала хвалебные слова в свой адрес, отчаянно смущаясь и пытаясь перевести застольные разговоры на любую другую тематику. Атани так вообще едва вырвалась из объятий, в которых каждый из на'ви её клана пытался воздать ей свою благодарность. Что было не удивительно, ведь Ц’Тири рассказала всем о роли девочки в успехе процесса их излечения. Надоев уворачиваться от очередных обнимашек, девочка скрылась в самом надежном месте на свете. На коленках у Нетейама, который с удовольствием обнял девчушку и весь праздник дул ей на острые кончики маленьких ушек, заставляя маленькое тельце извиваться в порывах хохота.

     В конце праздника представители семьи Салли твердо поставили вождя перед фактом того, что завтра с утра они отправляются в свой клан. Отец с Лоа’ком уже вернулись обратно, а через месяц должно было состояться торжественное возвращение Паука со своим новым, индивидуальным жилым боксом, строительство которого находилось в завершающей стадии. К тому же, как передал Джейк по рации, Ронал требует от своей ученицы вернуться как можно скорее. Официальную причину тсахик обозначила, как: «Девочка должна продолжить свое обучение!», хотя отец по секрету сказал, что у ее малыша постоянные колики, и та ждет не дождется прилета Ц’Тири, дабы подлатать пацана и дать несчастной женщине спокойно выспаться.

     Утром следующего дня настал момент расставания. Икейни крепко обняла Ц’Тири и сказала, что ее будут рады принять в клане в любой момент, стоит ей только захотеть. С этого момента она и её мужчина могли считать себя полноправными членами клана Тайранги. Икраны были готовы, вещи погружены, и Ц’Тири проверяла, не забыли ли они что-то важного перед отлетом. За ее хвост ухватилась детская ладонь и, обернувшись, она увидела Атани, которая таким образом добивалась внимания девушки.

     - А ты точно заберешь меня с собой? – недоверчиво спросила пятилетняя Атани, глядя на девушку с затаенной надеждой.

     - Конечно, солнышко, я не смогу расстаться с тобой просто так! Мы с Тейамом полюбили тебя всем сердцем, и тебе обязательно понравится в Меткайине. Я научу тебя плавать с илу и обязательно познакомлю с моей духовной сестрой. У нее такой очаровательный малыш! Тебе непременно понравится! К тому же мне еще многому нужно будет тебя научить.

     Возникшая радость на лице девочки вновь схлынула, сменившись излишне взрослым видом раздумывающего над серьезным вопросом ребенка. Было видно, как Атани пытается задать мучавший ее вопрос, но никак не может набраться смелости для этого. Ц’Тири присела перед ней и взяла ее маленькие ладошки в руки. Весь ее вид говорил, что она будет рада любой просьбе или вопросу, терзающего малышку.

     - А можно я буду называть тебя мамой Тири? – прозвучал тихий голос, и Атани уткнулась размытым слезами взглядом в собственные чумазые ноги в напряженном ожидании ответа.

     Ц’Тири с улыбкой посмотрела на Нетейама, и тот, поняв невысказанный вопрос любимой, согласно кивнул. Она коснулась маленького подбородка и приподняла опущенную головку девочки. Пальцами второй руки вытерла пролившиеся слезинки и поцеловала ее в лоб.

     - Конечно ты можешь называть меня мамой! – она вдруг прыснула, едва сдержав смех, и посмотрела на мужа, приподнявшего вопросительно бровь, - А Тейам будет не против, если ты будешь называть его папой!

     Девочка подняла все еще слезящиеся глаза на приобретенных родителей, улыбнулась со всей своей детской непосредственностью и произнесла.

     - Спасибо. Я обещаю, что буду хорошо себя вести и заботиться о братике!

     - О каком еще братике? – испуганно воскликнул Нетейам, предположив, что в довесок к новоприобретенной дочери получит еще одно хвостатое дополнение.

     - Такой большой и такой глупый!– ответила Атани и положила свою маленькую ладошку на пока еще плоский животик вставшей с колен Ц'Тири. - Об этом братике!

     Рассматривая изумленные лица взрослых, девочка счастливо рассмеялась и крепко обняла свою новую маму.