Аннотация: Мир, переживший ядерную катастрофу. Мир, в котором люди пытаются выжить. Мир после. Первая глава.
Afterworld. Part 1. Легенда персонажа.
Глава 1. Родом из Подземья.
Зовут меня Джаред. Джаред-подземник. Однако, по большей части, во всём Регионе, да и на Пустоши меня предпочитают наименовать абстрактно: Странник. Ну или Бродяга. Или обезличенно: жрец Красного бога Пустошей, но это уже исходя из опознавательного знака культа, который я на себе ношу. Странник или бродяга - это оттого, что я стараюсь не задерживаться на одном месте достаточно продолжительное время.
Убежища, коих изрядно сохранилось в этих краях, слишком сильно давят на меня своими стенами. Люди, постоянно находящиеся в замкнутом пространстве достаточно близко, со временем начинают черезчур сильно любить или ненавидеть друг друга.
Но когда в своём бесконечном странствии ты становишься подобным беспощадному ветру Пустоши, то тогда тебя уже невозможно ни ударить, ни ранить. И ты уже не жалеешь, что оставляешь за своей спиной места и людей, когда отправляешься в путь.
Мои мать и отец назвали меня Джавадом. Я держу это имя в памяти потому, что это единственная связующая нить между мной и ними. Хоть и пытаюсь вспомнить в редкие минуты покоя, какими они были и куда они пропали, но не могу. Никак. Вспоминаются только унылые бараки приюта, где меня уже звали Джаредом, десяток грязных пацанят, которые только тем и занимались, что искали еду и отбирали её друг у друга. Вот эти воспоминания въелись в душу, как мазут, как гудрон, вытеснив и выбросив оттуда лица родных мне людей.
Память - штука странная. Я не помню, какими были на вкус губы девушки, которую я поцеловал в первый раз, но отлично помню, как сжалось и затрепетало моё сердце, когда я узнал, что тот неприветливый мир, в котором живут несколько десятков людей, не ограничен одним Убежищем. Позже я узнал, что давным-давно случилось что-то нехорошее, что-то запретное. И мир до, мир, в котором было много еды и воды, а радиационный фон не был смертельно опасным для всего живого; мир, не ограниченный Убежищами, населённый не только людьми, а ещё и миллионами живых существ, не опасных, не стремящихся только и делать, что убивать и жрать людей, стал миром после.
Однако Убежище, не ставшее для меня родовым гнездом, было каким-никаким, да и домом. Но меня там ничего не держало, никто и ничего. Я всё чаще и чаще думал о вылазке на Поверхность, через тайный лаз, через который добытчики возвращались назад. Я подкараулил, где он расположен, и однажды, гонимый любопытством и желанием добыть какой-нибудь предмет из мира до Катастрофы, выбрался на Поверхность, к неяркому солнцу и ржавым костям машин моих предков.
Представьте себе пацана, который никогда и Поверхности толком не видел, стоящего возле задрапированной целлофаном дыры в земле. Одет он в какую-то рваную дерюгу, но таращится на засранный ландшафт, как будто у него всамделишный День Рождения, а родители, о коих он уже и думать забыл, внезапно появились и сейчас подарят ему мешок конфет.
Но что такое конфета и какова она на вкус - на тот момент я даже и представить себе не мог. Наверное, что-то, чего в старые времена было много. Что-то вкусное и наверняка невероятно полезное. Возможно, быстро и эффективно утоляющее голод и, несомненно, нейтрализующее последствие радиационного заражения.
Пожалуй, стоит упомянуть, что недолго продолжалось это восторженное любование окружающей свалкой. Из-за чахлого облезлого деревца, стоящего неподалёку, послышалось шипение. Как будто кто-то шину спускает. Но звук был не механический, а неожиданно живой. Я заметил движение в мою сторону. Высотой до моего колена, толстый и ярко-оранжевый, как жилетки у рабочих Убежища, червяк полз в мою сторону. Стоит признаться - это было настолько внезапно, что я обмочился. Первый раз с тех пор, как я на ноги встал в детстве.
Но в целом, мокрые штаны были самой меньшей из моих проблем на тот момент. Червяк-то странный был, опасный на вид. Если на Поверхности их полно, подумал тогда я, то неудивительно, что люди в Убежищах от них прячутся. Оказалось в итоге, что и не только от них.
Со спины у червя спускались тоненькие щупальца, которыми он быстро трогал каждый кустик и каждую веточку. Опасно трогал. Во рту были острые зубищи. Глаз я так и не заметил. Наверняка, это был мутант, о которых много говорят в сказках. Молко потом сказал мне, что это был хорхой.
Да, вышло так, что история моего странствия по Поверхности могла бы стремительно закончиться из-за голодного оранжевого мясного обрубка, если бы не Молко.
Джон Молкович или просто Молко. Странный мужик с Поверхности. Первый, кого я там встретил. В широком респираторе, закрывающем всё лицо, в тяжёлом плаще, под которым виднелся защитный жилет. На спине у него висели, перекрещиваясь, сверху арбалет, а под ним длинная винтовка. Вот как раз из арбалета, ловким движением, скинув его со спины, он и угостил длинной чёрной стрелой моего нового "друга".
Молко стал моим спасителем, учителем и наставником. Конечно, кто-то бы сказал, что я предал своих, отправившись неизвестно с кем неизвестно куда. Кто-то бы скабрезно ухмыльнувшись, сказал бы, что за еду и воду мне пришлось бы делить с незнакомцем постель, поскольку "наземники страсть как любят тех, кто из-под земли выполз". Я знал, что бывает и такое. Поэтому первое время, до конца не осознавая цель наших скитаний, держал наготове маленькую самодельную заточку, о которой отчего-то даже и не вспомнил при встрече с хорхоем. Однако, обошлось. Молко не оказался извращенцем. К тому же, был набожным, упоминая какого-го Красного бога.
Я опять нервничал, ведь я где-то слышал, что раньше, в мире до, церковники питали страсть к мальчишкам моего возраста. Окончательно я успокоился, когда мы в пути встретили небольшой отряд женщин. Меня больше заинтересовали их крупные коты, которых они держали на цепи для защиты от опасных людей. А Молко заинтересовала одна из них. Он заплатил ей, положил на землю, лёг на неё и начал "проявлять страсть". А после сказал мне, чтобы я прекратил подглядывать и что если я прослежу за горизонтом, то за это я смогу получить кое-что, что лежит в самом крайнем левом кармане его сумки.
Так я впервые в жизни попробовал "конфету". Так себе, честно говоря.
По сути, это моё первое более-менее чёткое воспоминание о первых днях путешествия с Молко. Пока что во всей этой истории остаётся только один вопрос, на который не дан ещё чёткий ответ. Почему Молко взял меня с собой. он поведал мне в тот же вечер, что дал обет над остывающим трупом своего прежнего напарника и наставника, который "всегда был готов прикрыть ему спину", что обязательно найдёт какого-нибудь пацана и обучит его всему тому, чему учитель научил его сам.